Полководцы и военачальники Великой Отечественной (Выпуск 2)

      Чуянов кратко познакомил его с функциями городского комитета обороны.
      - Теперь, - сказал он, - одной из основных задач комитета будет оказание всемерной помощи строительству оборонительных рубежей. Обращайтесь ко мне в любое время суток.
      Вместе с другими руководящими работниками обкома партии Чуянов и Комаровский по карте внимательно "обследовали" намеченные рубежи. Беседа оказалась очень полезной. Превосходно знавшие местность руководители обкома партии дали много ценных советов, позволивших внести коррективы в проекты расположения ряда рубежей.
      Встречи с Чуяновым происходили почти каждый день. Однажды Чуянов позвонил Комаровскому и попросил срочно заехать к нему.
      - Здравствуйте, товарищ командарм, - улыбаясь, приветствовал Чуянов Александра Николаевича и тут же пояснил: "Недавно разговаривал с Москвой. Сказали, что ваше управление переформировывается в 5-ю саперную армию и вы назначены ее командующим".
      В тот же день Комаровскому позвонили из Генерального штаба. Сообщение Чуянова подтвердилось. Было добавлено также, что бригинженер Комаровский остается заместителем начальника ГУОС (переименованного в дальнейшем в Главоборонстрой НКО СССР).
      Новость очень обрадовала Александра Николаевича. Ведь, помимо всех других забот, ему приходилось решать вопросы, связанные с разнородностью подчиненных ему людей: одни были гражданскими, другие - военными. Теперь все становилось в удобные для руководства, строго военные рамки. Прибавилось и помощников. Особенно рад был Александр Николаевич образованию политотдела в армии и введению должности члена Военного совета. Греха таить было нечего, политработа среди строителей велась не на том уровне, какой требовался в тех условиях. Выручали высокая политическая сознательность и патриотизм рабочих и инженерно-технических работников.
      Членом Военного совета был назначен опытный и энергичный политработник бригадный комиссар И. А. Григоренко, много сделавший для укрепления дисциплины и организованности в армии, в выполнении задач по строительству сталинградских рубежей обороны.
      Все оборонительные рубежи, которые предстояло возвести 5-й саперной армии, были разделены на участки. Соответственно им образовывались военно-полевые строительства. Война диктовала свои законы. Строители выходили на работу сразу же, как только прибывали на места. Крайне неблагоприятные погодные условия резко усугубляли трудности. Стояли тридцатиградусные морозы со жгучими ветрами и метелями. В почти плоских сталинградских степях такая погода оказалась подлинным бичом для строителей. Автомашины с продовольствием и всем необходимым для строительства и жизни с трудом пробирались по заметенным пургой дорогам. Первостепенной задачей стала борьба с обмораживанием людей, для чего на заводах было изъято большое количество технического вазелина.
      Но особенно сильно влияла погода на сами работы. Замерзшая земля была твердой как гранит. Ее не брали никакие инструменты и механизмы. Оставалось одно: взрывать. 23 ноября 1941 года Комаровский подписал приказ по 5-й саперной армии, согласно которому в каждой саперной бригаде создавались группы подрывников из расчета пять человек на батальон. В каждой саперной бригаде из числа командного состава назначался ответственный руководитель подрывных работ.
      В подрывники были отобраны наиболее смелые, имевшие хорошую для того времени общеобразовательную подготовку красноармейцы. В течение пяти-семи дней они проходили обучение и направлялись на работы.
      Всю зиму 5-я саперная армия "вгрызалась" в замороженную неподатливую сталинградскую землю. Внешне строящиеся рубежи напоминали передовую линию фронта в разгар ожесточенной артиллерийской дуэли. На всем их протяжении происходили взрывы, в воздух вздымались окаменелые глыбы земли. Там, где взрывами снимался верхний промерзший слой, к работам сразу же приступали экскаваторы. Значительный объем работ производился вручную. Вместе с солдатами отважно трудились жители Сталинграда и окрестных селений, вышедшие на оборонительные работы по призыву областного комитета партии.
      На этот раз рекогносцировка и строительство рубежей, несмотря на суровые погодные условия, начались более организованно и, что особенно радовало Комаровского, профессионально грамотно. Этому способствовал не только накопленный инженерно-техническими работниками опыт на строительстве южных рубежей, но и утвержденные в конце 1941 года начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза Б. М. Шапошниковым указания по строительству батальонных районов в зимних условиях на полевых укрепленных оборонительных рубежах.
      Производство оборудования для рубежей было развернуто на сталинградских предприятиях и находилось под постоянным контролем обкома партии и комитета обороны Сталинграда. Вместе - командование 5-й саперной армии и заводские конструкторские бюро искали пути и способы ускорить производство оборудования. Творческий поиск нередко давал весьма значительные результаты. Как-то в беседе с Чуяновым Комаровский посетовал на трудоемкость сооружения дотов из монолитного железобетона:
      - Но дело не только в трудоемкости. Морозы и ветры дикие. Все вот думаю: как с бетоном быть? Возить его из города нельзя - застынет. Передвижных бетономешалок у нас нет. Топлива для обогрева тепляков тоже нет. Досок для опалубки мало. Может статься, что монолитный железобетон мы вообще не сможем применять.
      - Мда! Серьезный оборот принимает дело, - вдумавшись в слова Комаровского, заволновался Чуянов. - Надо тревогу бить, просить Москву о помощи.
      - Москву все сейчас просят, а она не дойная корова. Что она сейчас может дать? Самим нужно что-то придумать. У меня есть идея. Думаю, стоящая. Вот посмотрите. - Комаровский вынул из портфеля чертежи и пододвинул их Чуянову. - Уверен, что доты и многие другие сооружения можно из подготовленных заранее на заводах деталей собирать. Подсчитывал, обойдется все дешевле и быстрее. И по прочности, на мой взгляд, такие сооружения будут не хуже, чем из монолитного бетона.
      Вдумавшись в записи Комаровского, Чуянов загорелся.
      - А что? - воскликнул он. - Попытка не пытка. Давайте еще раз обмозгуем, проверим все, и, может быть, получится. Порадуем Москву.
      Чуянов выделил опытных инженеров, которые совместно с военными строителями под руководством Комаровского взялись за опыты. Результаты подробно протоколировали. Комаровский хоть и не был по образованию фортификатором, но знал: сборных дотов нигде никогда не делали, и поэтому волновался, сам следил за всем. По сути, это было новое слово в фортификационном строительстве. Волновался и Чуянов. Глубоко вникнув в доводы Комаровского, он понял, что в настоящих условиях сооружения из монолитного бетона не построить. Но война не считалась с условиями: оборонительные рубежи должны были быть созданы! В новаторском предложении Комаровского секретарь обкома партии видел единственную реальную возможность решить задачу своими, местными силами.
      Вскоре были разработаны наиболее оптимальные образцы железобетонных транспортабельных деталей. Собранные из них доты многократно подвергались испытаниям на поражаемость артиллерийским оружием. Каждый раз испытания давали замечательные результаты: сборные доты ни в чем не уступали монолитным.
      - Что же, будем запускать в массовое производство? - спросил Чуянов, обрадованный итогами испытаний и приведенными Комаровским теперь уже конкретными подсчетами экономии времени.
      - Надо, - твердо ответил Комаровский. - Время не ждет.
      Задания на изготовление деталей были даны нескольким заводам, и вскоре по разработанным собственным проектам строители стали сооружать доты. О достигнутом успехе Комаровский сообщил в Москву. Оттуда последовало неожиданное телеграфное распоряжение: прекратить самовольство и строить доты только из монолитного железобетона. "Вот тебе и порадовали Москву", досадовал Комаровский, прочитав распоряжение.
      Конечно, понять это распоряжение было можно (мало ли что выдумают на местах!), но принять его ни командование 5-й саперной армии, ни Сталинградский обком партии никак не могли - слишком уж очевидны были преимущества нового способа сооружения дотов. Командование армии и обком партии написали по своим инстанциям аргументированные письма, в которых настаивали на осуществлении своих предложений.
      В разгар конфликта в Сталинград прибыл Маршал Советского Союза Буденный, командированный Ставкой Верховного Главнокомандования для инспектирования строительства сталинградских рубежей обороны. Ознакомившись с доводами строителей и обкома партии, Семен Михайлович позвонил в Генеральный штаб, но там уже во всем разобрались и одобрили инициативу командования 5-й саперной армии.
      Вместе с Семеном Михайловичем в его зеленом "бьюике" с цепями на колесах Комаровский объехал все интересовавшие маршала объекты.
      Рассматривая из машины раскинувшуюся вокруг бескрайнюю степь, Семен Михайлович задумчиво сказал:
      - Вот ведь как техника войну меняет. Раньше, в гражданскую войну, степь способствовала тем, кто на коне. Так и говорили: "Ускакал в степь ищи ветра в поле". А теперь куда на коне ускачешь? Самолеты найдут, разбомбят. Теперь хозяин в степи тот, у кого самолеты и танки. А если их мало, то строй препятствия, рубежи обороны. Столько саперных работ, как сейчас, я ни в первую мировую, ни в гражданскую войну не видел.
      Сооружаемые рубежи обороны Семен Михайлович осматривал подробно, придирчиво, но остался доволен.
      - Эко разрыли! - указал он на противотанковый ров. - Здесь, чтобы пройти, не танк, а прямо-таки землеходный дредноут нужен.
      Перед отъездом из Сталинграда Семен Михайлович спросил:
      - Ну а как осуществляется ваша инициатива?
      В это время инициатива была уже облечена в четкие производственные задания коллективам ряда сталинградских предприятий. В дальнейшем Комаровскому с группой инженеров удалось улучшить конструкцию сборных дотов и почти вдвое сократить число составлявших ее элементов, значительно снизить расход цемента на их изготовление. Позже, когда были подведены общие итоги строительства оборонительных рубежей, выяснилось, что все это привело к снижению стоимости всех сборных дотов на 1,5 миллиона рублей и дало возможность из сэкономленного цемента соорудить дополнительно еще около 200 дотов.
      Инженерный талант Комаровского проявлялся все ярче, выражаясь в постоянном поиске новых, более эффективных способов строительства оборонительных рубежей и их объектов. Идея создания сборных дотов и ее реализация были первым шагом. Обстоятельно изучив местность, Комаровский нашел, что во многих случаях целесообразнее вместо дотов устанавливать бронеколпаки. Делясь своими соображениями с Чуяновым, Комаровский говорил:
      - Преимущества здесь очевидны. Бронеколпак весит 300-350, а железобетонный дот 1150 килограммов. Значит, выигрываем на транспорте, а он у нас не ахти силен. А главное, сэкономим цемент, щебенку и песок. Здесь намечается явный дефицит, а мы с вами решили дополнительно построить более сотни железобетонных дотов. Металл же в Сталинграде есть. Пойдут лом и отходы предприятий.
      - Голосую обеими руками! - воскликнул Чуянов. - Вы меня сборными дотами покорили. Я верю в вас.
      Наладив производство бронеколпаков, Комаровский со своими помощниками разработал металлическую конструкцию укрытия для станкового пулемета. Она весила 650-750 килограммов вместо 2,7 тонны веса железобетонной конструкции. Одновременно по составленным ими чертежам было развернуто производство металлических наблюдательных пунктов и сборных железобетонных противоосколочных огневых точек. Металлические конструкции изготовлялись на заводе "Красный Октябрь" из производственных отходов и лома.
      Теперь, когда новая идея получила признание, Комаровский организовал строгий контроль за тем, чтобы заготовляемые детали точно соответствовали разработанным образцам: только при этом условии принцип сборности при сооружении дотов и других однотипных объектов мог оправдать себя, способствовать повышению производительности труда и сокращению сроков работ на строительстве оборонительных рубежей. И, наоборот, малейшее отклонение от стандарта нарушило бы сборку, привело бы к резкому снижению качества объектов. Борьба за качество строительства оборонительных сооружений была поставлена во главу угла воспитательной работы среди строителей и рабочих сталинградских предприятий, выполнявших заказы оборонной стройки. Людям разъяснялось, что качество их работы - это главное, оно во многом определяет живучесть и возможности оборонительных сооружений в боевой обстановке, и от него в не малой степени будет зависеть жизнь гарнизонов этих сооружений.
      Контроль за качеством продукции для оборонительных сооружении по указанию Чуянова постоянно был в центре внимания заводских партийных организаций. Отделы технического контроля предприятий тщательно выбраковывали детали, имевшие даже малейшие изъяны. Столь же придирчиво принимали продукцию строители. В итоге на строительные объекты поступали абсолютно стандартные детали, что позволяло вести сборочные работы ритмично и высокими темпами.
      Эффективность инженерного новаторства Комаровского и его сотрудников умножилась высокой ответственностью военных строителей и трудящихся Сталинграда: во многих случаях работы на рубежах опережали установленные графиком сроки, оборудование для рубежей изготовлялось раньше плановых установок и, как правило, при высоком качестве.
      Огромный политический и трудовой подъем строителей вызвала весть о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой. Строители обнимали друг друга, бросали вверх шапки, пускались в пляс.
      Проезжая вместе с членом Военного совета армии Григоренко мимо одной из веселящихся групп строителей, Комаровский услышал:
      - Без нашего брата-сапера ничего бы там не вышло. Под Москвой знаешь какие рубежи были построены! Комаровский. улыбаясь, спросил Григоренко:
      - Слышите, какой задавака?
      - Слышу, - ответил Григоренко. - А ведь этот задавака хоть и преувеличил роль оборонительных сооружений в битве под Москвой, но подал мне важную идею. Нужно провести во всех подразделениях беседы о роли оборонительных рубежей в разгроме фашистов под Москвой, связать их с нашими задачами. А насчет задаваки вы напрасно. Это гордость за свое дело проявляется. И это мне также нужно учесть в работе. Сейчас ведь у бойцов какое мнение о себе? Вроде бы по сравнению с пехотой, не говоря уже о танкистах или артиллеристах, они второго сорта. Этот солдат мне, политработнику, наглядный урок преподал. Нужно развивать у личного состава гордость за свою принадлежность к военно-строительным частям, вырабатывать военно-строительные традиции.
      - Это называется учиться у масс? - пошутил Комаровский и сам ответил: - Нередко мы, руководители, сами задаваками оказываемся. Люди у нас умные, смекалистые, инициативные. Поучиться у них всегда полезно.
      - Вот именно, - сказал Григоренко, и оба углубились в свои думы.
      Мысли Комаровского были в Москве: "Как-то там канал? Испоганено, порушено, наверное, многое". Позже он узнал, что зимой 1941 года по каналу Москва - Волга проходила линия фронта. На берегу Истринского водохранилища гитлеровцы создали сильные укрепления и упорно сопротивлялись во время контрнаступления советских войск под Москвой. Тогда командующий 16-й армией К. К. Рокоссовский образовал две подвижные группы во главе с Ф. Т. Ремизовым и М. Е. Катуковым. 11 декабря была освобождена Истра, а 12 декабря подвижные группы обошли водохранилище с севера и юга и вынудили противника очистить его берега.
      В середине января 1942 года строительство сталинградских и донских рубежей обороны было завершено в полном объеме и в соответствии с плановыми заданиями. Как измерить, как оценить проделанный титанический труд! Вот лишь некоторые показатели. Всего под Сталинградом и по реке Дон было построено 2752 километра оборонительных рубежей, в том числе 1860 километров противотанковых рвов, сотни дотов, дзотов и других объектов. В сооружении рубежей приняла участие огромная армия строителей - около 200 тысяч человек.
      Объезжая вместе с Чуяновым и Григоренко построенные рубежи, Комаровский всматривался в лица бойцов своей армии - обветренные, многие со следами обморожений. По всему чувствовалось, что люди бесконечно устали, но старались выглядеть бодрыми, подтянутыми. Командиры четко подавали команды, кратко, как и должно, докладывали. Во всем был виден порядок, дисциплина.
      - Да, вы не только рубежи построили, - восхищался Чуянов. - Вы воинское объединение создали. Вспомните, как выглядело ваше воинство, когда приехало сюда. Одни штатские, другие военные, почти все небритые, ходили гурьбой. А теперь! Организованное по всем правилам войско.
      Комаровскому были дороги и те - небритые штатские и военные. Он знал, что им пришлось перенести на юге и что они сделали там. Но его радовала происшедшая в людях перемена. "Вросли в войну, - размышлял он, - и живут теперь по ее законам. С такими и горы свернуть можно. Так вот и весь народ врастает в войну, теперь его не сокрушит никакая сила".
      Отвечая Чуянову, Комаровский сказал:
      - А это уже заслуга Григоренко, результат развернутой им партийно-политической работы.
      Видимо, занятый теми же мыслями, что и Комаровский, Григоренко ответил не сразу.
      - Конечно, политработа - дело важное, очень важное, - сказал он. Столь действенной она оказалась еще и потому, что велась на благодатной почве. Люди поняли, что воевать нужно серьезно, упорно и долго, что победа будет достигнута только коллективными усилиями всех и каждого. Может, это на первый взгляд покажется парадоксальным, но я давно уже убедился, что чем ответственней обстановка, тем активнее наши люди. И это закономерно. Люди в такой обстановке отбрасывают все наносное, на первый план выдвигаются и умножаются их патриотизм, сознательность.
      - Эх, друзья, все это так, - прервал Комаровский Григоренко. - Людям же от того, что мы ими любуемся, легче не станет. Вот что: организуем всем баню, дадим неделю отдыха, кинофильмы нужно доставить в каждое подразделение. Затем, пока не получим новое задание, организуем учебу.
      Комаровский имел все основания быть довольным итогами строительства сталинградских оборонительных рубежей. И не только потому, что оно было по всем показателям выполнено и перевыполнено. Его радовало, что в ходе строительства было найдено немало оригинальных инженерных решений, ускоряющих работы и удешевляющих стоимость оборонительных объектов, а главное, улучшивших их качество. Особенно он гордился разработкой и успешным внедрением в практику строительства дотов и других крупномасштабных сооружений из сборного железобетона, что явилось, по сути, новым и чрезвычайно перспективным делом. Как инженер, он понимал, что сборный железобетон имеет большое будущее как в фортификационном деле, так и в строительстве промышленных объектов. В редкие минуты досуга он мечтал, как лучше использовать полученный опыт потом, после войны. Но это "потом" пока еще было далеким. Теперь же нужно было думать прежде всего о войне.
      Александр Николаевич считал, что, освоив искусство строительства фортификационных сооружений, он нашел свое место на войне - то место, где он может быть, как ему казалось, наиболее полезным фронту. Чувство гордости вызывали действительно ставшая сплоченным воинским объединением 5-я саперная армия, ее командиры, инженеры и техники, выросшие в подлинных мастеров фортификационного дела.
      Учитывая опыт, накопленный на строительстве оборонительных рубежей на Украине и под Сталинградом, Комаровский в конце докладной записки в Ставку Верховного Главнокомандования об итогах проделанной работы указал, что 5-я саперная армия готова к выполнению новых заданий по оказанию помощи войскам, действующим на фронте.
      Но в Москве лучше были видны наиболее насущные потребности фронта. 22 января 1942 года Государственный Комитет Обороны принял решение:
      "Поручить бригинженеру Комаровскому - ком. 5-й СА, людей, освободившихся на оборонительном рубеже Сталинградской области (строительных организаций Наркомстроя) в составе: инженеров и техников 400 чел., мастеров и квалифицированных рабочих - 6 тысяч чел., вместе с автотранспортом и строймеханизмами направить на Бакалстрой".
      Это означало, что 5-я саперная армия расформировывалась, а ее коллектив должен был стать ядром коллектива Бакалстроя. Решение ГКО сообщил Комаровскому начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников. В письме маршала содержалось категорическое требование как можно скорее перевозить личный состав и грузы к новому месту работы.
      Трудно было пережить столь крутой поворот судьбы. Сознание сверлила мысль: "С фронта в глубокий тыл! Достойно ли это?" Но постановление ГКО нужно было выполнять. Присланное из Москвы расписание транспортировки людей и грузов на Урал было даже для военного времени крайне сжатым, и Комаровский. подавляя свои чувства, с головой ушел в организацию перевозок.
      В Москве, куда он заехал, чтобы ознакомиться подробнее с планами нового строительства, Комаровский был принят заместителем начальника Генерального штаба генерал-лейтенантом А. М. Василевским, интересовавшимся более подробными сведениями о сталинградских оборонительных рубежах. Разговор был располагающим, душевным, и Комаровский решился высказать свои горестные мысли.
      - Наш коллектив, - сказал он, - приобрел большой опыт строительства оборонительных рубежей и мог бы оказать большую помощь действующей армии. А нас вот в глубокий тыл отправляют.
      - А вы что же, Александр Николаевич, полагаете, что мы всю войну обороняться будем? - вопросом на вопрос ответил Василевский. - Когда-то и в наступление переходить нужно. А для этого необходимо много военной техники. С качественными же сталями для ее изготовления у нас туго. Завод, который вы будете строить, должен дать эти стали - и как можно скорее. Оборонительные рубежи - это ваш вклад в оборону, качественные стали - в наступление наших войск. Думаю, что вам не нужно объяснять, что победа завоевывается не только на полях сражений, но и в цехах заводов. Чтобы вам яснее это стало, скажу, что вашу кандидатуру на пост начальника управления строительства этого гигантского завода, чрезвычайно нужного фронту, я подчеркиваю - именно фронту, выдвинуло не гражданское, а военное ведомство, конкретно Генеральный штаб.
      Комаровский понимал и сам значение промышленности в войне, но такой разговор, какой у него получился с Василевским, морально был ему нужен, он окончательно успокоил его.
      Бакалстрой! Это слово для Комаровского не было новым. Еще до войны, вращаясь среди руководящих кругов строительных ведомств, он знал, что на Урале на базе Бакальского рудного месторождения в начале 30-х годов было намечено соорудить завод качественных сталей. Но в 1935 году начатое строительство пришлось законсервировать. В августе 1940 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли решение с 1941 года возобновить работы по сооружению металлургического завода и пустить его первую очередь в 1944 году. Но началась война, и небольшой еще коллектив Бакалстроя был переброшен для выполнения срочных работ в Челябинске.
      - По сути, все придется начинать с нуля, - разъяснили Комаровскому в ЦК ВКП(б). - И если по довоенному плану первую очередь завода намечалось пустить в 1944 году, то вы должны дать сталь не позже второй половины 1943 года. Для победы нужны металл, качественные стали, производство которых должно быть развернуто на будущем заводе. Потребитель будет рядом. Ведь Челябинск - крупный промышленный центр.
      Работник ЦК, помедлив, решительно добавил:
      - На особую помощь не рассчитывайте. Обкому даны указания всемерно помогать вам. Но вы не один будете у него. Челябинская область перегружена эвакуированными предприятиями. Словом, считайте себя на фронте, находите решение сложных вопросов сами. В Сталинграде, как мы тут знаем, вы умели это делать. Но во всех случаях сталь должна быть в 1943 году.
      В феврале - апреле 1942 года на место будущей стройки прибыла основная часть коллектива бывшей 5-й саперной армии. Это были высококвалифицированные кадры инженеров и техников, строителей и монтажников, люди, хорошо узнавшие, почем фунт лиха на строительстве оборонительных рубежей. С удовлетворением всматривался Александр Николаевич в их лица, обветренные, решительные, а многие и знакомые. С ними он готов был возглавить любую стройку, такие не подведут!
      Но если трудности закалили людей, сделали их стойкими, упорными, то этого нельзя было сказать о технике - ее тяжелые испытания, как известно, укрепить не могут. Комаровский только сокрушенно покачивал головой, осматривая прибывавшие вместе с людьми изношенные машины, видавшие виды, обшарпанные, с вмятинами строительные механизмы. "И всем этим работать будем, - несколько подавленно отмечал он про себя. - Ничего другого не дадут, об этом ведь прямо сказали в Москве".
      Времени на раскачку война не давала. Прибывавшие подразделения строителей сразу же включились в дело. Отсчет времени строительства металлургического завода под Челябинском велся с момента прибытия на место первых небольших подразделений военных строителей из 5-й саперной армии. Позже, 2 августа 1942 года, в соответствии с решением СНК СССР строительство получило новое название: вместо Бакалстрой стало называться Челябметаллургстрой и под этим наименованием яркой страницей вошло в летопись героического подвига тружеников советского тыла, воинов-строителей в годы Великой Отечественной войны.
      Территория будущего завода общей площадью 1200 гектаров и вся округа на многие километры представляла характерную для Южного Урала лесостепь и была покрыта глубоким слоем снега. "Действительно все нужно начинать с нуля, - сказал Комаровский, осматривая с группой инженеров местность, и, поежившись от пронизывающего холода, добавил: - Пожалуй, с абсолютного нуля".
      Обстановка складывалась очень тяжелой. Сложными были организационные вопросы. Теперь Комаровскому вновь приходилось руководить смешанным коллективом, состоявшим из военнослужащих и гражданских работников. Нужно было организовать управление их деятельностью. Прежняя армейская структура была отменена, новая еще вырабатывалась. Особенно ощущалось отсутствие на строительстве партийно-политического органа. Давили хозяйственные заботы. Задачи со многими неизвестными возникали одна за другой. Где расселять людей? Из чего строить жилища, если кругом снежная пустыня? Где взять питьевую воду, если вода в единственной здесь реке Миасс пригодна только для технических целей?
      Подобных вопросов было множество. Возникали и на первый взгляд совсем неожиданные. Как только начали прибывать первые эшелоны подразделений военных строителей, командирам стали поступать рапорты строителей об отправке их на фронт, сами командиры с тем же обращались к Комаровскому. Количество рапортов быстро перевалило за сотню. И в каждом обида: строили, мол, рубежи обороны, себя не щадили, работали днями и ночами, в зимние метели, под вражеской бомбежкой. За что же теперь в тыл направили? Мы на фронте полезнее.
      Комаровский задумался, вспомнил свои собственные мысли и чувства, когда получил приказ возглавить Бакалстрой. Пусть другими словами, по-иному выраженные, но именно эти знакомые и понятные ему мысли и чувства волновали подателей рапортов. Поэтому Комаровский понимал: просто отказать - это значит обидеть людей в самом главном, ведь просьба их священна - они просились на фронт и знали, что это значит. "Надо людям рассказать, зачем они здесь, - решил Комаровский, - рассказать, что даст будущий металлургический завод фронту и почему его нужно строить по-фронтовому. Поймут, должны понять".
      Собрав совещание руководящего состава, Комаровский начал его резко:
      - Зачем нас всех сюда направили, вы знаете. Не нужно вам объяснять, как важно быстрее дать качественные стали танковым и другим военным заводам. Потому тем из вас, кто написал рапорт об отправке на фронт, отвечаю сразу, на всех рапортах мною наложена резолюция: "Отказать". Впредь подобные рапорты я вообще читать не буду. Но то, что знаете вы, не знают рядовые строители. С ними говорить так, как я сейчас с вами говорю, нельзя. Нужно рассказать им о задачах строительства, сказать то, что мне в свое время сказали: "Строительство оборонительных; рубежей - это наш вклад в оборону, построим металлургический завод, дадим сталь - это будет наш вклад в наступление советских войск". И еще вот что: без прикрас, не скрывая ничего, разъяснять людям, какие трудности всем нам нужно преодолеть здесь. Все это прошу сделать как можно скорее, для чего провести специальные собрания строителей по подразделениям.
      Комаровский не ошибся. Именно тяжелые условия, трудности, стоящие перед коллективом строителей, сознание того, что даст будущий металлургический завод фронту, оказали на строителей огромное мобилизующее воздействие. "Работать по-фронтовому, преодолевать трудности как на фронте, выполнять задания как боевые" - таков был общий смысл решений собраний строителей.
      Этот случай отложил важный след в сознании Комаровского. Он вспомнил строительство канала Москва - Волга. За короткий срок тогда на строительные площадки были собраны многие тысячи инженеров, техников, рабочих. И нередко невозможно было удовлетворить их насущные нужды. Основная масса строителей канала, особенно в глубинных районах, жила хуже, чем жили инженерно-технические работники и рабочие других строек и предприятий. Но люди предпочитали эту худшую жизнь, мирились и с бараками, и с отсутствием клубов и парикмахерских, и с перебоями в подвозе продовольствия. Почему? Потому что каждый из них знал, что он делает, понимал значение своего труда, свое место в нем. Именно поэтому так стойки, так инициативны были люди и на строительстве оборонительных рубежей. Там также каждому был ясен смысл и значение его работы. "Политическая сознательность, патриотизм людей, - подытожил свои мысли Комаровский, - это великая сила, если придать ей конкретное содержание. Нужно, чтобы каждый строитель видел непосредственную связь своего труда с большими и важными задачами, стоящими перед всем коллективом".
      В дальнейшем как на Челябметаллургстрое, так и на других стройках отличительной чертой деятельности Комаровского как руководителя было стремление довести до сознания каждого работника конкретное значение его труда, добиться, чтобы все и каждый четко знали свое место и роль в общем деле. "Этим многое определяется, - говорил он руководителям строительных районов, участков и различных служб, - и дисциплина, и трудовое рвенье, и инициатива в работе".