Но оказывается, люди всегда люди, независимо от сексуальной ориентации. Всех волнуют извечные проблемы, любви всегда и всем мало.

Карен хотела поставить чайник, но вместо этого направилась в гостиную.

В серванте стояла начатая бутылка красного вина — «До мэи де Рузр» девяносто пятого года, купленная ею неделю назад. Она собиралась тогда приготовить для Крис ужин, ванну, а затем посидеть вместе с ней у камина, как в добрые старые времена. Но Крис не пришла, а когда все же вернулась, то постелила себе на диване. Утром, когда Карен принесла ей кофе и тосты, выяснилось, что Крис уже ушла.

Карен откупорила бутылку на кухне и налила себе большой бокал. Она старалась не думать о том, чем занимается сейчас Крис, но по ее щеке медленно катилась слеза.

Карен дремала в кресле в гостиной под тихое бормотание телевизора, когда входная дверь отворилась. Очнувшись, Карен посмотрела на часы. Было около одиннадцати.

Шаги Крис гулко раздавались по паркету в прихожей. Карен услышали, как она поставила сумку возле зеркала. Затем воцарилась тишина.

Карен ждала с замиранием сердца, удивляясь, что подруга пришла домой так рано.

Почувствовав, что Крис стоит в дверях гостиной, Карен обернулась.

Крис безразлично смотрела на экран телевизора. Когда их взгляды встретились, Карен поняла, что Крис сейчас далеко отсюда.

Карен мучительно хотелось сказать что-нибудь значительное и непримиримое. «Привет» вполне подойдет, но это слишком уж нейтрально.

Крис помедлила в дверях и уже собиралась выйти, когда Карен обратилась к ней.

— Значит, ты вернулась домой…

Крис похолодела.

— Я работала допоздна.

— Чушь…

— Я работала допоздна. Мы делали экзаменационные листы для девятиклассников.

— До половины десятого? — Карен вскочила с кресла. — Чушь! И ты не могла позвонить? Ты ведь всегда просила меня звонить в таких случаях.

Крис молчала,

— Ты была с Сарой, да?

— Нет.

— Была. Я знаю, что была. Ты встречаешься с ней, да? — Карен помедлила. — Ты спишь с ней?

Крис глубоко вздохнула и сказала;

— Я хочу лечь пораньше. Не буди меня.

— О, не беспокойся, Я и не собираюсь тревожить твой сон. Зачем?

— Ты начала эту разборку, а не я. — В глазах Крис метался еле сдерживаемый гнев.

— Вот как! Значит, это я свела вас?

— Да! По крайней мере мне не нужно притворяться, когда я с Сарой! И я не должна спать на этом чертовом диване!

Признание ошеломило Карен. В первое мгновение она чуть не разрыдалась. Но гнев вытеснил ее боль,

— Так вот в чем дело! Я же пообещала тебе сказать обо всем родителям,

— Да. Это было месяц назад.

— Я… — Карен невольно вздрогнула, — Ты очень несправедлива ко мне. Выкручиваешься и стараешься сделать так, чтобы я чувствовала себя виноватой.

— Прости… Извинения — это то, что ты всегда оставляешь на мою долю.

— Не смей обвинять во всем меня! Дело не в извинениях. Ты по-прежнему любишь ее, да?

Карен посмотрела Крис в глаза.

— Признайся, что ты любишь ее, ради Бога!

Крис так и не подняла глаз,

— Эти выходные. Я сделаю, как ты хочешь. Только обещай не видеться с ней. Крис, ты уничтожаешь меня. — Карем взглянула на любовницу. — Обещаешь?

— Я иду спать, — сказала наконец Крис.

Анна вылезла из постели, надела кимоно и на цыпочках прокралась к двери.

Квартира была погружена во мрак, но полная луна светили в окна гостиной, Анна подошла к окну и посмотрела на пустую улицу. В бледно-желтом свете уличных фонарей она видела «вольво» Фрэнка, припаркованное между фургоном и соседской малолитражкой.

Она старалась не задумываться о том, что Фрэнк спит в ее постели; Анне не хотелось будить его и отправлять домой. Однако она понимала, что рано или поздно придется сделать это. Она разбудит его, и Фрэнк уйдет к семье.

Такова участь любовницы: наблюдать, как мужчина уходит, и знать, что через час он будет спать рядом с другой женщиной. И для нее останутся в утешение лишь смятые простыни, хранящие его тепло и запах.

Взглянув на дверь спальни, Анна вдруг подумала о том, занимается ли Фрэнк любовью со своей женой, когда возвращается к ней. Она никогда не осмеливалась спросить его об этом: одно из умолчаний, существующих между влюбленными. Но если нет, то как он обьясняет, почему не желает близости с ней?

Анна предполагала, что женя Фрэнка обо всем догадывается. Что она думает по этому поводу?

Анна поежилась и пошла на кухню. Однажды она сделает это: Фрэнк проснется и не найдет ее рядом. Именно этого Анне хотелось больше всего.

Она открыла холодильник и рассеянно заглянула в него. Ей хотелось есть. Секс всегда пробуждал в Анне зверский голод. Бутерброды с яйцом могли бы спасти ее от голодной смерти, но не сейчас. Лучше йогурт… или сырный кекс.

Анна достала еду из холодильника, села за столик и стала поглошать все подряд, орудуя пальцами, а не вилкой. В тот вечер она приготовила Фрэнку обед из трех блюл, накрыла стол, поставила свечи, откупорила бутылку красного вина. После чего сделала Фрэнку минет, а потом повела его в постель, и он овладел ею снова.

Анна считала этот вечер великолепным. Но теперь ему пора уходить. Она удивлялась: почему ей так важен Фрэнк, если он постоянно уходит?

Все дело в том впечатлении, какое он производит на нее. Анна призналась себе, что ее не привлекают преуспевающие адвокаты, мечтающие переспать с ней.

Анна улыбнулась. Несмотря на все трещины в их отношениях, она понимала, что для Фрэнка существует она, и только она. Лишь ему удавалось заставить ее почувствовать себя так, словно из всех женщин она одна желанна. Анна понимала, что они играют в игру с неоговоренными заранее правилами. И вдруг эта игра показалась ей ничтожной и дешевой, обедняющей их отношения. Она оглянулась и увидела зевающего Фрэнка в дверях кухни.

— Мне пора.

Анна подошла к нему и коснулась его естества. Через мгновение он снова был возбужден.

— Ты уверен?

— Ты готова погубить меня своей лаской и нежностью, Анна.

Она закрыла глаза. Ей нравился тембр его голоса. И теперь Анна ласкала его, не думая о том, что ему пора уходить. Тело Фрэнка хочет ее ласки — это главное.

Интересно, что он скажет жене? Объяснит все усталостью или сверхурочной работой? Смоет ли Фрэнк с себя запах ее тела, прежде чем окажется в супружеской постели?

— Анна, я…

Она отняла руку, поднялась и сбросила с себя пеньюар, чтобы он увидел ее нагую. В следующий миг, убедившись в том, что может удержать Фрэнка хотя бы ненадолго, Анна стала медленно теснить его к спальне.

Стоя перед зеркалом в туалетной комнате, Мэнди взглянула на часы и недовольно поморщилась. Черт! Уже половина одиннадцатого!

Музыка стала звучать тише, но ударник по-прежнему налегал на басы. Она быстро подкрасила губы, поправила грудь в лифчике и снова присоединилась к компании.

Девушки сидели за стойкой бара. Грейс и Джилл уже болтали с парнями, с которыми встречались раньше. Они даже успели потанцевать с ними. Время шло, и казалось, что остальным так и не удастся наладить отношения с мужчинами, пока не придет время ехать домой.

Мэиди неуверенно прошла через танцплощадку, понимая, что большинство тех, кто не находит пары, гораздо моложе ее. В итоге она оказалась среди девушек.

— Похоже, у тебя появился обожатель, Мэнд, — склонилась к ней Трейси.

— Неужели? — Мэнди изобразила равнодушие.

— Парень в джинсовом костюме. Он не отводит взгляда от твоей задницы, когда ты проходишь мимо.

Мэнди пожала плечами и тут же достала зеркальце, чтобы взглянуть на себя, а заодно рассмотрела парня, который заинтересовался ею. Кроме того, как просто заниматься этим после нескольких рюмок водки «Смирнофф»: все и всё кажутся ближе и приятнее. Мэнди улыбнулась Трейси.

— Ну как? Готова? — спросила Трейси.

— Посмотрим,

— Выпей еще, — улыбнулась Трейси. — Приди в подходящее расположение духа.

— Я всегда в порядке!

— Почему Трейси так долю приводит себя в порядок, как ты думаешь? — усмехнулась Джулия, — Она везде ездит на велосипеде.

— Значит, ей так нравится! У меня в подвале тоже стоит велосипед, однако я редко сажусь на него в своем возрасте!

— Тихо… — прошептала Трейси. — Он приближается к тебе.

Сердце Мэнди учащенно забилось.

— Привет, девочки! Не хочешь выпить со мной? — обратился он к Мэнди.

— С удовольствием. Но только немного водки с тоником, иначе сразу засну.

Сделав заказ, он с улыбкой посмотрел на Мэнди.

— Меня зовут Пит.

Отлично! Это имя принесет ей удачу. Мэнди благосклонно улыбнулась, когда он поцеловал ей руку.

— Мэнди, — представилась она, заметив, что подруги отвернулись от них, ритуал ухаживания начался. Мэнди знала, что этот ритуал закончится тем, что они окажутся в постели, и ощутила приятное волнение.

Ей захотелось быть обворожительной, влекущей, соблазнительной — ощутить то, чего она была так долго лишена. Мэнди хотелось походить на Сьюзи.

Она наблюдала за Питом, когда он шел к бару. На мощной шее этого коренастого мужчины прочно сидела большая голова с коротко стриженными волосами. Одет он был просто — как человек, для которого стиль в одежде несущественен: джинсы, клетчатая рубашка, джинсовая куртка.

Пит вернулся с выпивкой, и Мэнди встретила его приветливой улыбкой. А он очень симпатичный! Красивые руки, небольшой нос. Правда, глаза немного поросячьи и фигура подкачала, но, черт возьми, когда тебе сорок, уже не до разборчивости.

— Откуда ты? — спросила Мэнди, с удовольствием заметив, что он не сводит глаз с ее груди.

— С Кинг-кросс, У меня там квартира,

— Ты живешь один?

— Да, — Пит улыбнулся, обнажив неровные зубы.

— Ну и как? Уютная у тебя квартира?

— Да, я ее снимаю, но обустроил сам.

— Значит, ты хозяйственный мужчина? — усмехнулась Мэнди.

— Пожалуй. — Пит подсел ближе, — Посмотри на мои руки. Это руки рабочего человека.

Мэнди погладила его шершавую ладонь, затем отдельно каждый палец,

— Не хочешь ли показать мне то, что сделал своими руками? — кокетливо спросила она.

— С удовольствием. Это было бы здорово!

Пит поспешно допил свой коктейль и положил руку на плечо Мэнди. Она позволила ему притягнуть себя ближе, удивляясь тому, как легко идет на такой контакт,

— До завтра, девочки, — бросила Мэнди подругам, направляясь в обнимку с Питом к выходу. В этот момент его рука скользнула ниже по ее спине. У Мэнди перехватило дыхание.

— У тебя есть машина? — спросила она.

— Да, дорогая, — ответил Пит, привлекая ее к себе. — И я отвезу тебя прямо на небеса!

Мэнди ухватилась за металлические прутья изголовья кровати и выгнулась навстречу его резким толчкам, стараясь не обращать внимания на боль в ноге, сведенной судорогой.

Пит не слезал с нее уже около часа, и если поначалу это было довольно приятно, то теперь казалось тяжелым испытанием. Мэнди подумала, что если это и есть дорога на небеса, то она уж лучше задержится где-нибудь поближе к дому. Например, на Сэй-Кэнвей-Айленд, или в Уатфорде.

Мэнди нежно ласкала его ягодицы и целовала соски. Даже попробовала старый испытанный прием — обхватила Пита и талию ногами, — но все бесполезно. Он упорно не мог войти в нее, и Мэнди боялась, что Пит кончит раньше времени. Черт побери! И почему мужики пьют так много?

Впрочем, она знала ответ на этот вопрос. Без выпивки они не решаются сделать первый шаг и подойти к женщине.

Отвлекшись оттого, что происходило между ними, Мэнди подумала о том, как круто изменилась ее жизнь за последние несколько недель. Она и не представляла, что ее жизнь может быть такой насыщенной. До конца июня Мэнди спала всего с двумя мужчинами, а теперь с трудном узнавала себя.

Полные, худые, молодые, старые… И все это за последние несколько недель. Среди них был даже лысый грек, с которым она познакомилась в магазине на Аппер-стрит! Дошло до того, что когда Люк спросил, почему мать так редко бывает дома, Мэнди пришлось с ходу выдумать историю о том, что ее коллега по работе серьезно заболела и она время от времени сидит с ее детьми.

Мэнди ни разу не приводила ни одного из своих любовников домой. То, что с ней происходило, оставалось в стенах чужих спален. Она не хотела, чтобы Люк знал об этом.

Между тем толчки Пита стали импульсивнее и настойчивее. Он так тяжело дышал, будто пробежал марафонскую дистанцию и был близок к заветной ленточке финиша, Мэнли улыбнулась, понимая, что теперь сможет довести дело до желанного конца.

— Да… еще! еще! — сдерживая смех, застонала она, изображая состояние, близкое к оргазму.

Есть! Казалось, какая-то сила вдруг поместила в его естество несгибаемый стержень, Лицо Пита исказила страшная гримаса, в глазах вспыхнуло безумие. Из его груди вырыва-лись сиплые звуки.

Двигаясь в такт толчкам Пита, Мэнди вдруг осознала, что ее стоны уже не притворные. Обхватив руками его плотные ягодицы, она насаживала себя, словно на какую-то механическую игрушку.

Прошло минут пять, Они молча лежали рядом, изможденные и удовлетворенные. Пот струился по их телам. Говорить было не о чем. Оставалось только ждать, а затем, возможно, повторить это еще раз.

Этот момент в близости Мэнди не нравился. Она чувствовала себя неловко, потому что большинство парней не знали, о чем говорить, да и не любили это делать. Не хотели слышать никаких личных историй. Они хотели спать. Или подождать полчаса и повторить все еще раз — лишь для того, чтобы потом хвастаться перед дружками, будто трахались ночь напролет.

Мэнди часто бывала с мужчинами в последнее время, но так и не привыкла к этому состоянию после секса, когда приходила в себя и лежала обнаженной рядом с чужим человеком. Если в сексе и было что-то непристойное, то именно этот момент. Поэтому Мэнди легче относилась к самому процессу, когда не приходилось задумываться о том, кто она и что здесь делает.

Мэнди хотелось встать, одеться и поехать домой, но она знала, что останется.

Что ж, по крайней мере ей не придется провести ночь в одиночестве. Она притворится перед собой, что не одна и у нее кто-то есть. Несмотря на то что она впервые увидела этого парня сегодня вечером и, может быть, никогда больше не увидит.

Мэнди лежала неподвижно и улыбалась. Пит храпел, в конце концов, это не так уж отличается от супружеских отношений!

Осторожно, чтобы не разбудить его, Мэнди вылезла из постели и на цыпочках пошла в ванную. Сев на унитаз, она задумалась о том, как странны эти отношения с парнями на одну ночь. Раньше Мэнди не понимала этого и не видела в таких отношениях ничего для себя привлекательного, но теперь осознала, что ей нравится в таких связях. Конечно, они непристойны, но в них сеть своя притягательность. Быть обнаженной в чужой ванной среди ночи, вытираться чужим полотенцем, мыть руки чужим мылом, которое хранит запах чужого тела, — это возбуждает. А людям необходимо возбуждение. Оно нужно им не меньше, чем еда и вода, чтобы ощущать себя живыми!

Но сегодня ей не повезло. В Пите нет изюминки.

Мэнди усмехнулась и открыла воду. Если он не проснется, она, пожалуй, оденется и поедет домой. В том, что Мэнди всегда приходила к мужчине, а не вела его к себе, было преимущество. Наутро не чувствуешь себя стесненно, когда приходится вместе принимать ванну или, что еще хуже, завтракать!

А что, если Пит проснется?

Мэнди улыбнулась, ощутив тепло внизу живота. Что ж, тогда на этот раз она будет сверху!

Джо поднялся по лестнице и начал шарить по карманам в поисках ключа. Черт, куда он подевался!

— Ах вот.

Он шагнул к двери и ухватился рукой за перила, чтобы обрести равновесие. В этот момент ключ вывалился у него из рук и со стуком отлетел в сторону.

— Черт! — воскликнул Джо и туг же испуганно прижал палец к губам.

Он осторожно опустился на колени и стал шарить в темноте. Сначала едва не уронил молочную бутылку, но успел поймать ее на лету. Поставив бутылку на место, Джо продолжил поиски, наконец увенчавшиеся успехом.

— Вот!

Джо поднес ключ к глазам, самодовольно улыбнулся и икнул.

— Черт, хороший вечерок выдался… Ребята отличные… — тихо пробормотал он.

Он отыскал замочную скважину и, не убирая от нее руку, воткнул ключ. Дверь отворилась.

— Тшш… — сказал Джо, — Нельзя разбудить ребенка…

Джо был мертвецки пьян. Попасть ключом в замочную скважину стоило ему невероятных усилии. Возможно, Джо просто повезло.

Однако теперь удача изменила ему, и Джо, прислонившись спиной к двери, не удержал равновесия и рухнул навзничь в прихожей.

Такой грохот разбудил бы и мертвого. Джо с трудом поднялся, ожидая, что Сьюзи услышит его и устроит скандал, но дом был погружен в тишину.

— Все хорошо… Все отлично. — утешал он себя, направляясь к лестнице на второй этаж.

И вдруг, вспомнив, что оставил входную дверь открытой, он остановился.

— Черт побери!

Неверной походкой Джо двинулся в холл. В голове у него шумело. Дернув дверь на себя, он понял, что она захлопнулась.

Джо застонал, как раненый зверь. Не остаться ли спать в холле? Нет, ему было известно, как Сьюзи отнесется к этому. Ее гнев нелегко будет унять. Джо пополз к лестнице.

Очнулся он оттого, что по улице промчался мотоцикл без глушителя. Джо вздрогнул и почувствовал, что у него затекла рука. Лестничная ступенька, в которую он уткнулся, приятно холодила лоб.

Хуже всего, что его вдруг затошнило. В желудке поднялась такая муть, что с ней невозможно было бороться.

— Черт побери…

Из последних сил Джо пополз вверх по лестнице, понимая, что любой ценой должен добраться до ванной, прежде чем случится непоправимое. В противном случае его ждет настоящий ад!

Он добрался до унитаза и даже успел поднять крышку, прежде чем его вырвало.

И снова он выпал из времени. На этот раз Джо очнулся от запаха собственной блевотины и ощущения прохлады кафеля. Он лежал на боку, наслаждаясь покоем.

Что может быть лучше!

Джо ухватился за край унитаза, но он был скользким от блевотины. Поморщившись, он вытер руку о рубашку. Голова у него раскалывалась.

Свет… Джо включил свет, потом снова потянулся к шнурку, чтобы выключить его.

— Господи!

Черт, это Сьюзи!

— Все в порядке. Я просто захотел в туалет.

Джо подождал, в ответ — тишина. Наверное, она пошла спать. Он перевел дух, сделал шаг к унитазу и расстегнул молнию на брюках.

— О-о… как хорошо! — простонал Джо. Иногда это доставляет не меньше удовольствия, чем секс. Или хорошая выпивка…

Джо усмехнулся и прислушался. Неужели проснулся малыш? Нет, вроде все тихо.

Он застегнул брюки и направился к двери. Ему хотелось чего-то, но чего именно, Джо не знал.

До него донеслось тихое посапывание Сьюзи и малыша. Он остановился в дверях спальни и посмотрел на спящую жену. Сьюзи лежала на боку, прижимая к себе сына, который уткнулся личиком ей в грудь.

Джо улыбнулся и вдруг почувствовал какое-то напряжение. Он видел соблазнительные изгибы тела жены, полоску кожи на спине, там, где задралась ее ночная рубашка… Черт!

Как это тяжело! Никто не предупреждал его, что отцовство станет таким невыносимо тяжелым. Что придется изо дня вдень обходиться без женщины. Неудивительно, что многие в это время ходят к проституткам. Но ему это не нравилось. Джо надеялся, что со временем все уладится.

Время. Это то, что нужно им обоим.

Джо умиленно взглянул на мать и ребенка, приникших друг к другу, тяжело вздохнул и отправился спать в соседнюю комнату.

Когда Мэнди вошла в офис на следующее утро, девочки приветствовали ее многозначительными улыбками.

— Ну что, десять раз получилось? — спросила Белла, отрываясь от компьютера.

— Шесть, — ответила Мэнди, вешая жакет на плечики.

— Только шесть? — удивилась Трейси.

— Да, пять легко, а с шестым пришлось повозиться!

Все рассмеялись, и в этот момент из своего кабинета вышел мистер Джонсон. Ему было приятно, что девушки веселятся,

— Что за шутка? — невинно поинтересовался он.

— Нет, ничего, — ответила Мэнди, сдержав улыбку. Она подошла к машине и сняла с нее чехол. — Просто радуемся жизни, да, девочки?

— То, чему ты радуешься, не называется жизнью. У этого есть совершенно конкретное название, — заметила Хейли, вызвав новый взрыв смеха.

Джонсон улыбнулся и вернулся к себе. Этот его жест явился еще одним поводом для смеха.

— Ну, что я пропустила? — осведомилась Мэнди, ожидая, пока компьютер загрузится.

— Да, в общем, ничего, — ответила Белла.

— Я немного расслабилась? — спросила Мэнди.

— В этом ты поставила настоящий рекорд! — вымолвила Кэрол.

— Да уж! — сказала Мэнди, вводя пароль. — А где Грейс?

— Наверное, еще в постели, — предположила Трейси.

— Она позвонила и сказала, что заболела, — сообщила Белла.

— Заболела! — рассмеялась Мэнди. — Она наверняка занята тем, что вытаскивает его кадык из своего горла. Когда они целовались, казалось, Грейс хочет прочистить ему носоглотку изнутри! А что с Джилл?

— Я здесь, — отозвалась та, входя в комнату с подносом, уставленным чашками с кофе. — И сразу скажу, что он оказался пожарным.

. — Пожарным? — Мэнди полуобернулась в кресле.

— Ну, я подробно не расспрашивала, но, по моему, да. У него очень длинный нос! Все остальное очень мягкое и податливое, пока не возьмешь в руку, и вдруг — твердеет и наливается силой, а потом сперма бьет ключом!

— Здорово… Полагаю, Грейс достался молочник. Красное вымя и две пинты молочного цвета жидкости.

— Мэнд, ты ведешь себя непристойно!

— Может, он почтальон, — предположила Белла.

— Да, из отдела срочной доставки, — добавила Трейси. В этот момент снова появился мистер Джонсон.

— Мэнди, вы не могли бы зайти ко мне?

Она вошла в кабинет шефа, притворила за собой дверь, села в кресло и раскрыла блокнот для записей. Мэнди не умела стенографировать, о чем Джонсон знал, и поэтому говорил медленно.

— Вы готовы? — спросил он.

— Слушаю вас.

— Отлично. Это для мистера Виерри из «Аррицо и Фелличи».

— Гангстеры? — усмехнулась она.

— Мэнди…

Простите. Но их имена звучат так, будто они — персонажи фильма «Крестный отец». Вы уверены, что они не связаны с мафией?

— Возможно, это и так. А теперь продолжим?

— Конечно. Простите.

За четыре недели работы у Степлтона Мэнди превратилась из домохозяйки в человека, от которого зависели дела фирмы. Конечно, она пока была не так компетентна, как те, кто проработал здесь дольше, однако ей удавалось улаживать многие проблемы — например, конфликты с недовольными клиентами по телефону. Кроме того, Мэнди прекрасно умела устраивать встречи и рассылать распоряжения по филиалам. Бизнес процветал, и Джонсон был ею очень доволен.

Сама же Мэнди обрела новую жизнь. Пит и Джейсон больше в ней не нуждались, а Люк пока делал вид, что мать необходима ему.

Но это уже необременительно. Впервые в жизни Мэнди была довольна. А часто и удовлетворена.

Возвращаясь к своему столу, чтобы напечатать письмо, продиктованное шефом, она усмехнулась, вспомнив о том, как провела прошлую ночь. Теперь ее занимали мысли о грядущей. Мысленно Мэнди назвала себя потаскухой.

— Гляньте, она затевает что-то новенькое! — заметив выражение ее лица, воскликнула Белла.

— Оставьте пожилую одинокую женщину наедине с ее воспоминаниями, — отозвалась Мэнди, улыбнувшись.

В начале десятого Сьюзи наконец успокоила Натана. Она просыпалась дважды за ночь и кормила его, затем снова засыпала и проспала дольше, чем обычно.

В последние дни они несколько выбились из режима, но это ее не очень беспокоило. Детский врач посоветовал Сьюзи не тревожиться за ребенка. Если Натан не хочет есть по часам, не стоит его будить среди ночи и кормить. Он не машина, а живой человек. Джо приходилось нелегко, но эта ситуация продлится недолго.

Утром, когда Сьюзи принимала душ, мужа уже не было. Она подумала о том, как он провел вечер. Сьюзи знала, что Джо собирался выпить с друзьями по работе. Ему было необходимо немного развеяться. К тому же это снимало с нее лишнее напряжение.

Она чувствовала себя виноватой оттого, что не подпускает к себе Джо. Он добрый и все понимает, и ей следует думать о нем чуть больше. Но пока она еще не готова принять его.

Сьюзи вытерлась и оглядела себя в зеркале. Гимнастика пошла ей на пользу: удалось избавиться от лишних килограммов набранных во время беременности. Пока она не собиралась загорать на пляже в купальнике, но и терять форму тоже не хотела. Сьюзи вздохнула. В ванной пахло освежителем.

Она удивленно пожала плечами и пошла в спальню одеваться, напевая себе под нос и глядя в зеркало не на себя, а на спящего сына.

Сьюзи улыбнулась, застегивая лифчик на спине. Наверное, стоит пригласить новых подруг на чашку чая?

Джо застонал и уронил голову на руки. Он сидел в комнате отдыха персонала и ждал, пока закипит чайник.

Чашка крепкого кофе спасет его. Жаль, что кофе нельзя ввести себе в вену, тогда он сразу оправился бы.

Интересно, сколько он выпил вчера? Надо же дойти до такой глупости! Уже много лет Джо так не напивался. Он даже помнил, когда это было в последний раз: матч «Вест Хэм» против «Ливерпуля» в семьдесят четвертом — тогда Джо выпил восемь пинт еще до начала встречи.

Но теперь он на двадцать три года старше, и его организм отторгает такое количество спиртного.

Смешно, что, несмотря на туман в голове, Джо хорошо понимал, почему он это сделал. Понимание пришло в тот момент, когда рано поутру он убирал ванную. В этом-то и весь парадокс. Джо сделал это, чтобы забыть о досаде и разочаровании. Если бы жизнь походила на футбольный матч, он проиграл бы Натану шесть-ноль. Или двенадцать-ноль.

Дверь со скрипом открылась.

— Джо, ты в порядке? — спросил босс, мистер Киннон.

— Нет, — честно признался он. — Я ужасно себя чувствую, у меня такая тяжесть в голове, словно она сделана из бетона,

— В чем дело? Бурная ночь?

— Что-то вроде того. — Джо поморщился.

— Иди-ка домой.

— Нет, спасибо. Я сейчас приду в себя. Только кофе выпью…

— У тебя все в порядке? Я имею в виду — дома?

— Да, все отлично. Натан — умница.

— Хорошо, — сказал мистер Киннон. — Но если будут проблемы…

— Нет, все отлично.

Джо подождал, пока шеф уйдет, потом поднялся и сделан себе кофе. Хандрить не годилось, и винить себя тоже. Ему надо набраться терпения, и тогда Сьюзи вернется к нему.

Иначе все погибнет.

Джо сел и уставился на чашку кофе. Почему никто не предупредил его? Почему никто не сказал, что ему придется так тяжело?

— Ты спешишь, Мэнд?

Мэнди улыбнулась подруге и покачала головой.

— У тебя что, есть кавалер на вечер, Трейси?

— Разве заметно, что я спешу?

— Ну пока, до завтра.

Мэнди перешла через дорогу и оглянулась на здание, желая убедиться, что никто не следит за ней. Она направилась не на станцию, а к стоянке такси. Он ждал ее там, как всегда. При виде его бутылочного цвета машины у Мэнди засосало под ложечкой.

Джимми не был красавцем, но выглядел прилично. Гораздо привлекательнее, чем те парни, с которыми она встречалась в последнее время. Мэнди постучала в стекло, и он, свернув газету, открыл ей дверь.

— Куда едем? — спросил Джимми, когда она села на заднее сиденье.

— Чалк-фарм, — ответила она, вступая в предложенную им игру. — Сколько с меня?

— Сколько? Дай-ка подумать.

Мэнди усмехнулась. Ей нравилось, что Джимми всегда готов позабавить ее.

— Чалк-фарм, .. это слишком мелко. — Он встроился в поток машин.

— Тогда Грин-парк?

— Слишком зелено,

— Уимблдон?

— Слишком далеко, — рассмеялся он.

— Тогда все равно куда.

— Договорились, мисс. — Джимми развернулся и через пару минут притормозил у коричневых дверей.

Мэнди наблюдала за ним, пока он заводил машину в гараж и запирал двери. Когда Джимми влез на заднее сиденье, она уже сняла трусики. Он не заставил себя долго ждать.

— Черт побери, Мэнди! Я целый день думал о тебе! — Набросившись на нее, Джимми снял джинсы. — У меня здесь сидела дамочка в короткой юбке и то и дело забрасывала ногу на ногу. Я чуть было…

Он застонал, входя в нее,

— Боже, как хорошо…

Джимми не был Казановой и действовал быстро. Он был всегда готов, и Мэнди это нравилось. Она стиснула зубы, чтобы не закричать: ей было больно. Но боль эта была приятна. Через пару минут он кончил.

Куда тебя отвезти? — спросил Джимми, застегивая джинсы.

— К «Теско». Мне надо купить что-нибудь на ужин для Люка.

— Хорошо.

Джимми вернулся на переднее сиденье. Мэнди подивилась тому, как легко у нее это получается, хотя она вовсе не пьяна.

— Джимми?

— Да?

— Как чувствует себя твоя жена?

— Она в порядке, Мэнд, — Он обернулся к ней, как таксист к клиенту, — Доктор сказал, что это нервы.

— Отлично. — Мэнди начала одеваться. — Я немного беспокоилась за нее.

Анна закрыла за собой дверь и прислонилась к стене. Да, Она очень устала. В течение последних нескольких недель ей приходилось работать больше, чем когда бы то ни было. Но теперь все позади.

Анна вышла на телевидение и доказала этому ублюдку Сэмюэлсону, что его претензии к ней, мягко говоря, необоснованны. Ее признали лучшим редактором Лондона. И Сэмюэлсону пришлось с этим считаться. Но достаточно ли этого?

Анна заметила на коврике несколько писем, в том числе пухлый конверт.

Она собрала их, пошла на кухню и бросила на стол. Достав из холодильника открытую бутылку вина, Анна налила себе полный бокал.

Среди конвертов оказался телефонный счет и письмо от подруги, Мэгги, которая проводила отпуск на Аляске. Еще был вызов от стоматолога.

Непонятный большой конверт. Анна сначала взвесила на руке, затем перевернула и посмотрела на отпечатанный на машинке адрес.