– Бьется? – серьезно спросила Тая, поглядывая на мою руку.
– Ага, – чуть переведя дыхание, ответила я.
– Плохо, – коротко резюмировала та.
– Почему? – грозно вопросила я, вскакивая на ноги.
Ведьма встала, аккуратно обняла меня за плечи и снова, как маленького ребенка, усадила на землю. Уставилась всепонимающим взглядом и грустно, медленно стала объяснять:
– Иньярра, плохо, если человек слушает сердце с правой стороны груди… Но еще хуже – если он его там слышит!
– А иди-ка ты… в кусты! – с чувством послала я, снова вскакивая на ноги. Ведьма прыснула со смеху и отошла. Я посмотрела на руку. И правда – справа. Ну дожилась…
– Кстати, а что там? – спросила Лия, с опаской приближаясь к объекту всеобщей суматохи.
– Ничего! Это я здесь сидю! – звонко ответили кусты, выпуская из-за шикарных густо-зеленых ветвей девочку лет восьми, всю перемазанную в земле, в порванных на коленках штанишках и с полуполным лукошком. Интересно, она специально собирала именно поганки, или здесь люди непрошибаемые?
– Ты здесь откуда? – спросила я, двигаясь и давая малышке место на расстеленном одеяле.
– Из деревни, – доверчиво откликнулась девочка, садясь на землю рядом с одеялом, и вопросительно потянулась к оставшейся на тарелке картошке.
– Бери, – улыбнулась я, пододвигая ей помидоры с селедкой. – И садись на одеяло – простынешь!
– Не-а, – хитро улыбнулась девочка. – Я привыкла. А вы здесь откуда?
– Мы… Мы – путешественницы. Ищем… клад, – почти не сбившись, выдумала я.
– Врешь! – безапелляционно ответила девочка, приканчивая помидоры.
«Какой прозорливый ребенок!» – мысленно подивилась я, не забывая скорчить обиженную рожицу.
– Ты мне не веришь?
– Нет! – твердо ответила девочка. – Потому что все клады уже давным-давно выкопали гномы, и искать их – глупая затея. Не может быть, что ты, такая большая, этого не знаешь!
– Я издалека, – рассмеялась я. – И мы не знали, что у вас нет кладов.
– А у вас есть? – недоверчиво спросила малышка.
– Есть! – твердо ответила я. – Кстати, а раз у вас нет кладов, то, может, хоть деревни у вас есть? А то вот уже три дня едем – и ни одной не встретилось!
Деревня нам и впрямь была нужна позарез: продукты были на исходе, запасы чая – тоже, да и направление сверить не помешало бы… И потом – бадья с водой, мягкая кровать со свежей постелью… Мммрр!
– В деревню приедете завтра, ближе к вечеру, – отозвалась девочка, сонно кутаясь в курточку.
– А ты тогда здесь откуда? – удивленно округлила глаза Лия.
– А мы с мальчишками в поход на два дня пошли – они меня бросили, и я потерялась, – ответила та.
– Ни кворра себе рыцари! Да я таких в детстве из рогатки отстреливала! – возмутилась я.
– Ага, ты бы еще вспомнила бесшпилечный каменный век! – фыркнула Тая, вставая и начиная укладывать в сумку вымытую заклинанием посуду.
– Темные были времена, – сокрушенно качая головой, согласилась я. – Прямо-таки варварские!
Ведьма фыркнула от смеха, скрываясь в темноте:
– В левые кустики не ходить!
– Правильно, там гремучая змея сидит, – согласилась я.
– Что?! – подпрыгнула она, как ужаленная. – А раньше не могла предупредить?!
– Ну ты же пока не там, так о ком предупреждать? – резонно возразила я.
…Спасло меня только то, что Тае и впрямь позарез приспичило в кустики – операция «задуши ведьму, гадину ядовитую» не увенчалась успехом исключительно благодаря ее ограниченности во времени…
– Итак, укладываемся спать! – погромче прикрикнула я, выводя из состояния бессмысленного созерцания почти догоревшего костра Лию и малышку.
– Кстати, а как тебя зовут? – вспомнила я, стеля на земле еще одно одеяло и помогая девочке поудобней устроиться.
– Тора, – отозвалась та сквозь зевок. – А ничего, что я тут с вами останусь?
«Ты уже осталась», – с улыбкой подумала я, глядя на засыпающую малышку.
– Ничего. Спокойной ночи, Тора.
– Спокойной ночи…?
– Иньярра, – подсказала я.
– Спокойной ночи, Иньярра, – послушно повторила Тора, счастливо тая в радужных объятиях детских снов.
Улеглись мы быстро: день выдался долгим, утомительным, так что спорить или переругиваться не хотелось. Уже засыпая, я вдруг подумала, что стелющийся дымок от потухшего костра здорово напоминает змею…
ГЛАВА 2
– Тетя Иньярра? Тетя Иньярра?! – разбудил меня звонкий голосок над ухом. Шаловливые пальцы схватили меня за нос и стали самозабвенно таскать его из стороны в сторону. Непередаваемые ощущения!
Если бы это была Лия или Таирна, я бы послала их куда подальше и успокоилась, но – увы, дети есть дети. Поэтому приходилось корректно утыкаться носом в одеяло, всем своим видом показывая, что тетя Иньярра не испытывает счастья и радости от перспективы вставания ни свет ни заря.
– Тетя Иньярра!!! – обиженно взревел ребенок, запрыгивая на меня «верхом» и начиная «пришпоривать» каблуками. Добрые нынче дети пошли…
– Чего тебе? – грозно спросила я, не открывая глаз.
– Тетя ведьма, а можно я в кустики схожу?
– …! Трать-тарарать! Можно!
– Тетя ведьма, а я в правые боюсь – там крапива! – жалобно протянула Тора.
«Какая же я все-таки гадина – вон ребенка запугала!» – мысленно повинилась я и постаралась как можно более ласково ответить:
– Так сходи в левые – дел-то! Подсматривать не стану, обещаю!
– Так вон та злая тетя (указующий перст обличающе ткнулся в спящую Таю) сказала, что в левые кустики ходить нельзя! – с отчаянием в голосе пояснила девочка. Так-так, устами младенца глаголет истина…
Сон как рукой сняло. Я резко села, чуть не столкнувшись с Торой лбом, но никаких признаков подслушивания вроде подрагивающих ресниц или губ, расползающихся в неудержимой улыбке, в невинно спящей Тае не обнаружила. Что ж, проверим на вшивость…
– Тора, никогда не слушай дураков! – нарочито громко говорю я, не сводя глаз с неподвижного Таиного лица. Выстрел ушел в молоко: Тора, радостно взвизгнув, умчалась в вожделенные кустики, а Тая так и не осчастливила меня признаками подслушивания в виде возмущенных воплей, оскорбленных попыток задушить собственноручно и гневных шэритов в лоб. Отразить их у меня шансов почти не было: Тая и сама никогда не знала, по какой траектории полетит слепленный ею шэрит. Скорее всего – по отчаянно зигзагообразной.
– Ну и зачем я просыпалась тогда? – обиженно спросила я у безнадежно не подслушивающей Таи и снова завернулась в одеяло по самую макушку…
Солнце устало бросало на землю сладковато-мятные пригоршни света, не отгоняя, впрочем, низких грозовых туч, обещавших ни в коем разе не пройти мимо, а пролиться именно на нас. Даже если ради этого им придется промчаться через все Древо со скоростью вемили.
Легкую Тору Шэрка, похоже, даже не замечала, не сбиваясь со звонкого галопа и не отставая от Лены с Ринкой. А вот я Тору замечала, и даже очень. По-моему, за последние два часа я рассказала ей уже даже больше, чем вообще знала.
– Тетя Иньярра, а почему вы не боитесь ехать втроем и без мужчины? – не отставал любопытствующий ребенок.
– Ты вот пошла в лес с мужчинами, так сказать, – а толку? – отшутилась я.
– А разве большие мужчины такие же? Они же не стали бы так шутить! – наивно удивилась она.
– Так – нет, не стали бы, – серьезно согласилась я. – Когда мальчик становится мужчиной, он, конечно, становится сильнее, выдержаннее, но по сути своей – почти не меняется: просто переходит на более «крупные» дела. Если был – поганец, то поганцем и останется. Просто в детстве он тебя бросил в лесу, а потом может и чего похлеще сотворить.
– То есть с возрастом они становятся еще хуже?! – презрительно скривилась Тора.
– Или – хуже, или – лучше, – уточнила я. – Впрочем, есть и такие, кто вообще так и не вырастает. Ходят такие большие дети по миру, свято веря, что ничего плохого они сделать не могут, а если и сделают – то их обязательно пожалеют и простят.
– Они – плохие?
– Не знаю, можно ли так говорить… Но вот женщине рядом с ними точно не место, если только она не желает всю жизнь выступать нянькой для группы в яслях.
– Ясно! – серьезно кивнула Тора, заставив меня сдавленно подхихикнуть.
Солнце, в последний раз плеснув нам в лица ярким светом, окончательно скрылось за тяжелыми низкими тучами. Я поежилась, накидывая на плечи длинный плащ.
– Кстати, а тебе не попадет от мамы, что ты так долго где-то гуляла? – спохватилась я.
– Не знаю, – беспечно пожала плечами девочка. – Она же не знает, что я гулять пошла.
Удивительный ребенок…
– Знаешь, а по-моему, тебе может влететь, – доверительно шепнула я девочке на ухо. Та сделала большие глаза и настороженно притихла. Потом чуть подумала и уверенно протянула:
– Не-а! Маме не до меня: у нас и так всякая чушь творится, чтобы из-за такой ерунды расстраиваться!
– Какая чушь? – встряхнулась Тая, звонко щелкая поводом по шее Ленки, тянущейся к чересседельной сумке с провизией.
– Да какая, – отмахнулась Тора. – Такая! В огороде ничего не растет, потому что сильно жарко все лето было, грибов половину есть нельзя стало – я вон целое лукошко насобирала – и все повыкинули. Так жалко, аж плакала! А вот вода в реке – очистилась зато. Нам, правда, пить ее на всякий случай не разрешают, но мы все равно пьем. Вкуснющая!!! И в лесу теперь не страшно. А раньше темный был, жуткий лес.
– Ясно, – вздохнули мы.
Везде одно и то же. В большей или меньшей степени – но одно и то же. Природа прекращает быть постоянной. Она меняется со скоростью света, и хвала Хранящим, если люди успевают под нее подстроиться. А если нет? Уверена, такие примеры тоже имели место – просто мы пока не знаем. Да и что будет здесь через пару недель, тоже ведь никто не знает.
Скорее всего, мир не остановится, пока не добьется того, чего хочет. Вот только чего он хочет?
– Ведьмы, у меня очередной острый приступ желания поторопиться, – вздохнула я, чуть сжимая коленями бока Шэры. Кобылка послушно прибавила ходу, ведьмы последовали моему примеру, пустив вемилей вскачь.
Небо вздулось промокшим черным шелком, ветвясь язвительными молниями, гневно хлеща стеклянными потоками воды и грозно потрясая угрюмыми раскатами грома. Мы промокли насквозь, не спасли ни плащи, ни заклинания. Сидеть на скользкой Шэркиной спине становилось все опаснее. Если бы она не прогибалась, подстраиваясь к всадницам, то мы с Торой давным-давно уже оказались бы на земле, по самые уши в хлюпающей под лошадиными копытами грязи.
– Куда ехать? – прокричала я сквозь шум дождя и грохот молний, придержав Шэру на развилке.
Тая, борясь с ветром, расстелила на коленях карту. Которую, разумеется, тут же снесло и основательно изгваздало в качественной вздувшейся грязи. Пришлось подманивать назад телекинезом, с брезгливым фырканьем отчищать и вновь разворачивать, заблокировав тремя защитными заклинаниями.
– Так, нам сюда, – первой сориентировалась Лия, тыча длинным ногтем в пару домиков. – Судя по масштабу, должны приехать минут через пятнадцать. Если, конечно, масштаб верен.
– Не знаю, – с сомнением пожала плечами Тая, за что удостоилась от нас таких убийственных взглядов, словно это она лично рисовала эту карту и не удосужилась выверить масштаб. Ведьма подавилась воздухом и судорожно закашлялась.
– Проверим, – сухо сказала я, щелкая пальцами левой руки. Шэрка, привыкшая к подаче команд в любом виде, да и вообще – их отсутствию, послушно повернула влево.
– Показуха! – высокомерно передернула плечами Ильянта, по-простому дёргая за левый повод и ударяя кобылу каблуками. Та, не понимая, чего же все-таки от нее хотят, возмущенно заржала и встала на дыбы, не желая становиться на землю прежде, чем хозяйка не грянется об оную. Вздорную кобылицу пришлось успокаивать нам с Таей.
– Учись, пока я жива, – довольно усмехнулась я.
– Хорошо сказано –
покажива, – многозначительно заметила Лия. – Такие вещи преходящи!
Я только тонко улыбнулась, опять особым щелчком заставляя кобылку выбрать верную дорогу.
– Какая же ты все-таки вредная! – злобно прошипело в спину.
– И слава Хранящим!
– Спасибо!
Через пятнадцать минут деревни мы не нашли, через полчаса – тоже, через час я была готова отдать за нее полмира (все равно у меня его не было). Холодные злые струи дождя заливались за шиворот, стекали между лопаток, ветер, словно взбесившись, продувал насквозь, едва не снося с вемили. Больше всего было жалко Тору: девочка нахохлилась замерзшим воробушком, вцепилась окоченевшими пальчиками в мой плащ и вздрагивала всем телом, даже согревающие заклинания, заставившие нас всех почти полностью опустошить ауры, уже не помогали.
– Тая, да где эта йырова деревня? – не выдержав, завопила я, размазывая по лицу то, что еще утром гордо звалось любимыми тенями и тушью.
– Ну… – неуверенно начала она, опять безуспешно пытаясь расстелить на коленях карту.
– Что – «ну-у-у»?!
– Ну-у-у-у… По-моему, мы потерялись… – робко сказала она, тут же сжавшись в ожидании двух раздраженных шэритов.
Ошиблась. Мы уже настолько устали, что даже на расстройство сил не оставалось, да и холод сделал свое дело: единственное, чего хотелось – упасть на шею вемили и заснуть. Мы еще как-то боролись, заставляя друг друга разговаривать, не спать, а вот Тора совсем расклеилась, закрыв глаза и привалившись к моей спине. Не сговариваясь, мы истратили остатки сил на то, чтобы накрыть девочку непромокаемым куполом.
– И что теперь? – безнадежно спросила я.
– Нам направо, – решительно тряхнула мокрыми волосами Ильянта, неестественно глядя прямо перед собой и направляя кобылу прямо через поле. Мы беспрекословно взялись за поводья: если уж тебе взялась указывать дорогу Предсказательница, то молчи и слушай. А дурацкие вопросы – в письменном виде через завкафедрой.
Запахом дыма и лаем собак пахнуло уже через пять минут. Может, это была и не та деревня, которую мы так долго и упорно искали, но уже за одно то, что Лия вывела нас к жилью, я была готова расцеловать ее куда ни попадя!
Впрочем, пока ей было не до поцелуев: колдовство отняло столько и без того отсутствующих сил, что ведьма чуть не упала с вемили, потеряв сознание. Мы с Таей везли ее почти под руки, вплотную прижавшись вемилями, пока она не пришла в себя и не смогла держать равновесие самостоятельно.
В деревню мы въехали через задние ворота, но нас это уже мало волновало: мы остервенело замолотили кулаками в первый же дом.
– Чаго вам? – высунулась из окна неприятного вида женщина. – Марш прочь!
– Пустите нас, пожалуйста, – начала Тая.
– Перен-н-ночевать, – бодро стуча зубами, пояснила Ильянта.
– Мы заплатим, – веско обронила я, не желая сразу выставлять это как главный аргумент в споре.
– Нечо делать! – раздраженно махнула рукой женщина. – Ходют тут всякие, потом кур недосчитаешься!
– Да нужны нам ваши чахоточные куры! – возмущенно фыркнула Лия.
– Чур меня, чур! – суеверно перекрестилась женщина. – Сглазить хочешь?! Вон, я сказала!
М-да, хорошо, она пока не знает, что сглазить мы порой не только хотим, но и запросто можем…
– Женщина, да не нужны нам ваши куры! – попыталась воззвать к голосу разума Тая. – Нам только переночевать!
– Во-о-он! – войдя во вкус, экзальтированно вопила тетка, брызжа слюной. – Вон отсюда!
– Ладно, – вздохнула я, чувствуя, что тут спорить бессмысленно. И, оглянувшись на съежившуюся в комочек Тору, спросила: – Тогда вы, может быть, продадите нам кружку бульона – а то у нас девочка замерзла?
– Какая девочка? – настороженно спросила та.
– Девочка и девочка, – хмуро огрызнулась Тая, пряча озябшие кисти в рукава куртки. – В лесу ее нашли – потерялась. Торой зовут. Так вы бульон-то продадите?
– Тора?! – всплеснула руками женщина. – Так чего же вы молчите-то? Я вам сейчас ключик дам от дома ее тетки. Она, поди, в гости шла – да потерялась. Только вот тетка к матери погостить на пару недель уехала, так что вы по хозяйству уж сами, ага?
– Ага, – бесконечно устало отозвалась я, пытаясь сжать непослушными дрожащими пальцами выскальзывающий ключик.
Горячего чая – и в кровать. А все остальное – завтра, даже если ночью здесь посреди главной площади решит вырасти окейнинский баобаб…
ГЛАВА 3
В доме было просторно и холодно. Впрочем, по сравнению с улицей – второе я зря упомянула.
Тае было поручено довести Тору до комнаты, раздеть, вытереть, растереть – словом, привести в более-менее жизнеспособное состояние. Я занялась нелюбимым делом – растапливанием печки, а Лие, как самой замученной холодом и колдовством, было разрешено тихо посидеть на лавочке, перебирая травки.
Итак, печка. Помнится, разжигают ее бумагой, спичками и щепками. Ни того, ни другого, ни третьего поблизости не наблюдалось. И если бумагу и спички я еще могла найти в своей сумке, то вот со щепками дело обстояло хуже: носить их повсюду с собой как предмет первой необходимости я всю жизнь ленилась, а когда первый и единственный раз попыталась самостоятельно их наколоть, с кухни прибежал главный повар и с воплями отобрал у меня орудие труда, попросив никогда в жизни не брать в руки топор.
С тех пор со щепками в Храме проблем не было: стоило мне в присутствии главного повара случайно обмолвиться, что они закончились и надо бы наколоть, как уже через пять минут возле алхимических котлов высились приличные горки. «Еще раз мои нервы такого зрелища не вынесут!» – говорил в такие минуты повар. И что ему не понравилось? Ну подумаешь, не той стороной топор повернула – по пути бы разобралась…
Итак, помаявшись с печкой пару минут, я собрала жалкие остатки магии и швырнула в нее ярко-желтую искру. Сырые дрова вспыхнули мгновенно, нагнав в комнату едкого дыма. Перестаралась немного, с кем не бывает?
Котелок сыскался на одной из полок в кухне, вода нашлась в ведре – и уже через несколько минут на печке говорливо журчала закипающая вода. Тут спустились Тая с Торой, выглядевшей примерно как я пару дней назад – я еще не там, но уже и не тут. Ничего сытнее чая наши желудки принимать не захотели, так что пришлось ограничиться им одним, оставив более питательные вещи, типа гречневой крупы, напоследок.
Спать улеглись (скорее – рухнули, сбросив только верхнюю одежду) все вместе, под тремя одеялами. Непривычно утомительное тепло душным грузом навалилось на сознание…
Солнце ехидно мазнуло меня лучиком по лицу, заставляя открыть глаза.
За полдень – не меньше!
– Подъем! – решительно объявила я, откидывая одеяло. Протопленная изба за ночь еще не успела остынуть, щедро поделившись уютным теплом.
– Ты что, сдурела?! – привычно отмахнулись ведьмы, метко залепляя мне пинок в бок. Тора, все еще не привыкшая к нашим вечным разборкам, испуганно забилась под одеяло.
– Ну вот, ребенка испугали! – как ни в чем не бывало, выговорила я ведьмам, стаскивая с них одеяло. Не надо думать, что это было просто и легко – движимые природной ленью и многовековым недосыпом, ведьмы упирались всеми существующими и несуществующими конечностями. – Солнце уже встало! Пора готовить завтрак – и решать, что нам делать дальше.
Слово «завтрак» вызвало у ведьм больший энтузиазм, но вот «готовить» – не вдохновило.
– Ну вот и готовь! – радостно спихнула почетную обязанность на меня Тая, вставая и потягиваясь.
– Что готовить? – опешила я.
– Завтрак! – пояснила та, для пущей понятности постучав меня пальцем по лбу.
– Ну уж нет, – уперлась я. – Вы вот придумайте, что и из чего готовить, – тогда я еще подумаю, а так просто – ни за что.
– Уже придумала! – обрадовала меня Тая. – Готовь сырники.
– Не умею, – тут же открестилась я, даже не потрудившись вспомнить, что это вообще такое.
– Научу.
– Не надо.
– Значит, так: берешь семь ложек творога – не спорь, я его вчера в подполе видела, добавляешь два яйца, соду, чуть-чуть соли, две ложки сметаны и тщательно перемешиваешь до ровной консистенции. Потом – добавляешь три-четыре ложки муки – и зовешь меня: посмотрим, сразу это выкидывать – или еще есть шанс не отравиться. Ясно?
– Я запомнила до яиц! – ослепительно улыбнулась я, отправляясь на кухню…
Сырники, вопреки всем ожиданиям, вышли на славу. Уж не знаю, как там вкусовые качества, – питаться собственной стряпней, приготовленной в качестве эксперимента, я, как правило, не рискую, но вот запах горелого жира на кухне прописался на веки вечные.
Ведьмы косились на меня с большим сомнением, но, прикинув, что они мне пока нужны живыми – хотя бы для того, чтобы было кого при случае плотоядной нежити скормить, – все-таки рискнули. Тора – так та вообще уплетала за обе щеки. Золотой ребенок!
– Итак, что же мы собираемся делать дальше? – начала я, расправившись с найденным все в том же подполе куском колбасы.
– Ехать в Храм, по пути завернуть к Онзару, – удивленно напомнила Лия. – Лично меня все это дело настолько достало, что хочется поскорее расставить все точки над «ё» – и успокоиться!
– Или упокоиться, – поддакнула Тая.
– Глобально мыслите, ведьмы! – усмехнулась я. – Однако мне бы хотелось услышать ответы на вопросы попроще: например, что нам делать с этим дивным ребенком, который уже съел все мои, даже горелые, сырники – и не подавился, в отличие от вас?
Ребенок, разумеется, тут же подавился, не выдержав трех изучающе-оценивающих взглядов сверху вниз.
– А я… кх… кх… – Тора натужно покраснела, стремясь выдать наружу слова и проглотить вставший поперек горла сырник. – Не надо со мной ничего делать! Оставьте меня тут.
Удивительное существо – ведьма. Никаких возмущенно-риторических вопросов, типа: «Да что ты тут будешь одна есть? Да тебя мама потеряет!» – и так далее. На таких фразах человека слишком просто подловить. Мы же, подумав три секунды, единогласно заявили:
– Нет.
– Почему? – обреченно вздохнула она, уже зная, что от столь подозрительного единогласия ничего хорошего ждать не приходится.
– Потому.
Тора обиженно насупилась, отодвинув в сторону мои многострадальные сырники:
– Ну и не надо!
– Правильно, – тонко улыбнулась я. – Только вот решить, что нам с тобой делать, все-таки придется.
– Врупт рааз квыров! – заорал мальчишечий голос на улице. – Стой, скотина безрогая, кому сказал!
Заржала вздыбившаяся лошадь, проскрипела старая рассохшаяся телега, послышался звон полетевшей на землю посуды.
– Уггр зратья мритваль! – сочно добавил подросток, соскакивая с телеги и начиная собирать рассыпавшиеся по дороге и частью разбитые горшки.
– Кажется, у мальчика проблемы, – невозмутимо заметила Тая неспешно отставляя чашку в сторону. – Пошли посмотрим?
– Пошли! – усмехнулась я, поднимаясь и стряхивая крошки с юбки.
Шэрка с умеренным любопытством обнюхивала глиняный расписной горшок, прикатившийся прямо к ее ногам, изредка досадливо щелкая зубами на паренька лет пятнадцати, скакавшего кругом и вопящего что-то о том, как чем-то дорога его хрупкому сердцу именно эта посудина. Кобыла не воспринимала попыток воззвания к ее совести всерьез, поскольку точно знала: у хозяйки этой самой отродясь не было – а кобылке оно тогда зачем?
– Что же вы, уважаемый, за добром не смотрите? – улыбнулась я, пробираясь сквозь груду битых черепков к кобыле и щелчком по носу отгоняя ее от чудом уцелевшего горшка. Кобыла фыркнула: «Не больно-то и надо было!» – и обиженно отвернулась.
Мальчишка подобрал единственный оставшийся горшок, покрутил в руках и, досадливо сплюнув, со всего маху разнес о стену дома. Теперь во дворе воцарился идеальный беспорядок.
Вот это по-нашему! Коль рубить – так уж сплеча!
– Нравитесь вы мне, юноша, – усмехнулась я.
– Ага, – фыркнул он, польщенно улыбаясь. – А мне вон та скотина не нравится! – он махнул рукой в сторону низенькой серой лошадки, впряженной в телегу. – Третий раз из-за нее уже весь возок расхлестал!
– Ну и что? – рассмеялась я. – Деньги – дело наживное.
– И то верно, – открыто, по-мальчишески, улыбнулся он. Нет, мне этот юноша определенно нравился все больше и больше!
– Далеко вез-то? На продажу?
– Да нет, наоборот – прикупил, да в село возвращался. А теперь, видно, придется опять назад поворачивать.
– А вы горшки, часом, не в Елере покупали? – вдруг подала голос Тора.
– В ней, в ней, – отозвался парень. – Там женщина одна – Атау – очень хорошую посуду делает, и недорого – всегда к ней езжу.
– Это моя мама! – взвизгнула Тора, подпрыгнув на месте. Иногда мне кажется, что от одного конца Древа до другого – рукой подать…
– Значит, этот молодой человек сейчас поедет к твоей маме? – уточнила я на всякий случай. Уж слишком не верилось, что все наши проблемы могут так быстро и просто решиться.
– Ну да, – подтвердила девочка, бегая кругами вокруг удивленно мотавшей головой Ленки.
– Когда телегу починю, – с мрачной улыбкой уточнил парень, кивая на отлетевшее в заросли крапивы колесо.
– Ну предположим, эту проблему мы запросто могли бы вам решить, – многозначительно улыбнулась я, перебирая в воздухе засветившимися пальцами.
– А чем я смогу вас отблагодарить? – понятливо улыбнулся он в ответ.
– Ну-у-у… – я послушно приняла неуверенно-размышляющий вид, – даже не знаю… Может быть, избавить нас вот от этого ребенка и отвезти его к маме?
– А если ребенок не станет меня слушаться и сбежит по дороге? – «засомневался» он, лукаво отводя взгляд от возмущенной Торы.
– А если ребенок не станет слушаться – то он тот же час превратится в лягушку. Есть такие чары, действующие даже вдалеке от заклинательницы. А лягушку везти куда как проще: посадил ее в банку – и все дела!
– Не хочу в банку! – обиженно взревела доселе молчавшая Тора. – Я маме пожалуюсь!
– Пожалуешься, – серьезно согласилась я. – Но только если будешь хорошо себя вести и приедешь к маме в человеческом обличье. Лягушки, знаешь ли, разговаривать пока не научились…
Тора обиженно надулась и отошла к забору, а мы с ведьмами принялись честно отрабатывать устройство судьбы своей случайной попутчицы.
Колесо пришлось поискать довольно долго, хорошо хоть крапива к нам всегда относилась достаточно лояльно и не обжигала, а иначе… На то, чтобы разобраться в устройстве телег, меня не хватило – категорически отказываюсь понимать, как я даже с седьмой попытки не сумела надеть колесо правильной стороной? Сколько у него сторон, в конце концов?
Так что ремонтом телеги ведьмам пришлось заниматься вдвоем, а я осуществляла чуткое руководство со стороны:
– Тая, да не так ты его суешь!
– А как надо? – раздраженно отзывалась «руководимая».
– Надо другой стороной!
– Слушай, мы этой стороной его пытались надеть последние десять раз. Выполнение одного и того же действия с ожиданием разного результата – главный признак ненормальности!
– А я и не отрицаю.
Кончилось дело двумя дымящимися дырками в заборе, забравшейся от страха на дерево Торой и парнем, собственноручно надевающим колесо, пока мы магией приподнимали телегу… Техника – это не наш профиль…
– Вы уж за ней присмотрите, ладно? – виновато улыбнулась я, обнимая на прощание Тору.
– Конечно, – уверенно кивнул парень. – Не беспокойтесь – доставлю в лучшем виде.
Девочке торопливо всучили окорок на дорогу (чувствую, мы окончательно прикончили все запасы в доме), накрыли курткой – и телега тронулась. Пыль медленно, словно делая нам же одолжение, оседала на дорогу…
Лия тряхнула головой, примеряясь к стремени:
– Ну что, вперед, – на баррикады?
ГЛАВА 4
В лесу прятались тени. Именно прятались – ни за что не поверю, что они просто так необычно лежали. Нет, такой кружащий голову, завораживающий узор черных и серых линий мог родиться на свет только тонкой, точно выверенной магией. Впрочем, это вполне в духе Онзара – отвадить незваных гостей еще за версту. Самоуверенный, нелюдимый тип. Каким был – таким и остался.
Ильянта спешилась, подошла к дереву и прижалась к стволу всем телом, сливаясь с тянущимися ввысь ветвями, с радостно распахнутыми листочками, с опадающими лепестками соцветий… И что же ей скажет это дерево?..
Лия отстранилась, открыла глаза и вновь вскочила в седло.
– Ну? Что там? – не вытерпела я. Знаю, что сама скажет, но дождаться никогда не могу!
– Ничего, – невозмутимо ответила та. И, помедлив, уточнила: – Ничего хорошего.
– То есть? – нахмурилась Тая.
– Нам не стоит туда идти, – пояснила Лия.
– Но мы же все равно пойдем, – безрадостно усмехнувшись, заметила я.
– Все бы тебе смеяться, Иньярра! – недовольно нахмурилась Лия. – Нас там, может, убить могут, а тебе все весело!
– Ну не плакать же теперь.
– Бросьте, ведьмы, – примиряюще проговорила Тая, вклиниваясь между враждующими сторонами. – Еще нам разногласий в строю не хватало!
– Уж чего-чего, но этого-то нам факт хватает! – рассмеялась я.
Скалы были неправильными. Не-пра-виль-ны-ми. Не знаю почему, не знаю с чего я это взяла, но я это почувствовала так же точно, как если бы мне подсунули череду вместо вереска.
– Что делать? – спросила Лия, осторожно щелкая по подозрительным скалам ногтем. – Магии в них вроде бы нет, но ведь для некроманта маскировочные чары – не проблема.
– Ну… Есть два варианта, – пожала я плечами. – Можно подождать пару месяцев – ему надоедят три ведьмы, невесть зачем околачивающиеся в опасной близости от его жилища, и он выйдет покачать собственнические права.
– Иньярра, хватит издеваться! – возмущенно перебили меня ведьмы, но я невозмутимо продолжила:
– А можно попробовать найти вход любимым способом.
– Каким?
– Ненаучного тыка, например.
– Иньярра! – возопили ведьмы, слаженно швыряясь заклинаниями. Йыр побери, да они уже так в этом деле сработались, что в бою им цены бы не было…
