Защитник

— Тебе сильно досталось?

— Вышибли зуб, — ответил Разерфорд, показывая на распухшую щеку. — Может, и несколько ребер сломали, — добавил он. Сделав глубокий вдох, он вздрогнул.

Кавано заметил на углу столика коробку с салфетками. Схватив сразу несколько, он дал их Разерфорду.

— Хорошенько прокашляйся и плюнь.

— Боже всемогущий, больновато, — пробурчал Разерфорд, сделав требуемое.

Кавано осмотрел салфетки.

— Крови нет. Ложись на софу, — сказал он, помогая Разерфорду улечься. Потом он аккуратно надавил ему ладонью сначала на грудь, потом на живот. — Вроде бы никаких опухолей нет. У тебя ничего не болит, что выглядело бы подозрительно?

— Прошло уже достаточно времени. Если бы они повредили что-то внутри, я бы уже вырубился, — ответил Разерфорд, растирая онемевшие запястья.

— Где у тебя аптечка?

— В ванной, под раковиной.

Когда Кавано вернулся из ванной, держа в руках комплект первой помогли и намыленную тряпку, Разерфорд пытался сесть.

— Ты не представил мне своего друга.

— Это Дженнифер. Дженнифер, это Джон.

Джэми никак не отреагировала на то, что ее представили под вымышленным именем.

— Рад познакомиться. Очень рад, что остался в живых, иначе бы такой возможности не представилось, — сказал Разерфорд.

Кавано открыл аптечку и озадаченно уставился на три шприца, лежавших среди всевозможных бинтов и мазей. Он взял их в руки и вдруг понял, откуда они здесь взялись.

— Осталось от жены?

Кавано знал, что покойная супруга Джона страдала диабетом, и ей приходилось ежедневно делать себе уколы инсулина. По иронии судьбы, она не умерла от своей болезни, а погибла в автомобильной катастрофе.

— Много из тех вещей, что остались у меня после смерти Деборы, я отнес в церковь. Еще больше выбросил. Старая обувь и одежда, то, что уже не стоило хранить. Оставил несколько ее любимых платьев, она была очень привязана к ним. Расстаться со всем остальным было просто, но эти шприцы почему-то заставляют меня вспоминать о ней с особой нежностью. Рука не поднялась их выбросить.

Кавано положил шприцы обратно в аптечку и начал вытирать кровь с лица Разерфорда.

— Значит, ты заметил мою вторую фразу насчет глутамата и понял, что что-то не так?

— У тебя это хорошо получилось.

— Я скорее заставил бы их убить меня, чем позволил бы им заманить тебя в ловушку.

— Знаю.

— Те, кого я спрашивал про Прескотта и его лабораторию, в один голос заявили, что ничего не знают об этом, — хрипло проговорил Разерфорд. Его горло пересохло от многих часов, проведенных с кляпом во рту.

— Я принесу вам воды, — сказала Джэми.

Вернувшись, она дала ему воды. Разерфорд сделал несколько больших глотков. Засохшая кровь на губах размокла и струйкой потекла вниз.

— Потом я начал рыться в нашей компьютерной базе данных, — продолжал Разерфорд, сделав еще один глоток. — Безрезультатно.

— Так как же...

— У этих парней наверняка есть информатор в ФБР. А может быть, они взломали нашу компьютерную систему и следили за всей информацией, касающейся Прескотта или того, кто возьмется таковую разыскивать. Когда я вышел из офиса и пошел к своей машине, чтобы ехать домой, они уже поджидали меня.

Разерфорд ощупал челюсть там, где был выбит зуб, и вздрогнул.

— Кто-то, стоявший у соседнего ряда машин, окликнул меня по имени. Я обернулся. В этот момент рядом остановился фургон, отгородив меня от выхода, и трое парней втащили меня внутрь.

— Один человек, который позвал тебя. Трое, которые втаскивали тебя в машину. Водитель грузовика. Всего пять человек, так? — спросил Кавано.

— Нет, — ответил Разерфорд, сделав еще один глоток. — Есть шестой. Главный среди них. Он назвался Клайном.

— Я узнал парней, что охраняли тебя. Они были в числе первой группы, пытавшейся захватить Прескотта на складе.

Разерфорд нахмурился, глядя через плечо Кавано.

— Дженнифер, вам, кажется, нездоровится.

Кавано обернулся.

— Лучше сядь. Ты побледнела.

— По-моему, мне сейчас лучше встать на колени, — сказала Джэми и пересекла спальню, направляясь в ванную.

Судя по донесшимся оттуда приглушенным звукам, ее желудок решил освободиться от еды.

— Она первый раз на задании? — спросил Разерфорд.

— Да.

— Для первого раза хорошо.

Кавано кивнул.

Когда Джэми вернулась из ванной, он обнял ее.

— Я не подвела тебя, — сказала Джэми.

— Ты не подвела меня, — подтвердил Кавано. «А я не подвел тебя», — подумал он.

* * *

Бородатый продолжал стонать, лежа на полу. Джэми перешагнула через него и опустилась в кресло напротив Разерфорда.

— Не обращайте внимания. Продолжайте ваш разговор, а я пока попытаюсь убедить себя, что все еще жива.

Руки Кавано не дрожали точно до тех пор, пока им надо было действовать. Теперь же ему пришлось сконцентрироваться, чтобы унять дрожь.

— Хорошо. Так что же произошло потом?

— После того, как эти ребята как следует обработали меня, чтобы я понял серьезность их намерений, они приставили пистолет к моей голове и поставили перед выбором — либо я говорю, зачем мне была нужна информация о Прескотте, либо умру, — сказал Разерфорд, прижимая мокрую салфетку к разбитой щеке. — Я объяснил, что информация о Прескотте была нужна не мне, а моему другу. Следующий их вопрос был столь же бесхитростен — либо я говорю, что это за друг, либо умру. Я не назвал твоего имени, просто сказал, что ты — один из охранников Прескотта.

Кавано кивнул.

— Это их чрезвычайно заинтересовало. Им не терпелось поскорее добраться до тебя.

— Естественно. Они предполагали, что я могу знать, куда исчез Прескотт.

— Я объяснил им, что ты тоже хочешь найти Прескотта и знаешь о его местонахождении не больше, чем они.

— Но они не поверили.

— Нисколько. Они снова приставили пистолет к моей голове и приказали сказать тебе, что лаборатория Прескотта находится в некоем Бэйлис-Ридж в Вирджинии.

— И сейчас четверо, в том числе этот Клайн, поспешили туда и поджидают меня?

— Они уехали практически сразу по окончании нашего разговора.

— Если мы там не появимся, они решат, что что-то пошло не так, и вернутся сюда, чтобы дождаться обещанного звонка, — сказала Джэми, наклонившись вперед.

— Да. Они попытаются устроить еще одну ловушку, — согласился Кавано.

Разерфорд потянулся к телефону.

— Эй, ты что делаешь? — крикнул Кавано, хватая его за руку.

— Вызываю помощь.

— Нет.

— Но ФБР может...

— Мы не знаем, кто еще в этом замешан.

Разерфорд задумался.

— Ты сам сказал, что у Клайна должен быть информатор в ФБР. Предположим, Клайн узнает, что мы поджидаем его. Да он сюда близко не подойдет, — заверил Кавано.

16

Зажужжал сигнал домофона. Кавано подождал пару секунд и взял трубку.

— Да?

— К вам мистер Клайн и еще один джентльмен, — голос охранника отдавался металлическим звоном.

— Впустите их, — ответил Кавано, снимая палеи с кнопки и направляясь в гостиную.

— Двое, — констатировал Разерфорд. — Еще двое остались в Бэйлис-Ридж на тот случай, если ты там все-таки появишься.

— Первый час, — сказала Джэми, глядя на часы. — Раньше, чем вы ожидали.

— Просидев в засаде всю ночь, Клайн должен был сильно забеспокоиться, почему же это я не сделал того, что должен был сделать. Он решил снова поговорить по душам с Джоном. Мы готовы к приему гостей? — спросил Кавано, обращаясь к бритоголовому и бородатому. Те сидели на стульях, привязанные к ним. Им потребовался час на то, чтобы прийти в себя после полученных от Кавано ударов. Настойчивый допрос не дал никаких результатов. Это были наемники, не имевшие ни малейшего понятия, зачем Прескотт понадобился их нанимателям.

Мобильный телефон бритоголового звонил дважды. Клайн справлялся о положении дел, явно находясь не в лучшем расположении духа. Кавано отрепетировал с пленниками варианты ответов, ясно дав им понять, что произойдет в случае неверного поведения. Приставив пистолет к виску бритоголового, он внимательно следил за выражением его глаз в процессе разговора. Если бы пленник предпринял хоть какую-нибудь попытку предупредить Клайна об опасности, Кавано быстро показал бы ему, насколько он недоволен.

Сейчас он надел на бритоголового бейсболку, чтобы скрыть след от нанесенного удара.

— Я тебя спрашиваю, — повторил Кавано, постучав пальцем по бейсболке, — ты готов к приему гостей?

Бритоголовый вздрогнул и тут же кивнул.

— Увидимся через пару минут, — сказала Джэми, выходя за дверь. Они действовали согласно заранее разработанному плану.

Разерфорд закрыл дверь на замок.

Кавано нервничал. Он представил себе, как Джэми идет по коридору, открывает дверь на лестницу, находящуюся рядом с лифтами, закрывает ее и встает за нею. Когда Джэми услышит сигнал лифта, приехавшего на этаж, она должна досчитать до двадцати. За это время приехавшие на лифте дойдут до двери Разерфорда. Затем она откроет дверь и выйдет в коридор, копаясь в сумочке. Со стороны это будет выглядеть так, будто она ищет ключ от квартиры, не обращая внимания на двух мужчин, стоящих у двери квартиры Разерфорда. Они, естественно, заметят ее, но вряд ли в чем-то заподозрят — в конце концов, ведь это они устраивают ловушку, а не их ловят. К тому же события, которые начнутся после того, как дверь откроется, также отвлекут их. Когда Джэми выходила из квартиры, у нее был вполне уверенный вид. У нее и Кавано было достаточно времени для отработки сценариев развития событий по технике визуализации. Кавано научил ее этому способу подготовки к предстоящим действиям. Отыграть в уме возможные варианты событий и свои реакции, чтобы быть готовым ко всему. Чтобы меньше беспокоиться, она надела под куртку бронежилет. Из-за этого одежда сидела на ней в обтяжку, создавая впечатление избыточного веса, однако в данной ситуации Джэми в последнюю очередь думала о своем внешнем виде.

— О'кей. Встречай гостей как положено, — предупредил Кавано бритоголового, наводя на него пистолет.

Разерфорд заранее развязал тому руки и ноги. Теперь он отвязал его от стула.

— Не забывай, что ты первый на линии огня, — добавил Кавано, подойдя к пленнику. Пройдя вместе с ним в сторону двери, он остановился. Пленник дошел до входной двери и тоже остановился.

— Теперь тебе надо сделать все от тебя зависящее, чтобы у нас не возникло повода застрелить тебя, — сказал ему Кавано.

Разерфорд занял свою позицию на кухне и достал пистолет.

Кавано ждал. Он почувствовал, как по бокам стекает пот.

Пятнадцать секунд. Тридцать. Пятьдесят. Кавано вспомнил, насколько медленно поднимался лифт, когда они были в нем. Нет ничего странного в том, что пришедшие еще не стучат в дверь, убеждал он себя. Терпение. Все должно пройти...

Два удара. Пауза. Еще два. Как сказал Джон, это условленный сигнал, о котором договаривались противники. Снаружи все в порядке, и можно открывать дверь.

Сделав разрешающий жест, Кавано почувствовал спазм в желудке.

Согласно разработанному ими плану, он шагнул назад, в гостиную, так, чтобы его не было видно из входной двери. Бритоголовый знал, что сидящий на кухне Разерфорд продолжает держать его на мушке. Он открыл дверь со словами: «Он не звонил», развернулся и пошел в гостиную, в зону обстрела Кавано. Разерфорд укрылся за холодильником. Он должен был выйти из укрытия тогда, когда они пойдут по коридору, и наставить на них пистолет, стоя в арке, ведущей из кухни в коридор. Первый идущий должен заметить Кавано в тот же момент, когда второй увидит Разерфорда. В этот миг Джэми должна войти во входную дверь, вынуть пистолет и сказать им: «В гостиную!» Так все и произошло.

Оказавшись под прицелом с трех сторон, вошедшие не имели никаких шансов достать пистолеты, которые были у них в кобурах под куртками, и им пришлось повиноваться.

— На пол! Руки за голову! — скомандовал Разерфорд.

— Немедленно, — добавил Кавано.

Бритоголовый выполнил приказ, тут же опустившись на ковер лицом вниз. Двое других замешкались лишь на мгновение и сделали то же самое.

Джэми закрыла входную дверь на замок.

— В коридоре кто-нибудь был? — спросил Кавано, держа на прицеле лежащих на полу. — Никто не видел у тебя пистолет?

— Когда я входила, два человека вышли из лифта. Пистолет был закрыт от них сумочкой, и они не могли его видеть.

Кавано вздохнул с облегчением. Джон уверял его, что большинство жильцов днем обычно находятся на работе, и в дневное время вряд ли кто-нибудь окажется в коридоре. Однако те двое, что вышли из лифта, нарушили это правило и имели шанс помешать выполнению их плана.

— Здорово, — проронил первый вошедший, глядя на них с пола. Это был жилистый мужчина среднего роста с тонкими чертами лица и по-военному короткой прической.

Кавано вспомнил, где он слышал этот жесткий голос.

— Мы уже однажды беседовали. По телефону, который я отобрал у этого парня, — сказал Кавано, показывая на бритоголового. — Когда я выкинул его из машины у входа в торговый центр.

— Ты сразу понял, что в телефоне радиомаяк, — откликнулся лежащий. В его речи слышался европейский акцент, как и у бритоголового. — Мы четыре часа ехали за ним, пока не сообразили, что ты зашвырнул его в кузов мусоровоза.

— Да у тебя просто нет чувства юмора.

Неожиданно пришедшая в голову мысль ошеломила Кавано.

— Вы четыре часа ехали за мусоровозом? Зачем? Ведь вы знали, что мы уже улетели на вертолете.

— Какой вертолет? Не понимаю, о чем речь.

Изумление в голосе говорившего было неподдельным. Кавано понял, что его подозрения насчет того, что на складе и в бункере за Прескоттом охотились совершенно разные люди, были небеспочвенными.

Кавано и Джэми продолжали держать вошедших на прицеле, пока Разерфорд связывал их по рукам и ногам.

Ощупав свободно сидящий на втором пленнике пуловер, Кавано вынул из-под него «беретту» калибра 9 мм. Под кожаной курткой первого оказался «браунинг хай-пауэр» того же калибра. В кармане его брюк Кавано нашел складной нож, прицепленный на клипсе. Такой способ ношения, когда снаружи оставалась только клипса ножа, позволял владельцу схватиться за нее и одним движением достать оружие. Зубчатая секция на обухе лезвия давала возможность привести нож в боевое положение большим пальцем, одновременно с извлечением из кармана. В раскрытом положении нож был сантиметров двадцать в длину.

В свое время нож сочли неподходящим оружием и даже шутили: «Дурачок, пошел с ножом на пистолет». Однако в 90-х вышел учебный видеофильм «Оборона против заточенного оружия». Сотрудники органов правопорядка и охранных служб воочию увидели, что человек, вооруженный ножом, способен преодолеть дистанцию порядка шести метров и нанести смертельный удар прежде, чем обороняющийся с пистолетом в кобуре преодолеет свое замешательство, вынет пистолет и выстрелит. В настоящее время многие оперативники считали, что нож представляет собой хорошее вспомогательное оружие в дополнение к пистолету, и имели при себе до трех различных ножей. В руках у Кавано был боевой нож с черным антибликовым покрытием лезвия. Такие изготавливает фирма одного из известнейших инструкторов по самообороне, Эрнста Эмерсона. Марка ножа, CQC-7, расшифровывалась как «close-quarter combat», «ближний бой». Рукоятка из эпоксидного пластика с сетчатой насечкой не позволяла ножу выскользнуть из руки в том случае, если на ней оказывалась какая-либо жидкость — вода, пот или кровь. Стальное лезвие с зубчатой заточкой было твердым и острым настолько, что им можно было пробить дверь автомобиля.

— Здорово, — повторил Кавано. Закрыв нож, он прицепил его к карману брюк и сел на пол рядом с пленником, скрестив ноги. — Ты называл себя Клайном?

— Обычное имя, не хуже других.

— Расскажи мне про Прескотта.

Клайн не ответил.

— Я расскажу тебе то, что я знаю о нем. Если захочешь что-то добавить, я всегда тебя выслушаю.

Кавано рассказал обо всем, что произошло после того, как он забрал машину у бритоголового: про то, как попали они в бункер, про инструктаж, который они устроили Прескотту, пожар, атаку с вертолетов и пожар в доме Карен.

— Теперь ты понимаешь, что я хочу поймать его не меньше, чем ты. Может, и больше. Если мы будем сотрудничать, это пойдет нам на пользу.

— Но у нас взаимоисключающие цели.

— Я думаю, мы можем уладить существующие разногласия, — сказал Кавано, оценивающе глядя на Клайна. — Я полагаю, что у тебя затекли руки. Могу несколько облегчить твое положение.

Клайн нахмурился, не понимая, что происходит. Кавано принес с кухни кресло и поставил Клайна на ноги, а затем открыл нож.

— Сейчас я разрежу веревки у тебя на руках. Но если ты попытаешься что-нибудь сделать, мой друг, — сказал Кавано, показывая на Разерфорда, — которого твои люди изрядно избили вчера, что, естественно, не прибавляет ему хорошего настроения, пристрелит тебя на месте.

Разерфорд пошел на кухню и вернулся, надевая на ствол пистолета пустую пластиковую бутылку из-под газированной воды. Она могла послужить в качестве глушителя.

— Я хочу компенсацию за выбитый зуб, — сказал Разерфорд.

Это была заранее спланированная тактика, которая принесла свои результаты. Увидев импровизированный глушитель, Клайн прищурился.

— Но зачем доводить дело до таких неприятностей? — продолжал Кавано. — Мы можем хорошо побеседовать. Мы же хотим сотрудничать.

Кавано зашел Клайну за спину и разрезал веревку на его запястьях.

— Сядь.

Клайн повиновался.

Кавано привязал его руки к подлокотникам.

— Удобно? Хорошо. Я уверен, что у нас будет куда больше шансов найти Прескотта, если мы станем работать вместе. Теперь твоя очередь. Рассказывай, что ты знаешь.

Клайн отвернулся.

— Для начала скажи, зачем он вам понадобился. Он впарил мне сказочку насчет исследований механизма привыкания, которые он вел по заказу Агентства по контролю за оборотом наркотиков. По его словам, вместо способа блокирования физиологического механизма привыкания, он открыл некое вещество, вызывающее привыкание, причем весьма легкое в изготовлении. Он также сказал, что Хесус Эскобар каким-то образом узнал об этом и решил выкрасть его, чтобы заполучить этот секрет. И что вы работаете на Эскобара. Однако оказалось, что все это — полная чушь. Агентство слыхом не слыхивало о Прескотте, Эскобара убили два месяца назад. Так на кого же вы работаете?

Клайн наконец-то повернулся и посмотрел на Кавано. От напряжения его акцент — славянский, возможно, даже русский — стал еще более заметен.

— Ты же понимаешь, что я не могу тебе этого сказать.

— Хорошо. Я сделаю тебе кофе, и мы решим эту проблему, — ответил Кавано.

— Кофе? — Клайн склонил голову набок, озадаченно глядя на Кавано.

— Да. Нет ничего лучше кофе, чтобы хорошо поболтать. Джон, где он у тебя?

— Над холодильником, — ответил Разерфорд. Они с Джэми переглянулись, удивленные не меньше, чем Клайн. — Кофемолка рядом. Кофеварка на столике, рядом с тостером.

— Кофеварка? Я имел в виду мгновенный кофе, — уточнил Кавано.

— А, тогда посмотри в шкафу справа от плиты. Кавано развернул стул так, чтобы Клайн видел все происходящее. Открыв шкаф, он нашел коробку, в которой лежали пакетики с различными сортами растворимого кофе.

— Посмотрим. С орехом, с ванилью, с шоколадом. Что тебе больше нравится? — спросил он Клайна.

Ответа не последовало.

— Джон, тебе надо избавиться от этого сладкого кофе. Ты наберешь столько лишних килограммов, что тебе их никогда не сбросить, сколько бы ты ни бегал. А это что? «Мока Ява»? Вот это напиток для мужчин.

Кавано открыл два пакетика и вытряхнул их содержимое в прозрачный стакан для сока. Налив немного воды в чайник, он поставил его на плиту и включил горелку на полную.

— Потерпи немного, — сказал он Клайну. — Нет ничего лучше горячего кофе с большим количеством кофеина, когда надо оживить разговор. Ты уверен, что ничего не хочешь рассказать мне про Прескотта — зачем он нужен тебе и кто еще за ним охотится?

Клайн продолжал тупо смотреть на него.

— Хорошо. Уважаю твою принципиальность. Определенно, ты не болтун.

Чайник на плите засвистел.

Кавано налил в стакан грамм пятьдесят кипящей воды. Этого оказалось едва достаточно, чтобы растворить лежавшие там гранулы. Помешав получившуюся густую темную жидкость, он показал ее Клайну.

— Эта штука не для мягкотелых. От нее у тебя волосы на груди дыбом встанут и глаза загорятся.

Клайн еще более изумленно посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что я должен это выпить? И оно поможет мне говорить? Меня наверняка просто стошнит.

— Выпить? Я и в мыслях этого не имел. Поверь мне, тебя не стошнит.

Кавано открыл набор первой помощи и достал шприц.

Глаза Клайна расширились.

Кавано погрузил иглу в густой раствор кофе и наполнил шприц. Вынув его из стакана, он нажал на поршень, выдавливая воздух и напевая себе под нос «Улетим на Луну».

— Перестань, — сказал Клайн. — Ты же не собираешься...

Кавано прервал его, дернув за ворот рубашки. Напевая «Черный кофе», он приставил иглу к яремной вене на шее Клайна.

— Ради Христа, остановись! — закричал Клайн, дернувшись назад и чуть не опрокинув кресло.

— Следи за своим языком, — со всей серьезностью баптиста-южанина предупредил Разерфорд.

— Хорошо, хорошо, только остановись, — сказал Клайн. — Не думаешь же ты, что я поверю, что ты настолько...

— Чтобы расширить твое сознание, заодно с артериями и жизненно важными органами? — спросил Кавано. — Я раскочегарю твое сердце так, что твои мозги взорвутся. Когда пульс дойдет до ста восьмидесяти, ты даже можешь начать левитировать, правда, ты привязан к креслу. А теперь, если ты будешь сидеть спокойно...

Кавано крепко ухватил Клайна за плечо и поправил иглу.

— Нет! — закричал Клайн. На этот раз он откинулся назад так сильно, что кресло с глухим стуком упало на ковер.

— Эй, подумай о соседях, — сказал Кавано.

— Эта штука меня убьет!

— Убьет? Нет. Просто она настолько ускорит обмен веществ, что ты, вероятно, сгоришь изнутри.

Кавано прижал голову Клайна к полу и слегка ткнул иглой в вену.

Клайн перешел на шепот, чтобы как можно меньше двигаться. Его голос звучал так, будто он наглотался золы.

— Если ты убьешь меня, я не смогу ничего тебе рассказать.

— Как ты догадался? С какой-то стороны, мне на это плевать. Наши пути пересеклись второй раз. По-моему, этого многовато. Я зол. На Прескотта потому, что он пытался убить меня. На тебя и твоих людей за то, что вы сделали с Джоном. Я хочу нормально общаться хоть с кем-то. Если ты не идешь навстречу, так, как это сделал я, то по крайней мере я успокоюсь, сделав это.

И Кавано надавил на шприц. У Клайна пошла кровь.

Он вздрогнул, хотя и изо всех сил пытался этого не делать. Непроизвольное движение увеличило прокол в вене, и кровь пошла сильнее.

— История насчет исследований механизма привыкания была официальным прикрытием. Прескотт работал на Министерство обороны США, — сдавленно проговорил Клайн.

— Конкретнее.

— Он работал на тот отдел, который занимается разработкой специальных видов оружия, — проронил Клайн, облизывая пересохшие губы. — Дай мне прокашляться.

— Лучше бы тебе этого не делать. Игла уже в вене.

— Отдел внутри отдела, — произнес Клайн еще тише, стараясь, чтобы его шея не шевелилась. — Такие разработки, о которых не сообщают даже министру обороны.

— Или такие, о которых в Пентагоне вообще не знают? Типа экспериментов с ЛСД в Вашингтоне в пятидесятых, или с нервно-паралитическим газом в Юте в семидесятых?

— Да, — ответил Клайн, снова облизнув пересохшие губы.

— Какое хорошее применение деньгам налогоплательщиков. Так что это был за эксперимент на сей раз?

— Чувство страха.

17

Последние слова Клайна, казалось, повисли в воздухе. Они были столь неожиданны, что Кавано в первую секунду подумал, что ослышался.

— Страх?

Его мышцы напряглись. Ладони вспотели. У него возникло предчувствие насчет того, что ему предстояло услышать.

— Страх, — хрипло прошептал Клайн. Кончик иглы все еще упирался ему в вену. — Прескотт возглавлял разработку биохимического оружия, которое было бы способно вызывать страх у солдат противника. Шея. Не дави так сильно, — напряженно попросил он.

— Прескотт. Расскажи о нем все.

На бровях Клайна повисли капельки пота.

— Он изобрел синтетический гормон, вызывающий мощный выброс адреналина. В результате воздействия этого препарата человек мгновенно начинает паниковать.

"Однако в выдумке Прескотта насчет усиления эффекта привыкания вместо его устранения была доля правды, — подумал Кавано. — Для того чтобы все стало на свои места, оказалось достаточным заменить слово «привыкание» на слово «страх». Он внезапно вспомнил свои ощущения там, на лестнице в заброшенном складе. Едкий запах. Чем выше он поднимался по лестнице, тем сильнее была неуверенность, тем более непослушным становилось тело.

— Военные, контролировавшие работу Прескотта, предвкушали победу, — продолжал Клайн.

Поскольку он не мог повернуть голову, ему пришлось скосить глаза вниз, чтобы посмотреть на шприц, игла которого торчала в его вене. По его лицу тек пот.

— При использовании этого гормона в составе аэрозоля им можно снарядить боеприпасы, сбрасываемые с самолетов или доставляемые ракетами. Армия противника окажется беспомощной и не сможет противостоять атаке.

— Политики всегда нервничают, когда слышат об очередной разработке химического оружия, но такие пустяки не могут встать на пути хорошей идеи, не правда ли? — сказал Кавано, едва сдерживая гнев.

Он вспомнил, как люди Клайна запаниковали, едва войдя на лестницу. Они начали стрелять в никуда, будто защищаясь от невидимой угрозы, и не смогли подняться наверх. Видимо, Прескотт установил на лестнице емкости со своим газом. В результате утечки у Кавано тоже возникли проблемы.

Потом он вспомнил, как Прескотт лихорадочно крутил ручки на пульте. Хотя команда Клайна и испугалась, реакция явно была не той, на которую рассчитывал Прескотт, поэтому он и бормотал себе что-то под нос, обеспокоенный происходящим. Возможно, в результате утечки газа оказалось недостаточно, чтобы применить его в полную силу.

— Прескотт проводил опыты на животных, — тем временем продолжал Клайн. — Крысы становились просто бешеными. Кошки и собаки настолько пугались, что разбегались по углам. В одном из экспериментов несколько коз бегали по загону круг за кругом, пока все животные не упали замертво. Шок.

Кавано вспомнил увиденное в подвале у Карен. Все тот же едкий запах, который заставил его впервые в жизни по-настоящему испугаться. Последствия этого воздействия он чувствовал до сих пор. Эта паника чуть не стоила ему жизни. Карен, неподвижно лежащая в кресле с прижатыми к груди руками и перекошенным от ужаса лицом. Понятно, от чего она умерла. Прескотт понимал, что огнестрельная рана или след от удушения будут обнаружены при осмотре тела медиками и расследование несчастного случая превратится в расследование убийства. Поэтому он применил свое изобретение, чтобы напугать ее до смерти. Сила воздействия была столь велика, что сердечно-сосудистая система Карен не выдержала.

— Игла. У тебя опять дрожат руки, — сказал Клайн.

— Рассказывай все.

— Со временем возникло искушение провести более масштабный эксперимент. На людях. Городские бандиты в панике убегали от беззащитной жертвы, разгуливающей по их району. Для этого было достаточно бросить в их сторону маленький баллончик, с шипением выпускавший газ в воздух.

— Значит, должно быть и противоядие, иначе тот, кто бросил баллончик, тоже бы перепугался, — сказал Кавано.

— Да, — ответил Клайн, съежившись. Игла все еще давила на его шею.

«Прескотт использовал противоядие, когда пришел к Карен, — подумал Кавано. — Иначе этот гормон убил бы и его».

— Если бы не противоядие, они бы не смогли провести масштабное испытание во время подавления бунта в Сент-Луисе, во время конференции ВТО.

Кавано помнил лишь то, что после трех дней беспорядков полиция и национальная гвардия наконец смогли оттеснить бунтовщиков и сбросить их в Миссисипи.

— В смеси со слезоточивым газом? — спросил он.

— Да, — ответил Клайн, закрыв глаза и пытаясь расслабиться. — В противогазах, которые им выдали военные, были установлены нейтрализаторы. Успешный эксперимент.

— Но об этом знали лишь несколько офицеров и Прескотт, — предположил Кавано.

— И парочка влиятельных политиков, у которых имеются идеи насчет того, как именно ваше государство должно защищать свои интересы. Они решили провести еще один эксперимент на людях. На сей раз на тех, которые должны уметь справляться со страхом. Это была группа рейнджеров, выполнявшая тренировочное задание во Флориде. На болоте.

Кавано вспомнил, как неприятно ему стало, когда не так давно он услышал про пятнадцать рейнджеров, утонувших во Флориде.

Клайн закрыл глаза, чтобы пот, стекающий со лба, не попадал в них.

— Вероятно, дозировка гормона была рассчитана неправильно. Или люди с оружием в руках сделали то, что должны были сделать в результате опасности, ввергнувшей их в панику. Большинство их не утонуло. Они открыли беспорядочный огонь и перестреляли друг друга.

Кавано стало дурно. Он откинулся назад и убрал шприц от шеи Клайна.

Кроме затрудненного дыхания Клайна, ничто не нарушало тишину в комнате. Прошло несколько секунд прежде чем он осознал, что игла исчезла. Клайн медленно открыл глаза, словно не веря, что Кавано просто сидит рядом с ним, скрестив ноги, а шприц лежит на полу.

— Продолжай, — велел Кавано.

— И вот тут произошли два события, — сказал Клайн, пытаясь поднять голову и смотреть Кавано в глаза. — Во-первых, мои работодатели узнали про эти эксперименты.

— Как?

— Один из сотрудников Прескотта был нашим информатором.

— А во-вторых?

— Информатор не прислушался к нашим рекомендациям и бездумно тратил те деньги, которые получал от нас.