Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Южная трилогия - Грешные обещания

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Мартин Кэт / Грешные обещания - Чтение (стр. 11)
Автор: Мартин Кэт
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Южная трилогия

 

 



— Ну и как тебе вчерашний вечер? — спросил Берд-солл Рэнда Клейтона, когда на следующее утро они сидели в кабинете Ника. — По-моему, для первого раза совсем неплохо.

— Я тоже так считаю. Элизабет с молодым виконтом поладили, — заметил Рэнд. — Насколько мне известно, Триклвуд — хороший парень. А ты как думаешь, Ник?

Николас откинулся на спинку стула.

— Дэвид — мальчишка, а Элизабет нужен мужчина.

Услышав такое, Белдон нахмурился, а Сидни поджал губы.

— Ему почти двадцать три года. Он на три года старше Элизабет. По-моему, далеко не мальчик. Деньги у него есть, но не слишком много, так что приданое Элизабет должно представлять для него интерес.

— И Элизабет он, похоже, понравился, — вставил Белдон.

— Элизабет все нравятся, — проворчал Ник.

— За исключением Оливера Хэмптона.

Ник мрачно изрек:

— Что верно, то верно.

Рэнд улыбнулся:

— Выше нос, старина! Мы пока еще сделали первую вылазку на поле предстоящего сражения. Элизабет чрезвычайно привлекательна. Ей не придется искать поклонников. Они сами валом повалят к ней, а тебе останется только выбирать.

«Очень может быть, — грустно подумал Николас. — Только вот из-за меня она теперь не девушка. Но ничего: придет время, как-нибудь выкрутимся».

— Следующий бал состоится в твоем доме, — сказал он Рэнду. — Это должен быть поворотный момент во всей игре. Поскольку Элизабет находится под твоим покровительством, им трудновато будет игнорировать это сборище, хотя кто знает…

— Не беспокойся, — авторитетно заявил герцог. — Если у них есть голова на плечах, они примут твою подопечную с распростертыми объятиями.

Ник взглянул на выражавшее решимость лицо своего закадычного друга. Что ж, похоже, он говорит дело. И все-таки ясно, что всем им придется нелегко: и Маргарет, и ему, и особенно Элизабет.


На свой первый бал в лондонском высшем обществе Элизабет решила надеть шелковое платье цвета теплых сливок, отделанное по лифу, бокам и подолу изумрудными и золотыми полосами. Глубокий вырез давал возможность любоваться высокой грудью Элизабет, а изумрудные вставки, как отметил граф, великолепно гармонировали с ярко-зеленым цветом ее глаз.

Стоя перед зеркалом, Элизабет нехотя призналась себе, что Николас прав. Это платье, как ни одно другое, выгодно оттеняло ее темно-рыжие волосы и светлую кожу.

Элизабет с горечью улыбнулась. Рейвенуорт наверняка останется доволен. Он хочет избавиться от нее, сбыть с рук, поскорее выдав замуж. Что ж, граф удовлетворил свое желание и теперь жаждет отделаться от нее, как совсем недавно отделался от Мириам Бичкрофт. О Господи! Как же она была глупа, когда подумала, будто такой человек может измениться!

— Ты готова? — спросила Маргарет, заглядывая в приоткрытую дверь спальни Элизабет.

— Думаю, да, хотя, должна признаться, вовсе не горю желанием ехать на этот вечер.

Мэгги вошла в комнату и осторожно прикрыла за собой дверь.

— Поверь мне, я совершенно разделяю твои опасения. Бог знает, что нас там ожидает. — На ней было шелковое платье синего цвета, подобранное в тон ее глазам и подчеркивавшее ее светлую кожу и золотистые волосы. Выглядела Мэгги просто потрясающе. — Бедняжка Ник, похоже, собирается принять на себя первый удар. Я думала, у него за это время выработался какой-то иммунитет, однако Сидни утверждает, что он все так же беззащитен.

Элизабет промолчала. Ей не хотелось думать о Николасе Уорринге. Не хотелось его жалеть.

Мэгги внимательно посмотрела на нее из-под золотистых ресниц, таких же густых, как у Ника.

— На первый взгляд, мой брат кажется суровым, но поверь мне, он необыкновенно чувствительный и очень бережно относится к людям. Если он считает человека своим другом, он сделает все, что в его силах, чтобы защитить его, даже если самому при этом достанется.

Интересно, что Мэгги имеет в виду? Может быть, она на что-то намекает? Однако, насколько Элизабет было известно, Маргарет Уорринг ничего не знала ни о том, какие чувства Элизабет испытывает к ее брату, ни о том, что между ними произошло. Не сводя взгляда с носков своих золотистых атласных туфелек, Элизабет проговорила, тщательно подбирая слова:

— Лорд Рейвенуорт необыкновенно добр ко мне и к моей тетушке. Мы обе находимся у него в неоплатном долгу.

Лицо Мэгги стало напряженным.

— Он любит тебя, Элизабет. Я вижу, какое у него становится лицо, когда он на тебя смотрит. Надеюсь, ты не причинишь ему боли? Ника и так достаточно обижали в жизни.

Глаза Элизабет расширились от удивления:

— Значит, ты считаешь, что это я представляю для твоего брата угрозу?

Поправив прядь золотистых волос, Мэгги, тщательно подбирая слова, произнесла:

— Ник одинок. Жена его бросила. Скорее всего он сам об этом не подозревает, но ему очень нужна женщина, которая будет его любить. К несчастью, он женат, и это означает, что ты этой женщиной быть не можешь.

Никто не знал этого лучше, чем Элизабет. Подойдя к окну, она бросила взгляд на горящие уличные фонари внизу. Из маленькой деревянной будки вышел ночной сторож, дошел до угла улицы, остановился, повернул назад и вскоре снова исчез в своей будке.

— Ты долго жила в монастыре, Мэгги, — наконец проговорила она. — За это время многое изменилось. Наверняка изменился и твой брат. Насколько я могу судить, если он и страдал от одиночества, то давно научился с ним справляться. Стоит ему пальцем пошевелить, и к его услугам будет сколько угодно самых разнообразных женщин, а он не из тех, кто отказывает себе в удовольствии.

Элизабет сама не очень верила своим словам. Ник добросовестно пытался уклониться от каких бы то ни было с ней отношений. И это не его, а ее вина, что в конце концов он сдался.

— Ник красив, и за ним всегда бегали женщины. Он умный, сильный и производит впечатление человека жестокого и решительного. А женщинам это, похоже, нравится. После того как он застрелил Стивена, он, похоже, стал пользоваться еще большим успехом. Но факт остается фактом. Ник одинок. Ты» может быть, этого не замечаешь, а я вижу.

Элизабет промолчала. Она и сама не раз об этом думала. И сейчас ей впервые пришло в голову, что, быть может, Николас держит ее на расстоянии не потому, что жаждет от нее избавиться, а чтобы защитить и ее, и себя.


Прислонившись к стене, Ник смотрел вверх. По лестнице спускалась Элизабет. В шелковом платье с золотистыми и изумрудными вставками, которое купила по его настоянию, она была настолько хороша, что у Ника перехватило дыхание, а в груди, как всегда, начал разгораться пожар. Следом за Элизабет спускалась Мэгги, и Николас, надев обычную маску бесстрастия, пошел к ним навстречу.

— Вы обе выглядите просто потрясающе, — проговорил он, глядя, однако, на Элизабет. — Все присутствующие мужчины падут к вашим ногам.

Мэгги улыбнулась:

— Надеюсь, что ты прав.

Взглянув на нее повнимательнее, Николас заметил, что она нервничает сильнее, чем он ожидал. Слишком напряжена выпрямленная спина, чересчур горделиво расправлены плечи.

— Я буду считать сегодняшний вечер удавшимся, если нас проигнорирует менее половины людей в зале, — добавила сестра.

Ник ласково погладил ее по щеке.

— Не волнуйся, все обойдется. Ведь с нами будут Рэнд и его матушка, вдовствующая герцогиня. Вместе мы составим довольно внушительную компанию.

Элизабет слегка вздрогнула. Увидев это, Ник почувствовал жалость. Она тоже боится предстоящего вечера. А все потому, что ей приходится идти на этот бал в сопровождении своего опекуна, от которого отвернулся весь белый свет. Что ж, ничего не поделаешь. Другого варианта у нее нет.

— Мне очень жаль, Элизабет, что вам, быть может, придется разделить со мной горечь пренебрежения света, — обратился он к ней. — Если бы я мог вам хоть чем-то помочь… Ваш отец наверняка не стал бы связываться с моей семьей, если бы знал, во что это выльется. Но, как говорится, сделанного не воротишь. Помните только: что бы ни случилось, не вешайте носа и держите себя в руках. Если Господь нам поможет, то Маргарет на один шажок удалится от своего прошлого, а вы окажетесь на пути к новой жизни.

Элизабет кивнула. Николас чувствовал, что она нервничает, хотя и старается изо всех сил это скрыть. Как же ему хотелось обнять ее, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо! А вместо этого он вынужден был стоять неподвижно, напустив на себя холодное безразличие, и бояться, что даже капелька сочувствия сведет на нет все его гигантские усилия оставаться бесстрастным.

Несколько минут спустя появилась тетушка Софи, как всегда улыбающаяся и оживленная, и Николас повел дам к выходу. Спустившись по ступенькам крыльца, он помог им сесть в карету, а после забрался сам. Джексон Фримантл, восседавший на козлах, щелкнул вожжами, экипаж тронулся, и через несколько минут они уже катили по людным улицам к городскому особняку герцога Белдона, расположенному на Гросвенор-сквер.

Как Николас и рассчитывал, к их приезду бал был в самом разгаре. У парадного подъезда длинной чередой выстроились модные фаэтоны и двухколесные коляски, элегантные кареты и черные, украшенные золотом экипажи. Однако Николас приказал кучеру подъехать к боковой двери, как было условлено с Рэндом. Как только Николас, Мэгги и Элизабет вошли в дом, их проводили в элегантную гостиную, где несколько минут спустя к ним присоединились герцог и его матушка, вдовствующая герцогиня.

— Вы великолепно выглядите, Мэгги, — проговорил Рэнд, церемонно приложился к ее руке, после чего повернулся к стройной рыжеволосой красавице, стоявшей рядом. — Элизабет, вы просто обворожительны. Не сомневаюсь, что все светские щеголи будут сражаться за право потанцевать с вами. — Он снова улыбнулся. — А ты, Ник, как обычно, послужишь причиной дамских драк за то, чтобы ты уделил им хоть чуточку внимания.

— Должна сказать, Николас, — вставила герцогиня, — что годы, проведенные в неволе, никак на тебе не отразились. Более того, ты стал еще красивее. — Она улыбнулась. — Рада снова видеть тебя, мой мальчик.

— Благодарю вас, ваша светлость, — церемонно ответил Николас.

Герцогиня была невысокого роста, с серебристыми волосами, глубоко посаженными голубыми глазами и таким же независимым характером, как у сына. Она всегда отличалась прямолинейностью, и в ее доме не было принято обходить молчанием ссылку Ника.

Уделив внимание Нику, герцогиня переключилась на его сестру, приветствуя ее с таким же радушием.

— Как же я давно тебя не видела, моя детка! Рада, что ты снова к нам вернулась.

Услышав теплые слова герцогини, Мэгги почувствовала себя намного спокойнее и увереннее, и Ник был очень признателен за это хозяйке дома. Он и забыл, каким радушием и добротой отличается семья Клейтонов, и сейчас больше чем когда-либо пожалел о том, что столько лет избегал друга.

Рэнд представил Элизабет своей матушке, которая тотчас же окинула ее проницательным взглядом. Сделав изящный реверанс, Элизабет проговорила:

— Счастлива с вами познакомиться, ваша светлость. Боюсь, я никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту.

— Чепуха! — отмахнулась герцогиня. — Помощь лорду Рейвенуорту пойдет моему сыну только на пользу. Он уже не знает, куда деться от тоски.

Элизабет улыбнулась, и Николасу показалось, что она немного расслабилась. Это было очень кстати, поскольку ей нужно было произвести на присутствующих хорошее впечатление. Глядя на Элизабет, Ник в очередной раз напомнил себе, что единственный выход для них обоих — это замужество Элизабет. Но как ни уговаривал он ее, что так будет лучше, на сердце у него лежал камень. Его бы воля — никому бы ее не отдал.

Между тем гости все прибывали и прибывали, и отсутствие герцога и вдовствующей герцогини в зале становилось неприличным.

Для Николаса и его спутниц настало время встретиться с представителями высшего общества лицом к лицу.

— Не вешать нос! — приказал Рэнд, направляясь во главе маленькой группки к двери. — Не выказывать ни робости, ни страха, иначе они вас загрызут.

Говоря это, он усмехнулся, но Нику было не до смеха. Он знал, что слова друга — истинная правда.

Глава 12

Ощущая, как развевается при каждом шаге ее нарядное шелковое платье, Элизабет шла по просторному, выложенному мраморными плитами холлу под руку с герцогом Белдоном. Следом за ними шествовала вдовствующая герцогиня в сопровождении Рейвенуорта. Шествие замыкали тетушка Софи и Мэгги. Особняк был полон гостей. Они встречались повсюду: у каждой двери, в каждом коридоре, у каждого окна.

Изобразив на лице ослепительную беззаботную улыбку, Элизабет, протолкнувшись вместе с герцогом сквозь толпу, вошла в огромный, отделанный золотом танцевальный зал. Он был освещен высокими восковыми свечами, свет которых отражался в многочисленных серебряных вазах с розами. Их нежный аромат смешивался с терпким запахом духов, которыми щедро поливали себя великосветские дамы.

Направляясь к оркестру, разместившемуся в дальнем конце зала, Элизабет крепко вцепилась в руку герцога, но улыбаться не переставала. До сих пор все шло довольно гладко. Ей очень понравилась герцогиня, а уж про Рэнда Клейтона и говорить нечего: с каждой секундой он очаровывал ее все больше и больше. Рука его уверенно и надежно служила ей поддержкой, и Элизабет могла лишь радоваться тому, что ей повезло заполучить этого человека в друзья.

Внезапно она почувствовала на себе холодные взгляды. Сначала лишь несколько голов повернулись в их с герцогом сторону, несколько пар глаз с любопытством их оглядели, но с каждой секундой на них все больше и больше обращали внимание. Гул голосов в зале постепенно стих, и наконец установилась напряженная тишина. Однако длилась она недолго. Вскоре послышался возмущенный ропот. Присутствующие негодовали по поводу появления Николаса в таком изысканном обществе, и Элизабет почувствовала укол острой жалости. Он пришел сюда только ради нее и Мэгги, только потому, что любит их обеих. Но почему он должен из-за них страдать?

— Боже правый! Да ведь это Рейвенуорт! — послышался рядом чей-то голос. — Но ведь он преступник! Нет, каков наглец! Явиться в приличное общество!

— Совершенно с вами согласна, — подхватила тучная матрона в старомодном напудренном парике. — А эта светловолосая шлюшка — его сестра.

Элизабет почувствовала, как напряглась рука герцога, однако он, не останавливаясь, шел дальше. А дамы и господа продолжали возмущаться, и у Элизабет от страха к горлу подкатил комок.

— А кто эта рыжеволосая девица? — спросил изысканно одетый молодой человек своего приятеля. — Очень недурна.

— Это, старина, дочка Генри Вулкота. А Рейвенуорт — ее опекун. — Молодой человек тихонько хмыкнул. — Волк, стерегущий овечку. Ты не находишь?

Приятели весело расхохотались и смеялись до тех пор, пока Белдон не остановился и не поглядел на них. Одного взгляда его холодных карих глаз оказалось достаточно, чтобы смех тут же прекратился.

Герцог повел Элизабет дальше, и она на подкашивающихся ногах шествовала рядом. Наконец они добрались до того места, где расположился оркестр. Герцог едва заметно кивнул, и оркестр заиграл. Как того требовал обычай, герцог открыл бал, пригласив на первый танец свою мать — самую высокопоставленную среди присутствующих особу. Второй танец он приберег для Элизабет.

— Улыбайтесь, моя дорогая, вы выглядите просто потрясающе. Вам совершенно не о чем волноваться. — Он бросил быстрый взгляд на Рейвенуорта, стоявшего неподалеку с вдовствующей герцогиней. Лицо Николаса было напряженным. Интересно, о чем он сейчас думает?

А музыка становилась все громче. Танцоры выстроились в два ряда. Беддон встал напротив Элизабет.

— Граф беспокоится за вас, — проговорил он, когда танцоры начали сходиться. — Вам повезло, что у вас есть такой друг.

Что могла Элизабет ответить на это? Чего она меньше всего добивалась от Николаса Уорринга, так это дружбы. Ей нужна была его любовь.

Герцог улыбнулся, и Элизабет ответила ему улыбкой. Как наставлял их Белдон, важно было дать присутствующим ло-нять, что Николас, Маргарет и Элизабет чувствуют себя здесь как рыба в воде, и заставить недоброжелателей смириться с тем, что отныне они будут появляться в светском обществе, когда им заблагорассудится.

После Элизабет герцог танцевал с Маргарет, явно давая этим понять, что берет обеих девушек под свою защиту. И с этого момента все переменилось. Откуда ни возьмись рядом с Элизабет возникли молодые люди, словно сквозь зеркальные стены просочились, а несколько женщин отважились подойти к Николасу.

Элизабет почувствовала острый укол ревности. Она знала, что хотя граф присутствует здесь ради нее, по сути своей он все равно останется отъявленным повесой и любителем женского пола.

Взяв себя в руки, Элизабет отвернулась от графа, изобразила на лице еще более жизнерадостную улыбку и приняла от молодого лорда, с которым ее познакомила вдовствующая герцогиня, приглашение на танец. Лорд был красив и очень мил, однако в число четырех потенциальных претендентов на ее руку не входил.

Помимо лорда Триклвуда, список этот включал лорда Эддингтона Лича, второго сына графа Драйдена, сэра Роберта Тинсли и Уильяма Ратерфорда, барона Тэлмеджа. По словам Сидни, у них была безупречная репутация и они были не прочь жениться. Все они получили приглашение на бал, однако явились только Триклвуд и Тэлмедж.

Бердсолл, приехавший менее чем через час после начала вечера, с улыбкой представил ей Тэлмеджа.

— Представляете, моя дорогая, его светлость приехал специально, чтобы познакомиться с вами.

Элизабет одарила лорда самой ослепительной улыбкой, на какую только была способна.

— Как это мило с вашей стороны, милорд.

— Ну что вы. Я был счастлив приехать сюда. Сидни столько мне о вас рассказывал, и я вижу, что он говорил истинную правду.

Ратерфорд был высоким худощавым мужчиной лет под сорок с седеющими висками, считавшим себя непревзойденным оратором. Жена его умерла, оставив у него на руках двоих маленьких детей, мальчика и девочку. Идея стать матерью чужим детям Элизабет неожиданно понравилась, даже больше чем сам Тэлмедж — человек чопорный и несколько отталкивающий.

Когда они разошлись в контрдансе, Элизабет взглянула на него со стороны, стараясь не сравнивать его с Рейвенуор-том, не пытаясь увидеть на его суровом лице нежную улыбку Николаса. Она хотела выбросить из головы ночь, которую она провела с графом, в его объятиях, старалась не вспоминать, как чудесно было чувствовать его тепло.

Возвращались они домой поздно ночью, и всю дорогу до Беркли-сквер Элизабет не переставала думать о том, что, если она согласится выйти замуж за Тэлмеджа, жизнь ее превратится в жалкое существование, мало чем отличавшееся от союза с Оливером Хэмптоном.


Ник подошел к буфету и плеснул себе в стакан щедрую порцию джина. Сделав большой глоток, он почувствовал, как огненная жидкость устремилась к желудку, согревая своим теплом. За весь сегодняшний вечер граф практически ничего не выпил, стараясь вести себя прилично и опровергнуть сложившееся о нем нелестное мнение.

И теперь, когда он в целости и сохранности доставил домой сестру и Элизабет, у него было одно желание: напиться до чертиков и забыть об этом проклятом вечере.

Подняв стакан, Николас сделал еще один щедрый глоток. Он догадывался о том, чем чревато его присутствие на этом балу, и ожидания его не обманули. Он лишь надеялся, что Мэгги с Элизабет не слишком пострадают оттого, что приехали в его сопровождении. Слава Богу, надежды его оправдались. Ник даже представить себе не мог, каким незаменимым помощником в этом деле окажется Рэнд.

К концу вечера перешептывания практически прекратились, а сестра с Элизабет, обе очаровательные и изящные, приобрели целую кучу воздыхателей. Так что, как это ни странно, первый выход в свет увенчался успехом.

Ник отпил еще глоток обжигающей жидкости и со вздохом опустился на кожаную софу перед камином. Он изо всех сил старался не вспоминать об улыбке, появлявшейся на лице Элизабет всякий раз, когда она танцевала с очередным партнером. По правде говоря, Николас чувствовал раздражение не оттого, что ему пришлось таким образом провести вечер, а оттого, что бал удался. Он даже представить себе не мог, что ему будет настолько трудно переносить выпавший на долю Элизабет успех.

Николас тихо выругался. Всякий раз, когда он видел Элизабет танцующей, ему стоило огромного труда не подскочить к ней и не оттащить ее от партнера. Он просто не мог допустить, чтобы какой-то чужой мужчина касался ее нежной белой кожи, скользил похотливым взглядом по ее высокой груди.

Он не хотел, чтобы они ей улыбались, не терпел, когда рассказывали ей что-то смешное. Боже правый, да он вообще не выносил, когда кто-то находился с ней рядом!

Ник влил в себя остатки джина, однако это не затушило огня ревности, пожиравшего его душу. Он не имел никакого права ревновать, совсем никакого, и тем не менее не в силах был с собой совладать.

— О Господи… — пробормотал он, снова наполняя стакан. Что же с ним такое происходит? Ведь у него до Элизабет были женщины, и немало. Так что же в этой маленькой рыжеволосой девчонке такого, что сводит его с ума? Ведь, кроме страсти, он питает к ней и какое-то другое чувство, а какое, он и сам не знает. Ему приятно прикасаться к Элизабет, держать ее в объятиях, защищать ее. Такого он еще никогда не испытывал ни по отношению к своей жене, ни к какой-либо другой женщине.

Снова усевшись на софу, Ник залпом осушил стакан. Он обещал исправиться и много не пить, но ведь он же не святой. Кроме того, высокая грудь Элизабет Вулкот, ее шелковистые темно-рыжие волосы и очаровательная улыбка способны и из святого сделать горького пьяницу.


Элизабет сидела на скамейке в маленьком, довольно запущенном садике позади городского дома графа. Здесь было не так хорошо, как в Рейвенуорт-Холле, и немногие птицы осмеливались летать в дымном городском воздухе, тем не менее окружающая зелень и прохлада действовали на Элизабет успокаивающе, развевали печаль, овладевшую ею.

Со времени устроенного герцогом роскошного бала прошла неделя. Хотя не все присутствовавшие там приняли их с распростертыми объятиями, однако почин был сделан, и на следующее утро поступило несколько приглашений, а через день еще несколько. Они ответили на все, и к концу недели Элизабет удалось почти успокоиться и попробовать наилучшим образом использовать возникшую ситуацию.

Мэгги пока ощущала себя на званых приемах не в своей тарелке, однако после девятилетнего пребывания в монастыре это неудивительно. Но она была изящна и очаровательна, и уже многие мужчины дали ей понять, что она им далеко не безразлична.

С другой стороны, Николас с каждым вечером становился все более сдержан, сух и холоден, а временами бывал даже груб.

Тем не менее женщины ему проходу не давали. Похоже, им нравился окружающий его ореол таинственности и опасности. В конце концов, он не зря получил прозвище Беспутного графа, и им явно хотелось стать жертвой бурлящих в нем неукротимых страстей, коснуться густых черных бровей, прильнуть поцелуем к четко очерченным, крепко сжатым губам.

Элизабет чувствовала, как в ней яростным огнем полыхает ревность, сжигая последние остатки боли и обиды, превращая их в злость. Элизабет хотелось причинить Нику такую же боль, какую он причинял ей.

— Мне до смерти надоело отвратительное поведение твоего брата, — призналась она как-то Мэгги, когда они вернулись домой после очередного бала. — С лордом Триклвудом он был невыносимо груб, да и с герцогом разговаривал сквозь зубы.

Кроме того, Элизабет взбесило то, что на балу присутствовала Мириам Бичкрофт, леди Дэндридж, которая то и дело бросала на графа призывные страстные взгляды. В общем, вечер был испорчен окончательно и бесповоротно.

— Я понимаю, что, будучи моим опекуном, он чувствует себя обязанным поскорее выдать меня замуж. Но я уже начинаю думать, что для всех нас было бы лучше, если бы он просто вернулся в Рейвенуорт-Холл.

Сбросив с плеч кашемировую шаль, Мэгги кинула ее на спинку стула.

— Ты же знаешь, он не может этого сделать. Ведь Бэс-комб только этого и ждет. — Она вздохнула. — Я понимаю, что временами Николас бывает раздражителен, иногда резок, однако откровенная грубость не в его характере. Не представляю, что это на него нашло.

Элизабет тоже не понимала Николаса. Быть может, здесь замешана, какая-то женщина, которую он собирается сделать своей очередной любовницей? А может быть, ему просто надоело искать своей подопечной мужа? Но так или иначе, Элизабет дала себе клятву, что начиная с сегодняшнего дня она будет открыто игнорировать графа.

К несчастью, это оказалось не так-то легко. Куда бы Элизабет ни направилась, с кем бы ни заговорила, она чувствовала на себе пристальный взгляд серебристых глаз графа. От этого взгляда все внутри у нее переворачивалось, и Элизабет почему-то тотчас же вспоминала о том, как лежала в его объятиях той, уже далекой ночью на постоялом дворе.

И сейчас, сидя на скамейке в саду и размышляя обо всем этом, Элизабет почувствовала прилив гнева. За что ей такие страдания? Почему она одна должна мучиться ревностью? Пусть граф тоже пострадает, как страдает она! Пусть тоже поревнует ее, помучается от неутоленного желания.

Преисполненная решимости, Элизабет встала со скамейки и направилась к дому. Хватит! Она не позволит больше Рейвенуорту ни игнорировать себя, ни относиться к себе пренебрежительно. Зайдя в свою комнату, Элизабет выбрала из своего гардероба самое что ни на есть вызывающее платье — с глубоким декольте, черного цвета со светло-желтой отделкой, и, вытащив из прически шпильки, быстрыми уверенными движениями принялась расчесывать волосы, строя на сегодняшний вечер грандиозный план.

Наконец улыбка тронула ее губы. Что ж, план неплох и должен удастся. Она сыграет роль обольстительницы. Правда, в отличие от Николаса опыта в подобных делах у нее маловато, но ничего, она способная ученица и скоро обучится этому искусству. Слишком долго Рейвенуорт ее терроризировал. Сегодня она намерена дать ему бой и выйти из этого боя победительницей.


Сидни Бердсолл взял Элизабет под руку:

— Вы выглядите просто великолепно, моя дорогая. Стоит вам пройти мимо, как все головы поворачиваются вслед.

Элизабет улыбнулась и машинально разгладила подол своего шелкового платья.

— Спасибо, Сидни.

Они присутствовали на званом вечере, устроенном лордом и леди Денби, с которыми Элизабет познакомилась сразу по приезде в Лондон.

— Прибыли еще два претендента, лорд Эддингтон и Роберт Тинсли. И оба жаждут с тобой познакомиться.

Элизабет бросила взгляд на Николаса, стоявшего чуть поодаль. Услышав слова Сидни, он поджал губы, но промолчал. Улыбнувшись Бердсоллу самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, Элизабет весело прощебетала:

— Я тоже горю желанием с ними познакомиться. Герцогине особенно нравится сэр Роберт, но и лорд Эддингтон, говорят, чрезвычайно интересный мужчина.

— И довольно богатый, — подхватил Сидни и бросил взгляд в сторону двери. — А вот и он. Похоже, направляется к нам.

— Прошу меня простить, — бросил Николас и, повернувшись, зашагал прочь.

Однако далеко уйти ему не удалось. По дороге его перехватила изящная блондинка с прелестной фигурой. Она что-то сказала графу, и тот разразился веселым смехом. Оживленно о чем-то переговариваясь, парочка отошла в сторонку.

Элизабет почувствовала прилив ярости. Да как он смеет рассыпаться перед какой-то блондинкой в любезностях, а с ней, Элизабет, вести себя так вызывающе грубо, словно она чем-то перед ним провинилась?

И когда к ней подошел лорд Эддингтон, она пустила в ход все свое обаяние, применила все приемы обольщения, на какие только была способна. Она смеялась над его плоскими шутками, улыбалась в ответ на его попытки поразить ее остроумием. Он и вправду был довольно красив и щегольски одет, а когда Элизабет принялась говорить ему по этому поводу комплименты, надулся от гордости, как индюк.

Скользнув взглядом по высокой полуобнаженной груди Элизабет, он проговорил:

— Разрешите пригласить вас на танец, мисс Вулкот.

Элизабет одарила его сияющей улыбкой:

— Ну конечно, с превеликим удовольствием! Я слышала, милорд, что вы великолепный танцор.

Губы Эддингтона тронула довольная улыбка.

— Я и в самом деле совсем неплохо танцую. Ну так что, идемте?

Элизабет кокетливо расхохоталась и, обернувшись, стрельнула взглядом в ту сторону, где стоял граф.

Вечер, казавшийся Элизабет бесконечным, продолжался. Сэр Роберт, вежливый молодой человек со светло-каштановыми волосами и приятной улыбкой, в отличие от лорда Эддингтона показался Элизабет вполне приятным собеседником. С таким человеком неудобно было заигрывать даже для того, чтобы вызвать у Николаса ревность, и Элизабет решила вместо этого прогуляться с ним по саду.

Когда они вернулись в дом, Николас стоял на террасе у дверей. Увидев его искаженное гневом лицо, Элизабет порадовалась, что усилия, предпринятые ею, не прошли даром. В этот момент сэр Роберт заговорил с ней, и Элизабет отвела взгляд от мрачной фигуры графа.

— Вы разрешите нанести вам визит, мисс Вулкот? — умоляюще проговорил сэр Роберт. — Может быть, покатаемся завтра по парку?

— С удовольствием, — улыбнулась Элизабет, надеясь, что голос ее звучит в меру восторженно.

Из всех четверых молодых людей, которых Сидни выбрал ей в качестве потенциальных мужей, лишь Дэвид Эндикотт и Роберт Тинсли ей немного понравились. Быть может, когда поближе с ними познакомится, она даже влюбится в кого-нибудь из них.

Николас, по-прежнему хмурясь, решительным шагом направился к ним.

— Лорд Рейвенуорт, — обратился к нему сэр Роберт, — ваша подопечная просто очаровательна.

— Вот как? — сухо бросил Николас, и в его серых глазах сверкнули молнии.

— Н… ну да, — растерялся сэр Роберт. — И она любезно согласилась покататься со мной по парку.

Черные брови графа поползли вверх.

— Неужели? В таком случае, полагаю, вы не будете возражать, если мы оставим вас на пару минут? Нам нужно кое-что обсудить.

Краска бросилась сэру Тинсли в лицо.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23