Нет! Хватит! Иван выпустил в преграду еще сноп.
      И сразу же сунул следом сам лучемет. Тот прошел! С трудом, словно сквозь пластилин, но прошел! Выскользнул из скафа — уникального всезащитного суперскафандра, который один стоил побольше иного космокрейсера и был почти за гранью научного потенциала Земли XXV века, выскользнул и прыгнул вперед. Прыгнул рыбкой, ощущая за спиной зловонное горячее дыхание и лязг чудовищных зубов-камнедробителей.
      Он больно ударился локтем. Вывернулся, встал сразу, подхватив лучемет, готовясь встретить гадину по эту сторону барьера.
      Но гадина-дракон застыла всего в двух метрах, тупо разинув шестиметровую в диаметре пасть, хвастаясь своими погаными, усеянными полипами и жвалами внутренностями. Гадина не могла преодолеть преграду.
      Слава Богу! У Ивана кольнуло в груди, он провел по ней ладонью, пытаясь отыскать что-то нужное сейчас, но так и не понял — что именно? Зато он заметил другое. И похолодел! Не может быть! Внутреннего скафандра и комбинезона-чулка на нем не было! Это переходило все границы, этого не могло быть никогда!
      Иван тщательно ощупал себя, осмотрел, проверил каждый сантиметр тела не было ни скафандра, ни обрывков комбинезона. Это барьер! Чертова ппеграда! Он пролетел сквозь нее как сквозь масло. Иван уточнил — как сквозь раскаленное, зло обжигающее масло. Да это не просто преграда, это защитный силовой барьер! Эта штука обладала способностью сжигать то, что ее не устраивало, и она уничтожила комбинезон, скафандр! Она слизнула их, будто пенку с молока. Да где же он, черт возьми?! Кому это по силам?! Иван вцепился обеими руками в лучемет — последнюю свою надежду.
      Никто на пего не нападал, защищаться было не от кого. Даже гигантской драконообразной гадины не было видно, ее поглотила кромешная тьма за барьером — ни звука, ни капельки света не просачивалось с той стороны.
      Иван еще раз оглядел себя. Но почему они оставили маскировочные штаны, рубаху, мягкие внутренние сапожки, ремень, всякую мелочь в клапанах и за пазухой?
      Он тряхнул головой и длиннющие волосы полезли в глаза, теперь их ничто не сдерживало. Нет, так не годится.
      Иван выдернул из сапога длинный верхний ремешокшнур. Обвязал голову, тряхнул волосами — и сразу стал похож на какого-то стародавнего, совершенно неуместного здесь, на краю Вселенной, в логове Смерти, былинного героя-странника. Он как бы увидал себя со стороны. И тяжкоГгорестно вздохнул. Теперь бери его голыми руками!
      Он поднял меч, сунул за широкий тройной ремень.
      Закинул на плечо лучемет. И пошел куда глаза глядят.
      Ступени все время вели вниз, не было им видно ни конца, ни края. Ноги начинали гудеть. Иван хаживал и подольше, он мог не замечать усталости, боли, недомоганий, он мог долго обходиться без воды и пищи. Но пока в этом не было нужды — концентраты и того и другого лежали в клапанах вместе со стимуляторами, антигравитаторами, ускорителями и прочей чепухой-мелочью.
      Коридод) подземелья постепенно сужался, становился тесным, мрачным. Он теперь больше походил на подземный ход, прорытый кем-то лаз. Если так пойдет дальше, то скоро не будет возможности протискиваться. Иван начал всерьез расстраиваться, когда ступени вдруг кончились, неожиданно утыкаясь в маленькую ржавую дверцулюк. Железо! Обычное земное железо! Впрочем, Иван осек себя: железо — оно везде железо и на Земле, и на Гадре, и на Тау Кита.
      Он пнул сапогом люк, и тот, поскрипывая, нехотя поддался.
      Иван заглянул внутрь. И опять чужая память заставила его содрогнуться.
      Многомерные миры! Все повторяется снова! Но почему! Нет! Это не чужая память, это его память! Просто он никак не может понять, вспомнить все полностью… эта память избирательна. Ладно, хватит!
      Потом! Вертикальный канал-шахта уходил вниз, во тьму и неизведанное.
      Посреди этого канала висел трос, стальной витой трос.
      «Иди туда! Пора!» — снова кольнуло в мозг.
      И Иван вдруг понял очевидное — это вовсе не телепатемы карлика! Это не мысленные приказы его призрачного поводыря! Это — Программа! Она ведет его по лабиринтам планеты! Но почему?! Почему??? Откуда они там на Земле, на милой старушке Земле, за триллионы парсеков отсюда могли все знать? Значит, он не первый?
      Значит, тут уже были наши?! Неожиданная догадка чуть не сразила Ивана наповал. Они посылали сюда десантников-разведчиков! Они протаптывали чужими телами, чужими смертями эту тропинку в Чуждый мир. Но почему они ничего не сказали ему раньше?! Почему они молчали?! Или он ошибается?!
      У Ивана раскалывалась голова.
      «Иди вниз!»
      Ладно! Была-небыла!
      Он просунул голову в темноту. Ощупал трос. Тот висел надежно, не поддавался. И тогда Иван одним движением перебросил тело в канал. Вниз так вниз! Он быстро перебирал руками, спускался. И думал, что шахта может быть многокилометровой, даже бесконечной, если этот мир и впрямь многомерный и многопространственный.
      Ну да что теперь делать! В шахте было не так уж темно. И Иван поглядывал по сторонам. Какие-то дыры, щели, трещины усеивали стены шахты.
      Теперь у Ивана не было никаких приборов, никаких индикаторов. Но он четко знал, чуял, что десятки глаз следят за ним. Следят сверху, сквозь щели и дыры, перемещаясь вместе со своими владельцами по внешней обшивке шахты.
      Один раз он даже специально резко вскинул голову вверх и влево. И убедился в правоте наблюдений — нечто остроклювое и призрачное мгновенно отвело жгучий желтый взгляд, спрятало голову в темноту дыры.
      Ладно, Бог с ними! Пускай только попробуют сунуться! Так думал Иван и полз вниз. Руки ныли, ладони горели. Но деваться некуда — разве что упасть в этот колодец.
      Можно было воспользоваться антигравитаторами. С другой стороны лучше их поберечь — так Иван и сделал.
      Он уже давненько не спал, от этого в голове гудело, мелькали бессвязные мысли, образы, кто-то бубнил нечто нечленораздельное. Несколько раз Иван отключался от реальности, впадал в полузабытье. Его тренированные могучие руки продолжали перебирать, травить трос, тело послушно скользило вниз, а сам он был далече отсюда, на матушке-Земле. Он лежал в высокой темнозеленой траве и глядел на причудливое белое облако, которое было похоже и на сказочного Змея-Горыныча и одновременно на псевдоразумного исполинского птерозавра с планеты У. Правда, птерозавр был хамелеоном и умел менять цвета в отличие от облака, и все же — очень они бь?ли похожи.
      Рядом сидел срдовласый старик-священник и говорил что-то о недопустимости покорения Вселенной, о неискупимых грехах, которые человек навлекает на свою голову этим «покорением», и еще о чем-то — высоком, недоступном и иногда пугающе непонятном.
      Иван не мог сосредоточиться — он будто погружался в вязкий омут, а потом всплывал наверх, он не мог уловить нити рассуждений, он и не хотел ни о чем рассуждать. Зачем? Лежать бы вот так вечность! Или хотя бы отмеренный тебе Всевышним срок! И никуда никогда не соваться, не испытывать судьбу-злодейку, коварную и изменчивую. Ему казалось, что они ведут эти беседы-споры с седым священником уже бесконечно долго и что не видно им предела. Откуда приходило такое ощущение, Иван понять не мог. Небо было безумно высоким, непостижимым. В его голубизне таилась вся Вселенная и все Иные миры. Оно было вьнце и шире всего на свете, и за ним уже ничего не могло быть! Так зачем же прорываться сквозь это бездонное синее небо, зачем падать в Черную пропасть?! Земля! Самое совершенное создание Матери Природы и Творца Вседержителя. Нигде в бескрайнем Космосе нет ничего близкого, похожего — мириады мириадрв миров, ярких, сказочных, фантастичных, страшных, непостижимых чудесных, невероятных. Но Земля одна! В геизапию чужих миров были вложены за века колоссальные средства, не поддающийся подсчетам труд миллиардов людей, биосуществ, иножителей, было израсходовано столько энергии, что хватило бы на десяток Сверхновых. И все же что-то происходило не то, в чем-то старик-священник был прав. Люди ломились во Вселенную, словно завоеватели, так могла ломиться дикая орда в цивилизованный и укрепленный город русичей, штурмуя его, пробивая стены, забрасывая градом каменьев, стрел, ядер, поджигая со всех сторон, не щадя жизней простых воинов и бросаемых на смерть рабов, калек, пленных. И хотя потом выяснялось, что можно было обойтись без штурма, без жертв, можно было немного выждать и войти внутрь города миром, с добром и товарами… Но нет, нетерпение сжигало человечество. Оно именно штурмовало Вселенную.
      Объединенное Мировое Сообщество рвалось к новым колонизируемым планетам с алчностью конкистадоров, бороздивших моря в поисках сокровищ и добычи тысячелетие назад. Сотни тысяч планет были уничтожены, высосаны, выжжены, превращены в мертвые пустыни… Колонизаторы не знали пощады, они намеренно и осознанно шли против Бога, они не могли остановиться, алчность и жажда нового терзали их. И несмотря на то, что вся освоенная и планируемая к освоению часть Вселенной давным-давно была поделена между Объединенным Мировым Сообществом и Великой Россией, отношения между двумя земнымигигантами были постоянно натянутыми. Россия, сама пережившая страшные времена, проложившая свой Великий Путь во Времени и Пространстве, не могла смириться с хищническим истреблением другой стороной всего неземного. Она была намного впереди в освоении Мироздания; три четверти всего космического потенциала Земли принадлежало ей, на тысячи световых лет она продвинулась дальше Сообщества в глубины Пропасти Тьмы. И все же… покорение оставалось покорением. Великая Нация, уже третий век переживающая взрывной процесс пассионарности, двигалась к Непостижимым Рубежам Вселенной, как когда-то прапрадеды, далекие предки неостановимо шли к берегам Великого Тихого океана, к Америке — и ничто не могло им препятствовать, не было на белом свете такой силы. Нет ее и теперь!
      Вселенская Сверхдержава несла в Черную Пропасть понятие о Добре и Справедливости, о том, что всему живому есть место во Вселенной и никто не вправе называть себя хозяином положения, на какой бы ступени развития он ни находился.
      Иван был одним из посланцев Великой России. Был Ьсегда, сколько себя помнил, с младых лет, со Школы, с первых дней десантной практики и уже потом, после — во времена постоянной работы в Отряде Дальнего Поиска… Но он не знал, кем он был сейчас. Он не знал, кто его послал. И не знал толком — зачем?! Он не мог и не хотел верить в Зло и злые умыслы. Но не все в мире еще было Добром. И кто он сам, если он не знает, чей он посланник?!
      Тяжесть! Страшная тяжесть в голове. Боль в груди. Высокое небо. Напряженный и одновременно проникновенный, мягкий голос священника. Мерцающие тени четверых «серьезных» людей, суровые и каменные их лица. Что за этими лицами? И не маски ли это вместо лиц?! Тяжесть! Страшная тяжесть в голове!
      И невесомое тело… Иван очнулся на мгновение. Тело и впрямь было невесомым — он почти не чувствовал его, руки перебирали трос, и не было в них усталости, боли, они несли невесомое тело. Что это? Очередные шутки колдовской планеты? Неважно! Главное, не останавливаться — вперед, то есть, вниз… Низ ли был внизу? Иван ничего не понимал. Ему казалось, что все переменилось, и что он уже испытывал где-то нечто подобное. Пусть! Все равно!
      Главное, не менять направления движения, и тогда он выберется из шлюзового туннеля!
      И снова провал. Снова высоченное синее небо. Снова Земля. Как все меняется, непостижимо! Шестой век Россия идет в Неизведанное, во Мрак Мироздания. И не видно конца движению. Зачем? Значит, так надо. Не прав старик-священник, не прав. Раз это движение длится столь долго, раз оно столь неостановимо, значит, это Путь России, точнее, часть ее Великого Пути. И значит, это угодно Той Всеобъемлющей Силе Существующего и Несуществующего Миров, которую принято называть Творцом. Иван неплохо знал историю, этому учили на совесть, он знал многое из жизни Человечества. Но не все ему было понятно. Он не мог осмыслить той Вселенской Высшей Силы, что спасла его страну, его Народ от полного уничтожения зарождающимся, сплачивающимся Мировым Сообществом. Это было непостижимо и фантастично.
      Обескровленная, истерзанная, измученная Россия, у которой отняли три четверти ее ис-конных земель, заселенных россиянами, отняли враги Ее, внедряя тут и там марионеточные бантустаны с марионеточными «суверенными» режимами, ожила, поднялась в полный рост и вернула не только все свои земли, но и величие, которому с тех черных годин предстояло неуклонно расти. Это было чудо. Святая Русь, оккупированная и практически покоренная Силами Зла, расчлененная, разграбленная, преданная собственными иудами-правителями, палачами-коммунизаторами, доведенная до размеров почти пятивековой давности Московского княжества, выгрызаемая изнутри ненавистниками, растаскиваемая, заваленная всемирными отходами и кормящая полмира, поднялась с колен и вымела нечисть со своей земли. Сатанизапия Земли была приостановлена — приостановлена до тех пор, пока на ней была Держава Богородицы и Иисуса Христа — Великая и Могучая Россия, Святая Вселенская Русь. Возрождение шло стремительными темпами. Это был взрыв! Еще недавно полуголодная и обобранная Россия к середине XXI века не имела себе равных, она завалила мир своими товарами, она содержала по всей Земле малоимущих и проживающих за чертой бедности, в Россию приезжали обучаться изо всех уголков Земного. шара, ибо не было нигде. Знания выше, Россия осуществляла проекты, которые казались сказкой, Она неудержимо рвалась вперед и тащила за собой Мировое Сообщество, подпитывая его идеями, разработками, технологиями и просто вливанием средств в его развитие, полагая, что не путем столкновений надо идти, а помогать отстающим, давать им силы к доброму и вечному, отстраняясь от разногласий и усобиц. Помощь России Объединенное Мировое Сообщество охотно принимало, но предпочитало не изменять своему собственному пути… Могущество России росло и вливавшимися в Ее Содружество новыми звездными мирами. Оно достигло вселенских величин.
      И все же главное оставалось в другом. Не в материальной мощи Величайшей Сверхдержавы Добра! Не в силе неизмеримой! Россия была обителью Духа! Она несла в Вечность Неугасимую Свечу, зажженную самим Вседержителем. Вот в этом и была ее подлинная Сила. В этом заключался феномен ее необоримости, неистребимости, вечности!
      А Иван все смотрел в высокое небо. И был одновременно и на Земле, и в проклятом колодце планеты Навей. Тяжесть покидала его голову. Он уже принял для себя решение, и ему стало легче. Кто бы и с какой бы целью его сюда ни прислал, какие бы в него ни закладывали программы, он останется собою, он пересилит их, он посланец Духа, а не Черных Сил, они не оборют его, нет!
      Руки перебирали трос. Невесомое тело парило в стволе шахты. Меч ритмично бил по бедру. Пытка! Это настоящая пытка! Иван был близок к обмороку, когда все вдруг внезапно закончилось, трос свился в петлю, упал куда-то во тьму. И сам он вдруг почувствовал тяжесть тела, а потом и удар, от которого лязгнули зубы и лучемет стволом пребольно долбанул по затылку.
      Приехали!
      Иван ощупал под собой землю- она была каменистой и сухой. Опора, твердая опора, земля — как это приятно! Он чуть было не вскочил на ноги, чуть не бросился в пляс.
      — Вот и выбрались из шлюза, — пробормотал он под нос, — теперь можно и передохнуть малость!
      Он еще раз внимательно прислушался — ничто опасности не предвещало, было тихо, мирно и даже скучновато. После этого Иван закрыл глаза и, приказав себе проснуться ровно через тридцать минут, провалился в черное забытье очищающего благословенного, но полностью контролируемого сна. Он знал, врасплох не застанут, не выйдет это. А передышка и разгрузка мозгу необходимы. Тьма в сознании слилась с тьмою наружной.
      Когда он очнулся, было светло. Иван лежал посреди каменистой мрачной пустыни. Вдалеке виднелись скалы, целое нагромождение скал. Серое давящее небо нависало свинцовой плитой.
      — Так-с, — промычал Иван с ехидцей, — очень хорошо! Стоило ползти! — И вдруг закричал во всю силу легких: — Эй! Вы там! Не пора ли кончать? Что-то затянулась эта дурацкая комедия!
      Он очень образно представил себе такую картину: сидят в хорошо обставленном и прекрасно оборудованном кабинете местные мохнатые боссы, потягивают местное пивко, покуривают местные сигары и поглядывают с ленцой на большой экран. А на экране этом он, Иван, посреди дикой пустыни, кричит, мечется, ищет выхода, а может, входа. И решают эти самые боссы показать ли ему, Ивану-дураку, вход в свой заколдованный мир или же прихлопнуть его как мошку да и дело с концом. Та, чужая, непонятная память подсказывала, что именно так и должно быть, что он под «колпаком».
      — Ну и черт с вами! — выкрикнул Иван тише.
      И побрел к скалам — а куда было еще брести в этой проклятущей пустыне* До них идти не так далеко — километров шесть-семь, глазомер не мог подвести Ивана.
      Тут ходу всего на час, Но дело обернулось иначе. Три дня шел Иван к скалам, а они, похоже, убегали от него, отодвигались за окоем и торчали оттуда островерхими пиками. Дважды Иван отбивал нападения страшно облезлых, тощих и, повидимому, столь же страшно голодных шакалов местного пошиба — длинномордых, бесхвостых, трехглазых. Он бил их мечом, а шакаты лезл-и и лезли. Они страдали явно не призрачным аппетитом. Но блюдо оказалось им не по зубам. Ночью на Ивана свалился с беззвездного неба крылатый, хищник, похожий на грифа, но раза в три побольше. Иван срубил ему ощипанную голую голову. Тело еще долго билось в пыли, когтистые лапы скребли каменистую поверхность.
      Недоступные скалы, до которых невозможно было дойти-добраться, на четвертый день будто по мановению волшебной палочки выросли перед Иваном неприступной стеной. Он даже опешил, но потом догадалсяочередные штуковины свернутого пространства, многомерная геометрия, короче, дело привычное и скушное.
      Эхе-хе!
      — А это что еще?! — не сдержался он, увидев вдруг каменных идолов, внезапно выросших, казалось, из-под земли. — А ну-ка! — он вытянул руку, ни на минуту не сомневаясь, что она пройдет сквозь идола-призрака, сквозь только на вид твердокаменную поверхность. Но рука уперлась в шершавый и ноздреватый песчанник бурого цвета. Идолы были настоящими. — Вот как? Произнес Иван глубокомысленно. — Ну-ну!
      Лица у идолов были застывшими, высокомерными и глуповатыми. И торчали эти идолы вдоль гряды скал направо и налево насколько глаз хватало. Иван внимательно вглядывался в лица, пытаясь обнаружить какие-либо явные или сокрытые отличия от земного типа лица. Но ничего особенного не находил, ничего инопланетного, «чуждого» в идолах не было. Таких могли запросто оставить лет тысячу назад, скажем, аборигены острова Пасхи.
      Но выводы делать рано.
      Иван пытался постичь назначение идолов. Но никак не мог. Ведь не только лишь для красы их тут поставили?
      А почему бы и не для красы? Нет. Надо лезть на скалы — ежели и есть чего-то путное в этом мире, так оно там, за ними. Иван задрал голову вверх и присвистнул — Джомолунгма была раза в полтора поменьше этих чертовых нагромождений. И все равно он залезет, пробьется через эту преграду. Даже если будут только отвесные стены, все равно! Он будет выжигать лучеметом ступеньки-ямки и лезть. Сколько на это уйдет — месяц? два?! Тут ночи короткие, а дни длинные, все не как на Земле. Но тем и лучше!
      Иван вспрыгнул на ближайший камень. Ухватился за выступ. Подтянулся.
      За час он взобрался достаточно высоко, наземь было страшно смотреть. Но громадина не казалась ниже, наоборот.
      Когда он залез на трехкилометровую высоту, то понял всю тщетность своей попытки. Скалы росли вместе с его движением вверх, даже-немного быстреевысота их становилась непокоримой. Внизу на многие версты простиралась безжизненная пустыня- ни пригорка, ни ложбинки, дико и просто.
      Иван присел на выступ, привалился спиной к бугристой скале. Задумался.
      В ушах его звенел неумолкаемо голос седовласого собеседника: «…все в лоб да в лоб! Люди лезут в чужие миры, не давая себе ни труда, ни времени понять их, они бьются словно мотыльки о стекла, раздражаются, теряют контроль над собой, крушат все подряд, лишь бы добраться до цели, которая им самим и не видна вовсе! Ты понимаешь, Ваня, не видна! Любой муравей, любая букашка без души и разума лучше понимает строение Вселенной и свое место в ней, чем люди! Ты встань, пережди, осмотрись, не спеши… пойми этот новый мир, ну хотя бы постарайся его понять! Если Господу угодно, чтобы он был именно таким, значит, для чегото и это нужно, понял?» «Ну, а если не Господу, а дьяволу?» — вопрошал Иван собеседника. Тот опускал голову, кивал удрученно, глядел светлыми глубокими глазами и соглашался: «Может, и дьяволу!» И они молчали. А потом начиналось снова…
      Иван принял решение. Вниз! Хоть и жалко труда да сил. Вниз! Ни черта нет за этими горами, обман зрения один, наваждение!
      На спуск ушло времени вдвое больше.
      Но когда Иван весь мокрый, с ссадинами на руках и ногах, тяжело бьющимся сердцем и пересохшими губами спустился вниз, в пустыне чего-то не хватало.
      Он даже потряс головой и ущипнул себя за руку. Не помогло — идолов под скалами не было! Иван поднял голову и с тоской оглядел теряющиеся в дымке вершины.
      Выход один- идти вдоль подножия скал, искать лазейку-какую-никакую расселину, пещеру. Или ждать.
      Начинало темнеть. И Иван выбрал второе. Он устроился под скалами прямо на каменистой почве, вытянулся, уставился в черное непроницаемое небо.
      Нехорошие мысли начали одолевать его. Он вспомнил, как вот так же бесконечно долго и бесцельно бродил по Одинокой Дилее, замкнутой планете системы Кванг-4. Он тогда измаялся, измучился беспредельно, измочалил до крайности нервную систему, потерял бдительность, совершенно отупел от скуки и безысходного однообразия. И вот когда он был уже почти готов, эти невозможные червеобразные монстры-дилейцы всосали его во Внутреннюю Обитель и подвергли чудовищной, длившейся семь месяцев пытке опосредованного сканнирования. Это было вне всего Сущего! Дил Бронкс вытащил Ивана из поганой обители этих червей-естествоиспытателей. Полгода Иван отмокал в Крыму. Ни один нормальный землянин после таких испытаний ни за какие коврижки не пошел бы больше в Дальний Поиск.
      А Иван пошел.
      Он лежал, закинув руки за голову, и думал: а почему сюда не послали боевой отряд, оснащенный всем необходимым? Дорого? Невозможно?! Тогда и его посыл бесцелен — ведь не как туриста его на прогулку отправили, ведь должны придти после него. Так зачем он здесь — беспомощный, ни черта не понимающий, жалкий… каккак там… он не вспомнил, где это «там», память опять подвела, мысль ускользнула. Да, здесь нужен хороший отряд, ти лучше всего не из России, а из Сообщества — те не любят церемонии разводить: десяток квадратно-гнездовых, перекрестных «посевов», когда снаряды не оставляют ни клетки живого на поверхности и в земле. Потом парализующие газы, гипноподавители, пси-генераторы, лептонные орудия, группы захвата и штурмовые части.
      Все! Дня не прошло бы, как земная администрация обосновалась в местных резиденциях и вела бы допросы правителей планеты. Да тот же Дил, если бы он, конечно, не завяз на своей частной станции в Солнечной системе, сумел бы со своими парнями выбить все секреть! из мохначей… Иван одернул себя, почему он собственно думает, что туг заправляют мохначи? И что это за мохначи-призраки, может, наведенная фантомная нечисть? Да, наверняка, так оно и есть. Дила теперь не дозовешься. Земля далеко. Надо рассчитывать только на себя.
      Он плохо спал эту ночь. Полдня просидел сиднем, обхватив руками колени, почти не поднимая головы. И всетаки он дождался!
      Идолы появились за три с половиной часа до заката, значительно позже, чем в прошлый раз. Но главное, они появились! Иван боялся привстать, моргнуть, сделать лишнее движение- как бы не спугнуть их, как бы не сглазить. Ведь он уже готов был поверить в любую чертовщину.
      Он подошел к ним минут через двадцать после их появления. Выбрал почему-то не ближнего большого, а того, что был поменьше и стоял как бы наособицу. Он обошел его кругом, всматриваясь в пористый песчанник, отыскивая что-то самому пока не ведомое. Не было ничегошеньки! Тогда Иван вскарабкался на него, принялся ощупывать каменного болвана. Лишь теперь он почувствовал, как стары эти идолы, как выветрена тысячелетними ветрами их каменная кожа. Когда и кто сотворил их?
      Зачем? Иван не отвлекался, он уже точно знал, что идолы — это не обычные истуканы, что у них есть полости внутри, что… Он неожиданно нащупал участок камня за ухом, бывший значительно теплее, даже горячее, остальной поверхности. Вот он, запуск системы! Или нет? Иван шарил другой рукой, не отрывая пальцев от найденной точки, он уже не сомневался, надо еще немного терпения, еще чуть-чуть… Есть! Рука нащупала вторую горячую точку. Теперь одновременно! И плотнее! Он замкнет цепь! Ну же, давай! Он с силой вжал руки в найденные места… Ничего! Не может быть, не может этого быть — в любой точке Вселенной, кем бы и когда ни был сделан Дстатор, он работал только на цепь. Слабая, совсем слабая сенсетика! Точно, это на все годы, века, тысячелетия. Голова у Ивана гудела, он не мог понять, откуда тут мог взяться статор, и вообще, эта чертова каменная кукла не была похожа на статор, почему, откуда все это здесь?! Он развел руки и одновременно ударил ими по найденным точкам, Д-разъемам, он знал, что это они! Тряхануло так, что Иван полетел прямо с выдвинутого подбородка идола, на котором он стоял, вниз, на каменистую поверхность. Извернувшись кошкой в воздухе, он упал на ноги.
      И тут же запрыгнул обратно. Он не мог упускать момента, эти идолы-статоры могли исчезнуть в любой миг.
      Когда они появятся потом? И появятся ли?! Цепь, совсем плохая цепь!
      Что делать?! Он прижал к песчаннику ладони резко опустил их вниз кровь выступила из разодранной кожи. Можно! Он развел руки пошире и со всей силы ударил ладонями по Д-разъемам. И его сразу пронзило адской, причиняющей дикую боль молнией.
      Цепь замкнулась… все!
      Он очнулся в неудобном жестком кресле. И не сразу понял, что он внутри Д-статора. Никаких скал, пустынь, идолов… Иван сидел в очень тесном замкнутом ото всего мира, совершенно неклассифицируемом стационарном гипертороиде. Если эта штуковина работает, он почти всемогущ! Надо только проверить! Надо! Но как? Иван знал, что статор может сработать лишь один раз. Ему надо действовать наверняка. Мерное гудение наверху, в энергетическом блоке подтверждало, что машина к работе готова, что надо принимать решение… Стоило сейчас только представить очень четко и образно Землю, любые четыре реально существующие в ее объеме точки — и ты мгновенно окажешься там. Это спасение! Это чудо! Дсканнер сам снимет всю информацию из твоего мозга, а.
      Д-гипертороид, превратив тебя в обладающую сверхпамятью микрочастицу и, используя микромакроидные свойства и законы Вселенной, без преодоления расстояния, выбросит частицу на Земле, моментально воссоздав из нее первоначальный «объект». Времени не будет затрачено ни доли мгновения, все произойдет одновременно.
      Чудо. Обычное земное чудо! Кто только забросил сюда статор и как?!
      Иван сосредотачивался. Но думал он почему-то не о Земле. В его мозгу с бешенной скоростью прокручивалось все, что он видел в этом колдовском мире, видел с самого начала, с подлета, пространственной кишки и до подземелья.
      Он не мог ошибиться. Но путаница, чудовищная путаница из виденных картин, образов. Где главное, где суть этого мира? Где путеводный клубок? А программа, где она, почему не срабатывает? Почему не подсказывает?! Иван начинал нервничать, его рука до хруста в суставах сжимала рукоять меча, желваки играли на скулах. Мир призраков, мир навей! Он надавил пальцами на оба глаза, тьма внутри статора рассеялась, возникли расплывчатые смутные тени в капюшонах, своды, уходящие к забранным решетками окнам-бойницам, мелькнула старуха с пропитанным ненавистью лицом, лилово-зеленое свечение обозначило чем-то знакомые трубы, почти живые, шевелящиеся… Да, так, он где-то рядом, еще немного! Хрустальный пол, прожигающие насквозь зрачки но не на Земле, а здесь, на планетепризраке, на этой висящей в Черной Пропасти живой исполинской могиле, утроба… Пора! Он сконцентрировал сознание на структурах, проглядывавших сквозь толщу хрусталя. Туда!
      Боль вывернула суставы, скрутила позвоночник, выдавила глаза, мозг потек из ушей и носа наружу, кровь забурлила кипятком, вены, не выдержав ее давления, полопались… все это только казалось. Иван уже был ТАМ.
      Он лежал, свернувшись в клубок, прижимая обеими руками к груди меч и лучемет, приходя в себя после переброса. Д-статор непонятно чьего производства и каких времен сработал, теперь о Земле не стоило и мечтать.
      — Ладно, поглядим еще, — еле слышно простонал Иван и разлепил глаза.
      Низкие своды нависали чуть не над самой головой, прижимали к полу.
      Ржавые решетки преграждали путь со всех сторон. Зато пол был бездонным, в него можно было смотреть как в замерзший кристально-чистый Байкал зимой.
      Пол был хрустальный. Где-то в глубине его или под ним мерцали зеленые огоньки, но они не грели, пол был ледяной. Иван приподнялся на четвереньках, подполз к ближайшей решетке, вышиб ее ногой и полез в черную зловонную дыру. Он сам не понимал, куда его занесло, почему он опять оказался в затхлом подземелье, и с какой-такой стати в подземных казематах стали делать полы из чистого хрусталя!
      Именно последняя мысль заставила его вернуться под своды. Иван надолго приник к прозрачному полу, заставил себя сосредоточиться, сконцентрировал волю, отделился от своего физического материального «я»… и пол стал полностью прозрачен, он раскрылся для глубинного подлинного видения. За ним, за неимоверной толщей прозрачности и чистоты были пики скал, пустыня с идолами, колдовской лес, булькающая утроба — был тот мир, из которого Иван выбрался! Это непомерное хрустальное стекло отделяло подлинную планету Навей ото всего внешнего, от мира-тамбура, от мира-преддверия.
      Иван почувствовал это сразу. Он пробрался сюда! Он почти достиг цели!
      Он использовал все их собственные шлюзы, переходники, статоры, внепространственные туннели — и он наконец-то здесь, в закрытом мире!