— Ты, конечно, растерялась, — продолжал Нат. — Именно поэтому обязательно выслушай мое объяснение. Попытка лишить силы верное пророчество — вещь очень опасная. Когда инкарнации поняли, что предсказание о вашем с Луной возможном замужестве не фальшивое, они, разумеется, пришли в ужас. Но предсказание содержало одно коротенькое слово — «может». А значит, было еще на что надеяться и было о чем договариваться.
      — Договариваться! — фыркнула Орб.
      — Чтобы защитить Луну от моего влияния, твоя мать пошла на компромисс и поменяла вас ролями. Она обещала следить, чтобы твоя нить проходила в стороне от политики, а я обещал не причинять тебе зла. Таким образом, она негласно согласилась с тем, что я проявлял к тебе интерес.
      — Моя мать никогда…
      — Конечно, впоследствии она не раз жалела об этом, как и все остальные инкарнации, особенно Марс, когда его ввели в курс дела.
      — Марс? Но Мима сказал, что ты хороший человек!
      — Не совсем так. Во всяком случае, после этого я пригляделся к тебе поближе и понял, что тебе предназначено стать воплощением Природы. Естественно, это способствовало усилению моего интереса. Кроме того, я увидел, что ты очень похожа на свою мать, которую я знал еще в те времена, когда она в первый раз была инкарнацией. Она была прекраснейшей женщиной своего поколения, бельмом у меня на глазу. Должен признаться, я был безумно влюблен в нее.
      — Ниоба ни за что бы не…
      — Верно, — кивнул Нат. — Она не желала иметь со мной ничего общего. Но когда я увидел, как ты похожа на нее — внешностью, манерами, — я понял: ты способна разбудить во мне те же чувства. А потом мне пришло в голову, что союз между воплощениями Зла и Природы…
      — О нет!
      — Такой союз даст мне власть над миром смертных. Наконец-то у меня появилась возможность победить своего Извечного Врага. Поэтому…
      — Нет! — кричала Орб. — Нет!
      Она уже поняла, что он хочет сказать.
      — Естественно, все инкарнации были против. Но Ниоба уже договорилась со мной относительно твоей нити, да к тому же существовало пророчество, смысл которого внезапно начал проясняться. В результате мы все пришли к соглашению. Мне разрешалось ухаживать за тобой, а остальные инкарнации не должны были вмешиваться…
      — Они никогда бы…
      — Но, дорогая, они же думали, что у меня ничего не получится! Ведь я согласился ухаживать за тобой с помощью одной только лжи, а это моя, как ты понимаешь, специальность. Мне надлежало лгать тебе при каждой нашей встрече, и так до самого конца. Но конец уже наступил, и вот, впервые, я говорю тебе правду. Я — Сатана, я — воплощение Зла, и я люблю тебя и хочу на тебе жениться.
      Орб была не в состоянии поверить услышанному. Может, Нат говорит все это нарочно, испытывает ее любовь? И что ей теперь делать? Орб смогла придумать только один выход — надо начать рассуждать, взяв за основу заявление Наташи, и попытаться найти в нем противоречие.
      — Ты говоришь, что ты Сатана и что ты все время лгал мне. Но ведь те фрагменты Ллано, которые я узнала от тебя, настоящие! Они действуют! С их помощью я исцеляла людей, путешествовала по всему свету…
      — Я объясню тебе, что значит «обманывал все время». Лгать в каждом слове невозможно, и невозможно сделать так, чтобы ложью стала каждая ситуация. Это приведет к противоречиям, и обман тут же раскроется. Ложь должна быть внутренне согласованной, иначе она безрезультатна. Таким образом, как ни смешно, большую часть лжи всегда составляет правда. Правдивость отдельных частей придает правдоподобие всей конструкции в целом, а она-то и есть ложь, которой иначе могли бы и не поверить. Если хочешь, приведу простую математическую аналогию. При перемножении двух отрицательных чисел получается число положительное, но если перемножить несколько положительных чисел, а потом взять произведение с отрицательным знаком, результат будет отрицательным. Так и здесь — правда, взятая с отрицательным знаком, становится весьма убедительной ложью.
      — По-моему, я запуталась, — пробормотала Орб.
      — То, что я рассказывал тебе о Ллано, — правда. Но, рассказывая тебе кусочки правды, я намеревался обмануть тебя в главном, убедить, что я — не Сатана. Таким образом, маленькие кусочки правды служили одной большой лжи.
      — Но я же проверяла тебя! Я убедилась, что ты не можешь быть ни Сатаной, ни даже демоном!
      — Испытание не имело силы. Я обманул тебя.
      — Ну нет, в это я поверить не могу! Я заставила тебя прикоснуться к серебряному кресту, спеть гимн…
      Нат кивнул:
      — Понимаю, поверить трудно, но я все же должен рассказать тебе правду. Я сделал то, о чем инкарнации не подумали — показал тебе три разных видения, которые были ложью, хоть и включали в себя правду. Лишь малая часть этих видений истинна в реальном мире.
      — Ты меня снова запутал!
      Орб была уверена, что идет какая-то игра. Игра эта ей совсем не нравилась, но раз уж начала, надо доигрывать до конца.
      — И что же это за видения?
      — Каждое из них было связано с Песнью. Три Песни — три видения. Я имею в виду Песнь Пробуждения, Песнь Силы и Песнь Любви — три из пяти основных тем Ллано, Песни Песней, если ты позволишь мне назвать его так. Я солгал тебе, сказав, что знаю лишь отдельные фрагменты Ллано. Я знаю все, но пользоваться мне дано только фрагментами.
      — Пять тем? — переспросила Орб. Новые сведения на мгновение отвлекли ее от темы разговора. — А остальные две что такое?
      — Песни Утраты и Распада. Ты бы назвала их Ночная Песнь и Песнь Хаоса. Но ты никогда не захочешь их петь.
      — Почему?
      — Орб, не уходи в сторону! Я обязан рассказать тебе сейчас, как именно я тебя обманывал, чтобы ты наконец поверила и могла…
      — Научи меня этим мелодиям, — потребовала Орб.
      — Гея, я пытаюсь рассказать тебе правду, а эти Песни — чистое Зло! — Нат заметно разволновался. — Я сам — воплощение Зла и знаю, что говорю! Пять тем Ллано соответствуют пяти Стихиям, или пяти Царствам, а, как тебе известно, некоторые из них весьма опасны. Может, когда-нибудь у тебя и возникнет необходимость спеть Ночную Песнь, но никогда — Песнь Хаоса, и я обманул бы тебя снова, если бы…
      — Пять Стихий?
      Снова Орб отвлеклась на детали. Видимо, таким образом ее сознание пыталось ускользнуть от той страшной правды, которую ему навязывали.
      — И пять Царств. Но…
      — Царства растений, животных, минералов…
      — Демонов и духов, — закончил за нее Нат. — Но соответствие здесь чисто формальное. На самом деле каждая тема Ллано взаимодействует со всеми Стихиями и Царствами. Именно поэтому власть Природы так велика — для тех, конечно, кто научился пользоваться силами Природы. Постижение занимает годы, десятилетия…
      — Ты утверждаешь, что теперь говоришь правду, — неумолимо прервала его Орб. — В таком случае научи меня этим темам.
      Нат вздохнул:
      — Как трудно Сатане творить добро — пусть даже косвенным путем. Если ты настаиваешь…
      — Да.
      Орб понимала, что ухватилась за что-то, не относящееся к делу, но сейчас ей нужно было поверить хоть чему-нибудь, как-то сориентироваться. Пусть Нат выполнит ее просьбу, вместо того чтобы рассказывать все эти отвратительные вещи.
      — Хорошо, я тебя научу. Только заклинаю, не пой Ночную Песнь, не посоветовавшись предварительно с остальными инкарнациями, и никогда не пой Песнь Хаоса, ибо эта тема запретна.
      — А зачем она тогда существует?
      — Затем, что это самое страшное оружие против меня, — неохотно признался Нат. — Последнее оружие, на случай, если больше ничего не подействует. Но поверь мне, цена слишком велика! Я люблю тебя, Гея, и…
      — Начинай.
      Нат запел Ночную Песнь. Настала ночь. Черная непроглядная тьма поглотила все вокруг. Не осталось ни образов, ни звуков — ничего. Лишь когда Нат замолчал, к Орб вернулись нормальные ощущения.
      — Но если споешь ты, — сказал Нат, — это будет уже не иллюзия. Это…
      — А другая мелодия?
      Нат спел Песнь Хаоса. Никакая магия не проявилась. Звучала обычная мелодия, напоминавшая чем-то остальные четыре темы Ллано. Однако они были так бестолково перемешаны, что мелодия казалась одновременно рваной, неуклюжей и какой-то неприятной. Орб она совсем не понравилась, но что же в этом ужасного?
      — И все? — разочарованно спросила она.
      — В моем исполнении эта тема не имеет силы. Ни в моем, ни в чьем-нибудь еще. Только ты, Гея, можешь пробудить ее магию. У каждой инкарнации есть свое оружие, которому не в силах сопротивляться другие инкарнации. Даже я. Даже мой Извечный Враг. И Песнь Хаоса — оружие Матери-Природы. Прошу, умоляю, заклинаю тебя, Гея, никогда не применяй это оружие! Я и так уже твой пленник!
      — Но если ты говоришь правду, выходит, что ты мой заклятый враг! — воскликнула Орб. — А если нет…
      — Я говорю правду. Все обстоятельства, сопровождавшие твое знакомство с каждой из этих трех тем, иллюзорны. Только сами Песни были истиной в этих видениях.
      — Я использовала магию Песней и без тебя! Я вернула Тинке зрение, помогла молодым ребятам избавиться…
      — Песни настоящие. Это придало видениям правдоподобие. Все остальное тебе лишь чудилось.
      Орб казалось, что голова ее вот-вот лопнет от избытка неприятной информации. В груди похолодело. Но девушка все еще пыталась опровергнуть Ната.
      — То есть ты утверждаешь, что когда мы впервые встретились и ты спас меня от Сатаны, который…
      — Это был не Сатана. Это был демон в роли Сатаны. Но видение началось гораздо раньше.
      — Раньше… — задумалась Орб. — Не хочешь же ты сказать, что… что это началось… когда я разговаривала с инкарнациями? С мамой и с Геей?
      — Это были демоны в их обличье.
      — Но они предупредили меня о ловушке и рассказали, как избежать ее!
      — Избежать, спев дуэт с неким Наташей, — согласился Нат. — Весь сценарий был разработан для того, чтобы ты согласилась со мной познакомиться. А потом было еще видение с танцующими скелетами…
      — Видение? — снова поразилась Орб.
      — С момента, как ты проснулась, и до момента, как Иона повернул обратно к Гавайям, все было видением. На самом деле никакой грозы не было.
      — Танатос и Хронос предупреждали меня, что ты…
      — Тоже демоны. Настоящие инкарнации не стали бы помогать мне таким образом. Твои испытания были обманом — в моих видениях все играют по моим правилам. Конечно, на самом деле я не смог бы пройти подобную проверку.
      — Ты так рассердился на меня тогда…
      — Нет, я только притворился рассерженным.
      — А когда я искала тебя… Все эти рвущиеся картины…
      — Тоже видения, пьеса по моему сценарию. В жизни твой бывший любовник Мима действительно стал Марсом, и живет он с мертвой принцессой, а в наложницах у него демон — все, как ты видела. Но беседовала ты с тремя демонами. И когда я пел, там, в деревне, я не совершил никакого доброго дела, потому что не было ни добра, ни зла — одна игра.
      Орб почувствовала, что начинает верить.
      — И все видения…
      — Были частью моего ухаживания, — сказал Нат. — Все это для того, чтобы ты полюбила Сатану и вышла за меня замуж, как сказано в пророчестве.
      — Я… А как же все это терпели остальные инкарнации?
      — Повторяю, мы с ними договорились. Они думали, что я не смогу ничего добиться с помощью одной только лжи — тем более если учесть, что в конце я все же должен открыть тебе правду. До женитьбы. Они считали, что в этот момент ты с отвращением отвернешься от меня.
      Голова Орб отчаянно кружилась.
      — Я не в силах поверить! — воскликнула она. Хотя в глубине души уже поверила.
      — Я буду рад показать тебе свои владения. Думаю, это тебя убедит. Или можешь спросить у других инкарнаций.
      — Но почему? Какое тебе дело до старого пророчества?
      — А если я скажу, что люблю тебя, ты мне уже не поверишь?
      Наташа произнес это так искренне, что Орб очень захотелось поверить ему. Но верить было нельзя.
      — Ты — Сатана, а значит, не можешь не лгать! Я не должна тебе верить!
      — Тогда я скажу, что хотел получить ту великую власть, которую даст мне союз с воплощением Природы. Мы с тобой вместе способны изменить равновесие в сторону Зла, и мой Враг не восторжествует в последний момент. Не будет того кризиса власти, в разрешении которого должна сыграть большую роль твоя родственница Луна, ибо к тому времени победа уже будет за мной.
      — Луна! И ты хочешь, чтобы я ее предала?
      — Объединись со мной, и Зло не коснется ни ее, ни тех, кого ты решишь взять под свою защиту.
      — Но Сатане нельзя доверять!
      Нат протянул ей правую руку:
      — Сделай надрез, и я поклянусь своей кровью. Я принесу любую клятву, какую ты пожелаешь. Такую, которой ты сможешь поверить.
      Орб в ужасе уставилась на Наташу — теперь он ее убедил.
      — Так ты действительно Сатана, и ты сделал все это ради власти?
      — Ради любви и власти. Да, это так.
      — Уходи, — просто сказала Орб.
      Нат исчез.
      После его ухода Орб еще долго неподвижно сидела на берегу острова и глядела на волны. Небо постепенно затянуло серыми тучами. В мире воцарилось безмолвие. Поверхность океана тоже стала серой и гладкой, как стекло. Даже воздух казался серым.
      Наконец Орб нарушила тишину. Она запела Ночную Песнь, и на землю упала тьма — неосязаемая, гнетущая, беспросветная. Остров, небо и океан дрожали от сильнейшей магии Ллано. Продолжая петь, Орб увеличилась и увидела, что тьма окутала весь земной шар. И такой же беспросветный мрак царил у нее в сердце.
      Но и это показалось Орб недостаточным. Она переживала крушение любви, ей было так плохо, что хуже и не бывает. Нат обманул ее решительно во всем, и печаль не могла выразить обуревавших ее чувств. Как хитро были спланированы все эти видения, как ловко он воспользовался ее простодушием! «Разве ты не видишь, что она любит тебя!» — сказал тогда лже-Мима Наташе, а она еще доказывала, что их роман остался в прошлом, доказывала Сатане! Он направлял ее чувства, заставлял плясать под свою дудку! Нет, печаль тут ни при чем, самое подходящее чувство — не печаль, а гнев! Что бы такое натворить, чтобы дать выход своей ярости?
      Орб снова обратилась к Ллано и почувствовала, что самая сильная тема — это Песнь Хаоса, Запретная Песнь. Не помня себя от гнева, она запела эту Песнь, и во всем мире начались какие-то непонятные процессы. Страсть придавала пению Орб еще большую силу, но смысл происходящего ускользал от нее. Она просто дала наконец выход тем чувствам, которые Сатана вызвал у нее своими разоблачениями.
      Призванные ею силы привели в движение все пять Стихий — Воды, Воздуха, Огня, Земли и Пустоты. Но ничего не случилось, по крайней мере сразу. На поверхность океана снова легла легкая рябь, да солнце стало светить чуть поярче — вот и все.
      Орб была разочарована. Она дала выход гневу, применив свое самое страшное оружие, и все это впустую!
      Жара усиливалась. Над водой поднимался пар. Орб стало неуютно на влажном, жарком островке, и она перелистнула страницу, чтобы вернуться в Чистилище.
      Эрос все еще дожидался ее. Он был предельно мрачен.
      — Что случилось? — спросила Орб.
      — Зря вы призвали Силы Хаоса, — ответил юноша. — Трудно будет выпутаться из этой ситуации.
      — Ну и наплевать! — воскликнула Орб. — Сатана сыграл со мной чертовски скверную шутку! Могу я разозлиться, в конце концов!
      — Разозлиться-то можете, но это не дает вам права призывать на Землю Хаос. Этот процесс никак нельзя остановить.
      — Вот и хорошо! Я и не желаю его останавливать! Я еще покажу…
      — Это безответственно… — начал было Эрос, но Орб уже перевернула страницу и вернулась к Ионе.
      Гастроли уже закончились. Музыканты ждали только, когда Орб станет Природой. Тогда они тоже разойдутся в разные стороны и начнут новую жизнь. Первой Орб заметила Иезавель.
      — Ты вернулась! Ну как?
      Орб тяжело вздохнула:
      — Я стала Геей и поговорила с Натом. Ужасно. Он…
      И тут Орб зарыдала. Иезавель обняла ее за плечи. Орб даже не подумала о том, как это странно смотрится — демон утешает рыдающую инкарнацию Природы. Ей просто нужна была чья-то поддержка.
      Когда Орб немного успокоилась, все уже собрались вокруг нее.
      — Наташа — Сатана, — выдавила она убитым голосом. — Все доказательства были ложью. Он хочет, чтобы я помогала ему творить Зло.
      — Но ведь он трогал мой крестик! — возразила Бетси.
      — Это было видение. На самом деле он ничего не трогал, нам это приснилось.
      — Демоны не спят! — возразила Иезавель.
      В голове Орб как будто что-то щелкнуло.
      — Это был сон! — воскликнула она. — И танцующие скелеты, и крест, и гимн, и все остальное! А Иезавель никогда не спит! Неудивительно, что она ничего не помнила! Если бы только я вняла этому предупреждению!
      — Ты хочешь сказать, что ее тогда здесь не было?
      — Конечно, меня здесь не было! — сказала Иезавель. — С тех пор я уже поняла, о чем вы говорите — у всех вас было какое-то приключение, в котором я не участвовала. Но я не подумала о Сатане — о том, что именно он все подстроил. Я подвела тебя, Орб!
      — Нет, Иззи, что ты! — запротестовала Орб. — Я сама себя подвела! Мне так хотелось поверить в его фальшивые доказательства, что я и не подумала поговорить с тобой!
      — У тебя просто не было времени разобраться, — сказала Луи-Мэй. — Сатана очень хитер, этого у него не отнимешь.
      — Дьявольски хитер, — горько промолвила Орб.
      — Что стряслось с погодой? — спросила вдруг Бетси. — Такой вдруг туман поднялся…
      — Боюсь, это по моей вине, — призналась Орб. — Я очень рассердилась и спела новую тему из Ллано, Ночную Песнь, а потом, кажется, призвала Хаос.
      — Хаос! — воскликнула Иезавель. — Он враг всему, что появилось после него! Хаос стремится уничтожить и смертных, и Ад, и… — она запнулась, — и то, хорошее место…
      — Но сейчас Хаос не властен над миром, — сказала Орб.
      — Нет, если не давать ему этой власти, — мрачно сказала Иезавель. — Знаешь, как бывает, когда призовешь злого демона? Если у тебя плохая защита, ты уже не сможешь изгнать его, и он натворит бед. Если Хаос завладеет…
      — По-моему, лучше мне посоветоваться с кем-нибудь, — сказала Орб и закрыла страницу с Ионой.
      Она решила поговорить с матерью.
      Ниоба была у себя дома, в Чистилище. С виду ее резиденция напоминала огромную паутину, внутри которой прятался шелковый домик.
      — Да, это серьезные неприятности, — сказала Ниоба. — Я запросила здешний компьютер, и он ответил, что результаты твоего поступка непредсказуемы. Хаос может сам себя остановить, ведь он по сути своей случаен, но более вероятно, что случится что-нибудь ужасное. Зачем тебе понадобилось играть в такую опасную игру, да еще сейчас, пока ты так неопытна?
      — Ты же знаешь, какой у меня характер, — уныло ответила Орб. — Когда я обнаружила, что все мои представления были ложью… — она помолчала, потом спросила: — Ты не приходила ко мне на равнину Ллано предупредить о ловушке Сатаны?
      Ниоба покачала головой:
      — Мы дали слово не вмешиваться.
      — Значит, правда, что ты заключила сделку с Сатаной?
      — Правда. И я, и другие инкарнации. Пророчество было слишком туманным. Никто из нас не знал, чем все это может кончиться. Знал разве что Хронос, но он никому ничего не рассказывает. Мне оставалось только верить, что тебя не удастся ввести в заблуждение.
      — Ты ошибалась, — с трудом произнесла Орб. — Я… я полюбила наваждение, и во многом причиной этому послужили поступки инкарнаций — точнее, тех, кого я считала инкарнациями. В том числе и твои. А потом я узнала, что полюбила Сатану. Что же мне было делать?
      Ниоба покачала головой:
      — Каждой инкарнации приходится бороться с Сатаной, и это всегда очень трудно. Мне пришлось спуститься в самый Ад и найти там душу Мага. Только с его помощью я смогла понять, как мне воспрепятствовать осуществлению очередного плана Сатаны. Марс едва не позволил всем людям погибнуть в братоубийственной войне. прежде чем справился с тем, что Сатана придумал для него. А теперь твоя очередь. И я ничем не могу тебе помочь.
      — Именно Мима… Марс… Поддельный Марс убедил меня, наконец, в том, что Нат не… не то, что он есть на самом деле. Очередная иллюзия!
      Орб вздохнула: