Современная электронная библиотека ModernLib.Net

История человеческой глупости

ModernLib.Net / История / Рат-Вег Иштван / История человеческой глупости - Чтение (стр. 19)
Автор: Рат-Вег Иштван
Жанр: История

 

 


      ВОЛШЕБНАЯ САБЛЯ
      Сделав себя неуязвимым, надев на себя непробиваемые доспехи, наш воин может спокойно отправляться на войну. Но того, что он сам защищен, не достаточно. Надо ведь разгромить и уничтожить врага. Для этой цели существует волшебная сабля. О волшебных саблях рассказывает множество средневековых легенд. Почти не было героев, у которых на боку не висела бы все разящая, никогда не ломающаяся сабля190. Авторы этих легенд не думали о том, что лишают владельцев таких клинков, по меньшей мере, половины их воинских доблестей.
      Для рождения волшебной сабли требуются ужасающие вещи. Клинок должен быть таким, которым ранее уже убивали людей. Ножны надо сделать из спицы колеса, которое уже использовалось палачом для колесования. Рукоять сабли должна быть выкована из железной цепи, которая уже использовалась при повешении. Ножны следует обтянуть вымоченным сукном - но подробности описывать я не рискую, рецепт и без того достаточно дик191.
      ЭЛИКСИР ХРАБРОСТИ И ОТВАЖНЫЙ СКАКУН
      Теперь вы уже можете подумать, что с таким богатым снаряжением господин витязь без страха пойдет на врага. А вот и нет! Необходим напиток, изгоняющий остатки былой робости - эликсир храбрости. Во времена тридцатилетней войны его называли "Aqua Magnanimitatis".
      Вот рецепт благородной смеси: "В середине лета ударь хлыстом по муравейнику так, чтобы муравьи от страха выработали остро пахнущую жидкость с резким вкусом. Надо взять любое количество муравьев и поместить их в колбу. Залить в колбу чистую крепкую водку, заклеить горлышко колбы и поставить ее на солнце. Держать на солнце четырнадцать дней, затем продистиллировать и в полученный таким методом спирт поместить пол-лота (около 6 граммов) корицы".
      Правила пользования: Перед сражением принять половину столовой ложки зелья с хорошим вином. После этого вы почувствуете прилив воинской доблести. Это будет не минутное настроение, а рыцарский подъем, вдохновляющий на великие дела.
      Спирт рекомендуется размешать с маслом, настоянным на траве "свинорой", этим маслом протереть руки и саблю. Подготовленный таким образом воин легко может расправиться с 10-12 врагами, потому что от страха у них душа уйдет в пятки. Волшебное воздействие напитка объясняется мартиальным характером муравьев. Известно, как боевиты эти насекомые.
      Интересно, что сказал бы венгерский витязь Иштван Ковач, если бы ему посоветовали проглотить шарик из мха, проросшего на человеческом черепе, и запить его водкой, настоянной на муравьях?
      А героические дела еще не закончены.
      Надо еще вселить храбрость и в боевого скакуна. Подковы и удила надо делать из металла, которым уже убили кого-нибудь. От подков конь станет храбрым, ловким, разумным и юрким, а удила сделают покорным самого неуправляемого скакуна.
      Имеется средство и для того, чтобы конь не знал усталости. На уздечку надо повесить волчьи зубы, и лошадь сможет скакать без отдыха целыми днями и не будет уставать при этом.
      ЛИШЕНИЯ ЛАГЕРНОЙ ЖИЗНИ
      Если воин неуязвим для врага, его оружие победоносно, а в душе полыхают героические страсти - этого еще не достаточно. В лагерной жизни его ждут суровые испытания: холод, жажда, голод.
      От холода надо защищаться следующим образом: "Оберни ноги бумагой, натяни чулки, налей в сапоги водку и надень их на ноги". Совсем не глупая идея. Как и другая, рекомендующая солдату выливать водку не в сапоги, а в глотку. Третий метод более сложен. "Возьми полный горшок голубиного помета, сожги его до пепла, сделай щелочной раствор, помой им руки и ноги. Если замочишь в этом растворе рубаху и штаны и затем высушишь их, в течение 14 дней ты играючи перенесешь любой холод."
      Против жажды: на печени четырехлетнего каплуна образуется прозрачный нарост размером с фасолину; солдат должен положить его себе под язык, после чего не будет ощущать жажду.
      Против голода может помочь древнейший способ. Авл Геллий192 пишет, что скифский воин, если он остается без продовольствия, широким ремнем туго затягивает живот. По представлениям скифов, живот и желудок от этого сокращаются, в желудке ничего не может вместиться. А если не может вместиться, можно даже не пытаться его заполнять. Не исключено... Во всяком случае, справедливо обратное, потому что потомки скифов ввели в пословицу, что надо распускать ремень за щедрым столом.
      Этим исчерпывается серия практических советов, разработанных предусмотрительными витязями. К сожалению, они не полностью оправдывались, потому что в сражениях воины все-таки получали раны.
      ЛЕЧЕНИЕ РАН И МАЗЬ ДЛЯ ОРУЖИЯ
      Если оружие сломалось в ране, надо прибегнуть к заклинанию. Существует много формул, хотя церковь запрещала молитвы-заклинания как подражание старинным языческим "инкантациям", в которых обращение к Иисусу и святым заменено, собственно говоря, обращением к языческим божествам.
      Рекомендация венгерской рукописи XVII века: "Прекрасная молитва для извлечения железного наконечника стрелы.
      Никодем, кроткий и свято живущий человек, извлекает из рук и ног нашего короля занозы, и, как легко выходят эти занозы, так легко пусть выйдет из тебя стрела, да поможет в этом человек, принявший за нас смерть на высоком кресте; это повтори три раза подряд, в третий раз возьми безымянными пальцами стрелу и вытаскивай ее".
      Не будем удивляться смиренным верующим. Если их вера и смахивала на язычество, то их наивность служит им оправданием. Но что оправдает ошибку медицинской науки XVII века, которая нашла рецепт и применение знаменитой и популярной мази для оружия.
      Для этого удивительного средства необходимы были и потрясающие компоненты: "Возьми нутряное сало дикого кабана и домашнего кабана, жир медведя-самца. Каждого -по полфунта. Набери побольше земляных червей, закрой их в горшок, сожги червей до сухого пепла. Возьми три раза по половине яичной скорлупы этого пепла, добавь к нему растертый мох с человеческого черепа (количеством с четыре грецких ореха), череп должен принадлежать повешенному или колесованному человеку. Возьми еще четыре лата рубина и шесть латов мелких опилок сандалового дерева. Перемешай все это с жиром, добавь немного вина - и ты получишь Unguentum Armarium, благородную мазь для оружия.
      Страшно подумать, что эту отвратительную бурду намазывали на рану. Скажу, чтобы вас успокоить: ее намазывали не на рану, а на оружие.
      Вот именно. Этой смесью надо было смазать оружие, которым была нанесена рана. При условии, что его можно было найти. Если оно не находилось, надо было искать замену, о чем пойдет речь ниже.
      Необходимо было точно определить, на какую глубину это оружие вошло в рану. Погрузившуюся в рану часть оружия - согласно наставлению - следует намазать мазью, причем различными способами, в зависимости от того, рубящее или колющее это оружие. В первом случае мазать надо в направлении заточенной части клинка, иначе рана затянется снаружи, но останется открытой внутри. Колющее оружие надо мазать в направлении острия, снизу вверх.
      Следующий этап обработки: намазанное оружие надо завернуть в чистую материю и хранить в теплом помещении, защищенном от сквозняков. Если оружие окажется подверженным резкому изменению температуры или сквозняку, рана немедленно почувствует это. Повязку надо менять каждый день, как мы меняли бы повязку на самой ране.
      Начинает проявляться смысл научной бессмыслицы. Странный метод представляет собой не что иное, как применение так называемого симпатического способа лечения.
      Согласно симпатической теории, отношения людей, животных, растений, вообще всех составляющих частей вселенной определяются симпатией или антипатией. Оставшаяся на оружии кровь по своему составу полностью идентична крови, оставшейся в ране, т.е. находится с нею в симпатическом контакте. И таким же таинственным образом, как магнит притягивает железо, рана притягивает к себе таинственную лечебную силу веществ, составляющих мазь для оружия. Таким образом, достаточно, если мы будем лечить только кровь, оставшуюся на оружии; раненый выздоровеет даже на расстоянии в сорок миль.
      Это достаточно таинственно. Но научная общественность считала настолько бесспорной симпатическую теорию, что в случае заболевания, например, по качеству находящейся отдельно крови определяли состояние больного. Надо взять кровь у больного, - говорили они, - поместить кровь в стеклянную посуду, и в силу эффекта симпатии находящаяся в этой посуде кровь покажет изменения в крови больного: она останется чистой, если больной выздоравливает, и мутной, если болезнь развивается.
      Если оружие, которым нанесена рана, найти невозможно, кусочком древесины следует поковырять рану так, чтобы из нее выступила кровь. После этого мазью следует намазать этот кусочек древесины. Сам больной во время лечения ничего делать не должен: надо содержать рану в чистоте и соблюдать диету.
      И сейчас следует самое интересное. Доказано, что в результате применения мази для оружия значительная часть больных выздоровела, в то время как огромная часть больных, которых врачи лечили другими методами, умерла!
      В чем же ключ этой тайны?
      Вместо длинного медицинского трактата я приведу здесь только один рецепт из круга необычайных методов лечения, известных под названием "Копрофармация" (Фекальная фармация)193.
      "Если кровотечение очень сильно, приготовь из тмина, драконовой крови (смолы драконового дерева) и алоэ, а также сушеного конского навоза порошок и посыпь его на рану. Хорошего эффекта можно ждать и от порошка из конского навоза, смешанного с уксусом. Повязка может быть сделана и из гусиного помета, растворенного в крепком уксусе."
      Чтобы еще более гарантировать успех, врач выписывал больному и качественный напиток. Album graecum надо было растворить в пиве, проварить раствор и из полученного настоя по утрам давать раненому две столовых ложки. Это средство, по крайней мере, не трудно было составить, ведь носящий столь звучное имя album graecum был под рукой в каждом доме, где держали собаку...
      Таким образом, понятно, что лечимые мазью для оружия больные выздоравливали, потому что ни один врач не касался их ран. И природа, когда ей никто не мешал, выполняла свою лечебную функцию.
      ИЗОБРЕТЕНИЕ ДОКТОРА ФЕРЕНЦА
      В истории венгерского воина никаких данных об этих многочисленных советах я не нашел.
      Точнее, на один такой совет я все-таки натолкнулся. Второй номер "Национального Собеседника" за 1838 год знакомит читателя с изобретением придворного врача Жигмонда Батори, доктора Ференца, - средством против пулевых ран.
      Доктор Ференц был известным врачом. Сам владыка высоко ценил его искусство и всегда держал возле себя. В 1595 году Батори пошел войной против турок и привел свою армию в Валахию. Доктор Ференц должен был отправиться с армией, что совсем не нравилось миролюбивому ученому, испытывавшему отвращение к военным приключениям. Поэтому он по секрету сообщил нескольким придворным, что он "...знает такое средство, которое позволяет людям не бояться никакого оружия, даже ружейных пуль и орудийных снарядов".
      Новость, естественно, дошла и до Батори и привлекла его внимание. Доктор Ференц очень учен, вдруг здесь действительно что-то есть? Попытка не повредит. Он приказал, чтобы доктор изготовил свое средство. Господин Ференц согласился. Но ему надо для этого вернуться в Брашов, - заявил он. - Там осталась его медицинская шкатулка со всеми необходимыми средствами.
      Владыка в сопровождении охраны направил господина Ференца в Брашов и ждал результата. Весть от доктора поступила неожиданно быстро. "Национальный Собеседник" так излагает: "В своей шкатулке он нашел такое средство, при котором каждый, кто хотел остаться невредимым от сабельных ударов и орудийных снарядов в Валахии, должен остаться в Брашове. И так как он считает это самым надежным средством, он остается в Брашове, где будет дожидаться конца войны; при этом он заявляет, что и владыке, и всем другим, кто хочет спастись от опасностей войны, надо последовать его примеру". Ответ Батори до нас не дошел.
      ПОД ФРОНТИСПИС
      Заслуживает ли осел, чтобы его называли ослом? Ведь у древних он пользовался большим уважением, о чем подробно рассказывает известный геттингенский гуманист Й. М. Геснер в своем трактате "De antiqua bonestate asinorum" ("Об уважении к ослам в древности"). Осел был символом храбрости и неустрашимости. Гомер сравнивал Аякса с ослом. Арабы наградили халифа Мервана званием "осел", потому что он не знал страха в сражениях.
      Ученые времен барокко любили шлифовать свой стиль в игривых формулировках. Среди многочисленных encomium (панегириков) мы находим и восхваление ослов. Популярный в свое время сборник Дорнавиуса194 знакомит читателя с трактатом, восхваляющим ослов. "Des Esels Adel" ("Благородство осла") - в трактате под таким названием автор, подкрепляя свои мысли научными доводами, рассуждает о том, что нельзя принижать славное животное даже по той причине, что оно приносит много пользы. Мы не знаем, какие замечательные мысли сыпет осел, когда задумывается в тишине, но вот то, что сыпется из него в прямом смысле, в форме лекарства служит человечеству. Это надо высушить, растереть в порошок, развести в вине и дать несколько глотков такого облагороженного напитка кровоточащему больному. Кровотечение сразу останавливается. Тот же продукт рекомендуется и бездетным супружеским парам. Но не в растворенном виде, а в естественном виде, прожаренным - так утверждает школа Салерно. И вообще оскорбительно обвинять ослов в глупости, когда именно они снабжают людей наиболее эффективным лекарством от полной потери рассудка. Из толстого фолианта "Musaeum Musaeorum" ("Музей музеев"), выпущенного в 1707 году на основании коллекции материалов гессенского врача и естествоведа М. Б. Валентина, мы знаем, что среди медикаментов старых аптек занимала место и ослиная кровь. Ослу делали надрез непосредственно за ухом, т.е. недалеко от мозга. Кровью пропитывали длинные узкие полотняные полосы, а потом в скрученном состоянии хранили их в ящиках в аптеке. Кусочек полотна бросали в воду и, когда кровь вымывалась из него, обладающей лечебными свойствами жидкостью три дня поили больного. Как рассказывают, даже разум буйных помешанных начинал действовать после этого.
      К достоинствам осла относится и то, что он чувствует перемену погоды. Если к нему приходит хорошее настроение и он начинает кататься в пыли, будет хорошая погода. Если он грустит и поднимает вверх уши, погода испортится. Людовик XI был недоволен предсказаниями своих астрономов и прогнал их всех. Вместо них он распорядился привести осла, назначив его придворным астрономом. И осел умел не меньше своих предшественников195.
      Если уж речь зашла о предсказаниях по звездам, хочу вспомнить книжечку великого голландского ученого Даниэля Хейнсиуса ("Caus Asini" - "Восхваление осла", Типография Элзевир, 1629). Написанный в шутливом ключе в защиту ослов труд отмечает несправедливость того, что происходит с ослом уже в минуту его рождения. Он рождается под той же звездой, что и человек, который родился в ту же минуту, но осел станет только животным для перевозки тяжестей, а человек станет каким-нибудь солидным чиновником.
      Правда, что касается перевозки тяжестей, все мы тащим на себе груз нашей жизни и наших грехов. Гашпар Мишкольци в своей цитируемой книге ("Прекрасный дикий сад", 1769) ссылается на предрождественскую проповедь германского придворного проповедника, согласно которой:
      "Ее слушатели представляют собой Ослов, приученных к тяжестям, как те, кто несет на себе багаж различного зла. Высшие сословия - еще большие Ослы, так как на них лежит намного больший и весомый груз заботы об обществе, чем на простонародье. Но наш Милосердный Владыка Господь Бог - Осел больше всех иных, ибо вынужден нести на себе груз всех нас".
      Но только чтобы эти несущие груз лидеры не вели себя так, как знаменитый осел из Паннонхалмы. Это действительный случай; в его достоверности ручается Ференц Казинци, который сам был свидетелем случившегося. Каждый осел нес два бурдюка, которые заполнялись водой внизу - в деревне, у колодца. Караван ослов выстраивался в длинную очередь за водой; тех ослов, бурдюки у которых заполнялись, погонщики отгоняли в отдельную группу. Мудрый осел после долгого наблюдения сделал нужные выводы и, прежде чем очередь доходила до него, переходил в группу с полными бурдюками. Таким образом, когда остальные рвали жилы под тяжелым грузом, он легко, как пушинка поднимался в гору. Да, но наверху, где воду выливали из бурдюков, его мошенничество должно было выявиться. Осел и на этот случай разработал стратегический план. Он обратил внимание, что здесь в отдельную группу отгоняли ослов с уже опустевшими бурдюками. Поэтому он дожидался, пока общество не разобьется на две примерно равные группы, и потихонечку перебирался к тем, кто остался без ноши. Но разум есть не только у ослов. Погонщики разоблачили хитроумного длинноухого. Но наказывать его не стали, монахи заступились за него и каждый день от души веселились, наблюдая, как хитрое животное точно осуществляет свой стратегический план. Случай этот стал общеизвестен, многие приезжали туда только для того, чтобы увидеть чудо. Когда Казинци был в гостях в Паннонхалме, он тоже был свидетелем этого.
      Притча о буридановом осле, по справедливости, была бы хороша для того, чтобы ударить по тому, кто ее придумал. Господин ректор парижского университета Буридан в XIV веке мог бы придумать для своей аллегории более пригодную личность, чем осел. Известно, что тогдашняя схоластика ломала голову над многими тезисами. Одним из них был вопрос о свободной воле. "Если осла хорошо помучить голодом и жаждой, а потом поместить на равном расстоянии от него стожок сена и ведро воды, осел должен решить, утолить ли ему голод или жажду. Как он поступит?" Возможны два ответа:
      1. Осел не сможет принять решение и останется на месте. "И тогда он сдохнет", - отвечал Буридан. 2. Осел примет решение и направится или к стожку, или к ведру. "Но тогда, значит, свободная воля существует", - победно звучала реплика. Поучительный смысл этой остроумной притчи с веками забылся, и в наши дни ее используют только для того, чтобы охарактеризовать человека, который не может принять решение Это несправедливо, потому что настоящий осел наверняка нашел бы более разумное третье решение, отличающееся от схоластических размышлений.
      По ассоциации мне вспоминается эпизод университетской жизни давних времен.
      ОСЕЛ, ВОЗВЕДЕННЫЙ В ДОКТОРСКУЮ СТЕПЕНЬ
      Это произошло в Авиньоне в последний день масленицы 1647 года. По улицам города прошла странная процессия. Шесть ослов тянули украшенную коляску, в которой сидел седьмой. Не маска, не символ, как буриданов осел, а настоящий четырехногий длинноухий осел. Его морду украшали огромные очки, перед ним стояла подставка для книг с крупным научным томом на ней. По обеим сторонам от животного сидели два студента; один из них изображал Платона, другой Аристотеля. За упряжкой следовала тысячная толпа. На центральной площади осел был торжественно возведен в докторскую степень, при этом были соблюдены все нюансы принятой церемонии. На празднике присутствовали отцы города, многочисленная знать, герцоги и графы.
      В чем смысл сыгранной на масленицу комедии? Было ли ее целью высмеять возведенных по милости князя в докторскую степень людей, освобожденных от экзаменов doctores bullati? Или шумиха была направлена против безграмотных студентов? То, что организовали церемонию сами студенты, сомнений не вызывает. Но хохочущий хор, звучащий во время праздника, был, наверное, не слишком приятен для слуха преподавателей. Как бы ни воспринимали они дурачившийся парад, он был резкой сатирой на хозяев университета.
      Вопрос: студентов в старину кормили питательным хлебом науки или им бросали колючий репейник? Мы отдаем должное людям исключительного разума, но средний преподаватель не мог излучать свет из темноты своего мозга. В своей книге, представляющей достопримечательности Вены, Й. Б. Кюхельбеккер подробно рассказывает и об университете196. Этот древний предшественник бедекеровских путеводителей рисовал грустную картину того, как изучают в Вене науки. Филология поклонялась "Святому Аристотелю" и ни на шаг не отходила от него. На факультете права тянули свою давно устаревшую песню никчемные правоведы, не терпевшие никаких нововведений. На медицинском факультете преподавались такие невероятные истории и теории, что каждый здравомыслящий человек должен был бы стыдиться этого. В этом причина того, что более состоятельные студенты уезжали в Лейденский университет и там пополняли запас своих знаний.
      Доказательством тому, что "Святой Аристотель" из Вены заехал и в Пешт, служат те бесплодные мелочные проблемы, которыми старательно занимались на филологическом факультете Пештского университета197. Например:
      Предпочтительнее ли для философа жить на своей родине или за ее пределами?
      Благородный человек может лучше послужить своей родине воинскими доблестями или знанием права?
      Что полезнее для человечества: воздух или огонь?
      Волк больше радуется при виде овцы, или овца пугается больше при виде волка?
      Формализм Аристотеля подобным же образом пропитал и германскую теологию. Не удивительно, что Вайслингер, знаменитый автор "Friss Vogel oder stirb" ("Жри, птица, или умри") в раздражении задал каверзный вопрос:
      Если старуха родит майского жука, и тот после четырехдневной лихорадки сдохнет, можно ли произносить над ним надгробную речь?
      ГАЛЕН И АВИНЬОНСКИЙ ОСЕЛ
      Не только философ Аристотель препятствовал прогрессу науки. Для таких же подножек использовали свой авторитет отцы медицинской науки того времени. Здесь, в истории медицинской кафедры, мы встречаемся с чудеснейшими проявлениями человеческого разума: из запертой на семь засовов тюрьмы человеческой глупости разум был способен не только вырваться, но и подняться до высот современной медицинской науки.
      Старые профессора старого университета объясняли старые труды старых авторитетов. Позже из этих объяснений делались выдержки - так называемые суммы, к суммам добавлялись глоссы, глоссы сопровождались комментариями. Случалось, что не делалось и это, и все преподавание сводилось к чтению текстов. Великий анатом Весалий (1514-1564) так вспоминает свои университетские годы:
      "Профессор Сильвий начал читать книги Галена о деятельности человеческих органов. Когда он дошел до середины первой книги, то остановился и сказал, что то, о чем речь пойдет после этого, очень сложный вопрос, студенты все равно не поймут его, так что продолжение чтения будет только напрасной потерей времени. После чего он сразу перескочил к десятой книге и без остановок прочитал десять глав. На последующих лекциях он делал то же самое, прыгал от одной главы к другой и за шесть дней завершил чтение. При этом он не поделился ни одной каплей собственной мудрости, полностью положившись на Галена. Об анатомировании не было и речи. В аудиторию принесли несколько частей трупа собаки, но студенты даже до них не могли дотронуться, только профессор показывал что-то. За три дня с анатомией было покончено".
      Схоластика помогала сделать науку еще безрезультатнее. Известный падуанский профессор Пьетро д'Абано (1250-1316) занимался разбирательством таких вопросов: Череп создан для мозга или для глаз? Отличается ли сила, вызывающая рост, от питательной силы? Рост вызывается формальными или материальными сторонами? Является ли холод существенным произведением природы или только побочным?
      Перед возведением в докторскую степень студент должен был написать диссертацию по какому-либо медицинскому вопросу. Это были так называемые "тезисы". Тезисы обсуждались - иногда по полдня - под председательством ученых профессоров. По каким научным проблемам текли эти дискуссии? Ответ на это дает образец, составленный А. Франклином по дневниковым заметкам парижского факультета198.
      Estne foetus matriquam patri similior? (На кого больше похож зародыш: на мать или на отца?)
      An aeris quam cibiet potus major necessitas? (Более важен ли воздух, чем еда и питье?)
      An insanienti amore virgini venae sectio? (Можно ли вскрывать вену девушке, которая потеряла рассудок от любви?)
      An ex solo pane el aqua vita salubrior? (Полезно ли для здоровья жить на хлебе и воде?)
      An formosae fecundiores? (Более плодовиты ли красивые женщины?)
      An ex salacitate calvities? (Приводит ли разврат к полысению?)
      Estne foemina viro salacior? (Кто развратнее: женщина или мужчина?)
      An casti rarius aegrotant, facilius curantur? (Реже ли заболевают и быстрее ли выздоравливают мужчины, ведущие порядочный образ жизни?)
      An singulis mensibus repetita semel ebrielas salubris? (Полезно ли для здоровья раз в месяц напиваться допьяна?)
      Estne foemina opus naturae imperfectum? (Является ли женщина менее удачным творением природы?)
      АТАКА НА БОЛЬНОГО
      В мою задачу не входит детально показать внутреннюю структуру университетских фабрик по подготовке врачей. Для этого потребовалось бы больше места, чем то, которым я располагаю. Да к тому же мне кажется, что мое мнение не может быть определяющим. Лучше я спрячусь за мнение отдельных авторитетов.
      О вышедшем с фабрики и навязанном человечеству враче Мольер сказал устами Беральда в "Мнимом больном": "Послушай их, когда они разговаривают: мудрейшие мужи мира. Посмотри на них, когда они действуют: самые безграмотные из всех людей".
      На это можно ответить, что не каждое слово автора комедии можно принимать за чистую монету. Сошлемся на Бурхаве199 (1668 - 1738), крупнейшего медика своего времени, который пользовался известностью и на других континентах. Однажды к нему обратился за советом китайский мандарин, который направил свое послание по следующему адресу: господину Бурхаве, врачу в Европе. И письмо безошибочно прибыло в Лейден. Этот большой человек с глубоким мышлением, который сделал всемирно известным Лейденский университет, к каждому слову которого жадно прислушивались студенты, лаконично изложил свое мнение о предшественниках в одной фразе:
      "Если то небольшое добро, которым человечество обязано полдюжине настоящих врачей по призванию, сравнить со всем злом, творимым безбрежной массой остальных врачей, у нас не останется ни капли сомнения, что было бы намного предпочтительнее, если бы в мире никогда не было врачей".
      Арнальдус Вилланова, известный врач XIV века, в своих трудах предупреждает своих учеников, что в присутствии больного никогда нельзя колебаться. "Представим себе, что вы не в состоянии разобраться в болезни клиента. В этом случае надо решительно заявить, что у больного увеличена печень. И хотя клиент будет утверждать, что у него болит не печень, а голова или другая часть тела, продолжайте убеждать его, что причина заболевания таится в печени. Лучше всего, если увеличение вы выразите термином opilatio. Больной его не поймет, и это важно, чтобы он не понял"200.
      Откровенное высказывание. Но ведь может попасться такой больной, который знаком с этим трюком и пригласит на консультацию нескольких врачей. Все напрасно, это ему не поможет. Мастерски изображавший парижские нравы Луи Себастьян Мерсье успокаивал беспокоившихся за свою жизнь тяжелых больных следующим образом:
      "Все больные в Париже распределены между определенным количеством врачей. Если кто-то из врачей допустит роковую ошибку, остальные промолчат, больше того, даже подтвердят правильность принятого решения. Ни один из них не скажет ни слова о предписаниях коллеги, и больной может скончаться на глазах у десятка врачей, которые прекрасно знают, что надо сделать, но по велению духа коллегиальности позволят сотоварищу завершить планомерное убийство"201.
      Мы знаем, что француз ради красного словца готов высмеять самого себя. В компании парижских врачей зашел спор о воскрешении библейского Лазаря. Когда все высказывали свое мнение, доктор Пирак негромко молвил: "Если бы он умер от моей руки..."
      ТРИ ЛИЦА ВРАЧА
      Старая пословица гласила о враче того времени, что у него три лица: лицо порядочного человека в повседневной жизни, лик ангела у постели больного и лик дьявола, когда он просит свой гонорар. Правоведы дразнили их trifontes -трехликими.
      Чтобы меня не обвинили в предвзятости, по вопросу о третьем лице я передам слово врачам.
      Указания салернской школы распространяются и на то, чего должен придерживаться врач в отношении финансовой стороны лечения больных202. Прежде всего он должен быть одет в шикарный костюм, быть верхом на лошади, причем конь должен быть в богатой упряжи, потому что такой блестящий внешний вид уже сам по себе позволяет просить более высокий гонорар. В присутствии больного надо сохранять оптимистическое выражение лица, но родственникам следует сообщить, что случай тяжелый. Этим добивается двойной эффект: если больной выздоровеет, можно просить большой гонорар, в случае же его кончины ответственность не так велика.
      Может случиться, что врач не видит необходимости в применении каких-либо лекарственных средств. В этом случае также надо прописать лекарство, чтобы больной не решил, что выздоровел он сам по себе.
      Золотое правило: exige dum dolor est. Проси деньги, пока больной страдает. И все же, что делать, если врач пропустил благоприятный момент, и больной не платит? Совет магистра Салернуса готов: пациента следует вновь сделать больным. Для этого есть много способов; самое простое, если врач под предлогом дополнительного курса лечения пропишет диету и вместо соли подмешает в пищу квасцы. Больной должен знать, что его здоровье зависит от врача.
      Таким образом, больной в старину мог поразмыслить, что ему делать, если злой рок отдал его в руки врача? Я сошлюсь на еще один случай из практики Бурхаве. Может быть, это только анекдот; может быть, это действительный случай, но произошел он не с Бурхаве, а с кем-то другим, а имя Бурхаве использовали для того, чтобы придать анекдоту значимость. Словом, после кончины гиганта медицинской науки вместе с завещанием был обнаружен запечатанный конверт. Решили, что в нем сосредоточено все искусство врача, секрет чудесных излечений. Конверт вскрыли. В нем был лист бумаги со следующим текстом: "Держи голову в холоде, желудок в голоде, ноги в тепле - и плюй на врачей ".
      Человек ненасытен. Он не удовлетворяется тем, что у него есть, ему всегда надо больше. Кого природа наградила благотворной глупостью, освобожден от труда мыслить, защищен от назойливых сомнений. И ему еще мало этого. Он развивает, увеличивает свою глупость и оказывается в положении капиталиста в случае инфляции: капитал становится больше, а стоит еще меньше.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40