Глава 26

— Тсс! — прошептал Бальдр, когда они втроем очутились на земле под окном дома Хель. — Говорите тише, чтобы Хель не могла нас услышать!

Эрик и Труд молча следовали за ним, стараясь не шуметь. Они успела заметить, что открывавшееся перед ними пространство невообразимо огромно. Все оно было полно бледными, безобразными и сморщенными людьми, больше всего напоминавшими призрачные тени. Да и сам Бальдр был похож на призрак, хотя в темноте они видели лишь неясные очертания его фигуры.

Не светили ни луна, ни звезды, все вокруг окутывала какая-то бледная голубовато-серая мгла. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не, было видно, и никто не обращал ни малейшего внимания на три их фигуры, в молчании пробиравшиеся куда-то вперед. Грязь, покрывавшая Труд и Эрика после их длительного путешествия в подземном мире, сослужила им в данном случае неплохую службу: она настолько скрывала их черты и платье, что они ничем не отличались от уныло бродивших вокруг мертвецов.

Долго шли они за Бальдром по земле, по песку, по жидкой грязи. Ребята уже перестали понимать, где находятся. Наконец они достигли, какой-то убогой хижины, построенной из натянутых на шесты тряпок.

В хижине спал какой-то карлик. Бальдр разбудил его и велел посторожить снаружи некоторое время — быть может, Хель или ее слуги уже хватились ребят и ищут их повсюду.

Карлик беспрекословно отправился выполнять приказание Бальдра, а тот предложил ребятам прилечь.

— Здесь вы можете отдохнуть, — сказал он, — а если сумеете, то и поспать.

Встреча с Бальдром вернула Эрику прежнее мужество и выдержку. Он заявил, что вполне может пободрствовать еще какое-то время, Труд также выглядела теперь не такой сонной.

— Да, — промолвил Бальдр, — вот вы и встретились с Хель — дочерью Локи.

— Она что, действительно дочь Локи? — спросил Эрик. Это как-то не укладывалось у него в голове.

— Да, — отвечала Труд. — Ты же сам знаешь, тебе рассказывали!

— Порог перед палатами Хель зовется Напасть, — продолжал Бальдр. — Сами палаты — Мокрая Морось, блюдо — Голод, а нож — Истощение. Постель называется Одром Болезни, а полог перед ней — Кошмаром или Злой Кручиной.

— А, вот в чем дело, — пробормотала Труд. — Теперь я, кажется, начинаю понимать.

— Так ты вправду живешь здесь, в Царстве мертвых? — спросил Эрик.

— Да, к сожалению, — отвечал Бальдр. — И в том дважды повинен Локи.

Труд зевнула. Силы ее, похоже, были на исходе, девочку неудержимо клонило в сон, и действительно, вскоре ее сморило. Она обняла Эрика и крепко заснула, крепко прижавшись к нему, чтобы тут же проснуться, если он поднимется и соберется уйти. Оставаться здесь одной, без него, ей совсем не хотелось. Та история, которую намерен был рассказать сейчас Бальдр, была ей прекрасно известна, так что в любом случае, засыпая, она ничего не теряла.

Бальдр приступил к рассказу:

— Однажды несколько ночей подряд меня мучили страшные кошмары. Мне снилось, что скоро я умру ужасной смертью, Я рассказал это отцу, Одину, и другим асам. Один решил, что раз сны такие отчетливые в повторяются так часто, то за ними что-то кроется, и отправился сюда, на восток, к царству Хель, чтобы вопросить похороненную здесь Вельву. И Вельва подтвердила самые худшие мои сны.

— Об этом я уже слышал, — нетерпеливо прервал его Эрик. — Но что случилось потом, почему все же ты умер?

— Прорицание Вельвы никому не дано изменить, однако асы тем не менее попытались сделать все, что было в их силах. Долгое время они совещались и порешили, что надо защитить меня ото всех опасностей, которые так или иначе могут мне угрожать. Они по-настоящему сделали все для этого.

Прочитав волшебные руны, Фригг заставила все вещи, всех животных, все стихии поклясться, что они не тронут меня. Таким образом, ни огонь, ни вода, ни воздух, ни железо, ни камень, ни земля, ни дерево, ни звери ни птицы не могли причинить не вреда. Защищен я был также и от всех ядов и болезней.

После этого все поверили, что волшебство ее должно принести успех — на нее в этом смысле можно было положиться даже в большей степени, чем на самого Одина. Тем не менее поначалу все были со мной чрезвычайно осторожны. Но когда оказалось, что чары и вправду действуют, мы начала играть во всякие забавные игры. Я спокойно стоял на месте, а прочие рубили меня топорами и мечами, пускали в меня стрелы и копья или бросали камня; Что бы они ни делали, это не причиняло мне никакого вреда, и все мы от души веселились — все, за исключением одного лишь Локи, который всегда был страшно завистлив.

Однажды он почувствовал, что не в силах больше бороться с завистью, и, обернувшись женщиной, прокрался в покои Фригг. Она в тот день не играла с нами, а сидела в Фенсалире и расчесывала свои длинные волосы;

«Ну и шум там снаружи! — сказала Фригг, принимая Локи за какую-то незнакомую ей служанку или валькирию. — Чем они там занимаются? Да, как обычно, пытаются убить Бальдра, — отвечал Локи, изменив голос на женский.

— Швыряют в него чем попало, стреляют из луков. — Вот как, — рассеянно заметила Фригг. — Ну, это не страшно. От этого Бальдру ничего не будет — ведь никакое оружие не может причинить ему вреда — мне поклялись в этом. — А правда, что все вещи дали клятву не трогать Бальдра? — спросил Локи. Да, все, за исключением молодого побега омелы возле одинокой яблони в лесу к востоку от Игтдрасиля. Он показался мне слишком юным, чтобы брать с него клятву, да и большая часть его настолько мягкая, что им нельзя причинить никакого вреда».

Услышав все, что ему надо, Локи тут же исчез и отправился в лес. Он прекрасно знал то место, где росла омела, ведь именно к этой яблоне он как-то раз заманил Идунн.

Локи срезал с омелы ветку и сделал из нее небольшую стрелу. С ней он вернулся к асам, по-прежнему обступавшим меня. Вблизи стоял мой брат Хед, слепой ас. К нему-то и подошел Локи и спросил: — А отчего же ты не стреляешь в Бальдра?» — «Я не вижу его, да и стрелять мне нечем», — отвечал Хед. «Нет, тебе тоже надо попробовать, как и всем остальным! — воскликнул Локи.

— Вот тебе отличная стрела, пусти а я укажу тебе, где стоит Бальдр».

Хед был не прочь позабавиться. Он взял стрелу и пустил в том направлении, которое указал ему Локи.

— Ветка омелы пронзила меня здесь, — сказал Бальдр и показал себе на сердце. — Я, разумеется, тут же умер. А поскольку погиб я не в бою, то я попал сюда, в Царство мертвых.

Но прежде чем отправить меня сюда, асы устроили мне пышное погребение, как если бы я был каким-нибудь знатным королем. Они перенесли меня на мою ладью, которая звалась Хрингхорни. В то время это был самый большой корабль во всем Асгарде, и асы решили спустить его в море и устроить мне похороны на нем.

Ладья была вытащена на берег и долго стояла здесь без дела. Когда асы попытались спустить ее на воду, оказалось, что они не могут даже сдвинуть ее с места. Асы поняли, что не обойтись им тут без великанской силы, и послали за великаншей по имени Хюрроккин. Она приехала верхом на волке, а поводом ей служила змея. Это произвело на всех сильное впечатление. Когда она соскочила на землю, потребовалось четверо эйнхернев, чтобы удерживать ее волка, да и им удалось утихомирить его, лишь повалив на землю.

Пока все смотрели, как эйнхерии борются с волком, Хюрроккин подошла к кораблю, взялась за форштевень и стащила его в воду, да так, что из-под подложенных под днище катков только искры посыпались. Тор, думая, что она испортила ладью, схватился было за свой молот, но все асы начали его успокаивать.

Тело перенесли на борт корабля и зажгли погребальный костер, который следовало освятить Мьелльниром. Но на пути к костру Тору случайно попался карлик. Тор и так был в ярости и отчаянии из-за того, что произошло со мной. Кроме того, он досадовал, что не может отомстить Локи — ведь не Локи, а Хед пустил ту злополучную стрелу, а кто дал ему ее, тогда еще никто не знал, это стало известно лишь спустя время. Тем не менее Тора обуревали подозрения, и он был страшно зол. Как бы там ни было, но он сделал то, в чем потом не раз раскаивался: пихнул ногой карлика — его звали Лит, — да так, что тот угодил в костер, где и сгорел вместе со мной. С тех пор Лит живет здесь и делит со мной хижину. Мы с ним стали добрыми друзьями, потому-то он сейчас и караулит нас.

Один положил на мой костер свое драгоценное кольцо Драупнир, из которого, как ты, наверное, слышал, каждую девятую ночь капает по восемь таких же колец. Возвели на костер и моего коня во всей сбруе, выкованной главным образом карликами. Погребальные дары да и сам костер были превосходными, так что я вполне мог ими гордиться. Тяжело было видеть, как убивается возлюбленная жена моя Нанна. Горько рыдал и сын мой, Форсети. А Хед горевал так, что, как я слышал, с тех пор он и не смог окончательно прийти в себя.

Мать моя, Фригг, чуть было не лишила себя жизни, но потом все же овладела собой и вопросила асов, кто из них решится отправиться в Царство мертвых, отыскать там меня и предложить Хель богатый выкуп. Кто знает, быть может, она согласится отпустить меня обратно в Асгард?

Вызвался сделать это мой брат Хермод. Когда предстояло выполнить что-нибудь трудное, он всегда вызывался первым, за это его и величали Хермод Удалой.

Один дал ему своего Слейпнира, и Хермод тут же отправился в путь. Чтобы не быть перехваченным по дороге великанами, он скакал только по ночам и на девятую ночь очутился у моста через шумную реку Гьелль, выложенного чистым золотом.

У моста сидела дева по имени Модгуд и охраняла его. Как обычно, когда кто-нибудь въезжал на мост, она спросила Хермода, кто он и откуда.

Хермод все объяснил ей, и она сказала: «Вчера по мосту проехало пять полчищ мертвецов, и все равно он не так грохотал, как грохочет теперь под тобой. Да и не такой ты бледный, как прочие покойники. Зачем ты едешь по дороге в Хель?» — «Мне нужно в Хель, чтобы разыскать моего брата Бальдра. Не видела ли ты его на дороге в Хель?» — «Да, — отвечала она, — действительно, не так давно он проехал здесь и направился в подземный мир».

Хермод, не мешкая, поскакал дальше и остановился лишь у калитки, которую вы с Труд уже видели. Там Хермод спрыгнул с коня, подтянул подпругу, снова вскочил в седло, и разом перемахнул через калитку. Подъехав к дождливым палатам Хель, Хермод слез с коня и вошел внутрь.

Я как раз сидел в палате на том самом месте, куда усадила и вас Хель. Увидев Хермода, я несказанно обрадовался. Брат переночевал там, а наутро спросил Хель, не отпустит ли она меня обратно в Асгард. Он клялся, что всем там меня очень не хватает и великая печаль поселилась в сердцах асов с тех пор, как они лишились меня.

Хель отвечала, что хотела бы проверить, правда ли все так любят и оплакивают меня, Бальдра, как утверждает Хермод. Она сказала, что, если все, что только есть на свете живого или мертвого, будет оплакивать меня, она позволит мне вернуться в Асгард, Но если хоть кто-то не захочет меня оплакивать, то я навечно останусь в Хель.

Горько было мне снова прощаться с братом, но он, не теряя времени, вскочил на коня и отправился в обратный путь. Как доказательство того, что он действительно побывал в Хель и говорил со мной, он взял с собой Драупнир и отвез его Одину.

Узнав новость, привезенную Хермодом, асы разослали гонцов по всему свету просить, чтобы все я вся плакали и тем самым вызволили меня из Хель. Плакали сами асы, плакали люди и звери, земля и камни, деревья и металлы. Все утопало в слезах.

Но когда гонцы возвращались домой, одному из них встретилась великанша, назвавшаяся Текк. Она была последней, кого предстояло уговорить плакать обо мне. Великанша сказала гонцам: «Сухими останутся мои глаза. Не стану я плакать по Бальдру. Для меня ничего не значит, жив он или мертв. Мне это все равно. Пусть Хель хранит у себя свое добро, я же буду заботиться о своем!». Таковы были ее слова, а на самом деле была та великанша переодетым Локи, который снова решил причинить мне вред и повергнуть всех в уныние. Так во второй раз он стал виновником моей гибели.

— Ну, попадись он мне только, — насквозь его проткну! — с негодованием воскликнул Эрик.

— Нет, пожалуй, уже не стоит, да ты и сам в этом убедишься, когда повстречаешься с ним. Ну да хватит о нем. Выспись-ка лучше как следует! А я пойду посторожу вместе с Литом до того времени, пока не прокричит черный петух Хель.

На следующее утро, когда пропел черный петух Хель, Эрик и Труд проснулись бодрыми и отдохнувшими. Свет стал несколько ярче, и, выйдя из хижины Бальдра, ребята смогли как следует оглядеться по сторонам.

Повсюду бродили бледные, изможденные люди. Кое-где они чуть ли не вповалку лежали друг на друге. Глаза у них были безжизненные — В них не ни искры надежды. Все вокруг было завалено грязью и нечистотами. По-прежнему было жутко холодно, в вонь стояла невыносимая.

«Надо поскорее выбираться отсюда», — подумал Эрик и взглянул на Труд. Та согласно кивнула.

— Но как? Нам необходимо найти Мимира, — сказал Эрик, обращаясь к Бальдру. Он снова забыл, что тот, как и Труд, может читать его мысли.

Однако мысли самого Бальдра в этот момент были заняты, по-видимому, чем-то другим. Он сказал:

— Я хочу дать вам одну вещь, которая может весьма пригодиться во время долгого и опасного путешествия в Ётунхейм.

С этими словами Бальдр поднялся, и сразу же стало видно, что он также происходит яз рода асов, такой он был высокий и могучий, хотя теперь, конечно, от него остались лишь кожа да кости. Пошарив в углу хижины, он осторожно достал оттуда какой-то предмет.

— Вот! — воскликнул он. — Это остаток той стрелы, которую пустил в меня Хед, — кусочек побега омелы. С его помощью вы сможете открыть ворота Царства мертвых и выбраться наружу. Хель не знает, что я его припрятал, и уверена, что накрепко замуровала вас здесь. Но омела обладает и другими магическими свойствами. Она может заставить родить страдающих бесплодием, а также помогает от различных ядов. Стоит провести ею по отравленной ране, как рана тут же заживает, а если съесть кусочек, то действие яда прекращается. Хорошенько спрячьте его я берегите, когда выберетесь отсюда!

Эрик сунул драгоценный кусочек дерева в карман, и они все вместе направились к высокому дощатому забору, окружавшему Царство мертвых. Бальдр шел впереди, за ним Труд и Эрик, а замыкал шествие Лит.

Некоторое время спустя они достигли похожего на пляж открытого места на берегу, которое не заметили вчера в темноте, проходя мимо.

Бальдр остановился.

— Это место зовется Берегом мертвых, — сказал он.

Но несмотря на название, берег, покрытый мягкими песчаными дюнами, казался таким заманчивым, что Эрику захотелось сейчас же скинуть одежду и нырнуть в ласково накатывающиеся на песок волны.

— Не делай этого! — предостерег его Бальдр. — Сюда часто приплывает Мировой Змей, и Хель угощает его разными лакомствами.

Эрик невольно попытался представить себе, что же такое скармливает Хель мерзкому чудовищу, однако тут же прогнал от себя эти мысли — гадко было даже подумать об этом!

— Вот, взгляните, видите тот корабль? — Бальдр указал на громадную ладью викингов, покоящуюся высоко на прибрежных скалах, и пояснил: — Это Нагльфари, он построен из ногтей мертвецов.

Эрик поежился от отвращения.

— Когда придет Рагнарок, волны взметнутся так высоко, что снимут его со скал.

Мальчик отвернулся: противно было даже слушать, что произойдет здесь потом. Его вовсе не удивило бы, если бы оказалось, что полчищам трупов из мрачного царства Хель со временем суждено отправиться на этом Нагльфари в разбойничий набег на Асгард.

Они двинулись дальше по Ностранду, как еще называли Берег мертвых, и подошли к большому четырехугольному строению, стены которого были сделаны, казалось, на переплетенных между собой ивовых прутьев. Дом выглядел весьма уютным и напоминал большую беседку. Однако это была лишь видимость!

— Этот домик построен из ядовитых змей, тела которых плотно сплетены, — объяснил Бальдр.

— Ну да, конечно, — заметил Эрик. — По-видимому, ничего другого тут ждать не приходится.

— Головы змей не видны, ибо все они обращены внутрь. Видишь ручеек, выбегающий из дома? Это изрыгаемый змеями яд, который сначала скапливается внутри, а затем устремляется наружу.

— Там, вероятно, никто не живет? — почти уверенный в ответе, спросил Эрик.

— Нет, ты не прав. Там живут убийцы, клятвопреступники и тому подобные злодеи.

«Вот это наказание!» — с ужасом подумал Эрик.

Они обошли страшный дом стороной. Вскоре впереди показались стены палат Хель.

Черного петуха нигде не было видно, и им удалось пробраться к калитке, не попавшись на глаза ни Хель, ни ее двум слугам. Тем не менее нельзя сказать, чтобы вовсе никто не заметил их: вслед им были устремлены тысячи холодных, безжизненных взглядов.

— Доставай омелу, — шепнул Бальдр Эрику. — Когда калитка откроется, сразу же выходите наружу, сверните направо и ступайте по тропинке! Ну, торопитесь же!

— Спасибо тебе, — сказал Эрик, пожимая холодную, как лед, руку Бальдра.

— Поскорее уходите и никогда больше не появляйтесь здесь! — торопливо шептал Бальдр. — Передайте от меня привет Нанне, моей возлюбленной супруге, а также сыну, Форсети!

Эрик и Труд дружно кивнули. Когда ветка омелы коснулась калитки, та беззвучно распахнулась, и ребята поспешили наружу. Наконец то они покинули мрачное Царство мертвых!

Эрик с облегчением вздохнул и поглядел на Труд. В глазах у девочки стояли слезы.

Глава 27

Выйдя из Хель, Эрик и Труд торопливо зашагали прочь от этого страшного места. Следуя указаниям Бальдра, они свернули направо и какое-то время шли берегом реки Слид, пока не достигли тропинки, постепенно поднимавшейся меж скал вверх. Ребята двинулись по ней. Начался их обратный путь на поверхность, такой же темный и бесконечный, как и дорога сюда.

Спустя некоторое время они обратили внимание, что воздух постепенно становится немного теплее и суше. Трупный запах также как будто ослабел. Оба они продрогли до костей в холодных чертогах Хель, смертельно устали и были едва живы от голода, каждый шаг давался им с превеликим трудом.

Но нужно было как можно скорее уйти подальше от этого адского Царства мертвых. Ведь Хель каждую минуту могла обнаружить их бегство и попытаться настигнуть ребят, тогда им пришлось бы провести весь остаток своих дней в компании Бальдра. Поэтому следовало в кратчайшее время попытаться уйти как можно дальше.

Тренировки Улля дали свои результаты, и Эрик уже не однажды мысленно благодарил его. Старый ас знал, что делает, когда отправлял мальчика в изнурительные пешие путешествия по Таксдале, длившиеся порой по нескольку дней. Тем не менее Эрик все же был измотан сильнее, чем Труд. Ведь ему пришлось большую часть ночи слушать рассказы Бальдра, в то время как Труд спала.

По мере того как теплело, ярче становился и свет. Теперь он был уже не такой холодно-голубоватый, как в Хель, а теплый, красноватый. Это говорило о том, что они идут верным путем.

Вскоре ребята подошли еще к одной подземной реке, быстро несущей вдаль свои кристально чистые воды. При этом вода в ней не сверкала так ослепительно, как ножи в Слид. Она была чистая и приятная на вкус, хотя и ледяная.

После быстрой многочасовой ходьбы Эрик и Труд уже вполне согрелись и даже взмокли. Мальчик был не прочь и искупаться, однако они благоразумно ограничились лишь тем, что смыли с себя грязь. Когда под холодными струями вновь показалась светлая чистая кожа, ребята облегченно вздохнули и заулыбались.

Они снова тронулись в путь, с каждым часом поднимаясь все ближе и ближе к поверхности. Под ногами у ребят было так же скользко, как и тогда, когда они спускались в Хель. По-прежнему их окружали все те же мрачные скалы, окутывал холод, обволакивала полутьма. Они не имели ни малейшего представления, куда выйдут. Лишь одно ребята знали твердо — им во что бы то ни стало необходимо добраться до Мимира, покинуть этот жуткий подземный мир, оставить позади все те мерзости, с которыми им против собственной воли пришлось познакомиться.