45

Самолет Нагамучи совершил посадку в аэропорту Далласа в 1.13 ночи, на четыре минуты опередив расписание.

Трэвен наблюдал заход самолета на посадку и приземление через затемненное заднее стекло бронированного лимузина Эваристо Эскобара. Когда грузовики корпорации с ревом подъехали к транспортному отсеку самолета, он начал смотреть на экраны камер с дистанционным управлением, установленные в спинке передних сидений автомобиля.

Эскобар надел на голову наушники с прикрепленным перед губами микрофоном и руководил действиями людей, обслуживающих телевизионные камеры, установленные в различных местах аэропорта. Колумбийский наркобарон заплатил огромные деньги за то, чтобы ему предоставили возможность свободно перемещаться по аэропорту, не обращая внимания на службу безопасности. Но деньги он потратил не напрасно – изображение на экране было великолепным.

Трэвен наклонился вперед и оперся локтями о колени, наблюдая за тем, как одна из камер стремительно приблизила панораму самолета и на экране крупным планом появился Йоримаса, спускающийся по эскалатору.

– Как мне кажется, он уверен в успешном завершении операции, не так ли? – спросил Эскобар, прикрывая ладонью микрофон.

– У него нет оснований для беспокойства, – пожал плечами Трэвен. – Йоримаса обладает дипломатическим иммунитетом, так что лично ему ничто не угрожает. К тому же нам приходится гадать, что находится в ящиках.

– Нет, мой друг, гадать об этом не приходится, – холодно произнес Эскобар. – У меня есть фотографии человека, у которого он закупал товар, и я могу показать их, если хочешь.

– Потом, – сказал Трэвен, глядя на изображение на экране, передаваемое восемью телевизионными камерами.

Разгрузка шла быстро. Три дюжины больших ящиков погрузили на четыре грузовика с эмблемой Нагамучи на каждом борту. Грузчики, одетые в черные костюмы, снабженные манипуляторами, легко справились с грузом, не прибегая к посторонней помощи. В процессе разгрузки они не разговаривали. Йоримаса стоял рядом с лимузином корпорации, возглавляющим колонну грузовиков. Свет ярких фар автомобилей отражался от влажного асфальта погрузочной площадки. Рев реактивных двигателей взлетающих и совершающих посадку самолетов придавал происходящему ощущение нереальности.

Трэвен задействовал микрокристалл связи в тот самый момент, когда Эскобар распорядился снять Нагамучи крупным планом.

– Зензо.

– Слушаю.

На одном экране появилось усталое лицо японца. Он курил сигарету, и порывы ветра относили в сторону табачный дым.

– Что написано в таможенной декларации? Зензо прочитал список доставленных на самолете химикатов.

На одном экране было видно, что Йоримаса повернулся и сел в лимузин. На других – как одетые в черное грузчики вскарабкались в огромные грузовики.

– Таможенная декларация и список товаров не вызывают у меня подозрений, – сказал Зензо, закончив чтение.

Трэвен с трудом пробился сквозь помехи, исходящие от башни управления полетами.

– Ковальски?

– Слушаю.

– Ты продолжаешь следить за вторым игроком?

Грузовики тронулись с места и последовали за лимузином через ворота аэропорта. Эскобар протянул руку к телефону внутренней связи и приказал водителю следовать за караваном на безопасном расстоянии, затем снова откинулся на спинку мягкого сиденья.

– Мы присматриваем за ним, – ответил Ковальски, имея в виду людей Донни Куортерса. – Пока он не предпринимает ничего неожиданного.

– Как ты думаешь, куда они направляются?

– Не имею представления.

Трэвен отключился от этого канала связи.

– Не волнуйтесь, детектив Трэвен, – успокоил его Эскобар. – Я ведь говорил, что эта ночь принадлежит нам. – По его лицу скользнула уверенная улыбка. – Не волнуйтесь и поверьте в справедливость моих слов.

Трэвен промолчал. Ему казалось, что нервы у него напряжены до предела. Даже если они сумеют арестовать преступников и захватят груз наркотиков, сегодня ночью погибнет немало людей, в числе которых окажутся и его друзья. Будь у Трэвена иной путь, он воспользовался бы им. Мысли Трэвена вернулись к Эрлу Брэндстеттеру и серии убийств, совершенных мистером Никто, однако детектив решительно отбросил их.

Грузовики свернули на Дентон-драйв и оттуда поехали на юго-восток к Мокингберд-лейн, затем направились на север. Они двигались одной колонной и не нарушали правил дорожного движения на шоссе с четырьмя полосами, даже когда между ними вклинивались другие автомобили.

Трэвен попытался успокоиться, однако не мог оторваться от зрелища колонны грузовиков впереди себя. Теперь телевизионные экраны больше не светились. Эскобар продолжал негромко отдавать команды в микро фон, направляя своих людей по соседним улицам, окружая грузовики Нагамучи со всех сторон.

Эскобар прикрыл ладонью микрофон и повернулся к Трэвену.

– Неужели они настолько глупы, что попытаются доставить груз на склад корпорации?

– Вряд ли, – покачал головой Трэвен, – но можно предположить, что выгрузят его где-то поблизости, чтобы служба безопасности Нагамучи могла обеспечить надежную охрану.

Эскобар внимательно посмотрел на него в полумраке лимузина.

– Ты считаешь, что корпорация связана с наркомафией?

– Да. Только такое предположение представляется логичным. Мне довелось побывать в Нагамучи при расследовании другого преступления. Корпорация сделала все возможное, чтобы отвести подозрения от Йоримасы, но отказалась сообщить, где он находился в момент совершения преступления. Я решил было, что они просто встали на защиту чести мундира, но сегодня вечером, когда мне стало известно, где он был, я понял: их главной задачей было не защищать Йоримасу, а стараться скрыть проводимую ими операцию по переработке и доставке наркотиков в Америку. Если бы мне не передали эту информацию, я, возможно, никогда не догадался бы, что происходит на самом деле.

– А как относительно компьютерного обеспечения, полученного Куортерсом для расплаты с якудзи?

– Тут им просто не повезло. – Трэвен посмотрел на Эскобара и улыбнулся. – Они не рассчитывали, что мне удастся так быстро раскрыть их обман.

Эскобар кивнул:

– Какова их связь с якудзи?

– Все именно так, как мы и считали с самого начала, – угрюмо ответил Трэвен. – Нагамучи финансирует яков.

– Кроме того, руководство корпорации не ожидало, что мы объединим наши усилия, – произнес Эскобар.

На лице Трэвена появилась мрачная улыбка:

– А что ты сам думал об этом?

– Мне казалось, что ты отвергнешь мое предложение. Ты относишься к числу тех людей, которые не любят вступать в союз с теми, кого считают врагами. Возможно, обратись я к тебе с таким предложением первым, мы не сидели бы сейчас здесь.

– Может быть, – кивнул Трэвен. Он понимал, что Эскобар прав. – Меня пугает мысль, что мои намерения так легко разгадать.

Эскобар повернул к нему руки и показал пустые ладони.

– Когда речь заходит о долге чести, тебя можно читать, как книгу. Мне не удалось бы договориться с тобой, если бы я этого не знал.

Трэвен посмотрел через два стекла – ветровое и отделяющее их от водителя – на колонну грузовиков. Мокрый снег продолжал барабанить по крыше лимузина.

– Найдутся люди, которые скажут, что заключенный с тобой союз не делает мне чести.

– Это верно, однако он не нарушает твоего чувства долга, и потому мы с тобой так похожи друг на друга. Ты чувствуешь себя неловко из-за того, что вынужден выйти за рамки законов и правил, которым подчиняешься. Я понял это в тот вечер, когда ты приходил ко мне. Но ты человек чести и потому знаешь, что должен предпринять. Скажи, я не ошибаюсь?

– Не ошибаешься. – Трэвен глубоко вздохнул и почувствовал тяжесть в груди. Действительно, ему было нелегко принять такое решение – как тогда, так и сейчас, – но он не видел другого способа покончить с преступной деятельностью якудзи.

– Мы оба, – произнес Эскобар, – ты и я, выполняем свой долг. Ты борешься за то, чтобы жизнь в твоем городе стала лучше. – Он сделал жест в сторону проносящихся мимо ночных огней Далласа. – Я стараюсь спасти свою страну. Мы оба прибегаем к тем средствам достижения своей цели, которые у нас есть. Для тебя это значит, что нужно заставить всех повиноваться закону, несмотря на сопротивление со стороны определенных кругов. Мне приходится сбывать единственный товар, производимый в моей стране для экспорта. Продажа наркотиков обеспечивает мой народ средствами к существованию и одновременно ведет к гибели американцев. Между нами идет война. Мы с тобой солдаты, решившие на время забыть о спорах, чтобы справиться с общим врагом. Не думаю, что, поступая таким образом, мы нарушаем свой долг.

Колонна грузовиков свернула на север по Инвуд-роуд. Эскобар дал новые указания своим людям. Трэвен задействовал микрокристалл связи.

– Ковальски.

– Слушаю.

– Где твоя двадцатка?

– Мы поворачиваем на Инвуд-роуд с Северо-Западного шоссе.

– О'кей, приготовьтесь. Скоро приступим к действиям. – Трэвен выключил канал связи, нагнулся вперед и достал из-под сиденья автомат SPAS-15, предоставленный в его распоряжение Эскобаром. Сумка со снаряженными обоймами висела на плече и не мешала двигаться. В свете уличных фонарей обоймы с патронами двенадцатого калибра, заряженные картечью, походили на сверкающие серые брикеты.

Эскобар держал в руках крупнокалиберный «Узи». Смертоносный израильский автомат поблескивал металлом и выглядел зловеще. Колумбиец посмотрел на Трэвена и улыбнулся:

– Когда все это кончится, я буду чувствовать себя одиноко. В конце концов, в мире осталось не так уж много людей чести.

Трэвен кивнул, не зная, что сказать в ответ. Ему казалось странным, что после окончания этой ночной операции ему снова придется преследовать Эскобара, который превратится в добычу, а он, детектив Трэвен, опять станет охотником.

– Я все еще надеюсь, что мне не придется убивать тебя, – сказал Эскобар с очевидным сожалением.

– Я тоже не хочу видеть тебя перед дулом своего пистолета, – ответил Трэвен, – но ты знаешь меня. Если понадобится, я нажму на спусковой крючок без колебаний.

– Да, конечно. – Эскобар посмотрел на загоревшиеся перед ними телевизионные экраны. – Камеры установлены на вертолетах, задействованных мной. Я не хотел говорить тебе обо всем, что приготовил для сегодняшней операции. В конце концов, надо же иметь наготове несколько сюрпризов. – Он улыбнулся. – Разумеется, им приходится пользоваться камерами, работающими в инфракрасном диапазоне, но мне казалось, что будет лучше, если мы познакомимся с полем битвы прежде, чем приступим к действиям. Трэвен включился в канал связи.

– Зензо.

– Слушаю.

– Как там у нас со спутниковыми камерами?

– Я уже задействовал их, – ответил Зензо. – Они ведут видеозапись с того момента, когда грузовики свернули на Мокингберд-лейн. Помехи, которые возникнут из-за того, что мы воспользовались ими, помешают ряду метеорологических прогнозов в течение пары дней, пока программисты не сумеют избавиться от введенного мной компьютерного вируса, зато ты получишь всю необходимую информацию со спутника, находящегося на геоцентрической орбите. Я уже записал номерные знаки и сумел сфотографировать всех, кто находился рядом с грузовиками.

Трэвен поблагодарил Зензо и отключился. Эскобар прав. Не следует открывать все свои карты, а система метеоспутников, пролетающих над головой и обеспечивающих электронную поддержку, несомненно, относится к числу козырей.

Грузовики, следующие за лимузином Йоримасы, повернули на Сэррей-Серкл – в район складских помещений, принадлежащих филиалу корпорации Нагамучи. Эту информацию тут же сообщил Трэвену Зензо. Большинство программистов не сумели бы проникнуть в систему документации на право собственности, намеренно запутанную корпорацией, чтобы никто не смог обнаружить связь между Нагамучи и расположенными здесь складскими помещениями, однако разработанная Зензо программа, охватывающая недвижимое имущество и холдинги корпорации, была настоящим шедевром.

Вертолеты пролетели над колонной грузовиков только один раз и скрылись вдали, чтобы не привлекать к себе внимания. Эскобар действовал с предельной осторожностью – он знал, что, даже если Йоримаса проявляет чрезмерную самонадеянность и не принимает всех мер предосторожности, якудзи не дадут застать себя врасплох, особенно в тот момент, когда они заняты транспортировкой крупной партии наркотиков.

Эскобар протянул детективу руку, и Трэвен пожал ее.

– Пусть Господь поможет тебе, амиго.

– Тебе тоже, – ответил Трэвен. Он открыл дверцу лимузина и вышел в ночную тьму. В правой руке он держал тяжелый SPAS-15, а пистолеты СИГ/Зауэр в карманах плаща придавали ему дополнительную уверенность. В специальных гнездах кевлаврового бронежилета скрывались запасные обоймы. Трэвен почувствовал, как ночь приняла его в свои объятья. Наклонившись вперед, детектив побежал, неслышно касаясь асфальта подошвами кроссовок.

– Мик, – услышал он голос Ковальски у себя в голове.

– Слушаю.

– Появился Куортерс. Следую за ним.

– Где его парни? – Трэвен повесил автоматическое ружье на плечо и влез на трехметровый забор, отделяющий его от погрузочной площадки склада. В руке он держал пистолет.

– Рядом с «Фитцмартинс Сторидж». Это третье здание, если считать с севера.

– Не вступай в бой, пока твоя группа не займет позиции. – Трэвен спрыгнул на мостовую и тут же скрылся в тени. Он сунул в карман СИГ/Зауэр и снял с плеча SPAS-15.

– Понял. – Голос Ковальски смолк, оставив за собой что-то похожее на эхо.

Трэвен спрятался за огромным трейлером, застывшим на площадке темной безликой массой. Теперь он видел красные габаритные огни грузовиков и слышал хриплый кашель дизелей на холостом ходу. Они стояли перед погрузочной платформой, над которой висела недавно написанная вывеска: «Фитцмартинс Сторидж».

– Зензо.

– Слушаю.

– Ты ведешь съемку склада, куда прибыли грузовики?

– Как в цвете, так и в инфракрасном диапазоне. Я не могу принять непосредственного участия в предстоящей операции, но сделаю все, чтобы ты получил видеозапись происходящего и в любую минуту мог просмотреть ее.

– Спасибо. Тебе и нет необходимости участвовать в захвате преступников. От тебя и без того зависит многое, так что наблюдай и записывай. Будь наготове в любую минуту. Ты мне понадобишься для приема информации.

– Ясно, босс. Только прошу тебя: не рискуй понапрасну. – Зензо исчез из канала связи.

Трэвен чувствовал, как головная боль от совмещенного микрокристалла бьет в виски, подобно отбойному молотку. Новичок на другом конце города не мог слышать переговоров, ведущихся на специальной частоте, используемой ими для этой операции, но, несомненно, делил с ним головную боль. Детектив покрепче сжал приклад автоматического ружья, стараясь не обращать внимания на пронизывающий холодный ветер. Он мысленно пробежал по списку агентов оперативной группы отдела по борьбе с наркотиками, принимающих участие в операции. Все они были его друзьями, людьми, на которых Трэвен полностью полагался. «Сколько из них останется в живых после сегодняшней ночи?» – подумал он. Можно было не сомневаться, что яки не сдадутся без отчаянного сопротивления. Переключив зрение в инфракрасный диапазон, он увидел, как Донни Куортерс вышел из бронированного «кадиллака», стоящего между двумя автомобилями охраны. Трэвен знал, что Зензо мог бы подключить его к аудиоканалу, но лишний шум в голове только мешал бы и подвергал коммуникационный микрокристалл дополнительной нагрузке. К тому же, следя за действиями Куортерса, Трэвен догадывался, о чем идет речь. По крайней мере в данный момент все остальное не имеет значения. Порыв ветра обрушил на детектива заряд мокрого снега, и он вздрогнул от холода – плащ не был достаточно теплым для такой погоды.

– Йоримаса нужен мне живым, – передал Трэвен всем агентам оперативной группы, – и его лимузин должен остаться целым. Внутри находится компьютерный терминал, необходимый в качестве улики, – там хранится масса полезной информации. А теперь – вперед!

Визг автомобильных шин нарушил ночную тишину, и тут же послышались автоматные очереди. Одетые в черное яки, освещенные лазерными прицелами, рухнули под пулями полицейских.

Трэвен поднял автоматическое ружье в тот самый момент, когда перед ним вырос як. Два заряда картечи оторвали японца от земли, подняли и отбросили в сторону. По крайней мере часть картечи попала ему в лицо. Детектив знал, что як умер еще до того, как его тело распростерлось на земле.

Очередь, выпущенная другим яком из девятимиллиметрового «Узи», высекла искры из асфальта у самых ног Трэвена. Пули подняли фонтанчики воды из затянутых льдом луж, покрывающих погрузочную площадку.

Детектив бросился под ближайший грузовик, и тут же стрелок упал – две пули снайпера пробили ему голову. Даже в ночной мгле Трэвен узнал характерный стиль стрельбы Уайнбургера. Детектив продолжал ползти под грузовиком, и тут водитель тронулся с места. Черный дым дизельного выхлопа едва не удушил Трэвена. Он успел поднять ружье и выстрелил в ноги яка, бегущего к грузовику, и тут же схватился за ведущий мост машины, стараясь приблизиться к Йоримасе и его лимузину.

Грохот автоматных очередей оглушал его, и Трэвен слышал только рев двигателей и звуки автомобильных гудков. На асфальт сыпались латунные гильзы.

Он разжал руки, отпустил мост грузовика и откатился в сторону от накатывающихся на него огромных шин, тут же вскочил и побежал вперед, снова сжимая приклад ружья. SPAS-15 содрогался в руках Трэвена, разрядившего обойму в нескольких яков, пытавшихся укрыться за грузовиком, у которого заглох двигатель. Японские гангстеры упали на землю, подобно скошенной траве. Картечь осыпала металлический борт и сбила краску с символа корпорации Нагамучи.

Трэвен нажал кнопку выброса обоймы, вставил новую и прижался к борту грузовика. Одно из лежащих рядом тел шевельнулось, и рука подняла зажатый в ней пистолет. Детектив пинком выбил пистолет, направил ружье в лицо яка и выстрелом картечи превратил его в кровавую массу.

– Ковальски.

– Уйди из моей головы. Я занят.

Трэвен оттолкнулся от грузовика и бросился к лимузину. Йоримасы нигде не было видно.

Сзади послышался рев моторов. Люди Эскобара в кевларовых бронежилетах заблокировали оба выезда из Сэррей-Серкл, и теперь находящиеся здесь грузовики не могли покинуть площадку. Один из колумбийцев расположился на капоте минивэна, стоящего поперек выезда. Огромный грузовик устремился на автомобиль с оглушительным ревом двигателя, работающего на высоких оборотах, и осветил колумбийца ослепительным светом фар. Тот спокойно приложил к плечу ствол портативной ракетной установки, сзади вырвался пучок пламени, и ракета врезалась в кабину грузовика. Раздался взрыв боеголовки, кабина превратилась в кучу металлолома, в которой не могло остаться ничего живого. Грузовик развернулся боком в сторону движения, ударился о минивэн, и теперь обе машины надежно закрыли выезд. Взорвались топливные баки, и огонь объединил грузовик и минивэн в один огромный костер.