Защитник

— Ты говорил, что Прескотт интересовался гольфом. В Пеббл-Бич, на севере от Кармеля, располагаются знаменитые на весь мир поля для гольфа. Еще ты говорил, что он гурман. А в Кармеле количество роскошных ресторанов на квартал одно из самых высоких. Чтобы окончательно убедиться, нам остается лишь узнать, при чем здесь Робинсон Джефферс.

— Я уже знаю, — ответил Кавано, пододвигая Джэми свой листок с заметками. — Джефферс с женой Уной посетили Кармель в 1914 году. Они были настолько восхищены этим местом, что поселились там и прожили в Кармеле всю оставшуюся жизнь. Джефферс купил участок, привез с побережья гранитные глыбы и многие годы строил дом. И башню, двенадцать метров высотой. Он назвал свое поместье Тор-Хаус, по имени скалистой местности в Англии. Его и Уну похоронили в Кармеле.

Кавано взял в руки томик стихов Джефферса и показал Джэми найденные им строки.

"Построил башню ей, когда был молод.

Когда-нибудь она умрет".

— Мы с Прескоттом говорили об этом стихотворении, когда я встретился с ним на складе. Я тогда не знал, о чем оно.

— Теперь знаешь.

— Теперь знаю.

3

Они снова ехали на машине. Из-за угрозы терроризма в аэропортах были введены повышенные меры безопасности, и Кавано решил не рисковать и не пытаться добраться до Кармеля на самолете. При проверках он предъявлял поддельное удостоверение личности с фотографией. Однако поддельные водительские права и кредитные карточки остались у Эдгара. Кроме того, наверняка Разерфорд выдал сотрудникам ФБР ориентировки на них. Не говоря уже о том, что на машине проще путешествовать, если в твоем багаже — оружие.

Дополнительным фактором было то, что в течение поездки у Кавано было время на то, чтобы выздороветь. «Таурус» ничем не выделялся на дороге. В нем сидела обычная семейная пара. Следы травм на лице мужчины не говорили ни о чем, кроме того, что он не так давно попал в какое-то происшествие, и объясняли его естественное желание отпустить бороду, чтобы их скрыть.

Двигаясь по федеральной трассе 80, они проехали через Огайо, Индиану, Пенсильванию и Айову.

Когда они проезжали через Небраску, Кавано стал разглядывать равнинный сельский пейзаж за окном.

— Напоминает мне Оклахому.

— А?

— Я прожил там пару лет, в детстве.

Джэми с интересом посмотрела на него.

— Мой отец продолжал работать на буровой, когда нефтяной бум кончился.

Он задумался.

— У нас была собака. Ничего особенного, обычная дворняжка, размером с небольшую колли.

Джэми смотрела на него, ожидая продолжения.

— Мы с папой и мамой немало поколесили. Отец искал работу. Иногда та работа, которую он находил, оказывалась очень опасной. Как-то раз, когда я был совсем ребенком, я видел, как он отправился тушить пожар на нефтяной скважине. Он надел защитный костюм и стал похож на астронавта. Сел в бульдозер и подвез заряд динамита к очагу пожара. Потом он напился. Он часто напивался. Он пришел домой поздно и поругался с мамой. Когда я попытался удержать его, чтобы он не бил маму, он ударил и меня. Моя собака начала лаять, и отец решил показать, кто в доме хозяин. Он забил ее ногами до смерти.

В повисшей тишине были слышны только урчание мотора и шелест шин.

— Моя мама ушла от него после этой истории. С ее стороны это было очень смелым шагом, учитывая то, как разозлился отец. Мы стали жить еще беднее, чем тогда, когда жили с ним. Но она выкарабкалась, встретила другого мужчину, вполне порядочного, и даже ухитрилась отдать меня в хорошую школу. Наверное, мама и отчим хотели, чтобы я стал юристом или чем-то в этом роде. Но во мне было слишком много злобы. Я хотел защитить всех в мире избиваемых матерей и забитых до смерти собак. Пошел в армию, прошел подготовку в спецназе. Много раз я уничтожал террористов и других бандитов. Но потом мне стукнуло тридцать, и я понял, что пора позаботиться о будущем. Человеку, прошедшему подготовку в войсках специального назначения, особо негде применить свои умения в мирной жизни. Можно стать наемником, пойти на работу в ЦРУ или органы правопорядка. Или в частное охранное агентство. Когда один из моих инструкторов, обучавший меня в «Дельте», предложил мне работу защитника, я с радостью согласился. Легко понять, почему. Я помешан на защите беззащитных. Я все еще хочу защитить свою маму и спасти свою собаку.

— Это самый длинный рассказ о твоем прошлом, который я когда-либо от тебя слышала, — наконец сказала Джэми. — На самом деле, это один из немногих случаев, когда ты вообще рассказываешь мне о нем.

— Прескотт изображал из себя жертву и оказался бандитом. Из-за него я теперь боюсь бандитов. Я не могу простить ему этого.

Проезжая через Вайоминг, они не сказали друг другу ни слова, миновав поворот на Титон-Рэндж, ведущий к их дому в Джексон-Хоул.

4

Четыре дня дороги по Восьмидесятому шоссе, и они приехали в Сан-Франциско. Свернув на шоссе Пасифик-Коуст, они поехали на юг и достигли Кармеля. Они остановились на ночлег в мотеле, но Кавано никак не мог уснуть, постоянно обдумывая предстоящие дела.

— Где ты думаешь начать поиски? — спросила Джэми утром, доедая яичницу с сыром и беконом в столовой мотеля.

Кавано не стал брать себе ничего, кроме кофе.

— Как у тебя получается, столько есть и оставаться стройной?

— Видимо, быстрый обмен веществ. В этом имеется и свой минус. Когда я беспокоюсь, мне всегда хочется есть.

— В данный момент мы в безопасности.

— Я не об этом.

Они, как всегда, выбрали угловой столик и сидели спиной к стене. Столики рядом были свободны, но даже несмотря на это, Джэми старалась говорить тише.

— Теперь за тобой не охотятся. Ты не выполняешь приказ в боевой обстановке. То, что ты делаешь, — не самооборона. Теперь ты стал охотником. Я беспокоюсь насчет того, в какую сторону ты изменишься, если добьешься своего.

— Прескотт задавал мне похожий вопрос.

Джэми с удивлением посмотрела на Кавано.

— Когда я вытаскивал его с того заброшенного склада, мы чуть не попали в ловушку. В торговом центре. Наши преследователи оставили свою машину снаружи. Я ухитрился незаметно подкрасться к ней и приказал водителю бежать. Он был слишком ошеломлен моим появлением и не сдвинулся с места. Чтобы заставить его ноги работать, мне пришлось выстрелить в крышу машины над его головой. После этого Прескотт спросил, почему я попросту не убил водителя.

— И что ты ответил?

— Что он не дал мне повода к этому, что я защитник, а не...

Продолжения не требовалось. Джэми прекрасно все поняла.

— Интересно. Рассчитывает ли Прескотт на это и в будущем? — с горечью произнес Кавано. — Он не может быть совершенно уверен в моей смерти там, в доме Карен, во время пожара. Любопытно. Не думает ли этот сукин сын, что мой склад характера исключительно оборонительный и я не стану охотиться на него, несмотря на то, что он подставил меня и моих друзей?

Джэми промолчала.

— Он должен был позаботиться об изменении внешности. Возможно, он носит очки. У него было достаточно времени, чтобы отпустить бороду. Он мог даже обратиться к услугам косметической хирургии. Однако его телосложение будет сложно замаскировать.

Джэми снова принялась за яичницу. Разговор не придал ей спокойствия.

Кавано посмотрел на телевизор, висевший позади прилавка. Показывали рекламу очередного препарата для избавления от избыточного веса. На фотографиях был заснят человек, до и после использования средства. На первой фотографии он был тучным, на второй — неестественно худым.

— Когда я появился на складе, я увидел на полках самые что ни на есть калорийные продукты. Макароны, сыр, лазанья, равиоли, картофельные чипсы, коробки с печеньем и шоколадом. Кока-колу, обычную, не диетическую.

— Хороший способ набирать вес больше и больше.

— Предположим, он сел на жесткую диету.

Джэми оторвала взгляд от тарелки.

— С тех пор, как я последний раз видел его, прошло почти три недели, — продолжал Кавано. — Если он начал морить себя голодом и глушить воду тоннами, чтобы устроить организму промывание...

— Такой целеустремленный человек, как Прескотт... — Джэми кивнула. — Конечно, для здоровья это не слишком хорошо, но он может сбрасывать по килограмму в день.

— Боже, — вздохнул Кавано. — Скоро он изменится настолько, что я просто не смогу его узнать.

— Да. А вот ты, несмотря на выросшую бороду, все равно останешься вполне узнаваемым. Прескотт сможет затеряться в толпе и без особого труда выследит тебя.

— Но не тебя, — сказал Кавано.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не знает тебя в лицо, он не знает, что ты со мной. Он будет смотреть на тебя в упор и никогда не догадается, что ты охотишься за ним.

— Это ты за ним охотишься, — возразила Джэми.

5

Оушн-авеню была единственной улицей в Кармеле, напрямик соединяющей шоссе и побережье. Вдоль нее стояли несколько кварталов невысоких домов, посередине шла разделительная полоса, засаженная деревьями и кустами, дающими спасительную тень. Вдоль причудливых витрин магазинов неторопливо прогуливались туристы.

Джэми вела машину. Кавано всматривался в идущих по тротуарам людей, думая, повезет ли ему настолько, чтобы обнаружить среди них Прескотта.

Но этого не произошло.

Спустившись с холма, они выехали на берег. Волны набегали одна за другой на засыпанный ослепительно белым песком пляж, тянувшийся на мили в обе стороны. Как на рекламной открытке. Местами сквозь песок проступали камни скального основания бухты. Кипарисы раскинули свои ветви, похожие на гигантский папоротник. Двое серфингистов в гидрокостюмах катались на досках среди пенных гребней волн. В прибрежном прибое резвились собаки. Их хозяева прогуливались рядом. Кричали чайки.

Кавано рассматривал людей на пляже, но ни один из них даже отдаленно не напоминал Прескотта.

Джэми повернула руль влево, и они поехали по живописной дороге, идущей вдоль моря. По ее сторонам стояли дома из грубо отесанного камня, окруженные деревьями. Монтеррейские сосны, как было написано в путеводителе. И старые дубы со стволами и ветвями, перекрученными морскими ветрами.

Джэми показала на скальный уступ справа:

— Вот дом, который мы видели в «Саммер-Плэйс».

Он действительно походил на корабль. Волны, постоянно омывавшие скалы перед домом, явно не пошли ему на пользу.

— Похоже, заброшенный, — сказал Кавано и вновь начал всматриваться в лица людей, гуляющих по пляжу и обочине дороги.

Прескотта среди них не было.

6

Они остановились на узкой тихой улочке, по обеим сторонам которой росли деревья. Когда Робинсон Джефферс и Уна обосновались в Кармеле, ее еще не было. Пройдя по мощеной дороге, они открыли деревянную дверь и зашли во двор.

Кавано прочел об этом месте очень много. Худой долговязый ирландец приложил титанические усилия, пытаясь построить здесь сооружение, словно сошедшее со страниц эпоса. Но, оказавшись здесь, Кавано с удивлением понял, насколько тут уютно. Яркие цветы и кустарник напоминали сад в английской деревне. Слева стояло каменное сооружение высотой в двенадцать метров. Джефферс назвал его «Башней Сокола». В ней были и винтовая лестница, и бойницы, и зубчатая стена наверху, с торчащим посередине дымоходом. Справа расположился невысокий каменный дом с аккуратной дощатой крышей и дымоходом из камня.

Мощенный кирпичами тротуар привел их к дверям дома. Внутри сидел пожилой мужчина. Он объяснил, что является сотрудником фонда, владеющего этой усадьбой.

— Хотите экскурсию? — спросил он.

— С удовольствием.

— Вы попали в аварию? — сочувственно спросил седой мужчина, посмотрев на лицо Кавано.

— Упал. Взял небольшой отпуск, чтобы выздороветь.

— Кармель прекрасно подходит для этого.

Комнаты дома, с таким трудом построенного Джефферсом, были небольшими и в то же время почему-то казались просторными. Вес камней, из которых он сложил дом, казалось, сжимал воздух внутри. От обшитых деревом стен шел холодок. Войдя в гостиную, Кавано начал рассматривать каменный камин, стоявший справа, а потом увидел стоящее в дальнем углу пианино. Из окон открывался вид на океан.

Экскурсовод провел их через комнату для гостей, кухню и ванную на первом этаже. Потом они стали осматривать спальни в мансарде. Робинсон любил сидеть здесь, когда писал стихи.

— Робин, мы здесь так его зовем, построил не слишком большой дом, чтобы он выдержал штормовой ветер, дующий с океана. У них с Уной были сыновья-двойняшки. Можете себе представить, насколько надо было любить друг друга, чтобы счастливо жить в такой тесноте и неудобстве. Они намеренно не проводили в дом электричество, вплоть до 1949 года. К тому времени они уже прожили здесь тридцать лет.

Кавано с удивлением почувствовал, что у него сжало горло.

— Обратите внимание на стихи, которые Робин выбил на этой балке. Это, правда, не его, а Спенсера. Любимые его строки, из «Королевы фей».

Как отдых средь трудов,

Как гавань средь морей,

Смерть упокоит дух

Уставший от скорбей[3].

Кавано почувствовал себя опустошенным.

— Пойдемте, если хотите, в Башню Сокола.

Размышляя о превалирующей в творчестве Джефферса безрадостной теме хрупкости человеческого существа в противовес мощи сил природы, Кавано удивлялся. Как могла у Джефферса возникнуть столь причудливая мысль, приведшая его к постройке этой башни? Он построил ее как место уединения для Уны и игровую площадку для своих сыновей, с подземельем и потайной винтовой лестницей, где дети могли бы прятаться. Из узких окон на верхнем этаже открывался вид на море.

— Уна умерла в 1950-м году от рака, Робин — в 1962-м, от множества различных болезней, — рассказывал экскурсовод. — Робин много курил, поэтому у него были больные легкие и кровеносные сосуды, но на самом деле он просто так и не оправился от смерти Уны. Я всегда считал, что истинной причиной смерти было его разбитое сердце. Уна умерла в шестьдесят шесть, Робин — в семьдесят пять. Кто-то может сказать, что они умерли рано, но они прожили наполненную жизнь. Я не рассказываю это детям, которых учителя приводят сюда на экскурсии, но вам расскажу. В молодости Робин и Уна отправляли детей спать в одну из спален в мансарде, а потом занимались любовью в комнате для гостей, на первом этаже, прежде чем оправиться спать во вторую спальню в мансарде. Они считали, что в той кровати, в которой они это делали, им когда-нибудь предстоит встретить смерть. И после смерти они покоятся вместе. Их прах похоронен в углу сада.

На улице послышался звук открываемых и закрываемых дверей машины. Кавано посмотрел в окно поверх цветов и деревянной изгороди и увидел, что рядом с калиткой остановился минивэн, из которого вышло многочисленное семейство.

— Вот копии некоторых его рукописей, — сказал экскурсовод. — Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы...

— На самом деле да, — ответил Кавано, глядя на приближающихся людей. Отец семейства явно не мог быть Прескоттом. — Но это не относится к Робинсону Джефферсу.

Экскурсовод выжидающе кивнул.

— Я ищу одного человека. Практически уверен, что он недавно здесь побывал. Он настоящий фанатик Робинсона Джефферса.

Экскурсовод кивнул во второй раз, словно подтверждая, что любому человеку пристало быть фанатиком Робинсона Джефферса.

— Его зовут Дэниэл Прескотт.

Кавано сильно сомневался, что Прескотт назовется настоящим именем, но попытаться стоило.

— Впервые слышу.

— Ему чуть больше сорока, рост около метра восьмидесяти, носит очки и небольшую бородку, но вроде собирался отрастить ее побольше, — добавил Кавано, стараясь выдать все возможные варианты.

— Извините, но ничем не могу помочь, — ответил экскурсовод. — Под это описание подходит очень много мужчин, а здесь бывает столько народу, что их лица сливаются в моей памяти.

— Безусловно. Еще у него был избыток веса, и врачи посадили его на диету. Не видели ли вы человека лет сорока с небольшим, выглядящего так, будто он недавно хорошо сбросил вес?

— А как это проявляется?

— Немного обвисшая кожа на лице, в особенности под подбородком.

— Все равно, ничего не могу сказать. Если я увижу кого-нибудь, подходящего под ваше описание, следует ли мне передать ему что-то от вас?

— Нет, — ответил Кавано. — На самом деле я — частный детектив и разыскиваю этого человека.

Глаза экскурсовода расширились.

— У него три жены и двенадцать детей. Устав от забот о столь многочисленном семействе, он сбежал. Сменил имя, не платит алименты. Законченный подлец. Мы предполагаем, что он переехал в Кармель и собрался завести еще одну семью. Бог знает, когда ему взбредет в голову бросить очередную жену. Меня наняли, чтобы найти его и заставить хоть как-то отвечать за свои действия. Очень смешно, но он действительно фанатик Робинсона Джефферса и при этом не проникся тем духом преданности любимому человеку, которым пронизаны все эти стихи.

Экскурсовод изумленно посмотрел на Кавано. В его голове не укладывалось, как можно не понимать стихи Джефферса.

— Если этот шутник объявится, попробуйте подсмотреть номер его машины, узнать, каким именем он представляется, или что-нибудь еще в этом роде, — продолжал Кавано. — Но постарайтесь не вызвать у него подозрений.

— Я постараюсь быть максимально аккуратным.

— И, ради всего святого, не говорите ему, что я побывал здесь.

— Мне этого и в голову не придет.

— Я обязательно поймаю его.

— Надеюсь, что так оно и будет.

7

Пеббл-Бич располагался к северу от города. Кавано и Джэми снова проехали по сонным улицам Кармеля, высматривая кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно напоминал Прескотта.

Но таких людей не оказалось.

Джэми заплатила дорожный сбор, и они въехали на знаменитую Сэвентин-Майл-Драйв, живописную дорогу, окружавшую огромное поле для гольфа, с которой открывался вид на зеленые лужайки, лес, пруды, песчаные площадки и океанское побережье. Вокруг гуляли олени. В тени кипарисов и монтеррейских сосен стояли особняки стоимостью в миллионы долларов, но Кавано не обращал внимания на все эти красоты, выглядывая Прескотта.

Они проехали через входные ворота Пеббл-Бич, и Джэми припарковала машину в стороне от дороги, так, чтобы Кавано мог наблюдать за всеми приезжающими и отъезжающими. Потом она пошла к управляющему. Через десять минут она вернулась с изумленным выражением на лице.

— В чем дело? — спросил Кавано.

— Если Прескотт мечтал постоянно играть в гольф в Пеббл-Бич, он бы сильно удивился, прибыв сюда. Если у тебя нет большой власти, заявку на право поиграть здесь надо делать как минимум за год.

— Год? — переспросил Кавано.

— А если ты хочешь приехать с группой друзей, то за два. Если ты был прав в своем предположении, и он спланировал все заранее, он должен был подать заявку очень давно, причем так, чтобы его шефы из военного ведомства не узнали об этом.

— Очень рискованно. Кроме того, тогда он не мог знать, под каким именем ему предстоит жить. И кредитной карточки на это имя, чтобы проплатить курс, у него тоже еще не было.

— Следовательно, если он не нашел способ приобрести влияние в этих местах, что сложно сделать за две недели, сюда нужно приходить не раньше чем через год.

— Я собирался сделать все несколько быстрее, — ответил Кавано.

— В этих местах не меньше десятка площадок для гольфа. На некоторых не надо ждать целый год. Что будем делать? Ездить от одного к другому? Искать место рядом с площадкой и сидеть с биноклем, разглядывая играющих и выискивая среди них Прескотта?

— Похоже, что так.

— Это потребует очень много времени. Шансы упустить его тоже велики. А у ФБР достаточно людей, чтобы следить за всеми площадками одновременно.

— Никакого ФБР, — отрезал Кавано.

— У них есть доступ к документации, чтобы найти тех, кто начал играть здесь совсем недавно.

— Никакого ФБР, — повторил Кавано.

8

Укрывшись за кипарисом, Кавано сидел на кромке побережья, где заканчивался пляж и начинались площадки Пеббл-Бич. Это была северо-восточная оконечность пляжа Кармеля. Его позиция была достаточно удалена от полосы прибоя, и он не слишком выделялся на фоне кустов и деревьев. Воздух благоухал. Яркое солнце отражалось от воды и слепило, поэтому ему пришлось надеть солнцезащитные очки.

— Все дороги ведут в Рим? — сказала Джэми.

— И все, кто живет здесь, рано или поздно побывают на пляже. Это место не менее привлекательно, чем Сэвентин-Майл-Драйв и площадки для гольфа, — согласился Кавано, глядя на широкую полосу белого песка, спускающуюся к океану. Сотни людей сидели в шезлонгах, читая книги, катались на досках, плавали, гуляли и играли с собаками. — Не могу себе представить, чтобы Прескотт жил здесь и не ходил на пляж. Сначала он, конечно, будет осторожничать и постарается держаться поближе к тому месту, где живет, но потом расслабится. Возможно, даже придет сюда потренироваться. Черт, я не знаю ничего, кроме того, что у него была собака.

— ФБР может проверить, кто в последнее время покупал недвижимость в Кармеле.

Кавано продолжал смотреть на море.

— Мне просто пришла в голову мысль, — добавила Джэми.

— У меня перед глазами Роберто, его проломленная голова... Лицо Дункана в дырках от пуль... Карен в своем кресле, перепуганная до смерти в прямом смысле этого слова.

— Правительство может и не оказать Прескотту такого снисхождения, как ты предполагаешь.

Вместо ответа Кавано посмотрел на карту города, ища магазины.

— В торговом центре «Кармель Молл» есть большой книжный магазин. Нужно проследить за ним. Поскольку Прескотт любит читать, есть хороший шанс на то, что он там появится.

— Если только он не заказывает книги через интернет-магазин.

— С настоящим книжным магазином ничто не сравнится.

— В этом случае он может немного проехаться на север, в Монтеррей.

Кавано неодобрительно посмотрел на Джэми.

— Это всего лишь одна из возможностей, которую следует учесть, — ответила она.

— В результате нам остается только продолжать сидеть здесь.

— Я не против. Возьму шезлонг и почитаю. Почему бы не отдохнуть.

— Когда стемнеет, надо пройтись по самым лучшим ресторанам. Он может оказаться и там.

— Хотелось бы, чтобы мы там поели, а не только высматривали Прескотта.

— Учитывая то, что он сбрасывает вес, он должен есть немного, поэтому может заказать самую роскошную еду. Следовательно, ему подойдут всего два-три ресторана из всех, имеющихся в городе.

— Если только он не предпочитает есть дома.

Кавано снова с неодобрением посмотрел на нее.

Мимо трусцой пробежал какой-то человек. Добежав до конца пляжа, он развернулся и побежал обратно.

— Сбрасывать вес, — вдруг сказала Джэми.

— Тебе пришла в голову идея?

— Как же я сразу не догадалась! Для того чтобы быстро сбросить вес, Прескотту потребуется не только диета. Он должен тренироваться в спортзале. Часами.

9

Кавано зашел в художественный салон, ожидая, пока Джэми перейдет на противоположную сторону улицы с оживленным движением. Согласно карте, здесь, в центре квартала, должно быть множество магазинов, над которыми находился спортивный клуб, принадлежащий близлежащему отелю. На часах четыре тридцать. Хотя не было никакой гарантии, что Прескотт ходит в спортзал, в частности в этот, Кавано решил не рисковать и не входить внутрь, на тот случай, если Прескотт окажется там. Поскольку Прескотт не знал о существовании Джэми, лучше, чтобы в клуб зашла она. В том случае, если внутри ничто не вызовет подозрений, она обратится к инструктору и скажет, что пишет статью для журнала, посвященного вопросам здорового образа жизни, и хочет найти пример того, как человек с избыточным весом достиг впечатляющих результатов за короткое время благодаря самоотверженным тренировкам.

Кавано делал вид, что разглядывает картины, но постоянно поглядывал в окно. Солнце клонилось к закату, и некоторые из входов уже оказались в тени. Туристы ходили туда-сюда. Кавано снова посмотрел на часы и продолжал демонстративно разглядывать картины.

За этим занятием он провел следующие полчаса.

Затем он вышел на улицу и перешел на другую сторону. Вход во двор обрамляли клумбы с яркими цветами. Пройдя за ними, Кавано пробрался через толпу туристов и пошел по дорожке, ведущей направо. Они с Джэми уже выяснили, что спортивный клуб находится дальше, к нему вела следующая дорожка. Кавано обогнул угол здания, прошел мимо очередной клумбы и увидел лестницу, ведущую на второй этаж. На указателе было написано: «Фитнес-центр».

Поднявшись по лестнице, он осмотрел холл и просторный, ярко освещенный спортзал, в который вела дверь из холла. Джэми нигде не было. Отойдя к стене, Кавано начал приглядываться к людям, занимающимся на разнообразных тренажерах. Никто из них не был похож на Прескотта.

Вокруг стоял шум беговых дорожек и звон металла. Кавано подошел к стоявшему за стойкой мускулистому мужчине в обтягивающих шортах и футболке.

— Я собирался встретить жену, но опоздал, — сказал Кавано. — Вы не знаете, она еще здесь? Высокая, худощавая, с каштановыми волосами, хорошо выглядящая.

Инструктор нахмурился.

— Вас зовут Кавано?

— Что-то случилось?

— Извините, мне действительно очень жаль, что так получилось.

— Жаль?

— Ваша жена упала в обморок. Двое друзей, которые пришли за ней, сказали, что у нее пониженное давление.

Кавано почувствовал, как его руки и ноги немеют.

— Я хотел вызвать врача, но они сказали, что у нее уже пару раз случались такие обмороки. Ничего опасного. Плохой солевой баланс или что-то вроде этого.

У Кавано похолодело внутри.

— Я дал им бутылку «Гэторэйд», отсюда, с тренажера. Они влили ей пару глотков и помогли встать на ноги. У нее кружилась голова, но она могла кое-как идти, не без помощи, конечно.

— Друзья? — еле ворочая языком, произнес Кавано.

— Две женщины, которые пришли следом за ней. Хорошо, что их было двое. Та, которая на костылях, вряд ли смогла бы помочь ей одна.

— На костылях? — переспросил Кавано. У него в глазах все плыло.

— Да, с гипсом на ноге. Она знала, что вы будете беспокоиться, и оставила вам записку.

Инструктор залез рукой под стойку и достал конверт.

Негнущимися пальцами Кавано открыл его. Аккуратная надпись от руки печатными буквами чуть не заставила его закричать.

«Тор-Хаус. Завтра в восемь утра».

10

Грейс, понял Кавано. Он старался держать себя в руках. Несмотря на слабость, он сел за руль и некоторое время ездил по близлежащим кварталам, время от времени разворачиваясь в противоположных направлениях. Он подъезжал к светофорам и проезжал через них за мгновение до того, как загорится красный. Он использовал все способы отрыва от слежки, каким научился за годы работы в «Службе защиты».

Черт побери! Грейс тоже сумела найти связь между «Саммер-Плэйс» и Кармелем. Поскольку у нее не было других вариантов поиска, она стала прочесывать город и его окрестности точно так же, как он и Джэми. И их пути пересеклись. Возможно, даже в Тор-Хаус. Грейс ничего не знала о том, что Прескотт увлекался поэзией Джефферса, но это не имело значения. Дом Джефферса — одна из местных достопримечательностей, поэтому его следовало проверить. Грейс могла увидеть их, когда они уезжали оттуда. Это объясняет выбор места для встречи. А может, она увидела их в Пеббл-Бич или на Сэвентин-Майл-Драйв. Или рядом с пляжем, рассматривая его в бинокль?

В одном можно быть уверенным. Грейс следила за ними и воспользовалась случаем, чтобы выкрасть Джэми. Возможно, она и сейчас следит за ним. Кавано сделал резкий вдох. Грейс могла поставить на «Таурус» радиомаяк, чтобы следить за ним на расстоянии. Он остановился у первой же заправочной станции и залез под машину, проверяя наиболее удобные для установки передатчика места. Зайдя в кабину таксофона, он нашел адреса ближайших магазинов, торгующих радиоэлектроникой. Один из них, в Монтеррее, работал до девяти вечера. Узнав, как до него добраться, Кавано проехал десять километров, держа максимально разрешенную на Первом шоссе скорость. В магазине он купил приемник ФМ-диапазона и несколько раз обошел вокруг машины, медленно перестраивая его с волны на волну, чтобы поймать писк радиомаяка. Частота излучения должна была находиться в неиспользуемом для вещания канале. Оценивая громкость сигнала, Грейс могла узнать, на каком расстоянии находится машина Кавано. Но она могла найти и что-нибудь посерьезнее, например, ультразвуковой передатчик. Чтобы обнаружить такое устройство, нужна более сложная аппаратура, которую вряд ли найдешь в обычном магазине.

После часа безрезультатных поисков Кавано снова сел в машину и принялся колесить по окрестностям, применяя все приемы уклонения от слежки и постоянно посматривая в зеркало заднего вида. Уже стемнело, и преследующую машину выдал бы свет фар. Когда усталость и нервное напряжение окончательно лишили его сил, он вернулся в мотель. Грейс могла применить какой-нибудь наркотик, чтобы заставить Джэми выдать название мотеля. Хотя Кавано очень хотелось провести ночь где-нибудь в другом месте, он не мог позволить себе уйти. Если Джэми вдруг удастся сбежать от Грейс, она позвонит в мотель или доберется до него, чтобы найти Кавано. Он оставил свет включенным, придвинул к двери тумбочку и сел на пол рядом с окном, выходящим на улицу, поджав колени к груди и сжимая в руке пистолет. Он был готов выстрелить в любого, кто попытается ворваться внутрь.

11

Утренний туман окутывал погруженные в полумрак улицы. Кавано приехал к месту встречи в семь утра, за час до назначенного времени. Поставив машину в квартале от Тор-Хауса, он выключил фары и стеклоочистители. Заглушив мотор, Кавано вышел из машины. Обогреватель так и не помог ему согреться. На улице было сыро и холодно, и он начал дрожать. Хотелось поплотнее застегнуть куртку, но делать это было нельзя. Это помешает быстро вытащить пистолет, если возникнет необходимость. Кавано заставил себя идти вперед. Туман сгущался. Эхо шагов гулко отдавалось в тишине, и он сошел на обочину, усыпанную опавшей хвоей.