Зал был погружен в полумрак. Игра шла только за одним столом, стоявшим в углу. Все стулья вокруг него были заняты.
– Джованни, это ограбление. Деньги!- бросила она голосом, в котором слышалось хорошее настроение.
– Все?
– Да. Я сейчас пущу вас по миру…
Неожиданно она ожила, стала веселой, обаятельной, соблазнительной, полной энергии: щеки ее порозовели, глаза заискрились.
– Ален, хочешь кофе?
Ферреро подвинул ей впечатляющую стопку жетонов.
– Семьдесят тысяч франков я высчитал за самолет.
– Квитанцию выписывать на двоих?
– Плачу сама,- ответила Надя, ставя свою подпись на розовом листочке бумаги.
Ферреро отошел в глубь комнаты и подумал, что этот парень не вырвется из коготков Нади. Сейчас он начнет играть и все проиграет. Если бы добрая фея дала ему такую удачу – стать обладателем 1 200 000 франков, он без всяких угрызений совести всадил бы пулю в затылок Наде.
– Пошли!- возбужденно сказала Надя.
Нагрузившись жетонами, она направилась к играющим.
Подходя к столу, Надя еще не знала, какая сумма поставлена на игру, но ноздри ее расширились, и она крикнула:
– Банк!
– Банк,- как эхо повторил крупье.- Два миллиона франков в банке, господа!
Ален остановился как вкопанный: ему показалось, что в солнечное сплетение уперлось дуло револьвера.
Надя взяла карты, которые ей выбросил банкомет, и открыла их.
– Шесть на понтер,- сказал крупье.
У принца Хадада оказалось больше.
***
К пяти часам вечера посетители стали покидать «Романос», в семь в зале осталось несколько запоздалых бродяг. В восемь Том закрыл заведение. Он бросил быстрый, незаметный взгляд на Баннистера и незнакомца, сидевших в глубине зала. Парень был крепкого телосложения, с рожей протестантского пастыря, волосами цвета ржавчины и с пенсне на носу. Его звали Корнелиус Грант. Он работал адвокатом и когда-то просиживал штаны за одной партой с Баннистером. Время от времени Баннистер неофициально консультировался с ним по наиболее острым профессиональным вопросам. Но сегодня разговор шел о личном…
– Я не говорю, что такой случай имеет место, Корнелиус, а прошу только представить, что…
– Ну-ка расскажи еще раз свою туфту.
– Пожалуйста. Предположим, что волею необъяснимого случая кто-то, ничего не требуя, получает чек на огромную сумму…
– Фирма «Хакетт», например,- подсказал уверенно Грант.
Самуэль быстро поднял глаза, но тот даже не смотрел на него.
– Если тебе так хочется, пусть будет «Хакетт».
– На какую сумму чек?
– Сумма очень большая. Что-то больше миллиона долларов.
– С чего это вдруг?
– Я уже тебе говорил, просто так… Ошибка!
Грант недоверчиво посмотрел на него.
– Сэмми, хватит валять дурака! За здорово живешь такие деньги не выписывают.
– Согласен, давай предположим, например, что сделали перечисление на мой счет: возместили убытки… Мне должны были перечислить десять долларов, а я получаю тысячу. Ошибаются на два нуля, если ты догоняешь мою мысль.
– Прекрасно! Дальше.
– Этот чек у меня в руках. Что я должен делать?
– Ни в коем случае не притрагиваться к нему! Возвратить…
– Я не могу снять деньги? Почему?
– Рискуешь оказаться в дерьме.
– Том, еще два виски!- крикнул Баннистер, допив содержимое стакана. Расстроенный, он покусывал себе губы.
– Подведем черту,- начал Корнелиус.- Ты хотел узнать, можно ли воспользоваться ошибкой, в которой ты не виновен?
– Совершенно верно.
Том поставил два стакана на стол и демонстративно посмотрел на часы.
– Сэмми, скажи честно, это ты получил чек?
– Нет.
– Я хочу, чтобы это было именно так.
– Но в чем дело? Ведь не ты допустил ошибку?
– Но ты знал, что она есть. Не темни. С кем это случилось?
– С моим другом,- ответил Баннистер и тяжело вздохнул.
– Он снимал деньги?
Баннистер задвигался на стуле, чувствуя, что ему становится все хуже и хуже…
– Да.
– А! Ты знаешь, что я сказал бы твоему другу? Верни, парень, капусту!
Том начал громко двигать стульями. Баннистер бросил на стол мятую десятидолларовую бумажку.
Несмотря на то, что Грант и Баннистер были друзьями детства, у последнего не хватало смелости сказать, что вдохновителем операции был он. Корнелиус встал и хлопнул его по плечу.
– Не загружай свои мозги, Сэмми! Ничто, с точки зрения юриспруденции, не доказывает, что я прав.
Самуэль уже не слышал его. Единственным его желанием было немедленно предупредить Алена. Нужно прекращать их затею…
***
Ноги отказывались повиноваться ему, и Ален вынужден был сесть.
Позолоченный стул угрожающе скрипнул под его весом. Только что Надя в мгновение ока проиграла принцу Хададу два миллиона франков. Охваченный страхом, он встал со стула и подошел к столу, за которым играли. С презрительной улыбкой на лице Хадад поставил на кон все только что выигранные у Нади деньги. Он смотрел на нее, как кошка смотрит на мышку. Она и бровью не повела.
– В банке два миллиона,- сказал крупье.- Господа, делайте ваши ставки!
В зале стояла церковная тишина. Ее нарушил напряженный, холодный голос Нади:
– Банк.
Крупье бросил на нее пронзительный взгляд и громко сазал:
– Игра! Карты…
Но принц, державший колоду в руках, не шелохнулся.
– Мадам,- сказал он и пристально посмотрел на Надю.
Она знала, что нужно «засветить», то есть выставить на игру заявленную сумму. Перед ней лежало жетонов всего лишь на 400 000 франков.
– Минутку!- попросила она.
Она пронзила Алена своими фиолетовыми глазами и произнесла низким глухим голосом:
– Не дай этому типу унизить меня. Я знаю, у тебя в кассе кредит на пятьсот тысяч долларов. Возьми его!
Не в силах произнести ни слова, Ален отрицательно покачал головой. Он с ужасом заметил, что в этой звенящей тишине все взгляды были устремлены на него.
– Иди,- повторила Надя.
Принц нервно поигрывал пальцами по столу.
– Я их сразу же тебе верну! Ты ничем не рискуешь!
– Иди!
Она повернулась к принцу и высокомерно сказала:
– Секунду…
Надя впилась пальцами в руку Алена и толкнула его к кассе.
– Джованни! Жетоны на весь его кредит!
Ферреро вопросительно посмотрел на Алена.
– Делай, как я сказала,- крикнула Надя.- Он согласен.
И снова немой вопрос кассира.
– Спасибо!- сказала Надя Алену, который, оцепенев, сидел с открытым ртом.- Джованни!
Ферреро вздохнул и выложил жетоны на стойку. Потеряв к Алену всякий интерес, Надя собрала жетоны и мелкими шажками направилась к столу.
Алену не хватало воздуха. От слабости его мутило. Неожиданно среди плотного шума голосов он услышал: «Карты!» Парализованный страхом, он закрыл глаза и молча обратился к небу с молитвой.
Если бы Баннистер присутствовал на этом спектакле, он умер бы прямо у стола.
***
Графиня де Саран появлялась на пляже только в утренние часы и только в прозрачных одеждах. Шофер подвозил ее к бассейну, который соединялся с морем. Она арендовала на весь сезон одну из многочисленных кабинок, разбросанных по пляжу, в которых можно было укрыться от нескромных взглядов и заниматься чем угодно: есть, пить, раздеваться догола, принимать душ, спать или заниматься любовью…
Муж присоединялся к ней не раньше полудня, поэтому утренним временем она распоряжалась по-своему. В это время по пляжу бродили инструкторы по плаванию и собирали лежаки. Ради интереса Мэнди переспала с двумя-тремя из этих атлетов, но большого удовольствия от накачанных мышцами тел не получила. К тому же они были излишне чистоплотны, что не отвечало ее вкусу, а в объятиях – примитивны и совершенно лишены воображения.
С пляжной сумкой в руке, огромной соломенной шляпой на голове и темными очками на носу, она направлялась к своему обиталищу.
Неожиданно она заметила выходившего из казино молодого человека. Лицо его было небрито и отличалось нездоровой бледностью, глаза щурились от яркого солнечного света. Зачарованно глядя на него, она остановилась. От мужчины исходил запах мочи… У него был отсутствующий взгляд и темные круги под глазами.
– Мистер!..
Ален осмотрелся, чтобы убедиться, что обращаются именно к нему. От усталости он едва держался на ногах, безнадежно пытаясь понять, как Надя ухитрилась проиграть не только выигрыш, но и его 200 000 долларов в тре-велс-чеках, лежавших в сейфах «Мажестик», не говоря о 500 000 долларов, испарившихся в одной ставке. Она сказала единственную правду: «Я сыграю три раза, только три раза!» Три ставки, которые подписали ему смертный приговор.
– Не могли бы вы оказать мне услугу?
Он молча посмотрел на нее, ослепленный солнцем, бессильно опустив руки, сотрясаемый внутренним страхом. Игра в казино продолжалась, и Надя даже не заметила его исчезновения.
– Пройдемте со мной. Это недалеко.
Измотанный усталостью, неспособный думать, он двинулся следом за ней. Его единственным желанием было окунуться в прохладные волны моря, чтобы они унесли его в никуда, отмыться, утонуть… Он безразлично смотрел на гибкую фигуру и танцующую походку незнакомки.
– Это здесь…
Он вошел в кабину из тростника: две пляжные кровати, стол, два стула, душ, зонт… Мэнди опустила свою пляжную сумку на песок, села на корточки и достала из нее флакон с маслом для загара. Ален рассеянно наблюдал за ее действиями. Она сняла через голову прозрачные покровы, и он с удивлением обнаружил, что все ее тело покрыто синяками. Она заметила его взгляд, но не посчитала нужным объяснить ему, что это – «сувенир», оставленный ей водопроводчиком. Мэнди протянула ему флакон, затем легла на одну из кроватей, расстегнула бюстгальтер, сняла трусики, оставив только шляпу и очки. Он даже не поинтересовался, как ее зовут. До сих пор он не произнес ни слова, совершенно не думая о том, какое может последовать продолжение.
– Полейте мне спину маслом.
Он открыл флакон, неловко наклонил его. Большая часть содержимого пролилась ей между ягодиц.
– Помассируйте…
Кончиками пальцев он начал растирать масло по ее телу.
– Сильнее!
Маслянистыми руками он ослабил узел галстука, испачкав при этом рубашку.
– Сильнее! Не бойтесь сделать мне больно!
Она начала изгибаться, ухватившись руками за изголовье кровати, издавая глухие и продолжительные стоны, напоминавшие животное рычание. Ален почувствовал, как из глубины усталости в нем поднимается горячая, кипящая струя. Его руки скользили по ее липким, бронзовым от загара бедрам… Вдруг она села, широко расставив ноги, схватила флакон и вылила остатки масла ему за рубашку. Затем прижалась лицом к его животу, шаря по его телу, пока не схватила своими нервными пальцами самую интимную часть тела…
Ален поднял глаза к небу. Наступила темнота… Задыхаясь, совершенно опустошенный, он упал на кровать. Схватив свои сохнувшие плавки, Ален надел их и, не взглянув на нее, выскочил из кабины. Он бросился к морю, перепрыгивая через несколько ступенек деревянной лестницы, ощущая животную радость от прикосновения ног к раскаленному песку, и как торпеда вошел в море.
Глава 16
Уснуть было невозможно. В три часа ночи, раздираемый угрызениями совести и сомнениями, Самуэль Баннистер все еще сидел в кресле в гостиной. После разговора с Корнелиусом Грантом он пришел к окончательному выводу, что дело принимает катастрофический оборот. Желание отомстить «Хакетт» отправило его друга на гильотину. Он налил себе пятый стакан виски и задал вопрос, на который не находил ответа: как выйти из игры и чистыми выбраться из этого дерьма? Как повернуть дело вспять? Занять денег и возместить потраченное? Сходить к Мюррею, попытаться разжалобить его, чтобы он не подавал в суд?
– Самуэль…
Баннистер от неожиданности так резко подпрыгнул, что половина стакана виски выплеснулась ему на брюки. Голос Кристель был ласковым… Это сразу же насторожило его. С того времени, как они поссорились, он не обменялся с ней и двумя словами.
– Он: «Я ухожу от тебя.»
– Она: «Убирайся к черту».
Оставив супружеское ложе, он поспешил спать в комнату, предназначенную для гостей. После этого она не задавала ему больше никаких вопросов. Ужинали вместе, раскрывая рот лишь для того, чтобы проглотить пищу.
Она робко присела в кресло, стоявшее напротив. При других обстоятельствах она бы показала ему, как в три часа ночи пить виски в одиночестве!
– Самуэль…
– Да…
– Сколько лет мы с тобой женаты?
– Не помню… Двадцать пять? Двадцать шесть?..
– Двадцать пять.
Я хочу тебе сказать…- Она закусила губу и, не глядя на него, прошептала:- Я сожалею о том, что произошло в тот вечер. Сожалею… Ты весь занят Пайпом… Я разнервничалась…
Он бросил на нее пронзительный взгляд, стараясь понять, не прячется ли за несвойственным ей тоном очередная ловушка – начало нового скандала.
– А! Все это ерунда.
– Нет, нет… Я была не права! Я должна была тебя поддержать, быть рядом с тобой. А вместо этого…
– Ерунда все это, Кристель, забудем.
– Тебе не спится?
– Нет. Я думаю.
– Ты по-прежнему хочешь уйти?
– Нет.
Он поклялся Алену приехать. Но он не только не собирается ехать, но даже не может попросить его возвратиться.
– Его вышвырнули вон, ты понимаешь?
– Понимаю.
Теперь самым естественным было бы сказать ей о том, о чем он никогда не собирался говорить.
– Ты должна знать, Кристель, «Хакетт» только что выставил и меня…
***
Ален вышел из воды, прошел к душу и потянул за цепочку. От сильной ледяной струи у него перехватило дыхание. Усилием воли он заставил себя оставаться под душем в течение нескольких долгих минут. Как сообщить Баннистеру о провале?
Он подошел к инструктору по плаванию и попросил показать свободную кабинку.
– Все заняты, мистер.
Ален недоверчиво посмотрел на него.
– Сейчас только десять утра. Не все клиенты пришли.
– Они арендуют их из года в год… Хотите, поставлю кровать у бассейна?
Возвращаться в отель ему не хотелось. Вначале надо выспаться, а потом решать, стоит ли сдаваться полиции. Из-за разницы во времени он сможет связаться с Баннистером не раньше чем в четыре часа. Он спустился в раздевалку, расположенную под землей, и подошел к кассе, за которой сидела молодая блондинка. Ален выбрал темные очки и цвета морской волны майку.
– Номер вашей кабины, мистер?
– У меня ее нет.
На лице блондинки появились темные тучки.
– Ну что ж, оплатите, когда будете уходить. Двести восемьдесят франков.
Знаете…- начал он, стараясь скрыть смущение.
Он так проигрался в казино, что ему нечем было заплатить за вещи.
– Моя фамилия Пайп! Мой шофер рассчитается с вами.
Он вышел на солнечный свет. В кармане его брюк оставалось еще несколько банкнот, но брюки, как и остальная замасленная одежда, все еще находилась в кабинке изнасиловавшей его истерички. Лучше он потеряет деньги, чем встретится с ней еще раз.
– Ваша кровать, мистер. Желаете зонтик?
– Нет, спасибо, нет… Извините, моя машина осталась на стоянке, не могли бы вы пригласить сюда шофера?
– Разумеется! Какая модель?
– Белый «роллс»,- смущаясь, сказал Ален.- Шофера зовут Норберт.
– Будет исполнено.
– Принесите, пожалуйста, крепкий кофе и что-нибудь поесть.
– Хорошо. Что бы вы хотели?
– Яйца, ветчину, немного красного вина.
– Будет исполнено, мистер.
***
Принц Хадад имел в «Мажестик» три люкса, где он мог разместиться в любой час и в любое время года. В сезон он снимал восемнадцать номеров, разбросанных по этажам таким образом, что его деловые встречи не пересекались с моментами собственного удовольствия. Этими деликатными вопросами занимался его личный секретарь Кхалил. В основную задачу Кхалила, наделенного чрезвычайными полномочиями, входило предвидение желаний хозяина до того, как они у него возникли, и материализация малейших его капризов. Так, например, пять апартаментов, расположенных на четвертом этаже, были зарезервированы для случайных гостей, иначе говоря, для проституток высшего класса, которым платили сумасшедшие деньги, но которые, благодаря своей образованности и манерам, могли вполне сойти за жен министров. Деньги они получали исключительно за ожидание… Обычно к полудню Хадад заканчивал игру в казино и часто перед сном утолял свой маленький сексуальный голод с одной из них. На пятом этаже жили последняя из его официальных жен, трое детей и несколько кормилиц. На седьмом размещался сам Хадад, Кхалил и Гонсалес, его личный парикмахер. Гонсалес должен был находиться в полной боевой готовности в любое время суток. Любитель изысканной пищи, Кхалил имел в ресторане открытый счет. Дни он проводил загорая на пляже, за едой, смакованием тонких вин, у телевизора или трахая одну из проституток, особенно ему понравившуюся. Хадад ленился и, опасаясь отрицательных эмоций, часто просил Кхалила первым испытать претендентку…
Все эти привилегии, обеспечивавшие ему сладкую жизнь, создавали, естественно, определенные неудобства. Принц терпеть не мог, когда кто-нибудь из его окружения был не в форме в момент его возвращения из казино. Кхалил посмотрел на часы: девять утра. Он подавил зевок и обратился к четверым девушкам, дремавшим на диване:
– С минуту на минуту здесь будет принц, так что советую подготовиться.
Постельные способности троих он оценил в баллах: 12 – финке, 14 – немке, 13 – француженке. Несмотря на чувство долга, он не мог «испытать» четвертую, смешение кровей которой не позволяло даже ей самой точно определить свою национальность. Ее звали Карина.
– Карина! Встань! Ты слышала, что я сказал?
Это была высокая стройная блондинка. Она улыбнулась ему, сладко потянулась. От этого движения грудь ее подалась вперед, и сквозь тонкую натянувшуюся материю проступили твердые соски.
Кхалил пресыщенным, ленивым взглядом посмотрел на нее.
– Устала?
– Немного…
– Держи…
Он бросил ей пачку банкнот. Она наклонилась, подняла деньги с пола и кончиком языка провела по губам, делая вид, что собирается съесть их.
– Ммм… Вкусно!
– Ты смогла бы съесть их?
– Запросто,- ответила Карина.
– Черта с два! Какая ставка? Какое ваше мнение?- обратился Кхалил к девушкам.
– Один съедает, один себе,- предложила француженка.
Номинал?- раздался голос немки.
– Ассигнации по 500 франков,- не задумываясь, предложил Кхалил и достал из кармана огромную пачку денег.
Для него, как и для Хадада, деньги не имели никакого значения.
– Начинаем?
– Внимание!
– Я готова,- ответила Карина.
Финка захлопала в ладоши в предвкушении сенсационной игры.
– Жри!- приказал Кхалил, протягивая первую купюру.
Карина, смеясь, взяла ее, скатала в шарик и проглотила.
– Вот так!
– Вкусно?
– Восхитительно! Еще…
Она широко раскрыла свою сумочку, чтобы удобнее было укладывать премиальные. Проглатывая вторую ассигнацию, Карина несколько изменила технику: перед тем как проглотить, она ее пожевала. На пятнадцатой ее лицо стало землистого цвета, но она храбро проглотила и ее. Теперь каждая очередная купюра сопровождалась глотком шампанского.
На лбу у девушки выступила испарина.
– Двадцатая!- крикнула немка.- Двадцать первая!
Проглотив двадцать пятую ассигнацию, Карина с перекошенным лицом бросилась в ванную. Ее стошнило. Кхалил пожал плечами:
– Когда я говорю, что деньги не приносят счастья, мне никто не верит.
***
– Вы звали меня, мистер?
– Да, Норберт,- ответил Ален, открывая глаза.- У меня небольшие неприятности с одеждой. Какой-то тип опрокинул мне на брюки кетчуп…
– Вы хотите, чтобы я съездил за одеждой в отель?
– Это было бы очень любезно с вашей стороны. Брюки, рубашку, туфли… Все найдете в шкафу.
– Больше ничего не надо, мистер?
– Я вышел без денег…
– Сколько, мистер?
– Тысячу франков.
Норберт достал из кармана две ассигнации по 500 франков.
– Возьмите, пожалуйста. Может нужно еще?- спросил Норберт.
– Нет, нет, спасибо. Этого достаточно.
– Хорошо, мистер. Я скоро вернусь.
Он улыбнулся, надел фуражку и по-военному повернулся на каблуках. Накануне вечером он выиграл у двух других шоферов «роллсов» 8000 франков в покер. Но, в отличие от своего хозяина, он не позволил какой-то Наде Фишлер выудить их у него.
Ален задумчиво смотрел ему вслед. От всего состояния у него осталось всего лишь 20 000 долларов, которые Сэмми уговорил взять на карманные расходы. В другое время и при других обстоятельствах это были бы деньги, но в Каннах этого едва хватало на день на чаевые.
***
На кухню влетел поваренок. – Он уходит!
Дремавшая бригада поваров вскочила на ноги. Марио поправил узелок бабочки под подбородком и направился в игорный зал. Было десять часов утра. Увидев Марио, принц сделал ему знак рукой. Конец игры сопровождался всегда одним и тем же ритуалом. У Хадада была странная прихоть: живя в «Мажестик», он питался только с кухни «Палм-Бич». Четыре человека на кухне всегда были готовы приготовить любое блюдо, заказанное принцем, и плевать они хотели на бессонные ночи. Сезон продолжался три месяца, в году их было 12, а чаевые, которые оставлял Хадад, позволяли им комфортно жить оставшиеся девять месяцев.
– Принц? Что прикажете? Рыбу или мясо?
– Рыбу. Жареную, просто жареную. И блины.
Мысленно Марио поздравил себя: принц не заказал суфле.
– Фрукты?
– Да. Я хотел бы сесть за стол через четверть часа.
– Будет исполнено!
Марио бегом пересек зал, влетел на кухню и отдал команду: все принялись за работу. У служебного входа в «Палм-Бич» под парами стоял грузовичок, в который загружалась еда и теплой доставлялась в «Мажестик».
Хадад пребывал в отличном настроении. За несколько банков он до нитки обобрал Надю Фишлер. В прошлом году он направил к ней Кхалила, чтобы тот передал ей его предложение переспать с ним.. К его большому удивлению, она отказала. Но принц прекрасно знал, что добродетель женщины растворяется как дым перед определенным количеством нулей. Задетый за живое ее отказом, он поклялся, что возьмет ее по-другому…
Ничто так не радовало его, как вид троих сыновей от последней жены, они громко смеялись бултыхаясь в бассейне.
Когда мальчики заметили его, они издали оглушительный вопль радости.
– Папа!- крикнул старший.- Сделай нам маленькие караблики!
Хадад опустил руку в карман… Десять минут в день, перед тем как поесть, потрахаться и выспаться, он уделял детям.
***
Ален набрал воздуха в легкие и нырнул в глубину бас-сейна. Под трехметровой толщей воды он растянулся на голубой плитке и оставался в таком положении до тех пор, пока хватило воздуха в легких. Вынырнув, он глубоко вдохнул и ухватился за бортик бассейна. Он закрыл глаза и стал слушать детские крики, раздававшиеся рядом. Неожиданно к его щеке прилипла мокрая бумага, и сразу же последовал громкий детский смех. Он открыл глаза и был поражен увиденным: поверхность бассейна была покрыта огромным количеством бумажных корабликов, сделанных из пятисотфранковых купюр.
– Ахмед!- строго сказал Хадад.- Простите его, пожалуйста.
Принц подал Алену руку и помог ему выбраться из бассейна.
– Поздравляю с выигрышем,- сказал принц, узнав Алена и не выпуская его руки.- К сожалению,- уточнил он, разыгрывая смущение,- я только что выиграл вторую партию у вашей партнерши. Она все проиграла…
– Такова игра,- ответил Ален.
– Меня зовут Хадад. Принц Хадад.
– Ален Пайп.
– Очень приятно. Рад буду сыграть с вами партию-реванш.
Ален вспомнил фразу Самуэля: «Веди себя как богач».
– А почему бы нет!- ответил он.
Они еще раз пожали друг другу руки. Ален направился к своему лежаку, не заметив молоденькой блондинки, которая, сидя в пяти метрах от него на краю бассейна, отталкивала большим пальцем правой ноги кораблики-деньги, ветром сносимые к ней. Она подняла лицо вверх, навстречу солнечным лучам. У Хадада дрогнули ноги: Мэрилин! Он десятки раз видел фильмы с ее участием… Она была миражем его ночей.
Она здесь! К женщинам принц сам никогда не обращался. Если он хотел с кем-то познакомиться, этим занимался Кхалил. Но сейчас Кхалил ждал его в «Мажестик», вместе с сонями проститутками…
Впервые в жизни Хадад нарушил один из своих принципов: он подошел к незнакомке, сидевшей к нему спиной, наклонился и прошептал на английском языке:
– Я – принц Хадад. Вам нравятся мои маленькие кораблики?
***
Он проснулся то ли от кошмара, то ли от тени, упавшей на него.
– Хэлло!
Над ним против солнца стоял мужской силуэт, и Ален, видя общие очертания, не мог различить детали. Рядом, на маленьком столике, стояла заказанная им еда. Он поднял крышку судка и потрогал пальцами яйца, они были еще теплыми.
– Вы не узнаете меня?- спросил голос.- Мы играли с вами в казино.
Мужчина сделал шаг в сторону, и его осветило солнце. Ослепленный солнечными лучами, Ален различил выцветшие шорты-бермуды и теннисную рубашку. Из ворота рубашки торчала индюшачья шея с головкой Гамильтона Прэнс-Линча. Ален вскочил на ноги.
– Да, не беспокойтесь, друг мой! Ешьте, пожалуйста, яйца. Они сейчас остынут. Позволю себе представиться: – Гамильтон Прэнс-Линч.
– Пайп… Ален Пайп.
– Американец?
– Да.
– С Запада?
– Из Нью-Йорка.
– И я из тех краев. Ешьте, ешьте.
Ален набросился на яйца. Он жевал их с таким остервенением, словно это было жесткое мясо, и никак не мог проглотить.
– В отпуске?
– Да…- промычал он.
– Прекрасная страна, не так ли? Мы с женой приезжаем сюда уже десятый сезон подряд. Где вы остановились?
– Отель «Мажестик».
– Мы тоже.
– Когда прибыли?
– Вчера.
Возможно, копы уже стоят за его спиной или притаились где-нибудь в тени.
– Чем зарабатываете на жизнь, мистер Пайп?
Ален молча глазами указал ему на бутылку вина.
– С удовольствием,- сказал Прэнс-Линч.- Надеюсь, что я не помешал вам?
Едва справляясь с дрожью в руках, Ален налил себе вина, проклиная Баннистера за то, что тот не предусмотрел такого рода вопросы.
– Совсем нет,- промямлил он.
Гамильтон сделал маленький глоток.
– Очень приятное! Просто великолепное! Так каким делом вы занимаетесь, мистер Пайп?
– Бизнесом…
Гамильтон с глубоким уважением посмотрел на него.
– Интересно…
Он выдержал паузу и небрежно обронил:
– Я работаю в банке. Возможно, вы знаете банк «Бурже»?
Ален поперхнулся. Вино неожиданно приобрело вкус уксуса.
– У нас тридцать филиалов.
Ален весь сосредоточился на еде и не смел поднять глаза на Прэнс-Линча.
– Вы любите яйца, да?
Зачем продолжать эту пижонскую игру? В его голове уже сложилось фраза: «Хорошо, Прэнс-Линч, прекратим валять дурака. Я сдаюсь! Везите меня в тюрьму».
– Ваша вчерашняя партнерша – большая гурманка. Надо иметь крепкие нервы, чтобы находиться рядом с ней. Снимаю шляпу! Говорят, что она потенциальная самоубийца: любит проигрывать. Вы любите проигрывать, мистер Пайп?
Так как Ален молчал, он добавил:
– Я – нет! Обожаю выигрывать.
Он встал, склонил в приветствии голову и сказал:
– Ваше вино – превосходно, мистер Пайп. До скорой встречи! Мы, конечно же, еще увидимся. Очень рад был с вами познакомиться!
Он пошел, лавируя между загорающими… Солнце палило нещадно. Ален завернулся в простыню, его бил озноб.
***
– Вы читали сегодняшнюю газету?- спросил Цезарь ди Согно у Гольдмана и гордо помахал «Ницца матэн».
На четвертой странице была помещена их фотография на ступеньках «Мажестик». Текст под фотографией сообщал: «Цезарь ди Согно вручает премию «Лидер» Луи Гольдману».
– И это только начало!- сказал Цезарь.- Скоро прибудут газеты и журналы из Парижа…
Выходя из «Мажестик» через черный ход, он все-таки столкнулся с Марком Голеном.
Голен вежливо спросил у него, не чей счет отнести расходы по приему, на его или Гольдмана.
– Гольдмана!- не моргнув глазом, ответил Цезарь.
Он знал, что Гольдман на этот вопрос ответит: «Цезаря ди Согно!»
– Триумф, Лу!.. Какой триумф! Вы заказали на вечер столик?
– А вы?
– У меня столько приглашений, что я просто в затруднительном положении! И никого ведь нельзя обидеть!
– Кто будет за вашим?
– Достаточно…- неопределенно ответил Гольдман.
– Почему бы нам не сделать общий стол?
– С кем?
– Хакетты, Прэнс-Линчи, граф и графиня де Саран…
– Вы знакомы с графом?- удивился Гольдман.
– Они очень, очень старые мои друзья! Мэнди – моя подружка.- Желая заполучить Гольдмана, Цезарь рискнул добавить:- Присоединяйтесь к нам с вашей женой и друзьями, я приглашаю.
– Нет вопросов,- ответил Гольдман, который еще никак не мог заказать столик.- Согласен, но с условием – приглашаю я.
– Друзья мне этого не простят,- возразил Цезарь.
– Хорошо, я попытаюсь уладить это…
Он направился в бар.
Пикантность его положения заключалась в том, что он сам не был никем приглашен и за душой у него не было ни цента.
***
От очередного кошмарного сновидения его освободил женский голос.
– Хэлло!
Он поднес ладонь к лицу, прикрывая глаза от слепящих лучей солнца.
