Good as Good - Бунт вурдалаков (Звездная месть - 2)

      Алена застыла над остриями игл. Еще мгновение… Но Иван уже мчался к ней. Он на бегу ссекал прозрачные головы, он ступал на разверзтые черепа медузообраэных чудищ, отталкивался, перепрыгивал через них. Он достиг площадки раньше, чем из прохода выступил отряд одетых в черное двуногих страшиле гребнями на головах и трезубцами в каждой из шести лап.
      — Получай, гадина! — одним ударом Иван ссек обе головы жирного червя-жреца, смахнул останки в черную дыру.
      — Алена!
      Он подхватил ее, вырывая из щупальцев незримого поля, тащившего еек погибели, к пытке, к мукам.
      — Иван! — она прильнула к нему на мгновение, но тут же отодвинулась, понимая, что может отвлечь его, погубить. Она была в полном сознании, она все видела, все понимала… но она была отрешена, она уже приготовилась умереть, ведь ничто не могло ее спасти. И вдруг…
      — Молчи! — Иван поглядел на нее, останавливая взглядом, придавая ей сил и надежды. — Иди все время за мной.
      Он на миг застыл, потом превратился в смерч, в живой водоворот. Алена никогда не видела ничего подобного. Ей показалось, что она уже умерла и ей мерещится это.
      Мечей не было видно. Они растворились в воздухе. Зато было видно, как разлетаются по сторонам гребнистые головы — они уносились по незримой спирали и вслед им летели обрубки лап с трезубцами. Иван вошел в состояние «машины смерти», и теперь его могла остановить только сама смерть. Фонтаны зеленой и желтой крови вздымались к черному небу, под Черное потустороннее светило. Одна за другой исчезали в черепах чудовищ головы червей-паразитов.
      А меж тем Иван — человек-смерч — сметая все на своем пути, превращая-в кровавое месиво любую плоть, попадавшую под мечи, быстро продвигался вперед… По колено в зеленожелтой жиже вслед за ним, словно зачарованная брела Алена. Она еще не могла поверить в возможность спасения. Но она шла! Шла за ним — своим единственным, своим любимым, отцом ее будущего сына. И теперь она верила, что он ее спасет, что он вытащит ее из этого гнусного логова червей, возомнивших себя богами. Бой, смертный бой! И ничего иного! И один в поле воин!
      Иван сам не знал, куда он идет. Теперь его вела интуиция. Лед, хрустальный лед, как бы он мог выручить их обоих. Но, судя по всему, Первозург сейчас ничем не мог помочь. Сколько он еще продержится? Надолго ли хватит его сил? Не думать. Не думать об этом! Прочь сомнения! Иван крушил нечисть безжалостно и жестоко, он прокладывал себе дорогу в живой стене — трещали кости, хрустели хрящи, рвалось и лопалось мясо, свисали жилы, падали отсеченные головы. Он шел вперед!
      — Иван, хватит! Остановись! — молила его Алена. И еле поспевала за ним. Ее выворачивало ото всей этой гадости. Ей уже было жалко своих мучителей, этих жаждавших ее крови чудовищ.
      Но Иван не слышал ее. Он знал одно, остановишься — смерть! И он прокладывал просеку, прорубал дорогу в гадком, отвратительном живом лесу.
      Он не боялся черной работы.
      Когда они взошли на самый верх, достигли края чаши амфитеатра, Алена была без сил, она падала, она не могла сделать ни шага. Иван оглянулся, подхватил ее на руки, не выпуская мечей. В голове у него еле слышно прозвучал голос Первозурга: «Скорее! Скорей! Я не могу их долго удерживать!» Иван представил, как сотни тысяч оцепеневших гадин, мерно раскачивающихся, жмущихся друг к другу, бросятся на него, парализуют его волю. Это конец! Он не сможет противостоять им.
      Иван увернулся от трех коротких копий-гарпунов, брошенных в него одновременно с трех сторон. Опустил Алену. И тремя точными ударами обезглавив невесть откуда вынырнувших черных стражников. Четвертому он двинул в челюсть, да так, что тот перелетел через край чаши… и внезапно пропал.
      — Иван, бежим туда! Алена тянула его за руку.
      — Ты что, там высота безумная, там обрыв!
      — Да нет же! Скорей!; Она первой шагнула через край. И… растворилась в молочной белизне.
      Но Иван держал ее руку в своей, он чувствовал ее тепло. Прежде, чем шагнуть в белизну, он отбросил один меч, а другим рассек надвое еще одного гребнистого — тот развалился молча, не успев даже раскрыть своей клюва-стой пасти.
      — Прощайте, богочеловеки! — крикнул Иван напоследок.
      И последовал за Аленой.
      Белизна была всего-навсего пленкой. А за ней стоял шар.
      Шар-переходник, шар-шлюз. Иван сразу узнал его. Таких в Системе было пруд-пруди. Откуда он здесь? Не время заниматься расследованиями, не время!
      — Осторожно, Иван!
      Из-за молочной пленки высунулась огромная шестипалая лохмато-когтистая лапа, потянулась к Алене… Но тут же безвольно обвисла, а в следующий миг полетела куда-то вниз — Иван поглядел на лезвие меча, на нем не успело задержаться ни кровинки, удар получился отменный.
      — Быстрей! — торопила Алена.
      У шара не было дверей. Надо пробовать! Иван ткнулся в него, отскочил, зашел с другого бока — опять неудачно. И уже две лапищи выскользнули из-за перепонки, следом показалась чудовищно-страшная голова с тремя глазищами и жвалами вместо подбородка. Интересно, а это с какой еще ступени? — подумал Иван. И проткнул средний глаз. Ударила струя фиолетовой пены. Голова поникла. Но руки шарили, искали жертву.
      — Получай, тварь! — Иван ссек поганые лапы. И запрыгнул на шар.
      - *-А я?! — жалобно спросила Алена.
      — Погоди!
      Иван пробовал поверхность шара руками, головой, он наваливался на нее грудью. Наконец, он встал, подпрыгнул… и провалился в шар. Уже на лету он расставил руки, еле успел удержаться.
      — Алена!
      Иван свесился вниз, подхватил ее, подтянул. И в тоже время мохнатая лапища ухватила ее за лодыжку, потянула. Меч! Где меч?! Иван на миг растерялся, ведь меч был в шаре, в шлюзе-переходнике! Он ребром ладони, чуть не вываливаясь наружу, ударил по лапе — кость хрустнула, переломилась, но когтистые страшные пальцы не разжались.
      — Ах, ты, нечисть поганая! — Иван ударил еще раз, еще. Уже не менее двух десятков лап тянулись к ним. Оставались считанные мгновения. Меч! Где меч?!
      — Иван! Держи!
      Каким-то чудом она смогла зацепить рукоятку, вытащить меч из шара.
      Ивану хватило доли секунды, что бы перерубить ближайшие лапы, отсечь их.
      Только после этого он ударил по той, что сжимала ногу Алены.
      Они так и ввалились в шар, с мохнатым придатком. В полумраке переходного шлюза Алена прижалась к нему. Впилась губами в его сухие и пылающие губы.
      — Я знала, что ты придешь за мной, — шептала она, обдавая горячим дыханием, — я верила!
      — Нам нельзя останавливаться. Пойдем!
      Пойти не удалось. В шаре было тесно. Надо было ползти. И они поползли.
      Теперь Ивана нисколечко не удивляло, что внутри небольшого шара, имевшего в поперечнике не более трех метров, заключались длиннющие ходы-лабиринты, ответвления, колодцы… свернутое пространство, этим все сказано. Хархан!
      Сколько сил он потратил на Хар-хане, чтобы хоть немного разобраться с этими проклятыми многопространственными мирами. И вот, пригодилось же! Правы были «серьезные» люди!
      Через два десятка метров лаз расширился. Иван уперся лбом в мягкую, шерстистую перегородку. Нажал, и прорвал ее. Большая и светлая овальная комната была чиста, безжизненна. Туда ли надо? Иван надавил сильнее, прополз в комнату, втащил Алену.
      — Ну и что дальше? — спросила она. Иван молча указал ей на черную лапищу, обрубленную почти у кисти, но так и не разжавшую пальцев.
      — Ой! — она вздрогнула. — Я и забыла в суете! Боже, страх какой!
      Иван осторожно взял ее за ногу, чуть ниже колена. Потом попробовал, хватку мертвой лапы. Хватка была железной. Он один задругим, не разогнул, а отломал пальцы, дт-бросил пакость в угол. Один палец поднес кглазам. Так и есть. Кость странная, не органика. Это кремниевые соединения. Вот ведь нежить, она и есть нежить! Но Мдоо, сухожилия, нервы, вены… все Органическое, живое. Не врал Первозург, не обманывал — это искусственные создания, Природа, Господь Бог просто не могли породить таких чудовищ… А почему, собственно, не могли?! Иван окончательно запутался.
      — Нет, ты только погляди! — Алена первой замечала все. У нее было прфйо-таки нечеловеческое зрение, удивлявшее Ивана — профессионального поисковика и следопыта.
      Теперь он видел, что стены комнаты медленно раздвигаются. Вот это да!
      Впрочем… ничего особенного, этого и надо — было ожидать. Безжизненная овальная комната была безжизненной, цока в нее не попали люди. Как только датчики их засекли, механизмы «комнаты» пришли в действие. Но что дальше?
      Первозург говорил про какие-то три шлюза. Где они? Ладно, первый прошли. Но есть, наверное, еще два. Иван не знал, что делать, но и голосов он не слышал. Первозург куда-то пропал.
      — Иван! — Алена вцепилась ему в руку. — Иван, мы спасены!
      — Спасены? — Иван оторопел.
      — Да! Спасены! Гляди!
      Уже не было никакой комнаты. Освещение ослабло, со всех сторон на них наваливался полумрак, за ним кромешная тьма… Но из этой тьмы высвечивался матовым огромным, исполинским боком шарообразный звездолет. Земной звездолет тридцать первого века! Иван сразу его узнал, — Идем скорей! — спешила Алена. Она не могла еще поверить в спасение.
      — Бежим!
      Они бросились к звездолету. Иван знал, где примерно должен был неярко вспыхнуть спасительных свет, где должны были выявиться из тьмы и полумрака «падающие снежинки» — вон там, под этим боком, под сферическим выступом!
      Еще немного? Совсем немного, несколько десятков метров, несколько шагов!
      — Стоять!
      Оглушительный приказ прогрохотал со всех сторон одновременно. Из тьмы выступили высокие неясные тени с множеством шевелящихся конечностей. Иван не сразу понял, что это всадники. Откуда они в Спящем мире?! Демоны!
      Безликие и безглазые демоны. Но ведь Утро не наступило! Мир не пробудился!
      Почему они здесь?! Десятки вопросов молнией промелькнули в мозгу.
      — Иван, я боюсь! — Алену била крупная дрожь. И ее состояние было понятно-так влипнуть за несколько шагов до спасений.
      Они замерли. Они не могли сделать ни шага вперед — тысячи каленых тяжелых стрел смотрели на них из тысячи литых арбалетов.
      — Не бойся, Аленушка, — Иван обнял ее за плечи, привлек к себе. — Это биороботы, фантомы, это игрушки, заводные игрушки Волшебных Миров. Они не причинят нам зла, они могут напугать, пощекотать нервишки, но… Пойдем!
      Он сделал совсем маленький шаг вперед.
      И тут же тяжелая пятикилограммовая стрела вонзилась в глинистую почву рядом со ступней, натужно загудела, задрожала.
      — Это не игрушки, Иван, — прошептала безжизненным голосом Алена. В ней словно оборвалось что-то, связывавшее ее с миром, с жизнью.
      — Это биороботы! Они не смогут причинить зла человеку! Они запрограммированы на непричинение ему зла. Ты же знаешь, ты была в зонах отдыха и развлечений, Алена! Что ты молчишь?! Ведь это ты из тридцать первого века, а не я!
      — Это не игрушки, Иван!
      — Испытаем!
      Он сделал еще полшажочка вперед. И еле успел отдернуть ступню. На этот раз стрела должна была пробить ее, спасла только отменная реакция.
      — Да, что-то не похоже, на игры, — глубокомысленно произнес Иван. — И что теперь?! Они же не подпустят близко, как же нам пройти туда?! — Он кивнул в сторону звездолета.
      Кольцо всадников-демонов медленно сжималось. Неумолимая смерть глядела на них со всех сторон из прорезей в железных шлемах. За десять-двенадцать метров от них всадники замерли. Вперед выехал один — на вороном шес-тиногом черном жеребце с огненно-красной развевающейся гривой. В руках у всадника были зажаты два меча с секи-рообразными лезвиями, в каждом было по три метра длины. Мечи хищно сверкали в полумраке, отливали синими искрящимися отблесками.
      — Я убью этого жалкого червя, — проскрежетало из-под шлема, — а жертву мы вернем на скертвенный алтарь! Предначертанное Извне должно свершиться!
      — Ты сам жалкий червь! — выкрикнул Иван. Он снова отстранил Алену от себя. Вышел вперед. Плевать, биороботы это, нет, черти рогатые, вурдалаки, оборотни, плевать! Иван начинал костенеть, превращаться в «алмазную палицу Индры». Он готов был в очередной раз пожертвовать пятью, десятью годами жизни, но не отступать. Клок волос упал ему на глаза — седые, совсем седые, ни одного русого! Он уже старик! Что же будет дальше! Это выше его сил.
      Выше! Но он встанет выше самого себя! Сейчас он уже не человек. Сейчас он бог! Он посланец Бога! Он ощущал, как кожа наливается незримым металлом, как твердеют мышцы, как вырастают над телом поля — хрустальные щиты Вритры, рубиновые панцири Кришны. Господи!
      Вседержитель! Спаси и сохрани! Иван приложил руку к груди — вот его главный щит и панцирь — крест, Святой Православный Крест! Он сам изгнал из себя нечистую силу, зло, подлость, тщету, гордыню… Он чист теперь перед Богом.
      И Бог не оставит его!
      — Сгинь, поганое отродье!!! — Иван трижды перекрестил мрак.
      Огромный венец вороньих перьев дрогнул на шлеме демона, искры посыпались с доспехов, пугая вороного жеребца. Вздыбился он, чуть не сбросив всадника… но пошел вперед, на Ивана.
      Мечи сверкнули над головой, взвизгнула сталь. Две сотни тяжеленных стрел скользнули по незримой преграде, защищающей кожу. Отлетели, калеча лошадей, пробивая панцири.
      Иван стоял, не шелохнувшись. Неистребим рос-вед в минуты наивысшего своего взлета. Неистребим и неуничтожаем! Единицы из десятков тысяч учеников доходили до вершин мастерства. Но совсем немногие, избранные, опирающиеся на плечи великих предков поднимались выше вершин, воспаряли.
      Иван еще сам не знал своих сил и способностей, он не испытывал судьбы. Но чувствовал в себе ту силу, что вывела человечество из зверино-первобытного существования, вывела и повела к Богу. Эта сила переполняла его. Может, именно благодаря ей он был одним из немногих неистребимых десантников-смертников, сверхлюдей, обреченных на погибель рано или поздно.
      Он выходил живым из заварух, в которых никто не смог бы выжить. И он, все помня, все понимая, не тешил себя иллюзиями, он знал — за ним стоят Силы Добра и Созидания, Они его ведут и хранят. Им он обязан всем! «Иди и да будь благословен!»
      Он не стал выжидать. Еще сотня каленых стрел отлетела, скользнув по непробиваемой коже. Выпал из руки демона сверкающий меч, отлетел далеко в сторону, пронзил грудь шестиногой пепельной кобылы — рухнула она, роняя всадника.
      Но Иван не видел этого. Он медленно шел вперед.
      Второй меч он выбил из рук демона, резко выбросив вверх кулак — удар пришелся в голомень, меч переломился на две части. И тогда Иван, втянув голову в плечи, прыгнул вперед, под грудь шестиногого жеребца. Он не дал сатанинскому животному опомниться.
      Ухватив его за передние ноги пониже торчащих молотами суставов, Иван разорвал жеребца чуть не надвое — из разверзнутой груди, сквозь решетку перекореженных ребер вывалились наземь потроха — мерзкие, вонючие, дымящиеся. Следующим движением Иван завалил жеребца набок вместе с всадником. С этим было покончено.
      Остальные сжимали кольцо. Перевес был явно на их стороне.
      Иван еле успевал уворачиваться от стрел. Те, что попадали в него, не пробивали «алмазной» кожи, но они причиняли сильную боль. Да и, в конце концов, одна из них могла нащупать уязвимое место в «алмазной броне».
      Иван видел ясно — он продержится от силы полчаса. Его все равно сомнут, раздавят. А после этого возьмут ее, Ален-ку… Надо не дергаться зря, надо целенаправленно пробиваться к выступу, к спасительной «дверце».
      — Иван! Стой!
      Алена подбежала к нему, прижалась к спине. Горячо задышала в ухо.
      — Есть выход! Продержись еще немного! Мне надо нащупать код. Звездолет может управляться извне, Иван, В тех случаях, когда люди, вышедшие из него, терпят бедствие, когда они в опасности. Понимаешь? Но надо знать код. Я перепробовала все… Он откликнулся. Он уже цочти подчиняется мне! — , Иван отбил рукой двухпудовое копье. Потер локоть. Он все же шел к входу. И медленно, сантиметр засантиметром, вершок за вершком тащил ее. Он сейчас надеялся только на себя. У них был примерно один шанс «з ста тысяч.
      Но он не мог упустить этого шанса.
      — Иван! — радостно закричала Алена. — Он-отозвался. Он подчинился мне.
      Это спасение!
      Два копья одновременно вонзились у ее ног в глину. Третье просвистело над головой, рухнуло метрах в пяти.
      — Жечь! Жечь их! — кричала она во все горло. — Жечь!!! Иван глазам собственным не поверил, когда серая, матовая махина, когда эта висящая над землей исполинская шарообразная пирамида Хеопса сдвинулась с места и тихо, плавно поплыла к ним. Он не видел, как разверзлись люки и клапаны, он видел только острые стрелы голубого пламени и красные вспышки, в которых один за другим погибали всадники-демоны.
      — Жечь!!!
      Алена истерически хохотала. Все накопившееся напряжение вырвалось наружу сразу. И она не могла совладать с собой.
      Иван подхватил ее на руки, понес к выступу. Ему было сто раз наплевать на то, что творилось вокруг. Его слух не отвлекало бешеное ржание сатанинских лошадей, лязг металла, вопли, стоны, хрипы, сипы. Вокруг шла бойня — демонов истребляли безжалостно и методично, без напряжения. Для боевого комплекса звездолета это было не самой сложной работенкой.
      Прежде, чем они подошли к сферическому выступу, прежде, чем высветился круг и посыпались сверху легкие, неосязаемые снежинки, с демонами было покончено — посреди мрака Спящего Мира лежали груды расплавленного железа, трупы черных и пепельно-серых лошадей с острыми, раздваивающимися копытами… и все — бестелесные демоны не оставили после себя ничего.
      Иван не заметил, как оказался в зале, как прошествовал с Аленой к стене, как та приняла его и повела по светлому коридору. Он уже летел, летел приближаясь к центру управления, к рубке звездолета. И Алена летеяа за ним, придерживаясь за его руку. Земля! Иван, что было мочи, воображения и памяти, представлял Землю — ее горы, океаны, леса… ее Золотые Купола. И он уже видел, как из мрака и пустоты приближается к ним крохотная голубая точка. Это она! Это Земля!
      — Иван, где мы? Я ничего не понимаю, я ничего не вижу! Тьма! Почему я не вижу ничего?!
      Иван обернулся к Алене. Глаза ее — серые, прекрасные, чуть влажные были широко раскрыты. На лице застыло удивление, „л боль.
      — Аленка! Это Земля! Мы летим к ней! Мы вырвались из адского плена. Мы спасены!
      Она замотала головой, Волосы закрыли ее лицо.
      — Я ничего не вижу, Иван! Но почему?! За что?! Иван недоуменно уставился на нее.
      — Почему он отвергает меня?! — кричала Алена. — Я не хочу! Я не хочу больше страха, болей, горя! Я хочу на Землю!
      — Ты видишь меня? — спросил Иван.
      — Нет!
      — Ну вот же я! — Иван взял ее руку и ладонью провел по своему лицу. — Вот же я!
      Она зарыдала, сотрясаясь всем телом. Слезы покатились из-под век, нлечи затряслись, руки впились в Ивановы плечи. Ей было плохо, совсем плохо!
      — Что с тобой? Что с тобой, Аленка?! — волновался Иван.
      А Земля приближалась. Она становилась все больше. Уже были видны крупные города-музеи, белые нити, пена океанского прибоя, облака, ползущие над озерами…
      — Иван! Он не принимает меня! Он не доставит меня на Землю. Понимаешь?
      — Кто-он?. -Звездолет!
      — Но почему?!
      Алена зарыдала еще горше. Лицо ее перекосилось, губы посинели.
      — Значит, они вживили в меня что-то, понимаешь?! Он подчинился мне, когда я была снаружи, защитил. Но здесь, внутри он прощупал и тебя и меня, он прозондировал, иро-сканнировал нас обоих — так и должно быть, звездолет может подчиняться только людям, только землянам, понимаешь. Тебе он показал маршрут, твой же маршрут, который ты наметил, по которому надо было переместиться в 0“?е-вом или который надо было пронырнуть в подпрострадет-ве. А мне нет… Он счел меня чужой. Это неспроста! — Она всхлипывала, глотала окончания слов, размазывала слезы по щекам. — Со мной что-то случилось во время сна. Ведь я спала в биоячейке, да? Ты ведь узнал об этом?!
      — Да, ты спала! — ответил Иван.
      — Или я стала чужой?! Помнишь, Иван, — глаза ее незрячие широко раскрылись, зрачки стали черными, огромными, — помнишь этот колдун называл меня мертвой?! Это, наверное, правда?! О-о, я боюсь, Иван, мне страшно.
      Спаси меня, Иван!
      — Но я вижу Землю! Вот она! Я обниму тебя крепко-креико, и мы полетим туда, к морям, к облакам, к Куполам! Она стихла внезапно. Застыла в его объятиях. — Нет, Иван! Он возьмет только тебя! Меня он оставит!
      — Неправда!
      — Правда!
      В глазах у Ивана сверкнули Золотые Купола. Он проплывал вад Россией.
      Над Великой и Святой Россией — Обителью земной Вседержителя и Пресвятой Богородицы.
      Родная земля была рядом — казалось, протяни руку, вот она, вот она, земелюшка, Русь, Родина, спасение… ему оставалось одно: мысленно включить двигатели звездолета, перетерпеть несколько неприятных минут, секунд, и очутиться там, на Святой Руси! Как же это страшно! Как это тяжко! Иван готов был умереть, но вернуть ее туда. Но не мог! Он немог спасти ни ее, ни своего будущего сына. Он скрежетал зубами, мотал головой из стороны в сторону и длинные седые пряди снежным ореолом бились вкруг его лица.
      Господи, за что?! За что же муки такие?! За что испытания?! Погуби меня! Но спаси ее. Вот Земля! Вот!!!
      Он почувствовал, как ее рука ускользает, как она отплывает по тягучему мягкому воздуху от него, уплывает, растворяется». Нет! Только не это!
      — Нет!!! — закричал Иван во все горло. — Наза-а-ад!!! Он явственно представил светлый зал. Закрыл лицо руками. Когда он убрал руки, они сидели посреди зала. Алена молчала. Лицо ее было печальное, но светлое, и оттого еще более прекрасное.
      — Не печалься, любимая, — прошептал ей Иван.
      — Из Пристанища нет выхода, — проговорила она не своим голосом. — Для меня…
      — Выход есть! — закричал на нее Иван. — Вставай!
      — Зачем?
      — Пора идти!
      — Мы погибнем, если выйдем наружу. Там смерть! Там повсюду смерть!
      Иван обхватил голову руками. Надо было искать выход. Искать во что бы то ни стало. Где же Первозург? Где Программа, дьявол ее побери!
      — Здесь есть анабиокамера?
      — Нет! — отрешенно ответила Алена.
      — А биоячейки?
      — Нет! Это простой звездолет! Биоячейки там, за бортом. Но ты их никогда не найдешь, для этого надо знать биогенику…
      — Мае поможет Первозург! — уверенно сказал Иван.
      — Кто?
      — Неважно. Это один из создателей Полигона. Он случайно уцелел. Он жив, и он мне помогает! Алена улыбнулась, тихо и отрешенно.
      — Значит, это все-таки Полигон, я не ошиблась.
      — Ты не ошиблась, — Иван придвинулся к ней ближе- Сиди здесь. Я пойду.
      — Куда?
      — Туда. В Пристанище. Надо искать выход!
      — Ты погибнешь!
      — Пока ты жива, я не имею права погибать!
      — Ты никогда и ничего не найдешь! — Алена выговорила это очень тихо, но Иван понял — это правда, он никогда и ничего не найдет.
      — Что же делать?
      — Не знаю.
      «Иван! — раздалось вдруг в мозгу картаво и гнусаво, с прихлюпом и сипом, — ты про меня, гляжу, совсем забыл?»
      — Сгинь, нечисть! — закричал Иван. — Я не звал тебя! «А наш договор!
      За тобой должок! Я хочу его получить, пришел мой час, Иван!»
      — Я убью и ее и себя, прямо сейчас. Но ты никогда больше не обретешь власть надо мною! — Иван был вне себя от ярости.
      — С кем ты говоришь все время, — спросила Алена, — это опять колдун?
      — Да! — коротко бросил Иван. — Это он!
      «Иван! Ты можешь убить себя, отключить свой мозг, отключить вместе с нужным мне участком, разрушить его… Но ты не имеешь права убивать ее. И того, кого она носит под своим сердцем. Ты не убьешь их! И потому ты должен отдать мне должок. А я опять, как лучшему другу и брату, помогу тебе, Иван.
      Ну, решайся!»
      — Как ты можешь помочь мне?
      — Ты отключаешь барьеры, понял? — прозвучало от дальней стены. Иван поглядел и увидел на ней черную горбатую тень. — Я вхожу в твой мозг.
      — Нет!
      — Выслушай сначала! Я вхожу в твой мозг… А взамен я даю тебе биоячейку. Ты ее устанавливаешь прямо здесь, это самое безопасное место в Пристанище. Звездолет способен уничтожить любую нелюдь, приблизившуюся к нему.
      «Соглашайся! — прозвучало в мозгу голосом Первозур-га. — Это спасение!
      Потом все выправится. А сейчас, Иван, соглашайся!»
      — Нет! Ты снова солжешь! Ты обманешь меня! — ответил Иван Авварону.
      — Хорошо. Я дам тебе ячейку. После этого ты выйдешь из звездолета и пойдешь со мной.
      Лечь и умереть проще, чем решиться на что-то! Иван знал, что проклятому колдуну ни в чем верить нельзя. Но если он протащит сюда биоячейку, Алена спасена. Она будет спать столько, сколько надо. А потом он вернется за ней! Вернется?! Ивана прожгла насквозь внезапна мысль, острое воспоминание перевернуло все внутри — Лана!
      Он обещал вернуться за ней в Систему. Вернулся? Нет! А когда вернется? Он не знает, он ничего не знает! Жива она там или нет? Но он поклялся ей! Иван стиснул зубы. Проще умереть!
      — Я согласен! — сказал он неожиданно. — Где твоя ячейка?!
      — Тебе надо выйти за ней, — приглушенно прокартави-ла тень.
      — Что?! — Иван вздрогнул.
      — Надо выйти из звездолета! — повторил Авварон.
      — Ты здесь?
      — Нет, я далеко отсюда. В звездолете мой фантом, Иван! Ты видишь, яоткровенен с тобою. Не бойся, я не убью тебя, пока не узнаю нужного мне, можешь быть уверен в этом.
      — Я уверен в этом! Пошли!
      — Я боюсь оставаться одна, — простонала Алена. Ей было плохо. Слабость навалилась на нее неожиданно, но властно.
      — Приляг! — сказал Иван, целуя ее. — Я скоро приду. Ты обязательно вернешься на Землю. Не грусти, Аленка!
      За бортом звездолета была ночь. Холодная, ветренная, тоскливая ночь.
      Когда снежинки расстаяли и пропали, Иван пошел вперед, куда глаза глядят.
      Он знал, что Авварон подскажет путь.
      Груды расплавленного металла и лошадиные туши заносило листвой. Откуда она бралась непонятно.
      В прошлый раз, когда он был здесь, звездолет исчез. Не повторится ли это и сейчас. Иван не на шутку встревожился.
      «Никуда он не денется, — заверил голос Авварона. — Иди к развалинам замка!»
      Иван поглядел в черное беззвездное небо. Но вспомнилось ему совсем другое — земное, с наплывающими белыми облаками. Вспомнился голос батюшки, его порывистый и вместе с тем мягкий голос. Космос не место для человека.
      Да, Иван теперь был согласен с ним — эта черная пропасть Смерти, эта бездонная пропасть, в которую падают умирающие на лету, в падении миры, не место для человека. Надо сидеть на своих теплых планетках, ничего не видеть, кроме высокого неба, облаков, колышашейся травы и ряби на водной глади милого озерца. Ничего? Ибо все увиденное тобою — мираж, отражение былого — свет звезд идет до глаза твоего миллионы, миллиарды лет. И нет тех светил, что блестят на ночном небе. Ойи давно уже сгорели в бесконечном падении, сгорели, не достигнув дна Вселенской Пропасти. Так зачем же все это! Нет, человеку нельзя уходить с Земли. Он нигде и никому не нужен! Его никто не ждет! Не надо уходить, тогда и не придется ломать голову — как вернуться, как отыскать выход. Горе! Горе землянам, покинувшим свою обитель. В Космосе много пристанищ. Но в Нем нет пристанища для человека.
      Иван пробрался в разрушенные ворота, замка, поднялся по лестнице на второй этаж, подошел к провалу — никакого ветра не было, ничто не дуло извне, из вечной ночи спящего мира.
      Авварон сидел на куче тряпья, той самой, из-под которой его когда-то вытащил Иван. Неужели и впрямь прошло десять лет? Не может быть!
      — Где ячейка? — в лоб спросил Иван.
      — Сделка должна быть честной, — прокартавил карлик. Из-под капюшона на Ивана глядели огромные, выпученные глазища-сливы. На огромном вислом носу болталась мутная капля. Нижняя губа была черной и почти сухой.
      — Где ячейка? — повторил Иван вопрос.
      — Я должен войти в твой мозг, — произнес Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденно-го. Подбородок у него дрожал, седая редкая щетина казалась птичьим пухом. Никогда еще горбун не выглядел столь мерзостно.
      — Где ячейка?!
      — Вот она!
      Скрюченная черная лапа с нестриженными черными ногтями выскользнула из черного грязного, засаленного рукава, перевернулась, разжалась — на заскорузлой старушечьей ладони лежал прозрачный отсвечивающий голубизной Шарик.
      — Это она и есть? — спросил Иван. Он никогда не видел биоячеек, даже не представлял, как они выглядят. Надо было спросить у самой Алены, у Первозурга; знать бы, где упасть!
      — Она самая, — заверил Авварон, — в свернутом виде. Твоя подруга знает, что надо с ней делать. Иван, я жду!
      — Ты опять обманешь меня!
      — Но почему! должен верить тебе, Иван?! Ты возьмешь ячейку, пойдешь на борт… и все! Мой фантом сможет с тобой вести долгие и приятные беседы.
      Это огромное удовольствие. Но я не получу того, что мне надо! Я ведь не кривлю душой, мне доступ на борт этой махины закрыт. Я бессилен на ней!
      — Ты не веришь мне, Авварон, а я не верю тебе, — отрезал Иван. — И тебе не удастся провести меня в очередной раз!
      Колдун поглядел на него как-то странно, будто косил, будто глядел одновременно и в лицо и немного в сторону.
      — Я могуждать бесконечно долго, Иван, — сказал он тихо, почти не картавя. — А ты? Ты можешь ждать бесконечно долго?
      Перед глазами у Ивана встало бледное лицо Алены. Это она не могла ждать долго!
      — Твоя взяла, Авварон! — проговорил он, отрывая взгляд от колдуна. Сейчас! Я снимаю барьеры… Но помни, в любой миг я могу разрушить закрытый сектор, уничтожить его вместе с тем, что тебе нужно. Входи!
      Чудовищная полуулыбка-полугримаса скривила темное лицо Авварона.
      Ноздри хищно расширились, принялись шумно втягивать воздух, сдижней губы потекла слюна.
      — Я уже в тебе, Иван! — ударило в уши. «Я в твоем мозгу!» — прозвучало в голове.