По всему было видно, в мужья ей достался опытный мужчина. Точно угадав момент, он вошел в нее, - причем одновременно нежно и сильно, не оставляя никаких сомнений в том, что ЭТО произошло, и в то же время сделал ЭТО так нежно и медленно, что боли она почти не почувствовала. Боль была короткой и сладостно-острой. И тут же сладкая истома разлилась по всему телу, создавая впечатление неги и радости.
      - Собирался жениться по расчету, а вышло - по любви, - сказал утром Бич, ласково обнимая Машеньку.
      - Тот случай, когда, кажется, повезло обоим.
      - Мы что, в самом деле муж и жена? - спросил Бич.
      - Похоже, что так, - прошептала Машенька.
      - Нy так что же ты тут разлеживаешься? - шутливо прорычал Бич. - А ну марш на кухню готовить щи да кашу супругу законному.
      - А яичница и кофе не подойдут? Учитывая раннее время?
      - Еще как подойдут, - улыбнулся Бич.
      После завтрака он сразу уехал. У него были срочные дела, в которые вмешивать Машеньку он не собирался.
      Ему была нужна команда.
      Телеграммы бывшим сослуживцам он послал заранее. На сегодня был назначен сбор "дембелей" 1980 года отряда специального назначения Щ № 23-Б при главном разведывательном управлении Генштаба Вооруженных сил.
      Он послал десять телеграмм. С расчетом, что кто-то не сможет, а кто-то и не захочет явиться на его зов.
      Спускаясь по лестнице, он на всякий случай заглянул в ящик. Обратный адрес он заранее дал этот. Ему нужна была абсолютно надежная крыша. В ящике для газет лежали три телеграммы.
      В первой было написано: "Ваш друг и мой муж Алексашенко Артем Васильевич погиб в поединке с вооруженным грабителем. Последние годы служил в СОБРе. Вас часто вспоминал. Похоронен на Третьем Марьинском кладбище. Вера".
      Вторая телеграмма была повеселее, но тоже грустная: "Прости, Бич, что не смогу быть в час "X" на явке. Открылась старая рана в колене: лежу в военном горгоспитале, если соберетесь навестить - пробуду тут еще месяц. Твой Керж.
      И только одна телеграмма оказалась "отказной": "Прости, Бич, но сколько можно играть в войну? Признайся, что ты опять выкопал томагавк. Я больше в эти игры не играю. Надеюсь, все еще твой друг, но бывший сержант Валдис Лиепиньш, директор фирмы "Палдиез".
      Эх, Валдис, Валдис: бывшими сержанты спецназа не бывают. Они бывают живыми и мертвыми. А бывшими - нет. И если тебя зовет друг, какая бы фирма не требовала твоего участия в делах, должен был приехать. Но... В любой операции есть запланированные потери.
      Честно говоря, он даже рассчитывал на большие "потери". И в душе загадал: если откликнутся семеро, значит, все у них будет хорошо.
      Семеро бывших однополчан ждали его в закрытом банкетном зале ресторана "Камуфляж" на Старой Басманной, который открыл бывший спецназовец старлей Козьма Киреев. Ресторан этот любили посещать крутые, но мирные парни.
      Первый, кого он увидел, был Ашот - мастер спорта по классике, небольшого роста, крепенький как боровичок, младший сержант.
      Рядом с ним сидел Андрей, ростом под два метра, косая сажень в плечах, открытая доброжелательная улыбка, костромич, сержант запаса.
      Третий - тонкий, стройный, нервный, взрывной Гиви Гогия.
      Рядом с ним - Алеша, - спокойный, среднего роста, но, при самых обычных плечах, обладал чудовищной силой рук, мог, как в сказке, выдавить воду из камня.
      После него за столом сидел Тармо Кирьянен, мастер спорта по фехтованию на саблях и, между прочим, непревзойденный мастер в метании ножей. Хладнокровный и уравновешенный парень из Петрозаводска.
      Из-за его плеча вился тонкий дымок сигары. Единственный, кто курил во взводе Бича, был еврей Моня Рубинчик. Так, значит, и не бросил. Но он, если обстановка того требовала, мог не курить и часами, и днями. А когда ситуация менялась, мог выкурить пачку подряд, до позеленения, но с кайфом. Моня, остроумный, как истинный одессит, и даже говоривший с одесским акцентом, был мальчиком из интеллигентной питерской семьи и свободно говорил на нескольких европейских языках. Одесский акцент оставался только для взвода и для девочек, которые липли к нему, как пчелы к меду.
      Иван Чеботарев был из Иркутска. Стрелок от Бога. Что там белку в глаз со ста метров... Он мог, кажется, муравья в глаз с двухсот. Причем на бегу и с двух рук.
      - Какие проблемы, Бич?
      - Спасибо, что все приехали. Три дня на дорогу. Значит, на раздумья времени не оставалось.
      - Кому три дня, а кому из Питера - так раз плюнуть, - усмехнулся Моня.
      - Ты забыл, что даже из Иркутска летают самолеты, - добродушно улыбнулся Иван.
      - Вай, какие проблемы? Ты позвал, и мы здесь, - оглядел компанию Гиви.
      - Слушай, зачем на глупости время тратить? - пробасил Ашот. - Говори, какие проблемы: мы тебе помочь прилетели. Правильно? Мы тебе нужны. Так? Значит, говори, что надо делать. И мы будем решать, как это делать.
      - Все зависит от того, каким временем вы все располагаете, - ответил Бич, внимательно рассматривая лица бывших сослуживцев.
      - Анекдот знаешь? Старый финн стал строить томм, - начал певуче Тармо. - Его спрашивают: "А сколько комнатт у ттебя в томе будетт?" А старый финн задумался и сказал: "Если топор в руки взялл, меньше одной нельзя..."
      Анекдот сослуживцы знали - у Тармо было всего пять анекдотов, которые он время от времени рассказывал. Так что за время службы все пять выучили наизусть. И забыть еще не успели.
      Но все равно посмеялись.
      Тем временем принесли заказанное ребятами пиво и салаты.
      Дождавшись, когда официант уйдет, Бич вкратце изложил дело.
      - Все рассказать не могу, - признался он.
      - Все мы и не спрашиваем. Скажи, а как долго мы будем грабить банки, спросил, основательно разжевывая холодный ростбиф, Андрей.
      - Думаю, месяца два.
      - Вай, что сдерживаться, - засмеялся Гиви, - надо будет, будем делать это год.
      - Год - и не попадаться, - это нереально, - рассудил Алеша. - Два месяца - возможно.
      - Слушай, скучный ты человек, - легкомысленно отмахнулся Гиви. - Если все хорошо пойдет, зачем останавливаться.
      - А если серьезно? Бич, ты можешь нам гарантировать, что мы будем заниматься благородным делом? - спросил Ашот. - Нам не придется краснеть, отвечая на вопросы наших детей?
      - Вопрос, Ашот, считаю лишним, - прервал его Андрей. - Раз Бич нас вызвал, значит, мы нужны для хорошего дела. Если бы так не считали, не приехали бы, ведь так?
      - Так, - согласились все.
      И больше к глобальным философским вопросам не возвращались.
      Только Иван задал все же вопрос, который крутился у всех на устах, но все не срывался:
      - Убивать придется?
      - Придется.
      - И ты гарантируешь, что это...
      - Гарантирую.
      - Нy, так все ж ясно. Кончаем базар, громодяне, или нам нет за что выпить? - ворвался в разговор Моня.
      Выпить им было за что. Прежде всего минутой молчания, не чокаясь, почтили погибших в боях и умершего от ран Артема Алексашенко.
      Подробности в этот вечер не обсуждали.
      На подготовку к операции Бич отвел двое суток.
      Для всех были выделены квартиры. Можно было жить и по отдельности, и группами. Кому как нравилось. Лишь бы не всем вместе.
      Этот вечер Бич провел с Машенькой.
      Они встретились, предварительно созвонившись, на углу Большой Никитской и Суворовского бульвара. И пошли неторопливо вниз в сторону Консерватории. В Малом зале сегодня был концерт старинного русского романса.
      Пела их, как выяснилось, общая любимая певица - Надежда Красная, народная артистка России - с дивным голосом и удивительными актерскими данными, - каждый романс превращался в своего рода драматический рассказ о конкретной судьбе.
      Билеты на ее концерты достать было практически невозможно. И Бичу опять повезло. Хотите верьте, хотите нет, но в Консерватории в книжном киоске "имел дело" Гриша Минский, бывший спецназовец, окончивший после армии философский факультет МГУ, защитивший в конце 1997 года кандидатскую диссертацию и державший теперь, ввиду отсутствия потребности в специалистах по этике, два киоска философской литературы - в МГУ и в Консерватории. Он заранее взял билеты и ждал их в крохотном фойе Малого зала. Обнялись, обменялись несколькими фразами и разошлись. Как будто так и надо. А ведь не виделись почти десять лет. Вот что значит спецназовская дружба.
      Зал был полон. Места у них были в третьем ряду. Так что сидевшего в пятом ряду Князя с миловидной стройной брюнеткой Бич узнал сразу...
      Ну, и Князь узнал то, что хотел: у Бича было место 18 в третьем ряду.
      Это значило, что акцию он со своей бригадой проведет в 18.00. Зачистка же была назначена через три часа после акции.
      Это было все, что нужно Князю. Он что-то прошептал на ухо своей спутнице и поднялся с места до того, как на сцену королевской походкой вышла народная артистка России Надежда Красная. Уже выходя из зала, он помахал рукой. Вадим Федоровцев, заслуженный артист республики, постоянный аккомпаниатор и верный, любящи муж выдающейся певицы, улыбнулся в ответ. Князь заранее предупредил, что, возможно, вынужден будет уйти до начала концерта. В фойе он так же приветливо помахал рукой своему бывшему бойцу Грише Минскому. Тот указал пальцем на лоток с книгами, дескать, есть кое-что совершенно замечательное. Князь дал "отмашку" - мол, извини, спешу.
      Он действительно спешил. Если у Бича операция была готова, то у него подготовка только началась. Приходится учитывать, что у него уже пошел отсчет службы в НИИ проблем мозга. И там нужно было еще работать и работать. В завтрашней же "банковской" операции "Открытые двери" у него была достаточно ответственная роль. И сыграть он ее должен был безукоризненно. Главное - во время выйти на сцену и во время сказать закрепленную за ним реплику. Тогда спектакль наверняка удастся. Но до этого нужно было провести ряд встреч, времени на которые отводилось совсем немного.
      Он вышел из Малого зала Московской Консерватории. Оставив слева от себя печального Петра Ильича Чайковского, перешел дорогу и наклонился к ветровому стеклу сизого "ауди", стоявшего возле крохотной церковной лавки напротив Консерватории.
      На пассажирском сиденье рядом с сиденьем водителя лежала серая каракулевая шапка. На сиденье водителя - одна черная меховая перчатка.
      Он взялся за ручку двери в салон. Двери в машину были открыты.
      КНЯЗЬ. ОПЕРАЦИЯ "АГРАН-200"
      Он повернул ручку дверцы рядом с местом водителя. Ручка поддалась.
      Ключ торчал, призывно покачивая в воздухе брелоком.
      "Слишком сильная амплитуда, - подумал Князь. - Гриша поставил "тачку" с полчаса назад. Пора бы уж яркому брелоку в виде шляпы и тросточки Чарли Чаплина перестать мотаться взад-вперед".
      Не прикасаясь к ключу зажигания, Князь обошел машину вокруг.
      Стараясь не привлекать внимания, осмотрелся.
      Если и были наблюдатели, то они хорошо играли свои роли, - целующейся парочки в скверике вокруг памятника; старого господина, долго и безуспешно пытающегося прикурить от бензиновой зажигалки; троих подростков, продававших возле церковной лавочки небольшие иконки с ликом Андрея Первозванного.
      Триста лет, как создан Орден Андрея Первозванного, мелькнула мысль. Нынешним, из рук царствующего президента, наградили недавно академика Лихачева и Солженицына. Первый с благодарностью принял, второй с благодарностью отверг. Правы оба. И та и другая позиция имеют право на жизнь.
      Право на жизнь. Каждый имеет право на жизнь. Он, в силу своей профессии, научился лишать этого права других людей. Есть профессии, которые по определению нравственны, добродетельны или, напротив, порочны, греховны. Выбрал эту профессию - чего ж теперь по волосам плакать.
      Он усмехнулся. При его обширной, как инфаркт, лысине действительно по волосам было плакать поздно.
      А жить все равно хотелось.
      Он вынул из кармана сложенную в несколько раз "Литературку" и постелил ее на асфальт. Опустился на колени, заглянул под днище.
      Встал, отряхнул грязный снег с колен. Обошел машину. Вынул ключ зажигания - осторожно, медленно. Открыл капот - ничего. У него глаз-"ватерпас", заметил бы, если бы было что не так. Еще раз обошел машину. Заглянул ей сзади "под хвост", как собаке. Снова пришлось подстелить некогда любимую "Литературку". Мысли были все какие-то нейтральные, - что вот, была смешная полоса "12 стульев", был интересный "лист" с криминальными очерками Александра Борина, была увлекательная "тетрадка" с международными статьями. Все вроде бы есть и теперь, а читать скучно.
      Тут он ее и увидел.
      Или - его. В самом конце выхлопной трубки примотан скотчем небольшой пакетик. Можно было не спешить разворачивать эту "конфетку". И так ясно. При движении труба вибрирует, слабо приклеенный пластит скользит. И падая, взрывается. Это если летом. Тогда вывод: "Хотели попугать, предупредить". А если зимой?
      Нормальный водитель, сев за руль машины, стоявшей какое-то время на морозе, сначала прогреет мотор. Пока прогревает, пакет с пластитом и упадет. Не в двух-трех метрах от удаляющейся на скорости машины, а точно под задним сиденьем. Хватит и на водителя, мало не покажется.
      Он осторожно снял пакет, бережно-бережно вынул из мягкого пластита взрыватель и, облегченно вздохнув, бросил пачку ставшего безопасным пластита на заднее сиденье. Взрыватель сунул в карман. Огляделся. Все было по-прежнему - подозрительная парочка целовалась, двоечники-петеушники торговали святым, старик... А вот старик, должно быть, все же прикурил. Старика не было...
      Князь сел за руль и резко взял с места. Слава Богу, на углу, возле здания ТАСС, светофор призывно мигнул зеленым, и он не останавливаясь пошел по Большой Никитской в сторону улицы имени Маши Порываевой.
      Пустяк, а впечатляет. Князь снова и снова мысленно перебирал возможных заказчиков его убийства. Проще и логичнее всего отменить операцию. Но ведь то, что он задумал, было обычной разведкой боем, когда, совершая ряд активных действий ты выманиваешь противника на себя и таким образом выясняешь и его силы, и его планы. Нет, отменять операцию никак нельзя.
      На новом месте, на посту начальника службы разведки и контрразведки "Структуры" - так называлась официально группа, объединявшая ряд НИИ, фармацевтических фирм, торговых фирм, средств массовой информации и т.д., он отработал свои "сутки" и трое суток был свободен. Два его заместителя, работавшие, как и он, сутки, прикрывали его надежно - сам подбирал. Служба включала и группу личной охраны Морова, и группу риска - киллеров, выполнявших личные задания профессора - и также подчинявшуюся Князю.
      Нет, это не профессор, решил Князь, вспомнив, как тот его проверял, прежде чем назначить на должность начальника секьюрити. И девушку ему подослал, которая, прежде чем лечь в постель, подсыпала в вино "средство откровения", изобретенное в лаборатории профессора Морова. Но Князь предусмотрел такое развитие событий и принял противоядие. Всю ту чушь, что он наболтал на магнитофон исполнительной девицы, никакими дешифраторами и декодерами не расшифруешь. За ним следили, фиксировали все его встречи; о нем запрашивали ФСБ, ГРУ, ФАПСИ, Генпрокуратуру, МВД, Таможенный комитет... И уже этими запросами Моров выявил свои связи в правоохранительных органах. Запросы эти ждали. По ним пошли нейтральные объективные ответы. А людей, интересовавшихся сведениями об офицере запаса Князеве, взяли на заметку. Прошла информация и по криминальным каналам - в камеры, где сидел Князь, были внедрены люди из преступного мира, работавшие на "хозяина". И для Князя результат был тоже прогнозируемый.
      Последнее, что дала ему проверка, так это немного удивившее его известие, что и банда Корня, и бригада известного криминального авторитета Тофика Бакинского, и группа Кирзача - работали на профессора Морова. Фигура выдающегося ученого, биолога, нейрохирурга и талантливого мастера гипноза обрастала неожиданными подробностями.
      Князь проехал по Большой Никитской, взглянул направо, на шикарно отреставрированный особнячок филиала банка "Логотип", бросил короткий взгляд на улицу имени Маши Порываевой. Там, в глубине квартала, ярко освещал брызжущими из окон снопами электрического света стройные серебристые ели, растущие в кадках на тротуаре, еще один филиал этого крупного банка из группы "Структура".
      Не доезжая до площади, он припарковал машину недалеко от будки охранника посольства. Он знал, что охранник последит, чтобы к его машине не подходили посторонние.
      Не застегивая длинное пальто, Князь пошел в Центральный дом литераторов. Там спустился в подвальный буфет - последнее пристанище писателей, с тех пор, как дубовый зал ресторана оккупировали коммерсанты. У писателей, за исключением нескольких дам, пишущих детективы, валюты не было. Поэтому демократичный "нижний" буфет был всегда "при народе".
      За двумя сдвинутыми столиками сидели шестеро человек, каждый из которых был ему отлично знаком. Он мысленно провел перекличку своим бывшим бойцам - кто-то еще служил и взял отпуск за свой счет, а тем, кто в запасе, - проще. Все, кого он вызвал, были здесь.
      - Котов.
      - Я.
      У всех была отличная физическая и огневая подготовка, все были натренированы для проведения операций в нештатных ситуациях, все прошли многоэпизодную "школу выживания". Но у каждого была еще и своя "специализация". Котов изумительно бросал ножи и специальные спецназовские "дротики", и финки, и перочинные, и нож-штыки, и кинжалы. Сколько раз в ситуациях, когда нельзя было стрелять даже из стволов с глушителями, его группу спасали вовремя и точно брошенные крепкой рукой Юры Котова ножи.
      - Вольнов.
      - Я.
      Игорь Вольнов. Никакая одежда не могла скрыть фигуру бывшего борца в полутяжелой категории, "вольника". То ли фамилию себе выбрал по специализации, то ли наоборот. Имя и фамилия, считал Князь, накладывают отпечаток на всю жизнь. И у него, Юрия Князева, имя: Юра, Георгий всегда ассоциировалось с победителем (Георгием Победоносцем, убивающем змея). А Князев, Бояринов, Графов - это все фамилии крепостных. Так же, как множество Шереметевых и Шуваловых в современной России, вырезавшей своих князей еще в 1918-м, - это фамилии бывших крепостных, принадлежавших известным дворянским семьям. Но суть-то не в этом - досталась фамилия Князев - будь любезен соответствовать.
      И он всегда старался соответствовать: быть победителем и держаться как князь.
      Так и Юра Вольнов, наверное, стал мастером спорта международного класса по вольной борьбе не случайно.
      - Грановский.
      - Я.
      Анатолий Грановский имел такую же точную руку, как Юра Котов, и рука эта была так же сильна, как и рука "вольника" Игоря Вольнова, но специализация у него была своя. Он был гранатометчиком. "Калашников" с подствольным гранатометом - оружие не из дамских. Он же мог стрелять из подствольного гранатомета с одной, причем вытянутой, руки и попадать в глаз, как говорится, в белки так, словно стрелял из легкой винтовки с оптическим прицелом. Причем делал это не в положении лежа, а на бегу. Коронный номер - стрельба по-македонски на бегу с двух рук из двух "калашниковых" - из одного ствола гранатами, из другого - обычными пулями. По последним данным, полученным перед тем, как вызвать старого друга на операцию, Толя Грановский научился так же стрелять из новых автоматов "АГРАН-200", взятых на вооружение войсками НАТО в Европе и вроде бы отказавшихся от этих автоматов именно потому, что на бегу в них что-то заклинивало и они могли отказать в самый ответственный момент.
      У всех. Кроме Толи Грановского.
      Он все так же порхал в свои 35 с двумя "Агранами", как с легкими "вальтерами", на бегу поражая цели.
      - Мишин.
      - Я.
      Николай Мишин был выдающийся, может быть, самый выдающийся, во всех современных российских вооруженных структурах минер. Специалист по взрывчатым веществам. Он мог разминировать любую мину; из спичечного коробка, пластилина и скотча сотворить уникальную мину-ловушку, из подручных средств - мину замедленного действия или, наоборот, гранату быстрого реагирования. Уж как он это делал - секрет. Так что читателю придется поверить на слово: Коля специалист - каких мало.
      - Волгин.
      - Я.
      О нем - отдельный рассказ. - В другой раз.
      - Пушкин.
      - Я.
      Шестым был улыбчивый Сережа Пушкин. Кроме доброжелательного, спокойного характера Сергей обладал уникальными способностями в вождении и починке всего движущегося - от мотоцикла и автомобиля до вертолета и самолета. Ну, на скоростных реактивных он не летал, а вот спортивный самолет водил в небе как обычный "Москвич". Кстати, Сергей был в этой компании единственным москвичом и после сокращения спецподразделения, в котором служил, работал инструктором в тушинском аэроклубе. Так что навыков управления самолетом и вертолетом не потерял. А еще Сергей писал стихи и был членом Московского отделения Союза писателей. Именно он предложил выбрать местом встречи ЦДЛ.
      - Задача, братцы, у нас такая, - начал Князь...
      ***
      Тем временем операция, успех которой отчасти зависел и от группы бывших спецназовцев, собравшихся в Центральном доме литераторов, уже началась.
      Вор в законе, один из богатейших людей Москвы и области, специализируюшийся на ограблении банков, сберкасс, инкассаторов, а также рэкете рынков, магазинов, фирм и банков, сам Тофик Бакинский проводил инструктаж перед выходом на дело.
      Тофик был в черной рубашке и светло-сером пиджаке. Рубашка без галстука, расстегнута, как положено, на две пуговички, чтобы была видна массивная золотая цепь на шее, почти до подбородка заросшей курчавыми волосами. Он курил тонкие душистые сигары, элегантно стряхивая пепел, демонстрируя при этом три бриллианта на массивном золотом перстне.
      В группировку Тофика входили не только азербайджанцы. В ресторане "Шемаха" на Ленинском проспекте собрались люди горячие, южные, на взгляд славянина чем-то похожие, но очень разные.
      Здесь были бакинцы, нахичеванцы, парни из Чечни, Кабарды, Адыгеи, Абхазии и Аджарии. Общая религия, если вообще можно говорить о религиозности членов группировки, и никаких национальных предубеждений. Внутри бригады все беспрекословно подчинялись Тофику. С кем-то он некогда делил нары в СИЗО, с кем-то познакомился на зоне, со многими его связывали общие дела. Часто - кровавые.
      Приказы Тофика здесь не обсуждались.
      - Задача у нас такая, - начал Тофик. - Взять склад оружия ОМОНа на Разгуляе.
      - На хрена, слушай, нам еще оружие? - вспылил один из соратников, в силу возраста и опыта имевший негласное право задавать пахану даже дурацкие вопросы.
      - Объясняю, - терпеливо процедил, выпустив голубое облачко дыма, Тофик, нам нужно не просто оружие, а ментовское оружие. Стволы, во-первых, зарегистрированные в ментярне, пристрелянные там, чтобы...
      - Чтобы сыскари на наш след скорее напали, да? - взорвался старый соратник.
      Тофик посмотрел на него как смотрят на несчастье семьи, умалишенного младшего брата. Что поделать? Конечно, идиот брат - это горе. Но не убивать же его за то, что он родился дураком.
      - Ты сам догадался, да? Умница. Именно так: наша задача взять ментовское оружие, им наследить - и во время взятия банка, и потом, при возможной разборке на стрелке. Приедут менты на канарейках, начнут вынюхивать... Они ж легавые, они все вынюхивают...
      Шутка была простой и дошла быстро. Все расхохотались.
      - А кто определит: где стреляли мы, а где - менты, если оружие у нас одинаковое? - продолжал Тофик.
      - А что, уважаемый, это правда, что у ментов пули - с метками, чтобы если что, то определить, кто стрелял, свои или чужие?
      - Правда. Это, говорят, сам Рушайло придумал, чтобы внутренняя ментовская контрразведка могла определить, по инструкции ли действовали во время задержания наших бригад. Хе-хе, мы это их открытие и используем. Значит, все сейчас со стволами, никуда не заезжаем, не заходим. Извините. Всем доверяю, но так надежнее. Аллах помогает предусмотрительному. Отсюда мы и поедем брать склад ОМОНа.
      - Вах, слушай, уважаемый, ты сам придумал все?
      С одной стороны, Тофик хотел показать своим парням, что он сам веская фигура. С другой стороны, пытался намекнуть, что за ним стоят еще более мощные авторитеты. Все же второе соображение пересилило, и он признался:
      - Кое-что, сам, конечно, да... А кое-что... Есть, знаешь, умные люди в Москве: если бы они меня не считали своим другом, может, нас бы менты Рушайло давно повязали. Есть такой старичок... Вор в законе... Авторитетнейший вор... Коронован в воры лет сорок-пятьдесят назад... Тогда другое время было, другие воры. Это как деньги. Сравни сейчас сто рублей и пятьдесять лет назад. Понял? Он и придумал. Берем бабки в одном банке, тут же везем их в другой, сдаем черным налом, их тут же конвертируют и уже валюта на нашем счету где-нибудь в офшорной тихой зоне.
      - Как, слушай? Что ты такое говоришь? Как так валюта в зоне? Да на те бабки, что мы берем в одном некрупном банке, можно целую зону купить в Мордовии. В личную собственность.
      - Э, слушай, не морочь себе голову: есть зона, где сидят, а есть зона, где совершают банковские сделки. Это разные зоны.
      - А... Так бы сразу и сказал. Я ж не знал, что разные.
      - Вот, значит. А он, старичок этот, еще и ментов со следа сбивает.
      - Со следа сбивать - лучше всего красным перцем, слушай... Такое средство, я вам скажу... Один раз, еще в молодости, я стадо баранов позаимствовал у соседей...
      - Не хорошо у соседей брать. Крысятничество...
      - Э, слушай, сосед соседу рознь. Я жил в Урус-Мартане, а овечек взял в Ставропольском крае. Улавливаешь разницу?
      - Так бы и сказал. И что?
      - А то, что не пожалел целый мешочек красного перца рассыпать за собой. Так и не нашли...
      - Э, слушайте, не стоит отвлекаться. Вы все поняли?
      - Слушай, уважаемый, ты не досказал, как старичок со следа ментов сбивает.
      - У него есть средства...
      - Если есть средства, что хочешь можно сделать.
      - У него средства массовой информации.
      - Это как?
      - Радио, газеты, телевидение.
      - Что, слушай, всем владеет?
      - Ну, может, официально он в ведомости и не расписывается, чтобы не светиться, но влияние имеет. Деньги им дает.
      - А-а, тогда понятно. Кто платит, тот девушку и танцует.
      - Да. Он и танцует. Он платит журналисту, и тот на телевидении или в газете публикует ту версию преступления, которая нам всем выгодна. Понятно?
      - А какая версия нам выгодна?
      - В каждом конкретном случае - своя. На этот раз, может, он хочет подбросить журналистам версию, что сами менты и взяли банк: пули-то из их оружия.
      - А-а, понял.
      - Что ты понял, Казбек? Что ты вообще можешь понять, когда после сказанного прошел почти час.
      Все рассмеялась. Казбек шутку не понял и сказал:
      - Значит, нам сегодня нельзя убивать?
      - Почему нельзя? Слушай, почему нельзя? - загалдели остальные.
      - Казбек прав, - удивленный догадливостью тугодума, проговорил Тофик Бакинский. - Нельзя, потому что тогда трудно поверить в версию, что в банке стреляли сами менты.
      - А как сделать, чтоб не убивать никого, а оружие у омоновцев взять.
      - Даю минуту на размышление. Кто предложит удачную версию, получит эти часы.
      И Тофик покрутил снятые с руки золотые швейцарские часы перед восторженно притихшими подельниками.
      Минута прошла.
      Тофик надел часы на запястье, полюбовался ими и тихо сказал:
      - Гранаты.
      - Что? Гранаты? Они же там все разнесут в клочья.
      - Я не РГ-42 имел в виду, которыми ты, Рафик, любишь баловаться при отходе с объекта. Я имел в виду слезоточивые гранаты. Слыхал про такие?
      - Ими еще демонстрации разгоняют.
      - Точно. От них плакать хочется, аж жуть. Тут не до обороны. И лица наши никто не запомнит. Сильная резь в глазах, - сказал Тофик Бакинский.
      - Какие стволы берем? - спросил молчавший все это время мрачный пожилой вор.
      - АГРАН-200.
      - Это что еще за хренота? Я думал, "макаровы" или "Калашниковы".
      - Два дня назад ОМОН захватил на границе с Эстонией партию "АГРАН-200", натовских короткоствольных автоматов. То ли на юг шла партия, то ли ворам на Урал. Но сегодня вечером автоматы еще будут на складе ОМОНа.
      - А "макаровы" берем?
      - Вай, слушай, надоел ты мне с "макаровыми": берем, берем.
      - Ну, так бы сразу и сказал. А то все про "ограны" какие-то.
      * * *
      Часовых сняли, оглушив их, по пастушьи тихо подобравшись вплотную.
      Забросали помещение караульной и склада гранатами... Правда, они оказались не слезоточивыми, а нервно-паралитическими. Если бы вовремя не сообразили и не проветрили помещение, менты бы окачурились. А с другой стороны, все не предусмотришь.
      Связали омоновцев, охранявших склад. Развяжут их товарищи. Главное, чтоб не померли. Такая почему-то установка была у старшего, а приказы, идущие в воровской иерархии по вертикали сверху вниз, обсуждать не принято. Взяли пять бронежилетов "Капитан", 10 автоматов "АГРАН-200", спецназовские ножи, находящиеся на вооружении в спецчастях НАТО, - из той же "эстонской" партии. И заодно штук 30 наступательных гранат РГ-42 - незаменимое средство при уходе с объекта после операции.
      Со склада ушли без приключений. Грамотно сработал технарь группы Исмаил - прервал все коммуникации сигнальной системы. Обошлось.
      Но бригаду Тофик не распустил. Слишком ответственной была операция, назначенная на следующий день. Так что ночевали на блат-хате в Измайлово.
      Брать один из крупнейших филиалов банка "Логотип" пошли на следующий день. Когда на город опустились зимние ранние сумерки.
      Пошли грамотно. Впереди двое - разведка, - нет ли засады. Позади группа прикрытия - чистильщики, их задача - если что, убирать свидетелей. Машин вышло много - по три человека на машину. Всего пять черных "тойот". Почему-то в бригаде Тофика предпочитали "тойоты".
      ТОФИК И КОРЕНЬ - ОПЕРАЦИЯ "ХРУСТАЛЬНЫЙ ДОЖДЬ
      В "Структуре" была железная дисциплина. Если приказ прошел сверху вниз от Грифа, не было случая, чтобы последняя "шестерка" или опытнейший, в авторитете, вор в законе ослушались приказа.