В числе первых выпускников-летчиков оказались тогда две девушки - сестры Ирина и Виргиния Сосновские. Должен сказать, что нам не хотелось принимать их в военную школу. Как ни говорите, а профессия летчика трудна и опасна. Правда, во время войны в составе нашей воздушной армии сражалось немало женщин. Были среди них и летчицы, и техники, и механики, не говоря уж о врачах, медсестрах, связистах. Знаю, что были женщины - танкисты, артиллеристы, лихие разведчицы. Многие из них отдали свою жизнь за Родину.
      Но то была война. Теперь, когда она кончилась, никакой необходимости в призыве на военную службу девушек не возникало. Но сестры Сосновские с такой мольбой упрашивали принять их учиться летному делу, что начальник училища наконец сдался.
      - Приму в том случае, - сказал он, - если разрешит командующий ВВС.
      А что мне оставалось делать? Ведь я тоже не мог принять решение самостоятельно. Речь-то шла о гражданках другой страны. При первой же возможности я доложил Жимерскому:
      - Две ваши девушки-сестрички со слезами на глазах умоляют принять их в военную летную школу. Как быть?
      - Сестрички говорите? - переспросил Жимерский, и в его черных умных глазах зажглась искра отеческой ласки. - Да ведь это же здорово! Своим примером они поднимут на добрые дела тысячи других.
      Потом прошелся по кабинету и, улыбнувшись, спросил:
      - А ваши инструкторы возьмутся их обучать? - А почему не возьмутся? отвечаю. - Раз надо - научим.
      - Тогда принимайте. - И добавил:- Конечно, в порядке исключения.
      Ирина и Виргиния учились с похвальным старанием, и командование нередко ставило их в пример. За время учебы они повзрослели, похорошели и, по-видимому, разбередили не одно ретивое сердце своих коллег. Это были первые летчицы новой демократической Польши, и все мы горячо, от души поздравили их со званием военных пилотов.
      Церемониал посвящения в пилоты закончился товарищеским обедом, на котором было сказано немало хороших слов в адрес первых воздушных бойцов молодого польского государства и наших офицеров, обучавших их.
      Первый выпуск польских офицеров-штурманов состоялся в январе 1946 года. Прошел он, так же как и у летчиков, весьма успешно. У меня сохранились оценки, полученные курсантами на выпускных экзаменах. Самый высокий балл пришелся на долю воздушной навигации, воздушной стрельбы, бомбометания и авиасвязи, то есть как раз тех дисциплин, которые для штурманов являются профилирующими.
      С отличием окончили тогда училище курсанты Ящук, Каминский, Грицевич, Мандат, Попик, Малиновский. На торжественном церемониале посвящения польских юношей в офицеры присутствовали представители Главного штаба ВВС Войска Польского во главе с генералом дивизии Стрижевским и генералом бригады Ромейко. Я видел, как на торжественном обеде вчерашние курсанты подходили к начальнику учебно-летной подготовки училища полковнику Златоустову, штурману полковнику Зорину, начальнику цикла тактики подполковнику Бочарову, старшему преподавателю бомбометания подполковнику Кривченя, начальнику цикла аэронавигации майору Нигофу и другим советским офицерам и от всего сердца благодарили их за науку.
      Параллельно с училищем мы создали курсы, которые комплектовались из офицеров, прошедших войну в стрелковых частях. Эти курсы, в частности, окончил Ян Рачковский, ныне командующий ВВС Войска Польского.
      Польское правительство, командование Войска Польского высоко оценили боевые заслуги авиации в борьбе за освобождение своей страны и участие в окончательном разгроме немецко-фашистских захватчиков. 22 августа 1945 года был издан приказ, подписанный Главнокомандующим Войском Польским, который гласил:
      "1 сентября 1939 г. вероломным ударом гитлеровской авиации началась польско-немецкая война. Уже в первые дни и часы войны была уничтожена почти вся польская авиация.
      Через четыре года после сентябрьского разгрома, 1 сентября 1943 г., двинулся на фронт сформированный на советской земле 1-й истребительный авиационный полк "Варшава" - зародыш возрожденных воздушных сил Польши, двинулся для того, чтобы отомстить за сентябрьские поражения. На всех участках фронта, где дрался польский солдат, дралась и польская авиация. В сражениях за Прагу и Варшаву, Померанию и Кольберг и, наконец, в большом сражении за Берлин участвуют польские воздушные силы.
      В этих сражениях наши самолеты уничтожили сотни автомашин, вагонов, орудий, десятки самолетов, танков, паровозов и складов, рассеяли немало неприятельских сил. Неоднократно наши воздушные части получали благодарность в приказах Генералиссимуса Сталина.
      Польский народ никогда не забудет той помощи, которую оказал ему СССР и лично Генералиссимус Сталин, оснастивший нашу авиацию прекрасной техникой и давший замечательных командиров. Приказываю:
      1. День 1 сентября считать праздником возрожденной польской авиации.
      2. Наградить полки 4-й Померанской смешанной дивизии орденами "Виртути Милитари V класса": 1-й истребительный авиаполк; 2-й штурмовой авиаполк; 3-й штурмовой авиаполк.
      3. Присвоить 2-й штурмовой авиадивизии наименование "Бранденбургской" и наградить ее крестом "Грюнвальда III класса". Присвоить 3-й истребительной авиадивизии наименование "Бранденбургской" и наградить ее крестом "Грюнвальда III класса".
      4. Командующему ВВС ВП провести 2 сентября 1945 года воздушный парад с показом достижений авиации над аэродромом Мокотув.
      Слава героям-летчикам, павшим за освобождение Отчизны!
      Да здравствует возрожденная авиация демократической Польши!"
      * * *
      О воздушном параде мы знали заранее, поэтому заблаговременно начали к нему готовиться. Составили программу, обсудили ее с командирами частей и авиаучилищ, тщательно проверили материальную часть. Каждый маневр самолетов над аэродромом, каждая пилотажная фигура, которую предстояло выполнить летчикам, были графически изображены на бумаге, сделан расчет по времени и т. д. Я уже располагал некоторым опытом организации воздушных парадов, и теперь он мне весьма пригодился.
      2 сентября в Польше впервые после войны состоялись большие празднества. Центральным событием явился, конечно, воздушный парад на аэродроме Мокотув близ Варшавы. Теперь уже польский народ мог по праву гордиться: у него есть своя авиация, которая за короткий срок обрела могучую силу. К тому времени на базе авиационного училища было сформировано и обучено несколько авиационных полков, укомплектованных исключительно польским персоналом. Так что было кому и было на чем демонстрировать пилотажное мастерство.
      Окраины широкого поля аэродрома заполнили десятки тысяч зрителей. Здесь, по существу, собралась вся Варшава. Гремит музыка, на флагштоках развеваются разноцветные полотнища. На правительственной трибуне - президент Крайовой Рады Пародовой Болеслав Берут, премьер-министр Осубка-Моравский, вице-президент Владислав Гомулка, Ю. Циранкевич, А. Завадский, начальник Главного штаба В. Корчиц, другие официальные лица польской республики, а также дипломатический корпус и многочисленные гости.
      В наступившей после торжественных звуков фанфар тишине к микрофону подошел Болеслав Берут. Он поздравил летчиков, техников, авиационных специалистов, весь польский парод с авиационным праздником и сказал:
      - Благодаря помощи Советского Союза мы создали свои боевые авиационные части, которые достойно сражались с врагом на заключительном этапе войны, участвовали в освобождении от немецко-фашистских захватчиков нашей Родины. Теперь мы за короткий срок подготовили новое поколение военно-воздушных сил и по праву гордимся своей с каждым днем крепнущей авиацией.
      Заключительные слова президента потонули в шумных, долго не смолкающих рукоплесканиях.
      Затем начался парад. Его открыло подразделение тихоходных, но сыгравших огромную роль на войне самолетов По-2. Маленькая пауза, и в небе над аэродромом стройной колонной появляются знаменитые пикирующие бомбардировщики конструкции Петлякова. Над центром аэродрома, имитируя нападение на вражеские позиции, они один за другим начинают пикировать чуть ли не до самой земли, затем с воем снова взмывают ввысь. Раздаются оглушительные взрывы, вверх поднимаются клубы огня и дыма. Рвались, конечно, не бомбы, а специальные, начиненные взрывчаткой и закопанные в землю ракеты. Но это ничуть не умаляло произведенного на зрителей эффекта. Все было как на войне.
      Не успел растаять гул от удалившихся пикировщиков, как на малой высоте, почти над головами зрителей пронеслись грозные штурмовики Ил-2, наводившие страх и ужас на гитлеровцев. На этих машинах советские и польские летчики громили отступавшего врага за Бугом и Вислой, наносили меткие удары бомбами и снарядами по уцелевшим опорным пунктам фашистов на окраинах сожженной и разрушенной Варшавы, добивали врага в его логове - Берлине.
      Нам с трибуны хорошо было видно, как в немом оцепенении замер аэродром, как многие инстинктивно пригнулись к земле, будто самолеты и впрямь намеревались нанести по зрителям удар. Да, это была сила, теперь уже своя, польская, предназначенная для защиты Родины.
      А вот появилась и группа истребителей. Польские летчики над центром аэродрома, свободным от зрителей, выполняют каскад фигур высшего пилотажа, приводя в восхищение варшавян. Самолеты то с ревом устремляются к земле, то стремительно взмывают вверх, плетут в небе петли, полупетли, крутят бочки, выполняют стремительные боевые развороты.
      Стоявший рядом со мной Б. Берут, воспользовавшись небольшой паузой, спросил удивленно:
      - Когда вы только успели научить наших летчиков такому мастерству?
      Удивиться было чему. Обычно мастера высшего пилотажа готовятся годами. А тут сумели подобрать таких ребят, которые постигли сложное искусство высшего пилотажа буквально за несколько месяцев усиленных тренировок.
      Следом за пилотажниками на горизонте обозначилось множество черных точек. Приближалась большая колонна транспортных крылатых кораблей. Зрители как завороженные следили за их приближением. Вот они, натужно урча моторами, уже над головами. Вдруг от впереди идущего самолета отделилась одна черная фигура, затем - другая, третья, и вскоре уже все небо расцветилось куполами парашютов. Кто-то на трибуне пробовал сосчитать их, но вскоре сбился. И не мудрено. Пятьсот парашютистов приземлились тогда на зеленом ковре аэродрома. Толпа опрокинула веревочное заграждение и устремилась к ним.
      Мне потом рассказывали, что многие из варшавян, присутствовавшие на празднике, не верили, что это польские парашютисты.
      - Русские своих солдат сбросили с самолетов, - говорили скептики.
      Каково же было удивление и радость варшавян, когда все пятьсот здоровых, мужественных парней в летных комбинезонах оказались их соотечественниками.
      Праздник под шумные рукоплескания и крики восторга закончился оригинально: над зрителями, строго выдерживая равнение, прошла группа спортивных самолетов, выписав в небе всего лишь две буквы: "Л и П". Это означало "Летництво польское" (польская авиация).
      Да, демократическая Польша отныне имела свою авиацию, свои летные кадры, которыми она по праву гордилась,
      В то время польский авиационный журнал "Крылатая Польша" редактировал майор Януш Пшимановский (ныне известный писатель, автор книги и одноименного сценария кинокартины "Четыре танкиста и собака" и соавтор сценария фильма "Вызываем огонь на себя"). С нами Пшимановский находился в тесной дружбе и широко показывал на страницах журнала жизнь и учебу польских авиаторов. Воздушному параду был тогда посвящен специальный номер. Особенно выразительными получились иллюстрации.
      * * *
      В 1947 году, выполнив поставленную перед нами задачу, я, как и другие советские офицеры и генералы, вернулся на Родину. Свои полномочия командующего ВВС Войска Польского сдал Александру Ромейко, о котором уже рассказывалось. Это был достойный генерал, прошедший почти все ступеньки многотрудной служебной лестницы и получивший в годы войны и послевоенного строительства армии огромный опыт. Он отличался завидным человеческим обаянием, кипучей энергией и отменными организаторскими способностями. Я ни на минуту не сомневался, что он успешно справится с новыми для себя обязанностями руководителя одного из видов вооруженных сил. Для этого генерал Ромейко имел нужные и партийные и деловые качества.
      Способные преемники нашим офицерам и генералам подобрались в штабе ВВС и в органах политического руководства.
      Уезжали мы из этой страны с чувством исполненного долга. Правительство Польши, командование Войска Польского сердечно нас отблагодарили.
      Позже в составе советских военных делегаций мне довелось дважды побывать в этой стране. Первый раз мы ездили на празднование 20-летия Польской Народной Республики, а вторично в дни двадцатилетнего юбилея ее военно-воздушных сил. Отрадно было сознавать, что кровь, пролитая нашими воинами за освобождение Польши, труд наш, вложенный в создание вооруженных сил молодого народного государства, не пропали даром.
      В войну я видел пожарища Польши, снесенные с лица земли села и города, руины бывшей красавицы - Варшавы. Видел изможденные лица освобожденных из концентрационных лагерей поляков, полные страдания глаза женщин и детей, потерявших кров, родных и близких.
      Тогда казалось, что потребуются годы и годы, чтобы залечить страшные раны войны, заставить снова цвести и плодоносить пропитанную кровью землю, улыбаться детей. Слишком велик был ущерб, нанесенный Польше гитлеровскими бандитами.
      Но тогда же я видел людей, познавших подлинную свободу, ставших хозяевами своей земли, своих разрушенных дотла фабрик и заводов. На их лицах была светлая радость и вдохновение. Я видел, как они с лопатами и кирками в руках начинали разбирать руины и пепелища, возводить первые здания, распахивать первые крестьянские нивы. Народу, который особенно пострадал в минувшую войну, предстояло совершить чудо созидания.
      И он ее с нашей братской помощью совершил. Мы ходили по улицам Варшавы и не узнавали ее. Широкие проспекты, светлые многоэтажные жилые дома, стройные ряды молодых деревьев, всюду цветы. Дымили фабрики и заводы, перекликались гудками паровозы, всюду бурлила жизнь. Мы побывали во многих других городах и видели то же самое. Польша восстала, как Феникс из пепла. Нас приветливо встречали на предприятиях и учреждениях, выражали чувства братской любви и уважения.
      Побывали мы также в воинских частях, на аэродромах и в военных училищах, видели молодых, с безукоризненной строевой выправкой, солдат и офицеров защиту и надежду народной Польши. Мне особенно приятно было встретить своих воспитанников. Многие из них стали старшими офицерами и генералами, занимали в армии видные командные и политические должности.
      Не встретил я только одного: старой боевой техники, на которой мы завершили войну и обучали первых польских авиаторов. На бетонированных площадках войсковых аэродромов стояли грозные современные ракетоносцы истребители, бомбардировщики, другие типы новейших самолетов.
      Нам показали, чего достигли польские летчики в последние годы. Высший пилотаж, который они демонстрировали над аэродромом, у каждого из нас вызвал восхищение.
      Польская авиация обрела сверхзвуковые крылья, а Войско Польское в целом стало могучим щитом и мечом, способным вместе с другими вооруженными силами стран Варшавского Договора постоять за интересы социалистического лагеря.
      * * *
      Оглядываясь на пройденный путь, я нередко задумываюсь, каким же тяжелейшим испытаниям подвергалось Советское государство на протяжении своей более чем полувековой истории: голод, разруха, неоднократный схватки с международным империализмом. И самым суровым испытанием явилась война с германским фашизмом.
      Но советский парод нашел в себе силы побороть все невзгоды, залечить нанесенные врагом тяжкие раны, героическим трудом возвеличить свою страну и превратить ее в могучий бастион мира на земле. И силы эти дали народу Великий Октябрь, партия Ленина.
      В боях с врагами мы отстаивали не только свободу и независимость своей Родины, но и бескорыстно помогали другим народам в их борьбе за национальное и социальное освобождение. И я буду счастлив, если эта книга, посвященная нашим славным авиаторам, хоть в какой-то мере поможет читателю составить представление о героических делах советских людей - патриотов и интернационалистов.