Авантюристка

— Я обедала с ним вчера вечером в Нью-Йорке, — заверила я их. — Мы с ним знакомы уже десять лет.

— Я прочёл все книги доктора Тора, — сказал Тавиш, обращаясь к Перл, не в силах скрыть удивление. — Он не простой гений, он чародей. Именно увлечение его трудами побудило меня заняться компьютерами, когда я был сопливым мальчишкой. Боже правый, я счёл бы за счастье повстречаться с таким человеком, как он. Наверное, он уже глубокий старик.

— Не старше тридцати девяти, а выглядит и того моложе, — отчеканила я. — Вы интересовались, кто же заключил со мною это пари. Так это доктор Тор.

Я стала в подробностях рассказывать о том, что же произошло со мною в Нью-Йорке. Они внимали в благоговейном молчании. Когда я закончила свой рассказ, Тавиш сиял, как медный самовар у Тора в кабинете. Перл изумлённо всплеснула руками.

— Да ты просто везунчик, — сказала она. — А я-то все эти годы считала тебя тихоней и синим чулком! Беру свои слова назад, ты оказалась вовсе не запакованной в серую фланель банкиршей, если способна вот так отважно все поставить на карту.

— Это не просто отвага, — возразил ей Тавиш. — Это дело принципа, и, положа руку на сердце, признаю, что она права, и жалею, что отправил это письмо. Остаётся лишь надеяться, что оно не окончательно смешало наши карты и есть ещё пути отхода. Можешь на меня рассчитывать. Верити, я помогу тебе выиграть пари.

— Возможно, вы поступили правильно, написав письмо, — утешила я его, — во всяком случае, дело уже сделано, и нам ничего не остаётся, как постараться использовать его с максимальной выгодой для себя. Ведь отныне мы одна команда?

Они горячо пожали мою руку.

Кабинет Лоренса был типичным кабинетом банкира: ни одной бумаги на столах, ни одного диплома или картины на стенах, никаких поделок его обожаемой супруги и фотографий малышей на полках — ничего, на чем бы мог отдохнуть взор. Эффект был такой, словно вам вкатили изрядную дозу препарата, подавляющего всякую активность: вы лишались всего, что было вам доселе более или менее понятно, всего, кроме Лоренса.

Его фигура бросалась в глаза подобно нестерпимо-ослепительной вспышке пламени: абсолютно обособленный от остального мира супермен, без личных вещей, без человеческих эмоций — без всего, что могло бы оказать влияние на принятие им бесповоротных гениальных решений. Этот сорокалетний человек был прекрасно сложен, красив, обаятелен и смертельно опасен.

Войдя утром к нему в кабинет, я увидела, что он облачён в серый костюм, а глаза спрятал под стёклами очков в золотой оправе. Его аккуратнейшим образом уложенные белокурые волосы, серебрившиеся у висков, отливали блеском в сиянии, струившемся сквозь стеклянные стены кабинета. Он встал с кресла, бесстрастно наблюдая за моим продвижением по ковру, вероятно, так же наблюдает паук за попавшим в его сети насекомым, не придавая значения тому, съест он его на обед или на ужин. Лоренс был прирождённым хищником, причём принадлежал к тому редкому виду хищников, который убивает не столько ради необходимости выжить, сколько для удовольствия.

— Верити, я должен извиниться перед вами за то, что послал вам приглашение в столь категоричной форме. Очень рад, что у вас нашлась для меня минутка времени.

Лоренс обожал с ходу обращаться к вам запросто, по имени, так что поначалу вы ощущали себя совсем как дома, но тут же по его тону понимали, что, окажись на то его воля, не видать вам никакого дома на этом свете до конца своих дней.

Существует ещё одна закономерность во взаимоотношениях с личностями, наделёнными властью. Усевшись на то место в их кабинете, которое они сами вам предложат, вы попросту развяжете им руки. К примеру, матовая серая поверхность стола, за которым сидел Лоренс, отделяла его от несчастной жертвы по меньшей мере двенадцатью футами безвоздушного пространства. А кресла были устроены так, что, усаживаясь, вы оказывались на голову ниже его.

— Давайте присядем вот сюда, — предложила я, кивнув в сторону мягкого уголка, устроенного в нише одного из окон: там стояли только кресла и не было стола, который стал бы между нами барьером.

Но Лоренс с честью вышел из ситуации и устроился в кресле, повёрнутом таким образом, что отражавшиеся в стёклах его очков дома на противоположной стороне улицы совершенно скрыли его глаза. Но я была начеку и выкинула совершенно неожиданный номер: осмелилась развернуть своё кресло так, что мне не мешали блики света на стёклах его очков.

Правда, созерцание Лоренсовых глаз было занятием не из приятных: он обладал уникальной способностью подобно кошке мгновенно сужать зрачки в те моменты, когда не хотел выдавать своих мыслей собеседнику.

— Насколько я понимаю, мы только что вернулись из Нью-Йорка? — начал он, когда мы наконец расселись. — О, как я вас понимаю. Первые свои десять лет в Бэнкс я работал в манхэттенском филиале. Расскажите, как вы провели время, наверное, не преминули походить по театрам?

Это дружеское вступление вовсе не расходилось с предполагаемой развязкой нашей беседы. Хищники всегда были известны своим дружелюбием по отношению к жертве: они могли часами забавляться с нею, чтобы потом все же съесть.

— У меня совершенно не было для этого времени, сэр, — отвечала я. — Но зато я побывала во многих превосходных ресторанах — вы убедитесь в этом, когда я предоставлю финансовый отчёт о поездке!

— Ха-ха. А вы, я вижу, не лишены чувства юмора, Верити.

Лоренс был единственным из моих знакомых, обладавшим уникальной способностью смеяться, не выказывая при этом и тени улыбки.

— Верити, возможно, вы уже знаете о том, что в ваше отсутствие я получил рапорт от курируемого вами круга избранных?

— Он был составлен и отправлен согласно моей рекомендации, сэр, — сообщила я в полном соответствии с тем, как мы условились действовать с Перл и Тавишем.

— Значит, вы, Верити, должны знать и о том, что в сём документе содержится предложение лишить круг избранных какого бы то ни было руководства. Если быть точным, они не желают подчиняться менеджерам, в чьём ведении находятся непосредственные операции с финансами, которыми распоряжается наш банк.

— Я читала этот рапорт, — сказала я. Лоренс даже не удивился и глазом не моргнул, каким образом мне удалось, переступив порог банка, прочесть меморандум на пятидесяти страницах.

— Значит, вы предлагаете, чтобы эта избранная команда, которую вы собственноручно создали и запустили в работу, была выведена из-под вашего контроля?

Обмирая, я все же отважилась взглянуть Лоренсу прямо в глаза.

— По моему глубокому убеждению, такому предложению нет и не может быть альтернативы, сэр, — слова еле шли у меня из глотки.

— Вот как? — его зрачки сузились. — Возможно, мы с вами несколько по-разному смотрим на эти вещи.

— Говоря проще, они настаивают на том, чтобы наблюдатели были независимы от объекта своих наблюдений, — пояснила я. — Разве такая постановка вопроса вызывает у вас возражения?

Его зрачки совсем сузились, так что практически перестали быть различимы, и я не замедлила мысленно поздравить себя с удачно выбранной позицией для беседы. Но ни на секунду не забывала, насколько опасны игры с хищниками: ни в коем случае нельзя терять взятый темп, показывать им, как ты их боишься, и позволить им взять твой след.

— Что-то я не совсем понимаю, — сказал Лоренс. Да уж, дураком его никак не назовёшь, он упорно движется вперёд. — Не хотите ли вы сказать, что сами не рекомендуете мне отбирать из-под вашего контроля эту вашу команду? Что ж, давайте копнём поглубже. Вы создали группу для строжайшей проверки систем банковской безопасности и убедили Совет директоров выделить для этого фонды, не получив поначалу поддержки у собственного руководства…

Удар ниже пояса, ну да черт с ним.

— Вы отправились в Нью-Йорк, чтобы заручиться поддержкой столичного банковского общества — я верно разгадал ваши действия?

— Да.

— И вот в ваше отсутствие мне присылают рапорт, составленный, по вашим словам, с вашей подачи, который гласит, что руководители, подобные вам, то есть имеющие доступ к руководству финансовыми операциями, должны быть вовсе лишены возможности вмешиваться в деятельность созданной вами группы.

— Правильно.

— При этом они ссылаются на возможное столкновение интересов: они желают быть уверенными, что их группу не станут вынуждать проявлять к проверке какой-то одной системы интерес больший, чем к остальным, или меньший. И вы по-прежнему будете заявлять, что это не означает вашего окончательного отстранения от работы избранного круга?

— Но ведь это не является единственным выходом из положения, сэр.

— Да, вы предусмотрели как минимум десяток запасных выходов из любой ситуации, — холодно сказал он. — Для меня же единственным выходом является отстранение вас от работы, связанной с оборотом денежной массы.

— Похоже, что так, — согласилась я.

На мгновение он задумался. Не могу с уверенностью сказать, но мне показалось, что в его взгляде на миг промелькнуло нечто, напоминавшее уважение, и тут же он принялся за подсчёт возможной выгоды от того или иного решения. А потом нанёс мне великолепный удар.

— Верити, вы бы посоветовали мне дать ход этому рапорту?

Я должна была это предвидеть. Если я скажу «да», не поставив никаких предварительных условий, меня тут же растерзают. Если же скажу «нет», то окажусь в его глазах крупной дурой, поскольку предположительно сама являюсь инициатором создания этого рапорта.

А вот если мне удастся выбить из Лоренса предложение, в качестве предварительного условия, перевести меня вместе со всей командой к нему под крыло, нам, возможно, удастся устоять перед всеми грядущими штормами. Что ж, постараемся перебросить мяч на половину Лоренса и будем надеяться, что он ответит необходимым образом.

— Сэр, — с запинкой произнесла я, — а какой вам интерес отклонять зто предложение? Он уставился на меня.

— Бэнкс, вы умеете играть в шахматы? — спросил он, отведя взгляд в сторону.

— Да, сэр, играю немного, — призналась я.

— Скажите, чего вы добиваетесь?

— Простите, не поняла.

— Чего вы, Верити Бэнкс, хотите от всего этого? — Он развернулся и посмотрел мне прямо в глаза. — О чем вы думали, когда поднимались сюда, в мой кабинет? На какой выигрыш надеялись в результате нашего милого разговора?

— Но ведь это вы пригласили меня к себе, сэр, — напомнила я.

— Да, я об этом помню, — отвечал он. — Но ведь вы ожидали, что я обязательно приму какое-то решение, коль додумались отослать это проклятое письмо. Итак, что же это будет: круг избранных или система обменных фондов? Вы не можете продолжать сидеть на двух стульях.

Нет, он пока ещё не сказал, что избранный круг будет отчитываться непосредственно перед ним!

— Сэр, я не смею предполагать…

— Ничего и не требуется предполагать — я сам говорю вам. Вы же буквально загнали меня в угол? Если я не отделю этот круг избранных ото всех производственных групп, мне попросту не будет покоя ни днём, ни ночью. Значит, круг избранных должен посылать рапорты непосредственно мне, как это уже имело место сегодня. Вы продолжите работы с ним, или же останетесь в обменных фондах у Виллингли, который, кстати, не из тех щенков, которые добродушно спускают всякому, отдавившему ему лапу. А вы только тем и занимались на протяжении последнего месяца.

Наверное, появившееся на моей физиономии выражение вызвало у него бурный приступ веселья.

— Для вас, конечно, такие мои рассуждения о Виллингли явились неожиданностью, — отсмеявшись, промолвил он. — Но, если уж вы решитесь перейти ко мне, я бы не хотел, чтобы у вас осталось ощущение сжигаемых мостов.

— Мне кажется, — сказала я, — что кое-какие мосты уже успели рухнуть сами по себе, сэр. И я сделала свою ставку на вас.

С этими словами я поднялась, чтобы удалиться, и он проводил меня до дверей.

— Бэнкс, должен вам признаться, что, хотя вы и женщина, вам удалось забросить столько удачных мячей, сколько мне не доводилось получать ещё ни от кого. Я надеюсь, что это не раздует излишне ваше самомнение, такой опыт, как правило, бывает слишком болезнен. Я не обещаю, что займусь этим прямо сию минуту, но в ближайшее время обязательно освобожу для вашей команды ряд офисов вдоль западной стены. Так что будьте готовы к переезду. И кстати, постарайтесь не попадаться на глазах Виллинли, хотя бы в течение часа, пока у меня не появится возможность лично растолковать ему положение дел.

Он протянул мне руку. Я приняла её, но замешкалась в дверях.

— Рассуждая подобным образом, сэр…

— Да? — он вопросительно приподнял бровь.

— Офисы вдоль восточной стены выходят окнами на залив.

Спускаясь на лифте, я мысленно поздравила себя с тем, что предусмотрительно проверила, позаботились ли Перл с Тавишем отослать копии своего письма и в ВИСП, и в попечительский совет.

Чувствуя себя на седьмом небе и насвистывая от радости, я шествовала от лифта к своему офису. Но слишком поздно обратила внимание на то, что Павел дико размахивает руками, пытаясь меня о чем-то предупредить. Из-за дверей кабинета послышался милый моему сердце голос Киви.

— Отзови меня хотя бы на пару минут под предлогом срочного звонка, — прошипела я на ходу Павлу.

Он преданно кивнул и распахнул дверь в офис. За моим столом восседал Киви, вооружённый зеркальными очками. Что ж, ещё десять с лишним лет назад Тор обучил меня, как надо себя вести с боссами, в которых я более не нуждаюсь. Как жаль, что мне редко доводилось играть в эту игру.

— Привет, Киви! — прощебетала я, распахивая занавески и впуская в кабинет потоки света. — С вами что-то произошло?

— Это с вами произошло что-то не совсем хорошее! — сообщил он мне тоном, который не произвёл на меня ни малейшего впечатления.

Я принялась копаться в корзинке с маркировкой «входящее» и разбирать поступившую почту так, словно его здесь и не было.

— Может, вы объясните мне, в чем дело, — недоуменно обратилась я к нему. — Я ведь целую неделю была в Нью-Йорке…

— И строили мне козни все это время и там, и здесь! — взвизгнул он. — Нечего прикидываться передо мной святой невинностью!

Хотя на сей раз приступ паранойи, пожалуй, имел реальную причину, я почему-то совершенно не чувствовала себя виновной.

— Вам не кажется, что вы выражаетесь чересчур эмоционально? — заметила я. — Почему бы просто не объяснить, что вас так волнует, а не играть со мною в кошки-мышки?

— Нет, это вам придётся мне все объяснить! — завизжал Киви. — Если вы ни причём, то почему же не сказали мне, что только что вышли из кабинета Лоренса, почему?! Чем вы там занимались, ведь вы торчали у него чуть ли не все утро?!

Господи Иисусе, у него и впрямь сидит по шпиону в каждой щели! В этот момент зажужжал зуммер интеркома.

— Срочный вызов, мисс Бэнкс, — раздался в микрофоне голос Павла. — Будьте добры подключиться к шестой линии, пожалуйста.

— Прошу прощения, — обратилась я к Киви по возможности вежливо.

Ему ничего не оставалось, как поднять задницу с моего кресла и пустить меня за рабочий стол, чтобы я могла ответить на звонок. Переместившись в кресло напротив, он не спускал с меня глаз, пока я поднимала трубку.

— Здравствуй, милая подруга, представь себе, чем мы здесь заняты? — услышала я низкий голос Джорджиан. Ха, да это настоящий междугородный вызов!

— И чем же вы заняты?

Я покосилась на Киви. Даже сквозь его непроницаемые зеркальные стекла ощущался жар праведного гнева, коим он пылал. Как бы этот паровой котёл не взорвался прямо у меня в кабинете.

— У тебя озабоченный голос, — заметила Джорджиан. — Может, мне лучше перезвонить попозже?

— В ситуациях подобных этой, я полагаю, надо подходить к вопросу с нескольких различных точек зрения, — проинформировала я её.

— Что за чертовщину ты несёшь? — удивилась Джорджиан. — У тебя что, кто-то в кабинете?

— Просто чудесно, — отвечала я. — Я очень рада, что вы не забываете о проблемах, возникающих с нашей стороны.

— У тебя кто-то есть, но ты не хочешь прерывать со мною разговор, — догадалась Джорджиан. — Что я должна делать дальше?

— Не терять времени даром и подробнейшим образом объяснить мне, что у вас происходит, — отвечала я. — Мне нужно ознакомиться со всеми фактами, чтобы ввести в курс дела моего босса, он, по счастью, находится сейчас у меня в офисе.

Хотя очень скоро Киви перестанет быть моим боссом, я должна была соблюдать правила игры, пока сам Лоренс не объявит ему тайм-аут. Я многозначительно взглянула на Киви, приподняв брови, словно на том конце линии действительно творилось что-то из ряда вон выходящее.

— Твой босс? Надеюсь, у тебя все в порядке? — всполошилась Джорджиан. — Ух ты, я чувствую себя сверхсекретным суперагентом. А ты уверена, что ему меня не слышно?

— Мне кажется, мы должны предпринять все возможное, чтобы быть уверенным, что ничего подобного не произойдёт.

Даже если Джорджиан перейдёт на шёпот, она запросто перекроет голос самого популярного диск-жокея в Америке.

— Тор провёл у нас всю эту неделю, — сообщила она. — Он не отходил от меня и моих отпечатков и лишь изредка отлучался на кухню с мамой. У него получаются просто божественные картофельные котлетки.

— Постарайтесь не отвлекаться, — напомнила я, понимая, что Киви долго не выдержит. — Как продвигается ваш проект?

— Прошлой ночью меня посетила гениальная идея, — отвечала Джорджиан. — Я поняла, как можно напечатать водяные знаки, используя для этого глицериновое масло. Если посмотреть потом эти бумаги на свет, рисунок будет точно такой же, как от водяных знаков. Их можно отличить от настоящих только с помощью рентгена, я в этом уверена. Но вряд ли они проверяют так тщательно поступающие к ним бумаги…

Киви схватил с журнального столика какой-то еженедельник и принялся листать его, а сам при этом так елозил на кресле, что было ясно, терпение его подходит к концу.

— Тор переоборудовал немного мою аппаратуру, он называет это инженерным усовершенствованием, и теперь мы можем поместить восемь сертификатов на одном отпечатке одновременно. Если, к примеру, печатать облигации стоимостью по сто тысяч, то с помощью одного отпечатка мы получаем едва ли не миллион баксов! Учитывая кое-какие наши планы, это совсем не плохой результат!

Постаравшись заслониться настольным письменным прибором, я наблюдала за истерически подергивавшимся Киви. Он готов был вот-вот взорваться, и я уже почти не слушала болтовню Джорджиан.

Вдруг он вскочил, отшвырнул журнал и принялся метаться по кабинету, с каждым разом подбираясь все ближе к телефону. Я, как могла, заслонила аппарат своей широкой спиной и отвечала на реплики Джорджиан маловразумительными междометиями, но Киви уже дышал мне в затылок.

— Ну, а как же с основной линией? — не выдержала я, стараясь укротить многоречивость моей подруги. — Вы не выбились из графика, готовы приступить к следующей стадии?

— Мы будем готовы на той неделе — а может быть, и раньше, — заверила она.

Черт, а я-то даже ещё не подобралась к паролям для файлов.

— Но послушай, Верити, теперь, когда это вот-вот случится, я чувствую, как начинаю впадать в панику, понимаешь? Ведь будет незаконно, если нас поймают на полпути. Я не могу понять, так ли уж мне этого хочется? А что чувствуешь ты?

— То же самое.

— Мы же не намерены воровать эти самые деньги. Единственным утешением мне служит то, что мы преследуем исключительно благие цели.

— Я тоже так считаю.

— Конечно, во всем этом имеется элемент авантюры. Когда Золтан рассказал про пари, я поняла потом будет хоть что-то стоящее вспомнить про свою жизнь.

— Я тоже.

— Ас другой стороны, если нас схватят, мы можем передать всю добычу Матери Терезе, возможно, это хоть чуть-чуть скрасит моё пребывание за решёткой.

— Мне тоже.

Киви переменил позицию и пыхтел теперь не за спиной, а мне в лицо. Потом сорвал с носа очки и попытался прожечь меня взором.

— Я тоже, мне тоже!.. — передразнил он. — Что это ещё за деловая беседа?

— Прошу прощения, — обратилась я к Джорджиан, — но у меня в офисе внезапно подскочило напряжение, — а потом сказала Киви. — Вы же видите, я говорю по телефону. Может быть, мы отложим предстоящую разборку на более удобное время?

— Мы будем говорить, и говорить сейчас, Бэнкс, — прохрипел Киви. — Меня не вытащат отсюда ни дикие лошади, ни даже сам Господь Бог; считайте, что я прирос к полу. А теперь кончайте вашу болтовню, да поскорее.

— Прошу извинить меня, мистер Виллингли, — раздался от дверей голос Павла. — У меня на телефоне миссис Харбинджер. Она говорит, что её босс требует вас к себе в кабинет — и немедленно.

Миссис Харбинджер была секретаршей Лоренса. Я мило улыбнулась, разглядывая Киви, который прирос к полу в сильном замешательстве.

— Скажите, что я отправлюсь через пару минут, — пробурчал он наконец.

— Не лучше ли тогда вам самому переговорить с нею, сэр, — предложил Павел. — Она ещё не отключилась от моей линии и сказала, что по указанию босса пытается разыскать вас с самого утра, но вы отсутствовали в своём офисе.

— Мистер Виллингли присутствовал в моем офисе с самого утра, — вежливо подсказала я. Киви злобно уставился на меня.

— Да, и наконец-то его удалось здесь отыскать. Мне кажется, это что-то серьёзное, сэр, — в унисон мне отвечал Павел.

— Ну ладно, ладно, — проворчал Киви, топая к двери. — Но вам лучше не отлучаться из своего кабинета. Когда я вернусь, Бэнкс, желаю найти вас здесь и в этом самом кресле.

И он отбыл, а мы с Павлом улыбнулись друг другу.

— Что у вас там творится? — дошёл до меня из трубки голос Джорджиан.

— Табун диких лошадей и даже сам Господь Бог только что явились ко мне в кабинете и уволокли прочь моего босса, — пояснила я.

— Похоже, ваша жизнь в Бэнкс вовсе не такое уж болото, каким я его всегда представляла, — заметила Джорджиан.

— Это всего лишь минутка юмора, — посетовала я. — Ну, а теперь давай кончать, мне нужно обзвонить кучу народа. И велено находиться в моем собственном офисе и в моем собственном кресле. Вот только мой офис отныне будет располагаться не на тринадцатом, а на тридцатом этаже.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Просто бурчу себе под нос, — отвечала я. — Лучше скажи мне толком, как далеко удалось вам продвинуться?

— Я напечатала пустые копии всех облигаций, которые принёс Тор. Но мне теперь нужны образцы подлинных ценных бумаг, с которых я могла бы списать номера и псе прочее и впечатать на мои подделки. И это может произойти в любой день, в любой момент. Все зависит от 'Гора, и он уже присматривает работу.

— Работу? Но для чего? Он же и так владеет целой компанией, — удивилась я.

— По-моему, ему необходима именно эта работа, — настаивала она. — Послушай, вот как все должно произойти…

НАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛА

Я был юн и неопытен. Но время моё пришло. Раньше начнёшь — раньше закончишь. В те дни я постоянно был на ногах, не позволял себе лентяйничать. Лучше прикрыть ноги обувью, чем саваном — таков был тогда мой девиз.

Кто рано встаёт, тому Бог даёт.

Бук Уайт. Книга Дэниэа Дру

Вторник, 8 декабря

Дюк Джимми расстегнул ширинку и принялся обрызгивать асфальт в своей любимой подворотне на Третьей авеню. Затем, застегнув штаны, он прикрыл живот старым, но тёплым кашемировым свитером, который получил в своё время в Армии Спасения Святого Марка. Свитер цвета красного вина прекрасно гармонировал с заплатанным твидовым пиджаком, подаренным Миссией Божественного Озарения.

Он направился к Юнион-сквер, где надеялся разжиться, как обычно, утренним подаянием. Там ему было известно здание с тёплыми вентиляционными решётками: сидя на них, можно было с удовольствием и не спеша попивать то, что удавалось раздобыть на завтрак. Но это утро оказалось намного холоднее, чем представлялось поначалу. И пока он доковылял до Юнион-сквер, его руки, которые он глубоко засунул в пустые дырявые карманы, превратились в ледышки, а в башмаки набился холодный и колючий снег. Даже газеты, которыми он предусмотрительно обернул ступни ног, не спасали от холода.

Он устроился у решётки, мрачно созерцая дырки на одном из башмаков, который снял и держал в руках, и вдруг заметил, что за ним наблюдают. Равнодушно оглядев незнакомца, Дюк Джимми ощутил какое-то неудобство, заставившее его присмотреться повнимательнее. Наконец он понял, в чем дело. Джимми никогда не видел такого выражения глаз, как у этого незнакомца. Его глаза походили на глаза мартовского кота, почувствовавшего весеннюю озабоченность кошачьих забав.

— Приятного вам утречка, сэр, — вежливо поздоровался Джимми.

— Хэлло, — отвечал Тор. — Утречко сегодня холодное, чем ожидали. Тебе, поди, не очень-то уютно в такой одежонке?

— Совершенно верно, — согласился Джимми. — Я вот как раз сидел и думал, что бутылочка красного винца неплохо бы согрела мои старые кости.

— Позволь спросить, — сказал Тор, — не можешь ли ты на минуту встать на ноги?

— Надеюсь, вы не собираетесь меня ограбить, — прохрипел Джимми, напяливая башмак и поднимаясь перед Тором. — В таком случае, вы будете разочарованы: в моих карманах пусто.

Тор медленно обошёл вокруг оборванца, оглядывая его с головы до ног.

— Кажется, ты подойдёшь, — сказал он старому бродяге. — Не хотел бы ты подзаработать деньжат?

— Смотря сколько и как, — заинтересованно ответил Дюк Джимми.

— Мы с тобой, похоже, одного роста. Да и размеры одежды совпадают. Как ты отнесёшься к тому, чтобы нагнать мне свою одежонку? Я имею в виду только то, что сверху, — нижнее бельё меня не интересует, — торопливо добавил Тор. До него донёсся густой запах перегара, и он засомневался, удастся ли дезинфицировать эти лохмотья, чтобы избавиться от наверняка висевших в них вшей.

— А сколько вы мне предложите? — спросил Джимми. — Учтите, это, можно сказать, моё фамильное наследство, и я не смогу позволить себе за бесценок расстаться с ним.

— Пятьдесят долларов, — отвечал Тор.

— Недурно, — согласился Джимми. — Но во что же мне прикажете одеться, если я продам вам своё последнее барахло?

— Тор об этом не подумал. Его вовсе не устраивала перспектива таскаться с бродягой по магазинам подержанного платья, чтобы приобрести замету.

— А как насчёт той одежонки, что надета на вас? — выдвинул Джимми встречное предложение. — Ведь размеры у нас одинаковые.

— Этот костюм слишком дорого стоит, — неуверенно возразил Тор.

— Вот и чудно, — подхватил Джимми. — Ведь меня не даром кличут Дюк[13] Джимми — ежели вижу добротную вещь, я уж её не упущу.

— Будь по-твоему, — завершил разговор Тор.

Расположенное в самом сердце Манхэттена курьерское агентство было битком набито потными телами. Непрерывный гул голосов, словно морские волны, периодически затихал в те моменты, когда клерк выкрикивал чей-то личный номер.

Тор пытался пробиться к конторке из задней части помещения, когда услышал свой номер. Он был окутан плотным облаком запахов от растворителей, употребляемых в химчистке, вместе с вонью, пропитавшей его тряпьё после дезинфекции. Однако никто в этой потной толпе не почувствовал столь специфические запахи.

Следом за клерком он прошёл в просторную заднюю комнату, в которой стояло множество столов.

— Мистер Дюк? — уточнил служитель, не удостоив взглядом своего опрашиваемого.

— Да — Джимми Дюк, — отвечал Тор, стараясь спрятать ухмылку.

— Я бы хотел вписать сюда Джеймс, — вы не против? Ведь вас крестили под этим именем?

— Приятели кличут меня Джимми, — сказал Тор.

— Хорошо, — продолжал служитель. — Могу я взглянуть в ваш опросный лист? — И, пробежав глазами протянутую Тором бумажку, добавил:

— Вы когда-нибудь выполняли подобную работу?

— Я был рассыльным в зеленной лавке, — сказал Тор.

— А, да, здесь вы об этом и написали, — кивнул служащий. — Ну что ж, давайте я разъясню ваши обязанности. К нам поступают вызовы как из брокерских контор, так и из пунктов обмена ценных бумаг. Если вас вызовут, вы отправляетесь по указанному адресу. Там будут приготовлены ценные бумаги, уложенные в сумку. Прежде чем выдавать брокеру расписку, необходимо обязательно проверить наличие ценных бумаг по списку. После этого их при вас упакуют и поставят пломбу, чтобы все были уверены в сохранности документов.

— Что я должен делать потом? — спросил Тор.

— Доставить их в Трест депозитов, где ценные бумаги примут на хранение. Там тоже должны будут проверить по списку наличие всех документов и выдать вам расписку. За доставку мы берём с них десять долларов, вам же будут платить по восемь долларов в час. Большая часть поручений займёт совсем немного времени, поскольку почти все конторы такого рода расположены в деловой части города. Для разъездов вам предоставляется мотоцикл. Вот и вся премудрость.

— Отлично, — сказал Тор. — Когда приступать к работе?

— Обычно на проверку досье и заключение договора уходит около двух недель. Но, судя по анкетным данным, у вас не было приводов в полицию, к уголовной ответственности вы не привлекались. Поэтому, учитывая, что у нас дел невпроворот, можете начинать работать прямо сейчас. А когда через неделю-две ваши бумаги и договор будут готовы, мы просто перешлём их по месту работы. Завтра утром в восемь обратитесь в рассыльную контору на Броад-стрит, где вас будут ждать.

— Хорошо, — ответил Тор и удалился. Он не станет дожидаться, пока перешлют его досье и договор, по той простой причине, что за это время уже успеет выкрасть все, что нужно.

Среда, 9 декабря

В девять часов утра девятого декабря в двери брокерской фирмы «Меррил Линч» вошёл мужчина в потрёпанном твидовом пиджаке и темно-красном свитере.

Заляпанные грязью брюки были стянуты у колен мотоциклетными клипсами. В руках у него была папка-скоросшиватель, в которой находилась толстая пачка бумаг.

— Доставка в Депозиты, — сказал он, приблизившись к конторке регистратора.

— Вы — курьер? — уточнила она, и Тор кивнула. — Поднимитесь этажом выше.

Тор поднялся в лифте на следующий этаж. Перед ним открылся длинный пустой коридор. На двери в его дальнем конце висела табличка: «Доставка». Он нажал на дверную ручку, и та бесшумно распахнулась.