Такие, как есть

Что он вообразил? Неужели у него и Сьюзи дела обстоят так плохо? Он так понравился ей в больнице — взволнованный, радостный, но перемена грязных пеленок — это не то же самое, что перемена женского белья.

Мэнди решила, что, если Сьюзи пошлет ее и посоветует заниматься своими делами, она не обидится и станет жить дальше, словно ничего не произошло.

Мэцди глубоко вздохнула и остановила такси. Машина затормозила, и Мэнди покачнулась, двинувшись к ней.

— Вы прибыли вовремя, — сказала она, садясь на заднее сиденье.

— Мне как раз и нужен был припоздавший, но богатый клиент.

Мэнди улыбнулась, встретившись со взглядом таксиста в зеркале.

— Ну и куда мы едем, красотка? Выбирать тебе, — улыбался он.

— Давай я подержу его, пока ты поднимешься наверх и готовишь ему ванну. — Дорин протянула руки к Сьюзи.

Сьюзи прижала Натана к груди и пошла наверх. Поднимаясь по лестнице, она слышала, как поют мамаши. Это наномнило ей детство. Мамаши приняли горячительного и разошлись во всю мочь.

Сьюзи вернулась в спальню, где рядом с кроватью лежал походный спальный мешок. Линдсей дала его матери, когда посоветовали держать детей рядом с постелью. Теперь Сьюзи уложила в него Натана, надеясь, что он проснется только к вечеру и тогда она уложит его рядом с собой на постель.

Поменяв ему подгузник и распашонку, Сьюзи слышала как мать тяжело поднимается по лестнице, и оглянулась, когда та показалась в дверях.

Дорин взяла на руки Натана.

— Знаешь что, Сьюзи? Он у тебя прибавил в весе!

Сьюзи улыбнулась, забрала ребенка у матери и высоко подняла его в воздух. Натан радостно рассмеялся.

Она присела на край ванны, посадила его к себе на колени и стала раздевать. Подгузник полетел в мусорную корзину, распашонки — в корзину для грязного белья. Затем Сьюзи осторожно опустила малыша в воду, поддерживая под голову, Натан пускал пузыри от восторга и булькал, пока она осторожно поливала его водой. Непосредственная радость Натана переполняла ее восторгом.

Дорин внимательно наблюдала за ними. Она уже почти примирилась с тем, что ее дочь не родит и останется одна навсегда. Это беспокоило Дорин. Кто же позаботится о Сьюзи на склоне лет? Сколько бы ни было лет детям, они всегда остаются для матери детьми. Однако Сьюзи встретила Джо, и теперь у них есть Натан. Дорин испытала невероятное облегчение.

— Как дела у Джо?

— Все в порядке, — ответила Сьюзи, массируя плечики Натана.

— А где же он сегодня?

Дорин взяла с полки свежую пеленку,

— Думаю, в пабе с дружками.

— Твой отец встречался с ним недавно, Джо не рассказывал тебе?

— Да, что-то такое говорил, — кивнула Сьюзи, принимая пеленку.

Правда заключалась в том, что она по большей части не слушала то, что говорил Джо, а в остальное время его просто не бывало дома.

— Отец рад, что они пообщались.

— Еще бы! Они ведь торчали в пабе!

— Не будь к ним несправедливой! — Дорин невольно улыбнулась. — Отец сказал, что Джо показался ему немного…

— Немного — что? — спросила Сьюзи, опускаясь на колени возле ванны.

— Не знаю, — пожала плечами Дорин. — Возможно, твой отец…

— Нет, продолжай, пожалуйста. Немного пьяным? Больным? Голодным? Каким?

— Ну, — замялась Дорин, жался, что вообще затронула эту тему. — Он сказал, что Джо показался ему… отвергнутым.

Сьюзи рассмеялась и вытащила Натана из ванны.

— Подай, пожалуйста, полотенце.

Дорин сняла с батареи теплое полотенце и протянула дочери. Сьюзи завернула малыша и начала осторожно вытирать, присев вместе с ним на сиденье унитаза,

— Отец считает, что с Джо это серьезно.

— Серьезно? Потому что Джо чувствует себя отвергнутым? Прошу тебя, мама. Он просто склонен к тому, чтобы жалеть себя. Интересно, а как, по его мнению, я себя чувствую? Измотанной — вот как!

— Понимаю, моя девочка. Но ты же знаешь, каковы мужчины. Они и не представляют себе, что значит крутиться как белка в колесе, когда надо успеть сделать все. Они способны думать только о чем-то одном в каждый конкретный момент.

— Да уж! А вот Джо думает всегда только об одном — о постели!

Дорин ощущала себя адвокатом дьявола, но Бобби настоятельно просил ее поговорить с дочерью и убедить Сьюзи найти немного времени для мужа. Бобби не распространялся на эту тему, но Дорин по собственному горькому опыту знала, каково мужчине чувствовать, что его больше не хотят… Бобби, возможно, и не предполагал, насколько хорошо ей это известно.

— Я понимаю, что это очень тяжело, когда ребенок может в любой момент проснуться и потребовать еду…

— Именно! А Джо не хочет и думать об этом! Мне приходится вскакивать трижды за ночь! А то и пять раз! После этого я мечтаю только об одном — заснуть и выспаться!

— А если я буду забирать Натана на одну ночь в неделю? — предложила Дорин.

— Что?

— Я могла бы забирать его, чтобы вы с Джо сходили в ресторан, развлеклись, отдохнули. А утром ты забирала бы его.

— Похоже, ты кое о чем забываешь. Ты можешь менять подгузники и укачивать Натана, но не сможешь покормить его!

— Ты сцеживала бы молоко в бутылочки.

— Нет! Ему это не понравится. — Сьюзи прижала к себе сына, — И потом, я все равно не смогу спать спокойно, зная, что он у тебя.

— Спасибо! Можно подумать, что я не вырастила тебя и твою сестру! К тому же у меня четверо внукой. Это большой опыт, не забывай.

— Я знаю, но Натан еще слишком мал. В любом случае спасибо, мама.

— Ладно, но если все же передумаешь… — Дорин чувствовала себя ущемленной.

Сьюзи улыбнулась, подошла к двери ванной и бросила через плечо:

— Не волнуйся. С Джо все будет в порядке.

Однако она сказала это не столько для матери, сколько для того, чтобы успокоить себя.

Утро выдалось не по сезону холодным. Дождь лил всю ночь, а когда рассвело и Карен, выйдя из автобуса, направилась к дому родителей, небо все так же было затянуто облаками.

С тех пор как Карен стояла возле больничной койки отца и старалась утешить мать, потрясенную тем, что он так бледен и безучастен, ее неотступно преследовало чувство вины. А ведь за день до этого отец не жаловался на здоровье.

Крис убеждала ее в том, что она ни в чем не виновата, но Карен понимала, как сказалось ее признание на здоровье отца.

Брат во всем обвинял Карен и сказал по телефону, чтобы она не навещала отца в больнице. Боясь нанести отцу еще больший вред, она согласилась с братом, но теперь отца забрали домой, и Карен хотела увидеть его, попросить прощения и помириться с ним.

И все же, проходя несколько ярдов, отделявших дверь дома от калитки, она ощутила страх. У двери Карен задержалась — впервые в жизни ей было страшно постучать в дверь своего дома!

Какой-то абсурд! Это ведь ее семья, люди, которые, как предполагала Карен, любят ее независимо ни от чего. И что же она сделала им плохого? Ничего. И все же Карен боялась ваяться за дверной молоток. Дверь открылась.

— О… — Мать нахмурилась.

— Мам, кто это? — услышала Карен голос брата.

— Он не хочет тебя видеть. — Мать с усилием посмотрела ей в глаза.

— Что?

— Отец не хочет видеть тебя.

— Он не может прогнать меня.

— Ма? — снова донесся голос брата,

Прошу тебя, дорогая, уходи. Я не хочу сейчас поднимать шум. Ему только что стало лучше…

— Но, мама… — Слезы хлынули из глаз Карен. — Я должна увидеть его и поговорить с ним.

— А, это ты! — насмешливо улыбнулся появившийся брат. — Не ожидал, что у тебя хватит наглости показаться здесь!

— Мама… пожалуйста!… — взмолилась Карен, не обращая внимания на брата.

— Я не могу, Карен… отец отказался видеть тебя, — сокрушенно вздохнула мать.

— Тебе же ясно сказали! Катись отсюда к своим подружкам! — Брат выступил вперед.

— Джек! — осадила его мать. И больше ничего. Она и словом не обмолвилась о том, что не согласна с сыном.

Помедлив с минуту, Карен пошла обратно к калитке. Она чувствовала, что мать и брат смотрят ей вслед, Только на автобусной остановке Карен пришла в себя, прислонившись к стеклянной стенке.

— С тобой все в порядке, девочка? — Пожилая женщина обеспокоенно смотрела на нее.

— Простите?

— Ты нормально себя чувствуешь? У тебя такой вид, словно ты чем-то сильно расстроена.

— Расстроена? — печально улыбнулась Карен. Неужели эта женщина не понимает, что она только что умерла и превратилась в привидение. — Нет, спасибо. Со мной все в порядке, — ответила Карен.

Анна закрыла за собой дверь, внесла сумки в гостиную и поставила их у дивана. Переведя дух, она направилась на кухню, смешала джин с тоником и подошла к автоответчику.

Никаких звонков. Ее не было шесть часов, и за все это время никто не звонил.

Анна отхлебнула из бокала и села на диван. Чтобы отвлечься и привести себя в чувство, она поездила по магазинам на Найтс-бридж: юбка и вышитая блузка от Николь Фари, сексуальное вечернее платье от Версаче, брючный костюм от Армапи и туфли от Эммы Хоуп.

Все вместе обошлось в тысячу триста фунтов. Она могла позволить себе это, поскольку дело с Сэмюэлсоном было улажено. По Анна видела в этом своем желании серьезный симптом того, что жизнь ее дала глубокую трещину.

Взять хотя бы Фрэнка. Вчера он позвонил и сказал, что не сможет встретиться с ней. Его жена что-то заподозрила, и поэтому им на какое-то время придется прервать отношения, Анна удивилась, по приняла эту новость как должное. Впрочем, потом Анна подумала: может, Фрэнк обеспокоен тем, что она потеряла работу и станет более зависимой от него, чем раньше?

Наверное, он прав. В последнее время Анна больше пила, и дело кончилось неприятным публичным скандалом. Это случилось не впервые, но в таком шоке он никогда еще не был. Ситуацию осложняла мать. До сих пор Анна предполагала, что мать специально выдумывает, что нездорова, надеясь привлечь к себе ее внимание, Но, повидав мать на прошлой неделе, Анна поняла, что это не так. Мать выглядела слабой и серьезно больной.

Майкл тоже создавал дополнительную проблему. Анна полагала, что после ее скандального прихода к нему на работу он не объявится. Но Майкл звонил, оставляя сообщения на автоответчике, и просил перезвонить.

До сих нор она этого не делала, считая унизительным. Однако проблема оставалась для нее существенной.

Анна вытащила из коробки новые туфли, надела их и прошлась по гостиной. Затем сбросила и примерила платье.

Платье нравилось ей — никогда еще она не покупала себе такой роскошной вещи. Но что толку в платье, если его не для кого надеть!

Искушение подавить гордость и позвонить Майклу было велико, но Анна понимала, что не сделает этого. Допив коктейль, она хотела пойти на кухню и сделать еще, но в этот момент зазвонил телефон. Анна обернулась и уставилась на аппарат. Прошла минута, и включился автоответчик,

— Здравствуйте, Анна. Это Пьер Коули из Эм-пи-эй. Сейчас пятница, четверть третьего, и я хочу узнать, не сможете ли вы прийти к нам в понедельник к девяти утра. Если вам трудно связаться со мной, то…

— Пьер, привет! — Анна подняла трубку. — Я только что вошла…

— Рад, что застал вас. Мне трудно говорить сейчас, но если вы подъедете в понедельник…

— Конечно. Но в чем, собственно, дело?

— Я не могу обсуждать это по телефону. Но вас наверняка это заинтересует,

— В девять? В ваш офис?

— Да. Вы знаете, где мы находимся?

— Еще бы! — улыбнулась она.

— Тогда до встречи!

Он повесил трубку, Анна задумчиво оглядела гостиную. Эм-пи-эй всегда были главными конкурентами Сэмюэлсона, и если они хотят поговорить с ней, значит…

В следующий момент Анна вспомнила свой последний визит в эту редакцию. А именно в кабинет Барбары Стэннард.

Сначала Анна предположила, что ей собираются предложить работу ассистента Барбары. Некоторые люди стремятся нанести еще один удар, видя, что их враг повержен. Но она не Могла думать плохо о Пьере Коули. Он всегда производил на нее впечатление порядочного человека. А значит, они собираются предложить ей стоящую работу.

— Ладно, — сказала она себе. — Сначала выпью кофе, А потом надо принять горячую очистительную ванну.

Пора перестать хныкать и изводить себя дурацким чувством вины. Пора встать на ноги и начать все сначала. Анна улыбнулась, достала из сумки костюм от Армани и надела его.

Мэнди закрыла дверцу стиральной машины, ввела программу и нажала кнопку.

Это было одним из ее ежедневных хозяйственных дел. Этим занимались и все ее подруги. Мэнди взглянула на часы. Четверть третьего. Джо, наверное, еще на работе, если, конечно, не ушел куда-нибудь раньше…

Во рту у нее пересохло от волнения. Вздохнув, Мэнди набрала номер Сьюзи. Когда в трубке раздались долгие, безнадежные гудки, Мэнди испытала облегчение. Но тут Сьюзи подошла к телефону.

— Привет!

— Сьюзи?

— А, Мэнди? Как поживаешь?

— Отлично. Послушай, Сьюзи. Ты не занята сейчас? Я хотела бы заехать ненадолго.

— Отлично! У меня сейчас Мишель, а значит, мы можем выпить по чашечке кофе. И потом очень хочется обсудить последние сплетни! — рассмеялась Сьюзи.

— Отлично. Давай увидимся ненадолго.

Мэнди положила трубку и вдруг остановилась посреди кухни. Она хотела бы поговорить со Сьюзи наедине, а так придется ждать, пока Мишель уйдет домой.

Мэнди оделась и вышла из дома. У нее редко возникало ощущение, что она делает что-то очень важное, судьбоносное в своей жизни или в жизни близких ей людей, но теперь Мэнди охватило именно такое чувство. Если разговора не получится, все останется между нею и Сьюзи. Мэнди знала, что действует в интересах Сьюзи. Но нельзя сбрасывать со счетов то, что было между нею и Джо, тем более что они все до конца не выяснили.

Мэнди поддерживало сейчас то, что Сьюзи простила ее. Она понимала, что их дружба оказалась сильнее, но скрестить пальцы на удачу все же не забыла.

Поднимаясь по ступенькам дома Сьюзи, Мэнди думала о Джо. Сейчас он сидит на работе и ни о чем не подозревает, хотя его мир, возможно, разлетится в клочья после ее визита к Сьюзи. Мэнди вдруг испытала укол совести. Но ведь именно из-за Джо она явилась сюда! И если он не способен вести себя достойно, пусть, и получает по заслугам! Сьюзи — ангел, и обращаться с ней так — бессовестно!

Прежде чем Сьюзи открыла дверь, Мэнди услышала в домофоне пронзительный крик ребенка.

— Привет, Мэнд! Входи! — Сьюзи чмокнула подругу в щеку. — Прости, тут сумасшедший дом…

Мэнди остановилась в прихожей.

— Послушай…

В этот момент малыш раскричался, а мимо них промчался к лестнице мальчик лет трех.

— Осторожно, Джеми! Не расшибись! — Сьюзи объяснила подруге: — Это сын Мишель, моей соседки. Проходи, я познакомлю вас.

— Сьюзи, я…

— Я поставлю чайник, — отозвалась та, не замечая, что Мэнди ведет себя странно.

Вздохнув, Мэнди последовала за подругой,

— Господи!

Где-то в подвале играла классическая музыка, но Мэнди удивило не это. На диване у Сьюзи сидела с чайным подносом на коленях та женщина, с которой она видела в баре Джо. И эта женщина как ни в чем не бывало уплетала пирожное с кремом.

— Да, мы с Гасом так решили, — усмехнулась Сьюзи. — Малышей это успокаивает.

— Что? — остолбенела Мэнди.

— Я имею в виду музыку. Это какой-то Вивальди, — Сьюзи пожала плечами. — Ты знаешь, что я предпочитаю Стинга. Знакомься, Мэнд. Это Мишель, моя спасительница. Когда я с Натаном дома, она всегда помогает мне. — Мишель улыбнулась, польщенная отзывом о себе. — Мишель, а это моя лучшая подруга — Мэнди.

Мэнди протянула руку той, которую считала тайной любовницей Джо.

— Рада познакомиться, Мэнди. — Мишель приветливо улыбнулась, явно не узнав ее. Джеми вбежал в комнату и уткнулся в колени Мэнди. Мишель привлекла его к себе. — У вас есть дети, Мэнди?

— Двое, — ответила та, размышляя, как заведет теперь разговор с подругой. — Но они уже взрослые.

— Мэнд, садись и сними жакет, я повешу его на плечики. — предложила Сьюзи.

— Хорошо… Спасибо.

Мэнди сняла жакет, отдала его Сьюзи и села в кресло напротив ее новой знакомой. Сьюзи вышла из комнаты, и Мэнди неожиданно смутилась. Она очень хотела бы сказать что-нибудь этой корове, про делишки которой с Джо ей было все известно, но Мэнди держала себя в руках. Впрочем, Сьюзи скоро вернулась, и момент был упущен.

— Ну? — Сьюзи принесла блюдо с жареными пирожками. — Надеюсь, здесь никто не блюдет фигуру?

Мэнди провела у подруги больше часа и пошла домой в начале пятого. Джо, наверное, еще на работе. Если, конечно, не трахает какую-нибудь другую женщину в квартире своего клиента.

Вернувшись домой, она набрала его номер. Ей даже не пришлось заглядывать в записную книжку.

— Алло, говорит Джонатан Болл…

— Привет. Это Мєнди. Мэнди Эванс.

— Мэнд? — Он искренне обрадовался. — Привет, как поживаешь?

— Спасибо, хорошо. Я хотела поговорить с тобой.

— Да, конечно…

— Давай увидимся сегодня в «Короне».

— Не думаю, что это хорошая идея, Мэнд, — ответил он, помолчав.

— Не глупи. Я хочу просто поговорить,

— О чем?

— О тебе и твоей миленькой соседке.

— Соседке?

— Да, блондинке с большими сиськами.

— Черт побери!

— Да. Так что будь там в восемь вечера. Ладно?

— Да, — поникшим голосом отозвался он.

Мэнди повесила трубку, дрожа от возмущения. Стиральная машина остановилась, и это привело ее в чувство. Ему же лучше, если он не обманет и придет. Потому что в противном случае…

Мэнди охватила ярость, когда она вспомнила, как эта женина сидела в гостиной Сьюзи и преспокойно уплетала пончики с кремом. Что за стерва!

Ну ничего, она доберется до нее! Но прежде всего до Джо!

— Пока, Джен. Я скрещу пальцы,

Дженет впервые за этот вечер улыбнулась. Она не была восторге от того, как провела день, но радовалась, что хоть кто-то отнесся к ней с пониманием. Дженет вложила кучу денег в то, чтобы родить ребенка, и теперь решила идти до конца.

Положив трубку, она оглядела безупречно прибранную гостиную.

В больнице ей сказали, чтобы она вела себя так, как будто беременна. Но возможно ли это? Как поверить в то, о чем лишь мечтаешь? Как придумывать интерьер детской, решать, что купить и куда поставить; планировать семейный праздник в полном составе? Дженет понимала, что такие фантазии дорого обойдутся и потрясут в случае неудачного исхода.

Она была обречена на испытание временем, на заточение в плену своих мечтаний. Ей оставалось лишь утешаться слабой надеждой на то, что мечты осуществятся.

Дженет закрыла глаза. Она не отваживалась даже подумать о том, что беременна, опасаясь искушать судьбу. А судьба не жаловала ее, особенно в последнее время.

Когда Дженет испытывала острую боль — или ей это только казалось, — сердце замирало от страха. Если Джснет начинало тошнить, она сияла от счастья. И все же ей оставалось только томительное ожидание.

Стив взял пульт и сел на диван перед телевизором, просматривая программы. Через пару минут он недовольно поморщился, выключил телевизор и швырнул пульт на диван.

— Может, сходить в видеопрокат и принести что-нибудь интересное? Например, «Охотников за привидениями»? А на обратном пути зайду в китайский ресторан и захвачу нам что-нибудь на ужин.

— Я не голодна, — отозвалась Дженет.

Больше всего на свете она хотела, чтобы ее стошнило. Это было бы громадным утешением.

— А насчет видео? — спросил Стив. Дженет пожала плечами. — Я бы посмотрел последний фильм с Мишель Пфайфер.

— Если собираешься пялиться на нее полночи, то сперва выпей успокоительное! — язвительно рассмеялась Дженет.

Стив обрадовался и тому, что жена понимает, как он соскучился без нее и грезит о близости.

В последнее время они очень сблизились, но их объединяла только общая боль и тревога. Дженет молила Бога о том, чтобы ее страдания ушли в прошлое и она снова обрела способность чувствовать. Но сейчас все ее силы уходили на то, чтобы выдержать это испытание.

Стив снова потянулся к пульту, включил телевизор и уставился на экран. Передавали какое-то игровое шоу.

— Что сказала Мэнди? — спросил он, не отрываясь от телевизора.

— Ничего. Просто хотела узнать, как дела.

— И что ты ей ответила?

— Что все нормально! Другие звонили?

— Да.

— И Сьюзи?

— Нет. Но я собираюсь сама позвонить ей.

— Хорошо, — удивленно отозвался он, не ожидая такой смелости от жены и предпочитая не встречаться с ней глазами. Его порадовал такой прогресс в отношениях Дженет со Сьюзи.

Когда доктор Клеменс поместил эмбрионы в матку Дженет, Стив решил, что самое страшное позади. Но с течением времени ситуация лишь усугублялась. Стив изнемогал, но ничего не мог изменить,

Вдруг зазвонил телефон, и Стив автоматически потянулся к трубке, хотя аппарат стоял на столе перед Дженет. Иногда звонили те, с кем Дженет было тягостно общаться сейчас — например, ее мать, — и Стив избавлял жену от этой необходимости, беря на себя труд вежливо извиниться и солгать. С людьми неблизкими было проще, потому что они хотели немногого — передать привет, узнать, как дела. С родственниками приходилось труднее. Тем более что Дженет до последнего времени косвенно обвиняла их в своей злосчастной судьбе.

— Привет.

— Здорово, Стив. Это Пол.

— А, здорово, приятель. — Стив улыбнулся Дженет и покачал головой.

— Как дела?

— Неплохо. А у тебя?

— Нормально. Слушай, давай встретимся и выпьем по кружке пива?

— Отличная идея! Когда?

— Сегодня! Мэг на работе…

— Сегодня? — Стив покосился на жену. — Подожди минуту.

— Это Пол, — сказал он Дженет, прикрыв трубку рукой, — Спрашивает, не выпью ли я сегодня с ним пива.

— Как хочешь. — Пожав плечами, Дженет уселась на диван и стала бездумно переключать каналы телевизора.

Стив задумался. Ему бы хотелось остаться рядом с женой, поддержать ее, успокоить… обнять. Он отнял руку от трубки и постарался говорить оживленно.

— Слушай, Пол, прости, приятель. Сегодня не могу. Давай в другой раз?

Они еще несколько минут потолковали о шансах «Арсенала» выйти в финал, о том, кто будет играть за сборную. И решили встретиться в самое ближайшее время — возможно, в субботу, после матча сборной на своем поле.

Но Пол не поинтересовался, как Стив справляется со своей проблемой, как переживает этот сложный период жизни. Они лишь поболтали о двадцати двух парнях, гоняющих мяч но полю. Стив огорчился. Его охватило чувство изолированности и непонятости.

Положив трубку, он увидел, что Дженет неотрывно смотрит на экран.

— Тебе следовало пойти, если ты хотел, — натянуто сказала она.

— Наверное, — вяло отозвался он и отвернулся, опасаясь сорваться. — Хочешь чашечку чаю? — Стив улыбнулся.

Крис захлопнула за собой дверь и внесла в гостиную сумки с покупками.

— Привет…

Карен сидела в дальнем конце комнаты спиной к ней и не ответила.

— Карен — Крис положила руки ей на плечи, но Карен сбросила их, она плакала.

— Это ты во всем виновата!

— Прости, — Крис отступила.

— Ты заставила меня рассказать им все. И вот теперь у отца сердечный приступ, и он не хочет видеть меня. А мой брат…

— Твой брат — скотина!

Карен взвилась, но промолчала.

— Мне очень жаль… — начала Крис, но Карен покачала головой.

— А что, собственно говоря, случилось?

— Ты не можешь презирать меня за то, что у них предрассудки! — воскликнула Крис. — Я ведь не отвергаю тебя!

— Вот как? Тогда что происходит на протяжении последних нескольких месяцев? Почему ты при любом удобном случае хочешь видеть ее? Ответь мне — что это такое, если не отвержение?

— Наверное, ты права, — ответила Крис по размышлении.

— Я была наивной и слишком доверчивой дурой!

— Ты уже большая девочка, — Крис едва сдерживала гнев.

— Правда? — горько рассмеялась Карен, — Я сильно повзрослела за последние несколько недель. У меня открылись глаза на многое.

— Пожалуй, я пойду, — после паузы отозвалась Крис.

— Да уж, иди.

Крис тяжело вздохнула и ушла.

Карен не могла поверить в то, что их отношения закончились таким образом. Ей хотелось броситься за Крис, вернуть ее, заставить упасть на колени и просить прощения, но что-то удержало ее.

Не гордость и не ненависть, а чувство самосохранения. После всех страданий, выпавших на ее долю, она хотела оправиться, прийти в себя, вернуть прежние силы. И Карен предстояло сделать это самой. Ей нечего было рассчитывать на Крис.

Однако осознание того, что с нынешних пор она предоставлена самой себе, повергло Карен в отчаяние. Задрожав всем телом, она бросилась на диван, Сраженная чувством утраты Карен разразилась слезами. Все было кончено.

Джо смущенно проводил Мэнди взглядом от двери до стойки бара, где она опустилась на стул рядом с ним.

— Что будешь пить? — спросил он.

— Двойную водку.

Молодой бармен-австралиец кивнул и отошел выполнять.

Посмотрев на Джо, Мэнди укоризненно покачала головой.

— Неужели ты до сих пор не запомнил, что мне заказывать?

Глядя в свою кружку с пивом, Джо пожал плечами, собирался что-то сказать, но тут вернулся бармен.

— Двойная водка. — Он поставил бокал перед Мэнди. Джо расплатился, жалобно улыбнувшись ему.

— И вот что еще. — Мэнди наклонилась к самому уху Джо. — Я полагала, что ты по крайней мере извлек для себя урок из ошибки прошлых лет и перестал заводить шашни так близко от семьи.

— Говори тише, — поморщился Джо. — Я не хочу, чтобы об этом узнали все.

— Похоже, тебя не очень-то беспокоило то, что вас вдвоем могут увидеть ночью в баре.

— А ты откуда об этом знаешь? — взвился Джо.

Мэнди пробуравила его взглядом.

— У тебя что, совести нет? — Она видела, как поникли у него плечи, а отрешенный взгляд устремился в пространство. Ей вдруг стало жаль этого несчастного, безмозглого мерзавца, и поэтому она заговорила еще строже. — Как это отразится на Сьюзи, ты подумал? Она приняла тебя назад после… — Мэнди осеклась. — Она простила тебя, а ты снова наплевал на нее, А что будет с Натаном?

— Она очень изменилась, Мэнд… — Джо покачал головой и поднял на нее тоскливый взгляд. — Теперь все иначе…

Джо не стал вдаваться в подробности, но Мэнди поняла, в чем проблема.

— Конечно, иначе! А ты что хотел? Она ведь родила тебе сына! — Мэнди заметила, как сидевшие возле стойки повернулись к ней, и понизила голос, — Ну что! Ты женился на сексуальной красавице сирене, а она оказалась нормальной земной женщиной-матерью, да? В этом проблема?

Джо не сдержал улыбки.

— Послушай, Джо. — С каждой минутой тон Мэнди становился все мягче. — Ты не один такой. Я понимаю, что ты предпочел бы, чтобы твоя жена ходила по дому в шелковом пеньюаре, а не во фланелевой ночной рубашке, Понимаю что в грязных пеленках и разбухших сосках, измазанных молоком, нет ничего сексуального. По крайней мере женщины думают именно так. Правда, я всегда придерживалась другого мнения.

— Дело не только в сексе, Мэнд. Все изменилось. У нее нет времени для меня. Всегда только Натан, Натан, Натан…

— Ах ты, наглый эгоист! Ты сидишь здесь…

— Послушай, — Джо накрыл ее руку своей, — Я ведь ничего не имею против. Я сам люблю ребенка. Только…

Джо выглядел таким подавленным, что Мэнди захотелось обнять и утешить его.

— Давай еще выпьем, — предложила она.

Они заказали водку для Мэнди и пинту пива для Джо и молча ждали, пока бармен выполнит заказ.

— Ну и как же тебя угораздило связаться с этой Мишель?

— Это она сама все устроила. Сначала крутилась вокруг меня, как только Сьюзи куда-нибудь отлучалась. Я не прочь был немного пофлиртовать. Затем она заявилась в офис под предлогом того, что хочет купить квартиру. Попросила меня показать ей несколько домов. Так что я все получил на блюдечке с голубой каемочкой.

На Мэнди нахлынули воспоминания. Бармен принес им выпивку. Сделав большой глоток, она снова взглянула из Джо.

— Значит, Мишель обстряпала это дело, а ты воспользовался случаем? — Джо потупился. — Пора бы тебе подумать о том, как ты поступаешь по отношению к окружающим тебя людям, Джо.

Наблюдая за ним, Мэнди вдруг подумала о том, почему влюбилась в него. В Джо причудливо сочетались ранимость и очарование.

— Знаешь, — вздохнула она, — а ведь я действительно любила тебя.

Джо не посмел поднять на нее глаза, и Мэнди была благодарна ему за это.

— А когда все кончилось и вы со Сьюзи поженились, мне было очень тяжело пережить это. И я совсем не скоро оправилась от удара.

Джо открыл рот, чтобы ответить, но Мэнди остановила

— Сьюзи любит тебя. Ей стоило невероятных усилий справиться с собой и простить тебя. Если она узнает, что ты снова обманываешь ее, это разобьет ей сердце. И такого я никому не пожелаю.

— Прости меня, Мэнд. — Глаза Джо вдруг выразили такую муку, что сердце Мэнди дрогнуло. — Я не хотел причинить тебе боль. И вообще никому…

— Однако причинил.

— Я был слабым.

— Чушь! Не пытайся оправдать все болтовней о человеческих слабостях. А если ты недостаточно сильный, чтобы устоять перед белокурой потаскухой, то твоей жене и ребенку будет лучше без тебя.

— Я люблю Сьюзи, Мэнд, — прошептал Джо.

— Тогда и веди себя соответствующе, черт побери! Будь мужчиной, а не слизняком! И прежде всего дай отставку этой Мишель.

— А что, если она расскажет Сьюзи?

— Так вот чего ты боишься? — Мэнди вздернула подбородок, — Того, что она заговорит? — Джо отхлебнул пиво и кивнул. — Обещаешь мне никогда больше с ней не встречаться?

— За милю не подойду! Клянусь Богом!

— Тогда предоставь мне уладить это дело. И знаешь что? Мне скоро предстоит нанести визит в один дом.