История Российской империи
      История России 1917-1995
      Утопия у власти
      Об авторах
      МИХАИЛ ГЕЛЛЕР родился в 1922 году. По образованию историк, доктор исторических наук. В 1950 г. был арестован и приговорен к 15 годам лагерей. Отсидел 6 лет. В 1957 г. освобожден из тюрьмы. В 1963 г. был вынужден уехать из России. Жил в Варшаве, затем - в Париже. Профессор Сорбонны. Автор ряда книг, исследующих различные аспекты русской литературы и истории, в том числе: «Концентрационный мир и советская литература», «Андрей Платонов в поисках счастья», «Под взглядом Москвы», «Машина и винтики. История формирования советского человека». Работы М. Геллера публиковались в Англии, Франции, Польше и других странах. Скончался в 1997 г.
      Вспоминает французский писатель, политолог Ален Безансон:
      «Примерно между 1970 и 1991 гг. горстка людей, можно сказать, голыми руками сопротивлялась одному из ужасающих чудовищ XX века - коммунизму… Поскольку коммунизм до сих пор не осужден - более того, предпринимаются попытки его реабилитации - этим людям так и не была воздана должная честь… Михаил Геллер и другие умерли… почти неизвестными…
      …В кругу специалистов по русской литературе и истории, советскому коммунизму, постсоветской России имя Михаила Геллера произносится с особым почтением. Он был Мастер, и все это знали. Когда самые знаменитые международные ученые попадали в Париж, каждый из них обязательно поднимался в маленькую квартиру, забитую книгами, чтобы «отрегулировать» свои знания и суждения по знаниям и суждениям Михаила Геллера. У него в гостях бывали сегодняшние российские и польские министры, сотрудники посольства Китая, и даже французский МИД, к своей чести, порой просил у него совета… Мудрость, человечность Михаила Геллера, его богатейший опыт, его безбрежная начитанность, юмор, деликатность в общении - все это сделало его несравненным, незабываемым другом».
      АЛЕКСАНДР НЕКРИЧ (1920-1993 г.г.) - историк по образованию, доктор исторических наук. С 1950 по 1976 год - старший научный сотрудник Института Всеобщей Истории Академии Наук СССР Событием не только для ученых, но и широких кругов интеллигенции стала публикация в Москве в 1965 году его книги «1941, 22 июня». После ее выхода в свет А. Некрич был выдворен вначале из института, а затем и из страны.
      С 1976 года он - научный сотрудник Русского Исследовательского Центра Гарвардского университета в США. А. Некрич - автор многих работ по истории Великобритании, СССР, международных отношений, второй мировой войны, в том числе: «Внешняя политика Англии. 1939-1941г.г.», «1941, 22 июня», «Наказанные народы», «Отрешись от страха. Воспоминания историка». Труды А. Некрича публиковались в СССР, США, Англии и других странах.

      * Евразия
      * Время и место
      * Соседи: хазары, Византия и другие
      * Первые шаги
      * Владимир Красное Солнышко: крещение Руси
      * Апогей и упадок
      * «Слово о полку Игореве»
      * На развалинах

      * Нашествие
      * Появление Москвы
      * Возвышение Литвы
      * Битва на Куликовом поле
      * Битва на Куликовом поле и после

      * Государь всея Руси
      * Третий Рим
      * Москва и мир
      * Грозный царь
      * Семибоярщина
      * Годы реформ
      * Время реформ и успехов
      * На Восток и на Запад
      * Апология самодержавия
      * Опричнина
      * Конец царствования
      * Смутные времена
      * Правитель и царь
      * Царь Борис
      * Самозванцы
      * Цари и самозванцы

      * Итоги смутных времен
      * Трудное выздоровление
      * Алексей Тишайший
      * Осень Московии
      * Раскол
      * На юг и север
      * Два наблюдателя: Григорий Котошихин и Юрий Крижанич
      * В ожидании Петра

      * Зачем был нужен Петр?
      * Годы учения
      * Северная война
      * Реформы или революция
      * Завещание Петра Великого

      * «Птенцы гнезда Петрова»
      * Дни русской «конституционно-аристократической» монархии
      * Императрица и фаворит
      * Поиски наследника
      * Дочь Петра Великого
      * Новые земли
      * Дух времени
      * Война в центре Европы
      * Эксцентричный император

      * Техника власти
      * Регулярное государство
      * Внешняя политика Екатерины II
      * Новые планы
      Глава 8. ГРОССМЕЙСТЕР МАЛЬТИЙСКОГО ОРДЕНА
      * Новые рубежи
      * Цареубийство
      Глава 9. РЕАЛЬНОСТЬ И МЕЧТЫ АЛЕКСАНДРА I
      * Негласный комитет
      * Новая карта Европы
      * Второй тур реформ
      * «Спаситель Европы»
      * Отечественная и заграничная война
      * Реакционная декада

      * 14 декабря 1825
      * Строительство системы
      * Рождение идеологий
      * Николаевские войны
      Глава 11. ЦАРЬ-ОСВОБОДИТЕЛЬ: ЭПОХА ВЕЛИКИХ РЕФОРМ
      * Наследство
      * Революция сверху
      * Всеобщее недовольство
      * «Новые люди»
      * Империя идет на восток

      * Реакция
      * На дороге в капитализм
      * «Россия для русских»
      * К «Сердечному согласию»

      * По стопам отца
      * Первая война
      * Первая революция
      * Думская монархия
      * На перепутье
      * Гибель дома Романовых
      Заключение. ОТ ИМПЕРИИ К ИМПЕРИИ
      История России 1917-1995
      Утопия у власти

      Социализм в одной стране
 

ВВЕДЕНИЕ

1. Первая мировая война

 

2. Весна 1917

 

3. Осень 1917

 
      Глава вторая. ИЗ ЦАРСТВА НЕОБХОДИМОСТИ В ЦАРСТВО СВОБОДЫ (1918-1920)
 

1. «Похабный мир»

 

2. Дух разрушающий…

 

3. Рождение диктатуры

 
      4…вплоть до отделения
 

5. Красные и белые

 

6. Интервенция

 

7. «Даешь Варшаву!»

 

8. Крестьянская война

 

9. Крестьянская война - Кронштадт

1. Шаг назад

 

2. Двухэтажная политика

 

3. Рыжий цвет времени

 

4. На штурм духа

 

5. Смена вех

 

6. Союз нерушимый

 

7. «Кафтан Ленина»

 

8. Годы ожидания

 

9. Эмиграция

 
      10. Кто кого
 

11. 1Что делать с культурой?

 
      Глава четвертая. ПОИСКИ КОНФЛИКТОВ (1926 - 1928)
 

1. Смерть НЭПа

 

2. Внешняя политика

 

3. Заря новой цивилизации

 
      Глава пятая. ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ (1929 - 1934)
 

1. Пять в четыре

 

2. «На всех парах через болото»

 
      3. Неудержимое восхождение Иосифа Сталина
 

4. Спокойствие на всех границах

 

5. «Жить стало веселее…»

 
      Глава шестая. СОЦИАЛИЗМ ЗАВОЕВАН (1935 - 1938)
 

1. Убийство Кирова

 

2. Сталинская демократическая

 

3. Обыкновенный террор

 

4. На путях к войне

1. Готовы к отпору?

 

2. На пути к оси Москва-Берлин

 

3. Самообман и обман

1. На краю поражения

 

2. Правительство, народ и война

 

3. Победа под Москвой

 
      4. Проигранные сражения и солдатские жизни
 

5. Дранг нах Волга

 

6. Немецкие оккупанты

 

7. Сталинград

 

8. Курск - перелом в войне

 

9. Катынская трагедия

 
      10. Государство и церковь
 

11. СССР и западные союзники

 
      12. Ялта - благословение советской империи
 

13. Капитуляция Германии

 

14. Вызов режиму

 

15. Потсдам

 

16. Итоги

 
      История России 1917-1995
      Утопия у власти

      Мировая империя
      Глава девятая СУМЕРКИ СТАЛИНСКОЙ ЭРЫ (1945-1953)
 

1. Репатриация

 

2. Повстанческое движение

 

3. Холодная война вовне и внутри

 

4. От войны к миру

 

5. Лагерная империя

 

6. Кризис режима

 

7. Смерть Сталина

 
      Глава десятая ГОДЫ РАСТЕРЯННОСТИ И НАДЕЖД (1953-1964)
 

1. Первый «триумвират»

 

2. XX съезд КПСС

 

3. Кровавая осень пятьдесят шестого

 

4. Из опыта улучшения советской системы

 

5. Сосуществование и экспансия

 

6. Два главных «брата»

 

7. Ракеты на Кубе

 

8. У истоков духовного возрождения

 

9. Новочеркасский расстрел (июнь 1962)

 
      10. Падение Хрущева
      Глава одиннадцатая ЭПОХА РЕАЛЬНОГО СОЦИАЛИЗМА (1965-1980)
 

1. Коллективное руководство

 

2. Партия жаждет спокойствия

 

3. Нарушители спокойствия

 

4. Весна в Праге

 

5. «Разрядка» и «детант»

 

6. На пути к Хельсинки

 

7. Обыкновенный социализм

 

8. Хельсинки - Кабул

 

9. Конец «брежневского времени»

1. От председателя КГБ к генсеку

 

2. Дисциплина - мать порядка

 

3. Со школьной скамьи - в Афганистан

 

4. Мир - это война

 

5. Последнее каррэ

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 
      История России 1917-1995
      Утопия у власти

      Седьмой секретарь
      Блеск и нищета Михаила Горбачёва
      Посвящение автора:
 

ЖЕНЕ, КАК ВСЁ, ЧТО ДЕЛАЛ

 

1. МУЖ СУДЕБ

 

* А. ТРИ СМЕРТИ

 

* Б. ПОЧЕМУ ОН?

 

* В. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГЕРОЯ

 

* Г. ОСТАНОВКА В СТАВРОПОЛЕ

 

* Д. ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОСКВУ

 

2. КРИЗИС

 

* А. ЧТО ДЕЛАТЬ С НАРОДНЫМ ХОЗЯЙСТВОМ?

 

3. РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ

 

* А. «ВЕРХИ НЕ МОГУТ»

 

* Б. «НИЗЫ НЕ ХОТЯТ»

 

4. ЧТО ДЕЛАТЬ?

 

* А. ГЛАСНОСТЬ

 

* Б. ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ ПРОПАСТЬ

 

* В. СТАХАНОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

 

* Г. ЗДЕСЬ РОДОС - ЗДЕСЬ ПРЫГАЙ

 

* Д. БАРЬЕР ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

 

* Е. АГРАРНАЯ СТЕНА

 

* Ж. МАФИЯ: ЛЕВ ПРЫГНУЛ

 

5. КОЛУМБОВО ЯЙЦО ПОЛИТИЧЕСКОЙ РЕФОРМЫ

 

* А. КАДРЫ

 

6. В ЗЕНИТЕ

 

* А. ЛИЧНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ

 

* Б. «ГЕНЕРАТОР ИДЕЙ»

 

* В. ПРАВО-ЛЕВО

 

* Г. ЩИТ И МЕЧ

 

* Д. АРМИЯ И «ПЕРЕСТРОЙКА»

 

7. ЗАКАТ ИМПЕРИИ?

 

* А. ТРЕЩИНЫ В СТЕНАХ

 

* Б. ТРЕЩИНЫ В ФУНДАМЕНТЕ

 

* В. РУССКИЙ ВОПРОС

 

8. ЭСКИЗ ПОРТРЕТА ВОЖДЯ

 

* А. ПРЕЗИДЕНТ СССР

 

* Б. СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА

 

9. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

 
      10. Послесловие: Что было потом?
      Из прошлого в будущее
      Примечания
 

ВВЕДЕНИЕ

 
      Ничто не меняется так быстро, как прошлое.
      (Наблюдение)
      Несовременная история подозрительна.
      Паскаль
 
      Необыкновенная хрупкость наших представлений о прошлом очевидна. Во всех странах взгляды на историю меняются в зависимости от разных причин: появляются новые документы, меняются политические режимы, приходят молодые историки, настаивающие на своем желании увидеть былое по-своему, по-новому. Нигде, однако, прошлое не менялось так часто, так радикально, как в стране, рожденной Октябрьской Революцией.
      Первый русский историк-марксист Михаил Покровский, занявший после революции административные посты, давшие ему власть на «историческом фронте», сформулировал принцип отношения к прошлому: история есть политика, опрокинутая в прошлое. Можно при желании найти сходство между формулой Покровского и мыслью Паскаля. С той принципиальной разницей, что марксистско-ленинский принцип носит, прежде всего, инструментальный характер. Американский писатель Амброз Бирс, циник и пессимист, пришел к выводу, что «история - это рассказ, как правило неверный, о событиях, главным образом незначительных, которые были результатом деятельности правителей, в большинстве негодяев, и солдат, как правило дураков». Формула Покровского позволяла тем, кто осуществлял политическое руководство страной, рассказывать о прошлом то, что им было нужно, решать, кто в былые времена был негодяем, а кто героем, кто дураком, а кто великим мудрецом, пророком, видевшим будущее, т.е. коммунистом.
      В 1931 г. Сталин впервые продемонстрировал возможности использования прошлого. Он представил Россию несчастной жертвой: «История старой России состояла, между прочим, в
      [3/4]
      том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все за отсталость». Эпитафия по старой, отсталой России была нужна в период первой пятилетки для утверждения необходимости быстрого рывка вперед, превращения страны в индустриальную державу.
      Проходит несколько лет, и вождь народов меняет свой взгляд на историю России. Желая использовать русский национализм для укрепления режима, он меняет прошлое. Движущей силой развития страны перестает быть классовая борьба, как учили марксисты, а становится строительство могучего государства, с постоянно расширяющимися границами. Новый учебник по «истории СССР» для школ, утвержденный в 1936 г., начинается рассказом о государстве Урарту, существовавшем в Закавказье у озера Ван в IX в. до нашей эры, поскольку оно было первым государственным образованием на территории будущей социалистической державы.
      По мере нарастания напряжения в Европе во второй половине 30-х годов российское прошлое начинает меняться как в калейдоскопе; назначаются новые главные враги, а прежние временно амнистируются, история России изображается уже не как цепь поражений, но как вереница блистательных побед на востоке, западе и севере. Сталин давал указания. Их подхватывали, развивали, объясняли историки. Осип Мандельштам с некоторой гордостью заметил, что в Советском Союзе к поэзии относятся чрезвычайно серьезно: поэтов убивают. Он имел в виду государственные убийства за стихи, которые чем-то не понравились властелину. Серьезным было отношение не только к поэзии: убивали, наказывали арестом, тюрьмой, лагерем за ошибочную (не совпадавшую с очередной директивой) интерпретацию прошлого, настоящего, будущего.
      Споры о прошлом, которые велись и ведутся всегда и во всех странах, в Советском Союзе приняли характер борьбы за «истину», совершенно обязательную для всех в промежутках между очередным ее изменением по приказу сверху. Дискуссии о происхождении имени «Русь», о роли норманнов в образовании Руси, об авторстве эпоса «Слово о полку Игореве», о степени прогрессивности Ивана Грозного или Петра I носили государственный характер и расценивались как выражение отношения к социализму. В результате историки нередко опровергали сегодня то, что они писали вчера. В 1939 г. один из самых известных советских медиевистов академик Греков оценивал «Повесть временных лет» - первый летописный свод, источник основных
      [4/5]
      сведений о начальном периоде истории Киевской Руси, написанную в XII в., неприязненно: «Несомненно, хроникер, представитель определенного класса, имеет собственную точку зрения и преследует определенные политические цели. Поэтому наше отношение к хронике как историческому источнику должно быть вдвойне осторожным»1. Проходит несколько лет, и в 1943 г. Борис Греков утверждает: «Повесть временных лет» - одно из трех творений человеческого гения, которым суждено вызывать негаснущий интерес на протяжении веков… Для нас это уникальный источник, дающий не всегда полный, но тем не менее… подлинный и содержательный рассказ о раннем периоде истории Руси…»2.
      Развал в начале 90-х годов нашего века советской империи, возникшей на обломках российской, еще раз изменил взгляд на русское прошлое, Его можно рассматривать сегодня как историю рождения, развития, расцвета и упадка империи. Понятие империи - государства, управляемого полновластным монархом и включающего в свой состав завоеванные и присоединившиеся народы, - позволяет проследить идею, определявшую внутреннюю и внешнюю политику страны, социальное устройство, нравы. «Толковый словарь русского языка» Владимира Даля определяет империю как «государство, которого властелин носит сан императора, неограниченного, высшего по сану правителя»3. Формально Российская империя родилась в 1721 г., когда Петр I, победитель в Северной войне, объявил себя императором. Но уже в XV в., после падения Константинополя, в Москве возникает идея преемственности, которая сто лет спустя будет выражена в знаменитой формуле: два Рима было, третий стоит, а четвертому не быть. В 1547 г. Иван IV Грозный примет титул «царя всея Руси». Царь - трансформированный Цезарь - объявил себя наследником Римской империи после гибели Византии. В эпоху монгольского ига царем называли на Руси татарского хана. Иван объявил себя также и наследником Золотой орды.
      Восхваление государства, могучей державы, как цели в себе было свойственно многим русским историкам. Николай Костомаров (1817-1885), историк-украинец, профессор Петербургского
      1 Греков Б. Киевская Русь и проблема происхождения русского феодализма у М.Н. Покровского// Против исторической концепции М.Н. Покровского. 1. 1939. С. 90.
      2 Он же. Первый труд по истории России// Исторический журнал. 1943. С. 65-67.
      3 Даль В. Толковый словарь… 2-е изд. СПб.; М., 1880-1882. Т. 2. С. 42.
      [5/6]
      университета, писавший по-русски, выражал в середине XIX в. надежду на близость времени, «когда встретить у историка похвалу насильственным мерам, хотя бы предпринимаемым и допускаемым с целью объединения и укрепления государства, будет так же дико, как теперь было бы дико услышать с кафедры одобрения инквизиционных пыток и сожжений, совершавшихся не только с высшей целью единства веры, но еще с самой высшей и благой - ради спасения многих душ от адского огня в будущей жизни»4. Не все русские историки восхваляли насильственные меры, использованные для создания империи, но все считали процесс расширения государства совершенно естественным. И поэтому, например, в «Русской истории» Василия Ключевского (1841-1911), на которой воспиталось несколько поколений, не упоминается колониальная политика России.
      Две главные причины определяли это отношение. Прежде всего - натуральность раздвижения границ до географических пределов (гор, океанов) и далее. Как паровой каток, двигалось русское государство по гигантской равнине, неся цивилизацию и культуру. Второй причиной было существование могучей империи. Историки рассматривали ее прошлое, исходя из настоящего. Сила, размеры империи давали ей легитимность. И дополнительный стимул для восхваления страны, добившейся замечательных успехов. Могучее государство, как идеальная цель усилий поколений, превратилось - с интенсивностью, неизвестной дореволюционной науке, - в объект культа советских историков. Академик Тарле восторженно писал в 1946 г.; «У человека, который, по счастью нашему, руководит нашей Родиной, среди многих даров есть дар понимания заслуг людей, которые верно послужили народу. Сталинское поколение хорошо понимает, что такое история России, любовь к России»5.
      Крушение империи позволяет увидеть в новом ракурсе ее историю, значение и необходимость составлявших ее мастей для метрополии, возможности неимперского существования России. Алиса, попавшая в страну чудес, очень жалела бедную память, которая действует только назад, помнит только прошлое. История иногда помогает вспомнить и будущее.
      4 Костомаров Н. Личность царя Ивана Грозного// Собр. соч. Т. 5. С. 413.
      5 Героическое прошлое русского народа. М., 1946. С. 133.
      [6/7]

ИМПЕРИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ

 
      Евразия
      Вся история Евразии есть последовательный ряд попыток создания евразийского государства.
      Георгий Вернадский. Берлин. 1927
      Победа Красного интернационала - нашей коммунистической партии… историческое проявление евразийского государства.
      Георгий Вернадский. Москва. 1941
      Мы евразийцы; сохранение союза славян и тюрков, мусульман и православных - суть евразийской идеи.
      Газета «День». Москва. 1992
 
      Евразия, евразийство - понятия, вошедшие в научный и политический словари в 1921 г., когда группа молодых русских ученых, оказавшихся в эмиграции, выпускает сборник «Исход к Востоку». Авторы - историк, философ, богослов, лингвист - свидетели революции, гражданской войны, распада российской империи, катастрофы, напоминающей Смутное время XVII в. «Россия в развалинах. Разбито и растерзано ее державное тело.
      [7/8]
      Взбудоражена и отравлена, и потрясена русская душа…»1 Нужна надежда. Евразийцы предложили новое издание известной идеи об особом пути развития России, ее миссии. Раскинувшаяся на двух континентах, соединяющая их, но не идентифицирующая себя ни с Европой, ни с Азией, являясь одновременно и Европой и Азией, Россия виделась авторам «Исхода к Востоку» Третьим миром, что было несомненным вариантом Третьего Рима. В год публикации манифеста евразийцев Николай Устрялов, идеолог отказа от борьбы с советской властью, зачинатель движения «Смена вех», видит в Третьем интернационале возможность реализации русской идеи Третьего Рима.
      Евразийство, как и все его предшественники, провозглашавшие враждебность Западу, «латинству», настаивало на «третьем» пути между двумя субконтинентами. Но этот путь не проходил точно посредине. Евразийцы определенно склонялись к Востоку. Название сборника было недвусмысленной декларацией. Октябрьская революция показалась им доказательством поражения России на западном пути и знаком необходимого поворота на Восток. Решение Ленина перенести столицу из Петербурга, города, обращенного на Запад, в Москву, воспринималось как свидетельство понимания большевиками евразийского характера страны. Конгресс народов Востока, организованный Коминтерном в Баку в 1920 г. и объявивший «джихад» империализму, было еще одним доказательством евразийства большевиков. «Советская Россия, хотя и окруженная врагами, - объявил представитель Москвы, - может производить оружие, которым в состоянии вооружить не только русских рабочих и крестьян, но может вооружить индусских, персидских и анатолийских крестьян и повести их в совместные бои к общим победам»2.
      Историки-евразийцы представляли русскую послереволюционную катастрофу в контексте тысячелетнего колебательного движения народов Евразии - с востока на запад и обратно. Историк Георгий Вернадский утверждал: «Вся история Евразии есть последовательный ряд попыток создания единого евразийского государства. Попытки эти шли с разных сторон - с востока и запада. К этой цели клонились усилия скифов, гуннов, хазар, турко-монголов и славяноруссов. Славяноруссы одолели в этой исторической борьбе»3.
      1 Фроловский Георгий. Евразийский соблазн// Современные записки. Париж. 1928. № 34. С. 346.
      2 Радек К. Пять лет Коминтерна. В 2 томах. М., 1924. Т. 2. С. 228.
      3 Вернадский Г.В. Начертание русской истории// Ч. 1. Прага, 1927. С.
      [8/9]
      Традиционная периодизация русской истории делила прошлое на время правления князей или царей, в зависимости от места пребывания столицы государства (Киев, Москва, Петербург). Марксисты добавили свою, классовую, периодизацию. Георгий Вернадский предложил «евразийскую» хронологию, положив в основу периодизации отношения между степью и лесом в русской истории. Попытки объединения степи и леса, причем он употребляет эти понятия не в почвенно-ботаническом значении, а в совокупности их природного и историко-культурного смысла, Вернадский кладет в основу русского исторического процесса. Историк отмечает колебательное движение с юга и востока на север и северо-восток, конечная цель которого - объединение леса и степи, или, иначе, распространение российского государства почти до естественных пределов Евразии.
      В определении Г.В. Вернадским смысла исторического процесса в евразийском пространстве обращает на себя внимание выражение - «единое евразийское государство». Единство как условие мощи представляется историку необходимым условием, главной целью.
      Евразийцы обратились на новом, послереволюционном витке русской истории к старым, надо бы сказать вечным, русским вопросам: Запад и Восток, демократия и самодержавие. Поворот к Востоку означал не только утверждение оптимистического взгляда на будущее, но и выбор новой модели для возрожденной России.
      Философ и поэт Владимир Соловьев (1853-1900), горячий сторонник сближения православия и католичества, констатируя в конце XIX в. увлечение «Востоком», спрашивал Россию. «Каким же хочешь быть Востоком: Востоком Ксеркса иль Христа?» Четверть века спустя евразийцы ответили: над Россией встает «тень великого Чингисхана, объединителя Евразии». Отвергнув традиционную византийскую модель, евразийцы выбрали в качестве образца монгольскую империю Чингиса и его потомков - языческую, деспотическую, подчиняющую всех обитателей интересам государства.
      Евразийская концепция истории России - детище кризиса. В поэтическом исступлении Александр Блок кричал в 1918 г.: «Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, с раскосыми и жадными очами!» В апреле 1941 г., подписав договор о ненападении с Японией, довольный Сталин уверял японского министра иностранных дел Мацуоку: «Мы с вами - азиаты». Близилась пугавшая Сталина война с Германией. В 1992 г. вновь раздается крик: «мы - евразийцы!» Как не один раз в прошлом, российское государство, теряя территории на Западе, надеется, уйдя на Восток, отлежаться,
      [9/10]
      набрать новые силы, и вернуться к прежним границам. К началу 80-х гг. XX в. границы советской империи на Западе вышли далеко за пределы рубежей российской империи, за пределы Евразии, границы которой никогда не были достаточно точно установлены. Возможно, поэтому откат будет особенно сильным. Но это волновое движение происходило и происходит на территории, естественные границы которой задерживаются Тихим океаном на Востоке, пустынями на юге, Балтикой на Западе.
      Время и место
      Эти безграничные равнины были предназначены для политического единства.
      Анатоль Леруа-Болье. Париж. 1898
 
      Степи российские являются продолжением степей азиатских и сливаются со степями венгерскими. Степной материк - от Желтого моря до озера Балатон - был заселен кочевыми народами, которые с доисторических времен преодолевали в поисках пастбищ огромные дистанции. Волны нашествий, зарождаясь в глубинах Азии, накатывались на степь: пришельцы оттесняли прежних обитателей, которые, в свою очередь, занимали пастбища более слабых народов. Отец истории Геродот, посетивший в V в. до н.э. греческую колонию Ольвию, расположенную на правом берегу Буга, оставил основные сведения о первоначальных обитателях пространства, которые позднее станут называть южнорусскими степями.
      Киммерийцы, первый - по сообщению Геродота - народ, обитавший на берегах Черного моря на рубеже II-I тысячелетия до н.э., оставил после себя немного следов. Пришедшие потом скифы известны значительно лучше; они оставили обнаруженные в погребениях великолепные памятники материальной культуры: золотые украшения, утварь, оружие. Сохранилась и память о скифах - воинственных наездниках, господствовавших на территории между Доном и Дунаем, совершавших набеги в район Кавказа и дальше. Образ скифа - свободного всадника, не знающего над собой никакой власти - воспламенил воображение поколения, пережившего захват власти большевиками в 1917 г. и настаивавшего на родстве русских и древних степных воинов.