Птица малая

      Энн проворчала:
      - Звучит здраво.
      Внимательно следя за ее реакцией, он продолжал:
      - Джордж уже предложил метод формирования изображений который поможет обнаружить планетарное движение и который, когда мы достигнем системы, он будет координировать с радионаблюдением.
      Он ждал удивления или гнева, но увидел смирение. Внезапно ему подумалось, что Джордж может покинуть Энн и что она, возможно, готова его отпустить. От такой перспективы Эмилио бросило в холод. Помимо многих полезных профессиональных навыков, Энн и Джордж владели изрядной мудростью и более чем ста двадцатью годами жизненного опыта, соединенного с телесной крепостью и эмоциональной стабильностью. Ему никогда не приходило в голову, что один из них может остаться на Земле.
      С момента, когда Эмилио предложил эту миссию, он был ошеломлен стремительностью процесса. То, что начиналось со смехом, почти как шутка, разрасталось, будто снежная лавина, изменяя жизни многих людей. Время и деньги были уже потрачены в количествах, изумлявших его. И если скорость событий пугала Эмилио, то точность, с которой части замысла вставали на свои места, обескураживала еще сильней. Он потерял сон, утратив способность решить, с чем труднее жить: с мыслью, что все это начал он, или с гипотезой, что это затея Господа. А утешаться Эмилио мог лишь тем, что решают тут более мудрые головы, нежели его. Если он не мог напрямую верить в Бога, остававшегося непостижимым, то мог поместить это в структуру Ордена и в своих начальников: в Д. У. Ярбро и отца Генерала да Силву.
      Сейчас Эмилио ощутил, как его опять одолевают сомнения. Что если вся затея ошибка, а Эдвардсам она будет стоить супружества? И так же быстро, как мелькнула эта мысль, он ухватил другой проблеск ясности, иногда посещавшей его в последнее время. Энн и Джордж, понял он, предназначены быть частью этой миссии - если она и вправду предопределена. И когда Эмилио заговорил вновь, Энн услышала в его голосе лишь спокойствие и рассудительность:
      - Энн, Орден никогда не разрешит самоубийственную миссию. Если полет нельзя осуществить сейчас с приемлемыми шансами на успех, то мы просто подождем, пока попытка покажется целесообразной. Уже нынешние планы требуют количества провизии, которого хватит на десять лет, - просто на случай, если субъективное полетное время не ужмется так, как предсказывают физики. И по спецификациям нужен астероид достаточно крупный, чтоб обеспечить топливо на обратный перелет плюс стопроцентный запас надежности, - сказал он. - Кто знает? Атмосфера может оказаться непригодной для дыхания или не удастся опуститься на планету. Тогда мы соберем как можно больше информации и вернемся на Землю.
      - Кто это «мы»? С этим уже определились? Ты летишь?
      - Насчет команды пока не решили. Но отец Генерал действительно набожный человек, - с иронией сказал Эмилио, - и, похоже, верит, что в этом открытии замешан Господь.
      Он увидел, что опять «завел» Энн, и рассмеялся.
      - В любом случае было бы логично отправить с миссией кого-то вроде меня. Если контакт с Певцами возможен, то, по-видимому, лингвист будет там полезен.
      Эмилио хотел сказать Энн, как много для него значит, что она станет частью этого, но подозревал, что и так зашел далеко. Отодвинув стул от стола и поднявшись, он собрал тарелки и унес на кухню. Очутившись вне поля ее зрения, Эмилио окликнул:
      - Энн, могу я просить об одолжении?
      - Каком? - с подозрением спросила она.
      - Меня собирается навестить старый друг. Можно его пригласить к вам?
      - Черт возьми, Эмилио! Разве в Пуэрто-Рико нет каких-нибудь ресторанов? Между нами: я прекращаю кормить каждого бродячего кота на этом острове.
      Выйдя из кухни, он прислонился к дверному косяку и с усмешкой сложил руки на груди, не поверив ей ни на секунду.
      - Ладно, кто придет? - нелюбезно потребовала ответа Энн, отказываясь очаровываться.
      - Далтон Уэсли Ярбро, новоорлеанский архиепископ Ордена иезуитов из Уэйко, штат Техас, из Ватикана южных баптистов, - церемонно объявил он, встав по стойке «смирно», точно дворецкий, который представляет очередного гостя, вступающего в парадный зал.
      Побежденная Энн подперла голову руками.
      - Барбекю. Кукурузные лепешки. Листовая капуста, красная фасоль и арбуз. Похоже, я не могу удержаться, - сказала она удивленным тоном. - У меня просто мания готовить для посторонних.
      - Что ж, мэм, - с техасским выговором произнес Эмилио, - в более постороннего, чем этот чертов Д. У. Ярбро, вы еще не вляпывались.
      Засмеявшись, Энн потянулась к книжной полке и запустила в него томиком в твердом переплете. Одной рукой поймав книгу, Эмилио швырнул ее обратно в Энн. О миссии они больше не говорили, но перемирие было достигнуто.
 
      - Доктор Квинн, Элейн Стефански утверждает, что ВЗ-передача - мистификация. Что вы можете об этом сказать?
      Джимми больше не пугался, натыкаясь на репортеров, дежуривших в восемь утра у его дверей, и не находил забавным, что они регулярно производят его в доктора. Бормоча «без комментариев», он протолкался сквозь толпу к своему «форду», сел в кабину, и толпа сомкнулась вокруг машины, выкрикивая вопросы, нацеливая на него камеры. Неохотно Джимми опустил стекло:
      - Послушайте, я не хочу наехать на чью-то ногу. Не могли бы вы слегка сдать назад? Мне нужно работать.
      - Почему не было других сигналов? - выкрикнул кто-то.
      - Это оттого, что они не посылают или мы не слушаем? - спросил другой.
      - О, мы слушаем, - заверил Джимми.
      Вся научная общественность и немалая доля прочего населения Земли заглядывала через плечо Джимми Квинна, пока он координировал напряженные усилия радиоастрономов, пытавшихся выловить новые передачи. Но их просто не было.
      - Мы даже посылаем свои, но потребуется минимум девять лет, прежде чем станет ясно, заметили ли они, как мы тут вопим и размахиваем руками, - сказал Джимми, начиная поднимать стекло. - Послушайте, мне нужно ехать. На самом деле.
      - Доктор Квинн, вы слышали монгольских певцов хуми? Стефански говорит, что их музыку, возможно, изменили и вложили в файл ПВЗР. Это правда?
      - Как насчет суфиев, доктор Квинн?
      Скептики стали затоплять интернет альтернативными объяснениями этой музыки, экспериментируя с малоизвестными фольклорными традициями, пуская мелодии задом наперед или играя с частотой, чтобы показать, насколько чужой может звучать человеческая музыка, особенно если изменить ее с помощью электроники.
      - Что ж, конечно, вся эта лабуда звучит странно. - Джимми пока было трудно жестко оборвать расспросы, чтобы уехать сразу, однако он постепенно учился этому. - Но ничего похожего на то, что мы выловили. И я не доктор, о'кей?
      Извинившись, он выкатил автомобиль из толпы и поспешил к аресибскому телескопу, где его дожидалась еще одна орава.
 
      В конце концов средства массовой информации переключились на другие темы. Радиотелескопы возвращались к проектам, которыми занимались до третьего августа. Но в Риме зашифрованные послания продолжали двигаться по четкой управленческой цепочке иезуитов: от отца Генерала через архиепископа, а затем ректора к священнику, которому поручалось задание. Нужно было решать практические вопросы и организовывать множество научных групп.
      Томас да Силва, тридцать первый Генерал Ордена иезуитов, сохранял убежденность в подлинности сигнала. Теологические обоснования для этой миссии были разработаны за много десятилетий до обнаружения каких-либо свидетельств присутствия во Вселенной иных разумных видов - один лишь ее масштаб наводит на мысль, что человеческие существа не были единственной целью сотворения. Итак, ныне появилось подтверждение. У Бога есть и другие дети. И когда для Томаса да Силвы пришло время решать, что делать с этим знанием, он процитировал прямые и безыскусные слова Эмилио Сандоса, с которым разговаривал в вечер знаменательной находки: «Здесь просто нет альтернативы. Мы должны их узнать».
      Тридцатого августа 2019 года Питер Линам, его личный секретарь, усомнился в этом, но отец Генерал да Силва, улыбнувшись, отверг предположение, что их продуманные и сложные планы по осуществлению контакта с Певцами выстроены на тревожаще хрупкой основе.
      - Вы заметили, Питер, что вся музыка, которая напоминает инопланетную более всего, священна по своей сути? - спросил отец Генерал. Он был очень одухотворенным человеком, но не отличался деловой хваткой. - Суфийская, тантрическая, хуми. Я нахожу это интригующим.
      Питер Линам не спорил, но было ясно, что он считает, будто отец Генерал погнался за недостижимым. На самом деле Линама пугала эта дорогостоящая затея.
      Видя плохо скрываемые опасения своего секретаря, Томас да Силва рассмеялся и, подняв палец, объявил:
      - Nos stulti propter Christum* [«Мы безумны Христа ради» (1 Кор 4:10) (лат.)].
      Ну да, молча подумал Линам, истинное смирение может потребовать, чтобы ты стал безумцем во имя Христа, но это вовсе не исключает возможности стать просто безумцем.
      Четырьмя часами позднее, к изумлению и досаде Питера Линама и полному восторгу Томаса да Силва, была зафиксирована вторая передача.
      Несмотря на наблюдавшийся в последние дни спад интереса, когда сигнал наконец пришел, его приняли сразу на нескольких радиотелескопах. Слово «мистификация» было надолго изгнано из обсуждения этих песен. А те немногие, кто имел представление о масштабе планов по отправке иезуитской миссии к источнику музыки, испытали громадное облегчение. И действительно воспрянули духом.
 
      В конечном итоге примкнуть к миссии Энн Эдварде убедили не Джордж или Эмилио, а автокатастрофа.
      Грузовик, направлявшийся по прибрежному шоссе на восток, вывернул на обочину, избегая обломка скалы, но, возвращаясь на проезжую часть, перестарался и выскочил на встречную полосу, врезавшись в ехавший навстречу автобус, который как раз появился из-за поворота. Водитель грузовика погиб на месте. Среди пассажиров двенадцать человек скончались по пути в больницу, пятьдесят три пострадали более или менее серьезно, а еще несколько впали в истерику. Ко времени, когда получившая вызов Энн добралась до больницы, тамошний вестибюль был заполнен родственниками, обезумевшими от горя, и адвокатами.
      Сперва она помогала сортировать пациентов по степени тяжести, затем перебралась в операционную, где часть бригады пыталась спасти женщину лет шестидесяти с обширными повреждениями головы. В вестибюле Энн переговорила с ее мужем. Они были туристами из Мичигана.
      - Я посадил ее у окна, чтобы было лучше видно. А сам сидел рядом. - Он все прикладывал руку к тому месту на своем лице, где была повреждена голова его жены. - Эта поездка была моей идеей. Она хотела ехать в Финикс повидать внуков. Нет, сказал я, давай куда-нибудь еще. Мы всегда ездим в Финикс.
      Энн пробормотала, что для его жены делается все возможное, и перешла к следующему больному.
      К рассвету кризис завершился, пациентов, которым оказали первую помощь, передали ожидавшим родственникам, кого-то отправили в палаты, в реанимацию, а кого-то в морг. Уходя из больницы, Энн случайно заглянула в открытую дверь и увидела мужчину из Мичигана, сидевшего возле кровати жены, - с лицом, испещренным светом дисплеев, исходящим от окружавших больную приборов. Энн хотела сказать что-нибудь утешительное, но после стольких часов, проведенных на ногах, уже плохо соображала, и в голову пришло лишь «В следующий раз езжайте в Финикс», что было явно не к месту. Затем, как ни странно, ей вспомнилась финальная сцена «Богемы» и, наученная либреттистом Пуччини, она положила руку на плечо мужчины и прошептала:
      - Мужайтесь.
      Когда она пришла домой, Джордж не спал. Он предложил ей кофе, но Энн решила помыться и поспать хоть несколько часов. Стоя в душе, намыливаясь, она глянула вниз, на свою наготу, и опять вспомнила женщину с травмой головы. Та была в хорошей форме, и ее тело могло продержаться еще не одно десятилетие, но она никогда не узнает, что ее внуки выросли. Только
      Птица малая
      137 что она находилась в штате Пуэрто-Рико, а в следующую минуту очутилась в штате Вечных Растений. Господи, подумала Энн, содрогнувшись.
      Она ополоснулась и выбралась из-под душа. Обернув влажные волосы полотенцем и укутав свое крепкое тело танцовщицы в махровый халат, Энн прошлепала в столовую и села за стол напротив Джорджа.
      - Ладно, - сказала она. - Я в игре.
      Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, на что она согласилась.
      - Какого дьявола, - прибавила Энн, увидев, что он понял. - Это будет лучше, чем погибнуть в автобусной аварии, отправившись в отпуск.
 
      Тринадцатого сентября Жан-Клод Жобер получил письмо, где его просили о видеосвидании, дабы обсудить выкуп оставшегося времени по контракту Софии Мендес. Человек, сделавший запрос, не сообщил своего имени, и, не увидев обратного адреса, Жобер отказал в видеодоступе, но согласился на электронную встречу, которую он смог бы зашифровать и направить через несколько сетей. Жобер не был преступником, но его бизнес вызывал зависть, обиды, утомительные дебаты - будет не лишним перестраховаться.
      Установив контакт на своих условиях, он указал, что недавно понес убытки по вине госпожи Мендес. Чтоб их компенсировать, ее сотрудничество с Жобером несколько продлевается. Готов ли переговорщик купить права на семь с половиной лет? Тот был готов. Жобер назвал сумму и процентную ставку - с учетом того, что покупатель будет погашать стоимость в течение десяти лет. В ответ предложили более низкую цену, но выплачиваемую сразу. Была определена сумма, которая устраивала обоих. Жобер упомянул, что предпочитает, конечно же, сингапурские доллары. После короткой заминки были предложены злотые. Теперь настала очередь Жо-бера колебаться. Польский рынок не был устойчивым, но там имелась заманчивая возможность получить быструю прибыль на валютном аспекте сделки.
      Идет, согласился он. И, наблюдая за нарастающим потоком чисел, бегущих по экрану, Жан-Клод Жобер сделался несколько богаче. Bonne chance, ma cherie!* [Желаю успеха, моя дорогая! (фр.)] - подумал он.
 
      Третью передачу с Альфы Центавра приняли четырнадцатого сентября, через пятнадцать дней после второй. На радостях сотрудники аресибского телескопа забыли о своей первоначальной реакции на маленькую бесстрастную женщину, чья профессия угрожала их работе, и частью общего празднования стала небольшая прощальная вечеринка, устроенная в честь Софии Мендес. Джордж Эдвардc организовал закуски из продуктов, завезенных в кафетерий, и многие заскакивали угоститься куском пиццы или пирожным и пожелать ей удачи. Где-нибудь в другом месте. Подальше от Аресибо, выражали они надежду, добродушно посмеиваясь, но в то же время всерьез. Эти двойственные пожелания София принимала с холодной учтивостью, но, похоже, и сама хотела побыстрей уехать. Ее договорные отношения с доктором Яногучи завершились, она попрощалась с Джимми Квинном и поблагодарила Джорджа Эдвардса, попросив того передать наилучшие пожелания супруге и доктору Сандосу. Загадочно улыбаясь, Джордж предположил, что все они будут время от времени видеться друг с другом - так или иначе.
      Вернувшись в тот день в свою квартиру, измотанная напряженным трудом предыдущих недель, София упала на постель, борясь со слезами. Ерунда, сказала она себе, просто продолжай работать. Но пришлось признать, что ей нужно отдохнуть хотя бы день, прежде чем информировать Жобера, что она готова к следующему назначению. В августе он связывался с ней по поводу астероидного проекта иезуитов. Наверное, это будет интересная работа. К тому же очень своевременная, учитывая ситуацию, напомнила себе София.
      К смятению Сандоса, иезуиты согласились лишь на то, чтобы нанять ее по контракту, заключенному с Жобером. София была удивлена, насколько это его потрясло. Бизнес есть бизнес, сказала она Сандосу и напомнила, что он ничего ей не обещал, поскольку не имел на это никаких прав. Она не питала надежд, заверила София, и поэтому ей нечего терять. Похоже, от этого Сандос стал чувствовать себя еще хуже. Странный человек, подумала она. Умный, но наивный. И медленно реагирует на изменение обстоятельств. Впрочем, как и большинство людей.
      Высвободив волосы, София пустила в ванну воду, рассчитывая полежать в ней, пока она не станет прохладной. Ожидая, пока ванна наполнится, нехотя проверила электронную почту - на случай, если там есть что-то, стоящее внимания.
      Копию переговоров она прочла дважды и все-таки не могла в это поверить. Ее ошеломила явная злость продуманной шутки Пегги Сунг. С трясущимися руками, пораженная неистовством своего гнева, София выключила воду, снова увязала волосы в узел и принялась взламывать кодировку файла, надеясь отследить его путь до Сунг и пытаясь представить, чем она досадила этой женщине настолько, что та решила отплатить ей так бессмысленно и бессердечно…
      Потребовалось несколько минут, чтобы понять: Пегги тут ни при чем. Это и вправду шифр Жобера. София сама его составила в начале их сотрудничества. За годы шифр изменился, но, несомненно, это ее стиль.
      Ознакомившись с копией, она убедилась, что сделка состоялась. Затем София наведалась на сайт международного валютного рынка и увидела, что, согласившись на злотые, Жобер за одну ночь получил прибыль в 2, 3 процента; ему продолжало везти. Но происхождения денег она не смогла выяснить. Кто же, черт возьми, мог это сделать? - гадала она почти в панике. Жобер разумный человек, и работать на него было не так плохо - он никогда не просил сделать что-то незаконное или мерзкое. Но такая возможность всегда существовала.
      Должна была существовать легальная передача прав на нее. София рыскала по гражданским записям, покрывавшим ее зарегистрированный в Монако контракт, думая снова и снова: «Кто завладел мною? Какой вампир-кровосос владеет мною сейчас?» Отыскав нужный файл, прочитала заключительную запись и откинулась назад, вскинув ладонь ко рту, - горло стиснуло так, что она чуть не задохнулась.
      Контракт прекращен. Свободный агент. Запросы: контактирует с заказчиком напрямую.
      Словно бы со стороны София услышала плач. Деревянной походкой она подошла к окну и, отдернув занавеску, взглядом поискала ребенка, всхлипывающего где-то неподалеку. Никого там, конечно, не было, а звук раздавался вовсе не снаружи. Спустя какое-то время София направилась в ванную - высморкаться, умыть лицо и подумать над тем, что делать дальше.
 
      Когда спустя два дня прозвучал звонок, Энн Эдвардc подошла к двери и увидела Эмилио, вновь выглядевшего, точно мальчик, и стоящего позади высокого худого священника лет шестидесяти. Уже ночью, когда супруги остались наконец одни в спальне, Энн, тараща глаза, призналась Джорджу тихим сдавленным голосом:
      - Это самый уродливый мужик, какого я когда-либо встречала. Не знаю, чего я ожидала, но… вот это да!
      - Ну, черт, техасский иезуит! Я представлял себе эдакого «человека из страны Мальборо», одетого как отец Гвидо Сардучи, - шепотом откликнулся Джордж. - Боже мой. На какой его глаз ты старалась смотреть?
      - На тот, что глядел на меня, - решительно сказала Энн.
      - Мне нравится Д. У. , честное слово, но в течение всего ужина меня интересовало, обидится ли он, если я надену мешок ему на голову, - сказал Джордж, внезапно прыснув.
      Это рассмешило Энн, и они продолжили обмен впечатлениями, испуганные и пристыженные, неудержимо смеясь, но стараясь вести себя как можно тише, поскольку объект их веселья находился в комнате для гостей, прямо за стеной.
      - О боже, какие мы мерзавцы! - выдохнула Энн, силясь сдержать смех, но проигрывая схватку. - Это ужасно. Но, черт!.. Этот глаз, блуждающий, как хочет!
      - Бедняга, - тихо сказал Джордж, на минуту взяв себя в руки и стараясь, чтобы это звучало сочувственно.
      Наступило короткое молчание, пока каждый из них мысленно рисовал Д. У: его длинный сломанный нос, почти столь же косой, как и глаз, расхлябанную ухмылку, демонстрирующую торчащие вразнобой зубы.
      - Я не жестокая женщина, - прошептала Энн. - Но, знаешь, мне все время хотелось его как-нибудь упорядочить.
      - Возможно, это нам следует носить мешки? - спросил Джордж.
      Повизгивая, держась за живот, Энн упала на кровать и зарылась лицом в подушку. Совершенно обессиленный, Джордж последовал ее примеру.
      Это и в самом деле был вечер смеха, причем вовсе не по поводу Д. У. - пока, уже после полуночи, Эдвардсы не добрались до своей спальни.
      - Доктор Энн Эдвардc и мистер Джордж Эдвардc, - произнес Эмилио, официально представляя гостя, - хочу познакомить вас с Далтоном Уэсли Ярбро, новоорлеанским архиепископом Ордена иезуитов.
      - Из Уэйко, штат Техас, мэм, - прибавил Д. У. Ярбро.
      - Да, знаю: Ватикан южных баптистов, - сказала Энн. Если она и была поражена его обликом, то ничем себя не выдала. Зная, что грядет, но готовая к этому, Энн пожала протянутую ей руку.
      - Рад встретиться с вами, мэм. Эмилио много о вас рассказывал, - произнес Д. У, улыбаясь, а в его по-разному настроенных глазах плясала явная угроза. - И сразу хочу выразить глубокие соболезнования всего штата Техас по поводу унизительного поражения, нанесенного Далласом Кливленду в прошлогоднем чемпионате по бейсболу.
      - Что ж, каждому приходится нести свой крест, святой отец, - отважно сказала Энн. - Для техасца нелегко служить мессу, пока вся паства молится. О Боже, дай нам еще один нефтяной бум - и на этот раз, обещаем, мы его не профукаем.
      Д. У. зарычал от смеха, и дальше все покатилось как по маслу. Эмилио, очень хотевший, чтобы люди, значившие для него так много, понравились друг другу, расцвел улыбкой, прошел к своему стулу в углу и уселся, наблюдая оттуда за шоу. Застольный разговор, столь же горячий и острый, как соус для барбекю, вскоре стал вращаться вокруг политики - как раз набирала обороты кампания по избранию президента, в которой, по обыкновению, значительную роль играл техасец.
      - Страна уже пробовала техасцев, - воспротивился Джордж.
      - И вы, трусы, после единственного срока продолжаете от них шарахаться! - заорал Д. У.
      - Линдон Джонсон, Джордж Буш, - не сдавался Джордж.
      - Нет-нет-нет. Вы не можете винить Техас за Буша, - настаивал Д. У. - Настоящие техасцы никогда не используют слово «лето» как глагол.
      Эмилио молча протянул платок Энн, вытиравшей нос.
      - Гибсон Уитмор, - продолжил Джордж.
      - Ладно. Ладно. Признаю: это была ошибка. Он не мог вылить воду из бутылки, если на ней не было инструкции. Но Салли - классная тетка. Вы все полюбите ее, ручаюсь.
      - И если вы верите в это, - сообщил Эмилио, - то у Д. У. имеется очень славный кусок Истинного Креста, на который вы, может, захотите потратиться.
      Через три часа после начала ужина Ярбро нехотя отодвинулся от стола и объявил, что налопался до бесчувствия. А затем рассказал три новые байки, из-за чего остальные чуть не надорвали животы. И прошел еще один час, прежде чем все четверо поднялись и стали относить на кухню стаканы и тарелки. Наконец в жестком и ярком свете этой комнаты открылась истинная причина визита Д. У. Ярбро.
      - Что ж, люди, там, откуда я вышел, на дороге лишь желтые полоски и мертвые броненосцы, - объявил Д. У, зацепившись руками за верх дверной рамы и подтягиваясь, точно горилла. - Потому скажу прямо: я намерен предложить отцу Генералу, благослови Бог его старую тощую португальскую задницу, чтобы Эмилио взялся за эту астероидную затею и чтобы вы оба участвовали в ней, если захотите. Сегодня утром я говорил с малышом Квинном, и он тоже в деле.
      Джордж перестал складывать тарелки в раковину:
      - Вот так просто? Ни тестов, ни собеседований? Вы серьезно?
      - Серьезно, как укус змеи, сэр. Вы уже изучены, будьте уверены. Общественные архивы и все такое.
      На самом деле на оценку их квалификации и ожесточенные внутренние дебаты по поводу включения не-иезуитов в эту группу были потрачены сотни человеко-часов. Имелось множество исторических прецедентов смешанных команд, а в выборе людей с широким диапазоном опыта была веская логика, но отец Генерал да Сильва в конечном счете просто решил вопрос в пользу того, что считал волей Господа.
      - А собеседование прошло сегодня вечером, - проницательно заметила Энн.
      - Да, мэм. Можно и так сказать.
      Акцент Д. У. стал заметен меньше, когда он продолжил:
      - Эмилио подразумевал это с самого начала. Почти все нужные навыки в наличии. Отношения сложились. Наверное, мы еще помучаемся тут, вылавливая блох и пытаясь все предусмотреть, но, думаю, эта штуковина полетит. При условии, что все вы сможете выносить мою физиономию несколько месяцев кряду.
      Энн резко отвернулась, вдруг обнаружив, что посуда в раковине требует ее пристального внимания. Она старалась не позволять своим плечам трястись.
      - Вы тоже летите? - с восхитительным самообладанием спросил Джордж.
      - Да, сэр. Это одна из причин, почему отец Генерал так уверен, что дело, можно сказать, решено. Видите ли, кто-то должен поднять и опустить группу раза два-три. Вы же помните, что проблема спуска на планету еще не решена. Если мы ее отыщем.
      - Мы могли бы попросить шотландца направить нас вниз по лучу, - предложила Энн, наконец обретя способность смотреть гостю в лицо; тем временем Эмилио, неся на кухню груду тарелок, нырнул Д. У. под руку.
      - По-моему, это должно быть чем-то вроде стандартного воздушно-космического аппарата, - сказал Джордж. - Конечно, только потому, что Певцы имеют радио, нет оснований полагать, что у них есть аэропорты…
      - Выходит, раз уж взлетную полосу нам не гарантируют, для приземления придется искать какую-нибудь равнину или пустыню. И тогда шасси могут сломаться при посадке на мягкий грунт, а вся команда окажется на мели. - Д. У. сделал паузу. - Поэтому лучше использовать вертикальный посадочный модуль, разве нет?
      - Д. У. служил в морской пехоте, - сообщил Эмилио, беря полотенце, чтобы вытирать бокалы, которые мыла Энн. Старый трюк сохранять непроницаемый вид подводил его в последние дни. Все чаще лицо Эмилио выражало то же, что и его глаза. - Кажется, я об этом не упомянул. Искоса Энн посмотрела на Д. У:
      - У меня ужасное чувство, будто вы сейчас скажете, что были там не капелланом.
      - А я им и не был. Понимаете, это происходило в конце восьмидесятых, начале девяностых, до того как я записался пожизненно в подразделение Лойолы. Я летал на «Харриерах». Вообразите только.
      Не вполне уловив смысл, Энн тем не менее попыталась это вообразить и задумалась над тем, как Д. У. ухитрялся своим косым глазом воспринимать глубину. Затем она вспомнила Лероя Джонсона, бейсболиста высшей лиги с похожим дефектом зрения, систематически отбивавшего мяч за двести девяносто, и предположила, что их мозг как-то компенсирует проблему.
      - Тут не годится серийный самолет, - сказал Джордж. - Потребуется сделанный по спецзаказу, с двухфазовым покрытием, как на космических кораблях, - чтобы оно могло выдержать нагревание при вхождении в атмосферу.
      - Да, над этим работают, - усмехнулся Д. У. - Как бы то ни было, поскольку на космических скалах тоже нет посадочных полос, приземление самолета с вертикальной тягой чем-то сильно напоминает порхание астероидного докера. Поэтому, я думаю, старый пилот «Харриера» может вполне сгодиться для предстоящей работы.
      На сей раз даже Энн уловила скрытый смысл.
      - Бросает в дрожь, а? Чертова куча совпадений. Как у нас говорят: если находишь черепаху, сидящую на столбе, можешь быть уверен, что она не сама туда забралась. - Д. У. проследил, как Энн и Джордж обмениваются взглядами, затем продолжил: - Томас да Силва, сам себе Генерал, считает, что это, может быть, Господь шляется по окрестностям, укладывая черепах на столбы. Я в этом не убежден, но, должен признать, думал над задачкой не одну ночь. - Д. У. вновь потянулся и криво им улыбнулся. - Я все еще в резерве, и мои летные часы при мне. А в ближайшее время начну осваивать профессию докера. Наверное, это будет очень занятно… Как пройти в комнату для гостей, которую вы столь любезно мне предложили, доктор Эдвардc?
 
      - Ха, чтоб я сдох! - вскричал Ян Секизава, вице-президент отдела астероидных разработок корпорации Обаяши, штаб-квартира которой размещалась в Сиднее. - Да это же Софи! Какое удовольствие видеть тебя снова, девочка! Сколько прошло? Три года?
      - Четыре, - сказала София, чуть отстраняясь от экрана, будто опасалась медвежьих объятий Яна даже при видеообщении. - Я тоже рада тебя видеть. Вы все еще довольны моей системой? Она вам подходит?
      - Как палец к заду малышки, - сказал Ян, усмехнувшись, когда ее глаза расширились. Его деды и бабки были из Окинавы, но сам он и его речь были вполне австралийскими. - Наши парни могут ужраться в дрезину и все равно доставить груз. С тех пор как ты сделала эту работу, наши доходы выросли почти на двенадцать пунктов.
      - Приятно это слышать, - сказала она, искренне довольная. - Хочу попросить тебя об услуге, Ян.
      - Все что угодно, моя красотка.
      - Это конфиденциально, Ян. У меня есть зашифрованное деловое предложение для твоего рассмотрения.
      - Жобера потянуло на грязные делишки? - спросил он, задумчиво сузив глаза.
      - Нет, теперь я независима, - сказала София, улыбаясь.
      - Правда? Софи! Здорово! Это твой собственный маленький проект или ты темнишь?
      - Я представляю клиентов, которые хотят сохранить анонимность. И, Ян, - прибавила она, - если заказ тебя заинтересует, надеюсь, ты сможешь выполнить его, не согласовывая еще с кем-то.
      - Отправляй предложение, я разберусь, - сказал он прямо. - Если дело не покатит, выкину шифровку и никто не узнает - верно, милая?
      - Спасибо, Ян. Я ценю твою помощь, - сказала София. Завершив видеовстречу, она послала шифровку.
 
      Ознакомившись с ее заказом, Ян Секизава впал в задумчивость. Софии требовалась скала изрядных размеров со льдом и значительным количеством силиката, более или менее цилиндрической формы; с жилыми отсеками на восьмерых, двигателями и горнодобывающими роботами - подержанными, если возможно, и установленными, если необходимо. Он пытался сообразить, кому и зачем могла понадобиться такая штука. Фабрика наркотиков? Но тогда зачем заказывать горное оборудование? Лед - понятно, но к чему так много силиката? Некоторое время Ян крутил это в голове, но не додумался ни до чего правдоподобного.