За все наличными

      Но Хоза, Лечи, Азамат, Султан Даудов, уже тогда называвшийся Балашихинским, ибо он единственный из всех соплеменников был коронован самим Бриллиантом, и старший брат Алихана Гелисхан сказали гонцам: мы не признаем воровских законов, Москва принадлежит нам, мы не собираемся ее ни с кем делить и всегда заберем то, что посчитаем нужным.
      -- Так поступим и в Крыму, -- подытожил Алихан. -- Кому предложим покинуть полуостров, кому порекомендуем завязать, а того, кто не согласится с нашей волей и не подчинится нашим законам, будем уничтожать сразу и повсеместно -- в два-три дня.
      Аслан невольно поежился, и брат, усмехнувшись, хлопнул его по плечу:
      -- Не волнуйся, сами руки пачкать не будем, привезем киллеров, сколько понадобится для акции, из Москвы, оплатим аккордно, благо, станок Тоглара выдержит и это... А народ хочет жить и работать спокойно, ты же сейчас слышал об этом. Мы дадим ему долгожданный покой и безопасные улицы, а работать они будут, прямо или косвенно, на нашу империю, и чем счастливее и богаче здесь заживут люди, тем охотнее потянутся в наши владения толстосумы.
      -- Молодец, Борз! -- восхитился Аслан, впервые обратившись к брату по прозвищу. -- Ты все верно рассчитал! 2
      Жара окончательно спала, с пляжей медленно потянулся народ, Коктебель вступал в вечернюю пору. Легкие сиреневые сумерки как бы струились с Карадага и окутывали волшебной пеленой вытянувшийся вдоль бухты поселок. В разросшемся парке на дубовой аллее было темнее, чем на открытых пространствах; раньше в этот час включали многочисленные садовые огни, и парк в ночи, особенно с моря, с прогулочных катеров, полыхал огнями, но теперь на Украине энергетический голод, и фонари не всегда горят даже на набережной.
      Программа пребывания здесь была у братьев сжата до предела, но главное они успели осмотреть и даже переговорили в первой половине дня с руководством санатория "Голубой залив", турбазы "Приморье", с директором Дома творчества, посетили и главу администрации поселка -- все предприятия на побережье сидели "на картотеке" с начала года, они уже давно были банкротами, только никто не хотел брать на себя ответственность объявить их таковыми. Впрочем, у Украины до Коктебеля руки попросту не доходили.
      Отправляясь в Крым, братья запаслись одним страховочным адресом в Коктебеле, куда всегда могли обратиться за помощью, советом, транспортом. Человек этот некогда в лагере стал обязан жизнью Гелисхану, старшему брату Алихана, и на него они могли рассчитывать -- тюремное братство дорогого стоит. Еще когда начали расцветать кооперативы, сокамерник Гелисхана, не лишенный предпринимательской жилки, быстро поднялся, открыв на побережье свой ресторан "У Хромого черта". Вот это заведение они и собирались посетить, поужинать и со стороны на всякий случай приглядеться к хозяину. Первый же отдыхающий, у которого они расспросили, как пройти к ресторану, оказался разговорчивым и попутно сообщил, что всего две недели назад, ночью, его пытались взорвать, но больше наделали шуму.
      -- Тем более, -- сказал Алихан, -- надо побывать там, осмотреться, и все такое прочее...
      Ресторан приютился на окраине набережной и выглядел явно летним, крытой являлась лишь та часть его, где находились буфет и кухня, а зал для гостей располагался под открытым небом. Оглядев его, Аслан заметил, что ему больше подошло бы название "Под звездами Киммерии". Да и на ресторан заведение тянуло с натяжкой; харчевня, кабак -- это определение подходило больше. Свежевыложенная печь, вокруг которой суетились повара и официанты, напоминала о недавнем ночном взрыве. Свободных столиков внутри ограды оказалось достаточно, ужинали всего три-четыре пары, и братья выбрали место с хорошим обзором, откуда была видна и часть набережной со входом.
      Официанта долго ждать не пришлось. Но на вопрос о меню он сожалеюще развел руками и с улыбкой ответил: "Не держим", чем почему-то расположил гостей. Он по-свойски сказал:
      -- Сегодня с Азова привезли здоровенного осетра, живого. Рекомендую рыбную солянку с головизной, осетрину на вертеле, заливное из нее же, по-русски, на закуску, а к ней икры зернистой свежайшего посола, можно и жаренную на скаре рыбу добавить, не часто нам такая добыча перепадает -рыбнадзор и милиция лютуют, так что вам повезло.
      Гости с удовольствием согласились, но от вина или шампанского, предложенного словоохотливым парнем, напрочь отказались, чем несказанно его огорчили.
      Когда они уже заканчивали ужинать, Алихан неожиданно встрепенулся: он первым увидел появившегося в дверях "У Хромого черта" Бессараба. Ион был не один, рядом с ним шла ярко крашенная блондинка с длинной ментоловой сигаретой во рту и роскошной коробкой конфет под мышкой, той самой, что Бессараб унес из чайной, а сзади -- двое его дружков в таких же китайских псевдоадидасах, как и вожак. К тому времени ресторан уже заполнился, и свободным оставался лишь сдвоенный стол без скатерти в дальнем углу, за спиной у кавказцев. Туда компания и прошла, шумно обмениваясь репликами с официантами -- видимо, они тут слыли завсегдатаями. Алихан, поняв, какой стол займут вошедшие, быстренько пересел на другое место и теперь хорошо видел перед собой бесцеремонно рассаживающуюся компанию.
      Официант оказался довольно-таки ловким малым, обслуживал быстро, видимо, неумех в "Хромом черте" не держали, да и повар зря деньги не получал. Видя, что трапеза подходит к концу, официант, опять же на свое усмотрение, принес большую закопченную медную турку с кофе.
      -- Вот, в горячем песочке из Тихой бухты готовим, с пеночкой, -прокомментировал он, разливая в чашки дымящийся ароматный кофе.
      Но Алихан ничего этого не видел и не слышал, мысли его почему-то кружились возле Бессараба и его компании, и, когда они остались одни, сказал на своем языке брату:
      -- Аслан, пожалуйста, достань аппаратуру, мне почему-то захотелось узнать, о чем они там говорят, за столом у Бессараба.
      -- Зачем? -- пожал плечами Аслан.
      -- Знаешь, что-то внутри говорит мне, что на них надо обратить внимание, от Бессараба явно исходит опасность. Я верю в свою интуицию, достань...
      -- Мистика, -- усмехнулся Аслан, -- мы ему не по зубам, даже в рукопашной, -- но все же достал из пухлой кожаной визитки, что носил днем на запястье левой руки, нечто очень похожее на плейер с наушни-ками. В Крыму на пляже каждый второй с подобной штукой лежит...
      Алихан, надев наушники, вытащил сбоку у "плейера" небольшой микрофон высочайшей чувствительности и направил его в угол ресторана, где сидели местные рэкетиры с крашеной блондинкой. Минуту-другую он крутил одной рукой прибор на столешнице, видимо вылавливая нужный ему разговор, а во второй руке держал чашку с кофе, и вряд ли кому-нибудь из сидевших рядом могла прийти в голову мысль о том, что рядом идет серьезная и опасная работа.
      Найдя необходимое, Алихан поправил наушники, откинулся на спинку стула и как завзятый меломан начал отбивать пальцами неслышную дробь. Аслан понял, что Борз вклинился в нужный разговор. Вдруг чашка с кофе в руке Алихана застыла, и он поспешил поставить ее на стол. Аслан внезапно увидел, как брат неожиданно начал меняться в лице, а ведь Алихана всегда отличали выдержка и хладнокровие, оттого он и имел кличку Волк.
      -- Что случилось, Борз? -- спросил с тревогой, опять же на своем языке, Аслан, но тот жестом показал -- помолчи.
      Минуты через три уже пришедший в себя Алихан неторопливо снял наушники и потянулся к остывшему кофе. Аслан не торопил брата, хотя ему и не терпелось узнать, что же заставило Борза побледнеть. Допив кофе, Алихан жестом подозвал официанта и так же, как шашлычнику, подал стодолларовую купюру, но этот насчет сдачи и не заикнулся, хотя склонился в благодарном полупоклоне, и услужливо проводил до выхода. Как только они оказались на темной набережной, Алихан процедил:
      -- Пошли скорее отсюда подальше, меня так и тянет вернуться и расстрелять их в упор.
      -- Успокойся, Борз, и объясни, что случилось... -- Аслан обнял брата за плечи.
      -- Эти крысы затеяли такое отвратительное дело, что на нас ляжет грех, если мы не вмешаемся. Бессараб рассказывал подельщикам, что придумал гениальный план, как разбогатеть за несколько часов. Он уже и дату назначил -- последнюю субботу августа. В этот день, на рассвете, в степи, километров за триста от Ялты, точное место он не назвал, он пустит под откос скорый, фирменный поезд "Крым".
      -- Зачем? -- простодушно удивился Аслан. -- Кто же заплатит за это большие деньги? Тут скорее большим сроком пахнет -- диверсия как-никак...
      -- То, что задумал Бессараб, никому в голову не придет... Он утверждает -- впрочем, в этом он прав, -- что самые богатые люди, клиенты валютного гостиничного комплекса "Ялта" и других престижных санаториев, приезжают в Крым только на бархатный сезон, в конце августа, и чаще всего экспрессом "Крым". Так вот, он решил в подходящем для операции месте расшить пути, поснимать в стыках накладки. Экспресс войдет на скорости в кривую и на небольшом подъеме -- а таких мест, сам знаешь, в крымской степи хоть отбавляй -- и, не успев погасить скорость, свалится под откос. Вот тут они, не мешкая, выскочат из укрытия и начнут шмонать купейные и мягкие вагоны, все, что добудут, покидают в грузовики, и были таковы! Он надеется не на одну сотню упакованных к отъезду роскошных чемоданов. Мол, баксов в них, дорогой одежды, кинокамер, фотоаппаратов, золота -- на миллионы. А ты говоришь, кто заплатит... Вот такой нынче у крыс-беспредельщиков бизнес. -И Алихан грязно, по-русски, выругался, что с ним случалось крайне редко. -Мерзавец, он все верно рассчитал: пока наша не-расторопная власть появится на месте крушения, они ус-пеют развезти добро по укромным местам и припрятать. Плевать, что погибнут сотни людей, кому до этого дело! Важны лишь их чемоданы. Подельщики план одобрили и ударили по рукам, и девица тоже выразила желание участвовать, оговорила, что лучшие украшения и наряды достанутся ей.
      -- У, крысы вонючие... -- выругался Аслан. -- Ты прав, теперь и мы берем грех на душу, Всевышний не простит нам, если мы это не предотвратим.
      -- А я о чем? -- загорелся Борз. -- Давай подкараулим сегодня ночью Бессараба и... -- Он сделал решительный жест. -- И народ в поселке вздохнет спокойнее, и сотни невинных людей спасем от мучительной смерти.
      -- Верно ты говоришь, не по-мужски оставлять такого изверга живым, зная его планы, западло, как выразился бы Гелисхан. Но у нас свое задание, ты же знаешь... нам строго приказано избегать уголовщины -- на это есть другие люди.
      -- Что же делать? -- растерянно спросил Алихан, прекрасно сознавая, о чем говорил брат. Он и сам жестко требовал от подчиненных точного исполнения приказов, впрочем, эта черта -- исполнительность и обязательность -отличала его народ от многих других.
      Они вышли к пятачку возле Дома писателей на набережной, где гуляющих заметно прибавилось, и Аслан вновь перешел на родной язык:
      -- Ты говорил, если понадобится, мы вызовем в Крым киллеров из Москвы. Придется сделать это завтра же. Из аэропорта в Симферополе позвоним нашим людям в столицу, и пусть срочно пришлют парочку профессионалов, тех, что раньше служили в МВД или КГБ, -- эти волчары дело знают туго, доводят до конца без жалости. Приметы Бессараба описать несложно и отыскать его еще проще, а оплату по высшей таксе берем на себя. Разве это не лучший выход? Тем более что до назначенной субботы у нас ровно десять дней.
      -- Да, ты и на этот раз оказался мудрее, брат. И хоть как-то не по-мужски перекладывать богоугодное дело на других, я все же согласен с тобой -- негоже пороть горячку...
      -- Вот и прекрасно, -- обрадовался Аслан. -- У нас осталось еще одно дело -- посетить знаменитое казино в Коктебеле и проиграть тысяч десять -двадцать, не меньше. Запустить "голубков", как выражается наш гениальный пленник Тоглар, -- пусть полетают и в Крыму. Правда, как нам подсказали, крутая публика собирается там к полуночи, тогда только начинается настоящая игра.
      -- Наверное, и нам следует заявиться одновременно с теми, кто привык играть по-крупному, -- не то спросил, не то предложил Борз.
      -- Разумеется, нечего нам светиться раньше времени. Придем ровно в полночь, с курантами, как Германн в "Пиковой даме". А сейчас, если ты не возражаешь, давай дойдем до пирса -- это как раз напротив ночного клуба и казино -- и поедем на двухчасовую прогулку в открытом море, последнюю на сегодня. Слышишь, объявляют об этом по радио с прогулочного теплохода? Подышим морским воздухом, мы с тобой, считай, уже забыли его запахи, да и днем понежиться на пляже не удалось... -- И они торопливо направились к це-почке ярких огней, обозначавших причал.
      Ближе к полуночи, когда прогулочный теплоход вынырнул из темноты Сердоликовой бухты на простор Коктебельского залива, поселок уже погрузился в кромешную тьму южной ночи, и лишь редкие светящиеся окна давали знать о человеческом жилье да здравницах на берегу. Вдруг чуть правее темнеющего жилого массива ярко вспыхнули огни, зазывно заплясала неоновым светом реклама, словно мираж ненашенской жизни возник в вязкой киммерийской ночи. И кто-то у борта, рядом с братьями, обращаясь к своей компании, со знанием и азартом сказал:
      -- Казино врубило огни. Фейерверка только не хватает, ей-богу. Может, заглянем к ним в бар? -- Но дружки вяло отреагировали на приглашение.
      Даже причал, не считая сигнальных огней, встретил их темнотой, безмолвием, ночной прохладой -- чувствовалось, что праздник кончился, и припозднившиеся отдыхающие с теплохода расходились молча, по-чему-то перейдя на шепот, зябко кутаясь кто во что попало.
      Почти последними сошли с кормы и кавказцы, но не в пример остальным они выглядели бодрыми, отдохнувшими. Пришла пора окунуться в разгульную светскую жизнь -- после ноля часов, как любил выражаться Борз. 3
      Рекламные сполохи огней с моря выглядели куда эффектнее, наряднее, праздничнее, чем вблизи. Рядом они показались ярмарочными, балаганными, лишенными всякого вкуса. В метровой неоновой вывеске "Казино" не включалась буква "К", и надпись выглядела курьезно. Первый этаж бывшего ресторана "Эллада" занимал ночной клуб "Серж", названный, видимо, в честь владельца заведения, там имелся небольшой, на пять столиков ресторан и играл джаз -квинтет, приглашенный на лето из Харькова. Ни оркестр, рекомендованный как вполне приличный, ни ресторан с браконьерской севрюгой не интересовали братьев, и они сразу поднялись на второй этаж, в то самое "...азино".
      Еще по дороге с причала они заметили нарастающее оживление по мере приближения к злачному месту. Когда прогулочный теплоход швартовался, братья обратили внимание, что с противоположной стороны пирса подчалил скоростной катер из Феодосии, и, судя по репликам и респектабельной одежде пассажиров, эти люди приехали специально в казино. Хорошо освещенная платная стоянка перед ночным клубом оказалась на треть заставлена роскошными иномарками, встречались среди них и дорогие кабриолеты с откидным верхом, изумительных расцветок. Судя по всему, азартные игроки уже давно заняли свои излюбленные места на втором этаже.
      Так оно и было. В огромном зале, в торце которого находился бар, располагались два больших стола для игры в рулетку, они словно делили помещение на сектора. В промежутках между ними и баром, в четырех местах у стоек, в высоких креслах сидели игроки в блэкджек -- карточной игры, очень похожей на распространенное в быту "очко".
      Хотя наверняка где-то мягко стрекотал кондиционер и работала вытяжная вентиляция, в зале висел густой табачный дым -- отличительная черта всех наших ночных заведений. На Западе, где идет настоящая борьба за здоровый образ жизни, давно существуют и рестораны, и казино, и ночные клубы для некурящих. Некурящие братья переглянулись, невольно поморщившись, но выбора не было, и они неспешно обошли зал, присматриваясь.
      Сразу стало ясно, что столы для рулетки, стойки для игры в блэкджек и многое другое поставила английская фирма "Эдванс" -- скоро они увидели и ее товарный знак. Подобное оборудование, просторные кожаные диваны и кресла с высокой спинкой, обтянутой хорошо выделанной кожей северного оленя из Гренландии, они не раз встречали в Европе. В игорном бизнесе действуют жесткие стандарты, не отступили от них и здесь. У столов для игры в рулетку свободных мест не было, ставки делали из-за спины сидевших вокруг столешницы, крытой особым зеленым сукном, -- ситуация, наиболее любимая крупье: когда у игроков нет возможности спокойно анализировать варианты. Но при желании возможность сыграть предоставлялась: одни отходили, другие подходили, но занявшие кресла завсегдатаи своих мест не покидали. Попытать удачу в блэкджек оказывалось легче, там игроки за стойкой ме-нялись куда чаще, чем за рулеткой. Игра в разных концах зала уже набрала обороты, и фишки оценивались в десять долларов. Раздавались голоса, предлагавшие перейти на стодолларовую отметку и объединиться за одним из столов, но достаточного количества желающих не набиралось -- такая сумма не по карману даже многим, разъезжающим на "мерседесах".
      За одним из карточных столов играли уже по-круп-ному, и братья заняли первые освободившиеся места. К удивлению банкомета, они сразу увеличили и без того высокие ставки, и что еще удивительнее, Борз выиграл восемь ставок подряд, а Аслан -- четыре. Через час они оставили везучий стол, отойдя к бару с солидной суммой. В зале волной прошелестело: крупный выигрыш... крупный выигрыш... С этого мгновения и до последних минут пребывания в казино кавказцы были в поле зрения администрации, игроков и просто завсегдатаев престижного клуба. За стойкой бара они тоже долго не задержались: выпили по чашке кофе-капуччино и бокалу местной минеральной воды "Алушта", отказавшись, к огорчению бармена, и от экзотических коктейлей, и от редких сортов виски, и от французского шампанского.
      Выигранную гору фишек банкомет пересыпал в аккуратную фирменную коробку казино и по просьбе Алихана перенес на один из столов для игры в рулетку, где она и дожидалась хозяев рядом с крупье. Заполненная до краев дорогими фишками, коробка привлекала внимание играющих, они, да и крупье тоже, понимали, что с появлением у этого стола везучих кавказцев игра пойдет по-крупному. Среди посетителей игорного зала находились гласные и негласные хозяева заведения. Они профессиональным взглядом фиксировали все происходящее вокруг и понимали, что сегодняшняя ночь складывается не в пользу казино, а тут назревал еще взлет ставок в рулетку. Поэтому, пока братья неторопливо пили кофе, в кабинете директора владельцы спешно инструктировали лучшего крупье. И впрямь, как только братья подошли к столу, крытому зеленым сукном, и попросили стоявших рядом передать коробку с фишками, тут же сменили крупье, но это вряд ли кому бросилось в глаза, игра к тому времени становилась все напряженнее и азартнее, а ставки все выше и выше.
      Свободных кресел у стола для братьев не нашлось, не удалось им даже встать рядом, так много оказалось желающих в этот вечер попытать счастья в рулетку, и они расположились через стол, напротив друг друга. Вероятно, эта неустроенность, отсутствие возможности собраться, сконцентрироваться, перекинуться парой слов или советом, записать и проанализировать выпавшие номера и цвет хотя бы за три-четыре хода, как поступают большинство завзятых игроков в рулетку, сказалась на игре и стоила им очень дорого. Через час на дне коробки перекатывалось всего с десяток фишек, проигранным оказался не только весь карточный куш, но и пять тысяч долларов кровных. Но в этот момент освободилось сразу два кресла рядышком, никто из стоявших рядом не стал на них претендовать, и крупье взглядом предложил кавказцам занять место у стола...
      К этому времени крупье совсем успокоился и условным сигналом попросил себе смену. Повеселевшие владельцы дали добро, их интересовали уже другие столы и другие игроки -- они были уверены, что фортуна на сегодня отвернулась от молодых людей в белых элегантных костюмах. Но через полчаса, когда один из хозяев, проходя мимо стола, увидел возле каждого из кавказцев по полной фирменной коробке фишек -- а уж он-то знал, на сколько они тянули, -- он мигом кинулся на первый этаж, в ночной клуб "Серж", куда отправился перевести дух самый опытный крупье казино. Но и смена крупье не спасала положения, фартовой выпала ночь для будущих хозяев Коктебеля. И только очень внимательный человек мог заметить, что молодые люди не испытывают особого восторга или хотя бы радости от неожиданно свалившейся удачи -- перед ними стояла иная задача: проиграть тысяч десять -- двадцать долларов, запустить "голубков" Тоглара и в Крыму. А опытный крупье, которому с трудом удавалось держаться невозмутимым, равнодушным к чужому выигрышу, все сгребал и сгребал в сторону бывших морских десантников длинной и изящной лопаточкой все новые и новые горы фишек. Неожиданно игра перешла за стодолларовую отметку, как настаивали в начале вечера самые азартные игроки, инициатива исходила от проигрывающих, да и администрация казино не возражала, она тоже несла ощутимые на глаз убытки и желала резко переменить ход событий.
      В первые полчаса игры по новым ставкам, казалось, тактика казино удалась, и госпожа удача переметнулась на другой край стола, где сидела одна молодящаяся дама в бриллиантовом колье и два крепких парня с тяжелыми золотыми цепями на коротких шеях, одетых не в привычный "Адидас", а в тонкие шелковые костюмы, наверняка от Версаче или Армани. Заметно повеселели и братья -- вроде начал сбываться их план.
      Когда крупье в очередной раз передвинул их солидную ставку к нервной даме со сбившимся на спине колье, Борз поднял лицо от зеленого сукна и оглядел сгрудившихся возле стола любопытных. Первый, кого он увидел, был Ион, Бессараб.
      Тот стоял с дружками, но уже без девицы, где-то во втором-третьем ряду столпившихся за креслами людей, и откровенно таился, не хотел попадаться им на глаза. Но деньги, азарт, витавший над залом, а особенно за этим столом, словно приковали его, и он задержался чуть дольше, чем следовало. Этого мгновения хватило Алихану, чтобы он понял: экспресс "Москва -- Симферополь" отошел у крыс пока на второй план и теперь они попытаются разыграть другую смертельную карту, на которой неожиданно оказалась их собственная с братом жизнь. О своей догадке Борз сразу не сказал Аслану, а продолжал делать ставки в прежнем ритме, уже обмозговывая действия Бессараба в ближайшие полчаса, как только они покинут казино. В эти минуты Алихан действовал механически, пригоршнями сыпал фишки наугад, но странно, лопаточка крупье из сандалового дерева в какие-то четверть часа вернула им все недавно утерянное.
      Пересыпая часть фишек в коробку Аслана, Борз сказал брату на родном языке:
      -- На входе нас будут поджидать знакомые из ресторана.
      Брат, не поднимая головы, ответил беспристрастно:
      -- Значит, Всевышний не хочет, чтобы мы перекладывали свои заботы на плечи других... -- и после небольшой паузы, делая крупную ставку на "чет" и "красное", добавил: -- Уйдем не позже, чем через полчаса, они не рассчитывают, что мы скоро покинем фартовый стол.
      В эти мгновения никто из них не предполагал, что игра закончится чуть раньше, и не только для них. Какие-то невидимые и неосознанные импульсы подсказали игрокам за столом, что кавказцы, задававшие весь вечер тон в казино, собираются уходить, и оттого ставки снова круто взмыли вверх. К тому же появилось еще несколько запоздавших любителей рулетки, которые без размышлений включились в сумасшедшую гонку. Теперь перед каждым запуском рулетки зеленое поле стола было сплошь заставлено разноцветными фишками -такое обычно случается раз-два за вечер, а тут стало нормой.
      В один из таких моментов, когда все уже сделали ставки и звучало последнее предупреждение крупье, Алихан вдруг взял три полные коробки и бросил их на "зеро" -- ему не терпелось поскорее схлестнуться с поджидавшими их на улице бандитами. Зал затих, не понимая, почему кавказцы так легко отказываются от крупного выигрыша, ведь поставить на "зеро" -- все равно что потерять: желанный ноль иногда не выпадает неделями. Крупье, перед тем как запустить шарик, вопросительно глянул в сторону хозяев -- уж слишком высока была ставка для молодого заведения, при стодолларовой цене за фишку, но те кивком дали добро. А через секунду рев радости и отчаяния буквально взорвал продымленный зал -- выпало "зеро".
      Кто-то из владельцев тотчас объявил о закрытии и пригласил счастливчиков для расчета в кабинет директора.
      Пока один из управляющих обхаживал гостей, угощая их кофе и закусками из ресторана "Серж", другие спешно подсчитывали убытки -- к такому сокрушительному поражению они оказались не готовы ни финансово, ни морально. Минут через двадцать в кабинет, где шла пустопорожняя светская беседа об игорных домах в Париже и Лондоне, Лас-Вегасе и Монте-Карло, ввалились все совладельцы рулетки: они могли выплатить только половину стопятидесятитысячного выигрыша, об остальной сумме следовало договориться мирно или придется закрывать казино. Когда братьям объявили, что владельцы не в состоянии выплатить весь выигрыш сразу, гости приняли это сообщение невозмутимо. Хозяева боялись иной реакции, предполагая, что за этими счастливчиками стоят непримиримые конкуренты.
      -- Какой вам нужен срок? -- спокойно спросил Алихан, он, как и хозяева, совсем не хотел, чтобы казино в Коктебеле закрылось.
      -- Две недели... -- подумав, ответил один из совладельцев и поспешно добавил: -- Мы готовы оставшуюся сумму доставить по вашему адресу.
      -- Спасибо, -- отрицательно покачал головой Алихан. -- Не стоит обременять себя особыми хлопотами, отнесите деньги хозяину ресторана "У Хромого черта", на набережной, а он знает, кому их передать, -- и встал, чтобы откланяться.
      -- Не нужна ли вам машина или сопровождающие для безопасности? Такие деньги в Крыму могут вскружить шальные головы, -- предложил один из явно теневых руководителей.
      -- И за это спасибо, но мы с удовольствием прогуляемся вдвоем... -- И братья, пожав протянутые на прощанье руки, поспешили к выходу.
      Когда они появились во дворе ночного клуба, то увидели опустевшую автостоянку. Роскошные кабриолеты разъехались, отплыл и катер на Феодосию, его сигнальные огни еще мелькали вдали на волнах, разошлись и завсегдатаи из "Сержа", кругом, казалось, разлились покой и тишина. Неоновые вывески погасли, на территории горел один слабенький фонарь у розария, а за оградой стояла кромешная тьма, ни огонька -- энергетический кризис.
      Еще на высоком крыльце, откуда наверняка они хорошо просматривались из-за ярко освещенного подъезда, Аслан достал свой "плейер", не спеша надел наушники и тотчас услышал голоса затаившихся невдалеке в кустах людей.
      -- Появились лохи, да еще с музыкой...
      Другой голос добавил:
      -- Да хоть с гармонью, значит, ничего не подозревают... чайники.
      А третий бас, наверняка Бессараба, подытожил:
      -- Что музыка, это хорошо, значит, без охраны, без машины, тогда бы облом. Но я везучий... Будем мочить ножами, как договорились. А теперь вперед! Сзади они могут почуять "хвост"... Устроим им засаду у стройки, там и закопаем, как в прошлый раз... Сворачивать им некуда, дорога одна... -- И разговор оборвался, послышались быстро удаляющиеся шаги.
      -- Ясна программа? -- обернулся Аслан к брату, пряча "плейер" в карман, и объяснил, где их поджидают.
      Как только они вышли со двора, оба, как по команде, склонившись, достали из-под широченных модных брючин прилаженное у щиколотки оружие: у Алихана оказался в руках пятнадцатизарядный итальянский пистолет "бернанделли", у Аслана -- семнадцатизарядный голландский "глок", оба с глушителями. На сегодня, после "калашникова", это были самые почитаемые игрушки у отечественных киллеров и их будущих жертв: банкиров, предпринимателей, коммерсантов.
      Когда в сумерках они бежали к причалу на последний рейс прогулочного теплохода, оба отметили, что на пирс и в казино ведет одна дорога вдоль моря, густо обсаженная разросшимися кипарисами и серебристыми тополями. Приметили они и глубокий осыпа-ющийся котлован заброшенного долгостроя -нового корпуса "Голубая волна". Образ жизни и время приучили их замечать все вокруг. Планируя свой визит в казино, они отдавали себе отчет, что будут возвращаться глубокой ночью, поэтому подобный расклад с засадой тоже держали в голове. А тут Бессараб, как на блюдечке, выложил точное место встречи -можно сказать, преподнес подарок, что бывает не часто. В руках у них бесшумное скорострельное оружие, и право первого выстрела тоже за ними, ведь Бессараб открыто объяснил: будем мочить, и могилу им определил...
      -- Не торопись, убавь шаг, -- придержал Аслан брата, -- нужно, чтобы глаза привыкли к темноте. На этот раз все преимущества на нашей стороне. Не находишь, чересчур все удачно складывается? Не нравится это мне, как-то нечестно.
      -- У них зато по-благородному... -- огрызнулся Алихан и вдруг зло добавил: -- Стреляем только подельников Бессараба, ему я хочу сказать пару слов, он не заслуживает легкой смерти...
      Минут через пять глаза привыкли к мраку, и, несмотря на темень, дорога вблизи просматривалась. До котлована оставалось метров двести, когда Аслан тихо попросил брата:
      -- А теперь давай рассказывай мне громко по-русски анекдот, желательно новенький. Надо снять с них напряжение -- ведь идут люди с хорошим настроением, с крупным выигрышем... глупые овечки на заклание... Чайники, как он сказал...
      Через несколько минут, когда они, деланно покатываясь со смеху, приближались к котловану, Алихан, особо чувствительный к запахам, уловил сигаретный дым и тут же у единственного дуба, под которым вечером работал фотограф с обезьянкой, заметил мелькнувший огонек сигареты.
      -- Как только пройдем этот старый дуб, они набросятся сзади, чтобы кончить одним ударом под лопатку, приготовься...
      Не переставая балагурить и смеяться, они приближались к роковому месту, все ближе и ближе к дубу, правда смещаясь от него чуть правее, к морю, к краю дороги, чтобы лишить нападающих возможности легко запрыгнуть им на спину.