Глава 25

Рэнд Клейтон, герцог Белдон, сидел за столом и просматривал лежавшие перед ним бумаги. После разговора с Бромом Смоллом он усердно собирал информацию, пытаясь узнать о Гревилле Таунсенде, виконте Кендалле, как можно больше.

Рэнд виделся с этим молодым человеком всего один раз, и тот ему понравился, а уж женщины по нему наверняка с ума сходят. Но он показался ему человеком вспыльчивым и ревнивым. При сложившихся обстоятельствах на эти качества стоило обратить особое внимание. Могли ли они толкнуть молодого человека на убийство?

Узнав о том, что Грей как-то сражался на дуэли из-за дочери барона, Белдон все больше и больше склонялся к мысли, что он мог пойти на преступление. Ему очень хотелось встретиться с Кендаллом, но тот как нарочно уехал в свой загородный замок.

Узнав об этом, Рэнд на следующее утро выехал из Лондона. Путешествие это он решил проделать верхом, на чистокровном гнедом жеребце. Путь его лежал в поместье Кендалла, расположенное неподалеку от дороги, ведущей в замок Коломб. Для встреч с покойной графиней замок был расположен довольно удобно. Однако при теперешних обстоятельствах, когда Кендалла подозревали в убийстве, для него было бы лучше, если бы он жил от нее подальше.

По дороге в замок Рэнд миновал небольшой городок под названием Апшир, расположенный неподалеку от поместья виконта. Таверна «Лебедь и шпага» лежала на его пути, однако Белдон не стал останавливаться. Он собрал уже достаточно сведений для встречи с Греем Таунсендом, и теперь ему хотелось как можно скорее узнать правду.

Вскоре Рэнд уже подъезжал к величественному фамильному поместью Таунсендов. Дворецкий открыл ему дверь и проводил в элегантную гостиную, выдержанную в темно-зеленых и золотистых тонах. Виконт был человеком богатым, и в убранстве замка чувствовалось наличие денег и вкуса.

Однако, увидев нынче Кендалла, никому бы не пришло в голову вспомнить о его богатстве и положении. Он страшно похудел, глаза ввалились, цвет лица стал землистым. Красивый, уверенный в себе молодой лорд исчез, и его место занял осунувшийся жалкий человечишка с дрожащими, словно у горького пьяницы, руками.

Вежливо поклонившись, он произнес:

— Я чрезвычайно польщен вашим визитом, ваша светлость, хотя представить себе не могу, что привело вас ко мне.

Помедлив, Рэнд проговорил:

— Я лишь первый из посетителей, которых вам предстоит принимать в самом ближайшем будущем.

Кендалл промолчал, лишь удивленно поднял брови. Затем он подошел к резному деревянному буфету, дверцы которого были щедро расписаны цветами.

— Выпьете что-нибудь? Бренди? Или предпочитаете что-то покрепче?

— Нет, благодарю.

Виконт предложил Рэнду присесть, но тот, покачав головой, отказался.

— Вы утверждаете, что не догадываетесь о цели моего визита. Быть может, если вы хорошенько подумаете, то поймете, зачем я приехал.

Кендалл сделал глоток бренди, явно пытаясь взять себя в руки.

— Мне известно, что вы наняли полицейского и тот крутился в таверне, что-то высматривая и выспрашивая. Улыбнувшись краешком губ, Рэнд проговорил:

— Мистер Смолл отлично знает свое дело. Настолько, что сумел выяснить: вы пробыли в таверне «Лебедь и шпага» не несколько часов, а всего полчаса. Следовательно, на день убийства у вас нет алиби. У вас было достаточно времени, чтобы вернуться в замок и убить Рейчел Уор-ринг. А поскольку вы солгали относительно алиби, значит, именно вы — убийца.

Отхлебнув добрый глоток бренди, Кендалл поднял на Рэнда глаза. В его взгляде смешались отчаяние и полнейшая покорность судьбе. Тяжело вздохнув, он проговорил:

— Я все время думал, как скоро это обнаружится. Надеялся, конечно, что никогда. Ведь я еще молод, и мне хочется жить. Но выяснилось, что во мне больше благородства, чем я предполагал. Совесть ни на секунду не оставляла меня в покое. Не знаю, на сколько бы еще меня хватило, даже если бы вы ко мне не приехали.

Сердце Рэнда исступленно забилось. Он уже знал, что расскажет ему Кендалл, однако все-таки спросил:

— Почему бы вам не рассказать мне все начистоту?

Рука, в которой Кендалл держал стакан, затряслась. Он сделал еще один большой глоток.

— Я не хотел ее убивать. Я любил ее. Утром того дня, сразу после ухода Рейвенуорта, между нами произошла жуткая ссора. Граф просил ее о разводе. Я был просто счастлив, я думал, что тогда мы смогли бы пожениться. Но Рейчел заявила мне, что не желает меня больше видеть.

Кендалл снова глотнул бренди, желая успокоиться.

— Я ужасно разозлился и одновременно испугался, что на сей раз непременно ее потеряю. Я пошел в «Лебедь и шпагу» и начал пить. И очень скоро я был готов вернуться обратно.

— И что было потом?

— Я вошел через черный ход, которым частенько пользовался, когда хотел, чтобы меня не видели слуги. Рейчел сидела перед туалетным столиком и смотрела на себя в зеркало, любуясь ожерельем. — Взгляд Кендалла стал отсутствующим, словно он вновь вернулся в тот страшный день. — Она была такая красивая… такая потрясающе красивая! Мне захотелось тотчас же сорвать с нее платье и овладеть ею.

— Но на сей раз она вас не хотела.

Грей кивнул головой.

— Да. Она все еще сердилась на меня и была полна решимости разорвать наши отношения. Мы снова стали ссориться, и очень скоро я вышел из себя. Я бросился к ней, и последнее, что помню, — я схватил ее за горло и стал сжимать его. Я сжимал все сильнее и сильнее, а когда наконец разжал руки, Рейчел была уже мертва. Я вышел так же незаметно, как и вошел, сел на лошадь и поспешил домой.

В глазах молодого человека блеснули слезы, и Рэнд не мог не посочувствовать ему.

— Я любил ее, — прошептал виконт. — Любил больше всего на свете. Я не хотел ее убивать.

Клейтон промолчал, а про себя подумал: какая это, оказывается, страшная сила — любовь! Она толкает людей на преступления, из-за нее развязываются войны, гибнут ни в чем не повинные люди. И Рэнд в тысячный раз поклялся, что никогда не поддастся этому разрушительному чувству.

— Будет лучше, если вы сами отправитесь в полицию, не дожидаясь, пока за вами приедут.

Виконт кивнул:

— Да, думаю, так и в самом деле будет лучше.

— Если не возражаете, я поеду с вами.

Кендалл язвительно улыбнулся:

— Конечно.

Он на минуту вышел, чтобы взять шляпу и перчатки, затем они вместе пошли на конюшню.

Наконец-то все позади, думал Рэнд, покачиваясь в седле. И хотя ему было жаль молодого Кендалла, так глупо погубившего свою жизнь, он тем не менее испытывал удовлетворение. Обвинение с Ника будет снято, и они с Элизабет смогут вернуться домой и зажить счастливо, как того заслуживают.

В общем, Рэнд впервые за очень долгое время почувствовал, что сделал очень важное дело.

— Все кончено! — глуповато улыбаясь, воскликнул Элиас, возникая на пороге маленькой чердачной комнатки таверны «Свинья и скрипка».

Оторвавшись от записей, касавшихся убийства, Элизабет с Николасом с недоумением воззрились на него.

— О чем, черт подери, ты говоришь? — спросил Николас. — Что кончено?

Продолжая глуповато улыбаться, Элиас проговорил:

— Это сделал Кендалл. Об этом уже весь город знает.

— Кендалл? — Элизабет вскочила. Сердце ее чуть не выскочило из груди. — Кендалл убил Рейчел? Но ведь Бэскомб…

— Не Бэскомб, а Кендалл, — повторил Элиас. — Герцог это точно выяснил.

— Белдон? — Николас тоже вскочил, лицо его выражало крайнее изумление. — Рэнд обнаружил убийцу?

— Он поехал к виконту, и тот признался в убийстве. А потом его светлость привез этого негодяя в Лондон. — Элиас протянул Николасу газету, которую все это время держал в руке. — Вот. Принес тебе показать. Сам-то я читать не умею, но мне сказали, что там про все написано.

Взяв сложенную в несколько раз газету, Николас развернул ее, разложил на столе и начал читать. Встав на цыпочки, Элизабет заглянула ему через плечо.

— Боже правый, Ник! Это и в самом деле правда! Кендалл признался… хотя и утверждает, что убил Рейчел ненамеренно. Они поссорились, и он вышел из себя. На самом деле он не хотел ее убивать.

Обернувшись, Николас порывисто стиснул Элизабет в объятиях.

— Все кончено, — повторил он и, радостно улыбаясь, закружил Элизабет по комнате. — О Господи, Бесс! Все позади!

Он прижал ее к себе, и она почувствовала неистовое биение его сердца. Опустившись на стул, он усадил ее к себе на колени, и Элизабет, обхватив его шею, прижалась к нему.

К нам явилось чудо, подумала она. Чудо в лице герцога Белдона. Элизабет взглянула на газету и с удивлением заметила, что буквы расплываются у нее перед глазами. Оказывается, она плачет.

— Какой же у тебя великолепный друг — Рэнд! Мы никогда не сможем отплатить ему за то, что он для нас сделал.

— Это верно, — согласился Николас и, улыбнувшись, поцеловал Элизабет в шею. — Но мы непременно его поблагодарим. — Он повернулся к Элиасу, который стоял на пороге и ухмылялся. — Не знаю, как тебе, мой друг, но мне в этой таверне уже порядком осточертело.

Элизабет сидела рядом с Николасом в гостиной герцога. На них по-прежнему была одежда простолюдинов, так контрастирующая с изысканной окружающей обстановкой.

— Значит, мало того, что я тебе обязан по гроб жизни, так, оказывается, я еще и пропустил свадьбу сестры; — недовольно бросил Николас.

Белдон заразительно расхохотался:

— Теперь, когда ты вернешься домой, Мэгги может попросить Саттона, чтобы он еще раз на ней женился.

Николас улыбнулся Элизабет. С тех пор как они покинули таверну, он так и не выпустил ее руки.

— В таком случае можем сыграть сразу две свадьбы. — Элизабет улыбнулась Николасу, и он, наклонившись, легонько поцеловал ее в губы. — Теперь уже ничто не может нам помешать, любовь моя! Ты отказалась выйти замуж за Триклвуда, значит, из претендентов на твою руку остаюсь я один. Ты уже согласилась выйти за меня замуж, и я теперь от тебя не отстану.

Какая же она счастливая! Ник любит ее. Да она в этом нисколько и не сомневалась. Пройдет еще немного времени, и он признается ей в любви.

— Ну если у меня нет другого выхода… — насмешливо проговорила она.

— Сначала вам придется сделать кое-что другое, — вернул их к действительности Рэнд. — Вас ждет разговор с властями, которые непременно захотят у вас кое-что выяснить.

Элизабет улыбнулась:

— Вы имеете в виду, как Ник напал на тетю Софи?

Белдон усмехнулся:

— Не только. Помимо всего прочего, придется разбираться со стражниками, которых Элиас оглушил.

Ник хмыкнул:

— Похоже, это будет стоить мне приличной суммы.

— Ничего, заплатишь, — отмахнулся Рэнд. — Тебе бы гораздо дороже обошелся отъезд из страны. Если бы Кендалл не признался, тебя бы уже и след простыл.

— Кстати, о виконте, — проговорил Николас, рассеянно поигрывая локоном Элизабет. — Куда он дел ожерелье? Белдон вздохнул:

— Боюсь, старина, с этим ожерельем нам не очень повезло. Кендалл утверждает, что не брал его. Что, когда он покинул замок, оно оставалось на очаровательной шейке графини.

Смуглая рука Николаса замерла, и он подался вперед:

— Кендалл его не брал?

— Зачем оно ему? Ведь он и так необыкновенно богат.

Николас застыл, напряженно раздумывая. Что-то смущало его, и Элизабет почувствовала, как по спине ее пробежал холодок.

— Если Кендалл не брал ожерелья, то где оно? — задумчиво сказала она.

Белдон пожал плечами:

— Должно быть, его стащил кто-то из слуг. Не мог устоять перед таким соблазном. Допросим их всех и найдем вора.

Однако Николаса не убедили слова друга.

— Мне это не нравится, Рэнд. Что-то здесь не так. Уж слишком все гладко получается. Кендалл мог убить Рейчел, но если он не брал ожерелья…

— Если он не брал ожерелья, — проговорила Элизабет, и голос ее прозвучал слегка натянуто, — значит, во время убийства присутствовал еще кто-то. И если это не кто-то из слуг, то…

— То это наверняка Оливер Хэмптон, — мрачно договорил за нее Николас.

Лицо Белдона почти не выразило удивления.

— Мне эта мысль тоже пришла в голову. — Он поднял руку и дернул за шнурок звонка, вызывая слугу, — За всем этим запросто может скрываться Хэмптон. Вспомните хотя бы про отлетевшее колесо кареты. Он вполне мог это подстроить. Смерть Рейчел ему только на руку, тогда как Грей Таунсенд ничего от этого не выигрывает.

— В доме Николаса есть шпион Бэскомба, — взволнованно проговорила Элизабет. — Элиас считает, что это кучер. Если это правда, то у Бэскомба было достаточно возможностей совершить убийство и взвалить вину на Николаса.

Раздался стук в дверь. На пороге стоял лакей.

— Вы звонили, ваша светлость?

— Принеси нам что-нибудь выпить. Мы еще пробудем здесь некоторое время. И отнеси камердинеру его светлости поесть. Он сейчас на конюшне, пошел проведать своего друга.

— О Господи, поверить этому не могу! — вздохнул Николас, когда лакей вышел за дверь.

— Будем надеяться, что мы ошиблись. А пока чрезвычайно важно, друзья мои, выяснить правду. Если Бэскомб и в самом деле замешан в убийстве, то вы будете в опасности до тех пор, пока мы не выведем его на чистую воду.

Николас вздохнул:

— Хотелось бы мне, чтоб мы ошиблись, ведь иначе Элизабет ждут очередные испытания. Но боюсь, что без Бэскомба здесь не обошлось. И тогда я не могу понять, почему Кендалл солгал.

— А мне кажется, что он говорил правду, по крайней мере ту правду, которая ему известна, — сказал Рэнд, обращаясь к Николасу. — Однако Бэскомб мог прийти в замок, чтобы заставить Рейчел не соглашаться на развод. Он мог взять ожерелье просто потому, что оно принадлежит тебе и представляет для тебя и твоей семьи огромную ценность.

— Рэнд прав, — согласилась Элизабет. — Теперь осталось только доказать, что Бэскомб замешан в убийстве.

На скулах Николаса заиграли желваки.

— Я знаю одно: пока этот подонок жив, твоей жизни угрожает опасность. — Он решительно встал. — Я вызову его на дуэль!

Рэнд бросил на него яростный взгляд:

— Не будь идиотом! Тебя бросят туда, откуда только что вызволили: в Ньюгейтскую тюрьму!

— Не бросят, если я буду действовать осторожно. Если мне удастся найти надежных секундантов…

— Если ты его убьешь, то никогда не узнаешь правды и никогда не получишь ожерелья.

— Плевать я хотел на ожерелье!

— Подожди, — проговорила Элизабет, тронув его за плечо, — я кое-что придумала. Если мы будем действовать с предельной осторожностью, мы узнаем, действительно ли кучер является предателем, и найдем убийцу Рейчел, не подвергая тебя опасности.

Николас с Рэндом дружно повернулись к ней.

— Как? — хором спросили они.

Элизабет набрала побольше воздуха и выложила мужчинам свой план, который должен был — в этом она не сомневалась — привести их к счастливому концу.

На следующее утро Элизабет надела зеленое шелковое платье, украшенное розочками, которое ей особенно шло. С вечера она послала Мерси Браун записку, и наутро та прибыла в особняк герцога Белдона с целым ворохом нарядов, которые, как Элизабет надеялась, помогут ей в достижении цели.

Придирчиво осмотрев себя в зеркале, Элизабет осталась довольна и платьем с глубоким вырезом, открывавшим грудь, и тем, как искусно служанка уложила ей волосы в замысловатую прическу. Она от всей души надеялась, что все эти ухищрения приведут к желаемому результату.

С тех пор как Николас, не переставая ворчать, согласился на ее план, Элизабет принялась досконально прорабатывать его детали. Было решено, что она приедет в дом Николаса одна и что привезет ее туда Джексон Фримантл. Элизабет надеялась, что Бэскомб заглотает наживку.

Когда Элизабет рассказала Николасу о задуманном, он пришел в ярость, так как именно она должна быть этой самой наживкой. Долго пришлось Элизабет с Белдоном уговаривать его, пока он наконец не согласился, что ни на какую другую Бэскомб попросту не клюнет.

План был разработан со всей тщательностью. Учтена была каждая мелочь. Он базировался на неуемном желании Оливера заполучить Элизабет и отомстить Николасу, а также на глубоком убеждении Бэскомба, что все люди по сути своей негодяи и подонки. Элизабет оставалось лишь надеяться, что она сыграет свою роль настолько убедительно, что Бэскомб ей поверит.

Взглянув на себя в зеркало в последний раз, Элизабет взяла с кровати шаль и спустилась в холл, где ее уже ждали Николас с Рэндом и судья Уилтон Соммерс — влиятельный друг герцога, согласившийся им помочь. Николас нетерпеливо мерил шагами холл.

— Мне это не нравится, Элизабет, — без обиняков проговорил он, глядя на Элизабет потемневшими от волнения глазами. — Я не должен был соглашаться на эту авантюру. Это слишком рискованно.

— Но мы же продумали все до мелочей, — возразила Элизабет. — Хэмптон уже несколько лет меня терроризирует. Мне это до смерти надоело, и я хочу положить этому конец. — Она ласково взяла Николаса за руку. — Не волнуйся, ничего Бэскомб мне не сделает, ведь вы с Рэндом будете рядом.

Николас долго смотрел на нее. На его скулах играли желваки.

— Все это может не сработать. А что, если Бэскомб просто пошлет за тобой одного из своих людей?

— Не думаю. Они слишком часто его подводили, так что вряд ли он им доверится.

Ободряюще хлопнув Николаса по плечу, Рэнд проговорил:

— Не волнуйся, дружище. Если Бэскомб появится, мы с тобой будем начеку. Ничего с Элизабет не случится.

Николас ничего на это не ответил, однако лицо его оставалось мрачным. Молча помог он Элизабет сесть в карету, и они поехали. Элизабет подъехала к дому Ника, как они и рассчитывали, ровно в десять часов и сразу же отправилась на конюшню. Джексон Фримантл, плотный мужчина средних лет с хитрыми голубыми глазами, приводил в порядок черный фаэтон Ника. Если он и удивился, увидев Элизабет, то не подал виду.

Он явно был в курсе событий. Всему Лондону было известно о том, что виконт признался в совершении преступления. Элизабет с улыбкой сообщила кучеру, что Николас с Элиасом уехали в полицейское управление, чтобы уладить кое-какие дела.

— Не знаю, сколько времени они будут отсутствовать. Думаю, что пару часов, не дольше. Его светлость желает, чтобы вы их забрали оттуда.

— А вы, мисс? Вы тоже со мной поедете?

— Полагаю, мне лучше подождать их здесь. — Она мило улыбнулась. — Посижу в библиотеке, почитаю что-нибудь. Там так уютно!

Именно библиотеку они выбрали в качестве ловушки. Позади нее находилась маленькая комната, дверь в которую не запиралась.

— Вы уверены, что с вами ничего не случится, мисс? Его светлость всегда так беспокоится о вашей безопасности.

— Он будет отсутствовать всего пару часов. Никто не узнает, что я одна. Так что вряд ли мне что-нибудь грозит. Джексон ухмыльнулся:

— Не беспокойтесь, мисс, я доставлю его домой в целости и сохранности.

— Благодарю вас.

Вернувшись в дом, Элизабет подошла к окну и проводила взглядом отъезжающую карету. Николас, Рэнд и судья уже были здесь. Николас метался по гостиной, как разъяренный бык.

— И все-таки мне все это не нравится! — вскричал он.

— Расслабься, мой друг. Нас здесь трое, да еще Тео с Элиасом наблюдают за домом снаружи. Этого вполне достаточно.

— Когда имеешь дело с Бэскомбом, не хватит и целой армии, — проворчал Николас.

Однако больше он возражать не стал. Мужчины заняли свои места: герцог и Соммерс — за дверью маленькой комнатки, Николас — за высоким стеллажом в глубине библиотеки.

Элизабет уселась на подоконник окна, выходящего в сад. Если Бэскомб войдет в дом с черного хода, как они надеялись, он сразу заметит ее в окне.

Открыв тяжелый том, Элизабет попыталась читать, однако никак не могла сосредоточиться. Громко тикали часы. Элизабет полагала, что если Хэмптон решится приехать, то мешкать не будет. Он не станет дожидаться, пока вернется Николас со своим верным Элиасом и помешают его планам.

Минута шла за минутой. Дважды из-за стеллажа слышался шорох, после чего вновь воцарялась тишина. Краешком глаза Элизабет заметила, как что-то промелькнуло на дорожке сада. Нет, это не Бэскомб, просто какая-то тень. Нервы Элизабет были на пределе. А время все тянулось и тянулось. Наверное, он все-таки не приедет. Элизабет в душе надеялась на это, однако умом понимала, что необходимо покончить с этой историей, и чем скорее, тем лучше.

Наконец, когда уже миновал последний назначенный Элизабет срок, дверь открылась, и в комнату вошел Оливер Хэмптон, граф Бэскомб собственной персоной. Элизабет не пришлось разыгрывать удивление. Она и в самом деле была удивлена. Она уже уверилась, что он не придет.

— Оливер? — удивленно воскликнула Элизабет и, закрыв трясущейся рукой книгу, встала.

— Вы назвали меня по имени, — проговорил он, закрывая дверь, и на губах его мелькнула улыбка. — Что ж, по-моему, неплохое начало.

— Что вы здесь делаете?

— Думаю, вы знаете ответ на этот вопрос, Элизабет. Я приехал за вами.

Сердце Элизабет исступленно забилось.

— Я очень удивлена. Неужели вы еще не поняли, что я никуда с вами не поеду? Я закричу, если вы ко мне приблизитесь, сбегутся слуги. Не можете же вы тащить меня силой!

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Откуда такая надежда?

— Думаю, после всего произошедшего вы не захотите больше оставаться с Рейвенуортом. После недавнего скандала вы никогда больше не сможете появиться в высшем обществе, даже если выйдете замуж за своего любовника. Вам придется до конца дней своих довольствоваться жизнью в провинции, а если я не ошибаюсь, вас это вряд ли устроит.

Несколько секунд Элизабет смотрела ему прямо в глаза, затем пожала плечами:

— По правде говоря, такая мысль и в самом деле приходила мне в голову. Скажу вам откровенно, мне вовсе не улыбается навсегда лишиться великосветских развлечений. Но граф собирается жениться на мне, вы же хотите лишь взять меня в любовницы.