Ступени к Храму

      В охотку пробежавшись невидимой тенью по зеленой мягкой травке, скребнув коготками по рассохшейся деревянной колоде, с незапамятных времен валяющейся во дворе, я прошмыгнула в дом. Втянула цокающие коготки в мягкие подушечки лапок, поднялась по лестнице и, поддавшись искушению, прошмыгнула в комнату Арогры.
      Бабка сидела и вязала. Клубок ярко-розовых толстых ниток спокойно лежал в мисочке на полу, размеренно проворачиваясь в такт изредка брякающим спицам.
      Нитки. Нитки… Нитки!!!
      С победным мяуканьем, я набросилась на несчастный клубок, тут же загнав его под кровать.
      Что тут началось! Бабка с воплями начала носиться по всей комнате за ожившим и замяукавшим клубком, клубок, подскакивая от шаловливых ударов лапы, разматывался с катастрофической скоростью, покрывая пол комнаты неровным розовым слоем ниток, а посреди всего этого безобразия носилась с дикими воплями я, поддавая лапой то клубок, то бабкину юбку, то и дело норовя укусить ее при этом за пятку!
      Размотав огромный клубок полностью, я выскочила за дверь и остановилась, переводя дыхание.
      Поступок был, признаться, не самый дальновидный. А если там пакостник уже сделал все, что хотел, и его и след простыл?!
      «А чем сама-то лучше пакостника?» – пришло в голову, стоило только поглядеть на то, как бабка сматывает назад присмиревшие нитки, костеря всех бесят и мракобесов на чем только свет стоит. Вот станут ведьмы невостребованными – буду подрабатывать бесенком!
      Бочком протиснувшись в нашу с Рулиган комнату, я с непередаваемым облегчением констатировала, что шкодник еще не появлялся. Затаившись на кроватном покрывале, я стала ждать. Эх, мягкое оно, это покрывало – не уснуть бы!..
 
      Домовенок появился из ниоткуда, как бесятам и положено. Красная холщовая рубашонка на пуговицах, синие штанишки, чуть обтрепавшиеся снизу, огромный, то и дело сползающий на глаза, колпак и нос картошкой. Обычный домовенок, одним словом.
      О том, что живут они только в княжестве Нучер, находящемся семью Веткамивосточнее и по другую сторону Пути (ствола Древа), я предпочла забыть. Насколько я понимаю, это теперь – не аргумент.
      Домовенок деловито осмотрелся и решил приступить к своей антиобщественной деятельности. Осторожно выдвинув ящик стола, он только было достал припасенные заранее ножнички, как на него с противным мявом зашипела скинувшая невидимость черная кошка.
      Неуважительно проигнорировав мое присутствие в комнате, домовенок хотел вернуться к прерванному занятию, но кошка, черной тенью кинувшись вперед, располосовала когтями штанину и тут же отскочила. Такого домовенок стерпеть не мог: угрожающе заулюлюкав и выставив вперед ножнички, он бросился на обидчицу…
      И был очень удивлен, когда юркая шаловливая кошечка вдруг превратилась в злобную ведьму, схватившую его за шкирку и легко отобравшую главное достояние – режущее орудие вредительства.
      – Ну и какая зараза посмела переступить порог моего жилища? – мрачно осведомилась я.
      Домовенок только свесил ножки и прикрыл глаза, послушно болтаясь на вытянутой руке. Я слегка потрясла его, добиваясь ответа, но ничего, кроме: «Не убивайте сиротинушку. Бес попутал…» – не добилась. Домовята вообще редко радуют интеллектом. Чаще всего их мозгов хватает только на всякие пакости.
      Хотя далеко не все они делают гадости хозяевам. Бывают и такие, которые помогают: за детьми присматривают, каше пригореть не дают, дом от злых духов охраняют. Правда, редко. Говорят, какая хозяйка – такой и домовенок. Мне с моей безалаберностью на доброго помощничка рассчитывать не стоило.
      Спрашивать, как он здесь оказался, тоже было бесполезно: на любой вопрос ответ был один и тот же. Скорбное молчание.
      – Ну и что же мне с тобой сделать? – призадумалась я.
      Домовенок сделал большие умоляющие глаза и благоговейно притих, не мешая мыслительному процессу.
      В итоге я решилась: взяла какую-то валявшуюся на ковре нитку, привязала ее к пуговице на рубашке домовенка и объяснила, что теперь он связан заклятием постоянного подчинения мне, причем, если попытается отвязать нитку, его ждет мучительная смерть.
      Он поверил.
      – Значит, так. В этой комнате больше не пакостишь и вообще поддерживаешь порядок. Являешься ко мне по первому зову. И… – Тут в голову пришла одна замечательная идейка, заставившая меня лукаво улыбнуться: – Ты по ночам гадости подстраивать можешь?
      – Если спит крепко, – тут же выставил условие домовенок.
      – Спать будет крепко, – с предвкушением заверила я.
      – Могу.
      – Ну тогда ночью спускаешься в комнату Арогры и делаешь все, чтобы пробуждение было неприятным сюрпризом. Знаешь, кто такая Арогра?
      Домовенок уверенно кивнул, и я, грозно зыркнув напоследок, приказала ему испариться. Приказ был с облегчением исполнен.
      С удовлетворенной улыбкой подойдя к окну, я в который уже раз залюбовалась стоящим рядом с домом вольнеитом. Хрупкие гладкие веточки только-только покрывались свежей салатово-желтой листвой, синие цветы раскрыли нежные лепесточки навстречу погожему дню. Вокруг вились маленькие бабочки, их сияющие крупитчатые крылышки вспыхивали на солнце, создавая ощущение дивной древней сказки. Грациозный эльф ловко перепрыгивал с ветки на ветку, не теряя равновесия ни на секунду.
      – Решила позагорать? – Насмешливый вопрос был сопровожден красноречивым взглядом, указывающим на печальное отсутствие одежды на моем теле, и вывел меня из состояния умиротворенного созерцания природы. Я отступила внутрь комнаты, озаботившись поисками какого-нибудь платья.
      Инк беззастенчиво влез в оставленное без присмотра окно и развалился на кровати.
      – Аудиенция перенесена? – без особой надежды спросила я, Удаляясь за шкаф и торопливо натягивая первое попавшееся под руку платье. Оно было на размер меньше, чем необходимо, и надеться соизволило только задом наперед.
      – Нет, конечно, – оправдал мои малооптимистичные ожидания эльф.
      – Тогда чем обязана твоему визиту? – Я вышла из-за шкафа, и эльф чуть не задохнулся от смеха. Пришлось показать ему кулак и повторить вопрос.
      – Хотел поговорить, – серьезно ответил он.
      – Вот как? О чем, интересно? – заинтересовалась я.
      – Обо всем понемножку, – пожал плечами эльф.
      За следующие полчаса мы действительно успели поговорить обо всем понемножку, то и дело прерывая разговор взрывами безудержного смеха. Пока он вдруг не поднял на меня внимательные карие глаза и не спросил:
      – А как с… ммм… личной жизнью?
      Давно прошли те времена, когда я не хотела поднимать в его присутствии эту тему, опасаясь возобновления ухаживаний. Сейчас же передо мной сидел просто друг. Которому можно пожаловаться, поплакаться в плечо и попросить совета. А он не станет читать дурацких лекций на тему «не ищи любовь – она придет сама», а выслушает и поможет. Или просто успокоит, если помочь нельзя.
      Только я этого делать не собиралась. А поэтому просто неопределенно пожала плечами:
      – Да все так же, в общем-то.
      – Не ищешь любовь, но не сопротивляешься, если найдет тебя сама?
      Я кивнула. Тяжело с беззаботным видом рассказывать о том, что на самом деле является главной и неразрешимой проблемой в жизни. Зря говорят, что ведьмы не страдают от любви. Мы подвластны ей так же, как и все остальные. Даже больше.
      – И гашу, если это просто влияние приворотного поля.
      – В смысле? – не понял эльф.
      – Вокруг каждой ведьмы есть приворотное поле, – пустилась я в пространные объяснения, выигрывая время, чтобы успокоиться. – Если срабатывает оно, то человеку кажется, что он в меня влюблен. На самом деле – нет. Это что-то вроде… Страсти. Она проходит и сама, когда он меня не видит пару месяцев, но я обычно, уходя, читаю отворотное заклятие. Чтобы не мучился зря. Да и мало ли что успеет он за эти два месяца натворить.
      – Отворотное заклятие? – Эльф удивленно вскинул брови. – Получается, что ты имеешь власть над любовью?
      Я покачала головой:
      – Не над любовью. Над страстью, вызванной моим же приворотным полем. Это не настоящая любовь, это… Что-то вроде маниакальной привязанности, что ли.
      – А над настоящей любовью?
      – Нет. Если полюбил «по-настоящему», без магического вмешательства, то и разлюбить придется по-настоящему.
      Эльф чуть поморщился, вспомнив собственные терзания.
      – Зато хоть тебе хорошо. Все любят тебя, ты любишь всех.
      Я только горько усмехнулась. Самое распространенное заблуждение.
      Почему-то все считают, что мы, ведьмы, постоянно «носим» определенный запас любви с собой и «накрываем» им, словно одеялом, очередного беднягу, заставляя его влюбиться в себя. Потом нам это надоедает, и мы «снимаем» полог любви и уходим, унося его очередному понравившемуся претенденту. При этом ничуть не страдая. Глупо?
      А вот поди докажи кому-нибудь, даже вот этому развалившемуся на покрывале эльфу, что каждый раз мы заново создаемлюбовь, черпая силы, вдохновение и терпение из собственной души. И каждый раз она разрушается, безвозвратно унося с собой кусочек нашей жизни. И усиливая непроходящую сосущую боль в груди. Говорят, когда-то силы души кончаются, боль в груди становится невыносимой, и тогда ведьма умирает.
      Не знаю, история не ведает примеров того, как ведьмы умирают естественной смертью. Нас рано или поздно убивают, и я за восемьдесят лет уже привыкла к этой мысли. Поэтому полностью «выпитых» ведьм никто не видел, и каков «порог», никто не знает.
      Самая старая ведьма в Древе – Таирна. Но до «порога» ей явно еще далеко. Она, как и мы, каждый раз ярким сияющим мотыльком летит на пламя любви, забывая о не раз уже опаленных крыльях.
      Только иногда в теплых карих глазах проскальзывает тень боли, тяжесть постоянного бессмысленного знания. Бессмысленного – потому что обладаю им даже я, а вот применить к жизни… Это не к нам.
      Хотите мудрости – идите к благообразным двухсотлетним старцам. Ведьмы, даже прожив полтысячи лет, никогда не могут учиться на собственных ошибках. Просто совершают их снова и снова. Мудрость – это не наша стезя. Мы вечно идем по Пути, не задерживаясь нигде и никогда. Неся и даря свет. Отдавая, сжигая саму себя во имя того, чем только и живо Древо. Во имя Любви. Во имя Жизни.
      – Иньярра! Ты еще здесь? – Эльф тряс меня за плечо, пытаясь вырвать из объятий тяжелых размышлений.
      – Что? Да…
      Он с сомнением покачал головой, но допытываться не стал.
      – Я спросил, помнишь ли ты о завтрашней аудиенции?
      – И не рассчитывай, что забуду, – хищно улыбнулась я, не предвещая эльфу ничего хорошего.
      – Ну-ну, – поморщился эльф и добавил: – И оденься как-нибудь поприличней! Все-таки не в трактир, а на аудиенцию к монаршей особе идешь!
      Я сомнительно оглядела «монаршую особу» и тихонько засмеялась. Мальчишеская привязанность Инка к пышным церемониям в свою честь меня здорово забавляла: в такие моменты он становился здорово похож на гордо выпятившего грудь петуха, но уж никак не на мудрого трехсотлетнего правителя. Хотя…
      Кто бы говорил. Мои пакости Арогре тоже имели мало общего с трафаретом поведения опытной мудрой восьмидесятилетней ведьмы. Но посмотрела бы я на того, кто посмел заявить это мне в лицо!
      – Паранджа сойдет? – насмешливо спросила я, создавая морок, закрывший лицо.
      – В самый раз, – серьезно подтвердил Инк и, потягиваясь, встал с кровати. – Ладно, Иньярра, было бы здорово еще поболтать, но – увы…
      – Дела государственной важности не ждут? – ехидно спросила-продолжила я.
      – Именно. Кстати, а где Рулиган?
      Я пожала плечами: судя по ощущениям, прошло куда больше двух часов, но вот эльфийка возвращаться как-то не спешила.
      – Скоро придет, наверное. На речку ушла.
      – А ты? – удивился эльф, зная, что я редко отстаю от Рулиган при побегах из дома.
      – А я ловила беса, – терпеливо объяснила я.
      – Какого беса? – насторожился король, но я только издевательски улыбнулась:
      – Подробности – завтра на аудиенции!
      Буркнув напоследок пару ласковых, Его Первородие ушел.
      В окно.
 
      Прошло еще два часа, а Рулиган все не возвращалась, и я начала волноваться. Где ее носит? Нет, разумнее всего, конечно, предположить, что она закупалась или познакомилась с каким-нибудь симпатичным эльфом, напрочь позабыв про обещание вернуться через два часа…
      Но, вспомнив, с каким диким волнением она ждала развязки нашей маленькой авантюры, я сильно усомнилась, что даже очень симпатичный эльф мог бы ее удержать при себе по прошествии положенного срока.
      А поэтому, надев другое платье и убедившись, что утреннее слабительное не прошло для Арогры даром (то бишь ей совсем не до нас), я пошла искать подругу. Мрачно представляя себе ее вытянувшееся лицо, когда я нарушу их с симпатичным эльфом уединение, дабы удостовериться, что с ней все в порядке.
      Выйдя к реке, я обнаружила кворрову тучу народа и тихонько присвистнула, прикидывая, сколько времени у меня уйдет на поиски Рулиган. Но…
      Лень – двигатель прогресса. Немножко повздорив с собственной памятью, боем вырывая у нее нужные знания, я вспомнила, что мое платье все еще лежит у эльфийки в сумке. Платью было около пяти лет – соответственно его хоть и с натяжкой, но можно было назвать вещью, впитавшей в себя мою сущность. А значит, можно и послать поисковый луч…
      Лучик поерзал, потыкался во все стороны, а потом уверенно вспыхнул и лег на землю, став струящейся дымчатой поземкой, видимой одной мне.
      «Да здравствуют достижения современной магии!» – мысленно отсалютовала я Храму, идя вдоль дорожки, исчезающей у меня за спиной. Идти пришлось долго: эльфийка словно специально ушла подальше от мест, где расположилось большинство отдыхающих. Тем самым подтвердив мои опасения об уединении с симпатичным эльфом. Вконец засомневавшись, я уже хотела было плюнуть на все, развернуться и пойти назад, как голосок интуиции посоветовал довести-таки начатое до конца.
      Интуиция у меня, в отличие от Таирны с Ильянтой, развита не слишком хорошо и по большей части предпочитает скромно отмалчиваться, забившись в дальний уголок подсознания. Но если уж она решила высказаться…
      Отбросив все сомнения, я пошла дальше. И не зря.
      Подруга обнаружилась лежащей на покрывале в самой что ни на есть неудобной позе… и крепко спящей! Приглядевшись получше, я узнала в ней те же симптомы, что и у девочки, потерявшей сознание на берегу: бледное лицо, затрудненное дыхание, замедленное биение сердца. Это еще что за кворр – второй раз подряд?! И это не считая меня, поставившей блок. Кому надо заставлять эльфов терять сознание?
      Побрызгав в лицо подруге холодной водой и как следует встряхнув ее за плечи, я добилась более-менее нормальной ответной реакции (нецензурной, как и следовало ожидать) и села рядом на одеяло.
      – Иньярра? А ты чего тут делаешь? Шкодник убежал?
      – Шкодник был благополучно прищучен и заставлен делать гадости Арогре. Лучше скажи, что с тобой случилось, – хмуро ответила я.
      Эльфийка потрясла головой, изгоняя остатки сна и пытаясь вспомнить:
      – Ну я взяла твое платье, пошла сюда, хотела переодеться и… не помню.
      Судя по надетому на нее платью, планы переодеться так и остались просто планами.
      – Ли, а сколько было примерно времени? – вдруг спохватилась… нет, не я. Мое подсознание, знавшее что-то, о чем я не подозревала.
      – Около двенадцати, наверное, – навскидку сказала она.
      Двенадцать. Опять двенадцать.
      Думай, ведьма, думай! Что такого важного ты знаешь о двенадцати часах дня? Двенадцать – полдень. Полдень… Пол-день. Полдень! Я вскинула на эльфийку горящие глаза:
      – Ли, я знаю, что это за кворр!
      – Какая? – не поняла эльфийка.
      – Да так, – качнула я головой, не желая вдаваться в пространные объяснения. – Просто завтра мне надо будет уйти.
      – На аудиенцию? Я помню, – кивнула Ли.
      Ах да, еще эта аудиенция, йыр бы ее побрал… И тоже в полдень…
      Ничего, подождет.

ГЛАВА 4

      Я медленно шла по эльфийскому разнотравью. Томное полуденное марево разлилось над чуть колышущимися травами, стрекозы лениво взмахивали трепещущими крылышками, изредка пыхая золотыми искрами. Немножко приторный сладковатый запах цветов стелился над землей, окутывая путницу коконом ароматов. Травы – от темно-изумрудных до свежесалатовых – ласково цеплялись за босые ноги: оскорблять Варильфийт туфлями я не смела. Ярко-сиреневые лохматые головки шиточа были покрыты крупитчатой чуть светящейся пыльцой.
      Присев прямо на землю посреди луга, я стала ждать. Полуночные терзания (особенно тяжкие оттого, что в спальне выпившей снотворное Арогры то и дело раздавались странные звуки, и любопытство подстрекало сбегать посмотреть, что там творит домовенок) тем не менее дали плоды, и теперь, сидя на лугу в полдень, я точно знала, чего мне ожидать.
      И дождалась. Сознание окутало липким туманом, голова закружилась, и возникло непреодолимое желание лечь и заснуть. Борясь со сном, я осторожно выставила ментальный блок и спокойно, не оборачиваясь, попросила:
      – Давай поговорим. Ты ведь для этого за мной следишь.
      И снова замолчала, ожидая ответа. Шорох за спиной медленно приблизился, и недовольный девичий голос спросил:
      – А почему это, интересно, я должна верить, что ты не убьешь меня сразу же, как только я выйду?!
      – Потому что уже могла бы это сделать, если бы захотела. Мои реакции куда быстрее обычного человека, и двигаюсь я намного проворнее тебя. Ты это знаешь, – невозмутимо ответила я, все так же не оборачиваясь.
      – Сомневаюсь! – презрительно бросила девушка.
      Я поморщилась, но постаралась не отвечать на грубость грубостью. Бесенята и прочие виды нежити, относящейся к разумной, зачастую оказываются редкостно ворчливым и сварливым народом. Приходится терпеть.
      – Тогда что ты предлагаешь? Оставить все как есть? – Помедлив и не дождавшись реакции, я слегка пригрозила: – Мне, между прочим, до тебя дела нет: сейчас встану и уйду. А вот тебе до меня…
      – Хватит! – раздраженно оборвала она. – Если ты обещаешь не нападать – давай поговорим.
      Я пообещала, и девушка медленно, с опаской вышла из-за моей спины.
      Красное длинное платье свободно облегало тоненькую фигурку, белый шлейф был небрежно закинут на руку. Распущенные темно-русые волосы крупными волнами ниспадали за спину, передние пряди окаймляли изящный овал лица. Карие глаза смотрели спокойно и уверенно.
      Свет, падая широкой белой полосой к ее ногам, размывал очертания трав, не примявшихся под босыми ногами. Никто на лугу не смотрится так же естественно, как полуденница…
      Никто, кроме ведьмы. И ничто не выглядит так странно и противоестественно, как ведьма и полуденница на одном лугу.
      Полуденницы, как и домовята, жили в Нучере. Ничем особенным людям не вредили: лишали сознания, если какой-нибудь припозднившийся селянин не закончил утренние работы к полудню. В полдень работать нельзя.
      Прекрасные как сам солнечный свет, девушки появлялись только там, где в них верили. Ни одной полуденницы не найдешь в Миденме, где давно уже доказано, что в полдень человека с ног валит совсем не прекрасная дева с баюкающим шелестящим голосом, а солнечный удар.
      Впрочем, эльфы в бесят и полуденниц тоже не верили.
      – Откуда ты здесь? – прохладно поинтересовалась я.
      Полуденница – не домовенок, не могущий двух слов связать. Она специально «попалась» ведьме. Осталось узнать – зачем.
      – Не знаю, – раздраженно ответила она. – Я просто шла проверить свое поле – и тут меня закрутило, завертело, сдавило так, что я едва не задохнулась – и поставило на землю недалеко отсюда. Здесь тоже есть поля, и люди покоряются моей власти. Но они в меня не верят. И это твое, ведьминское дело выяснять, как я здесь оказалась!
      Любому духу нужно, чтобы в него верили. Не объясняли случившееся расшатанными нервами или солнечным ударом, а именно – верили. Иначе он зачахнет и погибнет. Домовенок пришел именно к нам в комнату отнюдь не потому, что горел желанием сделать пакость ведьме – просто я была единственной, кто знал и верил в возможность его существования.
      – Они даже не подозревают о том, что ты существуешь, – мстительно «обрадовала» я девушку. Пусть замечание о том, что сбои магии – мое, а не ее дело, было справедливым, но сбавить тон ей бы не помешало.
      Судя по ее ощущениям, полуденницу просто заставили перепрыгнуть с Веткина Ветку,но сделать это с не-магами, да еще не заручившись их помощью и согласием, могли только Хранящие. Едва ли Таирне или Ильянте так надоели эти двое, чтобы они зашвырнули их в Варильфийт. Странные вещи, в общем, творятся.
      – А чего ты хочешь от меня? – осведомилась я.
      – А с чего ты взяла, что я чего-то от тебя хочу? – досадливо фыркнула девушка.
      – С того, что так подставляться на глазах у ведьмы можно было только с одной целью: обратить на себя внимание, чтобы подпитаться верой и предстать в материальном облике, – нудно объяснила я. – А теперь логичный вопрос: зачем?
      Девушка неопределенно хмыкнула, а потом поморщилась и быстро пробормотала:
      – Отправь меня назад. Пожалуйста.
      Я искоса глянула на лицо, некрасиво искаженное гримасой. Ей была глубоко противна самая суть роли просительницы.
      – С чего ты взяла, что я могу? – осторожно поинтересовалась я.
      – Ты ведьма. Ты сильнее, чем просто маг.
      – Но я не Хранящая.
      – Ну и что?
      Я промолчала, не найдясь, что ответить. Потом решительно поднялась на ноги и поманила полуденницу за собой:
      – Хорошо, я попробую. Но ничего не обещаю.
      Если уж все равно создавать портал, то почему бы не убить двух зайцев одним махом?
      И я позвала домовенка. Запыхавшегося, в давешних располосованных мной штанишках и со сползшим на глаза колпаком. На лугу он смотрелся как тюлень в пустыне.
      – Стой здесь, – строго велела я, сосредоточиваясь на создании портала.
      Осторожно свела ладони перед глазами и прижала их ребрами ко лбу. Перед закрытыми глазами появилась маленькая сияющая точка, медленно разрастающаяся в шар. Раскаленный, яркий до боли, ерошащийся колкими лучиками. Шар увеличился до огромных размеров, заполняя собой все пространство перед внутренним взором, и взорвался, рассыпавшись сверкающими брызгами искорок.
      Я резко развела в стороны ладони, представив между ними огромное огненное кольцо – и то не замедлило вспыхнуть наяву, открывая проход на другую Ветку.Рваные сполохи сияющего света разводами и завихрениями смешивались с зияющей тьмой внутри кольца.
      – Прошу! – приглашающий жест рукой их не воодушевил.
      Домовенок с жалобным попискиванием прижался к моей ноге, полуденница с сомнением смотрела на сверкающий портал.
      – Ты уверена, что получилось?
      – Иначе бы я вас туда не отправляла.
      – Но в прошлый раз я ничего подобного не заметила, – все еще сомневалась девушка…
      Я пожала плечами:
      – У каждого мага свои порталы. У меня – огненные кольца, у Таи – разворачивающиеся свитки, у Ильянты – открывающиеся двери. Кому что нравится. В любом случае ничего другого предложить не могу.
      Полуденница, похоже, и сама пришла к такому же печальному выводу, поэтому шагнула вперед и потянула с собой упирающегося домовенка.
      – Да отцепись ты от моей ноги, сквирьфь этакая! – не выдержала я, чувствуя, что от цепких пальцев домового на моих ногах точно синяки останутся.
      Домовенок послушно отцепился, обреченно закатил глаза и позволил запихать себя в портал первым.
      – Прощай, ведьма.
      – Прощай, – согласно кивнула я.
      Девушка скрылась в сразу же потухшем кольце. Отката сил я не почувствовала.
      Браво! Никогда не думала, что мне хватит сил и умений, чтобы отправить на другую – и весьма неблизкую – Веткудвух магически пассивных существ. Хотя чем я хуже Хранящей?
      «Отсутствием Храма, только и всего!» – ехидно высунулся из подсознания разум.
      Чему безумно рада.
 
      Утомленные жарой бабочки сидели на цветках, не слетая, даже если я походя задевала их ногой. Вольнеиты бросали редкую тень, не спасавшую от жары. Я решила, что до Дома я дойду пешком – все равно опоздала, так что уж теперь торопиться?
      Однако кое-кто считал по-другому. Позади раздалось бодрое цоканье копыт, и звонкий голос спросил:
      – Что, Иньярра, на аудиенцию собралась?
      Я резко обернулась и обнаружила за спиной Эльтвара.
      – И тебе здравствуй, досточтимый эльф! – издевательски склонила я голову.
      Эльф ничуть не смутился и продолжил:
      – Что-то опаздываешь…
      – Знаю. Но раз уж все равно опоздала, то чего теперь торопиться?
      Эльф криво ухмыльнулся и согласно кивнул:
      – Точно, чего торопиться? Ты отсюда пешком до Дома аккурат к вечеру придешь.
      – Что?
      – К вечеру, говорю, до Дома дойдешь, – послушно повторил эльф.
      – Почему? – тупо спросила я.
      Эльф обреченно вздохнул, но решил, что сирых, убогих и обделенных интеллектом обижать – грех, и пояснил:
      – Потому что далеко.
      – И что ты мне теперь делать предлагаешь?
      Эльтвар понял, что каши со мной не сваришь, а потому без объяснений схватил меня за талию и забросил на седло позади себя.
      – Хэй, ты чего? – От неожиданности я чуть не свалилась на землю и поспешила уцепиться за пояс эльфа.
      – Везу тебя к королю. Ты недовольна?
      Я была довольна и, поудобнее умостившись позади Эльтвара в седле, даже решила первой начать разговор:
      – Как ты здесь оказался?
      Он чуть пожал плечами:
      – По работе. Мы тут с ребятами какую-то кворр третий день ищем: эльфов сознания лишает, причем безо всяких на то причин. Вроде бы и не больно, вроде бы и без вреда, но обидно… А ты не знаешь, что за дрянь такая?
      Я кивнула:
      – Знаю.
      – Так, может, займешься? – воодушевился Эльтвар, натягивая поводья и заставляя коня поднять голову. – Мы заплатим, если хочешь.
      Я смерила его возмущенным взглядом. Эльфы – единственные существа, от которых я никогда не принимала денег. И он об этом знал.
      – Уже занялась.
      – И?
      – Проблема ликвидирована пятнадцать минут назад.
      – Серьезно?
      Как и всегда, Эльтвар ничуть не удивился. Поразить эльфов вообще сложно, но так хотелось надеяться…
      – Серьезно, – отмахнулась я. – Если что-нибудь такое странное замечаете – говорите сразу королю. Он маг – вот пусть и разбирается.
      Эльф смутился:
      – Ну так мы же не уверены, что это что-то опасное. А просто так Его Величество беспокоить не хочется.
      – Ничего, ему полезно, – мстительно заверила я.
      Из-за робких силуэтов изящных вольнеитов показалась сияющая на солнце крыша Дома. Конусообразное строение с вычурной розеткой наверху. Стройный летящий образ совершенно не напоминал ни одни безвкусные хоромы королей.
      Хотя и Храму не ровня. Изящный снаружи, Дом внутри подразделялся на несколько измерений и был раза в два больше человеческого дворца.
      – Иньярра? – Эльф обернулся и ссадил меня на землю.
      – Что?
      – До встречи, Иньярра.
      Ритуальная фраза. Ею он всегда провожает меня из Варильфийта, зная, что я не вернусь еще лет двадцать.
      – Почему? – удивленно спросила я.
      Эльф неуверенно пожал плечами:
      – Не знаю. До встречи, Иньярра.
      – До встречи, Эльтвар, – растерянно завершила я и пошла к Дому. Не оборачиваясь.
 
      Эльф-секретарь был на своем месте. Более того – он меня ждал. Под столом.
      – Риль, – раздался дрожащий голосок, едва я попыталась прорваться к заветной двери Залы, – риль, вам туда нельзя.
      – Почему? – опешила я.
      – Его Величество сказал, что раз вы опоздали, то ждите до пяти вечера…
      – Что? – медленно, цедя каждый звук, протянула я.
      – Он так сказал, риль, – прерываясь на всхлипы, повторил секретарь. – Он будет очень сердиться, если я вам не передам.
      – Сердиться?
      – Ага…
      – Что, больше, чем ведьма? – насмешливо прищурилась я.
      Эльф вспомнил летающие по комнате вазы, разлитые чернила и испорченные бумаги… и принял смертоносное решение:
      – Знаете, я думаю, что ничего страшного не случится, если вы зайдете!
      – Правда? – удивленно вскинула я брови, уже примерившись было к симпатичной вазе.
      – Да-да-да!!! – заверил меня секретарь, лично вылезая из-под стола и толкая меня по направлению к Зале.
      – Ну смотри, – усмехнулась я и открыла двери.
 
      Я очень старалась одеться соответственно. В голубое ситцевое платье и деревянные танкетки. Более того – представ пред грозные очи Его Первородия, я даже честно попыталась вспомнить, что представляет собой соответствующий случаю реверанс. Без особого, правда, успеха – изображенное мною больше походило на полет пьяной бабочки, – но ведь важен сам факт!
      Присев в заключительном па, я почувствовала страшное: запутавшись в подоле собственного платья, я медленно, но верно теряла равновесие. Причем исправить положение никак не могла: любое движение только приблизило бы печальный финал. Оставалось закрыть глаза и надеяться, что не очень сильно хряснусь головой об пол.
      Не хряснулась: меня поймали.
      – Не умеешь – так не берись, – досадливо проворчал Инк, старательно пряча недопустимый на официальной аудиенции смех.
      – Я как лучше хотела. – Решив, что уделила достаточное внимание этикету, я беззастенчиво уселась на одно из кресел и уставилась на Инка в упор.
      – Что ты хотела мне сказать? – начал он.
      – Когда? – «искренне» удивилась я.
      – На поляне в День Весны, – терпеливо напомнил эльф.
      – Ах, это, – я небрежно махнула рукой, – да это ерунда! Лучше объясни, зачем ты вызвонил меня из самой Окейны.
      Его Первородие досадливо передернул плечами:
      – Иньярра, ты говорила, что тебе есть что мне сказать.
      Я наклонилась вперед и насмешливо протянула:
      – Ты первый.
      – Я король, – веско напомнил он. – Где ты видела короля, первым отчитывающегося перед подданными?
      Я усмехнулась, позволив черному огню заполнить радужку: