1

Джэми вела машину. Клайн сидел рядом с ней, Кавано — прямо позади него, прикрыв газетой пистолет, лежащий на коленях. Если бы Клайн попытался сделать что-то угрожающее, Кавано мог бы мгновенно выстрелить в него сквозь спинку сиденья.

Сельский район штата Вирджиния, в ста милях на запад от Вашингтона, был цветущим краем. Чем дальше они уезжали от столицы, тем реже на их пути попадались небольшие городки. Вдоль дороги раскинулись поля и поросшие лесом холмы. Иногда сквозь окаймлявшие двухполосную дорогу деревья проглядывали солидные фермы с каменными заборами и пруды. Но наибольшее впечатление производили большие поместья и пасущиеся на полях лошади.

Было около четырех часов дня, и машин на дороге попадалось не слишком много. Дорога то спускалась, то подымалась.

— Скоро? — спросил Кавано.

— Минут через пять.

— Ты уверен, что те двое, которые ждали меня здесь, ушли с поста?

— Ты же слышал, как я позвонил им и отдал приказ. Если увидишь их, можешь сразу пристрелить меня. Уверяю тебя, они ушли. Я не пытался предупредить их.

Они подъехали к знаку, на котором было написано: «Бэйлис-Ридж».

— Где же город? — спросила Джэми. — Я не вижу ни одного дома.

— Это не город, — сказал Клайн.

— А что же это?

— Это место, на котором произошло одно из сражений во время Гражданской войны.

Позади знака они увидели плакат с картой и текстом. Джэми остановила машину рядом с ним.

Карта была рельефной. На ней изобразили поросшие лесом холмы и стрелками указали позиции и перемещения войск северян и южан. В ходе битвы ферма, принадлежавшая Сэмюэлю Бэйли, эмигранту из Ирландии, была практически полностью разрушена, его жена и дочь погибли. В ключевой момент боя Бэйли надел на себя куртку одного из погибших солдат и провел роту северян по кромке холма позади фермы, во фланг южанам. После битвы ему присвоили звание капитана. Бэйли принял участие в ряде других сражений, но умер от дифтерии, так и не увидев перед смертью могилы жены и дочери.

— Да, этого достаточно, чтобы испортить мне настроение на весь день, — сказал Кавано.

— Мне уже сложно испортить его сильнее, — откликнулся Клайн. Его руки все еще были связаны. Поверх веревки висела кожаная куртка. — Во второй отсюда ложбине. Справа есть грунтовая дорога.

Джэми повернула руль. Машина поехала вверх, а потом спустилась в первую ложбину.

— Езжай по этой дороге, — сказал Кавано.

— Нам нужна другая. Я же сказал, вторая ложбина, — напомнил Клайн.

— Я слышал, что ты сказал. Но мы поедем по этой дороге, — возразил Кавано.

Они свернули с асфальтовой дороги и поехали по колее. По обе стороны стояли деревья и рос плотный кустарник. Колея привела их к деревянным воротам. Когда-то они были белыми, но сейчас их цвет напоминал грязный мел. Кавано обратил внимание на то, что сорняки, росшие в середине колеи, были смяты. Вероятно, здесь недавно проехала машина.

— Я не вижу замка на воротах, — сказала Джэми. Оглядевшись, она вышла из машины и сняла ржавую цепь с ворот. Створки распахнулись. Джэми села за руль, и они въехали в ворота. Остановив машину, Джэми снова огляделась, вышла наружу и закрыла ворота.

— Они настолько ветхие, что в случае чего мы можем просто протаранить их, — заметила она.

— Останови машину за кустами, чтобы нас не было видно с дороги, — сказал Кавано.

Предупредив Клайна, чтобы тот молчал, Кавано повел его перед собой по тропинке, покрытой рытвинами, держась на безопасном расстоянии и не сводя с него пистолета. Тропинка петляла между деревьями.

Ветки деревьев почти закрыли их от солнца. Затем деревья расступились, и тропинка пошла немного вверх. Они вышли на поле в полмили шириной, заросшее высокой травой. По сторонам тропинки стояли выцветшие от времени скамейки. Можно было бы подумать, что это пастбище, однако, если бы здесь пасли лошадей, им негде было бы укрыться в тени. «Странно, — подумал Кавано. — Хотя ничего странного, если деревья спилили, чтобы расчистить линию огня и лишить вероятных противников возможности где-либо спрятаться».

На шесте висел деревянный указатель. Когда-то оранжевая, надпись выцвела до бледно-желтого. «Добро пожаловать в Бэйлис-Ридж».

— Можно подумать, что кто-то из местных несколько лет назад пытался привлечь сюда туристов, — сказал Кавано.

Он посмотрел на примятую траву. Недавно здесь стояла машина. Кавано пошел вслед за Клайном и подошел к одной из скамеек, около которой трава тоже была примята. На земле валялись окурки, судя по всему, достаточно свежие.

— Значит, твои люди ждали меня здесь? — спросил он Клайна, глядя в сторону асфальтовой дороги. — Отсюда все очень хорошо видно. Почему ты решил, что я должен был ехать по соседней дороге?

— Это единственное место, где деревья около дороги спилены. Месяц назад здесь еще была металлическая изгородь. Когда они вынимали столбы, то разворотили грунт. Хотя они и попытались все пригладить и засадить кустарником, прекрасно видно, что над ландшафтом поработали. Когда смотришь на другие дороги, видно, что они ведут в никуда. Сплошные выбоины, грязь и заросли сорняков. А эта дорога гладкая, насколько гладкой может быть грунтовая дорога, и никаких сорняков. А там, за деревьями, она даже заасфальтирована.

— Как же Прескотту и его шефам-военным удалось получить разрешение на пользование этим местом? Оно же имеет статус исторического памятника.

— Прескотту не требовалось никакого разрешения. Конечно, это место — памятник истории, но он не принадлежит правительству. Это собственность Прескотта.

— Насколько безопасно идти дальше?

— Здесь никого нет. Лабораторию демонтировали сразу же, как закрыли проект.

— Но где она была?

Клайн показал вперед.

— Я не вижу ничего, кроме сгоревшей фермы, — сказал Кавано.

2

— Ферму Бэйли в первый раз уничтожили в 1864 году, — пояснил Клайн. Они ехали по дороге, приближаясь к сгоревшему зданию. — После того как закончилась ваша Гражданская война, ее купил другой человек. Промышленник, разбогатевший на поставках оружия. Он построил на месте фермы особняк. Подвал, оставшийся от фермы, был использован при строительстве. Камни от старого дома тоже взяли для строительства нового.

— Ты мог бы стать историком.

— Историком был мой отец, — с горечью ответил Клайн.

Они подъехали к полуобвалившемуся зданию и вышли из «Тауруса».

Несмотря на то что от дома остались лишь обгорелые брусья и закопченные камни, Кавано без труда представил себе, насколько роскошным был этот дом в былые дни. Колонны, двухъярусная терраса перед входом, множество людей, приветственно машущих руками ярко одетым гостям, подъезжающим к дому в конных экипажах.

— Какой стыд, что военным позволили разрушить этот дом, — сказал он.

— Они не делали этого, — ответил Клайн. — Это сделал сам Прескотт.

Кавано и Джэми удивленно посмотрели на него.

— Военные держали Прескотта под домашним арестом и уничтожали следы работы над проектом. Человек не сможет полностью посвятить себя исследованию страха, пока не отождествится с ним. Если же он вдобавок и параноик, то определенно станет еще более подозрительным, когда окружающие предоставят ему достаточно поводов для этого.

— Страх — его главное чувство, — сказал Кавано. «А теперь, спасибо Прескотту, и мое», — добавил он про себя.

— Чтобы спастись, Прескотт сделал то, чего от него никак не ожидали, учитывая, насколько он гордился своими владениями, — продолжал Клайн. — Однажды ночью, когда его страх дошел до предела и он полностью уверился в том, что его собираются убить, он поджег дом. Его избыточный вес и плохая физическая форма усыпили внимание военных, которые приставили к нему слишком небольшую охрану. Все остальные охраняли территорию от возможного вторжения снаружи, ожидая встретить людей вроде меня. В неразберихе пожара Прескотту удалось убежать из дома. Однако пожар — это лишь полдела. Он распылил в воздухе изобретенное им вещество. Охранники запаниковали и начали стрелять куда попало, принимая колышущиеся тени за напавших на них врагов. Несколько человек погибли от пуль, выпущенных их же товарищами. Еще одно происшествие, последствия которого пришлось скрывать. На звуки выстрелов прибежали те, кто охранял внешний периметр. Тем временем Прескотт угнал одну из машин и уехал, протаранив изгородь на заднем дворе. В ближайшем городе он бросил машину и пересел в другую, стоявшую в гараже. Он заранее арендовал ее, зарегистрировавшись под другим именем.

— Что и требовалось доказать. Паранойя как способ выживания, — сказала Джэми.

— Где же лаборатория? — спросил Кавано.

— Позади дома, — ответил Клайн.

Они обошли дом и приблизились к таким же обгорелым развалинам, но поменьше. Похоже, когда-то здесь была конюшня.

— Пожар, который устроил Прескотт, не затронул этот дом. Его сожгли военные, пару дней спустя. Зачистка. Простейший способ завершить работу, — сказал Клайн.

— Лаборатория под землей? — спросил Кавано.

— Под конюшней, — ответил Клайн, показывая рукой на прямоугольную плиту, лежавшую в проходе между обгорелыми обломками. — Это вход.

— Ты и твои люди осмотрели все это? Вы не боялись, что вас поймают?

— Кто? Я же сказал, что здесь больше никого не осталось. Зачем охранять развалины? Хозяевам Прескотта не о чем было беспокоиться.

Внезапно Клайн застонал. Кавано открыл рот, а Джэми вскрикнула, увидев, как кровь брызнула изо лба Клайна. Потом раздался звук выстрела. Клайн упал лицом вниз.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Кавано не смог справиться с оцепенением. После всех событий, произошедших в квартире Разерфорда, все шло достаточно спокойно, и ему вполне удалось держать свое беспокойство под контролем. Он предполагал, что их поездка не связана с активными действиями, они всего лишь хотели получить нужную информацию. Страх, усиленный продолжавшим действовать гормоном, с которым пришлось столько бороться, снова охватил его. Но еще больше был страх за Джэми. Мышцы выстрелили, как туго сжатые пружины. Он прыгнул вперед и повалил Джэми на землю рядом с разрушенной конюшней.

Пуля ударила в землю рядом с их головами. Но на этот раз звук выстрела был намного более громким и раздался практически одновременно с ударом пули.

Следующая пуля ударила в землю у их ног. Кавано почувствовал, как земля под ними резко вздрогнула.

Заскрипели отодвигаемые доски, покатились в стороны закопченные гарью камни. Казалось, развалины ожили и начали двигаться. Один за другим из грязи и пепла вставали одетые в черное люди с выкрашенными сажей лицами и оружием в руках.

Один из них дал очередь в землю рядом с Джэми. Полетела грязь и пыль, земля задрожала. Грохот выстрелов был просто оглушительным.

Затем стрельба прекратилась. У Кавано звенело в ушах. Заставив свои дрожащие руки повиноваться, он поднял их вверх, сдаваясь.

Побледневшая от испуга Джэми последовала его примеру.

Они медленно и неуверенно встали на ноги.

— Если бы они хотели нас убить, они бы уже сделали это, — прошептал Кавано, чтобы успокоить Джэми. Он надеялся, что произнес это достаточно убедительно, но голос плохо повиновался ему. По животу снова пошел жар.

Выйдя из развалин особняка, люди в черном камуфляже продолжали держать их на прицеле. Теперь Кавано разглядел, что у них в руках были автоматы «МР-5». Так же, как те, кто спустился с вертолетов и напал на бункер, эти люди явно прошли подготовку в спецназе. Один из них поглядел куда-то за спину Кавано, и Кавано обернулся.

На фоне леса, окаймлявшего ложбину с противоположной стороны, появилась машина. Она быстро ехала через поле, подымая клубы пыли. Когда машина выехала на асфальтированный участок дороги, пыль медленно уплыла в сторону, сносимая ветром. Несмотря на звон в ушах, Кавано услышал рокот мотора. Большой внедорожник. «Форд Эксплорер». В лучах солнца Кавано разглядел сидевших в машине. Широкоплечий водитель и рослая женщина лет тридцати. Красивый овал лица и высокие скулы могли бы показаться привлекательными, но таких холодных глаз он еще не видел за всю свою жизнь.

«Эксплорер» резко затормозил, и женщина вышла наружу. Ростом где-то метр семьдесят семь, как Джэми. Загорелое лицо тренированной спортсменки, ни капли косметики. Прическа короткая, в таком же спортивном стиле, зачесать назад нечего. Глаза холодные, как горный ледник. Брюки цвета хаки, заправленные в высокие походные ботинки, бежевая рубашка и куртка в тон брюкам создавали впечатление военной формы.

Пока люди в черном камуфляже подходили ближе, она обратилась к водителю, телосложением похожему на штангиста:

— Обыщи их.

Мужчина с явным удовольствием принялся за дело. Обыскивая Кавано, он шлепал по нему ладонями сильнее, чем было реально необходимо, а потом начал ощупывать Джэми.

«Ты еще заплатишь за это», — подумал Кавано, стараясь преодолеть страх с помощью гнева.

Водитель нашел пистолеты, понимающе кивнул, глядя на черную антибликовую краску — свидетельство того, что над оружием поработал мастер, и сунул их в карман своих мешковатых штанов. По тому, как он это сделал, было видно, что он собирается оставить их себе. Затем он забрал запасные обоймы и мобильный телефон Кавано. Сняв с клипсы эмерсоновский нож, он одобрительно посмотрел на него и тоже сунул в свой карман. Потом он забрал у Джэми ключи от машины.

— Ваши имена, — задала вопрос женщина.

— Сэм Мердок, — ответил Кавано. Он назвался тем именем, которое внесла в его подложный паспорт Карен.

— Дженнифер, — ответила Джэми. Она решила использовать имя, которое назвал Кавано, когда они были, в квартире Разерфорда, поскольку все ее документы остались под передним сиденьем «Тауруса».

— Сэм Мердок? — переспросила женщина, глядя в бумажник, который отдал ей водитель. — Возможно, здесь так и написано. Но твой рабочий псевдоним — Кавано.

— Я не понимаю, что...

— Ты работаешь во «Всемирной службе защиты». Ты тот, кто пошел на склад за Прескоттом.

«Значит, Клайн был прав, — подумал Кавано. — Кто-то из „Службы“ предал меня. Когда я ехал на склад, за мной следили».

— Прескотт? Я не понимаю, о ком вы говорите.

Женщина кивнула водителю, и тот ударил Кавано кулаком в живот.

Резко выдохнув, Кавано упал на колени. Дыхание перехватило так сильно, что у него потемнело в глазах.

— Ты приехал сюда, чтобы посмотреть на лабораторию. Прекрасно. Сейчас я покажу тебе ее, — сказала женщина.

Она сняла с пояса коробочку, похожую на пейджер, и нажала кнопку.

За спиной у Кавано зажужжал мотор. Кавано обернулся и увидел, как гидравлические цилиндры поднимают край бетонной плиты. Под ней виднелась лестница, уходящая в темноту.

— Стрельба привлечет внимание, — сказал Кавано, переведя дыхание после удара.

— Только не здесь. Эта территория принадлежит Прескотту. Местные власти думают, что он любит развлекаться, стреляя по мишеням. А теперь спускайся, или Эдгар швырнет тебя туда.

— Спасибо, предпочту первый вариант, — ответил Кавано.

Он с трудом встал. Кивнув Джэми, которая побледнела еще сильнее и искала хоть какой-то поддержки, он пошел вниз по лестнице рядом с ней.

— Мы вычистили здесь все, — пояснила женщина. Ее голос эхом отдавался в подвале. — Можно сказать, выпотрошили.

Вооруженные люди, шедшие позади, достали фонари «Шуэфайр». Эти черные стержни, размером чуть крупнее большого пальца боксера-тяжеловеса, давали столько света, что можно было без труда разглядеть весь бетонный коридор с дверными проемами по обеим сторонам. Воздух внутри был затхлым.

— Мы уничтожили все научное оборудование и компьютеры вместе с хранившимися в них файлами. Ободрали всю отделку, сняли системы отопления и кондиционирования, ковровые покрытия. Даже осветительные приборы, сантехнику, подвесные потолки, двери и стеновые панели, — сказала женщина. Взяв у одного из сопровождающих фонарь, она навела его на потолок. Там, где раньше, по всей видимости, были люминесцентные лампы, теперь висели только оборванные провода, торчавшие из дыр в потолке. Когда она направила фонарь на стену, Кавано увидел другие провода, свисающие из небольших квадратных отверстий. Здесь, вероятно, были выключатели.

— Чище не бывает, — добавила она. — Никто и в жизни не догадается, что здесь находилось раньше. Черт, если бы конюшня уцелела, можно было бы предположить, что здесь держали животных или хранили сено.

— Тогда зачем вы охраняли это место? — спросил Кавано. — Если здесь нечего скрывать, зачем искать себе приключений?

— Совершенно верно. Здесь остались только голые стены. Но ты, похоже, так ничего и не понял, — сказала женщина.

Вооруженные сопровождающие подошли ближе и направили фонари в лицо Кавано и Джэми.

— Мы не охраняли эти развалины. Мои люди лежали без движения среди всего этого хлама не для того, чтобы похвастаться Своим терпением и умением. Мы просто ждали.

Кавано никак не среагировал на ее слова.

— Но мы ждали не просто так.

Кавано продолжал молчать.

— Мы ждали тебя.

3

На этот раз Кавано среагировал — правда, самым неожиданным образом. Положившись на свой опыт работы в разных ситуациях, он обратился к женщине:

— Мне надо знать, как вас зовут.

— Что?

— Если мы хотим достичь взаимопонимания, мне будет проще, если я буду знать ваше имя. Чтобы общаться и выстроить доверительные отношения.

— Потрясающе.

— Попробую угадать. Вас зовут Грейс[2].

Женщина на мгновение замолчала. Лучи фонарей пронзали темноту подвала. Когда она ответила, ее голос звучал раздраженно:

— Да, наша разработка была правильной. Ты действительно хорошо играешь словами, чтобы склонить ситуацию в свою пользу. На самом деле я именно этого от тебя и хочу. Рассказывай. И побольше.

— О чем?

— О Прескотте.

— Как вы узнали, что мы направляемся сюда?

— Эдгар, объясни ему, что не следует менять тему разговора.

Ослепленный светом фонарей, Кавано не увидел, куда идет удар. Он ожидал еще одного удара в живот и напряг мышцы, но на этот раз кулак попал в лицо, сбив его с ног. Оглушенному Кавано показалось, что на него направлено больше фонарей, чем на самом деле. Сплюнув кровь, он начал подниматься. И снова гнев помог ему справиться со страхом.

— Мы думали, что Прескотт мертв, но не нашли его тела после пожара в горах, — сказала Грейс.

«Ты устроила мне взбучку, но победил я, — подумал Кавано. — Ты все-таки ответила на мой вопрос».

— Поэтому мы решили проследить за нашими конкурентами. Они тоже продолжали поиски и очень интересовались всеми, кто разыскивал Прескотта. Вчера мы видели, что они похитили сотрудника ФБР. Затем четверо из них, в том числе и тот, что лежит снаружи, устроили наблюдательный пункт на гребне холма. Вероятно, они ожидали прибытия кого-то, довольно важного для них. Мы надеялись, что это может оказаться Прескотт, хотя сложно понять, зачем бы ему понадобилось возвращаться сюда. Но потом двое из них уехали. Когда двое оставшихся собрались сделать то же самое, мы их поймали и допросили. Выяснилось, что они ждали тебя, а также и то, почему это место тебя интересует. Поэтому мы решили подождать еще немного.

— Зачем вы застрелили Клайна?

— Разве его так звали? — спросила Грейс, пожав плечами. — Если он что-то и знал, в любом случае у него не хватило пороха поймать тебя. Он мне не нужен. Я использовала его смерть, чтобы показать, насколько серьезно мы настроены.

— Но я-то вам нужен, так что вы не станете убивать меня, — предположил Кавано.

— Ты хочешь спросить, как мы собираемся напугать тебя достаточно для того, чтобы ты разговорился? Эдгар сердечно пообщается с твоей подругой, прямо здесь. Возможно, это заставит тебя говорить.

Прозвучавшая угроза пронзила грудь Кавано раскаленной иглой. Оглушенный ударом, он лихорадочно думал, как отвлечь Грейс от Джэми.

— Я и мои товарищи объяснили Прескотту, как исчезнуть из поля зрения. Потом он уничтожил всех, кроме меня.

Это было правдой лишь отчасти. Кавано преднамеренно не сказал, что двоих убила ракета, выпущенная с вертолета. Чэда и Трэйси разорвало на куски. Надо постараться, чтобы она не поняла, что он ненавидит их не меньше, чем Прескотта.

— Я рисковал жизнью ради этого сукина сына. Он убил людей, которые обязались защищать его. Моих друзей. Пытался убить меня. Я хочу поймать его не меньше вашего.

— Тогда скажи нам, как его найти.

Сидя на полу, Кавано поднял левую руку, прикрывая глаза от света фонарей. Изо рта капала кровь.

— Вы думаете, что я появился бы здесь, в лаборатории, если бы знал, где он?

— Просто расскажи, чему вы его научили, — отчетливо произнесла Грейс.

— Я знаю все, кроме последнего. Новая личность, — ответил Кавано. Распухший рот мешал ему говорить. — Мы организовали все так, чтобы он отправился к мастеру, делающему фальшивые документы. Прескотт оказался там раньше меня, взял документы и убил этого человека. Нет никакой возможности установить, какое имя и какая предыстория были созданы для него.

— Где он собирался поселиться?

— Понятия не имею. Мы не успели обсудить это.

— Эдгар, — сказала Грейс.

На этот раз Кавано получил удар ногой в бок и застонал. Пытаясь погасить импульс удара, он перекатился, но недалеко. Коридор был слишком узок.

Придя в себя после удара, Кавано услышал учащенное дыхание Джэми.

— Мы сказали ему, что надо выбрать место, в котором он никогда не бывал. Которое в последнюю очередь пришло бы в голову тем, кто знал его. О котором он ни с кем никогда не говорил.

— Ты не слишком заботишься о своей судьбе, — заявила Грейс. — Зачем нам оставлять тебя в живых, если ты бесполезен?

— Я понимаю образ его мыслей.

— Что ты понимаешь? — переспросила Грейс. — Он работал с нами десять лет, и никто из нас не может сказать, что понимает Прескотта.

— Помимо того, что он параноик, он очень самонадеян.

— Ты не сказал ничего нового для меня. Я думаю, что Эдгару самое время пообщаться с твоей подругой, чтобы ты более щедро делился с нами информацией.

Кавано услышал, как Джэми затаила дыхание.

— Грейс, я сказал вам все самое важное, что вам надо знать о нем.

— Перестань меня так называть! Если ты пытаешься прикинуться сумасшедшим, это не означает, что...

— Прескотт считает себя умнее всех окружающих.

— Ну и что?

— Полагаю, он считает, что лучше меня знает, как на самом деле исчезнуть. Он думает, что может нарушать правила и что ему это сойдет с рук.

Идея, внезапно пришедшая в голову Кавано, похоже, оказалась не просто способом затягивания времени.

— Точнее.

Кавано повернулся влево, в ту сторону, откуда доносился голос Грейс.

— Мы сказали Прескотту, что в том случае, если у него были идеи насчет того места, где можно начать новую жизнь, от них следует отказаться. Он ответил, что не думал об этом. Мы решили, что это к лучшему, — продолжал Кавано, вытирая кровь с губ. — Потому что в таких случаях люди часто непроизвольно говорят об этих местах.

Вдохнув, он почувствовал боль в боку.

— Потом кто-нибудь может припомнить эти разговоры и рассказать о них не тому, кому надо. Я пытаюсь вспомнить, не оставил ли Прескотт подобных подсказок.

Кавано подвинулся в сторону. Холод, идущий от бетонного пола, начал проникать внутрь его тела.

— И что он мог сказать?

— Он любит вино.

— Это еще не информация.

— Он любит хорошую кухню. Разбирается не хуже иного повара.

Вспомнив, как Прескотт хвалил бефстроганов, Кавано почувствовал, что в нем снова закипает гнев. Чэд погиб. Если бы не люди Грейс, если бы не пожар, устроенный Прескоттом, этого бы не произошло. Но ненависть к Грейс надо было скрыть, и он сосредоточился на боли от ударов, нанесенных Эдгаром, боли в мышцах живота и распухших губах.

— Еще он сказал, что из всех физических упражнений признает только гольф.

— Значит, он с равным успехом мог отправиться в Напа-Вэлли, винодельческий район штата Нью-Йорк, или в Бордо, где он будет пить вино и наслаждаться деликатесами, но не играть в гольф. И это все, что ты хотел мне сказать? Если ты не скажешь чего-нибудь более дельного, Эдгар потанцует с твоей подругой прямо сейчас. Возможно, при этом он иногда будет наступать на ноги тебе.