Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Защитник

ModernLib.Net / Триллеры / Моррелл Дэвид / Защитник - Чтение (Весь текст)
Автор: Моррелл Дэвид
Жанр: Триллеры

 

 


Дэвид Моррелл

Защитник

Посвящается Генри Моррисону, работавшему со мной в качестве литературного агента с 1968 года — можно сказать, всю жизнь.

Я сердечно благодарю тебя за твою дружбу и наставления. Ни одна из эмоций не может сравниться со страхом по части лишения ума человеческого способности рассуждать и действовать.

Эдмунд Бурке,

«On the Sublime and Beautiful»

«The Protector» 2003, перевод М. Новыш

Пролог

Чрезвычайная ситуация

1

Полиция разогнала бунтарей.

Сент-Луис, Миссури, 14 апреля (Ассошиэйтед Пресс). То, что, как опасались власти, станет третьим днем бунта, закончилось этим утром. Две тысячи полицейских, одетых в защитное снаряжение, применили для разгона десяти тысяч протестующих дубинки, слезоточивый газ и перцовые баллончики. Беспорядки, нарушавшие работу конференции Всемирной торговой организации, практически превратили деловые кварталы города в зону боевых действий. Ущерб от поджогов и других актов вандализма оценивается примерно в 15 миллионов долларов.

Участники акций протеста в очередной раз заявили, что ВТО игнорирует нарушения трудового и природоохранного законодательства в развивающихся странах. Хотя четыре года назад в Сиэтле происходили такие же демонстрации протеста, и власти Сент-Луиса считали, что они к ним готовы, полиция была просто ошеломлена размахом событий. "Мы готовились к этому полгода, — сказал на пресс-конференции Эдвард Гейнс, начальник городской полиции. — Но анархисты организовали свои действия намного лучше, чем это было в Сиэтле. Слава богу, нам в конце концов удалось измотать их".

2

— Анархисты, — отозвался оператор телеуправляемого танка. — Чудесно сказано.

— Эл рекомендовала шефу полиции выразиться именно так, — ответил генерал.

— Шеф полиции и понятия не имел, что тут происходит. Операция прошла отлично, — вступил в разговор армейский аналитик.

Кроме них, в креслах с высокими спинками, установленных в фургоне-купе с темной отделкой стен, сидели двое мужчин в военной форме с погонами подполковников и рослая женщина спортивного телосложения в комбинезоне цвета хаки, сильно похожем на военный. Генерал имел в виду именно ее, говоря «Эл», вместо полного имени «Алисия». В данный момент все они просматривали видеосъемки недавних событий на большом экране проекционного телевизора.

Развернутый выпуск новостей Эн-би-си закончился, наступил черед более сжатого обзора, транслируемого Си-эн-эн. Мелькали кадры первого дня беспорядков. Процессия демонстрантов тянулась от стадиона Буша и Федерального суда до громады Американского центра, где, собственно, и проходила конференция ВТО. К ночи деловые кварталы Сент-Луиса были полностью парализованы. Бунтари били все стекла, находящиеся в пределах их досягаемости, переворачивали и поджигали машины. Усеянные битым стеклом тротуары сверкали в свете пожаров.

На кадрах следующего дня демонстрантов было еще больше. Они запрудили улицы, ломая все, что попадалось им под руку. На пресс-конференции мэр города объявил о введении чрезвычайного положения и рекомендовал всем гражданам воздерживаться от посещения деловых кварталов.

На третий день огромные силы городской полиции, в помощь которой были приданы полиция штата и национальная гвардия, перешли в наступление. На экране пошли кадры, где силы правопорядка применили слезоточивый газ и вытеснили бунтарей в сторону Мемориального парка, освободив Маркет, Честнат и другие улицы делового квартала. Здесь, среди зелени, окружавшей Гейтвэй-Арк, отступающие в смятении просто растоптали палаточный лагерь, который сами же до этого и поставили.

Камера, находящаяся на вертолете, под назойливую болтовню репортера показывала, как бунтарей вытесняют за Гейтвэй. Демонстранты осыпали неуклонно наступающих полицейских градом камней и бутылок. К одной из бутылок была привязана тряпка, а внутри плескалась какая-то жидкость. Юноша поджег тряпку и кинул бутылку, после чего камера резко повернулась, показав место падения бутылки, охваченное пламенем. Между тем репортер негромко заметил, что одетые в защитные жилеты, шлемы и газовые маски и вооруженные дубинками и щитами полицейские напоминают «армию Робокопов». Не обращая внимания на град камней и горящий бензин, блюстители порядка начали стрелять гранатами со слезоточивым газом. Облака газа стали столь плотными, что почти скрыли из виду демонстрантов.

Затем пошло изображение с камеры, находящейся на барже, идущей по Миссисипи. Бунтари дрогнули, оказавшись под воздействием газа. Сгибаясь пополам и кашляя, они выглядели очень испуганными, в противовес ярости, наполнявшей их мгновение назад. Потом стали видны полицейские в газовых масках, теснящие демонстрантов щитами и размахивающие дубинками.

Началась паника, и бунтари ринулись в единственном направлении, оставленном им для отступления, — к Миссисипи. Тысячи людей посыпались в реку. Единственное, что беспокоило их в эту секунду, — возможность остаться на плаву. Темные шеренги полицейских дошли до берега и заняли позицию.

— Я думаю, вы заметили молодого человека, бросившего бутылку с коктейлем Молотова, — сказал генерал. — Либеральная пресса уже заявила, что он входил в группу провокаторов. Согласно их теории, корпорации, чьи интересы оказываются под угрозой, оплачивают услуги бандитов, чтобы те совершали акты насилия. В результате полиция начинает применять в ответ силу, и законопослушным демонстрантам приходится защищаться, что переводит их в разряд бунтовщиков и дискредитирует в глазах остального общества.

— Теория тайных операций, — вздохнул оператор телеуправляемого танка. — Ей всегда найдется место в такого рода событиях. Но в данном случае журналисты были правы. Просто они не поняли, какая именно тайная операция была проведена здесь.

Генерал утвердительно кивнул.

— И она произошла на глазах всей страны, перед объективами телекамер. Ее показали по всем каналам, без купюр. Но никто не заметил главного.

— Как я и говорил, операция прошла отлично, — отозвался оператор, обводя сидевших рядом с ним четверых мужчин и женщину довольным взглядом.

3

Рейнджеры погибли при выполнении учебного задания.

Кэмп-Раддер, Флорида, 24 апреля (Ассошиэйтед Пресс). Начальник учебного центра Кэмп-Раддер, где базируется шестой учебный батальон армейских рейнджеров, подтвердил тот факт, что два дня назад во время ночного тренировочного марш-броска пятнадцать рейнджеров утонули в болоте. По его словам, официальное сообщение о происшествии было сделано не сразу, поскольку первыми следовало оповестить родственников погибших.

"Мы продолжаем выяснять обстоятельства, — сказал подполковник Роберт Боланд. — Тренировки в этом районе проводятся постоянно, и до сих пор у нас не возникало практически никаких проблем. Безусловно, та ночь была необычно холодной для этого времени года, а уровень воды сильно повысился из-за прошедшего накануне дождя. Но, в конце концов, это же рейнджеры. Они уже достигли уровня подготовки, позволяющего им выживать в куда более суровых условиях. Все, что мы знаем о происшедшем, — это то, что они просто не вышли на связь в условленное время".

4

Болото — мой друг, повторял Брэддок самому себе.

Держа над головой свою «М-16», он шел вброд, по грудь в холодной воде. Для того, чтобы сделать очередной шаг, надо было сначала выдернуть обутую в армейский ботинок ногу из вязкой грязи. Болото — мой друг... Давным-давно, когда он только стал рейнджером, это заклинание вдолбили ему в голову инструкторы по выживанию.

Болото — мой друг.

С тех пор много чего произошло. Брэддок успел повоевать в Гренаде, Панаме, Ираке, Афганистане, а также участвовал во множестве других операций, о которых нигде не сообщалось. Большинство их проходило в джунглях. Теперь он сам стал инструктором. Слегка наклонившись вперед, чтобы уравновесить тридцать килограммов снаряжения, висевших у него за плечами.

Брэддок шел вперед сквозь темноту. Ему оставалось лишь надеяться, что все солдаты, идущие вместе с ним, уже хорошо усвоили это нехитрое заклинание.

Аллигаторы — мои друзья.

Змеи — мои друзья.

Не думай ни о чем.

Просто повторяй эти слова и поверь в них.

Он едва не потерял равновесие, когда что-то, похожее на утонувшее бревно, дернулось у него под ногами. Не обращать внимания. Сконцентрироваться на повторяемых словах. Хорошо бы, чтобы все остальные делали то же самое.

Они уже три часа шли по болоту. Впереди было еще два часа такого же пути. Вы уже прошли больше половины, хотелось сказать Брэддоку, чтобы подбодрить солдат, но он не сделал этого. Данная тренировка должна была проходить в режиме полного молчания. Даже радиосвязь с другим отделением, шедшим в четверти мили от них, которую следовало проводить раз в полчаса, состояла лишь из беззвучного обмена радиосигналами. В качестве дополнительной тренировочной нагрузки, они шли без очков ночного видения. Считалось, что рейнджерам не следует полагаться на столь сложное оборудование, которого у них в конкретной ситуации может и не оказаться.

Темнота — мой друг.

Для тренировки была выбрана безлунная ночь. В дополнение к этому, плотная облачность, оставшаяся от вчерашних ливней, закрывала звезды. В темноте лишь едва виднелись стволы мертвых деревьев. По сравнению с окружающей чернотой они казались серыми. В этих условиях человеческий глаз работал на пределе чувствительности. Казалось бы, что черно-зеленый камуфляжный грим, которым они покрыли себе лица перед выходом, не нужен в условиях практически полного отсутствия видимости. Но Брэддок учил своих подчиненных готовиться к любым возможным неожиданностям, говоря, что камуфляжный грим является необходимым даже в ночной операции.

Мокрое и холодное обмундирование уже давно прилипло к его ногам, бедрам и груди. Слабое свечение впереди подсказало Брэддоку, что разведчик отделения воспользовался компасом с подсветкой, чтобы скорректировать направление движения. Вслед за ним повернули и остальные. По идее, за такое нарушение дисциплины следует наказать его. Лишить увольнения или заставить пробежать несколько лишних миль. «Я не должен был видеть этот свет, — подумал Брэддок. — Если увидел я, то в боевой обстановке этот свет увидел бы и вражеский снайпер».

Несмотря на нанесенный на кожу репеллент, москиты прочно обосновались на лице Брэддока, оставляя после себя маленькие зудящие и кровоточащие ранки. Не обращать внимания. Насекомые — мои друзья.

Он прислушался. Вода еле слышно журчала, обтекая продвигающихся сквозь нее солдат. Поднятые над головой руки, в которых он держал свою «М-16», едва не сводило судорогой. Зловонная болотная жижа уже плескалась у его подбородка. Что-то, находившееся под ее поверхностью, толкнуло его в левый бок. Ноздри заполнял запах гниющих растений.

Брэддока передернуло.

«Плохо. Я бывал в таких местах, по сравнению с которыми это — курорт. Похоже, я теряю квалификацию».

Над головой поплыл серый туман, ударив в нос своим резким запахом. Вода становилась все холоднее, и Брэддок снова вздрогнул, еще сильнее, чем в первый раз. Но онемевшие от холода ноги и ощущение тяжести в груди не имели сейчас никакого значения. Его голова была занята более важными мыслями.

«Сейчас начнется», — думал Брэддок.

За годы службы он выработал идеальное чувство времени. В следующий момент над головой вспыхнули осветительные ракеты, разом разогнав темноту. Лишь нависавший над болотом туман немного смягчал резкий свет, исходивший от них, рассеивая его и создавая ореол вокруг каждой ракеты. Подчиненные Брэддока с удивлением уставились на неожиданную иллюминацию. Ракеты медленно опускались вниз. Их свет отражался от грязной воды, в которой стояли рейнджеры. Хотя Брэддок и знал подробности тренировочной процедуры, он не имел права заранее сообщать о них солдатам.

Предугадывай ход событий.

Ничто не должно застать тебя врасплох.

Неожиданная угроза нападения была частью тренировки, которую предстояло пройти и так уже порядком измотанным солдатам. Над самыми верхушками древесных стволов, торчащих из болота, пронеслись три реактивных истребителя. Они шли на такой скорости, что оглушительный грохот обрушился на людей, когда самолеты уже исчезли из виду. У Брэддока в кармане лежал радиомаяк в водонепроницаемом корпусе, благодаря которому пилоты знали, где находится группа, чтобы не накрыть ее своим огнем. В поверхность болота вонзились ракеты и двадцатимиллиметровые трассирующие снаряды, выпущенные с самолетов. В двухстах ярдах от солдат освещенная взрывами и огнем ночь стала днем.

— Боже, — проронил кто-то.

Нет! — мысленно прокричал Брэддок. Мы должны соблюдать режим молчания!

— Какого... Они что, не знают, что мы здесь? — сказал кто-то другой.

Брэддок ринулся вперед, в сторону второго солдата, так быстро, насколько это позволяла окружавшая его вода, и посмотрел ему в глаза. Заткнись немедленно — вот что можно было прочитать в его взгляде.

Над их головами плыл дым от трассирующих снарядов. Запах пороха и разлагающихся обитателей болота был столь силен, что Брэддока чуть не стошнило.

— Боже, эти ракеты чуть не попали в нас, — сказал третий солдат.

С громким плеском воды Брэддок развернулся к нему и жестом приказал ему молчать. Проклятье. Надо же контролировать себя! Выполняйте приказ! — хотелось ему заорать во все горло.

Казалось, вода стала еще холоднее. В левый бок Брэддока снова ткнулось что-то мягкое, и он вздрогнул еще сильнее. Сердце колотилось как бешеное, дыхание тоже участилось.

— Никто не говорил про ракеты, — дрожащим голосом произнес четвертый солдат.

Взбешенный, Брэддок обернулся к нему, но в этот момент осветительные ракеты с шипением упали в воду, и на болото вновь опустилась тьма. Он задрожал так, что застучали зубы.

Одновременно с этим он почувствовал резкое жжение в животе. Неконтролируемый страх заставил его мышцы судорожно напрячься. Сердце как будто горело. Дыхание стало еще быстрее и совершенно не поддавалось контролю. Так. Вдох, раз, два, три. Задержка, раз, два, три. Выдох, раз, два, три. Задержка, раз, два, три.

Но его грудная клетка продолжала судорожно подниматься и опускаться, отказываясь подчиняться мозгу. Непонятно. По сравнению с теми реальными боевыми операциями, в которых он участвовал, эта была просто прогулкой. Болото — мой друг. Темнота — мой друг. Что со мной происходит? — хотелось закричать Брэддоку.

И тут один из солдат, самый лучший в этой тренировочной группе, действительно закричал.

— Меня что-то кусает!

Нет! Кричать, потеряв всякий контроль над собой, могут только гражданские. Это недопустимо!

— Змея!

Бревно — или что-то еще — ткнулось в бок Брэддоку.

— Аллигатор!

— У меня что-то под...

Неожиданно один из солдат в панике выпустил очередь в темноту. В воде отразились вспышки выстрелов. От стволов мертвых деревьев в разные стороны полетели щепки, когда в них вонзились пули. Солдаты кричали и стреляли в темноту. Пуля обожгла правую руку Брэддока. Он потерял равновесие и упал навзничь. Грязная болотная вода залила его рот и нос.

Под водой треск очередей «М-16» слышался глухо и отдаленно. Не выпуская из рук винтовку, Брэддок попытался встать, борясь с весом рюкзака, тянувшего его назад. Когда он вынырнул на поверхность, судорожно хватая ртом воздух, звук выстрелов окончательно оглушил его. Вокруг висел пороховой дым и сверкали вспышки выстрелов.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — прокричал он, с трудом узнав свой голос. Страх, сжимавший горло, исказил его до неузнаваемости, превратив хриплый низкий голос в подобие визга.

Пуля ударила Брэддоку в левое плечо, снова повалив его в воду. Казалось, какие-то зубы вцепились ему в горло. Нет! Болото — мой друг! Аллигаторы...

Когда он вновь встал на ноги над поверхностью воды, где продолжалась паническая стрельба и крики, в него попала следующая пуля, которая начисто снесла ему затылок.

Часть первая

Оценка уровня угрозы

1

Обувь и часы. Уже давно Кавано понял, что одним из навыков, которым должен обладать хороший агент-защитник, является способность отслеживать подозрительных людей по обуви и часам. Возьмем, к примеру, мокасины. Если человек носит такую обувь, вряд ли это профессиональный убийца или похититель. Любой человек, которому пришлось достаточно пострелять и побегать, знает, насколько легко мокасины спадают с ног. Для таких занятий подходят сапоги или обувь на шнуровке. Тонкие подошвы. Еще одно свидетельство, что человек не представляет серьезной опасности. Для боя, особенно рукопашного, нужны толстые и крепкие подошвы. Конечно, человек в мокасинах или модельных туфлях на тонкой подметке тоже может оказаться твоим врагом, однако в этом случае понятно, что тебе противостоит непрофессионал.

Часы также много говорят о своем владельце. Оперативники, прошедшие обучение в 70-х и 80-х, обычно предпочитали «Ролекс» в герметичном корпусе, модели, сделанные для ныряльщиков и пилотов. Кроме того, что эти часы славились своей прочностью и надежной работой в самых суровых условиях, при необходимости их можно было продать за неплохие деньги. Конечно, не всякий человек, у которого на руке виднелся «Ролекс», подпадал под подозрение. Он должен был быть не моложе сорока лет, чтобы попасть в возрастную категорию людей, обучавшихся в те годы. Другими отличительными признаками оперативников этого поколения была повседневная одежда, обычно состоящая из джинсов, футболок, кроссовок и курток-ветровок, часто кожаных. Свободно сидящая ветровка позволяет спрятать под ней пистолет. Для обычного человека такой внешний вид не являлся чем-то незаурядным, но Кавано автоматически ставил людей, одетых подобным образом, под подозрение.

Оперативные работники, прошедшие подготовку в 90-х годах и позже, одевались по-другому. Безусловно, они были моложе и предпочитали не тратиться, к примеру, на дорогие часы. Чаще всего они выбирали массивные электронные часы с герметичным обрезиненным корпусом, способным выдержать самые жестокие удары. Такими можно обзавестись практически в любом спортивном магазине. Полезной функцией подобных часов являлось наличие таймера и секундомера. В одежде эти оперативники предпочитали свободно сидящие походные брюки с большими накладными карманами (удобно прятать оружие), туристические ботинки (толстая жесткая подошва), свитеры свободного покроя (удобно прятать оружие) и поясные сумочки (удобно прятать оружие). Поскольку большинство людей, наполняющих улицы городов, не отличается хорошим вкусом в выборе одежды, человек, одетый в описанном стиле, не выделяется из толпы. Однако Кавано также ставил таких людей под подозрение.

Часы. Кавано вспомнил операцию в Стамбуле. Его послали в качестве помощника для службы охраны американского миллиардера, отправившегося в Турцию на переговоры по слиянию корпораций. Миллиардер, публично оказывавший финансовую поддержку Израилю, отправился в мусульманскую страну, несмотря на многочисленные угрозы в его адрес со стороны террористов. Непосредственно перед прилетом личного самолета этого богача в стамбульский аэропорт Кавано приступил к проверке залов и окружающей территории, битком забитых самыми разными людьми. Костюмы европейского типа и арабские накидки равно не могли служить признаком для распознания угрозы. Но Кавано знал, что его противников обычно выдают часы. Заметив полдюжины людей в абсолютно разной по фасону, но одинаково мешковатой одежде, ботинках на толстой подошве и с массивными черными часами спортивного типа в обрезиненном корпусе на руках, он взял их на заметку. Все они были примерно одинакового возраста, от тридцати до сорока. Хотя явных признаков того, что они как-то взаимодействуют между собой, не было, Кавано насторожился и принял меры к тому, чтобы клиент вышел из аэропорта другой дорогой...

Не то чтобы он делал это совершенно сознательно. Привычка настороженно воспринимать мир согласно концепции «желтого» режима поведения, теории легендарного подполковника Джеффа Купера, признанного эксперта в области безопасности, была естественной для Кавано. По теории Купера, «белый» режим поведения соответствовал полному отсутствию контроля за окружающей обстановкой. Так ведет себя большинство людей. «Оранжевый» режим означал полную готовность к действиям перед лицом опасности, а «красный» — ведение боя в ситуации непосредственной угрозы жизни.

«Желтый» режим поведения включал в себя внимание к обуви, одежде и другим приметам окружающих. Кавано находился, как обычно, в этом состоянии, когда вышел из такси у Колумбус-Серкл и направился к Центральному парку. Было примерно два часа дня. Он шел между деревьями, избегая пешеходных дорожек, чтобы удостовериться в том, что за ним никто не следит. Затем вышел в Вест на Семидесятую улицу и прошел несколько кварталов, случайным образом меняя направление движения так, чтобы постепенно смещаться на юг. Затем он поднялся по ступенькам от Девятой авеню и вышел на огромную площадь перед Линкольн-центром.

Постоянное состояние настороженности имело еще один плюс. Кавано жил текущим моментом, ценя каждую секунду, видя перед собой не только толпу людей, заполонивших площадь, но и необычно чистое небо. Он наслаждался теплом, которое дарило в этот день майское солнце. Подойдя к фонтану, он сел спиной к нему и стал наблюдать за окружающей обстановкой. Двое юношей играли в фрисби. Студенты, скорее всего, из Жульяра, который находился неподалеку, сидели на скамейках, уткнувшись в свои учебники. Люди с выражением исключительной занятости на лице входили и выходили из окружающих зданий. Ворковали влюбленные парочки. Развернувшись, Кавано увидел сидящего на краю фонтана мужчину, по виду — типичного бизнесмена с портфелем в руке. Тот смотрел на часы.

Вопреки своим привычкам, Кавано сменил позу, чтобы посмотреть на бизнесмена повнимательнее. Это был человек тридцати с небольшим, среднего роста и обычного телосложения, с темными, коротко стриженными волосами. Ничего необычного для бизнесмена. Дорогой черный костюм, идеально подогнанный по фигуре. Оружие прятать некуда. Черный портфель, тоже недешевый. Блестящий, по современной моде. Когда мужчина скрестил ноги, Кавано смог повнимательнее рассмотреть обувь. Массивные черные «оксфорды», такие новые, что подошва практически не поцарапана. Но вот часы...

Абсолютно не важно, что это были типичные современные часы, с кучей циферблатов и кнопок. Бизнесмен, начиная с определенного уровня, должен выглядеть ненавязчиво, хотя некоторые и были склонны ко всяким новинкам, типа двух циферблатов, показывающих время в различных часовых поясах, таймеров. Часы явно не соответствовали складу характера этого человека. Но в первую очередь Кавано обратил внимание на то, что они совершенно не соответствовали его внешнему виду. Корпус часов был столь массивным, что мужчине пришлось расстегнуть пуговицу на манжете рубашки. На фоне безупречного во всем остальном внешнего вида это просто бросалось в глаза.

Бизнесмен снова посмотрел на часы, а затем перевел взгляд на двери Эвери-Фишер-Холл, одного из зданий Линкольн-центра.

В этот момент Кавано почувствовал, что кто-то идет прямо к нему, и увидел высокого худощавого мужчину с аккуратно подстриженными усами в широкополой шляпе. Под ней, как знал Кавано, скрывались редеющие седые волосы. Хотя мужчине было уже за пятьдесят, в нем чувствовались сила и выносливость, которым позавидовали бы куда более молодые. Туфли были начищены до такого блеска, что, казалось, в них можно рассматривать проходящих людей, как в зеркале. Серый костюм в узкую полоску выглядел на нем как военная форма, а рубашка была идеально накрахмалена. Единственными яркими цветами в его одежде были синий и красный на галстуке, которых оказывалось явно недостаточно, чтобы скрыть природную бледность лица.

— Дункан, — с улыбкой произнес Кавано, пожимая ему руку. — Ты выглядишь не очень-то здорово. Надо проводить больше времени на свежем воздухе.

— Мне это вредно, — ответил Дункан Вентворт. Значительную часть своей жизни он провел на открытом воздухе, служа в составе подразделения «Дельта Форс» сначала офицером, а затем и главным инструктором. Три операции по поводу рака кожи вынуждали его постоянно защищать лицо от солнца при помощи широкополой шляпы. — А вот ты чересчур загорел. Чаще пользуйся солнцезащитным кремом.

— Да уж, озоновый слой, который становится все тоньше. Дополнительный повод для беспокойства, — ответил Кавано, снова глянув на бизнесмена в черном костюме, продолжавшего сидеть на бортике фонтана. — В любом случае сегодня слишком хороший денек, чтобы торчать в офисе. Когда я узнал, что ты занимаешься проверкой организации дополнительных мер безопасности в Линкольн-центре, я предпочел встретиться здесь, а не в твоем кабинете, — добавил Кавано, имея в виду под офисом штаб-квартиру «Всемирной службы защиты», охранного агентства, созданного Дунканом после увольнения из подразделения «Дельта Форс». С тех пор прошло всего пять лет, но агентство уже имело филиалы в Лондоне, Париже, Риме и Гонконге. На очереди было открытие отделения в Токио. Репутация «Службы» была чрезвычайно высока, поскольку Дункан нанимал к себе на работу профессионалов высшего уровня, имевших опыт участия в спецоперациях. К тому же многие из них в прошлом обучались у него в «Дельте».

— Как твои раны? — спросил Дункан.

— Зажили.

— Посол просил передать свои наилучшие пожелания.

— Ему очень повезло.

— Еще бы. Иметь рядом с собой такого профессионала, как ты, который примет удар на себя.

— Всякий раз, когда ты начинаешь мне льстить, я жду, чего же ты от меня попросишь, — ответил Кавано, усмехнувшись.

Дункан виновато взглянул на него.

— Ты думаешь, что уже готов снова приступить к работе?

Кавано снова посмотрел через плечо на мужчину в черном, который в этот момент глядел на часы. Его поза стала еще более напряженной, когда он перевел взгляд на Эвери-Фишер-Холл. Расстегнутая манжета на руке с массивными часами выглядела все подозрительнее.

Вдруг Кавано увидел что-то, заставившее его застыть. Мужчина медленно положил руки на портфель, коснувшись пальцами замков так, будто собирался открыть их.

— Минуту, Дункан, — сказал Кавано, вставая. Он обошел вокруг фонтана и проследил за направлением взгляда мужчины в черном. Из дверей Эвери-Фишер-Холл вышла рыжеволосая женщина лет тридцати, красивая и хорошо одетая. Рядом с ней шел мужчина. Женщина поцеловала его в щеку, прощаясь, и пошла через площадь. «На то, чтобы пройти через толпу и оказаться рядом с мужчиной, вперившимся в нее взглядом, ей хватит десяти секунд», — подумал Кавано.

Кавано двинулся к мужчине, автоматически заходя в «мертвую зону». В тот же миг мужчина открыл портфель и засунул в него руку.

Женщина подошла ближе. Она посмотрела на мужчину, видимо узнав его, что немало удивило Кавано. Большинство же окружающих вряд ли понимали, что происходит рядом с ними. В следующую секунду женщина замерла на месте, потому что мужчина бросил портфель на землю. В его руке был пистолет.

Все произошло в одно мгновение. Мужчина рванулся к женщине, та закричала, Кавано бросился на мужчину со спины, хватая его за руку с пистолетом и заламывая ее вверх. Выкрутив мужчине кисть руки, Кавано вырвал у него пистолет и отбросил его назад, а затем подвел мужчину к фонтану, продолжая удерживать болевой контроль, и опустил его голову в воду.

— Да, ты действительно выздоровел, — сказал Дункан, подходя к Кавано.

— Ты и дальше будешь стоять, весь из себя довольный, или все-таки позовешь полицейского?

— Ты не думаешь, что ему иногда надо дышать? — парировал Дункан, доставая мобильный телефон.

— Не думаю, но придется позволить, иначе мы никогда не узнаем, почему все это произошло.

— Она подала на развод, или что-нибудь еще в этом духе, а он, конечно же, не смог смириться с ролью неудачника, — предположил Дункан.

— Естественно. Но я хочу знать, зачем он так разоделся. Посмотри на его огромные часы, из-за которых пришлось расстегнуть манжету. Он вряд ли носит костюм каждый день.

— Если ты сейчас же не дашь ему возможность сделать вдох, мы никогда не узнаем об этом.

— Вредина, — констатировал Кавано, подымая из воды голову неудавшегося убийцы и глядя, как тот отплевывается.

После нескольких повторных погружений мужчина стал более сговорчивым и рассказал свою историю. Прикончив сначала свою жену, которая действительно подала на развод и назначила ему встречу у своего юриста, он собирался застрелиться, поэтому надел новый костюм и ботинки, в которых, согласно завещанию, его должны были похоронить.

— Можно подумать, что ты прочел его мысли, — усмехнулся Кавано.

Однако затем выяснились и другие детали. Несостоявшийся убийца постоянно смотрел на часы, поскольку жена назначила ему встречу по окончании рабочего дня, чтобы вместе отправиться к ее адвокату. Первый циферблат часов показывал текущее время. На втором отсчитывалось время с момента, когда жена заявила, что подает на развод. Третий работал в режиме обратного отсчета, показывая, сколько времени ей осталось жить.

Кавано снова макнул мужчину головой в фонтан.

— Так что ты скажешь? — спросил Дункан.

— По поводу?

— Ты готов к новому заданию?

2

Отель «Уорвик» недавно отремонтировали, однако его вестибюль, отделанный мрамором и темным деревом, оставили в стиле, традиционном для Манхэттена. Войдя, Кавано свернул налево и направился в бар, где царила тишина. За столиком в углу сидела красивая зеленоглазая женщина с загадочным выражением лица. Место выбрано правильно — спиной к внутренней стене, подальше от многочисленных окон. Конечно, если бы он думал, что ей грозит хоть малейшая опасность, он бы вообще не стал встречаться с ней в людном месте.

Джэми Трэверс, так звали женщину, в последнее время жила с Кавано на горном ранчо неподалеку от Джексон-Хоул в Вайоминге. Их уединенная жизнь нарушалась лишь время от времени, когда Кавано отправлялся на очередное секретное задание. Он старательно следил за тем, чтобы она постоянно поддерживала свое умение обращаться с оружием, а также просил своих коллег, не занятых в этот момент на операциях, проследить за ее безопасностью. Два года назад Джэми проходила свидетелем по делу о гангстерской разборке, которую имела несчастье наблюдать непосредственно. Глава группировки, попавший в тюрьму после того судебного процесса, заказал ее убийство, и дважды, несмотря на защиту, предоставленную полицией, ее действительно чуть не убили. Это заставило Кавано немедленно вмешаться и организовать ее исчезновение. Заказ на убийство потерял силу, когда босс гангстеров скончался от удушья прямо в федеральной тюрьме, подавившись спагетти с фрикадельками. Хотя его смерть и выглядела абсолютно естественной, Джэми была убеждена в том, что Кавано приложил к этому руку. На все ее вопросы он отвечал одним словом «Кысмет»[1], хотя ранее обмолвился, что единственной возможностью устранения угрозы в такой ситуации может служить лишь смерть мафиози. Вскоре после этих событий они поженились и продолжали жить в Вайоминге. Однако теперь основным мотивом стала красота окружающей природы, а не скрытность.

Бежевые брюки и изумрудного цвета блузка идеально сочетались с ее блестящими темными волосами, ниспадавшими на плечи. Кавано в очередной раз восхитился своей женой. Он подошел к столику и сел рядом с ней. Их место в баре позволяло им контролировать оба входа и следить за всеми, кто проходил по улице мимо окон, выходивших на Пятьдесят четвертую и авеню Америка.

— Что ты пьешь? — спросил Кавано.

— "Перье" с лаймом.

— Как прошел день? Не ощущаешь себя здесь в роли туристки?

— Это здорово. Я, оказывается, так давно не была в Музее современного искусства. Как будто повидала старого друга. А как прошел твой день?

Кавано рассказал ей о встрече с Дунканом и сопровождавших ее событиях.

— Ты берешься за новое задание? — удивленно спросила Джэми.

— Поскольку мы собирались лететь домой послезавтра, это не слишком нарушит наши планы, тем более что завтра ты хотела повидаться со своей матерью. Я не думаю, что тебя сильно огорчит, если ты отправишься домой чуть раньше меня. Я управлюсь в течение недели, и мы снова будем вместе.

— Но ты едва оправился от ран, полученных на предыдущем задании.

— Это обещает быть более легким.

— Последний раз ты говорил мне то же самое.

— За эту работу хорошо платят.

— Я зарабатываю столько, что нам хватит на двоих, и еще останется, — парировала Джэми.

Кавано оставалось только согласиться. Его заработок агента-защитника вполне позволял им жить в «Уорвике», без роскоши, но с комфортом. Но если бы они решили расходовать деньги Джэми, полученные от продажи многообещающей IT фирмы, которую она основала во времена Интернет-безумия 90-х, этого хватило бы на апартаменты в «Плаза» или, по крайней мере, в «Сент-Регис».

— Почему ты не позволяешь мне позаботиться о тебе? — спросила Джэми.

— Глупая мужская гордость.

— Заметь, не я это сказала.

— Людям нужно, чтобы их защищали, — ответил Кавано, пожимая плечами.

— И это твое призвание. Наверное, мне не следовало заводить разговор на эту тему. Так почему твое нынешнее задание должно оказаться легким? — спросила Джэми, беря его под руку.

— Клиент не хочет, чтобы кто-то постоянно прикрывал его.

— О-о? — опять удивилась Джэми. — Так чего же он хочет?

— Примерно того же, что и ты, в свое время. Исчезнуть.

3

Кавано вышел из машины. Этот двухлетний «Форд-Таурус» ему предоставила «Всемирная служба защиты». Конечно, под его капотом стоял мотор, достойный гоночного автомобиля, и подвеска также была доработана, чтобы выдержать самые тяжелые испытания, однако главным достоинством машины было то, что эта модель, к тому же окрашенная в пыльный серый цвет, имела столь обычный внешний вид, что ее было практически невозможно запомнить и выделить среди миллионов других, заполнявших улицы. Тем не менее в этот воскресный день «Форд Таурус» оказался единственным автомобилем в заброшенном промышленном районе Ньюарка. Кавано внимательно осмотрел стены склада, покрытые пестрым граффити. Это было длинное трехэтажное здание, в котором, наверное, уже не осталось ни одного целого окна, с открытыми нараспашку ржавыми воротами. Судя по всему, здесь была не просто свалка, а пристанище бездомных. Внутри виднелись мятые картонные коробки, в которых они укрывались на ночь. Рядом с коробками лежали черные пластиковые мешки, в которые обитатели здания складывали свое небогатое имущество.

Небо закрывали темные облака, и на улице было холодно. С реки, протекавшей позади склада, доносился рокот лодочных моторов. Послышался гудок буксира. Потом прогремел гром. Кавано прижал правый локоть к боку. В кобуре под курткой лежал девятимиллиметровый «зиг-зауэр 225». Восемь патронов в обойме, девятый — в патроннике. Не слишком внушительно, если сравнить с обоймой «беретты» на пятнадцать патронов плюс шестнадцатый в патроннике. Но большая обойма приводит к тому, что рукоятка не очень удобно лежит в руке, и ухудшается точность прицеливания. Лучше выпустить девять пуль точно, чем шестнадцать — куда попало. Кроме того, еще в восьмидесятых командиры воздушно-десантных подразделений пришли к выводу, что «зиг-зауэр 225» более удобен для скрытого ношения, поскольку он легче и тоньше большинства других пистолетов калибра 9 мм. На случай же, если одной обоймы не хватит, в специальном кармашке на поясе лежали еще две.

Холодный ветер усилился. Будет дождь. Из ворот склада выглянули несколько людей с давно не бритыми лицами.

Кавано вынул мобильный и набрал один из номеров, выданных ему Дунканом для работы на сегодняшний день. На другом конце линии раздался гудок. В воротах замаячили еще несколько бездомных. Одни глядели с опаской, другие — оценивающе.

Прозвучал второй гудок.

— Да? — услышал Кавано дрожащий мужской голос, как будто отдававшийся эхом.

— Я не знал, что склад уже не работает, — произнес он условленную часть фразы.

— Вот уже десять лет, — прозвучал отзыв. Голос продолжал звучать неуверенно. — Вас зовут...

— Дэниэл Прескотт. Дэниэл, а не Дэн.

Это также входило в обусловленный обмен фразами.

Множество людей с изможденными лицами разглядывали Кавано. Толпа оборванцев пыталась определить, кто он — враг, благодетель или добыча.

На грязный тротуар упали первые капли дождя.

— "Всемирная служба защиты" претендует на роль лучшей в мире, — послышалось в трубке. — Я ожидал увидеть машину покруче.

— Мы действительно лучшие, в частности благодаря тому, что не привлекаем к себе, а тем более к нашим клиентам ненужного внимания.

Капли дождя стали крупнее.

— Очевидно, вы меня уже заметили, — сказал Кавано. — Как и было договорено, я прибыл один.

— Откройте двери машины.

Кавано подчинился.

— И багажник тоже.

Кавано выполнил и это требование. По всей вероятности, у клиента была выгодная позиция для наблюдения, позволявшая заглянуть внутрь машины.

Темные облака стали еще плотнее. Дождь потихоньку расходился.

Кавано услышал в трубке слабые звякающие звуки, отдававшиеся эхом.

— Алло? — спросил он.

Нет ответа.

— Алло? — переспросил Кавано.

Звуков стало больше, но ответа так и не последовало.

Гром прогремел совсем близко.

Несколько бомжей вышли из ворот склада. Они были такими же нечесаными и заросшими, как и остальные, но в их глазах светилось безумие, в отличие от пустых и покорных взглядов тех, что появились первыми. «Наркоманы, — подумал Кавано. — Настолько одержимые желанием новой дозы, чтобы безрассудно напасть на прохожего, по глупости рискнувшего посетить этот городской ад».

— Эй, я пришел, чтобы помочь вам, а не промокнуть до нитки, — сказал он в трубку.

Снова металлическое позвякивание.

— Я думаю, что мы оба ошиблись, — заявил Кавано, закрывая багажник и левую дверь. Уже собираясь сесть в машину, он услышал дрожащий голос:

— Прямо перед вами, слева. Видите дверь?

— Да.

Это была единственная целая дверь во всем здании. И она была закрыта.

— Входите, — произнес неуверенный голос.

Кавано сел за руль.

— Я же говорю, входите.

— Сначала я переставлю машину.

Кавано проехал мимо площадки, засыпанной битым асфальтом, когда-то служившей стоянкой. Оказавшись около двери, он развернул машину так, чтобы в случае опасности можно было сразу ехать по той дороге, которая и привела его к складу.

— Вхожу.

Выйдя из машины, Кавано закрыл ее при помощи дистанционного пульта и побежал к двери, не желая мокнуть под усиливающимся дождем. Периферическим зрением он почувствовал движение слева от себя и обернулся. Из дверей склада вышли еще несколько наркоманов. Они стояли под дождем и внимательно следили за ним. Интересно, что его ждет за дверью? Другие наркоманы? Кавано положил мобильный телефон в карман и достал пистолет из кобуры, хотя до сего момента и не собирался этого делать. Повернув дверную ручку, он обнаружил, что под грязью скрывается блестящая поверхность. Замок новый. Не заперто. Скрипнула тяжелая дверь, и Кавано нырнул внутрь.

4

Он закрыл дверь настолько быстро, насколько это позволили петли, протестующе взвизгнувшие от такого насилия. «Теперь я не стою, как мишень», — подумал Кавано. Переместившись в наиболее темный угол, он огляделся. Перед ним виднелся бетонный лестничный колодец, внутри которого он разглядел уходившие вверх металлические ступени. С перил свисала паутина.

Слева послышался звук мотора, приводившего в движение лифт. Пахло плесенью и сыростью.

Направив пистолет в сторону лестницы, а затем лифта, Кавано протянул руку назад, чтобы закрыть дверь на замок. Однако прежде, чем он успел коснуться массивного замка, тот издал резкий щелчок. Дистанционное управление.

Кавано сосредоточился, чтобы преодолеть охватившую его неуверенность. Признаков опасности не было. Кроме того, Дункан сказал ему, что нынешний клиент — человек со странностями, но вполне отвечающий за свои действия.

"Этот Прескотт просто очень осторожен, — стал убеждать себя Кавано. — Черт побери, если он действительно настолько беспокоится, что решил прибегнуть к помощи «Службы защиты», естественно, он позаботился и о том, чтобы двери надежно закрывались. Ведь это он в опасности, а не я.

А зачем тогда я достал пистолет?"

Кавано извлек из кармана куртки телефон.

— Что дальше?

Его голос отдался эхом в пустом помещении.

Словно в ответ, открылись двери лифта. Внутри горела мощная лампа.

Кавано ненавидел лифты. Эти маленькие закрытые коробки — просто готовые ловушки. И никогда не знаешь, на что напорешься, когда откроются двери.

— Спасибо, но я немножко поупражняюсь, — ответил он в трубку. — Я поднимусь по лестнице.

Когда глаза Кавано адаптировались к царившему полумраку, он увидел небольшую камеру видеонаблюдения, установленную под лестницей и направленную на дверь.

— Мне сказали, что вы хотите исчезнуть. По-моему, вы уже преуспели в этом.

— Недостаточно, — ответил дрожащий голос. На этот раз его источником был не телефон, а скрытый в стене динамик.

Кавано убрал телефон. В нос ударил незнакомый острый запах. Можно было подумать, что где-то рядом лежит труп. Пульс Кавано участился.

Несмотря на максимально возможную мягкость походки, выработанную тренировками, металлические ступеньки загромыхали под ногами, когда он стал подниматься по лестнице.

Кавано дошел до площадки и немного выпрямился, оказавшись перед массивной металлической дверью. Резкий запах усилился, вызывая неприятные ощущения в желудке.

— Другая дверь, — раздался голос со стены.

Нервничая еще больше, чему не было никакого объяснения, Кавано поднялся выше и остановился у двери посередине лестничного марша.

— Не эта, другая, — сказал голос. — Кстати, пистолет у вас в руке должен придать мне уверенности?

— Не знаю, как вам, но в данных обстоятельствах он придает уверенности мне.

Послышался звук, похожий на едкий смешок.

Здание начало слегка вибрировать. Снаружи шел сильный дождь.

Наверху была еще одна дверь. Последняя. И открытая. За ней виднелся хорошо освещенный коридор, заканчивавшийся закрытой дверью.

«То же самое, что лифт», — подумал Кавано. Едкий запах все усиливался. Он почувствовал, что все мышцы его тела напряжены. Что же такое происходит? Интуиция просто кричала, что надо немедленно убираться отсюда. Внезапно Кавано задумался над тем, сможет ли он выбраться из здания. Хотя за отворотом воротника прикреплен набор отмычек, их может оказаться недостаточно для того, чтобы открыть дверь внизу. Борясь с учащающимся дыханием, Кавано продолжал убеждать себя в том, что опасность грозит Прескотту, а не ему, поэтому клиент и предпринял все эти меры предосторожности, а не устроил ловушку для агента.

Он глянул на камеру видеонаблюдения в коридоре, куда ему предстояло войти. «Черт с ней», — подумал Кавано. Выступивший на руках пот раздражал его. «В конце концов, если бы Прескотт хотел убить меня, он уже имел возможность сделать это». Сердце колотилось, как бешеное, но чутье подсказывало, что следует принять ситуацию такой, какая она есть. Необъяснимое желание убежать отсюда было бессмысленным. «Нет никаких причин думать, что мне грозит опасность», — сказал себе Кавано. Ругаясь на себя, он принял окончательное решение и убрал пистолет обратно в кобуру. «Если я вхожу в этот коридор, от оружия все равно не будет никакого толку».

Звук захлопнувшейся за ним двери и громкий щелчок замка уже не удивили его. После полумрака, царившего на лестнице, яркий свет ударил по глазам. Ну, по крайней мере, исчез этот едкий запах. Кавано чуть успокоился и пошел к двери в конце коридора. Дойдя до нее, он повернул ручку и толкнул дверь. За ней оказалась ярко освещенная комната, уставленная мониторами видеонаблюдения и терминалами. На другом конце комнаты виднелось окно, заложенное кирпичами.

Но главным объектом в этой комнате был грузный мужчина лет сорока с небольшим, стоявший в окружении всей этой техники. На нем были широкие брюки и белая рубашка, весьма мятые. Рубашка просто прилипла к его внушительному животу, у подмышек также были видны пятна пота. Густые волосы песочного цвета были всклокочены, а лицо уже давно соскучилось по бритве. Мешки под глазами говорили о хроническом недосыпании. Зрачки глаз были расширены от нервного напряжения.

Мужчина навел на Кавано самозарядный «кольт» 45-го калибра, но дуло пистолета дрожало.

Кавано понял, что он хорошо сделал, убрав свой пистолет в кобуру. В противном случае этот человек выстрелил бы в него, не задумываясь. Изо всех сил успокаивая свое дыхание, Кавано поднял руки вверх, выражая покорность. Несмотря на то, что на него был направлен большой пистолет, находящийся в дрожащей руке, все нервное напряжение, которое скопилось внутри Кавано за время подъема по лестнице, было ничем, по сравнению со страхом, который испытывал стоящий перед ним человек. Никогда еще, если не считать боевых ситуаций, Кавано не видел столь перепуганных людей.

5

— Не забудьте, вы сами вызвали меня, — сказал Кавано. — Я пришел, чтобы помочь вам.

Прескотт продолжал держать пистолет наведенным на Кавано. Его зрачки расширились. Атмосфера страха в комнате продолжала усиливаться.

— Мне известен номер телефона для однократного звонка, я произнес все кодовые фразы. Эта информация есть только у «Всемирной службы защиты».

— Вы могли узнать все эти сведения у того, кого они послали, — ответил Прескотт. Дрожь в его голосе не была эффектом мобильной связи. Это был самый настоящий страх.

Дверь позади Кавано захлопнулась, щелкнул механизм замка с электронным управлением. Усилием воли Кавано подавил дрожь.

— Я не знаю, кто или что вас так напугало, но полагаю, что человек, который хотел бы добраться до вас, в последнюю очередь стал бы пробираться по тому пути, который вы так тщательно оборудовали. Логично предположить, что я не представляю для вас угрозы.

— Непредсказуемость — наилучшая тактика, — ответил Прескотт. Его рука, держащая пистолет, дрожала не меньше, чем его голос. — Кроме того, эта логика работает против вас. Если один человек не представляет угрозы, как он может обеспечить надлежащую защиту?

— Вы не говорили о защите. По вашим словам, вам надо исчезнуть.

Пятна пота у подмышек все увеличивались. Прескотт опасливо наблюдал за Кавано.

— Я всегда разговариваю с клиентом один на один, когда впервые встречаюсь с ним. Мне надо задать ряд вопросов, чтобы оценить уровень угрозы. Затем я определяю, каков уровень необходимой помощи со стороны при выполнении конкретного задания.

— Мне сказали, что вы служили в подразделении «Дельта», — проговорил Прескотт, облизывая свои полные губы, пересохшие от нервного напряжения.

— Верно.

Изнурительные тренировки сформировали у Кавано фигуру, классическую для спецназовца — мощные плечи и грудь, плавно переходящие в подтянутые и мускулистые таз и бедра.

— Много тренировались, — сказал Прескотт. — Вы думаете, этого достаточно, чтобы защищать другого человека?

— Хотите ознакомиться с моим послужным списком? — хмыкнул Кавано. Ему надо было во что бы то ни стало успокоить Прескотта.

— Если вы намерены убедить меня в том, что вы здесь для того, чтобы помочь мне, чтобы работать на меня.

— Не ставьте все с ног на голову. Когда я разговариваю с потенциальным клиентом, это не значит, что я хочу работать на него. Бывают случаи, когда я не желаю это делать.

— Хотите сказать, что клиент должен вам понравиться? — с отвращением спросил Прескотт.

— Иногда они мне не нравятся. Но это не означает, что они не имеют права на жизнь. Я защитник, а не судья. Однако имеются и исключения. Я не работаю с наркоторговцами, педофилами и другими явными ублюдками. Вы таковым не являетесь?

— Конечно, нет, — ответил Прескотт, глядя на Кавано с недоверием.

— В таком случае есть лишь одно условие, на основе которого я приму решение, буду ли я защищать вас.

— Какое?

— Вы готовы сотрудничать?

— Что? — переспросил Прескотт, моргнув.

— Я не могу защищать человека, который не в состоянии подчиняться моим приказам. Это один из парадоксов работы защитника. Некто нанимает меня. Теоретически он главный. Однако в вопросах обеспечения безопасности главным становлюсь я. Я начинаю отдавать приказания, и моему нанимателю приходится воспринимать меня в качестве начальника. Вы готовы сотрудничать таким образом?

— Все, что угодно, чтобы остаться в живых.

— Вы будете делать то, что я скажу?

Прескотт задумался, а затем опасливо кивнул.

— О'кей. Тогда вот вам первый приказ: опустите этот чертов пистолет, пока я не вколотил вам его в глотку.

Прескотт заморгал и отступил на шаг назад, как будто Кавано влепил ему пощечину. Теперь он держал пистолет более крепко. Затем, нахмурившись, Прескотт медленно опустил пистолет.

— Отличное начало, — констатировал Кавано.

— Если вы не тот, за кого себя выдаете, убейте меня прямо сейчас, — ответил Прескотт. — Я больше не могу так жить.

— Расслабьтесь. Кем бы ни были ваши враги, я не один из них.

Кавано осмотрел комнату. В правом углу, позади мониторов и терминалов, стояли койка, мини-холодильник, раковина и небольшая плита. За ними виднелись душ и унитаз, от которых отходила канализационная труба. Еда, которой были уставлены полки на стенах, свидетельствовала, что Прескотт не слишком беспокоился о своем излишнем весе. Упаковки макарон и сыра, банки с равиоли и лазаньей, коробки с шоколадом, печеньем и чипсами. Кока-кола, обычная, не диетическая.

— Сколько времени вы здесь находитесь?

— Три недели.

Кавано посмотрел на книги. От геологии до фотоальбомов. Художественной нет. Судя по обнаженной женщине на обложке одной из книг, и эротика. Белым пятном среди всего этого виднелся томик стихов Робинсона Джефферса, рядом с которым стояли несколько книг, посвященных поэту.

— Вы любите стихи?

— Умиротворяют душу, — ответил Прескотт напряженным тоном. Казалось, он решил, что Кавано смеется над ним.

Кавано взял книгу в руки и открыл ее наугад, читая первые попавшиеся строчки:

Построил башню ей, когда был молод.

Когда-нибудь она умрет.

Прескотт насторожился еще сильнее.

— Знает, как привлечь мое внимание, — сказан Кавано, ставя книгу на место и продолжая осмотр комнаты. Рядом с небольшим телевизором лежали видеокассеты. Странные вкусы у этого Прескотта. Триллер с Клинтом Иствудом и слезливая история юношеской любви с Троем Донахью и Сандрой Ди.

— Я видел норы и похуже этой. Бомжи и наркоманы в качестве прикрытия. Умно. Как вы узнали об этом складе? И как вам удалось так оборудовать комнату?

— Я сделал все это год назад, — ответил Прескотт.

— Каковы бы ни были неприятности, вы их предвидели?

— Только не ту, которая произошла.

— Так зачем же вы...

— Я всегда принимаю меры предосторожности.

— Не понимаю.

— На всякий случай.

— На случай чего?

Изображение на одном из мониторов привлекло внимание Кавано, заставив его резко прервать разговор:

— Секунду.

6

— Что случилось? — вскрикнул Прескотт, резко развернувшись к экрану.

На черно-белом мониторе было видно, как десяток оборванцев приближались к «Таурусу». Шел дождь.

— Боже, — прошептал Прескотт.

— Наркоманы — удивительные люди, — ответил Кавано. — Что бы ни оказалось в их поле зрения, если оно без присмотра, они попытаются украсть его. Я слышал про парня, который украл у собственного отца сорок фунтов собачьего корма, чтобы купить дозу крэка. Что еще удивительнее, торговец взял у него этот корм вместо денег. Говорят, он сам его съел.

На экране было видно, как одни промокшие до нитки бомжи пытаются толкать машину, ухватив ее за зеркала, а другие ковыряются в колесах какими-то кусками железа, пытаясь снять колпаки.

— В вашей системе есть внешние микрофоны? — спросил Кавано.

Вместо ответа Прескотт щелкнул одним из тумблеров. Из динамика донесся шум дождя. Сквозь него был слышен скрежет металла. Бомжи пытались разобрать машину на части прямо под проливным дождем.

— Вам придется потрудиться, парни, — сказал Кавано, беря в руку пульт дистанционного управления. Он был крупнее обычного пульта сигнализации, и кнопок на нем было не меньше полдесятка.

Прескотт заинтересованно посмотрел на Кавано, когда тот нажал одну из кнопок.

Из динамика вырвался душераздирающий звук сирены. Бомжи уронили свои железки и разбежались. Сейчас они были похожи на промокшие пугала, такие, как в «Волшебнике страны Оз».

Кавано снова нажал на кнопку, и сирена утихла.

— Вы готовы к тому, чтобы убраться отсюда? — спросил он Прескотта.

— Куда? — опасливо ответил тот.

— В более безопасное место. Хотя, видит бог, здесь тоже достаточно безопасно. Когда прибудет моя группа, мы все организуем. Вы получите новое удостоверение личности и место жительства, куда и переберетесь. Однако сначала я хотел бы узнать о степени опасности вашей ситуации. Почему вы так перепуганы?

Прескотт было открыл рот, чтобы ответить, но снова уставился на монитор. Четверо бомжей снова подошли к «Таурусу».

— По крайней мере, их настойчивость достойна уважения, — прокомментировал происходящее Кавано, нажимая другую кнопку на пульте.

Из-под колес машины повалили клубы серого дыма. Несмотря на дождь, он поднимался вверх и вскоре окутал наркоманов облаком. Кашляя и ругаясь, они отскочили от «Тауруса». Перегибаясь пополам от тошноты, пошатываясь и прижав руки к глазам, они двинулись прочь.

Кавано вновь нажал кнопку, и струи из ступиц колес иссякли.

— А это что еще? — спросил Прескотт.

— Слезоточивый газ.

— Что?

— Машина оборудована не хуже, чем у спецслужб. Бронеплиты. Поразительно. Если бы такая целеустремленность стала отличительной чертой какого-нибудь политика, он бы правил миром, — изумился Кавано, глядя на монитор.

К «Таурусу» подошли еще два наркомана.

— Убавьте громкость в динамике, — сказал Кавано Прескотту.

Прескотт смущенно посмотрел на него и сделал требуемое.

Когда люди вновь приблизились к машине, Кавано нажал еще одну кнопку. Из-под колес вылетели маленькие черные баллончики, похожие на стаканчики для бульона. Когда они взорвались, динамик на стене вздрогнул, несмотря на предварительно сниженную громкость. Яркость вспышек при взрывах была такова, что монитор на время потерял возможность подстраивать контрастность изображения.

Когда дым рассеялся, стали видны тела двух наркоманов, лежащие на асфальте.

— Боже правый, вы убили их.

— Нет.

— Но они оказались слишком близко к этим гранатам.

— Это не совсем гранаты.

Лежавшие на асфальте люди начали шевелиться.

— Это светошумовые гранаты.

— Светошумовые?

— Нечто вроде гранаты, но при разрыве не образуется осколков. Ослепляет и оглушает на некоторое время. Полагаю, сейчас у этих ребят головы раскалываются от боли.

Наркоманы на экране монитора начали с трудом подниматься, прижимая руки к ушам.

— Но эту машину можно вооружить и боевыми гранатами, если это потребуется для выполнения задания, — сказал Кавано. — Можно установить пулеметы под фарами. Диктаторы и наркобароны пользуются машинами, оборудованными именно таким образом, однако они, безусловно, предпочитают что-нибудь куда более роскошное, чем «Форд Таурус». Поверьте, мистер Прескотт, мы вполне способны позаботиться о вас.

Кавано посмотрел на один из мониторов, показывавший машину чуть снизу, от уровня асфальта. Посмотрев на днище «Тауруса», он вздрогнул, увидев нечто, что для обычного человека выглядело бы, как обычная тень.

— Объектив этой камеры может дать увеличение?

— Как и любой другой, — ответил Прескотт, поворачивая ручку на терминале. Днище машины приблизилось. Тень оказалась на поверку маленькой коробочкой. «Боже, — подумал Кавано. — Ее прилепил один из наркоманов».

В следующую секунду ему пришлось моргнуть, поскольку «Таурус» взлетел на воздух.

7

Комната вздрогнула. На экране было видно, как горящие и дымящиеся обломки машины падают на асфальт.

Прескотт разинул рот от изумления.

Раздался еще один взрыв. Пол в комнате заходил ходуном. На другом мониторе было видно, как дверь, через которую Кавано вошел в здание, влетела внутрь. Площадка перед входом на лестницу заполнилась огнем и дымом. Внутрь вбежали трое мужчин. Хотя у них были такие же сальные волосы и грязные, заросшие бородами лица, в их глазах не было ни пустоты, как у бомжей, ни отчаяния, как у наркоманов. Это были глаза опытных стрелков, хорошо знакомые Кавано по опыту всей его предыдущей жизни.

— Есть другой выход отсюда?

Прескотт продолжал пялиться на экран. Один из нападавших навел пистолет на дверь лифта. Двое других подняли дула пистолетов вверх и ринулись на лестницу.

— Прескотт, — повторил Кавано, доставая пистолет.

Нет ответа. Кавано схватил Прескотта за рубашку и встряхнул, развернув лицом к себе.

— Ради всего святого, отвечайте. Отсюда можно выйти другой дорогой?

Не отвечая, Прескотт наклонился к одному из терминалов и повернул какую-то ручку.

— Что ты делаешь?

Прескотт молча уставился на экран.

На нем шло изображение с верхней части лестницы. Двое мужчин остановились, наведя свои пистолеты вверх. Казалось, они были обескуражены той легкостью, с которой им удалось добраться до этого места, и высматривали вероятные ловушки.

На другом мониторе, показывавшем вход в здание, двое других мужчин в обтрепанной одежде ринулись вперед сквозь дым, клубившийся после разрыва шумовых гранат. У них в руках тоже были пистолеты.

Войдя в здание, они начали подниматься по лестнице, а затем остановились точно так же, как их напарники наверху, и начали обеспокоенно озираться, как будто почувствовали опасность.

— Вы заминировали лестницу, не так ли? — спросил Кавано.

Но на лестнице не происходило никаких взрывов. Из стен не выдвигались оружейные стволы, не было вспышек пламени. Однако стрелки были, совершенно очевидно, чем-то обеспокоены. На мониторах было видно, как человек, следивший за лифтом, и все четверо, находившиеся на лестнице, опасливо оглядывались, будто ожидая смертельной ловушки.

По их лицам стекал пот. Сначала Кавано подумал, что это остатки воды от дождя, который не переставал лить на улице. Но потом стало ясно, что это именно пот.

Один из стрелков на лестнице внезапно начал стрелять вверх. В следующее мгновение к нему присоединились остальные. Последний из нападавших, стоявший перед лифтом, оглянулся, как если бы услышал что-то у себя за спиной, а затем развернулся в сторону дверного проема и начал выпускать пулю за пулей в пелену дождя.

— Что здесь, черт побери, происходит? — спросил Кавано.

Прескотт продолжал поворачивать ручку, что-то недовольно бормоча под нос. Видимо, он считал, что что-то недостаточно хорошо сработало.

— Да. Есть другой выход.

Кавано озадаченно посмотрел на Прескотта, двинувшегося в сторону шкафов с едой. Затем он снова перевел взгляд на мониторы. Нападавшие продолжали стрелять вверх. Двое из них лихорадочно перезарядили пистолеты. Вторая пара развернулась и навела пистолеты в обратную сторону. Дежуривший на лестнице переводил пистолет то на двери лифта, то на проем наружной двери, выбитой взрывом.

Шум в комнате отвлек Кавано от наблюдения за мониторами. Раздался скрежет, и Прескотт отодвинул шкаф в сторону. В стене была дверь.

— Куда она ведет?

— Непосредственно в здание склада.

Вспомнив о толпе наркоманов, встретивших его по прибытии, Кавано подумал, насколько можно положиться на Прескотта в подобной ситуации.

— Вы умеете обращаться с пистолетом, которым в меня тыкали?

— Нет.

Кавано ничуть не удивился. Подобрав «кольт», он обнаружил, что Прескотт целился в него, не сняв пистолет с предохранителя. Еще смешнее — сдвинув затвор, он увидел, что патронник пуст. Вынув обойму, он удостоверился в том, что положенные семь патронов находятся в ней. Вставив обойму обратно, Кавано передернул затвор, дослав патрон в патронник. Оружие было готово к бою.

— У вас есть запасные обоймы?

— Нет.

Неудивительно. Кавано поставил пистолет на предохранитель, оставив курок взведенным, поскольку на «кольтах» 45-го калибра курок не взводился при нажатии на спусковой крючок. Такая методика была традиционной среди профессиональных стрелков. После этого Кавано заткнул «кольт» за пояс и достал из кобуры свой «зиг».

Последний раз посмотрев на мониторы, он увидел, как на лестницу ринулись оборванцы, прибежавшие с улицы. В их руках тоже были пистолеты. Как и их товарищи, они внезапно остановились, будто увидели на лестнице что-то опасное, чего не могли показать видеокамеры.

Однако внимание Кавано привлек монитор, показывавший ситуацию на улице. Позади дымящихся останков «Тауруса» стоял мужчина, в такой же грязной одежде и с всклокоченной бородой, как и остальные. В его руках была металлическая труба длиной в четыре фута, подозрительно напоминавшая противотанковый гранатомет.

— Прескотт, так вы мне объясните, куда мы попадем через эту дверь?

— Монитор в верхнем ряду, справа.

На мониторе виднелся металлический мостик, едва различимый в темноте.

— Открой дверь и отойди!

Прескотт глянул на Кавано безумными глазами и открыл замок, тут же распахнув дверь и отскочив к стене.

Кавано навел пистолет в дверной проем. Кроме металлического подвесного мостика, конец которого терялся в темноте, не было видно ничего. Донесся шум дождя, стучавшего по крыше склада.

— Помните, что я сказал насчет выполнения приказов?

— Да, — чуть слышно ответил Прескотт.

— Вы не страдаете сердечными заболеваниями? Или чем-то еще, что может помешать вам передвигаться максимально быстро?

— Нет, — выдавил из себя Прескотт.

— О'кей. Когда я пробегу через дверной проем, бегите за мной. Держитесь ближе!

В центре монитора он увидел, как бородатый мужчина наводит гранатомет. Прицелиться в окно, заложенное кирпичами, было проще простого.

— Вперед! — крикнул Кавано.

Проскочив дверной проем, он перевел прицел вниз. Металл мостика громыхал под его ногами. Мгновение спустя он услышал грохот бегущего следом Прескотта и вздохнул с облегчением.

Взрыв ракеты, попавшей в стену здания снаружи, оглушил его до звона в ушах. Ударная волна ударила его в спину, заставив наклониться вперед. Однако нельзя было отвлекаться от ситуации на мостике, оглядываясь назад. Кавано живо представил себе осколки кирпичей, влетающие внутрь комнаты, звон разбивающихся мониторов и терминалов.

Потеряв равновесие, Кавано встал на четвереньки. Когда сверху свалилось массивное тело Прескотта, он ударился лбом о мостик. Заткнутый за пояс «кольт» впился в бок, в глазах на секунду потемнело.

Мостик начал качаться.

8

Прескотт застонал.

Мостик качнулся еще раз.

В голове у Кавано прояснилось. Пересиливая боль, он сделал вдох и попытался выбраться из-под Прескотта, мешком лежавшего на нем. Вокруг клубились дым и пыль, поднятая взрывом.

— Прескотт.

Толстяк кашлянул. Кавано почувствовал это всем телом.

— Вы не ранены?

— Не знаю... Наверное, нет.

Звон в ушах создавал ощущение, что голос Прескотта доносится откуда-то издали.

— Нам надо встать.

— Это подвесной мостик, — предупредил Прескотт.

Колебания мостика по ощущениям напомнили Кавано самолет, попавший в грозовой фронт. Тренировки в «Дельте» навсегда избавляли от тошноты и потери равновесия в подобных ситуациях, но Прескотт не проходил такой подготовки. Вероятно, в данный момент он был просто вне себя от страха.

Перепуганные голуби разлетелись в разные стороны. Из дыр в крыше лились струи воды.

— Прескотт, я позабочусь о вас. Но для этого вам надо сделать одну очень простую вещь.

— Простую? — переспросил Прескотт, вцепившись в Кавано, как тонущий в спасателя.

— Очень простую, — ответил Кавано, мысленно представив себе, как нападающие с пистолетами в руках взбегают по лестнице и вот-вот ворвутся в комнату. Лучше не говорить об этом Прескотту.

— Так что же мне надо сделать?

— Приподнимитесь.

Мостик продолжал дрожать, и Кавано почувствовал, как Прескотт напрягся.

— Ничего особенного, — произнес Кавано как можно спокойнее. — Просто отожмитесь от пола.

Прескотт не шевельнулся.

— Сделай это. Немедленно.

Прескотт попытался осторожно выпрямить руки в локтях. Дюйм. Еще дюйм.

Кавано выполз из-под него. Убрав пистолет в кобуру, он встал на четвереньки, а затем схватился за металлический поручень. Пыль уже практически осела, и слабый свет, проникавший сквозь разбитые окна, позволил ему осмотреться. Комната, из которой они только что выбрались, была наполнена обломками оборудования и мебели. Переведя взгляд ниже, Кавано посмотрел на крепление мостика к стене. Ржавые болты, наполовину вывалившиеся.

Интересно, сколько времени потребуется нападающим, чтобы проникнуть в комнату?

— Отлично, Прескотт. Теперь надо встать.

— Не могу.

Мостик задрожал. Кавано с трудом удержал равновесие. Из дыр в крыше продолжала литься вода.

— Тогда ползите.

— Что?

— Ползите. Немедленно.

Кавано подтащил Прескотта немного вперед.

— Еще. Чуть быстрее.

Новый рывок, и Прескотт прополз чуть подальше. На руку Кавано что-то полилось.

— Меня тошнит, — сказал Прескотт.

— Потерпите, пока мы не слезем отсюда, — ответил Кавано, стараясь заставить Прескотта думать о будущем.

— Слезем отсюда, — пробормотал Прескотт.

— Так точно. Продолжайте ползти, и побыстрее. Мы скоро доберемся до противоположной двери.

Кавано посмотрел вперед. Болты на противоположной стене тоже не слишком хорошо держались в ней.

Раздался металлический скрежет.

— Гляди! На мостике! — закричал кто-то внизу.

Раздался взрыв, и дверь, через которую Кавано входил в убежище Прескотта, вылетела внутрь. Стрелки вбежали в комнату. Кавано выстрелил три раза, вынудив их залечь. Потом он сделал еще три выстрела, надеясь выиграть время, необходимое им с Прескоттом для того, чтобы добраться до противоположной двери. Но звук выстрелов напугал Прескотта, и он дернулся, раскачивая мостик. Болты вылетели из стены, к которой продвигались Кавано и Прескотт, и мостик начал медленно валиться вниз.

9

Ржавый металл скрежетал, сгибаясь. Передний конец мостика прочертил глубокую борозду в стене. Это замедлило падение. Кавано и Прескотт изо всех сил старались не упасть.

— Хватайся за поручень! — закричал Кавано.

В этот раз Прескотта не пришлось уговаривать. В полумраке было видно, как побелели от напряжения суставы его пальцев, вцепившихся в поручень.

Под протестующий скрип металла мостик опускался все ниже.

— Спускайся по поручню, как по канату, переставляя руки! — приказал Кавано.

Мостик зазвенел и задрожал, ударившись концом о пол второго этажа. Сила удара была такова, что Кавано чуть не выпустил из рук поручень.

Мостик лежал одним концом на полу, под углом сорок пять градусов к нему. Кавано и Прескотт висели, держась за поручень.

Кавано подумал о нападавших, оставшихся в комнате. Есть надежда, что плохое освещение помешает им целиться. Но как насчет того, кто кричал снизу?

— Прескотт, не пытайтесь идти! Просто поставьте пятки на мостик и скользите вниз, сидя!

Лицо Прескотта окаменело.

— Немедленно! Делай, как я!

Кавано начал сползать вниз, перебирая руками по поручню и используя подошвы ботинок в качестве тормоза. Характерный скрип позади успокоил его. Прескотт смог последовать его примеру и тоже начал спускаться, стараясь изо всех сил.

Прогремели выстрелы, отдаваясь эхом в пустоте склада. Пули ударились в стену, в стороны полетела бетонная крошка.

Прескотта больше не надо было подбадривать. Он быстро съехал вниз, уткнувшись ногами в Кавано и придав ему ускорение. Кавано почувствовал, что брюки вот-вот порвутся, когда он с удвоенной скоростью поехал вниз.

Съехав с мостика, он погасил инерцию кувырком, освободив дорогу Прескотту, следом за ним упавшему на мокрый пол. Прежде чем проверять, все ли в порядке с его клиентом, Кавано сел на корточки и достал пистолет. Где-то здесь должен был находиться человек, чей крик они слышали, когда сидели на мостике.

На фоне стены что-то двигалось. Кавано разглядел бомжей, прячущихся в темноте. Пол был уставлен картонными коробками, в которых они спали, и мешками для мусора, набитыми один бог знает чем. Вокруг стоял ужасающий запах мочи и кала.

Вперед вышли несколько наркоманов, но звуки выстрелов наверху заставили их вновь прижаться к стене. Раздались хлопки, когда пули ударили в пол.

«Стрелки нас не видят, — подумал Кавано. — Бьют наугад. Однако, если я начну стрелять в ответ, они заметят вспышки выстрелов и смогут прицелиться».

На них лилась вода, протекающая сквозь дырявую крышу. Оглянувшись назад, Кавано увидел дверь, после чего рывком поставил Прескотта на ноги.

Дверь оказалась закрытой. Чертыхаясь про себя, Кавано стал искать другой выход и увидел лестницу, ведущую на первый этаж. Он двинулся к ней, волоча за собой Прескотта. Как можно было догадаться, внизу их вполне могли поджидать сообщники нападавших, но надо было пользоваться представившимся шансом.

С момента их первого телефонного разговора прошло не более двадцати минут. Кавано понятия не имел, кем же на самом деле является Прескотт и почему эти люди хотят убить его. Он даже не был уверен, что возьмется за это задание после того, как обговорит ситуацию с Прескоттом и выяснит степень риска. Единственное, что он успел узнать, что Прескотт — не торговец наркотиками или кто-нибудь столь же мерзкий, из числа тех, с кем Кавано не стал бы работать ни в коем случае. Однако в данный момент это не имело значения. Нападение заставило Кавано сделать свой выбор. Он оказался в роли защитника, и Прескотт стал его подзащитным.

Спускаясь по лестнице вместе с Прескоттом, Кавано сменил обойму на полную, убрав частично израсходованную в кармашек на ремне.

Запах вокруг стал еще более тошнотворным. Прескотт бежал по лестнице, абсолютно не контролируя себя и громыхая ботинками. «О нет, — подумал Кавано, — ведь они услышат этот грохот и начнут стрелять на звук! Одна надежда, что сильный шум дождя, молотящего в крышу склада, хоть как-то заглушит этот топот».

Надежды оказались напрасными. Вновь загрохотали выстрелы, и пули ударили в стену. Подтолкнув Прескотта вниз, Кавано на миг задержался, увидев еще одну группу бомжей. Он навел на них пистолет. Трудно было понять, кто из них — настоящий бездомный, а кто — загримированный враг. Большинство их лежало на полу, стараясь не попасть под обстрел. Чужаки, неожиданно спустившиеся сверху, судя по всему, еще больше напугали их. Увидев пистолет в руке Кавано, они попытались еще глубже зарыться в окружавший их хлам.

Однако некоторые из них смотрели на пришельцев, как шакалы, ждущие лишь момента, когда их жертва потеряет бдительность.

Но ни у кого из них не было в руках пистолетов или штурмовых винтовок, хотя, конечно, даже в такой ситуации они имели шанс победить одного вооруженного человека, обремененного полуживым от страха подопечным.

Наверху послышались громкие голоса, в которых слышалось раздражение, и скрежет мостика. Вероятно, кто-то из нападавших решил спуститься той же дорогой, что Кавано и Прескотт. Остальные участники атаки, скорее всего, сейчас сбегали вниз по лестнице, ведущей в укрытие Прескотта, чтобы выйти на улицу. Им предстояла пробежка под дождем, разгон обитателей склада и дальнейшие поиски сбежавших. Тем временем другая группа наверняка направилась в обход склада, чтобы войти в него с противоположной стороны на случай, если беглецы попытаются двинуться в этом направлении. Однако для того, чтобы вовремя блокировать другие выходы, у них вряд ли хватило бы времени.

Не сводя пистолет с бомжей, Кавано жестом приказал Прескотту идти вслед за ним. Ржавая дверь лежала рядом с проемом, через который можно было выйти из склада со стороны набережной. Кавано тут же подумал, что, несмотря на нехватку времени у основной группы нападавших, в окнах верхнего этажа могут стоять снайперы, готовые подстрелить беглецов в любую секунду.

«У нас практически никаких шансов», — мелькнула мысль. В дверной проем летели капли дождя. Хотелось побыстрее выскочить наружу. С реки донесся гудок буксира. Совсем рядом. Кавано снова представил себе нападающих, врывающихся в склад, разгоняющих его обитателей и продолжающих охоту...

Разгоняющих?

— Прескотт, идите за мной. Мы возвращаемся.

— Разве мы не пытаемся убежать отсюда?

— Мы сделаем это, когда я скажу, — ответил Кавано, ведя Прескотта в центр площадки.

— У меня есть работенка для всех вас, — сказал он оборванцам.

На него уставились десятки озадаченных глаз. Некоторые, похоже, испугались слова «работа» не меньше, чем пистолета в руке Кавано.

Громыхнул гром.

— Это будет вашим первым шагом на пути к обретению самодостаточности.

Недоверие во взглядах усилилось.

— Для этого не надо никаких навыков. Если все пройдет по плану, завтра я пришлю сюда грузовик с едой и одеждой для всех вас. Вряд ли вы сочтете эту сделку плохой.

Оборванцы глядели на Кавано так, будто он говорил на иностранном языке.

— Ну, что скажете? Вы готовы поработать?

Ответом были все те же недоверчивые взгляды.

— Отлично. От вас больше ничего и не потребуется. Видите этот дверной проем? Он ведет к другим складам и к реке. Все, что вам надо будет сделать... Прескотт?

— Да?

— Закройте уши руками.

Прескотт повиновался без лишних вопросов.

— Я хочу, чтобы сейчас вы думали только об одном — о еде и одежде, которые появятся у вас завтра. Бегите в эту дверь, все сразу, — сказал Кавано, махнув в сторону проема рукой, держащей пистолет.

Бомжи продолжали тупо пялиться на него.

— Бегите!

Они не стронулись с места, и Кавано выстрелил поверх их голов. В полумраке склада вспышка выстрела показалась очень яркой, а его грохот заставил бомжей отшатнуться.

— Бегите!

Кавано выстрелил еще два раза, несмотря на звон в ушах. Бомжи испугались и в отчаянии побежали, желая скрыться хоть куда-нибудь от этого сумасшедшего с пистолетом в руке.

Следующий выстрел поверх голов довершил дело. Среди бомжей началась полноценная паника, и они рванулись к выходу, под дождь, отталкивая друг друга.

10

— За ними! — крикнул Кавано Прескотту.

Чтобы усилить произведенный эффект, он выстрелил еще раз. Оборванцы испугались настолько, что побежали еще быстрее, пытаясь найти хоть какое-то убежище. Смешавшись с ними, Кавано и Прескотт выскочили из склада незамеченными. Это было не слишком сложно, поскольку в толпе бомжей было не менее тридцати человек. Кавано подтолкнул Прескотта, чтобы тот не отставал, и они побежали по бетонному пандусу и заваленной хламом стоянке. Холодный дождь быстро промочил их одежду. Есть надежда, что весь этот хаос в достаточной мере отвлечет нападающих, заставив их не открывать огонь.

Вокруг них бежали люди, больше похожие на пугала. Кто-то впереди нырнул в дыру в решетчатой ограде. Хлюпая по лужам, Кавано подтащил Прескотта к проходу и пригнул рукой его голову, стараясь одновременно закрыть клиента собой от возможной атаки. Ныряя в дыру следом, он почувствовал холодок, но не от продолжавшегося дождя. Вокруг них было совсем немного бездомных, и в этой ситуации он и Прескотт представляли собой слишком очевидную цель. На их стороне были лишь дистанция стрельбы и сложность прицеливания по бегущей мишени, поскольку огонь, очевидно, будет вестись сверху.

Бам! Пуля ударила в тротуар позади них.

— Прескотт, в склад, прямо перед нами!

Бам! Следующая пуля выбила еще один кусок асфальта.

— Еще немного, Прескотт!

Бам! Осколок асфальта пролетел у самого лба Кавано.

— Шевелитесь, Прескотт!

Кавано не мог позволить себе бежать в полную силу, поскольку приходилось подстраиваться под Прескотта, подбадривая его и хватая за руку, если тот был готов оступиться. Но, даже несмотря на это, обогнув угол склада, Кавано почувствовал жжение в легких от перенесенной нагрузки.

Оказавшись под прикрытием стены, Прескотт согнулся пополам и задрожал, хватая ртом воздух.

— Мы сделали это. Не могу поверить... — начал он.

— Надо двигаться дальше, — прервал его Кавано и поволок за собой.

— Но мне нужно перевести дыхание...

— Нет времени. Идемте.

Кавано осмотрел склад. Окна целы. Ящики внутри стоят ровными рядами, значит, он не заброшен. Дождь продолжал хлестать в лицо. Кавано подошел к двери. Заперта. Еще не вечер, но внутри не включено освещение, и не видно, чтобы кто-нибудь там был. Неудивительно, ведь сегодня воскресенье.

Кавано вновь дернул Прескотта за рукав, заставляя его перейти на легкий бег. Они подбежали к фасаду здания. От реки, взбаламученной ветром, их отделяли несколько небольших зданий. Скорее всего, они тоже не были заброшенными, но в настоящий момент не было никаких признаков, что там кто-то работает. Конечно, где-нибудь может стоять охранник, но пока его не видно. Естественно, Кавано не собирался кричать и звать на помощь. Это привлечет внимание не только охранников, но и нападавших, которые сейчас, скорее всего, движутся следом за ними.

Одежда насквозь промокла от дождя и прилипла к телу. Кавано лихорадочно перебирал в уме варианты действий, дрожа от холода. Любую из этих дверей можно открыть с помощью его набора отмычек, чтобы попытаться спрятаться внутри. Но на всех дверях имелись зарешеченные окна. Нападавшим останется лишь заглядывать в них, чтобы увидеть мокрые пятна, которые неизбежно оставят за собой промокшие до нитки Кавано и Прескотт.

Держа Прескотта за руку, Кавано бежал по пустынной мокрой улице. Из-за нависавших грозовых облаков и стоявших вплотную друг к другу складов вокруг царил лиловый сумрак. «Это поможет нам скрыться, — подумал он, — но не слишком. Нельзя оставаться на открытом пространстве, надо найти укрытие». Внезапно его внимание привлек мусоровоз. Нет, забит практически полностью, да и нападавшие, скорее всего, проверят его. Это может оказаться еще одной ловушкой.

— Надо передохнуть, — пробормотал Прескотт. Усталость и лишний вес пересилили страх, и он еле переставлял ноги.

— Еще немного.

Подталкивая Прескотта вперед, Кавано решил все-таки открыть одну из дверей при помощи отмычки. На то, чтобы выяснить, в каком из зданий они спрятались, атакующие потратят некоторое время. Поиски беглецов внутри тоже займут их, так что можно успеть вызвать подмогу из «Службы» по мобильному.

Кто-нибудь из местных мог вызвать полицию, услышав взрывы и стрельбу. А мог и не вызвать, решив, что это звуки грозы. Кроме того, дождь заглушает звуки стрельбы. А может, стрельба не является чем-то необычным в этом полузаброшенном районе. В любом случае, даже если появится полиция, от нее будет больше проблем, чем помощи. И потом, если основная часть нападавших загримирована под бомжей-наркоманов, кто мешает кому-нибудь из них переодеться полицейским? Это так просто не выяснишь. Лучше положиться на «Службу защиты». Если он позвонит Дункану, команда прибудет через...

Когда? Пятнадцать минут? Вряд ли. Полчаса? Возможно. Но необязательно. И как их будут искать здесь?

«Надо продолжать двигаться», — решил Кавано. В его правой руке был пистолет, левой он держал насквозь промокший рукав рубашки Прескотта, волоча того за собой сквозь дождь. Впереди показалась еще одна решетчатая ограда, на сей раз целая, с прочными металлическими воротами, запертыми на замок. На здании позади ворот виднелась вывеска. «Вильсон бразерс, строительные подрядчики». Дрожа от холода, Кавано подвел Прескотта ближе к ограде. За ней стояли два автопогрузчика, небольшой грузовик и порядком побитая легковушка ржавого песочного цвета. Судя по всему, ей было лет двадцать, не меньше.

«Только бы в ней был бензин», — подумал Кавано. Вынув отмычки из кармашка за отворотом воротника насквозь промокшей куртки, он почувствовал себя особенно уязвимым, когда убрал пистолет в кобуру. Взяв в руки две отмычки, он нажал одной из них на штифты замка, а другой как рычагом стал проворачивать механизм. Через десять секунд ворота были открыты.

Кавано тут же затащил Прескотта внутрь, поскольку в этот момент в проходе между зданиями показались несколько бегущих людей. Были хорошо слышны топот их ног и рассерженные голоса. Кавано заставил Прескотта сесть позади легковой машины. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она действительно полностью покрыта ржавчиной, а не покрашена в песочный цвет.

Водительская дверь оказалась незапертой. Вероятно, компания считала, что ограды с замком достаточно для того, чтобы никто не пытался украсть машину, достойную автомобильной свалки. Голоса нападавших приближались. Если они подойдут к ограде и обнаружат, что ворота не заперты...

Дождь заливал глаза. Кавано открыл дверь и проскользнул на сиденье пассажира, сев лицом к рулевой колонке. Упершись ногами в пол, он двумя руками крутанул рулевое колесо, срывая замок. Дернув рычаг открывания капота, Кавано выскочил наружу и открыл капот. От рулевой колонки к двигателю шел пучок проводов. Выбрав нужные, он вынул булавку и проколол их, замкнув цепь. Двигатель завелся.

Звук мотора привлек преследователей. Их топот и голоса слышались все ближе.

Заботиться о скрытности более не имело смысла. Кавано с грохотом захлопнул капот и впрыгнул в машину, затаскивая Прескотта следом.

— Пристегните ремень! Откройте окно! — добавил он, рывком включая передачу и надавливая на педаль газа.

11

Ржавая развалюха рванулась вперед со скоростью, приятно удивившей Кавано. Кто-то хорошо ухаживал за двигателем, хоть и плюнул на состояние кузова.

— Откройте окно! — снова прокричал он Прескотту. Тот уже немного пришел в себя и беспрекословно выполнил требуемое.

— Сползайте на пол! — крикнул Кавано, доставая из кобуры свой «зиг».

Машина ударила в ворота, с грохотом распахнув их правую створку. Фары разлетелись вдребезги. Кавано направил пистолет в открытое окно и несколько раз выстрелил в двоих нападавших, находившихся ближе всего. В этот момент они как раз хотели проверить ворота, и вылетающая из них машина повергла их в состояние шока. Они разинули рты от удивления, а затем упали навзничь, когда пули, выпущенные Кавано, попали в них.

Затвор пистолета застыл в открытом положении. Это означало, что обойма пуста. Кавано резко вырулил влево, чтобы не подставляться под атаку остальных нападавших. В таких условиях перезарядить «зиг» было просто невозможно, поэтому пришлось использовать «кольт», взятый у Прескотта.

Вынув пистолет из-за пояса, Кавано бросил его на сиденье. В данный момент не было никакой возможности стрелять, поскольку он боролся с машиной, которую заносило из стороны в сторону на мокром асфальте. Дождь с силой ударил в лобовое стекло, и разглядеть узкую улицу впереди можно было с большим трудом. Левой рукой Кавано включил стеклоочистители. Оказалось, что работал только тот, который находился перед водительским сиденьем, и его единственно возможной скоростью была максимальная.

Стеклоочиститель судорожно мотался туда-сюда. Заднее стекло разбилось, когда в него попала первая пуля, выпущенная преследователями. Пролетев через салон, она пробила крышу над головой Кавано. Кавано пригнулся, стараясь держать голову чуть выше приборной доски, чтобы в него было труднее целиться. Конечно, это не являлось идеальным решением, поскольку багажник легковой машины вкупе со спинками сидений не представляли собой серьезного препятствия для пуль.

Кавано не слишком беспокоился по поводу возможности попадания пуль в топливный бак, который, как показывал индикатор на приборной доске, был залит на три четверти. Конечно, пробоины в баке приведут к потере топлива, но в том случае, если преследователи не станут стрелять трассирующими пулями, а они, похоже, не делают этого, опасности пожара и взрыва практически нет. Он знал, что возможность загорания бензина от попадания пуль в бак является всего лишь распространенным заблуждением. Напротив, если пули будут попадать в бак, они потеряют убойную силу, и им будет труднее пробить спинки сидений.

С точки зрения нападавших, было бы разумнее всего вести огонь по колесам. Однако даже в этом случае возможные повреждения оказываются намного меньше, чем это любят представлять в кинофильмах. Конечно, выстрел из гладкоствольного ружья или очередь из автоматической винтовки способны разнести шины в клочья, но одна-две пистолетные пули сделают в них лишь небольшие отверстия, и воздух будет выходить в течение времени, за которое можно проехать около десяти километров. Этого может вполне хватить, чтобы скрыться. В случае же особой необходимости, можно будет вспомнить навыки езды на ободах, которые Кавано уже приходилось пару раз применять в своей практике.

В заднее стекло ударила еще одна пуля. На сей раз она вышла сквозь лобовое стекло, так что Кавано услышал ее свист и почувствовал волну воздуха, обдавшую его скулу. Но думать о том, насколько близко от него пролетела пуля, не было времени, так же, как думать о Прескотте, вжавшемся в пол между сиденьем и приборной доской настолько плотно, насколько позволяло его телосложение.

Глядя вперед сквозь дождь и сумасшедшее мелькание стеклоочистителя, Кавано старался ехать как можно быстрее. Из переулка выехала длинная черная машина. Она остановилась, блокировав перекресток. Из нее выскочили люди с пистолетами в руках. Встав позади машины, они начали целиться, но слишком поздно поняли, что в ловушку попали они, а не Кавано, у которого просто не было времени останавливаться. Уверенность в их взглядах сменилась паникой, и они бросились врассыпную, под прикрытие зданий по обе стороны улицы.

— Держитесь крепче, Прескотт! Сейчас мы чертовски хорошо стукнемся.

Кавано разогнал машину, направляя ее прямо на вражескую, перегородившую перекресток. Насколько можно было рассмотреть обстановку сквозь дождь, по обе стороны от нее оставалось недостаточно места для того, чтобы проехать. Вариантов действий было два. В первом следовало рвануть ручной тормоз и крутануть руль на четверть оборота. В результате машина совершила бы так называемый «разворот контрабандиста» на 180 градусов с пробуксовкой колес, и можно было бы рвануть назад, не связываясь с теми, кто перекрыл улицу.

Но это ничего бы не дало, поскольку сзади их поджидали другие нападавшие, да и скользкий от дождя асфальт не позволял выполнить маневр с должной точностью. Поэтому надо было реализовать второй вариант.

Кавано посмотрел на спидометр. Сто километров в час. Слишком быстро. Он ослабил давление на педаль газа и покрепче ухватился за руль мокрыми от дождя руками, поставив их в положение на десять и два часа и широко расставив пальцы.

Совершенно очевидно, что лобовое столкновение стало бы смертельным для него и Прескотта — прямое воздействие мощной силы на неподвижный предмет большой массы разрушило бы старенькую машину. Но в такой ситуации можно было выжить. Для этого лишь следовало изменить характер соударения.

— Держитесь, Прескотт! Сейчас врежемся!

Снизив скорость до восьмидесяти километров в час, Кавано постарался прицелиться настолько точно, насколько позволяли дождь и мелькание стеклоочистителя. Он направил свою машину на багажник вражеской — точку, далее всего отстоящую от центра тяжести машины, метясь в заднее крыло. Одновременно он выкрутил руль вправо, так чтобы удариться в крыло левой фарой.

Удар потряс его. Чтобы избежать травмы шеи, Кавано сполз вниз и прижал голову к сиденью, но, даже несмотря на это, рывок оказался достаточно болезненным.

* * *

Вместо прямого соударения, когда сто процентов энергии движущейся машины действовали бы на сто процентов массы стоявшей, маневр, проделанный Кавано, позволял снизить оба параметра на две трети. Снова полетело битое стекло, заскрежетал металл. Машину, преграждавшую дорогу, развернуло, и образовался просвет, достаточный, чтобы ехать вперед. Кавано вдавил педаль газа в пол.

Оставшиеся позади нападавшие оправились от шока и открыли огонь по удаляющейся машине. Кавано продолжал сидеть, пригнувшись к приборной доске. Пули одна за другой ударялись в машину. Некоторые из них вылетали сквозь лобовое стекло, от которого уже мало что осталось. Одна из пуль попала в приборную доску. Другая снесла напрочь стеклоочиститель, прервав его судорожные рывки.

Дождь беспрепятственно лился в машину сквозь остатки лобового стекла. Кавано продолжал разгонять машину, ведя ее по узкой улице. Вдалеке послышались сирены.

— Прескотт, вы в порядке?

Ни звука.

Кавано увидел впереди перекресток и слегка надавил на педаль тормоза, чтобы сделать разворот. Колеса скользили по мокрому асфальту, как по льду. Убрав ноги с педалей газа и тормоза, он стал тормозить двигателем, но проехал перекресток прежде, чем машина сбросила скорость настолько, чтобы можно было развернуться.

— Прескотт, ответьте! Вы в порядке?

Скрючившийся на полу Прескотт пошевелился.

— Рад, что вы остались на этом свете.

Сирены приближались. Впереди показался еще один перекресток. На этот раз скорость была достаточно низкой, чтобы развернуться без заноса, и Кавано свернул вправо.

«Пока что мы перестали быть целью», — подумал он, позволив себе немного порадоваться.

— Вы не ранены? — спросил он Прескотта.

— Нет.

— Тогда поднимайтесь и сделайте что-нибудь полезное.

— Я чувствую себя отвратительно.

— Для меня сегодня тоже не лучший день в жизни. Слушайте. Я должен полностью сосредоточиться на управлении машиной. Выньте из кармана моей куртки мобильный и позвоните. — Кавано продиктовал номер. — Потом передайте телефон мне, чтобы я смог вызвать помощь.

— Да, помощь, — ответил Прескотт.

— А потом вы расскажете мне, что, черт возьми, это за люди и почему они так хотели убить вас.

12

— Они не хотели убивать меня, — сказал Прескотт.

— Что?

— Я нужен им живым.

У Кавано пошли мурашки по коже, и не от того, что он промок насквозь, просто через разбитое лобовое стекло дул встречный поток воздуха. Посмотрев в зеркало заднего вида, чтобы проверить, оторвались ли они от преследования, он задумался. В свете этих слов сегодняшнее нападение выглядело совершенно иначе. Когда они были на складе, и когда они убегали через ограду, плохой прицел нападавших можно было списать на темноту или дождь. Теперь стало понятно, что прицел был весьма точен. Нападавшие хотели остановить Прескотта, не убив его. Если в кого и стреляли на поражение, так это в меня. «Все пули, выпущенные в машину, шли в область водительского сиденья, в меня, а не в Прескотта». Единственным пробелом в этой гипотезе был выстрел из гранатомета в окно комнаты, заложенное кирпичом. Но это тоже объяснимо. Вспомнив детали, Кавано понял, что сила разрыва гранаты была слабее нормальной. В противном случае разрушения были бы намного больше. Мощность гранаты понижена, она должна была оглушить, но не убить.

— Хорошо, — наконец ответил Кавано. Район складов заканчивался, впереди виднелись улицы, по которым ездили машины. Он выехал в квартал, образованный обветшавшими старыми домами. Дальше должен быть выезд на шоссе.

— Они загримировались под наркоманов, смешались с остальными обитателями склада и хотели напасть внезапно. Когда появился я, они поняли, что обстановка изменилась, и им пришлось нарушить первоначальный план и идти в атаку раньше, чем они готовились.

Сирены впереди звучали все громче.

— Позвоните по моему мобильному. Наберите номер, который я продиктовал вам.

Прескотт наконец-то послушался.

— Есть сигнал на том конце линии.

Убирая правую руку с руля, чтобы взять телефон, Кавано решил устроить Прескотту проверку.

— Когда вы услышали сирены, вам не пришло в голову позвонить в полицию и отправиться туда вместе со мной?

— Нет.

— Почему?

— Никакой полиции, — с ударением произнес Прескотт.

Кавано не успел продолжить расспросы. В трубке послышался голос Дункана:

— "Всемирная служба защиты".

— Это Кавано. Я в «красном режиме». — Кавано представил себе, как Дункан выпрямился в своем кресле.

Ветер и рычание мотора со сломанным глушителем заглушали телефон, но Кавано расслышал Дункана:

— Радиомаяк «Тауруса» не работает. Тебя нет на экране.

— "Таурус" остался в прошлом. Я и Прескотт едем в угнанной машине, — ответил Кавано, руля левой рукой. Правой он изо всех сил прижимал телефон к уху.

— Передай свои координаты.

— Перехожу в режим кодирования, — ответил Кавано, нажимая кнопку на обратной стороне трубки, чтобы включить шифрующее устройство. Преследователи могли подслушивать их, если у них имелась соответствующая аппаратура. — Я еще в Ньюарке. Еду в сторону от реки. Впереди шоссе с интенсивным движением, но я пока не вижу его номера.

— Сколько человек в группе нападения? — напряженным голосом спросил Дункан.

— Возможно, человек восемь.

— Они вас преследуют?

— Не уверен. Возможно, мне удалось... — Кавано всмотрелся в зеркало заднего вида, проехав мимо нескольких мрачного вида домов. Он уже был готов сказать, что ему удалось оторваться, но в этот момент из-за угла выехали две машины и ринулись вдогонку.

— Да. Они нас преследуют.

Кавано подъехал к развязке и увидел дорожный знак.

— Я еду на север по Двадцать первой магистрали. Шоссе Мак-Картера, — добавил он, увидев другой знак.

Кавано живо представил себе Дункана, упершегося взглядом в карту на экране компьютера.

— Если ты едешь по Двадцать первой на север, в сторону от реки, продолжай движение. Примерно через десять миль ты доедешь до пересечения с Десятой. Сверни на восток, а потом на север, на Семнадцатую. Ты сможешь добраться до Титерборо?

Дункан имел в виду аэропорт Титерборо, четвертый по размеру в окрестностях Нью-Йорка, после Кеннеди, Ла Гардия и Ньюаркского международного, в районе развилки Семнадцатой и Сорок шестой магистралей в Нью-Джерси около федеральной магистрали 80. Это двадцать километров от центра Манхэттена, по дороге через мост имени Джорджа Вашингтона. Титерборо имел статус запасного, им пользовались для корпоративных и чартерных рейсов, а также принимали самолеты частных владельцев, чтобы разгрузить основные аэропорты, в которых приземлялись крупные авиалайнеры. Достаточно часто клиентами «Всемирной службы зашиты» оказывались руководящие работники крупных корпораций, поэтому агентство обзавелось представительством в Титерборо и держало там свой вертолет с опознавательными знаками «Атлас Авионикс», своей дочерней компании.

— Я уже в Титерборо, — послышался голос Дункана, прерываемый треском грозовых разрядов. — Мы готовим пересменку.

На жаргоне «Службы» это означало, что клиент, после доставки из Манхэттена в бронированной машине, должен пересесть в реактивный самолет, принадлежащий его фирме, и заботу по его охране возьмут на себя люди, не являющиеся сотрудниками «Службы». Когда самолет оторвется от земли, задание можно считать законченным.

— Ты сможешь добраться туда?

— Постараюсь, — ответил Кавано, глядя на индикатор бензина. Он показывал, что в баке вместо трех четвертей осталась половина топлива, и можно было прикинуть, насколько быстро бензин вытекает через пробоины от пуль.

— Перезвоню через десять минут. К тому времени будут ясны детали операции по встрече, — сказал Дункан.

Кавано выключил телефон и положил его на сиденье рядом с «кольтом». Посмотрев в зеркало заднего вида, он увидел, как две преследовавшие их машины влились в поток, заполнявший шоссе. Из-за грозы большинство машин ехало с включенными фарами, однако эти продолжали пробиваться в их сторону, не включая ничего.

Звук сирен отдалялся.

— Прескотт, вы так и не ответили на мой вопрос, — сказал Кавано, вытерев влагу с лица и сосредоточившись на обгоне большегрузной машины. — Почему вы не хотели, чтобы я отправился вместе с вами в полицию?

— Они просто могут не знать, что делать в нашем случае. Боже. Пистолеты. Угнанная машина, — ответил Прескотт. Его лицо потеряло былую пухлость, сжавшись от напряжения. — Они стали бы нас допрашивать. Сначала на улице. Потом в участке. Когда они наконец отпустили бы нас, те, кто меня преследует, уже были бы вполне готовы к дальнейшим действиям.

— И то правда, — согласился Кавано, снова вытирая воду с лица. — Но у меня возникло ощущение, что у вас есть и другая причина, чтобы не обращаться в полицию.

— Точно та же, по которой я не стану обращаться в Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков. Я не верю правительственным организациям.

— Федеральная служба контроля за оборотом наркотиков? А зачем вы им... — начал было Кавано. Его охватило ужасное предчувствие, что Прескотт все-таки оказался одним из тех монстров, с которыми он отказывался работать.

— Те, кто преследуют нас, работают на Хесуса Эскобара. — Лицо Прескотта потемнело от страха, став одного цвета с его перепачканной белой рубашкой.

Кавано передернуло. Хесус Эскобар являлся одним из крупнейших наркобаронов Южной Америки. Он снова посмотрел в зеркало заднего вида. Преследователи понемногу приближались к ним.

— Вы же клялись мне, что дело не связано с наркотиками! Я не защищаю наркоторговцев!

— Я сказал вам, что я не наркоторговец, и это — чистейшая правда. Но я не говорил, что дело не связано с наркотиками.

— Не вижу логики.

— Вы когда-нибудь слышали о биологической лаборатории Ди-Пи?

— Нет.

От колес поднялась туча брызг, когда Кавано пошел на обгон следующего грузовика.

— Ди-Пи расшифровывается как Дэниэл Прескотт. Это мой исследовательский центр по биотехнологиям, весьма высокого уровня. Если бы вы что-нибудь знали о моей лаборатории, это стало бы еще одним поводом усомниться в вас. Я по большей части работал на правительство, — сказал Прескотт. Когда он оглянулся назад и сквозь дождь увидел приближающиеся машины преследователей, зрачки его глаз расширились от страха.

У Кавано возникло неприятное предчувствие насчет того, что ему предстояло услышать.

— В рамках последней кампании по борьбе с наркотиками мне поручили часть программы по исследованию того отдела мозга, который ответственен за привыкание к ним, — торопливо заговорил Прескотт, явно волнуясь. — Это исключительно сложный механизм. До сих пор точно не ясно, в каких случаях люди привыкают к наркотику физиологически, а в каких — психологически. Разные личностные типы подвержены разным эффектам привыкания. Пассивные люди привыкают к наркотикам успокаивающего действия, активные — тонизирующего. Иногда все происходит с точностью до наоборот.

Расстояние между ними и преследователями уже не превышало ста метров.

— Идея заключалась в том, что надо найти общий знаменатель, физиологический механизм, ответственный за все типы реакций. Он мог находиться в коре полушарий или в гипоталамусе. Если блокировать его, то можно избавиться от зависимости.

Преследователи приблизились настолько, что Кавано мог разглядеть их. В каждой машине сидело по четыре человека. Один водитель был с бородой, другой — с бритой наголо головой. В их взглядах читалась целеустремленность охотников за людьми.

— И вы нашли этот спусковой механизм привыкания?

— Нет.

Кавано попытался предугадать, как будут действовать преследователи: «Если Прескотт нужен им живым, они не станут стрелять в меня, поскольку мы едем слишком быстро, и смерть водителя может вызвать аварию, в которой не исключена гибель Прескотта. Значит, им не остается ничего, кроме как пытаться выдавить нас с трассы».

— Я не нашел спускового механизма, который можно было бы заблокировать, чтобы избавиться от зависимости. Вместо этого, помилуй меня бог, я открыл простой в изготовлении химический препарат, который вызывает привыкание, причем немедленно. Он дешев в производстве. Для его изготовления не требуется больших рабочих площадей. В процессе производства не возникает токсичных отходов, нет вероятности взрывов и пожаров, что обычно сопутствует нелегальному изготовлению наркотиков.

Кавано снова посмотрел в зеркало заднего вида. Преследователей, бешено несущихся сквозь дождь, отделяло от них не более двадцати ярдов.

— После того, как я сообщил о своем открытии, правительственное агентство, руководившее программой, не на шутку встревожилось, и исследования были свернуты.

Одна из машин преследователей пристроилась сзади, а другая зашла слева. «Они хотят взять нас в „коробочку“ и вытолкнуть с трассы», — подумал Кавано.

— Внезапно в игру вступило Агентство по контролю оборота наркотиков. Они конфисковали все результаты исследований и взяли с меня и моих сотрудников подписку о неразглашении. Однако сотрудники не подвергаются опасности, поскольку формулу знаю лишь я один.

Кавано посмотрел на машины, движущиеся впереди, и мгновенно принял решение.

Голос Прескотта дрожал, он говорил, не останавливаясь:

— Но Эскобар, по всей видимости, имеет информатора в Агентстве. Хотя до результатов исследования им не добраться, поскольку их охраняют очень хорошо, оставалось добраться до меня. Они хотят поймать меня и выбить из меня формулу.

— Ради бога, так почему же Агентство не взяло на себя вашу персональную защиту?

— Они сделали это. Но люди Эскобара изо всех сил стараются поймать меня. Скорее всего, их информатор в Агентстве сообщил им о моем местонахождении. Они атаковали охрану, и мне чудом удалось избежать похищения. В возникшей неразберихе я решил воспользоваться возможностью и укрыться на складе.

— Где было заранее приготовлено укрытие. На всякий случай, — добавил Кавано.

— Да. Но я не мог оставаться там вечно. Запасы еды закончились бы. Я устал от одиночества, устал бояться.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы решить эту проблему, — сказал Кавано, опуская стекло в двери со своей стороны. Внутрь ворвался дождь и рычание мотора машины, едущей позади. — Вы умеете перезаряжать пистолет?

— Нет.

«Можно было бы и догадаться», — подумал Кавано. Он уже собрался было дать Прескотту свой «зиг» и запасную обойму, чтобы тот перезарядил пистолет. На объяснения просто не было времени, и приходилось полагаться только на «кольт» Прескотта.

Машина слева поравнялась с ними и ударила их бортом.

— Подтяните ремень безопасности, — быстро сказал Кавано.

Новый удар. Скрежет металла. Удерживая руль левой рукой, Кавано взял «кольт» в правую.

— Пора и тебе поработать.

Он переложил пистолет в левую руку и взялся за руль правой.

Машина, ехавшая слева, в третий раз ударила в борт. Пытаются выдавить на обочину.

Кавано снял взведенный «кольт» с предохранителя.

13

Если бы масса машин была одинакова, такая толкотня могла бы продолжаться еще некоторое время. При равном опыте водителей ни одна из них не вылетела бы с трассы. Но проблема заключалась в том, что машина преследователей была крупнее и тяжелее. На ее стороне были законы физики. Со временем машина, которую вел Кавано, неминуемо окажется на обочине.

Можно было попытаться застрелить водителя, однако потерявший управление автомобиль столкнется с теми, кто едет позади, и может погибнуть множество невинных людей. Кроме того, пули могут пройти навылет и ранить или убить тех, кто едет по противоположной стороне шоссе.

Значит, следовало воспользоваться пистолетом по-другому.

— Прескотт, закройте уши руками.

В ушах Кавано звон продолжался с самого начала перестрелки, и сейчас им предстояло еще раз подвергнуться испытанию.

Надавив на газ, Кавано немного вырвался вперед. Когда окно поравнялось с капотом машины, ехавшей слева, он высунул наружу левую руку с пистолетом и с максимальной скоростью выпустил всю обойму в мотор преследователей. Вентилятор охлаждения разлетелся вдребезги, радиатор взорвался. Из мотора начало хлестать масло и повалили клубы черного дыма вперемешку с паром из радиатора.

Затвор «кольта» застыл в крайнем положении. Обойма была пуста. Кавано немедленно убрал руку из окна, чтобы преследователи не успели выстрелить в нее. Похоже, приказ Эскобара не подвергать жизнь Прескотта опасности заставлял их не стрелять по водителю. Пули 45-го калибра достаточно сильно повредили мотор, и машина преследователей, ехавшая слева, начала быстро терять скорость. Окруженная облаком пара и масла, она съехала влево на разделительную полосу.

Вторая машина попыталась наверстать упущенное и начала бить в задний бампер. Однако это не дало никаких результатов, кроме периодического сотрясения. Кавано спокойно удерживал машину в управляемом состоянии. Подобные действия, несмотря на впечатляющий вид, являлись малоэффективными. Когда преследователи попытались во второй раз ударить сзади, Кавано всего лишь слегка нажал на педаль тормоза, и машины приклеились одна к другой. «Судя по всему, водитель не слишком искушен в ведении войны на дороге», — подумал Кавано.

В этой ситуации существовал один-единственный маневр, но для него надо было занять соответствующую позицию. Кавано неожиданно затормозил и сместился вправо, на обочину. Усилие торможения было близко к максимальному, и он отслеживал его по пульсации в педали тормоза. Задействование тормоза на девяносто восемь процентов позволяло практически остановиться, не теряя управляемости. Резкое ускорение пульсации и последующее ее прекращение при стопроцентном торможении означало блокировку колес, превращавшую машину в неуправляемый кусок железа в пару тонн весом, несущийся по дороге с огромной скоростью.

Оказавшись позади преследователей, Кавано отпустил тормоз, не выезжая с обочины. Прицелившись, он надавил на газ и ударил левым передним крылом в правое заднее машины преследователей. Такой прием называется точечной техникой обездвиживания. Для него не требовалось практически никакой силы, он был чуть заметней простого касания.

Законы физики, как всегда, не подвели. Вражеская машина развернулась на 180 градусов, и ее пассажиры изумленно увидели перед собой Кавано. Потом ее занесло вправо, она начала вертеться, вылетела на обочину и врезалась в ограждение. Кавано вырулил обратно на шоссе и снова начал разгонять машину.

— Прескотт, посмотрите назад. Другие машины не вылетели с дороги? Аварий нет?

Прескотт изумленно обернулся.

— Нет. Боже мой. Некоторые машины виляют, но не потеряли управления. Аварий нет. Просто не верится, как вам это удалось. Мы оторвались от них.

— Нет, — ответил Кавано.

— Но...

— Мой маневр ТТО мало повредил их машину, — пояснил Кавано.

— Ваш что?

— Если в их машине ничего не сломалось при ударе об ограждение, они вскоре смогут продолжить преследование, — сказал Кавано, глядя на индикатор бензина. — Кроме того, в нашем топливном баке слишком много дырок от пуль, и бензин скоро кончится.

Позади вновь зазвучали сирены.

Кавано посмотрел в зеркало заднего вида. Второй машины преследователей видно не было. Впереди, сквозь дождь, он разглядел съезд с магистрали. Отрыв от преследователей достаточен, чтобы они не заметили, как ржавая машина сворачивает с трассы. По крайней мере, на это можно надеяться.

Сирены звучали все громче.

— Пора менять тактику, — сказал Кавано. Он свернул с шоссе и, увидев торговый центр слева, въехал на его переполненную стоянку. Водители других автомобилей смотрели на их разбитое лобовое стекло, разинув рты.

— Прескотт, сотрите отпечатки пальцев рукавом рубашки. Протрите все, чего касались или могли коснуться.

Надеясь на то, что дождь поможет им скрыться, Кавано въехал на платную стоянку. Все места в ряду заняты. Чертыхнувшись, он направил машину к следующему ряду, разбрызгивая воду из луж. Тоже все занято.

«Конечно, — подумал он. — Воскресный день, дождливая погода. Куда людям ехать, как не в торговые центры?»

Следующие два ряда тоже были забиты полностью.

Звук сирен на шоссе перестал перемещаться. Вероятно, они остановились около машины, двигатель которой Кавано вывел из строя.

Внезапно в тот ряд, по которому ехал Кавано, вырулила черная машина. Сквозь движущиеся стеклоочистители на него глядели бритый наголо водитель и трое пассажиров.

Кавано затормозил, включил заднюю передачу и поехал задним ходом. Однако один из пассажиров уже высунулся наружу. В его руке был пистолет с глушителем. Кавано не услышал выстрелов, но зато хорошо услышал удары пуль в радиатор.

Из пробоины пошел пар. Хлоп. Еще одна пуля попала в радиатор. Нападавшие быстро учились. Они выводили из строя машину точно так же, как Кавано, когда стрелял из «кольта» по первому автомобилю. Конечно, этот пистолет с глушителем не стреляет пулями сорок пятого калибра и вряд ли повредит двигатель. Однако радиатору явно не поздоровится.

Быстро отъехав назад, Кавано нажал на тормоз и выкрутил руль на четверть оборота. В результате машина развернулась на 180 градусов. На мокром асфальте и в стесненных условиях стоянки этот проворот было трудно выполнить идеально, и машина задрожала, ударившись правым передним крылом о задний габаритный фонарь припаркованного грузовика. В любом случае, эффект был достигнут. Спереди оказалось здание торгового центра, а не машина преследователей. Рывком включив передачу, Кавано начал разгонять машину.

Но в этот момент дождь рассеял пар, идущий из радиатора, и сердце Кавано сжалось. Он увидел, как из просвета между машинами вышла женщина с зонтиком в руке. Она уже наполовину перешла дорогу между рядами, когда увидела летящий на нее автомобиль и замерла.

14

Никогда не смотри на то, чего хочешь избежать. Смотреть надо туда, куда нужно ехать. Это правило в Кавано вбили инструкторы с полигона Билла Скотта в Западной Вирджинии, где проходили подготовку сотрудники «Всемирной службы защиты» и различных спецслужб.

— Почему в большинстве аварий происходит прямое столкновение с лобовым ударом или ударом в борт, как будто нет никакой возможности увернуться? — спрашивал тогда сидевший на месте пассажира Дункан.

Кавано не мог ответить, поскольку прохождение поворота на скорости 200 километров в час занимало его внимание целиком.

— Почему, наехав на наледь и вылетая с дороги, водитель прямиком въезжает в столб, единственный на сто метров дороги, или в дерево?

У Кавано опять не было возможности ответить. Он вслушивался в гудение и вибрацию шин. Стоило этому гудению стать чуть выше тоном, колеса потеряли бы сцепление с дорогой, и они вылетели бы с гоночного трека.

Дункан сам дал ответ на этот вопрос:

— Водитель смотрит на другую машину, едущую перед ним, на столб или на дерево посреди поля. Несмотря на то, что он изо всех сил старается не врезаться в них, он делает это со всего размаха. Почему?

— Потому, что он смотрит на них, — наконец удается выдавить из себя Кавано, выводя машину из поворота.

— Правильно. Ты едешь туда, куда смотрят твои глаза. Если ты смотришь на то, что хочешь объехать, ты прямиком въедешь в это.

Неожиданно на дорогу выкатилась большая картонная коробка. Это так ошеломило Кавано, что он вперился в нее взглядом, и, казалось, сам рулил в ее сторону. Моргнув, он вновь перевел взгляд на трассу и удержал машину, едва вильнув. Машина на большой скорости пронеслась мимо того места, где лежала коробка, уже улетевшая в кювет. Ему показалось, что он увидел веревку, привязанную к ней.

— В кювете прячется человек, который время от времени выбрасывает коробку на трассу? — спросил Кавано, вводя машину в новый поворот.

— Восемьдесят процентов начинающих видят коробку на этом повороте и улетают в кювет вслед за ней, — ответил Дункан. — Так какой в этом урок?

— Смотри туда, куда едешь, а не туда, куда боишься врезаться.

— Правильно.

Сейчас Кавано направил взгляд на лужу позади женщины.

Не двигайтесь, леди.

Нажав на тормоз, Кавано ощутил учащающуюся пульсацию антиблокировочного механизма. Выжав педаль до той частоты, которая, как он знал, соответствовала 98 процентам эффективной силы торможения, он придержал ногу. Если утопить педаль до отказа, колеса заблокируются, и машина станет неуправляемой. В данный момент он добился максимального торможения без потери контроля.

Женщина уже была совсем рядом с машиной. Выкручивая руль вправо, Кавано мог ясно разглядеть расширившиеся от страха зрачки ее глаз.

Нет! Не смотри на нее! Смотри вперед, на лужи позади нее.

Кавано почувствовал, как машину начало заносить на мокром асфальте. Однако автомобиль наконец-то двигался именно туда, куда следовало. Продолжая смотреть вперед, Кавано выкрутил руль влево и объехал парализованную страхом женщину. Послышался скрежет. Это ее зонтик задел корпус машины. Въехав в лужу, Кавано отпустил педаль тормоза.

С замиранием сердца он глянул в зеркало заднего вида. Все это время он опасался, что преследователи не станут церемониться и собьют женщину. Однако его маневр вывел ее из паралича, и она отбежала в сторону, оказавшись между припаркованными автомобилями как раз в тот момент, когда черная машина пронеслась сквозь лужи, окатив ее водой с ног до головы.

Кавано повел машину в сторону торгового центра, вглядываясь вперед. На дорогу могли выйти и другие пешеходы. Резко свернув влево, он поставил машину так, что двери на стороне Прескотта оказались напротив стеклянных дверей гипермаркета.

— Прескотт, открывайте дверь! Мы катапультируемся!

— Но...

— Немедленно! — крикнул Кавано, нажав тормоз до отказа и хватая в руки свой «зиг» и «кольт». Машину занесло.

Вбегая в торговый центр, Кавано услышал рев мотора и визг колес машины преследователей.

15

На втором этаже магазина было тепло, светло, сухо и шумно от разговоров многочисленных покупателей. Кавано это не особенно интересовало, и он сразу обратил внимание на магазин электроники слева от них.

— Идем туда, — сказал он Прескотту.

Черная машина преследователей должна была остановиться рядом с их ржавым автомобилем. Все три пассажира, скорее всего, сразу же ринулись внутрь на поиски беглецов. В машине должен был остаться лишь водитель, который будет поддерживать связь с остальными по мобильному. В этом случае его основной задачей является постоянная готовность переместиться к другому выходу из гипермаркета, если Кавано и Прескотт попытаются воспользоваться им для бегства.

Затолкав Прескотта в магазин электроники, Кавано сунул «кольт» за пояс и держал «зиг» в руке, скрывая его под одеждой. Сейчас надо было скрыться из виду прежде, чем преследователи поднимутся на этаж. Вынув из пистолета пустую обойму, он положил ее в карман, а затем достал из кармашка на ремне полную и вставил на место. Движением пальца он снял пистолет с предохранителя. Затвор соскользнул вперед, дослав патрон в патронник. Все эти действия Кавано произвел абсолютно автоматически, они были отработаны в ходе сотен тренировочных упражнений.

Молодой сотрудник магазина озадаченно посмотрел на Кавано и Прескотта, очевидно, удивившись той поспешности, с которой они вошли. С новоявленных посетителей ручьями стекала вода.

— Чем могу помочь? — спросил он.

Держа «зиг» под курткой так, чтобы его не было видно, Кавано поташил Прескотта в глубь магазина, где позади продавца стояли ряды телевизоров, видеомагнитофонов и DVD-плееров.

— То, что нам нужно, стоит у самой задней стенки.

— Если вы мне скажете, что это, я буду рад помочь вам, — ответил продавец, двинувшись вслед за ними.

— Отлично.

Кавано и Прескотт протиснулись к кассе через толпу покупателей. Слева от нее виднелась дверь. Кавано подтолкнул Прескотта в сторону двери и открыл ее.

Продавец забеспокоился.

— Сэр! Покупателям не позволяется входить на склад!

— Но это именно то, что мы ищем, — сказал Кавано, вталкивая Прескотта в складскую комнату и закрывая за собой дверь.

— Сэр! — послышался из-за двери приглушенный голос продавца.

Кавано развернулся в сторону от двери. В полумраке виднелись полки, заставленные коробками с видеомагнитофонами и DVD-плеерами.

— Идемте, Прескотт.

Послышались щелчки дверной ручки и стук. Кавано подошел к металлической двери в противоположной стене. Он уже видел эту дверь снаружи, когда они остановились у входа в гипермаркет. Насколько ему было известно, все наружные двери в торговых помещениях должны открываться изнутри максимально просто, на случай эвакуации при пожаре. Так и оказалось. Дверь была закрыта на простой металлический засов с поворотной ручкой, которую он тут же крутанул.

Пока преследователи метались по гипермаркету в поисках беглецов, Кавано и Прескотт ринулись на улицу под проливной дождь. Черная машина, как и предполагал Кавано, стояла у самого бордюра с работающим мотором. Водитель с бритой наголо головой внимательно смотрел на входную дверь торгового центра.

Водитель обратил внимание на движение рядом с ним, когда Кавано уже успел добежать до него на полусогнутых, используя ржавый автомобиль и клубы пара из пробитого радиатора в качестве прикрытия. Взяв в руки «кольт» с пустой обоймой, который теперь можно было не бояться повредить, он разбил окно с пассажирской стороны его дулом. Осколки закаленного стекла посыпались на голову ошеломленному водителю. Кавано навел на него свой «зиг», не забыв подметить, что пистолет и мобильный телефон лежат на сиденье рядом с бритоголовым. Там же лежала пачка сигарет и зажигалка «Зиппо». Мотор машины продолжал работать на холостых.

— Выходи! — скомандовал Кавано.

Держа руки в перчатках на рулевом колесе, испуганный водитель бросил взгляд на пистолет, лежащий на сиденье.

— Выходи! — заорал Кавано.

Сжавшись от ужаса, бритоголовый водитель продолжал смотреть на пистолет.

Кавано спустил курок. Пуля из «зига» пробила потолок машины.

Водитель, дрожа от страха, выскочил из машины.

— Бегом! — крикнул Кавано, выпустив еще одну пулю поверх головы водителя. Это заставило его бежать еще быстрее.

— Прескотт! В машину!

Прескотта не надо было упрашивать. Кавано обежал вокруг машины и запрыгнул на водительское сиденье, перед этим схватив с соседнего сиденья зажигалку. Чиркнув колесиком, он бросил горящую зажигалку на заднее сиденье покинутого ими ржавого автомобиля. Внутри дождь не мог погасить ее, а пол машины был залит бензином из пробитого топливного бака. Пары бензина в салоне вспыхнули мгновенно. Затем пламя перекинулось и на нижнюю часть машины. Кавано рывком включил передачу и нажал на газ.

В зеркале заднего вида он увидел, как старую машину слегка подбросило. Поскольку в топливном баке было больше бензиновых паров, чем топлива, он сдетонировал и взорвался. Конечно, это не выглядело так, как любят показывать в кинофильмах, — ни огромного огненного шара, ни грохота, как будто рванула тонна тротила. Просто мощный хлопок и вспышка пламени. Если бы в топливном баке было побольше бензина, детонации не произошло бы вообще, поскольку для этого не хватило бы кислорода внутри, и машина продолжала бы просто гореть.

Последний раз посмотрев в зеркало заднего вида, Кавано увидел троих преследователей, выбегающих из дверей гипермаркета. В следующее мгновение он выбрался на улицу позади стоянки и потерял их из виду.

Кавано направил машину к эстакаде и выехал на шоссе. Какое, оказывается, удовольствие — ехать под дождем на машине с целым лобовым стеклом и двумя нормальными стеклоочистителями.

Прескотт тяжело дышал, сцепив руки на груди.

— Вы в порядке? — спросил Кавано, ведя машину по правой полосе шоссе и стараясь смешаться с потоком. — У вас не сердечный приступ?

— Нет. Просто... никак не могу отдышаться.

— Не в форме. Вам следовало бы получше заботиться о себе. Когда мы поможем вам исчезнуть, у вас будет достаточно возможностей, чтобы потренировать свое тело, — сказал Кавано. Он решил успокоить Прескотта, описывая будущее, в котором не будет опасностей.

— Потренироваться. И то хорошо.

Вдалеке вновь послышались полицейские сирены. Хотя Кавано и хотел добраться до Титерборо как можно быстрее, он соблюдал скоростной режим, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

— Хорошо быть там, где сухо, — продолжил он успокаивать Прескотта.

— Да. И тепло.

— Да.

Кавано ощутил, насколько холодна мокрая одежда, прилипшая к телу. Обогреватель в машине был включен, Кавано чувствовал поток воздуха от него.

Прескотт поежился.

— Поставьте обогрев на максимум, — сказал Кавано.

Дрожащими руками Прескотт нащупал на приборной доске нужный переключатель.

— Вы подожгли машину, чтобы отвлечь внимание?

— Отчасти. Полиции придется потратить время на то, чтобы разобраться с причинами пожара.

— Вы сказали «отчасти», — Прескотт наморщил лоб. — А другие причины?

— Отпечатки пальцев, — ответил Кавано, вновь посмотрев в зеркало заднего вида. — Сначала я хотел просто бросить машину на стоянке. Она бы некоторое время простояла там незамеченной. У нас была бы возможность стереть отпечатки пальцев и вызвать подмогу. Однако нас догнали, и пришлось менять план. Пожар уничтожил отпечатки пальцев. Иначе бы полиция обязательно сняла их и, в конечном счете, разыскала нас. Это не самый лучший вариант в ситуации, когда вам надо исчезнуть, а мне — не засветиться.

— Кавано.

— Что?

— Я не знаю вашего имени.

— А у меня его нет. Кавано — мой рабочий псевдоним. Я никому не сообщаю своего настоящего имени. Это может оказаться опасным для тех, кого я защищаю.

— Псевдоним?

— Вы знакомы с профессиональным жаргоном? — Кавано наконец-то расслабился. Дыхание Прескотта уже не было столь судорожным, и теперь отпала нужда заботиться о его эмоциональном состоянии, не отвечая на опасные вопросы. — Одним из способов противника добраться до твоего клиента является способность идентифицировать личность защитника.

— А что это дает?

— Противник может узнать место жительства защитника или его родственников, и так далее. Вы угадываете логику?

У Прескотта колыхнулся второй подбородок, когда он кивнул.

— Противник может убить телохранителя в тот момент, когда он находится дома, не на задании, не в состоянии боевой готовности.

— А новая команда защитников, которую наймет клиент, окажется не в состоянии быстро подстроиться к ситуации, чтобы обеспечить надлежащий уровень безопасности. Клиент окажется в уязвимом положении, — закончил Кавано.

Прескотт вновь кивнул.

— Или, к примеру, противник может похитить кого-либо из родственников телохранителя, чтобы шантажировать его, вынуждая ослабить защиту, — продолжил он.

— Вы схватываете на лету. Мои близкие не подвергнутся опасности в том случае, если плохие парни не имеют возможности узнать, кто они. Для этого они не должны знать, кто я такой.

— У вас есть семья?

— Нет, — повторил Кавано, естественно, солгав. — Вы постоянно употребляете термин «телохранитель». Я им не являюсь.

— Так...

— Правильным термином будет «агент по защите».

— А в чем разница?

— Телохранители — простые убийцы. Таких нанимают главари банд. Грубая сила.

— Но ваша работа, как я успел убедиться, требует самых разнообразных навыков. Благодарю вас. То, через что вам пришлось пройти, чтобы спасти меня, характеризует вас как самого храброго из всех людей, которых я видел в своей жизни.

— Нет, — ответил Кавано. — Это не храбрость.

— Я не знаю другого названия для этого.

— Выучка.

На сиденье зазвонил мобильный телефон, оставленный бритоголовым водителем.

16

Прескотт вздрогнул.

Телефон зазвонил во второй раз.

— Нажмите кнопку ответа и дайте телефон мне, — сказал Кавано.

Прескотт повиновался. В его движении чувствовалось беспокойство.

Продолжая вести машину левой рукой, Кавано прислонил телефон к правому уху.

— "Пицца Хат".

— Смешно, — ответил жесткий, как наждачная шкурка, голос.

— Благодарю.

— Речь не о «Пицца Хат». Ты украл нашу машину и сжег свою.

— Нетрудно догадаться.

Прескотт напряженно смотрел на Кавано, стараясь угадать, что говорят на другом конце линии.

— Это нас не остановило. Мы продолжаем вас преследовать.

— Следовало ожидать, — ответил Кавано.

— Ты не полицейский. Ты мог бы вызвать подмогу, но предпочел держаться подальше от полицейских машин, значит, ты частный охранник. Брось это дело. Ты влез на тот уровень, до которого тебе далеко.

— Да ну? А я думаю, что до сих пор у меня неплохо получалось.

— Прескотт сказал тебе, куда ты влез?

— У него не было времени, чтобы сказать мне хоть что-то, — солгал Кавано. Качество связи было не слишком хорошим, а в ушах до сих пор стоял звон от выстрелов, и пришлось прижать телефон к уху еще плотнее, чтобы расслышать следующую фразу.

— Если ты совсем не в курсе, в чем дело, мы можем отвалить тебе деньжат. Отдай его нам, и мы оставим тебя в покое.

— Звучит неубедительно.

Человек на другом конце линии устало произнес:

— Если бы ты не был рядом с Прескоттом, ты бы уже давно отправился к праотцам. Это первый случай в нашем деле, когда человек, за которым мы гонимся, служит щитом для своего телохранителя.

— Защитника.

— Что?

— Я не телохранитель.

— Да кто угодно, — голос стал более жестким. — Когда я в следующий раз тебя увижу, молись, чтобы ты был как можно ближе к Прескотту. Иначе я продырявлю твою голову. Это звучит убедительно?

— Это все, ради чего ты звонил? Дешевые угрозы?

Голос замолк.

Кавано неожиданно понял, что происходит на самом деле.

— Побольше сыра, да?

— Что?

— Ваша пицца будет готова через пятнадцать минут, — ответил Кавано, на миг оторвав взгляд от дороги, чтобы выключить телефон.

С машиной поравнялся мусоровоз, доверху загруженный хламом. Кавано открыл окно и бросил телефон в его кузов.

— Что вы делаете? — спросил Прескотт.

— Люди Эскобара звонили не для того, чтобы просто поболтать. Они решили убедиться в том, что телефон остался в машине.

— Но зачем...

— В телефоне находится радиомаяк. Они будут искать нас по его сигналу, который уведет их в сторону от нас. Насколько я могу судить, сама машина тоже может быть оборудована радиомаяком, однако с этим ничего не поделать.

— Почему вы не убили водителя? — спросил Прескотт.

— Что?

— Там, у гипермаркета, вы рисковали, когда приказали ему бежать. Он мог попытаться схватить свое оружие.

— Труп в машине замедлил бы наши действия. Мне пришлось бы выталкивать его из-под рулевой колонки. Остальные могли бы вернуться прежде, чем мы смогли бы уехать.

— А вы убили бы его, если бы он не находился в машине?

— Если бы он дал к этому повод. С другой стороны, я защитник, а не убийца.

Дождь стал ослабевать.

Кавано вынул мобильный телефон из кармана куртки и нажал кнопку вызова.

— "Всемирная служба защиты", — голос Дункана звучал напряженно.

— Нам пришлось поменяться машинами. Я в черном «Понтиаке».

— Ты сможешь подъехать к «Холидэй Инн» рядом с аэропортом? Я там, с друзьями.

— Хорошо, — ответил Кавано. — Друзья нам пригодятся.

Часть вторая

Уклонение от угрозы

1

Когда Кавано, следуя указаниям Дункана, подъехал к «Холидэй Инн» на Семнадцатой магистрали в полумиле от аэропорта Титерборо, дождь перешел в мелкую морось. Дункан ждал их на крытой стоянке у мотеля. На нем были шляпа и плащ. Руки он держал в карманах плаща. Без сомнения, в одной из них был пистолет. Аккуратно стриженная борода только подчеркивала линию его сжатых губ. Военная выправка и внимательный взгляд демонстрировали такой уровень концентрации, что Кавано в очередной раз порадовался тому, что работает с этим человеком.

Кавано зарулил под навес стоянки и остановил машину рядом с Дунканом. Позади неожиданно появился серый фургон.

Прескотт вздрогнул.

— Они нас поймали.

— Нет, — возразил Кавано. — Все в полном порядке.

Глянув в зеркало заднего вида, он увидел выходящих из фургона двоих мужчин и женщину, одетых в дождевики. Их лица были хорошо знакомы ему. Они держали руки, в которых, скорее всего, находилось оружие, под дождевиками и внимательно осматривались, глядя в основном на шоссе позади стоянки. Спустя пять секунд, когда они решили, что все выглядит нормально, один из них подошел к машине с той стороны, где сидел Кавано.

Это означало, что все вокруг проверено, и Кавано снял блокировку дверей.

В тот же миг Дункан открыл дверь с другой стороны и заглянул внутрь.

— Мистер Прескотт?

Прескотт ошеломленно посмотрел на него.

— Я Дункан Вентворт. «Всемирная служба защиты». Мы разговаривали по телефону. Пожалуйста, идемте со мной.

Дункан вывел Прескотта из машины прежде, чем тот осознал, что происходит. Мужчина и женщина тут же встали по обе стороны от него, а Дункан пошел спереди, двигаясь к фургону.

Кавано вышел из машины.

— Как твои дела? — спросил мужчина спортивного телосложения, стоявший со стороны сиденья водителя и жевавший резинку.

— Лучше, чем полчаса назад.

— Теперь можешь расслабиться. Остальное сделаем мы.

— Работа еще не закончилась. Скорее всего, в машине есть радиомаяк.

— Когда они найдут машину, она будет весьма далеко от аэропорта. Им не догадаться, куда ты скрылся.

— Пистолет на сиденье принадлежит одному из нападавших, — сказал Кавано, вытаскивая из-под ремня «кольт». — Этот принадлежит Прескотту. Где он мог быть до этого — понятия не имею.

Эдди, так звали стоявшего у машины мужчину, кивнул. Существовало четкое правило. Никогда не держи при себе оружия, если не знаешь его прошлое. Если попадешься с ним в руки полицейских, на экспертизе может выясниться, что оно побывало в каких-нибудь перестрелках, и полиция будет иметь все основания подозревать тебя в причастности к ним.

— Скоро этими игрушками будут играть крысы в канализации, — заверил Эдди.

Улыбнувшись шутке, Кавано отошел в сторону и пропустил Эдди внутрь машины.

— Они все были в перчатках.

Эдди поправил свои собственные перчатки.

— Значит, мы не сможем узнать о них что-либо по отпечаткам пальцев. Ладно. Тогда сразу сотру ваши.

— Все, к чему мы прикасались, — в пределах передних сидений.

— Это облегчит работу. Чао.

Когда черная машина выехала со стоянки, Кавано вошел в фургон и закрыл дверь.

— Хэй, Кавано, — поздоровался с ним водитель, включая передачу и выруливая со стоянки. Моросящий дождь шуршал, падая на крышу фургона.

— Хэй, Роберто, — отозвался Кавано. Он знал этого человека, латиноамериканский тип которого подчеркивала аккуратная бородка, только по имени и подозревал, что это тоже псевдоним. — Как твои тропические рыбки?

— Они сожрали друг дружку. Я нашел себе хобби получше.

— Какое?

— Модели самолетов. С мотором, летают по-настоящему. Я собираюсь оборудовать их, чтобы они могли вести воздушные бои и сбивать друг друга.

— Сбивать?

— Да, такими маленькими ракетами. Может, удастся сделать, чтобы они сбрасывали маленькие бомбочки.

В салоне фургона стояли два ряда кресел, лицом друг к другу, и стол между ними. Кавано протиснулся назад и сел рядом с Дунканом и Прескоттом, а потом посмотрел на женщину и мужчину, сидевших напротив. Только что они сопровождали Прескотта в машину. Теперь они сняли дождевики, под которыми, как оказалось, скрывались бронежилеты из кевлара и кобуры с пистолетами.

— Хэй, Чэд, — сказал Кавано рыжеволосому мужчине. На вид ему было лет тридцать пять, его фигура была такой же подтянутой и тренированной, как и у него. Имя, скорее всего, тоже было псевдонимом.

В условиях секретных действий такая заметная деталь, как рыжие волосы, представляла собой помеху, привлекая внимание к агенту. Однако Чэд был агентом по защите и часто использовал свою внешность в качестве отвлекающего фактора. Убийца или похититель в ходе слежки за целью замечал, что одного из защитников легко опознать по рыжим волосам. Решив, что это облегчит слежку, он начинал обращать на него усиленное внимание, предполагая, что агент должен всегда находиться рядом с клиентом. В это время Чэд начинал имитировать работу защитника, сопровождая человека, внешне похожего на клиента, а настоящий клиент мог скрыться, находясь под охраной других агентов. В тех же случаях, когда требовалось остаться незамеченным, Чэд надевал шляпу.

— Я слышал, что тебя подстрелили, — сказал Кавано.

— Ни разу.

— Хорошо. Рад, что обошлось без ранений.

— Я не говорил этого, — возразил Чэд. — Меня ткнули ножом.

— Ого!

— Могло быть и хуже. Попали в левое плечо. Если бы попали в правое, как бы мне теперь играть в боулинге.

— Привет, Трэйси, — поздоровался Кавано с женщиной, сидевшей рядом с Чэдом. Она была одета в спортивную куртку с эмблемой «Янки», а бейсболка с такой же эмблемой скрывала большую часть ее длинных светлых волос. При желании она могла выглядеть незаметной или сногсшибательной. Если бы она накрасила губы, распустила свои вьющиеся волосы и подтянула куртку, чтобы подчеркнуть фигуру, в ресторане «Холидэй Инн» на нее бы заглядывались даже четырехлетние дети.

— Я слышал, что ты ушла в отставку, — сказал Кавано.

— Бросить работу с такими сказочными условиями? Кроме того, где еще увидишь любимого, если не работаешь рядом с ним?

Она имела в виду Чэда, но, разумеется, шутила. Защитникам, между которыми существовали личные отношения, не позволялось работать в одной команде, поскольку в экстремальной ситуации они бы больше следили друг за другом, чем за клиентом. Однако в ходе многочисленных заданий Чэд и Трэйси четко дали понять, каковы их приоритеты.

Фургон выехал на шоссе в сторону аэропорта. Дункан дал Прескотту и Кавано одеяла и налил кофе в чашки из пластика. От кофе шел пар.

— Мы скоро найдем вам сухую одежду.

Кавано почувствовал, как кофе согревает его желудок.

— Вы держались молодцом, мистер Прескотт.

— Мистер? Теперь вы обращаетесь ко мне «мистер»? С тех пор, как мы встретились на складе, я только и слышал: «Прескотт, сделайте это», «Прескотт, сделайте то».

— Это создает проблемы? — спросил Дункан, нахмурившись.

Прескотт моргнул.

— Ничуть. Этот человек спас мне жизнь. Я выражаю ему глубокую благодарность, — с улыбкой сказал он, пожав руку Кавано.

— У вас холодные руки, — заметил Кавано.

— Хотел сказать вам то же самое.

Кавано посмотрел на свои руки. Он действительно чувствовал, что они холодные. И не потому, что он промок до нитки.

«Начинается», — подумал он. Обхватив пальцами чашку с кофе, он сжал ее. Руки не слушались, как чужие, и начали дрожать так, что он даже слегка расплескал кофе.

— Адреналин скоро спадет, — сказал Дункан.

— Практически уже упал.

— Может, дать декседрин, чтобы облегчить это?

— Нет, — ответил Кавано, поставив чашку и концентрируя взгляд на руках, чтобы успокоить дрожь. — Никаких ускорителей.

Кавано слишком хорошо знал этот эффект, возникающий в центральной нервной системе после экстремальных ситуаций, когда высокий уровень адреналина позволяет человеку проявлять экстраординарную силу и выносливость. Появляется непреодолимое желание зевать, но оно не связано с потребностью в сне, а скорее с неконтролируемым падением мышечного напряжения. Декседрин вернул бы нервную систему в состояние повышенной готовности, близкое к тому, в котором она находилась, когда Кавано спасал Прескотта. Однако ему была противна сама идея полагаться на искусственные препараты, и, как обычно, он старался пройти через этап уравновешивания уровня адреналина, по возможности, естественным путем. Конечно, ему не слишком нравилось, когда клиент видит его в этом состоянии, не понимая причины неожиданной зевоты и дрожи. Неопытный человек, в данном случае Прескотт, мог бы принять это за симптомы страха, точно так же, как недавно он напрасно хвалил Кавано за отвагу.

— Никаких ускорителей, — повторил Кавано.

2

После разрешающего сигнала от авиадиспетчера вертолет «Белл 206 L-4» поднялся с летного поля аэропорта Титерборо и взял курс на север, вдоль реки Гудзон. Поскольку этот аэропорт использовался для корпоративных, чартерных и частных вылетов, защитникам и Прескотту не пришлось проходить через металлодетекторы и другие проверяющие устройства, и они могли оставить при себе оружие, на которое к тому же у них имелись лицензии, действующие в ряде штатов.

Вертолет так же, как машины, лодки или оружие, не может быть абсолютно универсальным. При проведении мероприятий по охране важна не только скорость полета. Следует учитывать вместимость, как в плане пассажиров, так и грузовую, маневренность, максимальные высоту и дальность полета. Эту модель вертолета прозвали «дальнобойной» — небольшая машина с обтекаемым корпусом была специально разработана для прецизионной доставки людей и грузов в удаленные и труднодоступные районы. Такими вертолетами обычно пользовались спасательные службы и органы правопорядка. Корпорации также держали в своем летном парке эти машины, ценя присущее им сочетание комфорта и экономичности. В вертолете могли с удобством располагаться до семи человек, включая пилота. Его максимальная скорость составляла 204 километра в час, а дальность полета с полными баками — 580 км. Следовательно, на режиме максимальной скорости вертолет мог находиться в воздухе почти три часа.

Максимальная высота полета составляла 6 км, однако Роберто, который пилотировал вертолет, держал выделенный воздушный коридор на высоте 1200 метров, двигаясь вдоль реки. На этой высоте моросящий дождь стал просто туманом, а местами небо совсем расчистилось. Чтобы успокоить Прескотта, Роберто постоянно обращал его внимание на проплывающие внизу леса и прибрежные скалы.

Прескотт не выказал особого интереса к этому, хотя большие окна вертолета из пуленепробиваемого плексигласа давали хороший обзор. Компоновка кабины вертолета была похожа на фургон, в котором они ехали до этого, — два ряда кресел лицом друг к другу. Однако кресла отличались друг от друга. В фургоне они были массивными и прочными и в случае атаки служили дополнительным элементом зашиты. В вертолете же, кевларовый корпус которого сам по себе представлял хорошую защиту от пуль, стояли удобные кресла с обивкой из мягкой кожи, с подлокотниками и скамеечками для ног. При желании можно было откинуть спинку назад.

Прескотт был одет в просторный комбинезон, который тем не менее сидел в обтяжку на его массивном теле. Не обращая никакого внимания на вид за окном, он отвечал на вопросы Дункана и разъяснял ситуацию с Хесусом Эскобаром.

Кавано не вмешивался в разговор, поскольку в данном случае требовалось, чтобы Прескотт самостоятельно изложил существующую ситуацию.

Наступила тишина. Тишина, поскольку салон вертолета имел хорошую изоляцию от шума и вибрации.

— Есть что добавить? — спросил Дункан у Кавано.

— Я достаточно хорошо рассмотрел наших преследователей в обеих машинах. Они не похожи на латиноамериканцев.

— Следовательно, Эскобар принимает к себе на службу всех, — ответил Роберто, прислушивавшийся к разговору из своего кресла пилота. — Чернокожие тоже не всегда берут к себе только чернокожих.

— Организовать подобное нападение под силу лишь человеку со средствами, такому, как Эскобар, — добавил Кавано.

— Как мне кажется, — вступил в разговор Чэд, — они тщательно спланировали все это. Похитители загримировались под наркоманов и внедрились в сообщество бездомных. Они готовились сделать свой ход в тот момент, когда мистер Прескотт соберется покинуть склад. Или могли бы устать ждать и пойти в атаку. Появление Кавано смешало им карты и заставило действовать нервно и наспех, поскольку они могли предположить, что он выполняет лишь отвлекающий маневр.

— Я свяжусь с Агентством по контролю за оборотом наркотиков и порекомендую им ликвидировать утечку информации, — сказал Дункан.

— Ради бога, не говорите им, что я нанял вас для того, чтобы скрыться, — взмолился Прескотт. — Тот, кто работает на Эскобара, немедленно сообщит ему обо мне.

— Не беспокойтесь, — ответил Дункан. — Я не собираюсь устраивать еще одну утечку информации. Расслабьтесь и наслаждайтесь прогулкой.

— Куда вы хотите доставить меня?

— Туда, где вы будете в безопасности.

3

Вертолет пролетел двести миль на север вдоль Гудзона, мимо нескольких городов, некоторые из них были затянуты облаками смога. Миновав Кингстон, он свернул на запад и полетел над пологими горами Кэтскилл, покрытыми густыми лесами, среди которых виднелись живописные долины.

— Смотрите, — сказал Кавано, показывая на поднимающуюся от скального хребта на севере струйку дыма.

— Вижу, — ответил Дункан. — Там был высохший ручей.

— Я продолжаю слушать радиопереговоры, — доложил Роберто, не отрываясь от управления вертолетом. — Дождь сюда не дошел, а вот гроза была. От удара молнии возник пожар, не слишком большой. Его уже взяли под контроль.

Дункан кивнул, а затем посмотрел на небо позади вертолета.

— За нами никто не летит?

Вертолет был дополнительно оборудован самой различной аппаратурой, в том числе сложной системой радаров, позволявшей следить за летательными аппаратами как спереди, так и сзади него.

Роберто нажал несколько клавиш и стал смотреть на экран радара «Нада».

— Давай, — сказал Дункан.

Роберто повел вертолет прямо над невысокой горой, а затем начал спуск в небольшую долину, густо заросшую хвойными деревьями.

— Посмотрите вниз, мистер Прескотт, — сказал Чэд. — Вы увидите нечто любопытное.

Вертолет продолжал спускаться.

— А на что смотреть? — спросил Прескотт. — Я не вижу ничего, кроме ельника.

— Именно это вы и должны видеть, — сказала Трэйси.

— Я так и не... — начал было Прескотт и уставился в окно.

— А теперь? — спросил Роберто, продолжая вести вертолет и нажав на какую-то кнопку.

— Нет, я... Осторожно, еще немного, и мы врежемся в деревья. Боже праведный.

Кавано сидел не на том месте, чтобы видеть то, что увидел Прескотт, но он прекрасно знал, что должно произойти. То, что выглядело как часть леса, размером примерно в тридцать квадратных метров, начало сдвигаться в сторону. Под ним неожиданно обнажился бетон.

— Что за...

— Одна из лучших камуфляжных сетей, которые можно приобрести, — сказал Дункан. — Даже с такой небольшой высоты, на которой мы находимся, трудно отличить подделку.

Вертолет приземлился на бетонную посадочную площадку. Роберто заглушил мотор, и члены команды отстегнули ремни, открыли двери и вышли наружу.

— Осторожнее, — предупредил Кавано, немного пригнув Прескотта к земле. Их обдувал ветер от лопастей несущего винта, еще не остановивших свое вращение.

Они свернули влево и подошли к замаскированному среди деревьев пульту управления. Дункан открыл прикрывавшую пульт крышку.

— Надо подождать еще немного, пока винт окончательно остановится, иначе он затянет маскировочную сеть потоком воздуха, и она на него намотается.

Затем он нажал на кнопку, и раздалось жужжание мотора.

Прескотт как зачарованный смотрел на камуфляжную сеть, которая начала двигаться в обратную сторону. Она была закреплена на массивных столбах, двигавшихся по уложенным на земле рельсам. Очень быстро сеть закрыла собой небо, скрыв вертолет и прибывших на нем людей от посторонних взглядов.

— Когда зимой идет снег, — объяснил Дункан, — специальный датчик автоматически убирает сеть, чтобы она не прорвалась под весом выпавшего снега. Включаются нагревательные элементы, встроенные в бетонную площадку, и снег тает. По окончании снегопада сеть возвращается на место. Снег на деревьях также быстро тает, и очень скоро различие во внешнем виде между деревьями и сетью исчезает.

— Согласно полетному плану, который я заполнял в Титерборо, пунктом назначения является некое частное владение в этой местности, — добавил Роберто. — Эта долина мало чем отличается от других, а описание пункта назначения в полетном плане не настолько подробное, чтобы дать возможность кому-либо найти нас, исходя из него. Даже те, кто уже побывал здесь, подобно вам, не смогли бы найти это место, пожелай они попасть сюда самостоятельно.

— Если верить радару, за нами не было погони, — сказала Трэйси.

— Сейчас вертолет нельзя обнаружить с воздуха, — добавил Чэд. — Так что можете расслабиться. Здесь вы в максимальной безопасности.

— А как насчет теплового излучения?

Члены группы в изумлении посмотрели друг на друга, услышав такой вопрос от Прескотта.

— Вы знаете о таких вещах, как тепловой след? — спросил Кавано.

— А вы ждали от ученого чего-то другого? Любой объект излучает тепло. Летательный аппарат, оборудованный достаточно совершенными инфракрасными датчиками, способен обнаружить такой объект, определить его местоположение и очертания, под камуфляжной сетью или просто в темное время суток.

— Такое оборудование имеется только у военных и органов правопорядка, — сказал Чэд. — Тот, кто способен поставить его на свой вертолет, может оборудовать его еще много чем весьма интересным.

— К примеру, пулеметами и ракетами, — пояснила Трэйси.

Прескотт нахмурился.

— Это должно меня успокоить?

— Они просто хотели сказать, что беспокоиться на этот счет — все равно что ожидать наличия у противника пушек и напалма, — ответил Кавано.

— Основным правилом охранной деятельности является то, что мы должны сравнивать между собой возможности противника в плане атаки на клиента и нашу способность защищаться, — вступил в разговор Дункан. — Безусловно, Эскобар обладает большими возможностями и денежными средствами, но план данной операции не является настолько сложным и развернутым, чтобы за то короткое время, в течение которого его люди нас преследуют, оборудовать летательный аппарат подобным оборудованием. Конечно, абсолютно безопасных мест не бывает. Даже командный пункт армии США в Шайенских горах можно уничтожить, если кто-нибудь ухитрится пронести туда портативный ядерный заряд, помещающийся в обычный чемоданчик. Но в данных обстоятельствах, учитывая описываемый вами уровень угрозы, Чэд прав целиком и полностью, — сказал он, похлопав Прескотта по плечу. — Здесь вы действительно в безопасности, настолько, насколько это возможно.

Прескотт обеспокоенно огляделся.

— А где мы будем жить?

— Вон там, — ответила Трэйси.

— Где? Я не вижу ничего, кроме деревьев.

— Посмотрите внимательнее.

— Вон тот холм? За ним домик или что-то подобное?

— Нечто вроде, — сказал Кавано и повел Прескотта между деревьев.

— Присоединюсь к вам чуть позже, — проронил Роберто. — Надо дозаправить вертолет.

Он пошел в сторону насоса, стоявшего на краю посадочной площадки рядом с другим оборудованием, выкрашенным в камуфляжные цвета.

— Вы хотите сказать, что храните здесь топливо? — изумленно спросил Прескотт.

— Подземный бак. Раз в полгода мы присылаем сюда машину, чтобы дозаправить его.

Солнце клонилось к закату, тени стали длиннее. Дул мягкий прохладный ветерок, неся с собой запах еловой хвои. Ее мягкий ковер заглушал шаги.

Они подошли к поросшему кустарником холму, метров десяти в высоту. Сквозь почву проглядывали валуны. Подведя Прескотта к одному из них, Кавано показал на уходящий вниз коридор:

— Вот и домик. Что-то вроде того.

Дункан вошел в коридор и подошел к металлической двери, рядом с которой виднелась панель с кнопками. Датчик движения включил слабое освещение. Закрыв панель собой от взгляда Прескотта, Дункан набрал код.

Раздался мощный щелчок электронного замка. Когда Дункан открыл дверь, запищала сигнализация.

— Если не выключить сигнализацию в течение пятнадцати секунд, нежеланный гость получит порцию усыпляющего газа, — объяснил Кавано.

Дункан подошел к внутренней панели управления и набрал еще одну кодовую комбинацию, снова загораживая пульт собой.

Писк сигнализации прекратился. Датчики движения включили внутреннее освещение.

— Добро пожаловать в безопасное место вашего пребывания.

4

Прескотт медленно вошел внутрь. Во взгляде его читалось удивление даже большее, чем в тот момент, когда он увидел убирающуюся камуфляжную сеть и посадочную площадку под ней.

Коридор привел их в большое жилое помещение, расположенное справа от него. Пол был покрыт полированным дубовым паркетом, мебель обита кожей. Вдоль матовых белых стен стояли книжные полки и большой камин. На стенах висели картины в стиле импрессионизма.

— Дом представляет собой купол из упрочненного бетона, прикрытый сверху слоем грунта, — объяснил Дункан. — Для удобства мы сделали внутренние стены прямыми. Теплоизоляция настолько сильная, что внутри стабильно сохраняется температура в семьдесят два градуса по Фаренгейту, или шестнадцать по Цельсию. При помощи каминов, установленных в каждой комнате, легко довести ее до комфортной.

— Электропитание обеспечивают солнечные батареи и аккумуляторы. При необходимости включается вспомогательный генератор, — добавил Чэд.

— Питьевая вода поступает из скважины, расположенной под домом, так что ее нельзя отравить. В вентиляционной системе установлена система зеркал, через которую солнечный свет попадает в подобие окон, — включилась в разговор Трэйси. — Это одно из эффективнейших зданий в плане энергообеспечения, какое только можно себе представить.

— Но входные двери имеют электронные замки. Если система окажется обесточенной, дом станет ловушкой, — возразил Прескотт.

— Существует ручная система управления дверьми. А также запасной выход, — сказал Дункан, показывая на металлическую дверь в конце коридора. — Она снабжена замком и рычажным засовом. А снаружи на этой двери нет ничего — ни ручки, ни замочной скважины. Подобрать отмычку и пробраться внутрь невозможно.

Прескотт вздохнул с облегчением.

— Кто-нибудь хочет поесть? — спросил Чэд, потирая руки.

— Это зависит от того, кто станет готовить. Уж не ты ли? — улыбнулась Трэйси.

— Кто же еще?

— Тогда я голодна, как волк.

Чэд имел репутацию непревзойденного повара.

— Мистер Прескотт, вы, случаем, не вегетарианец? Нет ли у вас пищевых аллергий?

— Я ем все подряд.

Кавано улыбнулся, вспомнив полки в комнате на складе, заставленные высококалорийной едой.

— Я приготовлю бефстроганов, — сказал Чэд.

— В этот раз поумерь себя в плане сметаны, — отозвалась Трэйси.

— Ты хочешь поставить в рамки мой творческий гений...

— Я просто хочу следить за своей фигурой.

— Я тоже слежу за твоей фигурой.

— Нет, вы только послушайте этого парня!

— Пока они договорятся между собой, почему бы вам не обустроиться, — предложил Прескотту Дункан. — Если вы курите, у нас есть курительная и самый разнообразный табак.

— Нет, — резко ответил Прескотт, как будто его ужаснула сама эта мысль.

— В таком случае, ваша комната для некурящих — третья слева по коридору. Полагаю, что вы не откажетесь от горячего душа и сухой смены одежды. Есть бар, телевизор, принимающий спутниковые каналы, и сауна. Вам пришлось многое пережить, так что отдыхайте. Возможно, вы расслабитесь достаточно, чтобы чуточку вздремнуть.

5

— Что ты о нем скажешь? — спросил Дункан Кавано, после того, как Прескотта отвели в предназначенную ему комнату, а Чэд и Трэйси занялись своими делами. Мужчины прошли через жилую комнату с камином и вошли в кабинет.

— Он собой ничего выдающегося не представляет, но это идеальный клиент, — ответил Кавано. — Он в точности выполнял все мои указания. Хотя плохая физическая форма и избыток веса мешали ему, он собрался и сделал все необходимое. Конечно, здорово испугавшись, он быстро избавился от того, что съел на завтрак, но он доверял мне, не паникуя до потери самоконтроля. Если свести все это воедино, он произвел на меня сильное впечатление.

— Что-нибудь еще?

— Он умен.

— Конечно, он же биохимик, ученый.

— Любит учиться. Задает много вопросов.

— Я общался с ним только по телефону, и то по поводу перечисления денег через электронную систему оплаты. Он сразу оговорил, что не сможет встретиться со мной лично.

— Теперь мы знаем причину, — сказал Кавано, пропуская Дункана вперед.

— Почему бы ему не объяснить ситуацию в телефонном разговоре со мной? — спросил Дункан, усаживаясь в мягкое кресло, стоявшее у пульта управления.

— Возможно, он считал, что не слишком хорошо знает нас, чтобы довериться. Он решил оценить ситуацию, встретившись с кем-нибудь из нас лично.

Дункан задумался.

— Но это нелогично. Ведь он доверял нам достаточно для того, чтобы раскрыть место своего пребывания.

— Необязательно. Поскольку Прескотт не мог сам прийти к нам, он был вынужден позволить прийти к нему. Кроме того, на складе он имел возможность рассмотреть меня с помощью многочисленных телекамер. Если бы он счел что-либо подозрительным, ему было бы достаточно просто прервать связь, и я бы не знал, где конкретно он находится.

— Как ты думаешь, он хорошо понимает, что это значит — исчезнуть? Готов ли он ко всем последствиям такого шага?

— У него есть достаточный стимул. Один из нападавших, с которым я разговаривал по мобильному, сказал, что они не прекратят преследование. Да и я стал для них в некотором роде еще одним преследуемым.

— Да ну?

— Тот, кто со мной разговаривал, судя по всему, приобрел ко мне персональную антипатию.

Немного подумав, Дункан взял в руки телефон.

— Я свяжусь со своими знакомыми в Агентстве по контролю за оборотом наркотиков, чтобы прояснить детали ситуации, в которой оказался Прескотт.

— Если уж ты взялся звонить...

— Да?

— Бездомные, живущие на складе, помогли нам с Прескоттом, когда мы убегали оттуда. Я пообещал, что завтра пришлю им грузовик с едой и одеждой. Возможно, им пригодились бы и спальные мешки.

— Приятно чувствовать себя благодетелем, — сказал Дункан, улыбнувшись.

6

Кавано разобрал свой пистолет на части, разложив их на полотенце, постеленном на кофейный столик в его комнате. Помимо следов пороха, он обнаружил на некоторых деталях капли дождевой воды, так что оружие определенно требовало ухода. Почувствовав движение за спиной, он обернулся и увидел Прескотта.

— Вы поспали хоть сколько-нибудь?

— На удивление, да. Я думал, что нахожусь в таком напряжении, что смогу только лежать и смотреть в потолок.

— Как вам спалось?

— Проснувшись, в первую секунду я чувствовал себя отлично. Но потом... — голос Прескотта дрогнул. В джинсах и хлопчатобумажной рубашке он смотрелся совершенно нелепо. Было видно, что ему куда привычнее строгие костюмы и галстуки. По крайней мере, сейчас одежда сидела на его грузном теле лучше, чем комбинезон, который он надел в вертолете. Дункан всегда старался иметь на складе весь диапазон размеров.

— А где все остальные? — поинтересовался Прескотт.

Кавано неторопливо вытер лишнее оружейное масло с деталей своего «зига», аккуратно разложенных перед ним на полотенце.

— Дункан звонит по телефону. Трэйси на посту управления.

— Пост управления?

— Примерно то же самое, что ваша комната на складе. Наше убежище окружено камерами видеонаблюдения. Трэйси следит за тем, что они передают, а также за экраном локатора, который предупредит нас о любом летательном аппарате, если тот появится поблизости. Роберто возится с вертолетом, Чэд готовит еду.

Словно в подтверждение его слов, в комнату донесся манящий аромат бефстроганова.

— А вы? — спросил Прескотт, разглядывая джинсы и рубашку, в которые переоделся Кавано. — Вам когда-нибудь приходится отдыхать?

— Мне еще надо написать нечто вроде отчета и сделать некоторые другие дела.

— Типа этого? — спросил Прескотт, показывая на разобранное оружие.

— Меня учили, что первое, что следует сделать после операции, — это позаботиться о своем снаряжении, — ответил Кавано, надевая затвор на направляющую и вставляя возвратную пружину. При этом он развернул пистолет в сторону, чтобы пружина, даже если она выскочит из рук, не попала ни в него, ни в Прескотта.

— Так что же вы имели в виду, говоря про выучку?

Кавано смущенно пожал плечами.

— Когда я сказал, что ваши действия по моему спасению — акт храбрости, подобного которому я никогда в жизни не видел, вы возразили, что это не храбрость, а выучка.

Кавано дослал затвор в конечное положение и на секунду задумался.

— Храбростью называют ситуацию, когда человек испуган, но тем не менее находит в себе силы рисковать жизнью ради кого-то другого.

Прескотт кивнул, внимательно слушая.

— Почему вас интересует этот вопрос? — спросил Кавано.

— Моя специальность — человеческий мозг как система. Организм выделяет различные гормоны, которые влияют на наше поведение. Эпифедрин, или, как его чаще называют, адреналин, связан с чувством страха. Он влияет на силу и частоту сокращений сердца. Ощущение жара в животе, дрожание мышц. Мне интересно, каким образом люди, подобные вам, преодолевают эти эффекты.

— Я не преодолеваю это.

— Не понимаю.

— В «Дельте» меня научили использовать их. К ним следует относиться позитивно, а не бояться, как это делает большинство людей.

Прескотт продолжал внимательно слушать.

— Наденьте на случайного человека парашют и заставьте его выпрыгнуть из самолета, летящего в шести километрах над землей. Скорее всего, он испугается. Эта ситуация абсолютно незнакома ему и представляет собой определенную угрозу жизни. Однако можно тренировать человека постепенно. Сначала он будет прыгать с вышки в воду, постепенно увеличивая высоту, потом перейдет на парашютную вышку, прыгая на эластичной подвесной системе, создающей ощущение, сходное с прыжком с настоящим парашютом. Затем он начнет прыгать с небольшой высоты из легкомоторного самолета. Постепенно размеры самолета и высота, с которой производится прыжок, будут увеличиваться. Когда ему придется прыгать из большого десантного самолета с высоты в шесть километров, он будет ощущать все то же жжение в животе, дрожь в мышцах и учащение сердцебиения, но не будет испуган. Испуг сменится чувством предельной концентрации, как это бывает у спортсмена, готового устремиться к очередному рекорду. Адреналин будет действовать на организм этого человека точно так же, как и любого другого, но его сознание уже готово продуктивно использовать такое воздействие.

— Продуктивно?

— Увеличение силы и темпа сердечных сокращений обеспечивает дополнительный приток крови к мышцам, готовя их к экстремальной нагрузке. Учащенное дыхание насыщает кровь кислородом. Печень начинает вырабатывать глюкозу, повышая уровень сахара в крови. Усиливается усвоение жирных кислот. Все это повышает силу и выносливость организма.

— Верно. Вас обучали просто превосходно.

— Меня учили радоваться выбросу адреналина, поскольку его воздействие помогает мне выживать. Кроме того, меня научили воспринимать перестрелки и погони, подобные сегодняшней, как нечто не то чтобы обычное, но вполне ожидаемое. Я знаю, как следует вести себя в подобных ситуациях. Могу со всей ответственностью сказать, что ощущение, которое обычно называют страхом, я почувствовал сегодня отнюдь не впервые.

Не впервые? Кавано задумался. А как насчет того странного чувства, которое возникло у него в момент, когда он подымался по лестнице на складе?

— Мощный выброс адреналина, — продолжил Кавано, — перестает ассоциироваться со страхом. Именно поэтому я сказал, что мое поведение нельзя назвать храбростью. Вот кто на самом деле вел себя храбро, так это вы.

— Я? Храбро? — Прескотт моргнул. — Это абсурд. Последние три недели я пребывал в страхе, а сегодня — особенно.

— Я полагаю, что для того, чтобы проявить храбрость, надо сначала испугаться. То, что вы пережили сегодня, могло вывести из себя даже опытного оперативника. Я могу только догадываться, насколько крепок ваш характер, который позволил вам преодолеть захлестнувший вас страх. Вы не оцепенели и не паниковали, хотя и могли подумать, что это с вами случилось. Вы пообещали, что будете выполнять мои указания, и выполнили свое обещание. Вы просто идеальный клиент.

Прескотт смущенно опустил глаза, разглядывая узоры паркета. Вероятно, он не привык к комплиментам.

— Вы не боитесь, однако вы постоянно рискуете жизнью ради чужих вам людей. Зачем вы это делаете? — спросил он.

Кавано надел хлопчатобумажные перчатки и начал вставлять девятимиллиметровые патроны в обойму. В «Уорвике» Джэми задала ему точно такой же вопрос.

— Я знаю, как это делать, и я хорошо выполняю свою работу.

— И никакой другой причины? — настаивал Прескотт.

— Я не разговариваю на такие темы с большинством людей, поскольку они вряд ли сумеют понять мой ответ. Возможно, вам это удастся, поскольку вы работаете с механизмами привыкания.

— Попытаюсь.

— Алкоголь, кокаин, героин, амфетамины. Люди могут попасть в зависимость от многих вещей. Солдаты, отслужившие в спецподразделениях, иногда так и не приспосабливаются к спокойствию повседневной жизни, когда выходят в отставку. Они идут в наемники, вербуются в ЦРУ или охранные агентства.

— Или становятся агентами по защите?

Кавано лишь развел руками.

— Гонщик не может ощутить радость жизни, когда он не мчится по трассе, борясь за позицию в гонке на скорости больше трехсот километров в час. Выброс адреналина. Для этого нужны периоды бездействия в промежутках между гонками. Задания, которые выполняет защитник, представляют собой нечто похожее. Полное бездействие, однако даже в этот период поддерживаешь себя в готовности к любым злоключениям. Пусть это неприятно признать, но я, видимо, нахожусь в такой зависимости.

— Неприятно?

— Любая привязанность является слабым местом.

В комнате воцарилась тишина.

В двери напротив, через которую до этого вошел Прескотт, появился Чэд. Белый фартук являл собой удивительный контраст с его рыжими волосами и смотрелся несколько нелепо на его тренированной фигуре.

— Обед подан, — произнес он, копируя манеру дворецкого, как ее показывают в кинофильмах.

— Я позову остальных, — ответил Кавано, не сумев удержаться от ухмылки.

Когда Чэд отправился обратно на кухню, Прескотт бросил удивленный взгляд на перчатки, в которых работал Кавано.

— Зачем вы надеваете перчатки, заряжая...

— Обойму, — закончил Кавано, вставляя ее в свой «зиг» и передергивая затвор. Дослав патрон в патронник, он нажал на рычаг, спускающий курок из взведенного положения. — Пистолет выбрасывает стреляные гильзы. На них не должны оставаться мои отпечатки, чтобы меня нельзя было вычислить.

— Еще один способ оставаться неузнанным?

— Если бы у меня был герб, я начертал бы на нем слова «Будь невидимым» в качестве девиза.

— Вы сказали, что любая привязанность является слабым местом, — напомнил Прескотт. — Это верно лишь отчасти. Некоторые вещи неподвластны контролю.

— Я верю в силу воли, — ответил Кавано.

— Иногда и ее недостаточно. То вещество, которое я открыл, сильнее силы воли любого человека.

7

— Не хотел бы оставить вас недовольными, но единственный бескостный кусок филе, оказавшийся под рукой, лежал в морозильнике, и его пришлось размораживать в микроволновке, — сказал Чэд.

Вся команда, за исключением Трэйси, продолжавшей следить за видеоэкранами и локатором, расселась за длинным столом в столовой и взяла в руки вилки и ножи из нержавеющей стали. На тарелках лежали ломтики мяса в белом соусе с грибами и луком и гарниром из лапши. Рядом стояли чашки с салатом, а посреди стола возвышалась накрытая салфеткой корзинка со свежими тостами.

— Кроме того, не хотел бы оставить вас недовольными, но лапша тоже не домашняя, а из коробки.

— Я не могу себе представить, чтобы хоть кто-то был недоволен, — откликнулся Прескотт. — Вид и запах просто чудесные.

— За такую похвалу я согласен готовить для вас в любое время дня и ночи, — улыбнулся Чэд.

— Поскольку мы на задании, мы не пьем ничего алкогольного, но это не значит, что нельзя пить вам, — сказал Прескотту Дункан. — Могу предложить вам «Кьянти Классико», вполне приличный, как меня уверяли.

Прескотт утвердительно кивнул.

— Слушай, парень, я не ел гуляш уже целую вечность, — сказал Роберто, заправляя салфетку за воротник рубашки. На ее фоне эспаньолка выделялась еще сильнее.

— Это не гуляш, а бефстроганов, — возразил Чэд. — Повар-француз, служивший при дворе русского дворянина, изобрел это блюдо в конце девятнадцатого века. Дворянина звали Павел Строганов, он был князем. Как всегда, запомнили влиятельного человека, а не повара, который в действительности подарил нам это блюдо.

— Ты никогда не думал насчет более спокойной работы? Открыть свой ресторанчик? — спросил Кавано.

— Постоянно, — парировал Чэд. — Но я знаю, что мне будет недоставать запаха оружейного масла.

— Восхитительно, — сказал Прескотт, с завидным энтузиазмом поглощая пищу. — Здесь есть что-то, что я не могу определить в точности. Безусловно, горчица и сметана. Но...

Чэд с интересом следил, как Прескотт набил едой полный рот.

— Устричный соус? Я угадал, устричный соус?

— Две столовые ложки. Вы хорошо разбираетесь в том, что едите.

— Ваше вино, — сказал Дункан Прескотту, передав бутылку и поставив рядом с ней фужер.

Прескотт пригубил темно-красную жидкость, наслаждаясь вкусом.

— Я пытался связаться со своими знакомыми в Агентстве по контролю за оборотом наркотиков, чтобы получить побольше информации об Эскобаре, однако в воскресный вечер там никого не оказалось, — сообщил Дункан. — Попробую завтра с утра. В любом случае у нас уже есть что обсудить, — добавил он, глядя на Кавано.

Кавано положил вилку и вступил в разговор:

— Вам следует знать, что мероприятия по вашему исчезновению включают четыре этапа. Во-первых, новое удостоверение личности, подкрепленное соответствующими документами. Особенно важно свидетельство о рождении и свидетельство социального страхования. Необходимо, чтобы они не подвергались сомнению со стороны государственных служащих. Одним способом является использование документов давно умершего человека, у которого не осталось близких родственников, могущих поставить под сомнение ваше соответствие бумагам. Для этого можно просмотреть старые газеты и выбрать заметку, где упоминается, к примеру, о семье, целиком погибшей во время пожара или подобного происшествия. Вам подойдет ребенок, который был бы примерно одного с вами возраста, если бы он выжил и вырос. Многие родители сразу же после рождения ребенка заводят на него свидетельство социального страхования. Больницы регистрируют этот факт в своей документации. В некоторых штатах номер свидетельства включается в свидетельство о смерти, а получить доступ к такому архиву не слишком сложно.

— Поскольку такое действие, как присвоение номера социального страхования лицу, которому он не принадлежит, является безусловно незаконным, мы никогда не делаем этого. Мы лишь объясняем клиенту способ.

— Понимаю, — ответил Прескотт.

— В случае умеренной угрозы этого вполне достаточно, — закончил Кавано.

— Однако не на все сто процентов, — сказал Роберто, вытерев рот салфеткой и вступив в разговор. — Иногда правительственные чиновники проявляют излишнее любопытство, когда номер, не фигурировавший в отчетах многие годы, неожиданно всплывает в налоговой отчетности. Следовательно, есть шанс оказаться на крючке не только у тех, от кого вы скрываетесь, но и у органов правопорядка, которые станут разыскивать вас за нарушение федерального законодательства.

— Так точно, — подтвердил Кавано. — А уровень угрозы, которую представляет собой Эскобар, не позволяет нам подставлять вас.

— Мы всего лишь хотим объяснить вам, что данное мероприятие оказалось более сложным и дорогостоящим, чем те сто тысяч долларов, о которых мы договаривались с вами по телефону, — закончил за него Дункан.

— Вы хотите поднять цену? — спросил Прескотт, положив нож и вилку на стол.

— Учитывая сегодняшние события, у меня нет другого выхода.

— Насколько сильно? — хмуро осведомился Прескотт.

— Потребуется еще четыреста тысяч.

Прескотт даже не моргнул.

— Вы навели справки обо мне?

— Да.

— Вы, конечно, узнали, что мои патенты в области биотехнологий сделали меня мультимиллионером.

— Да.

— Благодаря «Службе защиты» я не попал в лапы Эскобара. Если учесть, что сделал для меня лично Кавано и все вы, не говоря уже обо всем, что меня окружает, — сказал Прескотт, обводя рукой комнату, — полмиллиона долларов будет вполне разумной ценой. Завтра утром я смогу перечислить эти деньги на ваш счет по электронной системе оплаты.

— Из этих денег сто тысяч долларов должны отправиться вовсе не на наш счет, — поправил его Дункан. — Когда мы научим вас, как скрывать следы операций в электронной системе, надо будет отправить сто тысяч долларов по другому адресу, — сказал он, подвинув в сторону Прескотта листок бумаги, на котором было написано название банка и номер счета.

— Деньги получит специалист, который может выписать на вас новое, до сих пор не использовавшееся свидетельство, — объяснил Кавано.

— Но проблема остается, не так ли? — спросил Прескотт. — Новые свидетельства получают молодые люди. Не возникнут ли вопросы, если налоговые отчисления станут поступать от человека моего возраста?

— Иммигранты, получившие грин-карту, тоже получают свидетельство социального страхования, — ответил Дункан.

— Великолепно, — сказал Прескотт, многозначительно посмотрев на него.

— Подразумевается, что этот специалист изобретет вам какую-нибудь предысторию насчет Канады, Великобритании, Южной Африки, Австралии или Новой Зеландии. Такое происхождение объяснит ваше владение языком и англо-саксонский тип внешности. Она выдаст вам...

— Она? — переспросил Прескотт.

— Думаю, вы найдете Карен весьма привлекательной. Она выдаст вам идеальную базу данных — вымышленное место рождения, школа и тому подобное. Вы должны будете выучить все это наизусть, чтобы помнить это не хуже, чем истинную информацию такого рода. Она снабдит вас фотографиями тех мест и сведениями, которые должен знать человек, будучи оттуда родом. Безусловно, вам придется выбрать себе новое имя и привыкнуть к нему, чтобы оно стало вашей второй натурой. Водительское удостоверение с фотографией. Паспорт. Кредитные карты. Иногда даже можно сделать библиотечную карточку. Все это она умеет делать в совершенстве. Но эта работа, как техническое обслуживание «Кадиллака», стоит весьма недешево, — объяснил Дункан.

Прескотт ошеломленно поглядел на него.

— Но как ей все это удается?

— Если я спрошу ее, она либо не ответит, либо солжет.

«В данный момент неправду говорит сам Дункан», — подумал Кавано. В свое время Карен работала в отделе Госдепартамента, занимающемся изготовлением фальшивых документов для оперативников, задействованных в секретных разведывательных операциях.

— Главное то, что она выполняет свою работу исключительно качественно, — продолжал Дункан.

— Она уже начала готовить документы. Все, что вам потребуется, — это предоставить ей свои фотографии, чтобы она поместила их в паспорт и водительское удостоверение. Завтра мы доставим вас в Олбани, и вечером вы уже станете другим человеком.

— Вы говорили о четырех этапах. Каковы остальные три?

Дункан кивнул Кавано, предлагая продолжить разъяснения.

— Вам надо будет изменить свой внешний вид. Некоторые действия достаточно просты. Поскольку у вас светлые волосы, логично было бы перекрасить их в темные. Вы обычно бреетесь, так что можно отпустить усы или бороду. Вы не носите очки, значит, можно начать носить очки со стеклами без диоптрий. Это вполне очевидные меры, пригодные для ситуации умеренного риска, однако в вашей было бы неплохо провести определенную хирургическую коррекцию. Мы можем доставить вас к хирургу, с которым мы обычно работаем. Когда он потрудится над вашим носом и подбородком, вас мать родная не узнает.

— Моя мать умерла.

— Сочувствую, однако, с другой стороны, это частично решает самую большую проблему, с которой вам предстоит столкнуться, — сказал Кавано.

— С какой же?

— Я расскажу о ней, когда изложу третий этап вашего исчезновения. Он касается доступа к денежным средствам. Во многих случаях человеку, которому потребовалось исчезнуть, надо устраиваться на работу, поскольку в его новой жизни деньги начинают играть важную роль.

— К счастью, к вам это не относится, поскольку вы богаты, — добавил Дункан, пододвигая Прескотту еще один листок бумаги. — Завтра, когда конкретные детали вашей новой личности станут ясны, вы переведете ваши деньги на счет, который мы открыли для вас в банке на Багамах. В качестве пароля я выбрал, как вы можете заметить, слово «феникс». Мне нравится идея перерождения. Активировав счет, вы смените номер счета и пароль, так что деньги будут в полной безопасности даже с нашей стороны.

— Затем вам будет необходимо открыть новый счет, обычный, на свое новое имя и в новом месте пребывания, — сказал Кавано. — Вы будете периодически переводить средства с одного счета на другой. Желательно, чтобы сумма была менее десяти тысяч долларов, поскольку о переводе более значительных сумм банки обязаны уведомлять правительство. Но не делайте сумму перевода слишком близкой к десяти тысячам, поскольку Агентство по контролю за оборотом наркотиков отслеживает такие операции, зная, что их используют наркоторговцы. Оптимальной будет сумма в семь-восемь тысяч, она не привлечет внимания правительственных служб.

— Вам потребуется выдумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить служащим банка источник своих доходов. Можете сказать, что получаете периодические выплаты от попечительского фонда, или вышли из бизнеса, но решили получать деньги постепенно, а не сразу, из соображений налогообложения. Все, что вам вздумается.

— А четвертый этап? — спросил Прескотт, сделав еще один глоток. — С которым связано больше всего проблем?

Кавано посмотрел на остальных. Все опустили глаза, чувствуя себя не в своей тарелке.

— В первый момент словосочетание «новая жизнь» звучит заманчиво. Ускользнуть от врагов. Начать все сначала, не допуская ошибок. Проблема лишь в том, что разрыв с прошлым должен быть полным. У вас есть семья, мистер Прескотт?

— Нет.

— А бывшей жены? Или детей, которые учатся в колледже?

— Нет. Моя работа поставила крест на перспективах обзаведения семьей.

— Подруга?

— Нет.

— Друг?

— Я не гей, — раздраженно ответил Прескотт.

— Замечательно. Я уже не первый год занимаюсь защитой, но впервые имею дело с человеком без серьезных социальных завязок. Вы сказали, что ваша мать умерла. А отец?

— Тоже умер.

— Другими словами, если вы исчезнете, вас никто не хватится?

— Более-менее. Да, — ответил Прескотт, явно чувствуя себя неудобно и глядя в пол.

— Это облегчает нашу задачу, поскольку полный разрыв с прошлым означает, что вы не можете повидаться с родителями, если они живы, равно как и с другими родственниками и друзьями. Конечно, если бы вы пожелали, жена и дети могли бы исчезнуть вместе с вами, но у них тоже есть родственники и друзья. Рано или поздно вам или кому-нибудь из вашей семьи пришла бы в голову мысль хоть как-то связаться с людьми, которые были дороги вам в прошлом. В большинстве случаев враги устанавливают слежку за друзьями и родственниками, просматривая их почту, прослушивая телефоны, и это является наиболее вероятным способом добраться до вас. К счастью, в вашем случае эта проблема неактуальна.

— У вас есть какая-нибудь мечта насчет места, где вам всегда хотелось бы жить? — спросил Дункан. — Когда вы решили исчезнуть, вы думали о каком-нибудь конкретном месте?

— Нет, — Прескотт уставился на фужер с потерянным видом.

— Хорошо. В противном случае вы бы наверняка обсуждали этот вопрос с коллегами по работе.

— Ну да, обычный разговор, — добавил Чэд. — Эх, здорово бы было жить в Аспене и кататься на лыжах, когда захочется. Когда вы решаете исчезнуть, вы отправляетесь жить в Аспен, и очень скоро люди Эскобара вламываются к вам.

— Вы подписываетесь на научные журналы? — спросил Кавано.

— Да, и не на один.

— Отныне этого не должно быть. Эскобар выяснит, какие журналы публикуют статьи по тематике вашей специальности, и найдет способ получить список подписчиков. Легко узнать, какие из подписчиков недавно сменили место жительства и кто подписался на журналы вскоре после вашего исчезновения, — объяснил Дункан.

— И это закончится тем, — добавил Роберто, повторяя слова Чэда, — что люди Эскобара вломятся к вам.

— Вы играете в гольф? — спросил Кавано.

— Да. Это одно из немногих физических занятий, которое...

— С ним покончено. Вам и близко нельзя подходить к площадке для гольфа. Эскобару нетрудно получить информацию обо всех ваших привычках. Если ему удастся примерно вычислить ваше новое место жительства, он прикажет своим людям следить за всеми площадками для гольфа, в надежде, что вы рано или поздно там появитесь. И так далее. Вы понимаете, что мы пытаемся донести до вас? — спросил Кавано.

Прескотт допил вино одним глотком и вновь наполнил фужер.

— Когда вы произнесли слова «новая жизнь», вы не имели в виду фигуру речи. Я должен полностью порвать со своим прошлым.

— Без единого исключения, — подчеркнул Кавано. — Стиль одежды, который вам нравится. Музыка. Еда. Вам придется изменить все. Любимые книги. На складе я видел у вас на полке сборник стихов Робинсона Джефферса, а также пару книг, ему посвященных. Отныне никто не должен застать вас за чтением Джефферса.

— То, что вы говорите, звучит... — голос Прескотта упал, — угнетающе.

— Многие из людей, которым приходится исчезать, понимают все последствия этого шага, только когда сталкиваются с ними непосредственно, — сказал Дункан. — Вам надо приготовиться ко всему заранее. Насколько сильно вы боитесь Эскобара? Вы готовы сделать все необходимое, сколь бы болезненно это ни было, чтобы не позволить ему добраться до вас?

Прескотт вновь глотнул из своего фужера.

— Я устал бояться. Да, — сказал он. Его лицо стаю жестким. — Я готов сделать все необходимое.

— Хорошо, — резюмировал Дункан. — Завтра мы доставим вас в Олбани, где вы встретитесь с Карен, передадите ей свои фотографии и получите новые документы.

— Возможно, что нет, — сказала неожиданно вошедшая в комнату Трэйси.

— Почему? — спросил Дункан, нахмурившись.

— В нашу сторону летят три вертолета.

8

— Вертолеты?

Дункан и Кавано вскочили практически одновременно и ринулись в сторону поста управления вслед за Трэйси. За ними последовали Чэд и Роберто.

В комнате стояли ряды мониторов. Изображение на них имело характерный для приборов ночного видения зеленый оттенок. Камеры были установлены в различных местах вокруг бункера и вертолетной площадки. Но все смотрели не на них. Внимание группы было приковано к экрану локатора, на котором виднелись три световые отметки, приближающиеся с севера.

— Да, судя по скорости и построению, это вертолеты, — сказал Роберто, изучив изображение на экране.

— Что происходит? — напряженным голосом спросил Прескотт, стоя за их спинами.

— Мы пока не знаем, — ответил Кавано. — В принципе, нам не следует сильно беспокоиться на этот счет.

— Когда они только появились на экране, они шли вдоль Гудзона, — сказала Трэйси. — Очевидно, что они руководствуются тем полетным планом, который мы заполнили в Титерборо.

— Совпадение? — спросил Дункан.

— Возможно, — ответил Чэд. — Вдоль Гудзона есть несколько мелких аэропортов, не говоря уже о крупном, в Олбани. Возможно, они приземлятся на одном из них. Вполне вероятно, что это коллективный выезд на природу сотрудников какой-нибудь корпорации. Черт, да это может быть кто-нибудь из правительства, направляющийся в столицу штата.

— Возможно, — сказала Трэйси. — А возможно, и нет.

— Что вы намерены предпринять? — спросил Прескотт.

Никто не повернул головы от экрана локатора.

— Если это люди Эскобара, разыскивающие нас, то пункт назначения был обозначен в полетном плане весьма расплывчато, — ответил Роберто. — Здесь слишком много гор и долин. Наше укрытие можно искать до бесконечности, даже при свете дня, и не найти.

— Смотрите, — сказала Трэйси, указывая на экран. Три точки разделились и повернули на запад от реки.

— Они двигаются в сторону гор, — заметил Чэд.

— Разделились, — добавил Кавано. — Экономия времени. По одному на каждую осматриваемую долину.

— Но им не помогут даже приборы ночного видения, — сказал Роберто. — Все, что они знают, это то, что мы приземлились где-то здесь и, скорее всего, поставили вертолет в ангар. Чтобы обыскать все коттеджи в округе, им понадобится не одна неделя.

— Кроме того, если они вылетели из Титерборо, где-то через час им потребуется дозаправляться.

— Поглядите, — Трэйси снова показала пальцем на экран.

Точки двигались вперед-назад, каждая над своей зоной поиска.

— Систематический поиск, — прокомментировал Дункан.

— Но они проводят его с ужасающей скоростью, — сказал Кавано. — Даже при наличии приборов ночного видения им надо было бы летать помедленнее, чтобы ничего не упустить.

Три отметки на экране быстро переместились и начали поиск в других зонах.

— Чтоб мне... Никто не смог бы провести визуальную проверку долины так быстро, даже днем, — сказала Трэйси.

— Это зависит от методики проверки, — возразил Чэд.

— В смысле?

— Если она не является визуальной.

Внезапно всем стало ясно, что имел в виду Чэд. Они резко развернулись к Прескотту.

Темные глаза Прескотта, с расширенными от страха зрачками, выделялись на его сером лице. Он тоже понял, что происходит.

— Инфракрасные датчики? — сказал Кавано, вновь поглядев на экран.

Светящиеся точки быстро перемещались.

— Боже, — произнес Роберто по-испански. — Все понятно. Они ищут вертолет по тепловому следу. Двигатель уже остыл, но металл все равно имеет тепловой след, отличающийся от дерева или земли. Датчик выдаст им контур вертолета на фоне леса.

— Кроме того, бетон посадочной площадки тоже имеет свой тепловой след, поскольку он нагрелся за дневное время, — добавила Трэйси.

— Но разве тепло от домов и ферм не собьет их с толку? — спросил Прескотт.

— Нет, — ответил Дункан. — Дом или грузовик имеют другие характеристики теплового излучения. А эта долина обладает не слишком гладким рельефом, и вокруг нас нет ни одной фермы. На фоне леса посадочная площадка с вертолетом будет особенно заметна для такого прибора.

— Насколько скоро они доберутся сюда? — спросил Прескотт, протолкавшись к экрану локатора и глядя на него.

— При работе с достаточной высоты и наличии усилителей сигнала с датчиков они могут вести поиск весьма быстро. Если они будут продолжать его так же, как до сих пор, то обнаружат нас минут через десять.

— Этого не может быть, — сказал Дункан.

— Что значит «не может быть»?! — панически вскричал Прескотт. — Это происходит у вас на глазах!

— Где же, черт его дери, он взял инфракрасные датчики? — проронил Чэд. — Это необъяснимо. Если только...

— Что? — спросил Роберто.

— Это не люди Эскобара, — закончил за Чэда Дункан, резко разворачиваясь к Прескотту. — Есть кто-нибудь еще, кого вы могли бы опасаться? Кто еще может искать вас?

— Никто. Если в этих вертолетах не люди Эскобара, я не могу предположить, кто бы это мог быть.

Отметки на радаре неумолимо приближались к центру экрана, а следовательно — к бункеру и посадочной площадке с вертолетом.

— Кто бы они ни были, у них хорошее оборудование. А что еще они могли навесить на свои вертушки? — задал риторический вопрос Дункан.

— К слову, о ракетах, — ответил Чэд.

— Момент истины, — сказала Трэйси. — Пора принимать решение.

— О чем вы говорите? — спросил Прескотт.

— Остаться здесь или сматываться, — ответила Трэйси. — Если мы останемся, неизвестно, смогут они пробиться или нет. Если попытаемся скрыться...

— Вертолет отпадает, — отрезал Роберто. — Если у них есть инфракрасные датчики, у них вполне может быть и локатор, который мгновенно обнаружит взлетевший вертолет.

— Но что, если в нем не будет мистера Прескотта? Использовать его в качестве отвлекающего маневра? — спросил Дункан.

— Они вполне могут сбить меня, — ответил Роберто.

— Нет, — возразил Кавано. — Они не станут стрелять. Они, скорее всего, решат, что Прескотт на борту вертолета, а он нужен им живым. Когда они гнались за мной по шоссе, они вполне могли пристрелить меня, но не сделали этого, чтобы не спровоцировать аварию и гибель Прескотта. Этот отвлекающий маневр будет вполне безопасен.

— А остальные отправятся по земле, на джипе, — сказал Чэд, имея в виду один из двух автомобилей, стоявших в подземном гараже.

— На обоих джипах, — уточнила Трэйси. — Одна из машин будет служить в качестве дополнительного отвлекающего маневра. Тогда вертолеты обнаружат тепловое излучение, и им придется разделиться, преследуя нас по трем направлениям. Если удастся добраться до шоссе штата Нью-Йорк в тридцати километрах отсюда, им будет сложно определить, за какой машиной надо гнаться.

Светящиеся точки на экране приближались к его центру.

Члены группы повернулись к Дункану.

— Если мы будем спасаться бегством, они не станут стрелять, поскольку мистер Прескотт нужен им живым. Если мы останемся здесь, то он, как и мы, окажется в ловушке. Есть другие мнения? — спросил Дункан.

Все молчали.

— Пошли, — сказал Дункан.

9

Дальнейший план действий не требовал обсуждения. Хотя пистолеты были у них при себе, до этого они сняли бронежилеты из кевлара. Поэтому все быстро перешли в соседнюю с постом управления комнату. Бронежилеты были сложены на столе аккуратной стопкой.

— Вам он тоже понадобится, — сказал Кавано, надевая бронежилет на Прескотта. — На тот случай, если кто-нибудь промахнется, стреляя в нас.

Застегнув жилеты, защитники выхватили из стеллажа штурмовые винтовки «AR-15», лежавшие среди множества пистолетов и гладкоствольных ружей.

Теоретически, эти винтовки представляли собой гражданскую версию армейской «М-16». Согласно федеральному закону, они могли стрелять только в полуавтоматическом режиме, когда для каждого выстрела требовалось нажимать на спусковой крючок. Однако оружие защитников было доработано для возможности ведения стрельбы очередями. Если бы такая винтовка попала в поле зрения органов правопорядка, ее можно было мгновенно привести в соответствие с требованиями закона, повернув небольшой рычажок и вытащив его. В результате внутри перемещался подпружиненный штифт, и оружие приобретало законные параметры, а незаконная доработка была скрыта.

С пепельным лицом Прескотт взялся за одну из винтовок.

— Нет, — сказал Чэд. — Фейерверками будем заниматься мы. Вы можете случайно прострелить себе ногу.

— Или кому-нибудь из нас, — добавила Трэйси.

— Но вдруг мне придется защищаться? По крайней мере, мне надо знать, как пользоваться этой штукой.

— Да хранит нас бог, если все пойдет настолько плохо, — сказал Роберто. — Не притрагивайтесь к винтовке, пока нас всех не положат и у вас не останется другого выхода. При стрельбе крепко прижмите приклад к плечу, наведите дуло на цель и нажмите на спусковой крючок. Если патрон даст осечку, дерните на себя вот этот рычаг, чтобы его выбросило.

— При стрельбе «AR-15» задирается вверх, — добавил Кавано. — Если не следить за этим, вы будете палить в небо, поэтому постоянно опускайте ствол вниз и в сторону цели. Вы сможете запомнить все это?

— Надеюсь, что мне это не понадобится.

Чэд побежал в кухню, чтобы проверить, выключены ли плита и духовка. Остальные схватили ветровки, чтобы надеть их поверх бронежилетов. Дункан открыл дверь, и все побежали по коридору, громыхая по бетонному полу. В холодном ночном воздухе послышался стрекот подлетающих вертолетов.

— Удачи тебе, Роберто, — пожелала Трэйси. Свет из двери отражался от ее светлых волос.

— У них топлива меньше чем на час, а у меня — полные баки. Я удеру от них, — заверил Роберто, сворачивая влево и направляясь во мрак леса. — До свидания, — добавил он по-испански.

— Пойдемте, Прескотт, — сказал Кавано. В бронежилете он чувствовал себя неуклюжим. Свернув направо, он побежал в сторону подземного гаража, ворота которого были замаскированы в склоне холма. — Держитесь рядом со мной.

Добежав до гаража, Кавано огляделся.

— Прескотт?

Дункан, Чэд и Трэйси тоже оглянулись, не снимая рук со своих винтовок.

Но ничего, кроме неясных контуров деревьев и кустов, они не увидели.

— Прескотт?

Стрекот приближающихся вертолетов превратился в грохот.

— Что случилось? Куда он делся? — спросил Чэд.

— Последний раз я видел его... — начал было Дункан. — Только не говорите, что он остался внутри.

— Я вывожу джипы, — сказала Трэйси.

— Прескотт! — заорал Кавано.

Бетонный коридор закрывал обзор сверху, и находившиеся в вертолетах вряд ли увидели бы слабый свет, включившийся внутри от датчика движения. Дункан подбежал к пульту.

— Прескотт! — еще раз крикнул Кавано. Он принялся просматривать окружавший их лес. Позади послышался глухой звук мотора. Трэйси открывала ворота гаража.

Когда Дункан ринулся внутрь бункера, там зажегся свет.

— Может, он спрятался в кустах, — предположил Чэд. — Он ужасно испугался, увидев отметки на экране локатора. Может, его мочевой пузырь подвел его от страха.

— Или желудок, — добавил Кавано. — Или его затошнило. Прескотт! — еще раз крикнул он и двинулся в лес.

Позади послышалось урчание первого джипа. Трэйси вывела машину из гаража.

Машинально следя за звуком подлетающих вертолетов, Кавано вдруг понял, что он не слышит звука взлетающего вертолета, который должен был поднять Роберто. «Давай, Роберто, — подумал он. — Если ты сейчас же не взлетишь, тебе от них не оторваться».

— Прескотт! — крикнул Чэд. Он присоединился к поискам. Трэйси выскочила из джипа и бросилась в гараж, чтобы вывести второй.

Глаза Кавано адаптировались к ночной темноте, и он побежал сквозь кусты, уворачиваясь от свисающих еловых веток. К своему изумлению, он увидел, что маскировочная сеть, закрывавшая посадочную площадку, не убрана, а темный силуэт вертолета, похожий на гигантскую стрекозу, стоит на месте. Мотор не работал, лопасти винта не вращались.

В ноздри ударил резкий запах авиакеросина, заполнявший ночной воздух.

Резко развернувшись, Кавано не заметил бревна и споткнулся. Падая, он развернул винтовку дулом вверх, чтобы в ствол не попала грязь. Выполненный автоматически перекат через плечо смягчил падение. На выходе из кувырка Кавано сел на корточки. В этот момент он понял, что споткнулся вовсе не о бревно.

Роберто неподвижно лежал на земле, его глаза были широко открыты. В свете луны Кавано увидел черную лужу крови, расплывшуюся рядом с проломленным затылком.

В то же мгновение в глаза ударил резкий свет — это вспыхнули пары авиакеросина. Пламя осветило заправочный насос, из которого хлестало топливо, разливаясь во все стороны. Огонь вспыхнул еще сильнее, и его стена начала двигаться сквозь лес. Кавано отскочил назад, когда волна жара дошла до него.

Разворачиваясь, чтобы бежать, он увидел пламя, охватившее вертолет и камуфляжную сеть, которая мгновенно сгорела. Свет пожара был настолько ярким, что Кавано мог разглядеть отдельные иголки на ветках и рисунок коры на стволах деревьев. Рванувшись к бункеру, он услышал, как к хрусту опавшей хвои под ногами добавился гул огня, наступавшего по пятам.

— Прескотт!

Гул надвигающегося пожара заглушил его крик, но не смог заглушить грохот снижающихся вертолетов. Кавано побежал еще быстрее. Трэйси и Чэд стояли около джипов, сжимая в руках винтовки и изумленно глядя на приближающуюся стену огня.

В следующее мгновение ракета, сорвавшаяся с пусковой установки одного из вертолетов, прочертила в воздухе дымный след и ударила в джипы. Раздался взрыв, от которого в разные стороны полетели куски металла и человеческой плоти.

Ударная волна взрыва и нервный шок от произошедшего у него на глазах повалили Кавано на землю. Он почувствовал себя на грани безумия, ошеломленный нереальностью событий, творящихся вокруг него. Но затем он увидел Дункана, который выбежал из бункера, и самообладание начало возвращаться к нему. Сжав покрепче винтовку, он побежал на полусогнутых к тому месту, где остановился Дункан, изумленно смотревший на пламя, охватывавшее деревья одно за другим.

— Внутри Прескотта нет! — прокричал Дункан и резко развернулся, глядя на воронку, оставшуюся на месте джипов. — Чэд и Трэйси...

— Попали под удар!

— Сукин сын! — взбешенное выражение лица Дункана стало тревожным, когда он услышал свист новой ракеты, выпущенной с вертолета.

10

Они бросились к входу в бункер и нырнули внутрь за мгновение до того, как раздался второй взрыв. Осколки и щепки от разбитых деревьев пронзили то место, на котором они только что стояли.

Дункан с грохотом захлопнул дверь.

— Я думал, что Прескотт нужен Эскобару живым!

Бункер вздрогнул от следующего взрыва.

— Разве они могут надеяться, что не убьют его заодно с нами?

— Роберто тоже погиб! — крикнул Кавано, поднявшись на ноги. Он побежал в сторону поста управления.

— Что? — Дункан ринулся вслед за Кавано, сжимая в руках винтовку.

— Ему вышибли мозги!

— Боже, что происходит?

Они вбежали на пост управления. Хотя Трэйси не выключила системы слежения перед уходом, некоторые экраны опустели. Очевидно, пожар уничтожил камеры, передававшие на них изображение. Кавано посмотрел на остальные. Несколько экранов погасли у них на глазах. Однако работало еще достаточное количество камер, и можно было оценить масштабы пожара. Огнем была охвачена примерно треть периметра бункера со стороны посадочной площадки.

На одном из экранов появились три вертолета.

В ноздри Кавано ударил резкий запах.

— Ты чувствуешь запах?

— Из вентиляции, — ответил Дункан, щелкнув одним из выключателей. — Теперь она выключена. Воздух, смешанный с дымом, не попадет внутрь. У нас достаточно воздуха внутри, чтобы продержаться здесь пару дней.

Кавано кивнул.

— Нам столько и не понадобится. Этим вертолетам скоро придется улететь, чтобы дозаправиться. А вернуться они не смогут, поскольку пожар и взрывы не останутся незамеченными и сюда прибудут пожарные и полиция.

— Они не могут рассчитывать на то, что сумеют скрыться незаметно. Не понимаю, почему люди Эскобара действуют столь рискованно.

— Первое, что ты сказал, может быть правдой, — сказал Кавано, глядя на зеленоватое изображение на экранах. Камеры ночного видения с трудом справлялись с подстройкой яркости в условиях пожара. На некоторых из мониторов была видна только зеленая засветка. — Возможно, Эскобар тут ни при чем.

— Но кто же...

У Кавано запершило в горле от дыма, висевшего в комнате.

— Я надеюсь, что ты полностью закрыл вентиляционную систему.

— Ты видел, как я это сделал.

— Тогда откуда дым?

Из вентиляционного отверстия в потолке повалил густой дым.

— Это...

— Авиакеросин, — закончил Кавано. Он подтолкнул Дункана в сторону коридора. В тот момент, когда они выбежали из комнаты, из вентиляционного отверстия вырвались языки пламени, мгновенно охватившие потолок.

Выбегая в коридор вслед за Дунканом, Кавано почувствовал за спиной усиливающийся жар.

Из другого вентиляционного отверстия тоже начали вырываться языки пламени и дым. Дункан присел и закашлялся.

— Видимо, огонь пошел по вентиляционному каналу до того, как я заблокировал его.

— Нет! Посмотри на монитор, слева сверху!

Несмотря на огонь, охвативший потолок, и дым, через дверной проем можно было с трудом рассмотреть изображение на экранах мониторов. Монитор, о котором говорил Кавано, давал изображение с верхней части холма над бункером. Кустарник еще не загорелся, но тем не менее из вентиляции валил густой дым.

— Как, черт побери, авиакеросин попал в вентиляцию? — спросил Кавано.

Дым под потолком становился все гуще.

— Мы не сможем выбраться через основной выход! — сквозь кашель проговорил Дункан, показывая на другой монитор, тоже окутанный дымом.

На этом мониторе, стоявшем справа сверху, шло изображение от входа в бункер. На месте леса, который обычно виднелся на мониторе, бушевало пламя.

Но на мониторе, показывавшем лес со стороны запасного выхода, пламени не было. Пожар еще не добрался туда.

Наклонившись, Кавано побежал через заполненные дымом кухню и жилую комнату. Выбежав в главный коридор, Кавано и Дункан бросились по нему в сторону запасного выхода.

Дункан повернул рычаг замка и открыл дверь. Держа винтовку наготове, Кавано рванулся вслед за ним по бетонному наружному коридору, в конце которого их ждали свежий воздух и деревья, пока не тронутые огнем. Но их ветки уже раскачивались от потока воздуха, вызванного пожаром, и темноту леса пронизывал свет от огня, с треском пожиравшего деревья. Дункан неожиданно упал навзничь, прямо на Кавано. Коридор заполнился грохотом выстрелов. Вспышки света из ствола автоматической винтовки сделали освещение мигающим, словно от стробоскопа. Завизжали пули, отскакивающие от бетона, и Дункан вскрикнул.

Стрельба закончилась столь же неожиданно, как началась. Кавано, придавленный к земле телом Дункана, застонал от боли в левом плече. В горле стоял кислый запах бездымного пороха. Со стороны деревьев донесся металлический скрежет. Похоже, кто-то хотел передернуть затвор винтовки, чтобы выбросить патрон, давший осечку. Огонь пожара разогнал ночные тени, и Кавано с изумлением увидел Прескотта, сидевшего на корточках посреди кустарника. Испуганно глядя на приближающийся огонь, Прескотт держал в руках «AR-15», которую, вероятно, забрал у Роберто, и лихорадочно дергал затвор.

— Дункан, — только и смог произнести Кавано.

Ответа не последовало.

Борясь с усиливающейся болью в плече, Кавано выполз из-под тела Дункана, придавившего его к земле. Нос наполнял тошнотворный запах крови.

— Дункан, бежим!

Кавано надеялся, что раны Дункана не столь серьезны, но, увидев его лицо, обезображенное попаданиями по крайней мере полудесятка пуль, понял, что все кончено.

— Дункан!

Кавано пришлось бросить винтовку. Он потащил тело Дункана обратно в коридор, стараясь успеть скрыться прежде, чем Прескотт сможет извлечь из патронника заклинивший патрон. Приближаясь к двери, он почувствовал, как его спина все сильнее нагревается от горящего внутри огня.

Скрежет металла прекратился.

— Нет!

Последним отчаянным рывком Кавано втащил Дункана в дверной проем. Раздалась очередь, и пули засвистели над головой Кавано, ударяясь в бетон. Кавано захлопнул дверь в тот момент, когда Прескотт скорректировал прицел, опустив ствол винтовки, в точности следуя тем инструкциям, которые совсем недавно получил от Кавано. Пули ударили в металлическую дверь.

— Дункан.

Левое плечо болело все сильнее. Закашлявшись от дыма, Кавано попытался найти у Дункана пульс, понимая, что не найдет его.

— Дункан!

11

В нем боролись горе и гнев, и на то, чтобы бояться за собственную жизнь, просто не оставалось сил. Единственным желанием Кавано было молотить Прескотта по лицу до тех пор, пока оно не станет таким же неузнаваемым, как сейчас у Дункана. Последний раз взглянув на погибшего друга, он начал пробираться по коридору, не поднимаясь в полный рост. Выйти через запасной выход нельзя. Коридор представлял собой самый настоящий тир. Даже при рикошете от стен пули будут лететь в него. Прескотт научился удерживать прицел, опуская ствол винтовки, так что шансов здесь нет. Кавано понял, что остался в живых лишь потому, что все пули попали в Дункана, послужившего ему живым щитом.

Бегом пробежав через жилую комнату, Кавано постарался не закашляться от заполнявшего бункер дыма. Пуля Прескотта попала в левое плечо в открытое место между шеей и плечевой накладкой бронежилета. Прикоснувшись рукой к мышце между ключицей и шеей, он почувствовал, что кровь продолжает течь из раны.

Кавано упал на колени, хватая ртом воздух. Пространство у пола было не столь сильно задымлено. Пригибаясь, чтобы жар от горящего потолка не обжигал его, Кавано бросился в оружейную. Чтобы выбраться из бункера, придется использовать основной выход. Однако изображение на мониторе ясно свидетельствовало, что горящие деревья и кустарник не дадут ему это сделать. В оружейной был люк, через него можно было попасть в туннель, выход из которого находился рядом с посадочной площадкой. Однако пожар начался именно оттуда, и Кавано не был уверен, что сможет воспользоваться им.

Сидя в дыму, он сдвинул в сторону стол, на котором лежали бронежилеты. Отбросив ногой половицы, Кавано взялся за ручку люка, замаскированного в полу. Из тоннеля повалили клубы дыма. Догадка подтвердилась. Тоннель не поможет. Даже в том случае, если он ухитрится проползти по нему, огонь забирает из воздуха кислород, и ему предстоит задохнуться прежде, чем изжариться.

Плечо болело все сильнее, голова стала неестественно легкой.

Надо остановить кровотечение, и как можно быстрее. Пошатываясь, он подошел к полке, на которой лежали несколько пакетов красного цвета. Аварийные медицинские пакеты «ПроМед». Ими пользуются многие организации, работающие в экстремальных условиях. Помимо всего прочего, в каждом из них имеется марлевый тампон величиной с кулак, который прозвали «затычкой для крови». Он в состоянии впитать в себя по крайней мере пол-литра крови. Но пожар усиливался, и времени на то, чтобы открыть пакет, наложить тампон и зафиксировать его пластырем, просто не было.

Времени оставалось ровно столько, чтобы воспользоваться клейкой лентой. Не медицинской. Он схватил с полки рулон ленты серебристого цвета, лежавший рядом с пакетами первой помощи. Гидроизоляционная лента. Многие включали ее в состав своего набора для первой помощи. Первый друг стрелка. Кавано сбился бы со счета, если бы взялся вспоминать, сколько раз он видел раны, заклеенные этой лентой. Рванув ворот, он рукавом рубашки вытер кровь во впадине между шеей и плечом. Оторвав два куска ленты, накрест наклеил их поверх раны. Его тело дернулось от боли, когда он прижал ленту плотнее, но сквозь боль он почувствовал, как лента плотно приклеилась к коже.

Не подымаясь в полный рост, Кавано побежал в ванную, которая тоже была заполнена клубами дыма. Забравшись в поддон, он включил душ и направил его на себя, чтобы намочить волосы и одежду. Затем он намочил полотенце и обмотал им голову. Затем стал пробираться в кухню, с него стекала вода. Он открыл мойку и вытащил из-под нее огнетушитель. Затем побежал в кабинет Дункана, чтобы взять еще один огнетушитель. Свет в бункере вдруг замигал, а потом и вовсе погас.

Пошатываясь, он прошел через жилую комнату, которую теперь освещало лишь пламя пожара, и выбрался в коридор, ведущий к основному выходу. Поставив огнетушители на пол, он забежал в туалет и схватил еще один.

Дверь основного выхода, как и запасная, открывалась изнутри при помощи рычага, сдвигавшего засов. Открыв засов, Кавано взялся за ручку двери и сразу же отдернул руку. Ручка сильно нагрелась от полыхавшего снаружи пожара. Покачиваясь, Кавано опустил рукав на правой руке и снова взялся за дверную ручку. Она обожгла пальцы даже через ткань, но он уже не обращал на это внимания. Сейчас ему было необходимо во что бы то ни стало выбраться из бункера.

Открыв дверь, он инстинктивно отшатнулся. Позади него тоже было не слишком прохладно, но впереди его глазам предстал сущий ад.

12

Завывание ветра, вызванного пожаром, было таким же громким, как гул самого пожара. Огонь вытягивал воздух из бункера с ужасающей силой, и поток воздуха практически остановил Кавано, не позволяя ему сдвинуться назад.

Сейчас же!

В детстве Кавано однажды видел пожар на нефтяной вышке, где работал его отец. Он вряд ли когда-нибудь смог бы забыть высокую стену огня и жар, который чувствовался с большого расстояния. Тогда пожар начался на закате и продолжался всю ночь. Вокруг вышки было светло, как в августовский полдень. Пожар не могли потушить пять насосов высокого давления, работавшие на полную мощность. В конце концов его отец, одетый в огнезащитный костюм и шлем, сел в бульдозер и подъехал вплотную к вышке. Нож бульдозера был поднят, чтобы создать дополнительный экран между водителем и огнем. Спереди торчал шест, на котором был закреплен заряд взрывчатки. От него тянулись провода с асбестовой изоляцией. Отец подвел бульдозер к очагу пожара и сбросил заряд, а затем быстро дал задний ход и выскочил из машины, спрятавшись за ней. Другой пожарный замкнул рубильник, чтобы привести заряд в действие. Ударная волна чуть не сбила Кавано с ног, хотя он стоял достаточно далеко от места взрыва. Несмотря на то, что он заранее закрыл уши руками, звон стоял в них еще несколько часов. Однако самым удивительным было то, что взрыв погасил пожар.

— Взрыв создал вакуум и лишил огонь воздуха, необходимого для горения, — объяснил ему отец потом.

13

Кавано швырнул в огонь первый огнетушитель. Нервное возбуждение придало сил, и следующий огнетушитель полетел еще дальше. Трудно догадаться, сколько еще времени продержатся под напором огня топливные баки, но ждать не было никакой возможности. Чувствуя, как на спине закипает вода, которой пропитана одежда, Кавано без особых размышлений понял, что погибнет, если не выберется прямо сейчас. Схватив третий огнетушитель, он ринулся в адское пламя.

Волна от первого взрыва ударила его, как кулаком. На бегу он бросил третий огнетушитель прямо перед собой. Следующий взрыв оглушил его, чуть не сбив с ног. Останавливаться нельзя. Он бросился в бушующее пламя. Вернее, то, что им было до того, как взрыв огнетушителя создал вакуум, а реагент разлетелся в разные стороны. Взорвался третий огнетушитель. Кавано понял, что бежит по коридору шириной метра три, стены которого состояли из огня. Задержав дыхание, он выбежал из этого коридора и упал, споткнувшись о кусты, не тронутые пламенем. Покатившись по заросшему склону холма, он сбил пламя с одежды. За спиной раздался мощный хлопок огня, вновь сомкнувшего свою стену.

Кавано почувствовал, как дрожат мышцы на руках, ногах и спине. Видимо, катясь по земле, он ударился о торчащие из нее камни. Плевать. Если есть боль, значит, он жив. Она будет лишь подгонять его. Он спустился в глубокий овраг. Полотенце, которым он обмотал голову перед выходом, где-то потерялось. Не так уж важно, огонь высушил его мгновенно, и теперь пришлось сбивать пламя с тлеющих волос руками.

Кавано снова упал, инстинктивно сделав кувырок. Встав на ноги, он побежал дальше в окружающую его темноту. Позади были слышны гул пожара и грохот вертолетов, подлетавших к бункеру с той стороны, куда еще не добрался огонь.

В отсветах пламени Кавано увидел три вертолета безо всяких опознавательных знаков. Они зависли на уровне верхушек деревьев и спустили вниз тросы. Открылись люки, и из них начали появляться и спускаться по тросам одетые в черное люди с автоматами в руках. Один, два, три, четыре, пять. По пять из каждого вертолета. Они скользили по тросам быстро и очень профессионально. На их головах были надеты шлемы с наушниками и микрофонами.

Достигнув земли, они тут же растворились среди деревьев. Кавано побежал по оврагу. Увиденного было достаточно, чтобы понять, что ни один наркобарон, даже такой, как Эскобар, не смог бы так быстро нанять большую группу хорошо подготовленных бойцов. Подобная подготовка проводится только в армии, причем отнюдь не во всех родах войск. Те, кто спустился из вертолетов, очевидно, прошли подготовку в силах специального назначения, как и сам Кавано.

Сердце колотилось, будто сумасшедшее. Он увидел, что вертолеты поднялись выше и разошлись в стороны, на равное расстояние от очага пожара. Стало ясно, что чувствовать себя в безопасности еще рано. Пилоты вертолетов, очевидно, занялись поиском спасшихся от пожара при помощи инфракрасных датчиков. Это было совсем не смешно. Как только они увидят на экране источник тепла с силуэтом, похожим на человека, они сразу же направят в это место тех, кто высадился, и будут руководить поисками по радио. Наземная команда начнет прочесывать указанный сектор леса и найдет его.

Кавано понял, что у него есть лишь один путь к спасению. Надо вернуться и подойти к огню как можно ближе, чтобы тепловое излучение пожара скрыло его собственное. Он развернулся и начал подыматься вверх по оврагу, навстречу горящим деревьям и кустарнику. Треск был схож со звуками взрывов, так что появилась надежда, что нападавшие не заметили среди этого шума взрывы огнетушителей, брошенных им в огонь. Воздух обжигал кожу. Кавано постарался успокоиться, сосредоточившись на мысли, что теперь инфракрасные датчики вряд ли помогут обнаружить его.

Жар становился все сильнее, и подходить ближе было опасно для жизни. Пожар продолжал захватывать все новые участки леса, заставляя Кавано отступать, уворачиваясь от внезапно вспыхивающих кустов. Склоны оврага загорелись. Огонь будто преследовал его. Именно здесь, на грани смертельной опасности, Кавано мог выжить, расчетливо двигаясь вместе с пожаром. В глазах плыло, кожа сжималась от жара. Хотелось пить, как никогда в жизни. Но думать обо всем этом было некогда, поскольку, помимо расчета скорости передвижения, надо было следить за краями наступавшей стены огня. Нападавшие должны были рассредоточиться и окружить очаг пожара, двигаясь точно так же, как и он сам, — со скоростью движения огня. Правда, им можно было не подходить к огню слишком близко, поскольку не требовалось скрываться от инфракрасных датчиков, и спокойно охотиться на того, кого эти датчики не смогли обнаружить.

Преследуемый огнем, Кавано дошел до того места, где склоны оврага были особенно крутыми. Колени подогнулись, и пришлось выпрямить ноги усилием воли. Грудь судорожно вздымалась, он хватал ртом то небольшое количество воздуха, которое оставлял ему огонь. Колени снова подогнулись, и на этот раз Кавано потерял равновесие и упал, уже не в состоянии мягко перекатываться через спину. Скатившись на дно оврага, он ударился боком о валун и поморщился от боли. Едва собравшись вставать, он застыл. Справа от Кавано среди деревьев появился человек с автоматом в руках. Он методично двигался вперед вдоль кромки пожара.

Громкий щелчок древесного ствола, лопнувшего от воздействия огня, заставил человека резко развернуться. В ту же секунду Кавано нырнул в сторону, укрывшись в ложбинке между валуном, о который он только что ударился, и глинистым склоном оврага. Прижавшись к земле, он попытался слиться с поверхностью, надеясь на то, что сажа достаточно закоптила его лицо и одежду, чтобы можно было принять его за валун или гниющий ствол поваленного дерева.

Если пытаешься спрятаться, никогда не смотри на того, от кого прячешься. Так учили инструкторы в «Дельте». Тот, кто охотится за тобой, может увидеть отблеск глаз или почувствовать твой взгляд. Смотри немного в сторону, краем глаза. Периферическое зрение поможет следить за перемещениями противника.

Кавано так и сделал. Глядя на противоположный склон оврага, он отслеживал перемещение справа от себя. Силуэт начал спускаться вниз, затем остановился. Видимо, человек присматривался к направлению распространения огня. Кавано приготовился выстрелить в случае, если противник хоть как-то обратит внимание на его укрытие. Мужчина постоял на месте еще мгновение. Слишком долго. Кавано уже был готов спустить курок, когда его противник развернулся и начал подниматься по склону оврага, продолжая следить за кромкой пожара.

Огонь подступил ближе. Прижимаясь к земле, чтобы спастись от жара, Кавано пополз между валунами. Надо было отползти подальше от огня, но сделать это не слишком быстро, чтобы противник не уловил движение у себя за спиной. Кавано почувствовал, что нагревшийся от пожара воздух обжигает ему язык и глотку.

Вертолеты все еще висели над лесом, образовав равносторонний треугольник. Их пилоты продолжали вглядываться в экраны инфракрасных приборов, высматривая человеческий силуэт на случай, если кто-нибудь сумел спастись от пожара. Пламя приближалось, и Кавано чувствовал его тепло даже сквозь подошвы ботинок. Он пополз быстрее. Если бы к оврагу подошел еще кто-нибудь из нападавших, Кавано не смог бы его увидеть, поскольку лежал на земле. Оставалось лишь решать самую насущную из проблем — как не сгореть в этом адском пламени.

Наконец он выполз на полоску земли, не покрытую растительностью. Во время дождей, шедших последние несколько дней, по оврагу текли потоки воды. В склоне образовалась промоина, прикрытая сверху корнями деревьев. Кавано заполз внутрь. Неожиданно на него упал кусок земли. Он вновь замер, представив себе, как стоящий сверху человек водит из стороны в сторону автоматом, следя за приближающимся огнем. Лишь бы корни выдержали его вес, чтобы преследователь не свалился Кавано в буквальном смысле на голову. Вместо этого на голову Кавано упали еще несколько кусков земли, когда противник перенес вес с одной ноги на другую.

Стараясь не закашляться от дыма, стекающего по склону оврага, Кавано приготовился стрелять в том случае, если противник станет спускаться в его укрытие. Дым стал таким густым, что пришлось задержать дыхание. Однако человек, стоявший наверху, вероятно, был вынужден сделать то же самое. Дым наверняка заставит его уйти. Вопрос в том, кому придется двинуться первым. Во время беспощадного тренировочного курса в «Дельте» Кавано однажды задержал дыхание на четыре минуты, находясь в помещении, заполненном слезоточивым газом. Но это было давно, и он не был уверен, что сможет повторить свой результат сейчас, как бы он ни старался. Кроме того, у противника могла быть дыхательная маска, защищающая от дыма.

Пламя подбиралось все ближе. Кавано понял, что через несколько секунд ему придется кувыркнуться, выбираясь из своего убежища, выстрелить в противника и бежать вниз по оврагу, где еще оставался пригодный для дыхания воздух.

И что дальше? Остальные услышат звук выстрела и ринутся сюда. А если не услышат, что с того? У того, кто наверху, на шлеме радиостанция, при помощи которой он держит связь с вертолетами и своими напарниками. Если он вовремя не отзовется, это вызовет подозрения, и остальные двинутся сюда.

И вертолеты тоже. Кавано продолжал сдерживать дыхание. В глазах замелькали звездочки. Похоже, вертолеты уже двинулись сюда, настолько громким вдруг стал звук вращающихся винтов и работающих двигателей. Они явно снижались.

Человек, стоявший прямо над Кавано, что-то сказал в микрофон. Кавано не расслышал, что именно. Он уловил лишь настойчивую интонацию. В следующее мгновение Кавано услышал тяжелые шаги и почувствовал сотрясение почвы. Шаги удалялись. Ему на голову свалились еще несколько кусков грязи. Грохот вертолетов стал просто оглушительным.

Кавано больше не мог задерживать дыхание. Звездочки перед глазами становились все крупнее, и он выскочил из своего убежища. Ползя от одного валуна к другому, он наконец добрался до места, где воздух был относительно чистым, и начал судорожно дышать. Воздух был согрет огнем, но в любом случае он был холоднее, чем тот, которым Кавано дышал с того момента, как выбрался из бункера. Зрение вернулось к нему, и он разглядел языки оранжевого пламени и густой дым на том месте, где он только что прятался. Но рассматривать их не было времени. Кавано навел винтовку на склон оврага, готовясь выстрелить, если там появится кто-нибудь из нападавших.

Но они не появились. Рокот вертолетов справа заставил Кавано посмотреть на гребень склона. Вертолеты висели метрах в ста от него. Нападавшие, как по волшебству, поднимались вверх по тросам, не делая никаких движений. Следовательно, в вертолетах стоят лебедки, которые их поднимают. «Такой идеальной эвакуации наземной команды я, наверное, не видел ни разу в жизни», — подумал Кавано. Казалось, что вертолетчики не затратили ни секунды лишнего времени, подняв на борт по пять человек. Еще до того, как закрылись люки, вертолеты наклонились и быстро прошли над очагом пожара. Они летели на запад, где горы были покрыты лесом еще гуще, чем здесь. Грохот затих, и вертолеты растворились в темноте. Остался лишь гул пожара, от которого теперь можно было бежать настолько далеко, насколько хватит сил.

Кавано шел, шатаясь. Воздух становился все прохладнее. Вдруг он услышал взрывы, один за другим раздавшиеся за спиной. Вероятно, взорвались боеприпасы в оружейной. Он перешагивал через валуны и поваленные стволы деревьев, продираясь сквозь густой кустарник и нижние ветки елок. Потеря крови ослабила его настолько, что ему приходилось постоянно бороться с желанием сесть и отдохнуть. Для того чтобы максимально уйти от пожара, ему пришлось призвать на помощь всю силу воли и дисциплину. К гулу пожара прибавился новый звук, высокий и прерывистый. Он приближался. Сирена. Нет, сказал он себе. Несколько сирен. Конечно. Полиция и пожарные. Мимо ближайшего городка, в восьми милях отсюда, им придется двигаться по еле заметной грунтовой дороге, которая ведет к бункеру. Они не знают о его существовании, однако теперь, благодаря пожару, они без труда найдут его.

Идея двинуться в сторону дороги, идя на звук сирен, и дождаться спасателей была весьма заманчивой. Возможность отдохнуть, получить медицинскую помощь. Пить. Язык, казалось, распух от жажды. «Я ведь не совершил ничего противозаконного, — подумал Кавано. — Есть все основания обратиться к полиции за помощью».

Однако затем он представил себе, сколько вопросов возникнет у полицейских. Они поместят его в камеру, под защиту. Это равнозначно отсутствию всякой защиты. Попытаются охранять его в больнице, а затем — в участке или где-то еще, где, по их мнению, он будет в безопасности. На самом деле это не даст ему практически никакой защиты. Они заподозрят его в соучастии в убийстве. На то, чтобы доказать свою невиновность, уйдет время. Чем больше времени он потеряет, тем большей опасности подвергнется. Прескотт хотел, чтобы все они погибли. Сукин сын. Теперь у Кавано появилась возможность привести мысли в порядок и проанализировать ситуацию. Что за люди прилетели на вертолетах? Военные? Скорее всего. Зачем им нужен Прескотт? Надо сделать так, чтобы и Прескотт, и те, кто за ним охотится, считали, что Кавано погиб вместе с остальными. Иначе они еще раз попытаются найти и уничтожить его.

Какого черта надо было уничтожать всю команду защитников? Дункан, Чэд, Трэйси, Роберто. Перечисляя про себя имена погибших друзей, Кавано чуть не закричал. Голова пухла от вопросов, которые рождались один за другим и на которые не было ответа. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что пока он не разберется в ситуации, надо сделать так, чтобы враги считали, что он мертв.

«А я и так труп, — подумал Кавано. — Пока что — ходячий».

Нет, не ходячий. Шатающийся. На то, чтобы переставлять ноги и идти, потребовались все его силы — и физические, и моральные. Рана, заклеенная лентой, продолжала болеть. Кожа на руках и голове саднила. Из последних сил он старался идти, не шатаясь и не падая.

Представь себе, что ты в учебке, попытался он пошутить сам с собой. Или, еще лучше, кроме шуток, это первый день обучения в «Дельте». Вспомнив учебный центр в Форт-Брэгге, он почувствовал ностальгию. Сделай так, чтобы твои инструкторы могли гордиться тобой. Шаги Кавано стали более уверенными.

Справа приближался звук сирен. Надо держаться от них на расстоянии и использовать их для определения своего местоположения. Кавано продолжал продираться сквозь темный лес. «Мне понадобится помощь, — подумал он. — Я выгляжу как жертва войны. Если меня кто-нибудь увидит, он закричит от страха и, скорее всего, вызовет полицию. Кто же мне поможет?»

Он вспомнил про Эдди, водителя, который забрал его с автостоянки. Вечно жующий жвачку и сыплющий шутками. Игрушки для крыс в канализации. Он тогда должен был отогнать подальше ту черную машину. Поскольку в машине мог стоять радиомаяк, следовало бросить ее подальше от аэропорта. Кавано уже несколько раз работал в команде с Эдди. Если он узнает о происшедшем, то бросит все и примчится на помощь.

Что-то здесь не так. Предположим, у Прескотта, или у людей в вертолетах, или у всех них, есть информатор в «Службе защиты». Предположим, они знают, что Эдди входил в состав команды. Чтобы удостовериться в том, что Кавано мертв, они установят наблюдение за Эдди. Телефонный звонок, после которого Эдди отправится в ближайший к бункеру городок, станет очевидным свидетельством того, что кто-то из команды защитников остался в живых.

Рисковать нельзя. Надо остаться невидимым.

Ради всего святого, кто же тогда мне поможет?

Сколько ни думай, ответ один. Ему придется обратиться за помощью к единственному в мире человеку, которого он совсем не хочет впутывать в это дело.

Часть третья

Идентификация угрозы

1

— Отель «Уорвик», — раздался в трубке сонный мужской голос дежурного.

— Пожалуйста, комната пять-ноль-четыре, — негромко проговорил Кавано. Он сидел среди скал и деревьев в четверти мили от светящегося в ночи городка. У него ушло четыре часа на то, чтобы добраться до этого городка и обойти его стороной. Он не стал звонить раньше, поскольку существовала вероятность того, что окрестности бункера сканируют на предмет обнаружения работающих мобильных телефонов. Военные приборы могут делать это с расстояния в несколько миль. Если же телефон будет работать в непосредственной близости от города, даже в это время суток звонок не вызовет подозрений. Более того, наверняка служащие пожарных команд и полиции, прибывшие на место происшествия, сейчас вовсю пользуются мобильной связью, и выделить в этой каше отдельный разговор будет сложно. Только по ключевым словам. Например, мертвый, нападение, «Всемирная служба защиты». Или имя «Кавано». Поэтому Кавано старался говорить максимально нечетко.

— Пожалуйста, сэр, говорите погромче. Я вас еле слышу.

— Комната пять-ноль-четыре.

— В столь поздний час... Вы абсолютно уверены, что хотите побеспокоить...

— Моя жена ждет звонка от меня.

— Соединяю, — сказал дежурный, тяжело вздохнув.

Прижав телефон к правому уху, Кавано слушал повторяющиеся гудки на другом конце линии.

— О... алло? — раздался хриплый голос Джэми, которую звонок, очевидно, разбудил.

— Это я, — сказал Кавано, привалившись к дереву. Телефон холодил ему руку.

— Алло? Я не могу...

— Это я, — повторил Кавано кодовую фразу. Она означала, что никто не вынуждает его звонить и его словам можно верить. Кавано научил Джэми не произносить имен в разговоре и сейчас надеялся на то, что она спросонья не забудет об этом.

— Аналогично, — прозвучал отзыв. — Почему?.. Сколько сейчас времени?

Кавано успокоился. Джэми не забыла его уроков.

— Поздно.

— Боже! Четыре утра.

Он представил, как Джэми откинула с лица свои темные волосы и искоса посмотрела на электронные часы рядом с кроватью. Хотелось побыстрее рассказать ей, что надо делать, но в экстремальной ситуации разговор должен быть максимально спокойным.

— Да, я знаю. Но ты хотела улетать рано утром, и я решил позвонить пораньше, до того, как ты рассчитаешься и уедешь в аэропорт. Я просто не смогу спать, пока мы не закончим наш спор.

— Спор?

Кавано представил себе, как Джэми нахмурилась.

— Днем в субботу, в баре. Извини, что я вынудил тебя примириться с тем, что снова берусь за работу. Ты была права. — И Кавано представил, как Джэми нахмурилась еще сильнее. — Помнишь, ты сказала, что у тебя достаточно денег, чтобы позаботиться о нас обоих? Как насчет того, чтобы сделать это прямо сейчас?

Джэми на момент замолкла, пытаясь догадаться, к чему он клонит.

— С удовольствием.

— Отлично. Утром рассчитайся за отель. Как насчет того, чтобы не лететь одной, а поехать на машине и вместе со мной? Полюбуемся природой, насладимся обществом друг друга.

— Звучит хорошо, — сказала Джэми, пытаясь скрыть смущение. — Где взять машину? Напрокат?

— Съезди в Вест-Сайд и купи. Все равно мы собирались. Мне никогда не нравилось, как ездит наша старая.

— Мне тоже. Действительно, пора ее сменить. Что берем?

— Что-нибудь не очень броское. «Форд Таурус» был бы лучше всего. Как насчет темно-синего или зеленого?

— Мои любимые цвета, — ответила Джэми. Ее голос все еще звучал сонно и хрипло. Кавано захотелось обнять ее прямо сейчас.

— Возьми вариант экстракласса.

Мощный двигатель в двести лошадиных сил, на пятьдесят больше, чем у стандартной модели. Конечно, с ними не выиграть «Гран-при», не то что с серьезным гоночным мотором, таким, как ставят в «Таурусы» во «Всемирной службе защиты». В любом случае энерговооруженность повыше. А на дороге, где ездят миллионы таких машин, ты получаешь незаметность, которая в нынешней ситуации важнее грубой силы.

— Поскольку нам предстоит немного попутешествовать, мне понадобится одежда, — продолжал Кавано. Чемодан с одеждой лежал в багажнике «Тауруса», взорвавшегося у ворот склада. — Широкие брюки, спортивная куртка, ботинки. Джинсы, пуловер, «Рокпорты». Ты помнишь, какие размеры я ношу?

— Как же я могу их забыть?

— И ничего яркого.

— Упаси боже. Что-нибудь еще?

— Нижнее белье.

— Люблю, когда ты начинаешь говорить об этом.

— Носки. Зубная щетка и бритва. Комплект первой помощи. Никогда не знаешь, что может случиться в дороге.

— Осторожность никогда не вредит.

— Ты не поняла. Еще возьми сэндвичи и побольше воды в бутылках.

Джэми замолчала, пытаясь осмыслить услышанное.

— Это займет некоторое время.

— Догадываюсь. Именно поэтому надо начать пораньше.

— Где мы с тобой встретимся?

— Пока не знаю. Позвоню тебе в полдень.

— Жду не дождусь, когда увижу тебя.

— Я тоже. Извини, что разбудил.

— Ха! Можешь будить меня в любое время. Лучше, конечно, чтобы в этот момент ты был у меня под боком.

2

Кавано нажал кнопку, заканчивая разговор. Затем он выключил телефон. Надо экономить заряд аккумулятора. Кроме того, незачем, чтобы телефон зазвонил в самый неподходящий момент и привлек к нему внимание. Положив сотовый в карман ветровки, он огляделся, прислуживаясь к шуму машин спасательной службы, ездящих по улицам городка. Пожар произошел достаточно близко, и, вероятно, полиция штата решила на всякий случай эвакуировать жителей. По дороге туда-сюда сновали машины с включенными фарами, и вряд ли он смог бы перейти через нее, оставшись незамеченным. Из подъезжающих грузовиков выходили люди с лопатами и бензопилами. Видимо, эта группа должна была работать на линии дороги, используя ее в качестве барьера против огня. Подъехали большегрузные машины с бульдозерами на платформах.

Услышав звук винтового беспилотного самолета у себя над головой, Кавано инстинктивно сжался. Безусловно, этот аппарат принадлежал пожарной службе. Установленные на нем камеры помогали отслеживать пожар с воздуха. Однако внутри Кавано гнездился иррациональный страх того, что на аппарате могут стоять инфракрасные датчики и этот полет является частью операции по охоте за ним.

Ориентируясь по звукам машин, он стал пробираться сквозь лес. Спустя пять минут он опять инстинктивно присел на корточки, услышав звук приближающегося вертолета. Подумав, он успокоился. Если бы нападавшие вернулись на место происшествия, это было бы очень глупо с их стороны. Этот вертолет — часть пожарной команды. Возможно, он сбросит на очаг пожара воду или реагент для тушения. Но все эти логические построения не могли успокоить Кавано, и он чувствовал себя совершенно беззащитным, даже сидя посреди леса.

Луна светила достаточно ярко. Кавано пробирался между темных пней, отодвигая в сторону еловые ветки. Он двигался в сторону другого городка, стоявшего на этой же дороге в пяти милях к востоку, где шоссе, идущее с севера на юг, пересекалось с ответвлением от магистрали штата Нью-Йорк, идущим на запад. Собственно, на этом ответвлении и находился город, рядом с которым он только что был. Естественно, что полиция перекрыла дорогу, чтобы гражданский транспорт не мешал работе спасательных и пожарных команд. Поэтому встретиться с Джэми можно будет только за пределами блокированной зоны.

Небо начало сереть, и Кавано пошел быстрее. Прошло два часа с восхода солнца, с трудом пробивавшегося сквозь дым, когда он вышел к серенькому дому, обшитому досками, стоявшему среди деревьев. Мгновенно упав на землю, Кавано начал разглядывать дом из-за кустов. Грядки были ухоженными, рядом с домом стояли сарай и небольшой гараж, крашенный такой же серой краской, как и сам дом. Но больше всего внимание Кавано привлекла колонка на заднем дворе. Если бы ему подползти туда и попить...

Он представил себе, как сладкая прохладная вода льется по губам и наполняет пересохшее горло.

Слабость победила волю, и Кавано начал вылезать из кустов. Хорошо, что он не успел сделать этого. Буквально через несколько секунд из дома вышла худощавая женщина, одетая в джинсы, футболку и рабочие ботинки, держа в руках перчатки. Наверняка она бы заметила его, а реакцию на человека, покрытого засохшей кровью, угадать нетрудно — об этом немедленно сообщат властям.

Но вместо этого она хмуро посмотрела на небо, в котором плыли клубы дыма, взяла в руки шланг насоса и крикнула, видимо обращаясь к тому, кто находился в доме:

— Эй, Пэт! Не знаю, пойдет ли в нашу сторону этот пожар, о котором они нам сообщили. Раз ты решил до конца защищать эту старую ферму, лучше бы тебе поставить на стол банку с пивом, взять в руки второй шланг и помочь мне полить водой крышу.

Кавано и так потерял слишком много воды, чтобы позволить себе потеть под лучами солнца, поэтому он медленно отполз в тень деревьев. Затем он прошел мимо дома и нескольких других, стараясь оставаться на безопасном расстоянии от них и не приближаться к городу. Дойдя до дороги, протянувшейся с севера на юг, он спустился к дренажной трубе. Внизу было сухо и прохладно. Выйдя на противоположной стороне дороги, он снова двинулся в лес. Знание того, что скоро у него появится возможность отдохнуть, придало ему сил. Свернув к дороге, которая ответвлялась от шоссе и шла с запада на восток, он ползком забрался в кустарник на обочине и посмотрел на перекресток, который теперь находился на западе от него. Как он и ожидал, полиция заблокировала дорогу, но пост находился на въезде в город, следовательно, перекресток свободен.

«Отлично», — подумал Кавано.

Он отошел обратно к деревьям, росшим у дренажной трубы, и посмотрел на часы. Десять минут первого. Вынув мобильный, Кавано включил его и набрал номер.

Джэми взяла трубку после первого же сигнала.

— Да? — спросила она. В ее голосе слышалось беспокойство.

— Это я, — ответил Кавано негромко.

— Аналогично. Ты не позвонил в полдень, и я...

— Все в порядке.

— Ты уверен?

— И будет еще лучше, когда ты встретишь меня, — сказал Кавано. В трубке послышались голоса. — Ты где?

— Покупаю машину. Сам понимаешь, когда берешь за наличные, не торгуясь, все идет быстрее, но оформление документов... Вот наконец-то, они уже дают мне ключи.

— Что касается наличных... — начал Кавано, сжав трубку покрепче.

— Сколько нам надо?

— Как минимум пару тысяч двадцатками.

— Я возьму три.

— Скажи кассиру, что едешь в Атлантик. Когда соберешь все необходимое, езжай на север по сквозному шоссе штата Нью-Йорк. Примерно через пятьдесят миль, после поворота на Кингстон, будет поворот на Баскервилль.

Ничего не поделаешь. Теперь придется назвать город. Можно надеяться лишь на то, что спасательные службы столь активно пользуются мобильной связью, что сканер не сумеет выделить их разговор по ключевому слову.

— Поедешь на запад, — продолжил Кавано. — Примерно через десять миль будет перекресток на въезде в Баскервилль. Поверни направо. Метрах в ста, не доезжая города, увидишь сухое русло ручья, упирающееся в дренажную трубу. Остановись и выйди из машины. Сделай вид, что у тебя спустило колесо и ты решила их проверить.

— Перекресток, направо, дренажная труба. Запомнила. Ты будешь там?

— Именно, — ответил Кавано. Над головой пролетел еще один вертолет с небольшой цистерной, подвешенной между шасси. «Вода для тушения пожара», — подумал Кавано. — Если, конечно, лесной пожар не внесет свои коррективы.

— Лесной пожар? — переспросила Джэми. Кавано не ответил. — Ты действительно умеешь выбрать способ провести время вместе. Я постараюсь добраться как можно быстрее.

— Перезвони, когда будешь на подъезде. Я оставлю мобильный включенным.

— С тобой действительно все в порядке?

— Со временем. Спасибо за твою помощь.

— Спасибо, что попросил об этом. Я думала, ты никогда в жизни этого не сделаешь.

3

Кавано положил мобильный в карман куртки. Теперь, когда все необходимое было сделано, можно было и оглядеться. Найдя среди деревьев подходящую ложбинку, он накрыл ее опавшими ветками, критически осмотрел созданный камуфляж, а затем вполз внутрь своего нехитрого укрытия. Пахло сырой землей. После всего пережитого это был не самый худший запах. Кавано лег на спину, ногами под уклон. Теперь можно хоть на время расслабиться. «Все, что мне остается, — это ждать Джэми», — подумал он.

Несмотря на то, что ветки закрывали его от солнца, становилось все теплее. Осознав, насколько неудобно отдыхать в бронежилете, Кавано снял его и увидел впившиеся в поверхность жилета осколки одного из огнетушителей, при помощи которых он прошел сквозь пожар.

Он с минуту хмуро рассматривал осколки. Затем проверил ленту, которой была заклеена рана. Под пленкой чувствовалась пульсация, но толстые полосы серебристого пластика крепко приклеились к коже, предотвращая кровотечение. Рана припухла, и попытки вертеть головой вызывали боль.

Кавано вытянул ноги, вернее, попытался это сделать, поскольку они тут же непроизвольно согнулись. «Началось, — подумал он. — Однако намного раньше, чем я ждал». Адреналин держал на ногах его измученное тело, подхлестывал, пока он уходил от пожара и разговаривал с Джэми, и вот наступила расплата.

Теперь, когда предстояло несколько часов ничего не делать, адреналин не расходовался адекватно. Мышцы дрожали, колени подогнулись к груди, хотелось обхватить себя руками и сжаться в комок. Напала зевота, и не только из-за того, что он не спал всю ночь. Это был естественный рефлекс организма, пытающегося снять напряжение. «Хотел побольше повоевать, теперь плати за это», — подумал Кавано.

Обхватив колени руками, он вздрогнул. Чтобы успокоить тело, пришлось принять нечто вроде позы эмбриона. Кавано часто раздумывал по поводу того, что выход из адреналинового шока сродни подготовке к перерождению, а рождение — это всегда боль.

Веки налились тяжестью. Уже почти уснув, он выключил сигнал на мобильном, оставив только вибросигнализацию. Убрав телефон под куртку, он взял в руку пистолет и скрестил руки на груди. Только после этого он позволил себе уснуть окончательно.

4

Вибрация телефона, лежавшего где-то на животе, мгновенно разбудила Кавано. Годы службы приучили его моментально очищать сознание от неразберихи снов, переходя в состояние полной готовности. Телефон завибрировал во второй раз, когда он уже выползал из ложбинки, внимательно прислушиваясь ко всем звукам, и осторожно посмотрел на дорогу сквозь ветки. Телефон дал третий сигнал. Кавано принюхался, стараясь уловить запах дыма, но ничего не почувствовал. «По крайней мере, сейчас я в безопасности», — подумал он.

Соскользнув обратно в ложбину, он убрал пистолет в кобуру и нажал кнопку ответа.

— Тако Белл, — произнес он условленную фразу.

— Отлично. Вы уже открылись, — закончила условленную комбинацию Джэми. — Когда ты не ответил сразу...

— Немного задремал, — успокоил ее Кавано. Прижимая телефон к уху, он посмотрел на наручные часы. Почти полпятого. — Ты где?

— Подъезжаю к городку. Вижу перекресток. А ведь ты не шутил насчет пожара, горы затянуты дымом. Дорога впереди перегорожена.

— На въезде в город? — спросил Кавано. Он надеялся, что пост не перенесли дальше в сторону дороги.

— Да. Впереди меня полицейский завернул пару машин.

— Ты можешь проехать через перекресток?

— Да.

— Придется немного подождать меня.

Выключив телефон, Кавано сунул его в карман куртки и подобрал с земли бронежилет. Еще раз поглядев сквозь ветки, прикрывавшие его убежище, он начал пробираться сквозь лес. Выйдя к кустам, обрамлявшим дорогу, он внимательно посмотрел на нее. Возвышавшаяся вдалеке гора, как и сказала Джэми, была окутана дымом. Судя по всему, пожар пошел на запад, в сторону от городка. Над облаками дыма показался вертолет, сбрасывавший на пожар заряд воды.

Кавано присел, ожидая, пока грузовик с выключенными маячками проедет мимо и звук его мотора затихнет вдали. Он снова посмотрел на дорогу. Никого. Кавано перебрался в кювет, заросший травой, который вел к дренажной трубе. Забравшись в трубу, он стал прислушиваться.

Спустя минуту наверху остановилась машина. Послышался звук открывающейся и закрывающейся двери, затем шаги по асфальту, потом по гравию. Кто-то обошел вокруг машины, как если бы он проверял колеса.

— Где ты? — услышал он спокойный голос Джэми.

— Посмотри на дорогу, в обе стороны. Никто не может заметить нас? — спросил Кавано, сдвинувшись к выходу из трубы.

— Ни души.

— Садись в машину. Трогайся, как только я влезу на заднее сиденье.

Послышались шаги — Джэми пошла к двери машины. Сердце забилось быстрее. Когда Кавано услышал звук открываемой двери, он вылез из трубы, выбрался из кювета и подбежал к стоявшему на дороге темному «Таурусу». Открыв дверь, он бросил внутрь бронежилет и плюхнулся сверху. Затем он закрыл заднюю дверь, не подымаясь с сиденья.

На Джэми была светло-коричневая льняная рубашка, оттенявшая ее пышные темные волосы. Включая передачу, она оглянулась, чтобы посмотреть на Кавано, и ее зеленые глаза расширились. Рваная одежда, перепачканная кровью, грязью и копотью, обожженные волосы и серебристые полосы гидроизоляционной ленты на плече вывели бы из равновесия кого угодно.

— О боже, — всего-то и сказала Джэми.

Кавано оставалось только гордиться своей женой. «Как быстро она справилась с шоком», — подумал он. Джэми повернулась вперед и нажала на газ, разгоняя машину быстро, но не слишком, чтобы не привлечь ненужного внимания.

— Насколько серьезно? — напряженно спросила она, не сводя глаз с дороги.

— Лучше, чем может показаться на первый взгляд, — ответил Кавано. Пересохшее горло заставило его речь звучать, как перекатывающиеся камни.

Увидев на полу упаковку с водой в бутылках, затянутую в пластиковую пленку, он дернул за язычок, чтобы открыть ее.

— Тебя ранили? — со вздохом спросила Джэми.

— Да, — ответил Кавано, хватая бутылку и отвинчивая пробку.

— Так что же может быть хуже?

— Не попали в центр тела, только в плечо, — откликнулся Кавано. Не подымаясь, он начал лить воду себе в рот. Часть воды пролилась и потекла по губам на куртку и на сиденье. Казалось, язык впитывает воду, как губка.

— Что-то вроде «всего лишь ранения в мягкие ткани», да? — голос Джэми стал взволнованным. — А это что такое? Гидроизоляционная лента?

— Никогда не выхожу из дома без нее.

— Ты заклеил себя, как дырявую водопроводную трубу? Ради всего святого, ты же можешь умереть от заражения. Я отвезу тебя к врачу.

— Нет. Никаких врачей, — мгновенно возразил Кавано.

— Но...

— Врач обязан сообщить в полицию о пациенте с огнестрельным ранением. Я не хочу, чтобы в это вмешивалась полиция. Я не хочу, чтобы правительственные службы знали о том, что я остался в живых.

— В «Службе защиты» есть свои медики?

— Да.

— Тогда...

— Я хочу, чтобы никто не знал, что я остался в живых.

— Что, черт побери, происходит?

Кавано сделал еще один большой глоток воды. Казалось, он ощущал, как вода движется по его пересохшему пищеводу. Рядом с упаковкой воды он увидел пенопластовый контейнер для охлажденных продуктов. Превозмогая боль в плече, он потянулся и открыл крышку.

— Пастрами со ржаным хлебом, — сказала Джэми. — Салат с картошкой, капустой и луком, пара маринованных огурцов.

Кавано вцепился в бутерброд, только сейчас поняв, насколько он голоден. Однако после первого же проглоченного куска он почувствовал накатившую дурноту. Откинувшись на сиденье, он уставился в потолок, качавшийся перед глазами в такт движению машины.

— Ты уверен, что не надо обратиться к врачу? — переспросила Джэми.

— Никаких врачей.

— Куда тебя везти?

— Возвращаемся на шоссе. Свернешь на север. До Олбани примерно час езды. Устроимся в мотеле, так, чтобы можно было припарковать машину рядом с номером.

— Могу догадаться: как всегда — ничего вычурного, да?

— Да, какое-нибудь место попроще и подешевле, где не станут удивляться, когда мы будем платить наличными, и где у людей нет привычки звонить в полицию по любому поводу.

— Звучит очаровательно.

— Ты взяла пакет первой помощи?

— Что-то в твоем голосе подсказало мне, что надо взять самый большой. Он в одном из пакетов на полу, вместе с одеждой.

Кавано порылся в пакетах и нашел пластиковую упаковку величиной с хороший телефонный справочник. Рана болела все сильнее. Он открыл пакет и начал перебирать его содержимое. Бинты, мази, ножницы, несколько упаковок «Тайленола». Вскрыв пару упаковок, он высыпал в рот их содержимое и запил водой. Пей медленно, чтобы не тошнило, сказал он себе.

— Я чрезвычайно терпелива, — заметила Джэми. — Я спросила тебя всего один раз.

— Ты хочешь знать, что произошло.

— Как ты догадался?

— Я никогда не рассказывал тебе о заданиях, которые я выполнял.

— Правильно. Но теперь придется.

— Да. Поскольку ты рискуешь своей жизнью, помогая мне, ты имеешь право знать, во что я тебя впутал, и я расскажу тебе все.

5

Мотель в Олбани с незатейливым названием «Вечерняя гостиница» находился в переулке, в пяти кварталах от шоссе, в дешевом районе, вдали от всевозможных «Холидеев» и «Бест Вестернеров». Два бара, авторемонтный магазинчик и закусочная, торгующая гамбургерами, мало чем отличались от окружавших их зданий. Когда заходящее солнце бросило длинные тени на улицы городка, авторемонтный магазин закрылся. Из подъехавших пикапов выбрались несколько мужчин и направились в бар. Кроме них, на улице не было никого.

По пути Кавано постарался хоть как-то смыть кровь и сажу с лица. Потом он надел спортивную куртку, джинсы и пуловер, которые Джэми купила по дороге, чтобы скрыть от посторонних глаз рану, заклеенную серебристой лентой. Убрав обожженные волосы под бейсболку, которую Джэми купила по своей инициативе, он смог наконец сесть по-нормальному, не привлекая к себе внимания. Когда Джэми вышла из машины и пошла в офис, чтобы заказать комнату, Кавано принялся разглядывать однообразные дома, образовывавшие улицу.

Джэми вернулась, держа в руках ключ, прицепленный к большому кубику из желтого пластика.

— Ты заплатила наличными? — спросил Кавано.

— Да. Я сказала служащему, что у нас украли кредитку.

— Хорошее объяснение, ничем не хуже любого другого.

— По-моему, он привык, что парочки, снимающие комнаты, расплачиваются наличными. Может, он решил, что мы крутим роман, — сказала Джэми, разворачивая машину и съезжая с дороги. Они подъехали к задней стене мотеля. — Я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я пользовалась кредиткой. Чтобы не было следов в виде записи в кассовом аппарате. Но ведь обо мне никто не может знать, по крайней мере, теоретически, не так ли?

— Теоретически. Я никому не рассказывал о тебе, даже в «Службе защиты», даже Дункану, — сказал Кавано. Перед его мысленным взором предстало изуродованное лицо Дункана. Горечь утраты и гнев по-прежнему наполняли его душу.

Джэми припарковала машину позади «Дампстера», рядом с предпоследней дверью.

— В таком случае не перебарщиваешь ли ты с мерами предосторожности? — спросила она, а потом покачала головой. — Знаю, знаю. Невозможно быть чересчур осторожным.

Несмотря на переполнявшие его эмоции, Кавано нашел в себе силы улыбнуться.

Джэми вышла из машины, подошла к двери комнаты и открыла ее.

В тот же момент Кавано открыл заднюю дверь машины и взял в руки несколько пакетов. Люди любят глазеть на пакеты, это отвлечет их внимание от него самого. Стараясь не бежать, он двинулся к двери комнаты и вошел внутрь.

Две кровати, застеленные выцветшими одеялами. Поцарапанный стол. Небольшой телевизор, привинченный к стене. Тоненький ковер на полу. Зеркала над комодом с отколотым углом.

— Ты же говорил, что хочешь номер в дешевом районе, — сказала Джэми.

В комнате слегка пахло табачным дымом.

— Номеров для некурящих здесь нет, — добавила она.

— Прекрасно, — ответил Кавано, положив пакеты на стол и сев на кровать. Он откинулся назад и закрыл глаза, стараясь подавить головокружение. — Хорошее место, чтобы спрятаться. Ты все отлично сделала.

— Пойду принесу из машины воду и все остальное, — сказала Джэми. Вернувшись, она закрыла дверь на замок.

Лежа на кровати с закрытыми глазами, Кавано почувствовал, что она рассматривает его.

— Оставить свет включенным?

— Да.

— Что еще я могу сделать?

— Дай еще воды и «Тайленола».

— В рану попала инфекция?

— Думаю, нам следует это выяснить, — ответил Кавано, проглотив капсулы и сделав большой глоток воды. Усилием воли он заставил себя подняться.

6

Горячая вода из душа стекала по затылку и спине. Потом Кавано запрокинул голову назад, подставив под струи воды лицо и грудь. Почувствовав, что теряет равновесие, он сел.

Занавеска душевой была открыта. Джэми опустила крышку туалетного сиденья и села, опершись локтями в колени и глядя на Кавано.

В душевой горела встроенная в рамку туалетного зеркала лампа. Хотя глаза болезненно реагировали на ее свет, Кавано оставил ее включенной и смотрел, как в слив уходит вода вперемешку с кровью, грязью и копотью. Когда он налил в руку шампунь и начал мылить голову, вниз посыпались обгорелые волосы.

— У тебя синяки на груди и на ногах, — сказала ему Джэми.

По дороге Кавано урывками рассказал ей о происшедшем. Он с удовольствием отметил, что Джэми слушала его, не перебивая и не давая выхода эмоциям. Лишь несколько раз она задала вопросы, чтобы уточнить суть дела.

— Это, должно быть, когда я скатился в овраг. Знаешь, из тебя получился бы отличный оперативник. Инстинкты у тебя правильные, не знаю, откуда они только взялись?

Сдержанность Джэми лишь подчеркивала ее красоту.

— Эти инстинкты я приобрела, общаясь с тобой, — сказала она, закатывая рукава и намыливая ему спину. — Так зачем же этому Прескотту понадобилась гибель всей вашей команды?

— И кто прилетел на вертолетах? Они вели себя как самый настоящий спецназ, — добавил Кавано.

— А те, которые были на складе?

— У них было достаточно снаряжения, однако они вели себя как обычные бандиты. В них не было той дисциплины, какую продемонстрировали ребята с вертолетов. Когда они пробирались по лестнице, они остановились так, будто в самом деле испугались.

Кавано выключил душ. Вода стекала с него, и некоторое время он стоял неподвижно, как и Джэми.

— А теперь настало время концерта, — сказал он. — Ты помнишь, что надо сделать?

— Ты объяснил все очень четко.

— О'кей.

Кавано сделал глубокий вдох, поднес правую руку к левому плечу, отковырнул край ленты, затем выдохнул, снова глубоко вдохнул и начал отдирать ленту. Клеющий слой крепко схватился и отклеивался очень медленно. Кроме того, отдирать ленту быстро не следовало, чтобы не порвать края раны и не сделать ее шире. Секунды наполнялись болью. Когда Кавано снял ленту полностью, из раны пошла кровь. Конечно, не так сильно, как в первый момент, когда его только что ранило, поскольку за это время внутри образовались комки свернувшейся крови.

Джэми тут же прижала к ране намыленную матерчатую салфетку и быстро, но аккуратно стерла грязь и гной.

Кавано поморщился.

— Готово, — сказала Джэми.

Кавано протянул руку, включая душ, чтобы промыть рану.

— Я не могу повернуть голову так, чтобы рассмотреть это как следует. Что там?

— Борозда на верхней части плеча. Хорошая новость. Насколько могу судить, пуля прошла навылет.

— Похоже на то. А плохая?

— Эта борозда длиной сантиметров пять.

Кавано кивнул. Когда смытая кровь ушла в слив, он выключил душ и приготовился стерпеть то, что сейчас должна была сделать Джэми.

Перед тем как остановиться в мотеле, они заехали в аптеку и купили флакон перекиси водорода.

Джэми открыла флакон и вылила часть его содержимого на рану.

Жидкость начала пениться и булькать, заполняя глубокую рану. Плечо пронзила боль, как будто его одновременно резали бритвой и жгли огнем. Кавано сжал зубы и схватился за край ванной.

— Промой рану, — сказала Джэми.

В глазах поплыло. Кавано включил душ. В слив потекла смесь из крови и вспенившейся перекиси. Он откинулся назад, и Джэми вылила на рану новую порцию. Рана вновь заполнилась кровавой пеной.

— Боже всемогущий... — прошептал Кавано, снова наклоняясь к душу. Когда пена ушла в слив, он выключил душ и перевалился через край ванны. Джэми начала протирать рану.

Он стиснул зубы еще сильнее.

— Кожа покраснела, — сказала Джэми.

— Раздражение от клейкой ленты.

— Нет, по-другому. Похоже, рана все-таки заражена.

Джэми промокнула кровь тампоном и быстро, пока рана не успела снова намокнуть, выдавила внутрь полтюбика мази, содержавшей антибиотик, и закрыла ее свежим тампоном. Поверх она наклеила несколько полос пластыря из комплекта первой помощи.

Кавано сделал глубокий вдох.

— Ты сможешь встать?

Попытавшись сделать это, Кавано поскользнулся. Джэми подхватила его, не дав упасть. Вода стекала ей на блузку.

Усадив Кавано на туалетное сиденье, Джэми взяла в руки самое большое полотенце и начала вытирать его с головы до ног, не прикасаясь к области раны. К этому времени тампон уже порозовел от крови.

— Я попытаюсь поднять тебя, — сказала Джэми.

Покачиваясь, Кавано почувствовал, что она обматывает его бедра полотенцем. Все ощущения, кроме боли в плече, приходили будто издалека, как если бы тело не принадлежало ему.

— Держись за меня, — сказала Джэми. Она положила его руку себе на шею и подвела Кавано к ближайшей кровати, а затем положила его. — У тебя жар. Тебя не лихорадит?

Кавано попытался ответить, но его начала бить дрожь.

Дрожь становилась все сильнее. Джэми скинула брюки и легла под одеяло, прижавшись к нему.

— Тебе нужен...

— Нет, — только и смог сказать Кавано в перерыве между приступами.

Его веки отяжелели, в глазах потемнело.

Джэми прижалась к Кавано еще сильнее.

7

Кавано проснулся от того, что его трясли за плечо. Сквозь занавески пробивался дневной свет. Он моргнул. Когда Джэми начала снимать пластырь, он еле удержался от дрожи. Прищурив свои зеленые глаза, Джэми начала осматривать рану.

— Как там...

— Такая же красная, как ночью, — ответила она.

Кавано сжался.

— По крайней мере, сейчас у тебя нет такого жара.

— Неплохо для начала, как ты думаешь?

— Рана покрылась коркой.

— Я же говорю, неплохо.

Джэми выдавила в рану свежую порцию мази с антибиотиком и наложила новый тампон, закрепив его полосками пластыря.

— Который час? — спросил Кавано, машинально глянув на прикроватные часы. Увидев красные цифры 4:22, он нахмурился.

— Разве может быть так светло в такую рань?

— Сейчас не утро, а день.

— Что?

— Ты проспал всю ночь и полдня в придачу. Ты не помнишь, как я скормила тебе бутерброды с пастрами и салат?

— Нет.

— Это было утром.

— Не помню.

— Пару раз я помогла тебе сходить в туалет.

Кавано непонимающе уставился на нее.

— Когда горничная пришла, чтобы убраться в номере, я встретила ее снаружи. Я сказала, что ты отравился бутербродами, которые испортились, пока лежали в машине. Я сказала ей, что не хочу оставлять тебя одного, и дала деньги, чтобы заплатить за номер еще на одну ночь. Потом я позвонила администратору и сказала, что передала деньги. «Нет проблем», — ответил он.

— Да, ты в самом деле действуешь, как настоящий оперативник.

— Тебе надо поесть.

— Я не голоден.

— Неважно. Не будешь есть — не выздоровеешь.

— Идея насчет пастрами и салата звучит заманчиво.

— Скорее всего, они уже испортились. Скажи, чего ты хочешь. Можно заказать пиццу с доставкой.

Кавано задумался.

Джэми вновь порадовала его своей догадливостью.

— Беру свои слова назад. Заказ означает ослабление режима секретности, правильно?

— Да.

— Тогда я выйду и что-нибудь куплю. Иначе не получается. Жареного цыпленка? Или молочный коктейль? Скажи хоть что-нибудь.

Кавано понял, что придется сделать вид, будто у него появился аппетит. Иначе она начнет беспокоиться и захочет вызвать врача.

— Цыпленка. И проводи меня, пожалуйста, в туалет.

Джэми дала ему новую бритву и пену для бритья. Сбрив трехдневную щетину, он почувствовал себя лучше, но устал стоять и с трудом добрался до кровати.

— Ты потерпишь, пока меня не будет? — спросила Джэми.

— Если бы нападавшие знали, что мы здесь, они бы уже пришли за нами, — сказал Кавано, с трудом садясь в кровати и подкладывая подушку под спину. — Повесь на дверь табличку «Не беспокоить» и дай мне в руки пистолет.

— Ты считаешь, что он тебе нужен, несмотря на то, что в данный момент, опять же по твоему мнению, угрозы нет?

— Привычка.

— Хорошо, — с сомнением в голосе ответила Джэми.

— Жду не дождусь цыпленка.

— Хорошо, — с еще большим сомнением произнесла Джэми и вышла.

Кавано услышал, что она проверяет, закрылся ли замок, и посмотрел на часы. 4:58. Надо выяснить некоторые веши. Он неуклюже потянулся за пультом, лежавшим на прикроватном столике, включил телевизор и начал искать местный канал новостей.

На шестом канале начались новости «Лайв эт файв». Как и предполагал Кавано, пожар был среди первых. Глядя на усталые физиономии пожарников, державших в руках бензопилы и брандспойты, он внимательно слушал все, что говорил репортер. Огонь локализовали на подступах к городу, мимо которого он прошел вчера днем. Показали вертолет, сбрасывающий в огонь противопожарный реагент.

«К середине дня пожар был локализован на девяносто процентов», — завершила репортаж ведущая и принялась за следующую тему. Член сената штата арестован за вождение в нетрезвом состоянии и наезд на подростка-велосипедиста. У пострадавшего сломаны ноги.

Кавано разочарованно посмотрел на экран и начал переключать каналы. На десятом репортаж о пожаре уже заканчивался. Мужчина-репортер сообщил, что к концу дня пожар был локализован полностью. Кавано тупо смотрел на экран. Затем он начал переключать каналы обратно. В 5:30 на шестом канале вышел очередной выпуск местных новостей. И снова история о сенаторе, обвиняемом в управлении машиной в нетрезвом состоянии заняла основное место в программе. О пожаре было сказано лишь, что «он полностью локализован». На это хватило тридцати секунд, если не меньше. Кавано снова переключил телевизор на десятый. Репортаж о пожаре закончился, и пошел прогноз погоды.

Он нахмурился.

Когда в шесть начался очередной выпуск местных новостей, Кавано услышал стук в дверь. Один раз, потом три. Затем послышался звук вставляемого в замок ключа. Такой стук означал, что у Джэми нежелательный попутчик. Кавано спрятал пистолет под одеялом и навел его на дверь.

Вошла Джэми. У нее в руках были бумажные пакеты с надписью «Жареные цыплята из Кентукки».

Кавано слегка расслабил державшую пистолет руку.

— Все в порядке?

— Не считая того, что по телевизору.

Джэми закрыла дверь на замок и начала выкладывать из пакетов картонные коробки.

— Что такое ты увидел, чтобы это могло тебя обеспокоить?

— Меня беспокоит то, чего я не увидел.

Джэми пожала плечами в недоумении.

— Взгляни на это, — сказал Кавано.

Она села рядом и стала смотреть выпуск новостей вместе с ним.

В центре внимания снова был политический скандал. Потом пошел репортаж о серии ограблений на бензоколонках. Как и на десятом канале, про пожар сказали перед прогнозом погоды, ограничившись сообщением о полной локализации и показав несколько кадров с пожарниками.

— Понимаешь, о чем я?

— Не понимаю. Может, я что-то проморгала? — сказала Джэми и хмуро посмотрела на него.

— Погибли четыре человека, секретный бункер в лесу, вертолеты, стреляющие ракетами, а все, что мы видим в новостях, — это пожарные с топорами в руках и перемазанными сажей лицами.

— Более ранние репортажи были подольше, но мало чем отличались от этого.

— Может, пожарные просто не смогли добраться до очага возгорания и ничего не нашли, в том числе — тел погибших?

— Возможно. Но пожар в очаге возгорания должен был прекратиться раньше всего, поскольку кончилось то, что может гореть. С самолетов должны были увидеть остатки вертолета и двух джипов. Чэда и Трэйси разорвало на куски. — Голос Кавано вдруг стал хриплым от охватившего его гнева. — Но ведь тело Роберто осталось целым. Даже если оно обгорело, его нельзя ни с чем перепутать. Не говоря уже о том, что в городке поблизости наверняка кто-нибудь слышал шум трех вертолетов и взрывы.

— Я купила «Таймс юнион», местный выпуск, — сказала Джэми, повернувшись к комоду. — Это, конечно, утренняя газета, и в ней нет самых последних новостей, но, быть может, мы там что-нибудь найдем?

Она взяла в руки газету, лежавшую рядом с бумажными пакетами.

Статью про пожар поместили на первой полосе внизу. Ее сопроводили фотографией пожарника с измученным лицом, окутанного клубами дыма. Продолжение шло на восьмой странице, тоже внизу.

— Вот, — сказала Джэми, показывая на последний абзац статьи. — Несколько человек в близлежащем городке слышали взрывы.

— Баллоны с пропаном? — повторил Кавано, не веря своим глазам.

— "Власти предполагают, что когда пожар распространился вверх по горе и достиг располагавшихся там коттеджей, он вызвал взрыв баллонов с пропаном", — прочла вслух Джэми.

— Рядом с бункером нет никаких коттеджей.

— Значит, они строят догадки впустую, — сказала Джэми.

— Или кто-то хорошо врет. Ты заметила вот здесь насчет специальной команды, которая должна установить причины пожара?

— Ты думаешь, это операция по прикрытию?

— Нельзя отрицать и такой вероятности. Кто-то, имеющий влияние, надавил на местные власти. Пожарников расставили так, чтобы они были подальше, а на место возникновения пожара вылетела специальная команда. Это место далеко от жилья, и устроить оцепление нетрудно. Когда прилетят вертолеты, чтобы забрать тела и остатки уничтоженной техники, их никто и не заметит.

— Кто-то, имеющий влияние? Ты думаешь, что тут замешано правительство?

— Не знаю, кто, кроме правительства, обладает достаточным влиянием, чтобы запретить доступ на место происшествия.

— Ради всего святого, что могло связывать этого Прескотта с правительством?

Кавано молча пожал плечами и тут же пожалел об этом. Движение отдалось сильной болью в раненом плече.

— Его лаборатория работала на Агентство по контролю за оборотом наркотиков. Способы прекращения наркотической зависимости.

— Это не объясняет участия в операции армейского спецназа. А также желания, чтобы вся ваша команда погибла. На складе они старались захватить Прескотта живым? — спросила Джэми.

— По крайней мере, это выглядело именно так. У них несколько раз имелась возможность убить нас обоих, но всякий раз они старались просто поймать нас.

— Но там, около бункера, они вдруг вознамерились уничтожить всех.

Кавано кивнул.

— Что же заставило их изменить планы? Не получается ли так, что настоящей целью была команда защитников, а Прескотт послужил приманкой? Заставил нас привести его в бункер и организовал ловушку?

— Но зачем кому-то уничтожать вашу команду? Ты можешь что-нибудь вспомнить, может, в процессе выполнения какого-нибудь из предыдущих заданий вы узнали что-то такое, из-за чего вас стоило бы уничтожить?

— Насколько я могу понять, я не видел и не слышал чего-либо столь серьезного, чтобы кто-то из бывших клиентов решил, что это представляет опасность. Кроме того, ни Чэд, ни Трэйси, ни Роберто не работали со мной и Дунканом по крайней мере полгода. Да и в любом случае нападавшие не могли знать, каков будет состав группы на этом задании. Даже Дункан не знал этого в точности, пока не собрал команду.

— Это всего лишь предположение, но... — сказала Джэми и задумалась.

Кавано замолчал, ожидая продолжения.

— Пока ты спал, у меня было достаточно времени подумать. Предположим, эти две команды никак не связаны между собой.

— Продолжай.

— Предположим, первая группа действительно хотела захватить Прескотта живым. Что и проявилось в тактике их действий. А вторая...

— Должна была уничтожить Прескотта, что можно предположить, глядя на ее тактику.

— Убить Прескотта. Ты и твои товарищи были лишь дополнительной целью. Вы просто оказались на их пути.

— Но это не объясняет того, зачем Прескотт хотел уничтожить всех нас. Если он заодно с ребятами из вертолетов, его поведение не слишком логично.

— И он не слишком похож на спецназовца, в отличие от них, — добавила Джэми. — Ты сказал, что видел, как их поднимали обратно на вертолеты.

— Да.

— Ты видел всех?

— Да. Мне надо было убедиться в том, что рядом не осталось никого из них.

— Ты видел, чтобы Прескотта подняли на вертолет вместе с ними?

— Нет.

— Не кажется ли это странным, если он — один из них?

— Возможно, он погиб от огня пожара.

— И они не забрали с собой тело?

— Не забрали, если не смогли до него добраться. Этим занялась специальная команда, о которой упомянули в газете.

Джэми посмотрела на потертый ковер под ногами.

— Возможно. А возможно, что все намного проще. Первая группа хотела взять Прескотта живым. Вторая — уничтожить. Он до смерти боялся и тех, и других. А в руках вашей команды оказалась информация, которая должна была сохраняться в строжайшей тайне.

Кавано почувствовал озноб, но это не была лихорадка. Он понял, насколько близко подошла к разгадке Джэми.

— Боже, — только и смог произнести он.

— Информация, которая делает тебя опасным, — добавила Джэми.

— План исчезновения Прескотта. Сукин сын! — бросил Кавано, резко сев в кровати и тут же дернувшись от боли в плече.

Все встало на свои места. Прескотт сразу понял, кто летит на вертолетах. Он знал, что эти люди намерены убить его, в отличие от первой группы. Он также знал, что любое средство передвижения, будь то вертолет или джип, будет уничтожено, как только кто-нибудь попытается скрыться на нем, и что у атакующих достаточно оружия, чтобы взять бункер штурмом и уничтожить всю команду защитников. Когда от смерти его отделяли считанные секунды, он запаниковал. Затем он решил, что единственный способ выжить — это отвлечь внимание атакующих, и спровоцировал пожар. Безусловно, это казалось ему предпочтительнее, чем сидеть на месте и ждать неминуемой смерти. Однако его продолжал мучить еще один вопрос. Что, если кто-то из команды защитников попадет в плен?

— Я думаю, что он с самого начала решил каким-либо способом уничтожить нас, — сказал Кавано. — Ему была нужна гарантия того, что никто не будет знать, как спланировано его исчезновение. Только в этом случае он чувствовал бы себя в абсолютной безопасности. Ему бы не пришлось проводить бессонные ночи, ожидая, что кто-нибудь из нас под пыткой выдаст его местонахождение и новые личные данные.

— Но как он собирался спасаться от пожара?

— Он исключительно расчетлив. Задает вопросы. Присматривается. Учится. Я скрывался от инфракрасных датчиков, держась как можно ближе к огню. Если я догадался сделать это, почему такой умный человек, как он, не мог сделать то же самое?

— Есть одно большое отличие. У тебя есть я, меня можно позвать на помощь. Но он оказался в положении столь отчаянном, что не мог доверять никому.

Кроме того, ты сказал, что у него избыточный вес. Вряд ли он смог бы уйти настолько же далеко, как ты. Как же он собирался выбраться из зоны оцепления?

— Возможно, он действительно позвонил кому-нибудь. А потом, оказавшись в безопасном месте, убил того, кто ему помог. Чтобы этот человек не смог выдать его, — мрачно произнес Кавано.

Глаза Джэми потемнели.

— Возможно, он добрался до ближайшего города и вынудил кого-нибудь увезти его оттуда. Возможно... — внезапная догадка ошеломила Кавано. — Он не оставит в живых никого, кто знает подробности плана его исчезновения.

От волнения у него вновь закружилась голова.

— Где моя одежда?

— На тебе просто лица нет, — встревоженно сказала Джэми. — Что ты хочешь...

— Я просто понял, куда отправился Прескотт, — сказал Кавано, хватая мобильный и набирая номер.

На другом конце линии раздался ответный сигнал.

— Быстро, помоги мне одеться. Бронежилет мне тоже понадобится.

Раздался еще один сигнал.

— Ответь, умоляю.

Третий сигнал.

— Мы должны поскорее добраться до нее.

— До нее? — переспросила Джэми.

Четвертый сигнал. Включился автоответчик, и женский голос произнес: «Оставьте ваше сообщение, имя и номер телефона. Я перезвоню вам, как только будет возможность».

Кавано нажал кнопку отмены.

— Быстрее. Здесь, в Олбани, живет женщина. Думаю, что Прескотт намерен убить ее.

8

Джэми вела машину по улицам Олбани, освещенным оранжевым светом заходящего солнца, с максимально возможной скоростью. Кавано потребовались все его силы, чтобы разъяснить ситуацию.

— Мы дали Прескотту имя, телефонный номер банка и номер банковского счета. После того, как он смог бы перевести свои деньги на другой счет, он должен был перечислить сто тысяч специалисту, занимающемуся изготовлением фальшивых документов. Эта женщина живет в Олбани.

Держа скорость на пределе разрешенной, Джэми, согласно указаниям Кавано, свернула и въехала в парк.

Все это вновь вызвало у Кавано дурноту, но он старался не подавать вида, чтобы Джэми не снизила скорость. Сейчас главное было — добраться до цели.

— Эта женщина сделала все, что нужно Прескотту. Карта социального страхования, паспорт, водительское удостоверение, свидетельство о рождении, кредитные карты — все, что необходимо, чтобы стать другим человеком, — сказал Кавано, глубоко вздохнув. — Все, что должен был сделать сам Прескотт, — это решить вопрос с прической. Покрасить волосы в темный цвет или побрить голову, наклеить фальшивую бороду, пока не отрастит настоящую, или и то, и другое. После того, как он изменил бы свою внешность, он должен был отправить ей свои фотографии, которые нужны для паспорта и водительского удостоверения. После этого Прескотт был бы полностью готов к тому, чтобы начать новую жизнь. Мы должны были отвезти его к ней вчера утром.

— Кто она?

— Карен Этертон. Не помню, сказал ли кто-нибудь из нас Прескотту, как ее зовут. Скорее всего, это сделал Дункан. Да, только имя. Но имея в придачу к имени телефонный номер банка и номер счета, Прескотт без особого труда найдет ее.

Джэми слегка снизила скорость на выезде из парка, впритирку к максимально разрешенной. Они проехали мимо полицейской машины, стоявшей на обочине.

— Как же можно найти человека по номеру банковского счета? — спросила она.

— Его нора на складе была под завязку набита всякой электроникой. Я думаю, что он обращается с компьютерами не хуже, чем я — с оружием. Узнав банк по номеру телефона и зная номер счета... — голос Кавано вдруг ослабел.

— Ты в порядке?

— Перехожу на второе дыхание, — с трудом заставил себя сказать Кавано. — У хорошего хакера не займет много времени разузнать полное имя и адрес Карен, если он взломает сайт банка. Но тут, я думаю, другой случай.

Джэми продолжала вести машину, следуя его указаниям. Вскоре они въехали в фешенебельный район, застроенный в стиле девятнадцатого века. На просторных участках, окружавших дома, возвышались огромные деревья, стоявшие здесь не одно десятилетие.

— О чем ты?

— Прескотт — наиболее искусный из провокаторов, какие мне попадались за всю мою жизнь. У него все получается совершенно естественно.

Джэми знала смысл этого термина. Так называют человека, обладающего способностью выуживать из людей нужную информацию и провоцировать их на нужные действия так, чтобы они не заметили, что ими манипулируют.

— Представь себе, что ты работаешь в отделе банка, занимающемся обработкой информации о счетах. А я — это Прескотт, звонящий тебе по телефону. — Кавано придал своему голосу нетерпеливую интонацию. "Это по поводу счета номер пять-пять-семь-шесть-три. Мы с супругой поженились три месяца назад. Она позвонила вам, чтобы сообщить новую фамилию и адрес, и с тех пор мы не получили от вас ни весточки. Я уже несколько раз звонил в ваш банк по этому поводу. Проклятье, хоть кто-нибудь может мне помочь с этим? Счет оформлен на Карен Уошберн.

Джэми задумалась, представляя себе, что может ответить в таком случае испуганный сотрудник банка.

«Нет, сэр, Карен Этертон».

"Это ее девичья фамилия. Адрес — четыре-четыре-четыре, Крествью-лейн".

«Нет, сэр. Два-пять-шесть, авеню Моргана».

"Она жила там раньше. Так вот почему до нас не доходят банковские извещения. Вы проследите за тем, чтобы все необходимые изменения были внесены в документы?"

Кавано перешел на нормальный тон:

— Видишь, как все просто?

— Прескотт настолько искусен, что может манипулировать людьми так же легко?

— Черт побери, он ухитрился манипулировать мной. Я чувствую себя особенно глупо. Он даже начал мне нравиться. Там, на складе, он был перепуган до смерти, но ни разу не позволил себе потерять самоконтроль. Он делал все, что я ему говорил. В бункере он решился на то, чтобы спровоцировать пожар, только тогда, когда почувствовал себя окончательно загнанным в угол. Трудно представить себе, сколько храбрости потребовало от него решение уничтожить нас.

— Храбрости? — изумленно переспросила Джэми. — Ты говоришь так, будто восхищаешься им.

— Восхищаюсь? Я ненавижу его больше, чем кого-либо ненавидел за всю свою жизнь.

Кавано проговорил это с таким чувством, что они оба ненадолго замолчали.

— Дом за углом, — наконец произнес он.

Джэми свернула на другую улицу. Все те же огромные участки, величественные дома и статные деревья. Где-то жужжала газонокосилка.

— Вот этот дом в викторианском стиле.

Два этажа с мансардой, фронтоны, башенки, широкая веранда. Белый с серой отделкой.

— Паркуемся дальше по улице. Прескотт, если он здесь, не должен увидеть нашу машину, — сказал Кавано, пригибаясь так, чтобы его не было заметно снаружи.

— Зачем рядом с лестницей пандус?

— Карен пользуется инвалидным креслом-коляской. Она пострадала в автомобильной катастрофе.

— И, несмотря на это, предпочитает жить в доме в викторианском стиле, двухэтажном и с мансардой?

— Он вполне ей подходит. Внутри есть лифт, который установили в двадцатых годах и затем модернизировали. Она без особых проблем перемешается с этажа на этаж. Кроме того, она в состоянии самостоятельно пользоваться туалетом и ванной, поэтому меня обеспокоило то, что включился автоответчик. Она обычно отвечает на звонки.

— Если только она не находилась вне дома.

— Вероятно. А что, если нет?

— Вызови полицию. Скажи, что, по твоему мнению, соседу грозит опасность.

— У полиции есть хорошая система идентификации звонящего. Они определят, что звонок прошел с твоего мобильного, даже в том случае, если ты используешь антиопределитель. Если здесь что-нибудь произойдет, ты окажешься под подозрением.

— Можно воспользоваться таксофоном.

— И насколько всерьез воспримет полиция такой звонок? Они вполне могут счесть это розыгрышем. Что тогда? Они поднимут тревогу или просто подождут, пока поблизости окажется патрульная машина, чтобы дать ей команду? Если они не увидят ничего снаружи, станут ли они вламываться внутрь, чтобы выяснить, все ли в порядке? А если все и впрямь в порядке? Им достаточно будет оглядеться, чтобы у них возник вопрос, чем тут занимается Карен, имея дома современнейшее печатное оборудование и пустые бланки документов. Нет. Карен угрожает опасность, и нам некогда убеждать в этом полицейских. Я должен помочь ей.

— Ты говоришь о ней так, будто она значит для тебя больше, чем просто человек, с которым ты работаешь.

— Она сестра моего друга, с которым мы служили в «Дельте».

Джэми недоуменно посмотрела на Кавано, видимо, не считая это веской причиной.

— Его звали Бен. Он умер от потери крови у меня на руках, когда я вытаскивал его со спецоперации.

Карен внимательно посмотрела на Кавано.

— У него никого не было, кроме нее. Я пообещал, что позабочусь о ней.

— Тогда постараемся выполнить твое обещание, — сказала Джэми, разворачивая машину в конце квартала в сторону дома.

Они вышли из машины.

— Ты не идешь со мной, — сказал Кавано, почувствовав тяжесть бронежилета, скрытого под спортивной курткой.

— Но...

— Если Прескотт там, события могут развернуться чертовски быстро.

— Я могу помочь.

— Если бы у нас был еще один пистолет, возможно, смогла бы, — сказал Кавано. Он вспомнил, как старательно учил Джэми обращаться с оружием. — Но я не могу позволить тебе рисковать жизнью, когда ты не имеешь возможности защитить себя. Я буду занят настолько, что не смогу заботиться о твоей безопасности. Тебе лучше всего сидеть в машине с мобильным телефоном в руке. Если я позвоню и позову на помощь...

— Я надавлю на газ до упора и въеду в дом. Для этого можно использовать пандус.

— Хорошо, — улыбнулся Кавано. Он обнял ее, стараясь при этом не задевать раненое плечо.

— С минуту назад мы говорили насчет храбрости. Я не очень понимаю... Ты не боишься входить туда?

— Я боюсь только за Карен. Сейчас я не думаю ни о чем другом.

9

Тени становились все длиннее. Концентрированному сознанию Кавано дом Карен казался больше остальных, чем ближе он подходил к нему. Позади дома не было никакой дорожки, только задние стены других домов. Проскользнуть с черного хода не было никакой возможности. Соседи бы заметили его и непременно позвонили в полицию. Поэтому придется входить через главный вход, как нормальному гостю.

Несмотря на сумерки, в доме нигде не горел свет. Скверно. А может, ее действительно нет дома. Она могла попросить кого-нибудь из друзей отвезти ее на машине, например, в кино. Это бы объясняло, почему она не ответила на звонок.

Тогда почему она не оставила свет включенным, если знала, что вернется домой затемно? Может, поставила освещение на таймер?

Подойдя к дому, он ступил на тротуар, ведущий к широкой веранде. Газон по обе стороны тротуара был, как всегда, аккуратно подстрижен. Кавано приготовился вынуть пистолет и броситься на траву при малейшем подозрительном движении в окнах дома.

Поднимаясь по ступенькам, он чувствовал себя мишенью в тире. Нет. Если он не выполнит свое обязательство перед погибшим другом, он не сможет жить с таким грузом на совести. Поэтому он заставил себя пойти дальше. Продолжая держать пистолет в правой руке под курткой, он посмотрел внутрь дома сквозь стекло, образовывавшее верхнюю треть входной двери.

В коридоре не было ничего, кроме теней. По наитию он взялся за ручку двери и повернул ее. К его удивлению, дверь оказалась открытой. Не странно ли, что женщина, прикованная к инвалидному креслу, оставляет входную дверь открытой?

Вынув пистолет, он проскользнул внутрь. Когда он взял оружие двумя руками и выставил его перед собой, раненое плечо заболело. Коридор, лестница, комната справа, комната слева.

Стараясь не создавать шума, он аккуратно закрыл дверь. Задержав дыхание, Кавано прислушался, но не услышал ничего. Такое впечатление, что дом пуст. Но это всего лишь впечатление.

С чего начать? На то, чтобы решить, какую комнату надо проверить в первую очередь, у Кавано ушло не больше секунды. Он медленно пошел по коридору мелкими шажками, чтобы не терять равновесие и постоянно удерживать прицел. Мушка пистолета была покрыта соединением трития, светящимся в темноте слабым зеленым светом. Она позволяла прицеливаться в темноте, не влияя при этом на глаза, привыкшие к слабому освещению. Спереди покрытия не было, следовательно, вероятный противник не мог увидеть мушку со стороны дульного среза.

Кавано миновал закрытую дверь. Вход в лифт, про который он говорил Джэми. Дойдя до конца коридора, он вошел в кухню и осмотрелся. Настоящий кирпичный камин. Современная плита, сделанная под старинную, из литого железа. Слева была дверь. Не входя в зону возможного обстрела, Кавано повернул ручку и толкнул дверь (черт, если бы только она не скрипела!).

В доме вновь воцарилась тишина.

Не входя в дверной проем, он сделал глубокий вдох. Раз, два, три, задержать дыхание, раз, два, три, выдох, раз, два, три. Контроль темпа дыхания и сердцебиения. Резко развернувшись, он нырнул в дверной проем и направил пистолет на лестницу, ведущую в подвал. Внизу было еще темнее, чем в кухне, но тени тоже были неподвижны.

Кавано знал, что Карен обычно хранила фонарик в комоде, стоящем справа по коридору. Он подошел к нему, тихонько открыл ящик и достал фонарь. Потом сел на корточки и поднял фонарик над головой, направив его в сторону лестницы. Если включить фонарь, противник станет стрелять на свет, думая, что фонарь находится на уровне пояса. За счет этого можно увидеть вспышку выстрела и выстрелить в ответ.

Выстрела не последовало.

Кавано вновь прислушался. Ни звука.

Он начал спускаться по лестнице. Скрипнула ступенька. Звук отдался волной нервного напряжения в теле Кавано. Вдох, раз, два, три, задержка, раз, два, три, выдох, раз, два, три.

Он продолжил спуск по лестнице.

Вдруг он почувствовал, как ноги начинают подгибаться. Мышцы живота задрожали. Спортивные рефлексы. Готовность к действию, сказал он себе. Сердце начинает прокачивать кровь интенсивнее.

В ноздри ударил непонятный острый запах, от которого сердце забилось еще быстрее. Он показался Кавано смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где раньше встречал его, да и времени вспоминать у него сейчас не было. Сейчас надо было полностью сконцентрироваться на том, что ожидало его впереди, что могло неожиданно появиться в свете фонаря.

Пройдя половину лестницы, он стал двигаться еще осторожнее, чтобы не терять равновесия. Такое впечатление, что ноги стали совсем резиновыми. И запах стал сильнее. Руки задрожали, сбивая прицел.

Адреналин — мой друг, сказал себе Кавано. Ноги стали мягкими, чтобы им было легче быстро двигаться. Быстрое сердцебиение обеспечивает мышцы кровью. Жар в животе — проявление усиленного обмена веществ, печень выделяет глюкозу и жирные кислоты, обеспечивая организм энергией. Дыхание более частое и глубокое, это необходимо, чтобы насытить кровь кислородом.

Он прекрасно знал, что такая реакция организма называется «дерись или беги». Бегство — это паника. Никогда в жизни, особенно в боевой ситуации, у него не возникало желания убежать.

Кроме сегодняшнего дня.

«Что со мной происходит?» Кавано обдумывал этот вопрос, медленно спускаясь по лестнице. Едкий запах заставлял ноздри подергиваться. Какая-то глубинная часть его сознания кричала и корчилась, приказывая ему немедленно бежать — вверх по лестнице, из этого дома, пока не...

Пока не что?

Вдох, раз, два, три, задержка, раз, два, три, выдох, раз, два, три.

Кавано не мог удерживать этот темп дыхания, как бы он ни старался. Дыхание стало частым и абсолютно неконтролируемым. Голова закружилась, фонарик качался в руке. Он направил его луч и ствол пистолета в подвальный коридор, такой же, как на первом этаже. Слева должен быть выключатель. Кавано решил не включать свет. Если он столкнется с кем-нибудь в темноте подвала, пусть свет фонаря ослепит противника. Левое плечо продолжало болеть, поскольку Кавано держал фонарь в левой руке в стороне от себя. Если кто-то попытается выстрелить на свет, он не попадет в жизненно важные органы. Теперь дверь в лифт оказалась слева, зеркально по сравнению с тем, как он видел ее в верхнем коридоре. И, соответственно, две двери справа.

Кавано через силу шел по коридору. Едкий запах становился все сильнее. Живот дрожал так сильно, что он забеспокоился, как бы его не стошнило. Ноги подгибались. Тело хотело упасть на пол, прижаться спиной к стене, свернуться калачиком, обхватить ноги руками и дрожать.

Он выругался на самого себя. Просто потрясающе, как могут подвести тебя собственные чувства. Одежда промокла от пота. Кавано попытался вспомнить команды и ругань, которыми осыпали их инструкторы в «Дельте», все те бесценные уроки, доставшиеся столь болезненно.

Проклятье! Адреналин — мой друг!

Он постарался сконцентрировать сознание на мыслях о Карен. Он обещал. Кавано сделал еще один нерешительный шаг вперед по коридору. Внезапно он понял, почему запах показался ему смутно знакомым. Склад. Там, рядом с убежищем Прескотта, ощущения были не такими сильными. Тогда, поднимаясь по лестнице, ему всего лишь хотелось остановиться и вернуться в машину. Тогдашнее беспокойство было вполне умеренным по сравнению с наполнявшим его сейчас дурным предчувствием. Хотя, если бы не сила воли и выучка, он даже тогда не смог бы подняться по лестнице.

Прескотт!

Этот ублюдок побывал здесь!

Кавано почувствовал, как к основному запаху добавился еще какой-то. Он посветил фонарем на пол перед собой. Дальняя дверь слева — кладовка. Дальняя дверь справа — ванная. Ближняя — мастерская. В ней у Карен стояли цифровые камеры, компьютеры и принтеры.

Из-под двери мастерской шел дым, на полу мерцали отблески пламени. Вот что за запах. Кавано потрогал дверную ручку. Она была теплой на ощупь. Беги! — закричала часть его мозга, охваченная паникой. Но другая твердо сказала: Карен! Он открыл дверь.

Огонь чуть не ослепил его. Но не это приковало его взгляд. Посреди охваченных пламенем компьютеров, принтеров и фотооборудования сидела Карен. Ее тело скрючилось, руки были прижаты к груди, а голова с рыжими волосами, которая больше подошла бы сказочной фее, была неподвижна. Лицо исказил ужас, глаза были расширены. Такой он не видел Карен ни разу в жизни. Щеки побледнели настолько, что на их фоне волосы казались алыми. Ей всего сорок, но, глядя на ее перекошенное лицо сейчас, можно было дать ей вдвое больше.

Кавано ринулся к ней, убирая фонарик в карман куртки, но огонь опередил его. Хотя теперь это не имело значения. Когда огонь коснулся ее тела, Карен осталась неподвижна.

Мертва.

Но почему? — подумал Кавано, пятясь от наступающего огня. На теле и лице нет очевидных повреждений, нет крови от огнестрельного ранения, нет рубца или ссадины на шее, которые были бы, если бы ее задушили. Она прижала руки к груди так, будто у нее случился сердечный приступ.

Пожар разгорался. Отойдя к двери, Кавано разглядел, что пламя горело сильнее всего в углу позади фотографического оборудования. Вероятно, короткое замыкание вызвало загорание проводки. Огонь некоторое время оставался внутри, а потом вырвался на свободу. Видимо, Прескотт замкнул стенную розетку. Чтобы пожар выглядел как несчастный случай. Когда Кавано вошел в дом, огонь еще не вышел из стены, поэтому не было запаха дыма. Как, черт побери, этот Прескотт любит использовать огонь в качестве оружия!

Дерись или беги. Сейчас ему хотелось всего лишь выбежать наружу, чтобы не погибнуть в огне. Когда Кавано остановился около лестницы, он наконец понял, почему чувство опасности не позволило ему бежать дальше. Когда он спускался в подвал, он открыл дверь.

Сейчас она была закрыта.

Прескотт не ушел. Ему надо было убедиться, что пожар разгорится. Кавано понял это, как и то, что дверь окажется закрытой на замок, когда он подойдет к ней. Кашляя от дыма, он почувствовал, как его спина нагревается.

Подняться и выломать дверь!

И что? А если Прескотт еще там и у него в руках «AR-15», которую он забрал у Роберто? Конечно, он хочет, чтобы все выглядело как несчастный случай, но, если потребуется, он станет стрелять.

Кавано развернулся назад. Из двери мастерской уже вырывались языки пламени. Он подбежал к лифту и рывком открыл дверь. Кабина из полированного дуба была перед ним. Очевидно, Прескотт не стал пользоваться лифтом, а поднялся по лестнице, как сделал бы любой человек со здоровыми ногами, попавший в экстремальную ситуацию.

Кавано вынул из кармана куртки фонарь и принялся лихорадочно разглядывать потолок кабины. Он ощутил прилив энтузиазма, когда увидел люк размером в два фута, предназначенный для технического обслуживания механизмов лифта. В отличие от огромных лифтов, которые сейчас ставят в нежилых помещениях, этот был невелик, и до потолка можно было достать рукой.

Оставалось лишь надеяться, что шум от пожара достаточно силен, чтобы заглушить звук откидываемого люка. Пламя уже приближалось к лифту. Кавано закрыл наружную дверь, а потом и металлические створки внутренней двери. Несмотря на все его старания закрыть их как можно мягче, лифтовой механизм лязгнул. Дай бог, чтобы шум пожара заглушил и этот звук тоже.

Учащенное дыхание Кавано шумно отдавалось в замкнутом пространстве лифтовой кабины. По лицу стекал пот. Лифты. Как я ненавижу лифты. Никогда не знаешь, отчего они могут остановиться. Никогда не знаешь, с чем столкнешься, когда откроются двери этой штуковины.

Через дверь начал просачиваться дым. Он постепенно заполнял кабину. Кавано нажал кнопку "2". Паника. До сегодняшнего дня он не знал, что это такое. А если из-за пожара в распределительном щите сработал предохранитель? Мотор лифта не заработает, и... Кавано чуть не закричал. Крик остановился в его горле, когда лифт с рывком двинулся вверх. Это не сверхскоростные лифты в современных многоэтажных зданиях, он движется медленно. Дрожащей рукой Кавано убрал пистолет в кобуру, поднял руку вверх и положил фонарь на крышу кабины. Потом он схватился за кромку люка, чтобы подтянуться.

Левое плечо пронзила боль. Лифт подрагивал, подымаясь все выше. Кавано услышал треск. Тампон оторвался. По плечу потекло что-то теплое. Кровь. Рана открылась.

Плевать на боль, плевать на кровь. Самое главное — выбраться из этого лифта. Кабина неторопливо поднималась вверх, но дым продолжал заполнять ее. Стало жарче. Рубашка и куртка намокли от крови. Кавано почувствовал, что паника придала ему неестественную силу. Даже на самых опасных заданиях с ним такого не случалось. Боль исчезла, слабость в мышцах — тоже. Их заменила невероятная сила, выдернувшая его вверх сквозь люк. Пол кабины, на котором он только что стоял, начал дымиться.

Хрипло дыша, Кавано посмотрел вниз. Сквозь дым было видно, как пол постепенно обугливается. Послышалась череда приглушенных хлопков, скрежет ломающегося дерева и удары пуль о лифтовую шахту. Лифт продолжал подниматься. Когда кабина поравнялась с дверью на первом этаже, раздалась еще одна очередь, и пули ударились в стены кабины. В разные стороны полетели щепки.

Звук выстрелов слишком тихий, снаружи его не услышат. Для этого нужен глушитель, но такую штуку не купишь в оружейном магазине. Откуда же Прескотт его взял?

«А откуда бы я взял глушитель, — подумал Кавано. — Проще некуда. Берешь пустую пластиковую бутылку и насаживаешь на ствол. Но меня этому учили. А он-то откуда это знает?»

Опять же, нетрудно догадаться. У него было два дня на то, чтобы все обдумать и подготовить. Он прекрасно понимает физику явления. Возможно, ему все это просто легко дается.

По мере того как лифт продвигался вверх, стрельба прекратилась. Кавано представил себе, как Прескотт прислушивается к звуку поднимающегося вверх лифта и бегом бросается к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Даже несмотря на свой избыток веса, он добежит раньше, чем лифт поравняется с дверьми.

Наверху поскрипывали блоки и жужжал мотор, перематывающий трос лифта. Пол кабины загорелся. Одновременно с этим Кавано снова услышал выстрелы. Пули пробили дверь на втором этаже и изрешетили стенку кабины. Если Прескотт использовал в качестве глушителя пластиковую бутылку, ее уже должно было разорвать на части. Чтобы заглушить звук выстрелов, ему, видимо, пришлось предпринять что-то еще. Например, обмотать дуло краем куртки. Но куртки тоже надолго не хватит. Интересно, когда выстрелы станут настолько громкими, чтобы их услышали на улице?

Скрип и жужжание лифтового механизма прекратилось, лифт остановился. Остался только треск горящего дерева — продолжал гореть пол лифтовой кабины. Жар был настолько силен, что Кавано пришлось убрать голову в сторону от люка.

Затем он услышал другой звук. А может, ему и показалось. Но это был тихий скрип дверных петель.

Кавано выключил фонарь. Дверь лифта медленно открылась. Прескотт должен был встать в стороне от двери. Кавано был просто уверен в том, что Прескотт не станет высовываться в дверной проем, подставляя себя под пули. Стоя сбоку и слегка приоткрыв дверь, он увидит огонь. Станет ли он открывать дверь дальше, чтобы убедиться в том, что его выстрелы вкупе с пожаром довершили дело?

Сердце колотилось, готовое выскочить из груди. Жар, идущий снизу, становился все сильнее. Он поглядел на третью дверь у себя над головой. Она вела в мансарду. Конструкция лифта не позволяла кабине подняться туда. Через эту дверь, вполовину меньше нормальной, заходили внутрь техники, когда надо было смазать блоки и тросы.

Дверь внизу внезапно открылась настежь. Даже стоя сбоку, Прескотт увидит, что тела Кавано на полу нет. Так как лифт нельзя отправить из подвала на второй этаж, не находясь в нем, поскольку для этого надо закрыть внутренние двери, он быстро догадается, что Кавано выбрался наверх через потолочный люк. После этого ему будет достаточно поднять винтовку дулом вверх и...

Кавано быстро засунул фонарь в карман. Когда он схватился обеими руками за трос лифта и подтянулся, он почувствовал пульсацию в раненом плече. Добравшись до верхней двери, он повис на правой руке и вытянул вперед окровавленную левую. Отчаянным усилием он толкнул дверь, схватился за порог и вылез наружу, чуть не вскрикнув от боли.

Фонарь вывалился из кармана куртки. Спустя мгновение после того, как он звякнул, ударившись о потолок кабины, раздалась новая очередь. Полетели щепки. Пули ударили в стену лифтовой шахты. Кавано кувыркнулся, откатившись в сторону, и наткнулся на что-то, похожее на сундук. Отчаянным усилием он столкнул сундук в дверной проем. Звук падения может обмануть Прескотта. Он решит, что Кавано ранен и упал.

На сей раз звуки выстрелов прозвучали в полную силу, ничем не заглушенные. «Соседи должны их услышать, они вызовут полицию», — подумал Кавано.

Это первая ошибка со стороны Прескотта. Теперь ему нельзя задерживаться, даже если бы не было пожара. При наличии пожара ему надо бежать немедленно, иначе он окажется в ловушке, которую сам же и создал. Скорее всего, соседи уже увидели дым и вызвали пожарных. Кавано показалось, что сквозь шум пожара он услышал слабый звук приближающихся сирен. Это еще один повод для Прескотта убраться как можно скорее.

Кавано потер ушибленную спину, лежа на пыльном полу. Он жадно глотал ртом воздух. Пока что без дыма. Скоро дым будет и здесь. Чтобы не ускорять этот процесс, он захлопнул дверь. Стало совсем темно. Оказывается, глаза настолько привыкли к свету от пожара, что теперь он практически ничего не видел. На улице смеркалось, и сквозь узкие оконца пробивалось слишком мало света. Через них не протиснуться. Выйти можно только через дверь.

«Будет ли Прескотт поджидать меня рядом с ней, снова готовый стрелять? — Звук сирен приближался. — Остается надеяться лишь на то, что он уверен в том, что убил меня, и сейчас спасается бегством. Если я сам не выберусь отсюда прямо сейчас, меня уничтожит огонь».

Глаза наконец приспособились к темноте. Вокруг стояли большие коробки. Нечто, похожее на силуэт человека, видимо, было портновским манекеном. Кавано знал, что выход с чердака представляет собой люк, откидывающийся вниз и находящийся над лестницей, ведущей сюда со второго этажа. Он сориентировался и прополз мимо лифтовой шахты, из щелей в которой уже шел дым. Ощупывая покрытый пылью пол, он вдруг наткнулся на деревянные ступеньки складной лестницы, лежавшие поверх люка. Ему оставалось только толкнуть люк вниз и...

«А что же Прескотт? Что, если он поджидает меня здесь?»

Мокрый от пота, Кавано оглянулся. Через щели в лифтовой шахте было видно пламя. Он услышал приближающиеся сирены.

Прескотт ушел! Он просто должен был уйти!

Кавано толкнул люк вниз.

Ничего не произошло.

Он толкнул сильнее. Безрезультатно.

Наверное, он толкает ее не с той стороны. Здесь петли.

Он подошел к другой стороне люка и сильно толкнул его.

Люк остался на месте.

Задыхаясь от поднятой им самим пыли, он посмотрел на люк. Свет от пламени в лифтовой шахте уже достаточно хорошо освещал чердак. Он разглядел, что тот край, который он толкнул в первый раз, был без петель. Петли, привинченные к брусьям, были видны совершенно отчетливо. В панике он бросился к свободному концу люка и толкнул его изо всех сил. Видимо, на противоположной стороне был засов, чтобы люк не открывался сам собой.

По полу стелился дым.

Кавано ударил в люк ногой. Если пробить в нем дырку, можно будет открыть засов.

Толстые доски люка не дрогнули.

Он осмотрелся, ища хоть что-нибудь, чем можно было бы открыть люк, потом закашлялся и согнулся. Сможет ли он отвинтить шурупы? Как? Где взять отвертку, или что-нибудь, чтобы...

Глаза начали слезиться. Свет пламени из лифтовой шахты стал менее ярким, чердак заполнялся дымом.

«Я могу просто задохнуться и упасть прямо здесь», — подумал Кавано.

Нехватка кислорода уже привела к тому, что он едва стоял на ногах. Какие бы силы ни придал его телу адреналин, они были на пределе. «Если я и дальше буду дышать дымом...»

Значит, не дыши, сказал себе Кавано.

Легкие отказывались повиноваться, когда он задержал дыхание. Кавано вынул пистолет и прицелился в деревянный брус рядом с петлей, держа ствол в десяти сантиметрах от него. Он наклонил пистолет так, чтобы пуля вошла под петлю и повредила шурупы.

Прежде чем спустить курок, Кавано отвернулся, чтобы щепки не летели в глаза. Прогрохотал выстрел. Продолжая сдерживать дыхание, он перевел пистолет в сторону и снова выстрелил. Пистолет дернулся в руках, неуверенно держащих его, в ушах зазвенело.

Восемь патронов в обойме, один в патроннике. Опасаясь, что потеряет сознание, Кавано начал выпускать пули одну за другой. Полетели шепки. Выпустив всю обойму, он вставил новую и начал стрелять в брус около второй петли. Расстреляв вторую обойму, он вставил третью и снова начал стрелять.

«Надо оставить один патрон на тот случай, если Прескотт, несмотря на пожар, остался внизу». Кавано убрал пистолет в кобуру и ударил ногой в люк. Раздался скрежет. Удар. Снова скрежет, и шурупы вылетели из края люка. Еще удар. Люк вывалился, и Кавано рухнул вниз.

Падая, он схватился за проем. Повиснув, он увидел пламя, вырывающееся из двери лифта на втором этаже. Отпустив захват, он упал на пол, окутанный дымом, и кувыркнулся. Но удар вышиб из его легких остатки воздуха, и он вдохнул дым.

Кавано хотел добраться до спальни, которая находилась около лестницы, но чуть не скатился вниз к главному входу. Пожар добрался и туда. Перед глазами плыло. Окутанный густым дымом, он развернулся, пытаясь на четвереньках добраться до спальни.

Руки и ноги отказывались повиноваться. Нехватка кислорода парализовала тело. Дым плотным одеялом опустился на него, лишая дыхания.

Внезапно его схватили чьи-то руки. Он почувствовал, как кто-то тащит его в сторону от двери лифта, которую пожирал огонь. Что-то хлопнуло. Дверь. Она отгородит его от дыма. Руки вновь схватили его и потащили мимо чего-то большого и темного. «Наверное, это кровать. А там балкон, на который я так старался попасть».

В свете пламени, выбивавшегося из окон первого этажа, он увидел лицо того, кто его вытащил. Джэми. Пламя отражалось в ее зеленых глазах. Она потащила его на левую сторону балкона. Там стоял механический подъемник. Карен спускалась на нем на задний двор, когда ей это было необходимо.

Он услышал резкое дыхание Джэми и звук работающего мотора. Платформа подъемника начала опускаться. Завывали сирены.

Платформа дернулась и остановилась. «Сгорела проводка», — подумал Кавано. Он посмотрел вниз. Газон освещало пламя. До него оставалось метра полтора.

Джэми открыла дверку в ограждении платформы, сползла по краю и спрыгнула. Собравшись с силами, она вытянула руки вверх и схватила Кавано, который стал сползать с платформы. Когда он начал падать, она подхватила его, и они упали на газон.

Джэми рывком подняла Кавано на ноги и повела его вдоль дома, стараясь держаться на безопасном расстоянии от огня.

— Нет. Назад, — пробормотал Кавано.

— Что?

— Задний двор. Калитка.

Воздух был достаточно чистым, чтобы вывести его из полубессознательного состояния. Он развернулся и пошел через двор. Джэми держала его за руку, не давая упасть.

Послышались крики пожарников, рев моторов, звон и грохот лестниц и другого оборудования.

Задний двор был просторным. Пройдя мимо двух огромных деревьев, они оказались в тени. Конечно, скоро пламя пожара осветит и это место, но им хватило времени, чтобы дойти до большой белой калитки в заборе.

— Карен сделала калитку для того, — сказал Кавано, переводя дыхание, — чтобы дети из соседнего дома приходили к ней и стригли газон.

— Что, если она закрыта?

— Попробуем перелезть.

Внезапно калитка открылась. Позади стояли мужчина, женщина и мальчик-подросток, которые кинулись к ним на помощь.

— Что случилось? С вами все в порядке?

— Заходил в гости к Карен, — с трудом произнес Кавано. — Судя по всему... начался внутри стены. Разгорелся очень быстро. Еле выбрался.

— Что с Карен?

— Она в подвале. Не смог до нее добраться... — ответил Кавано. Спотыкаясь, он шел по двору их дома. «Под спортивной курткой пистолет не должен быть заметен», — подумал он.

— Мы слышали выстрелы.

— Банки с краской взорвались. Скажите пожарникам, что надо попытаться добраться до Карен.

Мужчина и мальчик побежали в сторону горящего дома.

Женщина осталась с ними.

— Позаботьтесь о своем доме, — сказала Джэми.

— Что?

— Поливайте крышу водой, чтобы искры не подожгли ваш дом.

Женщина побледнела и побежала к шлангу, присоединенному к уличному водопроводу.

Когда она начала поливать крышу водой, во дворе стали собираться соседи. Они смотрели на пожар, не обращая никакого внимания на Кавано и Джэми.

10

Кавано изо всех сил старался идти прямо и не показывать виду, что он ранен. Он прошел два квартала.

Увидев свет фар сворачивающей машины, он на всякий случай отошел за кусты. Вдруг это полиция.

Но вместо полицейской машины с маячками он увидел неприметный силуэт «Тауруса», двигающегося с небольшой скоростью, и вернулся на тротуар.

Как только Джэми остановила машину, он открыл дверь к плюхнулся на сиденье.

Она повела машину, не разгоняясь.

— Без проблем забрала машину?

— Напротив. Полиция была очень рада, что освободилось место для еще одной пожарной. Как ты?

— Рана открылась.

Несколько секунд они молчали.

— Ты могла погибнуть, спасая меня, — наконец проронил Кавано.

— Я об этом не думала.

— Ты не боялась?

— Разве что за тебя.

— А вот я боялся, — сказал Кавано, глядя на свои дрожащие руки.

Джэми на миг отвела взгляд от дороги и посмотрела на него.

— Просто на тебя слишком много свалилось.

— Не в этом дело. В этом подвале со мной произошло нечто, — произнес он, дрожа. — Я впервые по-настоящему понял, что такое страх.

Он почувствовал, как кровь сочится из раны.

— Я надеялся, что нам не придется это делать. Мы проезжали «Уолмарт» по дороге из мотеля.

— "Уолмарт"? — изумленно переспросила Джэми.

— Нам кое-что понадобится. Мешки для мусора. Электроплитка. Кастрюля.

Глава четвертая

Противостояние угрозе

1

Спираль электрической плитки красновато светилась. Ее можно было разглядеть даже сквозь клубы пара, выходящие из открытой двери ванной комнаты. На плитке стояла кастрюля с кипящей водой, в которой стерилизовались изогнутая швейная игла и рыболовная леска.

Кавано плюхнулся в ванну и включил горячий душ, смывая с себя грязь и сажу.

— Ты заработал еще несколько синяков, — сказала Джэми. — Завтра тебе будет трудновато ходить.

— Я не собираюсь ходить. Завтрашний день мы проведем в машине.

— Возможно, и часть сегодняшней ночи?

Кавано повернулся и внимательно посмотрел на нее.

— Ты схватываешь на лету, не хуже Прескотта.

— В отличие от него, я не устраиваю пожаров везде, где появляюсь. Мы не сможем оставаться здесь слишком долго, так?

— Именно. Среди соседей всегда найдутся те, кто любит разглядывать незнакомые машины. Они могут сообщить о них полиции. Кто-нибудь из полицейских припомнит привлекательную молодую женщину, которая уехала с места пожара вскоре после его начала. Тем временем соседи Карен расскажут полиции о молодой женщине и раненом мужчине, выбежавших из дома и исчезнувших неизвестно куда. Полиции потребуется некоторое время, чтобы свести эти факты воедино, но к полуночи они уже начнут разыскивать мужчину и женщину в темно-синем «Таурусе». Так что нам скоро придется ехать.

— Как ты думаешь, он достаточно прокипятился? — спросила Джэми, глянув на кастрюлю.

— Десять минут. Если микробы еще не сдохли...

— Выключай душ.

Джэми протерла рану хирургическим тампоном и обработала «Бетадином». Антисептик они купили в «Уолмарте». На вид тампон был чистым, так что не было необходимости еще раз мучиться, поливая рану перекисью. Она быстро выдавила в рану порцию мази с антибиотиком, взяла в руки щипчики, предварительно протертые медицинским спиртом, и достала из кастрюли иголку и леску, положив их на антисептическую салфетку рядом с предварительно продезинфицированными ножницами.

— Тебе надо было стать медсестрой, — сказал Кавано.

— Ага. Всю жизнь мечтала зашивать огнестрельные ранения. Ты абсолютно уверен, что это необходимо?

— Рана должна быть закрыта, а перевязка, как ты знаешь, не помогла.

— Всегда есть возможность сделать это при помощи степлера и колючей проволоки.

— Ха-ха.

— Смейся дальше, — сказала Джэми, садясь на корточки рядом с ванной. — Как бы я ни старалась делать все это аккуратно, сейчас будет больно.

Кавано натянуто улыбнулся, сдерживая нервное напряжение.

— Со мной такое уже бывало.

— Могу себе представить.

— Правда, парень, который это сделал, был не так красив, как ты.

— Лестно слышать. Расскажи мне еще что-нибудь хорошее, пока я буду тебя штопать.

— Ты молодец.

— Ты тоже, — сказала Джэми, втыкая иглу.

2

Кавано проснулся. Его мерно покачивало. В свете фар встречной машины он разглядел, что лежит на купленном в «Уолмарте» одеяле, постеленном поверх заднего сиденья. Потом он увидел чехлы из искусственной шерсти под овчину, которыми были затянуты передние и задние сиденья. Они сделали это, чтобы скрыть пятна крови. «Новенькая машина, — подумал Кавано, — но ее путь до свалки будет коротким». Эта мысль его даже позабавила.

— Где мы? — пробормотал он.

— А, значит, мне не показалось, что ты заворочался. Мы к югу от Покипси. Ты поспал нормально?

— Да, — ответил Кавано, потихоньку садясь. Глаза слепили фары машин, едущих навстречу.

— Как плечо?

— Ноет. Я вырубился?

— Да, ты вырубился.

— А ты еще говорила, что я молодец.

— Хочешь пить? Бутылки на полу, сзади.

Кавано пригляделся, взял одну из бутылок и открыл ее.

— Есть хочешь? — спросила Джэми.

— Женщины с твоей фигурой не могут так много думать о еде.

— Тогда я не дам тебе пончиков.

— Пончиков?

— В шоколаде. Как, ты думаешь, я собираюсь вести машину всю ночь и не есть чего-нибудь такого, что не позволит мне заснуть?

— Который час?

— Около часа ночи.

— Проблем с уборкой комнаты в мотеле не возникло?

— Ни малейших. Я сделала все, как ты сказал. Испачканные кровью полотенца и одежду сложила в мусорные мешки и выбросила на стройке в Дампстере. На полотенцах нет названия мотеля, так что нас нельзя будет отследить по ним.

— Отпечатки пальцев?

— Я убрала в комнате и оставила ключ на столике вместе с чаевыми. Ты же объяснил мне.

— Устала? — спросил Кавано, глядя на периодически проезжавшие мимо машины.

— Устаю понемногу.

— Выбери момент, чтобы мы могли поменяться. Я в состоянии некоторое время вести машину.

— Сможешь?

— Я могу рулить правой рукой. Когда приедем в Нью-Джерси, найдем мотель.

— А потом?

— Когда сделаю все нужное, начну охоту на Прескотта.

3

— Боже правый, что с ней произошло? — спросил владелец магазина автомобильных красок, глядя на «Таурус».

Вопрос был риторическим. Машина была выкрашена красными и зелеными пятнами красок «Дэй-Гло».

— Чертовы подростки, — ответил Кавано, хотя все это было на его совести. — Я оставил ее на улице на полчаса. Результат налицо.

— Ее надо полностью перекрашивать.

— Еще бы. Но дилеры всегда оговаривают, что акты вандализма не подпадают под гарантийное обслуживание. Они хотели кругленькую сумму за то, чтобы ее перекрасить.

— Сколько? — заинтересованно спросил продавец.

Кавано назвал такую сумму, чтобы этот парень почувствовал себя бандитом, даже делая скидку.

— Как насчет того, чтобы сделать это на сто пятьдесят баксов дешевле? — спросил продавец.

— В любом случае меньше, чем мне пришлось бы заплатить им. Но мне надо сделать это немедленно.

— Хорошо, хорошо. В какой цвет? Темно-синий, как раньше?

— Моя жена возненавидела его с первого дня. Она сказала, что хотела серый.

4

— Сэм Мердок, — представился Кавано банковскому служащему в Филадельфии.

— Подпишитесь здесь, мистер Мердок.

Кавано поставил подпись.

Служащий сравнил подпись с образцом, занесенным в банковский компьютер, и поставил дату рядом с подписью Кавано.

— Вы давно у нас не были.

— С прошлого года. Дело плохо. Я всегда говорил, что если ты лезешь в депозит, значит, ты попал в неприятности.

Служащий сочувственно поглядел на Кавано. Он не мог не заметить царапины на лице, которые и счел видимыми проявлениями неприятностей.

— Позвольте взять ваш ключ.

Кавано дал ему ключ. Для визита в банк он надел костюм с галстуком и постриг волосы покороче, чтобы избавиться от обгорелых прядей.

— Вам понадобится комната?

— Да.

Служащий повел Кавано и Джэми вниз по лестнице, отделанной кленом, и открыл металлическую дверь. Внутри оказалась комната, в стенах которой виднелось множество небольших дверок из полированной нержавеющей стали. Он посмотрел на номер на ключе и свернул вправо.

Нагнувшись, служащий вставил ключ в скважину на дверце размером двадцать пять на тридцать сантиметров у самого пола, а потом вставил другой, из связки, которая была у него при себе, и повернул оба ключа одновременно.

Открыв дверцу, он вынул коробку и дал ее в руки Кавано.

— Комнаты рядом.

— Благодарю.

Кавано наугад выбрал вторую дверь направо и вошел внутрь вместе с Джэми. Закрыв за собой дверь, он осмотрел стены и потолок на предмет скрытых камер. Конечно, вряд ли они здесь есть, но привычка есть привычка. Кавано поставил коробку на стол и наклонился над ней. То же самое сделала и Джэми. За счет этого даже скрытая камера не смогла бы обнаружить, что находится внутри.

Под крышкой лежали два толстых свертка из оберточной бумаги и синий матерчатый мешочек, застегнутый на «молнию». Кавано положил все это в портфель, который они купили в магазине неподалеку от банка.

Джэми открыла дверь. Стараясь держать портфель в левой руке так, чтобы нельзя было понять, что рука травмирована, Кавано вернул коробку служащему. Тот положил ее в ячейку, повернул ключи и отдал Кавано один из них.

— Благодарю вас, — сказал Кавано.

5

Они вернулись в мотель, один из тех, в которых оплата наличными не была чем-то особенным. Кавано дождался, пока Джэми закроет шторы, и выложил на кровать содержимое портфеля. В первом бумажном свертке оказались пять тысяч долларов двадцатидолларовыми купюрами.

— Я вижу, у тебя есть запас на черный день, — сказала Джэми.

Во втором свертке были свидетельство о рождении, кредитка, паспорт и водительское удостоверение штата Пенсильвания на имя Сэмюэля Мердока. И на паспорте, и на удостоверении были фотографии Кавано.

— Подарок от Карен. Это было пять лет назад, — сказал Кавано. Вспомнив о Карен, он замолчал.

— Она говорила, что никогда нельзя знать точно, потребуется ли тебе стать другим человеком и когда именно. Я часто бываю на Восточном побережье, и появляться в Пенсильвании раз в год — не проблема. Берешь кредитку, делаешь несколько мелких покупок, и счет остается открытым. Опять же, продлеваешь водительское удостоверение.

— А почему именно Филадельфия?

— Удобно. На полпути из Нью-Йорка в Вашингтон. Я чаще всего работаю в этих городах.

— А куда приходят квитанции по кредитной карте?

— На абонентский ящик в частной почтовой компании здесь же, в Филадельфии.

— Откуда их пересылают на абонентский ящик в Джексон-Хоул, оформленный на имя Сэма Мердока. Ты никогда не рассказывал мне об этом.

Несмотря на боль в плече, Кавано не удержался и пожал плечами.

— Невинный секрет.

— Просто я с удовольствием узнаю о тебе что-то новое. Во «Всемирной службе защиты» знают об этом?

— Об этом никто не знает.

— А что в мешочке?

— Подарок тебе.

— Ха!

Кавано расстегнул «молнию».

Джэми взяла в руки то, что было внутри.

— Помнишь, ты в шутку сказал мне про самый лучший в мире комплимент, который мужчина всегда хочет услышать от женщины? «Милый, я так люблю, когда ты возишься с этими моторами и тащишь в дом электронику, инструмент и оружие».

У нее в руках был брат-близнец девятимиллиметрового «зиг-зауэра», лежавшего в кобуре у Кавано. Пистолет прошел такую же модернизацию — фабричный прицел был заменен на другой, с более широкой прорезью, установлена мушка с зеленой светящейся меткой для прицеливания в темноте.

Все движущиеся детали были обточены и покрыты перманентной смазкой, чтобы свести к минимуму риск заклинивания. Снаружи корпус пистолета также был обточен, чтобы острые углы не цеплялись за одежду или что-либо еще. Матовая черная эпоксидная краска обеспечивала отсутствие бликов.

Кавано следил за тем, чтобы Джэми соблюдала все меры предосторожности в обращении с оружием, которым он обучил ее. Поскольку «зиг» не имел в своей конструкции предохранителя, предосторожность не могла быть лишней. Джэми взяла пистолет в правую руку, направив ствол в сторону кровати и сняв палец со спускового крючка, и левой рукой оттянула назад затворную раму, проверяя, нет ли патрона в патроннике. Поскольку патрон там был, она сначала нажала на кнопку на боковой стороне пистолета, освободившую обойму. Обойма вывалилась, и Джэми поймала ее свободной рукой.

— Ловко, — сказал Кавано.

Положив пистолет, Джэми стала разглядывать обойму. Сквозь прорезь можно было увидеть, сколько в ней патронов.

— Вроде бы полная, но ведь пока не проверишь — не узнаешь, правильно?

— Правильно, — ответил Кавано. — Чрезвычайно затруднительная ситуация, если ты берешь в руки чужой пистолет, предполагая, что обойма полная, а потом патроны заканчиваются в самый неподходящий для этого момент.

Джэми вынула патроны один за другим.

— Восемь, — подтвердила она. Это была полная емкость двести двадцать пятой модели «зиг-зауэр». В обоймах других пистолетов калибра 9 миллиметров могло помещаться и больше патронов, но следствием этого была чересчур толстая рукоятка, которая мешала скрытному ношению оружия, не говоря уже о том, что она оказывалась велика для размера кисти среднестатистического стрелка, снижая точность стрельбы.

— Смотри, не сломай ноготь.

Джэми наградила Кавано едким взглядом и начала вставлять патроны обратно, убедившись в том, что пружина обоймы находится в исправном состоянии. Затем она взяла пистолет в руку и оттянула затвор в крайнее положение, чтобы механизм выбросил патрон из патронника. Она несколько раз передернула затвор, проверяя, насколько свободно он движется.

— Надо бы добавить немного «Брэйк-фри», — сказала Джэми, упомянув распространенную марку очищающей оружейной смазки.

— Скорее всего, — ответил Кавано. — Он пролежал в сейфе около пяти лет.

— Если семейная пара вместе чистит свое оружие, она не распадется.

Джэми вставила обойму в пистолет, передернула затвор, досылая патрон в патронник, и сняла курок со взвода. Теперь в обойме осталось семь патронов. Затем она вынула обойму и вставила туда патрон, который извлекла из патронника в начале процедуры. Пистолет был заряжен максимально возможным количеством патронов.

Казалось, Джэми решила, что все необходимые действия проведены, и Кавано забеспокоился, поскольку сделано было не все. Однако в следующую секунду она взяла в руки запасную обойму, лежавшую в специальном кармашке, и один за другим вынула из нее патроны.

— Восемь, — сказала она, вставляя патроны обратно. — Как видишь, я не только не сломала ноготь, но и не осталась без пальцев. Могу лишь предположить, что нам следует заменить обоймы. Если они пролежали несколько лет, будучи полностью заряженными, в металле пружин должна была возникнуть усталостная деформация.

— Пять с плюсом, — улыбнулся Кавано.

6

— Поехали за покупками.

— Хорошая идея, — согласилась Джэми.

— Вести будешь ты, — ответил Кавано. Плечо все еще болело.

— Куда едем?

— Хозяйственный магазин, автозапчасти и оружейный, — сказал он, показывая ей места на карте, вставленной в телефонную книгу.

— Чудесно.

В магазине снаряжения они купили гидроизоляционную ленту, молоток, отвертку, провода, выключатели, перчатки, комбинезоны, припой, винты и клеммы.

— Зачем все это нужно? — спросила Джэми.

— Чтобы соорудить хорошую мышеловку, — ответил Кавано.

В магазине автозапчастей они приобрели воздушный фильтр, противотуманные фары и четыре замшевые салфетки.

— Мы собираемся помыть машину? — спросила Джэми, глядя на салфетки. — Но ведь чем она грязнее, тем меньше выделяется среди других.

В оружейном магазине Кавано подвел ее к отделу, где были выставлены различные портупеи и ремни.

— Этот ремень выглядит вполне обыкновенным, но он достаточно жесткий, чтобы не провисать под весом пистолета. Самые крепкие ремни шьют из двух слоев кожи, лицевой стороной наружу. Размер надо выбирать так, чтобы пояс застегивался на вторую дырку. Какой тебе больше нравится?

Джэми выбрала гладкий черный ремень с серебристой квадратной пряжкой.

— Подойдет по стилю к моим сережкам с жемчугом.

— Да, а касательно прочих аксессуаров... — Кавано повернулся к бородатому продавцу. — Есть ли у вас кобура из «Кайдекса»?

Его собственная кобура была сделана именно из этого материала. «Кайдекс» не боялся воздействия воды, а прочность позволяла сделать кобуру достаточно тонкой, что облегчало скрытое ношение.

— Под какой пистолет?

— "Зиг-зауэр 225".

— Прекрасно. Вот новая модель. «Фист Инкорпорэйтед», — сказал продавец, доставая кобуру с застекленного прилавка.

Небольшая, меньше ладони в длину, кобура была окрашена в матовый черный цвет, не дающий бликов. Она не закрывалась сверху, вместо этого сбоку имелся регулировочный винт, обеспечивавший фиксацию пистолета. Такая конструкция позволяла извлечь пистолет из кобуры с максимальной быстротой.

— Они назвали ее «Дэйв Сполдинг».

Кавано не мог не знать имя одного из лучших в стране инструкторов по стрельбе из пистолета.

— Что-нибудь еще?

— Две обоймы для «зига» и набор по уходу, — сказала Джэми.

— И сто двадцать патронов «Маг-Сэйф» калибра 9 миллиметров, — добавил Кавано. Эти патроны снаряжались пулями с наконечником из эпоксидного пластика и заряженной внутрь дробью. При попадании в цель наконечник раскалывался, и дробь вылетала вперед. Кроме того, что это увеличивало поражающее воздействие, такая пуля не могла пройти навылет и ранить случайного прохожего. Как и во всяком хорошем оружейном магазине, продавец не стал задавать лишних вопросов. Например, зачем покупателю нужно столько патронов, которыми обычно не пользуются при стрельбе в тире.

— И еще десяток свинцовых грузил, — сказал Кавано, увидев на другом прилавке рыболовные снасти.

7

Вернувшись в мотель, они разложили свои многочисленные покупки перед собой.

— Я понимаю назначение оружейных аксессуаров. Но вот все остальное... — протянула Джэми.

— Ты далеко убрала ножницы, леску и иголку? — вместо ответа спросил Кавано.

— Они в наборе первой помощи. Только не говори, что швы начали расходиться.

Кавано молча снял с вешалки ее блейзер и вывернул его наизнанку. Озадаченная Джэми смотрела, как он разглядывает шов на правой стороне.

— Эй! — только и сказала она, увидев, что Кавано распарывает внутренний шов.

Он взял в руку три грузила и зашил их в шов. После этого он пришил к изнанке блейзера на уровне пояса одну из замшевых салфеток.

— Пузырей нет?

— Из тебя получился бы хороший портной.

— Я умею много чего, что повергнет тебя в удивление, — откликнулся Кавано, отдавая ей блейзер.

Джэми надела ремень с кобурой. Кавано вынул из пистолета обойму и передернул затвор, чтобы патрон вышел из патронника. Не надо никаких случайностей. Он передал пистолет Джэми, и она убрала его в кобуру. Затем она надела блейзер.

Кавано обошел вокруг нее, внимательно приглядываясь.

— Хорошо. Я бы не смог увидеть, что у тебя на поясе пистолет.

— А зачем были эти манипуляции с блейзером?

— Ты помнишь, как я учил тебя доставать пистолет?

— Мы с тобой достаточно часто тренировались.

— Тогда, я полагаю, ты сама ответишь на свой вопрос.

Джэми обреченно вздохнула.

— Хорошо, что меня сейчас не видят мои тетушки из Уэллесли.

Она откинула в сторону правый край блейзера и вынула пистолет. Поднимая его, Джэми обхватила рукоять левой рукой поверх правой, скрестив большие пальцы. Слегка согнув колени, чтобы лучше держать равновесие, она немного наклонилась вперед и прицелилась в воображаемую точку на противоположной стене спальни.

— Я в восхищении, — заявил Кавано.

— Понятно. Грузила сделали край блейзера тяжелее, и он не падает вперед, когда я его откидываю. А замшевая салфетка идеально скользит по кобуре.

— Снова пять с плюсом, — сказал Кавано, беря в руки ее ветровку и начиная производить с ней те же самые манипуляции.

— Я могу сделать это сама.

— Не надо. Этим могу заняться я, и раненое плечо не помешает. А вот тебе придется заняться другим делом.

— О чем речь? — спросила Джэми, посмотрев на Кавано с подозрением.

8

Надев комбинезон и перчатки, Джэми присела позади «Тауруса» и начала прикручивать к заднему бамперу противотуманные фары.

— Я бы с удовольствием сделал это сам, если бы не риск того, что эти чертовы швы разойдутся, — сказал Кавано.

— Я так и не поняла, зачем все это надо. Противотуманные фары ставят спереди.

— Во-первых, это не просто противотуманные фары, а стоваттные кварцевые галогеновые лампы, по четыреста восемьдесят тысяч свечей каждая. Мы проведем к ним провода и поставим выключатель на приборной доске. Потом мы выставим их так, чтобы они могли ослепить любого, едущего позади нас.

Открыв капот, Кавано вынул воздушный фильтр.

— Фабричный фильтр в полном порядке, но тот, который мы купили, производства «Кей энд Эн», обеспечивает более хорошие характеристики по всасыванию, — пояснил он и принялся возиться с клеммами и припоем, меняя коммутацию в системе впрыска. — Я позвонил в специализированный магазин в Дайтон-Бич и заказал у них процессор управления впрыском с повышенной скоростью работы, чтобы заменить штатный. Вкупе с увеличением количества воздуха, идущего в мотор, это позволит нам увеличить мощность.

— Нам понадобится что-нибудь еще?

— Надо поставить более мощные амортизаторы. Выключатель, параллельно ключу зажигания, чтобы мы могли завести мотор, даже если под рукой не окажется ключа. Но сначала тебе придется залезть в багажник.

— Что?

— Это не какая-то причуда. Просто нам надо кое-что померить.

— Заняться этим в багажнике. Звучит интригующе.

— Только не с моим плечом.

— Я не собиралась делать что-то с твоим плечом. Так зачем надо что-то мерить?

— Чтобы поставить на внутреннюю стенку багажника лист стали толщиной в полдюйма. Он не даст пулям, пробившим багажник, попасть в нас.

9

— Не двигайся.

— У тебя руки совсем холодные, — сказал Кавано.

— Прекрати ныть и расслабься. Это закончится быстрее, чем ты думаешь.

— Ты никогда со мной так не разговаривала. Вспоминаю анекдот про девочку-подростка на уроке по половому воспитанию.

— Половому воспитанию?

— Да. «Не стоит рушить себе всю жизнь ради пятнадцати минут удовольствия», — говорит учитель. «А как вам удается делать это так долго?» — спрашивает девочка-подросток.

— Не дергайся. Здесь как? — спросила Джэми.

— Ничего не чувствую.

— Вот видишь! Я поднабралась опыта.

Держа в руках стерилизованные ножницы и пинцет, она вытянула еще один стежок шва.

— На взгляд все чисто, признаков заражения нет, — сказала она, обрезая следующий узел и вытаскивая леску. — Еще один шрам в твою коллекцию.

— Шрамы украшают мужчину.

Сняв швы, Джэми стала разглядывать результаты своего труда.

— Проклятье. У меня неплохо получилось. Но рана еще не зажила окончательно, и я наложу повязку, чтобы ты вел себя поаккуратнее.

— О да, я буду очень аккуратен.

С момента пожара в бункере прошло десять дней. Предстояло сделать еще очень много, но Кавано пришлось потерпеть, чтобы дать своему телу возможность отдохнуть и выздороветь. Несмотря на то, что они перешучивались с Джэми, спасибо ей за это, настроение было скверным. Во сне, да и наяву, перед ним одна за другой вставали картины. Роберто, лежащий с проломленной головой. Чэд и Трэйси, разорванные на куски взрывом ракеты. Изуродованное лицо Дункана, в которое попало полдесятка пуль. Карен, скорчившаяся в инвалидном кресле с перекошенным от ужаса лицом. Ужаса, причина которого так и осталась неизвестной. Кавано знал одно. Во всем этом повинен Прескотт.

— Мы сделали все приготовления, какие могли. Пора воскреснуть.

10

Мускулистый афроамериканец свернул в сторону и чуть ускорил свой бег по тропинке пригородного парка Вашингтона. В шесть тридцать утра по дорожкам парка бегало достаточно людей, желавших лучше подготовить себя к напряжению рабочего дня. Воздух был еще достаточно прохладным, поэтому мужчина был одет в спортивные брюки цвета морской волны и куртку. Рядом с ним бежал другой мужчина, белый, в точно таком же костюме, но серого цвета.

Они пробежали мимо кустов и деревьев, окружавших пруд, в котором плавали утки. Когда стало очевидно, что белый мужчина бежит рядом дольше, чем это мог бы себе позволить незнакомый человек, афроамериканец посмотрел на него и чуть не встал на месте.

— Со мной случилось божественное откровение? Видение или послание от умершего? — спросил он.

Джон Разерфорд, так звали мужчину, вырос в набожной семье баптистов на Юге.

— Имеющий глаза да увидит, — ответил Кавано.

— Да, но был и Фома неверующий. Он не поверил, пока не прикоснулся к ранам Христовым.

— Не хочу тебя разочаровать, но мы не настолько близки, чтобы я позволил тебе себя ощупывать. Хотя рана у меня есть, правда, не в боку.

Бег по асфальту заставлял рану на плече болеть, хотя она уже практически зажила. Кавано старался не размахивать руками, чтобы не рисковать целостью шва.

— Я слышал, что ты пропал без вести, — сказал Разерфорд. — Вероятнее всего, погиб.

— Ох уж эти ужасные слухи. Откуда они пошли? — спросил Кавано. По лбу тек пот. Держать один темп с Разерфордом было не слишком просто.

— Мы хотели предложить вашей фирме работу. Про тебя мне сказал заместитель начальника.

Кавано кивнул. В распоряжении правительства имелся ряд служб, выполняющих операции по охране, таких, как «Секретная служба», Служба охраны дипкорпуса или Служба десантных операций, но периодически людских ресурсов этих организаций оказывалось недостаточно, и приходилось пользоваться услугами частных компаний.

— Все выглядело таким образом, что ты, Дункан и еще трое оперативников были стерты с лица земли вместе с клиентом. Разрушено одно из ваших укрытий, — продолжил Разерфорд.

— Заместитель сказал, что это за клиент и что за укрытие?

— Ни в коем случае, — ответил Разерфорд. Они сделали очередной поворот, и его дыхание уже не было таким легким. — Если бы он рассказал мне настолько много, я бы перестал доверять вашей фирме и работать с ней. Думаю, что он сказал мне все то, что сказал, лишь ради того, чтобы узнать, не слышал ли я чего-нибудь по поводу этого происшествия.

— А ты слышал? — спросил Кавано. На его куртке начали проявляться темные пятна.

— Ни звука.

Они вновь пробежали мимо пруда.

— Так что же произошло? — спросил Разерфорд.

— Ты сможешь сохранить это в тайне?

— Если бы не умел, Бюро давным-давно дало бы мне пинка под зад.

Вопрос был риторическим, а ответ — вполне ожидаемым. Если бы Кавано не знал из прошлого опыта их работы, что Разерфорд заслуживает доверия, он не рискнул бы встречаться с ним.

— Если ты не требуешь, чтобы я скрыл факты противозаконных действий или как-то повредил своей работе в Бюро, я сохраню в секрете все, что ты скажешь.

— Во-первых, слухи должны остаться правдой. Я мертв, и ты не видел меня и тем более не разговаривал со мной.

Некоторое время Разерфорд молчал. Когда они вновь выбежали на дорожку, с его подбородка капал пот.

— А что насчет Дункана и остальных?

— Вот если ты увидишь их, то это и будет настоящим видением.

— Погибли?

— Более чем.

— Как звали других оперативников?

— Чэд, Трэйси и Роберто.

— Спаси, Господь, их души. Я работал с ними. Я мог доверить свою жизнь каждому из них. А что с клиентом?

— Вот в этом-то и проблема, — ответил Кавано. В нем вскипал гнев. — Дункан, Чэд, Трэйси и Роберто погибли по его вине.

— Он повел себя беспечно и вынудил их подставиться?

— Он начал играть против нас.

Разерфорд сбавил темп, свернул с дорожки и остановился около кустов, поджидая Кавано. Они глядели друг на друга.

— Человек, которого вы защищали...

— Преднамеренно подставил нас под атаку. Проломил голову Роберто. Застрелил Дункана. Когда Чэда и Трэйси разнесло на куски, он оставил меня подыхать в горящем бункере.

Грудь Разерфорда подымалась и опускалась, он восстанавливал дыхание, одновременно пытаясь осмыслить немыслимое.

— Он работал на тех, кто напал на вас?

— Нет. Он убегал от них.

— Так зачем он...

— Мы объяснили ему, как обзавестись новыми документами, стать другим человеком и исчезнуть. Он решил, что для полной безопасности следует избавиться от нас. Одним шансом меньше, что враги найдут его.

— Такому человеку уготовано отдельное место в аду. Как его зовут?

— Дэниэл Прескотт.

— Впервые слышу.

— У него была собственная биологическая лаборатория, названная его именем.

— Не слышал о такой.

— По заданию Агентства по контролю за оборотом наркотиков он проводил исследования физиологического механизма привыкания. По его словам, в ходе исследований он открыл вещество, вызывающее привыкание, чрезвычайно простое в изготовлении.

Разерфорд озадаченно посмотрел на Кавано.

— Я постоянно работаю с Агентством и должен был бы знать об этом.

— Про разработки узнал Хесус Эскобар и попытался выкрасть Прескотта. Когда охрана Агентства не смогла обеспечить надлежащую защиту, Прескотт обратился к нам.

Разерфорд удивился еще сильнее.

— Это невозможно. Эскобара убили пару месяцев назад. Его картель распадается. Они вряд ли смогли бы вообще кого-нибудь выкрасть.

Кавано почувствовал, как земля поплыла у него под ногами.

— Должно быть, его хотел выкрасть другой картель, — сказал он, сам не веря своим словам. Происходящее показалось столь нереальным, что у него закружилась голова.

— Я бы знал об этом, — ответил Разерфорд.

— Но на сцену вышла вторая группа захвата. Они вели себя, как самый настоящий спецназ.

— Военные? А они-то каким боком в этом замешаны?

— Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить это.

11

Джэми сидела в машине. Мотор работал на холостых. Кавано начал набирать номер на панели таксофона, стоявшего рядом с принадлежащей магазину автостоянкой. Солнце клонилось к закату, и тени становились все длиннее.

На другом конце линии раздались три гудка.

— Алло? — послышался низкий голос Разерфорда.

— Это ресторан «Пекинская утка». Нам нужно подтверждение заказа на сумму сто двадцать шесть долларов, полученного с вашего телефонного номера, — сказал Кавано.

— У меня болит голова от глутамата натрия, который вы суете в вашу еду, — ответил Разерфорд. Его голос звучал так, будто его уже заранее мучит головная боль.

— А меня от него пучит, — откликнулся Кавано. Это был заранее условленный обмен фразами, означавший, что все в порядке.

— Нет никаких данных по поводу участия Прескотта или его лаборатории в исследованиях механизмов привыкания по поручению Агентства по контролю. Они обычно даже не занимаются такими вопросами. Это прерогатива Национального института питания.

Шум от машин, ездящих по стоянке, заставил Кавано плотнее прижать трубку к уху.

— Значит, мне надо искать там?

— Нет. Обратись к источнику.

— Если ты говоришь про лабораторию Прескотта, я провел целый день в библиотеке Университета имени Вашингтона. Ни в печати, ни в Интернете нет ни одного упоминания.

— Я нашел ее. Правда, нет никаких сведений о том, чем она занималась, но она находится...

Мимо проехал грузовик с неисправным глушителем.

— Что? Я не расслышал.

— Я сказал, что лаборатория находится в Бэйлис-Ридж, Вирджиния.

— А где это?

Разерфорд объяснил подробнее.

— Прости, что больше ничем не могу тебе помочь, — закончил он.

— Ты и так много сделал. Спасибо. Я пришлю тебе эту китайскую еду.

— Даже и не думай. Я не шутил по поводу глутамата и головной боли.

— Позвоню завтра. Подозреваю, что появятся другие вопросы.

— Ничего.

— На этот же номер, в это же время, — сказал Кавано и повесил трубку. Потом он тщательно стер с нее отпечатки пальцев.

— Что-нибудь узнал? — спросила Джэми.

— Да. Кое-кому приставили к голове пистолет. Убираемся отсюда, пока не примчалась куча машин с теми, кто хочет нас поймать.

12

— Мы условились о кодовых фразах, с помощью которых можно сигнализировать друг другу, все ли в порядке, — сказал Кавано. Глядя на проезжающие машины, он почувствовал, как вены набухают от охватившего его возбуждения.

Джэми напряженно слушала, не отрываясь от управления машиной.

— Эта шутка насчет китайского ресторана и глутамата натрия. В начале разговора мы произнесли все фразы правильно. Но в конце, когда я сказал Джону насчет китайской еды в подарок, он должен был ответить: «Не беспокойся. Я уже придумал, где буду обедать». Вместо этого он снова стал говорить про глутамат.

— Он дал тебе нужную информацию? — спросила Джэми, глядя в зеркало заднего вида.

— Да. Он сказал, где находится лаборатория. Могу предположить, что это ловушка.

— Его вынудили сделать это.

— Безусловно, — ответил Кавано. Его руки взмокли от пота. — Но Джон знал, что не подставит меня, поскольку смог предупредить при помощи кодовой фразы.

— Не станут ли те, кто держит его в плену...

— Убивать его? — закончил Кавано. Его дыхание участилось. — Поскольку ловушка уже подстроена, он им не нужен. Но я попытался выиграть время.

— Каким образом?

— Я сказал, что перезвоню завтра. В это же время, на этот же номер. Снова буду задавать вопросы. Кто бы там его ни удерживал, он попытается сохранить эту возможность следить за мной на тот случай, если ловушка в лаборатории не сработает, и не станет убивать Джона.

— Мне еще многому предстоит научиться у тебя, — сказала Джэми, оценивающе глядя на Кавано.

— Знаешь, нам надо поговорить об этом, — согласился Кавано, глядя на свои руки и стараясь унять дрожь.

— Мы говорим постоянно.

— Не обо всем.

— Опять начинается. Сейчас ты скажешь, что ситуация чересчур усложнилась, и мне надо вернуться в Вайоминг, где я буду в безопасности. Не надо. Все уже зашло слишком далеко. Я уже доказала, что могу помочь тебе. Я надежна, у меня правильные инстинкты, и я не разваливаюсь на части от всего происходящего. Если ты хочешь сохранить наши отношения, то ценой будет мое участие в твоих делах. Никаких секретов. Никаких разлук. Два года назад меня бы убили, если бы не ты. Я обязана тебе жизнью, и, во имя Бога, я намерена вернуть тебе долг.

— Согласен.

— Что?

— Ты ничем мне не обязана, но я согласен со всем остальным, что ты сказала. Я не прошу тебя уйти.

— А что...

— Я должен предупредить тебя.

— Предупредить?

— Я говорил тебе о том, что произошло со мной там, в подвале у Карен. Во время пожара.

Джэми озадаченно посмотрела на него, ожидая продолжения.

— Я потерял контроль над собой.

— Со всеми бывает. Тебе пришлось столкнуться с большим количеством проблем.

— Нет, — возразил Кавано. — Стресс всегда был моим естественным состоянием. Он дарил мне вкус к жизни. Но... видимо, теперь это не так, — добавил он, почувствовав, как рот его пересох.

Джэми внимательно посмотрела на него.

— Пять лет в «Дельте» и еще пять лет в «Службе защиты» я жил ощущением боя. Физические ощущения, которые большинство людей сочтут ужасными, доставляли мне удовольствие. Я с нетерпением ждал каждого нового выброса адреналина. Я любил это состояние.

Кавано продолжал говорить, стараясь держать дыхание под контролем.

— Однажды я охранял одного из руководителей «Форчун Файв Хандред». Это был самый настоящий наркоман, сидевший на кофеине и никотине. Он выкуривал в день две пачки сигарет без фильтра и выпивал четырнадцать чашек крепкого кофе, называя все это «ракетным топливом». Он говорил, что такой режим позволяет ему думать быстрее, четче и продуктивнее. Он любил то состояние, в которое его приводили кофе и сигареты. Однажды утром в Брюсселе, когда я дежурил у двери его номера-люкс, я услышал, как что-то упало и что-то разбилось. Вместе со мной работал другой защитник. Пока он следил за коридором и вызывал подмогу, я вбежал в номер. Клиент лежал на полу. При падении он опрокинул тележку с завтраком, отсюда и звон.

— Он был мертв?

Кавано почувствовал, что каждая следующая фраза вылетает у него быстрее предыдущей.

— Сначала я подумал, что да. Однако потом я увидел, что он моргает. Зрачки его глаз были расширены до невозможности. Я кинулся к телефону и вызвал врача, работавшего с нами по договору, а потом вернулся к клиенту. Беспокоиться, что его отравили, не было причин. Мы охраняли его от похищения, а не от убийства. Но надо было как-то поговорить с ним. «Вам не кажется, что вас отравили?», — спросил я. Он помотал головой. Нет. «Может, у вас сердечный приступ?» Клиент снова помотал головой, а потом сказал: «Инсульт. Тошнит. В глазах все кружится, пол будто ходуном ходит». Я нащупал у него пульс. Сто пятьдесят. Теперь я понял, что с ним произошло, и оставалось только дождаться врача, чтобы он подтвердил мою догадку.

— И что же с ним произошло?

Кавано почувствовал пульсацию в висках.

— Передозировка кофеина и никотина. Он в течение многих лет подхлестывал свое тело, и оно дошло до предела возможностей. Врач дал ему успокоительное и направил на программу детоксикации организма.

— Эта детоксикация дала результаты?

— Возможно, она спасла ему жизнь. Но результаты приступа были необратимыми. Организм установил собственный механизм защиты. Стоило этому человеку постоять рядом с курящим и сделать несколько вдохов, организм выдавал гиперреакцию, и этот человек оказывался в предобморочном состоянии. Стоило ему отхлебнуть один-два глотка кофе из чужой чашки, заметь, кофе без кофеина, в котором на самом деле всегда остается немного кофеина, и его сердце начинало стучать как отбойный молоток.

Джэми нахмурилась.

— К чему ты клонишь?

— Адреналин, — сказал Кавано и почувствовал, как ноги становятся резиновыми. — Он действует на меня прямо сейчас. До того, как я вошел в дом Карен, я радовался этому. Но теперь... — Рот Кавано пересох настолько, что он с трудом говорил. — Я должен сказать тебе это. Предупредить... То, что случилось со мной в подвале у Карен...

Следующую фразу он еле выдавил. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь скажет такое.

— Возможно, я больше никогда не смогу этим заниматься.

Джэми некоторое время молчала.

— Ты хочешь уехать в Вайоминг?

— Нет. Я... Да. Я хочу вернуться в Вайоминг, — наконец ответил Кавано.

Джэми с удивлением посмотрела на него.

— Я в замешательстве, — добавил он, удивляясь, что говорит такое о себе. — Я боюсь, что внутри меня что-то сломалось, и хочу вернуться в Джексон-Хоул, и никогда не выбираться оттуда. Но если я сдамся и спрячусь, я потеряю уважение к себе, как и уважение с твоей стороны, и со стороны любого другого человека. Как я могу уйти, если в результате погибнет Джон? Он бы не влез в это дрянное дело, если бы не я. Если его убьют...

— Мы не можем допустить этого.

— Боже правый, да. Но я не знаю, каково тебе будет рядом с человеком, который позволяет проявляться своему страху.

— Ты хочешь сказать, проявляться естественному для человека чувству?

— Я постараюсь быть таким же надежным, как ты, — закончил Кавано. Он начал глубоко дышать, чтобы сконцентрироваться на текущей задаче. — Нас никто не преследует?

— Не вижу ничего необычного, — ответила Джэми, поглядев в зеркало заднего вида.

— Поехали к тому парку, где мы с Джоном встречались сегодня утром.

— А что...

— Я звонил ему домой. У него в прошлом году умерла жена. Он живет один. Поскольку они держали его на мушке во время разговора именно там, логичнее всего, с их стороны, продолжать удерживать его дома.

13

Они оставили «Таурус» на парковке в гараже и пешком прошли через парк по тропинке. Не выходя из-под деревьев, они стали разглядывать здание с охраняемой территорией, которое было отделено от них улицей с оживленным движением.

— Шестой этаж, справа. Четвертая квартира от угла, — сказал Кавано.

— Свет горит только в одном окне, — добавила Джэми, приглядевшись.

— Это гостиная. Джон любит смотреть на парк из окна.

— Но только не ночью. Шторы задернуты.

— В окне правее света нет? Это спальня.

— Шторы тоже задернуты, но света нет. Еще есть спальни?

— Нет, — ответил Кавано, с трудом подавив в себе желание вернуться к машине и уехать подальше. — Когда умерла его жена, Джон продал дом и переехал сюда. Решил, по его словам, жить попроще. Стал самым настоящим отшельником, читающим Библию в перерывах между погонями за плохими парнями.

— Какая планировка у квартиры?

— За входной дверью — коридор, ведущий в гостиную. Когда идешь по коридору, слева арка, вход в кухню, она у него небольшая. В другой стене кухни такая же, через нее можно войти в гостиную. Как войдешь в гостиную, слева дверь в спальню.

Рассказывая о том, что ему хорошо известно, Кавано смог немного отвлечься от своих неприятных ощущений.

— Ванная? — спросила Джэми.

— Смежная со спальней, слева.

Неожиданно внимание Кавано привлекло движение за шторами.

— Как ты думаешь, сколько человек охраняют его? — спросила Джэми.

— Как минимум двое, чтобы один мог поспать, пока другой караулит.

Скорее всего, его привязали к стулу в гостиной. Тогда спальня в их распоряжении, они могут переговариваться через дверь и сменять друг друга.

— Как мы сможем достать его оттуда?

Ко входу в здание подошли мужчина и женщина. Они вошли в ярко освещенный холл. Сквозь большие, от пола до потолка, окна было видно, что они подошли к стоящему за стойкой охраннику. Он поговорил с ними, взял в руку телефон, что-то сказал в трубку, затем кивнул и нажал на кнопку. Турникет справа от него открылся, и мужчина с женщиной прошли внутрь, где виднелись двери лифтов.

— Вопрос меняется, — сказала Джэми. — Как нам пробраться внутрь?

— Согласно законодательству, у здания должен быть как минимум один аварийный выход. Можно обойти дом, найти этот выход и подобрать отмычку.

— Обращаться с которыми ты меня не учил.

— Согласен, это упущение. Но сейчас у нас нет времени устранить его. В любом случае в таком густонаселенном квартале всегда есть шанс, что нас заметят. Если мы угодим за решетку, мы не сможем помочь Джону. Давай-ка зайдем в магазин на углу и купим сигареты.

— Сигареты? О чем ты говоришь? Ты же не куришь.

— Я курил, когда начал работать в «Службе зашиты». Дункан отучил меня от этого. Помню, как он бранил меня. «Как ты можешь думать о том, чтобы кого-то защищать в тот момент, когда обе руки у тебя заняты потому, что ты прикуриваешь?»

— И теперь ты решил снова начать курить?

14

Вход в здание находился в десяти метрах от улицы. Тротуар обрамляли аккуратно подстриженные кусты. Среди них стояли полдесятка каменных скамеек, красиво дополняя убранство территории.

Кавано сел на скамейку, ближайшую к улице, и знаком показал Джэми, чтобы она присоединилась к нему. Затем он открыл пачку сигарет.

— Будешь курить?

— Что на тебя нашло?

— Попробуй, не бойся. Это поможет нам выждать, — сказал Кавано, давая ей сигарету и чиркая спичкой, стараясь при этом унять дрожь в руках.

— Я понятия не имею, как ее держать, — сказала Джэми.

— Не важно, — ответил Кавано и прикурил.

Джэми кашлянула.

— Эй, я же не говорил тебе вдыхать дым. Просто втяни его в рот и выдохни. Не так быстро.

— На вкус просто ужасно.

— Еще бы. До сих пор не пойму, как мне это могло нравиться.

Мимо них прошли две женщины, окинув их осуждающим взглядом.

— Сейчас столько мест, где курение запрещено, что вид двух людей, сидящих около дома и неуклюже пыхтящих сигаретками, — нечто абсолютно естественное, — сказал Кавано. — Это выглядит так, будто мы пришли в гости, и пришлось спуститься вниз, чтобы не провонять дымом гостиную, когда никотиновое голодание достигло предела.

Проходившие мимо мужчина и женщина понимающе кивнули им. Вероятно, им самим приходилось попадать в подобные ситуации.

— Хорошо. Теперь наше присутствие вблизи дома не вызывает подозрений. Что дальше? — спросила Джэми.

— Делай то же самое, что Прескотт. Смотри, слушай и получай информацию.

Мимо проходили люди. Они говорили о высокомерных богачах, открывшихся ресторанах, дешевых билетах на Багамы и женщинах, позволяющих себе флиртовать с чужими мужьями.

Прошло пять минут.

— Черт, как быстро мы с ними управились. Придется прикурить снова, — сказал Кавано.

— Если у меня на пальцах будут желтые пятна... — начала Джэми.

Кавано чиркнул спичкой, делая вид, что не замечает двух машин такси, остановившихся у бордюра. Из каждой машины вышло по четыре человека, весьма хорошо одетых. Прикурив, он сделал вид, что любуется ночным небом, не обращая внимания на восьмерых людей, быстрым шагом идущих мимо него.

— Сколько времени? — требовательным тоном спросила женщина. — Почти десять? Слава богу, успели. Сэнди сказала, что они с Тэдом вернутся из кино в десять пятнадцать.

— И каким образом она собирается это сделать? — спросил мужчина.

— Сделает вид, что ей нездоровится, и они не пойдут ужинать. Умница, правда? Ее сестра нас впустит. Представляешь, какое лицо будет у Тэда, когда мы завалимся к ним и закричим «Сюрприз!»?

Они вошли в холл и начали, перебивая друг друга, разговаривать с охранником. Тот позвонил, кивнул им и впустил их внутрь.

— Бедный Тэд, — сказала Джэми, выпустив изо рта клуб дыма.

Кавано смотрел сквозь окна на индикатор лифта, в котором отправилась вошедшая в дом компания. Цифры мигали одна за другой. На таком расстоянии рассмотреть их было невозможно, но можно было сосчитать, сколько раз мигнул индикатор. Семнадцать раз. На восемнадцатый индикатор загорелся и больше не мигал. «Плюс один на первый этаж, значит, девятнадцатый», — подумал Кавано.

Стряхивая пепел с сигареты, он увидел, как на стоянке у дома притормозила машина с фирменным знаком «Домино Пицца». Из нее вышел долговязый водитель в очках со стопкой коробок с пиццей в теплоизоляционной обертке.

— Посмотрим, куда он понесет пиццу, — сказал Кавано.

Когда водитель проходил мимо них, он встал и обратился к нему, извиняюще улыбнувшись:

— Привет. Мы спустились покурить и думали встретить вас здесь. Квартира шесть двадцать восемь.

Это был номер квартиры Джона.

— Извините, это заказ в другую квартиру.

— Весь? — спросил Кавано, глядя на стопку коробок. — Наверное, на ту вечеринку, что на седьмом этаже. От них столько шума. Мы спустились еще и поэтому.

— Нет. Это заказ в... — водитель посмотрел сквозь очки на ярлык, прикрепленный к коробкам, — девятнадцать одиннадцать.

— Повезло им, — вздохнула Джэми. — Придется подождать и выкурить еще по сигарете.

— Вряд ли придется ждать долго, — проронил водитель.

— Извините за беспокойство, — сказал Кавано.

— Нет проблем, — ответил водитель. Держа коробки, он подошел к стеклянным дверям и подождал, пока кто-то вышел и открыл ему дверь.

Джэми затушила сигарету.

— Зачем все это? Ты действительно думал, что эту пиццу несут в квартиру Джона?

— Не в этот раз, да. Но вскоре туда обязательно что-нибудь принесут. Пиццу, еду из китайского ресторанчика или что-нибудь еще.

— Ты так уверен в этом?

— Конечно. Я видел достаточно охранников, раз за разом совершающих одну и ту же ошибку. Круглосуточная охрана — скучное занятие. Если охранники не слишком дисциплинированны, они постоянно думают о еде. Конечно, они могут забраться в холодильник и найти, что себе приготовить, однако большинство их не слишком искусно в таких делах.

«Кроме Чэда, который мог самое простое блюдо сделать деликатесом», — с горечью подумал Кавано.

— Они начнут размышлять по поводу пиццы, блинчиков или цыплят по-китайски. Если это те люди, которые пытались поймать Прескотта на складе, они не слишком хорошо подготовлены. Следовательно, они поддадутся своим желаниям и закажут еду с доставкой.

— Этого можно ждать часами.

— Если это произойдет, то скорее раньше, чем позже. Я звонил Джону меньше, чем час назад. До этого они были слишком заняты, чтобы думать о еде. Сейчас они уверены, что все идет по плану.

— Не вызовет ли наше пребывание здесь ненужного любопытства у охранника?

— Он нас не видит.

— Почему?

— Последний раз, когда я был здесь, я заметил, что холл освещен намного ярче, чем тротуар. Свет отражается от окон, и охранник не видит, что происходит на улице.

— А как насчет вот этой камеры над дверью?

— Ты ее заметила? Она направлена на пространство перед дверью, а не в сторону улицы. Когда мы вытащим Джона отсюда, я посоветую ему перебраться в дом с более надежной охраной.

— Это уловка, которую ты используешь при общении с клиентом?

— Уловка?

— "Когда мы вытащим Джона отсюда". Ты говоришь о будущем с утвердительной интонацией, убеждая меня, что все будет хорошо. Очень успокаивает.

На стоянке остановилась еще одна машина, теперь с эмблемой «Пицца Хат».

— Моя очередь играть, — сказала Джэми. Она явно радовалась возможности что-то сделать, чтобы снять нервное напряжение.

Когда водитель вытащил из машины коробки с пиццей, она подошла к нему, в нетерпении потирая руки.

— Привет. Мы решили спуститься вниз, покурить и избавить тебя от необходимости подниматься. Квартира шесть двадцать восемь. Мы проголодались.

Усыпанному юношескими прыщами подростку тоже явно чего-то хотелось, только не еды. Увидев рядом с собой привлекательную женщину, он чуть не выронил коробки.

— Угу. Щас гляну, — сказал он, разглядывая наклейку на упаковке. — Ага. Шесть двадцать восемь.

— Прекрасно.

— Две средних? Одна де-люкс, другая — с пепперони и оливками?

— Точно. Пахнут очень вкусно. Сколько я тебе должна?

Джэми расплатилась, не забыв добавить чаевые.

— Еще увидимся.

— Да, мадам, — проронил мальчик, покраснев. — Спасибо.

Когда он шел к машине, вид у него был явно смущенный.

— Две средние пиццы. Вполне достаточно для двух здоровых охранников, — сказала Джэми.

— Я так и думал. Если только это не один охранник, который оказался столь любезен к тому, кого он охраняет. В чем я сильно сомневаюсь, — ответил Кавано.

— Если они заказали еду, значит, они чувствуют себя в безопасности, правильно?

— Правильно. Они думают, что никто не знает о ситуации, в которую попал Джон.

— Что теперь?

— Мы пойдем в парк, найдем какого-нибудь бездомного, который спит в кустах, и отдадим ему эти пиццы. Нам понадобятся только коробки.

Джэми озадаченно посмотрела на него.

— Мне нужно оторвать верх от одной коробки и низ от другой, чтобы вложить внутрь бронежилет, — пояснил Кавано.

15

Охранник посмотрел на Джэми, которая открыла дверь и придержала ее, пока Кавано входил внутрь, держа в руках коробки из-под пиццы. Кавано на мгновение остановился, подождав, пока глаза приспособятся к яркому свету в холле.

— Привет. Мы вместе с той компанией, которая отправилась в девятнадцать одиннадцать к Тэду, чтобы сделать ему сюрприз.

— К ним уже унесли целую стопку коробок с пиццей минут двадцать назад, — сказал охранник, сурово глядя на него.

— Я так и знала, что надо было взять жареные ребрышки, картофель-фри и салат, — фыркнула Джэми.

— Ты действительно слишком много думаешь о еде, — парировал Кавано, стараясь сделать вид, что шутит, и перебороть тяжесть в груди.

— Скажите им, чтобы так не шумели, — проворчал охранник. — Нам не нужны жалобы от их соседей.

— Больше ни звука, — заверил его Кавано.

Охранник нажал на кнопку, и турникет справа от него с жужжанием открылся.

— Благодарю вас, — сказал Кавано.

Они подошли к лифтам. Джэми нажала кнопку. Через несколько секунд, тянувшихся бесконечно долго, раздался звон сигнала, и двери одного из лифтов открылись.

«Ненавижу лифты», — в очередной раз подумал Кавано, входя внутрь.

— Нет, — тихо сказал он, когда Джэми протянула руку к кнопке с номером шесть.

— В чем дело?

— Охранник будет смотреть на индикатор лифта, чтобы убедиться в том, что мы отправились именно туда, куда и сказали.

— Оп-ля, — проронила Джэми, нажимая кнопку девятнадцать.

Двери лифта закрылись.

Кавано почувствовал, как ноги налились тяжестью, когда лифт начал подниматься. Мигали оранжевые цифры на панели. Один, два, три. До девятнадцатого еще долго. Он повторил все инструкции, которые выдал Джэми перед тем, как войти в дом.

— Ты уверен, что они откроют дверь? — спросила Джэми.

— Если бы пришел прыщавый мальчишка, они бы открыли дверь, не снимая цепочки, сунули деньги через приоткрытую дверь и сказали ему, чтобы он повернул коробки боком и просунул их внутрь. Но когда они посмотрят на тебя в глазок, они откроют дверь настежь. Расстегни блузку.

— Извини, что?

— Три верхние пуговицы.

— Что ты себе вообразил? — улыбнулась Джэми, расстегивая пуговицы.

"Хорошо, — мысленно похвалил ее Кавано. — Продолжай шутить. Это значит, что ты не теряешь контроль над собой.

А я? Я себя контролирую?"

Дзинь. Двери открылись. Его дыхание участилось. Он вышел на бежевый ковер, выглядевший абсолютно новым. Пахло свежей краской. Ярко освещенный коридор с белыми стенами. Никого.

Оглядевшись, они увидели справа от себя дверь с надписью «Лестница». Открыв ее, они вошли в бетонную лестничную шахту. В ней было сыро, а освещение казалось еще более ярким, чем в коридоре. Пока Джэми закрывала дверь, Кавано осмотрелся, ища скрытые камеры видеонаблюдения. Ни одной. Они прислушались. Ни звука. Шаги отдались гулким эхом, когда они стали быстро спускаться вниз, на шестой этаж.

Дойдя до двери, они остановились.

— Ты сможешь сделать все, как я сказал? — тихо спросил Кавано. — Я буду рядом. Просто сделай все в точности так, как мы договорились.

Джэми задумалась.

— Еще не поздно уйти отсюда, — напомнил он.

— Конечно. Но я не смогу заставить себя повторить все это.

— Возможно, тебе вообще не следовало в это ввязываться.

— Ты смог бы спасти Джона без моей помощи?

Кавано промолчал.

— Тогда давай сюда коробки, — потребовала Джэми. Зрачки ее глаз расширились.

Кавано отдал ей коробки, потяжелевшие от вставленного внутрь бронежилета. Джэми прижала их к себе под грудью так, что блузка разошлась еще сильнее.

— Они решат, что умерли и попали в рай, — сказал Кавано. — Перед тем как постучать в дверь, закрой глаза на пару секунд. Зрачки немного уменьшатся и не будут выдавать нервного напряжения. Если услышишь, что включен телевизор, значит, они совсем беспечны. Хорошие сторожевые псы никогда не позволят себе такого. Они поддерживают тишину, чтобы слышать все звуки за дверью.

Джэми сделала глубокий вдох и наклонилась к двери.

— Открывай.

На шестом этаже на полу лежал точно такой же бежевый ковер, как на девятнадцатом. Свежевыкрашенные белые стены. Кавано напряженно шел вслед за Джэми. Как он и предполагал, после десяти вечера в коридоре не было ни души.

«Еще не поздно повернуть назад, — повторял он про себя. — Конечно. Но если я поверну назад, у меня может не оказаться еще одного шанса спасти Джона».

Квартира 628 была справа по коридору. Прижавшись к стене рядом с дверью, Кавано услышал приглушенные звуки взрывов, выстрелов, сирен и ритмичную музыку. Боевик по телевизору. Он ободряюще посмотрел на Джэми и достал из кобуры пистолет.

Джэми встала перед дверью напротив глазка и на пару секунд закрыла глаза. Когда она открыла их, зрачки приняли нормальный размер. Никто не смог бы догадаться, что она находится в состоянии нервного напряжения.

Однако этого нельзя было сказать о Кавано. В последний момент он подумал, что не имел права впутывать ее во все эти приключения. Он жестом показал ей, что надо уходить.

Джэми проигнорировала его жест и постучала в дверь.

Кавано сделал еще более резкий жест.

Не обращая на это внимания, Джэми постучала еще раз. Звук телевизора за стеной затих.

Началось, — подумал Кавано. Он удивился, насколько хорошо Джэми удалось придать своему лицу скучающее выражение. Коробки с пиццей подпирали ее грудь, делая ее еще привлекательнее.

Раздался громкий скрежет открываемого замка. Кавано прижался к стене, стоя так, чтобы его нельзя было увидеть изнутри.

Как он и ожидал, те, кто были за дверью, не сняли цепочку.

— Вы заказывали две пиццы среднего размера? — спросила Джэми, глядя на ярлычок, приклеенный к коробке. — Одна де-люкс, вторая — пепперони с оливками.

— Их обычно приносил мальчик, — откликнулся мужской голос с европейским акцентом.

— И то правда, — ответила Джэми. — Я и мой муж держим эту лавочку. А сегодня вечером все трое мальчишек куда-то запропастились. Хорошо, что я смогла прийти вместо них.

— Сколько? — спросил мужчина, кашлянув.

Джэми приподняла коробки, упершиеся в грудь, и наклонилась, чтобы прочесть ценник.

— Секунду, — сказал мужчина, закрывая дверь.

В то же мгновение Кавано ринулся к двери и присел между дверью и Джэми так, чтобы его не было видно через глазок. Он услышал скрип снимаемой цепочки.

Когда дверь открылась, Кавано бросился на охранника. Джэми, как и было задумано, подняла коробки вверх, чтобы бронежилет внутри них защищал ее. Перед ними оказался все тот же бритоголовый мужчина, которого Кавано вышвырнул из черного автомобиля у дверей торгового центра почти две недели назад. Открыв рот от изумления, он попытался вытащить пистолет, но Кавано резко ударил его дулом своего «зига» по голове, и бритоголовый упал навзничь, придавив руку с пистолетом к полу собственным телом. Кавано перескочил через него и вбежал в гостиную, переводя пистолет влево, в сторону телевизора.

Бородатый мужчина лет сорока, казалось, прирос к стулу, не зная, куда смотреть — на пистолет Кавано или на Джэми, наставившую на него пистолет через проем, ведущий из кухни. Его собственный пистолет лежал на кофейном столике перед ним.

Разерфорд сидел на стуле в дальнем левом углу комнаты. Он был привязан к стулу, во рту торчал кляп. Пятна крови на его лице ярко выделялись на фоне черной кожи. Разерфорд удивленно уставился на Кавано, но у того не было времени, чтобы обращать на это внимание.

Кавано схватил со стола пистолет противника, на ходу ударив его рукояткой по голове. После этого он прижался к стене, смежной со спальней. Направив оружие в ту часть спальни, которая просматривалась с его стороны, Кавано резко перескочил к другой стороне дверного проема, одновременно переводя прицел в другой угол комнаты. Не заметив ничего подозрительного, он ворвался в спальню, задвинул дверь в ванную тумбочкой и заглянул под кровать. После этого он открыл дверь в ванную и убедился в том, что там тоже никто не скрывается.

Вернувшись в гостиную, он посмотрел на бородатого мужчину. Тот лежал на полу и стонал.

Кавано добежал до входной двери, закрыл ее на замок и наставил пистолет на бритоголового, который продолжал лежать на полу. Обыскав противника, Кавано забрал пистолет, заткнутый за ремень на спине, и этим же ремнем связал ему руки за спиной.

Ту же процедуру он проделал с бородатым. Проверив, нет ли кого в туалете у двери, Кавано подбежал к Разерфорду и вынул у него кляп изо рта.

— Мы взяли всех?

— Да.

Кавано начал развязывать веревки, которыми были опутаны лодыжки и запястья Разерфорда, разглядывая синяки и рассечения на его лице.

— Тебе сильно досталось?

— Вышибли зуб, — ответил Разерфорд, показывая на распухшую щеку. — Может, и несколько ребер сломали, — добавил он. Сделав глубокий вдох, он вздрогнул.

Кавано заметил на углу столика коробку с салфетками. Схватив сразу несколько, он дал их Разерфорду.

— Хорошенько прокашляйся и плюнь.

— Боже всемогущий, больновато, — пробурчал Разерфорд, сделав требуемое.

Кавано осмотрел салфетки.

— Крови нет. Ложись на софу, — сказал он, помогая Разерфорду улечься. Потом он аккуратно надавил ему ладонью сначала на грудь, потом на живот. — Вроде бы никаких опухолей нет. У тебя ничего не болит, что выглядело бы подозрительно?

— Прошло уже достаточно времени. Если бы они повредили что-то внутри, я бы уже вырубился, — ответил Разерфорд, растирая онемевшие запястья.

— Где у тебя аптечка?

— В ванной, под раковиной.

Когда Кавано вернулся из ванной, держа в руках комплект первой помогли и намыленную тряпку, Разерфорд пытался сесть.

— Ты не представил мне своего друга.

— Это Дженнифер. Дженнифер, это Джон.

Джэми никак не отреагировала на то, что ее представили под вымышленным именем.

— Рад познакомиться. Очень рад, что остался в живых, иначе бы такой возможности не представилось, — сказал Разерфорд.

Кавано открыл аптечку и озадаченно уставился на три шприца, лежавших среди всевозможных бинтов и мазей. Он взял их в руки и вдруг понял, откуда они здесь взялись.

— Осталось от жены?

Кавано знал, что покойная супруга Джона страдала диабетом, и ей приходилось ежедневно делать себе уколы инсулина. По иронии судьбы, она не умерла от своей болезни, а погибла в автомобильной катастрофе.

— Много из тех вещей, что остались у меня после смерти Деборы, я отнес в церковь. Еще больше выбросил. Старая обувь и одежда, то, что уже не стоило хранить. Оставил несколько ее любимых платьев, она была очень привязана к ним. Расстаться со всем остальным было просто, но эти шприцы почему-то заставляют меня вспоминать о ней с особой нежностью. Рука не поднялась их выбросить.

Кавано положил шприцы обратно в аптечку и начал вытирать кровь с лица Разерфорда.

— Значит, ты заметил мою вторую фразу насчет глутамата и понял, что что-то не так?

— У тебя это хорошо получилось.

— Я скорее заставил бы их убить меня, чем позволил бы им заманить тебя в ловушку.

— Знаю.

— Те, кого я спрашивал про Прескотта и его лабораторию, в один голос заявили, что ничего не знают об этом, — хрипло проговорил Разерфорд. Его горло пересохло от многих часов, проведенных с кляпом во рту.

— Я принесу вам воды, — сказала Джэми.

Вернувшись, она дала ему воды. Разерфорд сделал несколько больших глотков. Засохшая кровь на губах размокла и струйкой потекла вниз.

— Потом я начал рыться в нашей компьютерной базе данных, — продолжал Разерфорд, сделав еще один глоток. — Безрезультатно.

— Так как же...

— У этих парней наверняка есть информатор в ФБР. А может быть, они взломали нашу компьютерную систему и следили за всей информацией, касающейся Прескотта или того, кто возьмется таковую разыскивать. Когда я вышел из офиса и пошел к своей машине, чтобы ехать домой, они уже поджидали меня.

Разерфорд ощупал челюсть там, где был выбит зуб, и вздрогнул.

— Кто-то, стоявший у соседнего ряда машин, окликнул меня по имени. Я обернулся. В этот момент рядом остановился фургон, отгородив меня от выхода, и трое парней втащили меня внутрь.

— Один человек, который позвал тебя. Трое, которые втаскивали тебя в машину. Водитель грузовика. Всего пять человек, так? — спросил Кавано.

— Нет, — ответил Разерфорд, сделав еще один глоток. — Есть шестой. Главный среди них. Он назвался Клайном.

— Я узнал парней, что охраняли тебя. Они были в числе первой группы, пытавшейся захватить Прескотта на складе.

Разерфорд нахмурился, глядя через плечо Кавано.

— Дженнифер, вам, кажется, нездоровится.

Кавано обернулся.

— Лучше сядь. Ты побледнела.

— По-моему, мне сейчас лучше встать на колени, — сказала Джэми и пересекла спальню, направляясь в ванную.

Судя по донесшимся оттуда приглушенным звукам, ее желудок решил освободиться от еды.

— Она первый раз на задании? — спросил Разерфорд.

— Да.

— Для первого раза хорошо.

Кавано кивнул.

Когда Джэми вернулась из ванной, он обнял ее.

— Я не подвела тебя, — сказала Джэми.

— Ты не подвела меня, — подтвердил Кавано. «А я не подвел тебя», — подумал он.

* * *

Бородатый продолжал стонать, лежа на полу. Джэми перешагнула через него и опустилась в кресло напротив Разерфорда.

— Не обращайте внимания. Продолжайте ваш разговор, а я пока попытаюсь убедить себя, что все еще жива.

Руки Кавано не дрожали точно до тех пор, пока им надо было действовать. Теперь же ему пришлось сконцентрироваться, чтобы унять дрожь.

— Хорошо. Так что же произошло потом?

— После того, как эти ребята как следует обработали меня, чтобы я понял серьезность их намерений, они приставили пистолет к моей голове и поставили перед выбором — либо я говорю, зачем мне была нужна информация о Прескотте, либо умру, — сказал Разерфорд, прижимая мокрую салфетку к разбитой щеке. — Я объяснил, что информация о Прескотте была нужна не мне, а моему другу. Следующий их вопрос был столь же бесхитростен — либо я говорю, что это за друг, либо умру. Я не назвал твоего имени, просто сказал, что ты — один из охранников Прескотта.

Кавано кивнул.

— Это их чрезвычайно заинтересовало. Им не терпелось поскорее добраться до тебя.

— Естественно. Они предполагали, что я могу знать, куда исчез Прескотт.

— Я объяснил им, что ты тоже хочешь найти Прескотта и знаешь о его местонахождении не больше, чем они.

— Но они не поверили.

— Нисколько. Они снова приставили пистолет к моей голове и приказали сказать тебе, что лаборатория Прескотта находится в некоем Бэйлис-Ридж в Вирджинии.

— И сейчас четверо, в том числе этот Клайн, поспешили туда и поджидают меня?

— Они уехали практически сразу по окончании нашего разговора.

— Если мы там не появимся, они решат, что что-то пошло не так, и вернутся сюда, чтобы дождаться обещанного звонка, — сказала Джэми, наклонившись вперед.

— Да. Они попытаются устроить еще одну ловушку, — согласился Кавано.

Разерфорд потянулся к телефону.

— Эй, ты что делаешь? — крикнул Кавано, хватая его за руку.

— Вызываю помощь.

— Нет.

— Но ФБР может...

— Мы не знаем, кто еще в этом замешан.

Разерфорд задумался.

— Ты сам сказал, что у Клайна должен быть информатор в ФБР. Предположим, Клайн узнает, что мы поджидаем его. Да он сюда близко не подойдет, — заверил Кавано.

16

Зажужжал сигнал домофона. Кавано подождал пару секунд и взял трубку.

— Да?

— К вам мистер Клайн и еще один джентльмен, — голос охранника отдавался металлическим звоном.

— Впустите их, — ответил Кавано, снимая палеи с кнопки и направляясь в гостиную.

— Двое, — констатировал Разерфорд. — Еще двое остались в Бэйлис-Ридж на тот случай, если ты там все-таки появишься.

— Первый час, — сказала Джэми, глядя на часы. — Раньше, чем вы ожидали.

— Просидев в засаде всю ночь, Клайн должен был сильно забеспокоиться, почему же это я не сделал того, что должен был сделать. Он решил снова поговорить по душам с Джоном. Мы готовы к приему гостей? — спросил Кавано, обращаясь к бритоголовому и бородатому. Те сидели на стульях, привязанные к ним. Им потребовался час на то, чтобы прийти в себя после полученных от Кавано ударов. Настойчивый допрос не дал никаких результатов. Это были наемники, не имевшие ни малейшего понятия, зачем Прескотт понадобился их нанимателям.

Мобильный телефон бритоголового звонил дважды. Клайн справлялся о положении дел, явно находясь не в лучшем расположении духа. Кавано отрепетировал с пленниками варианты ответов, ясно дав им понять, что произойдет в случае неверного поведения. Приставив пистолет к виску бритоголового, он внимательно следил за выражением его глаз в процессе разговора. Если бы пленник предпринял хоть какую-нибудь попытку предупредить Клайна об опасности, Кавано быстро показал бы ему, насколько он недоволен.

Сейчас он надел на бритоголового бейсболку, чтобы скрыть след от нанесенного удара.

— Я тебя спрашиваю, — повторил Кавано, постучав пальцем по бейсболке, — ты готов к приему гостей?

Бритоголовый вздрогнул и тут же кивнул.

— Увидимся через пару минут, — сказала Джэми, выходя за дверь. Они действовали согласно заранее разработанному плану.

Разерфорд закрыл дверь на замок.

Кавано нервничал. Он представил себе, как Джэми идет по коридору, открывает дверь на лестницу, находящуюся рядом с лифтами, закрывает ее и встает за нею. Когда Джэми услышит сигнал лифта, приехавшего на этаж, она должна досчитать до двадцати. За это время приехавшие на лифте дойдут до двери Разерфорда. Затем она откроет дверь и выйдет в коридор, копаясь в сумочке. Со стороны это будет выглядеть так, будто она ищет ключ от квартиры, не обращая внимания на двух мужчин, стоящих у двери квартиры Разерфорда. Они, естественно, заметят ее, но вряд ли в чем-то заподозрят — в конце концов, ведь это они устраивают ловушку, а не их ловят. К тому же события, которые начнутся после того, как дверь откроется, также отвлекут их. Когда Джэми выходила из квартиры, у нее был вполне уверенный вид. У нее и Кавано было достаточно времени для отработки сценариев развития событий по технике визуализации. Кавано научил ее этому способу подготовки к предстоящим действиям. Отыграть в уме возможные варианты событий и свои реакции, чтобы быть готовым ко всему. Чтобы меньше беспокоиться, она надела под куртку бронежилет. Из-за этого одежда сидела на ней в обтяжку, создавая впечатление избыточного веса, однако в данной ситуации Джэми в последнюю очередь думала о своем внешнем виде.

— О'кей. Встречай гостей как положено, — предупредил Кавано бритоголового, наводя на него пистолет.

Разерфорд заранее развязал тому руки и ноги. Теперь он отвязал его от стула.

— Не забывай, что ты первый на линии огня, — добавил Кавано, подойдя к пленнику. Пройдя вместе с ним в сторону двери, он остановился. Пленник дошел до входной двери и тоже остановился.

— Теперь тебе надо сделать все от тебя зависящее, чтобы у нас не возникло повода застрелить тебя, — сказал ему Кавано.

Разерфорд занял свою позицию на кухне и достал пистолет.

Кавано ждал. Он почувствовал, как по бокам стекает пот.

Пятнадцать секунд. Тридцать. Пятьдесят. Кавано вспомнил, насколько медленно поднимался лифт, когда они были в нем. Нет ничего странного в том, что пришедшие еще не стучат в дверь, убеждал он себя. Терпение. Все должно пройти...

Два удара. Пауза. Еще два. Как сказал Джон, это условленный сигнал, о котором договаривались противники. Снаружи все в порядке, и можно открывать дверь.

Сделав разрешающий жест, Кавано почувствовал спазм в желудке.

Согласно разработанному ими плану, он шагнул назад, в гостиную, так, чтобы его не было видно из входной двери. Бритоголовый знал, что сидящий на кухне Разерфорд продолжает держать его на мушке. Он открыл дверь со словами: «Он не звонил», развернулся и пошел в гостиную, в зону обстрела Кавано. Разерфорд укрылся за холодильником. Он должен был выйти из укрытия тогда, когда они пойдут по коридору, и наставить на них пистолет, стоя в арке, ведущей из кухни в коридор. Первый идущий должен заметить Кавано в тот же момент, когда второй увидит Разерфорда. В этот миг Джэми должна войти во входную дверь, вынуть пистолет и сказать им: «В гостиную!» Так все и произошло.

Оказавшись под прицелом с трех сторон, вошедшие не имели никаких шансов достать пистолеты, которые были у них в кобурах под куртками, и им пришлось повиноваться.

— На пол! Руки за голову! — скомандовал Разерфорд.

— Немедленно, — добавил Кавано.

Бритоголовый выполнил приказ, тут же опустившись на ковер лицом вниз. Двое других замешкались лишь на мгновение и сделали то же самое.

Джэми закрыла входную дверь на замок.

— В коридоре кто-нибудь был? — спросил Кавано, держа на прицеле лежащих на полу. — Никто не видел у тебя пистолет?

— Когда я входила, два человека вышли из лифта. Пистолет был закрыт от них сумочкой, и они не могли его видеть.

Кавано вздохнул с облегчением. Джон уверял его, что большинство жильцов днем обычно находятся на работе, и в дневное время вряд ли кто-нибудь окажется в коридоре. Однако те двое, что вышли из лифта, нарушили это правило и имели шанс помешать выполнению их плана.

— Здорово, — проронил первый вошедший, глядя на них с пола. Это был жилистый мужчина среднего роста с тонкими чертами лица и по-военному короткой прической.

Кавано вспомнил, где он слышал этот жесткий голос.

— Мы уже однажды беседовали. По телефону, который я отобрал у этого парня, — сказал Кавано, показывая на бритоголового. — Когда я выкинул его из машины у входа в торговый центр.

— Ты сразу понял, что в телефоне радиомаяк, — откликнулся лежащий. В его речи слышался европейский акцент, как и у бритоголового. — Мы четыре часа ехали за ним, пока не сообразили, что ты зашвырнул его в кузов мусоровоза.

— Да у тебя просто нет чувства юмора.

Неожиданно пришедшая в голову мысль ошеломила Кавано.

— Вы четыре часа ехали за мусоровозом? Зачем? Ведь вы знали, что мы уже улетели на вертолете.

— Какой вертолет? Не понимаю, о чем речь.

Изумление в голосе говорившего было неподдельным. Кавано понял, что его подозрения насчет того, что на складе и в бункере за Прескоттом охотились совершенно разные люди, были небеспочвенными.

Кавано и Джэми продолжали держать вошедших на прицеле, пока Разерфорд связывал их по рукам и ногам.

Ощупав свободно сидящий на втором пленнике пуловер, Кавано вынул из-под него «беретту» калибра 9 мм. Под кожаной курткой первого оказался «браунинг хай-пауэр» того же калибра. В кармане его брюк Кавано нашел складной нож, прицепленный на клипсе. Такой способ ношения, когда снаружи оставалась только клипса ножа, позволял владельцу схватиться за нее и одним движением достать оружие. Зубчатая секция на обухе лезвия давала возможность привести нож в боевое положение большим пальцем, одновременно с извлечением из кармана. В раскрытом положении нож был сантиметров двадцать в длину.

В свое время нож сочли неподходящим оружием и даже шутили: «Дурачок, пошел с ножом на пистолет». Однако в 90-х вышел учебный видеофильм «Оборона против заточенного оружия». Сотрудники органов правопорядка и охранных служб воочию увидели, что человек, вооруженный ножом, способен преодолеть дистанцию порядка шести метров и нанести смертельный удар прежде, чем обороняющийся с пистолетом в кобуре преодолеет свое замешательство, вынет пистолет и выстрелит. В настоящее время многие оперативники считали, что нож представляет собой хорошее вспомогательное оружие в дополнение к пистолету, и имели при себе до трех различных ножей. В руках у Кавано был боевой нож с черным антибликовым покрытием лезвия. Такие изготавливает фирма одного из известнейших инструкторов по самообороне, Эрнста Эмерсона. Марка ножа, CQC-7, расшифровывалась как «close-quarter combat», «ближний бой». Рукоятка из эпоксидного пластика с сетчатой насечкой не позволяла ножу выскользнуть из руки в том случае, если на ней оказывалась какая-либо жидкость — вода, пот или кровь. Стальное лезвие с зубчатой заточкой было твердым и острым настолько, что им можно было пробить дверь автомобиля.

— Здорово, — повторил Кавано. Закрыв нож, он прицепил его к карману брюк и сел на пол рядом с пленником, скрестив ноги. — Ты называл себя Клайном?

— Обычное имя, не хуже других.

— Расскажи мне про Прескотта.

Клайн не ответил.

— Я расскажу тебе то, что я знаю о нем. Если захочешь что-то добавить, я всегда тебя выслушаю.

Кавано рассказал обо всем, что произошло после того, как он забрал машину у бритоголового: про то, как попали они в бункер, про инструктаж, который они устроили Прескотту, пожар, атаку с вертолетов и пожар в доме Карен.

— Теперь ты понимаешь, что я хочу поймать его не меньше, чем ты. Может, и больше. Если мы будем сотрудничать, это пойдет нам на пользу.

— Но у нас взаимоисключающие цели.

— Я думаю, мы можем уладить существующие разногласия, — сказал Кавано, оценивающе глядя на Клайна. — Я полагаю, что у тебя затекли руки. Могу несколько облегчить твое положение.

Клайн нахмурился, не понимая, что происходит. Кавано принес с кухни кресло и поставил Клайна на ноги, а затем открыл нож.

— Сейчас я разрежу веревки у тебя на руках. Но если ты попытаешься что-нибудь сделать, мой друг, — сказал Кавано, показывая на Разерфорда, — которого твои люди изрядно избили вчера, что, естественно, не прибавляет ему хорошего настроения, пристрелит тебя на месте.

Разерфорд пошел на кухню и вернулся, надевая на ствол пистолета пустую пластиковую бутылку из-под газированной воды. Она могла послужить в качестве глушителя.

— Я хочу компенсацию за выбитый зуб, — сказал Разерфорд.

Это была заранее спланированная тактика, которая принесла свои результаты. Увидев импровизированный глушитель, Клайн прищурился.

— Но зачем доводить дело до таких неприятностей? — продолжал Кавано. — Мы можем хорошо побеседовать. Мы же хотим сотрудничать.

Кавано зашел Клайну за спину и разрезал веревку на его запястьях.

— Сядь.

Клайн повиновался.

Кавано привязал его руки к подлокотникам.

— Удобно? Хорошо. Я уверен, что у нас будет куда больше шансов найти Прескотта, если мы станем работать вместе. Теперь твоя очередь. Рассказывай, что ты знаешь.

Клайн отвернулся.

— Для начала скажи, зачем он вам понадобился. Он впарил мне сказочку насчет исследований механизма привыкания, которые он вел по заказу Агентства по контролю за оборотом наркотиков. По его словам, вместо способа блокирования физиологического механизма привыкания, он открыл некое вещество, вызывающее привыкание, причем весьма легкое в изготовлении. Он также сказал, что Хесус Эскобар каким-то образом узнал об этом и решил выкрасть его, чтобы заполучить этот секрет. И что вы работаете на Эскобара. Однако оказалось, что все это — полная чушь. Агентство слыхом не слыхивало о Прескотте, Эскобара убили два месяца назад. Так на кого же вы работаете?

Клайн наконец-то повернулся и посмотрел на Кавано. От напряжения его акцент — славянский, возможно, даже русский — стал еще более заметен.

— Ты же понимаешь, что я не могу тебе этого сказать.

— Хорошо. Я сделаю тебе кофе, и мы решим эту проблему, — ответил Кавано.

— Кофе? — Клайн склонил голову набок, озадаченно глядя на Кавано.

— Да. Нет ничего лучше кофе, чтобы хорошо поболтать. Джон, где он у тебя?

— Над холодильником, — ответил Разерфорд. Они с Джэми переглянулись, удивленные не меньше, чем Клайн. — Кофемолка рядом. Кофеварка на столике, рядом с тостером.

— Кофеварка? Я имел в виду мгновенный кофе, — уточнил Кавано.

— А, тогда посмотри в шкафу справа от плиты. Кавано развернул стул так, чтобы Клайн видел все происходящее. Открыв шкаф, он нашел коробку, в которой лежали пакетики с различными сортами растворимого кофе.

— Посмотрим. С орехом, с ванилью, с шоколадом. Что тебе больше нравится? — спросил он Клайна.

Ответа не последовало.

— Джон, тебе надо избавиться от этого сладкого кофе. Ты наберешь столько лишних килограммов, что тебе их никогда не сбросить, сколько бы ты ни бегал. А это что? «Мока Ява»? Вот это напиток для мужчин.

Кавано открыл два пакетика и вытряхнул их содержимое в прозрачный стакан для сока. Налив немного воды в чайник, он поставил его на плиту и включил горелку на полную.

— Потерпи немного, — сказал он Клайну. — Нет ничего лучше горячего кофе с большим количеством кофеина, когда надо оживить разговор. Ты уверен, что ничего не хочешь рассказать мне про Прескотта — зачем он нужен тебе и кто еще за ним охотится?

Клайн продолжал тупо смотреть на него.

— Хорошо. Уважаю твою принципиальность. Определенно, ты не болтун.

Чайник на плите засвистел.

Кавано налил в стакан грамм пятьдесят кипящей воды. Этого оказалось едва достаточно, чтобы растворить лежавшие там гранулы. Помешав получившуюся густую темную жидкость, он показал ее Клайну.

— Эта штука не для мягкотелых. От нее у тебя волосы на груди дыбом встанут и глаза загорятся.

Клайн еще более изумленно посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что я должен это выпить? И оно поможет мне говорить? Меня наверняка просто стошнит.

— Выпить? Я и в мыслях этого не имел. Поверь мне, тебя не стошнит.

Кавано открыл набор первой помощи и достал шприц.

Глаза Клайна расширились.

Кавано погрузил иглу в густой раствор кофе и наполнил шприц. Вынув его из стакана, он нажал на поршень, выдавливая воздух и напевая себе под нос «Улетим на Луну».

— Перестань, — сказал Клайн. — Ты же не собираешься...

Кавано прервал его, дернув за ворот рубашки. Напевая «Черный кофе», он приставил иглу к яремной вене на шее Клайна.

— Ради Христа, остановись! — закричал Клайн, дернувшись назад и чуть не опрокинув кресло.

— Следи за своим языком, — со всей серьезностью баптиста-южанина предупредил Разерфорд.

— Хорошо, хорошо, только остановись, — сказал Клайн. — Не думаешь же ты, что я поверю, что ты настолько...

— Чтобы расширить твое сознание, заодно с артериями и жизненно важными органами? — спросил Кавано. — Я раскочегарю твое сердце так, что твои мозги взорвутся. Когда пульс дойдет до ста восьмидесяти, ты даже можешь начать левитировать, правда, ты привязан к креслу. А теперь, если ты будешь сидеть спокойно...

Кавано крепко ухватил Клайна за плечо и поправил иглу.

— Нет! — закричал Клайн. На этот раз он откинулся назад так сильно, что кресло с глухим стуком упало на ковер.

— Эй, подумай о соседях, — сказал Кавано.

— Эта штука меня убьет!

— Убьет? Нет. Просто она настолько ускорит обмен веществ, что ты, вероятно, сгоришь изнутри.

Кавано прижал голову Клайна к полу и слегка ткнул иглой в вену.

Клайн перешел на шепот, чтобы как можно меньше двигаться. Его голос звучал так, будто он наглотался золы.

— Если ты убьешь меня, я не смогу ничего тебе рассказать.

— Как ты догадался? С какой-то стороны, мне на это плевать. Наши пути пересеклись второй раз. По-моему, этого многовато. Я зол. На Прескотта потому, что он пытался убить меня. На тебя и твоих людей за то, что вы сделали с Джоном. Я хочу нормально общаться хоть с кем-то. Если ты не идешь навстречу, так, как это сделал я, то по крайней мере я успокоюсь, сделав это.

И Кавано надавил на шприц. У Клайна пошла кровь.

Он вздрогнул, хотя и изо всех сил пытался этого не делать. Непроизвольное движение увеличило прокол в вене, и кровь пошла сильнее.

— История насчет исследований механизма привыкания была официальным прикрытием. Прескотт работал на Министерство обороны США, — сдавленно проговорил Клайн.

— Конкретнее.

— Он работал на тот отдел, который занимается разработкой специальных видов оружия, — проронил Клайн, облизывая пересохшие губы. — Дай мне прокашляться.

— Лучше бы тебе этого не делать. Игла уже в вене.

— Отдел внутри отдела, — произнес Клайн еще тише, стараясь, чтобы его шея не шевелилась. — Такие разработки, о которых не сообщают даже министру обороны.

— Или такие, о которых в Пентагоне вообще не знают? Типа экспериментов с ЛСД в Вашингтоне в пятидесятых, или с нервно-паралитическим газом в Юте в семидесятых?

— Да, — ответил Клайн, снова облизнув пересохшие губы.

— Какое хорошее применение деньгам налогоплательщиков. Так что это был за эксперимент на сей раз?

— Чувство страха.

17

Последние слова Клайна, казалось, повисли в воздухе. Они были столь неожиданны, что Кавано в первую секунду подумал, что ослышался.

— Страх?

Его мышцы напряглись. Ладони вспотели. У него возникло предчувствие насчет того, что ему предстояло услышать.

— Страх, — хрипло прошептал Клайн. Кончик иглы все еще упирался ему в вену. — Прескотт возглавлял разработку биохимического оружия, которое было бы способно вызывать страх у солдат противника. Шея. Не дави так сильно, — напряженно попросил он.

— Прескотт. Расскажи о нем все.

На бровях Клайна повисли капельки пота.

— Он изобрел синтетический гормон, вызывающий мощный выброс адреналина. В результате воздействия этого препарата человек мгновенно начинает паниковать.

"Однако в выдумке Прескотта насчет усиления эффекта привыкания вместо его устранения была доля правды, — подумал Кавано. — Для того чтобы все стало на свои места, оказалось достаточным заменить слово «привыкание» на слово «страх». Он внезапно вспомнил свои ощущения там, на лестнице в заброшенном складе. Едкий запах. Чем выше он поднимался по лестнице, тем сильнее была неуверенность, тем более непослушным становилось тело.

— Военные, контролировавшие работу Прескотта, предвкушали победу, — продолжал Клайн.

Поскольку он не мог повернуть голову, ему пришлось скосить глаза вниз, чтобы посмотреть на шприц, игла которого торчала в его вене. По его лицу тек пот.

— При использовании этого гормона в составе аэрозоля им можно снарядить боеприпасы, сбрасываемые с самолетов или доставляемые ракетами. Армия противника окажется беспомощной и не сможет противостоять атаке.

— Политики всегда нервничают, когда слышат об очередной разработке химического оружия, но такие пустяки не могут встать на пути хорошей идеи, не правда ли? — сказал Кавано, едва сдерживая гнев.

Он вспомнил, как люди Клайна запаниковали, едва войдя на лестницу. Они начали стрелять в никуда, будто защищаясь от невидимой угрозы, и не смогли подняться наверх. Видимо, Прескотт установил на лестнице емкости со своим газом. В результате утечки у Кавано тоже возникли проблемы.

Потом он вспомнил, как Прескотт лихорадочно крутил ручки на пульте. Хотя команда Клайна и испугалась, реакция явно была не той, на которую рассчитывал Прескотт, поэтому он и бормотал себе что-то под нос, обеспокоенный происходящим. Возможно, в результате утечки газа оказалось недостаточно, чтобы применить его в полную силу.

— Прескотт проводил опыты на животных, — тем временем продолжал Клайн. — Крысы становились просто бешеными. Кошки и собаки настолько пугались, что разбегались по углам. В одном из экспериментов несколько коз бегали по загону круг за кругом, пока все животные не упали замертво. Шок.

Кавано вспомнил увиденное в подвале у Карен. Все тот же едкий запах, который заставил его впервые в жизни по-настоящему испугаться. Последствия этого воздействия он чувствовал до сих пор. Эта паника чуть не стоила ему жизни. Карен, неподвижно лежащая в кресле с прижатыми к груди руками и перекошенным от ужаса лицом. Понятно, от чего она умерла. Прескотт понимал, что огнестрельная рана или след от удушения будут обнаружены при осмотре тела медиками и расследование несчастного случая превратится в расследование убийства. Поэтому он применил свое изобретение, чтобы напугать ее до смерти. Сила воздействия была столь велика, что сердечно-сосудистая система Карен не выдержала.

— Игла. У тебя опять дрожат руки, — сказал Клайн.

— Рассказывай все.

— Со временем возникло искушение провести более масштабный эксперимент. На людях. Городские бандиты в панике убегали от беззащитной жертвы, разгуливающей по их району. Для этого было достаточно бросить в их сторону маленький баллончик, с шипением выпускавший газ в воздух.

— Значит, должно быть и противоядие, иначе тот, кто бросил баллончик, тоже бы перепугался, — сказал Кавано.

— Да, — ответил Клайн, съежившись. Игла все еще давила на его шею.

«Прескотт использовал противоядие, когда пришел к Карен, — подумал Кавано. — Иначе этот гормон убил бы и его».

— Если бы не противоядие, они бы не смогли провести масштабное испытание во время подавления бунта в Сент-Луисе, во время конференции ВТО.

Кавано помнил лишь то, что после трех дней беспорядков полиция и национальная гвардия наконец смогли оттеснить бунтовщиков и сбросить их в Миссисипи.

— В смеси со слезоточивым газом? — спросил он.

— Да, — ответил Клайн, закрыв глаза и пытаясь расслабиться. — В противогазах, которые им выдали военные, были установлены нейтрализаторы. Успешный эксперимент.

— Но об этом знали лишь несколько офицеров и Прескотт, — предположил Кавано.

— И парочка влиятельных политиков, у которых имеются идеи насчет того, как именно ваше государство должно защищать свои интересы. Они решили провести еще один эксперимент на людях. На сей раз на тех, которые должны уметь справляться со страхом. Это была группа рейнджеров, выполнявшая тренировочное задание во Флориде. На болоте.

Кавано вспомнил, как неприятно ему стало, когда не так давно он услышал про пятнадцать рейнджеров, утонувших во Флориде.

Клайн закрыл глаза, чтобы пот, стекающий со лба, не попадал в них.

— Вероятно, дозировка гормона была рассчитана неправильно. Или люди с оружием в руках сделали то, что должны были сделать в результате опасности, ввергнувшей их в панику. Большинство их не утонуло. Они открыли беспорядочный огонь и перестреляли друг друга.

Кавано стало дурно. Он откинулся назад и убрал шприц от шеи Клайна.

Кроме затрудненного дыхания Клайна, ничто не нарушало тишину в комнате. Прошло несколько секунд прежде чем он осознал, что игла исчезла. Клайн медленно открыл глаза, словно не веря, что Кавано просто сидит рядом с ним, скрестив ноги, а шприц лежит на полу.

— Продолжай, — велел Кавано.

— И вот тут произошли два события, — сказал Клайн, пытаясь поднять голову и смотреть Кавано в глаза. — Во-первых, мои работодатели узнали про эти эксперименты.

— Как?

— Один из сотрудников Прескотта был нашим информатором.

— А во-вторых?

— Информатор не прислушался к нашим рекомендациям и бездумно тратил те деньги, которые получал от нас. Военные насторожились и допросили его. Выяснив, что их исследования попали в поле зрения, скажем так, недружественного иностранного правительства и оно хочет похитить результаты, а кроме того, имея в пассиве гибель рейнджеров, что также привело к утечке информации, они решили, что продолжать работу слишком опасно. Они свернули программу, не дожидаясь, пока о ней узнает кто-нибудь из вашего правительства.

Последняя фраза Клайна буквально повисла в воздухе.

— Ты имеешь в виду, что они также были обеспокоены тем, могут ли они доверять Прескотту? — спросил Кавано.

— Наш человек знал лишь принцип действия, но не технологию изготовления. Вся информация была только у Прескотта. Он был ключевой фигурой в этой программе. Полностью закрыть программу означало...

— Избавиться от Прескотта, — закончил за Клайна Кавано.

— В особенности потому, что они узнали о наших намерениях выкрасть его. Прескотт осознал масштаб угрозы и сбежал. На хвосте у него были и мы, и ваши военные. Мы хотели выкрасть его, военные — уничтожить. Мы выследили его и готовились к захвату там, на складе. И тут на сцену вышел ты. В результате мы имеем нынешнюю ситуацию, — закончил Клайн.

— Но как военные узнали о том, куда мы его переправили? — спросил Кавано. Ответ был очевиден. — Они следили за вами.

— Мы соблюдали предельную осторожность.

— Возможно, кто-то из твоих людей работал на них.

— Тогда почему они не взяли его раньше нас? — спросил Клайн. — Они начали действовать только после того, как в игру включился ты.

Кавано похолодел.

— За мной следили? Кто-то из «Службы защиты» сообщил им, что мы занялись делом Прескотта?

— Твоя фирма охраняет богатых и влиятельных людей. Вполне логично, что секретные службы стараются присматривать за вашей деятельностью.

Кавано снова почувствовал, что теряет ощущение реальности. Непонятно, что теперь думать. На кого можно положиться. Он поглядел на Джэми. Несмотря на беспокойство, она выглядела прекрасно. «Вот единственный человек, которому я могу доверять», — подумал он.

— Черт с ним со всем, — сказал Кавано, поднимая Клайна с пола и снова раскладывая нож.

— Что ты делаешь? — спросил Клайн, дернувшись.

— Сейчас Джон позвонит в Министерство юстиции. Там с твоими товарищами побеседуют насчет недружественных иностранных правительств.

— А что будет со мной? — спросил Клайн, глядя на нож.

— Мы полюбуемся пейзажами.

— Что?

— Съездим на природу.

— С тобой?— Клайн умоляюще посмотрел на Разерфорда. — Разве вы не видите, что этот парень свихнулся? Он вытащит меня в лес, и одному богу известно, что он там со мной сделает. Вы потом тела-то моего не найдете.

— Можно тебя на минутку? — спросил Разерфорд, глядя на Кавано.

— Да. Держи его на прицеле, — сказал он Джэми и пошел в спальню вслед за Разерфордом.

18

Разерфорд плотно закрыл дверь.

— Ты это серьезно? — спросил он Кавано.

— Мне нужно, чтобы он отвел меня в лабораторию Прескотта. Возможно, там я смогу отыскать хоть что-то, что поможет нам найти этого ублюдка. У меня нет других идей на этот счет.

— Я не могу допустить этого, — отрезал Разерфорд. — Клайн арестован мной как сотрудником ФБР.

— Я не слышал, чтобы ты зачитывал ему его права.

— На это хватит тридцати секунд.

— А как насчет пары часов?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Как только Клайн попадет в ФБР и вы поместите его в тюрьму, он почувствует себя в безопасности и перестанет что-либо говорить.

— За похищение федерального агента ему светит пожизненное. В обмен на наше снисхождение он расскажет все.

— Однако такие переговоры займут время. Следы Прескотта затеряются. Мне надо получить от него всю информацию немедленно.

— Не имею права, — повторил Разерфорд. — Если в ФБР узнают, что я отпустил арестованного, меня уволят.

— А ты и не будешь отпускать его, — возразил Кавано.

— Тогда о чем речь?

— Я сам заберу его.

— Что?

— Подожди пару часов. Потом звони в ФБР. Изложи ситуацию. Скажи, что есть еще один задержанный, но я забрал его прежде, чем ты смог взять ситуацию под контроль. Доложи, что мы направились в лабораторию Прескотта. Пусть пришлют туда людей. К тому времени я уже узнаю все, что мне нужно.

— Ты и впрямь с ума сошел.

— Если сказать точнее, внутри меня кое-что происходит, и я хотел бы положить этому коней.

— Не понимаю.

Кавано показал Разерфорду свои трясущиеся руки.

— Прескотт пару раз шарахнул меня этим своим гормоном страха, о котором рассказывал Клайн.

Разерфорд замолчал.

— Боже, — наконец проронил он.

— Клайн сказал, что существует противоядие. У Прескотта оно есть. И оно мне необходимо.

Кавано открыл дверь и вышел в гостиную. Клайн с опаской посмотрел на него.

— Пошли, — сказал Кавано.

— Нет, — сказал Разерфорд.

Кавано движением большого пальца открыл эмерсоновский нож, разрезал веревки, которыми Клайн был привязан к креслу, и связал ему руки спереди. Поверх веревки он набросил кожаную куртку Клайна.

— Мы спустимся по лестнице и выйдем через аварийный выход. Дженнифер, иди к машине. Будешь ждать нас позади дома.

— Я не могу позволить тебе сделать это, — повторил Разерфорд.

— Два часа, Джон.

— Не заставляй меня останавливать тебя.

— А как ты собираешься это сделать? Будешь в меня стрелять?

Разерфорд молча смотрел на Кавано.

Часть пятая

Повышение уровня угрозы

1

Джэми вела машину. Клайн сидел рядом с ней, Кавано — прямо позади него, прикрыв газетой пистолет, лежащий на коленях. Если бы Клайн попытался сделать что-то угрожающее, Кавано мог бы мгновенно выстрелить в него сквозь спинку сиденья.

Сельский район штата Вирджиния, в ста милях на запад от Вашингтона, был цветущим краем. Чем дальше они уезжали от столицы, тем реже на их пути попадались небольшие городки. Вдоль дороги раскинулись поля и поросшие лесом холмы. Иногда сквозь окаймлявшие двухполосную дорогу деревья проглядывали солидные фермы с каменными заборами и пруды. Но наибольшее впечатление производили большие поместья и пасущиеся на полях лошади.

Было около четырех часов дня, и машин на дороге попадалось не слишком много. Дорога то спускалась, то подымалась.

— Скоро? — спросил Кавано.

— Минут через пять.

— Ты уверен, что те двое, которые ждали меня здесь, ушли с поста?

— Ты же слышал, как я позвонил им и отдал приказ. Если увидишь их, можешь сразу пристрелить меня. Уверяю тебя, они ушли. Я не пытался предупредить их.

Они подъехали к знаку, на котором было написано: «Бэйлис-Ридж».

— Где же город? — спросила Джэми. — Я не вижу ни одного дома.

— Это не город, — сказал Клайн.

— А что же это?

— Это место, на котором произошло одно из сражений во время Гражданской войны.

Позади знака они увидели плакат с картой и текстом. Джэми остановила машину рядом с ним.

Карта была рельефной. На ней изобразили поросшие лесом холмы и стрелками указали позиции и перемещения войск северян и южан. В ходе битвы ферма, принадлежавшая Сэмюэлю Бэйли, эмигранту из Ирландии, была практически полностью разрушена, его жена и дочь погибли. В ключевой момент боя Бэйли надел на себя куртку одного из погибших солдат и провел роту северян по кромке холма позади фермы, во фланг южанам. После битвы ему присвоили звание капитана. Бэйли принял участие в ряде других сражений, но умер от дифтерии, так и не увидев перед смертью могилы жены и дочери.

— Да, этого достаточно, чтобы испортить мне настроение на весь день, — сказал Кавано.

— Мне уже сложно испортить его сильнее, — откликнулся Клайн. Его руки все еще были связаны. Поверх веревки висела кожаная куртка. — Во второй отсюда ложбине. Справа есть грунтовая дорога.

Джэми повернула руль. Машина поехала вверх, а потом спустилась в первую ложбину.

— Езжай по этой дороге, — сказал Кавано.

— Нам нужна другая. Я же сказал, вторая ложбина, — напомнил Клайн.

— Я слышал, что ты сказал. Но мы поедем по этой дороге, — возразил Кавано.

Они свернули с асфальтовой дороги и поехали по колее. По обе стороны стояли деревья и рос плотный кустарник. Колея привела их к деревянным воротам. Когда-то они были белыми, но сейчас их цвет напоминал грязный мел. Кавано обратил внимание на то, что сорняки, росшие в середине колеи, были смяты. Вероятно, здесь недавно проехала машина.

— Я не вижу замка на воротах, — сказала Джэми. Оглядевшись, она вышла из машины и сняла ржавую цепь с ворот. Створки распахнулись. Джэми села за руль, и они въехали в ворота. Остановив машину, Джэми снова огляделась, вышла наружу и закрыла ворота.

— Они настолько ветхие, что в случае чего мы можем просто протаранить их, — заметила она.

— Останови машину за кустами, чтобы нас не было видно с дороги, — сказал Кавано.

Предупредив Клайна, чтобы тот молчал, Кавано повел его перед собой по тропинке, покрытой рытвинами, держась на безопасном расстоянии и не сводя с него пистолета. Тропинка петляла между деревьями.

Ветки деревьев почти закрыли их от солнца. Затем деревья расступились, и тропинка пошла немного вверх. Они вышли на поле в полмили шириной, заросшее высокой травой. По сторонам тропинки стояли выцветшие от времени скамейки. Можно было бы подумать, что это пастбище, однако, если бы здесь пасли лошадей, им негде было бы укрыться в тени. «Странно, — подумал Кавано. — Хотя ничего странного, если деревья спилили, чтобы расчистить линию огня и лишить вероятных противников возможности где-либо спрятаться».

На шесте висел деревянный указатель. Когда-то оранжевая, надпись выцвела до бледно-желтого. «Добро пожаловать в Бэйлис-Ридж».

— Можно подумать, что кто-то из местных несколько лет назад пытался привлечь сюда туристов, — сказал Кавано.

Он посмотрел на примятую траву. Недавно здесь стояла машина. Кавано пошел вслед за Клайном и подошел к одной из скамеек, около которой трава тоже была примята. На земле валялись окурки, судя по всему, достаточно свежие.

— Значит, твои люди ждали меня здесь? — спросил он Клайна, глядя в сторону асфальтовой дороги. — Отсюда все очень хорошо видно. Почему ты решил, что я должен был ехать по соседней дороге?

— Это единственное место, где деревья около дороги спилены. Месяц назад здесь еще была металлическая изгородь. Когда они вынимали столбы, то разворотили грунт. Хотя они и попытались все пригладить и засадить кустарником, прекрасно видно, что над ландшафтом поработали. Когда смотришь на другие дороги, видно, что они ведут в никуда. Сплошные выбоины, грязь и заросли сорняков. А эта дорога гладкая, насколько гладкой может быть грунтовая дорога, и никаких сорняков. А там, за деревьями, она даже заасфальтирована.

— Как же Прескотту и его шефам-военным удалось получить разрешение на пользование этим местом? Оно же имеет статус исторического памятника.

— Прескотту не требовалось никакого разрешения. Конечно, это место — памятник истории, но он не принадлежит правительству. Это собственность Прескотта.

— Насколько безопасно идти дальше?

— Здесь никого нет. Лабораторию демонтировали сразу же, как закрыли проект.

— Но где она была?

Клайн показал вперед.

— Я не вижу ничего, кроме сгоревшей фермы, — сказал Кавано.

2

— Ферму Бэйли в первый раз уничтожили в 1864 году, — пояснил Клайн. Они ехали по дороге, приближаясь к сгоревшему зданию. — После того как закончилась ваша Гражданская война, ее купил другой человек. Промышленник, разбогатевший на поставках оружия. Он построил на месте фермы особняк. Подвал, оставшийся от фермы, был использован при строительстве. Камни от старого дома тоже взяли для строительства нового.

— Ты мог бы стать историком.

— Историком был мой отец, — с горечью ответил Клайн.

Они подъехали к полуобвалившемуся зданию и вышли из «Тауруса».

Несмотря на то что от дома остались лишь обгорелые брусья и закопченные камни, Кавано без труда представил себе, насколько роскошным был этот дом в былые дни. Колонны, двухъярусная терраса перед входом, множество людей, приветственно машущих руками ярко одетым гостям, подъезжающим к дому в конных экипажах.

— Какой стыд, что военным позволили разрушить этот дом, — сказал он.

— Они не делали этого, — ответил Клайн. — Это сделал сам Прескотт.

Кавано и Джэми удивленно посмотрели на него.

— Военные держали Прескотта под домашним арестом и уничтожали следы работы над проектом. Человек не сможет полностью посвятить себя исследованию страха, пока не отождествится с ним. Если же он вдобавок и параноик, то определенно станет еще более подозрительным, когда окружающие предоставят ему достаточно поводов для этого.

— Страх — его главное чувство, — сказал Кавано. «А теперь, спасибо Прескотту, и мое», — добавил он про себя.

— Чтобы спастись, Прескотт сделал то, чего от него никак не ожидали, учитывая, насколько он гордился своими владениями, — продолжал Клайн. — Однажды ночью, когда его страх дошел до предела и он полностью уверился в том, что его собираются убить, он поджег дом. Его избыточный вес и плохая физическая форма усыпили внимание военных, которые приставили к нему слишком небольшую охрану. Все остальные охраняли территорию от возможного вторжения снаружи, ожидая встретить людей вроде меня. В неразберихе пожара Прескотту удалось убежать из дома. Однако пожар — это лишь полдела. Он распылил в воздухе изобретенное им вещество. Охранники запаниковали и начали стрелять куда попало, принимая колышущиеся тени за напавших на них врагов. Несколько человек погибли от пуль, выпущенных их же товарищами. Еще одно происшествие, последствия которого пришлось скрывать. На звуки выстрелов прибежали те, кто охранял внешний периметр. Тем временем Прескотт угнал одну из машин и уехал, протаранив изгородь на заднем дворе. В ближайшем городе он бросил машину и пересел в другую, стоявшую в гараже. Он заранее арендовал ее, зарегистрировавшись под другим именем.

— Что и требовалось доказать. Паранойя как способ выживания, — сказала Джэми.

— Где же лаборатория? — спросил Кавано.

— Позади дома, — ответил Клайн.

Они обошли дом и приблизились к таким же обгорелым развалинам, но поменьше. Похоже, когда-то здесь была конюшня.

— Пожар, который устроил Прескотт, не затронул этот дом. Его сожгли военные, пару дней спустя. Зачистка. Простейший способ завершить работу, — сказал Клайн.

— Лаборатория под землей? — спросил Кавано.

— Под конюшней, — ответил Клайн, показывая рукой на прямоугольную плиту, лежавшую в проходе между обгорелыми обломками. — Это вход.

— Ты и твои люди осмотрели все это? Вы не боялись, что вас поймают?

— Кто? Я же сказал, что здесь больше никого не осталось. Зачем охранять развалины? Хозяевам Прескотта не о чем было беспокоиться.

Внезапно Клайн застонал. Кавано открыл рот, а Джэми вскрикнула, увидев, как кровь брызнула изо лба Клайна. Потом раздался звук выстрела. Клайн упал лицом вниз.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Кавано не смог справиться с оцепенением. После всех событий, произошедших в квартире Разерфорда, все шло достаточно спокойно, и ему вполне удалось держать свое беспокойство под контролем. Он предполагал, что их поездка не связана с активными действиями, они всего лишь хотели получить нужную информацию. Страх, усиленный продолжавшим действовать гормоном, с которым пришлось столько бороться, снова охватил его. Но еще больше был страх за Джэми. Мышцы выстрелили, как туго сжатые пружины. Он прыгнул вперед и повалил Джэми на землю рядом с разрушенной конюшней.

Пуля ударила в землю рядом с их головами. Но на этот раз звук выстрела был намного более громким и раздался практически одновременно с ударом пули.

Следующая пуля ударила в землю у их ног. Кавано почувствовал, как земля под ними резко вздрогнула.

Заскрипели отодвигаемые доски, покатились в стороны закопченные гарью камни. Казалось, развалины ожили и начали двигаться. Один за другим из грязи и пепла вставали одетые в черное люди с выкрашенными сажей лицами и оружием в руках.

Один из них дал очередь в землю рядом с Джэми. Полетела грязь и пыль, земля задрожала. Грохот выстрелов был просто оглушительным.

Затем стрельба прекратилась. У Кавано звенело в ушах. Заставив свои дрожащие руки повиноваться, он поднял их вверх, сдаваясь.

Побледневшая от испуга Джэми последовала его примеру.

Они медленно и неуверенно встали на ноги.

— Если бы они хотели нас убить, они бы уже сделали это, — прошептал Кавано, чтобы успокоить Джэми. Он надеялся, что произнес это достаточно убедительно, но голос плохо повиновался ему. По животу снова пошел жар.

Выйдя из развалин особняка, люди в черном камуфляже продолжали держать их на прицеле. Теперь Кавано разглядел, что у них в руках были автоматы «МР-5». Так же, как те, кто спустился с вертолетов и напал на бункер, эти люди явно прошли подготовку в спецназе. Один из них поглядел куда-то за спину Кавано, и Кавано обернулся.

На фоне леса, окаймлявшего ложбину с противоположной стороны, появилась машина. Она быстро ехала через поле, подымая клубы пыли. Когда машина выехала на асфальтированный участок дороги, пыль медленно уплыла в сторону, сносимая ветром. Несмотря на звон в ушах, Кавано услышал рокот мотора. Большой внедорожник. «Форд Эксплорер». В лучах солнца Кавано разглядел сидевших в машине. Широкоплечий водитель и рослая женщина лет тридцати. Красивый овал лица и высокие скулы могли бы показаться привлекательными, но таких холодных глаз он еще не видел за всю свою жизнь.

«Эксплорер» резко затормозил, и женщина вышла наружу. Ростом где-то метр семьдесят семь, как Джэми. Загорелое лицо тренированной спортсменки, ни капли косметики. Прическа короткая, в таком же спортивном стиле, зачесать назад нечего. Глаза холодные, как горный ледник. Брюки цвета хаки, заправленные в высокие походные ботинки, бежевая рубашка и куртка в тон брюкам создавали впечатление военной формы.

Пока люди в черном камуфляже подходили ближе, она обратилась к водителю, телосложением похожему на штангиста:

— Обыщи их.

Мужчина с явным удовольствием принялся за дело. Обыскивая Кавано, он шлепал по нему ладонями сильнее, чем было реально необходимо, а потом начал ощупывать Джэми.

«Ты еще заплатишь за это», — подумал Кавано, стараясь преодолеть страх с помощью гнева.

Водитель нашел пистолеты, понимающе кивнул, глядя на черную антибликовую краску — свидетельство того, что над оружием поработал мастер, и сунул их в карман своих мешковатых штанов. По тому, как он это сделал, было видно, что он собирается оставить их себе. Затем он забрал запасные обоймы и мобильный телефон Кавано. Сняв с клипсы эмерсоновский нож, он одобрительно посмотрел на него и тоже сунул в свой карман. Потом он забрал у Джэми ключи от машины.

— Ваши имена, — задала вопрос женщина.

— Сэм Мердок, — ответил Кавано. Он назвался тем именем, которое внесла в его подложный паспорт Карен.

— Дженнифер, — ответила Джэми. Она решила использовать имя, которое назвал Кавано, когда они были, в квартире Разерфорда, поскольку все ее документы остались под передним сиденьем «Тауруса».

— Сэм Мердок? — переспросила женщина, глядя в бумажник, который отдал ей водитель. — Возможно, здесь так и написано. Но твой рабочий псевдоним — Кавано.

— Я не понимаю, что...

— Ты работаешь во «Всемирной службе защиты». Ты тот, кто пошел на склад за Прескоттом.

«Значит, Клайн был прав, — подумал Кавано. — Кто-то из „Службы“ предал меня. Когда я ехал на склад, за мной следили».

— Прескотт? Я не понимаю, о ком вы говорите.

Женщина кивнула водителю, и тот ударил Кавано кулаком в живот.

Резко выдохнув, Кавано упал на колени. Дыхание перехватило так сильно, что у него потемнело в глазах.

— Ты приехал сюда, чтобы посмотреть на лабораторию. Прекрасно. Сейчас я покажу тебе ее, — сказала женщина.

Она сняла с пояса коробочку, похожую на пейджер, и нажала кнопку.

За спиной у Кавано зажужжал мотор. Кавано обернулся и увидел, как гидравлические цилиндры поднимают край бетонной плиты. Под ней виднелась лестница, уходящая в темноту.

— Стрельба привлечет внимание, — сказал Кавано, переведя дыхание после удара.

— Только не здесь. Эта территория принадлежит Прескотту. Местные власти думают, что он любит развлекаться, стреляя по мишеням. А теперь спускайся, или Эдгар швырнет тебя туда.

— Спасибо, предпочту первый вариант, — ответил Кавано.

Он с трудом встал. Кивнув Джэми, которая побледнела еще сильнее и искала хоть какой-то поддержки, он пошел вниз по лестнице рядом с ней.

— Мы вычистили здесь все, — пояснила женщина. Ее голос эхом отдавался в подвале. — Можно сказать, выпотрошили.

Вооруженные люди, шедшие позади, достали фонари «Шуэфайр». Эти черные стержни, размером чуть крупнее большого пальца боксера-тяжеловеса, давали столько света, что можно было без труда разглядеть весь бетонный коридор с дверными проемами по обеим сторонам. Воздух внутри был затхлым.

— Мы уничтожили все научное оборудование и компьютеры вместе с хранившимися в них файлами. Ободрали всю отделку, сняли системы отопления и кондиционирования, ковровые покрытия. Даже осветительные приборы, сантехнику, подвесные потолки, двери и стеновые панели, — сказала женщина. Взяв у одного из сопровождающих фонарь, она навела его на потолок. Там, где раньше, по всей видимости, были люминесцентные лампы, теперь висели только оборванные провода, торчавшие из дыр в потолке. Когда она направила фонарь на стену, Кавано увидел другие провода, свисающие из небольших квадратных отверстий. Здесь, вероятно, были выключатели.

— Чище не бывает, — добавила она. — Никто и в жизни не догадается, что здесь находилось раньше. Черт, если бы конюшня уцелела, можно было бы предположить, что здесь держали животных или хранили сено.

— Тогда зачем вы охраняли это место? — спросил Кавано. — Если здесь нечего скрывать, зачем искать себе приключений?

— Совершенно верно. Здесь остались только голые стены. Но ты, похоже, так ничего и не понял, — сказала женщина.

Вооруженные сопровождающие подошли ближе и направили фонари в лицо Кавано и Джэми.

— Мы не охраняли эти развалины. Мои люди лежали без движения среди всего этого хлама не для того, чтобы похвастаться Своим терпением и умением. Мы просто ждали.

Кавано никак не среагировал на ее слова.

— Но мы ждали не просто так.

Кавано продолжал молчать.

— Мы ждали тебя.

3

На этот раз Кавано среагировал — правда, самым неожиданным образом. Положившись на свой опыт работы в разных ситуациях, он обратился к женщине:

— Мне надо знать, как вас зовут.

— Что?

— Если мы хотим достичь взаимопонимания, мне будет проще, если я буду знать ваше имя. Чтобы общаться и выстроить доверительные отношения.

— Потрясающе.

— Попробую угадать. Вас зовут Грейс[2].

Женщина на мгновение замолчала. Лучи фонарей пронзали темноту подвала. Когда она ответила, ее голос звучал раздраженно:

— Да, наша разработка была правильной. Ты действительно хорошо играешь словами, чтобы склонить ситуацию в свою пользу. На самом деле я именно этого от тебя и хочу. Рассказывай. И побольше.

— О чем?

— О Прескотте.

— Как вы узнали, что мы направляемся сюда?

— Эдгар, объясни ему, что не следует менять тему разговора.

Ослепленный светом фонарей, Кавано не увидел, куда идет удар. Он ожидал еще одного удара в живот и напряг мышцы, но на этот раз кулак попал в лицо, сбив его с ног. Оглушенному Кавано показалось, что на него направлено больше фонарей, чем на самом деле. Сплюнув кровь, он начал подниматься. И снова гнев помог ему справиться со страхом.

— Мы думали, что Прескотт мертв, но не нашли его тела после пожара в горах, — сказала Грейс.

«Ты устроила мне взбучку, но победил я, — подумал Кавано. — Ты все-таки ответила на мой вопрос».

— Поэтому мы решили проследить за нашими конкурентами. Они тоже продолжали поиски и очень интересовались всеми, кто разыскивал Прескотта. Вчера мы видели, что они похитили сотрудника ФБР. Затем четверо из них, в том числе и тот, что лежит снаружи, устроили наблюдательный пункт на гребне холма. Вероятно, они ожидали прибытия кого-то, довольно важного для них. Мы надеялись, что это может оказаться Прескотт, хотя сложно понять, зачем бы ему понадобилось возвращаться сюда. Но потом двое из них уехали. Когда двое оставшихся собрались сделать то же самое, мы их поймали и допросили. Выяснилось, что они ждали тебя, а также и то, почему это место тебя интересует. Поэтому мы решили подождать еще немного.

— Зачем вы застрелили Клайна?

— Разве его так звали? — спросила Грейс, пожав плечами. — Если он что-то и знал, в любом случае у него не хватило пороха поймать тебя. Он мне не нужен. Я использовала его смерть, чтобы показать, насколько серьезно мы настроены.

— Но я-то вам нужен, так что вы не станете убивать меня, — предположил Кавано.

— Ты хочешь спросить, как мы собираемся напугать тебя достаточно для того, чтобы ты разговорился? Эдгар сердечно пообщается с твоей подругой, прямо здесь. Возможно, это заставит тебя говорить.

Прозвучавшая угроза пронзила грудь Кавано раскаленной иглой. Оглушенный ударом, он лихорадочно думал, как отвлечь Грейс от Джэми.

— Я и мои товарищи объяснили Прескотту, как исчезнуть из поля зрения. Потом он уничтожил всех, кроме меня.

Это было правдой лишь отчасти. Кавано преднамеренно не сказал, что двоих убила ракета, выпущенная с вертолета. Чэда и Трэйси разорвало на куски. Надо постараться, чтобы она не поняла, что он ненавидит их не меньше, чем Прескотта.

— Я рисковал жизнью ради этого сукина сына. Он убил людей, которые обязались защищать его. Моих друзей. Пытался убить меня. Я хочу поймать его не меньше вашего.

— Тогда скажи нам, как его найти.

Сидя на полу, Кавано поднял левую руку, прикрывая глаза от света фонарей. Изо рта капала кровь.

— Вы думаете, что я появился бы здесь, в лаборатории, если бы знал, где он?

— Просто расскажи, чему вы его научили, — отчетливо произнесла Грейс.

— Я знаю все, кроме последнего. Новая личность, — ответил Кавано. Распухший рот мешал ему говорить. — Мы организовали все так, чтобы он отправился к мастеру, делающему фальшивые документы. Прескотт оказался там раньше меня, взял документы и убил этого человека. Нет никакой возможности установить, какое имя и какая предыстория были созданы для него.

— Где он собирался поселиться?

— Понятия не имею. Мы не успели обсудить это.

— Эдгар, — сказала Грейс.

На этот раз Кавано получил удар ногой в бок и застонал. Пытаясь погасить импульс удара, он перекатился, но недалеко. Коридор был слишком узок.

Придя в себя после удара, Кавано услышал учащенное дыхание Джэми.

— Мы сказали ему, что надо выбрать место, в котором он никогда не бывал. Которое в последнюю очередь пришло бы в голову тем, кто знал его. О котором он ни с кем никогда не говорил.

— Ты не слишком заботишься о своей судьбе, — заявила Грейс. — Зачем нам оставлять тебя в живых, если ты бесполезен?

— Я понимаю образ его мыслей.

— Что ты понимаешь? — переспросила Грейс. — Он работал с нами десять лет, и никто из нас не может сказать, что понимает Прескотта.

— Помимо того, что он параноик, он очень самонадеян.

— Ты не сказал ничего нового для меня. Я думаю, что Эдгару самое время пообщаться с твоей подругой, чтобы ты более щедро делился с нами информацией.

Кавано услышал, как Джэми затаила дыхание.

— Грейс, я сказал вам все самое важное, что вам надо знать о нем.

— Перестань меня так называть! Если ты пытаешься прикинуться сумасшедшим, это не означает, что...

— Прескотт считает себя умнее всех окружающих.

— Ну и что?

— Полагаю, он считает, что лучше меня знает, как на самом деле исчезнуть. Он думает, что может нарушать правила и что ему это сойдет с рук.

Идея, внезапно пришедшая в голову Кавано, похоже, оказалась не просто способом затягивания времени.

— Точнее.

Кавано повернулся влево, в ту сторону, откуда доносился голос Грейс.

— Мы сказали Прескотту, что в том случае, если у него были идеи насчет того места, где можно начать новую жизнь, от них следует отказаться. Он ответил, что не думал об этом. Мы решили, что это к лучшему, — продолжал Кавано, вытирая кровь с губ. — Потому что в таких случаях люди часто непроизвольно говорят об этих местах.

Вдохнув, он почувствовал боль в боку.

— Потом кто-нибудь может припомнить эти разговоры и рассказать о них не тому, кому надо. Я пытаюсь вспомнить, не оставил ли Прескотт подобных подсказок.

Кавано подвинулся в сторону. Холод, идущий от бетонного пола, начал проникать внутрь его тела.

— И что он мог сказать?

— Он любит вино.

— Это еще не информация.

— Он любит хорошую кухню. Разбирается не хуже иного повара.

Вспомнив, как Прескотт хвалил бефстроганов, Кавано почувствовал, что в нем снова закипает гнев. Чэд погиб. Если бы не люди Грейс, если бы не пожар, устроенный Прескоттом, этого бы не произошло. Но ненависть к Грейс надо было скрыть, и он сосредоточился на боли от ударов, нанесенных Эдгаром, боли в мышцах живота и распухших губах.

— Еще он сказал, что из всех физических упражнений признает только гольф.

— Значит, он с равным успехом мог отправиться в Напа-Вэлли, винодельческий район штата Нью-Йорк, или в Бордо, где он будет пить вино и наслаждаться деликатесами, но не играть в гольф. И это все, что ты хотел мне сказать? Если ты не скажешь чего-нибудь более дельного, Эдгар потанцует с твоей подругой прямо сейчас. Возможно, при этом он иногда будет наступать на ноги тебе.

— Дай мне закончить, — сказал Кавано. Распухшие губы мешали говорить. — Когда я встретился с ним на складе, у него там были книги и видеокассеты. Не слишком много, но он просидел там три недели. Скорее всего, он взял с собой лишь то, что действительно имело для него значение, что позволило бы скоротать время.

Кавано сделал паузу, надеясь, что Грейс клюнула на его слова.

— Или то, что удовлетворяло его фантазии.

— Фантазии?

— Планы насчет идеальной жизни. Место, куда бы он отправился жить, начав новую жизнь, его мечта.

— Что там были за книги и фильмы?

— В этом-то и проблема. Я попытаюсь вспомнить.

Кавано вновь говорил правду лишь отчасти. Он точно помнил, насколько Прескотт ценил поэзию Робинсона Джефферса. Но сейчас он старался выдать Грейс ровно столько информации, чтобы поддержать в ней интерес и выиграть время. Если он выиграет время, он попытается найти способ выбраться отсюда.

— У него была книга с порнографией. Другая — по геологии. Достаточно странный набор фильмов. Триллер с Клинтом Иствудом. Подростковая мелодрама с Троем Донахью.

— Заголовки, — повторила Грейс.

— Я же сказал, не могу вспомнить.

— Вспомнишь.

Она щелкнула пальцами. Раздались шаги. Группа уходила. Цепляясь за стену, Кавано попытался встать и почувствовал, как Джэми помогает ему. Еле волоча ноги, он сделал несколько шагов. Сопровождающие поднимались по лестнице. Сквозь проем люка светило солнце.

Грейс встала на последней ступеньке, прижимая к уху мобильный телефон.

— Кто-нибудь, привезите сюда доктора Рэттигана. Мне плевать, чем он там занят. Привезите его сюда немедленно.

Глаза Кавано болели от солнечного света, и он потерял уходивших из виду. Раздалось жужжание мотора, и бетонная плита начала опускаться. Три фута. Два. Кавано с тоской посмотрел на последние лучи света. С глухим стуком люк закрылся, и они с Джэми оказались в полной темноте.

4

Темнота и чувство отрезанности от мира столь подавляли, что даже воздух казался более плотным и затхлым, чем на самом деле. Кавано слышал рядом с собой тяжелое дыхание Джэми.

— Что это за доктор Рэттиган? — дрожащим голосом спросила она. В темноте эхо ее голоса слышалось еще сильнее.

Кавано с трудом держался на ногах. Травмы плюс плохо слушающиеся, парализованные страхом мышцы.

— Нетрудно догадаться. Кто-нибудь с большим чемоданчиком шприцев и наркотиков, которые помогут мне вспомнить все.

— Он сильно тебя ударил?

— Да уж, сейчас моя улыбка мало похожа на победную.

Это была не слишком удачная шутка, но Кавано пытался хоть как-то подбодрить Джэми.

— А ты как? Ты не...

— Мне надо... Извини, но мне надо...

Кавано услышал, как Джэми пошла в комнату, ощупывая руками стены. Последовал звук резко расстегиваемой пряжки ремня и «молнии», а потом и шорох ткани. На пол что-то полилось.

— Извини.

— Было бы за что. Когда Эдгар ударил меня ногой, мой мочевой пузырь тоже подвел меня.

Если бы не необходимость подбодрить Джэми, Кавано вряд ли бы признался в этом.

«Грейс заплатит и за это», — подумал он.

Снова зашуршала ткань. Джэми поправляла одежду.

— Я не думала, что когда-нибудь расскажу тебе об этом. В детстве друзья, если, конечно, можно их так назвать, однажды заперли меня в туалете. С тех пор я не люблю темноту.

— Я тоже не в восторге от этого.

— Я с трудом могу находиться в замкнутом пространстве.

— Возможно, я смогу сделать так, чтобы оно показалось нам более просторным, — сказал Кавано. В темноте мелькнул светящийся циферблат его часов, когда он поднял руку, вспомнив, что лежит у него в верхнем кармане куртки.

Чирк.

Загорелась спичка.

В ее колеблющемся свете показалось удивленное лицо Джэми.

— Откуда ты взял...

— Осталось после того, как мы сидели рядом с домом Джона и делали вид, что курим.

— Одно из немногих преимуществ курящего.

— Эдгар не обладает и половиной тех заслуг в плане умения обыскивать людей, которые он себе приписывает. Он даже ремни нам оставил.

— А что хорошего...

— Штырь на пряжке можно применить в качестве оружия.

Пламя подобралось к пальцам, и Кавано почувствовал усиливающееся тепло. Дрожь в руках заставляла его колебаться. В конце концов ему пришлось бросить спичку.

— Подойди ко мне и возьми в руки мою куртку, — сказал он.

Треск разрываемой ткани эхом отдался в тишине подвала.

— Что ты делаешь?

— Отрываю кусок рукава от рубашки.

— Зачем это...

— Чтобы сделать факел.

Кавано еще раз дернул ткань, оказавшуюся прочнее, чем он ожидал. Оторвав оба рукава, он почувствовал холод, исходящий от бетонных стен, и быстро накинул куртку.

— Теперь моя очередь, — сказала Джэми. Она отдала Кавано блейзер и стала отрывать рукава у блузки. Здесь ткань была потоньше, и с ней не пришлось столько возиться. Надев блейзер, она убрала обрывки ткани в карман.

— Теперь мы сможем осмотреться. Но это вряд ли поможет нам выбраться отсюда, — сказала она.

— Поставь себя на место Прескотта, — возразил Кавано, снимая ремень и надевая кусок рукава на штырь. — Он подозревал всех и вся. Вряд ли ему бы понравилось находиться здесь столько, сколько уже пробыли мы. Бетонный люк закрывается...

— Гидравлика может отказать. Все находящиеся внутри окажутся в ловушке и задохнутся. Ему бы не понравилась такая идея, — догадалась Джэми.

— Правильно, — сказал Кавано. Он зажег спичку и поджег угол рукава. Как и большинство выпускаемых в настоящее время тканей, эта была пропитана огнезащитным составом. Он, конечно, не сможет предотвратить горение, но и не даст огню распространяться слишком быстро. Именно это им и требовалось.

Положив рукав на пол, он потянул его за собой при помощи ремня. Это был единственный способ не обжечь руку. Пряжка звякала о бетон. Даже этот слабый, колеблющийся свет придал Джэми уверенности, и ее лицо стало менее напряженным.

— Должен быть тоннель, ведущий в особняк, — сказала она.

— Именно так.

Под звон пряжки, волочащейся по полу, они подошли к ступеням, ведущим наверх. Рядом с ними был коридор, уходивший вправо. Они прошли по нему и уперлись в дверь.

Дверь была заперта.

Кавано отвернул воротник куртки и достал свой набор отмычек. Положив ремень на пол, он постарался успокоить дрожь в руках и принялся возиться с замком.

— Тебе хорошо видно, что ты делаешь? — спросила Джэми.

— Я работаю на ощупь. Вот тот урок, о котором мы говорили, — ответил Кавано и принялся объяснять, что именно и как он делает. Это помогло ему отвлечься и должно было успокоить Джэми. Используя одну из шпилек в качестве рычага, он вставил в замок вторую и начал нажимать на штифты механизма. Шесть штук. Неплохой замок.

Несмотря на его дрожащие пальцы, прошло всего пятнадцать секунд, и замок поддался.

Когда дверь открылась, в колеблющемся свете своего факела они увидели перед собой кучу обгорелых камней и брусьев. Джэми застонала.

— Чтобы разгрести все это, потребуется не один час, если это вообще возможно, — констатировал Кавано.

Пламя факела начало угасать.

— Не говоря уже о том, какой шум мы поднимем. Его услышат на поверхности, и, когда мы вылезем наружу, мы увидим десяток автоматных стволов, наставленных на нас.

Пламя погасло.

— Что будем делать? — спросила Джэми.

Вместо ответа Кавано прицепил к пряжке другой рукав и поджег его. Потом он быстро двинулся обратно в основной тоннель.

— Что там Грейс говорила насчет того, что они убрали отсюда все? Что она имела в виду?

— Системы кондиционирования и отопления, — мгновенно ответила Джэми. — Возможно, есть вентиляционная шахта, выходящая на поверхность.

Выйдя к лестнице, Кавано посмотрел вверх и увидел отверстие шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Решетки, которая раньше закрывала вентиляцию, на нем не было. Сев на корточки, он сцепил пальцы и прижал руки к телу, сделав нечто вроде ступеньки. Когда Джэми встала ему на руки, он выпрямил ноги.

Роста Джэми вполне хватило, чтобы дотянуться до отверстия в потолке и засунуть туда голову.

— Что-нибудь видишь? — спросил Кавано.

— Я тут не пролезу, что уж говорить о тебе. Проклятье. Во всех этих фильмах вентиляционные коробы такие, что сквозь них пролезет хоть Геркулес.

Кавано аккуратно опустил ее на пол. Пламя начало гаснуть, пошел дым.

— О чем еще говорила Грейс? Что они еще отсюда убирали?

— Водопровод. Освещение...

Кавано посмотрел на свисающие с потолка и из отверстий в стенах провода.

— Электроснабжение здесь еще есть. Иначе не работал бы механизм люка.

— Значит, можно найти провода от выключателя, открывавшего люк изнутри? — сказала Джэми, подходя к отверстию в стене справа от лестницы. Концы проводов были закрыты пластиковыми колпачками.

Кавано снял колпачки и принялся рассматривать оголенные концы проводов.

— Тот выключатель, который здесь был, ближе всех к выходу. Если правильно замкнуть провода, то люк откроется, не так ли?

Во взгляде Джэми блеснула и тут же угасла надежда.

— Снаружи люк должен охраняться. Они услышат, да и увидят, когда он станет открываться.

— Возможно, и нет. Если я замкну провода лишь на мгновение, звук и движение будут очень короткими, и они могут ничего не заметить. По крайней мере, мы убедимся в том, что именно эти провода управляют мотором люка.

— Но какой от этого толк? Мы все равно останемся здесь, в ловушке.

— Это может пригодиться позже, — сказал Кавано. — Когда мы сможем выбрать более подходящий момент, мы откроем дверь полностью.

— Это произойдет до того, как доктор Рэттиган накачает тебя наркотиками, чтобы освежить твою память, или после?

Кавано было нечего ответить. «Нужно делать хоть что-нибудь», — подумал он.

Когда он уже собрался замкнуть провода, мотор включился, и люк начал подниматься.

В лучах солнца показались силуэты Грейс, Эдгара и еще полдесятка людей с оружием в руках.

Кавано мгновенно наступил ногой на догорающий рукав, чтобы потушить его, затем потянул ремень к себе и толкнул Джэми в сторону комнаты, чтобы оставаться в неосвещенной части подвала. Сам не слишком понимая, зачем он все это делает, он решил, что в любом случае лучше не стоять на открытом месте. Вынув из кармана коробок, он достал несколько спичек и оторвал кусок бумаги с зажигательным покрытием длиной в четверть дюйма. Все это он положил в другой карман, а потом смял коробок в кулаке.

Послышались громкие шаги. Спецназовцы первыми спускались по лестнице.

Вслед за ними спустились Грейс и Эдгар.

— Где вы, покажитесь, — сказала Грейс. — Если вы заставите искать вас, мы будем бросать светошумовые гранаты во все комнаты по очереди.

Угроза получить разрыв барабанных перепонок была вполне достаточной, чтобы Кавано и Джэми вышли в коридор.

— Я чувствую запах дыма, — проговорила Грейс, глядя на пепел от рукава рубашки, рассыпанный по полу.

— Мы пытались немного посветить, — ответил Кавано.

— Чем ты поджег ткань?

— Спичками.

Грейс недовольно поглядела на Эдгара.

Света, проникавшего сквозь люк, было достаточно, чтобы получше рассмотреть охранников. Они не выглядели неестественно массивными, как это обычно бывало, когда под рубашку надевается бронежилет. На них были надеты обычные армейские разгрузочные жилеты, в карманах которых Кавано разглядел портативные радиостанции, пистолеты «беретта», запасные обоймы и светошумовые гранаты.

Переведя взгляд на мешковатые брюки Эдгара, Кавано увидел, что один из карманов все еще оттянут чем-то тяжелым. «Один из наших пистолетов», — подумал он. На другом кармане виднелась клипса эмерсоновского ножа.

— Бросай спички сюда, — приказала Грейс.

Кавано подчинился.

— Что ты с ними сделал? Переехал машиной? — презрительно спросила Грейс. На смятом коробке не было заметно, что его край оторван. — У меня в машине компьютер, подключенный к Интернету, — добавила она, помахав перед собой пачкой листов бумаги. — Прежде чем придет добрый доктор, у тебя есть возможность освежить свои воспоминания более безболезненным способом. Итак, Трой Донахью, — сказала она, глядя на первый лист. — Высокий голубоглазый блондин, предмет обожания девочек-подростков, известный своей тупой актерской манерой. Пик популярности — конец пятидесятых. Главные хиты: «Саммер-Плэйс», «Сьюзен Слэйд», «Перриш», «Приключения в Риме», «Выходные в Палм-Спрингс». Есть что-нибудь знакомое?

— Я видел только коробку с кассетой, — ответил Кавано. — Понятия не имею, о чем фильм. На коробке было имя актрисы, снявшейся в главной женской роли. Назовите несколько имен.

Грейс нахмурилась и посмотрела на лист.

— Конни Стивенс. Сандра Ди. Сьюзен Плешетт. Стефани Пауэрс.

— Сандра Ди, — ответил Кавано. Он помнил, что не следует испытывать терпение Грейс и надо время от времени выдавать какую-нибудь информацию. — Это был фильм с Сандрой Ди.

— "Саммер-Плэйс", — сказала Грейс и начала читать краткое содержание: — Любовная история на курорте в Мэне. Возможно, Прескотт решил отправиться в Мэн.

Она посмотрела на другой лист.

— Теперь Клинт Иствуд. Ты сказал, триллер?

— Совершенно точно, что не вестерн и не фильм про войну.

— "Грязный Гарри".

— Нет.

— "Высшая сила ". «Служитель закона». «Смертельная игра».

— Нет.

— "Санкция Эйгер". «Поставь для меня Мисти». «Громила и Попрыгунчик». «Тугая петля».

— Нет.

Внезапно Кавано заволновался. Он в точности вспомнил название фильма, но смог сохранить спокойное выражение лица, чтобы не выдать свою реакцию.

— Ты начинаешь действовать мне на нервы. «Поединок». «Новичок». «На линии огня».

— Нет.

— "Идеальный мир". «Абсолютная власть». «Настоящее преступление». «Кровавая работа».

— Нет.

— Ты совсем разочаровал меня. Список кончился. Наш разговор — тоже. Через полчаса здесь будет доктор, и я с удовольствием посмотрю, как он станет колдовать над тобой.

Рассерженная Грейс развернулась и пошла к выходу. Вслед за ней вышли Эдгар и остальные вооруженные мужчины. Бетонная плита снова начала опускаться. Кавано, как и в прошлый раз, с сожалением полюбовался на последние лучи солнца, и их поглотила темнота.

5

На этот раз темнота казалась настолько осязаемой, что будто сдавливала их.

Джэми дышала так, будто ей не хватает воздуха. Кавано захотелось прислониться к стене и сползти на пол. Ноги отказывались держать его, но он сопротивлялся.

— В нашу пользу лишь одно, — сказал Кавано.

— Даже не могу себе представить, что, — откликнулась Джэми.

— Они так и не отняли у нас ремни.

Когда они пошли в комнату, в которой укрывались до этого, бравада оставила его. Поводив ногами по полу, он нашел брошенный ремень.

— Дай мне рукав от твоей блузки.

— Зачем? Грейс забрала у тебя спички. Нам нечем поджечь его.

— На самом деле у нас есть еще один плюс, — сказал Кавано, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. — Я отдал ей не все спички.

Он достал из кармана спичку и чиркнул о кусок бумаги.

Ничего не произошло.

«Боже, я оторвал слишком мало», — подумал Кавано. Сердце забилось чаше. Он чиркнул еще раз, и спичка загорелась. В ее колеблющемся свете он увидел лицо Джэми. Она была в состоянии, близком к панике.

Джэми достала из кармана рукав от блузки. Кавано прицепил его к пряжке и поджег. Они смотрели на колеблющееся пламя. Колеблющееся, как их жизни.

— Пить хочется, — сказала Джэми.

— Мне тоже. Еще один из негативных эффектов адреналина.

— У меня рот так пересох... Хоть один глоток воды. Если бы они не сняли водопровод...

В колеблющемся свете пламени Кавано увидел, как глаза Джэми внезапно заблестели, будто она до чего-то додумалась.

— Что?

— Где здесь может быть ванная? — спросила она, быстро двинувшись по коридору.

Кавано пошел за ней. Пряжка ремня волочилась по полу, ее звяканье и шуршание отдавались эхом, напоминая об окружавшем их замкнутом пространстве.

— Что ты задумала? — спросил он.

Джэми объяснила.

— Возможно. Мы сможем сделать это.

— Все зависит от того, есть ли вода.

Они лихорадочно осматривали комнату за комнатой. В предпоследней они увидели торчащие из стен и пола трубы. На полу остались еле заметные следы от стоявших здесь унитазов.

— Проклятье. Они заткнуты. Я думала, что могли остаться краны, которые можно было бы открыть. Это не сработает.

— Все это может быть работоспособно, — возразил Кавано, рассматривая в колеблющемся свете пламени трубу, которая была намного толще остальных. Она была закрыта квадратной резьбовой крышкой.

— Но у нас нет гаечного ключа, чтобы открыть ее!

— Снимай свой ремень.

— Зачем это... — начала было Джэми, но сняла ремень и дала ему в руки.

«Хорошо, что можно отвлечься, делая хоть что-нибудь», — подумал Кавано. Он поджег второй рукав от блузки и при свете пламени начал разглядывать ее ремень. Два слоя кожи, каждый — лицевой стороной наружу.

— Посмотрим, насколько он прочен на самом деле.

Просунув конец ремня в пряжку, он соорудил петлю и затянул ее на квадратной крышке трубы. Когда кожа крепко облегла крышку, он потянул за ремень, чтобы провернуть ее. Ремень врезался в ладони, руки напряглись. Кавано с трудом удерживал ноги от скольжения по полу.

Крышка не сдвинулась с места.

Джэми схватилась за ремень, чтобы помочь ему.

Они потянули ремень, и крышка взвизгнула, немного провернувшись. Упершись ногами в пол, они потянули ремень сильнее и чуть не упали назад, когда крышка провернулась свободно.

Кавано мгновенно снял ремень с крышки и принялся откручивать ее. Он надеялся, что вода начнет сочиться через резьбу, но даже когда он полностью снял крышку, на пол не упало ни капли.

— Где-то должен быть главный вентиль, перекрывающий подачу воды в здание, — сказала Джэми.

Таща за собой догорающий рукав, Кавано пошел вслед за ней в соседнюю комнату, последнюю по коридору.

— Здесь.

Это была подсобка. Из пола торчала большая труба, от которой отходило множество мелких. На ней виднелся массивный вентиль. Джэми открыла его до отказа, но даже после этого они не почувствовали вибрации трубы от текущей по ней воды. Не было и плеска, который они бы услышали, если бы вода полилась из трубы в соседней комнате, открытой ранее.

— Вода перекрыта не здесь, — сказал Кавано и бросился вперед. На стене виднелся распределительный щиток со снятой крышкой. Все выключатели, кроме одного в верхнем правом углу, были сняты. Последний, по всей видимости, обеспечивал питание привода люка. Из щитка свисали разноцветные провода.

— Вода должна поступать из колодца. Следовательно, нужен насос. Вода не течет потому, что насос не работает.

Они начали рассматривать провода, пытаясь угадать, куда они идут. Кавано понял, что провода висят парами, точно так, как были они присоединены к выключателям. Держа два провода за резиновую изоляцию, он замкнул их. Ничего не произошло. Он соединил два других. Тот же результат.

Джэми занялась тем же.

— Сколько у нас осталось времени?

— Меньше пятнадцати минут.

Пламя слабело. Тени вокруг них сгущались.

Кавано соединил очередную пару проводов, и они заискрили. Но больше ничего не произошло. Он сдвинул их в сторону, так чтобы можно было без труда снова найти их.

— Быстрее, — сказала Джэми, хрипло дыша.

Когда Кавано понял, что уже с трудом видит провода, он снял куртку и разорвал рубашку по шву. Холод, шедший от бетона, заставил его вздрогнуть. Когда он поджег кусок рубашки и ринулся обратно, он услышал жужжание где-то под полом и вибрацию вводной трубы, по которой пошла вода.

— Я сделала это, — сказала Джэми. — Я нашла нужную пару проводов.

Из соседней комнаты послышался плеск воды, выливающейся на пол ванной.

Стараясь не давать волю эмоциям, Кавано посмотрел на пол, где виднелись полустертые линии. Здесь стоял водонагревательный котел. На стене рядом с распределительным щитком торчали крюки. Видимо, на них висел силовой кабель, шедший к котлу, понял он.

Времени было в обрез. Он снова посмотрел на щиток.

— Провода должны быть длинными.

Джэми вытянула два провода. Вместе с Кавано они стали сгибать и разгибать провода, чтобы сломать их внутри изоляции.

Насос продолжал жужжать. В соседней комнате плескалась вытекающая на пол вода.

Кавано зубами ободрал изоляцию с проводов. Пламя угасало. Джэми подожгла еще один кусок его рубашки и потащила факел в коридор.

— Воды на полу нет, — встревоженно произнесла она.

Вбежав в ванную, они увидели, что вода покрыла только центральную часть пола.

— Боже мой, здесь же слив, — сказала Джэми. Она сорвала с себя блейзер и заткнула им отверстие в полу.

Кавано вытащил горящую тряпку в коридор и снял с себя куртку, чтобы заткнуть слив получше.

Они напряженно следили за тем, как вода заливает пол. Кавано почувствовал головокружение и понял, что сидит, затаив дыхание.

Затычка оказалась вполне эффективной. Вода разливалась по полу. Когда она дошла до выхода в коридор, Кавано перетащил факел в подсобку.

Услышав громкий плеск, он понял, что Джэми пытается разогнать воду по коридору, чтобы она залила как можно большую площадь. Стоя у распределительного щитка, он взял в руки провода, те, которые дали искру при первом осмотре. Он вытянул их до отказа, а потом прикрутил к другим проводам, которые они отломали до этого.

Концы проводов доставали до пола.

В свете пламени мелькнули обнаженные руки Джэми, вошедшей в подсобку.

— Вода разливается по коридору.

— Надо сделать так, чтобы она была и здесь.

Выбежав в коридор, Кавано увидел, что темный пол покрыт тонкой пленкой воды. Он начал грести воду ногами в сторону двери в подсобную комнату.

Потом он вбежал внутрь и повесил провода на крючья. Сейчас не надо, чтобы они касались пола.

Вода начала заливать пол в подсобке.

— Джэми, возьми свой ремень.

Одновременно с этим Кавано отцепил горящую ткань от своего ремня и окунул пряжку в воду, чтобы охладить металл. Затем он просунул конец ремня в пряжку и застегнул его, сделав петлю. Джэми сделала то же самое. Потом они повесили ремни на торчащие из стены крючья.

Вода подступала к горевшей на полу тряпке. Кавано и Джэми напряженно ждали того момента, когда она погасит пламя. За мгновение до того, как пламя с шипением погасло, Кавано разъединил провода, идущие к насосу.

Жужжание прекратилось, как и плеск воды в соседней комнате. Пламя погасло.

Погрузившись в темноту, они ждали.

От воды, разлитой по полу, стало еще холоднее. Кавано дрожал все сильнее, поскольку стоял в воде, обнаженный по пояс. В темноте слышалось учащенное дыхание Джэми.

Надо как-то отвлечь ее.

— Когда все это кончится, я научу тебя методам нейролингвистического программирования.

— Что это такое?

— Способ использования речи для контроля мыслей и ощущений.

— Когда все это кончится? Ты опять убеждаешь меня, чтобы я думала, что мы выберемся отсюда.

— Мы обязательно выберемся отсюда, — сказал Кавано, стараясь придать своему голосу уверенную интонацию. — Надо представить себе, что должно произойти, и как следует действовать в этой ситуации. Нельзя, чтобы тебя застало врасплох что-то, чего ты не предугадала.

— Сейчас я представляю себе солнечный свет.

— Ты увидишь его очень скоро.

— Говорить о будущем — это прекрасно.

— А как же иначе.

С другого конца коридора послышался гул. Бетонный люк открывался. Зазвучали шаги. По лестнице спускалось множество людей. Они светили фонарями перед собой. Слишком высоко, чтобы заметить воду под ногами.

— Я привела тебе доктора, — сказала Грейс.

Кавано и Джэми не издали ни звука, продолжая сидеть в подсобке.

— Где вы? — требовательно спросила Грейс.

Ответа не последовало.

— Где вы? Проклятье, выходите немедленно! Я предупреждала, что будет, если вы попытаетесь прятаться!

Ни звука.

— Вы хотели гранаты, вы их получите, — заявила Грейс.

Зашуршала ткань, лучи фонарей задвигались. Кавано понял, что пришедшие надевают защиту для ушей. Он нащупал руки Джэми и прижал их ей к ушам, потом быстро сделал то же самое. Если светошумовая граната взорвется на некотором расстоянии, это поможет. Но если гранату бросят в комнату, ударная волна будет столь сильной, что прижатые к ушам руки не спасут.

Кавано представил себе слабый стук, с которым граната упала на бетонный пол одной из комнат.

Сквозь дверь прошла ударная волна. Бетон задрожал, и Кавано скорее почувствовал телом, чем услышал грохот взрыва.

Еще один взрыв.

И еще. Теперь ближе.

Кавано прижал руки к ушам еще сильнее. Когда взорвалась еще одна граната, Джэми, дрожа, прижалась к нему. Взрывы приближались, и Кавано видел на стене коридора их отсветы. «Грейс и ее люди должны были надеть и защитные очки», — подумал он.

Следующий взрыв прозвучал еще ближе. В свете фонарей Кавано увидел тени людей с автоматами в руках, идущих по коридору. Насколько можно было предполагать, сейчас все они стояли в воде. Защитные затычки в ушах не дадут им услышать плеск шагов, но они вот-вот войдут в комнату и увидят беглецов.

На самом деле они практически уже нашли их. Когда очередной взрыв гранаты не произошел, Кавано убрал руки от ушей.

— Что это за вода? — спросила Грейс. — Откуда, черт побери, она здесь взялась?

Кавано коснулся плеча Джэми. Она поняла условный сигнал, продела руку в ременную петлю, свисавшую с крюка и поджала ноги.

— Проверьте две последние комнаты, — приказала Грейс.

Кавано мгновенно продел правую руку в свернутый в петлю ремень, поджал ноги и сбросил провода с крюка, на котором они висели.

Провода упали в воду.

«Если это не сработает...» — подумал он.

Он ожидал, что провода заискрят, падая в воду, но этого не произошло. «Мы обречены, — понял Кавано. — Прости, Джэми», — мысленно произнес он.

Жуткий звук заставил его вздрогнуть.

У-у-у-у-у-у-у.

Звук шел из коридора. Низкий, дрожащий утробный звук. Источников звука становилось все больше.

У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у.

Кавано внезапно понял, что это стонут люди, попавшие под воздействие электрического тока. Раздался стук и звон. Потом лязг. Автоматы падали на пол. Рядом с ними падали фонари. Герметичный и прочный корпус не позволял им ни разбиться, ни погаснуть.

У-у-у-у-у-у-у-у-у.

В свете фонарей, лежащих на полу, виднелись причудливые силуэты людей, корчащихся в агонии. Раздался грохот выстрелов. Уши заболели от этого звука, но закрыть их руками не было возможности, поскольку Кавано и Джэми висели над полом, держась за ремни. По коридору засвистели пули. Раздались вскрики. Нельзя было в точности сказать, целился ли стреляющий в кого-нибудь, или просто палец, лежавший на спусковом крючке, свело судорогой от воздействия электрического тока. Стреляные гильзы сыпались в воду, ударяясь о пол и друг о друга. Затем раздался щелчок. Магазин автомата опустел. Еще один лязгающий звук. Автомат упал на пол.

У-у-у-у-у-у-у-у.

Мелькание теней в коридоре начало затихать.

У-у.

В коридоре воцарилась гробовая тишина. Вися на правой руке, Кавано поднял левой один из проводов и повесил его на крюк. Электрическая цепь разомкнулась.

— Пошли, — сказал он Джэми.

6

Они встали на залитый водой пол и выбежали в коридор. В свете лежавших на полу фонарей виднелись десять тел. Кавано схватил с пола автомат, готовясь выстрелить в того, кто мог бы притворяться мертвым. Затем он разглядел скрученное агонией тело человека в гражданской одежде. Рядом с ним валялся медицинский саквояж. Увидев лежавшего ничком Эдгара, он засунул руку в карман его брюк и достал оттуда свой пистолет, который, как и ожидал Кавано, никуда не делся. Потом он снял висевший на другом кармане эмерсоновский нож. Отдав «зиг» Джэми, он прицепил нож к своему карману.

Грейс. Проклятье, где же Грейс?

Кавано услышал торопливые шаги. В свете солнца, проникавшем сквозь люк, показалась фигура человека, бросившегося к выходу.

Кавано выстрелил.

Пули ударили в ступеньки, но Грейс уже выбежала наружу, тут же свернув влево. Вероятно, она нажала на кнопку пульта, который был пристегнут к ее поясу. Бетонная плита начала опускаться.

Кавано побежал к лестнице. Как, черт побери, ей удалось выжить? Может, она стояла в стороне от залившей пол воды. Или у нее ботинки с толстой резиновой подошвой.

Плита опускалась все ниже. Кавано услышал, как Джэми бежит вслед за ним. Но сейчас надо было успеть выбраться наружу.

Щель была уже не больше полуметра. Кавано нырнул в нее, задев обнаженным плечом и спиной за бетон. Кувыркнувшись, он оказался снаружи. В этот момент люк закрылся окончательно.

Свет ударил ему в глаза. Он увидел четверых людей, изумленно смотрящих на него. На выходе из кувырка он поднял автомат и три раза нажал на спусковой крючок. Мышечная память тренировок сама отмерила продолжительность очередей. Три, а потом четыре пули вылетели из дула «МР».

Один из мужчин упал навзничь, даже не успев поднять свой автомат. Из его груди, не защищенной бронежилетом, полетели брызги крови. Другой успел поднять оружие, но в следующий миг пули раскрошили его лицо. Дав очередь вверх, он тоже упал.

Третий и четвертый бросились к развалинам конюшни. Кавано, в свою очередь, побежал к стене особняка.

Едва он укрылся за остатками каменной стены, как раздались выстрелы. Вокруг засвистели пули, с визгом отскакивая от камней. Упав на осколки, Кавано поранил ничем не защищенную кожу, но сейчас на это было наплевать. Главное — выжить, убить тех, кто преграждает ему выход, и вытащить Джэми из подвала.

Чтобы открыть люк, нужен пульт. Он у Грейс. Куда же она делась? Когда Кавано стрелял и бежал к укрытию, он ее не заметил. Когда она выбежала из подвала, она свернула влево. Теперь это справа. Там стоял ее «Форд». Может, она решила укрыться за ним?

Спереди от «Эксплорера» стоял темно-зеленый фургон, по всей видимости принадлежавший врачу. «Грейс могла спрятаться между машинами», — подумал Кавано. Щель между камнями не давала ему возможности видеть пространство под машинами, где можно было бы обнаружить ее ноги и определить ее местонахождение.

В ушах до сих пор звенело от разрывов гранат и выстрелов. «На слух я тоже не смогу определить, где они находятся». Сердце Кавано забилось сильнее, когда он понял, что лежит в одном из окопов, сделанных спецназовцами в развалинах особняка. Слева от него было еще несколько таких же. Это были просто места, расчищенные от обломков. Кавано пополз от одного к другому, вдоль остатков стены. Стараясь шуметь как можно меньше, он искал какую-нибудь щель в стене, чтобы получше рассмотреть развалины конюшни и стоявшие справа от них машины.

Потом он посмотрел на «МР-5», который держал в руках. Калибр 9 миллиметров, магазин — 30 патронов. Его учили выпускать очереди по три-четыре патрона. Предположим, он дал более длинные очереди, израсходовав шестнадцать патронов. Тогда в магазине осталось четырнадцать. Если, конечно, он был заряжен полностью. Если хозяин оружия оставил патрон в патроннике, прежде чем присоединить магазин, есть еще один дополнительный.

"Надо быть бережливым, — сказал себе Кавано. — Рассчитывай на то, что у тебя есть только двенадцать патронов".

Он перевел рычажок, переключив автомат на одиночный огонь, а потом откинул приклад, чтобы можно было целиться, как из винтовки. Приподняв голову и посмотрев сквозь щель между камнями, он увидел, как кто-то перемещается по обе стороны от люка. Прежде чем он смог выстрелить, пули ударились в камень рядом с его головой. Лоб обожгло, и с него начало что-то стекать. Потрогав бровь, Кавано увидел кровь на своем пальце. Осколки камня, выбитые пулями, рассекли кожу.

Взяв в руку обугленный кусок доски, он бросил его туда, где лежал до этого. Оставалось надеяться, что, услышав звук падающей доски, противники решат, будто он вернулся на исходную позицию. Поглядев в щель, он увидел, как тот, который занял позицию правее, поднял голову и прицелился в то место, куда упала доска.

Кавано выстрелил и попал ему в плечо. Мужчина рухнул. Кавано тут же пригнулся. Прозвучала очередь, и пули пронзили то место, где он только что находился. Полетели осколки камней, поднялась пыль. Попадание в противника не вызвало у него особого восторга. Пуля не попала в жизненно важные органы. Противник не выведен из строя. Он все еще представляет угрозу.

"Джэми, — подумал Кавано. — Она там с ума сойдет, в этом подвале. Может, кто-то из спецназовцев остался в живых, и ей сейчас приходится защищать свою жизнь".

Хватит думать.

Он пополз влево, оставаясь позади обвалившейся стены и обдирая кожу на груди. Добравшись до угла особняка, он понял, что противники, засевшие в развалинах конюшни, не увидят его, если он не будет высовываться слишком высоко. Можно проползти в сторону передней части развалин, обойти их и неожиданно напасть с другой стороны. Или атаковать Грейс, спрятавшуюся между фургоном и «Эскплорером», стоявшими справа от развалин конюшни.

Выйдя туда, где раньше был фасад особняка, Кавано увидел оставленный ими «Таурус». Сейчас от него большого толку не будет. Завести машину без ключа зажигания — дело не слишком быстрое, и использовать ее в качестве фактора неожиданности не удастся. Остатки стены были достаточно высокими, и он побежал на полусогнутых. Из царапин на груди сочилась кровь, язык распух. Кавано посмотрел из-за угла на фургон и джип, стоящие рядом с развалинами конюшни.

Рядом с передними колесами «Эксплорера» виднелись массивные походные ботинки Грейс, в которые были заправлены брюки цвета хаки. Вполне логично. Она спряталась за мотором, выбрав ту часть машины, которую не пробьет ни одна пуля. Кавано уловил какое-то движение над капотом. Светлые волосы. Грейс немного подняла голову, пытаясь разглядеть Кавано за обвалившейся задней стеной особняка. Она смотрела в другую сторону от его истинного местонахождения.

Максимальная дальность стрельбы «МР-5» — двести метров. До «Эксплорера» — метров семьдесят. Но в данной ситуации, когда надо стрелять по такой маленькой цели, как макушка головы, показавшаяся над капотом машины, даже семьдесят метров очень много. У «МР-5» короткий ствол, и Кавано не пристреливал это оружие своими руками. Кроме того, после всего пережитого руки у него дрожали. Прерывистое нервное дыхание тоже не добавляло точности стрельбы. Если он сейчас промахнется, Грейс обнаружит его позицию. Все, что им останется сделать, — это разделиться и обойти его с разных сторон по широкой дуге, взяв в клеши.

Кавано лег на землю. Если опереть автомат на поверхность, он станет устойчивее и можно будет прицелиться получше. Не прикрывая ни один из глаз, Кавано прицелился в ноги Грейс. Хотя она расставила их широко, чтобы стоять устойчиво, с его позиции они выглядели стоящими совсем рядом. Отлично. Это куда более хорошая цель, чем макушка головы. Кавано задержал дыхание, напряг руки и мягко нажал на спусковой крючок.

Выстрел прозвучал в его ушах так громко, что он не услышал последовавший за ним удар пули в цель. Однако он прекрасно расслышал раздавшийся из-за «Эксплорера» крик. Грейс упала на землю. Кавано увидел ее перекошенное от боли лицо. Чтобы перевести прицел, ему пришлось чуть больше высунуться из-за угла. Грейс увидела его и мгновенно вскинула пистолет. Кавано перекатился назад за мгновение до того, как пуля ударила в то место, где он только что был.

— Ублюдок с той стороны, у передней стены! — крикнула Грейс.

Кавано поднялся на ноги и на полусогнутых побежал к своей прежней позиции, на левую сторону особняка. Избыток адреналина в крови вызывал тошноту. Положившись на свою дисциплину, годы тренировок и боевой опыт, он бросился вперед. Спецназовец замер, шокированный его появлением. Услышав крик Грейс, он, видимо, тут же выбежал из развалин конюшни и никак не ожидал увидеть Кавано здесь. Кавано дал две короткие очереди, разорвавшие грудь противника на части.

Не останавливаясь, Кавано подбежал к нему, чтобы убедиться, что противник мертв. Затем он схватил его оружие. Неизвестно, сколько в нем осталось патронов, но и они пригодятся. Взяв автоматы в обе руки, Кавано подобрался к левому углу особняка. Второй противник ранен. Вряд ли он станет выходить из укрытия, не имея для этого веских оснований. Грейс тоже ранена, передвигаться она может только ползком или идти, хромая. Скорее всего, она останется под прикрытием «Эксплорера», пока не разберется, что происходит. Ни один из них не знает, чем закончилась перестрелка, которую они слышали. Если бы их товарищ достиг успеха, он бы крикнул, чтобы оповестить их. Если же он промахнулся и продолжает разыскивать Кавано, то, естественно, стал бы сохранять режим молчания, нормальный для боевой ситуации. Следовательно, отсутствие победного клича не позволяло Грейс и ее товарищу узнать, что он погиб.

Кавано решил подождать. Пусть они ослабеют от потери крови, а он пока не будет лишний раз рисковать.

Звон в ушах не помешал ему услышать жужжание мотора. «Это невозможно, — сказал себе Кавано, нахмурившись. — Бетонный люк открывается? Как это могло случиться?»

Жужжание продолжалось. Боже. Грейс решила открыть люк, дав сигнал со своего пульта? Она хочет выманить Джэми наружу и взять ее в заложники?

Решив, что Грейс и ее товарищ в последнюю очередь станут искать его за этим углом дома, Кавано лег на землю и выглянул из-за камня, посмотрев на развалины конюшни. Люк действительно открывался.

Кавано обернулся назад, усомнившись в безопасности своей позиции. Вдруг Грейс решила отвлечь его, включив механизм люка? Может, она хочет незаметно обойти его сзади, пока он будет следить за люком и стараться предостеречь Джэми от появления на поверхности?

Еще раз поглядев назад, Кавано обернулся в сторону люка и выглянул из-за камня. Люк открылся полностью, и Кавано уловил какое-то движение в темноте подвала.

— Джэми, не выходи наружу!

Кавано тут же отодвинулся назад, и в следующее мгновение в угол дома ударили пули. Он расслышал автоматную очередь и одиночные выстрелы из пистолета. Значит, Грейс все еще находится на своей позиции позади «Эксплорера».

— Джэми, слышишь, не выходи наружу!

На этот раз выстрелов не последовало. Грейс и ее товарищ экономили патроны.

— Слышу! — послышался слабый голос Джэми. — Я никуда не выхожу!

— Если ты выйдешь, они подстрелят тебя или попытаются взять в заложники! Грейс специально открыла люк!

— Грейс не открывала люк! Я сама это сделала!

«Что?» — подумал Кавано.

— Эти провода, которые ты собирался перемкнуть! Ты был прав! Все сработало!

— Оставайся внизу!

— Сколько их снаружи?

— Грейс и еще один из ее людей! — прокричал Кавано.

— Где они?

— Грейс слева от тебя, за «Эксплорером»! Там же, где она поставила его, когда мы были снаружи! Ее напарник в развалинах, позади люка! Ради бога, не выходи!

— Ее напарник слева или справа от меня?

— Он был слева, но мог переместиться! Говорю тебе, не пытайся выйти наружу!

— Не буду! — крикнула Джэми. — Но у меня есть идея! Будь готов стрелять, когда я крикну!

— О чем бы ты ни думала, не делай этого! Слишком опасно!

— Дай мне двадцать секунд!

«Что она, черт побери, собралась делать?» — подумал Кавано.

Перекинув через левое плечо ремень «МР-5», он взял в руки автомат, который забрал у убитого противника. По логике, человек, который отправился на поиски противника и вышел из укрытия, вряд ли сделал бы это, не имея достаточного количества патронов в магазине. Снимать магазин и проверять это предположение времени не было.

Кавано отодвинулся от угла дома. Он стрелял отсюда. Грейс и ее напарник ожидают его появления именно здесь. Сердце колотилось как бешеное. Кавано отполз на шесть метров назад. Здесь обвалившаяся стена была достаточно низкой, чтобы стрелять из-за нее в стоячем положении.

Кавано снова опасливо оглянулся. Если Грейс решит обойти его с тыла, сколько времени ей потребуется, чтобы, хромая, обойти особняк или подползти сюда?

— Приготовься! — крикнула Джэми.

«Что бы она ни собиралась делать, лучше бы это сработало», — подумал Кавано.

— Считай до пяти! — прокричала Джэми.

Озадаченный Кавано принялся считать.

Один. Два.

Он переключил автомат на одиночный огонь.

Три. Четыре.

Неожиданно раздались два взрыва. Звук шел со стороны люка. Боже, они бросают гранаты внутрь! Кавано вскочил и дат две очереди, по обе стороны от люка. Раздались еще два взрыва, сопровождаемые слепящими вспышками. Гранаты, да не те, понял Кавано. Джэми перебрасывает светошумовые гранаты через крышку люка.

Еще два взрыва встряхнули развалины конюшни. Поднялся дым. Раненый спецназовец вскочил на ноги и побежал, зажимая руками уши.

Кавано тщательно прицелился и трижды выстрелил. Хотя он метил в центр тела, после того как первая попала противнику в спину, вторая пошла выше и попала в шею, а третья прошла мимо. Без разницы. Из шеи хлынул поток крови. «Несколько секунд, и он покойник», — подумал Кавано.

— Я снял его! — крикнул Кавано Джэми.

Бам! Бам!

Две яркие вспышки у дальней стены конюшни. Джэми бросала светошумовые гранаты в сторону «Эксплорера».

Бам!

Кавано побежал к фасаду особняка, стараясь сдерживать судорожное дыхание. Добежав до правого угла, он осторожно выглянул, прежде чем выйти полностью.

Бам!

Даже с семидесяти метров вспышка разрыва чуть не ослепила Кавано. Грейс должна быть в бессознательном состоянии. Кавано рискнул и побежал по открытому пространству, стараясь разглядеть, что происходит с другой стороны от машины.

Левая дверь машины была открыта. Грейс лежала внутри, скорчившись. Ее левая нога была окровавлена. Кавано выстрелил в дверь. Вместо того чтобы пробить дверь и попасть в Грейс, пуля отрикошетила. Дверь оказалась бронированной. Грейс молниеносно захлопнула ее. Через стекло Кавано увидел, что она села, втыкая ключ в замок зажигания и заводя мотор.

Он выстрелил в лобовое стекло, но на нем появилась лишь небольшая трещина. Пуленепробиваемое. Он выстрелил еще раз. В это мгновение Грейс выжала газ до отказа и вырулила из-за фургона, направляя машину на него.

Кавано выстрелил третий раз. Посыпались мелкие осколки. Как ему было хорошо известно, стандартное пуленепробиваемое стекло должно было выдерживать пять пулевых попаданий в пятно диаметром пять дюймов. После этого оно раскалывалось. Поэтому он остался на месте и сделал четвертый выстрел. Грейс подъехала уже так близко, что он мог разглядеть, насколько расширились ее голубые, как горный ледник, глаза.

Кавано нажал на спусковой крючок в пятый раз, но услышал лишь сухой щелчок. Выругавшись, он швырнул незаряженный автомат в лобовое стекло «Эксплорера» и прыгнул в сторону, уйдя в кувырок. Висевший на ремне «МР-5» впился в его кожу. Машина с ревом пронеслась мимо, выбрасывая из-под колес пыль.

Вместо того, чтобы поехать по грунтовой дороге, по которой приехали сюда Кавано и Джэми, Грейс резко выкрутила руль и развернула машину, снова направляя ее на Кавано.

Вскочив на ноги, он скинул с плеча «МР-5», но машина была уже слишком близко.

Он бросился влево.

Грейс повернула руль.

Вправо.

Грейс продолжала преследовать его.

В последний момент он сделал обманное движение влево и тут же прыгнул вправо. Ударившись о землю, он кожей почувствовал поток воздуха от пронесшейся мимо машины. Мгновенно вскочив на ноги, он обернулся, ожидая, что Грейс снова развернет машину в его сторону.

Вместо этого он увидел, как «Эксплорер» на большой скорости поехал по лощине в сторону от дороги. Рев мотора становился все слабее, и Кавано услышал новый звук. Характерный треск лопастей несущего винта становился все громче и громче. Вертолет. «Грейс позвонила по мобильному и вызвала подмогу», — подумал Кавано. Нет. Если бы это были ее люди, она бы не уехала. Значит, она решила убраться подальше, пока вертолет, чей бы он ни был, не прилетел сюда".

Кавано побежал к «Таурусу», на ходу схватив лежавший под ногами камень. В современных американских автомобилях противоугонный фиксатор руля делали таким прочным, что его нельзя было сорвать, упершись ногами в пол и рванув рулевое колесо, так как он сделал это, когда они с Прескоттом убегали со склада. Кавано быстро открыл дверь, благо она не была заперта, раскрыл эмерсоновский нож и вставил его лезвие в замок зажигания. После этого он начал колотить камнем по рукоятке и до отказа вбил лезвие в замок. Сложив нож под прямым углом, он резко рванул за рукоятку, как за рычаг. Лезвие ножа было очень прочным и выдержало даже такое грубое обращение. После второго отчаянного рывка замок не выдержал, и фиксатор руля сломался.

Кавано быстро засунул руку под приборную доску и щелкнул выключателем. Они с Джэми установили его, когда переделывали «Таурус». Стандартная мера предосторожности, позволяющая завести мотор без ключа зажигания. Одно нажатие кнопки, и мотор заработал.

Распахнулась правая дверь. Кавано схватил нож, приготовившись защищаться, но тут же опустил его. В дверь впрыгнула Джэми.

— Поехали! — крикнула она. — Поехали!

7

Кавано вдавил в пол педаль газа и включил передачу. Колеса впились в землю, машина рванула, и они устремились вслед за «Эксплорером».

Джэми захлопнула дверь. Кавано увидел, как «Форд» скрылся за деревьями.

— Пистолет, который я забрал у Эдгара, все еще у тебя? — спросил Кавано.

— Куда же без него? — ответила Джэми, часто и шумно дыша.

— Опусти окно и осмотрись. Подумай, где Грейс может устроить засаду.

«Таурус» мчался среди деревьев и плотного кустарника.

— Таких мест более чем достаточно, — сказала Джэми.

Они проехали через заросший лесом гребень холма, выехав из лощины. Спускаясь с холма, дорога делала небольшой извив, а потом упиралась в гравийную дорогу, шедшую поперек. Пыль, клубившаяся над ней справа, свидетельствовала о том, что Грейс поехала в том направлении.

Кавано свернул на гравийную дорогу. Пыль мешала ехать достаточно быстро, и он старался поддерживать такую скорость, чтобы успеть остановиться, если впереди неожиданно возникнет какое-нибудь препятствие. Легкий ветерок постепенно сдувал пыль в сторону, и Кавано прибавил скорость. Вскоре пыль рассеялась настолько, что он увидел перекресток гравийной дороги с асфальтовой.

За асфальтовой дорогой пыли не было, следовательно, Грейс не поехала туда. Она могла свернуть вправо или влево, но в обе стороны вели грязные следы колес, так что определить, куда она направилась, было невозможно.

— Выбери направление, — сказал Кавано Джэми.

— Влево.

Осмотревшись, Кавано свернул влево и нажал на педаль. «Таурус» разогнался до ста шестидесяти километров в час. Деревья и поля на обочине начали сливаться в сплошную полосу. На подъеме он немного сбросил скорость, на случай, если Грейс поджидает их вне зоны видимости.

Спустившись с холма, они остановились у следующего перекрестка. Здесь дорога была асфальтированной во всех направлениях.

— Выбери направление.

— Снова налево, — сказала Джэми.

— Есть доводы?

— Не особенно.

— Хорошо. Сворачиваем влево.

Доехав до следующего перекрестка асфальтовых дорог и не увидев ни намека на «Эксплорер» Грейс, Кавано свернул на обочину и остановил машину. Оказалось, что он так сжал руки на рулевом колесе, что у него ушла пара секунд на то, чтобы разжать их.

Пот стекал по его лицу. Он посмотрел вперед. Сидевшая рядом Джэми дрожала, как, впрочем, и он.

— У тебя там хорошо получилось, — наконец произнес он.

— Спасибо, — хриплым голосом ответила Джэми.

— Успокойся. Постарайся не паниковать, — сказал Кавано. Его подташнивало.

— Хотелось бы.

— Знакомое ощущение, — проронил Кавано, продолжая смотреть вперед. — Отличный номер получился, с гранатами.

— Я просто очень разозлилась и сказала себе, что не собираюсь умереть в таком поганом месте.

— Гнев — мощная движущая сила, — согласился Кавано, вытирая дрожащей рукой покрытый песком рот. — Особенно когда надо преодолеть страх.

— У меня для тебя есть подарок, — сказала Джэми.

— А?

Кавано изумленно посмотрел на сиденье. Рядом с «зигом», который Джэми выложила из кармана, лежал спецназовский пояс с убранной в кобуру «береттой» и запасными обоймами. По всей видимости, она сняла его с одного из погибших там, в коридоре.

— Умно.

— Путь к сердцу любимого мужчины. Где второй «зиг»? У Грейс?

— Вероятнее всего. А еще ключи от машины, мобильный и бумажник с документами, которые сделала для меня Карен.

— Посмотри под сиденьем.

Кавано с удивлением обнаружил сумочку Джэми на месте.

— Будь я проклят.

«Молния» на сумочке была застегнута.

— Похоже, они вообще до нее не добрались. Значит, у нас есть мой бумажник и мобильный телефон.

Со стороны лощины раздался звук вертолета, заходящего на посадку. Джэми посмотрела в ту сторону.

— Вряд ли это подкрепление, которое вызвала Грейс, иначе она не стала бы убегать.

Кавано кивнул.

— Рискну предположить, что это Джон и его ребята из ФБР.

Джэми вздохнула с облегчением.

— Тогда поехали быстрее к ним. Расскажем все, что нам стало известно.

Кавано не шелохнулся.

— В чем дело? Если мы не вернемся туда, они выпишут ордера на наш арест, — сказала Джэми. — Черт, они и так уже могут арестовать нас. Мы забрали Клайна, теперь он мертв, как и все остальные там, в подвале. И этот врач. Нам придется объяснять, что произошло.

— Мы не можем вернуться туда.

— Что?

— Мы не можем доверять ФБР. Кто-то информировал Клайна о Джоне. Если я расскажу им все, что знаю, Прескотт может попасть не в те руки.

— Но Джон поймает этого информатора.

— Когда? А вдруг не поймает? Мне нужно противоядие, чем быстрее, тем лучше. Даже если Джон найдет информатора, а мы расскажем ФБР все, что знаем, и это не закончится для нас никакими неприятностями, это все равно ничего не решит. Прескотта не станут наказывать.

— Не понимаю.

— Правительство защитит его. Конечно, они придут в ярость, узнав о незаконных разработках. Военных, контролировавших Прескотта, накажут втихую, но по полной программе. Но не самого Прескотта. Если оружие уже существует и прошло испытания, Министерство обороны никогда не откажется от того, чтобы иметь его в запасе, на всякий случай. Во имя национальной безопасности они спрячут Прескотта понадежнее, сделав ему новое удостоверение личности и все прочее, чего он и добивался.

Джэми молча посмотрела на Кавано.

— В чем дело? — спросил он.

— Когда все это только началось, охотились за тобой. Тебя хотели убить. Я считала, что, если помогу тебе найти тех, кто за тобой охотится, мы сможем выбраться из этой истории и уехать в Вайоминг. Остаться в живых.

— Поверь, я хочу того же самого. Всем своим естеством я хочу вернуть нашу жизнь в нормальное русло.

— Тогда почему мы не можем сделать это?

— Карен. Дункан. Чэд. Трэйси. Роберто. Они не станут последними жертвами Прескотта. Этот параноик убьет всякого, если решит, что на него не так посмотрели, что его безопасность опять под угрозой. Надо остановить его.

Они замолчали. В тишине было слышно, как громыхает грузовик, проезжающий через перекресток.

— Тебе нужна правдоподобная легенда, — наконец сказал Кавано.

— Что?

— Мы не забирали Клайна. Это сделал я и вынудил тебя поехать со мной. Тебе надо будет разыграть жертву.

— Думаешь, кто-нибудь поверит в это?

— Сделай так, чтобы поверили. Тебе надо выйти из этого дела.

— Ты хочешь сказать...

— Уехать.

— Расстаться?

— Ты чуть не погибла из-за меня. Я больше не могу рисковать твоей жизнью.

— Я здесь по своей воле.

— Но я не смогу охотиться на Прескотта и беспокоиться о тебе одновременно.

— Я проявила себя вполне хорошо.

— Это точно, — согласился Кавано.

— Я остаюсь с тобой.

Кавано уставился на свои дрожащие руки. Через перекресток с грохотом проехал еще один грузовик.

Он кивнул.

— Что означает твой кивок? На чем мы остановились?

— Где-то в Западной Вирджинии.

— Не смешно.

— Мне не до шуток, — ответил Кавано, посмотрев на ее руки и блузку, перепачканные до ужаса, и нажал на кнопку, открывая багажник. Внутри лежали чемоданы. — Нам лучше переодеться в чистое.

— Тебе нужна не только чистая одежда.

Многозначительный взгляд Джэми заставил Кавано поглядеть на себя. Он был покрыт сажей с головы до ног. Брюки разодраны в клочья. Обнаженный торс весь в царапинах. К саже примешивались пот и кровь.

— На заднем сиденье еще должна остаться вода в бутылках. Я умоюсь, надену бейсболку, рубашку и новые брюки, чтобы скрыть все остальное, пока мы не доберемся до мотеля.

— Ты насквозь пропах порохом, — сказала Джэми.

— Некоторые находят этот запах возбуждающим, — улыбнулся Кавано.

Часть шестая

Ответ на угрозу

1

Мотель в пригороде Гаррисберга в штате Пенсильвания находился в двух часах езды от бывшей лаборатории Прескотта, так что даже если Разерфорд и решит искать их, маловероятно, что он преуспеет в поисках. Тем более что он не знал ни настоящего имени Джэми, ни марки их автомобиля.

Статус Гаррисберга как столицы штата давал им еще одно преимущество. В нем было предостаточно магазинов, торгующих видеофильмами и предоставляющих кассеты напрокат. Найти триллер с Клинтом Иствудом, название которого Кавано помнил, но утаил от Грейс, оказалось совсем несложно. Но с фильмом Троя Донахью и Сандры Ди дело обстояло иначе. Кавано и Джэми обошли практически все магазины города, чтобы найти кассету с «Саммер-Плэйс».

— "Несчастная любовь в курортном городке в Мэне", — прочла Джэми надпись на кассете. Они сидели в комнате мотеля.

Кавано вставил кассету во взятый напрокат видеоплеер.

— Прескотта трудно назвать романтиком, значит, у него были другие причины выделить этот фильм среди других.

— Возможно, Грейс была права, и он действительно хотел переехать в Мэн.

Кассета была старой и очень изношенной, изображение рябило, цвет искажался. Оригинальный фильм, естественно, снимался как широкоэкранный, поэтому панорамные кадры убого выглядели на видео, подогнанные под стандартный телевизионный экран. Размер экрана в двадцать дюймов по диагонали усугублял положение.

— Неплохая музыка, — прокомментировала Джэми.

— Дело не в ней.

Взрослым было дозволено заводить романы, но любовь героев Донахью и Ди была запретной. Ричард Эган играл ничуть не лучше Донахью. Нудные сцены перемежались великолепными кадрами морского прибоя и заросшего соснами берега.

— Интересный домик.

На экране появился невысокий ухоженный дом в современном стиле, приютившийся среди скал, выходящих в бухту. Волны подкатывались к самому дому, придавая ему сходство с кораблем, стоящим на якоре.

— Он напоминает мне дома, которые рисовал Фрэнк Ллойд Райт, — сказала Джэми.

В конце концов все эти затянутые сцены, сопровождавшиеся возвышенной музыкой, закончились, и они вздохнули с облегчением.

Кавано нажал кнопку перемотки.

— Мэн.

— Что касается следующего... — Джэми взяла в руки коробку, на которой красовалась надпись «Поставь для меня Мисти», и начала читать аннотацию: — «Женщина-охотница преследует диск-жокея». Дебют Клин-та Иствуда в качестве режиссера. Снято в Кармеле, его родном городе. — Джэми посмотрела на картинку на лицевой стороне коробки. — Джессика Уолтер с ножом. Неплохо. Люблю фильмы с драками.

— Он действительно неплохо снят. Я смотрел его очень давно и не слишком хорошо помню. Но тогда мне показалось, что Иствуд отлично поработал. Фильм красивый и напряженный.

— Тебе все не хватает напряжения.

— Калифорния. Мэн. Похоже, Прескотт не мог выбрать.

— Ладно. Втыкай в плеер эту прелесть, и попробуем догадаться, почему это нравилось Прескотту.

Фильм начинался с кадров, на которых с летящего вертолета стреляли во что-то, движущееся по скалистому морскому побережью. Волны бились о камни, сосны, растущие вдоль берега, качались под ветром.

Поглядев на экран секунд тридцать, Кавано и Джэми, не сговариваясь, наклонились поближе к экрану.

— Черт побери, — проронил Кавано. — Место действия — Саммер Плэйс, Мэн, но фильм сняли...

— В Кармеле, — закончила за него Джэми.

Они восхищенно смотрели, как Клинт Иствуд едет на спортивной машине по дороге вдоль скалистого берега. Потом он и его подруга прогуливались по пляжу.

— Это тот же пляж, что и в «Саммер-Плэйс». Очертания залива очень характерные. Вряд ли где-нибудь можно было найти другое место, столь похожее на это, — сказала Джэми.

— Тогда ищем дом в стиле Фрэнка Ллойда Райта, — предложил Кавано.

Дом так и не появился на экране, но это не имело значения. К концу фильма Кавано и Джэми окончательно убедились в том, что оба фильма снимали в одном и том же месте.

— Что ты там еще заметил, когда с ним встретился? Ты говорил про книги.

— Фотографии. Книга была похожа на сборник эротических фотографий. Книга по геологии. И стихи Робинсона Джефферса.

2

Они пришли в библиотеку Гаррисберга. Окна из темного стекла не пропускали солнечный свет в читальный зал, освещенный электрическими лампами. На столах стояли терминалы компьютеров. Кавано и Джэми бродили среди многочисленных полок, собирая книги и складывая их на стол, стоявший вдали от входа.

— Послушай, — шепотом сказала Джэми. — «Бухта в Кармеле-у-моря, так полностью называется этот город, представляет собой оконечность огромного подводного ущелья, размером больше Гранд-Каньона. Геологи просто приходят в восхищение от этого места».

— Понятно, откуда взялась книга по геологии, — ответил Кавано.

— Кроме того, город прославился благодаря жившим в нем писателям, художникам и фотографам, — добавила Джэми. Несмотря на акцент на последнем слове, она продолжала говорить тихо: — Здесь жил Ансель Адамс. И Эдвард Вестон.

— Про Адамса я слышал. А кто...

— Ты говорил, что у Прескотта была книга с фотографиями, чуть ли не порнографическая.

— У нее было какое-то название с оттенком эротики и откровенная фотография на обложке.

— "Страсть"?

— Что?

— Название книги случайно не «Оттенки страсти»? Посмотри на нее.

Джэми подвинула ему книгу. Фотографа звали Эдвард Вестон. Суперобложки не было. Кавано начал листать книгу и наткнулся на фотографию обнаженной девушки, лучше которой не видел никогда в жизни.

— Эта фотография была на обложке, — сказал он.

Стройная молодая женщина сидела, наклонив голову и опершись подбородком на согнутое колено. Она была обнажена полностью, но интимные части тела были прикрыты. Глядя на ее чувственную позу, Кавано вспомнил одну из предыдущих фотографий. Лежащий стручок перца напоминал очертаниями переплетающихся в объятиях людей. На следующей фотографии была внушительных размеров устрица, имевшая столь же эротичные очертания.

— Страсть, — сказал Кавано. — Во всем.

Он взял в руки альбом пейзажей. На обложке было написано, что они засняты в Пойнт-Лобос, рядом с Кармелем. Переворачивая страницу за страницей, он разглядывал великолепные виды скалистого морского побережья. Именно это они и видели в «Саммер Плэйс» и «Поставь для меня Мисти».

— Нет никаких сомнений в том, что Прескотт был просто без ума от этих мест, — сказала Джэми.

Проходившая мимо женщина-библиотекарь сделала вид, что не заметила покрытого синяками лица Кавано, но осуждающе посмотрела на Джэми, давая понять, что в библиотеке не принято разговаривать.

Смущенно взглянув на нее, Джэми уткнулась в книги. Когда женщина отошла подальше, она повернулась к Кавано.

— Ты говорил, что Прескотт интересовался гольфом. В Пеббл-Бич, на севере от Кармеля, располагаются знаменитые на весь мир поля для гольфа. Еще ты говорил, что он гурман. А в Кармеле количество роскошных ресторанов на квартал одно из самых высоких. Чтобы окончательно убедиться, нам остается лишь узнать, при чем здесь Робинсон Джефферс.

— Я уже знаю, — ответил Кавано, пододвигая Джэми свой листок с заметками. — Джефферс с женой Уной посетили Кармель в 1914 году. Они были настолько восхищены этим местом, что поселились там и прожили в Кармеле всю оставшуюся жизнь. Джефферс купил участок, привез с побережья гранитные глыбы и многие годы строил дом. И башню, двенадцать метров высотой. Он назвал свое поместье Тор-Хаус, по имени скалистой местности в Англии. Его и Уну похоронили в Кармеле.

Кавано взял в руки томик стихов Джефферса и показал Джэми найденные им строки.

"Построил башню ей, когда был молод.

Когда-нибудь она умрет".

— Мы с Прескоттом говорили об этом стихотворении, когда я встретился с ним на складе. Я тогда не знал, о чем оно.

— Теперь знаешь.

— Теперь знаю.

3

Они снова ехали на машине. Из-за угрозы терроризма в аэропортах были введены повышенные меры безопасности, и Кавано решил не рисковать и не пытаться добраться до Кармеля на самолете. При проверках он предъявлял поддельное удостоверение личности с фотографией. Однако поддельные водительские права и кредитные карточки остались у Эдгара. Кроме того, наверняка Разерфорд выдал сотрудникам ФБР ориентировки на них. Не говоря уже о том, что на машине проще путешествовать, если в твоем багаже — оружие.

Дополнительным фактором было то, что в течение поездки у Кавано было время на то, чтобы выздороветь. «Таурус» ничем не выделялся на дороге. В нем сидела обычная семейная пара. Следы травм на лице мужчины не говорили ни о чем, кроме того, что он не так давно попал в какое-то происшествие, и объясняли его естественное желание отпустить бороду, чтобы их скрыть.

Двигаясь по федеральной трассе 80, они проехали через Огайо, Индиану, Пенсильванию и Айову.

Когда они проезжали через Небраску, Кавано стал разглядывать равнинный сельский пейзаж за окном.

— Напоминает мне Оклахому.

— А?

— Я прожил там пару лет, в детстве.

Джэми с интересом посмотрела на него.

— Мой отец продолжал работать на буровой, когда нефтяной бум кончился.

Он задумался.

— У нас была собака. Ничего особенного, обычная дворняжка, размером с небольшую колли.

Джэми смотрела на него, ожидая продолжения.

— Мы с папой и мамой немало поколесили. Отец искал работу. Иногда та работа, которую он находил, оказывалась очень опасной. Как-то раз, когда я был совсем ребенком, я видел, как он отправился тушить пожар на нефтяной скважине. Он надел защитный костюм и стал похож на астронавта. Сел в бульдозер и подвез заряд динамита к очагу пожара. Потом он напился. Он часто напивался. Он пришел домой поздно и поругался с мамой. Когда я попытался удержать его, чтобы он не бил маму, он ударил и меня. Моя собака начала лаять, и отец решил показать, кто в доме хозяин. Он забил ее ногами до смерти.

В повисшей тишине были слышны только урчание мотора и шелест шин.

— Моя мама ушла от него после этой истории. С ее стороны это было очень смелым шагом, учитывая то, как разозлился отец. Мы стали жить еще беднее, чем тогда, когда жили с ним. Но она выкарабкалась, встретила другого мужчину, вполне порядочного, и даже ухитрилась отдать меня в хорошую школу. Наверное, мама и отчим хотели, чтобы я стал юристом или чем-то в этом роде. Но во мне было слишком много злобы. Я хотел защитить всех в мире избиваемых матерей и забитых до смерти собак. Пошел в армию, прошел подготовку в спецназе. Много раз я уничтожал террористов и других бандитов. Но потом мне стукнуло тридцать, и я понял, что пора позаботиться о будущем. Человеку, прошедшему подготовку в войсках специального назначения, особо негде применить свои умения в мирной жизни. Можно стать наемником, пойти на работу в ЦРУ или органы правопорядка. Или в частное охранное агентство. Когда один из моих инструкторов, обучавший меня в «Дельте», предложил мне работу защитника, я с радостью согласился. Легко понять, почему. Я помешан на защите беззащитных. Я все еще хочу защитить свою маму и спасти свою собаку.

— Это самый длинный рассказ о твоем прошлом, который я когда-либо от тебя слышала, — наконец сказала Джэми. — На самом деле, это один из немногих случаев, когда ты вообще рассказываешь мне о нем.

— Прескотт изображал из себя жертву и оказался бандитом. Из-за него я теперь боюсь бандитов. Я не могу простить ему этого.

Проезжая через Вайоминг, они не сказали друг другу ни слова, миновав поворот на Титон-Рэндж, ведущий к их дому в Джексон-Хоул.

4

Четыре дня дороги по Восьмидесятому шоссе, и они приехали в Сан-Франциско. Свернув на шоссе Пасифик-Коуст, они поехали на юг и достигли Кармеля. Они остановились на ночлег в мотеле, но Кавано никак не мог уснуть, постоянно обдумывая предстоящие дела.

— Где ты думаешь начать поиски? — спросила Джэми утром, доедая яичницу с сыром и беконом в столовой мотеля.

Кавано не стал брать себе ничего, кроме кофе.

— Как у тебя получается, столько есть и оставаться стройной?

— Видимо, быстрый обмен веществ. В этом имеется и свой минус. Когда я беспокоюсь, мне всегда хочется есть.

— В данный момент мы в безопасности.

— Я не об этом.

Они, как всегда, выбрали угловой столик и сидели спиной к стене. Столики рядом были свободны, но даже несмотря на это, Джэми старалась говорить тише.

— Теперь за тобой не охотятся. Ты не выполняешь приказ в боевой обстановке. То, что ты делаешь, — не самооборона. Теперь ты стал охотником. Я беспокоюсь насчет того, в какую сторону ты изменишься, если добьешься своего.

— Прескотт задавал мне похожий вопрос.

Джэми с удивлением посмотрела на Кавано.

— Когда я вытаскивал его с того заброшенного склада, мы чуть не попали в ловушку. В торговом центре. Наши преследователи оставили свою машину снаружи. Я ухитрился незаметно подкрасться к ней и приказал водителю бежать. Он был слишком ошеломлен моим появлением и не сдвинулся с места. Чтобы заставить его ноги работать, мне пришлось выстрелить в крышу машины над его головой. После этого Прескотт спросил, почему я попросту не убил водителя.

— И что ты ответил?

— Что он не дал мне повода к этому, что я защитник, а не...

Продолжения не требовалось. Джэми прекрасно все поняла.

— Интересно. Рассчитывает ли Прескотт на это и в будущем? — с горечью произнес Кавано. — Он не может быть совершенно уверен в моей смерти там, в доме Карен, во время пожара. Любопытно. Не думает ли этот сукин сын, что мой склад характера исключительно оборонительный и я не стану охотиться на него, несмотря на то, что он подставил меня и моих друзей?

Джэми промолчала.

— Он должен был позаботиться об изменении внешности. Возможно, он носит очки. У него было достаточно времени, чтобы отпустить бороду. Он мог даже обратиться к услугам косметической хирургии. Однако его телосложение будет сложно замаскировать.

Джэми снова принялась за яичницу. Разговор не придал ей спокойствия.

Кавано посмотрел на телевизор, висевший позади прилавка. Показывали рекламу очередного препарата для избавления от избыточного веса. На фотографиях был заснят человек, до и после использования средства. На первой фотографии он был тучным, на второй — неестественно худым.

— Когда я появился на складе, я увидел на полках самые что ни на есть калорийные продукты. Макароны, сыр, лазанья, равиоли, картофельные чипсы, коробки с печеньем и шоколадом. Кока-колу, обычную, не диетическую.

— Хороший способ набирать вес больше и больше.

— Предположим, он сел на жесткую диету.

Джэми оторвала взгляд от тарелки.

— С тех пор, как я последний раз видел его, прошло почти три недели, — продолжал Кавано. — Если он начал морить себя голодом и глушить воду тоннами, чтобы устроить организму промывание...

— Такой целеустремленный человек, как Прескотт... — Джэми кивнула. — Конечно, для здоровья это не слишком хорошо, но он может сбрасывать по килограмму в день.

— Боже, — вздохнул Кавано. — Скоро он изменится настолько, что я просто не смогу его узнать.

— Да. А вот ты, несмотря на выросшую бороду, все равно останешься вполне узнаваемым. Прескотт сможет затеряться в толпе и без особого труда выследит тебя.

— Но не тебя, — сказал Кавано.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не знает тебя в лицо, он не знает, что ты со мной. Он будет смотреть на тебя в упор и никогда не догадается, что ты охотишься за ним.

— Это ты за ним охотишься, — возразила Джэми.

5

Оушн-авеню была единственной улицей в Кармеле, напрямик соединяющей шоссе и побережье. Вдоль нее стояли несколько кварталов невысоких домов, посередине шла разделительная полоса, засаженная деревьями и кустами, дающими спасительную тень. Вдоль причудливых витрин магазинов неторопливо прогуливались туристы.

Джэми вела машину. Кавано всматривался в идущих по тротуарам людей, думая, повезет ли ему настолько, чтобы обнаружить среди них Прескотта.

Но этого не произошло.

Спустившись с холма, они выехали на берег. Волны набегали одна за другой на засыпанный ослепительно белым песком пляж, тянувшийся на мили в обе стороны. Как на рекламной открытке. Местами сквозь песок проступали камни скального основания бухты. Кипарисы раскинули свои ветви, похожие на гигантский папоротник. Двое серфингистов в гидрокостюмах катались на досках среди пенных гребней волн. В прибрежном прибое резвились собаки. Их хозяева прогуливались рядом. Кричали чайки.

Кавано рассматривал людей на пляже, но ни один из них даже отдаленно не напоминал Прескотта.

Джэми повернула руль влево, и они поехали по живописной дороге, идущей вдоль моря. По ее сторонам стояли дома из грубо отесанного камня, окруженные деревьями. Монтеррейские сосны, как было написано в путеводителе. И старые дубы со стволами и ветвями, перекрученными морскими ветрами.

Джэми показала на скальный уступ справа:

— Вот дом, который мы видели в «Саммер-Плэйс».

Он действительно походил на корабль. Волны, постоянно омывавшие скалы перед домом, явно не пошли ему на пользу.

— Похоже, заброшенный, — сказал Кавано и вновь начал всматриваться в лица людей, гуляющих по пляжу и обочине дороги.

Прескотта среди них не было.

6

Они остановились на узкой тихой улочке, по обеим сторонам которой росли деревья. Когда Робинсон Джефферс и Уна обосновались в Кармеле, ее еще не было. Пройдя по мощеной дороге, они открыли деревянную дверь и зашли во двор.

Кавано прочел об этом месте очень много. Худой долговязый ирландец приложил титанические усилия, пытаясь построить здесь сооружение, словно сошедшее со страниц эпоса. Но, оказавшись здесь, Кавано с удивлением понял, насколько тут уютно. Яркие цветы и кустарник напоминали сад в английской деревне. Слева стояло каменное сооружение высотой в двенадцать метров. Джефферс назвал его «Башней Сокола». В ней были и винтовая лестница, и бойницы, и зубчатая стена наверху, с торчащим посередине дымоходом. Справа расположился невысокий каменный дом с аккуратной дощатой крышей и дымоходом из камня.

Мощенный кирпичами тротуар привел их к дверям дома. Внутри сидел пожилой мужчина. Он объяснил, что является сотрудником фонда, владеющего этой усадьбой.

— Хотите экскурсию? — спросил он.

— С удовольствием.

— Вы попали в аварию? — сочувственно спросил седой мужчина, посмотрев на лицо Кавано.

— Упал. Взял небольшой отпуск, чтобы выздороветь.

— Кармель прекрасно подходит для этого.

Комнаты дома, с таким трудом построенного Джефферсом, были небольшими и в то же время почему-то казались просторными. Вес камней, из которых он сложил дом, казалось, сжимал воздух внутри. От обшитых деревом стен шел холодок. Войдя в гостиную, Кавано начал рассматривать каменный камин, стоявший справа, а потом увидел стоящее в дальнем углу пианино. Из окон открывался вид на океан.

Экскурсовод провел их через комнату для гостей, кухню и ванную на первом этаже. Потом они стали осматривать спальни в мансарде. Робинсон любил сидеть здесь, когда писал стихи.

— Робин, мы здесь так его зовем, построил не слишком большой дом, чтобы он выдержал штормовой ветер, дующий с океана. У них с Уной были сыновья-двойняшки. Можете себе представить, насколько надо было любить друг друга, чтобы счастливо жить в такой тесноте и неудобстве. Они намеренно не проводили в дом электричество, вплоть до 1949 года. К тому времени они уже прожили здесь тридцать лет.

Кавано с удивлением почувствовал, что у него сжало горло.

— Обратите внимание на стихи, которые Робин выбил на этой балке. Это, правда, не его, а Спенсера. Любимые его строки, из «Королевы фей».

Как отдых средь трудов,

Как гавань средь морей,

Смерть упокоит дух

Уставший от скорбей[3].

Кавано почувствовал себя опустошенным.

— Пойдемте, если хотите, в Башню Сокола.

Размышляя о превалирующей в творчестве Джефферса безрадостной теме хрупкости человеческого существа в противовес мощи сил природы, Кавано удивлялся. Как могла у Джефферса возникнуть столь причудливая мысль, приведшая его к постройке этой башни? Он построил ее как место уединения для Уны и игровую площадку для своих сыновей, с подземельем и потайной винтовой лестницей, где дети могли бы прятаться. Из узких окон на верхнем этаже открывался вид на море.

— Уна умерла в 1950-м году от рака, Робин — в 1962-м, от множества различных болезней, — рассказывал экскурсовод. — Робин много курил, поэтому у него были больные легкие и кровеносные сосуды, но на самом деле он просто так и не оправился от смерти Уны. Я всегда считал, что истинной причиной смерти было его разбитое сердце. Уна умерла в шестьдесят шесть, Робин — в семьдесят пять. Кто-то может сказать, что они умерли рано, но они прожили наполненную жизнь. Я не рассказываю это детям, которых учителя приводят сюда на экскурсии, но вам расскажу. В молодости Робин и Уна отправляли детей спать в одну из спален в мансарде, а потом занимались любовью в комнате для гостей, на первом этаже, прежде чем оправиться спать во вторую спальню в мансарде. Они считали, что в той кровати, в которой они это делали, им когда-нибудь предстоит встретить смерть. И после смерти они покоятся вместе. Их прах похоронен в углу сада.

На улице послышался звук открываемых и закрываемых дверей машины. Кавано посмотрел в окно поверх цветов и деревянной изгороди и увидел, что рядом с калиткой остановился минивэн, из которого вышло многочисленное семейство.

— Вот копии некоторых его рукописей, — сказал экскурсовод. — Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы...

— На самом деле да, — ответил Кавано, глядя на приближающихся людей. Отец семейства явно не мог быть Прескоттом. — Но это не относится к Робинсону Джефферсу.

Экскурсовод выжидающе кивнул.

— Я ищу одного человека. Практически уверен, что он недавно здесь побывал. Он настоящий фанатик Робинсона Джефферса.

Экскурсовод кивнул во второй раз, словно подтверждая, что любому человеку пристало быть фанатиком Робинсона Джефферса.

— Его зовут Дэниэл Прескотт.

Кавано сильно сомневался, что Прескотт назовется настоящим именем, но попытаться стоило.

— Впервые слышу.

— Ему чуть больше сорока, рост около метра восьмидесяти, носит очки и небольшую бородку, но вроде собирался отрастить ее побольше, — добавил Кавано, стараясь выдать все возможные варианты.

— Извините, но ничем не могу помочь, — ответил экскурсовод. — Под это описание подходит очень много мужчин, а здесь бывает столько народу, что их лица сливаются в моей памяти.

— Безусловно. Еще у него был избыток веса, и врачи посадили его на диету. Не видели ли вы человека лет сорока с небольшим, выглядящего так, будто он недавно хорошо сбросил вес?

— А как это проявляется?

— Немного обвисшая кожа на лице, в особенности под подбородком.

— Все равно, ничего не могу сказать. Если я увижу кого-нибудь, подходящего под ваше описание, следует ли мне передать ему что-то от вас?

— Нет, — ответил Кавано. — На самом деле я — частный детектив и разыскиваю этого человека.

Глаза экскурсовода расширились.

— У него три жены и двенадцать детей. Устав от забот о столь многочисленном семействе, он сбежал. Сменил имя, не платит алименты. Законченный подлец. Мы предполагаем, что он переехал в Кармель и собрался завести еще одну семью. Бог знает, когда ему взбредет в голову бросить очередную жену. Меня наняли, чтобы найти его и заставить хоть как-то отвечать за свои действия. Очень смешно, но он действительно фанатик Робинсона Джефферса и при этом не проникся тем духом преданности любимому человеку, которым пронизаны все эти стихи.

Экскурсовод изумленно посмотрел на Кавано. В его голове не укладывалось, как можно не понимать стихи Джефферса.

— Если этот шутник объявится, попробуйте подсмотреть номер его машины, узнать, каким именем он представляется, или что-нибудь еще в этом роде, — продолжал Кавано. — Но постарайтесь не вызвать у него подозрений.

— Я постараюсь быть максимально аккуратным.

— И, ради всего святого, не говорите ему, что я побывал здесь.

— Мне этого и в голову не придет.

— Я обязательно поймаю его.

— Надеюсь, что так оно и будет.

7

Пеббл-Бич располагался к северу от города. Кавано и Джэми снова проехали по сонным улицам Кармеля, высматривая кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно напоминал Прескотта.

Но таких людей не оказалось.

Джэми заплатила дорожный сбор, и они въехали на знаменитую Сэвентин-Майл-Драйв, живописную дорогу, окружавшую огромное поле для гольфа, с которой открывался вид на зеленые лужайки, лес, пруды, песчаные площадки и океанское побережье. Вокруг гуляли олени. В тени кипарисов и монтеррейских сосен стояли особняки стоимостью в миллионы долларов, но Кавано не обращал внимания на все эти красоты, выглядывая Прескотта.

Они проехали через входные ворота Пеббл-Бич, и Джэми припарковала машину в стороне от дороги, так, чтобы Кавано мог наблюдать за всеми приезжающими и отъезжающими. Потом она пошла к управляющему. Через десять минут она вернулась с изумленным выражением на лице.

— В чем дело? — спросил Кавано.

— Если Прескотт мечтал постоянно играть в гольф в Пеббл-Бич, он бы сильно удивился, прибыв сюда. Если у тебя нет большой власти, заявку на право поиграть здесь надо делать как минимум за год.

— Год? — переспросил Кавано.

— А если ты хочешь приехать с группой друзей, то за два. Если ты был прав в своем предположении, и он спланировал все заранее, он должен был подать заявку очень давно, причем так, чтобы его шефы из военного ведомства не узнали об этом.

— Очень рискованно. Кроме того, тогда он не мог знать, под каким именем ему предстоит жить. И кредитной карточки на это имя, чтобы проплатить курс, у него тоже еще не было.

— Следовательно, если он не нашел способ приобрести влияние в этих местах, что сложно сделать за две недели, сюда нужно приходить не раньше чем через год.

— Я собирался сделать все несколько быстрее, — ответил Кавано.

— В этих местах не меньше десятка площадок для гольфа. На некоторых не надо ждать целый год. Что будем делать? Ездить от одного к другому? Искать место рядом с площадкой и сидеть с биноклем, разглядывая играющих и выискивая среди них Прескотта?

— Похоже, что так.

— Это потребует очень много времени. Шансы упустить его тоже велики. А у ФБР достаточно людей, чтобы следить за всеми площадками одновременно.

— Никакого ФБР, — отрезал Кавано.

— У них есть доступ к документации, чтобы найти тех, кто начал играть здесь совсем недавно.

— Никакого ФБР, — повторил Кавано.

8

Укрывшись за кипарисом, Кавано сидел на кромке побережья, где заканчивался пляж и начинались площадки Пеббл-Бич. Это была северо-восточная оконечность пляжа Кармеля. Его позиция была достаточно удалена от полосы прибоя, и он не слишком выделялся на фоне кустов и деревьев. Воздух благоухал. Яркое солнце отражалось от воды и слепило, поэтому ему пришлось надеть солнцезащитные очки.

— Все дороги ведут в Рим? — сказала Джэми.

— И все, кто живет здесь, рано или поздно побывают на пляже. Это место не менее привлекательно, чем Сэвентин-Майл-Драйв и площадки для гольфа, — согласился Кавано, глядя на широкую полосу белого песка, спускающуюся к океану. Сотни людей сидели в шезлонгах, читая книги, катались на досках, плавали, гуляли и играли с собаками. — Не могу себе представить, чтобы Прескотт жил здесь и не ходил на пляж. Сначала он, конечно, будет осторожничать и постарается держаться поближе к тому месту, где живет, но потом расслабится. Возможно, даже придет сюда потренироваться. Черт, я не знаю ничего, кроме того, что у него была собака.

— ФБР может проверить, кто в последнее время покупал недвижимость в Кармеле.

Кавано продолжал смотреть на море.

— Мне просто пришла в голову мысль, — добавила Джэми.

— У меня перед глазами Роберто, его проломленная голова... Лицо Дункана в дырках от пуль... Карен в своем кресле, перепуганная до смерти в прямом смысле этого слова.

— Правительство может и не оказать Прескотту такого снисхождения, как ты предполагаешь.

Вместо ответа Кавано посмотрел на карту города, ища магазины.

— В торговом центре «Кармель Молл» есть большой книжный магазин. Нужно проследить за ним. Поскольку Прескотт любит читать, есть хороший шанс на то, что он там появится.

— Если только он не заказывает книги через интернет-магазин.

— С настоящим книжным магазином ничто не сравнится.

— В этом случае он может немного проехаться на север, в Монтеррей.

Кавано неодобрительно посмотрел на Джэми.

— Это всего лишь одна из возможностей, которую следует учесть, — ответила она.

— В результате нам остается только продолжать сидеть здесь.

— Я не против. Возьму шезлонг и почитаю. Почему бы не отдохнуть.

— Когда стемнеет, надо пройтись по самым лучшим ресторанам. Он может оказаться и там.

— Хотелось бы, чтобы мы там поели, а не только высматривали Прескотта.

— Учитывая то, что он сбрасывает вес, он должен есть немного, поэтому может заказать самую роскошную еду. Следовательно, ему подойдут всего два-три ресторана из всех, имеющихся в городе.

— Если только он не предпочитает есть дома.

Кавано снова с неодобрением посмотрел на нее.

Мимо трусцой пробежал какой-то человек. Добежав до конца пляжа, он развернулся и побежал обратно.

— Сбрасывать вес, — вдруг сказала Джэми.

— Тебе пришла в голову идея?

— Как же я сразу не догадалась! Для того чтобы быстро сбросить вес, Прескотту потребуется не только диета. Он должен тренироваться в спортзале. Часами.

9

Кавано зашел в художественный салон, ожидая, пока Джэми перейдет на противоположную сторону улицы с оживленным движением. Согласно карте, здесь, в центре квартала, должно быть множество магазинов, над которыми находился спортивный клуб, принадлежащий близлежащему отелю. На часах четыре тридцать. Хотя не было никакой гарантии, что Прескотт ходит в спортзал, в частности в этот, Кавано решил не рисковать и не входить внутрь, на тот случай, если Прескотт окажется там. Поскольку Прескотт не знал о существовании Джэми, лучше, чтобы в клуб зашла она. В том случае, если внутри ничто не вызовет подозрений, она обратится к инструктору и скажет, что пишет статью для журнала, посвященного вопросам здорового образа жизни, и хочет найти пример того, как человек с избыточным весом достиг впечатляющих результатов за короткое время благодаря самоотверженным тренировкам.

Кавано делал вид, что разглядывает картины, но постоянно поглядывал в окно. Солнце клонилось к закату, и некоторые из входов уже оказались в тени. Туристы ходили туда-сюда. Кавано снова посмотрел на часы и продолжал демонстративно разглядывать картины.

За этим занятием он провел следующие полчаса.

Затем он вышел на улицу и перешел на другую сторону. Вход во двор обрамляли клумбы с яркими цветами. Пройдя за ними, Кавано пробрался через толпу туристов и пошел по дорожке, ведущей направо. Они с Джэми уже выяснили, что спортивный клуб находится дальше, к нему вела следующая дорожка. Кавано обогнул угол здания, прошел мимо очередной клумбы и увидел лестницу, ведущую на второй этаж. На указателе было написано: «Фитнес-центр».

Поднявшись по лестнице, он осмотрел холл и просторный, ярко освещенный спортзал, в который вела дверь из холла. Джэми нигде не было. Отойдя к стене, Кавано начал приглядываться к людям, занимающимся на разнообразных тренажерах. Никто из них не был похож на Прескотта.

Вокруг стоял шум беговых дорожек и звон металла. Кавано подошел к стоявшему за стойкой мускулистому мужчине в обтягивающих шортах и футболке.

— Я собирался встретить жену, но опоздал, — сказал Кавано. — Вы не знаете, она еще здесь? Высокая, худощавая, с каштановыми волосами, хорошо выглядящая.

Инструктор нахмурился.

— Вас зовут Кавано?

— Что-то случилось?

— Извините, мне действительно очень жаль, что так получилось.

— Жаль?

— Ваша жена упала в обморок. Двое друзей, которые пришли за ней, сказали, что у нее пониженное давление.

Кавано почувствовал, как его руки и ноги немеют.

— Я хотел вызвать врача, но они сказали, что у нее уже пару раз случались такие обмороки. Ничего опасного. Плохой солевой баланс или что-то вроде этого.

У Кавано похолодело внутри.

— Я дал им бутылку «Гэторэйд», отсюда, с тренажера. Они влили ей пару глотков и помогли встать на ноги. У нее кружилась голова, но она могла кое-как идти, не без помощи, конечно.

— Друзья? — еле ворочая языком, произнес Кавано.

— Две женщины, которые пришли следом за ней. Хорошо, что их было двое. Та, которая на костылях, вряд ли смогла бы помочь ей одна.

— На костылях? — переспросил Кавано. У него в глазах все плыло.

— Да, с гипсом на ноге. Она знала, что вы будете беспокоиться, и оставила вам записку.

Инструктор залез рукой под стойку и достал конверт.

Негнущимися пальцами Кавано открыл его. Аккуратная надпись от руки печатными буквами чуть не заставила его закричать.

«Тор-Хаус. Завтра в восемь утра».

10

Грейс, понял Кавано. Он старался держать себя в руках. Несмотря на слабость, он сел за руль и некоторое время ездил по близлежащим кварталам, время от времени разворачиваясь в противоположных направлениях. Он подъезжал к светофорам и проезжал через них за мгновение до того, как загорится красный. Он использовал все способы отрыва от слежки, каким научился за годы работы в «Службе защиты».

Черт побери! Грейс тоже сумела найти связь между «Саммер-Плэйс» и Кармелем. Поскольку у нее не было других вариантов поиска, она стала прочесывать город и его окрестности точно так же, как он и Джэми. И их пути пересеклись. Возможно, даже в Тор-Хаус. Грейс ничего не знала о том, что Прескотт увлекался поэзией Джефферса, но это не имело значения. Дом Джефферса — одна из местных достопримечательностей, поэтому его следовало проверить. Грейс могла увидеть их, когда они уезжали оттуда. Это объясняет выбор места для встречи. А может, она увидела их в Пеббл-Бич или на Сэвентин-Майл-Драйв. Или рядом с пляжем, рассматривая его в бинокль?

В одном можно быть уверенным. Грейс следила за ними и воспользовалась случаем, чтобы выкрасть Джэми. Возможно, она и сейчас следит за ним. Кавано сделал резкий вдох. Грейс могла поставить на «Таурус» радиомаяк, чтобы следить за ним на расстоянии. Он остановился у первой же заправочной станции и залез под машину, проверяя наиболее удобные для установки передатчика места. Зайдя в кабину таксофона, он нашел адреса ближайших магазинов, торгующих радиоэлектроникой. Один из них, в Монтеррее, работал до девяти вечера. Узнав, как до него добраться, Кавано проехал десять километров, держа максимально разрешенную на Первом шоссе скорость. В магазине он купил приемник ФМ-диапазона и несколько раз обошел вокруг машины, медленно перестраивая его с волны на волну, чтобы поймать писк радиомаяка. Частота излучения должна была находиться в неиспользуемом для вещания канале. Оценивая громкость сигнала, Грейс могла узнать, на каком расстоянии находится машина Кавано. Но она могла найти и что-нибудь посерьезнее, например, ультразвуковой передатчик. Чтобы обнаружить такое устройство, нужна более сложная аппаратура, которую вряд ли найдешь в обычном магазине.

После часа безрезультатных поисков Кавано снова сел в машину и принялся колесить по окрестностям, применяя все приемы уклонения от слежки и постоянно посматривая в зеркало заднего вида. Уже стемнело, и преследующую машину выдал бы свет фар. Когда усталость и нервное напряжение окончательно лишили его сил, он вернулся в мотель. Грейс могла применить какой-нибудь наркотик, чтобы заставить Джэми выдать название мотеля. Хотя Кавано очень хотелось провести ночь где-нибудь в другом месте, он не мог позволить себе уйти. Если Джэми вдруг удастся сбежать от Грейс, она позвонит в мотель или доберется до него, чтобы найти Кавано. Он оставил свет включенным, придвинул к двери тумбочку и сел на пол рядом с окном, выходящим на улицу, поджав колени к груди и сжимая в руке пистолет. Он был готов выстрелить в любого, кто попытается ворваться внутрь.

11

Утренний туман окутывал погруженные в полумрак улицы. Кавано приехал к месту встречи в семь утра, за час до назначенного времени. Поставив машину в квартале от Тор-Хауса, он выключил фары и стеклоочистители. Заглушив мотор, Кавано вышел из машины. Обогреватель так и не помог ему согреться. На улице было сыро и холодно, и он начал дрожать. Хотелось поплотнее застегнуть куртку, но делать это было нельзя. Это помешает быстро вытащить пистолет, если возникнет необходимость. Кавано заставил себя идти вперед. Туман сгущался. Эхо шагов гулко отдавалось в тишине, и он сошел на обочину, усыпанную опавшей хвоей.

Подходя к улице, на которой стоял Тор-Хаус, Кавано задумался. Чего он добьется, приехав заранее? В тумане не увидишь засаду. И что делать, если перед ним появится Грейс? Стрелять? Попытаться ранить ее? Вынудить ее сказать, где Джэми? Грейс так просто не сдастся. «Кроме того, она может ждать меня в засаде и выстрелить сама».

Кавано остановился, чтобы повнимательнее рассмотреть темные пятна деревьев и кустов. Он понял, что надо было послушаться Джэми и не отправляться на поиски Прескотта. Тогда бы она не попала в беду. Он бы не стоял здесь, посреди тумана, перепуганный, как никогда в своей жизни.

Он больше не опасался за свою жизнь.

Только за Джэми.

Кавано с трудом переставлял ноги. Последние пару недель гнев помогал ему справиться со страхом. Теперь надо было спасать Джэми, и это желание оказалось сильнее гнева. Всю ночь он думал о том, что говорила ему Джэми. Он уже был готов позвать на подмогу Джона и ФБР, но передумал. Нет времени на то, чтобы составить план действий и собрать группу по освобождению заложника. Наспех собранная команда может подвести его. Грейс может почуять опасность и затаиться, лишив Кавано последнего шанса на спасение Джэми.

Проходя мимо темных деревьев и призрачных силуэтов домов, Кавано почувствовал, что промерз насквозь. Странное ощущение, учитывая накатывающуюся волну жара в животе. В Тор-Хаусе никто не живет. Можно залечь где-нибудь или спрятаться в Башне Сокола. Через час туман будет уже не таким густым, и можно будет проследить за Грейс, когда она появится.

«Скорее всего, Грейс сама уже здесь и где-нибудь спряталась, — подумал он. — Может, и в башне».

Тук-тук.

Сердце Кавано подпрыгнуло. Он остановился на полдороге, не доходя до затянутого туманом перекрестка.

Тук-тук.

Источник звука приближался.

Тук-тук.

Уловив в тумане какое-то движение, Кавано вынул пистолет.

Тук-тук.

Появился силуэт человека. Звуки прекратились, слышался только шум прибоя.

— Ты пришел на час раньше, а? — прозвучало из тумана. Голос Грейс. — Пытался опередить меня, а я не попалась, да?

Кавано был не в силах что-нибудь ответить.

— Я подойду поближе. Буду признательна, если ты не станешь стрелять.

Тук-тук.

Из тумана появилась Грейс. Высокая, подтянутая, как всегда, одетая в военном стиле — штаны цвета хаки с заправленным в них свитером того же цвета, поверх него — куртка фотооператора с многочисленными карманами и петельками, очень удобная для скрытного ношения оружия.

Но Кавано прежде всего обратил внимание на костыли, на которые она опиралась. Услышанный им звук был стуком резиновых насадок, надетых на концы костылей. Левая нога ниже колена была в гипсе.

— Левая неплохо выглядит, да? Я тогда с трудом вела машину. Хочешь поставить автограф на гипс? Или крестик на место попадания твоей пули?

Кавано снова промолчал.

— Может быть, позже, — продолжала Грейс. — Когда мы закончим наше дело.

Туман обтекал ее короткие светлые волосы. Создавалось впечатление, что он исходил от них. Если бы не выражение лица, ее можно было бы назвать привлекательной.

Она хмуро посмотрела на «беретту» в руках Кавано.

Кавано убрал пистолет в кобуру.

Где-то в тумане раздался хлопок двери.

— Пошли на пляж, пока не разбудили всех соседей, — предложила Грейс.

Она переставила ноги вперед, а затем подняла костыли. Они опустились на землю, один немного позже другого. Тук-тук.

— Я могу понять, почему ты стрелял в меня. Но никогда не прощу того, что ты заставил меня посмотреть все эти фильмы с Троем Донахью.

Тук-тук.

— Я не знала в точности, не солгал ли ты насчет Сандры Ди, и мне пришлось мучить себя, просматривая все великие произведения этого Донахью. «Приключения в Риме»? Американцы подвергаются угрозе терактов, едва выехав за границу, так что такой недоверчивый человек, как Прескотт, никогда не отправится в Европу. Табачные плантации в «Пэрриш» тоже явно не в его вкусе, даже несмотря на обилие изголодавшихся по сексу женшин, как это показано в фильме. «Выходные в Палм-Спрингс»? Там есть площадки для гольфа, о которых мечтал Прескотт, но его лаборатория была в лесистой вирджинской долине, и вряд ли он отправится жить в пустыню. Оставался только «Саммер-Плэйс», с роскошными пляжами, не имевшими, как оказалось, никакого отношения к Мэну.

Туман рассеивался, и Кавано увидел, что они пришли на край живописной аллеи, возвышавшейся над линией прибоя. По его лицу тек холодный пот.

— Но для того, чтобы выяснить это, мне пришлось просмотреть все триллеры Клинта Иствуда, какие только можно найти. Я, конечно, люблю смотреть, как он отстреливает плохих парней одного за другим, но пялиться на все это два дня не переставая — это уже слишком. Я не уверена, что когда-нибудь смогу пойти хоть на один его фильм. И в этом повинен тоже ты.

— Как ты нас выследила?

— Я сделала акцент на интересе Прескотта к гольфу. Я знала, что рано или поздно ты станешь искать его в Пеббл-Бич, этой Мекке любителей гольфа. Мы увидели вас вчера.

Кавано замолчал.

Шумел прибой.

— Черт, — наконец проронил он.

— Затем мы дождались благоприятной возможности.

— Как вам удалось подчинить себе Дженнифер?

— Не гони дезу. У нее в сумочке был паспорт на имя Джэми. Мне помог друг. Можно сказать, единственный друг. Благодаря тебе Министерство юстиции расследует случай с лабораторией Прескотта и интересуется всеми, кто с этим связан. Мои шефы теперь предпочли бы, чтобы не только Прескотт, но и я замолчали бы навсегда. Моя подруга дала Джэми немного этого. — Грейс показала Кавано небольшой аэрозольный флакон в пластиковом футляре.

— Тот парень в клубе был до смерти рад, что мы увели Джэми. Обморок — не самая лучшая реклама для тренажерного зала. А костыли мне помогли. Никто не подумает, что женщина на костылях может быть не жертвой, а кем-то другим.

Кавано казалось, что стук его сердца заглушает прибой.

— Джэми в порядке?

— В лучшем виде. Но ее дальнейшая судьба зависит от тебя. У тебя было достаточно времени, чтобы понять горечь утраты? Ты уже готов сделать то, что тебе скажут?

Пульс отдавался в висках. Кавано ждал от Грейс разъяснений.

— Мне нужен Прескотт. Это единственный способ заставить моих шефов перестать считать меня уязвимым звеном. Если я поймаю его, выполню задание и представлю доказательства его смерти, они станут доверять мне достаточно для того, чтобы позволить исчезнуть так, как я хочу, а не так, как собираются это сделать они.

Кавано почувствовал головокружение.

— Ты найдешь его для меня, — сказала Грейс.

— Ты следила за нами и могла бы догадаться, что я знаю о его местонахождении не больше тебя. Разве это не очевидно?

— У тебя обе ноги в порядке, в отличие от моих. В этом твое преимущество. Если хочешь, чтобы Джэми вернулась к тебе, найди его. У тебя срок до завтра. В это же время.

— Завтра?

— У тебя именно столько времени. У меня столько времени. Если к завтрашнему дню ситуация с Прескоттом не будет улажена, мои шефы запаникуют и разуверятся во мне настолько, что я никогда больше не смогу завоевать их доверие. Найди его. Вот номер моего мобильного, — сказала Грейс, вручая Кавано листок бумаги.

— Ты хочешь, чтобы я привел его к тебе?

— Привести его ко мне? Черт побери, нет. Я хочу, чтобы ты убил его и показал мне тело.

Кавано не мог поверить, что стоило затевать все это, чтобы убить Прескотта.

— Возьми эту штуку. Может пригодиться.

Она дала ему пластиковый контейнер с баллончиком.

— Действует в течение пары часов. Химическое соединение, срабатывает при попадании на кожу. Если будешь использовать, надень резиновую перчатку.

Кавано положил контейнер в карман куртки.

— Если завтра в это же время у меня не будет никаких известий от тебя, следующим моим известием будет тело Джэми.

Они молча посмотрели друг на друга.

Шумел прибой.

Грейс скрылась в темноте переулка.

Стук костылей удалялся. Казалось, туман стал еще холоднее. Кавано дрожал. Ему хотелось тайком пойти вслед за Грейс. Может, она приведет его к тому месту, где они держат Джэми. Но пытаться сделать это пешком вряд ли получится. Грейс просто сядет в машину и уедет. Даже если ухитриться разглядеть номер машины, как ее потом выслеживать? Кроме того, вполне допустимо, что она арендовала машину и избавится от нее как можно быстрее. Можно добежать до «Тауруса» и подъехать сюда на машине. Шанс того, что Грейс не успеет дойти до своей машины и уехать, невелик. Кроме того, вокруг туман, так что придется включать фары. Она обязательно увидит это. Если она решит, что ситуация опасна, то прекратит эту операцию. Убьет Джэми и приложит все усилия к тому, чтобы исчезнуть.

"Нет, — подумал он. — Я должен найти Прескотта.

А что дальше? Можно ли верить Грейс? Сдержит ли она слово и отпустит ли Джэми?"

Тук-тук.

Стук костылей становился все тише. В тумане засветились лучи фар. Нечеткий силуэт машины двигался сквозь туман набережной. Шум мотора стал совсем тихим, когда машина остановилась. Открылась и тут же захлопнулась дверь. Машина тронулась с места, и вскоре ее шум затих вдали.

Кавано побежал в сторону «Тауруса» по затянутой туманом улице. Убить Прескотта? Ни в коем случае. Он оставит его в живых. Это единственный способ вернуть Джэми.

«Но сначала, помоги мне, Боже, я должен найти его».

12

— Разерфорд, — ответил низкий голос на другом конце линии.

Кавано стоял в кабине таксофона на заправочной станции.

— Ты все еще ненавидишь китайскую кухню?

Разерфорд задумался лишь на мгновение.

— Ты оставил после себя настоящее побоище.

— Самозащита.

— Это звучало бы намного убедительнее, если бы ты объяснил, что произошло. Ты хоть представляешь, сколько законов ты нарушил и сколько федеральных агентов тебя разыскивают? Я даже не жду, что ты мне скажешь, где ты находишься.

— А зачем? Твой определитель и так тебе скажет. Кармель.

— Хорошо иметь время на то, чтобы взять отпуск, — саркастически ответил Джон. — Когда-нибудь я тоже это сделаю. Когда мне перестанут задавать вопросы по делу Прескотта и его лаборатории.

На заднем плане слышались чьи-то голоса.

— В Министерстве юстиции считают, что нашли военных, давших задание Прескотту. Но лаборатория разрушена, а Прескотт пропал, поэтому доказать их контакты с ним или сам факт несанкционированного производства биохимического оружия нельзя. С фактами испытания оружия на гражданских и военных та же история.

— Возможно, я помогу вам найти доказательства, — сказал Кавано.

— В начале этой недели у тебя был шанс остаться с нами и сделать это, но ты смылся.

— У меня поменялось настроение, — проронил Кавано, до боли в пальцах сжимая трубку.

— С чего бы это такие чудеса?

— Моя жена пропала, — ответил Кавано. Стараясь говорить ровным тоном, он рассказал обо всем, произошедшем с Джэми, и о том, что ему потребуется, чтобы вернуть ее. — Вы будете работать со мной? Мы найдем Прескотта и используем его в качестве приманки.

— Работать с тобой? Слушай, ты не включил нас в свое дело, так почему же мы теперь должны включать в свое дело тебя?

— Потому, что я сказал вам, где надо искать.

— В Кармеле? Я уже это слышал.

— Я могу дать вам более точную информацию. Послушай, если мы не сделаем все правильно, она погибнет.

Разерфорд призадумался. В трубке были слышны лишь разговоры стоящих неподалеку людей. Видимо, он находился в кабинете.

— Так что за более точная информация? — наконец спросил он.

— Проверьте все гольф-клубы в районе Кармеля и Монтеррея. Соберите имена тех, кто подавал заявки на игру в течение последних трех недель.

— Но это тысячи человек.

— Свяжитесь с риелторами, работающими в этом районе. Выясните имена тех, кто в течение последних трех недель купил или взял в аренду дом. Если Прескотт взял дом в аренду, он мог сделать это и в обход риелторов, но нужно иметь хоть какую-то отправную точку. Сравните два полученных списка. Приведите их к общему знаменателю.

Разерфорд молчал, затем сказал:

— Надо поговорить со слишком большим количеством людей. На это нужно время.

— У меня нет времени. Сделай это сегодня, Джон. Я позвоню тебе днем.

От переполнявшего его чувства бессилия Кавано чуть не разбил трубку, бросив ее на рычаг таксофона, и побежал к машине. Он никак не мог отделаться от обжигающей мысли: именно Джэми сказала ему, что надо в первую очередь позвонить Разерфорду.

13

— Боб Бэннистер, — представился Кавано, протягивая руку.

— Вик Мак-Куин, — ответил инструктор, от души пожав ее.

Кавано пару секунд потерпел насилие над своими пальцами, а затем отвел руку.

— Я пишу статью для нового журнала «Наши тела и наше здоровье». Редакция в Лос-Анджелесе, но, спасибо Интернету и электронной почте, мне не надо никуда ездить.

Вик понимающе кивнул. Тому, кому пришлось бы поменять чистейший воздух Кармель-Вэлли на смог Лос-Анджелеса, можно только посочувствовать.

— Редакторы пришли в восторг от моей идеи. Я хочу написать о том, насколько быстро человек может привести себя в порядок, если он по-настоящему этого захочет.

Вик наклонил голову, с интересом глядя на Кавано. Они сидели друг напротив друга в его кабинете. На полках стояли многочисленные награды за победы в соревнованиях, на стенах висели фотографии с автографами. На них был изображен Вик в компании других людей хорошего телосложения и исключительно здорового вида, в обтягивающих футболках, по всей видимости, знаменитых в кругах занимающихся фитнесом.

— Я имею в виду самые худшие случаи. Люди, которые начинают пыхтеть, пройдя из одного угла комнаты в другой, у которых такой избыточный вес, что инфаркт кажется их ближайшим будущим. Смысл статьи в том, что не так уж важно, насколько все запущено. При правильной мотивации, хорошем инструкторе и адекватной диете человек может привести себя в порядок за короткое время, коренным образом изменив свою жизнь. Это не полгода или год, о которых обычно пишут в журналах. Для людей, у которых действительно плохо со здоровьем, полгода звучит как вечность. Они не могут даже представить себе, что будут несколько месяцев подвергать себя таким страданиям. Они хотят быстрых результатов. Как в той шутке: «Немедленного вознаграждения приходится ждать слишком долго».

— О каких сроках вы говорите? — спросил Вик, нахмурившись.

— Месяц. Я хочу узнать, можно ли взять человека, по-настоящему страдающего лишним весом, посадить его на строгую, но здоровую диету, научить работе с тренажерами, следить за ним, подбадривать его, сделать так, чтобы он занимался по нескольку часов каждый день, начать с небольших нагрузок и постепенно, с наработкой выносливости и варьированием упражнений добиться того, чтобы он за месяц потерял кучу килограммов и стал похож на вас.

— На меня? За месяц? Черт побери, на меня — нет.

— Но он сможет добиться серьезных изменений к лучшему?

— Это небезопасно.

— Быть сущей развалиной тоже небезопасно. Я хочу написать эту фразу в начале и в конце статьи. Я хочу продемонстрировать, что хороший спортивный клуб, такой, как ваш, может творить чудеса, и очень быстро. Основная идея такая. Если есть правильная мотивация, человеку не понадобится уйма терпения.

На лице Вика отразились обуревавшие его сомнения.

— Можно написать так, если вы не забудете упомянуть о риске, с которым связаны столь быстрые изменения.

— Я обязательно дам вам статью перед тем, как отправить ее в редакцию. Вы сможете убедиться в том, правильно ли я изложил факты. Возможно, мы поместим пару фотографий, на которых будете вы и пара человек, с которыми вы работаете, являющих собой пример чудесного избавления от лишнего веса.

— Мои фотографии? Хорошо.

— А как насчет членов вашего клуба? Кто-нибудь подходит в качестве персонажа для статьи?

— Вообще, да, у нас есть парень, который пришел полгода назад...

— Я имел в виду того, кто начал заниматься совсем недавно, чтобы заснять его в процессе.

— Сейчас таких нет, — ответил Вик, уныло посмотрев на Кавано. — Значит, вы не расскажете обо мне и моем клубе в своей статье?

14

— Большинство членов нашего клуба в прекрасной форме. Время от времени мы проводим дополнительные занятия, но в последние три недели этого не было.

— Мы делаем чудеса, если люди позволяют нам это, но...

— За исключением последних трех недель.

— У меня есть один такой парень, — сказал инструктор с фигурой скандинавского бога.

Кавано постарался не выдать своей реакции. Это был уже десятый фитнес-клуб за день. Когда он объехал весь Кармель, Пасифик-Гроув и Монтеррей, ему пришлось проехать еще пятнадцать километров на восток, и он оказался в Сисайд, небольшом городке в Монтеррейском заливе неподалеку от бывшей военной базы в Форт-Орд. Стараясь выглядеть спокойным, Кавано положил ручку поверх блокнота.

— В самом деле? — спросил он.

— Его зовут Джошуа Картер. Джошуа, не Джош. Он всегда настаивает на этом. Пришел к нам... — инструктор на мгновение замолчал, вспоминая, — около трех недель назад. Я хорошо запомнил этот день. Он выглядел так плохо, что я вообще сомневался, что он сможет начать выполнение программы. С тех пор он приходит сюда ежедневно. Понимаете, ежедневно. Занимается по четыре часа. Поначалу я думал, что он решил покончить с собой. Упасть замертво на беговой дорожке или на одном из этих тренажеров. Но он тщательно выдерживает темп, наращивает нагрузку постепенно, не перерабатывается и не надрывается. После тренировки он идет в сауну и продолжает выжимать из себя килограммы жира.

Кавано писал в блокноте, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках. Сердце билось как бешеное.

— Похоже, это идеальный персонаж для моей статьи, — сказал он.

— Единственное, что с фотографиями вы немного опоздали.

— Опоздал?

— Он так целеустремленно тренируется и соблюдает диету, что сейчас мало похож на того, кто пришел три недели назад. Когда я вернулся после трехдневного похода, я с трудом узнал его. Я до сих пор не могу поверить в это. Он меняется с потрясающей скоростью. Единственные фотографии, на которых он изображен до начала занятий, должно быть, имеются лишь в его домашнем архиве.

— Хорошо. Если у него их нет, мы просто теряем время. Где у вас его телефон и адрес, чтобы я мог лично поговорить с ним?

Кавано целенаправленно придал вопросу позитивную интонацию, чтобы инструктор сделал требуемое.

— Давайте посмотрим.

Инструктор нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера.

— Виста Линда, семьдесят восемь. Это одна из новых улиц. Ее застроили, когда к городу перешли поля для гольфа в Форт-Орд. Знаете, кое-что меня беспокоит. Я должен сказать вам об этом, — решился он, записывая на листке бумаги номер телефона.

— А? — переспросил Кавано. Он внутренне напрягся. Вдруг инструктор заподозрил его в том, что он на самом деле вовсе не пишет статью для журнала.

— Чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что Джошуа — неподходящий персонаж для вашей статьи. Его успехи столь ошеломляющи, что они выглядят неестественными. Иногда я начинаю подозревать, что здесь дело не только в правильном питании, одержимости тренировками и наших наставлениях.

— О чем вы говорите? — спросил Кавано, демонстративно нахмурившись. Он, кажется, уже знал ответ на свой вопрос.

— Знаете, я не хотел бы, чтобы у вас и вашего журнала возникли неприятности из-за этой статьи. Вы ее напечатаете, а потом выяснится, что львиной долей своих успехов Джошуа обязан...

— Стероидам?

— Все эти разговоры про штангистов и игроков профессиональной футбольной лиги, допинговые скандалы на Олимпиадах, слухи о том, что некоторые из теннисисток их используют... Это портит репутацию индустрии фитнеса. Некоторые смотрят на меня, видят все эти мышцы и говорят: «Еще бы! Если бы я принимал стероиды, я бы выглядел не хуже!» Клянусь богом, я никогда в жизни не принимал их. Мне не нужны сердечные приступы или инсульт. Стероиды противны самой идее здоровья, которая привела меня в фитнес.

«Но стероиды вполне укладываются в общую концепцию использования биохимии, которую исповедует Прескотт», — подумал Кавано.

— Вы не говорили об этом с Джошуа? — спросил он.

— Его шокировал этот вопрос. Он поклялся, что никогда не имел дела с этой дрянью.

— Но? — выжидающе спросил Кавано.

— Где-то внутри я просто не могу поверить, каким еще способом он смог изменить свое тело так быстро.

— Когда я повстречаюсь с ним и если он согласится помочь мне, я попытаюсь тактично выяснить это. Как он выглядит?

— Рост около метра восьмидесяти. Возраст — лет сорок с небольшим. Все еще немного рыхлый, но не слишком. Он меняется с каждым днем. Кстати, я не узнал его, когда вернулся из похода, потому что он побрил голову наголо. Отращивает эспаньолку.

Кавано вспомнил элегантную бородку Роберто. И тут же — его проломленную голову.

— Похоже, он весьма фотогеничен. Прекрасно подходит для моей статьи, — сказал Кавано. Ему хотелось бы увидеть перед собой проломленную голову Прескотта, но он сдержал свой гнев. Единственное, что ему нужно, — это вернуть Джэми. Чтобы вынудить Грейс вернуть Джэми, надо оставить Прескотта в живых. — Когда он обычно приходит?

— Около часа дня.

Кавано посмотрел на часы. На то, чтобы проверить фитнес-клубы, ушло все утро.

12:35. Время. Времени мало.

— Джошуа работает по ночам или как-то еще, если у него постоянно свободен день?

— Работает по ночам? Я не думаю, что он вообще где-то работает, — сказал инструктор.

— Не понимаю.

— Он очень хорошо одевается. Носит золотые часы. «Пиже» или что-то в этом роде. Дорогие. Когда он пришел в клуб, он расспрашивал, насколько надежны замки в шкафчиках. Ездит на новеньком «Порше», и не на «Бокстере», а на «Каррера». Живет в дорогом квартале. Я думаю, у него столько денег, что ему нет надобности где-то работать.

«Золотые часы? „Порше“? Прескотт забыл, как я ему говорил, что не следует выделяться», — подумал Кавано.

— Деньги? Как жаль, — сказал он.

— Что вы имеете в виду? — спросил инструктор.

— Богатые люди обычно одержимы неприкосновенностью своей личной жизни и не любят, когда о них пишут статьи. Они боятся, что это сделает их приманкой для грабителей или что-нибудь еще в этом роде. Будьте добры, когда Джошуа придет, не рассказывайте ему о нашем разговоре. Я попробую наладить с ним контакт по-своему. Иначе, если он будет знать о том, что я говорил с вами, я не смогу убедить его принять участие в этом проекте. А если он заподозрит, что речь могла идти и о стероидах, он выйдет из себя и засудит вас за клевету.

— Боже правый, подаст в суд на меня?

— А может, и на клуб. Богатые люди часто ведут себя именно так. Не беспокойтесь. Я не стану вовлекать вас в это. Просто не надо заводить разговор, пока я сам с ним не побеседую.

— Послушайте, я здесь правда ни при чем.

— Значит, «Порше»?

— Ага.

— Если бы я выиграл в лотерее, тоже купил бы себе «Порше». Красный. Мой любимый цвет.

— У Джошуа белый.

15

В 12:55 на стоянку, размещавшуюся справа от здания спортивного клуба, построенного из красного дерева и стекла, въехал белый «Порше». Кавано сидел в «Старбаксе» напротив. Его дыхание участилось. Он записал в блокнот номер машины. Потом он сделал вид, что пьет кофе с молоком. Он сидел на безопасном расстоянии от окон кафе. «Порше» остановился рядом со зданием клуба. Из него вышел рослый мужчина с едва заметным намеком на избыточный вес. Даже с такого расстояния было видно, что черные кроссовки, серые широкие брюки и голубой пуловер куплены в дорогом магазине. Голова гладко выбрита. Небольшая эспаньолка. Солнцезащитные очки. Загорелое лицо.

Кавано изо всех сил старался выглядеть спокойным. Он поставил чашку с кофе и впился глазами в вышедшего из машины человека, представлявшегося Джошуа Картером. Если это Прескотт, то перемены и впрямь разительные. Пухлый неуклюжий мужчина с бледным лицом полностью изменил свое тело. Хотя у него еще осталось достаточно лишнего веса, в результате тренировок изменилась даже линия подбородка и скул. Эспаньолка и бритая голова тоже сильно преобразили его внешность, придав его облику грубые и мужественные черты. Он стал в каком-то смысле даже статным. Под свободной одеждой угадывалось мощное и сильное тело.

Если учесть, сколько прошло времени, то, пожалуй, инструктор был прав насчет стероидов. А может... Кавано озарило. Может, Прескотт изобрел собственный биостимулятор?

Мужчина на мгновение остановился и осмотрел стоянку. Потом он достал с переднего сиденья машины темную спортивную сумку. Он осматривался, ища что-то подозрительное или просто любовался окрестностями? Темные очки не давали возможности проследить за его взглядом. Он мог опасливо оглядываться по сторонам, направляясь к дверям клуба. Но перед тем, как открыть дверь, мужчина обернулся. Было ясно, что он проверяет, не следит ли за ним кто-нибудь, стоящий на улице.

16

Пятьдесят. Пятьдесят два. Пятьдесят четыре. Кавано вел машину по Виста Линда, крепко сжимая руль и глядя на номера домов. Вокруг стояли особняки стоимостью в миллионы долларов, над территорией вокруг них явно потрудились ландшафтные дизайнеры. Отсюда открывался великолепный вид на Бэйонит-Блэк-хорс, площадку для гольфа. Это название закрепилось за ней еще со времен существования Форт-Орд.

Шестьдесят. Шестьдесят два. Шестьдесят четыре. Хотя улица находилась в непосредственной близости от площадки для гольфа, Кавано не мог понять, почему Прескотт решил поселиться на полуострове Монтеррей, а не в Кармеле. Возможно, он решил, что не следует жить в том месте, которое может быть использовано его врагами для поисков. Но если он столь осторожен, какого черта он носит золотые часы и ездит на «Порше»?

Семьдесят. Семьдесят два. Кавано собирался осмотреть участок вокруг дома Прескотта, пробраться внутрь и использовать парализующий аэрозоль, который дала ему Грейс. Тогда он захватит Прескотта живым и сможет выменять его на Джэми. Естественно, для этого придется преодолеть охранную сигнализацию, да и не слишком легко пробраться в дом, не привлекая внимания соседей. Но у него нет другого выхода.

Семьдесят четыре. Дом номер семьдесят восемь стоял дальше по улице. Красивое и внушительное двухэтажное здание с черепичной крышей в псевдоиспанском стиле и...

Кавано остановился, уставившись на табличку «Продается», стоявшую на газоне перед домом.

17

— Извините за беспокойство, — сказал Кавано пожилому мужчине с растрепанными редкими волосами, который открыл ему дверь. — Я увидел знак снаружи, но не знаю, к кому мне обратиться.

Здешнее солнце сделало лицо мужчины коричневым и морщинистым, а его угрюмый взгляд, казалось, еще добавлял ему возраста.

— Мой отец работает хирургом в Чикаго. Он просто помешан на гольфе, поэтому хочет поселиться здесь, когда выйдет на пенсию. Я исколесил все окрестности в поисках дома, который продается. Тот дом напротив выглядит идеально, но я не очень понимаю, почему в этом районе, который застроили совсем недавно, кто-то уже продает дом. Может, с ним не все в порядке?

— Это дурной знак, — ответил старик.

— Извините?

— Я же говорил ей, что надо выставить дом на продажу, не афишируя этого. Теперь, когда стоит этот знак, мы, соседи, опозорены. Здесь будут бродить агенты по продаже жилья и прочий сброд, который никогда в жизни не сможет позволить себе купить дом на этой улице. Ходить, глазеть, шуметь. Никакого уважения. В ту же минуту, как Сэм умер, его жена решила продать этот дом.

— Сэм?

— Джэмисон. Мы с ним вместе переехали сюда два года назад. Вчера утром он свалился замертво на поле для гольфа, а днем уже появилась эта проклятая табличка.

18

Доехав до ближайшей заправочной станции, Кавано бросился к таксофону. Он вставил в щель карточку и набрал номер.

— Разерфорд, — прозвучал низкий голос на другом конце линии.

— Как дела с нашими списками? — спросил Кавано, с удивлением заметив, что затаил дыхание.

— Десяток агентов сидят на телефонах. Мы послали агентов из Сан-Франциско и Сан-Хосе. Они свяжутся с агентом, работающим в Кармеле и Монтеррее. Но мы до сих пор не смогли связаться со многими риелторами и директорами площадок для гольфа. Не отказался бы взять по доллару за каждого, кто хочет играть там.

— Надо поторопиться. Проверь номер машины. Калифорнийский. Новый «Порше Каррера».

Кавано продиктовал номер.

— Кто владелец машины?

— Ты сейчас на... — Джон продиктовал номер таксофона и его местоположение. Именно там Кавано и находился.

— Твой определитель чертовски хорош.

— Слова «чертовский» и «хороший» не следует произносить вместе, — со всей серьезностью баптиста-южанина произнес Разерфорд. — Оставайся там, где ты есть. Я свяжусь с калифорнийской службой регистрации и перезвоню через десять минут.

— Чем быстрее, тем лучше. Жду.

Повесив трубку, Кавано тут же бросился к машине. Он был уверен, что машина местной полиции, которую пошлет за ним Разерфорд, не заставит себя долго ждать. Проехав десять кварталов, он остановился у другой заправочной станции, рядом с которой тоже стоял таксофон. Время, летевшее как на крыльях, сейчас тянулось мучительно медленно. Выждав условленные десять минут, он сунул в аппарат карточку и набрал номер.

— Ты что-нибудь нашел?

— Мы же договорились, что ты останешься на месте.

— Что ты нашел?

— Этот «Порше» сдается в аренду.

— Что?

— Его взяли напрокат. На месяц. Некий человек, назвавшийся Джошуа Картером. В компании, которая сдала машину, сказали, что он дал им свой адрес. Виста Линда, семьдесят восемь, Сисайд, Калифорния. Местная полиция уже послала туда машину без мигалок, чтобы проверить его.

— Можешь сказать им, чтобы они бросили это занятие. Картер там не живет, — еле ворочая языком, сказал Кавано.

— Не живет? Если ты это знаешь, ради всего святого, зачем ты спрашивал меня...

— Я надеялся, что у тебя будет другой адрес.

— С ума сойти. Ты нужен мне здесь, в центре разработки операции. В этот раз все-таки останься там, где ты есть.

— Конечно, — ответил Кавано. Повесив трубку, он побежал к «Таурусу».

19

«Боже, ну и параноик, — подумал Кавано. — Он сотворил маскировку внутри маскировки». Кавано снова следил за спортивным клубом, сидя в «Старбаксе» напротив. «Этот сукин сын действительно сделал все то, о чем мы говорили ему в бункере. Проверил старые газеты. Нашел списки умерших. Выбрал имя ребенка, который, будь он жив, оказался бы примерно одного с ним возраста. В большинстве случаев родители заводят карту социального страхования сразу после рождения младенца. В некоторых штатах, в том числе и в Калифорнии, этот номер приводится в свидетельстве о смерти. Он пришел в городскую службу записи актов и попросил копию свидетельства о смерти. Использовав этот номер, он получил водительские права и открыл счет в банке...»

Кавано делал вид, что читает журнал. Он сидел вдали от окон. Инструктор сказал, что Джошуа Картер обычно занимается четыре часа. Сейчас было около пяти. Вероятно, Прескотт использовал свое второе подложное имя, чтобы проверить окружающую обстановку. Если разительные перемены, происходящие с ним в клубе, привлекут ненужное внимание, он с легкостью откажется от Джошуа Картера и заляжет на дно, использовав абсолютно надежные документы, полученные от Карен. Выйдя за двери клуба, он наденет новую личину, сядет в машину и поедет туда, где живет на самом деле.

«Поймать его в клубе и вывести его оттуда нечего и пытаться. Мне помешают, — подумал Кавано. — Однако, если попробовать проследить за ним...»

Прескотт вышел из клуба. Когда он остановился, в лучах солнца было видно, что он стоит более прямо, чем перед занятиями. Казалось, что его плечи стали чуть шире, а грудь — чуть крепче. Щеки, раскрасневшиеся от физической нагрузки, казалось, немного опали. Что бы он ни принимал, этот препарат, вкупе со строгой диетой и тренировками, давал впечатляющие результаты. На Прескотте были все те же солнцезащитные очки, черные кроссовки, серые брюки и голубой пуловер. В руке — все та же спортивная сумка. Бритая голова блестела в лучах солнца. Прескотт посмотрел на улицу и свернул налево, к стоянке. Подойдя к «Порше», он снова осмотрелся и сел в машину.

Когда Прескотт выехал со стоянки, Кавано бегом устремился к своей машине. Он припарковал ее позади «Старбакса». Через пятнадцать секунд он выехал со стоянки. Он высчитал это время. В течение пятнадцати секунд машина, выехавшая со стоянки спортивного клуба, должна была доехать до первого светофора и остановиться, если, конечно, водитель соблюдал скоростной режим. Выехав со стоянки, Кавано увидел стоящий справа на перекрестке «Порше». Спустя мгновение Прескотт свернул влево.

Кавано доехал до перекрестка и тоже свернул влево. «Порше» виднелся среди других машин в квартале впереди. Если бы Прескотт воспользовался всеми преимуществами спортивной машины, маневрируя и срезая углы без нарушения скоростного режима, Кавано не смог бы догнать его. Однако сохранялась надежда, что, выходя из спортзала, Прескотт оставил за его порогом созданный им показной образ и теперь попытается слиться с окружающими. Насколько, конечно, это возможно на такой дорогой машине.

Логика оказалась верной. Прескотт аккуратно ехал по авеню Дель Монте, которая вела на запад, в Монтеррей. Доехав до Монтеррея, он дважды аккуратно свернул, объезжая пробки, типичные для пяти часов пополудни, и въехал в ворота двухэтажного гаража, стоявшего неподалеку от комплекса офисных зданий.

Въезд в гараж располагался неподалеку от выезда, но Кавано решил убедиться в том, что здесь нет других ворот, и Прескотт въехал в гараж не ради того, чтобы тут же выехать с другой стороны и избавиться от возможной слежки. Проблема была лишь в том, что Прескотт мог выехать через те же ворота, через которые въехал, за то время, пока Кавано объедет вокруг гаража. Но потом Кавано заметил, что на выезде из гаража стоит целая вереница машин. Конец рабочего дня. Значит, у него есть достаточно времени для проверки.

К счастью, других ворот у гаража не оказалось. Кавано подъехал к входу в гараж и въехал внутрь. На темном, пропахшем выхлопами моторов первом этаже «Порше» не было. Заехав на второй этаж, он увидел машину на стоянке, помеченной знаком «Только для небольших машин». На этаже была дверь, ведущая в офисный комплекс.

Пришлось сменить план действий. Кавано предполагал, что «Порше» окажется на другой площадке, вдали от двери, среди больших машин, преимущественно джипов. Там можно было бы спрятать «Таурус» и напасть на Прескотта из укрытия, когда он подойдет к своей машине.

Теперь пришлось парковаться в стороне. Кавано решил затаиться в темном углу гаража рядом с «Порше» и броситься на Прескотта, перехватив его прежде, чем он сядет в свою машину. Единственной альтернативой было заткнуть выхлопную трубу «Порше», нарезав куски чехлов с сидений «Тауруса». В этом случае мотор не заведется. Когда Прескотт выйдет наружу, чтобы проверить, в чем дело, он отвлечется достаточно для того, чтобы неожиданно напасть на него.

"А отвлечется ли Прескотт? Или неожиданная неполадка насторожит его? Если у него есть пистолет и начнется перестрелка... Я не могу пойти на риск того, что пристрелю его", — подумал Кавано.

Тут он понял, что самым лучшим будет побрызгать парализующим аэрозолем на дверную ручку «Порше». Прескотт коснется ее и потеряет сознание. Кавано выбежит и подхватит его, будто пьяного, а потом затащит в «Таурус».

Надев резиновые перчатки, заблаговременно купленные в магазине, Кавано достал аэрозоль из пластикового контейнера и вышел из машины, заложив руки за спину. Люди, выходящие из офисного комплекса, не должны заметить перчатки. Спустя тридцать секунд он уже снова сидел за рулем «Тауруса». Положив баллончик в контейнер, он аккуратно снял перчатки, не касаясь их наружной поверхности.

«Таурус» стоял в темном углу гаража, и люди, входившие через дверь, ведущую в офисный комплекс, его не замечали. Эхом отдавались звуки открываемых и закрываемых дверей машин. Одна за другой машины выезжали со своих мест и ехали вниз по пандусу. Их становилось все меньше. К шести часам «Порше» оказался единственной машиной, продолжавшей стоять у стены рядом с дверью. Напротив него стоял «Таурус» и еще полдесятка машин.

Кавано переставил «Таурус» подальше, чтобы не выделяться на фоне оставшихся автомобилей.

Шесть тридцать. Из офисного комплекса вышли еще несколько человек.

Семь.

Когда на часах было восемь, в гараже остались только «Таурус» и «Порше». Кавано охватило дурное предчувствие.

— Там наверху стоит чей-то новенький «Порше», — сказал он мальчику с серьгой в носу, работавшему на пропускном пункте гаража.

— Крутая тачка, а?

— Это место достаточно безопасно для такой дорогой машины?

— Всегда кто-нибудь дежурит, как я. До сих пор никто не пытался украсть его.

— До сих пор?

— Этот парень, его хозяин, заплатил за месяц вперед. Однако, странно.

— Что ты имеешь в виду?

— Он забирает машину только днем. Уезжает полпервого, где-то так. Возвращается в шестом часу.

И уходит через офисный комплекс, понял Кавано. Он осмотрелся, ища слежку.

20

«Он меня засек. Придется принять, что этот ублюдок меня засек». Кавано выехал из гаража. Видимо, гараж являлся тем порогом, на котором Джошуа Картер превращался в другого человека. Живущего по тем документам, которые сделала ему Карен. Возвращаясь на авеню Дель Монте, он окончательно уверился в том, что у Прескотта должен быть другой автомобиль. Не такой заметный. Он ставит его рядом с гаражом. «В точности так, как я научил его».

Кавано старался не смотреть в зеркало заднего вида. Нельзя делать ничего, что могло бы натолкнуть Прескотта на мысль, что Кавано догадывается о слежке. Чувствуя, как искры пронзают его нервы, Кавано свернул налево и поехал по старым кварталам Монтеррея. Вскоре он обнаружил, что едет по Кэннери-роуд. Роскошные бутики и кафе красовались там, где во времена Джона Стейнбека находились фабрики по переработке рыбы. Он не обращал на них внимания. Справа закатное солнце освещало океанскую гладь. И на это он тоже не обращал внимания.

«Давай езжай за мной, — думал Кавано. — Езжай».

Он попытался представить себе, что сейчас на уме у Прескотта. Поддаться на искушение и покинуть этот район чем быстрее, тем лучше? Но, с точки зрения Прескотта, раскрыта только первая личина, Джошуа Картер. Если Прескотт поймет, что Кавано действует в одиночку, а все именно так и выглядело, решит ли он защитить свое положение и ту новую личность, документы для которой сделала Карен? Устранить угрозу в лице Кавано? Это зависит от того, насколько его устраивает нынешняя его жизнь, насколько он привязан к ней. Убежит ли он, или решит защитить то, ради чего уже убил пять человек?

Кавано вел машину с максимально возможным спокойствием, даже не пытаясь уклоняться от слежки. Кэннери-роуд закончилась тупиком. Пришлось свернуть влево, а потом вправо. Кавано продолжал ехать в одном направлении, с океаном по правую руку. Заходящее солнце окрасило гребни волн в красный цвет. Кавано так ни разу и не посмотрел в зеркало заднего вида. Он ничем не выдавал, что подозревает о слежке. Проехав мимо нескольких стоянок с живописным видом на океан, он остановился у той, на которой стояла всего пара машин. Свернув с дороги, он припарковал «Таурус» подальше от остальных, вышел из машины и пересек тротуар, направляясь в сторону лежавших на берегу каменных глыб.

После этого он сделал то, чего сам от себя не ожидал. «Нельзя назвать это храбростью, — с удивлением подумал он. — Вообще в нынешней ситуации нечем гордиться. Если бы я послушал Джэми, — напомнил он себе, — и мы поехали домой, в Джексон-Хоул, сейчас не надо было бы так поступать, подавляя в себе наработанные привычки агента по защите...» Он нашел два близко стоящих невысоких валуна и сел на один из них, упершись ногами в другой. Повернувшись спиной к стоянке, положил руки на колени и стал ждать.

Последние лучи заката отражались от водной глади. Подул холодный бриз. От волн, ударявшихся о глыбы впереди, летели брызги. Кавано не обращал на них внимания. Главное, что он услышал, — звук мотора машины, съехавшей с дороги и остановившейся на стоянке.

Мотор продолжал работать. Открылась и закрылась дверь. Сквозь шум прибоя Кавано услышал шаги по тротуару. Под ногами человека, подходившего к нему сзади, захрустела галька.

Шаги за спиной затихли.

Страх пытался заставить его принять решение. Дерись, или беги. Оставаясь в совершенно беззащитной позиции, Кавано чувствовал, что его нервная система работает на пределе. Дыхание и пульс ускорялись. Больше кислорода, сильнее приток крови.

— Как вы нашли меня?

Голос Прескотта дрожал. Точно так же, как тогда, когда Кавано впервые услышал его.

— "Саммер-Плэйс" и «Поставь для меня Мисти», — ответил Кавано. Его ладони вспотели.

Следующие несколько секунд были наполнены лишь звуком прибоя и работающего на холостом ходу мотора.

— Вы наблюдательны, — заметил Прескотт.

— А вы — способный ученик. Вы могли бы стать хорошим оперативником.

«Пусть немного погордится», — подумал Кавано.

— Вы всегда хорошо говорите о тех, кого хотите убить?

— Я уже не хочу убивать вас, — ответил Кавано, глядя на окрашенный лучами заката океан.

— Это для того, чтобы убедить меня не убивать вас?

— Вы не за этим сюда пришли. Иначе вы бы уже нажали на спусковой крючок.

— Тогда зачем же я сюда пришел?

— Чтобы поговорить со мной.

Кавано изо всех сил старался контролировать дыхание.

И снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками прибоя и работающего мотора.

— Положите руки на колени. Продолжайте смотреть в сторону океана, — сказал Прескотт.

Бриз усиливался. Кавано услышал, как заскрипела галька под ногами Прескотта. Периферийным зрением он увидел справа от себя массивную фигуру. Прескотт обошел валун, оставаясь на безопасном расстоянии. Через его руки была перекинута куртка. По всей вероятности, под ней пистолет.

— Похоже, вы один.

— У вас было достаточно времени, чтобы проследить за мной в гараже. Вы знаете, что за «Порше» наблюдал только я.

— Чем вы побрызгали на дверную ручку?

— Вы настолько хорошо за мной следили?

— Я установил скрытые видеокамеры на потолочных балках гаража. Маленькие. Работают на батарейках. Малозаметные. Интернет просто забит их рекламой. «Проследите за няней, сидящей с вашим ребенком. Поглядите, как загорает девочка-подросток, дочь вашего соседа». Я видел все на мониторе, сидя в минивэне, стоящем на первом этаже гаража.

— Значит, вы знаете, что мне никто не помогает.

— Чем вы брызгали на дверную ручку?

— Парализующее вещество кожного действия.

— Почему вы работаете в одиночку? Почему бы вам просто не сообщить правительственным службам, где я нахожусь?

— Правительство договорится с вами. Вы дадите показания насчет военных, которые вас наняли, чтобы разработать этот гормон.

— Вы узнали о нем?

— Я полагаю, что вы не использовали его сейчас только из-за того, что дует ветер и он не успеет оказать на меня никакого воздействия.

— Кто рассказал вам о нем?

— Некий человек, назвавшийся Клайном. Он возглавлял группу, которая должна была похитить вас.

— Я знаю, кто он такой, — жестко проговорил Прескотт.

— Можете больше не беспокоиться насчет него. Он мертв.

— Ваших рук дело?

— Нет. За это ответственна некая женщина, которую я условно называю Грейс.

— Грейс?

— Рост метр семьдесят пять. Короткие светлые волосы. Фигура спортсменки. Могла бы быть привлекательной, если бы не неприятный взгляд.

— Я знаю эту Грейс. На самом деле ее имя — Алисия.

— Для нее это слишком женственно.

— Если бы вы были женщиной, прошедшей экспериментальный курс спецназовской подготовки, вы бы потеряли изрядную долю женственности.

Солнце почти полностью зашло за горизонт. Тени сгущались. Кавано понял, почему Прескотт не заглушил мотор. Фары остались включенными и светили в их сторону. Он просто не хотел разрядить аккумулятор.

— Именно она дала мне этот аэрозоль.

— Спасибо, что сказали.

— А?

— Я сомневаюсь, что ваши умения простираются в область химических лабораторий и формул. Этот аэрозоль вы должны были получить от кого-то еще. Но это противоречит вашим словам насчет того, что вы работаете в одиночку.

— Поверьте, я не работаю с Грейс.

— Постарайтесь убедить меня в этом.

— У меня... У меня есть жена.

Кавано с трудом произнес эти слова. Впервые в жизни он открыл кому-либо подробности своей личной жизни.

— Вы мне говорили, что у вас нет семьи.

— Представьте себе ситуацию. Обычно я не впутывал ее в свою работу. После того, что случилось в бункере, она оказалась единственным человеком, которого я мог позвать на помощь. Она приехала в Кармель вместе со мной. Вчера Грейс похитила ее. Если я не притащу ей ваш труп, моя жена... умрет.

От последнего слова у Кавано перехватило горло.

— Это мощный стимул для того, чтобы убить меня.

Брызги летели в лицо Кавано, но его щеки настолько онемели от страха, что он этого не чувствовал.

— Напротив. Если я привезу ей ваш труп, зачем ей отпускать мою жену? У нее достаточно причин ненавидеть меня. Я уничтожил ее группу, покалечил ее саму.

— Покалечил?

— Прострелил ей ногу. Она ходит на костылях. Ее шефы уже практически отказались от нее.

— Да, это ей определенно не могло понравиться.

— Могу предположить, что, когда я привезу ей ваш труп, она решит отплатить мне за все это, пристрелив мою жену.

— Вполне вероятно.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне.

Шумел прибой. Тихо рокотал мотор. Светились фары.

— Простите, что? — спросил Прескотт.

— Есть способ решить и мою, и вашу проблемы.

Грудь Кавано сдавило судорогой.

— Продолжайте.

— Моя жена значит для меня больше, чем все остальное в этом мире.

— Больше, чем пятеро погибших друзей?

— Больше, чем что-либо. Если с ней что-то случится, я не знаю, как смогу... Помогите мне вернуть ее, и вам больше никогда не придется опасаться меня. Я не причиню вам вреда и не позволю это сделать кому-то другому.

— Вы снова станете моим защитником? — усмехнулся Прескотт. — И как же я могу помочь вам?

— Решая вашу проблему, я в то же время решу и свою. Я позвоню Грейс и скажу, что поймал вас, но оставлю в живых до тех пор, пока не получу назад свою жену. Я устрою обмен таким образом, чтобы вы одновременно перешли из рук в руки. Единственное, чего Грейс знать не будет, — это то, что вы — не пленник, а союзник.

— И у нее не возникнет подозрений?

— Она знает о том, как я выслеживал вас. Она считает, что мы враги.

— А разве нет?

— Нет, если вы поможете мне.

— Что удержит ее от того, чтобы пристрелить меня сразу же, как только она меня увидит?

— Она захочет насладиться местью. Посмотреть на вас поближе, прежде чем причинить вам вред. На всякий случай вы наденете бронежилет из кевлара. Он лежит у меня в машине. Грейс помнит вас таким, каким вы были раньше, человеком с избыточным весом. Вы много сбросили, и спрятанный под одеждой жилет придаст вам привычный для нее облик. Это не вызовет у нее подозрений. Я сделаю вид, что избиваю вас, прежде чем толкнуть в ее сторону. Чтобы окончательно развеять подозрения, я свяжу вам руки. Но так, чтобы можно было мгновенно освободиться, когда вы окажетесь с ней рядом. Вы умеете пользоваться пистолетом, который спрятан под вашей курткой?

— Я каждое утро тренируюсь в закрытом тире в Монтеррее.

Кавано не стал тратить время попусту, объясняя разницу между стрельбой по мишени и убийством человека. Прескотт уже не раз демонстрировал, что убивает людей без малейших колебаний.

— Когда вы окажетесь достаточно близко к Грейс, вы освободите руки, выхватите пистолет и пристрелите ее.

— Легко сказать. А что, если у нее есть помощники?

— У нее есть помощник. Еще один оперативник.

Она сказала, что от нее все отказались, кроме ее единственного друга.

— Она могла солгать.

— Мы выберем такое место встречи, на которое сможем прибыть раньше них и выяснить обстановку. Таким образом мы застрахуемся от всяких неожиданностей. Вне зависимости от того, что произойдет, я буду защищать вас.

— Вы это серьезно?

— Грейс настолько ненавидит вас, что всегда будет охотиться за вами. Вы никогда не окажетесь в безопасности. Позади всегда будут слышаться ее шаги. Если вы хотите сохранить вашу новую личность, вам надо остановить Грейс. Помогите мне вернуть мою жену, а я помогу вам избавиться от Грейс.

— И что дальше? Если у нас все выйдет и вы получите свою жену, вы не станете причинять вред мне?

— Именно так, — сказал Кавано.

— И это несмотря на то, что я сделал с вашей командой? Вы предлагаете мне слепо поверить в это? Сделайте так, чтобы у меня появились более веские причины доверять вам.

— У вас будет самая веская причина в мире. Мое слово.

Кавано повернул голову и посмотрел в глаза Пре-скотту. В свете фар он едва узнал его лицо. Скулы и линия челюсти стали более выразительными, мужскими. Их дополняли бритая голова, эспаньолка и широкие плечи.

— Даю вам слово. Помогите мне вернуть мою жену, и вам больше никогда не придется бояться меня.

— Ваше слово? — сказал Прескотт, как будто это была совершенно новая для него идея.

— Клянусь своей любовью.

— Откуда я знаю, существует ли она вообще? Как мне убедиться в том, что это не уловка?

— Я мог бы пристрелить вас еще на стоянке рядом со спортивным залом. Но я оставил вас в живых. Мы нужны друг другу.

Реакция Прескотта была видна по глазам.

— Если вам и этого недостаточно, может быть, вы поверите Грейс? В моей комнате в мотеле есть телефон с функцией громкой связи. Если я позвоню Грейс, и вы услышите ее голос, и как разговаривает она с моей женой, тогда вы мне поверите?

21

Наведя спрятанный под курткой пистолет на Кавано, Прескотт вошел следом за ним в комнату в мотеле. Затем он приказал Кавано закрыть дверь и занавески на окнах. Кавано двигался аккуратно, держа руки разведенными в стороны, несмотря на то что оставил пистолет и эмерсоновский нож в «Таурусе».

Когда занавески были закрыты, Прескотт положил на стул висевшую на его руках куртку. Оказалось, что он во всем следовал примеру Кавано, вплоть до того, что у него был точно такой же «зиг-зауэр 225».

— Вот так мы и встретились. Тогда вы тоже наставили на меня пистолет, — сказал Кавано.

И зрачки у Прескотта были такими же расширенными, как там, на складе.

— Помните наш разговор насчет адреналина? — спросил Кавано.

Прескотт облизнул губы и кивнул.

— В бункере.

— Я тогда сказал, что тот, кто умеет использовать адреналин, выбирая бой, не может называться храбрецом. Но человек вроде вас, способный действовать, несмотря на страх, человек, который хочет убежать, но встречает угрозу лицом к лицу, действительно может называться храбрым.

— Не надо мне льстить. Все, чего я хочу, — это избавиться от моих врагов.

— Я могу открыть тумбочку и показать вам кое-что? — спросил Кавано.

— Медленно.

Кавано открыл тумбочку кончиками пальцев левой руки.

— Бюстгальтеры. Колготки. Я давно вышел из возраста, в котором забавляются с переодеванием.

— Что? — переспросил Прескотт, покраснев.

— В ванной вы найдете женский туалетный набор. Лак для волос. Губная помада. Крем для лица. Косметическая бритва. Я хочу, чтобы у вас не осталось никаких сомнений в том, что вместе со мной была женщина.

— Хорошо, верю, — с явным неудовольствием ответил Прескотт. — Вопрос лишь в том, действительно ли ее похитили.

Кавано вытащил из кармана куртки листок бумаги, который дала ему Грейс. Потом он подошел к телефону, нажал "9", чтобы перейти на городскую связь, включил громкую связь и набрал номер мобильного телефона Грейс.

Они сидели на кроватях друг напротив друга. Прескотт продолжал держать Кавано на прицеле.

Гудок.

Второй.

Кавано уже начал беспокоиться, сможет ли он связаться с Грейс.

— Алло, — произнес жесткий женский голос.

Кавано посмотрел на Прескотта, как бы спрашивая, узнал ли он голос.

Губы Прескотта побелели.

Мобильный телефон давал небольшие помехи. «Хорошо, — подумал Кавано. — Это скроет глухой звук, который бывает, когда говоришь по громкой связи».

— Это я, — сказал он.

— Надеюсь, у тебя хорошие новости.

— Я достал Прескотта.

— Он мертв?

— Сначала я хочу услышать голос моей жены.

— Я спрашиваю, он мертв?

— А я говорю, что сначала хочу услышать голос моей жены.

Сквозь шум помех послышались приглушенные голоса.

— Скажи ему, что ты в порядке, — услышал Кавано резкий голос Грейс.

Ни звука.

— Ради Христа, скажи ему!

— Я... Я в порядке.

Голос Джэми был напряженным, словно от боли. У Кавано перехватило горло.

— Итак, она в порядке, — снова заговорила Грейс. — Что насчет Прескотта?

— Черт побери, что ты с ней сделала?

— Ничего, кроме того, что могла сделать максимально болезненным.

Кавано представилось покрытое кровью лицо Джэми.

— Чем быстрее ты получишь ее обратно, тем быстрее сможешь со всей любовью и нежностью позаботиться о ней, — насмешливо проговорила Грейс. — Прескотт. Ты сказал, что у тебя хорошие новости. Он мертв?

— Нет.

— Тогда это вовсе не хорошие новости. Почему ты не убил его?

Кавано снова молча посмотрел на Прескотта, словно утверждая: видишь, я говорил правду.

Бритая голова Прескотта блестела от пота.

— Я хочу иметь гарантию того, что получу назад свою жену, — сказал Кавано.

— Ты не веришь, что я выполню свою часть сделки?

— Если я привезу тебе труп — нет. Зачем тебе тогда отдавать мне мою жену? А сейчас мы можем поторговаться. Когда я увижу свою жену, ты увидишь Прескотта. Когда ты отпустишь ее, я отпущу Прескотта. После этого делай с ним все, что тебе вздумается.

— Проклятье, мы так не договаривались.

— Но это будет именно так.

В трубке слышалось только шипение.

— Я не люблю, когда на меня давят, — наконец сказала Грейс.

— Ты должна радоваться. Ты говорила, что твои шефы хотели получить от тебя отчет о задании завтра утром. Сейчас у тебя есть шанс перевыполнить обязательство. Верни мне жену, и получишь Прескотта. И все наши проблемы разрешатся.

Грейс вновь замолчала. Потом она тяжело вздохнула.

— Хорошо. Где устроим обмен?

Кавано в третий раз посмотрел на Прескотта. По дороге в мотель они уже обсуждали детали процедуры обмена в том случае, если Кавано предоставит доказательства своей правоты и Прескотт согласится с его доводами. Прескотт хорошо изучил район Кармеля и принял решение.

— Двадцать четыре километра к югу от Кармеля, по Первому шоссе. Дорога, уходящая в горы. На знаке написано: «Историческая достопримечательность».

— Этого мне только не хватало. Что за достопримечательность?

— Каменная часовня. Ее построил отшельник в 1906 году. До этого он был банкиром. Его семья погибла во время землетрясения в Сан-Франциско. Часовня уже давно обрушилась. Вряд ли там кто-нибудь появится.

— Откуда ты знаешь об этом месте?

— Я уже бывал в Кармеле, — солгал Кавано. — Как-то раз, по пути из Лос-Анджелеса, я увидел этот поворот и решил посмотреть, что там.

— И я должна уверенно чувствовать себя в таком месте?

— Знаешь, ведь помощники есть только у тебя. Я хочу всего лишь поскорее избавиться от этого сукина сына и вернуть жену. Что ты там сделаешь с Прескот-том, среди холмов, когда тебе никто не помешает, меня не волнует. Я полагаю, ты предпочтешь сделать это без посторонних взглядов.

Еще один усталый вздох. В Грейс боролись подозрения и желание вновь заслужить доверие начальства.

— Когда?

— Через час.

— Не смогу добраться так быстро. Через два, — сказала Грейс, нажатием кнопки прекращая разговор.

22

Кавано выключил громкую связь и положил трубку. Его рот онемел от напряжения. Прескотт продолжал держать его на прицеле.

— Итак?

Прерывисто дыша, Прескотт напряг всю свою волю и собрался с силами, стараясь выглядеть собранным и уверенным. Он посмотрел на часы, стоящие у кровати. 10:20.

— Она солгала насчет того, что ей нужно два часа, чтобы добраться.

— Естественно.

— Она постарается добраться туда как можно быстрее. Чтобы приготовить ловушку и убедиться в том, что вы не приготовили ответную.

— Верно. Повторяю еще раз, вы выбрали себе не ту профессию.

— Времени мало, — сказал Прескотт.

— Итак, что вы собираетесь делать? Всю оставшуюся жизнь бегать и оглядываться или решить все проблемы этой ночью?

Прескотт смотрел на него. Вернее, сквозь него. Будто Кавано не было в комнате и он видел перед собой лишь бесконечную череду дней и ночей, заполненных страхом.

Наконец он встал. Темная эспаньолка резко выделялась на фоне его бледного лица. С бритой головы стекал пот. Казалось, следующее слово далось ему труднее всех слов в его жизни.

— Идем.

Часть седьмая

Устранение угрозы

1

— Снимите рубашку и наденьте вот это, — сказал Кавано, засовывая руку под чехол заднего сиденья. Он достал оттуда припрятанный бронежилет. — Рубашка достаточно свободная, и он будет не слишком заметен под ней. Сверху вы наденете куртку, чтобы прикрыть пистолет.

«Таурус» стоял в неосвещенной части стоянки мотеля. Использовав машину в качестве ширмы, Прескотт сделал все, о чем говорил Кавано. Кавано мельком посмотрел на изрядно поуменьшившийся живот и выросшие в объеме грудные мышцы. Ему оставалось только удивляться.

Когда Прескотт надел куртку, Кавано поднял с пола машины рулон гидроизоляционной ленты.

— Садитесь вперед. Я буду вести машину, а вы тем временем замотаете себе лодыжки вот этим.

Прескотт с опаской посмотрел на Кавано.

— Сделайте так, чтобы фиксация выглядела надежной. А потом возьмите эту штуку и надрежьте ленту.

Кавано достал из машины эмерсоновский нож. До этого он положил его, как и пистолет, рядом с педалями, по настоянию Прескотта. Прижав большой палец к рифленому участку на обухе лезвия, он одним движением открыл нож и отдал его Прескотту.

Тот продолжал смотреть на Кавано с подозрением.

— Сейчас я стою к вам очень близко. Неужели вы думаете, что я не смог бы мгновенно отобрать у вас пистолет и убить вас? Помните: пока вы рядом со мной, вы в безопасности. Обмотайте лодыжки лентой и надрежьте ленту ножом. И аккуратнее, лезвие очень острое.

Кавано сел в машину, поднял с пола пистолет, засунул его в кобуру и стал дожидаться Прескотта. Но тому потребовалось собраться с духом, чтобы сесть рядом с Кавано.

Кавано завел машину. Проехав два квартала, он остановился рядом с ярко освещенным магазином, торгующим продуктами. Он приметил его еще тогда, когда они с Прескоттом ехали в мотель. На магазине светилась вывеска: «Работаем до полуночи». Кавано вбежал внутрь и вернулся спустя пять минут, держа в руках бумажный пакет. Сев в машину, он вытряхнул его содержимое на сиденье.

Они отъехали от магазина. Прескотт уставился на лежащие на сиденье вещи. Бутылка бесцветного кукурузного сиропа. Бутылка пищевого красителя красного цвета. Пластиковая миска и большая пластиковая ложка.

— Зачем все это?

— Вылейте в миску немного сиропа и красителя и хорошенько размешайте, — сказал Кавано, сворачивая на Первое шоссе.

— Ради бога, зачем?

— В отсутствие профессионального набора для грима это лучший способ имитировать засохшую кровь.

Их машина влилась в общий поток, едущий по Первому шоссе. Часы на приборной доске показывали 10:40. Несмотря на необходимость прибыть на место встречи как можно быстрее, они уже потеряли двадцать минут.

Прескотт закончил возиться со смесью в миске, сунул руку в карман и достал серый металлический баллончик.

Кавано напрягся.

— Это?..

— Гормон, — Прескотт кивнул. — Вы были правы. Я не стал применять его там, на пляже, именно потому, что его сразу унесло бы бризом. Если повернуть крышку, будет еще двадцать секунд на то, чтобы отойти в сторону. После этого содержимое, находящееся под давлением, вырвется наружу.

— Вы собираетесь использовать его во время нашей встречи с Грейс?

— Да. Постарайтесь выбрать такую позицию, чтобы ветер дул нам в спину.

— Предположим, нам не удастся это сделать. Если я вдохну хоть чуточку этой дряни, я не смогу адекватно защищать вас. Кроме того, что будет, если Грейс и ее напарник среагируют так, как это сделали рейнджеры во Флориде? Начнут паническую стрельбу вместо того, чтобы убегать. Джэми может получить пулю.

Прескотт не ответил.

— Нет, — сказал Кавано.

— Но...

— Положите эту штуку на сиденье.

Прескотт уставился на него.

— Сделайте это. Оставьте ее в покое.

Прескотт положил баллончик на сиденье.

— По вине этой дряни я впервые в жизни узнал, что такое настоящий страх, — сказал Кавано. — Существует ли противоядие? — спросил он, стараясь произнести это совершенно нормальным тоном.

— Естественно. Иначе оружие могло бы подействовать на человека, его применившего, даже несмотря на задержку в двадцать секунд.

— Противоядие устраняет страх?

— Только тот, который вызван воздействием гормона.

— Дайте мне противоядие, — сказал Кавано.

— Не могу.

— Почему?

— Я не взял его с собой, — ответил Прескотт. — Кроме того, сейчас оно бы вам не помогло.

— Да что вы говорите?

— Вы все равно будете бояться за свою жену. Если любишь кого-то, всегда боишься, что с этим человеком что-нибудь случится. Благодарение судьбе, я избежал хоть этого источника страха. А вот вы сейчас узнаете кое-что.

— Узнаю, что?

— Что значит быть храбрым.

2

Они выехали из Кармеля и поехали на юг. Машин становилось все меньше. Когда они достигли малонаселенного района около Пойнт-Лобос, машин на дороге осталось совсем немного.

Сквозь деревья Кавано увидел светящиеся окна редко стоящих домов.

— Что это за поселок?

— Кармель-Хайлэндс. Несколько домов на краю утеса, обрывающегося в океан.

Справа Кавано увидел дорогу, ответвлявшуюся от основной, и свернул. Фары разогнали ночную темноту. Они проехали еще немного и остановились среди деревьев. Кавано выключил фары.

— Раньше нельзя было. Если бы мы ехали с погашенными фарами, нас мог остановить полицейский. Если бы он увидел ваше лицо...

Кавано взял в руку пластиковую ложку, зачерпнул смесь из миски и размазал окрасившийся в красный цвет кукурузный сироп по левой стороне лица Прескотта, от виска до угла рта, а потом нанес полосу на бритую голову. Выглядело, как приличная рана. На открытом воздухе смесь сразу же начала высыхать, создавая впечатление, что лицо Прескотта залито засохшей кровью.

Затем он снова включил фары и в свете, идущем от приборной доски, оценивающе посмотрел на свою работу.

— Выглядит достойно палаты «Скорой помощи».

— Но я чувствую запах кукурузного сиропа.

— Когда вы окажетесь настолько близко к Грейс, чтобы она смогла почувствовать запах, она уже будет мертва.

— Я хочу подстраховаться.

— В смысле?

— Сделайте это более правдоподобным.

— Не понимаю, о чем вы...

— Режьте, — сказал Прескотт.

— Что?

— Кожу на голове, там, где сбриты волосы. Раны в этой области очень хорошо кровоточат. Запах крови забьет кукурузный сироп.

— Боже, — только и смог произнести Кавано.

— Сделайте это.

Кавано взял в руки эмерсоновский нож. Прескотт вздрогнул.

Можно было только представить себе, какое самообладание ему потребовалось. Кавано сделал надрез длиной в пять сантиметров на лбу Прескотта. Потекла кровь.

Кавано вытер кровь с лезвия о лицо Прескотта, залитое смесью. Прескотт стал похож на ожившего мертвеца.

— Сложите руки вместе, — сказал Кавано.

Руки Прескотта дрожали. Кавано обмотал запястья гидроизоляционной лентой. Потом он аккуратно вставил лезвие ножа между ними и надрезал ленту с обеих сторон. На расстоянии лента будет выглядеть вполне надежно, но при необходимости Прескотт легко разорвет ее.

— Порядок? — спросил Кавано.

Прескотт проверил ленту, чуть не разорвав ее окончательно.

— Порядок, — ответил он, прерывисто вздохнув.

Кавано развернул машину. Они выехали обратно на Первое шоссе и поехали дальше на юг. Справа от них блестела гладь океана, в которой отражалась луна. В горах слева от них светились отдельные огоньки домов. На дороге не было ни одной машины.

— Следующий поворот, — напряженно произнес Прескотт.

— Вы неплохо знаете эту местность.

— Когда я только начинал сбрасывать вес, я избегал людных мест, выжидая, пока моя внешность изменится достаточно сильно. Я много времени провел, гуляя в этих местах.

Проехав очередной поворот, Кавано увидел показавшийся в свете фар знак «Историческая достопримечательность». Он свернул влево. Машина поехала по ухабистой грунтовой дороге, идущей сквозь лес.

Потом дорога вывела их на залитый лунным светом луг и снова ушла в лес, петляя между деревьями. В некоторых местах колея была такой глубокой, что «Таурус» ударялся дном о камни и грязь. Ветки деревьев закрывали залитое лунным светом небо и хлестали по бортам машины.

— Сейчас будет еще одна лужайка, — сказал Прескотт. — Часовня была построена на склоне холма на другой стороне. Там особо не на что смотреть. Кроме небольшой башенки с крестом наверху, все остальное обвалилось.

Он дышал быстро и шумно.

— Делая вдох, медленно считайте до трех.

— Что?

— Задержите дыхание на три счета. Потом на три счета выдохните. Продолжайте делать это постоянно. Это поможет. И сползите вниз на сиденье. Сделайте вид, что вы потеряли сознание.

Даже в темноте было видно, насколько побледнел Прескотт. Он сделал все, что сказал ему Кавано.

Кавано прислушался к медленному и четкому дыханию Прескотта, ощущая телом все колебания машины, ехавшей по ухабистой дороге. Каждый толчок отдавался в нем, словно удар его собственного сердца. Резко свернув, они выехали на луг. Но его освещал не только лунный свет. Там, где, по словам Прескотта, должна была находиться часовня, светились фары.

— Проклятье. Она нас опередила, — сказал Кавано.

3

Он не стал тормозить, не показывая, что чем-то встревожен, и продолжал вести машину по грунтовой дороге по направлению к светящимся фарам.

— Готовы? — спросил он лежащего на полу Прескотта.

— Поздновато говорить, что нет.

— Еще пять минут, и вы избавитесь от всего этого. Вы будете на свободе, а я — вместе со своей женой.

— Хороший трюк со словами в будущем времени. Он отлично сработал, когда вы вытаскивали меня с того склада, — сказал Прескотт. — Да. Еще пять минут, и ваша жена будет с вами, а я буду свободен.

Услышав эти слова от Прескотта, Кавано почувствовал магию человеческой речи.

— Посмотрим, сможете ли вы проявить себя на актерском поприще так же хорошо, как в биохимии.

— Посмотрим, — сказал Прескотт, задержав дыхание на три счета. — И посмотрим, действительно ли вы столь хороши в роли защитника, как говорите.

«Таурус» приближался к светившимся в ночи фарам. Грейс стояла на костылях рядом с машиной, чья популярность, а следовательно, и возможность не выделяться среди других высоко ценились среди специалистов по охране. «Меркьюри Сэйбл». В свете фар блеснул крест на часовне позади машины. Башенку обрамляли обвалившиеся стены.

Кавано остановил машину в тридцати пяти метрах от Грейс, за пределами эффективной дальности стрельбы из пистолета в ночное время. Конечно, есть шанс того, что ее помощник сидит среди деревьев со снайперской винтовкой. Но для нормального ведения огня ему понадобится ночной прицел. Кавано усомнился в том, что Грейс смогла бы за короткое время найти такую специфическую вещь. Кроме того, свет от фар обеих машин сведет на нет эффективность прицела, если он работает по принципу простого усиления светового сигнала. Попросту ослепит снайпера.

Кавано оставил фары включенными и не стал глушить мотор. Он вышел наружу. Холод ночи лишь усилил холод в его груди.

Немного отвернувшись в сторону, чтобы свет фар не слепил его, Кавано обратился к Грейс, стараясь придать голосу максимально спокойную интонацию:

— Ты рановато приехала.

Он вспомнил их разговор в окутанном туманом Тор-Хаус, начавшийся с таких же слов. Его голос эхом отдался в покрытых лесом холмах.

— Ты явно не удивился этому. Я тоже ничуть не удивлена, что ты постарался приехать пораньше, — ответила Грейс. — Открой все двери в машине.

Кавано повиновался. Если Грейс это понадобилось, видимо, ее помощник действительно засел среди деревьев сбоку от машины. Сама она ничего не увидит с того места, где стоит сейчас. Кавано забеспокоился. Может, он просчитался, и на склоне холма сидит снайпер. Если у него тепловизионный прицел, который, конечно, не слишком легко достать, то фары ему не помешают.

В подавленном настроении он открыл левую заднюю дверь, обошел машину сзади и открыл двери справа, встав рядом с фарами. Есть надежда, что они помешают снайперу целиться.

Похоже, его худшие опасения оправдались и их план близок к провалу.

«Господи, помоги мне спасти Джэми», — подумал он.

— Где Прескотт? — спросила Грейс.

Ее слова меняли дело кардинальным образом. Они обнадежили Кавано. Почему она спрашивает? Если среди деревьев сидит снайпер с ночным прицелом, он должен был увидеть Прескотта через открытую дверь и сообщить об этом по рации или при помощи чего-то подобного. Он также сообщил бы ей, что Кавано никого не привел с собой на подмогу.

— Он в полубессознательном состоянии, на переднем сиденье, — ответил Кавано.

Значит, трюк с требованием открыть двери — блеф. Пульс Кавано участился. Она хочет, чтобы я думал, что среди деревьев сидит снайпер. Но его там нет. Иначе она бы уже знала, что Прескотт в машине и что, кроме него, там никого нет.

— Вытаскивай этого ублюдка наружу.

— Не раньше, чем увижу свою жену.

Недовольно посмотрев на Кавано, Грейс подняла вверх руку, отпустив один из костылей, и посмотрела в сторону обвалившейся стены часовни.

Из-за стены появились две фигуры, двинувшиеся к машине. Один человек толкал перед собой другого. Это была женщина крепкого телосложения и высокого роста, практически такая же, как Грейс, но темноволосая. Видимо, они вместе служили в той экспериментальной женской спецназовской группе, о которой упомянул Прескотт.

Она подтолкнула Джэми. Руки Джэми были связаны спереди, она шаталась — видимо, от боли. Когда она подняла голову, Кавано увидел на ее лице кровь. Гнев жаром обдал его тело, и ему захотелось закричать.

— Вытаскивай Прескотта, — сказала Грейс.

Кавано подошел к открытой двери и посмотрел на сиденье. Баллончик лежал на месте. Прескотт не нарушил приказ. Когда он вытащил Прескотта из машины, тот рухнул на землю и застонал.

Кавано поволок его в сторону фар. Когда он протащил Прескотта достаточно для того, чтобы Грейс и женщина, державшая Джэми, хорошо его разглядели, он несколько раз пнул его ногой в бок, стараясь бить в места, защищенные бронежилетом, спрятанным под рубашкой. Жилет защищал жизненно важные органы, но Прескотт все равно должен был почувствовать импульс ударов. После четвертого удара он застонал и перекатился в сторону, сжавшись в комок.

— Вставай! — рявкнул Кавано. — Я не собираюсь тащить тебя к ним.

Затем он вынул из кармана брюк эмерсоновский нож и разрезал ленту на ногах Прескотта. Складывая нож и убирая его обратно, он рывком поставил Прескотта на ноги. Голова Прескотта болталась из стороны в сторону. Кавано встал позади Прескотта и взял его руками за плечи. Тот шатался.

— Ты его хотела, ты его получила, — сказал Грейс Кавано.

— Что ты несешь? Это не Прескотт, — зло проговорила Грейс.

— Черта с два.

— Прескотт никогда не выглядел, как...

— В качестве одной из мер по изменению внешности он занялся сбрасыванием веса. Сейчас я докажу, что это он. Эй, обормот, скажи ей что-нибудь.

Прескотт продолжал качаться из стороны в сторону.

Кавано ударил кулаком в область почек. В последний момент он приостановил удар, чтобы не отбить костяшки о бронежилет, но и не дать Грейс возможности оценить силу удара.

Прескотт застонал и согнулся.

— Я сказал, скажи ей что-нибудь!

— У-у.

Прескотт поднял голову, делая вид, что превозмогает боль.

— Как...

Он кашлянул так, будто у него было что-то повреждено внутри.

— Как дела, Эл?

— Да, это он, — констатировала Грейс. — Боже, что с его лицом? Что ты с ним сделал?

— Немного отплатил за то, что он сделал с моими друзьями. Теперь ты тоже сможешь с ним расплатиться. Отпусти мою жену, и я отпущу Прескотта.

Опершись на костыли, Грейс посмотрела на свою напарницу и кивнула. Женщина вытолкнула Джэми из-за машины и пихнула вперед. Джэми споткнулась.

— Твоя очередь, — сказала Грейс.

Кавано толкнул Прескотта вперед. Тот шатался, как марионетка в руках, сведенных судорогой, и пошел вперед так, будто ноги отказывались нести его.

— Джэми, еще чуть-чуть, — умолял Кавано, глядя на ее шатающуюся походку. — Скоро все будет хорошо. Только дойди до меня.

Прескотт, пошатываясь, шел навстречу Джэми и ведущей ее женщине.

Внезапно он упал на колени.

Кавано подошел к нему и рывком поставил его на ноги.

— Двигайся, будь ты проклят. Люди тебя ждут. У меня есть дела поважнее, чем бегать вокруг тебя и ждать, пока ты будешь переставлять ноги.

Он снова толкнул Прескотта, двигавшегося все так же судорожно.

Когда Прескотт наконец подошел к Грейс и ее напарнице, они, судя по всему, пришли в ужас от его внешности.

Джэми, спотыкаясь, подошла ближе к Кавано. В лучах фар он разглядел родные зеленые глаза.

Прескотт снова остановился, пошатываясь. Казалось, он вот-вот упадет.

— Двигайся! — крикнул Кавано, снова подойдя к нему и толкнув его вперед. Они были на полпути к машине Грейс.

Качаясь из стороны в сторону, Прескотт прошел мимо Джэми. Несмотря на то что у нее самой кровоточили губы, она с ужасом посмотрела на выглядящее изуродованным лицо Прескотта.

Почти все, еще немного, и она свободна! — взмолился Кавано. Грейс вполне может попытаться подстрелить его, когда он полностью переключит свое внимание на Джэми. В следующие несколько секунд все решится.

— Пойдем домой, — сказал Кавано Джэми. Обняв ее одной рукой, он повел ее к машине.

В этот момент он краем глаза уловил движение рядом с Прескоттом и обернулся. Грейс перенесла вес тела на один из костылей и замахнулась другим, чтобы ударить наклонившегося в ее сторону Прескотта по лицу. Ее напарница навела на Прескотта пистолет.

«Я дал слово», — подумал Кавано.

Грейс махнула костылем, нанося удар. Прескотт упал, уворачиваясь. Костыль просвистел над его головой. Прескотт ударился о землю. Его руки оказались внизу, вне поля зрения Грейс.

«Сейчас он должен порвать ленту и вытащить пистолет», — подумал Кавано.

Грейс восстановила равновесие и снова замахнулась.

Прескотт перекатился в сторону. Его движение оказалось неожиданно быстрым, если учесть, как хорошо он имитировал полубессознательное состояние. Кавано выхватил пистолет.

Три выстрела слились в один. Напарница Грейс выстрелила Прескотту в грудь. Вздрогнув от удара пули в бронежилет, Прескотт выстрелил Грейс в голову. Костыль с грохотом упал на землю позади него. Кавано услышал крик. Его пуля попала в грудь напарнице Грейс и отбросила ее назад. Прозвучал четвертый выстрел, и крик затих. Прескотт попал ей в голову, и она упала навзничь.

В воздухе повис запах пороха. Дым от выстрелов переливался в лучах фар.

У Кавано звенело в ушах, нервы были натянуты до предела. Он кинулся к Джэми. К счастью, она бросилась на землю сразу же, как началась стрельба.

— Ты в порядке?

— Да.

— Уверена?

— Да.

Кавано развернулся в сторону Прескотта.

— Вы в порядке?

Прескотт лежал на земле, переводя дыхание после удара, полученного при попадании пули в бронежилет, и не ответил. Вероятно, ему тоже надо было успокоиться и понять, что все кончилось и бояться больше нечего.

— Да.

— Я сдержал слово, — сказал Кавано. — Я защитил вас. Поскольку вы тоже помогли мне, вам больше нечего опасаться меня. Как бы я вас ни ненавидел, я больше не буду охотиться за вами.

Продолжая лежать на земле, Прескотт кивнул. Он все еще не мог восстановить дыхание.

— Если вы забыли стереть отпечатки пальцев с патронов перед тем, как вставить их в обойму, подберите стреляные гильзы и заберите их с собой.

— Я не забыл.

— Возьмите машину Грейс и уезжайте. Когда соберетесь бросить ее, не забудьте стереть отпечатки пальцев со всего, к чему прикасались.

— Не забуду.

— В таком случае наше дело завершено.

Поскольку Прескотт продолжал держать в руках пистолет, Кавано решил не спускать с него глаз. Попятившись, он подошел к Джэми, помог ей встать на ноги и повел ее в сторону машины, не разворачиваясь спиной к Прескотту.

— Ты в порядке? — снова спросил он. — Может, тебе надо обратиться к врачу?

Прескотт продолжал лежать на земле, держась за то место, куда попала пуля. «Без сомнения, под жилетом у него хороший синяк», — подумал Кавано.

Фары «Тауруса» светили на Кавано и Джэми. Двигатель работал на холостом ходу.

— Я думаю, переломов нет? — с трудом произнесла Джэми.

Кавано подошел к «Таурусу» и начал усаживать ее на сиденье.

Неожиданно Джэми задрожала и прижалась к нему. Кавано почувствовал, как его ноги подгибаются. Едкий запах ударил ему в ноздри. Сердце заколотилось. Рот пересох, дыхание участилось.

"Металлический баллончик на сиденье, — понял Кавано. — Прескотт повернул крышку, когда я вытаскивал его из машины!"

Из двери машины шел запах гормона. Кавано схватил баллончик и швырнул его в сторону Прескотта. Туда, где он был до этого. Как только Кавано отвлекся, Прескотт куда-то отполз.

Кавано повернулся к Джэми, чтобы втолкнуть ее в машину, и в этот момент из темноты прозвучал выстрел, отбросивший ее прямо на него.

— Нет!

Легкие были наполнены гормоном. Его охватил ужас. Не в силах унять дрожь, он обхватил Джэми одной рукой и выстрелил туда, где видел вспышку. Ему показалось, что какая-то тень метнулась в сторону машины Грейс. Кавано понял, что свет фар делает его мишенью, и выстрелил в машину, продолжая дрожать. Не попав по правой фаре, он выстрелил еще два раза. Лампа взорвалась, и правая фара погасла. Но Кавано не успел выстрелить во вторую. Прескотт сделал ответный выстрел, и пуля просвистела над головой Кавано.

Кавано знал, что дверь машины не даст никакой защиты от пуль. Поэтому он рывком втолкнул Джэми на сиденье, с ужасом глядя на кровь, стекающую по правой стороне ее груди.

Следующая пуля пробила лобовое стекло.

Кавано наклонился над Джэми. Теперь они были под прикрытием моторного отсека. Он разорвал блузку на ее груди. Свистело пробитое легкое. От едкого запаха гормона его чуть не стошнило. Кавано схватил рулон с гидроизоляционной лентой с пола, куда бросил его Прескотт. Дрожа еще сильнее, он лихорадочным усилием оторвал кусок ленты и прилепил его на грудь Джэми, заклеив входное отверстие.

Свист в легком прекратился.

Кавано оторвал еще один кусок ленты и прижал его к спине Джэми, там, где пуля вышла наружу. Пули одна за другой прошили лобовое стекло. Вздрагивая от каждого выстрела, Кавано переполз через Джэми и захлопнул дверь. Потом он пролез между сиденьем и рулем, включил заднюю передачу и изо всех сил надавил на педаль газа. Колеса вырвали комья земли вместе с травой, и машина рванула назад. Кавано ударил по педали тормоза и повернул руль на четверть оборота. «Таурус» занесло, и он мгновенно развернулся на 180 градусов в сторону от Прескотта. Обезумев, Кавано рывком включил переднюю передачу и нажал на газ. Машина рванулась вперед с такой силой, что ее двери захлопнулись.

Он пригнулся к рулю, чтобы не подставлять себя под пули, и повел машину, кое-как ухитряясь нажимать на кнопки опускания стекол. Когда они опустились на несколько дюймов и воздух начал выдувать из машины остатки гормона, в заднее стекло ударила пуля. Полетели осколки стекла. Кавано пригнулся еще сильнее, дрожа, как от лихорадки. Прескотт взял прицел пониже, и пули ударили в багажник. Вероятно, он надеялся пробить багажник и спинки сидений, но пули лишь звенели, ударяясь в лист металла, предусмотрительно установленный Кавано в задней части машины.

Машина разгонялась, двигаясь к краю лужайки. То, что Прескотт выпустил в него практически всю обойму, успокаивало не слишком сильно. В его распоряжении оружие Грейс и ее напарницы.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Кавано заметил, что светящееся пятно уцелевшей фары начало двигаться. Прескотт сел в «Сэйбл» и начал преследование.

«Сукин сын, — подумал Кавано, застегивая ремень безопасности. — Я обещал защищать его!»

Фары «Тауруса» осветили надвигающиеся деревья и уходившую вниз с поворотом дорогу. Кавано едва успел повернуть руль.

«Я дал слово, что не причиню ему вреда!»

Ветки деревьев хлестали по бортам машины. Кавано вертел руль, вводя машину в очередной поворот. Глянув в зеркало заднего вида, он убедился, что световое пятно мигает среди деревьев. Прескотт догонял его.

«У него преимущество. Я нахожусь под действием гормона, и у меня Джэми, раненная». Словно в подтверждение, на очередном резком повороте Джэми чуть не упала с сиденья. Кавано пришлось сбросить скорость, взяться за руль левой рукой, правой застегивая на Джэми ремень безопасности.

Темный перелесок закончился, и фары «Тауруса» осветили луг. В зеркале заднего вида Кавано разглядел увеличивающееся пятно фары «Меркьюри». Раздались новые удары пуль о лист железа в багажнике.

Пересекая луг, он протянул руку под приборную панель, щелкнул выключателем и отвел взгляд от зеркала заднего вида. Противотуманные фары, мощностью сто ватт каждая, которые установила под задним бампером Джэми, обрушили поток света в 480 000 свечей на глаза Прескотта.

Кавано посмотрел в зеркало, продолжая ехать через луг. Свет ламп был так силен, что единственной фары машины Прескотта не было видно. Он представил себе, как Прескотт поднимает руку, прикрывая глаза, и сбрасывает скорость.

«Я оторвался от него, — подумал Кавано. — Мне надо отвезти Джэми в больницу».

Джэми застонала.

Господи, пожалуйста, не дай ей умереть.

Впереди показался следующий перелесок. В тот же момент «Таурус» вздрогнул от удара. Прескотт таранил его. Удар был столь сильным и неожиданным, что Кавано качнулся вперед, повиснув на ремне. Голова Джэми болталась из стороны в сторону. Нет!

Вместо того, чтобы притормозить и восстановить зрение, Прескотт использовал слепящий свет противотуманных фар для того, чтобы прицелиться. Сейчас он не видит ничего, кроме этих ламп. Тараня «Таурус», он оказался настолько близко, что свет ламп отразился от передней части его машины и осветил салон. Отраженный зеркалом заднего вида свет слепил Кавано.

Кавано повернул зеркало, отводя свет фар от своих глаз. Удерживая руль, он почувствовал следующий удар. Видимо, Прескотта ничему не научила та ситуация, когда они уходили от преследования после бегства с заброшенного склада. Тот автомобиль, который угнал Кавано, получил несколько таких ударов сзади. Поврежден бампер, пассажиров встряхнуло, и все. Никакого толку. Машина не была выведена из строя и продолжала ехать.

Прескотт снова ударил «Таурус» своей машиной. Близкая дистанция сделала противотуманные фары бесполезными, их свет не попадал ему в глаза. «Возможно, он хочет разбить фары», — подумал Кавано. Впереди маячили темные силуэты деревьев. Пришлось сбросить скорость. Машина Прескотта уперлась бампером в «Таурус». Кавано вдруг понял, чего хочет добиться Прескотт. «Боже, он хочет сделать так, чтобы моя машина потеряла управление, и мы врезались в эти деревья».

Как бы это ни было рискованно, пришлось увеличить скорость. Судя по тому, что сияние позади стало слабее, одна из фар уже разбилась. Прескотту удалось это сделать. В следующую секунду пришлось тормозить, проходя очередной поворот. Машина Кавано ударилась крылом о ствол. В заднее стекло попала еще одна пуля. Потом другая ударилась в лист стали в багажнике. Третья попала в противотуманную фару, и теперь сзади светилась лишь единственная фара машины Прескотта.

Неожиданно деревья расступились. Кавано резко свернул вправо, выехав на покрытое мраком шоссе Пасифик-Коуст. Дрожа всем телом, он нажал на педаль газа, и шины завизжали по асфальту.

Они понеслись на север, в сторону Кармеля.

Джэми снова застонала.

— Держись, — умоляюще проронил Кавано.

Позади него на шоссе выехал Прескотт. Поверхность океана слева от дороги была залита лунным светом. На правой стороне показались быстро приближающиеся холмы, заросшие лесом. Ни единого огонька, ни домов, ни машин. Кавано ввел «Таурус» в вираж и едва смог нормально выйти из поворота. Рулевое колесо двигалось неестественно мягко, как будто что-то сломалось. Кавано со страхом понял, что проблема может крыться в колесах. Если Прескотт ухитрился прострелить одно из них, оно, конечно, не взорвется, но начнет терять воздух и становиться мягким.

Тем временем Прескотт догонял его. На очередном повороте Кавано пришлось сбросить скорость, чтобы не потерять управление. Машина Прескотта снова ударила их сзади. Джэми задрожала и судорожно вздохнула. Кавано не имел возможности думать о том, что с ней происходит. Все его внимание занимал процесс управления выходящей из-под контроля машиной.

Машина слушалась руля все хуже. Проехав мимо освещенных домов, Кавано выехал на прямой участок. Это давало хоть какой-то шанс. Он выжал газ до отказа, но спустившее колесо не давало «Таурусу» возможности разгоняться.

Спереди засветились фары ехавшего навстречу минивэна. Когда машина проехала, Прескотт снова ударил своей машиной сзади и вдруг начал разгоняться, вместо очередного удара выезжая на левую полосу.

«Нет!» — подумал Кавано.

Прескотт усвоил урок, преподанный ему в свое время Кавано. Он крутанул руль и ударил правым передним крылом своей машины в левое заднее крыло «Тауруса». Эта техника, называемая методом точечного обездвиживания, вкупе с плохой управляемостью машины Кавано, немедленно дала свои результаты. Машина Прескотта беспрепятственно проехала вперед, в то время как «Таурус» развернуло на 180 градусов и занесло. В свете фар мелькнуло ограждение дороги и низенький мост. «Таурус» пробил ограждение и соскользнул по склону, опрокидываясь набок. Совершив полный оборот, он встал прямо, и через миг Кавано почувствовал, как машина ударилась о воду.

4

— Джэми!

Когда машина переворачивалась, Джэми болталась из стороны в сторону, удерживаемая только ремнем безопасности, и перекатилась назад. Теперь она застонала, лежа где-то сзади.

Ошеломленный Кавано попытался собраться с мыслями. «Таурус» начал медленно погружаться. Давление воды не даст открыть дверь до тех пор, пока она не проникнет внутрь и давление снаружи и внутри не сравняется. Во время погони ему удалось опустить стекла на несколько дюймов. Он снова нажал на кнопку, чтобы опустить стекло на своей стороне полностью. Кавано надеялся, что ему удастся вытолкнуть Джэми наружу и выбраться следом. Но стекло не опускалось.

Холодная вода заливала ступни ног. Кавано вынул из кармана эмерсоновский нож и ударил рукояткой в окно. Закаленное стекло разбилось, рассыпавшись на мелкие осколки. В середине окна образовалась дыра. Он начал стучать по краям стекла, чтобы расчистить оконный проем, но появившийся там темный силуэт заставил его остановиться. В свете луны и гаснувших фар «Тауруса» он разглядел огромную каменную глыбу, преграждавшую выход наружу.

Обернувшись к противоположному окну, он увидел каменную глыбу такого же размера. Упав в воду, «Таурус» оказался в скальной расщелине. Выйти через боковое окно невозможно.

Выбив ногой остатки лобового стекла, Кавано задумался. Перекатываясь, машина ударилась крышей о землю, и кузов деформировался. Хотя лобовое и заднее стекла разбиты, проем слишком узкий, чтобы протиснуть через него Джэми и выбраться самому.

Вода уже дошла до колен. «Таурус» продолжал погружаться. Фары и приборная доска замигали. Дрожа от холода, Кавано поднял Джэми в сидячее положение, чтобы ее голова оставалась над поверхностью воды как можно дольше. Ноги немели.

Двери. Перекрыты скалами.

Окна. Смяты. Через них не выбраться.

Крыша.

Кавано открыл нож и резанул внутреннюю обивку крыши, дернув ее вниз. От удара при перевороте металл вогнулся внутрь. Ребра жесткости разошлись. Если пробить крышу, можно будет спастись.

Перехватив нож покрепче лезвием в сторону большого пальца, Кавано резко ударил острием в металл. Сотрудники спецслужб разных стран мира высоко ценили эмерсоновские ножи, зная, что этот инструмент выдерживает самое жестокое обращение. Лезвие бритвенной остроты со скошенным концом, наподобие японских танто, изготавливалось из очень прочной стали и обладало исключительной надежностью. Зубчатая заточка у основания позволяла резать металл. Им можно пробить дверь машины, и Кавано слышал про случаи, когда таким ножом пробивали даже бронежилеты из кевлара.

И действительно, нож, благодаря отменному качеству лезвия и силе удара, пробил крышу. Кавано потянул нож на себя, пропилив щель в крыше, и вытащил нож назад. Ударив рядом, он пропилил еще одну щель, пытаясь вырезать в крыше отверстие. Вода уже покрыла его бедра. Он снова и снова ударял ножом вверх. Отдача от ударов пронизывала все его тело.

Он снова ударил ножом, застонав от боли. Потом он обернулся к Джэми и увидел, что она заваливается вбок, падая в воду, заполняющую салон машины и дошедшую ему уже до живота. Кавано схватил ее за плечо и вернул в сидячее положение. Продолжая ударять ножом в крышу, он пытался вырезать в ней круглое отверстие. Его дыхание гулко отдавалось в замкнутом объеме. Изо рта шел пар. Вода дошла до груди. Он снова ударил ножом в крышу, но сопротивление воды не позволило ему нанести удар в полную силу, и на этот раз лезвие не пробило металл.

Свет фар и приборная доска погасли. Погрузившийся в темноту «Таурус» продолжал тонуть. Кавано чуть не закричал от бессилия. Сопротивление воды и отсутствие освещения не позволят ему закончить работу и сделать отверстие в крыше. Он почувствовал, как Джэми снова начала заваливаться на бок, погружаясь в воду. Рывком усадив ее обратно, он молча прикоснулся к ее лицу. "Прости меня, — едва не плача, подумал он. — Если бы я любил тебя настолько, чтобы прислушаться к твоим словам, мы бы сейчас были дома. Я не смог защитить тебя, как это ни печально".

Вода дошла ему до середины груди. Его охватила ярость. Господи, помоги мне. Здесь должен быть...

Он мгновенно нажал на кнопку, открывающую багажник. Стряхнув с ног ботинки, переполз на заднее сиденье. Дрожа от холода, Кавано откинул чехол с сиденья и воткнул в него нож. Отрывая куски пластика и обивки, он добрался до стальной пластины, которую сам же устанавливал у задней стенки багажника. Сделав глубокий вдох, Кавано нырнул внутрь багажника. Давление воды не давало задней двери открыться. Он толкнул ее. Хотя до этого он и нажал кнопку, открывающую багажник, ничего не произошло. Багажник деформировался при падении машины, понял Кавано. Он толкнул сильнее. Легкие начали болеть от распиравшего их воздуха. Просунув нож в щель, он повернул его и надавил им как рычагом. Дверь поддалась. Надавив на нее спиной, он открыл ее.

Дышать. Надо сделать вдох. Нырнув сквозь дыру в сиденье, он вернулся в салон и поднял голову, стукнувшись о крышу. Хриплый звук его выдоха отдался в замкнутом пространстве. Между водой и крышей осталась прослойка воздуха сантиметров в пятнадцать. Кавано тут же сделал глубокий вдох, погрузился под воду и нащупал Джэми. Схватив ее за плечи, он поднял ее голову вверх, чтобы она оказалась над водой.

Джэми застонала. Слава богу. Если ты еще можешь стонать, значит, ты дышишь. Сняв с ее ног ботинки, Кавано развернул Джэми лицом к себе, открыл ей рот, прижался губами к покрытыми засохшей кровью губам и сделал выдох, стараясь наполнить ее легкие воздухом. Иначе она не перенесет то, что сейчас придется сделать. Перетащив через сиденье, он протиснул ее сквозь дыру и вытащил в багажник. Упершись ногами в пол, Кавано вылез наружу, стараясь двигаться в такт с волнами.

Он почувствовал, как волны качают его туда-сюда, и потерял ориентацию в пространстве.

Тысяча один.

Тысяча два.

Тысяча три.

Тысяча четыре.

Когда они с Джэми поднялись к поверхности, он услышал грохот, похожий на взрывы. Волны бились о прибрежные скаты. Джэми судорожно вдохнула. Кавано обхватил ее за плечи и начал грести ногами и одной рукой.

Свет фонаря чуть не ослепил его. Фонарь был в шести метрах над ними, на мосту, рядом со склоном, с которого скатился «Таурус». "Прескотт, — подумал Кавано. — Решил довести дело до конца". Пытаясь плыть мимо скал, он ждал удара пули. Он не почувствует его. Эта пуля просто вышибет ему мозги. Джэми утонет, если Прескотт раньше не пристрелит и ее. Течение подхватит тела и вынесет в океан.

Близко. Мы слишком близко.

— Ты сукин сын! — с трудом прокричал Кавано.

— Что? Я вас не слышу! — раздался мужской голос. Это не был голос Прескотта. — Попытайтесь доплыть до этих скал!

У Кавано не было сил что-то ответить.

Фонарь продолжал светить, ослепляя его.

— Когда я заметил разбитое ограждение, я остановился и увидел, как ваша машина тонет! Я вызвал полицию! Подплывите поближе! У меня в кузове есть веревка!

5

Две медсестры везли лежавшую на каталке Джэми по коридору. На ее лице была кислородная маска, к руке подсоединена трубка с кровью, текущей из аппарата для переливания. Двери автоматически открылись. За ними оказался ярко освещенный коридор с дверями, ведущими в операционные. Вслед за медсестрами шли двое хирургов. Цифры на стенных часах показывали 12:35. Глядя, как закрываются двери, Кавано еще сильнее сжал в руках края обмотанного вокруг него одеяла.

— Я слышал, что ты остановил кровотечение с помощью гидроизоляционной ленты, — раздался голос за его спиной.

Кавано обернулся к Разерфорду. Его темное лицо было серым от усталости. Повреждения, полученные от побоев, еще не зажили, как и у Кавано.

— Пора преподавать эту методику в Академии, — добавил Разерфорд.

Внутри у Кавано была такая пустота, что он с трудом нашел в себе силы ответить.

— Рад тебя видеть, Джон.

— Верится с трудом, учитывая то, в какие неприятности ты влип, избегая встречи со мной.

— Когда ты прибыл?

— Вчера вечером. Когда стало очевидно, что ты в очередной раз обвел нас вокруг пальца, мы решили лично полюбоваться Кармелем. На самом деле твой второй звонок застал меня уже в самолете, принадлежащем Бюро. Где-то над Огайо.

— Ты дал команду полиции сообщать обо всех происшествиях с людьми, внешне похожими на нас?

— Вполне разумная тактика. Ты все время попадаешь в неприятности. Она поправится? — спросил Разерфорд, кивнув головой в сторону дверей хирургического отделения.

— Они не знают, — ответил Кавано, глядя на свои руки.

— Мне очень жаль. Мы должны были попытаться помочь тебе вернуть ее.

— Попытаться. Слишком много времени на то, чтобы все скоординировать. Правительство больше беспокоится о том, чтобы найти Прескотта, а не помочь мне. Я не мог так рисковать.

— Врачи не сказали, когда они смогут сделать первые выводы насчет ее состояния?

— Через четыре-пять часов.

— Нелегкое ожидание, — вздохнул Разерфорд. — У тебя есть выбор. Провести это время за решеткой или вместе с нами. Ты готов помочь нам найти Прескотта?

6

В помещении для инструктажей отделения полиции Монтеррея стояли два ряда скамеек. На них сидели усталые офицеры Министерства юстиции и местные полицейские. Они слушали Кавано. То и дело звонили телефоны. Каждый раз, услышав звонок, Кавано напрягался, думая, что это звонят из больницы. Но оттуда не звонили.

— Художник попытается набросать портрет, исходя из твоего описания. Все аэропорты на побережье оповещены, — сказал Разерфорд.

— Я не думаю, что он решит бежать отсюда, — откликнулся Кавано. Яркий свет резал глаза. — С его точки зрения, мы оба должны быть мертвы.

Он задумался. В данный момент можно было сказать, что Джэми умирает. Собравшись с силами, он продолжил:

— Я сообщил Прескотту, что правительственные службы не смогли узнать о том, что он находится в Кармеле. В конце концов, если бы я работал на правительство, я бы не действовал в одиночку. Прескотт исключительно уверен в себе и может решить, что ему наконец-то удалось замести все следы. Он может сделать то, чего от него вовсе не ожидают. Остаться дома. Где тот список, о котором я говорил?

Кавано имел в виду список людей, купивших или взявших в аренду недвижимость в районе Кармеля и Монтеррея в течение последних трех недель, а также тех, кто подавал заявки на игру в гольф на самых престижных из местных площадок.

Разерфорд передал Кавано несколько листов бумаги.

— Вот то, что есть на сегодняшний день. Сюда не входят люди, снявшие недвижимость напрямую, в обход риелтеров. Мы проверяем последние объявления в местных газетах, пытаясь связаться с собственниками предоставляемого в аренду жилья, чтобы узнать, с кем они договаривались.

— Больше, чем я ожидал, — сказал Кавано, глядя на листы. Казалось, свет стал еще ярче.

— Это весьма популярный район.

— Почему адреса находятся в основном за пределами Кармеля?

— Очень дорогая недвижимость. Мало кто может позволить себе такую. Кроме того, место столь хорошее, что очень немногие продают дома.

Кавано продолжал разглядывать список имен. На листах были указаны люди, проживающие в Пасифик-Гроув, Монтеррее, Сисайде, Кармеле и Кармель-Хайлэндс.

— Чтобы проверить все эти адреса, нужна куча народу. Много времени и усилий, чтобы не дать Прескотту заподозрить, что мы подбираемся к нему.

— Надеемся, что удастся частично сэкономить время и силы, если какие-то из этих имен покажутся вам подозрительными, — сказал сотрудник ФБР.

— Когда Карен делала новые документы для Прескотта, она, по идее, не должна была выбрать какое-то необычное имя. И еще помнить о том, чтобы оно не вызывало ни малейших ассоциаций с прежней жизнью Прескотта, — пояснил Кавано.

Сидевшие в комнате люди устало поглядели на него.

— Если только у нее не было нехорошего предчувствия относительно Прескотта, — добавил Кавано.

Во взглядах засветилась надежда.

— Если Карен подозревала, что оказалась в опасной ситуации, она наверняка выбрала такое имя, которое дало бы мне какой-то намек и возможность найти Прескотта.

— Вам? — переспросил агент.

— Она имела все основания полагать, что я постараюсь найти человека, причинившего ей вред.

— Вы были настолько близки?

— Я служил в «Дельта Форс» с ее братом. Он умер, истекая кровью, у меня на руках.

В комнате воцарилось молчание.

Кавано продолжал просматривать листы.

— Его звали... — Кавано ткнул пальцем в строчку. — Бен.

Разерфорд подошел к нему и прочел имя:

— Бенджамин Крамер.

— Кармель-Хайлэндс, — добавил Кавано. Он вспомнил, что, когда они ехали мимо этого поселка, он спросил Прескотта насчет этого места. «Небольшой поселок на утесе, обрывающемся в океан», — сказал тогда Прескотт, как нечто само собой разумеющееся. «Этот ублюдок живет там, — понял Кавано. — Я даже не догадывался, что проехал мимо его дома».

— Насколько можно быть уверенным в этом? — спросил Разерфорд. — Это может оказаться простым совпадением.

— Сначала я даже не обратил внимания на это имя. Бен никогда не настаивал на том, чтобы его называли полным именем. Для нас он всегда был просто Беном. Но у Прескотта пунктик насчет уменьшительных. Он четко оговорил, что его следует называть Дэниэлом, а не Дэном. Когда он придумал для себя псевдоним Джошуа Картер, он сразу же сказал персоналу спортивного клуба, что его следует называть Джошуа, а не Джош. Многие имена в списке написаны сокращенно — Сэм, Стив. На их фоне Бенджамин выглядит до ужаса формально.

— А что насчет фамилии «Крамер»? — спросил агент.

— До того, как попасть в аварию и стать инвалидом, Карен была помолвлена с парнем по фамилии Крамер. Как только этот урод узнал, что Карен не поправится до конца жизни, он расторг помолвку. Бен говорил, что единственным положительным исходом аварии было то, что Крамер не женился на Карен.

— Посмотрим на адрес. Кто из вас хорошо знает Хайлэндс? — спросил Разерфорд.

— У меня там тетя живет, — сказала женщина-полицейский, беря в руку телефон.

Разерфорд повернулся к другому полицейскому:

— У вас есть подробная карта района?

— В компьютере, через Интернет можно получить изображение со спутника.

— Тогда надо точно установить местоположение дома.

Зазвонил телефон. Один из полицейских снял трубку. Кавано одновременно и надеялся, и боялся того, что это звонят из больницы, но звонили по другому поводу.

Кто-то вставил в компьютер компакт-диск. На экране появились немногочисленные улочки Кармель-Хайлэндс. Полицейский ввел адрес.

— Вот здесь. На краю скального гребня, у самого обрыва.

Появилось увеличенное изображение со спутника. На нем виднелись крыши домов, растительность и линии улиц. Полицейский навел метку на нужный дом и еще увеличил изображение.

— Большой участок, — сказал Кавано.

— В Хайлэндс есть участки в гектар и даже больше.

— Большой дом.

— Судя по отбрасываемой тени, если сравнить с другими домами, он одноэтажный.

Женщина-полицейский закончила разговор со своей тетей и положила трубку.

— Там все друг друга знают. Когда этот парень приехал, она зашла к нему и принесла в подарок корзину фруктов. Он страдает избытком веса. Неприветлив. Сказал, что сидит на диете, и ему нельзя есть фрукты. В них фруктоза. Так и сказал — фруктоза. Она встречала его еще несколько раз. Похудел, отрастил эспаньолку. От нее виден его дом, сквозь деревья. В доме горит свет.

— В полвторого ночи? — переспросил агент ФБР.

— Может, он оставляет свет включенным даже тогда, когда его нет дома.

— Или пакует вещички, — добавил Разерфорд, хватая телефон. — В этом случае у нас не слишком много времени, чтобы поймать его.

7

Кавано стоял позади трех полицейских машин, поставленных вплотную друг к другу, чтобы образовать заграждение у въезда на неосвещенную улицу. Отсутствие нормального сна и нервное напряжение довели его до состояния, близкого к срыву. Он все больше беспокоился о Джэми. Перед тем как приехать сюда, он позвонил в больницу, но там пока не могли сказать ничего определенного о ее состоянии. Стоявшие рядом Разерфорд и его сотрудники разглядывали ближайшие дома в приборы ночного видения. Затем они сосредоточили свое внимание на крайнем в ряду доме. Он стоял на самом краю утеса. Позади его низенького силуэта можно было бы разглядеть гребни волн в океане, но вокруг него горело множество фонарей. Некоторые из окон в доме тоже были освещены.

— Я не видел, чтобы за занавесками кто-нибудь двигался, — сказал агент.

— Возможно, Прескотт уже сбежал, а зажженный свет должен ввести нас в заблуждение, — предположил кто-то другой.

Кавано скрестил руки на груди, пытаясь согреться. Холод пронизывал его, несмотря на то что он давно переоделся в сухую одежду. Страх за Джэми. И просто страх.

— Вы ничего и не увидите, — сказал он. — У Прескотта нет привычки расхаживать рядом с окнами.

Затем его внимание привлекли движущиеся фигуры. Полицейские вывели из очередного дома жившую в нем семью и отвели за ограждение. Людям заранее позвонили по телефону, разбудив их. Им было сказано, что не следует включать свет и необходимо выйти из дома через заднюю дверь, где их уже ждала вооруженная охрана.

— Это последние? — спросил Разерфорд.

— Шесть домов, шесть семей. Вывели всех, — ответил полицейский.

Из стоявшего позади ограждения грузовика раздавался шум. Одетые в черное люди надевали наушники радиостанций, бронежилеты, портупеи и шлемы. Десяток солдат из штурмового подразделения спецназа, проверяющих перед боем пистолеты и винтовки, сейчас больше походили на звездных десантников из фантастического фильма.

Разерфорд направился к ним. Следом пошел и Кавано.

Позади грузовика стоял мужчина средних лет в гражданском. Он показывал командиру штурмовой группы рисунок, на котором примерно набросал внутреннюю планировку дома Прескотта. Офицер освещал рисунок неярким красным фонариком, свет которого нельзя было заметить издалека.

— Когда вы последний раз там были? — спросил командир.

— Пять недель назад. Перед тем как предыдущий жилец уехал. Мы хорошо общались с Джэем. Чертовски жаль, что он заболел.

— С тех пор проводились какие-нибудь строительные работы? Не было ли рабочих? Или что-то другое, в этом роде?

— Я ничего такого не видел.

— Хорошо. Значит, так. Передняя дверь ведет в гостиную. Справа — комната с телевизором, запасная спальня и ванная. Слева — кухня, еще две спальни и туалеты. Кабинет. Великоват этот чертов домик. А это что за застекленные двери на выходе из гостиной?

— Они выходят на террасу, метра три в ширину. Она прямо над утесом. Со стороны утеса — парапет, высотой по пояс.

— А это место в задней части гаража?

— Прачечная.

— А рядом с ней?

— Затемненная комната. Я и Джэй любим... любили фотографировать, — хмуро проронил мужчина. — Занимались фотографией, пока он не заболел.

Командир показал рисунок солдатам и начал объяснять порядок действий при проникновении в дом. Когда они закончили, он повернулся к Разерфорду.

— Не знаю, как вы, а мы готовы.

— Еще раз хочу напомнить, что он нужен нам живым, — сказал Разерфорд.

«Значит, правительство все-таки хочет заключить сделку с Прескоттом», — подумал Кавано.

— Он вооружен?

— Насколько нам известно, у него винтовка «AR-15», переделанная так, чтобы вести огонь очередями. Пистолет калибра 9 миллиметров, возможно, не один.

— Если он начнет стрелять в нас...

— У вас есть слезоточивый газ. Светошумовые гранаты. В случае непосредственной угрозы жизни постарайтесь ранить его, но не убивать.

— А еще у него есть бронежилет из кевлара, — добавил Кавано.

Солдаты обернулись в его сторону и оценивающе посмотрели.

— Вы телохранитель? — спросил командир.

Кавано проигнорировал неверный термин.

— Я несколько раз сталкивался с ним. Он исключительно опасен.

Командир снова поглядел на Разерфорда.

— Вы говорили, что наш объект — биохимик.

— Правильно.

— Недоучка, вообразивший себя суперменом.

— Который уже убил по крайней мере пять человек, — добавил Кавано. — Он очень умен и гордится этим. Не следует недооценивать его.

— Мы забросаем его светошумовыми гранатами так, что он оглохнет на неделю вперед.

— Вам рассказали об оружии, которое он изобрел? — спросил Кавано.

— Какая-то штука, вызывающая страх?

— Гормон, распыляемый в виде аэрозоля.

— Гормон? — переспросил командир, глядя на Кавано так, будто хотел добавить: «Да ну?». — Мои ребята отслужили уже лет по семь. Захват какого-то там биохимика — просто каникулы по сравнению с тем, чем мы занимались. Мы привыкли к страху. Точнее, умеем его использовать.

— Знаю, — сказал Кавано.

Командир посмотрел на него внимательнее. Похоже, он не поверил, что Кавано в курсе того, о чем речь.

— Пока вы не испытаете это на своей шкуре, вы не поймете, насколько это мощная штука, — сказал Кавано. — Если вы почувствуете едкий запах...

— Это будет от того, что он обгадится от страха, увидев, как в его доме воцарится ад кромешный, — закончил за Кавано командир.

— Я думаю, мне надо войти первым, — сказал Кавано.

— Что?! — вскричал Разерфорд.

— Я готов к тому, что может произойти.

Кавано заранее ужаснулся предстоящей встрече с этим мерзким запахом и всем, что ему сопутствует, но он не мог позволить этим людям идти первыми. Они просто не понимают, что с ними произойдет.

— У меня больше шансов...

— Посмотри на себя, — перебил его командир. — Тебя так отделали, что ты просто не в состоянии участвовать в операции. Этот парень уже дал тебе взбучку прошлой ночью. Почему ты думаешь, что это не случится и сейчас? Конечно, ты хороший телохранитель, но сейчас пришла очередь профессионалов. Идем, — сказал он, обращаясь к солдатам.

Кавано разозлился. Хорошо, пусть попробуют. Он смотрел, как солдаты разделились на две группы и обошли ограждение, двигаясь в сторону деревьев по обе стороны улицы. Тренированные, опытные ребята, не хуже тех штурмовых групп, которые он видел в прошлом. Через пару секунд их уже не было видно.

Свет в окнах начал гаснуть.

— Что за... — начал было говорить кто-то.

— Возможно, он наконец-то решил лечь спать.

— Или освещение с таймером, — предположил полицейский.

— Немедленно прекратите операцию, — сказал Кавано Разерфорду.

— Командир говорит, что они выждут десять минут, — тихо произнес полицейский в наушниках, сидевший в грузовике. Если объект действительно лег спать, тем лучше. Они возьмут его тепленьким.

Дрожа от холода, Кавано смотрел на освещенный фонарями дом с погасшими окнами. У него возникло предчувствие, что, будь он вместе со штурмовой группой, ему бы сейчас было не слишком хорошо.

Прошло десять минут. На часах было 4:40. Полицейский в наушниках высунулся из грузовика.

— Они входят, — сообщил он.

Кавано увидел поднявшиеся среди деревьев темные фигуры. Они быстро переместились в зону, освещенную фонарями. Пробежав через газон перед домом, двое солдат подтащили к входной двери небольшой таран с ручками по бокам. Они выломали дверь с одного удара. По всей вероятности, в это же время другая группа точно так же проломила заднюю дверь. Люди в шлемах с винтовками наперевес вбежали внутрь. Внутри замигал свет, завыла сирена.

Следом послышались крики и стрельба.

8

— Боже мой, что происходит?! — вскричал Разерфорд. — Что это за сирена? Откуда этот мигающий свет?

— Прескотт, — коротко ответил Кавано.

Крики и стрельба стали еще громче.

— Вызывай подмогу! — крикнул Разерфорд радисту, сидевшему в грузовике, вынимая пистолет. — Мы должны войти внутрь и помочь им!

— Они стреляют друг в друга, — пояснил Кавано.

— Что?

— Во все, что движется! Если ты войдешь внутрь, они и тебя пристрелят!

— Но мы не можем просто...

Стрельба прекратилась. Крики затихли, но сирена продолжала завывать. Свет за занавесками мигал с такой частотой, что Кавано затошнило от одного взгляда на него.

— Ради всего святого, не входи, пока я не скажу. Кто-нибудь, дайте мне пистолет! — крикнул Кавано.

— Вы не имеете полномочий.

Кавано схватил фонарь, лежавший на полу грузовика. Увидев на столе помповое ружье, он схватил его другой рукой.

— Эй! — закричал радист.

Прежде чем кто-то успел остановить его, Кавано ринулся в обход заграждения. Добежав до каменного дома на правой стороне улицы, он начал медленно перемешаться от дерева к дереву, стараясь оставаться в темноте, а затем побежал к столбу, хорошо видному на фоне ночного неба.

Столб стоял справа от дома Прескотта. Приближаясь к мигающим окнам, от которых продолжал доноситься вой сирены, Кавано двигался все медленнее. Дойдя до последнего дома по правой стороне улицы, он обогнул его с неосвещенной стороны и пополз по узенькому заднему двору. За каменной стеной высотой по пояс скала обрывалась в океан. Сирена заглушала шум прибоя. Кавано подошел к высокому забору из красного дерева, отгораживающему этот участок от участка Прескотта. Столб стоял за забором, у самого дома.

На его верхушке виднелась большая серая коробка трансформатора.

Кавано задумался, стоит ли перебираться через забор, лег на землю и принялся разглядывать столб. Где-то должен быть счетчик и распределительный щит. Если отключить главный рубильник внутри, то сирена и мигающий свет выключатся. Но высовываться над забором, не зная, что там окажется, не хотелось. Следует предположить, что Прескотт закрыл распределительный щит на замок и поставил внутри что-нибудь такое, что выведет из строя человека, попытавшегося его открыть. Времени нет, так что остается только одно.

Кавано передернул помповый затвор, досылая патрон в патронник ружья, прицелился в трансформатор и выстрелил. Раздался грохот. Приклад толкнул его в плечо. В корпусе трансформатора появилась дыра сантиметров в двадцать. Картечь. Сирена и мигание не прекратились. Кавано еще раз передернул затвор. Наружу вылетела стреляная гильза. Он снова нажал на спусковой крючок. Вслед за грохотом выстрела раздался хлопок, и внутри трансформатора сверкнула вспышка. Посыпались искры. Сирена замолкла, свет в доме Прескотта погас.

Кавано осторожно подполз к краю забора и выглянул. Дом Прескотта был еле виден.

По улице загрохотали шаги. Раздались голоса приближавшихся к нему людей.

Неожиданно рядом появился Разерфорд.

— Хорошо. Это ты знал. Что теперь?

— Перед тем, как входить, надо разбить все окна.

— Разбить все...

— Чтобы бриз мог проветрить дом и внутри не осталось гормона. Иначе всякий, войдя внутрь, запаникует и начнет стрелять по любой тени. Те, кто остался в живых, сделают то же самое.

К ним подползли два фэбээровца. Другие сотрудники ФБР и полицейские заняли позиции, укрываясь за кустами и деревьями.

В тишине слышался лишь шум прибоя.

Из-за двери раздался стон.

— Тони! — закричал Разерфорд, обращаясь к командиру штурмовой группы.

Ответа не последовало.

«Это ничего не значит, — подумал Кавано. — Если Тони в порядке, он мог не выдавать свою позицию, отвечая на крик Разерфорда».

Из-за двери снова послышался стон.

Разерфорд снял с пояса портативную рацию.

— От них ничего не слышно? Прием.

Раздался щелчок ответного сигнала.

— Ничего.

Кавано услышал приближающийся звук сирен.

— Те, кто еще жив, умрут от потери крови, если мы не успеем отправить их в больницу.

— А Прескотт без труда выследит нас, если мы зайдем внутрь, чтобы забрать их.

Следующая фраза Разерфорда прозвучала, казалось, из ниоткуда.

— Ты знаешь, во что верят баптисты?

Кавано понял, что Разерфорд старается успокоить себя разговором.

— Не знаю, Джон. Расскажи мне об этом.

— Человек грешен.

— Истинно так, — ответил Кавано.

— Надежда лишь на милосердие божие.

— Истинно так.

— Бог милосерден, — сказал Разерфорд и ринулся к сосне, росшей перед домом Прескотта.

Кавано хотел побежать следом, но ноги отказались повиноваться. Представив себе запах гормона, он вдруг почувствовал, что ему хочется убежать как можно дальше от этого дома.

Разерфорд снова что-то сказал в микрофон. Звук сирен приближался. Агенты ФБР и полицейские постепенно перемещались в сторону дома.

— Действительно, Бог милосерден, — сказал Кавано. Услышав еще один стон, донесшийся через сломанную входную дверь, он побежал через газон, ругая себя за трусость. Добежав до стены дома, он встал между двумя окнами. Прижавшись к стене, Кавано схватил ружье за ствол и ударил прикладом в одно окно, а потом и в другое.

Справа и слева от него послышался звук бьющегося стекла. Полицейские и агенты ФБР последовали его примеру и начали разбивать окна прикладами ружей, стоя спиной к стене. Через тридцать секунд все окна в доме, включая те, что на задней стене, были разбиты.

Кавано ожидал, что Прескотт начнет стрелять. Ветер колыхал занавески, насквозь продувая дом.

— Что это за запах? — спросил полицейский.

— Выйди из дома! — закричал фэбээровец.

— Под прикрытие! Внутри что-то движется!

— Не стреляй, если не видишь цель! — крикнул Разерфорд.

Полицейский побежал в сторону от дома.

Следом за ним бросились два агента. Они бежали к ограждению в конце квартала.

Кавано попытался задержать дыхание.

Потом все-таки пришлось сделать вдох. Ветер донес до него знакомый едкий запах. Хотя он был не слишком сильным, мозг запаниковал. Кавано мгновенно вспотел. Он убежал бы, если бы паника не парализовала тело. Ветер уносил запах мучительно медленно. Вскоре внутри дома пахло только соленой водой и водорослями, но Кавано продолжал дрожать.

— Гостиная проверена! — крикнул кто-то внутри дома. Ветер дул с моря, и группа смогла войти в дом с противоположной стороны.

— В зале проверено!

— В гостевой проверено!

— В ванной проверено!

За разбитыми окнами замелькали лучи фонарей. Это фэбээровцы и полицейские вошли через переднюю дверь.

— Вторая спальня проверена!

— Вторая ванная проверена!

— Кабинет проверен!

Перекличка продолжалась. Поисковая команда перешла в другие комнаты. Кавано переступил через порог. На смену едкому запаху гормона пришел запах пороха и металлический запах крови.

— Убрать заграждение! Пропустите машины «Скорой помощи»! — крикнул в рацию Разерфорд.

Кавано увидел, как он наклонился к лежавшему на полу человеку. В свете фонаря виднелась залитая кровью форма штурмового отряда. Лежавший был убит выстрелом в лицо.

Переходя из комнаты в комнату, Кавано натыкался на другие тела, залитые кровью. Слава богу, некоторые из людей еще двигались и стонали. Бронежилеты спасли их от повреждений внутренних органов. Но пулевые ранения рук и ног все равно могли привести к смерти от потери крови.

В разбитых окнах замигали сигналы двух машин «Скорой помощи», подъехавших к дому. Кавано посмотрел на закрепленные в углах комнат стробоскопические лампы и сирены.

— Главная спальня проверена!

— Главная ванная проверена!

— Гараж проверен!

— Прачечная проверена!

— Фотолаборатория проверена!

В дом вбежали санитары с фонарями и носилками в руках. Они обследовали каждого раненого, прилагая все усилия, чтобы спасти тех, кто остался в живых.

— Ты был прав, — сказал Разерфорд. — Они стреляли друг в друга.

— Стробоскопические лампы мигали с частотой автоматной очереди, — ответил Кавано. — Возможно, они расставлены так, чтобы давать тень, похожую на человека с оружием в руках. Сирены создали дополнительное отвлекающее воздействие. Куда ни глянь, эти ребята повсюду видели опасность и не могли отличить тени от силуэтов друг друга. Стоило одному из них запаниковать и открыть огонь, все остальные тоже начали стрельбу. Они столкнулись с таким страхом, который им никогда не доводилось испытывать, и перебили друг друга.

— Профессионалы, — с горечью произнес Разерфорд.

— Точно такие же, как те пятнадцать рейнджеров, потерявшие контроль над собой и перестрелявшие друг друга в болоте во Флориде, — сказал Кавано. — Проклятье, где же Прескотт?

Прибыло подкрепление. Два десятка фэбээровцев и полицейских с фонарями в руках снова обыскали дом сверху донизу.

— Ни в подвале, ни на чердаке его нет, — ответил Разерфорд.

— Крыша двускатная. Под ней должно быть свободное пространство, — сказал Кавано.

— Двое агентов дважды проверили все наверху, дюйм за дюймом. Наверху Прескотта нет.

— Когда штурмовая команда подошла к дому, он выключил свет. А внутри стояли датчики движения, включившие стробоскопические лампы и сирены, — сказал Кавано.

— Значит, он выбрался через заднюю дверь, — предположил Разерфорд. — Проверьте соседние дома и участки. Пошлите патрули вдоль улиц и на шоссе. Если он движется пешком, он не мог уйти далеко.

— В том-то и проблема, — сказал агент.

— Проблема?

— В гараже ни одной машины. Возможно, он спрятал ее где-то рядом.

Кавано впервые в жизни услышал, как Разерфорд чертыхнулся.

Щелкнула радиостанция. В ней послышался голос радиста, оставшегося в грузовике.

— Этот телохранитель далеко? Прием.

— Стоит рядом со мной. Прием.

— Скажите ему, что позвонили из больницы.

9

Кавано сидел в углу палаты интенсивной терапии. Свет резал глаза. Одетая в больничную сорочку и накрытая одеялом Джэми лежала на койке напротив. Ее лицо было бледным. К груди тянулись провода ЭКГ, в вену на левой руке была введена капельница. Изо рта торчала трубка аппарата искусственного дыхания. Мигали и пищали приборы, отслеживающие пульс, давление крови и сердечный ритм.

Один из хирургов, худощавый, с латиноамериканской внешностью, закончил осмотр и повернулся к Кавано.

— Она очень крепкая.

— Да, — согласился Кавано.

— В ближайшие двенадцать часов можно будет сделать более точные выводы, но у нее отличные показатели для такого состояния. Есть повод надеяться на лучшее.

Глядя на Джэми, Кавано кивнул.

— Она должна благодарить за это вас, — добавил хирург. — Если бы вы не остановили кровотечение при помощи гидроизоляционной ленты, она не дожила бы до больницы.

— Нет, — ответил Кавано. — Ей не за что меня благодарить.

Врач изумленно посмотрел на него.

— Если бы я послушался ее, в нее никто бы не стрелял.

Аппарат ЭКГ продолжал попискивать.

— Можно мне остаться здесь? — спросил Кавано.

— Обычно мы не разрешаем...

Кавано посмотрел на врача.

— Хорошо, — согласился хирург.

— Свет, — сказал Кавано, отворачиваясь в сторону. — Можно чем-нибудь прикрыть ей глаза?

— Когда мы закончим, мы убавим яркость.

— А сейчас?

— Я попрошу медсестру, чтобы она принесла салфетку.

— Спасибо.

Спустя тридцать секунд Кавано остался наедине с Джэми.

Аппарат искусственного дыхания шипел, жужжал и пощелкивал, заставляя грудь Джэми подниматься и опускаться.

— Прости меня, — сказал Кавано.

Мышцы болели. В глаза будто песку насыпали. Кавано закрыл их и вытянулся, откинувшись на пластиковую спинку стула. Он тут же заснул и не проснулся даже тогда, когда медсестры пришли, чтобы проверить состояние Джэми и заменить капельницу.

10

Было около двух часов дня. Кавано ехал по Первому шоссе во взятой под залог полицейской машине без маячков и опознавательных знаков. Он остановил машину неподалеку от поворота на Кармель-Хайлэндс, который привел бы его прямиком на ту улицу, где стоял дом Прескотта. Выйдя из машины, он пошел вдоль дороги, держась поближе к деревьям. Стоял погожий день, небо было очень красивым, но Кавано это не волновало. Он разглядывал верхние ветки деревьев, медленно подходя к ним сбоку и запрокидывая голову. Для того чтобы рассмотреть их получше, он снял солнцезащитные очки.

Не найдя того, чего ожидал, он вытащил бинокль и начал разглядывать ветви деревьев вдали, стараясь при этом все так же держаться подальше от дороги. Он обращал особое внимание на те места, где ветки соединялись со стволами. Через десять минут объектом его пристального внимания стала высокая монтеррейская сосна в двенадцати метрах от поворота. Он навел бинокль на развилку ветвей и кивнул.

11

Кавано сделал следующую остановку в том месте, где дорога выходила к улице. Он снова покинул машину и пошел по обочине, приближаясь к повороту. Теперь он уже знал, что надо искать, и нашел следующую миниатюрную видеокамеру за пять минут. Ее объектив был размером с миниатюрный фонарик, а крепилась она к развилке ветвей при помощи металлической петельки. Петелька была покрашена в светло-коричневый цвет и сливалась со стволом. Похоже, это камера наподобие тех, которые Прескотт, по его словам, установил в гараже, чтобы обнаружить возможную слежку. «Интернет забит их рекламой. Проследите за няней, ухаживающей за вашим ребенком. Поглядите на то, как загорает несовершеннолетняя дочь вашего соседа», — сказал он тогда.

Или погляди на то, как полиция стягивает силы к твоему дому, пытаясь застать тебя врасплох. В эту ночь Прескотт мог следить за каждым их шагом, начиная с того момента, как машины свернули с шоссе и Разерфорд приказал перекрыть дорогу на время операции, которую должна была провести штурмовая группа. Кавано вспомнил, как в доме погас свет. Через пару секунд после того, как штурмовая группа спецназа начала приближаться к нему. Конечно, Прескотт понимал, что ярко освещенный дом отвлечет внимание и поможет выиграть время. Когда спецназовцы пошли на штурм, он выключил свет, включил датчики движения, приводящие в действие сирены и стробоскопические лампы, и распылил внутри дома гормон.

Не заходя в поле зрения камеры, Кавано вернулся к машине. Выехав на улицу, на которой стоял дом Прескотта, он принялся рассматривать ее, глядя вдаль. Впервые у него появилась возможность рассмотреть дом Прескотта при дневном свете. Невысокий, в современном стиле, сложенный из каменных блоков. К главному входу вела изогнутая подъездная дорога, обрамленная кустами. Ворота гаража, рассчитанного на две машины, были распахнуты. Вокруг всего участка натянута закрепленная на деревьях желтая лента с надписью «Место преступления. Не входить».

Кавано увидел еще много интересного. Справа от дома стояла машина электромонтажников. Подъемная площадка находилась рядом с трансформаторным коробом. Двое рабочих меняли трансформатор, снимая тот, который Кавано вывел из строя ночью. Бородатый мужчина на улице вытаскивал из кузова грузовика листы фанеры. Половина разбитых окон на фасаде дома были уже закрыты ею. На левой стороне улицы стояли две полицейские машины, развернутые в сторону Кавано, и темный седан без каких-либо знаков, в котором Кавано узнал машину Разерфорда и одного из его помощников.

Он медленно развернул машину напротив дома, используя эту возможность для того, чтобы незаметно осмотреть углы крыши. Там стояли небольшие коробочки с отверстиями. Возможно, домики для птиц. А может, и маскировка для таких же миниатюрных видеокамер.

Поставив машину рядом с полицейскими, Кавано вышел наружу. Из дома появился Разерфорд. Он смотрел на Кавано устало.

— Состояние твоей жены хоть как-нибудь улучшилось? — спросил он. Несмотря на то, что он сменил одежду и побрился, его лицо выглядело измученным. Заживающие синяки придавали его черной коже серый оттенок.

— Она все еще без сознания, — с трудом произнес Кавано. — Но хирург сказал, что у нее отличные показатели жизненных функций, лучше, чем можно было ожидать. Появилась надежда.

— Хорошо, — с облегчением ответил Разерфорд. Но следующая его фраза прозвучала обиженно. — Я случайно узнал, что ее зовут Джэми, а не Дженнифер.

— Извини.

— Конечно.

— Я считал, что чем дольше сохраню в секрете ее настоящее имя, тем лучше, и она не влипнет в это дело окончательно.

— Но это произошло, не так ли?

— Да, она влипла в это дело по уши.

— Зачем ты здесь?

— Мне нечего делать в больнице. Ждать... — Кавано не смог закончить фразу и огляделся. — Я надеялся, что моя помощь может вам пригодиться.

— Даже не знаю, что сказать. Прескотт давно смылся. Либо он припрятал машину где-то неподалеку, либо ухитрился украсть. Мы разослали ориентировки в прилегающие районы. Дорожным патрулям. В аэропорты, морские порты, железнодорожные и автобусные станции. Мы ищем ту машину, которую он ставил на набережной в Пасифик-Гроув, когда встречался с тобой. И минивэн, который, по твоим словам, стоял в гараже, там же, где «Порше».

Ремонтник начал прибивать очередной лист фанеры поверх разбитого окна.

— Эксперты закончили работу? — спросил Кавано, кивнув головой в сторону входной двери.

— Не нашли ничего полезного. Мы конфисковали его компьютер и все документы. Возможно, они хоть как-то помогут.

Войдя внутрь, Кавано услышал голоса, доносящиеся из комнат. Полицейские и агенты ФБР проводили последний осмотр дома. В свете дня дом выглядел огромным. Дорогая отделка в современном стиле идеально сочеталась с архитектурой дома, но почти вся мебель была разбита и изрешечена пулями. Стены, на которых в красивых рамках висели черно-белые фотографии с видами окрестностей Кармеля, тоже не избежали этой участи. Повсюду валялось битое стекло. Ветер с океана уносил запах крови, исходящий от пятен на полу из благородных пород дерева внутри очерченных мелом силуэтов.

Кавано поглядел на стробоскопические лампы в углу комнаты. Маленькие разноцветные колбы торчали в разные стороны, напоминая произведение какого-нибудь абстракциониста. Если бы кто-то увидел их через окно, они не вызвали бы никакого подозрения.

— Наши потери все те же? — спросил он.

— Пять человек убиты. Пять — с тяжелыми ранениями, но в стабильном состоянии. Похоже, они выживут.

— И то хорошо.

Кавано прошел через гостиную и открыл застекленные двери. Поднырнув под очередные желтые ленты с надписью: «Место преступления», он вышел на террасу шириной метра три, сложенную из каменных плит. По бокам стояли горшки с цветами и кустами. Кавано перегнулся через парапет высотой по пояс и глянул вниз. Скала резко обрывалась в океан, в десяти метрах внизу бушевали волны. Водяная пыль долетала даже сюда.

— Мы послали людей на лодках, чтобы поискать в воде тело, на тот случай, если бы у Прескотта хватило ума попытаться спуститься вниз, — сказал Разерфорд.

— Лучше проверить. Кавано старался вести себя как ни в чем не бывало.

Он спокойно повернулся назад и посмотрел на птичьи домики под крышей, висевшие по углам дома. Они были направлены в разные стороны. Если внутри домиков стоят видеокамеры, а Кавано был уверен в этом, Прескотт мог наблюдать за всем периметром своего участка.

Кавано зашел обратно в дом. Ремонтник забивал гвозди, прикрепляя очередной лист фанеры. Четверо полицейских направились к выходу, а два агента ФБР дожидались Разерфорда.

— Мы подождем, пока починят электросеть и заколотят окна, а потом закроем дом, — сказал он.

Кавано кивнул.

Он осмотрел кабинет, спальни и ванные комнаты, потом пошел в гараж и проверил прачечную и фотолабораторию.

Разерфорд сопровождал его повсюду.

Наконец Кавано вернулся к главному входу и снова осмотрел фасад, покачав головой.

— Видишь, я же говорил, — сказал ему Разерфорд.

— Попытка — не пытка. Ты же не осудишь меня за это.

— Правильно. За это — не осужу.

— Лучше мне было остаться в больнице.

12

— Нет, сэр. Никаких изменений, — ответила медсестра.

— Чем могу помочь? — спросил жилистый усатый мужчина, продавец в оружейном магазине.

— Мне нужно ружье.

— Какая-то конкретная модель?

— Помповый «ремингтон 870» двенадцатого калибра.

— Да уж, конкретная. Вы случайно не из органов правопорядка?

— Нет. А почему вы спросили?

— Эту модель предпочитает большинство полицейских, а также спецназ армии США.

— Правда, что ли? — переспросил Кавано.

— Мне нужна самая надежная пила по металлу и несколько полотен к ней, — сказал Кавано продавцу в хозяйственном магазине.

— Мне нужна надувная лодка в комплекте с подвесным мотором, — сказал Кавано продавцу в магазине, торгующем излишками армейского снаряжения...

13

Кавано вошел в комнату мотеля и поглядел на косметический набор Джэми, лежащий на тумбочке. Он позвонил в больницу, но секретарь снова сказал ему, что изменений нет.

Он снял матрац и прикрепил ружье к раме кровати при помощи купленных в хозяйственном магазине струбцин так, чтобы ствол выступал за край. Потом взял в руки пилу и начал пилить ствол в десяти сантиметрах от дульного среза. Ружье должно было стать более компактным. Так поступали многие полицейские. Потратив час времени и несколько полотен, он добился желаемого результата. На время он не обращал никакого внимания. Его мысли были заняты более важными делами.

Он снова позвонил в больницу. «Никаких изменений». Он открыл две коробки с патронами, снаряженными дробью номер два. Крупная дробь давала хорошую кучность на большом расстоянии.

Чтобы еще больше улучшить точность, он взял в руки новенький эмерсоновский нож, купленный в том же оружейном магазине, и принялся надрезать гильзы по периметру в районе границы между пороховым зарядом и дробью, в двух третях от края. Работать надо было аккуратно, чтобы пластиковые патроны не развалились в руках, но в то же время сделать надрез достаточно глубоким, чтобы при выстреле часть гильзы вылетела из ствола с дробью внутри. В результате дробь летела максимально компактно, разлетаясь в стороны только при попадании в цель и создавая эффект, близкий к взрыву.

14

Когда стемнело, Кавано поехал по Первому шоссе и выехал на низенький мост к югу от Пойнт-Лобос, рядом с Хайлэндс. Береговая линия в этом месте наилучшим образом подходила для задуманного. Кроме того, это было именно то место, где Прескотт столкнул в воду их «Таурус». Кавано припарковал машину на обочине, дождался, когда на дороге не будет машин, и столкнул вниз свернутую в рулон надувную лодку. При помощи баллончика он быстро надул ее и пришвартовал к скале. Затем, соблюдая все мыслимые предосторожности, дважды сходил к машине и принес на берег подвесной мотор и плавучий герметичный контейнер со снаряжением. Под одеждой на нем был надет мокрый гидрокостюм, и теперь оставалось только снять спортивную куртку. Он надел резиновые перчатки и ботинки, чтобы защитить от повреждений руки и ноги, и отчалил от скалы. Заведя мотор, он вывел лодку в залитое лунным светом море и повернул, держась в ста метрах от берега и огибая скалы, на которых светились огни Хайлэндс, служившие ему маяком.

Оказавшись напротив утеса, на котором стоял дом Прескотта, Кавано заглушил мотор и взял в руки весла, чтобы подойти к берегу тихо. Электрическую сеть в доме починили, и на участке горели несколько фонарей, давая ему хороший ориентир. Но волны и течение мешали управлять лодкой. Он вспотел и постоянно перемещался от борта к борту, чтобы не перевернуться.

Подойдя ближе к утесу, он понял, что еще немного, и волны опрокинут лодку и разобьют ее о скалы. В лицо летела холодная водяная пыль. Надев на голову капюшон гидрокостюма, он взял в руки ласты и маску с трубкой и тоже надел их. Потом он перекинул за борт плавучий контейнер со снаряжением и соскользнул в воду. В первую секунду она обожгла его холодом, чуть не лишив способности двигаться, но затем тонкий слой воды между гидрокостюмом и телом согрелся, и холод отступил. Незащищенным осталось только лицо. Подводное течение было очень мощным. Кавано пришлось приложить все силы, чтобы плыть сквозь бурлящие волны, ведя на буксире плавучий контейнер за привязанную к нему прочную нейлоновую веревку, конец которой он обмотал вокруг левого запястья. Волна подняла его и чуть не ударила о скалу. Сердце билось до отвращения часто. Он чуть было не передумал и не поплыл обратно к лодке, не дожидаясь, пока течение унесет ее в открытое море.

Но Кавано не позволил себе поддаться страху и вернуться. Если он сделает это, такой поступок станет первым из многих случаев, когда он позволит себе сдаться. Волна снова подхватила его, подняла, а затем опустила. Сильно выдохнув, он продул трубку от залившей ее воды и поглядел сквозь покрытое брызгами стекло. Приспособившись к ритму прибоя, он начал грести руками и ногами, уворачиваясь от выступающих камней. Очередная волна ударила его об утес. Если бы не мягкий гидрокостюм, он бы содрал кожу на плече об этот гранит. Вздрогнув от удара, он схватился за камень, но волна смыла его обратно. Следующая волна снова ударила его о камни. Кавано застонал, но успел ухватиться за щель в скале. Сжав пальцы покрепче, он схватился за камень другой рукой. Потом он нашел еще одну трещину, выше над водой, и подтянулся вверх прежде, чем следующая волна окатила его с ног до головы и чуть не утащила обратно.

Карабкаясь по скале над громыхающими волнами, Кавано остановился, освободил одну руку, снял с головы маску с трубкой и бросил ее вниз. Потом он стряхнул с ног ласты. Поставив ноги, обутые в резиновые ботинки, на карниз, он остановился, сделал глубокий вдох и полез вверх. Вокруг царила абсолютная темнота, наполненная лишь водяной пылью. Кавано заранее обрезал на перчатках кончики пальцев, чтобы лучше хвататься за выступы камней, но оставшаяся часть перчаток все равно ограничивала подвижность рук. Вскоре ему пришлось остановиться. Поочередно освобождая руки, он стянул зубами перчатки и бросил их в бушующие внизу волны. Ладони сразу замерзли, но не настолько, чтобы помешать ему держаться за камни и продолжать подъем.

Подтягиваясь все выше и выше, Кавано следил за петлей на левом запястье. К ней была присоединена катушка с фиксатором. Перед началом подъема он снял трос с фиксатора, позволив ему свободно разматываться. Плавучий контейнер болтался внизу, в полосе прибоя. Таким образом его вес не мешал Кавано подниматься вверх по скале. Еще выше. Похоже, пальцы начали кровоточить. Плевать. Главное — не сдаваться. Кавано нашел новую зацепку на стене, подтянулся, поставил ноги в трещину и выпрямил их. В очередной раз вытянув руки вверх, он нащупал ими край каменной стены. Сознание того, что эта часть испытания практически закончилась, придало ему сил.

Миниатюрные видеокамеры, спрятанные в птичьих домиках, были направлены в разные стороны, давая обзор всего участка, но ограниченный небольшими отверстиями угол зрения объективов не позволял им держать под контролем середину террасы, отгороженной от утеса каменной стеной. Кавано подтянулся на руках и влез на кромку стены шириной в тридцать сантиметров. После этого он потянул за нейлоновый трос. Плавучий контейнер со снаряжением начал подниматься вверх. С него стекала вода. Тем временем Кавано принялся разглядывать заднюю стену дома, рядом с которой он очутился. Фонари ярко освещали углы дома и застекленные двери, ведущие внутрь. Поверх разбитых стекол тоже были приколочены листы фанеры, а на двери болтался висячий замок. Поперек террасы была натянута лента с надписью «Место преступления», а к фанере была прибита доска с предупреждением, что вошедшие в дом будут наказаны как нарушители закона.

Кавано расстегнул «молнию» на контейнере и вынул оттуда обрезанное ружье и нейлоновый патронташ, который он перекинул через правое плечо. Потом он извлек эмерсоновский нож и повесил его на клипсе на воротник гидрокостюма. Достав набор отмычек, Кавано снял с головы капюшон гидрокостюма и вынул из контейнера последний предмет — очки с прибором ночного видения. Он случайно наткнулся на них в магазине излишков армейского снаряжения, когда покупал надувную лодку «Зодиак». Продев голову сквозь ремешок, он повесил очки себе на шею.

Совершив все приготовления, он спрыгнул на каменный пол террасы и присел. Добравшись на четвереньках до дверей, он оказался в зоне, не просматриваемой видеокамерами, и быстро достал отмычки. Лишь в этот момент он рисковал быть замеченным.

Открыв дверь, Кавано ринулся внутрь, на ходу надевая очки и выставив перед собой ружье.

Через очки коридор был виден так, будто он освещен слабым зеленым светом. Кавано осмотрелся, глядя на опустошение в гостиной, потом прошел через телевизионную, гостевую и ванную комнаты. Они не слишком его интересовали, но следовало убедиться в том, что здесь нет никакой ловушки. Удовлетворившись результатами осмотра, он пополз на противоположную сторону дома. Резина гидрокостюма скрипела о битое стекло. В воздухе все еще витал едва заметный запах пороха. И тут Кавано понял, что его проникновение в дом не осталось незамеченным. Запах пороха перебила знакомая едкая вонь гормона.

До сих пор ему было вполне тепло внутри гидрокостюма. Но пот, начавший струиться изо всех пор на теле, создал ощущение, похожее на пребывание в сауне. Кавано стало дурно. Он рискнул, убрав правую руку с ружья, чтобы расстегнуть костюм на груди, но это не дало никакого эффекта.

В свое время, когда он оказался в подвале у Карен, он думал, что испытал на себе действие гормона в полную силу. Но теперь запах казался просто невыносимым. Кавано понял, что он плохо представлял себе истинную мощь оружия, изобретенного Прескоттом. Ноги отказывались держать его в стоячем положении. Живот будто обожгло одновременно жаром и холодом. Пульс стал таким частым, что Кавано чуть не потерял сознание.

Какая-то часть его сознания хотела немедленно свернуться клубочком и молить лишь о том, чтобы этот кошмар кончился. Другая часть приказывала быстро вертеться из стороны в сторону, держа перед собой ружье. Светящееся зеленое изображение перед глазами помутнело. Очки запотели изнутри. Ощущая, что все вокруг таит в себе угрозу, сузившимися от страха глазами он увидел в коридоре, ведущем в главную спальню, фигуру мужчины с наведенным на него пистолетом в руке. За миллисекунду до того, как нажать на спусковой крючок, он понял, что это всего лишь тень. Именно так вели себя солдаты из штурмовой группы и рейнджеры в болоте Флориды.

Единственным преимуществом, по сравнению с ними, было то, что Кавано уже подвергался воздействию гормона и знал, чего ждать. Когда запах стал таким едким, что от него появилась горечь во рту, Кавано услышал какие-то тихие звуки. Потом он осознал, что это жалобное повизгивание пытается вырваться из его собственного горла. Легкие совершали судорожные вдохи и выдохи, казалось, сами по себе, и от этого повизгивание становилось все громче. Оно чуть не перешло в крик, но Кавано подавил его, рванувшись в коридор, ведущий в главную спальню.

Вбежав внутрь спальни, он не стал раздумывать и теряться в догадках. Посреди огромной комнаты стояло роскошное кресло. Рядом с ним лежал пульт видеоигры. Всю стену над кроватью занимала огромная панель плазменного телеэкрана, рядом с которой стояла тумба с электроникой. Справа от экрана была задвигающаяся дверь, ведущая в большой стенной шкаф. Когда Кавано побывал здесь днем, он увидел там висевшую на вешалке куртку Прескотта и полки из кедра, на которых лежали дорогие майки, футболки и свитера.

Он выкатил из угла комнаты тумбочку и с силой задвинул ее в дверь. Вешалки сломались. Потом он сдернул со стены плазменную панель и опрокинул тумбочку с аппаратурой. Экран лопнул. Стена около кровати была полностью открыта, а выход — заблокирован. Кавано вытащил из патронташа затычки и дрожащими пальцами с трудом вставил их в уши. Запах стал таким сильным, что ему хотелось согнуться и опорожнить желудок. Чертыхнувшись, он сделал шаг назад и выстрелил в стену, взяв прицел на метр ниже потолка. Отдача чуть не опрокинула его. Дрожащее тело отказывалось стоять. Но надрезанная гильза разорвалась в точности так, как он ожидал, и кусок гильзы с дробью внутри полетел вперед, как миниатюрная ракета. При ударе картечь разлетелась в стороны, проделав в стене отверстие в кулак величиной. Через дыру в комнату проник слабый свет.

Кавано передернул помповый затвор, выбросив остатки стреляной гильзы и дослав в патронник новый патрон. Он яростно нажал на спусковой крючок, прицелившись на метр левее пробитого первым выстрелом отверстия. Мини-ракета проделала в стене еще одно отверстие в кулак величиной. И еще. И еще. Через отверстия в комнату проникал слабый синеватый свет. В «ремингтон 870» можно было зарядить пять патронов — четыре в магазин и пятый в патронник. Кавано быстро израсходовал их, постепенно спуская прицел ниже. Запах пороха частично заглушил вонь гормона. Дрожащими пальцами Кавано достал из патронташа патроны и принялся лихорадочно засовывать их в отверстие на нижней стороне ружья. Несмотря на торчащие в ушах затычки, он услышал приглушенные крики, доносившиеся из-за стены.

Он продолжил дырявить стену, опустив прицел на полтора метра от потолка. С каждым разом, когда Кавано передергивал затвор и стрелял, Прескотт кричал все громче. Через дыры в стене проникало все больше света. Спальня заполнилась пороховым дымом. Перезарядить. Выстрелить. Перезарядить. Выстрелить. Кавано перевел прицел на высоту в метр над полом. Оттуда доносились крики Прескотта. Ему пришлось прижаться к полу, чтобы картечь не попала в него.

— Ты почти заставил меня поверить в то, что смылся отсюда! — прокричал Кавано. Сквозь затычки звук его собственного голоса казался идущим откуда-то издалека. — Но потом я нашел видеокамеры снаружи дома!

Кавано передернул затвор и выстрелил. В метре над полом образовалось еще одно отверстие. Прескотт продолжал прятаться на полу, перепуганный до смерти. Щепки и осколки пластика летели в разные стороны. В спальне становилось все светлее.

— Очень много камер! — проревел Кавано. — А камеры должны передавать сигнал на мониторы! Так где же, черт побери, эти мониторы?

Кавано выстрелил еще раз. Одурманенный гормоном организм едва не приказал мочевому пузырю опорожниться.

— Куда подевался огромный стенной шкаф, который был пристроен к спальне?

Кавано передернул затвор и выстрелил. Сквозь дыры виднелись светящиеся мониторы, стоящие на полках на левой стене внутри маленькой комнатки. Выстрелы не попадали по ним.

— Нет ничего проще, чем поставить внутри перегородку и сделать незаметную дверь, закрывающуюся изнутри!

Кавано снова нажал на спусковой крючок. Он прекрасно понимал, что соседи услышат выстрелы и вызовут полицию. Плевать. К тому времени, как полиция появится здесь, он покончит с этим делом.

— Ты, наверное, привез строительные материалы в том минивэне, который стоит в платном гараже?

Ружье снова громыхнуло, послав очередной заряд картечи в стену.

— Соседи никогда бы не догадались, что ты перегородил стенной шкаф! Поставил там все! Полки для мониторов! Вентиляционный короб, подсоединенный к основному! Койку! Запасы еды! Мини-туалет! Все точно так же, как тогда, когда я впервые встретил тебя! Ты тогда прятался в норе! И сейчас ты опять в норе!

Кавано нажал на спусковой крючок и продырявил стену посередине. Свет от мониторов, проникающий сквозь дыры, начал мешать работе очков ночного видения. Он поднял их на лоб.

— Все так глазели на огромный, во всю стену, телевизор, что и представить себе не могли, что ты за ним прячешься! Через пару дней, когда полиция прекратила бы поиски, ты бы под покровом темноты выбрался из дома! Украл бы машину и уехал в Сан-Франциско, прежде чем кто-то догадался, что машина угнана! Никто бы не связал этот случай с твоим исчезновением, особенно если бы ты стер все отпечатки пальцев, так, как я тебя научил!

Руки и лицо Кавано были залиты потом. Он передернул затвор, выбросив последнюю стреляную гильзу, и снова принялся заряжать ружье.

Неожиданно его оглушили выстрелы и свист пуль, вылетающих из искореженной стены. В разные стороны полетели щепки и осколки пластика. За стеной грохотала штурмовая винтовка. «AR-15», которую он забрал у Роберто, — понял Кавано, бросаясь на пол. Затычки приглушали грохот автоматной очереди лишь частично. Через спальню полетели куски стены, пули крошили изголовье кровати и стену позади Кавано. Посыпались осколки стекла от ламп и вставленных в рамки фотографий. Сквозь дыры в стене был виден мигающий отблеск вспышек выстрелов.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как началась. Кавано показалось, что он слышит ругань и скрежет металла. Прескотт пытался вытащить заклинивший патрон. В следующее мгновение остатки стены разлетелись в стороны. Прескотт с пронзительным криком проломился сквозь нее. На его мускулистом торсе не было надето ничего, кроме бронежилета. Залитая потом бритая голова и мощные руки блестели в свете мониторов. Несмотря на слабое освещение, было видно, как сверкают его глаза. Жесткая линия челюсти и подбородка создавали впечатление загнанного в угол яростного хищника. Бросив на пол винтовку, он перепрыгнул через разбитый телевизор и кинулся на Кавано. Сила удара была такова, что Кавано почувствовал, как воздух с шумом вышел из его легких. Надетый на Прескотте бронежилет из кевлара усилил удар, и у Кавано потемнело в глазах. Прескотт сомкнул свои мощные руки на горле Кавано. Кавано ощутил, как кости и хрящи в горле прогибаются внутрь, готовые сломаться. Задыхаясь, он поднял руки и резко ударил ладонями по ушам Прескотта. Тот завопил от боли и откинулся назад.

Хватая ртом воздух, Кавано перекатился в сторону, к тому месту, где лежало ружье, которое он уронил. Но Прескотт отбросил его руки ударом ноги, первым схватил ружье и нажал на спусковой крючок. Даже сквозь затычки Кавано услышал грохот выстрела и свист куска гильзы с картечью, пролетевшего над его головой. Мини-ракета попала в пульт видеоигры и разнесла его вдребезги. Прескотт, похоже, не имел опыта обращения с таким оружием, и перезарядка заняла у него много времени. Кавано бросился на него, и они упали, выломав остатки застекленных дверей. Фанера, прибитая вместо стекла, поддалась, и они вывалились на ярко освещенную террасу.

У Кавано глаза заболели от яркого света. Прескотт отскочил назад и вскинул ружье.

— Оно тебе не поможет, — дрожащим голосом произнес Кавано. Страх, вызванный гормоном, все еще терзал его. Но прохладный ветер с океана уже начал прочищать горло и ноздри. — Когда ты проломил стену, я успел зарядить только один патрон.

— Правильно, — ответил Прескотт.

Кавано вытащил эмерсоновский нож, висевший на клипсе на воротнике гидрокостюма, и одним движением большого пальца открыл его. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он прочистил легкие. Свежий воздух не устранил воздействие гормона, но не позволил ему усилиться.

— Дурачок, с ножом на ружье, — припомнил Прескотт.

— Старая шутка.

— Но смеяться буду только я, — ухмыльнулся Прескотт, нажимая на спусковой крючок.

Ничего не произошло.

— Снова принимаемся за учебу, — сказал Кавано.

Открыв рот, Прескотт посмотрел на ружье. Кавано вынул из ушей затычки и услышал приближающийся звук сирен.

— Как насчет того, чтобы поучиться бою на ножах? — спросил Кавано, делая выпад.

Прескотт отскочил назад.

— Он основывается на удержании равновесия, — добавил Кавано, делая следующий выпад.

Прескотт отскочил в сторону.

— А также на ловкости.

Молниеносным движением Кавано сделал крестообразное движение лезвием вперед-назад и вверх-вниз.

Прескотт поднял ружье, собираясь ударить им, как бейсбольной битой.

— А еще этот бой основывается на знании уязвимых зон тела, которые можно резать. Одни — чтобы убить быстро. Другие — чтобы убить не сразу.

Прескотт стоял на месте. Потом он сделал резкий вдох, невольно выдав свое намерение атаковать. В следующую секунду он бросился вперед.

В тот момент, когда Прескотт взмахнул ружьем, Кавано присел. Резанув лезвием правое предплечье Прескотта, он отскочил назад, чтобы не попасть под следующий удар.

Прескотт ошеломленно посмотрел на текущую из раны кровь.

Звук сирен приближался.

Когда Прескотт повернул голову на звук, Кавано бросился вперед и резанул ему другое предплечье.

Прескотт яростно взмахнул ружьем и вдруг резко выдохнул. В момент удара Кавано присел и сделал выпад, проткнув бронежилет и ранив Прескотта в живот.

У Прескотта подогнулись колени. Он отшатнулся назад, глядя на окровавленное лезвие ножа, только что пробившее жилет, защищающий от пистолетной пули. Из-под жилета текла кровь, заливая его штаны. Глаза Прескотта расширились. Он просто не мог поверить, что такое возможно.

— Рана недостаточно глубокая, чтобы ты умер сразу, — сказал Кавано. — Ты будешь долго истекать кровью.

— Как это... — спросил Прескотт, резко вдохнув.

— Такой умный парень, как ты, должен бы догадаться. Жилет сделан из кевлара, прочного синтетического волокна, но он может сдержать только тупой удар пули.

— А острое лезвие ножа пройдет между волокон?

— Правильный ответ, — сказал Кавано, нанося новый колющий удар.

Но Прескотт использовал передышку, чтобы сменить тактику. Вместо того чтобы отшатнуться еще дальше, он неожиданно ринулся вперед, отбросив ружье в сторону, и обхватил Кавано, прижав его руки к телу. Кавано успел сделать лишь короткое режущее движение. Прескотт сцепил руки за его спиной и напряг мышцы, сдавив Кавано.

Кавано показалось, что его сжимают кольца стальной пружины. Он не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть. Глядя в бешеные глаза Прескотта, оказавшиеся в нескольких сантиметрах от его лица, Кавано почувствовал, как начинает кружиться голова. В глазах стало темнеть. Руки были так плотно прижаты к бокам, что он не мог пошевелить ими. Прескотт прижался к нему настолько сильно, что Кавано не мог даже ударить его коленом в пах.

Отчаянным усилием он завел правую ногу за левую лодыжку Прескотта и выпрямил ее, сделав рывок. Прескотт начал падать назад. Кавано оттолкнул его и упал на него сверху, перебив ему дыхание.

Захват ослаб, и Кавано высвободился из него. Они покатились в разные стороны и вскочили на ноги.

Кавано сделал выпад.

Прескотт отскочил назад.

Кавано сделал еще один выпад.

Прескотт отскочил еще дальше. Ударившись об ограду террасы, он перевалился через нее и начал падать.

— Нет! — закричал Кавано.

Ринувшись вперед, он схватил Прескотта за руку, не позволяя ему упасть вниз.

Прескотт повис над обрывом. Он едва мог говорить.

— Пожалуйста... не... дай... мне... упасть.

— У меня все еще болит плечо, которое ты мне прострелил, — сказал Кавано, прижимаясь к стене. — Я не знаю, сколько времени смогу удерживать тебя.

Прескотт судорожно взмахнул второй рукой, хватаясь за руки Кавано.

— Страшно.

— Знаю, — ответил Кавано. — Благодаря твоему чертову гормону я тоже достаточно перепуган и с трудом контролирую свои руки.

Словно в подтверждение его слов залитые кровью руки Прескотта начали выскальзывать из захвата.

— Ради всего святого, — пробормотал Прескотт.

— Где противоядие?

— Что?

— Говори, где противоядие.

Сирены завыли у самого дома. У входа остановились машины. Загрохотали открываемые двери.

— Скажи мне, где противоядие, и останешься в живых.

Руки Прескотта продолжали скользить.

Кавано почувствовал, как его руки дрожат и слабеют.

Вздрогнув, он из последних сил сжал руки Прескотта.

— Где противоядие?

— Выставь руки перед собой, чтобы я их видел! — крикнул Разерфорд, наводя пистолет на Кавано. Он появился из-за угла дома.

— Может, мне сделать то, что приказывает этот человек? — спросил Кавано, двинувшись так, будто собирается отпустить руки.

— Нет, стой! — закричал Прескотт.

— Противоядие! Где оно?

— В доме!

— Продолжай, — сказал Кавано, изо всех сил удерживая Прескотта на весу.

— В моем укрытии! За мониторами! Аэрозольный баллончик красного цвета!

— Моли бога, чтобы это не была отрава против тараканов. Иначе ты пожалеешь, что я тебя не сбросил.

— Поднимай его! — крикнул Разерфорд. Он вошел на террасу в сопровождении фэбээровцев и полицейских. Все они держали в руках пистолеты. Со стороны противоположного угла дома появилась другая группа людей. У них в руках были пистолеты и ружья.

— Что с ним будет, Джон? — спросил Кавано, продолжая лежать, перегнувшись через ограду и держа Прескотта за руки. — Правительство пойдет на сделку?

— Ни в коем случае. О том, что произошло этой ночью, узнало слишком много людей. У газетчиков и тележурналистов по всему побережью появилась уйма вопросов. То же самое творится на кабельных телеканалах, в Интернете и во всех газетах на Восточном побережье. Если правительство в обмен на информацию решит заключить сделку с человеком, убившим уйму народу, вопросов станет еще больше. Его накажут.

— Что бы с ним ни сделали, этого будет мало. Послушай меня, Прескотт, — сказал Кавано, подымая его вверх. — В тюрьме тебе будет лучше снова отрастить брюхо, поскольку такой красавчик, как ты, возбудит в сокамерниках кучу романтических желаний. Или сожри очередную порцию стероидов и ходи в качалку, чтобы у тебя были силы от них отбиться. Настоящий страх у тебя еще впереди.

15

Кавано сидел рядом с Джэми, не позволяя себе уснуть. Яркий свет ламп в палате интенсивной терапии безжалостно резал ему глаза. Он ждал хоть чего-нибудь. Подрагивания век или шевеления губ. Катетер аппарата искусственного дыхания уже убрали. Джэми могла дышать самостоятельно. Приборы мигали и попискивали, отслеживая пульс, давление крови и записывая кардиограмму. Глядя на их показания, можно было сказать, что она потихоньку выздоравливает.

— Прошло уже двадцать четыре часа, и никаких рецидивов, — сказал ему хирург. — Просто превосходно.

Кавано молча кивнул в ответ. Ему оставалось только надеяться на лучшее.

— Почему бы вам не отдохнуть пару часов? — спросил врач.

— Если я вам не помешаю, я лучше останусь.

На часах было 6:37, когда зеленые глаза Джэми наконец-то открылись. Кавано запомнил эту цифру на всю оставшуюся жизнь. Она посмотрела перед собой, явно еще не совсем придя в себя. Когда она увидела перед собой Кавано, в ее взгляде появилась нежность.

— Ты меня слышишь? — спросил он.

Она едва заметно кивнула. Это движение далось ей с трудом.

— Если ты не помнишь, я повторю то, что часто говорил тебе, — продолжал Кавано. — Как только ты будешь в состоянии сделать это, мы отправимся домой в Вайоминг и останемся там.

Джэми постаралась зафиксировать взгляд на нем.

— Если бы я согласился возвратиться домой пораньше, тебя бы не ранили. Я не знаю, как загладить свою вину перед тобой, но постараюсь сделать это.

— Прескотт? — с трудом спросила она.

— Я поймал его.

В ее глазах появилась тревога.

— Он жив. Джон посадил его в тюрьму, — успокоил ее Кавано.

Тишину нарушал только писк приборов.

— Я не знаю, как тебе объяснить, насколько виноватым я себя чувствую, — вздохнул Кавано. — Для меня ты важнее всего на свете. Я сделаю ради тебя все возможное.

Веки Джэми задрожали.

— Наверное, сейчас я сказал слишком много. Но в следующий раз, когда ты проснешься, я буду рядом и снова скажу тебе все это.

Голос Кавано задрожал.

— Я буду повторять это, пока ты не простишь меня.

Он прикоснулся к ее руке. Пальцы Джэми едва заметно сжали его руку. Этого было достаточно.

— Я буду здесь все время, — заверил Кавано. — Чувствуешь? Моя рука уже не дрожит.

Противоядие оказало свое действие.

— Я смогу позаботиться о тебе.

Джэми кивнула. Ее веки расслабленно закрылись. Она заснула, и на разбитых в кровь губах появилось что-то похожее на улыбку...

Выражение признательности

Большинство предметов специального снаряжения, фигурирующих в книге «Защитник», до сих пор не попадало на страницы художественной литературы. Знаниями в этой области я обязан общению со множеством профессионалов, имеющих личный опыт действий в ситуациях, сходных с описываемыми ниже. Я благодарен им за полученные разъяснения. Использование в боевой обстановке гидроизоляционной клейкой ленты, рыболовных грузил, замшевых салфеток для мытья машин и надрезанных патронов для гладкоствольных ружей — вот лишь немногое из полученных от них специфических знаний. Хочу поблагодарить лично:

Линтона Джордала, бывшего судебного исполнителя. Служба судебных исполнителей США, наряду с контрразведкой и Управлением по охране дипкорпуса, является одной из главных охранных организаций правительства США.

Дона Роше и Брюса Рэйчела из Центра водительской подготовки оперативного состава охранных структур автодрома Билла Скотта. Многие правительственные ведомства, в том числе Управление по охране дипкорпуса, направляют своих сотрудников в этот центр для обучения различным защитным и атакующим тактикам вождения, используемым для противодействия террористам. Для того чтобы книга не стала пособием по совершению преступлений, я умышленно не привел один из важных моментов запуска мотора без ключа зажигания.

Лейтенанта Дэйва Сполдинга из службы шерифов округа Монтгомери, штат Огайо. Это ведомство принимало участие в обеспечении максимального уровня безопасности во время миротворческой операции 1995 года в Боснии. Лейтенант Сполдинг является одним из известнейших в США инструкторов в области применения огнестрельного оружия. Рекомендую ознакомиться с книгами «Handgun Combatives» и «Defensive Living», написанными им в соавторстве с отставным оперативником ЦРУ Эдом Ловеттом.

Карла Сокола, оружейного мастера. Многие военнослужащие и работники органов правопорядка вверяют свою жизнь оружию, прошедшему доработку в его мастерской. Модифицированные пистолеты «зиг-зауэр 225», которыми вооружены защитники в моей книге, представляют собой один из примеров его работы.

Эрнста Эмерсона. Помимо того, что он является одним из лучших в области производства боевых ножей (в романе фигурирует нож CQC-7 его конструкции), мистер Эмерсон — первоклассный преподаватель искусства боя на ножах, обучающий служащих элитных военных и правоохранительных подразделений.

Маркуса Уинна, бывшего десантника 82-й воздушно-десантной дивизии, служившего руководителем десантных операций. Сейчас он стал отличным писателем, работающим в жанре триллера. Рекомендую прочесть его книги «No Other Option» и «Warrior in the Shadows». В молодости Маркус был моим студентом по курсу литературы, в бытность мою профессором университета в Айове. Спустя годы он с лихвой отблагодарил меня за полученную, науку, рассказав мне многое о реалиях жизни спецподразделений.

Дэна «Рока» Майерса, бывшего сотрудника разведки спецназа США и Управления по охране дипкорпуса.

В книге также описываются некоторые не смертельные методы воздействия. Я благодарю Джейка Игла и его сотрудников из Центра НЛП в Санта-Фе, проводящих обучение нейролингвистическому программированию. Когда мне стало известно об использовании методов НЛП служащими ЦРУ и других разведывательных ведомств, а также элитными военными подразделениями, я не поленился пройти соответствующий курс обучения.

В любом случае могу сказать, что правильностью описания подобных вещей я обязан тем, кто меня учил. Все ошибки (кроме тех, которые сделаны умышленно, чтобы не давать готовых рецептов противозаконных действий) — целиком на моей совести.

Дэвид Моррелл

Санта-Фе, Нью-Мексико.

Примечания

1

Судьба (араб.).

2

Грация (прим. перев.).

3

Перевод А. Хромовой.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23