- Без колебаний, Ха'ан, - произнес он низким и погромыхивающим голосом, к которому она уже привыкла.
      Жестом Энн попросила его придвинуть голову, и Супаари низко наклонился, не зная, чего ждать. Поднявшись на цыпочки, женщина обхватила руками его шею и крепко обняла. Когда Энн отступила, он заметил, что ее голубые глаза потемнели и заблестели.
      - Кое-кто надеется, Супаари, что ты вернешься скоро и благополучно, - сказала она.
      - Сердце кое-кого будет радо вновь оказаться с тобой, Ха'ан.
      С удивлением Супаари осознал, что ему не хочется ее покидать. Спустившись в кабину моторного катера, он вскинул взгляд на ее родичей - каждый отличен от других, каждый отдельная и особенная загадка. Внезапно - потому что этого желала Ха'ан - Супаари ощутил потребность доставить удовольствие им и посему наконец принял решение, которое, по его мнению, могло причинить хлопоты. Оглядевшись, он нашел глазами Старейшину.
      - Кое-кто сделает приготовления, дабы вы посетили Гайджур, - сказал он Д. У. - Нужно многое рассмотреть, но кое-кто подумает, как все это осуществить.
 
      - Ну, дорогие мои дети, - весело объявила Энн, стряхивая с себя печаль расставания, когда катер Супаари скрылся за северным изгибом реки, а руна начали возвращаться в свои квартиры, - пора нам поговорить о половых различиях.
      - Провалы в памяти, - с серьезным лицом сказал Эмилио, а Марк засмеялся.
      - Что, если мы устроим обзорное заседание? - услужливо предложил Джимми.
      Улыбнувшись, София покачала головой, и сердце Джимми воспарило, но затем послушно вернулось туда, где ему надлежало быть.
      - Так что там насчет половых различий? - спросил Джордж, шикнув на Аскаму, и повернулся, посмотрев на Энн.
      - Черт возьми, женщина, это все, о чем ты способна думать? - вопросил Д. У.
      Усмехаясь, точно Чеширский кот, Энн вместе со всеми направилась вверх по крутому склону.
      - Подождите, парни, пока узнаете, что мне вчера сказал Супаари!
      Дальше тропка сужалась, и они вытянулись в цепочку. Аскама щебетала Джорджу о какой-то длинной, детально разработанной сказке, которую они придумывали вместе, затем увидела Кинсу и Файера, и дети убежали играть.
      - Похоже, мы угодили в сеть половой дискриминации, - впрочем, как и наши хозяева, - сообщила Энн, когда они прибыли в квартиру.
      Здесь было полно руна, но несмолкающая перекрестная болтовня стала людям уже привычна, и Энн едва замечала прочие разговоры.
      - Джимми, руна считают тебя дамой и матерью всех нас. София, тебя принимают за подростка-мужчину. Эмилио - подросток-женщина. Они не вполне представляют, куда отнести Д. У., Марка и меня, но совершенно уверены, что Джордж мужчина. Разве это не мило, дорогой?
      - Не уверен, - с подозрением сказал Джордж, оседая на подушку. - А как они решают, кто есть что?
      - Ну, во всем этом есть определенная логика. Эмилио, ты угадал верно, что Аскама - маленькая девочка. Шанс был пятьдесят на пятьдесят, и ты выиграл. Фокус в том, что мать Аскамы - Чайпас, а не Манужаи. Да, так и есть, родные мои! - подтвердила Энн, когда они потрясенно уставились на нее. - Я вернусь к этому через минуту. Как бы то ни было, Супаари утверждает, что все дела в деревне ведут руна-женщины. София, послушай - это действительно круто. Беременность длится у них недолго и не доставляет особых неудобств. Как только ребенок рождается, мамаша вручает ненаглядного малютку папочке и, не сбившись с ритма, возвращается к делам.
      - Не удивительно, что я не мог найти смысла в упоминаниях полов! - сказал Эмилио. - Выходит, поскольку Аскаму готовят в торговцы, они думают, что я тоже женщина. Потому что я - официальный переводчик нашей группы, да?
      - Именно, - ответила Энн. - А Джимми, по их мнению, наша мама: он достаточно большой, чтобы походить на взрослую женщину. Вот почему, наверное, они всегда просят его принять за нас решение. И руна полагают, что мнение Д. У. он спрашивает из вежливости, - так мне кажется.
      Ярбро фыркнул, а Энн усмехнулась.
      - Ладно, теперь самое интересное. Манужаи - муж Чайпас, верно? Но он не генетический отец Аскамы. Дамы руна выходят за джентльменов, которые, на их взгляд, будут хорошими социальными отцами - каким является Манужаи. Но Супаари утверждает, что партнеров выбирают, руководствуясь, - она прокашлялась, - совершенно иным набором критериев.
      - Находят хорошего жеребца, - сказал Джордж.
      - Не будь грубым, дорогой, - откликнулась Энн. Чайпас и ее гости решили пойти к Ауче поесть, и квартира разом опустела. Когда люди остались одни, Энн наклонилась вперед и продолжила заговорщически:
      - Но ты прав, смысл именно в этом. Должна заметить, этот обычай имеет определенную первобытную привлекательность. Теоретически, конечно, - добавила она, когда Джордж состроил недовольную гримасу.
      - Почему же только про меня они «совершенно уверены», что я - мужчина? - обиженно спросил Джордж, чья мужественность подверглась косвенной атаке с двух сторон.
      - Ну, помимо твоей мужественной наружности, любовь моя, они также заметили, как замечательно ты управляешься с детьми, - сказала Энн. - С другой стороны, ты не проявляешь особого интереса к собиранию цветов, поэтому они слегка сбиты с толку. То же самое насчет Марка, Д. У. и меня. Они думают, что я мужчина, потому что стряпней занимаюсь в основном я. Может, для них я нечто вроде папаши? О, Джимми, возможно, они считают, что мы с тобой состоим в браке? Очевидно, они не замечают разницу в возрасте.
      Эмилио делался все более задумчивым, а Д. У., наблюдая за ним, начал посмеиваться. Наконец не выдержал и Эмилио.
      - В чем дело? - спросила Энн. - Что тут смешного?
      - Не уверен, что «смешной» - подходящее слово, - сказал Д. У, нацелив правый глаз на Эмилио и вскинув бровь.
      Эмилио пожал плечами:
      - Ничего. Но идея о разделении ролей генетического и социального отцов была бы уместной в моей семье.
      - Могла бы уберечь твою несчастную буйную юную голову от многих бед, - прибавил Д. У
      Невесело рассмеявшись, Эмилио провел ладонями по волосам. Теперь все смотрели на него, на лицах ясно читалось любопытство. Он помедлил, зондируя старые раны, и обнаружил, что они затянулись.
      - Моя мать была женщиной, как говорят, с большим сердцем и живой натурой, - произнес Эмилио, тщательно подбирая слова. - Ее муж был красив, высок и силен. Брюнет, но очень светлокожий. Мать тоже была очень светлой.
      Он сделал паузу, чтобы они переварили эту информацию; не требовался генетик, чтобы сделать вывод.
      - Муж моей матери в течение нескольких лет находился вне города…
      - Сидел за хранение и распространение, - вставил Д. У.
      - … а когда вернулся, узнал, что у него есть второй сын, почти годовалый. И очень смуглый. - Некоторое время Эмилио оставался неподвижным, а в комнате повисла тишина. - Они не развелись. Должно быть, он очень любил мою мать.
      Раньше это не приходило ему в голову, и Эмилио понятия не имел, что ему следует по этому поводу чувствовать.
      - Она была очаровательной, понимаете? Энн могла бы сказать: такую нельзя не любить.
      - Поэтому за ее вину пришлось отвечать тебе, - проницательно сказала Энн, ненавидя эту женщину за то, что она допустила такое, и безмолвно ругая Бога - за то, что дал этого сына не той матери.
      - Конечно. Дурной тон - родиться некстати.
      Эмилио посмотрел на Энн, но тут же отвел взгляд. Зачем он ворошит прошлое? Как он мучился тогда, старался понять, в чем его вина, но что об этом мог знать ребенок? Вновь пожав плечами, Эмилио увел разговор в сторону от Елены Сандос:
      - Муж моей матери и я часто играли в игру, называвшуюся «Выбей дерьмо из ублюдка». Мне было примерно одиннадцать, когда я понял смысл этого термина.
      Распрямившись, он взмахом головы отбросил с глаз волосы.
      - Я изменил правила игры, когда мне стукнуло четырнадцать, - сказал он, гордясь этим даже после стольких лет.
      Зная, что будет дальше, Д. У. против воли усмехнулся. Он сожалел о разгуле хулиганства в Ла Перла и пытался научить парнишек вроде Эмилио улаживать ссоры, никого не калеча. Его наука трудно приживалась в районе, где отцы говорили сыновьям: «Если на тебя кто-то наедет, порежь ему лицо». Такое напутствие давали восьмилетке в первый школьный день.
      - Наш достопочтенный отец-настоятель, - услышал он проникновенный голос Эмилио, - был в те дни приходским священником в Ла Перла. Конечно, он не потворствовал склокам между членами семьи, в каком бы хлипком родстве они ни состояли. Тем не менее отец Ярбро прививал юным прислужникам определенную мудрость. Это включало следующую заповедь: когда между противниками имеется существенная разница в размерах, большой дерется грязно уже потому, что намерен справиться с гораздо меньшим оппонентом…
      - Поэтому подлови сукина сына раньше, чем он тебя ухватит, - заключил Д. У. тоном, подразумевавшим, что благоразумие этого постулата самоочевидно.
      На самом деле он учил мальцов в спортивном зале нескольким тонкостям. Поскольку Эмилио был мелким, необходимой предпосылкой к маневрам являлась неожиданность. Сложность состояла в том, чтобы мальчик понял: вполне допустимо драться, защищая себя, когда Мануэль приходит домой в сильном подпитии, но нет необходимости сражаться со всеми насмешниками, проживавшими в округе.
      - … и хотя, уложив засранца, испытываешь примитивное первобытное удовлетворение, - со спокойным уважением к своему наставнику говорил Эмилио, - этому не следует предаваться без умеренности и снисходительности.
      - Меня как раз интересовало, где ты выучился приемам, уложившим Супаари, - сказал Джимми. - Это было впечатляюще.
      Разговор переключился на священника, которого Джимми знал в Южном Бостоне и который боксировал на Олимпиаде, затем Д. У. вспомнил нескольких сержантов, которых знал по морской пехоте. Энн и София принялись готовить завтрак и качали головами, прислушиваясь к рассказам о бесспорно противоправных, но замечательно эффективных хоккейных приемах, применявшихся в квебекской лиге для защиты вратарей. Но потом разговор вернулся к Рукопожатию джана'ата, как именовалась среди них атака Супаари на Сандоса, и когда речь опять зашла о детстве Эмилио, он встал.
      - Никогда не знаешь, в какой момент пригодятся старые навыки, - произнес он с некоторым раздражением, двинувшись к террасе.
      Но остановился, рассмеялся и благочестиво добавил:
      - Пути Господни неисповедимы.
      И было непонятно, серьезен Эмилио или шутит.
 
      Путь вниз по реке от деревни Кашан показался Супаари короче, чем путешествие туда из Гайджура. В первый день он просто позволил своему рассудку расслабиться, лениво следя за водоворотами и плывущими деревьями, глядя на песчаные отмели и скалы. Но второй его день на реке был наполнен раздумьями и изумлением.
      Супаари был ошеломлен новыми фактами, новыми идеями и возможностями, но он всегда быстро реагировал на благоприятную ситуацию и готов был дружить с теми, кто предлагал дружбу. Чужеземцы, как и руна, кое в чем поразительно отличались от его народа, а часто казались непостижимыми, но ему очень понравилась Ха'ан - Супаари счел ее ум весьма живым и полным вызова. Остальные были ему менее понятны и интересны: всего лишь придаток к беседам с Ха'ан - переводящие, иллюстрирующие, поставляющие пищу и напитки через странные и раздражающие интервалы. И, если честно, почти все они пахли одинаково.
      Как только вернусь в город, куплю этот арендованный катер, решил Супаари, наблюдая, как неподалеку кружится, взмывая над водой, крупный речной кивнест.Цена его в свете последних событий не казалась значительной; Супаари осмотрел чужеземные товары и теперь знал масштаб торговли, в которой мог стать посредником. Ему было гарантировано несметное богатство. Одна эта поездка принесла целое состояние. Он объяснил чужеземцам, чем занимается, и те были рады снабдить его многими пакетиками ароматических веществ, чьи названия были столь же чудесны, как их запахи. Гвоздика, ваниль, дрожжи, шалфей, чабрец, тмин, фимиам. Палочки коричного дерева, белые цилиндры, именуемые восковыми свечами, которые можно воспламенять, дабы они испускали благоухающий свет, который Супаари находил восхитительным. А еще ему дали несколько «пейзажей», сделанных на бумаге одним из чужеземцев. Прекрасные вещи; замечательные, небывалые. Супаари почти надеялся, что Рештар их отвергнет, - Супаари и самому очень нравились эти пейзажи.
      Было очевидно, что чужеземцам неведома ценность их товаров, но Супаари ВаГайджур был честным человеком и предложил переводчику справедливую цену, составлявшую одну двенадцатую того, что он получит от Китери, - кстати, весьма значительную сумму. При заключении сделки произошла досадная путаница. Ха'ан пыталась настоять, чтобы товары были дарами, - гибельное понятие, исключавшее перепродажу. Маленький смуглый переводчик и его сестра с черной гривой уладили это недоразумение, но затем… как его имя? Сун? Сундос? Он попытался вручить пакеты прямо Супаари! Что за родители были у этих людей? Если бы Аскама не направила руки переводчика к Чайпас для передачи, ВаКашани были бы полностью выключены из сделки. Шокирующие манеры, хотя переводчик, осознав ошибку, унижал себя достаточно убедительно.
      Поскольку ВаКашани предоставили кров чужеземной делегации и, соответственно, имели права на долю от прибыли Супаари, деревня почти на год сдвигалась к праву на размножение, опережая обычный график. Супаари был рад за них и слегка завидовал. Если бы для третьего джана'ата жизнь была столь же простой и прямой, как у корпорации руна, то решились бы и его проблемы. Супаари смог бы попросту купить право плодиться и, доказав свою фискальную ответственность и покорность правительству, спокойно заняться этим. Но жизнь джана'ата никогда не была простой и редко текла прямо. Глубоко в душе джана'ата жило почти непоколебимое убеждение, что все нужно контролировать, продумывать, делать правильно, что в жизни очень маленький допуск на погрешность. Традиция означала безопасность, перемены вели к риску. Даже Супаари это ощущал, хотя игнорировал этот инстинкт часто и к своей выгоде.
      Рассказчики утверждали, что первые пять охотников джана'ата и первые пять стад руна были созданы Ингуйем на острове, где равновесие могло быть легко нарушено, а неразумное управление привело бы к полному истреблению. Пять раз охотники и их жены ошибались - допуская перемены, убивая без раздумий, позволяя своей численности бесконтрольно расти, - и все терялось. При шестой попытке Тикат, Отец Всех Нас, научился разводить руна, а Са'ахи, Наша Мать, стала его супругой, и их перенесли на материк, наделив верховной властью. Были и другие сказания: о Па'ау, Тиха'аи, первых братьях - и так далее. Кто знает? Может, во всем этом имелась какая-то правда, но Супаари был скептиком. Цикл об Ингуйе был слишком подходящим объяснением права на рождение двух детей - слишком удобным для первых и вторых, позволяя им оправдывать свое господство над этим миром.
      Впрочем, неважно. Выросли эти легенды из древних семян правды или их насаждали, потакая эгоистичным интересам правителей, как считал Супаари, жизнь такая, какая она есть. Он был третьим; как же убедить Рештара Галатны, что Супаари ВаГайджур достоин быть произведенным в Основатели? Дело было крайне деликатным, требовало проницательности и хитрости, поскольку рештары редко щедры настолько, чтобы наделять других прерогативой, в которой отказано им самим. Каким-то образом Хлавин Китери должен прийти к убеждению, что наделить Супаари этой привилегией - в его собственных интересах. Славная головоломка для Супаари ВаГайджура.
      Он отвлекся от этих мыслей, ибо преследование может спугнуть намеченную жертву. Лучше шагать вровень, выжидая момент, не тратя сил на бездумные наскоки и недостойную погоню. Если ты терпелив, знал Супаари, что-нибудь обязательно окажется в пределах досягаемости.
 
      После первого визита Супаари иезуитский отряд переключился на режим, сделавший весь их второй год на Ракхате настолько продуктивным и плодотворным, насколько они могли надеяться.
      Им предоставили в полную собственность две квартиры - благодаря Супаари, организовавшему это, когда Энн призналась, что их утомляет постоянное присутствие руна. В частном порядке она также сообщила Супаари, что Д. У. не вполне здоров и иногда ему трудно добираться до реки. У Супаари не нашлось предположений по поводу причины болезни или лекарств для Старейшины, но, учтя это, он предписал поселить чужеземцев ниже, чем находилось жилище Манужаи.
      София поселилась вместе с Энн и Джорджем. Соседняя квартира стала спальней холостяков и общим кабинетом. Апартаменты Энн сделались домом для всех них. Это упорядоченное деление на сферы использования, как выяснилось, было гораздо лучше бесконечных перетасовок для каждого отдельного случая, выполняемых изо дня вдень, пока они проживали у Манужаи и Чайпас.
      Теперь люди знали от Супаари, что ВаКашани не просто терпят их возле себя, но даже рады их присутствию. Предоставив Супаари товары и принеся этим выгоду деревне, они вписались в экономическую структуру здешней общины, что позволило им чувствовать себе уверенней, настаивая на маленьких компромиссах, вроде ограничений на ночные посещения и периодов уединенности в течение дня. Они все еще наносили множество визитов, и их часто навещали гости, остававшиеся на всю ночь, - особенно Манужаи и вездесущая Аскама; но теперь у них имелась хоть какая-то частная жизнь. И облегчение от этого было поразительным.
      В тот год Энн, София и Д. У. большую часть своего времени уделяли записыванию бесед с Супаари, делая упор на биологию, социальную структуру, экономику руна и взаимодействие руна и джана'ата. Каждый написанный параграф порождал сотню новых вопросов, но понемногу они продвигались, и в Рим уносился поток статей - неделя за неделей, месяц за месяцем. В признание содействия, которое им оказывал Супаари, Энн предложила считать его соавтором всех статей. София, наученная щедростью Эмилио, сразу же согласилась. Постепенно эту практику подхватил и Д. У.
      Эмилио Сандос, словно довольный паук в центре интеллектуальной сети, собирал сведения о лексемах, семантических полях, о просодии и идиомах, о семантике и глубинной структуре. Он отвечал на вопросы, переводил и добавлял всем исследовательской работы, сотрудничая с Софией в составлении учебной программы языка руна, вместе с Аскамой и Манужаи работая над словарем руанджи. С первых дней прибытия сюда Марк делал наброски и рисовал жителей деревни, сценки из их жизни. К восторгу Эмилио, руна, говоря о картинах Марка, использовали пространственное наклонение. И теперь, отбывая в торговые экспедиции, женщины заказывали у Марка или его учеников портреты, чтобы, как пояснила Чайпас, даже во время путешествия находиться со своими семьями. Отсутствующие матери были далеко, но оставались видимыми.
      Джордж и Джимми соорудили импровизированный водопровод, а также систему блоков, чтобы таскать предметы вверх и вниз по обрыву. Вскоре руна добавили к своим квартирам похожие приспособления. А затем Джордж начал возводить ниже по реке водяную горку, которую обожали дети и на строительстве которой время от времени трудились все, туземцы и пришельцы.
      Руна все принимали спокойно. Похоже, их ничто не изумляло, и казалось, будто они вообще неспособны удивляться. Но незадолго до завершения первого визита Супаари Марк спросил у него, не возникнет ли каких-либо возражений, если чужеземцы разобьют огород. Как выяснил Эмилио, в Руандже не было слов для обозначения возделанной почвы или с расчетом посеянных семян, поэтому торговцу показали изображения огородов. Ознакомившись с этим понятием, Супаари поднял вопрос перед старейшинами Кашана и получил для Марка разрешение на огород.
      И вот, по неясной для руна причине, Марк Робичокс, Джордж Эдварде и Джимми Квинн принялись копаться в почве, где не росли полезные корни. Чтобы поднимать большие куски грязи, они использовали гигантские ложки, а затем просто укладывали грязь туда же, откуда взяли, лишь перевернув нижней стороной вверх. Руна были совершенно потрясены.
      То, что сия таинственная деятельность была для чужеземцев тяжелой физической работой, делало все это еще забавней. Джордж останавливался, чтобы вытереть лоб, и руна тряслись от смеха. Марк садился, переводя дух, и руна весело открывали рты. Джимми упрямо трудился, на кончиках его курчавых рыжих волос искрились бусинки пота, а наблюдатели руна услужливо комментировали: «А-а, вот так грязь гораздо лучше. Большое улучшение!» - и хрипели, демонстрируя изумление. Руна были способны на сарказм.
      Вскоре и из других деревень стали приходить руна, чтобы понаблюдать за огородниками, пока их дети катались на водяной горке; а Джордж начал ощущать ретроспективное сочувствие к фермерам Огайо, вовсе не радовавшимся наплыву туристов, глазеющих и показывающих пальцами. Но первоначальное веселье пошло на убыль, когда огород оформился и руна начали постигать геометрический план, лежащий в основе непостижимой работы чужеземцев. Огород являлся серьезным научным экспериментом, где следовало вести тщательные записи прорастания и урожаев, но все, что делал Марк Робичокс, было красивым, и он спланировал огород, как череду смыкающихся круглых и ромбовидных клумб, втиснутых в траву. Чтобы регулировать потоки дождя и заслонять от солнц салат-латук и горох, Джордж и Джимми соорудили решетки и приспособили террасовые зонтики руна. В этом им помог Манужаи, теперь заинтригованный, и в результате получились восхитительные конструкции.
      «Сухой» сезон на Ракхате оказался более или менее пригодным для выращивания земных растений. Когда появились всходы, стало видно, что все тщательно спланировано. Швейцарский мангольд с алыми стеблями вздымался над изумрудными грядками шпината. Кабачки, зерновые и картофель, помидоры, капуста и редиска, огурцы и перистая морковь, красная свекла и пурпурная репа - все было объединено в перехлестывающие через края цветники, меж которыми высадили съедобные цветы: фиалки и подсолнухи, календулу и настурцию «Императрица Индии». Смотрелось это великолепно.
      Периодически Кашан посещал Супаари и в третий свой визит вежливо похвалил цветущие заросли. «Мы, джана'ата, тоже имеем подобные огороды, - сказал он тактично, ибо некоторые чужеземные ароматы его сильно раздражали, - но этот более приятен для глаз». Впоследствии он не проявлял к огороду интереса, считая его безвредной прихотью.
      Супаари, заметили люди, привозил из города собственную еду и питался отдельно, укрывшись в кабине своего катера. Иногда он захватывал с собой руна, специалистов - хранителей знаний, которые являлись, очевидно, чем-то вроде живых книг и могли ответить на некоторые технические вопросы, задаваемые чужеземцами. Имелись также и текстовые материалы, но они были написаны на языке к'сан, а потому совершенно неудобоваримы, если не считать инженерных чертежей. Джорджа и Джимми особенно интересовало радио, и они хотели знать о здешнем производстве электроэнергии, генерировании сигналов, принимающем оборудовании и тому подобном. Супаари счел это желание понятным, поскольку знал, хотя и несколько расплывчато, что чужеземцы прибыли на Ракхат из-за того, что каким-то образом подслушали концерты Галатны, - но не мог просветить их. С радио он был знаком только как слушатель. Такое невежество сильно разочаровало этих технофилов.
      - Он торговец, а не инженер, - сказала Энн в защиту Супаари. - Кроме того, последним человеком, хорошо понимающим все применяемые людьми технологии, был, вероятно, Леонардо да Винчи.
      И предложила негодующему Джорджу рассказать Супаари, как работает аспирин.
      По крайней мере, Супаари смог объяснить, почему руна не любят музыку.
      - Мы, джана'ата, используем песни, дабы организовывать деятельность, - сказал он Энн и Эмилио, когда они сидели на подушках в хампийе,не обращая внимания на мелкий моросящий дождь. Похоже, ему было трудно находить в руанджа правильные формулировки для этих понятий. - Это что-то, что мы делаем лишь внутри себя. Руна находят это пугающим.
      - Песни или деятельность, которую они организуют? - спросила Энн.
      - Некоторые считают: то и другое. И у нас также есть - в руанджа для этого нет слов - ба'ардали басну чарпи.Тут и тут - две группы. - Жестом Супаари указал, что группы стоят друг против друга. - Они поют - сначала одна группа, затем другая. И выносится решение, кого наградить. Руна не любят такие вещи.
      - Песенные соревнования! - воскликнула Энн по-английски. - Что скажешь, Эмилио? Ничего не напоминает? Похоже на состязательное пение. В Уэльсе проводятся такие соревнования. Потрясающие хоры.
      - Да. Я склонен думать, что руна избегают подобных состязаний. Ведь в эту ситуацию заложен пораи.Все конкурсанты хотят выиграть приз. - Эмилио перешел на руанджа. - Кое-кто думает, что сердца руна, возможно, сделаются пораи,если награждается одна группа, но не другая, - рискнул он объяснить Супаари свою логику, чтобы проверить модель.
      - Да, Ха'ан, - сказал джана'ата, полагая, что Эмилио просто перевел ее слова.
      Он разлегся удобней, опершись на локоть, и добавил тоном, который Энн сочла ироничным:
      - Мы, джана'ата, не имеем таких сердец.
      Но Супаари не привозил с собой других джана'ата и стал вилять, когда Джордж и Джимми повторили свою просьбу посмотреть город и встретиться с кем-нибудь еще из его народа. «Джана'ата говорят лишь на к'сане», - сказал он, когда на него надавили, пытаясь узнать причину. То, что он выучил руанджа, очень необычно, дал им понять Супаари; в порядке вещей, чтобы руна осваивали языки джана'ата. Это была настолько уклончивая отговорка, что люди сочли ее вежливой выдумкой, а Д. У. полагал, что старина Супаари, вероятно, держит их существование в секрете, дабы сохранить свою монополию на торговлю. Иезуитской группе был знаком капитализм, и она не возражала, чтобы торговец наложил лапу на рынок кофе и специй. Поэтому, хотя Ярбро все сильнее хотелось встретиться с кем-нибудь из представителей власти, они старались сохранять терпение. В конце концов, cunctando regitur mundus*[Терпение правит миром (лат.)] .Тем временем Эмилио налег на изучение к'сана.
      Наконец, через полтора ракхатских года после прибытия людей в Кашан, настал день, когда Супаари объявил, что придумал для них способ посетить Гайджур. Это займет некоторое время; еще нужно многое устроить, и визит придется отложить до следующего сезона дождей. В течение этого времени Супаари не сможет подниматься по реке, чтобы их навещать, но вернется в начале партана и возьмет чужеземцев в город. Его план был как-то связан с их способностью видеть в красном свете, но в чем тут фокус, он не объяснил.
      Во всяком случае, это предложение людей удовлетворило. Все они плодотворно работали. Во многих делах Супаари замечательно им помогал, и они не хотели злоупотреблять его добродушием. «Шаг за шагом», - говорил Эмилио, а Марк прибавлял: «Все так, как и должно быть».
      В течение этого времени состояние здоровья членов иезуитской группы оставалось неплохим. Они не болели вирусными заболеваниями, поскольку здесь отсутствовали возбудители инфекций, способные их заразить. Джимми сломал палец. Марка сильно покусала какая-то тварь, на которую он наткнулся, рыская по окрестностям и переворачивая камни; затем зверь сбежал, поэтому они так и не узнали, кто это был, но Робичокс выздоровел. Джордж оправдал опасения Манужаи, как-то ночью сорвавшись с тропинки', но серьезно не пострадал - обычный набор порезов, синяков и растяжений мышц. Какое-то время София маялась сильной головной болью, пытаясь сократить потребление кофе, поскольку ВаКашани теперь начинали в ужасе раскачиваться всякий раз, когда чужеземцы выпивали эту субстанцию - вместо того чтобы продавать. После месяца, проведенного ею на анальгетиках, Энн предложила, чтобы София попросту пила свой кофе без лишних свидетелей. София приняла это решение с облегчением.
      В общем, для Энн Эдвардc, доктора медицины, это была рутинная неутомительная практика, омраченная беспокойством лишь за одного из ее пациентов. Дух и рассудок Д. У. Ярбро оставались сильными, но тело его подводило, и в этом мире, насколько Энн могла судить, не было ничего, что помогло бы ему.
 
      Можно было предвидеть, что руна займутся земледелием, - если бы люди подумали об этом раньше. Как только руна поняли, что произвел весь этот нелепый труд, как только увидели, сколь прекрасен может быть огород, как только узнали, что еду можно выращивать рядом с жильем, они принялись за огородничество с типичными для них энтузиазмом и творческим подходом. Из Кашана эта практика двинулась вдоль речных маршрутов к другим деревням, а затем, вдоль побережья, к Гайджуру. Расспрашивая визитеров-руна и используя спутниковые снимки, Энн отследила распространение нового увлечения, заявив, что это хрестоматийный случай диффузии, и все записала.
      Сопровождая первых огородников-руна, отправлявшихся к полям пикаи к 'джипа,Марк и Джордж помогали им доставлять в деревню рассаду. Собирались семена и отбирались побеги, которые высаживали в землю. Некоторые культуры погибали, зато другие разрастались. Чужеземцы были рады предоставить картофель, который руна полюбился, поделиться свеклой и даже попкорном, имевшим здесь огромный успех как развлечение и как еда. Когда София поинтересовалась, не может ли такая дележка земными семенами и рассадой инициировать какую-нибудь экологическую катастрофу, Марк сказал: «У всех привезенных мной сортов очень низкие показатели самосевной всхожести. Если об этих растениях перестанут заботиться, они погибнут в течение года».
      Освободившись от бесконечного курсирования между жильем и естественно произраставшими источниками пищи, дополнив свой рацион продуктами с огородов, ВаКашани и их соседи стали заметно пышней. Уровень жиров в организме поднялся. Гормоны начали поступать в концентрации, которая вызвала течку, и жизнь в Кашане и окрестных деревнях сделалась значительно интересней. Даже если бы Супаари не снабдил Энн информацией об основных принципах сексуальности руна, она в том году разобралась бы с этим сама, всего лишь наблюдая, - в жизни руна не было настоящей уединенности.
      А тех, как обнаружила Энн, на самом деле весьма занимало, откуда, так сказать, пришли маленькие чужеземцы. «Земля» - не тот ответ, который их устраивал. И поскольку секс, беременность, новые семьи вдруг заинтересовали всех, Энн разъяснила руна некоторые аспекты поведения, психологии и анатомии людей. Вскоре это привело к тому, что личные местоимения руанджа стали применяться к чужеземцам гораздо более точно.