Наконец группа «Ползучая скверна» прибыла к месту своего первого концерта. Хотя зал и не был полон, народу собралось довольно много. Похоже, весть о небывалом успехе музыкантов еще не дошла до широкой публики. И все же у них никогда еще не было столько зрителей, а Орб в глубине души была уверена, что в этом зале обычно больше и не собирается.
      Публика откровенно скучала — люди не верили, что какая-то там провинциальная группа может сыграть что-нибудь сносное. Возможно, среди них были и критики, пришедшие по долгу службы. Должен же кто-то писать рецензии на все эти посредственные представления.
      Орб тихонько улыбнулась. Она знала, что скоро все изменится.
      Концерт начался, и зрителей как будто подменили. Все дело тут было в магии — с ней зрители проглотили бы любую, сколь угодно посредственную музыку, а без нее не стали бы слушать и самую совершенную. Но музыка у «Скверны» была хорошей и стала только лучше после обработки.
      На следующий вечер состоялся еще один концерт. И на этот раз у музыкантов был аншлаг.
      Так оно и пошло. В каждом новом городе их провожали гораздо теплее, чем встречали. После шестого города «Ползучая скверна» стала самой популярной группой года. Миссис Глотч информировала ребят, что, если ничего не изменится, к концу поездки они станут богачами.
      Начали поступать предложения от фирм звукозаписи — почему бы группе не выпустить альбом? Но музыканты обсудили этот вопрос и решили альбомов не выпускать. А вдруг магия не запишется? И в самом деле, пиратскую запись с одного из их концертов сочли обыкновенной фальшивкой — настолько она проигрывала по сравнению с «живой» музыкой.
      Сначала «Скверна» давала концерты на востоке страны, потом на юге и юго-западе. Карты были не нужны, поскольку Иона сам доставлял их, куда требовалось. Но Иезавель хотела знать, где находится, и карту все же приобрела.
      — Смотрите! — воскликнула она вдруг. — А вот Ллано!
      Орб от удивления чуть не выронила арфу:
      — Что?
      — Да вот!
      И Иезавель протянула девушке карту.
      Все сбежались посмотреть. На карте обнаружилась область, река и даже городок с таким названием.
      — Вы думаете, что там и… — спросила Иезавель.
      — Не знаю, — сказала Орб. — Мне никогда не приходило в голову поискать Ллано на карте! Это может быть простым совпадением.
      — В мире не так уж много совпадений, — сказала Иезавель. — Во всяком случае, для тех, кто понимает.
      — У нас будет концерт неподалеку оттуда, — с энтузиазмом сообщил ударник. — Черт, да если мы найдем эту штуку, и если она сработает…
      Он посмотрел на Луи-Мэй.
      Остальные понимающе кивнули. Все знали, что ударник и Луи-Мэй любят друг друга и что после каждого исполнения песни про Дэнни их взаимное влечение усиливается. Только отношение Луи-Мэй к наркотикам удерживало молодых людей от того, чтобы зайти дальше. Но Луи-Мэй твердо сказала, что никогда не свяжется с наркоманом. И ее позиция была незыблемой, что лишь укрепляло ударника в его желании избавиться от вредной привычки.
      После очередного концерта ребята попросили Иону отвезти их в Ллано. Рыба послушно повернула и поплыла куда-то. Все легли спать.
      Утром оказалось, что Иона уже приплыл и висит теперь над бескрайней голой равниной.
      — Он что, заблудился? — спросил ударник. — Ни реки, ни города не видать!
      — Бессмертное создание, над которым тяготеет проклятие, не может заблудиться, — сказала Иезавель. — Уж я-то знаю.
      Ударник пожал плечами. К тому моменту музыканты уже были в курсе, кто такая Иезавель, и знали, что она, как и Орб, отнюдь не намерена осуществлять их мечты Молодых людей это весьма огорчало. Правда, днем они об этом забывали, зато ночью все три женщины от души развлекались, слушая их беседы. Мальчики единодушно считали, что никогда еще трое столь симпатичных и мужественных юношей не жили в такой близости от трех таких красивых женщин и таких при этом бесчувственных. Какая ужасная потеря!
      Некоторые замечания, которые молодые люди отпускали в ходе беседы, шокировали Луи-Мэй, а Орб казались просто отвратительными, хотя Иезавель откровенно скучала. Но никто из дам даже не намекнул мальчикам о необычных свойствах Ионы в отношении разговоров. Слушать их было так забавно! И оказалось, что подобным образом можно разговаривать друг с другом, находясь в разных комнатах.
      Иезавель снова вытащила карту. Выяснилось, что Иона принес их в место под названием Ллано-Эстакадо, то есть Поля Ллано. Река и город его не заинтересовали.
      — А может, он прав? — сказал гитарист. — Может, сюда-то нам и надо?
      — Кто знает, — поддразнила его Луи-Мэй. — Посмотри на форму округов на карте. Они все квадратные, а рядом с округом Ллано — какие-то кривые, как будто Бог распихал их в стороны, чтобы всунуть туда Ллано.
      — Может, ты и права, — сказал гитарист, разглядывая карту.
      — Не думаю, что установленные людьми границы имеют какое-то отношение к предмету нашего Поиска, — сказала Орб.
      Однако на нее тоже произвели впечатление перекошенные границы округов на карте. Как будто кто-то взял и развернул квадратики округов градусов на сорок пять. А вдруг это все-таки имеет отношение к делу?
      Решили, что прав все-таки Иона. Именно эта равнина и есть то Ллано, которое им нужно. Огромная Рыба опустилась на землю, и все вышли наружу.
      Орб медленно шла по полю, пытаясь найти какие-нибудь признаки Песни. Девушка не знала, что именно она ищет, но надеялась, что Ллано она сумеет узнать. Надо лишь настроиться на нужную волну. Если, конечно, это то самое место. В Индии она не нашла ничего. Родина цыган не имела отношения к Ллано.
      Цыгане… Особого смысла в этом нет, и все же…
      Орб оглянулась. Ее спутники были далеко — каждый, как мог, искал Ллано. Никто ее не увидит.
      И Орб начала танцевать танану. Вдруг танец как-нибудь притянет к себе музыку! Она принимала позы, рассчитанные на то, чтобы воспламенить мужчину. Ни одна порядочная девушка не станет участвовать в подобном представлении. Но Орб танцевала, и нужен ей был совсем не мужчина, и даже не Рыба, а Песнь. Получится у нее или нет?
      Дух танца захватил девушку. Стыд исчез — танана заставила его отступить. Потом Орб показалось, что пришла музыка, почти неуловимая, словно напоминавшая о чем-то. Приятная, красивая мелодия, но ее внутренняя сила была так же похожа на силу любой музыки смертных, как океан — на маленький пруд. Музыка отзывалась в глубине души Орб, подчиняя себе ее сердце, заставляя мысли меняться непредсказуемым образом. Музыка, музыка…
      И вдруг стало тихо. Орб стояла одна посреди бескрайней равнины, обессиленная и опустошенная. Неужели она сумела настроиться на Ллано? Или это ей только почудилось? Орб не могла с уверенностью сказать, откуда взялась музыка, но ощущала ее, как что-то внутри себя. Похоже на смутное чувство, возникающее в начале беременности. Что-то внутри…
      Беременность. Где сейчас ее дочь Орлин? Что с ней? Быть может, Орб никогда этого не узнает…
      Мрачная и усталая, девушка вернулась обратно к Ионе. Она и сама не понимала, удалось ли ей достичь хоть чего-нибудь.
 
      Гастроли продолжались. Залы, в которых играла их группа, становились все больше и больше и всегда были забиты до отказа. Казалось, всему миру известно о «Ползучей скверне». Каждый день в печати появлялись новые статьи о популярных музыкантах; материалы для этих статей чаще всего были высосаны из пальца. А Орб с друзьями продолжали Поиск. Где же ты, Ллано?
      Сила Орб заметно возросла. В основном это было видно даже не по реакции публики, которой раз от разу приходило все больше, а по игре остальных членов группы. Орб уже не приходилось принимать участие в представлении, чтобы возникла магия. Достаточно было, если она просто сидела рядом. Теперь Луи-Мэй могла петь одна, ударник мог играть соло, а магия все равно чувствовалась. Однако Орб знала, что, когда она уходит, у ребят ничего не получается. То есть играют-то они хорошо, но магии нет. И все это понимали.
      — Когда ты с нами, — объяснял ударник, — это как цветное кино. А без тебя все становится черно-белым и наша группа опять ничего не стоит.
      — Группа — это мы все, и я тоже, — возразила Орб. Она была польщена, хотя старалась не возгордиться. В конце концов, ее дар — не личная заслуга, а всего лишь наследственность. — И мы всегда будем играть только вместе.
      Но она несколько поторопилась с этим заявлением.
      Иона плыл теперь на север. Наступила зима, а вместе с ней пришли бури и снегопады. Связь и транспорт работали с перебоями. За несколько дней до Рождества погода так испортилась, что музыканты решили прибыть к месту очередного концерта заблаговременно. Иона причалил к зданию, и ребята выгрузили инструменты. Микрофонов и усилителей они теперь не брали — лишнее подтверждение тому, как возросла сила Орб. Теперь звук и магия легко достигали задних рядов. Ударник, Луи-Мэй и органист остались в зале. Орб и Иезавель решили сходить за покупками — как-никак Рождество. Гитарист предпочел вернуться в Иону. Орб прекрасно понимала, почему он так делает — вне Рыбы ему скоро снова потребуется наркотик.
      Втроем с гитаристом они поднялись наверх. Иона высадил Орб и Иезавель в деловой части города и уплыл. Резкий ветер пронизывал до костей, заставляя редких прохожих искать спасения в магазинах. Впрочем, Орб и Иезавель это не слишком расстроило, ведь как раз в магазины они и собирались попасть. Орб хотела купить маленькие подарки к Рождеству для всех членов группы, а Иезавель искала новые книги для своей библиотеки.
      За этим увлекательным занятием обе совсем забыли о времени. Когда они с многочисленными свертками в руках вышли на улицу, уже почти стемнело. Орб мысленно позвала Иону и…
      И ничего не произошло. Обычно Иона приплывал по первому зову, однако на этот раз он просто не появился. Орб и Иезавель с нетерпением ждали его на холодном ветру. Никого. Плащ Орб в холодную погоду сам становился теплее, а Иезавель вообще не чувствовала ни жары, ни холода, но ни одна прическа на таком ветру долго не выдержит! В конце концов обе дамы укрылись от ветра в какой-то нише.
      Место оказалось занято. В нишу уже набились посиневшие от холода музыканты Армии Спасения. Понятно было, что в такую погоду им навряд ли удастся собрать много денег.
      Орб положила покупки на землю и полезла в карман за кошельком. Увы, он был пуст — девушка потратила все наличные. Орб взглянула на Иезавель, но та лишь покачала головой:
      — Деньги демона им не годятся.
      — Ну, не знаю, — пробормотала Орб. — Разве доброе намерение не важнее?
      Иезавель пожала плечами и бросила золотую монетку. Но не успела ее монетка долететь до чаши с пожертвованиями, как все вспыхнуло ярким пламенем, и все собранные музыкантами бумажные деньги сгорели.
      — Проклятие! — воскликнула Иезавель Она сказали именно то, что хотела — деньги действительно были прокляты. — Ты только посмотри, что я наделала!
      Орб с испугом глядела на музыкантов. Как же ей теперь извиниться? Она понимала, что Иезавель никому не желала зла, зло было неотъемлемым свойством ее натуры.
      — Я… я попробую помочь вам, — сказала Орб. Она взяла у одного из музыкантов книгу, открыла ее и запела:
      Вперед, Христово Воинство, Господь зовет нас в бой.
      Мы Крест Святой и Веру в сердцах несем с собой.
      Орб оставила арфу в Ионе, зная, что там она в полной безопасности. Но и без инструмента магия затопила всю улицу. Иезавель отпрянула, а музыканты подхватили припев. Магия Орб коснулась их голосов, слилась с ними, усиливая эффект.
      Спешившие по своим делам люди остановились послушать пение; кто-то даже специально вышел из магазина. Когда песня кончилась, вокруг музыкантов собралась целая толпа. Деньги дождем посыпались в чашу для сбора пожертвований. Их с лихвой хватило, чтобы возместить нечаянно нанесенный суккубом ущерб.
      И тут Орб увидела Иону и бросилась поднимать с земли свои многочисленные свертки.
      — Благослови вас Господь, Воинство! — крикнула она. — Идем, Иззи!
      Иона распахнул огромную пасть, и женщины вошли внутрь. Никто этого даже не заметил. Толпа постепенно начала рассасываться, хотя монетки продолжали со звоном сыпаться в чашу. Сбитые с толку музыканты заулыбались.
      Иона прилетел как раз вовремя. Не успели они войти, как солнце село и Иезавель сменила обличье.
      — Я так боялась, что задержусь на улице до темноты!. Знаешь, Орб, если это у тебя не Ллано, то что-то очень похожее. То, что ты сейчас сделала, ничем не отличается от Ллано.
      — Никогда так не думала, — удивилась Орб. — Но, наверное…
      — Эй, пора двигать отсюда! — прикрикнул гитарист и направился к выходу.
      — Скоро начинать!
      — Я знаю! — отозвалась Орб и поспешила в свою комнату за арфой. — Сначала мы совсем забыли о времени, а потом еще Иона опоздал. Кстати, куда это вы запропастились?
      — Никуда, — удивился гитарист. — Иона торчал себе на одном месте и ждал. До вас он доплыл в минуту. А вы что, звали его раньше?
      — Конечно! — огрызнулась Орб. Она уже держала в руках арфу. — За добрых десять минут до того, как он приплыл!
      — Может, он просто не слышал?
      — Должен был слышать. Приплыл же в конце концов!
      Иона снова начал опускаться. Орб и гитарист стояли у самых его губ, чтобы выпрыгнуть наружу, как только Рыба откроет рот.
      — Я приготовлю какао к вашему возвращению, — сказала Иезавель, подходя к ним почти вплотную. Мальчики уже успели экспериментально выяснить, что ни один наркотик, включая алкоголь и даже кофеин, не действует внутри Рыбы. Поэтому они перешли на те напитки, которые нравились девушкам. Здоровый образ жизни был законом для всех обитателей Ионы.
      Огромный рот открылся. Иона шевельнул языком, и все оказались на улице.
      — Эй! — воскликнула Иезавель.
      — Но я думала, ты собираешься остаться там! — удивилась Орб.
      — Это я так думала, — возразила Иезавель.
      — Он нас просто выплюнул! — сказал гитарист.
      Орб обернулась:
      — Иона, Иезавель не должна была…
      Она замолчала на полуслове. Ионы не было.
      — Где мы? — спросил гитарист.
      — Как где? У концертного зала, где же…
      Орб снова умолкла. Концертного зала тоже не было. Они стояли перед дверью городской больницы.
      — Иона спутал адрес! — воскликнул гитарист. — Никогда с ним такого не случалось!
      — Спутал, говоришь? — откликнулась Иезавель. — А зачем же тогда он меня выплюнул? С этими демонами нужен глаз да глаз. Уж я-то знаю. Нет, ему почему-то захотелось от нас избавиться.
      — Я не верю! — заволновалась Орб. — Ему надо было просто объяснить нам свое желание, и мы бы сами ушли!
      — Слушай, сейчас малость не до этого, — прервал ее гитарист. — У нас концерт начинается!
      — Но больница и концертный зал находятся на противоположных концах города! — воскликнула Орб. Она совсем расстроилась. — А концерт начинается прямо сейчас. Мы не успеем!
      — А как насчет меня? — спросила Иезавель. — Вы представляете, что со мной будет через час?
      Орб схватилась за голову:
      — Ума не приложу, что делать!
      — Надо позвонить ребятам, поймать такси, — сказал гитарист. — Сейчас устрою.
      Но вокруг не было видно ни телефона, ни такси. Ветер завывал и пытался сбить их с ног.
      — Может, в больнице есть телефон? — предположила Орб.
      Они открыли дверь и вошли. Вход оказался боковым, и рядом с ним не было ни телефона, ни дежурной. Пришлось идти неизвестно куда по бесконечным пустым коридорам.
      Из-за угла вылетел врач в белом халате, чуть не столкнувшись с гитаристом.
      — А, вот вы где! — воскликнул врач. — Не сказал бы, что вы слишком рано! У нас все кончилось еще час назад, а пополнение доставят только завтра.
      — Произошло недоразумение, — вмешалась Орб. — Мы совсем не отсюда, мы просто ищем телефон…
      — Так вы не привезли лекарства? — спросил врач. Он был явно разочарован. — Нам передали, что оно есть у этого нового эстрадного ансамбля. У наших пациентов сильные боли. Не знаю, как они переживут ночь. Вот послушайте сами!
      Они прислушались. Из некоторых палат доносились стоны и даже крики.
      — Больным дали обычные медикаменты, — объяснил врач. — А они слишком слабые, и боль не проходит.
      Гитарист сглотнул:
      — Годится вам заколдованная АП?
      Врач обернулся к юноше. В глазах его снова вспыхнула надежда:
      — Вы и есть курьер!
      — Похоже на то.
      Гитарист вытащил из кармана пакетик. Доктор взял его и прикинул на ладони вес.
      — Сильная?
      — Сильнее не бывает.
      — Замечательно! С этим мы сможем пережить ночь. Сколько?
      Гитарист опять судорожно сглотнул:
      — Бесплатно. Это так, знаете…
      Врач кивнул:
      — Мы высоко ценим ваш дар. Полтора десятка пациентов будут благословлять вас, сэр!
      И он умчался.
      — Ты отдал ему всю свою «адскую пыль»? — Орб была потрясена.
      — Ну, знаешь, это очень хорошее болеутоляющее. Действует даже на тех, кого ничто больше уже не берет.
      — А ты как?
      — Либо они, либо я. А чего я стою?
      — Не больше, чем я, — мрачно отозвалась Иезавель. — Черт, как же я ненавижу все то, что сейчас собираюсь делать!
      Орб готова была рвать на себе волосы:
      — Ну почему Иона так с нами поступил? Мы потеряем все, все, что у нас было!
      Иезавель внимательно посмотрела на девушку:
      — Слушай… Когда ты поешь, твоя магия… Может, если Иона мог, то и ты…
      — Ну! — согласился гитарист, схватившись за эту мысль как утопающий за соломинку. — Только из-за тебя мы кажемся большим, чем мы есть. Попробуй спеть сейчас…
      Внезапно Орб вспомнила свою прогулку по Ллано-Эстакадо. Вспомнила пришедшее к ней там ощущение цельности и силы. Неужели это возможно?
      — Дайте мне руки, — сказала она.
      Гитарист и суккуб протянули руки. Орб сжала их ладони и прямо в больничном коридоре запела первое, что пришло ей в голову. Слова песни были, возможно, нескладными, зато в них таился смысл: «Ты должен пройти через покинутую долину, но сделать это можешь только ты сам…»
      Магия текла через протянутые руки с трудом, как будто ей что-то мешало. Орб сосредоточилась, вызывая в памяти образ равнины, думая о ней как о Долине Судьбы для тех, кто не в состоянии сам справиться с собой. Шаг за шагом она шла через эту долину, но не для себя, а для тех, кто просто не смог бы пройти ее самостоятельно.
      «О нет, никто не пройдет ее вместо тебя…»
      Да, верно, но ведь можно пройти ее вместе, чем Орб сейчас и занималась. Они шли сами, но магия песни поддерживала их, вливаясь в тело через вытянутые руки. Конечно, звучал не Ллано, однако эта магия, как и магия Ионы, помогала обрести устойчивость. Орб стала проводником, по которому лилась сила — малая часть той великой силы, которая сможет навсегда избавить ее друзей от проклятия. Это был путь через пустыню, пройти который надо самому, но совсем не обязательно делать это в одиночку! И в пути их поддерживала сила дружбы.
      Орб поняла, что песня окончена, и разжала руки.
      — Действует! — сказал гитарист. — Вроде сейчас полегче стало — справлюсь!
      — Да, — согласилась Иезавель. — Эффект не такой сильный, как у Ионы, но хватит и этого.
      Орб так до конца и не поняла, удалось ей что-то сделать или гитарист и суккуб сами убедили себя в том, что она им помогла. Девушка решила не спрашивать. В конце концов, что-то с ней явно происходило.
      Они пошли дальше и вскоре оказались у стола дежурной медсестры.
      — А! Вы, должно быть, артисты! В той палате уже совсем озверели. Мы обещали им эту их музыку, но по такой погоде были уверены, что вы сюда не доберетесь. Прямо по коридору.
      — Эту их музыку? — переспросила Орб. — Какую музыку?
      — Они называют ее «ржавое железо», — сообщила сестра. — Это что-то ужасное! — Она замолчала и оглянулась в их сторону: — Нет, ребята, я не хотела вас обидеть. Но знаете, у каждого свой вкус!
      — Ты понимаешь? — спросила Орб у гитариста.
      — Немножко, — ответил он. — Но, слушай, это же полный бред! Мы как-то попробовали, когда тебя еще не было. Думаю, от этого наша тогдашняя певица и рехнулась. Ну, может, не только от этого. Ты с ума спятила, если хочешь это играть!
      — Ну вот мы и пришли, — сказала сестра. — Психиатрическая палата. Заходите, ребята.
      — Какой-то смысл в этом есть, — задумчиво проговорила Иезавель.
      — Подождите! — возразила Орб. — Мы не можем этого сделать! Мы…
      — Вы должны, — заявила сестра. Ей явно было не по себе. — Они и так-то буйные, а если мы нарушим обещание… А обещать нам пришлось.
      — Но вы не поняли, — сказала Орб. — Только у меня есть с собой инструмент, а я понятия не имею о…
      — Нет, это вы не поняли! — ответила сестра. — Погода привела больных в такое состояние, что любой пустяк может привести к взрыву! А персонала у нас по той же причине не хватает. Если пациенты выйдут из-под контроля, они перекалечат друг друга!
      Она отперла дверь и распахнула ее.
      Стоявший внутри шум по силе напоминал разве что океанский прибой в бурю. По палате носились больные. Кое-кто из них был совсем раздет. Кто-то издавал бессмысленные вопли, кто-то колотил ладонями по стульям… Немногочисленные сиделки пытались позаботиться о всех и каждом, но они уже сбились с ног и были в таком состоянии, что сами мало чем отличались от пациентов. Царил неописуемый бедлам.
      — Они пришли! — крикнула сестра. — Садитесь скорее!
      Эти слова оказали прямо-таки волшебное действие.
      — Ржавое железо! — раздался ликующий голос, и люди кинулись искать себе стулья. Очевидно, здесь было все необходимое для досуга. Перед телевизором стояли удобные стулья, на полках когда-то лежали карты, книги и разные настольные игры. Сейчас эти карты и книги валялись на полу, а ненастроенный телевизор передавал сплошные помехи. Безумцам требовалось представление с настоящими актерами.
      — Придется что-то изображать, — пробормотал гитарист. — Ты же знаешь, петь я не могу, а без инструмента…
      — Я вообще не принимаю участия в вашей игре, — напомнила Иезавель. — Из всего, чем занимаются смертные, я умею только готовить.
      — Но я же не смогу сыграть это… это «ржавое железо», — сказала Орб. — В крайнем случае я могла бы помогать тому, кто за это возьмется. А сама я пою только то, что знаю.
      — Делайте уже что-нибудь! — крикнула одна из сиделок. — Может, им и это сгодится!
      — Разыграем сценку, — предложил гитарист. — Как у Луи-Мэй с Дэнни! Мы будем показывать, а ты петь и играть.
      — Ну начинайте же! — крикнул кто-то из пациентов и ударил кулаком в стену. Остальные поддержали его одобрительным шумом.
      — Что угодно! — прошипела сестра.
      — Но я не актриса! — запротестовала Иезавель. — Ночью я умею делать только одно, и будь я проклята, если займусь этим сейчас!
      — Давай-давай! — сказал гитарист, взяв ее под руку. — Ничего особенного от тебя не требуется. Просто стой тут и смотри на меня, а я буду смотреть на тебя. Орб что-нибудь споет, а мы ей немного подыграем. С ее магией это вполне может сработать!
      — Начинайте! — закричал еще один пациент и начал стучать ногами об пол. Вся палата последовала его примеру.
      — Заткнитесь вы, чудики! — завопил гитарист. — Как мы, по-вашему, будем играть в таком шуме, да еще без аппаратуры? Будет тихо, тогда и начнем!
      Топот утих. В палате наступила тишина.
      — Ладно, Орб, — сказал гитарист. — Поехали.
      Орб установила арфу и положила пальцы на струны. Она была полностью готова, если не считать одной маленькой неувязки — от волнения все слова вылетели у нее из головы.
      — Не могу ничего придумать! — прошептала она в ужасе.
      — Возьми любую из наших песен, — прошептал в ответ гитарист. — Может, проглотят!
      Но с памятью Орб что-то случилось. Не удавалось вспомнить ни одного номера из их репертуара. Это было как болезнь — приступ страха перед зрительным залом. И от этого страха вся музыка улетучилась из памяти девушки. Слишком много всего произошло с ней сегодня вечером. И странный поступок Ионы, одним махом разрушившего их, казалось бы, устоявшееся благополучие, и песня, которую она пела, чтобы помочь друзьям… Все это настолько измотало Орб, что у нее, похоже, просто не осталось магии.
      — Поверьте мне, если… — начала сестра. Она смотрела на пациентов и заметно нервничала. Больные уже снова собирались стучать ногами. Один Бог знает, что может произойти потом. Нельзя предсказать поступки безумцев.
      «Поверь мне, если…» Орб будто увидела эти слова, написанные на листе с нотами. Пальцы девушки забегали по струнам арфы, и она запела.
      Поверь мне, если дивные черты, Что взор мой услаждают ежечасно, Должны увянуть завтра, как цветы, Подобно легких фей дарам прекрасным.
      И тут Орб с ужасом поняла, что она поет. Это же ничего общего не имеет с тем, что хотят услышать несчастные больные! Однако ничего другого в голову не приходило, да и эти слова подсказала больничная сестра. Так что теперь оставалось только петь и надеяться на магию.
      Но пациенты не стали топать ногами. Они слушали! Возможно, их поразила сама неуместность песни. Гитарист смотрел на суккуба, как будто перед ним стояла прекрасная и невинная юная девушка, а она, в свою очередь, зачарованно глядела на молодого наркомана.
      Орб продолжала петь, забыв о себе и думая только о зрителях. Удивление сменилось каким-то другим чувством. Теперь все взгляды в палате были прикованы к застывшим друг напротив друга силуэтам юноши и девушки. А они видели только друг друга — невозможно юные, неопытные, неуверенные в себе, но отчаянно влюбленные.