На службе у Кощея (№1) - На службе у Кощея

— Все ясно! — отрапортовал Илья Муромец. — Разрешите выполнять?

— Выполняйте! — четко сказал Кощей и отвернулся. Но Илья и не думал уходить.

— Что еще? — недовольно спросил Кощей.

— Денег на дорогу и на непредвиденные расходы, — простодушно ответил Муромец. — Овес-то нынче дорог!

— Обеды тоже недешевы! — вставил Алеша Попович.

— Держите! — Кощей бросил им кошель, туго набитый серебром, и махнул рукой. Муромец поймал кошель на лету, подмигнул друзьям и поспешил выйти.

— Встречаемся через полчаса у городских ворот, — сказал он. — На сборы времени хватит. Брать в дорогу только самое необходимое!

16

Через полчаса друзья были у городских ворот. Все, кроме Ильи Муромца. Стрельцы боязливо косились на богатырей, которые при полном вооружении производили поистине неизгладимое впечатление.

— Где наш боров-то? — лиховался Добрыня. — Вот всегда так: назначит время, а сам опаздывает!

— Ему одну кольчугу натянуть, сколько времени надо, — улыбнулся Алеша Попович. — Войди в положение...

— Войди в положение! Я тебе не девица, чтобы входить в положение! — нахмурился Добрыня. — Тут, можно сказать, государство разваливается, а он резину тянет!

— А что такое резина? — скромно поинтересовался Яромир.

— Резина? Ну, это то, что в трусы вправляют, — туманно объяснил Добрыня.

— А что такое трусы?

— Так на тебе и трусов нет? — изумился Добрыня и тут же захохотал: — Ну дает! Поэт! Гений без трусов! Ха-ха!

— Новый анекдот? — поинтересовался Илья, незаметно выруливая откуда-то из-за угла. Яромир покраснел.

— Наш Яромирка без трусов ходит, — с готовностью доложил Добрыня. — Ты ему, Илья, на собственном примере покажи, что к чему, ха-ха!

— Есть вещи, о которых не принято говорить вслух, — строго заметил Алеша Попович.

— Ладно, ладно, да я же пошутил! — пошел на попятный Добрыня. — Мы же друзья! А с друзьями только и можно пошутить.

— Не по делу веселитесь, — заметил Илья Муромец. — Примета нехорошая! Вот сделаем дело, тогда и позубоскалить можно. Но не сейчас! А ну, волчья сыть! — крикнул он стрельцам. — Открывай ворота!

С тяжелым тележным скрипом ворота отворились, и друзья во весь опор поскакали вперед.

После часовой езды Илья неожиданно остановился. Скакавший за ним Добрыня вмазался в него, следом налетели Попович и Яромир. Образовалась куча мала. Пока расцепляли запутавшихся лошадей, все изрядно притомились.

— Перекусим? — высказался Илья.

— Ты скажи, почто остановился? — поинтересовался Добрыня.

— Как почто? — удивился Илья. — Перекусить, конечно!

— А я думал, определиться, куда скакать, где Жужу искать?

— Это тоже вопрос, — задумался Илья. — Вот заодно и обсудим. Располагайтесь, ребята!

Богатыри спешились и устроились на обочине. Илья расстегнул сумку и принялся выгребать припасы.

— Навались! Только вина мало. Мало вина, я сказал! А ты как клещ присосался! — Он отнял у Добрыни кожаный бурдюк и приложился к нему сам.

— Куда путь-то держим?

— Жужу ловить! — напомнил ему Алеша Попович, отбирая у Ильи бурдюк.

— Это я и без тебя помню, — огрызнулся Муромец. — А где этот Жужа?

Тут богатыри разом уставились на Яромира. Яромир неопределенно пожал плечами.

— Еще позавчера он был в Суждале. Там у него целое разбойничье гнездо. Туда даже миледя приезжала и этот, барон... Шнапс!

— Постой, постой! Ты нам этого не рассказывал. — Попович даже привстал от удивления. — Ну-ка, расскажи по порядку все, что знаешь!

Яромир покраснел. Рассказывать о своем сидении в сундуке не хотелось, но дело, очевидно, было настолько важным, что все остальные резоны уходили на второй план.

— Хорошо, — сказал Яромир. — Только не смейтесь! — и рассказал друзьям все, что видел, от начала и до конца.

— Вот, значит, как! — посуровел Илья Муромец, когда Яромир закончил рассказ. — Решили Русь-матушку изнутри взять! Я всегда знал, что этой бабе... ну, Яге, нельзя доверять! Ишь ты, миледью назвалась!

— Никакая она не миледь, а старая... — начал было Добрыня, но Попович его перебил.

— Попрошу не выражаться!

— А я и не успел! — парировал Добрыня.

— Хорош базарить! — Илья поднялся с травы и отряхнул колени. — Вперед, братцы! Дело-то будет потруднее, чем кажется!

— В Суждаль! — крикнул Добрыня. — Да вон он! Виден уже.

Действительно, впереди заблестели маковки церквей, а справа причудливо извивалась река.

— Тогда сразу на постоялый двор, а там уже определимся, — сказал Яромир.

17

У ворот города стоял все тот же пьяный стрелец и с любопытством глядел, как шустрые кумарские купцы втаскивают в пролом в стене здоровенный мешок с курагой. Рядом стояли другие мешки: с кишмишем, изюмом и финиками. Кумарские купцы задорно поглядывали на стрельца и скалили белые зубы.

— Зачем в ворота идти? В дыру иди, налог платить не нада!

— Ай, хороший стражник, зачем нэ везде такой!

Дыра была недалеко от ворот, и кумарские приколы были слышны хорошо. Однако стрелец то ли делал вид, что ничего не видит, то ли и в самом деле ничего не видел и не слышал. Всадников, однако, он узрел и тотчас загородил дорогу.

— Куды прешь? Не пушшу! Эта... Налог плати!

Илья посмотрел на стрельца и подмигнул товарищам.

— Сыграем?

— Сыграем! — хором ответили богатыри. Спешившись, они подошли к стрельцу. Яромир отобрал у стража бердыш, чтобы не поцарапался, и, глядя ему прямо в глаза, спросил:

— Помнишь ли меня?

— А ты кто такой, чтобы тебя помнить? — покачнулся стрелец. — Я вот сейчас наряд позову! — Он вытащил было свисток, но Илья опередил его и носком ноги ударил стрельца в заднее место. Стражник взвыл и взлетел едва ли не под облака, но приземлился не на траву, а на пятку Добры не и тут же был послан Поповичу. Алеша сделал длинный пас... Слишком длинный! Стрелец сначала шмякнулся об забор, отскочил, словно мячик, и был принят Яромиром, который наподдал от души, вколачивая гол в городские ворота. Стражник со свистом миновал покосившиеся столбы и исчез в соседнем огороде. Вскоре оттуда донесся свирепый лай и истошный визг.

— Вот теперь уже точно, один — ноль! — счастливо улыбнулся Илья Муромец. Кумарские купцы, бросив перетаскивать контрабандный товар, как зачарованные, уставились на богатырей.

Илья поманил их пальцем:

— А ну-ка, хлопцы, подите сюда!

Кумарские «хлопцы», словно кролики, загипнотизированные удавом, на негнущихся ногах направились к богатырям. Один из них внезапно очнулся от странного транса, схватил мешок с урюком и, сахарно улыбаясь, бросился к ним.

— Дарагой дрюг! Нэ абижяй, да! Сматры, какой урук? Кушай, дарагой! Во всем Чучмекистане люччи нэ найдешь! А какой кизюм! Бэз косточка! Слюший, мед, а не кизюм!

Откуда-то, как по волшебству, появился мешок изюма. Яромир краем глаза отметил, что остальные мешки довольно быстро уволокли прочь.

Илья почерпнул полную горсть урюка и отправил в рот. Сладко прищурился, неторопливо, с расстановкой, прожевал, прислушиваясь к собственным ощущениям. На его упитанной физиономии появилось блаженное выражение.

— Ну как? — осведомился Добрыня, непроизвольно сглатывая слюну.

— Чёй-то не распробовал! — Илья выгреб из мешка еще одну горсть урюка и так же неторопливо разжевал.

— Сладкий урюк, как дэвочка! — разулыбался кумарин.

Через несколько секунд все богатыри кушали урюк, время от времени прищуриваясь и вздыхая. Затем настала очередь изюма. Когда и с изюмом было покончено, Илья грустно вздохнул и потрепал кумарина по щеке.

— Годится. Можешь торговать!

— Спасыба, гаспадын началнык! — обрадовались купцы и шустро ломанулись в проем.

Илья тотчас нахмурился.

— Надо найти градоначальника и повесить, как собаку! Караул сменить, дыры в заборе залатать! А ворота, ворота где?!

— На них бабы белье полощут, — сказал Яромир.

— Опять же непорядок! Ладно. Будет время — займусь я этим городишком! Наведу порядок, ать-два! — И, засмеявшись, довольные богатыри отправились дальше. Яромир хорошо запомнил дорогу на постоялый двор, и вскоре они были на месте.

На постоялом дворе царили разруха и пустота. Хозяин сидел на камушке перед воротами и пускал слюни. Время от времени он принимался что-то гугукать, но в этом детском лепете невозможно было хоть что-то разобрать. Илья покосился на Яромира.

— Здорово же ты его приласкал! Даже я так не умею!

От такой похвалы Яромир невольно смутился.

— Спасибо добрым людям, научили! Нужно знать, куда стукнуть, вот и вся наука.

— Не гуманно это, — пробормотал Добрыня. — Ты бы его уж убил сразу, чтобы не мучался! И ему хорошо, и людям не противно!

— Не спеши осуждать, Добрынюшка, — прогудел Илья, хитро поглядывая на Яромира. — Тут, чую, девка виновата! Наська, что ль? Ну, та самая, которую ты Матвееву заместо дочки подсудобил! Кстати, хорош подарочек, я бы и сам от такого не отказался! — Илья коротко хохотнул, поскреб пятерней в затылке. — Она теперь у нового батюшки просит повозку на нутряном огне! Только не нашенскую, а из Франкмасонии, на каретных колесах и с позолоченной трубой. Название у этой телеги больно неприличное, дай бог памяти...

— Пежо! — охотно подсказал образованный Попович и тут же повернулся к Яромиру. — Друг мой! А нельзя ли его обратно ввести в разум?

— Мозги вправить! — подсказал Добрыня и захохотал.

— Вот именно.

— Можно, конечно, — кивнул Яромир. — Дело-то пустяковое, да ведь он опять за разбой примется!

— Не примется, — пообещал Илья. — Я его расспрошу, а потом пару раз шваркну об стенку, и ему не до разбоя будет.

— Вот истинный гуманист! — расцвел Добрыня. — Сразу видно хорошего человека. Ладно, друг мой, вправляй ему мозги, да только поскорее, смотреть тошно. И смердит, как свинья...

Яромир кивнул и молча подошел к поглупевшему Жухраю. Прицелился.

— Гум-ням-ням? — улыбнулся Жухрай.

Хрясь! Могучий кулак Яромира с размаха опустился ему на голову. Хозяин покатился в пыль, а когда поднялся, идиотская улыбка уже не украшала его глумливую физиономию. Взгляд Жухрая был глубок и сосредоточен.

— Извините, господа... — Он отряхнулся от пыли и осторожно принюхался. На его лице изобразилось беспокойство.

— Прошу вас подождать меня пару минут, я должен привести себя в порядок!

С этими словами Жухрай исчез в дверном проеме. Илья изумленно посмотрел на Яромира.

— Это ж как свесить надо, чтобы мужик так резко поумнел? Слушай! Дай одному моему знакомому по черепу, а? Ему тоже поумнеть не мешает. Хороший человек, а дурак дураком!

— Не себя ли имеешь в виду? — покатился со смеху Добрыня. — Вот потеха так потеха! Ха-ха! Нет уж, кто отроду балбес, того тумаком не исправишь. Верно я говорю?

— Еще как исправишь, — не согласился Яромир. — Я вот до пятнадцати лет с трудом говорил, а как слегой по башке перетянули, так и поумнел. Стихи писать начал!

— Во! — обрадовался Илья. — Так и сделаем! А за мной не заржавеет!

— Только после того, как царевича разыщем, — сказал Яромир.

— Знамо, что так! Только ты уж не подведи! Покрепче вдарь! А то у меня больно голова дубовая... То есть у моего приятеля. Иной раз двинут булавой, так даже шишка не вскочит!

Тем временем во дворе появился хозяин. Он переоделся во все чистое, умылся и даже опрыснул себя духами.

— Господа! — обратился он к богатырям с чувством глубокого внутреннего достоинства. — Мне жаль, что не могу предложить вам изысканной кухни. Все мои работники куда-то подевались, а продукты расхищены! Но хлеб я испеку сам, а чистые постели в доме найдутся!

Яромир смотрел на Жухрая во все глаза.

— Слушай! — прошептал Попович. — Что-то не похож этот тип на разбойника... Может, ты того... Сделал его умней, чем надо?

— Перестарался, — кивнул Яромир. — От такого толку не добьешься! Придется еще раз двинуть! — сказав это, витязь осторожно стал заходить сзади.

— Может быть, вам поискать более приличное пристанище?

Хрясь! Это рука Яромира снова пришла в действие. На сей раз более успешно. В голове Жухрая что-то щелкнуло, на мгновенье старый разбойник обалдел, но быстро пришел в чувство и уставился на Яромира. По его заметавшемуся взгляду Яромир понял, что хозяин узнал его, а увидев еще трех богатырей, и вовсе приуныл. Приуныть-то приуныл, но постарался послаще улыбнуться.

— Что нужно могучим богатырям от старого, больного человека?

— Екарный бабай! — Муромец сгреб Жухрая за шиворот и притянул к себе. — Вот скажи, человече, почему ты, даже когда шибко умный, все равно дурной?

— А?..

— Моя твоя не понимай! — испугался Жухрай. — Не губи, отец родной!

— Я тебе отец?! — изумился Илья и даже выпустил разбойника из рук. — Да я тебя за одно это слово... Ух! — Илья поднял кулак, но Жухрай быстро залепетал:

— А откуда вы знаете, ваше богатырство, может, и отец? Вы вон по свету сколько мотаетесь, везде бываете, девки-то вас, небось, любят!

— Твоя правда, — осклабился Илья. — Сильно любят, ну а мы, стало быть, отвечаем взаимностью! Ну так что с того?

— А то! Вас вон Муромцем кличут, а в Муроме-то давно ли были?

— Ох, давно! — задумался Илья. — Лет пятнадцать назад!

— Небось, и девка была, — продолжал гнуть свое Жухрай.

Глаза у Ильи затуманились.

— Была. Зойка-каракатица! Хорошая баба, только страшная больно!

— Так вот, этой Зойки я и есть сын! — с чувством произнес Жухрай и тут же взвыл. — Здравствуй, папа! — с этими словами он бросился на богатыря и с размаха ткнулся лысеющей головой Илье в живот.

Муромец обалдел. Он погладил «сынка» по скалистому черепу.

— Здравствуй, сынок! — пробормотал он растроганно.

Теперь пришла пора обалдеть друзьям. На какое-то время они лишились дара речи. Наконец Добрыня густо откашлялся и попытался осторожно прервать гнусные «сыновьи» ласки.

— Илья, да ты только погляди на этого разбойника! Да он тебя в два раза старше!

— Не старше я, не старше! — захныкал Жухрай. — Жисть-то у меня какая тяжелая! Подыстрепался чуть-чуть!

— Тебе сколько лет? — рявкнул Яромир. — А ну отвечай, или я за себя не отвечаю! В щепки изрублю!

— А вот и не изрубишь, не изрубишь! — глумливо ответил Жухрай, поудобнее устраиваясь на широкой богатырской груди. — А лет мне... Аккурат пятнадцать и есть!

— У-ух! — разом выдохнули богатыри. Все, за исключением Муромца.

— Во дает! — с оттенком восхищения произнес Добрыня. — Ну хорошо. Ты скажи, разбойничья душа, куда Жужа делся? Нам от тебя больше ничего и не надо!

— Да уж, сынок, ты лучше скажи, — прогудел Илья, смахивая набежавшую слезу. — Мы при государственном деле! За пособничество я и сына родного не помилую! — Он решительно отодвинул от себя Жухрая, вгляделся в него и сплюнул с досады. — Так и есть! Весь в мать пошел. Такой же урод! Тьфу! Ну, говори, милый, а то ведь... Я тебя породил, я тебя и убью!

— Ах, батюшка! — промурлыкал Жухрай. — И не помню, и не ведаю! Он ведь, залеточка, разве говорит, куда идет? Появился — и смылся! Да вы не беспокойтесь, все узнаем-разведаем! Вы вот спать-то ложитесь, отдохните с дороги, а я схожу, кое-кого порасспрошу. Пойдем, папашечка, я тебе лучшую комнату отведу, постелька — просто загляденье! Сны на ней снятся сладкие, духовитые!

— Это небось та самая постель, которую ты мне подсудобил, змей проклятый! — не выдержал Яромир. — Да я тебя... — Он уже было поднял руку, чтобы отвесить старому мерзавцу подзатыльник, но Илья перехватил ее:

— Ты, Яромирка, сына моего не трогай! Я с ним сам разберусь! А ну, поворотись-ка, сынку!

Жухрай повернулся, глупо ухмыляясь.

— Я с твоей мамкой знаешь, как ладил?

— Как? — наивно поинтересовался Жухрай.

— А вот так! — ласково проговорил Илья и одним тычком выбил Жухраю все зубы до единого!

— О! У! — Жухрай схватился обеими руками за пасть и бросился в темноту дома приводить себя в порядок.

Друзья посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

— А я уж подумал, что ты и впрямь поверил, будто этот разбойник — твой сын! — сказал Добрыня. — Здорово ты все разыграл! Ну прямо как виртуоз! Всех одурачил!

— Так он сын и есть, — пожал плечами Илья. — Неужто кто такими вещами шутить станет?

— Да какой он сын! — застонал Алеша Попович. — Ему навскидку лет шестьдесят! А тебе?..

— Не шестьдесят ему, — заупрямился Илья. — Меньше! И это... Насчет Зойки-каракатицы откуда он знает?

— Так ты же сам ему только что сказал! — рассердился Добрыня. — Все, братцы! Не могу больше! Пошли отдыхать.

Они поднялись на второй ярус, и Яромир стал открывать одну за другой двери. Везде царили беспорядок и разгром. Только в той комнате, где ночевал Яромир, мебель оказалась не украдена. Правда, постельного белья и в помине не было.

— Здесь и заночуем, — сказал Илья, устраиваясь на полу. — А сынок тем временем все разузнает!

Жухрай не появлялся долго. Очевидно, отцовские ласки пришлись ему не по вкусу. Наконец он появился на пороге комнаты.

— Вот и чудненько, вот и устроились! — прошамкал он, стараясь не открывать рта. — Вы отдыхайте, а утром я все, как есть, скажу!

— Сынок, подойди сюда! — тихо сказал Илья.

— Что, папа? — затрясся разбойник.

— Подойди, подойди!

Жухрай, как на ходулях, подошел к Илье.

— В морду хочешь? — улыбнулся Илья.

— Спасибо, папашечка, я уже получил! — прошамкал Жухрай.

— Коли ты сын богатыря, так и воспитание у тебя должно быть богатырское! — философически изрек Илья Муромец и из положения лежа наладил хозяину такого пинка, что того вынесло в коридор едва ли не вместе с дверью. Дверь, правда, устояла.

Гнусно завывая, Жухрай скатился вниз и выскочил во двор. Улица немедленно огласилась жалобными воплями и стонами.

— Люблю слушать, когда вот так поют! — сказал Илья. — Честное слово, даже за душу берет!

А ты его почаще бей, — посоветовал Добрыня. — Глядишь, певцом сделаешь!

Между тем за окнами стемнело. В опустевшем доме Яромир не смог отыскать ни лампы, ни свечки. Пришлось ужинать в темноте. Впрочем, на аппетит это не повлияло. После ужина Яромир продемонстрировал друзьям кровать-ловушку.

Илья громко восхищался, цокал языком, наконец не выдержал.

— А долго ли падать-то?

— Не знаю, — сказал Яромир. — Там ведь подвал!

— Сейчас узнаем! — сказал Илья и, подхватив с пола скамью, швырнул ее в подвал. В следующее мгновение скамья глухо стукнулась обо что-то, кто-то взвыл дурным голосом, кто-то, наоборот, громко захохотал.

— Да-а... — протянул Добрыня, тщетно вглядываясь в черный провал на месте ложа. — Не скучно тебе здесь было ночевать!

— Думаю, что и нам скучать не придется, — предположил Алеша Попович. — Судя по морде хозяина, он уже придумал какую-то пакость!

На всякий случай друзья подперли дверь оставшейся скамьей, а на фальшивую кровать взгромоздили дубовый стол и улеглись прямо на пол.

Яромир слушал, как ровно и глубоко дышит Муромец, как посапывает Добрыня, и от нечего делать следил, как медленно ползет по потолку отсвет от полной луны. В следующее мгновение ему показалось, что мимо окна промелькнула чья-то тень. Яромир привстал на локте, и тут ставни на окне с тихим стуком сомкнулись.

«Что за чертовщина?!» Яромир вскочил и в темноте наступил на чью-то руку.

— Чего галавесишь? — пробормотал Илья. — Дай спать!

— Кто-то ставни закрыл! — прошептал Яромир. — Неспроста это!

— Пустяки! — Илья перевернулся со спины на бок. — Спать спокойней будет! Не суетись, утром разберемся!

Яромир нащупал рукой свободное место. Лег. Теперь, как назло, не спалось. Откуда-то снизу послышались голоса. Яромир снова поднялся и на цыпочках подошел к фальшивой кровати. Теперь уже проснулся Добрыня.

— Хватит бродить! Яромирка!

— Там, внизу, кто-то разговаривает!

— Так это ж постоялый двор, дурья твоя башка! Может, постояльцы?

Яромир сдвинул в сторону прикрывающий дыру стол и прижался ухом.

— Масла не жалей! — крикнул кто-то. — А дверь-то хорошо приперли?

— Бревном! — простонал кто-то голосом Жухрая.

— Смотри! Сам перед миледей отвечать будешь!

— Огня, братцы, и тикаем!

«При чем тут масло? — подумал Яромир. — Бревно какое-то? А миледю, видать, недаром боятся! Что же ни задумали?»

Он снова лег, но минут через пять ему показалось, что из-за двери потянуло дымком.

«Пожар!» — испугался Яромир. Вскочив на ноги, он бросился к двери, откинул в сторону лавку и попытался выйти в коридор. Однако не тут-то было!

— Приперли, что ли? — удивился он и тут же вспомнил, о чем говорили голоса внизу. Дверь и в самом деле была подперта бревном, а масло понадобилось для того, чтобы избу запалить!

— Горим, братцы! — завопил он, расталкивая друзей. Слава богу, богатырям не пришлось объяснять, что к чему.

— Тикать надо, ребята! — ахнул Илья. — Иначе — кранздец!

— Двери заперты, окна тоже, — мрачно напомнил Добрыня. — Плохо дело!

— В чем дело? — удивился Попович. — Выбить их, к чертовой матери, и всего делов! — Он подлетел к окну и ударил по ставням кулаком. Ставни даже не шелохнулись.

— Это же колдовство! — догадался Яромир.

— Ну конечно, колдовство! — спокойно согласился Илья и задумчиво огляделся. Неизвестно, что он мог увидеть в кромешной темноте, но через минуту Муромец доложил:

— Можно всю избу по бревнышку растаскать!

— А эти бревна нас и придавят, — не согласился Яромир. — Надо, братцы, спускаться через дыру!

— Точно! — обрадовался Добрыня. — Там же вместо кровати дыра до самого погреба!

— Верно, — согласился Илья. — Только это... как бы нам не убиться! Лететь-то долгонько!

— А зачем прыгать? — возразил Яромир. — Дыра-то довольно узкая. Если упереться в стену спиной и потихоньку спускаться, все будет нормально.

— Тогда я полез! — сказал Илья. Отшвырнув в сторону стол, которым прикрыли лаз, он спустил в дыру ноги, нащупал перекаты и стал спускаться. Через минуту он соскользнул ногой и с грохотом сорвался вниз.

— Ты как, цел? — крикнул в дыру Добрыня.

— Конечно, цел! Только пол проломил немного! Прыгайте по одному, а я вас ловить буду!

— Давай, Яромирка, теперь твоя очередь! — шепнул Добрыня.

Яромир перекинул ноги через край и стал спускаться. В какой-то момент он тоже потерял опору и рухнул прямо на руки Илье.

— Вот и лады! — довольным тоном прогудел Илья. — Следующий!

Через минуту таким же манером приземлились и Добрыня с Поповичем.

— Где мы?

— Темно, хоть глаз выколи!

— Братцы, дайте осмотреться!

— Да как же тут осмотришься, если темнотища такая? — удивился Илья.

— А я ощупью! — ответил Яромир.

— Только смотри, не нарвись на что-нибудь! — напутствовал его Муромец. — Это тебе не девок на сеновале щупать!

Яромир растопырил руки и молча пошел вперед. Вскоре он нащупал чьи-то усы, бородищу, здоровенные зубы...

— Братцы! Мне кто-то рукой в рот залез! — испуганно прошептал Добрыня. — Тьфу, гадость!

— Это я, — признался Яромир. — Извини, нечаянно!

— А я уж подумал, что нечисть какая, — сказал Добрыня. — Хотел кистенем промеж рог зарядить!

Наконец Яромир нащупал дверь. Она оказалась заперта. Просто заперта. Без всяких колдовских штучек. Когда Яромир пнул ее ногой, дверь вынесло из стены. Где-то вдалеке слышались голоса, кто-то звонил в колокол, кто-то пробежал по двору и стукнул калиткой.

Друзья выбрались из горящего дома и осмотрелись. Во дворе было полно народу. Никто на них не обратил внимания. Жухрай, пригорюнившись, сидел на камне и лил крокодиловы слезы:

— Подпалили, злодеи! Все, как есть, сожгли! И куды ж я, граждане, теперь подамся? Это все вороги приезжие чертово зелье курили, сами сгорели и хату спалили! Ох, не могу! Ох, держите!

Доверчивые горожане прониклись сочувствием, но тушить пожар не торопились. Кто-то прошел мимо, постучал по пустым бочкам и лениво осведомился:

— А что же ты, любезный, водой не запасся?

— Была вода! — Жухрай ударил себя кулаком в грудь. — Была, да кто-то всю вылил! Видать, заранее готовился!

Муромец не спеша подошел к Жухраю. Яромир невольно остановился, чтобы посмотреть, что будет дальше. Попович и Добрыня бросились выручать коней, но их кто-то уже вывел из конюшни, и теперь они носились по кругу, увеличивая общую сумятицу.

— Сыно-ок! — позвал Муромец, остановившись в шаге от Жухрая.

— Что? Чего? — Жухрай вздрогнул, как от удара плетью, попытался было вскочить на ноги, но Илья прижал его рукой.

— Не спеши. Надо поговорить!

— Граждане! — пронзительно заверещал Жухрай. — Меня душат! Разбойники, тать ночная!

Аккурат при слове «тать» во дворе появились стрельцы. Они вкатили во двор пожарную телегу. Кривоногий, похожий на карапуза начальник стражи подбежал к Жухраю.

— Ты, что ль, хозяин?

— Я! — крикнул Жухрай, пытаясь освободиться.

— Тушить будем али как?

— Како тушить? Не видишь, меня тать совсем заел! — зарыдал Жухрай. — Спасите, помогите!

Начальник стражи мельком взглянул на Муромца и сделал вид, что никого не увидел.

— Значит, тушить не будем! — обрадовался он. — Братцы, разворачиваемся! Хозяин говорит — пусть горит!

— Зачем только перлись? — послышались недовольные голоса, но их перебил другой, более жизнерадостный:

— Ребята, тащи картошку! Картошку пожарим!

— Нужна твоя картошка, — тут же откликнулся другой. — Васько, сбегай за шампурами! И мясо не забудь! Тащи скорей. Эх, сейчас шашлычки сварганим!

Муромец поднял Жухрая за шкирку и поднес к глазам.

— Молись, змей, сейчас в костер брошу! — сказал он и весьма убедительно размахнулся. Жухрай взвыл еще пуще, но никто на него внимания не обратил.

— Все скажу, все! Только не убивай! Отпусти грешную душу на покаяние!

Илья задумался.

— Ты почто моим сыном назвался, злыдень?

— По глупости, ваше величество! — завыл Жухрай.

— Ясно. По глупости, значит. Ну, а где твои сообщнички? Жужа где?

— Убег! В Муромские леса убег! — пролаял Жухрай.

— Уже лучше. Иван-царевича с собой взял?

— Не знаю ни про какого царевича! Не слышал... Уя!

— Я тебе дам — уя! Мозоль застарелая! — насупился Илья. — Ну, что мне с тобой делать?

— Башку ему с плеч, и вся недолга! — подал голос Добрыня. — Ведь едва не спалил, сволочь!

— Нельзя позорить оружие такой дрянью, — возразил Попович. — За ноги его, и об камень!

— Ну а ты что посоветуешь, Яромирка? — спросил Илья.

Яромир огляделся.

— Сможешь его до звезды докинуть?

— Не смогу! — признался богатырь. — Звезда, она же маленькая! Промахнусь!

— А до луны?

— До луны, пожалуй, смогу, — сказал Муромец и, размахнувшись, швырнул скулящего Жухрая в кромешную темноту ночного неба, туда, где белел тоненький серпик луны.

— По коням, братцы! — скомандовал Муромец, отряхнувшись и вытерев руки о траву. — До Муромских лесов не близко, но зато там мне все дорожки ведомы!

Яромир еще раз посмотрел на суетящихся возле пожара стрельцов, на длинные шампуры, унизанные кусками баранины, вздохнул и запрыгнул на Савраску.

У Жухрая на пожаре

Веселится праздный люд.

Удивительные хари

Жрут шашлык и пиво пьют! —

с чувством продекламировал он под смех друзей.

Выехав в чистое поле, Илья Муромец осторожно принюхался.

— Нравится, как шашлык пахнет? — осклабился Добрыня.

— Не! — Муромец покачал головой. — Принюхиваюсь к родному запаху! Муром-то хоть и далече, но все равно крепко пахнет! Вот на запах и поедем!

Минут пять он шевелил ноздрями, пытаясь уловить нечто недоступное для других, и, наконец удовлетворенно крякнув, сообщил:

— Все в порядке. Двигайте за мной!

Вскоре друзья уже скакали туда, где темными вершинами поднимались вековые леса.

— А может, все-таки заночуем? — подал голос Яромир, которому до страсти хотелось спать.

— Можно и заночевать, — откликнулся Илья Муромец. — Почему бы не заночевать? Только ведь упыри обгложут. Обидно!

Словно в подтверждение его слов, справа и слева от богатырей, как по команде, вспыхнули слабые огоньки. Они двигались параллельно и с той же скоростью.

— Ну вот, принесла нелегкая! — проворчал Илья. — Уж и пошутить нельзя! И что это у нас на Руси столько нечисти развелось? То упыри, то разбойники! В кого пальцем ни ткни — или вор, или пьяница!

— Это потому, что мы лучше всех, — сказал Яромир. — Вот враги от зависти и напустили!

— Враги, они, конечно, есть, — согласился Илья. — Но и мы, если уж по совести, те еще ухарцы! Смотри-ка, как им неймется! — Он ткнул рукой в сторону огоньков. Те постепенно приближались, стараясь взять богатырей в кольцо.

— Может, разгоним? — сказал Добрыня. — Надоело уже, честное слово!

— Разогнать недолго, — сказал Илья. — А может, они просто играются? Тогда чего же зря шум поднимать? Эй, ребята! — Он остановил коня и повернулся к огонькам. — В чем проблема?

— В чем проблема, в чем проблема! — послышался из темноты недовольный голос — Жрать хотим, вот в чем проблема! Подзакусим вами, и все будет хорошо!

— На Руси со жратвой всегда было туго, — рассудительно ответил Илья. — А вы, часом, кто будете?

— Мертвецы мы! — послышалось в ответ.

— Врете, небось, — усмехнулся Илья. — А ну-ка, постучите зубами!

В ответ раздался такой дробный стук, что у друзей заложило уши, а по спине помимо воли поползли мурашки. То ли мертвецов было очень много, то ли зубами они клацали на полную катушку, старались. Богатыри невольно переглянулись. Смутились, пожалуй, все, кроме Муромца. Он снова усмехнулся и густо откашлялся.

— Постойте, постойте! Эдак нельзя! Так и оглохнуть недолго! Уж больно некрасиво у вас получается!