Посмотрел на часы, прикинул, сколько времени понадобится приданным средствам, чтобы развернуться и побаловать врага огневой мощью. Что-то опаздывают… Только подумал, как тут же заговорила зушка. Иван повел биноклем в ту сторону и выругался в отчаянии: зушкой управлял какой-то расхристанный «волосатик», самозабвенно орущий что-то в боевом экстазе – он очень толково размещал огонь по фронту, плотно накрывая вспыхивающие на перевале огоньки, а командир расчета, сержант, сидел рядом за перископом и корректировал работу отставного мастера-зенитчика.
      – Совсем от рук офуели! – заорал Иван, ударяя кулаком по брустверу, и тут же пригнулся от нового грохота, перекрывшего канонаду, – это одновременно вступили в бой расчеты минометов и СПГ-9, а за ними, сориентировавшись наконец в секторах, башенные пулеметы БТР.
      Шквал огня со стороны перевала резко утух – теперь было очевидно, что незадачливым агрессорам приходится туго.
      – А вы как думали, рахиты! – заорал Иван. – Мои приданные вам всю жопу разнесут! Какого хера лезли?
      – Командир – надо на «бэтээре» проскочить по левому флангу за бугор, наебнуть их минометы!!! – захрипел на ухо Ивану свалившийся невесть откуда в траншею командир отряда самообороны, взбудораженно сверкая глазами и раздувая ноздри. – Не ссы, не спалят – прижмем огоньком, проскочим… А?! А лучше на двух – вернее будет!
      – Пошел ты! – крикнул в ответ Иван. – Сто пудов спалят… Блядь, это что такое?! Это кто, блядь, разрешил?!
      С левого фланга заставы стартовал «бэтээр» – тот самый, в который накануне сгрузили имущество экспедиции и сдали под охрану шестому посту. Новая машина легко проутюжила каменистую осыпь перед позициями заставы и скоренько поперла вверх по краешку полосы огня, развернув башню вправо и экономно изрыгая из обоих пулеметов короткие очереди.
      – Командир – профессор съебался! – В окоп свалился чумазый Луков, обалдевший от грохота. – Вместе со всей экспедицией! И расчет «бэтээра» прихватил!
      – Че ты несешь?! – страшно оскалился Иван, сгребая лейтенанта за бронежилет и подтягивая к себе. – Как это – съебался?! Как это – расчет?! Он же, тварь, под oxpaной!
      – Не знаю! – жалобно взвыл Луков, не решаясь встретиться взглядом с командиром. – Весь шестой пост – будто обкурились… Валяются в окопе и прутся с пальца – меня увидели, как начали ржать! Может, он дал им чего?
      – Спалят, на хер! – тоскливо прошептал Иван, наблюдая, как зеленый жук быстро лезет к перевалу. – Бля буду – спалят… пи-да-ра-сы!!! И пацанов вместе с ними. Вот что, Серый, я беру отделение, беру «бэтээр» – и за ними. А ты – руководи боем. Хотя фуля тут руководить – оно само…
      – Стремно в одну коробку гнать! – убежденно крикнул командир отряда самообороны. – Обязательно спалят! А ты по ту сторону не лазил – местность не знаешь! Погнали на двух «бэтээрах» – твой расчет и я с мужиками на одном, а ты со своими пацанами – на втором! Я первым пойду – я тут каждый камушек знаю! Погнали, командир, я тебе дело говорю!
      – Ну, хер с тобой! – недолго размышляя, согласился Иван. – Теперь уж – один хер… Погнали!
      Через пять минут два «бэтээра» стартовали из своих окопов и по левому флангу побежали в гору. Лихие гранатометчики противника не сочли целесообразным почтить их своим вниманием – как-то недосуг было. Пологий скат перевала, на котором неосмотрительно расположились боевики, превратился в ад, в котором не было времени думать о преобладающем поражении бронированных целей – выжить бы…
 

***

 
      В вертолете Руслан в самых доступных выражениях объяснил Протасу суть дела:
      – Там находится группа международных террористов – это именно они заварили всю кашу. Мы давно за ними следим. Если б ты нас вчера не повязал – ничего бы этого не было. А сейчас они наворотят дел – за десять лет потом не расхлебаешь! А с тебя погоны снимут – это железно! И под суд пойдешь как пить дать!
      Успокоенный Протас откровенно загрустил. Он не хотел под суд. Без погон тоже не хотел – до пенсии оставалось не так уж много.
      Во попал! Прослужить все время на паркете, под железной рукой всесильного покровителя, а тут… Ничего себе – подышал горным воздухом! Попил коньячку! Тут уж никакой покровитель не поможет…
      Руслан, заметив, что клиент дошел до кондиции, счел нужным прояснить ситуацию:
      – Ну ты не больно-то расстраивайся. Если поможешь и операция пройдет успешно, может, еще и орден дадут. От тебя требуется только выполнять мои распоряжения. Усек?
      Вертолет медленно, как казалось, продвигался к точке, указанной на карте, предусмотрительно отобранной у коменданта. Сам комендант немного приободрился и даже начал задавать вопросы по существу. В частности, его интересовало, какую цель преследуют террористы – зачем рванули через границу и для чего им гора. И еще – что ему делать?!
      Услышав, что на горе находится тщательно законспирированная сверхмощная станция спутниковой связи и террористы хотят с ее помощью уничтожить систему ПРО НАТО, Протас удовлетворенно закивал головой. Что такое какой-то пограничный конфликт и гибель нескольких десятков человек по сравнению с таким катаклизмом? Тьфу – пылинка, никто и не вспомнит, ежели вдруг случится на самом деле террористам осуществить своп планы. Когда же ему сообщили, что всю операцию проделает группа Руслана, а от него потребуется только переправить их потом в столицу Второй Республики, комендант и вовсе воспрял духом.
      Через сорок минут вертолет вплотную приблизился к месту событий.
      Еще издали можно было заметить, что у подножия горы идет бой. Красные ниточки многочисленных трасс пронизывали все пространство у южного склона. С обеих сторон то и дело поднимались долго не оседающие клубы пыли от разрывов мин.
      Судя по всему, значительный перевес в огневой мощи был на стороне осаждающих – разрывов на позициях засевших у горы было больше, жирно чадили два подбитых «бэтээра» – третий забрался в какую-то природную впадину и пока что был цел – по крайней мере, так казалось сверху.
      – Что творится! Прям как в кино! – остолбенело проблеял Протас, прильнувший к иллюминатору. Такого он еще не видел. Зачарованно созерцая панораму сражения, комендант вдруг изменился в лице: впереди, по курсу движения вертолета, пролетело несколько ленточек-трасс.
      – Это что они… По НАМ?! Твою мать… Заворачивай!!! Заворачивай, я сказал!!! – В нем вдруг проснулся командирский рык. Не обращая внимания на то, что дверь в кабину закрыта и экипаж его слышать не может, Протас отчаянно командовал поворачивать назад.
      Руслан, легонько саданув крикуна в поддых, посоветовал открыть дверь и дать команду экипажу, чтобы облетели гору с другой стороны. Но пилоты и сами сориентировались – заложив крутой вираж, вертолет резко пошел вверх и двинулся вокруг горы.
      Поднимаясь над северным склоном к вершине, они увидели прямо перед собой, возле довольно большого, по всей видимости, свежевырытого котлована, копошащиеся в снегу фигурки.
      – Вот они – террористы! – взволнованно заорал Протас, пытаясь выхватить у сидящего рядом коренастого автомат. – Да мочите же, чего ж вы!!! – Коренастый молча саданул крикуна в живот и усадил на скамейку.
      – Молчать! На этом твоя деятельность пока прекращается! – крикнул Руслан, протискиваясь к двери. – Дай команду пилотам – пусть посадят машину в ста метрах выше этой компании… Ну, хлопцы. – Он обернулся к своим. – Я вас прошу – этот козел нам нужен живым…
 

***

 
      Через два с половиной часа с начала восхождения идущий первым в связке альпинист, неловко оступившись, сорвался вниз и завис на стропе, раскачиваясь над пропастью.
      Второй изо всех сил вцепился в каменистый склон, удерживая висящего. Было ясно, что долго ему не продержаться – еще пара минут, и он сорвется, и тогда вся связка полетит вниз.
      – Ну вот, началось, – досадливо поморщился Пульман. – Нет, как тебе это нравится? – Он обернулся к побледневшему Бабинову, с ужасом наблюдавшему за маятникообразными покачиваниями сорвавшегося.
      – Не к добру, патрон… – побелевшими губами процедил хирург. – Сначала этот рыжий, теперь вот это…
      – Прекрати каркать! – резко оборвал его Пульман. – Рыжий…
      Обыкновенный пастух, одичавший в горах! А это… А ну, внимание – передать по цепи: второму обрезать стропу. Быстро!
      Команда молниеносно проследовала наверх. Через несколько секунд второй номер перерезал стропу и стал первым – бывший первый камнем полетел в пропасть, без крика, с глухим чавканьем ударяясь о каменные выступы.
      – Все – пошли, пошли! – подбодрил Пульман и неторопливо полез вперед. Рыжий… Когда они только начали восхождение, откуда ни возьмись, из какой-то щели выскочил косматый рыжий мужик и, напрягшись в титаническом усилии, попытался столкнуть на группу огромный валун. Не растерявшийся Пульман метким выстрелом из карабина уложил рыжего. Подошел посмотреть – при ближайшем рассмотрении мертвый мужик оказался весьма колоритным экземпляром и не совсем рыжим. Это был какой-то древний горец, с длиннющими, совершенно седыми волосами и огненно-рыжей бородой до пояса. Внимательно всмотревшись в его лицо, Пульман несколько смутился – убитого никак нельзя было отнести к какому-либо племени коренных народов Кавказа. Если бы они находились в другом месте, доктор дал бы голову на отсечение, что дед – представитель арийской расы. Эта странная несуразность заронила в его душу какие-то смутные подозрения, которые по пути отнюдь не рассеивались…
      Через пять часов восхождения вершина была покорена. Более никто не сорвался, и вообще – благодаря мастерству альпинистов восхождение прошло весьма удачно. Опасения Пульмана начали рассеиваться. Если бы не Бабинов, все было бы вообще прекрасно. Но этот конченый пессимист действовал доктору на нервы. Всю дорогу хирург тяжко вздыхал, смотрел тоскливо и на каждом привале ощупывал рюкзаки у двух идущих перед ними альпинистов. В рюкзаках хранилось несколько десятков квадратных метров шелка и дюралевые штыри – дельтапланы. По окончании операции Пульман с помощником намеревались бросить альпинистов на произвол судьбы и смыться с вершины на дельтапланах. Этот неизбежный и пока что далекий момент больше всего пугал Бабинова. Когда они тренировались, стартуя с холмов под Ложбинском, у хирурга, в отличие от Пульмана, получалось из рук вон – он отчаянно трусил и впадал в панику, хотя высота там была мизерная. Теперь же перспектива спускаться на дельтаплане с высоченной горы давила на сознание Бабинова с такой силой, что он был готов в любой момент упасть в обморок, страшно раздражая своим состоянием патрона…
      Вершина представляла собой покатое плато размером в два футбольных поля, покрытое слежавшимся, твердым как дерево снегом.
      В некоторых местах виднелись вогнутые воронки, как бы проталины, на дне которых был лед, прозрачный как стекло.
      Прозвучала команда – отдыхать. Несмотря на страшную усталость, Бабинов, вооружившись ледорубом, отправился осматривать местность. Побродив минут десять, он вернулся к шефу, который, счастливо жмурясь, уже прихлебывал дымящийся кофе, заваренный на пламени керосинового примуса.
      – Ничего нет, – уныло доложил Бабинов, плюхаясь рядом с ним на снег. – Ни малейшего следа. Его сильно занесло снегом?
      – Занесло – не то слово. – Пульман снова с наслаждением отхлебнул кофе. – Он просто утонул. Поэтому его и в пропасть не стащило – несмотря на сильные ветра.
      – Нам предстоит колоссальная работа, – мрачно заключил Бабинов. – Да уж… Просканировать вею эту огромную площадку…
      – Зачем всю? – удивился Пульман, передавая кружку помощнику. – Зная предполагаемое направление движения самолета, мы можем с достаточной точностью определить точку столкновения. Таким образом исключаем из района поиска три четверти площади вершины. А в оставшемся секторе прозвоним всю зону по полосам – часа за полтора. Пей давай, да присоединяйся – я пошел… – Он извлек из сумки, висящей через плечо, небольшую пластмассовую коробку, надел наушники, взял в руки щуп с проволочной петлей на конце и отправился на поиски.
      Допив кофе, Бабинов достал свой металлоискатель и присоединился к шефу.
      Минут через двадцать у него в наушниках раздался четкий сигнал. От неожиданности доморощенный сапер даже подпрыгнул. И тут же буйно возликовал:
      – Доктор!!! Это я, я!!! Это я нашел…
      Определив контур предполагаемого остова самолета, Пульман дал команду, альпинистам – бурить шурфы, рвать тротиловыми шашками и выгребать из образовавшейся ямы снежное крошево.
      Благодаря сноровке альпинистов и большому запасу взрывчатки дело двигалось споро. Через два часа адского напряжения из-под льдин показался довольно неплохо сохранившийся, обугленный и измятый остов самолета.
      Даже невозмутимый Пульман на этот раз не смог сдержать нахлынувших чувств. Он дико завопил, принялся отплясывать на месте, затем схватил в обнимку Бабинова и заорал в экстазе:
      – Я гений!!! Я все предугадал, Сашка! Это был не фантом – вот он, вот он!!! У-у-у-у…
      Еще через полчаса остов был тщательно очищен от снега. Осмотр быстро дал результат – в пассажирском отделении очень скоро обнаружили небольшой несгораемый сейф, страшно тяжелый и, казалось, совершенно монолитный.
      Пульман уже не орал – он охрип, затих и горящими, как два прожектора, глазами уставился на находку.
      – Ты знаешь – я почему-то не верю… – тихо сказал он Бабинову, осторожно расплющивая по едва заметной щели между дверкой и корпусом брусок пластита. – Знаешь – ожидание события всегда лучше самого события. Не верю, и все… Я, простой психотерапевт, сам, своими руками… – Тут он не сдержался, задрожал губами, шмыгнул носом… Потом справился с собой, воткнул в пластит капсюль-детонатор с отрезком огнепроводного шнура, извлек из кармана зажигалку и на минуту задумался.
      Как долго и кропотливо готовился он к этой минуте. Целый год штудировал немецкий, чтобы лично, не доверяя никому, прочитать строки, писанные великим ученым. Осваивал этот проклятый дельтаплан – ради одного только прыжка с горы, потратил на это дело уйму времени. Наконец, у хорошего сапера брал уроки обращения с пластиковой взрывчаткой, чтобы рассчитать все до миллиметра, чтобы не повредить документы. И – вот она, эта минута… Неужели все получится?
      Неужели он действительно избранник судьбы и тайна аппарата – в его руках?!
      – Ну, с богом. – Суеверно перекрестившись, Пульман Подпалил огнепроводный шнур и отошел в сторону. Раздался хлопок взрыва – крышка, зловеще крякнув, отлетела на пару метров, обнажив чрево сейфа.
      Бабинов рванулся было к сейфу – и тут Пульман страшно крикнул:
      – Стоять!!!
      Хирург замер на месте.
      – Это мое, Саша… – хрипло пробормотал Доктор. – Не лезь – я должен сам…
      Немного постояв, он судорожно вздохнул, прошептал опять:
      – Ну, с богом… – и приблизился к сейфу. Внутри лежала толстая тетрадка. Больше там ничего не было. Опустившись на колени. Пульман с чувством подступающего к горлу страха дрожащими руками достал тетрадь, начал листать…
      Чертежи не могут вместиться в такой малый объем – не может быть, чтобы все было в одной тетради… Листая хорошо сохранившиеся страницы из плотной бумаги.
      Пульман пробегал глазами дневник Вольфгаузена: дата, несколько строчек, – пунктуально, день за днем. Дневник был датирован 1943 годом, всего было заполнено восемнадцать страниц, по пять-шесть дней на каждой. Долистав до последней заполненной страницы, психотерапевт, пристально всматриваясь – у Вольфгаузена был очень мелкий почерк, – прочел последнюю запись: «…Опять болела печень. Шеффер советует прекратить пить пиво – говорит, вредно…
      Сегодня я принял окончательное решение. Этот чудовищный проект не имеет права на существование. Концлагеря и камеры смерти, конечно, все это отвратительно…
      Но мое детище – это просто геноцид против всего человечества. Нет, я не могу принять на свои плечи такую ношу. Сжег все чертежи и пояснительные записки в камине. Теперь я могу спокойно доживать оставшийся короткий отрезок времени со спокойной совестью, не вздрагивая от мысли, что буду проклят человечеством…»
      – Знаешь, Саша… Этот старый идиот жестоко обманул меня, – бесцветным голосом, едва слышно произнес Пульман и вдруг, упав на спину, дико захохотал, хрипло кашляя в коротких промежутках между взрывами истерического смеха.
      – Что с вами, доктор? – испуганно Спросил Бабинов. – Вам плохо?
      Может, инъекцию?
      – А у тебя с собой есть стрихнин? – отсмеявшись, поинтересовался Пульман. – Если есть – давай, в самый раз…
      Распаковав мешок с дельтапланом, он начал сноровисто собирать аппарат. Когда все было готово, он с полным безразличием посмотрел на сникшего Бабинова, готового в любой момент упасть в обморок, и бросил:
      – Собирай свой – чего сидишь? Судьба расстреляла нас в упор – надо покориться. Собирайся. Меня всю дорогу мучили дурные предчувствия – началось с появления этого рыжего. Я не удивлюсь, если он был членом экипажа Вольфгаузена, чудом оставшимся в живых после катастрофы… Я также не удивлюсь, если сейчас из-за этого бугра, – он кивнул в сторону верхушки горы и мертво ухмыльнулся, – если сейчас оттуда выскочат агенты Интерпола и заорут: «Стой, Пульман!
      Сдавайся»… Черт – что это?!
      Словно в подтверждение его слов, снизу, слева, рывком, из кудлатых облаков выскочил вертолет. Пульман с Бабиновым разинули рты и застыли соляными столбами.
      Вертолет на несколько секунд завис над котлованом, поднимая пургу, потом медленно опустился на площадку метрах в ста над ними. Не успели шасси коснуться поверхности, из салона один за другим выскочили четверо с автоматами и побежали вниз, направляясь прямо к ним.
      Пульман первым опомнился от неожиданности. Сильно оттолкнув Бабинова, который в шоке вцепился в рукав его пуховика, он ухватился за нижнюю перекладину рамы дельтаплана и понесся скачками вниз по склону.
      Четверо в один голос истошно заорали:
      – Стой!!! Пульман – стой!!! – При этом двое из них сноровисто вскинули оружие, прицелились и влупили из автоматов – нагнавший их сзади мужик, в котором Бабинов с ужасом узнал «почившего» Ануфриева, толкнул соратников и те, чертыхаясь, упали на снег.
      – Не стрелять! – крикнул «покойник». – Пульман, гад, стой! Куда ты, на хер, денешься!
      Не обращая внимания на крики, Пульман стремительно несся вниз.
      Через несколько секунд он уже скользил по воздуху над самой поверхностью склона, неудобно зависнув на раме и пытаясь зацепить за пояс свисавший с верха трапеции ремень с карабином.
      Внезапно он кувыркнулся вперед, на секунду завис, держась одной рукой за перекладину – дельтаплан резко бросило в сторону, оторвало от горы.
      Пальцы доктора разжались. Дико крича, он камнем рухнул вниз, в пропасть…

ЭПИЛОГ