ПОСЛЕ РЕФОРМ

 
      Император Александр III, получив Россию при стечении самых неблагоприятных политических конъюнктур, высоко поднял международный престиж России без пролития капли русской крови.
      Сергей Витте
 
      Два постоянных фактора сопровождают перемены на русском троне. Первый - тяжелое положение страны, которую принимает в наследство новый царь. Так было до XIX в. Но в XIX в. - это особенно наглядно. Александр I, правивший 25 лет, доводит Россию до истощения бесконечными войнами - его сын Николай принимает страну в тяжелом состоянии; Николай I, правивший 30 лет, оставляет сыну государство, проигравшее войну, задыхавшееся от невозможности реализовать реформы, необходимость которых видели все. Александр II, остававшийся на троне 26 лет, разорванный бомбой террористов, несмотря на проведение реформы, передает наследнику государство на распутье. «Император Александр III вступил на престол в смутное время», - писал его министр финансов Николай Бунге, предлагая программу реформ1.
      Первый фактор порождал второй - каждый новый царь начинал с переделки того, что было сделано его предшественником. И - если снова ограничиться только XIX в. - достаточно вспомнить, как резко повернул политику Николай I, как он резко отказался от политики отца Александра II.
      Положение России резко ухудшалось в конце царствования? Скорее - наоборот. Но перемена на троне давала возможность подвести баланс, открывая тем самым новому царю возможность заняться улучшениями.
      1 Записка, найденная в бумагах Н.Х. Бунге// Источник. М., 1993. № 0. С. 29.
      [148/149]
      Имелся и третий фактор. Его можно точно считать постоянным: неподготовленность наследника, который, как правило, случайно оказывался на троне. Александр I стал императором после убийства отца, Николай I - после отречения законного наследника брата Константина, Александр II - после внезапной смерти отца, Александр III - после убийства отца.
      Абсолютная, самодержавная власть, которой обладал русский император, давала каждому новому царю возможность править по-своему, видеть Россию собственными глазами (или глазами близких доверенных людей). Личность нового царя была в числе важнейших факторов, определявших судьбу страны.
      Реакция
      Действие или состояние, возникающее в ответ на то или иное воздействие.
      Словарь
 
      Александр III вступил на престол в 36-летнем возрасте. Второй сын, он до двадцатилетнего возраста не думал о троне, ибо наследником, цесаревичем, был его старший брат Николай, внезапно умерший в апреле 1865 г. Но и став наследником, будущий царь не ждал короны. Александр II, которому в 1881 г. исполнилось 63 г., был в расцвете сил, только что вступил в морганатический брак с любимой женщиной (которую наследник активно не любил) и собирался долго царствовать.
      У Александра III были хорошие учителя: курс истории читал ему Сергей Соловьев, право - Константин Победоносцев, стратегию - генерал Драгомиров, русский язык - академик Грот. Во время войны с Турцией наследник командовал Рущукским отрядом. Он рассчитывал получить командование всей армией, но Александр II предпочел ему своего брата - великого князя Николая. Рущукский отряд не сыграл важной роли в стратегических планах русской армии, но его командир увидел реальную войну, обнаружил «кошмар войны», как он выражался в письмах. Можно предположить, что впечатления, полученные во время кампании 1877-1878 гг., сыграли свою роль в нежелании Александра III втягивать Россию в военные конфликты. В его царствование не было больших войн.
      [149/150]
      Александр III короновался в 1883 г., и его внешность произвела на всех неизгладимое впечатление. Огромного роста, русоволосый, русобородый, с голубыми глазами, он показался художнику Василию Сурикову «истинным представителем народа». Художник добавляет: «Что-то грандиозное в нем было»2. Сергей Витте, отмечая импозантность фигуры императора, говорит, что «если бы Александр III явился в толпу, где бы совсем не знали, что он император, все бы обратили внимание на эту фигуру». По свидетельству Витте, Вильгельм II находился под большим впечатлением после знакомства с русским царем: «Вот это действительно был самодержавный император»3.
      При оценке умственных способностей молодого императора - такого единства нет. В декабре 1865 г. Константин Победоносцев занес в свой дневник: «Сегодня, после первых занятий с цесаревичем Александром, я пробовал спрашивать великого князя о пройденном, чтобы посмотреть, что у него в голове осталось. Не осталось ничего - и бедность сведений, или, лучше сказать, бедность идей, удивительная»4. Эта оценка интересна, ибо Константин Победоносцев будет поставщиком основных идей в период царствования Александра III. Сергей Витте, министр Александра III, хорошо знал императора, и в своих воспоминаниях пишет о нем: «Несомненно обыкновенного ума и совершенно обыкновенных способностей…». А потом - на этой же странице - поправляется: «Пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования»5. Но, подводя итоги царствования Александра III, Витте дополняет портрет: «Он был человеком сравнительно небольшого образования, можно бы сказать - он был человеком ординарного образования. Но вот с чем я не могу согласиться и что мне часто приходилось слышать, это с тем, что император Александр не был умным… Может быть, у императора Александра III был небольшой ум рассудка, но у него был выдающийся ум сердца; это своего рода ум, присутствие которого часто, в особенности в положении лиц, которым приходится умом предвидеть, предчувствовать и предопределять, несравненно важнее ума рассудка»6.
      Иного мнения был военный министр генерал Банковский, который просто, по-солдатски говорил: «Это был Петр со своей дубинкой. Нет,
      2 Волошин МЛ. Лики творчества. М., 1887. С. 343.
      3 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. С. 188.
      4 К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. М.; Пб.. 1925. Т. 1. С. 1003.
      5 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. С. 188-189.
      6 Там же. С. 408.
      [150/151]
      это одна дубина без Великого Петра, чтобы быть точным»7. Новейший биограф Александра III приходит к выводу, что «при недостаточной образованности (он), безусловно, обладал природным умом - практическим, здравым, хотя и неразвитым и довольно ограниченным»8.
      Экономическое положение страны было тяжелым: огромные расходы на войну с Турцией, голод в Поволжье (1880 г.). Но и население, и правительство привыкли к «временным трудностям». Были известны способы их преодоления. Несравненно более трудной проблемой был выбор пути. Александр III, вступив на трон, оказался на распутье: продолжать дело отца, реформы которого, несмотря на все их недочеты, трансформировали Россию, либо отказаться от наследства. Убийство Александра II, царя-Освободителя, было для нового императора знаком ошибочности политики отца.
      Сомнения в пользе реформ, опасения, что, вызванные ими изменения ослабляют самодержавную власть царя, возникли у цесаревича до 1881 г. Огромное влияние оказывает на него Константин Победоносцев (1827-1907), бывший наставник, профессор гражданского права, назначенный в 1880 г. на пост оберпрокурора Синода (он занимал его до 1905 г.). Обер-прокурор Синода был не только административным главой русской православной церкви, но и - практически - министром культов. В его ведении находились все религии и верования на территории империи. В бесконечных письмах, в личных беседах Константин Победоносцев объяснял цесаревичу, что все трудности объясняются «польской интригой», орудием которой служат проникшие всюду, подтачивающие устои «жиды».
      Сергей Витте, давая оценку своим коллегам, с которыми он работал, пишет о Победоносцеве (последний был назначен членом комитета министров, хотя статус обер-прокурора Синода этого не предусматривал): «Из всех государственных деятелей России, с которыми мне пришлось иметь дело… Константин Петрович Победоносцев был человек, наиболее выдающийся по своему таланту или, вернее, не столько по таланту, как по своему уму и образованию»9. Витте вспоминает, что после назначения на пост министра финансов он имел беседу с Александром III, который предупредил его не поддаваться влиянию Победоносцева, Добавив: «…вообще Победоносцев человек очень ученый, хороший,
      7 Ламздорф В.Н. Дневник, 1891-1892 гг. М., 1935. С. 342.
      8 Твардовская В.А. Александр III// Российские самодержцы, С. 301-302.
      9 Bumme С.Ю. Воспоминания. Т. 1. С. 306.
      [151/152]
      бывший его профессор, но что, тем не менее, из долголетнего опыта он убедился, что Победоносцев отличный критик, но сам никогда ничего создать не может». Царь признал, что Победоносцев принес ему много пользы тем, что помог временно остановить смуту 1881 г. и дать России опомниться, но, добавил Александр III, «я уже давно перестал принимать во внимание его советы»10.
      Разговор имел место в 1892 г. После убийства Александра II, во время смуты, новый император, после недолгого колебания, выбрал дорогу, рекомендованную Константином Победоносцевым. На заседании Совета министров, собранном через неделю после 1 марта, Александр III объявил, что вопрос о созыве представителей от земств и городов, несмотря на подпись Александра II нельзя считать предрешенным, ибо покойный император хотел до утверждения проекта выслушать мнение министров. Еще через две недели собирается новое совещание, на котором большинство высказывается за продолжение реформ. В числе сторонников продолжения политики Александра II были Лорис-Меликов, военный министр Николай Милютин, министр финансов Александр Абаза, ряд других министров и два великих князя - Константин Николаевич и Владимир Александрович. Против созыва общественных представителей выступал наиболее красноречиво Константин Победоносцев. Обер-прокурор Синода был последователен. В свое время он писал цесаревичу: «Повсюду в народе зреет такая мысль: лучше уж революция русская и безобразная смута, нежели конституция». Александр III после совещания 21 апреля писал Победоносцеву, демонстрируя хорошее усвоение идей профессора: «Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление, Лорис, Милютин и Абаза положительно продолжают ту же политику и хотят так или иначе довести нас до представительного правительства, но пока я не буду убежден, что для счастья России это необходимо, конечно, этого не будет, я не допущу. Вряд ли, впрочем, я когда-либо убежусь в пользе подобной меры, слишком я уверен в ее вреде»11.
      29 апреля был опубликован Манифест, составленный Победоносцевым и без изменений подписанный Александром III. Министры не знали его содержания. Новый император объявлял, что «глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину
      10 Витте С.Ю. Указ. соч. С. 368-369.
      11 Письма К.П. Победоносцева к Александру III. M., 1926. С. 120, 126.
      [152/153]
      самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений».
      Выбор был сделан, Александр III отверг наследство отца и пошел в обратную сторону. Император переслал Победоносцеву анонимное письмо, которое произвело на него огромное впечатление. «Отец твой не мученик и не святой, - писал неизвестный автор, - потому что пострадал не за церковь, не за крест, не за христианскую веру, не за православие, а за то единственно, что распустил народ, и этот распущенный народ убил его»12.
      Знаком нового царствования стал переезд в Гатчину - Александр III выбрал своей резиденцией замок, в котором прятался от врагов и был убит Павел I. Казнь пяти террористов, убивших Александра II, - пять виселиц напомнили о начале царствования Николая I.
      Политику реформ Александра II называли «революцией сверху». Политика Александра III не была «контрреволюцией сверху», ибо фундамента перемен, происшедших в России в 60-70-е годы, ликвидации крепостного права, она не затронула. Можно бы говорить о «контрреформах сверху», но если революции могут приходить и снизу, реформы, как и контрреформы, всегда идут только «сверху». Царствование Александра III - эпоха реакции, в том смысле, что политика нового императора была ответом на действия Александра II. Сын убитого получил, с его точки зрения, доказательства того, что самодержавие потеряло контроль, что власть вытекает из рук царя.
      Александр III, объявив в Манифесте, что будет «утверждать и охранять» самодержавную власть, декларировал желание вернуть себе полный контроль в государстве. Михаил Катков выразил основную линию политики Александра III, приветствуя в 1884 г. первый органический акт нового царствования, студенческий устав, заменивший устав 1863 г., словами: «Встаньте, господа. Правительство идет, правительство возвращается».
      Лорис-Меликов и другие министры, сторонники продолжения политики реформ, поняли, что их время кончилось после публикации Манифеста, и подали в отставку. Министром внутренних Дел, на место Лорис-Меликова, был назначен граф Николай Игнатьев. Энергия, «серебро русского инстинкта» бывшего дипломата, как выразился о нем Победоносцев, импонировали Александру III. Новый министр приступил прежде всего к реорганизации аппарата. В августе 1881 г. было издано «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». Положение называлось временной мерой - оно
      12 Цит. по: Твардовская В.А. Александр III. С. 237.
      [153/154]
      сохранилось до 1917 г. Процесс контрреформ начался. Первый удар наносился по судебной реформе - «Положение» открыло административной власти широкие возможности вторжения в компетенцию судов. В местах, объявленных на положении усиленной или чрезвычайной охраны, судебные органы были непосредственно подчинены администрации. Местные власти получили право прибегать к исключительным мерам - административной высылке без суда, военным судам, закрытым судебным процессам. В Петербурге, Москве и Варшаве при полицейских управлениях были учреждены специальные розыскные органы - отделения по охранению порядка и общественной безопасности, которые обычно назывались охранными отделениями, или «охранкой». Их задача - расследование политических преступлений. Они заменили, по словам сотрудника «охранки» (позднее - разоблачителя ее деятельности) Леонида Меньшикова, «архаическое III отделение»13.
      Александр III, легко утверждая меры по усилению охраны порядка, колеблется принять окончательное решение по главному политическому вопросу. Объявив о твердом желании сохранить самодержавную власть, император собирает в Петербурге в сентябре 1881 г. комиссию, состоящую из 32 человек (большинство из них - представители земских учреждений). Их официальное название - сведущие люди. Обсуждалось два вопроса: о системе продажи водки и помощи крестьянам-переселенцам. Вопросы не были первостепенной важности, но желание Александра III выслушать мнение «сведущих людей» позволяло предполагать возможность участия общественности в решении государственных проблем. Исходя из этого предложения, граф Игнатьев подхватил мысль идеолога славянофилов Ивана Аксакова о созыве Земского собора, чисто русского либерального института, способного «посрамить все конституции в мире», и в то же время удерживающего Россию «на ее исторической, политической и национальной основе». План, предложенный Иваном Аксаковым и принятый Николаем Игнатьевым, предлагал избрать из сословий на основе имущественного ценза 4 тыс. выборных, в том числе 1 тыс. от крестьян.
      Александр III отверг проект манифеста о созыве Земского собора, составленный графом Игнатьевым. «Я слишком глубоко убежден в безобразии представительного начала, чтобы когда-либо допустить его в России в том виде, как оно существует по
      13 Меньшиков Л. Охрана и революция: К истории тайных политических организаций, существовавших во времена самодержавия. М., 1925. Ч. 1. Годы реакции, 1885-1898. С. 16.
      [154/155]
      всей Европе»14. - заявил император. Даже в форме Земского собора «представительное начало» было для него неприемлемым.
      Граф Игнатьев был отправлен в отставку. Период колебаний закончился. Новым министром внутренних дел, фактическим главой правительства стал граф Дмитрий Толстой.
      Сергей Витте подчеркивает, что Александр III всегда сам назначал каждого министра. Даже в первую половину царствования, когда он находился под сильным влиянием Победоносцева, окончательное решение оставалось за императором. Он выбрал графа Дмитрия Толстого (1823-1889). «Имя гр. Толстого, - писал Михаил Катков, - само по себе уже есть манифест, программа»15. Английский историк Хью Сетон-Уотсон резюмирует: «Дмитрий Толстой стал известен в русской исторической литературе, как один из наиболее ханжеских и наиболее влиятельных реакционеров XIX в. Его единодушно ненавидели все русские и либеральных, и радикальных взглядов. Скорее консервативный Чичерин написал в своих воспоминаниях: «Можно назвать лишь немного людей, причинивших такой вред России»16.
      Назначение Дмитрия Толстого министром внутренних дел было его возвращением на государственную службу. В 1866 г., после выстрела Каракозова, Дмитрий Толстой занял пост министра просвещения, став одновременно обер-прокурором Синода. Только в 1880 г, Лорис-Меликов убедил Александра II отправить графа Толстого в отставку. Александр III знал, что найдет в графе Толстом человека, который сможет «распутать узел реформ», полученный им в наследство. Император мог теперь опереться на «Тройку»: Константин Победоносцев - Дмитрий Толстой - Михаил Катков. Сын министра внутренних дел был женат на дочери издателя «Московских ведомостей», что подчеркивало единодушие «Тройки».
      30 мая 1882 г. Дмитрий Толстой был приглашен во дворец к императору, который сообщил ему о назначении. Граф Толстой рассказал, вернувшись домой, о разговоре. В ответ на предложение занять пост министра внутренних дел (что фактически означало - возглавить правительство). Толстой ответил, что он уже стар, и не способен менять свои взгляды. На вопрос царя, какие взгляды он имеет в виду. Толстой ответил, что, по его убеждению, история России складывалась вокруг дворянства, в минувшие 25 лет
      14 К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Т. 1. С. 241.
      15 Московские ведомости. 1882. 3 июня.
      16 Seton-Watson H. The Russian Empire, 1801 - 1917. Oxford, 1967. P. 380.
      [155/156]
      было сделано все, чтобы подорвать роль этого класса. Александр III ответил, что совершенно согласен с ним17.
      Второй вариант этого разговора изложил в своих мемуарах граф Валуев со слов Дмитрия Толстого. Граф Толстой будто бы сказал царю, что не признает «крестьянской России» и добавил: «Ваши предки создали Россию, но они нашими руками ее создали». При этих словах, якобы царь «покраснел и отвечал, что он этого не забывает»18.
      Характер Дмитрия Толстого, опытного царедворца, «доводящего раболепство и угодничество до тех крайних пределов, которые обыкновенно нравятся царям, но во всех порядочных людях возбуждают омерзение»19, дает основание предполагать, что более точна первая версия разговора. Тем не менее, можно не сомневаться, что разговор о дворянстве шел. Ибо этот вопрос стоял первым в программе нового царя. Обнаруженная в архивах в 1993 г. «Записка», адресованная Александру III генерал-адъютантом Отгоном Рихтером, долгие годы командовавшим императорской главной квартирой, человеком из ближайшего окружения императора, говорит об этом же. Генерал Рихтер - военный, а не государственный деятель - позволяет себе представить в марте 1883 г. программу правительственной деятельности, выделяя в ней три вопроса: экономический, административный и сословный. В частности, в «Записке» настоятельно рекомендуется: «Дворянством, как ближайшею опорою трона, необходимо дорожить, его нужно поднять в собственных глазах…»
      Генерал Рихтер указывает на важнейшее следствие реформ «последнего царствования», которые он считает
      «благодетельными» и вызванными «настоятельными требованиями жизни»: они привели к «умалению» чтоб не сказать уничтожению привилегий, которыми пользовалось дворянство». Дело было не только в изменении материального положения помещиков, потерявших крепостных. Дворянство потеряло ощущение главного, господствующего класса. Когда распалась «цепь великая», сковывающая Россию, она, по выражению Некрасова, ударила «одним концом по барину, другим по мужику». Мужик к ударам привык, а помещики, дворянство восприняли их очень болезненно. Но проблема была не в них, а в самодержавии. «Понятие о государственном строе, - объяснял генерал Рихтер, - вылилось в формулу Царь и народ, т. е. представляя ее графически - высокий столб, на вершине которого Царь, а основание
      17 Русский архив. 1905. Т. 1. С. 688-689.
      18 Валуев П.А. Указ. соч. С. 446.
      19 Воспоминания Б.Н. Чичерина. С. 192.