Глава 21

В доме стояла тишина, только из гостиной снизу доносился скрип виолончели. Видимо, мистер Трамбл пришел на «частный урок» к Эбби. Стефани обошла дом, но, не обнаружив ни детей, ни Марты, вернулась к себе. Через некоторое время она спустилась вниз, но и там никого не нашла. Выйдя на крыльцо, Стефани увидела в боковой галерее Эбби. Та перебирала письма в жестяной коробке из-под конфет и не заметила приближения Стефани. Стефани между тем была заинтригована. Кто мог посылать Эбби письма? Больше всего Стефани поразило мечтательное выражение на лице подруги, когда она укладывала письма обратно в коробку, тихонько напевая что-то из Чайковского.

Выглядела Эбби счастливой. Неужели Андре сдержал слово и пригласил ее на пикник?

— Ты сегодня в приподнятом настроении, — обратилась Стефани к подруге.

Подняв взгляд, Эбби немного растерялась и, торопливо закрыв коробку, отставила ее в сторону.

— О, Стефани, иди ко мне.

Стефани присела рядом на скамейке и, кивнув в сторону коробки, спросила:

— Что ты делала, Эбби? Перечитывала старые любовные письма?

Эбби вспыхнула и еще дальше отодвинула коробку.

— Ну что ты! Просто просматривала корреспонденцию от… э-э… одного друга.

— Угу, — обескураженно хмыкнула Стефани. — А куда все подевались? Детей что-то не слышно. Я решила, что все гуляют.

— Андре увез всех в город угостить мороженым и содовой, — пояснила Эбби.

— Один? — изумилась Стефани.

— С ним поехала Марта.

— Понятно. Как прошел урок с мистером Трамблом?

— Восхитительно! Эбнер страшно обрадовался возможности поиграть в субботу.

— Грандиозно! — После минутного замешательства Стефани кашлянула и заговорила на неприятную для нее тему: — Эбби, насчет визита преподобного Дирборна…

— Замолчи. — Эбби коснулась ее руки.

— Но я должна тебе объяснить.

— Ты ничего не должна.

— Как ты можешь так говорить?

— Стефани, меня не интересует, откуда ты взялась.

— Как не интересует? — удивилась Стефани.

— Не в том смысле. Конечно, интересует. — Эбби рассмеялась. — Я только хотела сказать, что доверяю тебе и что ты мне нужна. Если ты скрыла истинные обстоятельства своего появления здесь, то у тебя наверняка есть на это причины. Короче, я не хочу, чтобы ты покинула нас.

— О, Эбби! — Сердце Стефани сжалось. — Я не заслуживаю такого великодушия.

— Разве я не говорила, что ты для меня как сестра? — Девушка улыбнулась, но в глазах ее заблестели слезы.

Стефани изумленно покачала головой.

— Как же мне с тобой повезло. На самом деле ты ценишь меня больше, чем моя родная сестра.

— Вот как?

— Мы с Самантой, моей сестрой, всегда были очень близки. — Голос Стефани дрогнул. — Но она не прощает мне ни одной ошибки.

— Мне о них ничего не известно, — промолвила Эбби.

Стефани рассмеялась.

— Сэм хочет, чтобы все вокруг было идеально. Чтобы я, как старшая сестра, не вмешивалась в ее личную жизнь. Как миссис Устроительница.

— Миссис Устроительница? — Эбби нахмурилась. — Я ее знаю?

— Вовсе нет. — Стефани прыснула. — В действительности мы с Сэм очень похожи — обе привередливые и суетливые. Но она не желает этого признавать.

— Мне бы хотелось с ней познакомиться. Не могла бы она к нам приехать?

— Боюсь, что нет. — Стефани помрачнела.

— Прости.

— Но хватит обо мне. — Стефани встряхнула волосами. — Давай поговорим о пикнике.

— Как это восхитительно! — обрадовалась Эбби.

— Андре не предлагал тебе составить компанию? — Стефани пристально посмотрела на подругу.

— Почему ты спрашиваешь? Перед отъездом он упомянул вскользь. А ты? Ты присоединишься к нам?

— Я об этом как-то не думала. Скажи, — девушка игриво хлопнула подругу по руке, — почему ты выглядела такой счастливой, когда я к тебе подошла? Из-за приглашения Андре?

— Наверное. — Эбби потупилась. — Еще было очень приятно повидаться с Питером Дирборном… и порепетировать с Эбнером. Он с каждым днем все лучше владеет смычком.

Еще я размышляла о музыке…

— О музыке?

Эбби виновато взглянула на Стефани и сказала:

— Отдохни сегодня как следует — в последующие дни мне придется злоупотребить твоей добротой. Я уже послала со слугой записки мистеру Фортье и мистеру Уистеру. Надо хорошенько порепетировать, до субботы осталось совсем мало времени. Ты не против присмотреть за детьми?

— Что за вопрос? Это моя обязанность.

— Ты очень добра ко мне. — Эбби просияла. — Но мы постараемся не мучить тебя слишком часто. В конце недели съездим с тобой в город на примерку. Надеюсь, миссис Ходж успеет сшить тебе хотя бы одно платье к субботе. Еще нужно завезти преподобному Дирборну нашу программу. Разумеется.

— В субботу повеселимся на славу! — мечтательно произнесла Эбби.

Пока подруга беспечно щебетала, Стефани терялась в догадках. Если бы не известные ей обстоятельства, она бы решила, что девушку вдохновляет не столько перспектива поездки с Андре, сколько желание поиздеваться над Шубертом.

Может, это одно из писем подняло Эбби настроение?

На протяжении всей недели дом сотрясался от скрежета виолончели, визга скрипок и пронзительных завываний альта. Стефани, занятая детьми, с Андре практически не виделась, если не считать коротких встреч за обеденным столом. Как-то она обратила внимание Эбби на его частые отлучки из дома. Эбби объяснила, что Андре ездит на ипподром, где выставляет на скачках своего французского рысака. Раза два поздно ночью Стефани слышала, как Андре возвращался к себе, то и дело спотыкаясь. Возможно, он был в подпитии. Стефани уже стала сомневаться, нужен ли Эбби такой муж.

А может, Андре сбегал из дома, не выдерживая музыкальных пыток Эбби? По той же причине Стефани часто брала старших детей на прогулку.

Расстелив под ветвистым дубом одеяло, Стефани собирала весь выводок: Поля, Бо, Гвен и Эми — и читала им. Эми, совсем еще маленькая, слушала гораздо внимательнее, чем Бо и Гвен, которые постоянно отвлекались то белками на деревьях, то прилетевшими полакомиться сахарным сиропом колибри, то лающей на соседского кота собакой. Дети охотно играли на свежем воздухе. Стефани им не препятствовала, однако требовала, чтобы старшие исправно посещали занятия. Вскоре она нашла верный способ на них воздействовать: читала сказки только после того, как все домашние задания были выполнены. Дети обожали сказки. Даже Гвен визжала от восторга, слушая «Новое платье короля».

Когда Стефани прочла до конца, девочка возбужденно спросила:

— Выходит, только ребенок смог увидеть, что король… голый?

Все покатились со смеху, но Стефани постаралась сохранить серьезное выражение лица.

— Правильно. Странно, что ты не знаешь сказку.

— Мама нам читала. — Гвен опустила глаза. — А мисс Эбби — редко. Когда вы попросили ее почитать, мне было скучно и я чуть не уснула.

Стефани стало досадно.

— Уверена, мисс Эбби будет чаще читать вам, если вы ей поможете.

— Она нас не любит. — Гвен покачала головой.

— Я тоже так считаю, — поддержал сестру Бо.

— Дети, это неправда, — возразила Стефани.

— А вы нас любите, мадам? — спросила Гвендолин серьезно.

В ее голосе Стефани уловила нотки тревоги.

— Конечно, дорогая. А ты никогда не думала, что мисс Эбби вас любит, но не проявляет своей любви, потому что вы над ней часто подшучиваете? Что она вас просто боится?

Дети опустили глаза.

— Но теперь мы ничего такого не делаем, с тех пор как спрятали малышку Сару, — просияв, заявил Бо.

— Слава Богу! — воскликнула Стефани. — Представляю, что вы, два маленьких чудовища, могли еще сотворить!

— Некоторое время дети молчали, а потом расхохотались.

— Вы не почитаете нам еще, миссис Сарджент? — взмолилась Гвен. — Пожалуйста!

— С превеликой радостью.

Шло время, и вскоре Стефани заметила, что дети изменились в лучшую сторону. В херувимов они, конечно, не превратились, но стали более покладистыми. В качестве награды Стефани стала читать им сказки.

В четверг вечером она находилась с детьми в саду и, как обычно, читала, когда появился Генри Робийяр в неизменном белом костюме и широкополой шляпе плантатора. Стефани хотела было закрыть книгу, чтобы поздороваться, но мужчина покачал головой и жестом попросил продолжать. Прикурив сигару, он устроился под соседним дубом и стал слушать сказку.

Как только Стефани закончила, дети сломя голову бросились к Генри в надежде получить гостинец.

— Эй! — обратился он к ребятне, со смехом раздавая конфеты. — Я видел, как Марта готовила на кухне лимонад. Не хотите ли отведать?

— Можно, мадам? — Гвен умоляюще взглянула на воспитательницу.

Стефани кивнула.

— Возьмите Эми за ручку и идите к черному ходу.

Визжа от радости, троица умчалась прочь.

Стефани смотрела вслед детям, пока они не скрылись за дверью. Генри подошел к ней, снял шляпу.

— Что ж, мадам, — начал он. — Должен заметить, что никогда не слышал столь талантливого исполнения «Кота в сапогах».

— Вы мне льстите. — Стефани рассмеялась.

Он прижал руку к сердцу.

— Честное слово, мэм. Как вам удалось призвать этих маленьких разбойников к порядку? Ведь Бо и Гвен — настоящие чертенята, не в обиду им будь сказано.

— Имела несчастье убедиться в этом.

— С таким отцом это неудивительно. — Генри затянулся. — Не поймите меня превратно. Я люблю Андре, но он крайне недисциплинированный парень.

— Знаю.

— Однако должны же на что-то существовать винные лавки и игорные притоны. Чуть не забыл, зачем пришел сюда. — Генри прикоснулся к руке девушки.

— И зачем же вы пришли, мистер Робийяр?

— Вы еще спрашиваете? Снова увидеть ваше прелестное личико, миссис Сарджент, — промолвил он елейным голосом, — и узнать, не окажете ли вы мне честь пойти со мной на субботний пикник?

Поразмыслив, Стефани согласилась. Во-первых, она увидит, выполнил ли Андре свое обещание — пригласил ли Эбби, а во-вторых, даст ему понять, что встречается с другим мужчиной. В общем, приглашение Генри пришлось как нельзя кстати.

— Отчего же, мистер Робийяр, почту за честь присоединиться к вам в субботу, — сказала Стефани.

Генри улыбнулся и поцеловал ей руку…

Вечером того же дня Стефани качала в детской Сару, когда в комнату ворвался Андре.

— Вы собираетесь идти с Генри на пикник? — заорал он.

— Не кричите! Разбудите Сару.

Он плюхнулся на стул и повторил свой вопрос:

— Вы идете с Генри на пикник? — Глаза его метали молнии.

Стефани с трудом сдерживала волнение. Андре был в ярости. В рубашке, расстегнутой до пояса, без сюртука, жилета и галстука, он выглядел непристойно, к тому же от него пахло бренди и табаком. Но в таком виде он выглядел еще привлекательнее.

— Да, я иду с Генри, — спокойно ответила девушка.

— Об этом не может быть и речи! — воскликнул Андре.

— Вот еще! — возмутилась Стефани. — Я взрослая женщина и вправе сама принимать решения.

— Без компаньонки… — начала было Андре, но Стефани перебила его:

— Ну и что? Мы разве живем в девятнадцатом веке?

— А в каком, по-вашему?

Стефани пожала плечами.

— Зачем вам нужен Генри?

— Это вас не касается.

— Касается. Ведь меня вы отвергли!

— Может, его манеры мне нравятся больше ваших, — заметила Стефани язвительно.

— А может, вы хотите вызвать во мне ревность? — взревел Андре.

— Остыньте! Это несерьезно.

— Очень даже серьезно!

— Мне нет дела до вашей ревности, это раз. К тому же вы не вправе запрещать мне идти с Генри, если сами пригласили Эбби…

— По вашему настоянию. С нами будут дети и Марта.

— Дети и Марта? — изумилась Стефани. — Так мы не договаривались…

— А как мы договаривались? — спросил он ядовито.

— Что вы пригласите только Эбби.

— Я что-то не припомню. — Андре скрестил на груди руки, с трудом скрывая охватившую его радость.

— Вы коварный мошенник! — простонала девушка, чувствуя, как кровь бросилась ей в лицо. — Вы обещали пойти о вдвоем с Эбби!

— А вы, Стефани, забыли, что мы с Эбби рассчитывали на ваше общество.

— Можете рассчитывать на что угодно, мистер Годдар.

— А вы не подумали, что нам может понадобиться ваша помощь? — спросил Андре. — Я вам не дам выходного, мадам.

— О! — Разочарованию Стефани не было предела. Но в следующую минуту ее лицо озарила улыбка. — Мы с Генри возьмем детей с собой, так что вы с Эбби сможете побыть наедине, — объявила Стефани.

— Я не это имел в виду, — возразил Андре.

— Разумеется, — насмешливо произнесла Стефани. — Вы намеревались обвести меня вокруг пальца, но у вас ничего не вышло.

— Почему с вами так трудно, Стефани? — спросил Андре.

— Вы разве не обещали ухаживать за Эбби? — вопросом на вопрос ответила Стефани.

— Не обещал.

— Вы лгун и наглец! — возмутилась Стефани. — Черт вас возьми! Я вам заплатила за то, чтобы вы пригласили Эбби на пикник…

— Я от этого не отказываюсь. И вы поедете с нами, как хорошая девочка…

Хорошая!.. — Стефани понизила голос, так как малышка у нее на руках зашевелилась. — И не подумаю с вами ехать. А вы немедленно уйдете отсюда, пока не разбудили ребенка.

Но вместо того чтобы уйти, Андре наклонился к Стефани и, сверля ее взглядом, произнес:

— Вы, кажется, разволновались. Едва не плачете. Что случилось? Не проще ли бросить эти глупые заигрывания с Генри и уступить мне?

— Убирайтесь к черту! И зарубите себе на носу, вам не добиться от меня еще хоть одного поцелуя!

Лукавая улыбка на губах Андре не вызывала сомнений относительно его намерений. Не успела Стефани опомниться, как он порывисто и страстно прижался губами к ее губам, после чего повернулся и вышел из комнаты.

Глава 22

В пятницу после обеда Стефани и Эбби возвращались в коляске от миссис Ходж с тремя новыми платьями. После примерки женщины немного устали, но настроение было приподнятое. Еще до посещения портнихи они прошлись по магазинам, где Стефани почти полностью потратила первое жалованье, купив себе для праздника украшения, а также несколько повседневных блузок и юбку.

— Я просто без ума от твоего нового бледно-лилового костюмчика с открытым воротом и кружевной оторочкой, — сказала Эбби. — Дорогая, ты должна надеть его на пикник!

— Костюмчик премиленький, — согласилась Стефани.

— И шляпка, которую подобрала тебе миссис Ходж, та, с высокими полями и лентами, тоже прелестная.

— О да, она гораздо лучше этой. — Стефани поднесла руку к шляпке с шелковыми цветами, которая была на ней в тот момент. — Но я тебе очень признательна, что ты нашла на чердаке эту.

— Теперь ты одета с иголочки. Завтра с утра я помогу тебе облачиться в обновку.

— Это я должна тебе помочь.

— Нет-нет, мне не нужна помощь! — замахала руками Эбби.

— Очень даже нужна. Я сделаю тебе прическу, и потом ты должна надеть что-нибудь к черному…

— Дорогая, мы уже обо всем договорились.

— Но ты же идешь с Андре!

— Андре все равно, как я одета, — упрямо заявила Эбби. Стефани промолчала. Вскоре коляска остановилась.

— Приехали, — произнесла Эбби.

Стефани окинула взглядом уютный маленький особняк за кованой оградой. В саду еще цвел жасмин.

— Что здесь?

— Это дом священника епископального прихода, — пояснила Эбби и извлекла из ридикюля свернутый в трубочку лист бумаги. — Я должна занести преподобному Дирборну нашу субботнюю программу.

— Ах да. Совсем забыла.

Женщины вышли из коляски и направились через сад к крыльцу. На стук вышел сам Дирборн. Он радостно приветствовал Эбби, с улыбкой поздоровался со Стефани.

— Весьма польщен, дамы.

— Питер, я всегда рада вас видеть! — промолвила Эбби, пожимая священнику руку.

Дирборн проводил их в перегруженную декором гостиную. Картину дополняли кованая люстра и камин из черного мрамора. Диван в стиле рококо был завален подушками с пышными оборками. На стенах висели эстампы с религиозными сюжетами. Повсюду стояли горшки с цветами. Аляповатые бархатные ленточки придавали интерьеру сходство с похоронным бюро.

— Как красиво! — пробормотала Стефани, нервно теребя воротник платья.

— Присядьте, пожалуйста. — Дирборн жестом указал на диван.

— Если только на минуточку, — затараторила Эбби. — Мы завезли, как я и обещала, репертуар квартета.

Пока все рассаживались, Дирборн взял у девушки список, пробежал глазами.

— Шуберт, Брамс, Чайковский… Звучит заманчиво! Горожане будут счастливы.

«Они пожалеют, что не остались дома», — подумала Стефани.

— Жаль, что вы отказываетесь присоединиться к нам, — тогда бы мы могли исполнить квинтет Шумана, — продолжала Эбби. — Думаю, еще одна скрипка не помешала бы.

— Я бы с радостью, дорогая, но положение обязывает… и другие… э-э-э… обязанности, — произнес священник со вздохом.

— Возникло неловкое молчание, и Стефани сочла нужным разрядить обстановку.

— Преподобный, как идет подготовка к субботнему пикнику?

— Лучше не бывает. Мы ожидаем большого наплыва народа. Будут баптисты, методисты, пресвитериане — словом, все…

Дирборн не успел договорить — из коридора донесся дребезжащий женский голос. Услышав фальшь в исполнении «Под ивой она спит» Фостера, Стефани поморщилась. Лицо Эбби исказила болезненная гримаса.

Минуту спустя в комнату, вальсируя, вплыла пожилая женщина. Увидев ее, Стефани едва не разинула рот от изумления. Старушка лет семидесяти — семидесяти пяти была одета в кружевную ночную рубашку и такой же пеньюар. Волосы украшали шелковые голубые ленты. В руках она держала лейку. Переглянувшись, девушки молча наблюдали за ней. Поливая цветы, женщина переходила от горшка к горшку, продолжая напевать надтреснутым голосом.

— Э-э-э… матушка… — пробормотал несчастный Дирборн, залившись краской.

«Красотка с золотыми кудрями спала под ивой», — будто не слыша, продолжала женщина.

— Простите, дамы, — извинился священник.

— Это мать преподобного, — прошептала Эбби, наклонившись к Стефани. — Она плохо слышит.

«И шариков ей, видно, тоже не хватает», — подумала Стефани.

Старуха направилась к дивану и опешила. Только сейчас она заметила незнакомую женщину. Стефани хотела ей улыбнуться, но, встретившись с женщиной взглядом, воздержалась, заметив в ее больших светло-голубых глазах огоньки безумия.

— Сын, у нас гости! — закричала старуха.

— Да, мама, знаю.

— Нужно предложить им чаю.

— Я уже предложил.

— Здравствуйте, матушка Дирборн! — с наигранной веселостью произнесла Эбби и помахала рукой.

— Кто это? — Женщина подозрительно уставилась на Стефани.

— Мой добрый друг. Она приехала в Хармони-Хаус, что бы помочь мне с детьми.

— Тогда вам лучше припрятать свое серебро в подвале, мисси, — хмыкнула старуха. — В наши дни нельзя доверять наемным слугам. Может, она никакая не помощница, а авантюристка или мошенница с Севера.

— О нет, дорогая миссис Дирборн. Она из Джексона, — сказала Эбби.

Женщина фыркнула.

— Как ваш генерал? — продолжала Эбби.

— О, мой дорогой Мильтон скоро приедет за мной на белом коне, но сначала прогонит из Южной Каролины противного Шермана. — Лицо старушки просветлело, и она жеманно поправила ленты в волосах. — Возникло еще одно препятствие. У лошади генерала появились колики…

— Мне очень жаль.

— Знаете, эти чистокровки такие болезненные, — посетовала миссис Дирборн. — Вечно у них что-нибудь. Я слышала, цитадель в осаде. — Она взбила прическу. — Придется ждать и… писать письма.

— Это так благородно с вашей стороны, — заметила Эбби.

Женщина просияла.

— Ладно, мне нужно закончить поливку цветов.

Она снова затянула свою песню и принялась кружить с лейкой по комнате. Закончив с цветами, старушка, к изумлению Стефани, побрызгала водой цветы на обивке дивана. Питер застонал и закрыл лицо руками. Но его матушка этим не ограничилась. Все так же вальсируя, она приблизилась к Стефани и полила цветы на ее шляпке.

Вода тонкими струйками стекала по лбу и щекам Стефани. Эбби сидела как громом пораженная.

— Мама, прошу вас! — Питер бросился к матери и попытался вырвать у нее лейку.

— Теперь все в порядке, сынок, — пролепетала старушка, не выпуская лейку из рук.

Повергнув всех в шок, матушка Дирборн выплыла из комнаты.

Стефани и Эбби переглянулись и едва не прыснули со смеху.

— Миссис Сарджент! Я очень сожалею. Ваша бедная шляпка…

— …видела лучшие дни, — закончила за Питера Стефани и, сняв шляпку, стряхнула с нее воду.

— Я даже не знаю, что сказать, — продолжил Дирборн.

— Питер, дорогой, не волнуйтесь. — Эбби встала и взяла его ладони в свои. — Мы все понимаем.

Тяжело вздохнув, он улыбнулся девушке.

— Вы святая. И вы тоже, мадам Сарджент, — добавил он, обращаясь к Стефани.

В коляске по пути домой Стефани вопросительно взглянула на подругу.

— Миссис Дирборн…

— Она полностью потеряла рассудок, — ответила Эбби, догадавшись, о чем хотела спросить подруга.

— Ты тоже заметила? — удивилась Стефани, и женщины расхохотались.

— Бедный Питер, — промолвила Эбби.

— Из-за нее у него нет никакой личной жизни.

— Ты права, — согласилась Эбби, вздыхая. — А поместить ее в приют у него не хватает решимости…

— Как генерала? — спросила Стефани.

— Ты догадалась? — удивилась Эбби. — Генерал на самом деле не в Цитадели, а в Чарлстонском госпитале для душевнобольных.

— Догадаться не так уж трудно.

— Мне бесконечно жаль бедного Питера, — продолжала Эбби. — У него есть экономка, которая присматривает за матерью днем, а в остальное время — он сам. Так что хлопот у него по горло.

— Знаешь, Эбби, мне показалось, ты ему нравишься, — обронила Стефани.

— С чего ты взяла? — Эбби напряглась.

— Неужели ты не заметила, как он обрадовался, увидев тебя? Вам хорошо вместе.

— Это правда. — Она нервно теребила перчатки. — Я регулярно посещаю церковь и веду работу среди прихожан.

— Именно это я и увидела в его глазах — религиозный огонь!

— Стефани, ты невыносима! — Эбби хмыкнула. — Кроме того, матушка Питера…

— Тебе это покажется странным, но в какой-то мере я завидую миссис Дирборн.

— Завидуешь? — изумилась Эбби.

— Она такая непредсказуемая, непосредственная! Порой меня тяготит, что я живу словно по расписанию. Все распланировано и заранее известно. Я разучилась веселиться и фантазировать, утратила способность к творчеству. Даже в Хармони-Хаус я должна выполнить свою миссию, после чего смогу вернуться к прежней жизни… Надеюсь, так оно и будет.

— Не говори так! — Эбби взглянула на подругу с укором.

— Прости. — Стефани сжала ее руку. — Но вернемся к теме разговора. Возьмем, к примеру, ребенка. На днях я помогала Гвен и Эми устроить чаепитие и Эми поставила крохотную чашечку с чаем собачке. Было очень смешно. Собачка смотрела на чашку и чувствовала себя неловко.

Взрослые, естественно, знают, что собаки чаю не пьют, а у детей совсем другое представление. Поэтому они порой совершают странные поступки, которые нас забавляют.

— И что? — спросила Эбби.

Мне никогда не пришло бы в голову полить цветы на диване, не говоря уже о цветочках на шляпке. А жаль.

Эбби не нашлась, что ответить.

Когда Стефани легла в постель, она почувствовала, что под подушкой что-то лежит. Заглянула и, к своему удивлению, обнаружила красивый томик в кожаном переплете, «Сонеты» Элизабет Барретт Браунинг. На форзаце твердым мужским почерком было написано: «Не забудь меня. А.»

«Не забудь меня». Стефани не могла не признать, что надпись трогательная, романтическая. Быть может, Андре хотел загладить свою вину после их стычки из-за Генри?

Но в любом случае он словно прочитал ее мысли. Откуда ему было знать, что эти сонеты она любит еще со студенческой скамьи, когда она изучала курс британской литературы? После смерти Джима она часто находила в них утешение.

Стефани прижала томик к груди и почувствовала себя как-то уютнее. То, что Андре положил книгу в постель, не вызвало у Стефани протеста. Напротив, ей было приятно. И это огорчало ее.

Андре умел быть коварным, хитрым, стремительным, грозным и в то же время льстивым и обходительным. Она знала, как обуздать его, но, когда он пускал в ход обаяние, чувствовала себя беспомощной и… уязвимой.