– Вленски, вы – осел!
      – Да, мистер Фишмейер.
      – Вы допустили грубейшую профессиональную ошибку!
      – Я?
      – Вы! Отныне ваша карьера в этом доме закончена.
      – Но, мистер Фишмейер…
      – Молчите! Мы переводим на счет какого-то клиента миллион сто семьдесят тысяч четыреста долларов, и вы ничего не замечаете! «Бурже» вы не нужны!
      – Прошу прощения, мистер Фишмейер, но я вам сигнализировал о задолженности.
      – Вы мне ничего не говорили. Никогда!
      – А триста двадцать семь долларов, мистер Фишмейер! Клянусь!.. Я говорил об этом здесь, в этом кабинете.
      – Триста двадцать семь долларов,- завопил Фишмейер.- Что я должен был с ними делать?
      Он схватил трубку телефона, который уже давно трезвонил, и прогремел в трубку:
      – Меня здесь нет!- Перевел дыхание.- У вас хватает наглости напоминать мне о трехстах двадцати семи долларах, когда из под носа уплывает больше миллиона! Пайп! Что он за человек?
      Снова зазвонил телефон.
      – Я же вам сказал…- закричал Фишмейер.
      Вленски увидел, как неожиданно он замер и, внимательно слушая, безумно завращал глазами. Прикрыв микрофон ладонью левой руки, он сказал:
      – Выйдите, Вленски! Все!.. Разговор закончен! Вон!..
      – Одно только слово, мистер Фишмейер…
      – Вон!..
      По его побагровевшему лицу Вленски понял, что данный момент не самый лучший для продолжения разговора. Он на цыпочках подошел к двери и неслышно закрыл ее за собой.
      – Как ваши дела, мистер Прэнс-Линч?- изменившимся голосом спросил Фишмейер.
      – Хорошо, Абель, хорошо… Вы разговаривали с Вленски?
      – Только что, мистер Прэнс-Линч.
      – Мы можем рассчитывать на его молчание?
      – Безусловно.
      – Поступили чеки, подписанные Аленом Пайпом?
      – Еще нет, мистер.
      – Если это произойдет, вы знаете, что нужно делать.
      – Да, мистер Прэнс-Линч: оплачивать.
      – Прекрасно Абель! А теперь хорошенько слушайте меня. Вам необходимо срочно выполнить для этого клиента то, о чем я сейчас вас попрошу…
      Абель Фишмейер весь обратился в слух. Через секунду от удивления у него отвисла челюсть.
 

***

 
      К обеденному времени не осталось ни одного свободного столика, все были зарезервированы. Официанты катали между ними столики на колесиках, уставленных блюдами.
      Сидя в тени, о чем-то своем болтали старушки, на вышке разминались прыгуны в воду… Теоретически находиться рядом с бассейном с обнаженной грудью было запрещено, но практически все особи женского пола от шестнадцати до пятидесяти лет и старше демострировали свои прелести. У некоторых после искусного вмешательства врачей грудь стояла под углом в девяносто градусов вне зависимости от позы, в которой находились их владелицы. Когда они лежали на спине, их сиськи, как жерла пушек, смотрели прямо в небо.
      Войти незамеченным в зону бассейна было невозможно, десятки глаз устремлялись на новичка. Стеснительные заворачивались в халаты или простыни и снимали их, лишь добравшись до своего места. Другие, гордясь своим телом или, наоборот, игнорируя его изъяны, шли по керамической плитке с той же уверенностью, как если бы были одеты в вечернее платье.
      Жизнь в Каннах проходила в ускоренном темпе. Встречи случались вечером, а расставания иногда уже ночью. Страсти были бурными, разочарований в любви не существовало, клятвы не признавались.
      Появление Норберта в черной униформе не прошло незамеченным. Он величественно, не обращая на насмешки полуобнаженной публики никакого внимания, обошел бассейн.
      – Мистер…
      Он наклонился к лежавшему Алену и увидел, что тот спит.
      – Мистер Пайп,- повторил он, сняв фуражку.
      – Что?- встрепенулся Ален.
      – Все в порядке. Я оставил вашу одежду в раздевалке и позволил себе расплатиться за ваши покупки.
      – Спасибо, Норберт, спасибо.
      – Мне кажется, вам не следует лежать на солнце. Почему бы вам не отдохнуть в отеле?
      – Который час?
      – Одиннадцать.
      – Вы позволите мне окунуться в последний раз?
      На лице Норберта появилась вежливая улыбка.
      – Я буду ждать вас у выхода.
      С тем же достоинством он проделал обратный путь через весь бассейн.
      – Хэлло, мистер Пайп!
      Ален увидел толстого мужчину с огромной сигарой во рту.
      – Луи Гольдман,- представился толстяк.
      Он схватил руку Алена и сердечно пожал ее.
      – Вчера вечером вы дали фору! Как закончилась ночь?
      – Пожалуй, плохо…- ответил Ален.
      – Вы позволите?
      Гольдман бесцеремонно сел на лежак.
      – Надя – сумасшедшая! Вы давно ее знаете? Если бы она только захотела!.. Мы все лежали у ее ног, умоляли сниматься в кино… Она прошла мимо фантастической карьеры.
      Он подозвал официанта.
      – У вас есть холодные лангусты? Надо заморить червячка,- сказал он Алену.- Вы не против? И принесите бутылочку «Дома Периньон», похолоднее.
      Как и все, Ален знал это имя. Но откуда Гольдману известно его?
      – Вы спали или еще не ложились?
      – Еще не ложился.
      – Плохо, старина. Если собираетесь быть сегодня вечером в форме, надо выспаться. Игра в казино и боксерский ринг – одно и то же. Никакого алкоголя, никаких женщин, отдых и физкультура! Чем вы занимаетесь в данный момент?
      – Бизнесом…
      – Мне кажется, вы в хороших отношениях с Хададом. Поговаривают, что он слишком крут. У вас были с ним общие дела?
      – Нет,- ответил Ален.
      Гольдман задал ему еще несколько вопросов, затем начал рассказывать о кинематографической индустрии вообще и своих планах в частности.
      – Ваше вчерашнее поведение натолкнуло меня на мысль, что из вас мог бы получиться неплохой продюсер. Это развлекло бы вас. Э! Поставьте все сюда.
      Официант поставил поднос с лангустами на столик и открыл бутылку шампанского. Гольдман налил вино в стакан и протянул Алену.
      – У вас будет интересная компания за столиком?
      – Я не иду на концерт. С тех пор, как я прилетел из Нью-Йорка, я еще не спал.
      Ален продолжал держать стакан в руке, а бутылка была уже наполовину опорожнена. Каким образом Гольдман мог пить так быстро?
      – Хорошенько выспитесь, и милости прошу к нашему столу. Моя жена будет счастлива познакомиться с вами. Вы – мой гость!
      – Спасибо,- поблагодарил Ален,- но я не думаю, что…
      Гольдман сделал последний глоток и встал.
      – Мой шофер заедет за вами.
      Он приветственно помахал рукой и ушел. Теперь все лежаки был заняты. Бассейн бурлил… Алену снова захотелось искупаться.
      Едва он сделал два шага, как наткнулся на официанта, которому Гольдман делал заказ.
      – Извините, мистер, лангусты и шампанское, заказанные мистером Гольдманом, я занесу на ваш счет.
 

***

 
      – Только две прелестные женщины из всех купающихся обошлись без монокини!
      Лучезарно улыбаясь, Цезарь послал воздушный поцелуй Саре и Эмилии. Затем, как лучшим своим друзьям, пожал руки Арнольду и Гамильтону.
      – У вас есть секрет вашей стройности? Покупаю его! Диета или спорт?- Он поцеловал руку Виктории Хакетт, единственной женщины, одетой в платье. – Миссис Хакетт, у вас потрясающий муж! Все вам завидуют.
      – Выпьете?- спросил Гамильтон.
      – Никогда до обеда ни капли. Предполагаю, что столик вы уже заказали. Прекрасно! Предлагаю аннулировать заказ. Вы – мои гости!
      – Но, мистер ди Согно,- запротестовала Виктория.
      – Да, да, да! Я решил собрать вместе всех самых симпатичных людей в Каннах. Вы знакомы с моими друзьями, графом и графиней де Саран? Они будут рады разделить с вами компанию.
      – Видите ли…- заколебался Хакетт, бросив вопросительный взгляд на Эмилию Прэнс-Линч,- у нас заказ на шесть персон, и еще одного человека пригласили дополнительно.
      – Чем больше сумасшедших, тем веселее!- воскликнул Цезарь.
      – Мы с удовольствием присоединимся к вам, но не может быть и речи, чтобы мы были вашими гостями.
      – Нужно быть проще, мистер Прэнс-Линч. Примите мое приглашение, и это доставит мне огромное удовольствие!
      – Я разделяю мнение Гамильтона,- вступил в разговор Хакетт.- Согласен объединить наши столы при условии, что все вы – наши гости.
      – Пригласим еще моего друга Гольдмана и его жену Юлию. Она очаровательна. Хорошо? А сейчас бегу обрадовать хорошей новостью графа и графиню.
      Он быстрым шагом направился в сторону кабинок.
      – Терпеть его не могу,- сказала Сара.
      – А я тем более,- добавила Эмилия.
      – Почему?- удивилась Виктория.- Он такой милый! А какие утонченные манеры!
      – У него повадки сутенера,- уточнила Сара, незаметно посмотрев на отчима.
      – Сара!- возмутилась Эмилия.
      – Его знают во всех уголках земли,- сказал Гамильтон.
      – А премия «Лидер» имеет огромный резонанс…- добавил Арнольд.
      – Хочу признаться вам,- заговорила Виктория,- я с удовольствием принимаю приглашение. Впервые в жизни я буду находиться рядом с настоящими графом и графиней.
 

***

 
      – Вы похожи на кого угодно, только не на араба.
      – О! Даже так!- удивился принц.- Почему?
      – У вас голубые глаза,- ответила Марина.
      От удовольствия Хадад рассмеялся. Она была не только точной копией Мэрилин, но совершенно не скрывала своих мыслей. В этом женском теле жила душа ребенка.
      «Кадиллак» медленно ехал по Круазетт. Между коленями Марина зажала один из многочисленных корабликов, сделанных из пятисотфранковых ассигнаций.
      – Вы в Каннах одна?
      – Да.
      – Чем занимаетесь в жизни?
      – Ничем. Я ничего не умею делать. А вы?
      – Я тоже. Ничего! Вы приехали с друзьями?
      – Нет. Меня пригласил какой-то старикашка. Он оплатил дорогу.
      – Старикашка?.. Какой-то старикашка?- с подозрением спросил Хадад. Несмотря на ее внешность, она, возможно, проститутка, которых здесь более чем предостаточно.
      – Очень неприятная рожа! Извращенец. Он содержит Пэппи, мою подружку.
      – Но пригласил-то он вас?
      – Ну и что? Все произошло в течение пяти минут… Я жила тогда в квартире Пэппи.
      – А почему не у себя?
      – У меня нет квартиры.
      – Где же вы живете?
      – Где придется. Это зависит от парней, с которыми я встречаюсь. Поссорилась с Аленом, ушла к Гарри. Затем возвратилась к Алену, но у него не работал душ… Я пошла к Пэппи и там встретила этого старого маразматика. Он купил билет на самолет…
      – Как это?..
      – Вот так.
      – Почему вы сказали, что он извращенец?
      – Он любит смотреть, когда я занимаюсь спортом.
      – Теннис? Гольф?
      – Отжимание. Люблю делать отжимания.
      – А где он… этот маразматик?
      – Здесь, в «Мажестик». Он приехал с женой.
      – Думаю, что за все платит он.
      – Конечно! Не я же,- хихикнула Марина.- У меня нет ни цента.
      – Марина, я не спал всю ночь… Сейчас я собираюсь поесть вместе с друзьями. Не хотите присоединиться к нам?
      – Нет. Я хочу забрать свою шляпу, забыла ее в номере…
      – Сегодня вечером состоится благотворительное представление. Я вас приглашаю.
      – А как надо быть одетой?
      – Вечерняя одежда… длинное платье…
      – Тогда пустой номер. У меня только юбка и джинсы.
      – Это легко поправить,- сказал Хадад.- Мой шофер и секретарь будут сопровождать вас по магазинам. Покупайте все, что понравится, не стесняйтесь.
      – Правда?
      – Правда. У вас есть драгоценности?
      Марина рассмеялась.
      – Зачем?
      – Они вам не нравятся?
      – Плевать! Это старит.
      – Купите самые лучшие из тех, которые вам понравятся: Ван Клиф, Жерар Картье, Бушрон… У вас только одна трудность – выбрать! Я хочу, чтобы вы выглядели красивее королевы!
      Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
      – Вы так удивительно похожи на Мэрилин Монро!
      Марина резко выдернула руку.
      – Черт! И вы! Все говорят одно и то же! Когда же это закончится?!
 

***

 
      Цезарь осторожно постучал в дверь кабины.
      – Мэнди? Это Цезарь ди Согно. Вы там голая или можно войти?
      – Я – голая! Входите!
      – Секунду!- послышался голос Хюберта.
      Он торопливо набросил на тело жены халат красного цвета.
      Мэнди пожала плечами.
      – Цезарь знает мое тело лучше, чем вы.
      – Это еще не довод,- занервничал Хюберт.- Входите!
      – Самая очаровательная пара на Лазурном берегу! Граф, я знаю вас уже десять лет, и с каждым годом вы выглядите на два года моложе! Что касается Мэнди… нет слов…
      Он легко, по-дружески потрепал ее по затылку.
      – Ты была удивлена, если бы узнала, сколько женщин завидует твоей красоте. Ты самая красивая!
      – На самом деле? Кто, Цезарь, кто?
      – Расскажу сегодня вечером. Вы собираетесь на представление?
      – Мы будем за одним столиком с четой Синьорели.
      – Нет, Хюберт, нет! С ними вы умрете от тоски!
      – Ты хочешь что-то предложить?- спросила Мэнди.
      – Еще бы! Можно провести время с очень веселыми людьми!
      – С кем?
      – Например, с Гольдманом, продюсером…
      – Мне кажется, что он еврей,- забеспокоился граф.
      – Никто не совершенен,- парировал Цезарь.- Он не заразный и к тому же – гений, и принадлежит к белой расе. Будут Хакетты, Прэнс-Линч и авиационный магнат Онор Ларсен.
      – Слишком поздно отказывать Синьорели…
      – Хюберт,- раздался голос Мэнди,- мы их видим чуть ли не ежедневно. Я люблю смену лиц!..
      – «Членов»,- уточнил про себя Цезарь.
      – Скажите им, что у меня мигрень.
      – А если их столик окажется рядом?
      – Жизнь коротка! Сейчас лето, и всем на все наплевать,- энергично подвел итог ди Согно.- Хюберт, вы позволите мне уладить этот вопрос? Я скажу, что пригласил вас раньше, они поймут.
      – Послушайте, Цезарь,- начал граф,- я согласен, но при одном условии – вы мои гости.
      – Никогда! Я лучше предпочту отказать себе в удовольствии видеть вас за своим столом!
      – Каким вы можете быть занудой, Хюберт. Какая разница, кто платит?! Главное – быть вместе и веселиться…
      – Графиня права,- согласился Цезарь.- Даете зеленый свет на Синьорели?
      – Да, да, да!- затараторила Мэнди.
      Она поднялась и стала под душ. Голая.
      – Цезарь, щадя самолюбие графа, отвернулся.
      – Хорошо,- согласился Хюберт де Саран.- Но,- добавил он, понизив голос,- дайте честное слово, что счет оплачу я.
      – Никакого слова я вам не дам,- ответил Цезарь, рассмеявшись.
      – Цезарь, обещаете?
      – Сегодня вечером в девять тридцать. Жду вас в холле! Бай-бай, Мэнди!
      Он вышел, даже не взглянув на нее. Она не принадлежала к женщинам его типа. Каждый раз, когда они занимались любовью, он чувствовал себя лишенным прерогативы самца. Кроме того, ему претило издеваться над женщиной: бить ее, царапать, кусать… Ему нравились нежность, ласки и страсть.
      На террасе он заметил Бетти и гиганта Ларсена. Они обедали. Он поцеловал Бетти в лоб, взял оливку, сделал глоток шампанского и протянул руку Ларсену.
      – Клянусь вам, что все, что я сейчас скажу,- ложь!
      – Кстати, здесь все – подделка! Иногда я спрашиваю себя: настоящий ли я? Бетти, ты, конечно, будешь сегодня за моим столиком. Не спорь! Все, кого я сегодня пригласил, согласились прийти лишь потому, что там будешь ты с Онором. Граф и графиня де Саран, Луи Гольдман, Арнольд Хакетт, Гамильтон Прэнс-Линч, их жены и дети… Как тебе нравится компания, дорогая?
      Бетти быстро обменялась несколькими фразами на английском с Ларсеном.
      – Он с удовольствием придет, при условии, что платит он. Будьте его гостями!
      – И разговора быть не может! Я все беру на себя.
      Она укоризненно посмотрела на него.
      – Не злись, Цезарь…
      – Совсем нет… Скажи ему, что…
      – Оставь! Встречаемся здесь?
      – В холле «Бич», в девять тридцать! Годится?
      – И последнее, Цезарь…- сказала она ледяным тоном.- Предупреждаю, если заявится Фишлер, я устрою скандал.
      – Я тоже,- успокоил он ее.
      Дела складывались блестяще: все хотели платить! Последняя оливка, последний глоток шампанского, последний кусочек, зацепленный вилкой из тарелки Бетти…
      – До вечера!
      – Очень, очень симпатичный,- сказал Онор.- Это ваш друг?
      – Мы бываем в одних компаниях. Он забавляет меня.
      – Как вы считаете, стоит мне принимать его премию?
      – Это – почетная награда, Онор.
      Спустя час она увидела, как принц Хадад обнимал за плечи парня, которого Надя подцепила накануне в казино.
      – Онор, вы видите этого мальчика, там, внизу, на лежаке? Справа от брюнетки в зеленом купальнике… Вы сейчас пойдете и пригласите его за наш стол.
      – Вы и его знаете?- удивился Онор.
      – Не совсем. Он близкий друг Хадада и проворачивает большие дела с Ближним Востоком. Я думаю о вас, Онор…
      Ларсен отложил в сторону салфетку, выпрямил своей впечатляющий торс и поцеловал кончики пальцев Бетти.
      – Бетти, вы ничего не упускаете! Я пошел.
      Искупавшись, Ален почувствовал себя лучше, но усталость все еще сковывала его тело. Если он еще на минуту останется здесь, он уснет навсегда, на неделю… Он подошел к лежаку, взял простыню и собрался уходить, когда на него упала громадная тень.
      – Онор Ларсен,- сказал гигант, схватив его ладонь.
      – Ален Пайп,- машинально ответил он.
      Ален попытался высвободить руку, но не тут-то было.
      – У нас с вами общий друг – Хадад. Вы будете сегодня вечером на представлении?
      – Нет. Я должен выспаться.
      – Никто не спит на Лазурном берегу, мистер Пайп! Все умирают стоя! Ну, если принимают горизонтальное положение, исключительно, чтобы заняться любовью.
      Придя в восторг от собственного остроумия, он рассмеялся.
      – Не доставите ли вы мне удовольствие быть моим гостем?
      – Онор, представьте нас, пожалуйста…
      Ален с изумлением посмотрел на прелестное рыжеволосое существо, возникшее рядом с ними.
      – Ален Пайп,- сказал Онор.- Мисс Бетти Гроун.
      Она была завернута во что-то напоминающее сари, которое эффектно подчеркивало совершенные формы ее тела. Ничего подобного, что могло бы сравниться с ее зелеными глазами, Ален не видел. Разве что фиолетовые глаза Нади?
      – Я хочу, чтобы вы были вместе с нами,- сказала она, настойчиво буравя его своим взглядом.
      – Я хотел бы… К сожалению…
      – У нас очень веселая компания. Не огорчайте меня. Будет много красивых женщин. Вы где остановились?
      – В «Мажестик».
      – Прислать за вами машину?
      – Нет, нет…
      – Итак, в холле «Бич» в девять тридцать. Я могу рассчитывать на вас?
      – Я только что сказал мистеру…- забормотал Ален.
      – Договорились, мистер Пайп. Встречаемся здесь. Мы с Онором будем рады видеть вас среди наших гостей. Вы идете, Онор?
      Направляясь в раздевалку, Ален спрашивал себя, не сошли ли с ума все эти люди? В Нью-Йорке его выставляли за дверь, а в Каннах идет драка, чтобы заполучить его к себе.
 

***

 
      Марина развлекалась, как ребенок. Она указывала пальцем на предмет, и продавцы быстро заворачивали его. Дальше пакет переходил в руки двух телохранителей Кхалила, которые передавали его шоферу, и тот относил покупку в багажник черного «кадиллака». Настоящая сказка фей! Марина была безразлична к одежде и к чему бы то ни было материальному, но ее приводило в восторг то, что она была центром внимания. Каждый раз, когда она выбирала платье, Кхалил просил ее взять еще несколько… Они ей были не нужны, она никогда их не наденет, но приобретать их было восхитительным занятием. Все самые модные модельеры на Круазетт обращались с ней как с королевой английской.
      Но в магазине Ван Клифа она растерялась. Директор выложил перед ней массу коробочек с драгоценностями, предназначения которых, как и их цену, она не знала.
      – Обратите внимание на красоту этого бриллиантового колье, мадам! Какой поразительной красоты камни! У нас есть к нему и серьги…
      Марина надула губы.
      – Нет ли у вас чего-нибудь неординарного?
      – Неординарного? Что вы имеете в виду?
      – Я знаю!- воскликнул один из продавцов в строгом черном костюме из альпака.- Извините, мадам… одну секунду.
      Он наклонился к директору и, потирая руки от удовольствия и нетерпения, прошептал ему несколько слов на ухо.
      – Принесите! Последняя наша модель, мадам. Надеюсь, она вам понравится.
      Вскоре возвратился продавец и поставил на столик изящную шкатулку.
      – Но это…- восторженным голосом воскликнула Марина.
      – Совершенно верно, мадам! Ошейник. На платиновом колье установлен двадцать один бриллиант. Вы позволите?
      Он закрепил колье на шее Марины. Три продавца с разных сторон поднесли зеркала.
      – Беру! Эта штуковина просто атас!
      – Прекрасно, мадам! А сейчас мы покажем вам наши кольца.
      Кхалил незаметно отвел в сторону директора.
      – Его высочество оценит колье. А поводок вы можете продать?
 

***

 
      Зайдя в номер, Ален свалился в постель и тут же уснул. Его разбудила настойчивая трель телефонного звонка. Он нащупал рукой трубку и посмотрел на часы. Они показывали четыре часа. Чего? Утра? Вечера? Он не мог понять.
      – Алло,- вялым голосом пробормотал он.
      – Ален? Это Сэмми.
      – Сэмми? Который час?
      – В Нью-Йорке девять утра. Ты спишь или напился? Слушай меня внимательно, Ален. Это очень важно. Я все обдумал! Нашу акцию прекращаем.
      Ему понадобилось несколько секунд, чтобы слова Баннистера дошли до его сознания.
      – Что прекращаем?
      – Я проконсультировался с моим другом, адвокатом. Мы сваляли дурака, Ален. Прекращай транжирить деньги. Придется покрутиться и возвратить истраченные… Ты слышишь меня?
      Ален почувствовал, как по венам потек расплавленный свинец.
      – Если возвратим деньги в банк, все обойдется. Они ничего не сделают с тобой. Ты заявишь об ошибке, и все станет на свои места. Тебе подыщут какую-нибудь работу, и все успокоятся.
      – Ты не знаешь одной маленькой детали, Сэмми,- сказал Ален обреченным голосом. Он сделал паузу.- У меня нет больше денег!
      – Как?
      – У меня нет больше денег,- завопил Ален.- Поэтому я не смогу их возвратить. Ты понимаешь?
      – Нет,- с трудом выдавил Баннистер.
      – Закончились, испарились, исчезли! Ты хотел, чтобы я сделал обмен? Я это сделал. Они все забрали!
      – Ален, ты шутишь? Хочешь напугать меня?
      – Ни цента…
      – Я не верю тебе. Ален, поклянись!
      – Дерьмо!
      – Ален, я вылетаю к тебе первым самолетом.
      – Пошел ты…
      Расстроенный, он бросил трубку. В дверь постучали. Поднимаясь с кровати, он проклинал Сэмми, Надю и особенно себя. Он резко распахнул дверь.
      – Здравствуйте!
      На пороге стояла Бетти Гроун. Сари она сменила на черные брюки и белую блузку.
      – Я могу войти?
      Ален посторонился, пропуская ее в комнату.
      – У вас вид человека, который только что получил неприятное известие. Я права?
      Ален закрыл дверь. Их окутывал густой полумрак и аромат ее духов.
      – Я сказала Онору, что иду к парикмахеру.
      Она села на кровать, подтянула к подбородку колени и обхватила ноги руками.
      – Сядьте рядом со мной. Вы мне симпатичны. Я не помешала вам?
      – Нет.
      – Я живу этажом ниже. Онор скоро вернется… Я тороплюсь…
      Она потянулась и во весь рост легла на кровать. Ален увидел, как она задвигала бедрами, снимая брюки.
      – Помогите….
      Он неуклюже помог ей завершить операцию. Бетти сильно притянула его к себе, и ее рот стал жадно ловить губы Алена. Одновременно ее рука взяла руку Алена и потянула к низу живота…

      Абель Фишмейер, мягко говоря, совершенно не симпатизировал Оливеру Мюррею. Мюррей был маленького роста, он – высокого; Мюррей сыскал известность своей мелочностью, он – широтой натуры… Иногда они сталкивались в силу профессиональной необходимости, и тогда Фишмейера коробили безобразные манеры шефа кадровой службы «Хакетт». Но, к сожалению, «Хакетт» принадлежала к числу основных клиентов «Бурже». Восьмого числа каждого месяца банк выдавал деньги на зарплату шестидесяти тысячам служащих фармацевтической корпорации. Таким образом, около 120 миллионов долларов, контролируемых Абелем со стороны «Бурже» и Мюрреем, вызывали у Абеля чувство отвращения. С неприятным чувством на сердце он набрал номер его телефона.
      – Оливер? Как ваши дела? Фишмейер… Да, да… Я хотел бы кое-что уточнить по денежному переводу, в который вкралась досадная ошибка. У вас работает некто Ален Пайп?
      Трескучий голос Мюррея заставил его скрипнуть зубами.
      – Четыре дня тому назад он вычеркнут из списка персонала «Хакетт». Если быть совершенно точным – двадцать второго июля.
      – Это правда? Какая причина, Оливер?
      – Сокращение штатов. В списке он оказался первым, ему не повезло. Почему вы интересуетесь им, мистер Фишмейер?
      – Ничего особенного, Оливер, ничего особенного… Как чувствует себя миссис Мюррей?
      – Прекрасно, благодарю вас.
      – А чем занимался у вас этот Пайп?
      – Был заместителем начальника одной из финансовых служб.
      – Передо мной как раз находится его банковская карточка. Меня заинтересовало, почему вдруг вы перечислили ему одиннадцать тысяч семьсот четыре доллара.
      – Речь идет о выходном пособии…
      – Хорошо, Оливер, спасибо и всего наилучшего!
      Через секунду он снова поднял трубку и попросил телефонистку соединить его с отелем «Мажестик» в Каннах. Сейчас Гамильтон Прэнс-Линч узнает, какому ничтожеству отсчитал деньги банк «Бурже».
 

***

 
      Ален любил женщин, случалось, они отвечали ему взаимностью. Но даже в тех случаях, когда они первыми делали шаг навстречу, он никогда не чувствовал себя игрушкой в их руках. Но от трех приключений в Каннах ничего, кроме неприятного привкуса во рту, у него не осталось. Надя Фишлер, Бетти Гроун и незнакомка на пляже втянули его в какую-то невероятную борьбу самца и самки, где женская особь доминировала: нападала, отталкивала, потребляла, принуждала… И все происходило автоматически: без ласки и удовольствия. Он осмотрел просторную комнату, в которой еще витал запах духов Бетти. Простыни валялись на полу… В самых неожиданных местах лежали подушки. Бетти, стоны которой, наверное, переполошили всю прислугу отеля, по-надобилось «пропутешествовать» через три кресла, чтобы удовлетворить свои желания.
      Смолотый в мелкую муку, исцарапанный, искусанный, с кровоточащими губами, Ален чувствовал себя так, как будто выбрался из эпицентра урагана. Но, странное дело, ему расхотелось спать. Он прошел в ванную, долго стоял под душем, затем лег в кровать и задумался над своим положением. Ситуация стала неконтролируемой. Вдруг он вскочил с кровати, натянул брюки, рубашку и набрал номер 165…
      – Гараж? Ален Пайп. Номер 751. Машину к выходу!
      Норберт, сваленный усталостью, спал сном праведника и возможно, видел во сне Канта и Ницше. Холл отеля был заполнен красивыми женщинами, собаками, стариками в одежде яхтсменов и умопомрачительно элегантными молодыми людьми.
      – Серж к вашим услугам, мистер Пайп. Вызвать шофера?
      Ален снял темные очки и сел за руль. – Нет, не надо.
      – Мистер Пайп!
      Ален посмотрел на человека, который обратился к нему.
      – Марк Голен, директор отеля. К своему большому сожалению, я не смог раньше засвидетельствовать вам свое почтение.
      Среднего роста, с лицом пирата, не лишенного обаяния, он смотрел на него своими черными преданными глазами.
      – Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь. Я хочу ,чтобы ваш отдых здесь не разочаровал вас.
      Ален улыбнулся, молча кивком головы поблагодарил его и тронулся с места. Свернув налево, он выехал на Круазетт и удивился, как послушно себя вела в его руках эта огромная, тяжелая, бесшумная машина. Он проехал мимо казино «Палм-Бич», бросил взгляд в сторону моря и взял направление на Хуан ле-Пин. Молоденькие, загорелые, полуобнаженные девушки с любопытством оборачивались вслед «роллсу». Если бы они знали правду!