— Со мной нет никакого отряда, — тихо сказал он, будто прочитав ее мысли.

— Тогда уходи, — прошептала она. — Уходи, пока не появились люди моего дяди.

— Не могу.

Казалось, его взгляд пронзил ее насквозь, затем он улыбнулся. Нежной, открытой улыбкой. Его рука потянулась к ее лицу, он ласково погладил ее щеку.

— Помнишь кузнеца из Сан-Антонио, о котором я говорил?

Она напряженно кивнула.

— Отвези туда Робина. Тот кузнец и его жена — очень хорошие люди, они помогут вам. Не переживай из-за меня. Держитесь с Робином подальше отсюда. Тогда все будет в порядке. — Он вздохнул, и его лицо стало менее напряженным. — Я не имею права хоть в какой-то мере рисковать тобой, — немного помолчав, сказал он, — но…

Ники не могла отвести от него взгляда. Его слова звучали как завещание. И они станут завещанием, если он немедленно не уедет. Логовище было достаточно близко, там могли услышать выстрелы.

— Уходи, — резко приказала она. Почему она все еще за него беспокоится? Он покачал головой и поймал ее взгляд, принуждая выслушать его.

— Мой друг… он погибнет, если…

— Если что? — Она не хотела знать, но напряжение было так велико, что она не могла не переспросить. Он настаивал на том, чтобы она его выслушала, и она никак не могла отвернуться от него.

— Мастерс. Человек в Гудене. Дай ему знать…

— О чем? — спросила она, когда он на секунду замолчал.

— Договор был…

Но он не успел договорить, так как перед ними появились всадники — Митч Эверс и несколько команчей. Ники быстро взглянула на Кейна.

— Договор? — переспросила она.

— Расскажи ему, как я умер, — сказал он, наклонившись и положив револьвер на землю. Он все еще не обращал внимания на Эверса, который спустился с лошади и направился в их сторону. — Пожалуйста, — быстро добавил он, и она снова почувствовала, что не сможет сказать ему «нет». Она послушно кивнула.

— Бен Мастерс… или Смит, — сказал он, понизив голос. — В Гудене, — теперь он повернулся к Эверсу.

Ники снова почувствовала дрожь. Почему она согласилась? Что вообще происходит?

Митч остановился перед ней, явно сгорая от любопытства, взглянул на Кейна, а затем снова на нее.

— Слава богу, с тобой все в порядке, — обратился он к Ники. — Мы услышали выстрелы…

Ники затаила дыхание. Правда убьет Кейна. Возможно, медленно и болезненно. Митч может просто отдать его ко-манчам. Эта мысль привела ее в ужас.

Верность против верности. Она сходила с ума от внутренней борьбы.

Было очевидно, что Митч ждет объяснений.

— Мы получили твою записку, — наконец произнес он. — Ситцевого обнаружили мертвым, и никаких следов Хильдебранда. С тобой все в порядке? — Он понизил голос, внимательно оглядывая ее. Она знала, что ее вид вызывает недобрые подозрения. Она кивнула.

Митч внимательно посмотрел на нее, затем на Кейна:

— Что случилось?

— Я не могу сообщить вам ничего хорошего, — сказал Кейн, и Ники мгновенно поняла, что он собирается подписать себе смертный приговор. Ей захотелось остановить его. Что бы он ни сделал, она не может позволить ему…

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он опередил:

— Сюда направляется вооруженный отряд полицейских. Они знают о Логовище, — произнес он твердо. Но ведь он только что это отрицал.

— Как это? — быстро спросил Митч.

— Я все объясню Томпсону, — ответил Кейн.

Митч вопросительно посмотрел на Ники:

— Что здесь происходит?

— Я не знаю, — ответила она. Но она уже начала догадываться, и это причинило ей новые страдания.

По каким-то причинам Кейн лгал ей раньше, а сейчас лгал Митчу. Никакого отряда не было — иначе он уже давно был бы здесь, привлеченный выстрелами, но Кейн хотел, чтобы Митч поверил, что этот отряд существует. Он хочет, чтобы его схватили. Он делает все, чтобы его убили. Глаза Митча сузились.

— Ники? — спросил он предостерегающим тоном. — Ты исчезла почти неделю назад. Нат чуть с ума не сошел. И почему О'Брайен без повязки на глазах?

— Потому что я следил за ней, — прервал его Кейн, — она не знала…

Ники прервала его, не дав ему продолжить:

— Я нашла его в тот же день, когда уехала, и рассказала о Ситцевом и Хильдебранде. Он сражался с ними, связал обоих и оставил там, на равнине. Мы направились в Гуден, я показывала ему путь. Потом я решила вернуться, потому что знала, что вы будете беспокоиться, и подумала, что за ним туда кто-нибудь приедет через пару дней. Может быть, он решил, что ему не стоит дожидаться проводника, и выследил меня.

Ложь порождала ложь. Легко ли они поверят Кейну?

— Почему тогда он не попросил тебя? — спросил Митч.

Ники пожалела, что не умеет так бойко врать, как Кейн.

— Возможно, он не хотел, чтобы ему завязывали глаза. — Она немного поколебалась, затем, изменила линию вранья:

— Митч, мы кое-что слышали в городе. Возможно, они точно и не знают, где находится Логовище, но я думаю, они имеют об этом кое-какое представление. Мы… слышали, что формируется вооруженный отряд. — Она старалась не смотреть на Кейна, хоть и лгала ради него.

Митч вскинул голову:

— Возможно, у нас не так уж много времени.

Митч снова перевел глаза на Кейна, затем на Ники, пытаясь понять, не лгут ли они.

— Ники?

Но она опустила подбородок и направилась к Молли:

— Я думаю, нам лучше предупредить дядю Ната.

Митч кивнул.

— Поехали, — обратился он к Кейну.

Кейн немного поколебался, и Ники снова посмотрела на него. Она не могла прочитать в его глазах, что он чувствует, но у него на щеке снова начал дергаться мускул.

Она отвернулась, решив, что все ее старания напрасны. Она не собиралась рассказывать Нату обо всем, что произошло. Она даже попыталась помочь Кейну, но он не принял ее помощи. Сказав себе, что больше ее это не волнует, она протянула руку Митчу, стараясь не дотрагиваться до Кейна. Но при мысли о том, что может произойти, когда они приедут в Логовище, у нее сжималось сердце.

Митч подсадил Ники в седло, после чего сказал что-то сопровождавшим его индейцам. Двое из них направились по направлению к Гудену, и Ники поняла, что они будут высматривать отряд. Один остался с ними.

— Они будут заметать наши следы, — объяснил Митч в ответ на вопросительный взгляд Ники, и маленький отряд направился в Логовище.

* * *

Кейн не отрывал взгляда от Ники, ехавшей впереди него с Эверсом. Какого черта она солгала ради него?

У него перед глазами все еще стояло ее лицо, заплаканное, расстроенное и уставшее. Он все еще слышал ее голос. Я ненавижу тебя. Ее обвинения все еще звучали у него в ушах. Лжец. Изменник. Он вспомнил, как она шарахнулась от его руки, словно он прокаженный. Но все-таки она солгала ради него, попыталась защитить его, несмотря на все, что знала о нем. Он должен быть ей благодарен. Черт, он и был благодарен. Благодарен и… тронут до глубины души. Но теперь чувство вины стало еще более мучительным. Она, всегда такая честная, солгала ради него, забыла о собственной обиде и разочаровании, чтобы помочь ему. Почему?

Было бы лучше, если бы она его убила. Ее дядя скоро поймет, что она защищает изменника.

Боже, он знает цену разрывающей на части преданности. Не бывает мук сильнее, чем те, которые он видел на лице Ники, чем ее душераздирающие слезы, чем то презрение, которое их заменило. Каждое ее слово — лжец, изменник — звенело в его ушах. Он действительно был лжецом и изменником. И даже хуже. Он убил в ней веру в людей.

У Кейна потемнело в глазах. Ему стало дурно от мысли о том, что он сделал с Ники. И он ничего уже не мог исправить. Он сжал челюсти, и желваки заиграли на его скулах. Его уже не волновало, что окружающие могут заметить его состояние.

* * *

Нат Томпсон стоял, прислонившись к перилам крыльца. Охранники подали сигнал, что приближаются всадники. Должно быть, Ники. Ее нет уже почти неделю, и от беспокойства за нее на лице старика появились новые морщины.

Если бы с ней было все в порядке, она бы никогда не заставила его так волноваться. Томпсон взял себя в руки и направился к дороге, на которой должны были появиться всадники. Сначала он узнал Митча, затем Ники, и на сердце его сразу же полегчало. Затем показался мужчина. Дьявол. Дьявол вернулся. Боль в желудке усилилась, и он прислонился к столбу на дороге.

Тем временем всадники приближались. Нат рассмотрел лицо Ники. Она была бледна и явно недавно плакала. Она ехала на некотором расстоянии от Дьявола, не поднимая на него глаз. Когда всадники оказались рядом с ним, ему показалось, что Ники вот-вот упадет в обморок. Он обратился к Митчу:

— Что случилось? — Ему удалось придать своему слабеющему голосу властные интонации.

— Черт меня побери, если я знаю, — ответил Митч. — Дьявол говорит, что ему надо кое-что вам сообщить.

Нат перевел взгляд на человека, о котором только что шла речь. Лицо Дьявола казалось застывшей маской, тело напряжено, как струна. Он выглядел так, будто за последнюю неделю прожил много лет. Морщины на его лбу стали глубже. Можно было подумать, что он побывал в аду.

Нат повернулся к Ники:

— Николь?

Он никогда раньше не называл ее полным именем. Он и сам не знал, почему сейчас обратился к ней так, — может быть, из-за этого странного отчаяния в ее взгляде. Девушка дрожала. Раньше такого никогда не бывало. Нат думал, что испытания, пережитые ею в детстве, закалили ее. Она редко показывала свои эмоции. Последний раз он видел ее слезы в день смерти отца. Но она плакала — на ее лице были видны следы недавних слез. И нежелание смотреть на Дьявола тоже было странным. Несмотря на свою болезнь, наблюдательный Томпсон заметил, что раньше она не могла отвести от него глаз. Если Дьявол что-нибудь сделал с ней… Тогда Нат насладится зрелищем того, как с него живого будут сдирать кожу.

Митч спешился и кивнул в сторону Дьявола, который в это время тоже слезал с лошади:

— Он хочет поговорить с вами.

Нат, нахмурившись, обернулся к Дьяволу:

— Дьявол?

Дьявол взглянул на Ники, затем на Ната:

— Полиция идет по нашему следу.

— Откуда вы знаете?

— Я сказал им достаточно, чтобы они могли найти дорогу.

Нату показалось, что его ударили обухом по голове. Он был так поражен, что какое-то время не мог произнести ни слова.

— Возможно, у вас есть день в запасе, — продолжал Дьявол. — Достаточно времени для того, чтобы отправить отсюда Робина и Ники.

Нат попытался прийти в себя. Его желудок раздирала боль.

— Почему? Ради бога, почему вы сказали им?

Серые глаза Дьявола потемнели:

— У меня были на то причины.

Нат перевел взгляд на Ники. Она уже спустилась с лошади и теперь стояла рядом с Эверсом. Ее лицо было страшно бледным, она нервно теребила руками край рубашки.

— Ники?

Девушка молча переводила взгляд с одного мужчины на другого. И в этом взгляде Нат увидел отчаяние.

Он снова повернулся к Митчу:

— Доставь его ко мне. И сделай все, чтобы он оттуда не убежал. Я буду через несколько минут.

Митч взглянул на индейца, и тот соскользнул со своей лошади. Нат проследил взглядом за тем, как двое мужчин увели бесстрастного Дьявола к нему в «мэрию».

— Расскажи мне все, что знаешь, — сказал он, отчеканивая каждое слово, когда они с Ники пришли домой. Ощущение страшного несчастья переполняло его. Боже, предатель. Он пригрел у себя на груди змею. И даже предложил ему свою долину и собственную племянницу.

Нат взял Ники за руку.

— Я хочу знать все, — повторил он.

В этот момент появился Робин, держа на руке ястребенка.

— Энди увидел тебя и Дьявола… Где он?

Нат немного поколебался и посмотрел на Ники. Ники сглотнула.

— Он очень устал, — наконец сказала она. — Ему нужен отдых. Отведи, пожалуйста, лошадей в конюшню. Их необходимо почистить и как следует накормить.

— Но я хочу показать ему, как Дьявол летает.

— Позже, — оборвала она его.

Робин с мольбой в глазах взглянул на дядю.

— Позаботься о лошадях, — сказал Нат тоном, не терпящим возражений. Он редко разговаривал так со своими племянниками — он ведь их так любил, — но теперь это помогло. Робин недовольно взглянул на него и ушел.

Нат пристально посмотрел на племянницу. Ему надо было сесть. Он чувствовал сильную слабость. Но сейчас ему нужна была вся правда, а он знал, что он выглядит более внушительно, когда стоит.

— Что же все-таки произошло?

Нат увидел, что Ники мучительно подбирает слова. Она могла быть сдержанной, даже чопорной с гостями, но в кругу близких все ее чувства легко читались на ее лице. Он увидел ее печаль и беспокойство, ее мучительные переживания, нежелание причинить боль тем, кого она любит. И Нат понял — что бы ни сделал Дьявол, она любит его.

Накатил новый приступ боли — такого еще никогда не было, и Нат с трудом удержался, чтобы не упасть на пол. Ники подхватила его и помогла дойти до дивана.

Он пытался бороться со своей болью, но день ото дня это становилось все труднее. Сколько времени у него осталось? Несколько месяцев? Год? Теперь он в этом сомневался. И если Дьявол сказал правду, дни Логовища, как и дни Томпсона, сочтены.

Нат знал, что должен отослать Робина и Ники. Он должен сделать это прямо сейчас. Но как? Все его планы были связаны с Дьяволом.

— Дядя Нат? — прервала Ники его размышления.

Томпсон попытался сесть прямо, но боль усилилась.

— Ты должна рассказать мне о Дьяволе, — с трудом произнес он.

— Я не могу, — ответила она, и он увидел, как окаменело ее лицо.

— Возможно, от этого зависит жизнь твоего брата, если тебя не волнует твоя собственная, — насколько мог резко сказал он. Слова давались ему с трудом.

Ники замерла в нерешительности, кусая нижнюю губу. Она боролась сама с собой. Все это Нат видел по ее глазам.

Нат попытался помочь.

— Он, очевидно, хочет поговорить, — мягко сказал он. — Мне просто нужно знать, могу ли я верить его словам.

Она взглянула на него:

— Ты собираешься его убить?

— Не знаю, — солгал Нат. Дьявол уже подписал себе смертный приговор. Но если ему удастся дать вразумительное объяснение… Нат все еще колебался. — Собери, что тебе необходимо и… дорого. И Робин пусть сделает то же. Завтра уедете отсюда с Митчем.

Надо было сделать это уже несколько месяцев назад. Или даже лет. То, что сделал Дьявол, должно было раньше или позже случиться. Ярость почти подавила боль. Что-то погасло в глазах Ники. Возможно, и в сердце. Он не поможет ни ей, ни себе, если будет требовать от нее невозможного. Он понимал, что она ничего ему не скажет. Лучше поговорить с самим Дьяволом.

Он смог победить боль. Временно. После разговора с Дьяволом он выпьет немного опия. Нат приподнялся и крепко взял Ники за руку.

— Ты мне как дочь, — ласково сказал он и увидел удивление на ее лице.

Обычно он бывал очень сдержанным, даже холодным, и впервые так открыто выражал свои чувства.

— Поешь и немного отдохни, — он попытался улыбнуться. — И прими ванну.

— А ты не?..

Он стоял, борясь с душевной и физической болью. Он должен. Ради нее. Ники и Робин — единственные, кто ему по-настоящему дорог.

— Нет, — мягко сказал он. — Я не сделаю ничего… непоправимого.

Нат увидел, как изменилось выражение ее лица. Она была достаточно сообразительна, чтобы понять, что он имеет в виду:

— Пожалуйста…

Но он почувствовал, как окаменело его лицо.

— Он должен все рассказать мне, — произнес он. — Это уж зависит от него. А теперь иди собираться.

— Я пойду с тобой, — упрямо сказала она.

— Нет, — отрезал Нат. — Если ты хочешь, чтобы он остался в живых, делай так, как я говорю. — Теперь его голос звучал как прежде — властно и уверенно. Он собрал всю силу, которая у него еще осталась.

Ники колебалась. Плечи ее опустились, а глаза закрывались от усталости.

— Ты клянешься? — сделала она последнюю попытку.

— Я клянусь, что не убью его.

Она пристально посмотрела ему в глаза, затем повернулась и пошла к себе.

Сейчас, мысленно добавил он. Он сделал шаг, затем другой. Продержаться бы еще несколько дней. Тогда он, несомненно, смог бы доставить Ники и Робина в безопасное место. Он должен узнать, сколько времени есть еще у Логовища.

Кейна тщательно связали. Наличие наручников не удивило его. Почему бы в Логовище не держать тюремных атрибутов?

Ни индеец, ни Эверс не были с ним обходительны. Они затащили его в «мэрию», надели на него наручники, затем втолкнули в заднюю комнату. Эверс свалил его сильным ударом, и ему связали ноги.

Ему уже было знакомо ощущение наручников, боль, причиняемая металлом. Эверс кивнул индейцу, и тот остался. Затем Митч прислонился к стене и посмотрел на Кейна, все еще лежавшего на полу. Возможно, он смог бы встать на ноги, но в этом не было никакого смысла. С закованными руками и ногами далеко не уйдешь.

Кейн оглядел пустую комнату. Окон не было, свет проникал из соседнего помещения.

— Ты мог бы всем этим владеть, — наконец сказал Эверс. — Кстати, ты видел когда-нибудь человека, с которым разобрались индейцы?

Кейн хотел сказать Эверсу, что это ничто по сравнению с муками, которые он уже испытал за последние несколько дней.

Лицо Эверса исказилось от гнева.

— Я тоже хотел бы присутствовать при этом, — резко добавил он.

Кейн дотащился до стены и лег рядом с ней. Где Томпсон? Им необходимо поговорить как можно скорее. Теперь важна каждая минута.

— Где Томпсон? — спросил он.

— Скоро придет, как только узнает, что ты сделал с Ники. На твоем месте мне было бы о чем побеспокоиться. Единственное, что он не терпит так же, как предательство, это хоть малейший вред, причиненный его семье. Собственно, как и я. — Эверс подошел к Кейну и ударил его ногой в живот. Тот застонал от боли. Другой удар пришелся по ребрам. Кейн сделал все возможное, чтобы не потерять сознание. Ему необходимо поговорить с Томпсоном.

Следующий удар пришелся по груди, затем он сильно стукнулся головой о стену и погрузился в темноту.