– Нет, это не школа, это психушка какая-то! – воскликнула Пипа, нервно теребя свои тонкие белесые хвостики. – Не успели мы от Склеповой избавиться, как она уже обратно возвращается!
      – Успокойся, Пипенция! Тебя здесь никто не держит, возвращайся домой к мамочке, Халявочка будет счастлив облобызать твои драгоценные пятки! – раздраженно бросила Таня.
      Пипа поежилась и умолкла. Таня покосилась на стол, где лежало письмо от Гробыни. Та писала очень часто, жаловалась на судьбинушку, на то, что ей не разрешают в студии приставать к покойникам, запрещают есть шоколадки и прочие сладости. Еще Склепша писала, как ее достал шейх Спиря:
       «…А на днях он мне поклялся, что выкупит мою передачу и выгонит меня, если я не соглашусь стать его одиннадцатой женой. А я ему говорю: число 11 неважнецкое, если только тринадцатой, и последней, в его короткой жизни (короткой после нашей свадьбы)! Теперь уже егочто- то не устраивает!
       Короче, так, если он и вправду выкупит мое шоу, я вернусь в Тибидохс! Устрою всем «Скелет – балет»!
       З.Ы. Не вздумайте поселить вместо меня кого-нибудь. Всех перекусаю».
      «Да, с любовью лучше не шутить! Приворожишь такого Спирю по неосторожности, а потом живи-мучайся!» – подумала Таня.
      Вдруг дверь распахнулась и вбежала Попугаева.
      – Мегановость: УЖЕ! – проорала она и стремительно унеслась.
      – Что «уже»? – переспросила Таня. – Что-то важное?
      – Иди да узнай, че на меня пялишься?! – вспылила Пипа.
      Таня поправила волосы, вышла из комнаты и спустилась в Зал Двух Стихий. Она огляделась по сторонам, не понимая, отчего здесь собралось столько народу.
      – Таня! – услышала она знакомый голос у себя за спиной. Это был Ванька. Он взял ее за руки и оттащил к колонне, подальше от толпы.
      – Что тут творится? – спросила Таня, с недоумением рассматривая незнакомых подростков.
      – Это новенькие.
      – Первокурсники?!! Такие взрослые? – удивилась Таня.
      – Да нет же! Это новые магспиранты. Но есть здесь и одна девчонка, которую хотели зачислить на третий курс… но потом сразу взяли в магспирантуру! По возрасту она подходит.
      – Я все узнал! – послышался голос Ягуна. Парень пробился через галдящую толпу и теперь тяжело дышал. – Я все узнал про нее! Ее зовут Лена, она из лопухоидов. Эта Лена прочитала какую-то магическую книгу и поверила в магию, стала зазубривать заклинания и… магия в ней проснулась на самом деле!
      – А разве так может быть? – снова удивилась Таня.
      – Ясное дело, может! – буркнула подошедшая сзади Пипа. – У меня же так было! Не тупи, сиротка!
      Ванька угрожающе кашлянул. Пипа хмыкнула и отошла, пробурчав что-то про слишком нервных туберкулезников.
      К ребятам протиснулись Катя Лоткова и Верка Попугаева. Лоткова сразу же очутилась в объятиях Ягуна. Играющий комментатор с воинственной гордостью и явным превосходством поглядывал на заинтересовавшихся Лотковой магспирантов.
      – Глядите на эту Лену! – прошептала Попугаева, кивая куда-то в сторону.
      Все обернулись и увидели высокую симпатичную девушку с золотисто-каштановыми волосами и темно-карими глазами. Она радостно улыбалась и дружелюбно смотрела по сторонам.
      Неподалеку от нее Таня заметила Глеба. Лизонька, конечно, никуда от него не отходила, картинно повиснув на шее. Таня отметила вымученное выражение лица Глеба и холодный взгляд, скользящий то по Лизе, то по Лене, то по самой Тане.
      Жикин, которого Сарданапал оставил на второй год, сразу, как заметил Лену, назначил ей десять свиданий подряд, лишив всех остальных этой радости.
      Возможно, из-за этого многие девчонки косились на нее и перешептывались.
      – Понаехали тут! – буркнула Верка, которую Жикин тоже продинамил.
      Но Лена, к неописуемой радости всех (кроме Жорика, конечно), дала ему от ворот поворот.
 
      К Лене подошла Медузия и жестом пригласила девушку следовать за ней.
      – Наверное, она неплохая девчонка! – сказал Ванька.
      – С чего это ты решил? – настороженно спросила Верка.
      – У нее улыбка искренняя, добрая.
      – Гроттерша, ты что, так и будешь смотреть, как твой Ванечка рассуждает об улыбке этой новенькой? – ехидно спросила Попугаева.
      – Я Ваньке доверяю! – твердо сказала Таня и почувствовала, как Ванька крепко обнял ее.
      – Кругом любовь и взаимопонимание, только я, как всегда, чего-то жажду! – выдала Попугаева и умотала в неизвестном направлении. Вероятно, хотела поделиться со всеми новой порцией сплетен про магспирантов.

* * *

      Прошло несколько дней. Магспиранты потихоньку осваивались. Многие из них хотели познакомиться со звездой драконбола Татьяной Гроттер. И не просто познакомиться… Ванька относился ко всему терпимо, они с Таней сильно повзрослели и поняли, что ревность только отравляет их любовь. Ягун же, наоборот, то и дело затевал драки с обнаглевшими поклонниками Лотковой. А Бейбарсов пользовался огромной популярностью у девушек. Зализина снова стала отравлять всем жизнь дикими сценами ревности, раздражая этим в первую очередь Глеба. Теперь некромагу хотелось лишь покоя. Зализина сама все испортила…
 
      …Таня сидела за столом, склонившись над дневником.
      «Порой мне очень не хватает верной подруги, – писала она, – такой, которой можно рассказать все, не беспокоясь ни о чем. У меня, конечно, есть Ягун, но это другое… я не могу рассказывать ему о наших с Ванькой неприятностях, о моих девчоночьих переживаниях! Жаль, что…»
      Ход ее мыслей прервал стук в дверь. Ручка осторожно повернулась, и кто-то неловко протиснулся в комнату. Таня в комнате была одна – Пипенция укатила на свидание со своим Супчиком Бульонычем.
      – Привет, извини, что так поздно! Меня к тебе переселили…
      Таня узнала Лену, новенькую магспирантку.
      – Как?! – опешила Таня.
      – Медузия сказала, я и пришла! – ответила девушка, явно не ожидав такого приема, хотя Попугаева, с которой Лена жила до сегодняшнего дня, отзывалась о Гроттер как о последней стерве.
      – Ой, прости! – спохватилась Таня и взяла себя в руки. – Конечно, проходи. А как же Попугаева? Ты же с ней жила.
      – Ну, мы с ней разошлись во мнениях относительно некоторых тибидохских девчонок… – уклончиво ответила Лена.
      – А поподробнее?
      – Короче: разругались в пух и прах, и я случайно подпалила этой двуличной… кхем… брови, – смущенно произнесла Лена.
      Таня с уважением посмотрела на девушку.
      – Терпеть не могу, когда за глаза говорят совсем не то, что в лицо! – сказала Лена, оглядываясь по сторонам.
      Таня, абсолютно согласная с новой соседкой, улыбнулась и жестом показала ей на свою кровать, приглашая присесть.
      – Только я не знаю, где ты будешь спать! – растерянно проговорила она.
      Дверь распахнулась, и влетел Ягун.
      – Мамочка моя бабуся, здрасте! – поздоровался он, плюхаясь рядом с Ленкой, удивленно поглядывающей на него. – Я Ягун. А ты кто? – выпалил он.
      – Я Танина новая соседка…
      – О, поздравляю! Только контрабас не трогай и на Ваньку не вешайся, и вы поладите!
      – Ягун! – оборвала его Таня.
      – Ой! Извиняйте меня срочно! И не обижайтесь на меня никогда!
      – И не собиралась! – ответила Лена. Она пока еще не определилась, Ягун буйный или тихо помешанный и как с ним надо общаться.
 
Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце… кхм…
еще не встало,
Но засушенного Готфрида
Уже нашли возле подвала! —
 
      выпалил он, обращаясь к Таньке.
      – Ягун, ты что, с Катькой поругался? Или выпил чего не то? Что ты несешь?!
      – Я не несу, – обиделся Ягун, – я серьезно тебе говорю! Кто-то напал на Готфрида Бульонского и выпил из него почти всю энергию!
      – Кто?! – в один голос воскликнули девушки.
      – В том-то и дело, что никто не знает! Сарданапал в ужасе, Зуби в обмороке, а Поклеп всю школу облазил, все щели обыскал! Бабуся моя спать боится, я к вам ушмыгнул, пока она у Сарданапала была.
      – Но ты же не думаешь, что это Чума-дель-Торт? – осторожно спросила Таня.
      – Мне кажется, она умерла и больше не вернется, но кто знает! – серьезно ответил Ягун.
      – Нет, это не она! – сказала Таня.
      – А кто тогда? Кто в Тибидохсе способен на это?
      – Я… я не… не знаю! – сбивчиво ответила Лена.
      – И я не знаю. Но спокойно, дядя Ягун с вами! Правда, он уже уходит… Пойду проверю, все ли порядке у Катьки!
      Он улыбнулся девчонкам и попятился в дверь. На него сзади налетела Пипа.
      – Гроттерша, бай-бай! Я переезжаю из этого гадюшника к Попугаевой, наконец-то будет где поставить чемоданы!
      – Вот и решение проблемы! – сказала Таня, обращаясь к Ленке.
      – Детка, береги мою драгоценную кроватку! – назидательно проговорила Пипа, обращаясь к Лене тоном мачехи Золушки. – Мне надо было бы взять с тебя деньги за ее эксплуатацию, но я сегодня добрая!
      – А она всегда была такая раскоряченная или стала такой с тех пор, как ты на ней спишь?
      – На что это ты намекаешь? – угрожающе тихим голосом спросила Пипа. – Уж не на мой ли вес?!
      Стекла в спальне задрожали – это закипала Пипина интуитивная магия, готовая вот-вот взорваться.
      –  Ширмус экранус интуитивус нонус нервис форте! – выкрикнула Лена.
      Пипа замерла. Она обвела осоловевшими глазами комнату и спокойно принялась складывать вещи.
      – Что это за заклинание? – поинтересовалась удивленная Таня.
      – А, ерунда! Оно блокирует интуитивную магию плюс избавляет от истерик!
      – Откуда ты его знаешь?
      – О, я много читала… – уклончиво ответила Лена.
      На следующее утро Таня проснулась с трудом, потом разбудила и Лену. Выглядела новая соседка неважно. Когда они спустились в Зал Двух Стихий, завтрак был в разгаре. Как ни странно, в зале не было ни одного преподавателя.
      Таня отметила, что Глеб Бейбарсов пересел за стол Аббатиковой и Свеколт, хотя раньше сидел с Лизой. Он продолжительным взглядом смерил Таню и Лену, как бы сравнивая их. Таню это просто взбесило, она сжала кулаки и направилась к Ваньке. А Лена растерянно замерла как раз рядом со столом Глеба. Дело было в том, как догадалась Таня, что раньше Ленка сидела вместе с Попугаевой и теперь не знала, куда ей приткнуться. «Вот я идиотка, надо было сразу ее позвать к нам!» – подумала Гроттер. Она замахала Лене рукой. В это же время Глеб резко встал. Улыбнувшись уголком губ, он взял Лену за руку (не так, как Ванька брал Танину руку, а за запястье, как пленницу) и усадил к себе. Лена неловко заулыбалась и неохотно согласилась. Из-за последнего столика возле стены вскочил какой-то парень и подбежал к Глебу. Таня узнала Лешу, Ленкиного парня.
      – Вань, это Ленкин парень! Что же будет?! – крикнула она.
      – Подожди, еще рано вмешиваться…
      Тем временем Леша дернул Лену за плечо, заставляя встать.
      – Как ты обращаешься с девушкой? Или мне стоит научить тебя хорошим манерам? – холодно спросил Глеб.
      – Это МОЯ девушка, с ней я сам разберусь, а ты катись к своей Зализиной или к Гроттерше! Уж они-то будут рады!
      Ванька вскочил, готовый порвать наглого выскочку на мелкие кусочки.
      – Немедленно извинись перед Таней… и перед Ваней! – угрожающе прошипел Глеб (возмущенная Зализина с кровожадным видом вонзила в стол вилку). – Ты не имеешь права так говорить.
      Валялкин и Гроттер удивленно переглянулись.
      – Да пошел ты!
      Бейбарсов отработанным движением взял свою бамбуковую трость и слегка повернул. Леша покачнулся. Глеб повел руку влево. У Леши из носа закапала кровь. Глеб поднял руку и…
      –  Нет! Эст мортус эст лягрус!– крикнула Лена и выбила у Глеба из рук трость, закрывая собой Лешу. Сзади раздался треск дерева – заклинание раскололо стол. Аббатикова и Свеколт оказались на полу.
      Некромаг опешил. Какое-то заклинание дало девушке возможность коснуться его трости! Только он не помнил какое (да и никто в зале не помнил, такая уж магия). Лена смущенно извинилась и, схватив Лешу за руку, выбежала с ним из зала.
      Вошел опоздавший Ягун, в коридоре он встретил плачущую Лену и Лешу. Вид у него был весьма потерянный. Ягун поцеловал в щеку Лоткову, но сел, как обычно, к Тане.
      Жанна и Ленка Свеколт подсели к Зализиной. Внук Ягге попросил Таньку рассказать ему все, что он пропустил. Девушка сбивчиво все объяснила, взгляд ее был сосредоточен на Ваньке, о чем-то беседовавшем с Глебом. Таня опасалась за Ваньку, как бы не случилось еще одной драки. Но парни мирно пожали друг другу руки, и, к удивлению Тани, Глеб сел за их стол. Ванька хотел что-то сказать, но в это время в середине зала материализовалась Меди. Она подняла руки, требуя тишины и внимания.
      – Тибидохцы! Я уверена, что стараниями некоторых ваших друзей (она выразительно посмотрела на Попугаеву и Ягуна) вы уже знаете о том, что произошло сегодня ночью. К счастью, Готфрид Бульонский жив, он находится в магпункте с Великой Зуби и Ягге. Нападавшего нам вычислить не удалось. Если подобное повторится, академик Сарданапал вынужден будет сообщить о нападении Магществу. Весь Буян обыскали, но ничего опасного не нашли, и все же будьте осторожны! Это все, что я пока могу вам сказать.
      Медузия уселась за преподавательский стол, затем пришли Соловей О. Разбойник и Тарарах.
      – Ничего себе делишки в Тибидохсе творятся! – воскликнул Ягун.
      – Почему напали именно на Готфрида? – поинтересовалась Таня.
      – Да потому, что из него маг, как из Пипы акробатка! На него не страшно было напасть – он же не может защищаться магией! – ответил Ванька.
      – Вот именно, мы-то это знаем, значит, напал кто-то из тех, кто у нас здесь недавно. Кто-то, кто владеет потусторонней магией. – Ягун деликатно кашлянул и умолк. Глеб Бейбарсов смерил его презрительным взглядом.
      – Я понял твой намек, но ты ошибаешься. Некромаги не могут пить энергию человека, иначе они лишатся своего дара. Нужно выбрать что-то одно.
      – Это как «молоко или селедка»? – догадалась Таня.
      – В общем да.
      – Ну тогда, может, ты скажешь, что сам думаешь по этому поводу? – спросил Ванька, обращаясь к Глебу.
      – Я не обязан ничего думать по этому поводу, на меня пока никто не нападал.
      – Ну и прекрасно, тогда нечего здесь сидеть и слушать! – вспылила Таня.
      – Не горячись, Тань! – одернул ее Ванька.
      – Хм, много чести ему будет, чтоб я из-за него горячилась!
      Глеб отпил сока из кубка, кивнул ребятам и удалился.
      – Мамочка моя бабуся, обиделся! – проговорил Ягун.
      – Ну и пусть. И вообще, с каких пор вы с ним водите дружбу?! Забыли, как он хотел убить Ваньку?
      – Он изменился, Тань! – сказал Ванька.
      – Да, я вижу, он тебе мозги запудрил!
      – Глеб теперь с Лизой, у меня нет причины с ним враждовать.
      Таня решила не отвечать, чтобы снова не разругаться с Ванькой. Просто молча встала и пошла в свою комнату.
 
      …Таня проснулась среди ночи. Она увидела, как Лена встала с постели, оделась и украдкой, стараясь не разбудить Таню, выбралась из комнаты. «Очень странно, куда она собралась?» – подумала Таня.
      У нее не было оснований не доверять Лене, но все же она быстро натянула джинсы и свитер. После нападения на Готфрида Таня была настороже. Тише мыши она открыла дверь и пошла вслед за Леной. Вдалеке слышались ее шаги. Новая соседка неуверенно свернула по коридору…
      Таня заглянула за угол, и вдруг… на ее плечо легла чья-то рука. Глеб!!
      – Следишь? – прошептал он.
      – Нет, ты что! Как ты мог подумать?! – принялась оправдываться Таня.
      – Не лги мне, я шел за вами от самой спальни. Что тебя так заинтересовало в этой девушке?
      – Я не собираюсь с тобой это обсуждать!
      – Да ты что? Я почему-то другого и не ждал…
      Таня вырвалась и побежала в свою комнату. На полпути она остановилась, боясь, что Глеб последовал за ней, но это было не так.
 
      Лена вернулась под утро. Она легла на кровать и мечтательно закатила глаза.
      – Лен, где ты была? – спросила Таня, так и не сомкнувшая глаз.
      – А? Что? Прости, задумалась и не расслышала…
      – Извини, что интересуюсь, но где ты была?
      – У своего парня.
      – А, ясно!
      Девушки полежали в тишине.
      – Тань, у тебя была когда-нибудь настоящая подруга? Такая, что дороже сестры? Ради которой ты могла бы пойти на все?
      – Нет, – с сожалением ответила Таня, она подумала, что Пипу и Гробыню вряд ли можно назвать подругами. – А у тебя?
      – Была. Но она осталась в лопухоидном мире! Она не верит в магию так, как верю я. Представляешь, она не верит, что я в Тибидохсе… пришлось ей сказать, что я учусь в закрытом колледже. Я так по ней скучаю…
      – Я не знаю, что и сказать. – Тане стало жаль Ленку, даже сердце защемило.
      – Хорошо хоть родители все знают, хотя Поклепу пришлось им демонстрировать с помощью заклинаний всякие штучки, чтоб поверили. Знаешь, они были не в восторге от происходящего…
      – Догадываюсь!..
      – А я все хочу спросить, что это за скелет у вас в углу стоит? – Лена подошла к Пажу и легонько его потрясла. Скелет клацнул челюстью.
      – Это Дырь Тонианно Гробыни!
      – Клевый! Гробыня – это хозяйка гроба?
      – Угум.
      Внезапно дверь окуталась туманом, и спиной в комнату юркнула Гробыня. Увидев, что никто не спит, она скорчила недовольную рожицу.
      – Ну вот, испортили сюрприз! Хотела вас передушить, пока вы спали! Я ушла из шоу-бизнеса. Здрасте!
      – Привет.
      – Пипа, тебя не узнать! – пошутила Гробыня, глядя на Ленку.
      – Я не Пипа.
      – Ясный перец, не Пипа! Ты на нее похожа, как я на Веньку Вия!
      – Как он, кстати, поживает? – спросила Таня.
      – Да ниче, сопли на кулак наматывает… – бросила Гробыня.
      – Что, не хочет с тобой расставаться? – с сомнением спросила Таня.
      – Да нет, от счастья. Так кто это пристает к моему скелету? – спросила Гробыня.
      – Я новая соседка по комнате, Лена.
      – Ощщень неприятно. Так, а Пипу куда дели?
      – Сплавили Попугаевой.
      – А-а-а, то-то Верка на коврике у спальни спит. Значит, Пипенция там порядок навела! Молодец, моя школа!
      – Как там твой Спиря? – поинтересовалась Гроттер.
      Гробыня округлила глаза и замахала руками, как будто только что услышала самое противное слово на свете.
      – И не вспоминайте про него – сглажу! Никакая Зубодериха вам не поможет.
      Проговорив до утра, девчонки так и не легли спать, поэтому на занятия пришли сонные. Гробыню все встретили с радостью. Джинн Абдулла даже специально сочинил коротенькую оду, посвященную Склепушке. Он, конечно, безумно оскорбился, когда Гробыня завизжала на середине оды и убежала.
 
      – …Ленка-а! – позвала Гробыня, ковыряясь в недрах своего шкафа.
      – Ась?
      – Скажи-ка мне, девица, какой топик лучше надеть: синий с двумя черепами или белый с тремя?
      – Тот, что с тремя, наверное, – ответила Лена, одним глазом выглядывая из-за подушек, которыми была завалена ее кровать.
      – Это еще почему? А чем тебя с двумя не устроил? – возмутилась Гробыня.
      – Два на покойника… – заметила Ленка.
      – Нет, надену синий! – упрямо сказала Гробыня. – И тебе меня не переубедить!
      – Ну а зачем тогда ты меня спрашивала?
      – Святая истина: послушай, что скажет подруга, и сделай наоборот! – самодовольно выдала Гробыня.
      Лена только хмыкнула в ответ, похоже, она такой истины не придерживалась.
      Гробыня напялила синий топ (и почему ей пришло в голову переодеваться в одиннадцать вечера?) и вытянулась в гробу в полный рост. Она прошептала «Хап-цап»,и у нее в руке оказался тоненький стакан вишневого сока. Неловко скребанув по его боку ядовито-зелеными ногтями, Склепова пролила полстакана на себя. Раздраженно запустив стаканом в Пажа, Гробыня переоделась в белый топ. Ленка довольно усмехнулась.
      – А вам повезло! – радостно заявила Гробыня, не обращая на Ленку внимания. – У меня сегодня мирно-расспрашивательное настроение!
      – О, только не это… – буркнула Таня Гроттер из-под одеяла.
      – Хм, хорошо хоть не буйно-истерико-закатительное! – сказала Лена.
      – А ты не хмыкай, расхмыкалась тут, понимаешь ли! Для истерик у нас Зализина есть! – прикрикнула Гробыня.
      Она заклинанием убрала сок с пледа и снова улеглась в гроб.
      – Гроттерша, как у тебя с Пинайтележкиным? – поинтересовалась Гробыня.
      – Никак, – безразлично бросила Таня.
      – Фи, как банально. Значит, ты щас с Ванькой?
      – Ну, в общем-то, да…
      – Угум, ты что, и замуж за него собралась? Будете жить на берегу реки, детишек ему нарожаешь, и все они станут ходить в желтых майках?
      – Отвали, Склеп! Искрисомсхлопочешь! – отмахнулась Таня. До их свадьбы с Ванькой еще столько лет… – А ты все еще со своим дорогим Гуней? – спросила Танька.
      – Он не дорогой, он уцененный! – хихикнула Склепша. – На работу устроился! Теперь охранник при какой-то знатной певичке… позабыл про бедную Гробулечку, бяка противнющая! Ну и флаг ему в руки! Так, а Ленка парнем обзавелась?
      – Обзавелась, – эхом откликнулась Лена.
      – У всех любовь-морковь, прям аж жить не хочется! Не, надо мне Пупочку охмурять поскорее, а то эта мадемуазель Петушкофф точно всю его кредитку растратит!
      –  Пундус храпундус, – шепнула Таня, усыпляя Склепову. – Ух, наконец-то тишина!
      – Я пойду ночью на свидание, ты не пугайся, если разбужу! – тихо сказала Лена.
      Таня сонно пробурчала что-то невнятное.
 
      Гроттер снилось, что ее телепортировали в Магфорд, прямиком в комнату к Пупперу. Драконболист, от удивления забывший надеть очки, бросился обнимать Таню, предлагая ей руку и сердце и вообще всего себя. Таня пыталась сбежать от него, но ноги были как ватные. Вдруг Таня и Пуппер оказались в просторной церкви. Таня была одета в пижаму, а Пуппер был в смокинге. Рядом возникла Джейн Петушкофф в роскошной свадебной фате, но тоже почему-то в пижаме.
      – Быстрей, Таня, мы должны обвенчаться, пока сюда не пришел мой тренер! – назидательно сказал Гурий.
      – Да-а! Мне еще надо успеть на дефиле! – весомо произнесла Джейн.
      Вдруг Пуппер закричал, Таня оглянулась на него и увидела его в объятиях огромного горного тролля, удивительно напоминавшего ей тетю Настурцию. Девушка кинулась бежать, но споткнулась и упала. На нее набросилась мадемуазель Петушкофф и с криками: «Вставай, вставай немедленно!» – начала трясти Гроттер за плечи… Таня закричала и проснулась.
      – Вставай, вставай скорее, Таня! – услышала она Лену.
      – Что случилось? – хриплым голосом поинтересовалась Таня.
      – Новое нападение! Сарданапал собирает всех в Зале Двух Стихий!
      – Мне переодеться? – глупо спросила Таня.
      – Не обязательно, там все в пижамах. А что с Гробыней делать? Она же под Пундусом!
      – Пусть спит.
      Девушки спустились вниз, смешавшись с толпой. Тане не пришлось искать Ваньку, они с Ягуном нашли ее сами.
      – Мамочка моя бабуся! Где Катька? Скажите мне, что с ней все в порядке! Если что-то случилось, я спланирую на ушах с Башни Привидений!
      К счастью, Катя нашлась тут же.
      Сарданапал не заставил себя ждать. Его усы призывно зашевелились. В зале все шумели и толкались. Вперед вышел Соловей О. Разбойник. Ему даже не пришлось свистеть: ученики, не желая оглохнуть от свиста, замолкли сами.
      – Спасибо, Соловей. Друзья! К сожалению, я собрал вас здесь, чтобы сообщить о новом нападении.
      – На кого напали-то? – нетерпеливо выкрикнул Семь-Пень-Дыр.
      – На Елизавету Зализину.
      По залу пронесся облегченный вздох. Учителя осуждающе посмотрели на детей.
      – Я понимаю, что Лиза многим из вас была неприятна, но это не значит, что вы не должны ей сострадать… – начал проповедническую речь Сарданапал.
      – Ну, понеслось! – буркнула Пипа, примостившаяся сзади Тани.
      Соловей, видя, что академика никто не слушает, свистнул вполсилы. Первые ряды повалились как подкошенные, остальные немедленно замолчали.
      – Еще раз спасибо, Соловей, – поблагодарил академик.
      – О, если понадоблюсь, только, хе-хе, свистните! – пошутил Соловей, наблюдая единственным глазом за невезучими первыми рядами.
      – Как бы там ни было, – продолжил Сарданапал, – я обязан сообщить Магществу о нападении. Возможно, они пришлют маголицию и начнут расследование. Хорошо, что пока все обошлось без жертв…
      – Так я не понял, Зализина живая, что ли? – огорченно выкрикнул Пень.
      Академик посмотрел на парня.
      – Само собой, Пень. Не думаю, что кто-нибудь в Тибидохсе желал бы другого!
      – А я почему-то думаю, – сказал Ягун, указывая на Глеба Бейбарсова. Его обычно равнодушное лицо выражало сейчас глубокое разочарование. Парень искал кого-то в толпе. Вот он увидел Танину компанию и подскочил к ним. Ванька и Ягун подали ему руку.
      – А где Склепова? Я слышал, она вернулась…
      – Танька шарахнула ее Пундусом!– выпалила Лена.
      Глеб усмехнулся, глядя то на Таню, то на Лену.
      – Что-то ты не выглядишь расстроенным! – заметил Ванька. – Тебя не беспокоит случившееся с Лизой?
      – Нет, а должно? – удивился Глеб.
      – Я думала, она твоя девушка! – сказала Таня.
      Ванька деликатно кашлянул и отвернулся.
      – Значит, ты ошибалась.
      – Глеб, тогда место в твоем сердце свободно? – вмешалась в разговор стоящая неподалеку Ритка Шито-Крыто.
      – Кто тебе это сказал? – спросил Глеб, недвусмысленно теребя бамбуковую тросточку.
      Шито-Крыто мгновенно потеряла к Бейбарсову всякий интерес и с чувством собственного достоинства улепетнула из зала.
      Лена тихо захихикала.

* * *

      Прошло около двух недель. Магщество отвечать на прошение академика не спешило, поэтому занятия шли как обычно. Сарданапал выглядел растерянным. Поклеп самолично обходил все коридоры. Первокурсники боялись высовывать нос из комнат и даже в туалет ходили целыми толпами. Тане было смешно наблюдать, как какой-нибудь красный от натуги карапуз приплясывал у двери, поджидая свою компанию.
      Ягун, как мог, старался поднять всем настроение. Как-то раз ему пришло в голову дать всем друзьям прозвища.
      – Ну смотри, Тань, – обратился он к Гроттер, – ты у нас будешь – Мисс Драконбол.
      Таня хмыкнула.
      – А вот Зализина будет Мисс Истерикой, Семь-Пень-Дыр – Мистер Скряга! – продолжил Ягун.
      – А ты тогда – Мистер Планер! – раздался обиженный голос Пня.
      – Почему это? – не понял Ягун.
      – Потому что на ушах умеешь планировать! – заржал Пень.
      Тут уже Ягун оскорбился и не захотел больше давать прозвища, только по секрету сказал Ваньке, что он – Мистер Желтомаечник. Ванька остался доволен.
      Однажды Таня, заскочив в комнату за контрабасом, застала Лену, когда та отрабатывала Искрис фронтис.
      – Лен, это, конечно, похвально, что ты занимаешься во внеурочное время, – начала Таня, – но Искрис фронтис– это боевая искра светлых магов! А ты – темная!
      – Тань, у меня искры зеленые! – радостно сообщила Лена. – ТОЛЬКО зеленые.
      – Ни одной красной? Почему тогда тебя не переводят на светлое отделение? – спросила Таня.
      – Не зна-аю, я отсылала Сарданапалу прошение уже три раза, а он отказывает! – расстроенно протянула Лена.
      – Ерунда, главное, ты не становись опять темной, а там видно будет. Пойдем со мной, полетаем?
      – Я высоты боюсь, – неохотно созналась Лена, – да и вообще, я лучше еще попрактикуюсь!
      Таня пожала плечами и оставила Лену заниматься. Проходя мимо комнаты Шурасика, она услышала громкие истеричные завывания Зализиной и нравоучительный голос самого Шурика:
      – Я не буду готовить тебе приворотное зелье, и не проси!
      – Да как ты смеешь отказывать мне?! Мое сердце не выдержит, я умру прямо у тебя на глазах! Тебе этого так хочется, заумник ушастый? – взвизгнула Лиза.
      Шурасик глубоко оскорбился.
      – Зализина, ты становишься похожей на Недолеченную Даму! Выпей воды и успокойся! Кого ты будешь привораживать?
      Лиза задумалась. Потом еще раз задумалась.
      – Или Глеба, или Ванечку, я еще не решила! – деловито сказала она.
      – Ну уж нет, ты перегибаешь палку! Как определишься, так и приходи! – сказал Шурасик, выталкивая Зализину из спальни и запирая дверь на несколько секретных заклинаний.
      Таня юркнула за угол, чтобы не попасться на глаза Мисс Истерике.
      Жизнь стала налаживаться, нудные лекции продолжались. По вечерам магспирантам разрешалось покидать Тибидохс, однако Таня предпочитала проводить время с Ванькой у Гоярына или помогать Тарараху. Гробыня и Ленка, в отличие от нее, времени зря не теряли. Купидончики то и дело приносили им записочки с приглашениями на свидания. Таню тоже приглашали, но она, естественно, никуда не ходила. В тот день в комнате девчонок собралось много народу: Ритка Шито-Крыто, Дуся Пупсикова, Пипа и Верка Попугаева.
      Девушки болтали про любовь, про жизнь, как это часто бывает у них.
      – Гроттерша, ну что ты все в школе сидишь, позеленела уж совсем! – возмутилась Гробыня, впуская в окно очередную стайку карапузов в красных подтяжках.
      Пипа завистливо присвистнула, сама она такой популярностью у парней не пользовалась.
      – У кого ты спрашиваешь, это же Гроттерша! Небо рухнет нам на голову, если она куда-нибудь выберется!
      – Вовсе нет! – возмутилась Таня. – Мы с Ванькой гуляем, сидим у Гоярына…
      – Да ты сама скоро чешуей покроешься! – сказала Гробыня, засовывая в сумки купидончикам шоколадные конфеты.
      – Меня зовут на Лысую Гору! – воскликнула Лена, распаковав помятый желтый конверт.
      – Кто?! – навострила ушки Попугаева.
      Лена загадочно улыбнулась и промолчала.
      – Так, Холина, кончай выпендриваться, выкладывай, или Спирю на тебя натравлю! – пригрозила Гробыня.
      Лена засмеялась и прижала конверт к груди.
      – Девчонки, а ну-ка ловите ее, будем пытать! – закричала Пипа.
      Попугаева и Пупсикова кинулись на хохочущую Ленку. Конверт был отнят и переброшен Пипе.
      – Так-так, что у нас тут? «Дорогая Леночка, я понимаю, что мое предложение абсурдно… – ля-ля-ля, это неинтересно… – не хотела бы ты слетать со мной сегодня на Лысую Гору… Если мое предложение тебя оскорбило, пожалуйста, прости…»
      – Это кто ж у нас такой галантный? – удивилась Верка.
      – Ах, как пишет-то! – мечтательно протянула Пупсикова.
      – А он подписался? – спросила Таня.
      – Нет! – ответила Пипа. – Но почерк что-то очень знакомый! Ну-ка, гляньте, что за принц?
      Вдруг Гробыня громко взвизгнула и кинулась к Таньке обниматься, размахивая только что распечатанным письмом. Лена облегченно вздохнула и, выхватив у Пипы приглашение, спрятала его под матрас.
      – Что ты, Склеп? – растерялась Таня, неловко похлопывая Гробыню по спине.
      – Это от Глома! Он просит прощения, говорит, что хотел проверить чувства и подзаработать денег! – закричала Гробыня.
      – И ты простишь? – спросила Таня.
      Гробыня мгновенно стала спокойной и рассудительной:
      – Эт смотря как будет просить! Да и вообще, мне и с магспирантами неплохо…
      Пипа деликатно подцепила двумя пальчиками Гунино письмо и пробежала глазами.
      – Короче, так, сегодня летим на Лысую Гору всей компанией, там Ленка и Склепша встретятся со своими хахалями, а мы с Гроттершей будем смотреть на все это дело и ржать. Возражения не принимаются.
      – А мне можно с вами? – елейным голоском спросила Попугаева. – Обещаю никому ничего не рассказывать!
      – Ну уж нет, обещаниям я не верю, особенно твоим, Попугаева! – замахала руками Гробыня. – Лучше уж сразу пригласить центральное телевидение!
      – Для чего? – притворилась, что не поняла, Верка.
      – Для освещения моих с Гломом отношений! – пояснила Гробыня. – Или клянись Разрази громусом,или оставайся здесь!
      – Ой, что-то мне расхотелось! Сегодня погода плохая, и вообще я с вами как-нибудь в другой раз слетаю! – невозмутимо заявила Верка и, подцепив под руку Дусю, удалилась из спальни, задрав нос к потолку.
      Девчонки, условившись встретиться на крыше в восемь вечера, принялись собираться. Танька позвала Ваньку с ними, но он отказался, заверив девушку, что полностью ей доверяет.
      Гробыня заставила Таньку нацепить одну из своих кофточек, а Лена долго провозилась с прической. Пипа и вовсе опоздала на целых полчаса. В результате они оказались на Горе в два часа ночи. Здесь еще работали ночные кафешки. Девчонки, руководствуясь знаниями Гробыни о лысегорском общепите, решили зайти в «Безрукого Боба». Там и вправду было очень мило: играла модная музыка, на сцене отрывались в стельку пьяные ведьмы, за крайним столиком сидели трое бледно-зеленых парней, потягивающих из стаканов что-то ярко-красное. В окно заглядывали мертвяки и призывно махали Тане ручками. В назначенный час Лена с Гробыней вышли из кафешки, оставив Таню с Пипой. Дурневская дочка назаказывала себе всяких пирожных, булочек, конфет и даже раскошелилась на фирменный торт.
      Таня с грустью поглядела на всю эту гору еды – у нее не было денег, чтобы заказать себе даже треть того, что набрала Пипа.
      – Что смотришь? Опять объедать меня вздумала?
      – Не надо мне ничего! – обиделась Таня.
      – И сразу обижаться! Гордые все стали! – заворчала Пипа. – Это ж я по-сестрински, понимаешь? Чтоб ты совсем не обнаглела!
      – Хм, с каких это пор ты меня сестрой признала? – поинтересовалась Таня, взяв кусочек торта.
      – Не придирайся к словам! Я это образно, – пояснила Пипа, – и вообще, что-то я сегодня раздобрилась!
      К барной стойке подошла девушка в нелепом фиолетовом плаще и зашепталась с барменом.
      – Фу, ну и отвратная у этих магфордских магспирантов форма! – заметила Пипа.
      – Да уж, Пуппер теперь тоже такую носит, – сказала Таня.
      – Мой Бульоныч собрался было после школы к ним в магспирантуру, но я его быстро урезонила!
      – И правильно! Вон Шурасик тоже собирался в Магфорд, но остался же у нас!
      Пипа только закивала, она не могла ответить – рот был забит пирожным. Пипа ела их так: брала двумя пальчиками, полностью запихивала в рот, хорошенько прожевав, делала гигантский глоток и принималась за другое. От наблюдения за Пипой Таню отвлек бармен, протянувший ей скомканную записку.
      – Э-э, извынитэ, дэвушки, сдэсь сидэла нэкая Холина Лэна? – спросил он с грузинским акцентом.
      – Ну тут, а в чем дело? – грубо спросила Пипа, она очень злилась, что ее отвлекали от еды.
      – Да ни в чем, ни в чем! – залебезил бармен. – Просто ей тут посланиэ оставили, вот получитэ!
      – Кто оставил? – поинтересовалась Таня.
      – Да вон дэвушка у стойки… – начал он, но тут же умолк: никакой девушки возле барной стойки больше не было.
      Гробыня вернулась под утро.
      – Ну как? Хорошо просил? – осведомилась Пипа.
      Гробыня продемонстрировала золотое кольцо на пальце и ответила:
      – Сами видите. Я всегда знала, что мой Гунечка многого в жизни добьется! Девочки, Пуппер отошел на второй план…
      – А не ты ли называла Глома безамбициозным тупицей? – припомнила Пипа.
      – Я? – искренне удивилась Гробыня. – Это было давно и неправда!
      – Так чего он там добился-то? – спросила Таня.
      – О, девочки, у него свое охранное агентство, «Гломус – Вломус»! Он теперь богатей! – ответила Гробыня, потирая руки.
      Распахнулась дверь, вошла продрогшая Лена.
      – Так и не скажешь, с кем была? – хмуро спросила Пипа.
      – Я потом скажу, когда созрею.
      – Ладно, садись. Тут тебе записка.
      Лена развернула бумагу и пробежала ее глазами. Она побледнела и подала записку Тане. Девушка прочитала вслух:
      –  Я знаю твой секрет. Зря ты перебежала мне дорогу, теперь тайна вряд ли останется тайной! Если я еще раз увижу тебя с ним, вся школа узнает, кто ты на самом деле.
      – Кто дал вам записку? – спросила Лена испуганно.
      – Какая-то девушка из Магфорда оставила ее бармену, а он передал нам. Что за тайна, Лен?
      – Я не могу сказать! Я хочу, но не могу! – закричала Лена.
      – Как так может быть?!
      Вместо ответа Лена сорвалась с места и убежала, крикнув, чтоб ее не ждали. Естественно, ее никто не послушал. Гробыня попыталась дозвониться ей на зудильник, но тщетно. Лена ответила только через час.
      – Ты где сейчас находишься?! – закричала на нее Гробыня.
      – Возле «Мага Зины», – сдавленно ответила Лена.
      – Так, быстро иди обратно. Ты вообще считаешь это нормальным? Мы тебя ищем, с ног сбились! Поглядите-ка на нее, она даже на зудильник не отвечает! Да как хоть ты жива осталась, магспирантка фигова? Пару месяцев в Тибидохсе, а уже понты колотит!! Кругом упыри, мертвяки, вурдалаки, а она одна шастает! Да я тебя за это сама загрызу…
      – Иду, – буркнула Лена.
      Раскрасневшаяся Гробыня убрала зудильник в сумку.
      – Может, зря ты с ней так грубо? – спросила Таня.
      – Если не я, то кто ее уму-разуму научит?
      Лена скоро явилась, попросила прощения за свое детское поведение и попросила ни о чем не спрашивать. Назад они летели в полной тишине, только иногда Гробыня негодующе фыркала…
 
      После того злополучного полета Пипа перестала доверять Лене и каждый раз пыталась выведать у нее эту тайну. Лена молчала, как партизан. Однажды, когда в комнате не было никого, кроме них двоих, Таня не выдержала и спросила:
      – Лен, неужели ты мне не доверяешь?
      – С чего ты взяла? – напряглась Лена.
      – Разве тебе трудно сказать мне, что у тебя за проблема? Для того и нужны друзья, чтоб помогать друг другу!
      Лена обреченно вздохнула и плюхнулась на кровать рядом с Таней.
      – Я поклялась Разрази громусомодному человеку, что не расскажу про него одну вещь… не могу я тебе объяснить. Я сделала это не подумав, но теперь это стало очень важно для Тибидохса!
      – Это связано с нападениями? – спросила Таня.
      – Я не могу тебе ответить, ты же понимаешь, – грустно проговорила Лена.
      – Понимаю. Ну что ж ты сразу не сказала?
      – Я боялась… я и сейчас боюсь. Вдруг Разрази громуссожжет меня за то, что я рассказала?
      – Иди к Сарданапалу, может, он тебе поможет?
      – Никто не поможет! Мы обыскали всю библиотеку, и во всех книгах говорится, что клятву Разрази громуснельзя преступить!
      Таня с сожалением кивнула.
      – Что я могу для тебя сделать? – спросила она.
      – Расскажи все Гробыне и Пипе, чтоб не лезли ко мне со своими расспросами…
      Таня так и поступила. Она выбрала вечер, когда Лене назначили дополнительные занятия по нежитеведению (по мнению Медузии, Лена недотягивала до уровня магспирантки по теме «Болотные хмыри»), и позвала Пипу в комнату. Дурневская дочка явилась с большим опозданием, вся раскрасневшаяся и взъерошенная.
      – Что с тобой случилось, Пипенция? Никак опять за Жикиным по всему Тибидохсу носилась? – удивилась Гробыня.
      – Пыталась влезть в новые брюки! – огрызнулась Пипа. – И я за Жикиным не ношусь!
      – Как же! Сперва ты носишься за Жикиным, потом он носится от Бульонова!
      Пипа самодовольно хмыкнула.
      – Да, мой Генка в гневе страшен… Так зачем я сюда приперлась?
      – Я тоже бы хотела это узнать, – сказала Гробыня, – Гроттерша что-то хочет нам с тобой поведать. Ну, колись, сиротка, что за детский секретик?
      Таня проглотила колкость и рассказала девчонкам про Лену и Разрази громус.
      С минуту они сидели молча, потом Гробыня встала и принялась расхаживать по комнате.
      – Ну, что вы об этом думаете?
      Молчание.
      – Что, индивидуально у каждой спрашивать? Пипенция, голос!
      – Может, она выдумала про Разрази громус? Чтобы мы от нее отстали? – сказала Пипа.
      – Очень может быть, мы ее не знаем. Может, она и есть вампир?
      – Да что вы такое говорите?! – возмутилась Таня.
      – Что думаем, то и говорим! В наше время нельзя слепо верить каждому слову.
      – Я ей верю! – сказала Таня и вышла из комнаты.
 
      …В этом году для магспирантов были введены новые предметы, так как Магщество было недовольно качеством тибидохского образования. Теперь за основу был взят курс Магфорда, на всех партах лежал идиотский учебник «Магспирант-дилетант» с изображенной на обложке прямо-таки кукольной блондинкой (поговаривали, что это была новая секретарша Бессмертника Кощеева).
      В этот день первым было занятие по изучению магических рун, Сарданапал опаздывал. Пользуясь случаем, Ленка и Танька (которые теперь сидели вместе) спали прямо на партах. Баб-Ягун упорно доказывал Кате, что русские пылесосы по скорости куда лучше зарубежных, а Катя, отчаянно жестикулируя, пыталась втолковать ему обратное.
      – Что-то я себя нехорошо чувствую, – сказала Лена, – пойду выпью воды.
      Хлопнула дверь – переполошив всех, вошел Глеб Бейбарсов. За ним влетел поручик Ржевский в шляпе Недолеченной Дамы. Скорчив выходящей Лене рожу, он начал картинно заламывать руки, падать в обморок и стенать, изображая свою любимую женушку. В довершение всего призрак сорвал с окна штору, повязал на манер юбки и стал носиться по аудитории от несуществующей мыши. Но вдруг что-то случилось с ним. Он замер и весь съежился.
      – Энергетический вампир! Он напал на кого-то из привидений!! – закричал Ржевский, и все поняли, что на этот раз призрак не шутит.
      – Это Лена, я так и знала, что она двуличная мразь! – вскричала Пипа.
      Вдруг ее оторвало от земли на метр и затрясло в воздухе.
      – А ну-ка закрой свой рот, не смей так говорить о моей девушке! – вскричал… Шурасик.
 
      Невозмутимая Таня, опережая всех, выскочила из аудитории, за ней выскочил Ванька.
      «Только не Лена, ну пусть это сделала не она!!» – мелькнула у Тани в голове мысль. Девушка бежала так быстро, что маечник потерял ее из виду. Гроттер остановилась в растерянности: где ей найти подругу? В туалетной комнате? В магпункте?
      Вдруг кто-то ударил ее под колено, сработал рефлекс, и Таня упала на пол. Ледяная рука легла ей на шею. Таня рванулась, но тщетно. Нападавший наступил девушке ногой на спину и сильно надавил. Таня боялась повернуться и увидеть сзади себя Лену. Гроттер упорно не издавала ни звука.
      Послышались быстрые шаги. Нога на спине дернулась и убралась. Таню больно ткнули носом в пыль, и на секунду она отключилась. Этой секунды вполне хватило вампиру, чтобы скрыться.
      – Таня, Танечка, с тобой все в порядке? – закричала Лена, подбегая к Тане.
      – Нет… то есть да. Скажи, ты ничего подозрительного не видела?
      – Нет, – Лена замотала головой.
      – На меня только что напали! Я не успела посмотреть кто!
      Лена побледнела, но быстро взяла себя в руки.
      – Послушай, может, это приспешник Чумы? – спросила она.
      – Я боюсь даже думать об этом! – ответила Таня. – Мне нужно немного полежать! Я пойду в нашу комнату, а ты сообщи Сарданапалу, что мне стало плохо. Только не говори про нападение!
      – У меня тоже есть одно неотложное дельце. Зайдем к Сарданапалу позже…
 
      Лена дождалась, пока стихнут Танины шаги, и отправилась за ней следом. Она добралась до Жилого Этажа. Прошла мимо комнаты Зализиной (из-за двери неслись дикие рыдания и звон разбивающейся посуды), мимо жикинской (донжуан тибидохского разлива смотрел зудильник и тихо хюхюкал), мимо своей… мимо комнаты Бейбарсова, но ей нужно было дальше. Вот она добралась до двери Леши. Шепнув «Туманус прошмыгус»,она юркнула в его комнату и угодила прямо в горячие объятия. Парень потянулся к ее губам, но Лена грубо оттолкнула его.
      – О, моя девочка сегодня злая? Моей девочке что-то не понравилось? – засюсюкал он.
      – Заткнись! – оборвала Лена.
      – О, какие мы злые!
      – Это ты напал сегодня на Таню? – закричала на него Лена.
      – Ну-у, поцелуешь – скажу-у! – скривился Леша.
      –  Искрис фронтис!
      Зеленая искра отделилась от серебряного кольца и полетела к Леше, на полпути она изменила траекторию и расколола голубую вазу.
      Леша сглотнул:
      – Эффектно. С каких это пор у тебя зеленые искры? Ты же темная!
      – Ошибаешься! Я подала прошение Сарданапалу, он перевел меня на белое отделение!
      – Ты начинаешь меня разочаровывать… – недвусмысленно заявил Леша.
      Лена пропустила реплику мимо ушей:
      – Клянись мне, что никогда больше не будешь нападать на людей!
      Леша картинно возвел глаза к небу:
      – А в светлые стражи мне не записаться?
      – Тогда я все расскажу Сарданапалу. И плевать, что я клялась Разрази громусомэтого не делать! – закричала Лена, выбегая из комнаты.
      – ОНА МОЖЕТ НАМ НАВРЕДИТЬ! ОСТАНОВИ ЕЕ!! – зашипел непонятно откуда раздавшийся голос.
      Леша вскочил и, кланяясь во все стороны, побежал за девушкой.
      – Лена! – окликнул он ее. – Прости, давай поговорим!
      Девушка недоверчиво взглянула на него.
      – Зайди на минуту ко мне! – снова позвал он.
      Лена послушно пошла за ним. Как только она оказалась в комнате, на шею ей легла холодная рука. Леша швырнул девушку на пол. Лена выставила вперед руки и закричала, мгновенно ощущая, как энергия покидает ее…
 
      – …Я обыскала весь Тибидохс, нигде Ленки нет! Куда она могла деться?! – недоумевала Таня, сидя за ужином. – Мы с ней хотели сходить к Сарданапалу.
      – Мамочка моя бабуся, а в желудке у Гоярына ты искала? – поинтересовался Ягун.
      Ванька хихикнул и деловито выбрал себе самый румяный пирожок.
      – Ну я же серьезно! – надулась Таня.
      – А я воопфе, пока не поэм, сафсэм не ферьефный! – сказал Ванька с набитым ртом.
      – Пока кофе не выпьешь, ты не человек? – пошутила Таня.
      – Не-е, – замотал головой Ванька, – человек, только очень несобранный. Щас я во-от эту тарелку пирожков схрумкаю, и посоветую тебе чего-нибудь!
      Таня махнула на него рукой и взяла пирожок и себе. Ей достался с капустой. Девушка задумчиво откусила его и положила обратно на тарелку.
      – Вот остолоп, я забыл! – всплескивая руками, вскричал Ягун.
      – Что?! – одновременно спросили Танька и Ванька.
      – Я забыл, сегодня у нас с Катькой праздник – День Пылесоса!
      – А разве есть такой праздник? – удивилась Таня.
      – Конечно! – заверил Ягун. – Я его сам придумал полгода назад! Так что мне делать-то? Подарка нету!
      – А, ну теперь понятно, почему Катя такая нервная ходит! – вставил Ванька.
      – Почему? – нахмурился Ягун.
      – Да тоже небось забыла, подарок ищет! – хихикнул Ванька.
      Ягун не оценил шутку юмора, скомканно распрощался и выскользнул из Зала Двух Стихий.
      – Ну не Ягун, а кусок прикола! Сам придумал праздник, сам же про него и забыл!
      Таня посмеялась и тоже вышла из зала, ей необходимо было найти Сарданапала. Он прошла привычной дорогой мимо двух сумасшедших надгробий. Было очень странно, но они не написали ничего обидного, как обычно. Таня остановилась, подозревая нехорошее. Она подошла к надгробию и потрогала камень рукой. Как только она коснулась его, он рассыпался прахом. Энергия и силы из него были выпиты.
      – Боже мой! – вскрикнула Таня.
      – Кто-нибудь! Кто-нибудь! – услышала Таня чей-то голос.
      Она увидела Лешу.
      – Таня Гроттер! – крикнул он, задыхаясь. – Как хорошо, что я тебя встретил!
      – Что случилось?!
      – Лена… мы были вдвоем, когда на нас набросился этот… – сбивчиво залепетал Леша, – вампир!.. Он выпил из меня почти все силы! Лена осталась там, а я убежал, чтобы позвать на помощь!
      – Только не это! Где она?! – крикнула Таня.
      – В подземелье, в тайном ходе за картиной с красной пентаграммой! – выдохнул парень.
      – Я иду туда, а ты беги к Сарданапалу! – крикнула Таня, сбегая вниз по лестнице.
      Как только она скрылась из виду, Леша выпрямился и злобно ухмыльнулся.
      –  Нет, дорогая, Сарданапал пока подождет!
 
      Ванька как раз читал справочник лекарственных растений, когда в его комнату ворвался задыхающийся Леша.
      – Вань, помоги мне! – выдохнул он.
      – Что случилось?!
      – Таня с Ленкой! Они там, в подземелье! Мы были вместе, когда на нас напал энергетический вампир… я бился с ним как мог, но он выпил почти всю мою энергию… девчонки там… беги скорее, я предупрежу Сарданапала!..
      – Боже мой, Таня! Куда бежать? – крикнул Ванька, отбрасывая книгу в угол.
      – Тайный ход… за картиной с красной пентаграммой!
      Ванька кивнул и выскочил из спальни.
      – Жалкий маечник! – прошипел Леша, как только за Ванькой закрылась дверь. – Осталась только эта отмороженная девица!
 
      Гробыня была занята тем, что пыталась заговорить зудильник на вещание лопухоидного радио. Блюдце отчаянно сопротивлялось, доводя Гробыню до бешенства.
      Вдруг дверь распахнулась, в комнату ворвался парень.
      – Молодой человек, что ж вы не стучите? Я девушка боевая, могу и сглазить!
      – Таня… – выдохнул он.
      – Кхм… я не Таня!
      – Лена…
      – Опять не угадал! Последняя попытка, и я тебя выставлю!
      – Таня и Лена… на них напал энергетический вампир!.. Они в подземелье, в тайном ходе за картиной с красной пентаграммой!
      Гробыня, отбросив все шутки, ринулась из спальни.
      – Я к Сарданапалу! – крикнула она.
      – Нет!! – вскричал Леша.
      – Что нет?
      – Нельзя! – зашипел Леша.
      – Почему? Ты из ума выжил, мальчик? Это же Сарданапал! Он им поможет!
      Леша напрягся, выдумывая отмазку.
      – Вот, взгляни на это – и сразу все поймешь! – сказал он, протягивая Гробыне какой-то серебристый медальон.
      Гробыня с сомнением посмотрела на медальон.
      – Нагнись ниже! – посоветовал Леша.
      Гробыня склонилась ниже, и тут же холодная рука легла ей на шею. Она почувствовала боль в спине и поняла, что лежит на полу. Силы покидали ее.
 
      …Таня, точно цунами, ворвалась в подземелье. Она сразу же увидела картину. Произнеся заклинание отыскания скрытых ходов, она протиснулась в открывшийся проход. Она не представляла, что будет делать, если встретится лицом к лицу с вампиром, только знала, что нужно потянуть время до прихода Сарданапала. Но это время было слишком дорого для Лены, которая сейчас во власти твари.
      Таня глубоко вдохнула и поползла по проходу вперед, собирая волосами паутину. В воздухе плавала пыль. По углам слышалась возня нежити. Вот наконец Таня уперлась головой в маленькую круглую дверь. Девушка вывалилась из прохода, упав на песок. Она оказалась в большой круглой комнате с каменными стенами.
      Девушка огляделась и увидела Лену, прислонившуюся к стене.
      – Ленка! – обрадованно закричала Таня.
      Лена отделилась от стены и бросилась к Тане. «Наверное, хочет меня обнять!» – догадалась Гроттер. Вместо объятия она получила кулаком в солнечное сплетение. Таня согнулась пополам от нестерпимой боли. Лена толкнула Таню на песок и сильно пнула ботинком в лицо, разбив Тане губу. Гроттер тихо лежала на песке, не сопротивляясь, только горячие слезы обжигали ее щеки. Лену это, казалось, приводило в бешенство!
      – Вставай, соплячка! Будь хоть наполовину той, за кого выдавала себя все эти годы! – закричала Холина.
      – Я не верю… Как ты могла так поступить… – срывающимся голосом проговорила Таня.
      – Могла! Видишь, поступила! Я тебя предала! – закричала Лена. – Вставай и дерись, не позорь имя Гроттеров, хотя… что там позорить? Твоя мать, твой отец были самыми ничтожными людьми, о которых я когда-либо слышала!
      – Не смей… – сказала Таня, неловко поднимаясь с песка.
      – Смею! Еще как! Твой папаша испугался Чумы и спрятал свой жалкий талисман на носу у доченьки! Да он обрек тебя на гибель, поступив так, понимаешь? Кто он после этого?
      – Я не буду с тобой драться, что бы ты ни говорила… Я пришла сюда спасать тебя от вампира, я верила тебе, когда никто не верил! Как ты можешь после этого смотреть мне в глаза?
      – Вот так! – сказала Лена, хватая Таню за подбородок и глядя той прямо в глаза.
      Таня готова была поклясться, что у прежней Лены были карие глаза! А у этой – пронзительно-голубые… Таня растерялась, а Лена приняла ее растерянность за страх.
      – Да, ты и вправду ничтожество, – сказала она.
      –  Заканчивай с ней! – зашипел откуда-то знакомый голос. – Ах, сколько негативной энергии! Я чувствую ее, я вбираю ее! НО НУЖНО ЕЩЕ!! Где остальные?! Я не могу больше ждать!!
      – Скоро, Хозяйка, очень скоро! Леша уже в пути.
      – Кто здесь?! – закричала Таня.
      –  Ха-ха-ха! Не узнаешь меня, Танюша? – послышался тот же голос. – Потерпи, скоро узнаешь!
      – Чума?!
      – О-о, сама догадалась! Ну что ж, тебе же хуже. Лена, в клетку ее!
      Лена схватила Таню за волосы.
      –  Искрис фронтис!– выкрикнула Таня.
      Ослепительная зеленая искра понеслась к Лене, та, выкинув красную как кровь искру, наполовину отразила удар. И все-таки кожа на ее щеке чуть опалилась.
      – Ты, тварь, за это заплатишь! Голодронус голодрыгус.
      Таня вдруг испытала такое острое чувство голода, что хотелось пожевать песка. Лена схватила Таню за локоть и потащила к возникшей будто из ниоткуда клетке. Таня больно ударилась о прутья и затихла, притворяясь, что потеряла сознание. На самом деле она думала о красной искре, выброшенной Лениным перстнем. Она прекрасно помнила, что еще недавно у Лены были исключительно зеленые искры! Здесь что-то не так, Таня была в этом уверена. Тем временем Лена накинула на клетку полупрозрачную ткань, похожую на ту, из которой были сшиты плащи-невидимки Магфордской драконбольной команды.
      –  Отбери у нее перстень!– приказала Чума.
      Лена хлопнула себя по лбу и двинулась к клетке. Таня приготовилась пустить в нее искрой, но открывшаяся вдруг дверь отвлекла их внимание.
      Ввалился взъерошенный, словно воробей, Ванька. Лена подбежала к нему.
      – Ванечка! Боже, какое горе! – запричитала она.
      – Что случилось? – напрягся Ванька. – Где Таня?
      – Нету больше Танечки…
      – Как нет? – не понял Ванька.
      – Он ее убил! Вампир…
      – Не верю. Где она, где вампир?! – закричал Ванька.
      – Не кричи… ничего уже не вернуть!
      Таня все поняла. Лена говорит все это, чтобы ранить Ваньку, чтобы вызвать у него всплеск негативной энергии, которой Чума будет подпитываться.
      – Ваня! Я здесь, не верь ей!! – закричала Таня что есть мочи.
      Но Ванька, кажется, не услышал. Он стоял с перекошенным от ужаса лицом, дико смотря на Лену.
      – Не пищи, девчонка, он не услышит! – зашипела Чума на Таню.
      – Вампир выпил ее всю! – продолжала причитать Лена.
      Ванька осел на песок и горько заплакал, не говоря ни слова.
      – Ванечка, не плачь! Не велика потеря! Зато я осталась жива! – сказала Лена, опускаясь на песок и присаживаясь ближе к Ваньке.
      – Ты в своем уме? – опешил Ванька.
      – Конечно! Я уверена, Таня достала тебя так же, как и меня!
      – Да она спасла тебя ценой своей жизни! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?! Я ненавижу тебя так же сильно, как люблю Таню!! – взвился Ванька.
      –  О-хо-хо! Как много ненависти, как много жалости, страдания… Как много! Но нужно еще чуть-чуть…
      – Я не понимаю, что происходит?! Кто здесь?!
      – Здесь Чума-дель-Торт! – сказала Лена, сдергивая с пальца Ваньки кольцо.
      Ванька, не ожидавший этого, неловко попытался оттолкнуть Лену. Она ускользнула, он бросился за ней.
      Его ноги заплетались. Он споткнулся и упал (вот невезение!) прямо в распахнувшуюся дверь очередной клетки, появившейся будто из воздуха. Дверца захлопнулась, словно пасть хищной акулы. На клетку набросили какую-то полупрозрачную тряпку. Ваня прислонился к прутьям спиной и обреченно опустил голову. «Зачем пытаться что-то сделать? Зачем искать выход, если Тани уже нет?» – думал он, растирая слезы по щекам.
      Лена тем временем снова прислонилась к стене, будто ждала чьего-то появления. Собственно, так оно и было.
      – Сейчас дождемся Леши, он приведет эту идиотку, вы заберете ее энергию, а потом дадите мне вознаграждение! – сказала она, видимо обращаясь к Чуме.
      – Детка, с кем это ты разговариваешь? – тихо спросила Чума-дель-Торт, материализуясь рядом с Леной.
      И Таня, и Ванька, невидимые друг для друга, отметили, что Чума уже практически материальна, она почти обрела свое тело.
      – Извините, если что не так… – прошептала Лена, мгновенно белея.
      – Что-то ты очень раскомандовалась, забыла, кто здесь Хозяйка, а кто слуги?! – закричала Чума, хватая Лену за волосы и опуская на колени.
      – Нет, нет! Простите, вы – Хозяйка, а я ничтожная служанка! – залепетала Лена, корчась от боли.
      Чума отпустила ее, толкнув на песок. В ее костлявой руке осталась прядь волос, которая из золотисто-коричневой мигом превратилась в салатовую.
      Таня ошарашенно глядела на Чуму, брезгливо отбросившую прядку.
      – Ты обойдешься без вознаграждения! – жестко отрезала Чума.
      – Как? Нет, только не это! Вы же обещали… обещали вернуть мне Шурасика!!
      Чума засмеялась, глядя на Лену. Таня заметила, что ее тело стало еще более материальным. Она, очевидно, вбирала и Ленину энергию тоже.
      – Обойдешься! – гаркнула Чума, резко оборачиваясь на скрипнувшую круглую дверь.
      – Хозяйка! – воскликнул Леша, неуклюже вползая через круглое отверстие и втягивая за собой Гробыню.
      Чума ядовито усмехнулась.
      – Что с этой?! – спросила она.
      – Гробыня хотела идти к Сарданапалу! Пришлось ее опустошить… – сказал Леша.
      – Что ж, давай сюда свою руку, я заберу энергию Склеповой! – приказала ему Чума.
      Леша спрятал руку за спину, скорчившись, как ребенок, у которого собрались брать из пальца кровь.
      – Ничтожество! Протяни руку! – властно закричала Чума.
      – Опять будет больно? – спросил он.
      Чума хищно осклабилась.
      Леша испуганно подал руку, Чума впилась в нее сухими пальцами и не отпускала, пока в Леше еще оставалась хоть капелька энергии Гробыни. Тело ее стало совсем материальным. Рука Леши покраснела и сморщилась, он прижал ее к груди, прикрывая другой. В глазах застыла злоба.
      – Теперь, когда вы получили, что хотели, отпустите Лену и дайте мне приворотное зелье! Вы же обещали! – напомнил Леша.
      – За что? – удивилась Чума.
      – Ну как… – не понял Леша, – я же добывал вам энергию, нападал, когда вы приказывали! Я привел сюда ваших жертв!
      – О-о, – протянула Чума, – у меня есть для тебя награда получше – смерть! Ничегоус невечнус.
      Красная вспышка понеслась к вампиру, прожгла его плоть. Леша замертво упал в песок.
      Чума захохотала, видимо, убийство своего соратника доставило ей дикое наслаждение. Она развернулась к Лене. Девушка поняла, что ее ждет та же участь.
      – Вы же обещали! Не убивайте меня! – взмолилась она.
      – А кто тебе сказал, что мне можно доверять? – усмехнулась Чума, поднимая руку с расплющенным кольцом. – Ничегоус невеч…
      Вдруг прямо посреди комнаты возник Шурасик. Он прокричал: « Меняус неодурачус!» – и увидел магические клетки, скрытые под плащами-невидимками. Чума метнулась ему наперерез. Но Шурасик успел добежать до Таниной клетки и сдернул материю. Ванька увидел живую и невредимую Таню и радостно закричал, комната наполнилась Ванькиным счастьем. Чума закричала, видимо, ее негативная энергия схлестнулась с положительной энергией Ваньки и проигрывала! Из пустых глазниц Чумы повалил дым, было ощущение, будто она сгорает изнутри!
      Тем временем Шурасик заклинанием открыл дверь Таниной клетки, и девушка выскочила на свободу. Гроттер ожидала, что Шурасик побежит спасать Ваньку, но он ринулся совсем в другую сторону. Он сдернул материю с третьей клетки, о которой Таня и не знала. В ней сидела Лена Холина, точная копия той, что лежала сейчас на песке полумертвая… стоп! На песке лежит уже вовсе не Холина, а другая девушка. Таня узнала ее: разноцветные косы, высокие скулы, знакомая одежда… это была Лена Свеколт.
      Таня поняла, что Лена не предательница, что она не приспешница Чумы, и огромное счастье захлестнуло ее! Чума завизжала, упала на песок и стала безумно корчиться. На все это было страшно смотреть, поэтому Таня отвернулась и закрыла руками уши. Ванька, только что освобожденный, оттащил ее к стене, подальше от Чумы. Потом он подбежал к Гробыне и, взвалив ее на плечи, перенес ближе к Тане. Шурасик прижимал Лену к груди, недоумевая, почему та еще не очнулась.
      Страх и недоумение добавили Чуме силы, и она умолкла, пытаясь встать. Таня и Ванька одновременно вскинули руки с кольцами.
      –  Искрис фронтис форте!– крикнули они, мужественно направив искры в Чуму.
      Из обожженного тела Чумы вырвалось маленькое серое облачко, окруженное яркими сгустками энергий Тани, Лены, Гробыни, Лизы и Готфрида. Серое облачко рассеялось, и тело Чумы рассыпалось прахом. Энергия отошла обратно к своим владельцам. Все почувствовали себя заметно лучше.
      Распахнулась дверь, ворвались Сарданапал и Поклеп, за их спинами маячила Медузия.
      – Где Чума?! – крикнул Сарданапал, глядя на обнимающихся Таню и Ваню. Шурасик, заметно преобразившись, кивком головы показал на горстку праха.
      – Это Чума? – усомнилась Медузия.
      – Н-да, а детки-то выросли! – сказал Поклеп. – Смотрите-ка, от Чумы что осталось…
      – Идите, ребята, – проговорил Сарданапал, грустно глядя на бездыханное тело Леши, – Ягге уже ждет вас в магпункте, а Лене мы поможем.
      – Почему вы не пришли раньше? – спросил сердитый Ванька.
      – В этот раз силы Чумы были настолько велики, что мы не могли пробиться через ее охранные заклинания! Да еще эта картина с красной пентаграммой…
      – Она служила защищенным порталом, я сразу это понял! – вставил Шурасик.
      Сарданапал кивнул.
      – Вы снова победили Чуму любовью и дружбой, тем оружием, против которого у нее нет щита. Вы сделали то, что было бы непосильно нам, взрослым… спасибо вам! – сказал Сарданапал, вытирая слезы, набежавшие на глаза.
 
      …Спустя два дня.
      Зал Двух Стихий. Танька и Ванька держались за руки, неподалеку сидели Шурасик и Лена, Ягун крутился около Катьки. Гробыня громко хохотала в компании магспирантов.
      Сарданапал привычным движением поднял руки вверх. Помощь Соловья не понадобилась, все и так хотели узнать подробности жуткого происшествия.
      – Тибидохцы! Я наконец могу сообщить вам, что энергетический вампир, виновный во всех нападениях, наконец-то пойман. Это Леша Зуев. Но он действовал не один. Ему помогала Лена Свеколт, наша магспирантка, а вела их к этой гнусной цели Чума-дель-Торт.
      По залу прокатился испуганный ропот.
      – Огромное спасибо мы должны сказать Шурасику, Татьяне Гроттер, Ваньке Валялкину и Лене Холиной. Благодаря им Тибидохс может спать спокойно! Низко кланяюсь им за то, что они спасли нас всех.
      Зал взорвался аплодисментами, все стоя приветствовали четверых улыбающихся ребят.
      – А что же будет с Леной Свеколт? – спросила Лена, когда они уселись за стол.
      – Наверное, ей место в Дубодаме…
      – Сомневаюсь, ее лишат кольца и отправят к лопухоидам, – сказала Таня.
      – Предлагаю выпить сока! – крикнул Ягун на весь зал. – У меня есть тост!
      Все замолчали и подняли бокалы, одним из первых это сделал Сарданапал.
      – За Лену и Шурасика! – крикнул Ягун.
      – Ура! – отозвался зал.
      – Выпейте лучше за меня и за Глебушку! – крикнула Зализина, улыбаясь позеленевшему от тоски Бейбарсову, бросавшему недвусмысленные взгляды на Таню Гроттер.
      – За Таню и Ваньку! – продолжил Ягун и тише добавил: – И еще за меня и за Катьку!
      – Ура!..
      – За дружбу и любовь!! – выкрикнул Ягун и поднес кубок к губам.
      – Ура! Ура! Ура!
      Все магспиранты с удивлением и радостью обнаружили у себя в бокале белое вино. Сарданапал весело подмигнул Ягуну, Ягун подмигнул Сарданапалу. Грянула музыка. Ягге пустилась в пляс.
      Да-а, веселые праздники бывают в Тибидохсе!

       Примечание:Фик написан вскоре после выхода восьмой книги, соответственно, сюжет построен на основе книг с первой по восьмую без учета девятой и десятой.

Глава 1
Мечта Урга

Глава 2
Прогулки под луной

Глава 3
Новый мир

Глава 4
Магпункт

Глава 5
Сосед по комнате

Глава 6
Ревность на завтрак

Глава 7
Мысли ни о чем, или Первый урок

Глава 8
Любовное зелье

Глава 9
Лысегорские ведьмы

Глава 10
Признание

Глава 11
Заклинание из списка ста запрещенных

Глава 12
Браслет Огня

Глава 13
Выбор

 

Глава 1
Срочный вызов

Глава 2
Зеркало

Глава 3
Сон

Глава 4
Там

Глава 5
Пробуждение

Глава 6
Старая жизнь на новый лад

Глава 7
Седая древность

Глава 8
Надежда на завтра

Глава 9
Тень

Глава 10
Все может быть

Глава 11
Последний раз

Глава 12
Замыкая круг

      Конец августа. Прибытие первокурсников. Новый учебный год в магспирантуре.
      Таня сидела за столом, перед ней лежал дневник. Рука быстро скользила по бумаге. «Ну, вот! Выбор сделан! Сегодня вечером первая тренировка в новом составе команды. Вступительные экзамены сданы, выпускники разлетаются кто куда…»
      На лестнице послышались шаги. Дверь сорвало с петель, окно разбилось вдребезги. Таня едва успела пригнуться (еще чуть-чуть, и в школе появилось бы новое привидение).
      В комнату ввалилась Пипа и начала собирать свои многочисленные чемоданы.
      – Пипа, шарики за ролики заехали и ты наконец приняла правильное решение переехать к Бульону?!
      – Гроттерша, варежку захлопни и собирай манатки!! Мы переселяемся!!
      У Тани даже челюсть отвисла. Куда их могли переселять? Не в подвалы же к нежити!
      – Пипа, успокойся и объясни все толком.
      – Выметайся, говорю!! Видишь, народ ждет.
      Там, где только что была дверь, стояли три девчонки, уставившиеся на Гроттер.
      Дурнева-младшая продолжала молча укладывать чемоданы, за которыми скоро должен был прийти Генка. Понимая, что «сестренка» не в духе, Таня вышла из комнаты и пошла разыскивать Гробыню.
      Но Склеповой нигде не было, а в Зале Двух Стихий Гроттер наткнулась на спорящих Ягуна и Лоткову. Не обращая на нее внимания, они энергично обсуждали выбор комнаты.
      – Куда подевались нормальные люди?! – воскликнула Таня, разворачиваясь, чтобы уйти, и натыкаясь на Глеба.
      – Ты звала меня, родная?
      Руки Бейбарсова потянулись к Таниной гру… грустной физиономии, но она отпрыгнула от некромага, как от прокаженного.
      – У тебя есть хоть капля здравого смысла? А как же бедная Лизон?!
      – И тебе тоже доброе утро, – насмешливо сказал Глеб.
      – В следующий раз, когда зачешутся руки, спрячь их за спину и почеши! Понял?
      Не дождавшись ответа Пинайкошкина, Таня поднялась по лестнице и еще раз осмотрела Жилой Этаж. Не обнаружив Склеповой, она вернулась в комнату.
      У выбитой двери Гроттер встретила Гробыню и спросила:
      – Ты знаешь…
      – Я знаю массу разных вещей, – ответила мадемуазель Склепофф голосом Шурасика, поправив воображаемые очки. – Что именно ты имеешь в виду?
      – Переезд…
      – Читай!
      Роковая красавица протянула Тане объявление, написанное рукой доцента кафедры нежитеведения.
      «Приказ по Тибидохсу! Магспирантам освободить свои комнаты и собраться в общей гостиной Жилого Этажа. Администрация».
      – Тогда я пошла звать Душимышкина! Самой контрабас нести неохота!

      – Ой, мамочка моя бабуся! Ну и пылища же здесь, – Ягун оглушительно чихнул. Лоткова стояла за его спиной, неуверенно глядя на узкую кровать.
      – Ягунчик, а ты уверен, что мы поступаем правильно?
      – Главное не размер, а умение им пользоваться!.. Чур, я сверху!! – самодовольно сказал Ягун (кровать была двухэтажной!).
      В комнату ввалился Ванька с бутылкой пива и промолвил нетрезвым голосом: «Обмоем?!»
      – НАЛИВАЙ!!! – проорал Гуня Гломов из соседней комнаты.
      А в это время Таня сидела на подоконнике в своей новой комнате, размышляя над трудностями жизни.
      Ее апартаменты находились под самой крышей Большой Башни. Из окна открывалась чудесная картина, и она невольно вспомнила слова из недавно прочитанной книги: «Звезды притягивают, и так было всегда. Это бездонное небо, раскинувшееся над головой, загадочно для всех – и для дикаря, возвращающегося с охоты, и для современного человека, спешащего домой из офиса. Именно поэтому из глубины веков до нас дошли различные суеверия и приметы, связанные с ним. Например, увидишь падающую звезду – загадай желание». Вдруг ночную темноту озарила вспышка света. Это упала звезда…
      – Ну вот, опять я в пролете. Даже желание загадать не с кем… снова я одна…
      – Вообще-то ты не одна, я уже полчаса на тебя любуюсь.
      – А что ты здесь делаешь?!
      – Хм… стою.
      – Ну тогда обними, что ли, приласкай.
      Обменявшись любезностями, Глеб уже собирался исполнить задуманное (а как известно, каждый думает в меру своей распущенности…), но тут между ними материализовалась Рита Шито-Крыто.
      – Упсс… Может, выпустите меня отсюда? Я жить еще хочу!
      Таня подумала, что Рита появилась вовремя.
      А Глеб, поигрывая тросточкой, вежливо поинтересовался у Шито-Крыто:
      – Какого… ты приперлась, ведьма?!
      – Спасибо за комплимент, Глебушек! – поблагодарила Рита, в уме подбирая яд из своей коллекции для Топирыбкина.
      – Хватит, ребята! Так что ты хотела, Рита?
      – Мы там вечеринку по поводу переезда устроили… Вас позвать собирались… Хотел Ванька прийти, но его немного развезло, хотя Гуня предупреждал, что ящик абсента для новичка – это многовато. Но, похоже, я прервала вас на самом интересном…
      – Ты, как всегда, очень наблюдательна! – ехидно заметил некромаг.
      –  Язва, – ласково прощебетала Рита.
      –  ТЫзва!! – в тон ей ответил Глеб и телепортировался.

      На следующее утро после грандиозной попойки Тане стоило большого труда поднять отяжелевшие веки. Голова раскалывалась от жуткой боли.
      Память возвращалась отрывками. В ее опустошенной пьянкой черепушке всплывали: недоперепивший Ванька; уже никакой Гуня Гломов, который спал на чьем-то чемодане; Глеб, пристававший к Пипе (Таня недоуменно подумала: «Сколько же надо было выпить, чтобы приставать к дочурке председателя В.А.М.П.И.Р.?»)…
      Оглядев свою комнату и принципиально не желая смотреть в зеркало, девушка обнаружила, что постель не разобрана, да и вообще она находилась от кровати на расстоянии никак не меньше метра. Сделав для себя неутешительный вывод, Гроттерша поморщилась. Умывшись заклинанием лентяев и обмотав голову мокрым полотенцем, Таня более или менее пришла в себя.
      Начинающая алкоголичка решила прогуляться в поисках сокурсников. Все оказались в одной комнате – Гуниной. Дочери Леопольда Гроттера предстала живописная картина. Кто-то валялся в углу (именно валялся, а не лежал, потому что в ТАКОЙ позе можно только валяться). Хозяин комнаты пребывал в том же положении, в каком его запомнила Таня. Тело Семь-Пень-Дыра находилось на кресле, тогда как его голова лежала на полу (не подумайте, что его расчленили…). Он что-то бормотал во сне насчет зеленых мозолей, дырок от бубликов и процентов. Словом, как всегда, в своем репертуаре. Мадемуазель Склепофф возлежала на кровати, на которой помимо роковой красавицы находились какие-то личности в количестве трех штук.
      Одни еще просыпались, другие уже сидели, прислонившись к холодной стене и держась за свои больные котелки.
      – М-м-м-да… – пробурчала Гроттер, держась за дверной косяк. Ее взгляд остановился на Валялкине. Он почему-то был без своей пресловутой майки (позже ее обнаружили на люстре…). Под его глазом светился первоклассный фонарь. Она двинулась к нему, осторожно переступая через бездыханные тела. Но, не дойдя до Ваньки, Таня об кого-то споткнулась и уже через секунду лежала на Глебе.
      – Можно и поосторожнее, – сказал Бейбарсов с едва скрываемой улыбкой.
      До Тани уже дошло, что своим положением, конечно же, обязана Глебу.
      – Опаньки! Не успела открыть глаза, а тут такая сцена! – провозгласила на весь этаж Гробыня, которая очень любила вгонять людей в краску.
      Склепова огляделась, но никто на ее заявление не прореагировал, что не удивительно…
      С трудом освободившись от объятий Давимухина, Таня вернулась к себе, решив как следует отоспаться, в постели и одной.
      Она, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Однако приземление ее головы на подушку оказалось не таким мягким, как хотелось бы. Гроттер с досадой подумала, что Пипа опять неудачно пошутила, сунув под подушку кирпич. Но кирпича там не оказалось, зато она, ощутив подушку, с удивлением отметила, что в ней находится некий предмет прямоугольной формы. Таня окинула взглядом комнату в поисках ножа или ножниц, которыми можно вспороть подушку, и, не найдя ничего похожего, она впервые пожалела, что рядом нет поручика Ржевского.
      «Придется действовать руками», – удрученно подумала Таня.
      Удивительно, но подушка легко поддалась на Танины уговоры, и материал разошелся по швам. Видимо, эта подушка имела немалый срок жизни. Взору Тани предстала книга со странным названием: «Книга Отважных Сердец». Книга тоже была не первой свежести. Но кто и почему спрятал ее там? Это были вопросы, на которые Гроттер предстояло найти ответы…

* * *

      Книгу пришлось спрятать в стол, так как за дверью послышался какой-то шорох. В тот же миг в дверь поскреблись.
      – Кис-кис-кис.
      – Мамочка моя бабуся! Какой тебе кис-кис?! Март давно прошел, и все коты в спячке.
      – Ой, ошибочка вышла. Я уж думала, это Ванька приполз…
      – Наверное, пожелать доброго утра? Не удивлюсь, что это произойдет ближе к вечеру. Слушай, а тебя сушняк не долбит? – поинтересовался играющий комментатор.
      – Да есть немного… говорила мне Гробыня, не мешай пиво с вином. Но неделя без Ваньки того стоит.
      – Как без Ваньки? Ты что, заключила пари? Интересно, а кому же понадобился этот маечник?
      – А ты как будто не догадываешься.
      – Даже предположить не могу! После того как меня Ртутный проглотил, мозги набекрень встали.
      – Слушай, а преподы что-нибудь знают о нашей вечеринке?
      – Ни о чем не догадываются, – уверенно произнес Ягун.
      – Неужели мы были такими паиньками, что никто нас не слышал? – с сомнением сказала Таня.
      – А на что Шурасики существуют? Парочки оглушающих заклинаний было достаточно, тем более все возились с новенькими, а их прибыло в два раза больше. Кому мы нужны? Сейчас, конечно, они могут что-то заподозрить, но тут… Парам-парам, парарарарам! Появляется неподражаемый Ягунчик с отрезвляющей настойкой в руках. Все заметано. Кстати, а тебе не капнуть моего волшебного напитка?
      – Да нет. Мне и так уже лучше.
      – Ну, тогда я полетел на крыльях славы спасать этот безумный мир.
      Надеясь, что теперь ей никто не будет мешать, Таня вновь достала книгу и внимательно рассмотрела ее. Увесистый пухленький томик, потрепанный, на котором было оттиснуто: «Книга Отважных Сердец». Осторожно открыв книгу на титульном листе, Таня не увидела мерцающего штампа: «Библиотека Тибидохса. Вернуть до такого-то новолуния, иначе кирдык башка!»
      «Значит, книга не библиотечная… замечательно, не надо будет нестись галопом, сдавать эту книженцию и уверять Абдуллу, что я не подхожу на роль подопытного кролика для его новых проклятий», – со вздохом облегчения подумала Таня.
      – Так, посмотрим…
      – Безумство храбрых – вот мудрость жизни! Безумству храбрых поем мы песню! – проскрипело кольцо Феофила Гроттера.
      – Дед, ты чего?
      – 1476.
      – Что? 1476? Дед, ты снова в своем репертуаре, не говори загадками, – недовольно сказала Таня, поспешно пролистывая книгу. Она смекнула, что на странице 1476, возможно, будет что-то интересное.
      – Ну и тупица же ты, открывай скорей и читай!!! – ворчало кольцо на Таньку, которая уже не обращала внимания на сварливого старика.
      Девушка нашла нужную страницу, которая оказалась пуста, но в нижнем левом углу было небольшое углубление для кольца. Оно говорило о секретности хранящихся там файлов.
      Гроттерша приложила кольцо. По бумаге пробежала рябь, запрыгали буквы, цифры, знаки препинания, а затем появились зеленые человечки… И Таня решила, что все-таки нужно отоспаться!
      Но, видимо, сегодня был день открытых дверей… На этот раз в комнату вполз Гломов.
      – А че ты тут делаешь, Гроттерша?
      Таня сочувственно посмотрела на Гуню и ответила:
      – Читаю.
      – О-о-о… Это правильно. Ученье свет, а неученье – чуть свет и на работу! – проревел местный авторитет.
      – Да, Гломов, тебе, наверное, очень плохо.
      – Не то слово! О, раковина, интересно… – сказал он, заходя в ванную комнату. Нагнувшись к умывальнику и прислушавшись, Гуня изрек: – А чего моря не слышно? Канализация ведь туда выходит.
      – Очень, очень плохо, – сделала заключение Таня.
      – Ну ладно, бывай! – с такой фразой бакалавр Гуннио удалился из комнаты.
      Бессонные ночи подготовки к экзаменам взяли своё, и Таня наконец-то заснула крепким, продолжительным сном.

* * *

      Открыв глаза и посмотрев на часы, она поняла, что завтрак давно прошел, а вот на обед она как раз успевает.
      Выйдя из комнаты, она встретила Пипу.
      – О, я тебя как раз ищу! – тяжело дыша, сказала «сестренка», поднимаясь по лестнице.
      – А в чем дело? – спросила Гроттер, ожидая очередного подвоха. Однако Пипа была спокойна и серьезна.
      – Сарданапал волнуется, что ты завтрак пропустила. Вот меня и послал узнать, что с тобой.
      Девушки спустились в Зал Двух Стихий, за столами никого не было, все находились под ними. Таня сразу очутилась под обстрелом поручика Ржевского. Он взял любимую Ванькину скатерть-самобранку и размахивал ею над головой с воплями: «Лови, фашист, котлету!!!» Таня растерялась лишь на долю секунды, но потом запустила в призрака Дрыгусом.
      Все покатились со смеху. У стоящей рядом с Танюшей Пипы подкосились коленки, она схватилась за живот и с диким хохотом рухнула на пол.
      Как позже выяснилось, народ в зале поспорил. Кто прогонит Ржевского, тот объясняется с Клепой (не без участия Пупсиковой и Попугаевой преподы узнали о вечеринке).
      – Нам нужен был козел отпущения, но так как оных среди нас не водится, мы выбрали тебя.
      Не выразить словами ту радость, которую она испытала, когда до нее дошел смысл сказанного. Таня с надеждой посмотрела на Глеба. Он мило улыбнулся, поиграл тросточкой, и желудок Поклепа взбунтовался.
      Гроттер не без гордости подумала, что ИНОГДА хорошо иметь в поклонниках некромага.
      – А ТЕПЕРЬ ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ПОБЕДИТЕЛЬ В БЕГЕ НА ДАЛЬНИЕ ДИСТАНЦИИ! ПОООКЛЕЕЕЕПП ПОКЛЕЕЕЕПЫЫЫЫЧ!!!! – проорала на всю столовою Склепова, наблюдая за мелькавшими пятками преподавателя.
      – Решительный шаг вперед – результат удачного поворота тросточки! – бодро сказал Ягун, выползая из-под стола.
      Поняв, что объяснение с завучем откладывается на неопределенный срок, Гроттер решила наконец-то пообедать. Тане по жизни «везло», и она ничуть не удивилась, когда перед ней расстелили манную скатерть. С соседнего стола на нее смотрела Зализина. Она нагло обнимала Ваньку и ела шоколадный торт. Но даже выражение лица маечника не смогло отбить аппетит у голодной Танюхи. Наполнив свой желудок, девушка вспомнила о книге.
      По пути на Жилой Этаж ее догнал Валялкин.
      – Еле от Лизона отмахался! – отдышавшись, сказал он. – Как-то странно она себя ведет в последнее время.
      Таня невинно улыбнулась:
      – С чего бы это?
      – Вот и я не знаю… Слушай, а как насчет смотаться на Лысую Гору? Только ты и я.
      – Очень мило. Поднимемся ко мне, я возьму свой контрабас?
      – ОТЛИЧНО!!! – радостно крикнул Ванюшка.

* * *

      – Присаживайся. Я сейчас, только переоденусь. Ты можешь отвернуться.
      – Да, мне всегда нравилась твоя красная футболка с глубоким вырезом, – сказал Ванька, смотря на отражение в зеркале.
      – Слышь, не наглей!
      – Юбочку, ну ту! Которая нравится мне оооочень.
      – Она всем понравится, особенно если я еще полечу в ней на контрабасе.
      – Не, тогда не надо!
      Валялкин вновь посмотрел на зеркало, в котором отразилось лицо Тани. Она улыбалась, ее лучезарные глаза были наполнены нежностью и добротой.
      – Ну, я готова.
      – Блин!!! У меня же пылесос сдох! Может, тогда поближе куда-нибудь сгоняем?
      – Например?
      – В Заповедную Рощу.
      Таня кивнула.
      – Ну что, полетели? – спросил Ванька, когда они выбрались с контрабасом на площадку Большой Башни.
      – Ага.
      Таня села на контрабас со словами:
      – Садитесь за мной. Вам куда?
      – В Заповедную Рощу, – ответил Ваня. – А сколько это будет стоить?
      – Один поцелуй. Оплата производится вперед.
      Их лица сблизились. Ванька прильнул к пылающим губам Тани. После поцелуя хотелось кричать и рвать на себе одежду…
      Парень и девушка взлетели.

      Контрабас с трудом справлялся с перегрузкой. И неудивительно, ведь с собой они еще взяли большую корзину с едой.
      У самой земли контрабас резко затормозил. Таня, не ожидавшая такой подлянки от своего инструмента, перелетела через гриф, а сверху на нее упал Валялкин. Ванька улыбнулся, чмокнул ее в щечку, встал и подал руку ошарашенной девушке.
      Закат и восход. Это великолепное зрелище. Ты сидишь и смотришь вдаль, на солнце. Его лучи окрашивают облака, придавая им различные оттенки: от ярко-оранжевого до нежно-розового, от темно-фиолетового до насыщенно-красного и зеленого. Еще интереснее наблюдать за дневным светилом у воды, в которой небо отражается как в зеркале. Небольшой ветерок волнует водную поверхность, точного рисунка уже нет. Теперь это больше похоже на палитру художника. Холодные краски воды смешиваются с теплыми красками солнца. Вода каждый вечер принимает разный оттенок… В воздухе царит атмосфера любви, спокойствия, счастья…
      Вдруг Танин внутренний колокольчик завибрировал настойчиво и звонко.
      – Что-то должно случиться, – беспокойно сказала Гроттер.
      – С чего ты это взяла? Не волнуйся. Я с тобой.
      – Нет, сейчас непременно что-то произойдет…
      Едва Таня успела договорить эту фразу, поднялся ветер и появилась… книга.
      – Ха, а я-то думал… – сказал Ванька, облегченно вздохнув. Он взял книгу, которая открылась сама. – Упс! Хотя правильно я так думал. Таня, взгляни на это.
      Девушка и парень склонились на томом.
       «Контракт
       Гроттер Татьяна Леопольдовна, вы добровольно подписали контракт с Книгой Отважных Сердец.
       Условия контракта:
       Татьяна Гроттер обязана собрать в трех временных пространствах три медальона. Собрав их, Татьяна Гроттер выпустит заключенного в Книге Духа Истинного Желания. Всвою очередь Дух обязывается выполнить любое пожелание освободителя (желание мира во всем мире в расчет не берется).
       P.S. Гроттер должна отправиться на выполнение задания до полнолуния, иначе контракт расторгается, а лицо, с которым он заключался, умрет мучительнейшей из всех смертей».
      – Моя дорогая! Ты опять вляпалась в очередные неприятности! – обреченно сказал перстень Феофила Гроттера.
      Но Гроттерша уже и сама поняла, что влипла, причем конкретно: до полнолуния оставался час. Надо было что-то решать, и чем быстрее, тем лучше. Она захлопнула книгу, и на обложке появились песочные часы. В них оставалось совсем немного песка, который неумолимо продолжал сыпаться.
      – Допустим, что у меня есть желание, которое мне хотелось бы осуществить. Но как я туда попаду?
      – Внучка, не боись, все будет чики-пуки! Ты и рыпнуться не успеешь, как окажешься на месте.
      – Советую не рыпаться, – сказал Ванька, с недоверием посматривая на книжку.
      – Просто приложи кольцо…
      – Таня, не надо! – крикнул маечник, схватив девушку за руку.
      – Приложи меня…
      – Слышь, дед. Я тебя сейчас приложу… к тому дереву!
      – Кольцо…
      – Нет!!!
      Но Гроттер уже ничего не слышала, это желание было слишком голубым для нее…

* * *

      Как только в глазах перестало двоиться, Таня сумела рассмотреть обстановку помещения, в котором она оказалась. Это была большая комната прямоугольной формы. Вдоль стены расстелены циновки. Еще здесь были стол и несколько стульев. Кроме Тани в комнате находились несколько девушек. Увидев, что Таня очнулась, они подбежали к ней:
      – Тебе уже лучше, Тефнут?
      – Тефнут? – переспросила Таня. – Как я тут очутилась?
      – Тебя Геб принес.
      – Геб? – еще больше недоумевая, спросила Таня, садясь на стул.
      В это время в комнату вошел парень лет семнадцати. Он был очень хорош собой. Смуглая кожа, черные как смоль волосы, горящий взгляд. Набедренная повязка не могла скрыть его восхитительного, атлетически сложенного тела.
      – Глеб!
      – Молчи, недостойная, когда с тобой хочет говорить сам сын фараона, – сказал телохранитель Глеба. Он тенью следовал за своим хозяином.
      – Все вон! – повелительно сказал Геб. – К тебе это тоже относится! – обратился он к своей «тени» (тени для век «MIA» – все для молодой кожи).
      Таня уже хотела встать и последовать за остальными девушками, но встретила взгляд Глеба. Он настолько заворожил ее, что она не могла пошевелиться.
      – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, когда последний человек вышел из помещения.
      – Что со мной случилось? И что ты с собой сделал? – Таня окинула восхищенным взглядом его фигуру . – И почему тебя все называют Гебом?
      – Тише, тише. Не все сразу.
      – Давай лучше ты сам все объяснишь.
      – Если ты этого хочешь…
      – Что я хочу, я скажу тебе позже.
      – О-о-о… когда именно?
      – Отвали, позже. Ну?
      – Я решил пригласить тебя полетать под луной, но тебя в комнате не оказалось. Зато я нашел кое-что интересное… Книга Отважных Сердец называется… Знаешь, она такая секретная, что показывает твой контракт всем, кому не лень… ну а оказаться здесь вместе с тобой было дело техники, – ответил Глеб, садясь на стул рядом с Таней.
      В голове девушки промелькнула мысль, что она должна как-то отблагодарить некромага. Но как? Поцелуй? Да.
      – Слушай, по-моему, в романах девушка всегда как-то благодарит главного героя.
      – А кто главный герой? Боже, у меня нет ручки!!!
      – А зачем она тебе? – недоуменно спросила Таня.
      – Как зачем? А автограф? Я их, между прочим, коллекционирую!
      – Да… а я и не знала…
      – Да ты много чего не знаешь обо мне! Но еще не все потеряно! – ответил Глеб, подмигивая Тане. – Так, а где актер? Кстати, кто он?
      – Чума меня побери! Сообразительностью ты не отличаешься! Я же так просто сказала!
      – А-а-а… ну так что там насчет поцелуя?
      – Постой, я ничего не говорила про поцелуй!!! – возмущенно сказала Гроттер.
      – Ну, это же ясно как божий день! А что ты мне еще можешь предложить?
      – Ни фига себе наезды!!! Раз так, то оставайся без «подарочков».
      – Ну, ладно. Я же пошутил!
      – Все! Цирк закончен!
      – А я бы не возражал… здесь такой классный клоун выступает!
      – Ах, я еще и клоун?! Все, развод!
      – О-о-о, барышня, я вижу, вы настроены серьезно…
      Глеб не успел продолжить свою умную мыслю, как в комнату вбежала девушка, подозрительно похожая на Гробыню Склепову. Сделав вид, что ничего не слышала, она обратилась к Гебу:
      – О великий сын фараона, тебя требует к себе отец.
      Глеб красноречиво посмотрел на Таню, мол, долг зовет.
      Когда он ушел, Гроттер осталась с девушкой вдвоем. Ее звали Анибис.
      – Если об этом узнают твои соседки по комнате, ты долго не проживешь, – сказала она.
      – Почему?
      – Странная ты какая-то сегодня. Неужели забыла, что все девушки во дворце мечтают заполучить Глеба? А тебя он боготворит. Но они не узнают, Тефнут, можешь быть спокойна!
      Таня недоверчиво посмотрела на Анибис:
      – С чего вдруг такая любовь?
      – Теф, ты точно перегрелась! Я же твоя лучшая подруга! – возмущенно воскликнула девушка.
      «Хоть здесь у меня есть кто-то!» – грустно подумала Таня.
      – Кстати, вот тебе подарочек от Геба.
      Анибис передала коробочку. Таня открыла ее и увидела золотой браслет в виде змеи с глазами-изумрудами, прямо под цвет Таниных глаз.
      У Анибис вырвался крик восторга.
      – Ты что, еще не посмотрела? – спросила Таня.
      – Знаешь, я девушка молодая, красивая, скромная и умереть хочу своей смертью.
      – А почему он сам этого не сделал? – поинтересовалась Таня, надевая браслет на руку.
      – Я знала, что человек состоит на 80 процентов из жидкости, но чтобы из тормозной!.. Браслет невесты семнадцатилетней девушке дарят через ее лучшую подругу, то бишь через меня, дабы поддержать тебя в сей трудный миг.
      – ЧТО?! – закричала Таня, пытаясь снять браслет. Но он как будто врос в ее руку. – И что мне теперь делать?!
      – У тебя есть три пути, но каждый из них заканчивается смертью. Первый – покончить жизнь самоубийством. Второй – убежать, быть пойманной и потом принять смерть, но мучительную. Третий – остаться и жить, любить Геба, рожать ему маленьких Гебят, а затем умереть от старости. Выбор за тобой.
      Таня довольно на нее посмотрела.
      – Пойдем прогуляемся? – предложила она, надеясь разведать тыл врага.

* * *

      Они вышли из комнаты наложниц и направились в сады фараона. Отовсюду слышалось пение птиц. Ноги мягко ступали по песку. От воздуха кружилась голова, он был наполнен ароматами цветов, растущих в этом прекрасном оазисе.
      Девушки вышли на центральную аллею, ведущую к дворцу. Перед ними предстало удивительное сооружение из камня. Его стены украшали иероглифы.
      – Не хотите ли экскурсию, девочки?
      Таня медленно развернулась. Видя выражение ее лица, Глеб поинтересовался:
      – Видимо, подарок тебе очень понравился.
      – Тебе нос разбить или сам расковыряешь? – ласково спросила она.
      – Это наезд или повод для драки?
      – Это повод для ремонта.
      – Ремонта?! – в шоке спросила Анибис.
      Не обращая внимания на реакцию Гробыни, Таня со всего размаху двинула в челюсть своему ухажеру.
      Анибис упала в обморок.
      – Отлично, убрали свидетеля, ща только пойду ручки одеколончиком протру, и дело в шляпе!
      Таня направилась к дворцу.
      – Ты мне будешь должна! – крикнул ей вслед Глеб.
      – Я и так тебе должна еще пару пинков, чудовище! – крикнула Гроттер.
      Смеркалось.

* * *

      Все еще смеркалось, когда Таня заметила, что ее пасут телохранители Геба. Попытка к бегству не привела ни к чему хаесему. Ее тут же повязали и потащили в покои сына фараона.
      – Вот вафа бефеная кофка, мой повевифель, – прошепелявил беззубый охранник, потирая ушибленной ногой выбитый глаз. Затем он шепотом спросил у Тефнут: – А ты в какую секцию ходила?
      – Я с Пипой жила, – гордо ответила она.
      – Рембо. Первая кровь, – сказал Глеб.
      Его никто не понял, но все остались довольны. Стражники удалились.
      Сидя на кушетке, Таня закинула ногу на ногу.
      – Мож, шампусику попьем? – предложила она.
      Наблюдая за сползающим по стенке Глебом, Таня подумала, что не зря слушала лекции Гробыни Склеповой по завоеванию парней.
      – Глебушка, вставай, спать потом будем!
      Едва успев подняться, Глеб вторично сполз на пол.
      – Хорош издеваться. Я же все-таки нормальный семнадцатилетний парень! – заорал на Таню Глеб. – Я тебя не за этим сюда привел. Я тебя уважаю, – уже спокойно добавил он.
      – Какой длинный и скучный монолог! Обычно из тебя слова не вытянешь, а тут так разошелся. Короче, ради чего я покалечила тех двух несчастных? – поинтересовалась Таня.
      – Я знаю, где находится медальон, который нам нужен, чтобы попасть в следующее временное пространство.
      Бросив последний страстный взгляд на Глеба, Таня решила, что хватит издеваться, и спросила:
      – Я готова… слушать.
      Парень выдержал паузу.
      – А продолжение надо заслужить, – на что-то намекая, сказал Глеб.
      – Что я должна сделать? Только в пределах разумного!
      – Всего ничего: подари одну почку, сердце и мизинец левой руки…
      – Гле-е-е-еб…
      – Шучу, шучу! Всего один безобидный поцелуйчик, но от всей души.
      – Моей души ты так же не дождешься, как и сердца, почки и мизинца.
      – Хватит ломать комедию, ты все прекрасно поняла.
      Он подошел к Тане, и она встала.
      «Думай, что это Ванька! Думай, что Ванька!» – занималась Гроттер самовнушением.
      Видимо, эти мысли отразились в ее глазах, потому что Бейбарсов как-то странно улыбнулся. Он обнял ее за талию и притянул к себе.
      Тане показалось, что поцелуй длился целую вечность. А Глеб молил, чтобы эта вечность никогда не кончалась.
      «Гроттер, прекрати немедленно! Как не стыдно! У тебя Ванька есть!» – сказала она себе и резко прервала поцелуй.
      – Тебе не понрава?
      – Без комментариев!
      «В том-то и дело, что понравилось. Даже слишком…» – сказало ее второе Я. (Раздвоение личности. Ну-ну, удачи!)
      – А все-таки ты чертовски хороша! Но ближе к телу, то есть к делу! В данном царстве, в известном государстве жил-был фараон. Звали его Хефрен. Жил он жил, как обычный царь. Потом умер, как умирают все смертные люди. Ничего интересного… кроме одной детали. Во времена, когда правил Хефрен, символом жизни был цветочек (аленький). Этот символ изображался везде, где только можно было. Была у фараона женка, Анксунамун. Был у нее медальончик, на первый взгляд золотой, а присмотришься – медь. Так вот его мы и ищем!
      – Ну, потопали.
      – Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э… (Завис.) Он находится в пирамиде Хефрена…
      – Потопали.
      – Она хорошо охраняется…
      – Ну и?!
      – Медальон находится на шее у кошки, которую замуровали вместе с хозяином…
      – ?!
      – 100 лет назад.

* * *

      Они перебегали от дерева к дереву, в общем, шифровались как могли.
      Как только они вошли в пирамиду, Тане стало не по себе. Она ожидала сложных испытаний и коварных ловушек. Не зря же она несколько раз смотрела обе части «Мумии».
      Бейсусликов держал ее за руку. Это придавало Тане уверенности. Глеб шел впереди и освещал дорогу факелом. Свет от пламени выхватывал из темноты стены. Они были покрыты иероглифами и рисунками, описывавшими жизнь Хефрена. Ребята пару раз натыкались на скелет. И тогда Тане приходилось оттаскивать своего товарища от этого источника коллекционных костей. Это были еще цветочки, ягодки начались у развилки, когда им пришлось разделиться. Не прошло и полгода, как они встретились на этом же месте.
      – Девушка, а не встречались ли мы ранее?
      – Как же не встречались? А от кого у меня три последствия в садик ходят?
      – Так, может, четвертого забацаем, раз встретились?
      – Позже, Глебушка, позже.
      – Я уже в предвкушении твоего «позже»…
      – Давай туннелями меняться?
      Глеб молча пошел в Танин туннель. Таня пожала плечами и отправилась в другой, через полгода они опять встретились.
      – Привет, ну и что теперь делать? – спросил Глеб.
      – Не знаю. Постой, а это что за кнопочка?
      – Нееееееееееееет!!!!!!!
      Вот последние слова, которые авторы услышали, наблюдая за падающими в никуда Таней и Глебом.

* * *

      Глеб приземлился на что-то мягкое. Сразу послышалось недовольное бормотание. Как во всех американских фильмах, главный герой должен подбежать и спросить у главной героини: «Are you all right?», затем должен последовать ответ: «Yes!!! I’m all right». Но в данный момент вы не смотрите телик, а читаете наш фик, поэтому главная героиня сделает вот что. Она конкретно наедет на своего приятеля со словами: «А ну быстро сваливай с моей задницы?!! Не нашел другого места припарковаться!!!» Потом хорошенько даст в живот парню и наконец-то поднимется на ноги. (Жестоко, не правда ли? Ну да ладно. Правда жизни – с ней не поспоришь.)
      – Я же просил не нажимать кнопку, – простонал Глеб, все еще валяясь на полу.
      – Проснись, солнышко! Если бы я этого не сделала, мы бы целую вечность топтались на месте, так и не найдя правильного пути.
      – А этот путь правильный?
      – А фиг его знает! Главное, мы сменили обстановку.
      – Если что, я не виноват! И не жди от меня оправданий!
      – Сама справлюсь!
      – Ой, ой, ой! Грозная русская Гротти! Мы хомячков не боимся!
      – Кто это тут заговорил? Пошли, нам надо спешить, – сказала Таня, осматриваясь по сторонам.
      Они находились в небольшом помещении. Три стены комнаты были очень высокие, в них виднелись небольшие отверстия, а четвертой стены вовсе не наблюдалось. Это был проход в коридор, оттуда проникал свет.
      – Нам туда, – сказала Таня.
      Они направились к коридору, и вдруг что-то заскрежетало. Посыпались камни. Там, где были отверстия в стенах, появились острые зубцы, которые быстро сближались.
      – Бежим!!! – крикнули ребята одновременно.
      Едва они успели добежать до спасительного прохода, как стены сомкнулись.
      – О-о-о, моя нога! – прошептала Таня.
      – Что случилось, Танюша?
      – Ногу подвернула, когда неслась как сайгак.
      – Ничего, до нашей свадьбы заживет. Я тебя на руках понесу!
      – Нет уж, сама дойду.
      Они долго шли по коридору, Таня слегка опиралась на загорелое мускулистое плечо Глеба.
      Через полчаса коридор закончился лестницей. Ребята ступили на первую ступеньку. Они едва успели пригнуться: над ними что-то пролетело. Обернувшись, они увидели стену, утыканную кинжалами. Парочка очень обрадовалась, что не пополнила ряды поручиков Ржевских.
      – Что стоим, кого ждем? – сказала Таня, как-то странно поглядывая на Глеба.
      Жуйрезинкин проследил за ее взглядом и смущенно покраснел, что с ним в последний раз случалось в трехлетнем возрасте, и то во время диатеза. Поэтому Глеб поспешил перевести тему в более безопасное русло:
      – Надо сосредоточиться.
      Вторая ступенька далась не легче – им обоим подпалило волосы на голове.
      На третьей им удалось немного передохнуть. Но недолго, так как снизу послышались жуткие голоса. И вот уже они несутся через две ступени.
      – Эти останки никогда от нас не отстанут! Прыткие же сво…! – сказал Глеб.
      – Все мужики такие!
      – Прыткие?
      – Нет, сво…!
      – Я ничего не слышал!!!
      Было по барабану, что вся лестница была напичкана различными ловушками, не приходилось выбирать. Они убегали от мумий, преследовавших их по пятам. Таня отставала, давала знать о себе поврежденная нога. Скелетоны пытались схватить ее, но Глеб не давал им этого. Они поменялись местами, и некромаг подгонял Таню, почти выбившуюся из сил. «Еще чуть-чуть, ну давай же, ты сможешь!» – повторяла Таня. Из-под ног уходил пол, налетали жуки, сыпались камни. А перед глазами лишь пятно света, спасительный свет… Последняя ступень, и она падает без чувств…
      – Наверное, я в раю… Я летаю…
      – Таня! Очнись, ну очнись.
      – Что? Я еще жива? Правда, отчего я могла умереть?
      – От этого. – Глеб показал небольшой дротик. – На конце его – смерть.
      – Типа я Бессмертник Кощеев. На конце иглы его смерть, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сун…
      – Тссс… Ты слышала?
      Ребята обернулись. Из глубины комнаты на них смотрели два ярко-зеленых прожектора.
      – А вот и киса… – сказала Таня дрожащим голосом, увидев перед собой не пушистого кота, а пантеру.
      – Послушай, пока я буду бороться, постарайся сорвать с шеи этого животного медальон.
      – Но…
      Из темноты появилось чудовище… огромная кошка… она открыла пасть и протяжно заревела… оголились клыки, острые как ножи… блестящая шерсть переливалась в свете факела и принимала рыжий оттенок.
      – Готова? Не упусти момент, когда оно будет откусывать мне голову.
      Глеб шел на верную смерть. В руке факел и кинжал. Глаза человека и животного встретились. Ни один не отвел взгляд. Они ходили по кругу, как бы примериваясь. Но ни один, ни другой не проявил слабости. Пантера вновь зарычала и, перепрыгнув Глеба, в один прыжок достигла Тани. Тяжелая лапа ударила по плечу. Животное догадывалось, что целью людей был медальон. Сильная боль пронзила все тело. Потекла кровь. Девушка лишь в последний миг сообразила, какая опасность грозит ей, и схватила щит погибшего воина. Она не успела прикрыть свое хрупкое тело…
      Дальше пошла битва не на жизнь, а на смерть. Клубок, свитый из тел человека и кошки. Шум борьбы, рычание, крики… Перед глазами все плыло… в руке длинное копье… размах… и все смолкло.
      Таня упала на что-то мягкое, теплое и пушистое… рука нащупала цепочку… последние силы для рывка… и холодный медальон оттягивает руку вниз…

      Таня очнулась с болью в голове и резью в глазах, но не из-за похмелья, а из-за сильного удара. Она никак не могла сообразить, где находится.
      Вдруг над ней навис какой-то парень лет семнадцати. У него были русые волосы и ласковая улыбка. Лицо парня показалось Тане таким родным и любимым, что ей очень захотелось обнять его и расцеловать. Тут ее глаза снова закрылись.
      – Девушка, очнись!
      – Я уже очнулась. Ты меня так трясешь, что нельзя не очнуться.
      – Сарказм для умирающего – это хороший признак. Значит, будете жить!
      – Умирать я пока не собираюсь, а ударить тебя смогу.
      Таня, конечно, понимала, что от лежачего человека такие угрозы в ужас не приводят, но удержать свой язык она не могла.
      – Где я? И куда делся Глеб? – последний вопрос был скорее риторический. Таня не ждала на него ответа.
      – Глупый вопрос, конечно же, в Римской империи!
      – Глупый ответ на глупый вопрос.
      Таня решила осмотреться и, к своему ужасу, поняла, что находится в трюме какого-то корабля. Она тяжело села и хотела откинуть рукой прядь непослушных волос, но это ей не дали сделать тяжелые кандалы, такие же оказались и на ногах. Гроттер огляделась. Кругом были девушки и юноши, такие же измученные, как и она. Корабль легко покачивался на небольших волнах. Рядом с ней находился парень. И тут Таню осенило! Она узнала это лицо. Это был Ванька! Ее любимый, родной Ванечка! Но он, видимо, не узнал ее. «Ну и ладно. Не велика беда. Не очень-то и хотелось. Главное, что я его узнала!» – сказала про себя Таня.
      Решив немного отдохнуть, девушка неожиданно для себя уснула.
      Пробудилась она оттого, что кто-то осторожно ее толкал. Таня открыла глаза. На нее смотрел Ванька:
      – Мы прибыли, вставай!
      Гроттер резко села, и ее незамедлительно начало мутить. Постоянная качка давала о себе знать.
      Секундой позже открылся люк, и им приказали выходить. Таня выбралась из трюма, и в глаза ей ударил яркий свет. Она стояла на мокрой, пропахшей тиной палубе большого корабля. В свою очередь, он находился в тихой бухте, окруженной живописными скалами. Пока выводили остальных, внучка Феофила Гроттера успела оглядеть себя и все вокруг. На себе Таня обнаружила короткую тунику из грубой серой ткани. Такие же были и на других пленниках. Наконец охранники, выведя последнего, скомандовали спускаться на берег.
      Таню и ее корешей по несчастью под конвоем повели в Рим. Корабль, на котором они прибыли, был пиратский…
      Дорога была длинной и трудной. Таня уже в начале пути разбила себе в кровь ступни. Многие падали, но их бесцеремонно ставили на ноги, и они шли дальше. Несколько раз за время пути им давали отдохнуть. Гроттер так устала, что ей было не до разглядывания пейзажа. Все ее внимание было обращено только на то, чтобы не споткнуться. Они шли весь день и всю ночь. И только на рассвете следующего дня они увидели ворота Рима.
      После небольшой дискуссии между стражниками у ворот и конвоирами рабов их пустили в город.
      Они шли по широкой, мощенной булыжником улице. В обе стороны от нее отходили маленькие улочки. Вдоль них располагались жилища римлян. Дома представляли собой здания прямоугольной формы. Они были обнесены сплошной толстой стеной, которая охватывала обширный двор.
      От всего этого у Тани кружилась голова. Она не заметила, как они подошли к рынку, где торговали рабами.
      Пленников разместили в двух клетках.
      – Умные направо, красивые налево, – сказал стражник.
      Таня прошла направо и из-за решетки наблюдала за девушкой невероятных размеров, которая металась между правой и левой сторонами и все никак не могла решить, куда ей направиться. Она считала себя одинаково красивой и умной. В нерешительности она остановилась:
      – Ну, что мне, разорваться?!
      Таня, услышав знакомый голос, по привычке ответила:
      – Двух Пипенций я не выдержу!!!
      – Че стоим, кого ждем? – сказал появившийся в проходе между клетками Глеб.
      Гроттер прикусила язычок, вспомнив недавние события.

* * *

      И в жизни, и здесь, в параллельных мирах, Глеб всегда имел положение выше, чем Таня. «Сплошной беспредел! Везде он пользуется мной как хочет, стоит выше меня! Что я ему, игрушка?» – заводилась с полоборота Таня. На Глебе была туника, такая же, как у Гроттер, только из дорогого материала. Его одеяние сверкало на солнце, потому что было покрыто драгоценными камнями и вышито золотом. «Небось опять какой-нибудь царь или правитель. У-у-у… А мне подфартило… рабыня…» Юноша кого-то искал глазами. Взгляды Тани и Глеба встретились. В его глазах мелькнула улыбка, но он не подал виду, что знаком с ней. Он развернулся и поспешил ретироваться.
      После ухода Глеба за Таниной спиной начали шептаться. Девушка навострила уши и уже через пять минут знала все об этом человеке. Две сплетницы поведали Тане, что Глеб – правая рука Гая Юлия Цезаря. Он устраивал гладиаторские бои. Считалось, что тем, кого он купит, – крупно не повезло.
      Через полчаса рабов по пять человек стали выводить на специальный помост для торгов. Возле них толпились покупатели. В первом ряду Таня опять заметила самоуверенную физиономию Глеба. Гроттер была среди первой пятерки.
      – Лот намба ван. Дэвушка… маладая… рыжая… длинноногая… с грудью. Слышь, тебя как завут, дэвушка, а? – расхваливал товар торговец с восточным акцентом.
      – Ммм… Тициана, – сказала Таня, на ходу придумывая себе имя.
      – Завут Тициана. Начальная цина – три вишни!
      Начался оживленный торг. Постепенно цена за Таню возрастала, и наконец остались только два покупателя: Глеб, хотя все почему-то называли его Глобус, и арабский шейх. Было удивительно, что вместо денег за рабов платили фруктами и овощами.
      – Дэсять пэрсиков! – выкрикнул шейх.
      – Четыре банана!
      – Двадцать пэрсиков и два огурца в нагрузку!
      – Десять бананов!
      Шейх простонал, повернулся в сторону Таньки и сказал:
      – Хабиби, огурцы все жинка первая съела!
      – Продано! – проорал хозяин, постукивая себя молотком по лысой макушке.
      Еще Глобус купил трех парней и трех девчат. В общей сложности он потратил на них три ящика вишен и один недозрелый банан.
      По дороге на виллу Глобуса Таня познакомилась с Ваней. В этом временном пространстве его звали Ванониусом. Как ни странно, Тициана мгновенно его очаровала. Пару раз парень пытался культурно домогаться:
      – Могу я обнять тебя…
      – За коленку? – с надеждой спросила Таня.
      – А что, можно? – с восторгом воскликнул Ванониус.
      – Не можно, а нужно, Ваня.
      – Как ты меня назвала? – удивленно спросил туничник (маечник).
      – Эээ… не важно. Ну, так ты будешь обнимать?
      – Да, да, конечно, – с поспешностью ответил Вано. – Но не сейчас.
      – Почему?
      – По кочану и по Глобусу.
      Таня повернулась и увидела за своей спиной бешеного некромага.
      – Ой, Глобус, ты такой круглый…
      – Дурак?! – добавил Глеб. Его начинало бесить непостоянство Гроттер.
      Таня мило улыбнулась и еще ближе подсела к Ваньке.
      Назло ей, Глеб схватил первую попавшуюся девушку, такую же симпутную, как и Лоткова. Он обнял ее за талию и стал целовать, представляя, что целует Татьяну. Тане обожгло глаза и разъело щелочью душу. Два голоса разом забормотали у нее в голове:
      – А-а-а… ревнуешь?
      – Как бы не так, не на ту напали. У меня Ванька есть.
      – Ты глубоко ошибаешься… ты скоро убедишься в том, что его у тебя нет.
      – Не гони мне, сестра. А то получишь волшебный пендель!
      – Все, ушла в себя, вернусь не скоро.
      До конца путешествия Таня не проронила ни слова, это удивило как Ваньку, так и Глеба.

* * *

      Таню привели в роскошные апартаменты Глеба, хотя других поселили в бараке.
      Из всей мебели ей больше всего понравилась кровать, широкая и мягкая. К ней приставили служанку (к Тане, а не к кровати), которая потребовала, чтобы госпожа вымылась. Девушка не сопротивлялась, когда ее повели в ванную комнату и сняли лохмотья.
      Вскоре появились слуги с горячей водой, наполнили ванну до краев и ушли.
      Таня погрузилась в ванну, вода выплеснулась на пол, образовав там ручейки и лужицы.
      Примерно через полчаса пришел Глеб. Он хмуро посмотрел на Таню, которая сидела уже в комнате у окна, и сказал:
      – Я узнал, где находится медальон. Чтобы его получить, нам нужно попасть на прием к губернатору, который состоится завтра.
      – И как мы туда попадем?
      – Это не должно тебя волновать. Я как-никак правая рука Цезаря!
      И ушел.
      «Дуется! Ну и ладно! Завтра отойдет!» – подумала Гроттер, продолжая смотреть в окно.

* * *

      Следующий день Таня коматозничала, как постоянно коматозничает комп нашего второго автора. Но ближе к вечеру в комнату Гроттер вошла прислуга и разложила на кровати прекраснейшие туники для приема.
      – Выбирайте, госпожа, у входа вас уже ждет спортивная двухместная колесница «Лексус».
      Таня выбрала зеленую тунику, она подходила ей под цвет глаз. Через пятнадцать минут она была готова. У парадной лестницы ее ждал Глобус. Когда Таня спускалась по лестнице, Глеб неотрывно смотрел не нее. Он был потрясен до глубины души ее красотой. У него аж челюсть отвисла, но он вовремя подобрал ее.
      – Правильно, правильно! А то ворона в рот накакает.
      – Спасибо за совет. Очень мило с твоей стороны заботиться обо мне.
      – Очень надо! – сказала Таня и направилась к «Лексусу». Там она как вкопанная остановилась, и глаза у нее стали по пять рублей. Перед ней стоял улыбающийся водила колесницы. Это был ВАНОНИУС!!!
      – Приветик! Как дела?
      Таня смущенно улыбнулась.
      – Ты можешь быть свободен! – сказал повелительно Глеб.
      – А кто поведет?
      – Ну, явно не ты, тормоз.
      Ваня развернулся и ушел.
      – Глеб, не газуй.
      – Лучше медленный газ, чем быстрый тормоз! – ухмыльнулся Глеб, глядя вслед несостоявшемуся водителю.
      Разговор был исчерпан.
      Дорога была относительно спокойной, не считая того, что рука Глеба постоянно сползала на Танину талию. Наконец-то они прибыли в особняк губернатора. Дом был выполнен в стиле хай-тек. Глупо, тупо и нелепо. Они вошли в парадную дверь. Там их встретил дворецкий. Он сразу же пригласил Глобуса и Тициану к губернатору.
      Кабинет Линолеума был просторным, но уютным. Он сидел за столом и что-то писал.
      – О-о-о, здравствуй, голубчик. Как поживаешь?
      – Все в шоколаде, – ответил Глеб, пожимая руку губернатору.
      – Хм… а это что за прекрасное создание?
      – Э-э-э… это Тициана… моя… невеста.
      Таня вначале пропустила слова Крутипедалькина мимо ушей, но позже до нее доскакал смысл сказанного, и… ничего не произошло, потому что она увидела на шее у губернатора медальон. «Наверное, тот самый, про который рассказывал Глеб», – возникла мысль у Тани в голове.
      – Тициана? Очень оригинальное имя. Рад знакомству, – губернатор приблизился и поцеловал Тане руку. Девушка улыбнулась ему в ответ. – Глобус, я хотел поговорить с тобой наедине. Безумно рад встрече с вами, – повторился губернатор и удалился в другую комнату с Глобусом, который умоляющим взглядом смотрел на взбешенную Таню.
      «Ну, вот! Я ему уже невеста! Совсем офигел, парниша! Распоряжается как хочет. Нет, хватит поцелуев и обнимашек, довольно. Я ему никто, я сама себе хозяйка. Ха, а почему я так ему ничего и не высказала прямо сейчас? Ах да, медальон. Но когда он произнес «моя невеста», я и глазом не моргнула. Лишь потом дошло до меня. Все, пора сменять Windows. Поставлю XP-professional. Мож, побыстрей работать будет…»
      – Да, да, да. Обязательно приводи ее, ей понравится. Ну, все, покедова, – попрощался губернатор, выходя из комнаты.
      – Ага, до свидания, ваше сиятельство.
      Таня пулей вылетела из дома Линолеума и начала ловить такси, но никто не останавливался, поэтому ей пришлось ехать с Глебом. На обратном пути руки некромага не смели дотрагиваться до Гроттер, а если бы дотронулись, то бурлящая смесь взорвалась бы.
      – Тань, ты в голову не бери то, что я сказал у губернатора, просто нужно было придумать что-нибудь… А то губернатор стал бы клеиться к тебе, и кому-то это жутко не понравилось бы.
      – Ага, ты не учел, что твой губернатор гомосексуалист.
      – ?!
      – То-то же! Пока вы обсуждали свои дела мужские, я успела порыться по шкафам. У-у-у… какая Таня бяка… Но из того, что я совершила, я извлекла пользу. Доказательства налицо: женский парик, косметика, журналы с голыми мужиками, фотки. Кстати, твоя там тоже есть, ты такой симпатяшка… ой, меня занесло. И если бы ты не сказал эту глупость, что я твоя «невеста», то он бы начал клеиться к тебе. Но мне стало тебя очень жалко, когда я представила себе, как ты стряхиваешь руки губернатора со своих коленок… Так что ты все сделал правильно. Ты сам о себе позаботился. Молодец, хвалю.
      – Да-а-а… – единственное, что мог произнести Глеб после рассказа Тани.
      – Мозги успели переварить? Нет? Ну, тогда споки ноки, – произнесла Таня голосом Склеповой, поцеловала его в щечку и удалилась.

* * *

      На завтра были назначены гладиаторские бои. Грандиозное зрелище.
      – План действий таков. Во время гладиаторских боев ты должна будешь незаметно стырить медальон у губернатора.
      – Почему я? Тебе проще втереться к нему в доверие. Ты же симпатяшный парень, таких он любит, я сама видела.
      – Нет, понимаешь, никто не знает, что он того… ну… другой ориентации. И если ты, симпатяшная девушка, будешь находиться возле него, то ни охрана, ни зрители, ни он сам ничего не заподозрит. Дошло?
      – Угу, только как мне это сделать? Значит, я подхожу к нему. Веду себя раскованно, свободно. Болтаю и флиртую с ним. А потом резко дергаю за медальон и-и-и… все?
      – Ты такая догадливая. Видишь, ты сама все поняла.
      Они приехали в амфитеатр. Здесь уже было полно народу. Занимая места для почетных гостей, Таня краем глаза следила за ареной, на которой пока ничего не происходило. Внутренний голос Гроттер подсказывал, что стащить медальон с шеи губернатора не единственное испытание, которое ей предстоит пройти…
      – Я занял места рядом с нашим «высокоуважаемым», – сказал Глеб, – губернатором.
      – Мое место, естественно, рядом с ним?
      – Ты, как всегда, поражаешь меня своей догадливостью.
      – Очень смешно… – Таня послушно села на предложенное место и…
      – Здравствуйте, здравствуйте! С вами всеми уважаемый, но никем не почитаемый Ягунус Баблониус. Грандиозное зрелище начинается, и первыми на арену выйдут новинки этого сезона, ДЕЕЕВУШКИИИИ ГЛААААААДИАТОООРШИИИИИ!!! Таинственные цветки Востока – ЯПОНОЧКИ!!! Им конкуренцию составляют девушки из деревни Иваново – СЛАВЯНОЧКИ!!! Оружие на выбор. Узкоглазые отдают предпочтение базуке. А славяночки вновь встречают нас со своей пламенной железной леди по имени Екатерина! От винта!
      БУМ!!! БАМ-БАМ!!! ТЫДЫЩ!!!
      – Oh my God! Мое лицо все в крови… Я чувствую, кому она принадлежит… и-и-и… эта кровь японочек!!! Поздравляю наших победителей из России. Э-э-э… а где же они? Кажется, их тоже нет. Ну да ладно, переходим к следующим участникам. А теперь приготовьтесь. Те, кто стоит, – сядьте, те, кто сидит, – лягте, те, кто лижет, – лижите дальше свой чупа-чупс. Ведь перед вами великий и могучий СПАААААРТААААААК НИКИФОРОВИЧ!!! Сегодня он преподаст урок десяти нашим молодым гладиаторам. Оружие: серп и молот. BOX!
      Таня больше не слушала стрекотню комментатора, ее взгляд был устремлен на арену. Худощавый паренек в желтой тунике привлек к себе ее внимание.
      – Ванька, – прошептала Таня. До этого момента ей было некогда даже подумать о нем. Теперь ее мучила совесть (хотя какая совесть может быть у человека, если за все время путешествия она подумала о нем два-три раза!). Гроттер как завороженная следила за дерущимся Ванькой.
      – Узнаешь? – спросил Глеб, указывая на туничника.
      – Не-а, – ответила Таня, сделав глупое выражение лица.
      – Знаешь, когда ты делаешь губки бантиком, а бровки домиком, ты становишься похожа на МАЛЕНЬКОГО…
      – ГНОМИКА? В таком случае ты похож на БОЛЬШОГО ГОМИКА!!!
      Она отвернулась от него, но тут же повернулась обратно:
      – Значит, это ты заведуешь проведением этого ужаса? – сказала она.
      – Не такой уж это и ужас, – Глеб усиленно изучал свои ногти.
      – Ну да!!! Вам, некромагам, все, что связано с кровью и насилием, доставляет удовольствие!!! – прошипела она.
      – Не надо так нервничать. – Глобус спокойно смотрел на арену. – Я всего лишь хотел доказать беспомощность твоего Ваньки. И как видишь, успешно.
      Таня вновь начала следить за происходящими событиями на арене. Из десяти человек остались лишь двое. Как говорится, дуракам везет, поэтому Ванька был все еще жив. Его спасало активное перемещение по полю, а Спартак за последнее время поправился, и ему было нелегко таскать свое отяжелевшее тельце.
      – Он недостоин тебя! – воскликнул Глеб.
      – Можно подумать, ты достоин! – озверела Танька и чуть не выцарапала ему глаза. – Сначала называешь меня своей невестой, а потом еще в чем-то обвиняешь Ваньку, который не может справиться с бугаем в доспехах и с серпом, хотя Ваня вооружен только дурацким молотом!
      – Семейная сцена? – услышала она голос губернатора.
      Амфитеатр притих. Все с замиранием сердца смотрели на гладиаторов. Естественно, Ванониус.
      – Таня, быстрее! – шептал ей на ухо Бейбарсов, а она не могла оторвать взгляд от острого лезвия, приставленного к шее Валялкина.
      Внутренний голос заговорил с чувством, с толком, с расстановкой: «Это нереально, это Матрица. Ваньку не убьют, потому что он агент Смит, а уничтожить его может только Глеб, потому что он Нео!»
      Глеб решил не сидеть сложа руки. Если Ваньку убьют, а он ничего не сделает, то Гроттер его никогда не простит. Он легким движением руки отвел лезвие в сторону от маечника.
      Одарив Глеба благодарным взглядом, Таня рванулась с места и через секунду была перед губернатором.
      – Привет, красавчик!
      – А-о-а-о-а!!! – страшным голосом закричал Линолеум и попытался убрать с экрана Тициану. Девушка рванулась к медальону. Он почти оказался в ее руках… еще сантиметр и… водоворот и новая реальность. «Внутренний голос был прав: все мы загружены в Матрицу. Значит, я Тринити».

      – Труна, Труна! – кто-то аккуратно тряс ее за плечи. – Очнись!
      Слова долетали до Тани, как из тумана. Голова была будто набита ватой и поэтому туго соображала. Вслед за звуками появилась картинка. И первым, что увидела Гроттер, был юноша лет девятнадцати. У него были удивительные зеленые глаза, темные волосы и счастливая улыбка.
      – Слава богу, ты очнулась! Ты нас здорово испугала. Вот уж не думал, что от счастья можно в обморок грохнуться! – сказал парень.
      – От счастья? Какого счастья? – недоумевала Таня, осматриваясь вокруг себя.
      Труна, именно так ее обозвали, находилась в просторном светлом помещении, где было полно народа. Зеленоглазый парень помог ей подняться на ноги.
      – Вы можете продолжать, – кинул он пожилому священнику, – она в порядке.
      – Итак, согласны ли вы, Гарольд Пупперсон, взять в жены Трунгильду Гроттейзи? – спросил священник.
      – Да, – коротко ответил какой-то там Пупперсон.
      – А вы, Трунгильда Гроттейзи, согласны взять в законные мужья Гарольда Пупперсона? – Он выжидающе посмотрел на Таню.
      До нее медленно доходил смысл сказанного. Молчание затягивалось. Люди начали перешептываться.
      – Ну же, скажи «да»! – прошептал ей на ухо юноша.
      – Ну да… Стоп… НЕТ! – но ее последние слова заглушили вопли толпы.
      – Горько!
      – Горько!
      Парень наклонился к Тане и поцеловал ее. Но Гроттер не ответила ему на поцелуй, потому что до нее наконец-то доперло, кто этот человек. Она только что стала женой ГУРИЯ ПУППЕРА!!!
      И Таня снова потеряла сознание.
      Очнулась она скоро, там же, где и упала в обморок. Кто-то брызгал на нее водой. Девушка резко села, и Пуппер от неожиданности вылил на нее добрую половину воды из кувшина. Таня укоризненно посмотрела на своего мужа.
      – Извини, солнце мое, я не специально… – бормотал он, пытаясь стряхнуть уже впитавшуюся воду с Таниного белого платья.
      – Хватит заниматься ерундой! Лучше помоги мне подняться! – сказала она, протягивая ему руку.
      Гурий деликатно поднял ее на ноги.
      – Кажется, мне надо переодеться? – с этими словами она удалилась.
      Скрывшись из виду своего муженька, она отловила первую попавшуюся девушку:
      – Извините, не подскажете, где находится моя комната? Я после обморока помню все очень смутно.
      – О да! Ви так сильно радоваться, что потерять сознание прямо на церемонии. Сюда, пожалуйста.
      Девушка провела Гроттершу, точнее, уже Пуппершу, до ее покоев.
      Таня прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Теперь у нее наконец было время обдумать ситуацию, в которой она оказалась.
      «Ну и где я? Судя по всему, я в какой-то деревне». И Гроттер была уверена на сто процентов, что она здесь крестьянка. Но как история допустила, чтобы Пуппер тоже был простолюдином? Ну, Глеб, естественно, скоро объявится, и если не королем, то какой-нибудь шишкой – это сто пудов!
      Ее размышления прервала открывшаяся дверь. Но никто не вошел. Она выждала еще минуту и решила выглянуть за дверь. Она высунула голову в коридор и… что-то тяжелое ударило Таню по затылку. Свет померк, и Гроттер рухнула на пол.

* * *

      Таня очнулась оттого, что в лицо ей бил яркий свет. Она села. Гроттер находилась в роскошной комнате. Большую ее часть занимала огромная кровать, на которой, собственно, она и сидела. Взгляд ее уперся в камин. Несмотря на то что сейчас было лето, в нем горел огонь. На столике возле кровати стоял завтрак (скорее всего, это был завтрак, потому что он состоял из апельсинового сока, яичницы и тостов). Таня была так голодна, что моментально его уничтожила. Дверь оказалась заперта снаружи. Таня была словно птичка в клетке. Чего она ждала, кого она ждала, зачем? Совсем не похоже на Таньку Гроттер. Активную, дерзкую, боевую девчонку. Надо действовать! План побега:
      1. Взять и связать все простыни. Получится здоровая веревка.
      2. Эту веревку закрепить за что-нибудь тяжелое (например, за ту же кровать).
      3. Открыть окно, выбросить веревку и по ней спуститься вниз.
      Чем вам не план побега? Боится высоты? Да не смешите меня, а как она летает?
      Ладно, не хотите этот план, вот другой:
      1. Найти что-нибудь острое.
      2. Взломать замок и выйти наружу, предварительно захватив что-нибудь тяжелое, чтобы защищаться от охранников.
      Что, и это не подходит? Придумайте что-нибудь сами. В этом деле главное фантазия. Нет, действительно что-то происходит с этой Гроттершей. Она сидела на подоконнике, смотря вдаль, так и не сделав ни единой попытки к бегству. До конца дня никто не появился.
      Но ближе к вечеру отворилась дверь. В комнату вошел Глеб. Они молча стояли друг против друга.
      – Сыграем в моргалку? – спросил Глеб.
      – Нет, в молчанку.
      Некромаг улыбнулся. Прошло пять минут, и у Глеба зачесался нос:
      – Наверное, к пьянке.
      – Извини, но я в этом не составлю тебе компанию.
      – А в чем же ты составишь мне компанию?
      – В этом платье.
      – Смешно.
      – Я знаю.
      Но ни тот, ни другая не улыбнулись.
      – Так что я здесь делаю?
      – Выкрал я тебя! – спокойно заявил Глеб. – Чтобы медальончик найти. Это все-таки твоя история, твое задание. Я тут автостопом с тобой путешествую!
      – Ну и?..
      – Все.
      – А я-то думала, что опять ты какую-нибудь фишку замутил!
      – Да пока еще не придумал… Но уже появилась идея…
      – Может, поделишься своими догадками насчет поисков медальона?
      – А они отсутствуют за ненадобностью!
      – Ну ты хорош! Так пошли искать!
      – Поумерь свой пыл! На улице темно! Бандитов полно!
      – А мне какая разница! Я всю жизнь с бандитами общаюсь! И пока жива.
      – Вот именно, ПОКА.
      – Ой, да ладно, мне уже надоело ругаться!
      – Ну, может, тогда поцелуйчик? В знак примирения? А?
      – Обойдешься! Обнять можно.
      – Эх, ну это совсем неинтересно! По-детски как-то!
      – Согласна на поцелуй в щечку! И не более!
      Глеб взял ее за руку и притянул к себе. Когда Таня попыталась высвободиться, Глеб заключил ее в объятия, и она оказалась прижатой к его крепкому телу. Губы их разделяло расстояние не толще волоса, которое Глеб тут же уничтожил.
      Тыдыщ!!!!!
      – А-а-а!!! – Глеб сложился пополам, прикрывая руками… хм…
      – Я же предупреждала!
      И на кислой физиономии Глеба просияла улыбка.
      – Да, сделай мне больно, – с надрывом сказал начинающий мазохист.
      Таня с удовольствием выполнила его просьбу.
      – Да, еще сильнее…
      Таня уже заносила ногу для очередного удара, но Глеб предусмотрительно отскочил в сторону.
      – Все, вали отседова!
      – Ха-ха-ха! Я поцеловал Таньку!!!
      С рыком львицы Таня кинулась на Барса, но тот успел выбежать за дверь и закрыть ее.

* * *

      Таня не спала, она размышляла. О себе, о Глебе, о Ваньке… Ей захотелось пройтись по лесу, одной, чтобы никто не мешал ее мыслям мирно течь в реке разума. Осторожно, чтобы не разбудить своего «супруга», она открыла дверь и выскользнула из комнаты. Она попала в длинный коридор со сводчатым потолком и с дверьми по обе стороны. В конце коридора она заметила лестницу, ведущую вниз. «Наверное, мне сюда», – подумала Гроттер.
      Она без приключений покинула дом.
      Втянув воздух всей грудью, Гроттер ощутила головокружение – настолько он был чистым. Она сделала несколько шагов по траве, сырой от предутренней росы, и сапоги Тани сразу же промокли. «Так дело не пойдет, к концу прогулки я точно подхвачу простуду», – подумала девушка, выходя на дорогу и направляясь к конюшне.
      Таня дернула за щеколду, ворота конюшни открылись. По привычке девушка ожидала увидеть два пылающих в темноте зеленых изумруда, почувствовать особый одурманивающий запах. Но драконы только в Тибидохсе. В стойлах стояли лошади. Таня, вероятно, разбудила их, поэтому некоторые из них недовольно заржали. Она медленно шла по конюшне. «Какую же выбрать? Эту? Или эту? – рассуждала девушка. Так она дошла до самого конца. – Все, так я могу проходить сколько угодно! Пойдем со мной, конь!» Она вывела из конюшни прекрасного, статного коня.
      Ночь. Тихий говор деревьев, уханье совы, удары копыт глухо раздавались в сонном царстве. Изредка всхрапывала лошадь. Тень густой кроны дуба скрывала лицо наездницы. Она пела песню. С каждым новым куплетом ее голос звучал все громче, звонче и прекраснее. Она вышла из тени, и лошадь остановилась. Ветер развевал ее рыжие волосы. Они каскадом падали на спину и вновь взлетали вверх. Мягкий лунный свет скользил по стройной, хрупкой фигуре девушки и крепкому, мощному корпусу коня. Он смазывал очертания, и теперь казалось, что это вовсе не живые существа, а призраки. Блестящая грива коня отражала свет луны и превращалась в серебро. Волосы девушки от этого принимали розовый оттенок. Наездница прекратила петь и укоризненно посмотрела на свидетельницу своего путешествия. Луна, испугавшись ее глубокого взгляда, спряталась за тучу. Сверкнула молния, послышался гром. Крупные капли дождя упали на землю. Поднялся ветер. Потревоженные деревья зашумели. Дождь полил как из ведра.
      Таня все дальше отдалялась от дома. Она уже вся промокла. И как она может так ехать? Не лучше ли было посидеть у камина, попить горячего чая и в такой обстановке подумать… Эх, вечно ее тянет не туда, куда надо, вечно она ищет приключения на свою голову…
      – Все, мысля прошла, пора возвращаться, – сказала Таня, поворачивая лошадь к дому. – Упс, – единственное, что смогла произнести Гроттерша, увидев перед собой шестерых всадников. На них были плащи, головы покрывали шляпы. Естественно, девушка никак не могла увидеть их лица.
      «Что же делать, что же делать? Бежать? Нет, они догонят. Скакать? Идея уже получше, но… Куда? Туда. Куда? Да туда, туда. Черт, соберись! Может, стоит с ними переговорить? Да, так и сделаю».
      – Привет, ребята, – сказала Таня «уверенным» голосом.
      Молчание.
      – Что делаем, гуляем? Гулять под дождем, осенью, ночью – это самое то.
      Молчание.
      – Э-э-э… А можно мне проехать? А то вы так кучкой встали, что ни пройти ни проехать… Так можно?
      Молчание.
      – Ну ладно, не хотите пропускать, и не надо. Давайте поговорим, все равно мне некуда спешить. А вы ни разу не задумывались, сколько кружек своих слюней вы выпиваете каждый день?
      Всадники переглянулись. В этот момент Танина лошадь встала на дыбы и уже через секунду неслась словно ветер, а за ней по пятам следовала шестерка всадников.
      Вдруг лошадь Тани споткнулась, и девушка полетела прямо в огромную лужу. Таня подняла из грязной воды свое лицо и, отплевываясь, посмотрела на одного из преследователей.
      – Милочка, помочь подняться? – спросил он и топнул ногой по луже.
      Милочка поднялась самостоятельно. Усмехающийся главарь (теперь она в этом не сомневалась) подставил ей подножку, и лужа вновь приняла Таню в свои объятия. Но падая, Гроттерша задела рукой его шляпу. Головной убор аккуратно приземлился рядом. Девушка с ненавистью посмотрела на… Урга.
      – Еще раз замутишь такую фишку, и твой зубной состав тронется, – пробурчала Таня, стараясь не выдать своего удивления.
      – Не понял ни слова, но звучит угрожающе, – пытаясь изобразить испуг, ответил Ург.
      Его соратники покатывались со смеху. Тем временем дождь уже успел смыть с лица девушки большую часть грязи, и главному бандюку сих лесов удалось разглядеть это юное создание.
      – Таня?! – глаза Урга полезли на лоб и никак не хотели возвращаться на свое место.
      – Она самая, – пробурчала Гроттер, недовольно глядя на него из лужи, – вот, значит, как вы поступаете с красивыми юными леди?
      Таня явно не страдала от скромности. Ург виновато смотрел на нее.
      – Может, ты поможешь мне подняться из лужи, пока я не превратилась в лягушку? – невинно хлопая глазками, поинтересовалась она.
      – Извини… – И он вытащил Таню из холодной воды. Ург, как истинный руководитель, сумел отбить у своих ребят охоту позабавиться с девушкой, но не мог запретить им поужинать Таниной лошадкой. Дождь к тому времени кончился, и они развели костер.
      Когда бандиты наелись, напились и уснули, у Угра и Тани появилась возможность поболтать о жизни.
      Ург после ухода Тани в свой мир сколотил небольшую банду и ушел бродить по дорогам. Там они грабили богатых людей и тем самым зарабатывали себе на жизнь. Ничего особенного.
      – Скучная жизнь, – сказал в заключение своего рассказа парень.
      – Не бывает скучной жизни, бывают скучные люди, – еле слышно изрек перстень Феофила Гроттера.
      Ург сделал вид, что ничего не заметил.
      – Что-то зябко мне. Кто б согрел, а? – сказала Таня, поглядывая на Урга.
      Рука его моментально легла на Танину талию. Он притянул ее к себе и укрыл своим плащом.
      Они весело болтали у огня, когда за их спинами послышался шорох и стук копыт.
      – Молодец, Танюша. Только решил вздремнуть – тебя как сквозняком в форточку выдуло, – услышали они насмешливый голос.
      Из темноты появился Глеб.
      – Мальчики, познакомьтесь! Ург из Тыра! – Таня указала на главаря банды.
      – Хм…
      – Глеб, не хмыкай. Кстати, ты откуда?
      – От верблюда…
      – Ну ладно, Глеб от верблюда. Некромаг.
      Этот тонкий намек не дошел до молодого деревенщины из параллельного мира, и рука осталась лежать там, где и лежала.
      – Тупим, дружок? Отойдем? – Глеб был явно недоволен недогадливостью бандита.
      Ург не тронулся с места. Тогда некромаг добавил:
      – Я требую сатисфакции.
      – Не понял. Расшифруй.
      – Подними свою тощую задницу и неси ее во-о-он к тому дереву, – прорычал Глеб.
      – Зачем так грубо, уже иду.
      Когда с Тани спало оцепенение, напавшее на нее от диалога ее страстных поклонников, она тоже направилась «во-о-он к тому дереву». Вот что она услышала.
      – Не смей прикасаться своими загребущими ручками к МОЕЙ девушке, – сказал Глеб.
      – Мои руки не настолько загребущие, чтобы спутать свою девушку с чужой. Поверь, в этом они не ошиблись.
      – Не гони мне, брат.
      – О, ты тоже гонишь самогонку? И сколько бутыль?
      – Хватит ломать комедию. Ты все прекрасно понял.
      – Если ты так, то я вот так.
      Драка на ножах. Как обычно, до нашей Танюши поздно дошло, что пора вмешаться.
      – УРГ!!! ГЛЕБ!!! ПРЕКРАТИТЕ!!!
      – Таня! Уйди, здесь небезопасно! Этот чертов индюк свихнулся! – прокричал Ург, бросая на девушку тревожный взгляд. Воспользовавшись этим, Глеб занес кинжал, Ург застонал и повалился на землю.
      – НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! – завизжала Таня, кидаясь к парню.
      – Как трогательно, я сейчас расплачусь, – сказал Глеб, вытирая свой кинжал.
      Ург из последних сил вытащил что-то из кармана.
      – Не забывай меня, – прошептал он. Его ладонь разжалась… На ладони лежал медальон. Гроттерша дотронулась до него, и водоворот…

      Таня проснулась оттого, что ей в глаза бил яркий свет. Ослепляющие точки, мельтешившие в воздухе, то и дело вспыхивали и гасли. Источником этого освещения были светлячки, кружившие в небе. Таня поднялась на ноги. Навстречу Гроттер вспорхнула стая белых голубей.
      Тишина и покой. Журчал фонтан.
      – Куда это меня занесло? – спросила Таня у проходящего мимо мамонта, который хотел пнуть ее ножкой, но она вовремя успела спрятаться за безглазую статую с таким большим-большим хоботом.
      – Ну как тебе мой евроремонт? – поинтересовался мужчина средней тяжести. Ему было далеко за сорок. Его лысина сверкала, как начищенный чайник.
      – А-а-а!!!
      – Не надо нервничать.
      Таня быстро забежала за статую, но уже без хобота, зато с глазами.
      – Ты кто?
      – Дед пихто, бабка с пистолетом и курица с билетом.
      – А все-таки?
      – Вам ответить честно или правильно?
      – Ответьте хоть как-нибудь.
      – Для тех, кто склонен расценивать мои слова как шутку, – намекаю: я чудовищно серьезен!
      – Ну и фрукт попался, – пробубнила себе под нос девушка.
      – Я не фрукт, я овощ. А зовут меня Акакий Акакиевич.
      – А где шинель?
      – Да Гоголю дал поносить. В данный момент исполняю роль Духа Истинного Желания.
      – Что вы имеете в виду?
      – Что имею, то и введу!
      Таня ужаснулась и попятилась назад.
      – Шутка!
      – Шутки в сторону!
      – Быстрее к делу и ближе к телу!
      – Кончай, озабоченный старикашка, пороть чепуху!
      – Ну, так и быть, давай свое желание!
      – Давай без «давай», давай?
      – Давай.
      – Хочу увидеть своих предков…
      – ВУ-А-ЛЯ!!!
      Таня в мгновение ока очутилась на кладбище. Перед ней стояла дюжина раскрытых гробов ее предков! В том числе и родителей. Таню чуть не вывернуло наизнанку от этого зрелища.
      – ?!
      – Ну, как? Довольна?
      – ЖИВЫМИ… – Девушка осмотрелась. На глаза ей попался серебристый гроб.
      – Вот он, вот он я! Помаши дедушке ручкой! – завизжал перстень Феофила Гроттера.
      – Только маму и папу!!!
      – Понял, не дебил!
      Все закружилось перед глазами у девушки. Мгновение – и перед ней улыбающиеся София и Леопольд Гроттер. Таня тоже улыбнулась. Но это уже совсем другая тема. К нам она не имеет ни малейшего отношения, так что мы выйдем за дверь и подслушивать не будем.

      Списать пейзаж у Тургенева не составило бы особого труда, но мы решили попробовать сами.
      Так вот… На небе погасла последняя звезда. Наступило утро. Прохладный воздух ворвался в распахнутое окно Тани. Над Заповедной Рощей забрезжил рассвет, появилось солнце. Лучи его неохотно вылезали из-за горизонта, робко дотрагиваясь до свежих, еще не проснувшихся деревьев. Трава была покрыта крупными каплями росы, похожими на розовые жемчужины. Если бы все их собрать и сделать ожерелье, то человек, обладавший им, сделался бы самым богатым в мире (Гробыня уже влюблена в него).
      Таня спала и видела сон. Девушка и парень сидят на лавочке. Они мило беседуют, улыбаются друг другу. Невозможно ошибиться!!! Девушка эта – Таня, а вот лицо парня скрывает шляпа. Порыв ветра срывает головной убор, еще секунда, и она узнает, кто же это! Но… сон прерывается на самом интересном месте.
      Таня подняла голову со стола. Перед ней лежал дневник, то и дело превращающийся в зеленого таракана. Девушка протерла глаза и встряхнула свой чайник. «Нет, нет! Мне не показалось!..» На лестнице послышались шаги. Дверь сорвало с петель, окно разлетелось вдребезги. Таня едва успела пригнуться.
      В комнату ввалилась Пипа и начала собирать свои многочисленные чемоданы.
      «Хм… Где-то это уже было…» У Тани медленно начал открываться рот.
      – Гроттерша, варежку захлопни и собирай манатки!! Мы переселяемся!!

      Славный остров Буян и его шумные обитатели еще спят. Но через несколько часов школа магии Тибидохс наполнится громкими звуками и заживет своей привычной дневной жизнью. Ну а пока… Все ученики мирно почивают в своих кроватях. Ну, или почти все. Один человек не спит и не знает, чем себя занять. Этот человек – Жора Жикин. Смуглый красавчик, думаю, вы его все знаете. Ему не спалось. У него было предчувствие, что должно что-то случиться. Плохое или хорошее – Жика этого не знал, но чувствовал, что его беззаботная жизнь сильно переменится. Предчувствия не обманули его…
      А все началось во время обеда в Зале Двух Стихий. Жикин как раз перед этим назначил свидание двум третьекурсницам. Как только Жора поел, к нему подлетел купидончик с письмом и стал требовать угощение. Расплатившись с пухлым ангелочком, красавчик Жора открыл письмо и прочитал в нем следующее:
 
Ты донжуан, я понимаю.
Мои ты чувства вовсе не поймешь.
От взгляда твоего я улетаю,
А ты опять к другой идешь.
Воспоминания наплывают.
Борюсь я с ними, как со сном.
Они бы вроде убывают.
Твердят ведь только об одном…
 
      – Ой, мамочка моя бабуся! – раздался знакомый до жути голос. – Жика теперь у нас чья-то муза! Эй, люди, меня кто-нибудь слышит? Жоричке стихи посвящают! А может, это Пипа? Хотя нет, у Дурневой воображения хватает лишь на «Завяли розы, и не нужны мне твои мимозы».
      – Ягун, если будешь и дальше читать чужие письма, то пойдешь к бабусе зашивать свои лопоухие уши.
      – Ой-ой-ой. Прям суперЖорий! И кто мне уши отрывать будет? Твои поклонницы?
      Не найдя подходящего ответа, Жикин ушел. Ягун (довольный!) отправился к Лотковой.
      Настроение у Жикина окончательно испортилось. Письмо какое-то дурацкое! Даже на свидание идти не хотелось. Ну а что поделаешь? Такова роль донжуанов.
      Проведя несколько часов с какой-то девчонкой (Жикину даже показалось, что в роду у нее были биовампиры), усталый, он вернулся в свою комнату. На столе лежало письмо.
 
Ты бросил всех.
Одну ее ты только провожаешь взглядом.
Опять же бросишь, и опять
Другая будет с тобой рядом…
 
      – БОЛЬНАЯ, – вздохнув, произнес Жора.
      «Нет, ну сколько можно? Что еще за поэтесса появилась? – думал Жора. Его эти письма стали уже раздражать. – И что ей надо? Так и будет мне эту белиберду слать?»
      На самом деле Жору раздражало то, что он не знал, кто это. Это как тебе загадали загадку, а ты никак не можешь ее разгадать.
      – А может, это Маришка с третьего курса? Или Ксюшка со второго? Ладно, хватит думать, а то мозги расплавятся, как я потом девчонкам покажусь?
      И Жикин, рухнув на кровать, заснул.

      Утром все собрались в Зале Двух Стихий. Их собрал Сарданапал. Нет, никакой беды не случилось, просто…
      – Дорогие ребята! – начал Сарданапал. Рядом с ним стояли все преподаватели Тибидохса.
      – Мы не дорогие, мы уцененные! – буркнула Гробыня.
      Директор Тибидохса это услышал, но не подал вида.
      – Ученики! Вы все сегодня летите к лопухоидам.
      – Но как? Почему? – раздалось несколько голосов.
      – А потому, что мы подумали и решили… – продолжал Сарданапал, – что пора в Тибидохсе ремонт провести. А то многие учителя жалуются: потолки все в трещинах. Как сказала Ягге, если мы все здесь не починим, то это будет не Тибидохс, а Тибисдохс. Так что вечером все будут у лопухоидов.
      – А почему нам остаться нельзя? – спросила Гробыня.
      – Объясняю специально для уцененной Склеповой: ВСЕ ученики уедут. Сюда придут лешие и прочая нежить, ремонтировать Тибидохс. Когда ремонт закончится, вам сообщат. Все понятно? – и Сарданапал замолчал.
      Ученики тут же зашумели. Видно было, что такая новость им не понравилась. Таня уже помчалась к Сарданапалу – упрашивать его, чтобы старшекурсникам остаться. Жикин знал, что ничего не получится.
      И Жика пошел собирать вещи.
      Перед отлетом Жикину сообщили, чтобы он зашел в кабинет к Сарданапалу.
      Когда Жора вошел в кабинет, то увидел такую картину: Черноморов держал за руку упирающегося Клоппика.
      – Зачем я вам нужен? – спросил Жорий.
      – Видишь ли, у меня к тебе просьба. Не мог бы ты взять к себе Клоппика?
      «Только этого мне не хватало!» – подумал Жикин.
      – А почему обязательно ко мне? Почему, например, не к Дурневой? – спросил Жикин.
      – Ну у Дурневых и так людей полно. Семь-Пень-Дыр намекает, что возьмет только за определенную плату. Гломову я в жизни ничего не доверю. Склепова с ним не ладит. А про Горьянова я вообще молчу. Остаешься только ты.
      – А светленькие? Лоткова, например.
      – А к светлым магам у него врожденная антипатия.
      Жора понял, что ему никак не отвертеться. Уж если академик Черноморов принял решение, то никогда его не изменит.
      …Жикин пришел последним. Поклеп недовольно на него посмотрел, но ничего не сказал. Вскоре все взлетели. Сопровождали учеников Поклеп (конечно же, с Милюлей, которая сидела в бочке) и Зубодериха с Готфридом. Жикин летел на своей швабре вместе с Клоппиком. Как и следовало ожидать, Клоппик довел его до белого каления буквально за минуту. А зарядить в него ПундусомЖорик боялся: вдруг свалится?
      Проведя «приятные часы» с Клоппиком, Жорий долетел до своего родного дома. Добравшись до своей квартиры на третьем этаже, Жикин позвонил. Дверь ему открыл его старший брат. Да, у Жикина есть брат, не удивляйтесь! Он старше Жоры на два года.
      Его зовут Алексей. В отличие от Жоры, Алексею не везло с девчонками. Ему вообще редко везло. Он высокий и худощавый. У него нехорошая ухмылка и колючий взгляд. Одевается во все серое (его любимый цвет). Магических способностей не имеет.
      Жора и Алексей, мягко говоря, друг друга ненавидят. Видно, что Леша завидует своему брату. Ну и как не завидовать? У Жоры яркая внешность, родители его любят больше, около него все время толпятся девчонки. Правда, мозгов маловато… А что у Алексея? Только покосившийся от древности институт и его гадкий характер.
      – Что, наконец-то вспомнил о нашем существовании? – язвительно спросил старший брат. Семья Жоры думала, что Жикин-младший учится за границей, что его на свое попечение взяла какая-то дамочка (учитывая его внешность и иногда невероятное везение, это возможно).
      – Про родителей я всегда помню, а о твоем существовании лучше вообще забыть, – сказал Жорий с вызовом.
      Тут Алексей заметил Клоппика.
      – А это что за карапуз? Откуда детки у тебя появились, Жирляндий?
      – Может, впустишь в дом? А этого, как ты говоришь, карапуза зовут Клоппик. И лучше тебе к нему не подходить.
      – Это ты угрожаешь? – насмешливо спросил Алексей.
      – Нет, советую, – и с этими словами Жорик вошел в квартиру. А Клоппик показал Алексею язык цвета докторской колбасы.

      Воскресенье… Что может быть лучше выходных? Разве только праздники. Но Жикину все равно было: выходные, будни. Только три дня назад они с Клоппиком прилетели, а Жике уже хотелось в Тибидохс. А все потому, что ему наскучила физиономия его братца. Ох, чувствовал Жикин, что он еще повоюет с Лешей. Клоппику Алексей сразу не понравился. И пока тот находился в душе, Клоппик заклинанием Клеюс выжималуспортил его вещи. Родителей дома не было.
      Жикин читал какой-то лопухоидный журнальчик, как вдруг…
      – Да он у меня инвалидом будет! Я же ему… – кричал кто-то из спальни. Как вы догадались, это был Алексей. Нет, на Клоппика он не подумал (он его вообще всерьез не воспринимал). И, конечно же, подумал на своего «любимого» братца. С криком он прибежал в комнату Жоры. – Да я тебя… я же с тобой… (видно, нехватка мозгов – это семейное) я же тебе не знаю что сделаю!
      Жикин почувствовал опасность. Ведь брат-то СТАРШИЙ, и с этим ничего не поделаешь…
      Алексей уже хотел его ударить, как вдруг…
      –  Любус джиннус!– произнес Жорик. Он не знал, почему так сказал. Может, где-то слышал это заклинание, а может, придумал. Но заклинание подействовало…
      Кольцо Жикина-младшего выпустило красную искру. И тут…
      – Цигель, цигель, ай люлю! – раздался незнакомый голос, и в комнате появился… джинн. Он выглядел как-то странно. На его голове была розовая чалма. И глазки смотрели влюбленно… – Аллах акбар! Ти бюдишь моей сидьмой жюной! – сказал он на ломаном русском, указав пальцем на Алексея. Тот стоял с бледным лицом и выпученными глазами. – Назовю тибя Зухра! – сказал джинн и полез к Алексею целоваться. Леша рухнул в обморок.
      А Жора стоял и хихикал. А что ему еще было делать? Ведь заклинания, чтобы убрать джинна, он не знал. Его только одно волновало: что он скажет родителям, когда они придут? Что это друг его братца? Маловероятно.
      Тут в комнате образовался сгусток дыма.
      – Что, Жикин, шалишь? Вот зомбирую тебя – будешь знать, – услышал Жора сварливый голос. Конечно же, это был Поклеп Поклепыч. Поклеп пробормотал какое-то заклинание, и влюбчивый джинн исчез.
      – Ну, Жикин, признавайся, зачем ты это сделал?
      – В целях самообороны.
      – Ну-ну. Волшебник не смог одолеть лопухоида! Вы все как с цепи сорвались. То Дурнева с Гроттер чего-то не поделили и чуть не разнесли весь дом. То Склеповой вздумалось влюбить в себя какого-то лопухоида. Что-то не получилось, и теперь в нее влюблены все особи мужского пола с ее улицы. И стар и млад. Ужас!!! Даже Милюля взбесилась – флиртует с каким-то водолазом Мишей. А я взял его и сглазил. Хе-хе. Будет знать, как к чужим русалкам лезть! Ну, Жикин, разговорился я что-то с тобой. И приведи в чувство своего нервного братца, – договорил Поклеп и телепортировал.
 
      Вечер. Жора договаривался по телефону о встрече с какой-то лопухоидкой (а вы думали, что он в квартире целыми днями сидит?). Вдруг ожил зудильник, о котором Жикин совсем забыл.
      – Недобрый вечер, недорогие мои! С вами снова я, несравненная Грызианна Припятская!
      – Да, сравнить эту гарпию с кем-то другим трудно, – хмыкнул Жикин, – послушаем, может, чего новенького скажет.
      Грызианка недовольно зыркнула бельмастым глазом, но продолжила:
      – Экономические новости. Курсы жабьих бородавок и зеленых мозолей падают! Дядюшка Сэм обвиняет во всем мировой магоризм. А дырки от бублика так и остались дырками.
      Новости культуры. Известный певец Кикимор Заболотный дает концерт на Лысой Горе.
      А в российской школе Тибидохс до сих пор идет ремонт. Ох уж эти русские, даже ремонт не могут сделать… Хотя весь этот ремонт наводит на подозрение, что в школе творится что-то не то…
      А сегодня у нас в гостях Гурий Пуппер с Джейн Петушкофф!
      На экране зудильника появились поникший Гурий и Джейн, ведущая его как собачонку.
      – Здравствуйте, Гурий и Джейн. Всех наших магзрителей интересуют два вопроса: забыл ли Гурий русскую Гротти и как вы смогли помириться с тетушками.
      – Ну с тетушками я легко сошлась в цене… то есть я нашла с ними общий язык. А вот Гроттер он уже забыл. Правда, Гурий? – прошипела Петушкофф. Пуппер отрешенно кивнул. А Джейн продолжила: – Какая несносная была эта русская пародия на моего Пуперчика! Я ведь так люблю его день… то есть его самого! – и Джейн завершила свою реплику, насильно поцеловав Гурия в щеку.
      – Блин, надоели уже все эти Гурики! – воскликнул Жора и выключил зудильник. Тут в окно кто-то постучал. Это был купидончик. Жорий догадывался, что письмо от той поэтессы. Посмотрим, что на этот раз.
 
Я не горда, и я не мщу.
Хоть дружба была бы между нами.
Тебе, конечно, все прощу,
Но это остается лишь мечтами.
 
      – Тьфу ты, что-то эту поэтессу на рыдания потянуло. Может, Зализина пишет? Но я ведь не Ванечка. Нет, это не Зализина. И что мне эта психованная прощать собирается? Я даже ее не видел, а она меня в свои ручонки заграбастать хочет, – недовольно произнес Жорик.

      Прошло три недели, а у Жикина ничего не изменилось в его жизни. Свидание – дом, дом – свидание. Иногда письма приходили от той незнакомки. Но Жора чувствовал, что сегодня будет что-то интересненькое. Так и оказалось.
      Днем ему пришло два письма. Одно было от академика, а другое обычное, ничем не примечательное. Сначала он открыл письмо Сарданапала. Дотронувшись до бумаги перстнем, он прочитал следующее:
       Ученик школы Тибидохс Жора Жикин!
       Вы обязаны быть завтра в школе Тибидохса, иначе вас ждет суровое наказание. Вылетайте сегодня вечером.
       Директор школы Тибидохс академик Сарданапал Черноморов.
 
      Никогда еще Жорий не был таким радостным. Но на столе лежало еще одно письмо (думаю, вы догадались, от кого).
 
Даю тебе немного
Времени, чуток.
А может быть, зажгу я
Ответный огонек?
Если ты хочешь узнать, кто я такая, то встретишь меня на Лестнице Атлантов,
в час ночи.
 
      Вот этого Жикин не ожидал. И, конечно же, он пойдет туда. Ему захотелось ее увидеть. Ведь на самом деле он ждал ее письма…
 
      …Жоре несказанно повезло. Родителей дома не было, потому что они увезли Алексея к психиатру. После того случая с джинном Алексей боялся выходить из дому, а когда видел своего брата, заикался и пускал слюни. А Жорик давно считал, что по Алексею психушка даже не плачет, а рыдает в три ручья.
      Жорий открыл окно и полетел вместе с Клоппиком на швабре.
      Жикин благополучно долетел. Произнеся «Грааль Гардарика»,Жора увидел Тибидохс. Школа стала более красивой. Видно, ремонт сделали на совесть, не кое-как.
      Внутри все было побелено, покрашено. Жорик заметил, что стали прибывать ученики.
      Пройдя мимо комнаты Гробыни, Гроттер и Пипы, Жирляндий услышал, как Гробыня вовсю хвастает, что вместо старого гроба ей поставят саркофаг Рамсеса II.
      Войдя в свою комнату (Клоппик уже убежал куда-то), Жикин удивился. Новая мебель, новый цвет стен. И откуда у Сарданапала средства на мебель? Наверное, телепортировали у лопухоидов.
      На столе лежало письмо.
       «Завтра. В час ночи»– таково было содержание письма.
      …На следующий день опять начались занятия. Как будто ученики не уезжали к лопухоидам. Вечером был праздничный ужин, по случаю прибытия учеников в Тибидохс. Учителя заявили, что экзамены не отменяются. Ученики немного повозмущались, но потом успокоились и принялись за еду.
      …Жора пришел на свидание с незнакомкой немного раньше, чем требовалось. Тут он увидел ЕЕ…
 
      И как только Жора раньше ее никогда не замечал? Эту наивную улыбку, эти грустные глаза. Казалось, она пришла из другого мира…
      Хотя в ее внешности не было ничего особенного. Серые глаза, светло-русые волосы и длинная челка. Жора такую бы и не заметил. Но в данный момент было такое ощущение, что она светилась изнутри.
      – Я так и знала, что ты придешь! – вместо приветствия радостно прокричала она.
      – А почему ты ко мне на «ты» обращаешься? Я даже твоего имени не знаю.
      – Меня зовут Руфина Ручейкова. Просто Руфи. Уж так родители решили меня назвать. Я уже учусь на четвертом курсе. Ну, теперь я могу к тебе на «ты» обращаться? Ведь мы уже познакомились, – проговорила девушка и звонко рассмеялась.
      И как такой наивный по сути человек мог выжить в этом грубом мире? А Жорик в первый раз повстречал такую девушку.
      «Экзотика, – подумал Жора, – а то все хамки и истерички. И всегда проявляют инициативу. А эта другая. Погуляю с ней и брошу».
      – Эй, ты где? Уже третий раз тебя окликаю. У тебя в роду случаем каменных истуканов не было? Не спи, – окликнула его Руфи.
      – Так ты писала, что… любишь меня? – спросил Жирляндий.
      – Ну конечно, – без тени стыда ответила Руфина, – какой смысл писать неправду? Тем более из-за этой любви во мне проснулся поэт.
      – Понятно. – Ее слова Жикину были по барабану. Главное было узнать, с кем она живет в комнате и прочие мелкие подробности: нет ли аллергии на шоколад, ревнивая ли она, как перенесет разрыв… – А с кем ты в комнате живешь?
      – Пока одна. Жила с одной… но с ней что-то случилось. А что?
      – Да так. Слушай, уже поздно, и я спать хочу. Давай завтра в девять на этом же месте встретимся. Пока… – Жика собрался уходить.
      – Постой, – окликнула его Руфи. Жикин остановился. – А можешь выполнить одну просьбу?
      – Какую?
      – Мне твое имя не по душе. Можно я тебя буду звать… Женей? Хорошо?
      – Ладно. Пока.
      Так Жикин в первый раз сделал поблажку девчонке. И она стала называть его Женей.

      …Жикин проснулся от настойчивого дребезжания зудильника. Ему звонила Руфи.
      – Ты что, совсем с ума сошла! Сегодня выходной, а ты меня будишь в шесть часов утра! – недовольно отозвался Жора.
      – Во-первых, здравствуй. Во-вторых, орать не надо. А в-третьих, вставай – мы пойдем гулять по Буяну. Хватит спать.
      – Что, прививаешь мне здоровый образ жизни? Случайно Недолеченная Дама не твоя родственница?
      – Нет. Ну давай, вставай. Пожалуйста… Женя.
      – Ну так уж и быть. Только потом не говори, что я хмурый.
      – Хмурым ты не будешь. Обещаю.
      Жикин встал. И как только эта девчонка может им манипулировать?
      Наспех умывшись и одевшись, Жорик вышел из замка. Там уже стояла Руфи.
      – Ты все-таки встал, – усмехнувшись, сказала она. – Ну что, пошли?
      …Жика провел с ней весь день. С Руфи он забыл обо всем. И то, что Медузия задала огромное сочинение, и то, что сегодня у него еще пять свиданий. С Руфи время летело незаметно. О времени он вспомнил тогда, когда она уходила в свою комнату, чтобы завтра снова с ним встретиться.
      …Прошло несколько недель. Жикин и не думал бросать Руфи. Он перестал назначать свидания другим девчонкам. Весь Тибидохс знал, что у Жоры с Руфи роман.
      Жизнь Жорика обрела какой-то смысл. Жикин стал задумываться о жизни(!!!). Он понял, что смысл жизни не только в свиданиях.
      За эти несколько недель переменилось отношение к Жике. Многие его зауважали. Даже Гроттер уже не презирала его. Но поклонниц у Жикина не убавилось. Они осаждали Жору, писали угрозы Руфи. А Жике уже было наплевать на остальных. Для него перестало быть важным чужое мнение. Его волновало только мнение Руфи. Но он даже сам себе не мог признаться, что любит эту девочку с наивной улыбкой и грустными глазами.
      Так бы Жикин и жил, если бы не случилось то, что он запомнит надолго…

      В один прекрасный день, когда ярко светило солнце, Руфи позвала к себе Жикина. Голос у нее был серьезным, как никогда.
      – Здравствуй, Руфи, – войдя в ее комнату, сказал Жора. Он успел проникнуться к этой девушке особой симпатией, вернее, это была уже любовь.
      – Здравствуй, Женя, – каким-то холодным, чужим голосом приветствовала она его, – присядь.
      – Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Жора.
      – Нет… хотя да. Жень, нам нужно с тобой расстаться.
      – Почему? Ведь мы любим друг друга?
      – Мы не любим друг друга. Мы были влюбленные. А это вещи разные. Я проснулась сегодня и поняла, что я больше не влюблена в тебя. Ты всего лишь даровал мне вдохновенье, и я писала стихи. «А что меня с ним ждет в будущем?» – подумала я. Счастливая старость? Вряд ли. Любовь до гроба? Маловероятно. Я понимала, что ты меня не любишь. Ты играешь на моих чувствах. Сегодня ты со мной, завтра ты с другой. А я останусь у разбитого корыта. Трезвый разум победил любовь. Я НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Уходи, – сказала Руфи Жикину.
      Как будто земля исчезла у Жоры под ногами. Он летит в пропасть, сейчас он упадет, и его сердце разобьется на тысячи маленьких осколков. В глазах у Жорика помутнело.
      – Но я люблю тебя!!! – крикнул Жора.
      Руфи лишь покачала головой.
      – Лучше уходи, и мы останемся хорошими друзьями. Не надо этих актерских сцен. Забудь, что было между нами. Забудь от начала и до конца.
      Жикин вышел из комнаты Руфины. Он до сих пор слышал эти злые слова: «Уходи! Я не люблю тебя!» Лучше утопиться, застрелиться или повеситься, но не слышать таких слов, произнесенных… любимым человеком. Да, это любовь. Настоящая любовь.
      Она думала, что игрушка в его руках. На самом деле она сама вершила его судьбу, но не желала это понимать.
 
Любовь приходит и уходит.
Ее ты имя назови.
Как наши предки начинали
И начинали все с любви, —
прошептал бедный Жорик.
 
      …Прошло много лет. Жорик женился на какой-то богатой дамочке и ничего не слышал о Руфине. Ведь правду говорят: время лечит. Все постепенно забывается. Но Жикин долго будет вспоминать эту наивную улыбку и грустные глаза. Свою любовь. Первую и единственную. И имя этой любви – Руфи…

      Таню разбудило солнце, которое нагло и бесцеремонно светило ей прямо в глаза. Хоть после пожертвования колодцу Посейдона Черных Штор больше всех возмущалась Гробыня, но отдуваться, как всегда, пришлось Тане – ее кровать стояла как раз напротив окна, и легкомысленные розовые шторки с купидончиками, одолженные у Пупсиковой, совершенно не мешали свету поникать в комнату.
      Таня открыла глаза и по привычке покосилась на кровать Гробыни. Точнее, бывшую кровать. Сейчас роковая мадемуазель гостила в Тибидохсе только, как она сама выражалась, по «большим праздникам больших призраков». Передача Гробульки, которую она переименовала в «К вам идет Склеп, или Идите вы в гроб», набирала обороты, Склепова дневала и ночевала в студии Лысегорского ТВ. С ней там обитал и Гломов, которого Гробби пристроила оператором.
      Таня поняла, что пора вставать, но, к сожалению, наши здравые мысли и наши желания очень не любят друг друга. Она решила, что пара минут в кровати ей не повредит. Тем более что малышка Гроттер была в своей комнате совершенно одна. Пипенция жила теперь в другом корпусе. Магспирантам и ученикам не полагалось жить вместе, так как считалось, что первые могут помогать вторым в написании контрольных домашних заданий и т. п. (и хотя в случае Таньки и Пипы это был эдакий бред на грани маразма, остальные младшеклассники начали крошить батон, и Поклеп проявил твердость, все-таки расселив учеников и магспирантов).
      Таня начала засыпать (какой уважающий себя студент не хочет спать с утра?), но в стекло забарабанили, и ей пришлось встать. У окна висел мокрый от утренней росы купидончик. Он был странноватый. Начнем с того, что вместо обычных шорт с подтяжками на нем были джинсы с множеством нашивок, а на груди татуировка «Paco Grobanna forever». Таня решила открыть. Купидончик передал ей письмо в элегантном зелено-золотом конверте и уселся ждать ответа.
      Девушка раскрыла конверт и принялась читать:
      «Здравствуйте, дорогая Татьяна. Лысегорское отделение модельного агентства Пако Гробанна радо сообщить Вам, что мистер Гробанна выбрал Вас для проведения фотосессии, представляющей его новую коллекцию молодежной одежды «Драконбол в нашей жизни». Вам предстоит жить в Лондоне около месяца. В течение часа с момента получения этого письма просим Вас дать ответ, согласованный с Вашей администрацией.
      Василий Беломодский».
      Таня решительно написала «Нет!» на обороте, но листок полыхнул белым пламенем, и надпись исчезла. Она написала еще раз, но все повторилось. Когда Гротти хотела написать «Нет» третий раз, в воздухе запылали слова: «Девочка, не шути со смертью!»
      Таня, не зная, что ей делать, пошла к Сарданапалу. Академик прочитал письмо, положил его на какую-то рамку, после чего оно на миг почернело, и произнес:
      – Да, Танюша, придется согласиться. На письмо наложено заклинание неотказа. Само оно еще ничего, я мог бы снять это заклинание, но вместе с ним на письмо наложено адресное заклятие Уродиус,а это одно из самых сложных и противных. В конце концов, нет ничего страшного в том, что ты пропустишь месяц занятий. Я уверен, если ты будешь заниматься, преподаватели согласятся проверить твои знания после возвращения.
      Таня вернулась в свою комнату. Ей хотелось все кому-нибудь рассказать, но сначала пришлось выпроводить купидона. Малыш улетел счастливым, держа в руках письмо с Таниным согласием и большую конфету «Мишка на Севере». Как это ни странно, Гротти была счастлива. Какая девушка не мечтает стать моделью? Таня, бывало, и сама представляла, как она идет в свете софитов по длинному подиуму, а всемирно известные фотографы борются за право сфотографировать ее.
      Только Таня взяла в руки зудильник, чтобы позвонить Гробыне, как он зазвонил.
      – Сиротка!!! – громкий визг заполнил комнату. – Я – модель!!!
      – Склеп, ты откуда упала? – только и смогла выговорить Таня, оглушенная Гробыниным криком.
      – Таньк, я в Лондон еду. Представлять новую коллекцию Пако Гробанны!!!
      – И ты??
      – Что значит «и ты»??
      – Склеп, я тоже туда еду.
      – Урррра, будет с кем поболтать на великом и могучем! Все, Танька, вылетаю в родную дыру. Из Тибидохса отправляемся вместе.
      – Пока, Склеп. Странно, но я рада, что ты тоже едешь.
      Таня достала из-под кровати свой дневник и записала:
      «13 августа.
      Сегодня мой водоем жизни наконец-то из застоявшегося болота превратился в бурную реку. Я – модель. Кто бы мог подумать, что Таня Гроттер, обыкновенная русская ведьма, будет представлять европейского дизайнера во всем мире. Со мной едет Гробыня. Как ни странно, она единственный человек, которому я могу доверять на этой бешеной земле. Мир, встречай новую Гротти! (Да, я, похоже, схожу с ума. И мне это нравится!!)»

* * *

      Таня положила дневник в футляр контрабаса и спустилась в Зал Двух Стихий. Там вовсю гремели страсти. Кто-то громко визжал, кто-то хохотал, но основное внимание было приковано к Кате Лотковой, возле которой собралась внушительная группа.
      Таня подошла поближе и спросила: «Что за шум?» Кто-то ей ответил: «Катька в Лондон едет!» «Нас уже трое», – пробормотала Таня.

* * *

      Через двадцать минут весь Тибидохс знал, что Таня, Катя и Гробыня стали моделями. Радость их была омрачена тем, что без совершеннолетнего представителя за границу не пускали, а ни одной из девушек еще не было восемнадцати лет. Сопровождать их вызвался Баб-Ягун. Он сказал, что талант бабуси передался и ему: внук богини как-никак, а кроме того, Катя его девушка и он просто не может отпустить ее одну.
      Вскоре, не тратя на сборы много времени и попрощавшись со всеми, четыре человека вылетели за пределы острова.

* * *

      Перелет в Англию оказался совсем недолгим, так как Сарданапал настроил прямой портал до Лондона, и через двадцать минут друзья уже подлетали.
      – Вау, Биг-Бен! – завопила Гробыня. – Супер! Наконец-то я прошвырнусь по лондонским бутикам. В последней коллекции Версаче я видела тааакую юбку!!
      – Слишком не увлекайся, это лопухоидный Лондон, а нам нужен магический. Так что бутики подождут, – сказал Баб-Ягун.
      – А хоть Биг-Бен в этом твоем магическом Лондоне есть? – возмутилась Гробыня.
      – Биг-Бен существует во всех измерениях Лондона. Как мир держится на мировом древе, так и Лондон держится на Биг-Бене. Все измерения на нем, как на игрушечной пирамидке, – объяснил Баб-Ягун.
      – Ягуша, а че это ты такой умный, в Шурасики записался?? – съязвила Склепова.
      – Не, не дождешься, я просто свою драконбольную шпаргалку на Лондон настроил. Все, спускаемся вон на ту площадочку на крыше Бига, там как раз проход в магический Лондон.
      Четверка магов спустилась на едва заметный выступ.
      – А теперь каждый должен произнести «Отворямс!»и пройти через открывшуюся дверь. Ну че, Склепша, давай.
      – А что это сразу я? Мало ли какие тут побочные эффекты. Вон пусть твоя Катька и идет!
      – Эй, звездиха, ты что это обо мне в третьем лице говоришь? Я и обидеться могу, и сглазом так нечаянно пульнуть… И вообще, почему это я первая? – возмутилась Лоткова.
      – Все, не спорьте, первой пойду я, – сказала Таня, которой все это уже порядком надоело.
      Она произнесла заклинание и вошла в дверь, которую видела только она сама.
      – Ну, раз Танька там, и я пойду, – решилась Гробыня и тоже вошла в «дверь». За ней последовала Катька, и последним вошел Баб-Ягун.

* * *

      – Катька, Танька, Склепша, вы…. Вааааааааааууууууу!!!!
      Да, то, что увидел Ягун, было достойно такой реакции. Друзья оказались на той же площадке того же Биг-Бена, но все остальное стало совершенно другим. Как провинциальный городок отличается от столицы, так и Лондон отличался от Лысой Горы. С высоты Бига магам не было видно, что происходит внизу, но вид на город был великолепен. Современные, самых фантастических форм дома возвышались над дорогами. Повсюду летали волшебные плакаты с рекламой. «Пылесосы «Реактив» не только летают. Один взмах, и пыли нет!», «Купи волшебное кольцо и получи в подарок второе!» и т. д. А на площадке находилась кабина с надписью: «Лифт для туристов. Доставит вас куда пожелаете! Произнесите «Туристикус таксистикус».
      Тибидохцы вошли в лифт и произнесли заклинание. В то же мгновение они оказались возле большого сиреневого здания спиралевидной формы, на котором было написано все то же «Пако Гробанна навсегда!».
      – Похоже, нам сюда, – сказала нерешительно Таня.
      – Точно, сиротка. Отойди, дай пройти молодой и красивой, – сказала Склепова.
      – Ага, значит, я старая и страшная.
      – Точно-точно. И как тебя сюда взяли?
      – Слышь, Склеп, ты не нарывайся, а то еще пять минут в том же духе, и тебя сюда точно не пустят.
      – Это еще почему, сиротка?
      – А инвалидов в модели не берут.
      – Ну, хватит грызться. Пойдемте, – сказал Баб-Ягун.
      – Ягуша, пупсик…
      – Это кто тут пупсик, а, Склеп?
      – Тих-тих, Катерина, не трогаю я твоего пупса. Короче, внучек, тебя ж вроде как не звали.
      – Вот именно, что вроде. Как они без Баб-Ягуна?? Мир им этого не простит.
      – Ну ладно, пойдемте, хватит болтать!
      – Танька, вечно ты весь кайф обломаешь. Дай последний раз поругаться.
      – А че это последний, Склеп?
      – А в ближайший месяц мы вроде как друзья, так что придется муси-пуси разводить, типа «Ягунчик, как спалось, плохие сны не снились?» и все такое.
      – О, Склеп, я уверена, тебя это не остановит.
      – Ну, вообще-то да, но мало ли.
      – Все, вы, если хотите, продолжайте болтать, а я пошел.
      – Что, Ягуша, мировой славы вкусить не терпится?
      – Вот именно, Склепша, так что если поторопишься, то, может, и тебе что-нибудь достанется. – С этими словами юный телепат потянул на себя ручку двери, и четверка магов вошла в колыбель мировой магической моды.
      В светлом, словно сотканном из солнечных лучей холле суетились люди, туда-сюда мелькали купидоны, как две капли воды похожие на того, который принес послание Тане.
      Друзья остановились, не зная, куда идти, и тут перед ними возник стильный человек лет сорока, высокий, худощавый, чем-то похожий на Бессмертника, но с добрыми и усталыми глазами. Он был одет в деловой костюм, что как-то не вязалось с образом законодателя моды (а это был сам Гробанна).
      – Я вижу, вы добрались без приключений.
      – А откуда вы так хорошо знаете русский, мистер…
      – Гробанна, мисс Склепова.
      – Вау, сам Гробанна, суууууупер!!! – зашлась в восторге Гробыня.
      – Склеп, утихни, – толкнула ее Таня.
      – Мисс Гроттер, я думаю? А это мисс Екатерина Лоткова? А этот молодой человек?
      – Баб-Ягун, сопровождающий.
      – Ягунчик, а кто только что мечтал о мировой славе? – ехидно поинтересовалась Склепова.
      Взгляд законодателя моды переместился на Баб-Ягуна.
      – Вы, я полагаю, внук уважаемой Ягге? Нам как раз нужен юноша. У вас подходящий типаж. Позвольте вам представить мистера Доричелли, менеджера по работе с русскими.
      Перед ребятами возник мужчина лет тридцати приятной наружности.
      – Здравствуйте. Можете называть меня просто Дор. Пойдемте, я провожу вас в ваш коттедж.

      И маги вместе с Дором отправились к их временному дому.
      Это было красивое здание в классическом стиле, что казалось немного странным в ультрасовременном городе.
      – Вот здесь вы и будете жить. Мистер Гробанна просил вам передать, что фотограф прибудет только через две недели, потому вы можете посвятить свободное время изучению Лондона.
      Юные маги вошли в дом и принялись занимать комнаты. Комнат оказалось всего три, поэтому кто-то должен был жить вдвоем. С Баб-Ягуном поселиться никто не захотел, хоть он и предлагал Лотковой, а потому телепат пошел выбирать себе комнату, в то время как девушки остались препираться.
      Каждой хотелось жить одной, поэтому они сошлись в том, что нужно тянуть жребий. Таня почти не сомневалась в результате жребия и потому особо не удивилась, что ей предстоит жить в одной комнате со Склеповой. Зато Гробыня развопилась на весь дом.
      – Блин, сиротка. Что это такое??? Сколько можно, я и так тебя семь лет терпела, а теперь еще и здесь. Не, ну это беспредел. Катька, ты наколдовала.
      – Склеп, это судьба, – со смехом сказала Лоткова.
      Повозмущавшись, Склепша пошла искать комнату с самым большим шкафом. В результате Гробыня и Таня выгнали Ягуна, так как только в его комнате было две кровати. Ягуну пришлось уступить, хоть он и пытался возразить, что ему негде будет складывать запчасти к пылесосу. Когда все разбрелись по комнатам и, казалось, успокоились, у Тани и Гробыни возникла еще одна проблема. Одна из кроватей была двуспальной. Пришлось опять тянуть жребий, и еще полчаса окрестности оглашали вопли Гробыни, так как эта кровать досталась Тане. Взамен Гробыня потребовала себе большую половину шкафа, на что Таня с легкостью согласилась. И только после этого долгожданная тишина наконец наступила.
 
      Следующую неделю Таня не знала, что делать. Первый день она еще ходила на экскурсии, а потом наступила смертная скука. Ягун с Лотковой вечно где-то пропадали, Склепова обзавелась английскими поклонниками. Таня было отправила купидончиков к Пупперу, но от него пришел ответ, что тете Настурции срочно нужна смена климата и потому он сопровождает ее в поездке по Египту. Таня развлекалась только чтением русских магзет и звонками Ваньке. Но в магзетах ничего интересного не писали, а с Валялкиным она поругалась на третий день. Он сказал, что Таня изменилась, что раньше она была такой милой и беззащитной, а теперь превратилась в супервумен и это уже не та Таня, которую он, Ванька, когда-то любил. Таня ответила на это, что если для продолжения их отношений она должна попадать в разные истории и ходить в одной и той же одежде неделями, то ей такие отношения не нужны. На этом Ванька отключился от сети и больше к зудильнику не подходил. Полночи Таня проревела, а за оставшиеся полночи решила, что заунывный маечник ее больше не интересует.
      Наутро Таня взяла свежую магзету и прочитала:
      «Группой тибидохских магспирантов была снята магия локона Афродиты с двух молодых людей. Мы взяли интервью у спасенного юноши:
      Ред.: Глеб, скажите, каковы ваши ощущения?
      Г.Б.: Если честно, то я расстроен.
      Ред.: Вы полюбили Лизу по-настоящему?
      Г.Б.: Нет, дело не в этом. В Лизе я все время видел свою настоящую любовь – Таню.
      Ред.: Таню? Таню Гроттер?
      Г.Б.: Да. Я был счастлив, потому что был уверен, что она любит меня, а сейчас приходится возвращаться к действительности.
      Ред.: Спасибо, Глеб.
      Редакция газеты сообщает, что в следующих номерах обязательно вернется к этой теме».
      Таня невольно задумалась о Бейбарсове. Этот человек был единственным, кто ее понимал. Он никогда не читал ей нотаций после полетов под дождем; когда Таня надевала платье, Глеб всегда говорил свое мнение – нравится или нет, – а не начинал ныть, что в платье Таня «не та».
      «Да, если бы Грызикрыскин был здесь, то было бы веселее», – подумала она.
 
      День прошел как обычно, Гробыня так и не появилась, и Таня легла спать.
      Проснулась она оттого, что кто-то на нее смотрел.
      – Глеб? – От удивления Таня назвала его по имени. – Что ты здесь делаешь?
      – Ты думала обо мне. Если бы не надо было согласовывать все с Сарданапалом, я бы был здесь еще вчера, – ответил Глеб, улыбаясь.
      – Но как ты узнал об этом и как тебя пропустили, тебе ведь нет восемнадцати лет?
      – Ты забыла, что я чувствую тебя, а восемнадцать мне исполнилось вчера.
      – Правда? Поздравляю. Желаю тебе исполнения всех желаний! – Таня говорила совершенно искренне. И… удивлялась себе.
      – Таня, у меня только одно желание, и исполнить его можешь ты. – В глазах Глеба мелькнули одновременно радость и мольба.
      – Глеб, не надо об этом…
      – Ладно, – легко согласился Глеб. – Ты не знаешь, где здесь есть приличный ресторанчик? Я бы хотел пригласить тебя отпраздновать мой день рождения.
      – Вообще-то я плохо знаю Лондон, но мы можем поискать… – немного растерянно проговорила Таня. Но растерянность быстро сменилась весельем. Девушка попросила Глеба подождать пять минут, оделась. Скоро они вышли из дома на улицы Маг-Лондона и принялись выбирать ресторан.

      – Глеб, как ты это делаешь? Неужели больше никто этого не видит?
      – Нет, этот салют только для тебя.
      Таня и Глеб стояли на балконе «Обители звезд», как скромно называла жилище тибидохцев Склепова, и смотрели в ночное небо.
      В воздухе расцветали неземные цветы и необычные узоры – все это было настолько захватывающе, что Таня Гроттер совершенно забыла об окружающем мире.
      Этот день вообще был захватывающим. В ресторане, где Таня и Глеб устроились отмечать день рождения, Бейбарсов легко сделал так, что в зале остались только они вдвоем; потом была дискотека, но там они долго не задержались; и вот теперь салют. Все это время Таня не узнавала Бейбарсова. Из брутального, немного истеричного Душикошкина он превратился в прекрасного собеседника, остроумного, эрудированного, слегка ироничного.
      Мысленные рассуждения малютки Гроттер прервала новая картина, открывшаяся ее глазам. В воздухе стали появляться портреты. На них был изображен один и тот же человек – молодая девушка. Рыжеволосая, с огромными зелеными глазами, она была настоящей красавицей. Слегка дерзкой, непокорной и в то же время удивительно нежной. Вначале были просто наброски, сделанные неуверенной рукой ребенка, но с каждым новым рисунком становилось видно, как художник совершенствовался. К окончанию этой импровизированной выставки девушка с портретов выглядела материальнее своего прототипа.
      – Глеб, это великолепно! – в восхищении воскликнула Таня.
      – Это ты, – просто ответил Бейбарсов.
      – Но откуда это все?
      – Ты ведь хотела увидеть мои рисунки? Такой я вижу тебя.
      – Спасибо. – Таня все еще не могла отойти от потрясения. – Это лучшее, что я когда-либо видела. Правда, я всегда хотела увидеть себя со стороны, но никогда не думала, что для кого-то я такая.
      – А ты не такая. Ты гораздо лучше. Ни один художник не сможет передать твоей красоты, как бы он этого ни хотел, – уверенно сказал Глеб.
      – Ты сегодня не такой, как обычно, – заметила Таня.
      – В смысле?
      – Ну, по-моему, ни разу за весь день ты не попытался ко мне приставать, – смущенно ответила Таня.
      – А тебя это разочаровывает? – усмехнулся некромаг. – Если серьезно, локон Афродиты странно подействовал на меня. Я понял, что любовь нельзя ни купить, ни украсть, ни выменять. Ее можно лишь заслужить или завоевать. Я хочу теперь, чтобы ты полюбила меня по-настоящему. Я сделаю для этого все, что в моих силах, и завоюю все-таки тебя, но никогда не буду принуждать. Мне нужна только твоя искренняя любовь.
      «А знаешь, Бейбарсов, таким ты мне нравишься гораздо больше», – подумала Таня. В глазах Глеба зажглась искра радости.
      – Блин, Бейбарсов, ты что, подзеркаливаешь???
      – Я же говорил, что чувствую тебя, – улыбнулся Глеб.
      – И что, мне теперь вообще о тебе думать нельзя?
      – Почему? Можно.
      – Мне бы хотелось… – нерешительно проговорила Таня, – чтобы ты не мог прочитать некоторых моих мыслей о тебе. Так… так честнее, так таинственнее, что ли.
      – Я и это предусмотрел, – просто, без рисовки, заявил Глеб. – Вот. Держи амулет.
      – У тебя приступ великодушия сегодня? – не смогла не съязвить Таня.
      – Ну, что-то типа того. Тань, давай постараемся прожить сегодняшний день без сарказма. Пожалуйста.
      Таня посмотрела в глаза некромага. С ними определенно что-то произошло. Если раньше глаза Глеба были непроглядно-темными и затягивали, как тот омут, в котором водятся черти, то сейчас в них появился блеск. Оказывается, этот загадочный блеск сводит с ума куда эффективнее. Раньше Тане казалось, что она тонет в абсолютной тьме, которая выматывает и из которой нет сил выбраться, а сейчас девушка испытывала совершенно новые ощущения. Да, эти ощущения нравились Тане, как и прежде, а может, и больше, ведь чувства подчинения мраку больше не было. Глеб изменился! Как бы ни подействовал на него локон, но тьма души некромага отступила перед светлым артефактом.
      Очарование вечера разрушил вопль:
      – Эй, сиротка, я тута! Радуйся, я пришла! Уррра!!
      – Опа, Трупенция Могилова наша драгоценная пришла. – В глазах Глеба заиграли веселые бесы. – А я-то думаю: что-то тихо тут, спокойно. Вот что лучше: заморозить ее или только речь отнять?
      – Глеб! – наигранно-серьезно воскликнула ТАня.
      – Да ладно, Тань, я шучу…
      – Танькааа, ты где? О, куда залезла. – На балконе появилась Гробыня. – Вааааааааау!!! Грызикрыскин! А ты что тут делаешь?
      – Я тоже рад тебя видеть. – Глеб дурашливо расшаркался. – Только не надо таких бурных восторгов.
      – Не, вы это видели? Девушка в кои-то веки приходит переночевать, а тут кошмар ее юности обитает. Барсик, ты надолго или пока не надоешь?
      – Пока не надоем. Тане, – уже серьезным голосом ответил Бейбарсов.
      – О, тогда это надолго. А где ты ночевать собираешься? На полу? У нас вся мебель занята. Хотя у Таньки кровать двуспальная, если хорошо попросишь, она подвинется.
      – Склеп, от тебя я такого не ожидала, подруга называется.
      – Да, я такая, – довольно промурлыкала Гробыня.
      – Короче, Склеп, я тебя огорчу, но спать ты будешь со мной, а Глеб на твоей кровати, – по-хозяйски распорядилась Таня.
      – Неееееет!!! – возмутилась Гробыня. – Пусть он лучше себе матрас наколдует. Мои поклонники этого не поймут.
      – Ну, матрас так матрас, – произнес Бейбарсов, до этого невозмутимо наблюдавший за беседой девушек.
 
      Дневник Тани Гроттер:
      «18 августа. Глубокая ночь.
      Не знаю, что со мной происходит. Кажется, мне начинает нравиться Глеб. Он очень изменился. Этот день – самый лучший. С Ванькой никогда такого не было. Сегодня мне показалось, что я знаю Глеба всю жизнь. Мне с ним так легко, хорошо. С Валялкиным я последнее время постоянно в напряге: как бы не сказать что-нибудь не то, не сделать что-нибудь не так, а Глеб – он как будто чувствует меня. Но в то же время ведь у меня амулет… Я попросила Склепшу этот амулет проверить, так Гробынька сказала, что он настоящий. Выходит, Глеб и в самом деле меня здорово понимает. Мне немного совестно перед Ваней, но он сам поругался со мной, так что нечего волноваться. Сам виноват. Нет, ну какой все-таки Бейбарсов красивый! У него даже глаза другие стали. Интересно, а ему понравится, если я его, как Склепова, Барсиком назову? Завтра проверим. Хотя нет. Лучше не надо, а то я, во-первых, речи лишусь, а во-вторых, не похож он на Барсика. Если уж сравнивать, то Глеб скорее просто барс».
 
      …Но, несмотря на то что Ванька не звонил, Таню все равно мучила совесть. Поэтому она решила позвонить сама. К зудильнику никто долго не подходил, а потом… ответила Лиза:
      – Таня, ты знаешь, извини меня. Я вела себя как дура. Спасибо локону Афродиты, я все поняла. Но прошу тебя, не звони больше Ване. Мы любим друг друга, и, я надеюсь, ты скоро его забудешь. Пока, меня Ваня зовет.
      Гротти действительно услышала голос Ваньки: «Лизка, кто там?», и связь оборвалась. Да, Тане нравился Бейбарсов, да, она могла представить себя вместе с некромагом, да что врать – представляла, и не раз. Но это был ее Ванька, ее маечник, парень, которого она впервые полюбила, защитник, назначенный судьбой. В конце концов, Таня заслуживала нормального расставания, а не такого откровенного разрыва. «Мог бы и сам обо всем сказать», – подумала девушка. Тане хотелось плакать. Да что там плакать – выть, рыдать! Но скорее от злости и бессилия, чем от любви, как ни странно. Но вместо этого Таня только сидела, уставившись в одну точку, и думала о чем-то своем.
      С таким настроением девушка просидела часа два, пока не пришел Глеб. Он с утра уходил куда-то, пока Таня еще спала.
      – Танюша, ты где? У меня есть для тебя кое-что, – разнесся по пустому дому голос некромага.
      Таня вынырнула из омута невеселых мыслей.
      – Надеюсь, это что-то очень вкусное, а то я есть хочу, – проговорила она, выходя Глебу навстречу.
      – А как же фигура? Неужели модели не должны ее беречь? – шутливо возмутился Глеб.
      – Ты еще скажи, что тебе не нравится моя фигура! – в свою очередь возразила Таня, спускаясь по лестнице.
      Девушка выглядела великолепно. Еще перед звонком Валялкину она решила соответствовать имиджу модели и поэтому залезла в гардероб Гробыни (конечно же, с позволения мадемуазель Склеп – иначе пронзительными криками Таня не отделалась бы) и основательно там порылась. В результате на ней были стильные джинсы, легкая маечка с глубоким вырезом и босоножки на двухсантиметровой шпильке (и это – самое приличное, что нашла Гротти). Поэтому не было ничего удивительного в том, что Глеб некоторое время пребывал в трансе.
      – Таня, это точно ты?
      – Вот только не говори, что это не я и что ты меня такую не воспринимаешь, а то получишь контрабасом.
      – Такой я тебя еще больше «воспринимаю».
      Было видно, что Бейбарсову такие перемены в Тане ну просто очень понравились.
      – Ну ты хоть бы сказал, идет ли мне? – глядя ему в глаза, поинтересовалась Таня.
      – Конечно, идет, но еще больше идет, когда ты без…
      – Чтоооо?..
      – Все хорошо. Ты просто супер выглядишь.
      – Пошляк ты, Бейбарсов. Так что за сюрприз? – Таня быстро перевела разговор на другое.
      – Ну, как тебе сказать… Даже не знаю…
      – Глеб!!!!!!!!!
      – Ну, ладно, Тань, я тут нашел одно место, пойдем покажу. – Глеб осторожно взял Таню под руку.
      – Пойдем.
      Они вышли из дома и через десять минут оказались на окраине города. Да, здесь было очень красиво. Река с обрывистыми берегами, зеленая, даже изумрудная трава, ивы – все это навевало воспоминания о Буяне, а здесь, в этой колыбели дизайна и фантазии, и вовсе смотрелось как иная реальность.
      – Глеб, как ты это нашел? – удивилась Таня. – Ты ведь в Лондоне еще меньше, чем я.
      – Интуиция, наверное, – пожал плечами Глеб. И совершенно серьезно сказал: – Таня, а ведь я привел тебя сюда не просто так.
      – А жаль. Было бы приятно посидеть здесь просто так, поболтать…
      – Может, это глупо, может, ты сейчас сбросишь меня в эту реку, но что бы ты ни сделала, это будет лучше, чем мои сомнения. – Голос Глеба был взволнованным. – Я хочу, чтобы ты была моей девушкой.
      С этими словами Глеб протянул Тане кольцо. Оно было удивительно нежное. Золотые стебельки причудливо переплетались, образуя круг, а в круге был самый чистый бриллиант из всех, какие Таня только видела (хотя она видела их и не много).
      – Боже, Глеб, это чудесно, но я…
      И тут она вспомнила предательство Валялкина, нежность Бейбарсова и сказала:
      – Я согласна, конечно, я согласна.
      Таня хотела сказать что-то еще, но поняла, что в следующие полчаса это будет нереально, потому что поцелуи некромага было невозможно остановить. Да и зачем?..