Пролог

Лэнгли – Мэнор, Англия Конец 1797 года

Раздался крик младенца. Ее сына.

Заливающийся криком ребенок был так прекрасен, что у нее защемило сердце и ей захотелось, чтобы этот миг длился вечно. Она произвела на свет новую жизнь. Чудесное невинное дитя.

Роженица приподнялась в огромной, с пологом на четырех столбиках, кровати. Приподнялась, не обращая внимания на старания обеих женщин – своей горничной и повивальной бабки – удержать ее. Резкая боль внизу живота сразу же пронзила ее, но она не могла позволить себе поддаться ей. Она должна была видеть своего сына, ведь каждое мгновение рядом с ним – бесценный дар. Боль усиливалась охватившим ее страхом; она почти не сомневалась: скоро появится Лэнгли – появится, чтобы вырвать младенца из ее рук.

Нет! Конечно же, нет! Даже ее бессердечный муж не сможет отобрать у нее ребенка, которого они зачали вместе.

Тяжелая дверь спальни с грохотом распахнулась. Взгляд Анны метнулся к высокой мужской фигуре, показавшейся в дверном проеме. Он пришел. На его лице было все то же холодное выражение, с которым он постоянно смотрел на нее с того самого момента, как обвинил ее в неверности. Встретившись с ним взглядом, она сразу поняла, что ничего не изменилось. Он ее по-прежнему ненавидел. И намеревался отобрать у нее сына.

Как только муж повернулся к повитухе, Анна в отчаянии закричала:

– Нет! Прошу тебя, нет!

– Дайте мне ребенка.

– Это мальчик. Наш сын. Пожалуйста, не делай этого! – Она протянула к мужу руки, моля о сострадании. – Не отнимай его у меня. Ведь я – его мать!

Анна уже не пыталась доказывать свою невиновность. Было очевидно, что муж не хотел ей верить.

– Джеффри, прошу тебя!

Он посмотрел на нее с насмешкой и презрением, и тело ее содрогнулось от горьких рыданий.

– Я должен поздравить вас, мадам, с тем, что у вас хватило здравого смысла подарить мне сына. Наследник мне крайне необходим. Но родись сейчас девочка – я не уверен, что даже это обстоятельство могло бы заставить меня вернуться в вашу постель.

Эти слова словно отравленный клинок пронзили ее сердце, уничтожая последнюю надежду. Боль по-прежнему усиливалась, и Анна, едва удерживаясь от крика, прикусила губу. Все, хватит! Она слишком долго унижалась перед этим мужчиной и больше себе этого не позволит.

Но откуда эта ужасная боль?! Она все возрастала. Разве с рождением ребенка боли не должны прекратиться? Ей очень хотелось спросить об этом повитуху, но Джеффри все еще находился в спальне – а она во что бы то ни стало должна была оставаться сильной.

Наконец он взял на руки ребенка, завернутого в пеленки, и вышел из комнаты. Слезы ручьем струились по щекам Анны, но тут началась новая схватка, и она со стоном закусила губу. Когда же боль внизу живота стала невыносимой, она, глядя на повитуху, прохрипела:

– Помоги мне!..

К ней бросилась Мелли, ее горничная.

– Что с вами, миледи?

– Боли. Они вернулись. – Анна встретилась взглядом с повивальной бабкой. – Я думала, что боли должны прекратиться с рож… – Схватки внезапно усилились, и она, не сдерживаясь, закричала.

Все вдруг померкло у нее перед глазами, и теперь она почти ничего не видела. Но почему же эта адская боль не прекращается? Что с ней происходит? Учащенно дыша, Анна откинулась на подушки, и повитуха ощупала ее живот.

– Успокойтесь, миледи! – сказала она. – Возьмите себя в руки. Вы родили сына без всяких криков. Так постарайтесь уж и для другого младенца.

Когда смысл этих слов наконец дошел до нее, Анна в изумлении распахнула глаза:

– Для другого?.. Будет еще один младенец? Неужели близнецы? Несмотря на следующий приступ невыносимой боли, Анна содрогнулась в истерическом смехе. Выходит, у нее будет два младенца! Джеффри Селуин, граф Лэнгли, посеял две жизни в ее чрево. Но ведь он наверняка отберет и этого ребенка…

Дав себе клятву непременно сохранить ребенка, Анна произвела на свет еще одно дитя.

– Девочка! – воскликнула Мелли. Анна протянула руки:

– Дайте ее мне!

Повитуха завернула кричавшего ребенка в мягкие белые пеленки.

– Здоровенькая девочка, уж поверьте. – Она передала младенца матери.

Анна взглянула на повивальную бабку, в голосе которой ей послышалось сочувствие, и спросила:

– Ты мне поможешь? Повитуха тотчас помрачнела:

– Миледи, что вы имеете в виду?

– Если мы ничего не предпримем… – голос Анны на мгновение прервался, – мой муж отберет у меня и этого ребенка. Я уже потеряла сына. Неужели мне придется потерять и дочь?

Ожидая ответа, Анна затаила дыхание. Она прекрасно понимала: презрение к ней Лэнгли только возрастет, если повитуха передаст ему эти ее слова.

Какое-то время пожилая женщина пристально смотрела на нее. Наконец утвердительно кивнула:

– Хорошо, я помогу вам, миледи. Мужчина, даже если он знатный человек, не имеет права отбирать младенца у матери.

Безмерная радость охватила Анну. Она с улыбкой взглянула на Мелли:

– И ты тоже мне поможешь?

Мелли смахнула слезы, струившиеся по ее щекам.

– Да, миледи.

Анна снова улыбнулась. Улыбнулась во второй раз за все пять месяцев, прошедшие с того рокового дня, когда мерзавец Эсткот набросился на нее, а Лэнгли застал их в этот момент. Она заглянула в глаза своей дочери:

– Я назову тебя Алтея Джоанна[ 1], потому что ты поистине дар Божий, воздаяние мне за то, что страдаю невинно.

Глава 1

Что бы я делала, не пошли мне Господь этот волшебный дар, Тею? Ее милая невинность поддерживает биение моего сердца, иначе оно разорвалось бы от жестокого обращения Лэнгли. Я молю Бога, чтобы Тея никогда не отдала своего сердца жестокому мужчине, такому, как ее отец. Какой же смешной кажется теперь моя любовь к нему! Меня раздражает моя собственная слабость. Я хочу научить дочь быть гораздо мудрее и сильнее, чем ее мать.

10 ноября 1797 г. Дневник Анны Селуин, графини Лэнгли.

Британская Вест-Индия Двадцать три года спустя

Тея стремительно шагала по пакгаузу, и юбки ее муслинового платья с шелестом развевались вокруг щиколоток, создавая приятный ветерок, чуть холодивший ноги. Высокие потолки пакгауза и тень под ними не слишком смягчали изнурительную карибскую жару. Бисеринки пота» усеявшие кожу, стекались тонкой струйкой и скатывались по спине между лопаток. Tee ужасно хотелось прижать платье к телу и промокнуть эту влагу, но манеры, привитые ей матерью, истинной англичанкой, не позволяли так поступить.

«Мама, если бы ты была здесь, ты бы тоже соблазнилась!»

Но Анны Селуин тут не было и никогда уже не будет. При мысли о матери сердце девушки болезненно сжалось. Десять лет прошло – а она все еще оплакивала потерю…

– Здравствуйте, мисс Тея!

Услышав голос Виски-Джима, Тея остановилась. Взглянув в обветренное морщинистое лицо старика, она с улыбкой ответила:

– Добрый день, капитан.

Он усмехнулся, и повязка на его глазу чуть сдвинулась.

– Вижу, несетесь на всех парусах, как всегда. Тея принялась обмахивать лицо ладонью.

– Наверное, мне следует спустить часть парусов и двигаться помедленнее. Сегодня так жарко.

– Да, верно. – Капитан вытащил из кармана огромный платок и вытер лоб. – И я не такой уж глупый старик, чтобы грузить что-либо на корабль в такой день, как сегодня.

Тея улыбнулась. И в самом деле – старик. На вид ему было лет сто, но Виски-Джим все еще оставался одним из лучших капитанов компании «Мериуэзер шиппинг».

– Когда вы отплываете?

– Похоже, погрузку закончат послезавтра.

Ответ вполне удовлетворил Тею – сроки устраивали ее как нельзя лучше. Ей нужно было действовать, прежде чем дядя Эшби обнаружит мелкое воровство, происходившее в лондонской конторе. Он захотел бы лично отправиться в Англию, а такое путешествие вредно отразилось бы на его здоровье.

Тея очень многим была обязана дядюшке Эшби. Когда ее мать умерла от лихорадки, сгубившей множество европейцев в Вест-Индии, Мериуэзеры взяли на себя заботы о девочке и воспитывали ее как свою собственную дочь.

– Когда вы рассчитываете прибыть в Ливерпуль?

– Я туда не собираюсь, – ответил капитан. Тея взглянула на него с удивлением:

– Что вы имеете в виду?

– На этот раз я направляюсь в Чарлстон, а затем в Нью-Йорк.

– А я думала, вы отправляетесь в Англию. Виски-Джим в растерянности почесал в затылке:

– Нет-нет, вы ошиблись…

А другого корабля не ожидалось еще несколько недель.

– Черт возьми!.. – пробормотала Тея по-французски.

Капитан взглянул на нее с ухмылкой:

– Что вы сказали, мисс? Тея в смущении отвела глаза:

– Так, ничего.

Увы, надежды не оставалось. Ей придется отправиться на каком-нибудь другом корабле.

Попрощавшись с девушкой, капитан направился в дальний конец пакгауза, где его команда, несмотря на жару, грузила на тележки тяжелые бочки с сахаром и ромом, чтобы затем переправить их на корабль.

Тея же отправилась в контору дяди Эшби. Она думала о том, что должна во что бы то ни стало отыскать место на корабле, отплывавшем в Англию.

Добравшись до прохода между высокими штабелями ящиков, Тея остановилась и осмотрелась – теперь она уже не могла устоять перед соблазном… К счастью, поблизости никого не было, и Тея, закинув за плечо руку, похлопала себя ладонью по спине, чтобы промокнуть тканью пот, струившийся меж ее лопаток. О, блаженство! Она чуть приподняла юбки и помахала подолом, чтобы охладить ветерком ноги. И даже закрыла глаза от удовольствия. Как восхитительно было бы искупаться прямо сейчас! На мгновение ей показалось, что она почувствовала освежающее прикосновение воды к своей коже.

– Мадемуазель Тея!

Тея вздрогнула и, открыв глаза, увидела Филиппа, управляющего складом. Он смотрел на нее так, словно она отплясывала на штабелях ящиков нагишом, а вовсе не укрывалась за ними, спасаясь от жары. Темное лицо Филиппа выражало крайнее неодобрение. Чтоб ему провалиться! Уж лучше бы ее увидел кто-нибудь вроде Виски-Джима.

Опустив юбки, Тея расправила плечи и проговорила:

– Ах, Филипп… Я тебя не заметила.

– Это было бы трудно, правда? С закрытыми-то глазами – да еще выделывая такие фортели.

Почему этот огромный чернокожий мужчина говорил с ней подобным тоном?

– Я ничего такого не выделывала, просто обмахивалась. Это большая разница.

Филипп нахмурился:

– Только не для знатной леди.

Почему-то каждый считал, что она хочет быть настоящей леди. Сама же Тея думала иначе. Ее мать была знатной леди, однако это не принесло ей ничего хорошего. Именно поэтому она, Тея, предпочитала быть просто мисс Алтеей Селуин, девушкой, выросшей в Вест-Индии и пользовавшейся такой свободой, какая даже не снилась лондонским дебютанткам. О, она прекрасно знала, какими строгими правилами должна руководствоваться в своей жизни настоящая леди, – тетя Рут и мама позаботились об этом.

Тея в раздражении передернула плечами. Ну почему она должна вести себя так, словно предназначена для того, чтобы служить украшением гостиной? Ведь на самом деле вся ее жизнь прошла здесь, на Карибах, среди моряков и работников с плантаций…

Несмотря на все усилия матери и тети Рут, Тея гораздо охотнее занималась бухгалтерским учетом, чем изучением этикета и хороших манер. И конечно же, у нее не было ни гувернантки, ни настоящей английской няни. Французскому языку ее обучил Филипп, а Виски-Джим научил вязать узлы. Плавать же Тея училась в лагуне, как и все прочие дети на островах. Так что не было ни малейшего сомнения в том, что к жизни на Карибах она приспособилась гораздо лучше, чем смогла бы когда-нибудь приспособиться к жизни в Англии.

Решив, что лучший для нее выход – не обращать внимания на нападки Филиппа, Тея спросила:

– Тебе что-нибудь нужно?

– Мистер Дрейк ищет мистера Мериуэзера.

Филипп отступил в сторону, и Тея увидела стоявшего позади его незнакомого мужчину. «Дрейк. Как знаменитый пират!» – тотчас же промелькнуло у нее. И этот незнакомец вполне мог оказаться пиратом, во всяком случае, он не походил на человека, который избегает опасностей.

Хотя ростом мистер Дрейк был под стать Филиппу, сложен он был совершенно иначе, то есть казался необычайно сильным и в то же время выглядел довольно изящным. Кроме того, Тея почти сразу же обратила внимание на его длинные узкие брюки. Дядя Эшби и другие местные мужчины все еще носили бриджи, как было принято в прошлом десятилетии, и Tee до сих пор не приходилось видеть на мужчинах длинные обтягивающие ноги брюки – такие, как на этом англичанине. Да-да, конечно же, он англичанин – об этом свидетельствовали его манеры, отличавшиеся непринужденной сдержанностью.

Тут она подняла взгляд выше – и у нее перехватило дыхание. Он заметил, что его рассматривают! Да и как не заметить? Губы мистера Дрейка кривились в язвительной усмешке, а карие глаза цвета патоки смотрели на нее с издевкой.

Тея почувствовала, что краснеет, – щеки ее пылали, словно тропическое солнце. Пытаясь скрыть свое смущение, она спросила:

– Чем я могу вам помочь?

– Я разыскиваю мистера Мериуэзера, – ответил англичанин.

Тея покачала головой:

– Сожалею, но его здесь нет.

Замечательно! Мало того, что она глазела на него раскрыв рот, так теперь еще и высказалась как последняя дура. Ведь и так ясно, что дяди Эшби с ней нет.

– Я хочу сказать, что не знаю, где он сейчас находится, – добавила Тея. – Но может быть, я смогу вам помочь?

«Ну вот, это уже лучше, гораздо лучше», – похвалила она себя.

– У меня дело к мистеру Мериуэзеру.

Тея едва удержалась, чтобы не сказать резкость. Многие джентльмены терпеть не могут, когда «делом» занимаются женщины. Очевидно, Дрейк – именно из таких.

– В таком случае не буду вас задерживать.

– Простите, что побеспокоили вас, мадемуазель Тея. Мы поищем мистера Мериуэзера где-нибудь в другом месте. – Филипп склонил голову, изобразив поклон, а затем повернулся, собираясь удалиться.

Но англичанин вдруг заявил:

– Нет-нет, сначала мы проводим юную леди туда, куда она направляется.

Тея с достоинством ответила:

– Я не нуждаюсь в провожатых.

Дрейк протянул ей руку. Темные волосы и мрачное выражение лица придавали ему почти угрожающий вид.

– Я настаиваю, мисс.

Чтобы избежать его прикосновения, Тея отступила к высокой пирамиде бочек.

– Благодарю вас, но со мной все будет в порядке. Он еще больше помрачнел.

– В любом случае мне будет спокойнее, если я провожу вас. Видите ли, портовые склады не место для благовоспитанной молодой леди. – Дрейк сказал это таким тоном, словно сомневался в том, что перед ним действительно благовоспитанная леди.

Tee хотелось отчитать его за дерзость, но деловые интересы всегда следовало ставить на первое место. Дядя Эшби не поблагодарил бы ее, если бы она оскорбила мистера Дрейка. Поджав губы, Тея начала мысленно нагружать бочки на тележку, и ей пришлось загрузить ее полностью, прежде чем она успокоилась настолько, что смогла заговорить. К тому моменту, когда тележка, по ее предположениям, могла бы отправиться в док, ей удалось изобразить любезную улыбку.

– На этом складе я почти как дома, мистер Дрейк. Но раз уж мы оба ищем мистера Мериуэзера, то я с удовольствием составлю вам компанию.

Тея быстро направилась к выходу, но англичанин тут же обхватил рукой ее талию.

– Мистер Дрейк, нет никакой необходимости… Он привлек девушку к груди и отступил с ней назад.

Тотчас же за спиной ее раздался ужасающий грохот. Тея вздрогнула и невольно обвила руками шею Дрейка. В следующее мгновение он подхватил ее на руки и стремительно вышел из прохода. Крепко прижимаясь к англичанину, девушка повернула голову – и громко вскрикнула. Несколько бочонков раскатились по полу, а на том месте, где она только что стояла, валялась разбитая в щепки упаковочная клеть – судя по всему, в ней находилась какая-то посуда.

Тея снова вздрогнула и, повернувшись к своему спасителю, уткнулась лицом в его белоснежный галстук.

Прерывисто вздохнув, она вдруг почувствовала, что от этого мужчины исходит необыкновенно приятный запах. А затем, ощутив, что ее груди прижимаются к его груди, она на мгновение прикрыла глаза – в этот момент ее охватило чувство, которого ей до сих пор не приходилось испытывать. Казалось, что на руках этого мужчины она в полной безопасности и с ней не может случиться ничего плохого. Да-да, ведь Дрейк спас ее от увечья, возможно – от смерти. И выходит, что он как странствующий рыцарь!

Тея подняла голову и с улыбкой сказала:

– Благодарю вас, мистер Дрейк.

На его лице не отразилось никаких эмоций.

– Как я уже говорил, женщинам не место в пакгаузе. – С этими словами он опустил ее на пол, но еще несколько мгновений удерживал, прижимая к себе.

Тея же замерла, затаила дыхание… Этот мужчина и эта ситуация совершенно не укладывались в рамки ее жизненного опыта. «Неужели все англичане столь неотразимы?» – подумала она неожиданно.

Тут девушка наконец отошла от него, охваченная самыми противоречивыми чувствами. Ей хотелось бежать от Дрейка без оглядки – и в то же время хотелось броситься в его объятия и снова к нему прижаться.

– Мадемуазель Тея, как вы себя чувствуете? – раздался вдруг голос Филиппа. – И как такое могло случиться на моем складе?! Это ужасно! – Схватив ее за руку, управляющий обернулся к англичанину: – Мистер Дрейк, мы очень вам благодарны за спасение нашей мадемуазель Теи. Поверьте, мистер Мериуэзер этого не забудет.

– Отлично. – Дрейк мельком взглянул на Филиппа. – Возможно, ваш хозяин проявит любезность и даст мне то, в чем я нуждаюсь.

«В чем же он может нуждаться?» – подумала Тея. И действительно, этот человек казался таким независимым, таким самоуверенным… Неужели ему могло что-то понадобиться от владельца небольшой судоходной компании на маленьком островке?

По пути к конторе Мериуэзера Дрейк то и дело поглядывал на шагавшую рядом девушку. «Интересно, кто она такая? – думал он. – Ведь леди не имеют привычки разгуливать по пакгаузам. Большинство из них даже близко не подойдут к такому месту. А может, она подружка Мериуэзера?»

Дрейк внезапно нахмурился; почему-то ему ужасно не понравилась мысль о том, что эта девушка может быть любовницей Мериуэзера. Но что же с ним происходит? Какое ему до этого дело? А впрочем, все ясно. Слишком уж привлекательной оказалась девушка, шагавшая рядом. Дрейк вдруг почувствовал, что ему хочется протянуть руку и прикоснуться к ней. И он тут же вспомнил, какое впечатление она на него произвела, когда он только увидел ее. Лицо сердечком, обрамленное чудесными каштановыми локонами, было исполнено выражения полнейшего блаженства. Платье же было приподнято значительно выше лодыжек; причем он сразу же обратил внимание, что девчонка не носит чулок. О, у нее изумительные ножки – любой мужчина пожелал бы, чтобы такие ноги обвились вокруг его тела.

Тут она обернулась к нему с выражением сожаления в голубых глазах:

– Оказывается, мистера Мериуэзера здесь нет. Почему бы вам не присесть? Я бы распорядилась принести нам что-нибудь, чтобы подкрепиться, пока мы будем ждать.

Переступив порог, Дрейк обвел взглядом контору в поисках места, где можно было бы присесть. Одну сторону комнаты занимал огромный письменный стол красного дерева, заваленный бумагами. Под углом к нему стоял другой стол – с многочисленными картами и графиками. Две стены были сплошь заставлены придвинутыми к ним ящиками и бочками, частично раскрытыми. Но все же под окном, напротив письменного стола, нашелся уютный уголок, где стояли два кресла, небольшой диван и полированный чайный столик.

Дрейк снова взглянул на девушку. Ему очень хотелось принять ее приглашение, но необходимо было срочно увидеться с Мериуэзером. Он не мог терять время попусту.

– Благодарю вас, но я вынужден отказаться. Мне надо срочно переговорить с мистером Мериуэзером.

Она взглянула на него с удивлением:

– Уверяю вас, если бы я или Филипп знали, где он сейчас находится, то сразу же отвели бы вас к нему. Дело в том, что он может находиться где угодно на острове, так что лучше всего остаться здесь и подождать.

Дрейк в раздражении передернул плечами:

– Я не могу ждать. Дело, которое я должен обсудить с ним, не терпит отлагательства.

От этого зависело его доброе имя, его репутация.

Немного подумав, Тея утвердительно кивнула. Затем, обернувшись к стоявшему у двери управляющему, сказала:

– Филипп, пожалуйста, пошли кого-нибудь домой справиться, не там ли еще мистер Мериуэзер. Думаю, следует послать кого-нибудь также в доки и в город. А если его там не обнаружат, надо отправить посыльных на ближайшие плантации.

Когда Филипп ушел, Тея снова повернулась к Дрейку:

– Я узнаю у Виски-Джима, не видел ли он мистера Мериуэзера. Будьте любезны, подождите здесь. Мы скоро отыщем его, поверьте. – Не дожидаясь ответа, она вышла.

«Какая властная девица», – мысленно усмехнулся Дрейк, покидая контору следом за Теей. Он не собирался здесь сидеть, дожидаясь, когда она вернется с Мериуэзером.

Дрейку с его длинными ногами редко приходилось ускорять шаг, чтобы не отставать, но Тея шла так стремительно, что он с трудом поспевал за ней. Нет, едва ли эта девушка – любовница Мериуэзера. Скорее всего она дочь, хотя и не называла его «папой». Вероятно, при посторонних она предпочитала держаться официально. Однако подобная официальность казалась довольно странной для женщины, выставлявшей свои ноги на всеобщее обозрение… А впрочем, какое ему, Дрейку, до этого дело?

Отбросив праздные размышления, он сосредоточился на своих проблемах – ведь этот рейс изобиловал происшествиями, последним из которых стал взрыв котла. Не было ни малейшего сомнения: если он не прибудет в Ливерпуль вовремя, то не только лишится страховой премии, но и подведет тех, кто доверился ему. Конечно, для него самого деньги почти ничего не значили, но он должен был прийти в порт вовремя, потому что это – дело чести.

Вскоре послышались мужские голоса, и Дрейк, ускорив шаг, догнал Тею. Она резко обернулась и в испуге взглянула на него:

– Я думала, вы остались в конторе.

– Мной не так-то легко командовать.

– Я не собиралась вами командовать, сэр. Но остаться там было бы разумнее. Если мистер Мериуэзер придет в контору, а вас там не окажется, он может снова уйти.

– Тем не менее я здесь, – заявил Дрейк. – Думаю, я ясно изложил свою точку зрения в отношении женщин, в одиночку разгуливающих по пакгаузу.

Тея расправила плечи и вскинула подбородок. Бросив на собеседника надменный взгляд, она проговорила:

– Я хожу там, где мне хочется. И могу заверить вас, что в пакгаузе со мной ничего не может случиться.

– Вы так считаете? Но ведь вас едва не убило рухнувшими бочками…

Она прикусила губу и на мгновение отвела глаза:

– Это была случайность, и прежде там ничего подобного не происходило. Филипп тщательнейшим образом следит за порядком на своем складе.

– Мне казалось, что пакгауз принадлежит Мериуэзеру.

– Он принадлежит «Мериуэзер шиппинг». А Филипп у нас уже больше десяти лет, и он прекрасный управляющий.

Дрейк задумался. Кто же он такой, этот Филипп? Хотя торговлю людьми упразднили уже лет десять назад, рабство по-прежнему существовало. Сам же Дрейк поддерживал тех, кто в палате лордов выступал за отмену рабства.

– Рабам обычно не предоставляют таких полномочий, – заметил он.

Девушка утвердительно кивнула:

– Да, верно. Но у нас не используют труд рабов. Мы нанимаем свободных людей и хорошо им платим. Наша компания заботится о своих работниках.

«Наша компания»? Любовница не стала бы так говорить. Скорее всего эта девушка действительно дочь Мериуэзера.

– Вы уверены, что мы найдем мистера Мериуэзера? Тея молча кивнула и отвела взгляд. Минуту спустя они приблизились к докам. Моряки грузили товары на тележки, непрерывно изрыгая потоки ругательств, которые заставили бы содрогнуться многих знакомых Дрейку джентльменов. Тея же оставалась совершенно невозмутимой. Она тотчас направилась к старику с повязкой на одном глазу и бутылкой виски в руке.

– Это Виски-Джим. – Тея покосилась на своего спутника. – Он капитан судна.

Тут старик пронзительно свистнул, и сразу же воцарилась тишина, но моряки не прекратили работу; они приветствовали Тею улыбками, а некоторые даже кивали ей. Тея, тоже улыбаясь, отвечала на каждое приветствие.

– Вижу, вы так и не спустили паруса, мисс Тея, – сказал капитан.

Она снова улыбнулась и покачала головой:

– Нет времени. Вы видели мистера Мериуэзера?

– Да, видел. Он пошел домой, потому что обещал миссис Рут попить с ней сегодня чаю.

– Спасибо, капитан. Мистеру Дрейку нужно поговорить с ним по важному делу.

Тея обернулась к Дрейку:

– Мистер Дрейк, позвольте познакомить вас с Виски-Джимом, самым замечательным из капитанов, бороздящих Атлантику.

Дрейк протянул старому моряку руку:

– Рад познакомиться, капитан. Старик ухмыльнулся:

– Зовите меня Виски-Джим. Это вполне заслуженное имя, и я им горжусь.

Дрейк многозначительно посмотрел на бутылку в руке капитана:

– Да, вижу. Старик рассмеялся:

– Не каждый сумеет выстоять, отведав моей бутылки.

– Капитан прославился тем, что имеет обыкновение разбивать бутылки о головы непокорных матросов, – объяснила Тея.

– Это не слишком беспокоило бы матросов, если бы я не удерживал разбитые бутылки из их ежедневной порции спиртного.

– Думаю, капитаны моих судов могли бы кое-чему у вас поучиться, – заметил Дрейк.

Виски-Джим лукаво подмигнул ему:

– Наверняка могли бы, парень. Наверняка.

Решив дождаться возвращения дяди Эшби, Тея отвела Дрейка обратно в контору. Близость этого мужчины волновала ее, и рука девушки слегка дрожала, когда она наливала ему чашку чая. Она думала, что он сядет в кресло, но Дрейк, к ее удивлению, уселся на софу рядом с ней. К тому же он без всякого стеснения разглядывал ее, и это ужасно смущало…

Протянув ему чашку, она спросила:

– У вас корабль в гавани, мистер Дрейк?

Взяв из ее руки фарфоровую чашку с блюдцем, он ответил:

– Да, «Золотой дракон».

Тея чуть отодвинулась, чтобы ее ноги не касались ног Дрейка.

– Значит, с вашим судном не все в порядке? Вы хотите, чтобы мистер Мериуэзер чем-то помог вам?

– Да. – Он не добавил больше ни слова. Немного нахмурившись, Тея вновь заговорила:

– Мистер Дрейк, если бы вы сказали мне, что вам нужно, я, возможно, сумела бы вам помочь. Вы говорили, что дело срочное, не так ли? – «Да, он явно из тех, кто не станет говорить с женщиной о серьезных вещах», – мысленно добавила она.

Дрейк устремил на нее внимательный взгляд, и ее вдруг охватил какой-то странный жар.

– Мисс Мериуэзер, каким бы срочным ни было мое дело, я хочу дождаться вашего отца.

Ее отца?!

– Вы ошибаетесь, мистер Дрейк. Мистер Мериуэзер – мой компаньон, а не родственник.

Дрейк криво усмехнулся:

– Что ж, в таком случае я предпочитаю иметь дело с вашим компаньоном.

Тея снова нахмурилась. Поведение Дрейка граничило с оскорблением, и она больше не намерена оставаться в его обществе. Действительно, почему она здесь сидит? Ведь у нее – важные дела. Кроме того, следовало выяснить, было ли происшествие на складе случайностью…

Поставив чашку на стол, Тея сказала:

– Полагаю, вы не станете возражать, если я покину вас и займусь своими делами.

Конечно же, она вела себя невежливо, и тетя Рут с дядей Эшби отчитали 6ti ее, если бы узнали об этом. Но Тея полагала, что по большому счету она права – ведь они с матерью очень много сделали для процветания «Мериуэзер шиппинг». Да, она была полноправным компаньоном дяди Эшби, а этот человек…

Тея толком не понимала, почему ее так задело поведение Дрейка. Обычно она не реагировала на насмешки мужчин – слишком многие из них не могли поверить, что женщина способна заниматься чем-то еще, кроме домашнего хозяйства; во всяком случае, англичане думали именно так.

Но почему же поведение мистера Дрейка так подействовало на нее? Решив, что не стоит об этом думать, Тея решительно поднялась:

– Всего хорошего, сэр.

Дрейк пристально посмотрел на нее и проговорил:

– Мистер Мериуэзер, возможно, и позволяет своей подружке принимать участие в делах, но я предпочитаю вести переговоры только с хозяевами.

Неужели этот человек подумал… Она пристально взглянула на Дрейка и проговорила:

– Вы только что назвали меня «подружкой» дяди Эшби, не так ли?

Дрейк явно смутился:

– Так он ваш дядя? Простите, я не знал… Возмущение Теи нисколько не уменьшилось.

– Он мой компаньон. Я ведь уже говорила. Стремительно поднявшись с софы, Дрейк схватил девушку за плечи и, глядя ей в глаза, повторил вопрос:

– Так он ваш дядя? «Какое это может иметь значение?» – подумала Тея. Она молча смотрела на Дрейка. Она твердо решила, что не станет отвечать. Да, ему не удастся запугать ее своим ростом и своей яростью, не удастся подчинить ее…

– А… должно быть, вы мистер Дрейк, – раздался голос мистера Мериуэзера. – Но почему вы держите Тею таким образом? Ей что-то попало в глаз?

Тея повернулась к дяде, стоявшему в дверях раскрыв рот:

– Нет, дядя Эшби. Я просто объясняла мистеру Дрейку, что ты не являешься моим покровителем. Полагаю, у него к тебе какое-то предложение.

Глава 2

ЛедиAnyорт позволила мне повидать Джареда. Хотя она родная тетя Лэнгли, она по-прежнему добра ко мне и очень сердита на своего племянника из-за того, что он отнял у меня сына. Джаред так прекрасен! Но свидание было коротким, слишком, слишком коротким… Расставание с ним вновь растравило рану, никогда не заживающую в моем сердце. И все же я с радостью согласна терпеть эту боль – только бы видеть моего дорогого мальчика, только бы целовать его нежные щечки и говорить ему, как я его люблю. Слава Богу, у меня есть Тея. Не знаю, что бы я без нее делала.