5

Две медсестры везли лежавшую на каталке Джэми по коридору. На ее лице была кислородная маска, к руке подсоединена трубка с кровью, текущей из аппарата для переливания. Двери автоматически открылись. За ними оказался ярко освещенный коридор с дверями, ведущими в операционные. Вслед за медсестрами шли двое хирургов. Цифры на стенных часах показывали 12:35. Глядя, как закрываются двери, Кавано еще сильнее сжал в руках края обмотанного вокруг него одеяла.

— Я слышал, что ты остановил кровотечение с помощью гидроизоляционной ленты, — раздался голос за его спиной.

Кавано обернулся к Разерфорду. Его темное лицо было серым от усталости. Повреждения, полученные от побоев, еще не зажили, как и у Кавано.

— Пора преподавать эту методику в Академии, — добавил Разерфорд.

Внутри у Кавано была такая пустота, что он с трудом нашел в себе силы ответить.

— Рад тебя видеть, Джон.

— Верится с трудом, учитывая то, в какие неприятности ты влип, избегая встречи со мной.

— Когда ты прибыл?

— Вчера вечером. Когда стало очевидно, что ты в очередной раз обвел нас вокруг пальца, мы решили лично полюбоваться Кармелем. На самом деле твой второй звонок застал меня уже в самолете, принадлежащем Бюро. Где-то над Огайо.

— Ты дал команду полиции сообщать обо всех происшествиях с людьми, внешне похожими на нас?

— Вполне разумная тактика. Ты все время попадаешь в неприятности. Она поправится? — спросил Разерфорд, кивнув головой в сторону дверей хирургического отделения.

— Они не знают, — ответил Кавано, глядя на свои руки.

— Мне очень жаль. Мы должны были попытаться помочь тебе вернуть ее.

— Попытаться. Слишком много времени на то, чтобы все скоординировать. Правительство больше беспокоится о том, чтобы найти Прескотта, а не помочь мне. Я не мог так рисковать.

— Врачи не сказали, когда они смогут сделать первые выводы насчет ее состояния?

— Через четыре-пять часов.

— Нелегкое ожидание, — вздохнул Разерфорд. — У тебя есть выбор. Провести это время за решеткой или вместе с нами. Ты готов помочь нам найти Прескотта?

6

В помещении для инструктажей отделения полиции Монтеррея стояли два ряда скамеек. На них сидели усталые офицеры Министерства юстиции и местные полицейские. Они слушали Кавано. То и дело звонили телефоны. Каждый раз, услышав звонок, Кавано напрягался, думая, что это звонят из больницы. Но оттуда не звонили.

— Художник попытается набросать портрет, исходя из твоего описания. Все аэропорты на побережье оповещены, — сказал Разерфорд.

— Я не думаю, что он решит бежать отсюда, — откликнулся Кавано. Яркий свет резал глаза. — С его точки зрения, мы оба должны быть мертвы.

Он задумался. В данный момент можно было сказать, что Джэми умирает. Собравшись с силами, он продолжил:

— Я сообщил Прескотту, что правительственные службы не смогли узнать о том, что он находится в Кармеле. В конце концов, если бы я работал на правительство, я бы не действовал в одиночку. Прескотт исключительно уверен в себе и может решить, что ему наконец-то удалось замести все следы. Он может сделать то, чего от него вовсе не ожидают. Остаться дома. Где тот список, о котором я говорил?

Кавано имел в виду список людей, купивших или взявших в аренду недвижимость в районе Кармеля и Монтеррея в течение последних трех недель, а также тех, кто подавал заявки на игру в гольф на самых престижных из местных площадок.

Разерфорд передал Кавано несколько листов бумаги.

— Вот то, что есть на сегодняшний день. Сюда не входят люди, снявшие недвижимость напрямую, в обход риелтеров. Мы проверяем последние объявления в местных газетах, пытаясь связаться с собственниками предоставляемого в аренду жилья, чтобы узнать, с кем они договаривались.

— Больше, чем я ожидал, — сказал Кавано, глядя на листы. Казалось, свет стал еще ярче.

— Это весьма популярный район.

— Почему адреса находятся в основном за пределами Кармеля?

— Очень дорогая недвижимость. Мало кто может позволить себе такую. Кроме того, место столь хорошее, что очень немногие продают дома.

Кавано продолжал разглядывать список имен. На листах были указаны люди, проживающие в Пасифик-Гроув, Монтеррее, Сисайде, Кармеле и Кармель-Хайлэндс.

— Чтобы проверить все эти адреса, нужна куча народу. Много времени и усилий, чтобы не дать Прескотту заподозрить, что мы подбираемся к нему.

— Надеемся, что удастся частично сэкономить время и силы, если какие-то из этих имен покажутся вам подозрительными, — сказал сотрудник ФБР.

— Когда Карен делала новые документы для Прескотта, она, по идее, не должна была выбрать какое-то необычное имя. И еще помнить о том, чтобы оно не вызывало ни малейших ассоциаций с прежней жизнью Прескотта, — пояснил Кавано.

Сидевшие в комнате люди устало поглядели на него.

— Если только у нее не было нехорошего предчувствия относительно Прескотта, — добавил Кавано.

Во взглядах засветилась надежда.

— Если Карен подозревала, что оказалась в опасной ситуации, она наверняка выбрала такое имя, которое дало бы мне какой-то намек и возможность найти Прескотта.

— Вам? — переспросил агент.

— Она имела все основания полагать, что я постараюсь найти человека, причинившего ей вред.

— Вы были настолько близки?

— Я служил в «Дельта Форс» с ее братом. Он умер, истекая кровью, у меня на руках.

В комнате воцарилось молчание.

Кавано продолжал просматривать листы.

— Его звали... — Кавано ткнул пальцем в строчку. — Бен.

Разерфорд подошел к нему и прочел имя:

— Бенджамин Крамер.

— Кармель-Хайлэндс, — добавил Кавано. Он вспомнил, что, когда они ехали мимо этого поселка, он спросил Прескотта насчет этого места. «Небольшой поселок на утесе, обрывающемся в океан», — сказал тогда Прескотт, как нечто само собой разумеющееся. «Этот ублюдок живет там, — понял Кавано. — Я даже не догадывался, что проехал мимо его дома».

— Насколько можно быть уверенным в этом? — спросил Разерфорд. — Это может оказаться простым совпадением.

— Сначала я даже не обратил внимания на это имя. Бен никогда не настаивал на том, чтобы его называли полным именем. Для нас он всегда был просто Беном. Но у Прескотта пунктик насчет уменьшительных. Он четко оговорил, что его следует называть Дэниэлом, а не Дэном. Когда он придумал для себя псевдоним Джошуа Картер, он сразу же сказал персоналу спортивного клуба, что его следует называть Джошуа, а не Джош. Многие имена в списке написаны сокращенно — Сэм, Стив. На их фоне Бенджамин выглядит до ужаса формально.

— А что насчет фамилии «Крамер»? — спросил агент.

— До того, как попасть в аварию и стать инвалидом, Карен была помолвлена с парнем по фамилии Крамер. Как только этот урод узнал, что Карен не поправится до конца жизни, он расторг помолвку. Бен говорил, что единственным положительным исходом аварии было то, что Крамер не женился на Карен.

— Посмотрим на адрес. Кто из вас хорошо знает Хайлэндс? — спросил Разерфорд.

— У меня там тетя живет, — сказала женщина-полицейский, беря в руку телефон.

Разерфорд повернулся к другому полицейскому:

— У вас есть подробная карта района?

— В компьютере, через Интернет можно получить изображение со спутника.

— Тогда надо точно установить местоположение дома.

Зазвонил телефон. Один из полицейских снял трубку. Кавано одновременно и надеялся, и боялся того, что это звонят из больницы, но звонили по другому поводу.

Кто-то вставил в компьютер компакт-диск. На экране появились немногочисленные улочки Кармель-Хайлэндс. Полицейский ввел адрес.

— Вот здесь. На краю скального гребня, у самого обрыва.

Появилось увеличенное изображение со спутника. На нем виднелись крыши домов, растительность и линии улиц. Полицейский навел метку на нужный дом и еще увеличил изображение.

— Большой участок, — сказал Кавано.

— В Хайлэндс есть участки в гектар и даже больше.

— Большой дом.

— Судя по отбрасываемой тени, если сравнить с другими домами, он одноэтажный.

Женщина-полицейский закончила разговор со своей тетей и положила трубку.

— Там все друг друга знают. Когда этот парень приехал, она зашла к нему и принесла в подарок корзину фруктов. Он страдает избытком веса. Неприветлив. Сказал, что сидит на диете, и ему нельзя есть фрукты. В них фруктоза. Так и сказал — фруктоза. Она встречала его еще несколько раз. Похудел, отрастил эспаньолку. От нее виден его дом, сквозь деревья. В доме горит свет.

— В полвторого ночи? — переспросил агент ФБР.

— Может, он оставляет свет включенным даже тогда, когда его нет дома.

— Или пакует вещички, — добавил Разерфорд, хватая телефон. — В этом случае у нас не слишком много времени, чтобы поймать его.

7

Кавано стоял позади трех полицейских машин, поставленных вплотную друг к другу, чтобы образовать заграждение у въезда на неосвещенную улицу. Отсутствие нормального сна и нервное напряжение довели его до состояния, близкого к срыву. Он все больше беспокоился о Джэми. Перед тем как приехать сюда, он позвонил в больницу, но там пока не могли сказать ничего определенного о ее состоянии. Стоявшие рядом Разерфорд и его сотрудники разглядывали ближайшие дома в приборы ночного видения. Затем они сосредоточили свое внимание на крайнем в ряду доме. Он стоял на самом краю утеса. Позади его низенького силуэта можно было бы разглядеть гребни волн в океане, но вокруг него горело множество фонарей. Некоторые из окон в доме тоже были освещены.

— Я не видел, чтобы за занавесками кто-нибудь двигался, — сказал агент.

— Возможно, Прескотт уже сбежал, а зажженный свет должен ввести нас в заблуждение, — предположил кто-то другой.

Кавано скрестил руки на груди, пытаясь согреться. Холод пронизывал его, несмотря на то что он давно переоделся в сухую одежду. Страх за Джэми. И просто страх.

— Вы ничего и не увидите, — сказал он. — У Прескотта нет привычки расхаживать рядом с окнами.

Затем его внимание привлекли движущиеся фигуры. Полицейские вывели из очередного дома жившую в нем семью и отвели за ограждение. Людям заранее позвонили по телефону, разбудив их. Им было сказано, что не следует включать свет и необходимо выйти из дома через заднюю дверь, где их уже ждала вооруженная охрана.

— Это последние? — спросил Разерфорд.

— Шесть домов, шесть семей. Вывели всех, — ответил полицейский.

Из стоявшего позади ограждения грузовика раздавался шум. Одетые в черное люди надевали наушники радиостанций, бронежилеты, портупеи и шлемы. Десяток солдат из штурмового подразделения спецназа, проверяющих перед боем пистолеты и винтовки, сейчас больше походили на звездных десантников из фантастического фильма.

Разерфорд направился к ним. Следом пошел и Кавано.

Позади грузовика стоял мужчина средних лет в гражданском. Он показывал командиру штурмовой группы рисунок, на котором примерно набросал внутреннюю планировку дома Прескотта. Офицер освещал рисунок неярким красным фонариком, свет которого нельзя было заметить издалека.

— Когда вы последний раз там были? — спросил командир.

— Пять недель назад. Перед тем как предыдущий жилец уехал. Мы хорошо общались с Джэем. Чертовски жаль, что он заболел.

— С тех пор проводились какие-нибудь строительные работы? Не было ли рабочих? Или что-то другое, в этом роде?

— Я ничего такого не видел.

— Хорошо. Значит, так. Передняя дверь ведет в гостиную. Справа — комната с телевизором, запасная спальня и ванная. Слева — кухня, еще две спальни и туалеты. Кабинет. Великоват этот чертов домик. А это что за застекленные двери на выходе из гостиной?

— Они выходят на террасу, метра три в ширину. Она прямо над утесом. Со стороны утеса — парапет, высотой по пояс.

— А это место в задней части гаража?

— Прачечная.

— А рядом с ней?

— Затемненная комната. Я и Джэй любим... любили фотографировать, — хмуро проронил мужчина. — Занимались фотографией, пока он не заболел.

Командир показал рисунок солдатам и начал объяснять порядок действий при проникновении в дом. Когда они закончили, он повернулся к Разерфорду.

— Не знаю, как вы, а мы готовы.

— Еще раз хочу напомнить, что он нужен нам живым, — сказал Разерфорд.

«Значит, правительство все-таки хочет заключить сделку с Прескоттом», — подумал Кавано.

— Он вооружен?

— Насколько нам известно, у него винтовка «AR-15», переделанная так, чтобы вести огонь очередями. Пистолет калибра 9 миллиметров, возможно, не один.

— Если он начнет стрелять в нас...

— У вас есть слезоточивый газ. Светошумовые гранаты. В случае непосредственной угрозы жизни постарайтесь ранить его, но не убивать.

— А еще у него есть бронежилет из кевлара, — добавил Кавано.

Солдаты обернулись в его сторону и оценивающе посмотрели.

— Вы телохранитель? — спросил командир.

Кавано проигнорировал неверный термин.

— Я несколько раз сталкивался с ним. Он исключительно опасен.

Командир снова поглядел на Разерфорда.

— Вы говорили, что наш объект — биохимик.

— Правильно.

— Недоучка, вообразивший себя суперменом.

— Который уже убил по крайней мере пять человек, — добавил Кавано. — Он очень умен и гордится этим. Не следует недооценивать его.

— Мы забросаем его светошумовыми гранатами так, что он оглохнет на неделю вперед.

— Вам рассказали об оружии, которое он изобрел? — спросил Кавано.

— Какая-то штука, вызывающая страх?

— Гормон, распыляемый в виде аэрозоля.

— Гормон? — переспросил командир, глядя на Кавано так, будто хотел добавить: «Да ну?». — Мои ребята отслужили уже лет по семь. Захват какого-то там биохимика — просто каникулы по сравнению с тем, чем мы занимались. Мы привыкли к страху. Точнее, умеем его использовать.

— Знаю, — сказал Кавано.

Командир посмотрел на него внимательнее. Похоже, он не поверил, что Кавано в курсе того, о чем речь.

— Пока вы не испытаете это на своей шкуре, вы не поймете, насколько это мощная штука, — сказал Кавано. — Если вы почувствуете едкий запах...

— Это будет от того, что он обгадится от страха, увидев, как в его доме воцарится ад кромешный, — закончил за Кавано командир.

— Я думаю, мне надо войти первым, — сказал Кавано.

— Что?! — вскричал Разерфорд.

— Я готов к тому, что может произойти.

Кавано заранее ужаснулся предстоящей встрече с этим мерзким запахом и всем, что ему сопутствует, но он не мог позволить этим людям идти первыми. Они просто не понимают, что с ними произойдет.

— У меня больше шансов...

— Посмотри на себя, — перебил его командир. — Тебя так отделали, что ты просто не в состоянии участвовать в операции. Этот парень уже дал тебе взбучку прошлой ночью. Почему ты думаешь, что это не случится и сейчас? Конечно, ты хороший телохранитель, но сейчас пришла очередь профессионалов. Идем, — сказал он, обращаясь к солдатам.

Кавано разозлился. Хорошо, пусть попробуют. Он смотрел, как солдаты разделились на две группы и обошли ограждение, двигаясь в сторону деревьев по обе стороны улицы. Тренированные, опытные ребята, не хуже тех штурмовых групп, которые он видел в прошлом. Через пару секунд их уже не было видно.

Свет в окнах начал гаснуть.

— Что за... — начал было говорить кто-то.

— Возможно, он наконец-то решил лечь спать.

— Или освещение с таймером, — предположил полицейский.

— Немедленно прекратите операцию, — сказал Кавано Разерфорду.

— Командир говорит, что они выждут десять минут, — тихо произнес полицейский в наушниках, сидевший в грузовике. Если объект действительно лег спать, тем лучше. Они возьмут его тепленьким.

Дрожа от холода, Кавано смотрел на освещенный фонарями дом с погасшими окнами. У него возникло предчувствие, что, будь он вместе со штурмовой группой, ему бы сейчас было не слишком хорошо.

Прошло десять минут. На часах было 4:40. Полицейский в наушниках высунулся из грузовика.

— Они входят, — сообщил он.

Кавано увидел поднявшиеся среди деревьев темные фигуры. Они быстро переместились в зону, освещенную фонарями. Пробежав через газон перед домом, двое солдат подтащили к входной двери небольшой таран с ручками по бокам. Они выломали дверь с одного удара. По всей вероятности, в это же время другая группа точно так же проломила заднюю дверь. Люди в шлемах с винтовками наперевес вбежали внутрь. Внутри замигал свет, завыла сирена.

Следом послышались крики и стрельба.

8

— Боже мой, что происходит?! — вскричал Разерфорд. — Что это за сирена? Откуда этот мигающий свет?

— Прескотт, — коротко ответил Кавано.

Крики и стрельба стали еще громче.

— Вызывай подмогу! — крикнул Разерфорд радисту, сидевшему в грузовике, вынимая пистолет. — Мы должны войти внутрь и помочь им!

— Они стреляют друг в друга, — пояснил Кавано.

— Что?

— Во все, что движется! Если ты войдешь внутрь, они и тебя пристрелят!

— Но мы не можем просто...

Стрельба прекратилась. Крики затихли, но сирена продолжала завывать. Свет за занавесками мигал с такой частотой, что Кавано затошнило от одного взгляда на него.

— Ради всего святого, не входи, пока я не скажу. Кто-нибудь, дайте мне пистолет! — крикнул Кавано.

— Вы не имеете полномочий.

Кавано схватил фонарь, лежавший на полу грузовика. Увидев на столе помповое ружье, он схватил его другой рукой.

— Эй! — закричал радист.

Прежде чем кто-то успел остановить его, Кавано ринулся в обход заграждения. Добежав до каменного дома на правой стороне улицы, он начал медленно перемешаться от дерева к дереву, стараясь оставаться в темноте, а затем побежал к столбу, хорошо видному на фоне ночного неба.

Столб стоял справа от дома Прескотта. Приближаясь к мигающим окнам, от которых продолжал доноситься вой сирены, Кавано двигался все медленнее. Дойдя до последнего дома по правой стороне улицы, он обогнул его с неосвещенной стороны и пополз по узенькому заднему двору. За каменной стеной высотой по пояс скала обрывалась в океан. Сирена заглушала шум прибоя. Кавано подошел к высокому забору из красного дерева, отгораживающему этот участок от участка Прескотта. Столб стоял за забором, у самого дома.

На его верхушке виднелась большая серая коробка трансформатора.

Кавано задумался, стоит ли перебираться через забор, лег на землю и принялся разглядывать столб. Где-то должен быть счетчик и распределительный щит. Если отключить главный рубильник внутри, то сирена и мигающий свет выключатся. Но высовываться над забором, не зная, что там окажется, не хотелось. Следует предположить, что Прескотт закрыл распределительный щит на замок и поставил внутри что-нибудь такое, что выведет из строя человека, попытавшегося его открыть. Времени нет, так что остается только одно.

Кавано передернул помповый затвор, досылая патрон в патронник ружья, прицелился в трансформатор и выстрелил. Раздался грохот. Приклад толкнул его в плечо. В корпусе трансформатора появилась дыра сантиметров в двадцать. Картечь. Сирена и мигание не прекратились. Кавано еще раз передернул затвор. Наружу вылетела стреляная гильза. Он снова нажал на спусковой крючок. Вслед за грохотом выстрела раздался хлопок, и внутри трансформатора сверкнула вспышка. Посыпались искры. Сирена замолкла, свет в доме Прескотта погас.

Кавано осторожно подполз к краю забора и выглянул. Дом Прескотта был еле виден.

По улице загрохотали шаги. Раздались голоса приближавшихся к нему людей.

Неожиданно рядом появился Разерфорд.

— Хорошо. Это ты знал. Что теперь?

— Перед тем, как входить, надо разбить все окна.

— Разбить все...

— Чтобы бриз мог проветрить дом и внутри не осталось гормона. Иначе всякий, войдя внутрь, запаникует и начнет стрелять по любой тени. Те, кто остался в живых, сделают то же самое.

К ним подползли два фэбээровца. Другие сотрудники ФБР и полицейские заняли позиции, укрываясь за кустами и деревьями.

В тишине слышался лишь шум прибоя.

Из-за двери раздался стон.

— Тони! — закричал Разерфорд, обращаясь к командиру штурмовой группы.

Ответа не последовало.

«Это ничего не значит, — подумал Кавано. — Если Тони в порядке, он мог не выдавать свою позицию, отвечая на крик Разерфорда».

Из-за двери снова послышался стон.

Разерфорд снял с пояса портативную рацию.

— От них ничего не слышно? Прием.

Раздался щелчок ответного сигнала.

— Ничего.

Кавано услышал приближающийся звук сирен.

— Те, кто еще жив, умрут от потери крови, если мы не успеем отправить их в больницу.

— А Прескотт без труда выследит нас, если мы зайдем внутрь, чтобы забрать их.

Следующая фраза Разерфорда прозвучала, казалось, из ниоткуда.

— Ты знаешь, во что верят баптисты?

Кавано понял, что Разерфорд старается успокоить себя разговором.

— Не знаю, Джон. Расскажи мне об этом.

— Человек грешен.

— Истинно так, — ответил Кавано.

— Надежда лишь на милосердие божие.

— Истинно так.

— Бог милосерден, — сказал Разерфорд и ринулся к сосне, росшей перед домом Прескотта.

Кавано хотел побежать следом, но ноги отказались повиноваться. Представив себе запах гормона, он вдруг почувствовал, что ему хочется убежать как можно дальше от этого дома.

Разерфорд снова что-то сказал в микрофон. Звук сирен приближался. Агенты ФБР и полицейские постепенно перемещались в сторону дома.

— Действительно, Бог милосерден, — сказал Кавано. Услышав еще один стон, донесшийся через сломанную входную дверь, он побежал через газон, ругая себя за трусость. Добежав до стены дома, он встал между двумя окнами. Прижавшись к стене, Кавано схватил ружье за ствол и ударил прикладом в одно окно, а потом и в другое.

Справа и слева от него послышался звук бьющегося стекла. Полицейские и агенты ФБР последовали его примеру и начали разбивать окна прикладами ружей, стоя спиной к стене. Через тридцать секунд все окна в доме, включая те, что на задней стене, были разбиты.

Кавано ожидал, что Прескотт начнет стрелять. Ветер колыхал занавески, насквозь продувая дом.

— Что это за запах? — спросил полицейский.

— Выйди из дома! — закричал фэбээровец.

— Под прикрытие! Внутри что-то движется!

— Не стреляй, если не видишь цель! — крикнул Разерфорд.

Полицейский побежал в сторону от дома.

Следом за ним бросились два агента. Они бежали к ограждению в конце квартала.

Кавано попытался задержать дыхание.

Потом все-таки пришлось сделать вдох. Ветер донес до него знакомый едкий запах. Хотя он был не слишком сильным, мозг запаниковал. Кавано мгновенно вспотел. Он убежал бы, если бы паника не парализовала тело. Ветер уносил запах мучительно медленно. Вскоре внутри дома пахло только соленой водой и водорослями, но Кавано продолжал дрожать.

— Гостиная проверена! — крикнул кто-то внутри дома. Ветер дул с моря, и группа смогла войти в дом с противоположной стороны.

— В зале проверено!

— В гостевой проверено!

— В ванной проверено!

За разбитыми окнами замелькали лучи фонарей. Это фэбээровцы и полицейские вошли через переднюю дверь.

— Вторая спальня проверена!

— Вторая ванная проверена!

— Кабинет проверен!

Перекличка продолжалась. Поисковая команда перешла в другие комнаты. Кавано переступил через порог. На смену едкому запаху гормона пришел запах пороха и металлический запах крови.

— Убрать заграждение! Пропустите машины «Скорой помощи»! — крикнул в рацию Разерфорд.

Кавано увидел, как он наклонился к лежавшему на полу человеку. В свете фонаря виднелась залитая кровью форма штурмового отряда. Лежавший был убит выстрелом в лицо.

Переходя из комнаты в комнату, Кавано натыкался на другие тела, залитые кровью. Слава богу, некоторые из людей еще двигались и стонали. Бронежилеты спасли их от повреждений внутренних органов. Но пулевые ранения рук и ног все равно могли привести к смерти от потери крови.

В разбитых окнах замигали сигналы двух машин «Скорой помощи», подъехавших к дому. Кавано посмотрел на закрепленные в углах комнат стробоскопические лампы и сирены.

— Главная спальня проверена!

— Главная ванная проверена!

— Гараж проверен!

— Прачечная проверена!

— Фотолаборатория проверена!

В дом вбежали санитары с фонарями и носилками в руках. Они обследовали каждого раненого, прилагая все усилия, чтобы спасти тех, кто остался в живых.

— Ты был прав, — сказал Разерфорд. — Они стреляли друг в друга.

— Стробоскопические лампы мигали с частотой автоматной очереди, — ответил Кавано. — Возможно, они расставлены так, чтобы давать тень, похожую на человека с оружием в руках. Сирены создали дополнительное отвлекающее воздействие. Куда ни глянь, эти ребята повсюду видели опасность и не могли отличить тени от силуэтов друг друга. Стоило одному из них запаниковать и открыть огонь, все остальные тоже начали стрельбу. Они столкнулись с таким страхом, который им никогда не доводилось испытывать, и перебили друг друга.

— Профессионалы, — с горечью произнес Разерфорд.