Две судьбы (№1) - Шантаж

– Завидую тебе, Светка, белой завистью! – Надежда замедлила шаг у витрины магазина «Подарки» – что-то ей там понравилось. – Твой Миша – такой уверенный в себе, спокойный, положительный. Он-то своего добьется! – И, вздохнув, поделилась своей заботой: – А вот мой Костик меня все больше разочаровывает.

– Это почему же? Говорила ведь – любит и тебе, кроме него, никто не нужен, – удивилась Светлана.

Она лишь раз видела Костю, и то издали, на соревнованиях. Он сам не хотел знакомиться – чуждался их компании.

– Знаю я эту «золотую молодежь» – папочкины детки. Не желаю с ними иметь ничего общего! – каждый раз говорил он Наде, отвергая все попытки включить его в число друзей Светланы. – Ты хороводься с ними, раз уж так любишь подругу, но меня уволь! Хотя и тебе они не компания, не нашего поля ягоды.

Но главная причина заключалась, конечно, в том, что Костя ревновал Надю к Олегу и не желал с ним общаться. Как ни убеждала она его, что равнодушна к другу Светланы, как ни доказывала ему свою любовь – он инстинктивно чувствовал со стороны Олега угрозу их счастью.

– Любит меня Костя, старается чего-то достичь, да не выходит ничего! – пожаловалась Надя. – Вот в Инфизкульт не сумел поступить. Я прошла, а он – нет. Мастера спорта получил, а в сборную не взяли – нога подвела, так и не вылечил до конца. Что ему светит? Без диплома и тренером хорошо не устроится. – Печально взглянула на подругу, как бы ища ее поддержки, и заключила: – Просто не знаю, что и делать. Ссоримся мы с ним все время... А ведь я его люблю!

Светлана взяла ее за руку, тепло пожала, сочувствуя всей душой.

– Успокойся, Наденька! Главное, не горячись. Костя – волевой, сама говорила. Найдет себе подходящее дело. А ты приободри, поддержи в трудную минуту жизни, – посоветовала она то, что подсказывала ее добрая, чуткая душа. Немного помолчала, поинтересовалась: – Так вы, пока у него все не определится, не поженитесь?

– Какое там – пожениться! – раздраженно ответила Надя. – Мать такой концерт устроит! Она, между прочим, это все предвидела, у нее чутье на несчастье. Теперь торжествует... – Вздохнула и призналась: – Да я бы ее не послушала. Ни на кого бы не посмотрела, кроме моего Костика! Но сама вижу, какая нас с ним жизнь ждет. Не о том я мечтала...

Но долго унывать – не в характере Надежды. Она тряхнула коротко стриженной головкой, будто сбрасывала тяжкий груз сомнений.

– Расскажи лучше ты, Светик, как у вас с Мишей. Позаимствую полезной опыт – пролей бальзам на душу! Когда подадите добрый пример и поженитесь?

– Ну, до этого еще далеко, – рассудительно ответила Светлана. – Что касается меня, я хоть завтра готова! Так мне хочется, не скрою, поскорее быть с ним вместе. Но Миша считает, что сначала должен крепко стать на ноги, получить хорошую работу. От родителей зависеть категорически не желает, гордость обнищавшего аристократа! – заключила она весело.

– Слушай, Светик, – Надя невольно понизила голос до шепота, – неужели вы с ним ни разу не были вместе? Ну признайся? Нам же по двадцать лет, мы взрослые люди! Неужели?..

– О таких вещах говорить неприлично, даже с лучшей подругой, – спокойно, серьезно отвергла ее любопытство Светлана. – Скажу одно: когда любишь и уважаешь друг друга по-настоящему – можно терпеть очень долго. Проверено! Хоть порой и очень тяжело! – честно призналась она, вздохнув.

Так, задушевно беседуя, достигли парикмахерской и пошли занимать очередь к мастерам.

– Привет, Михайло! Пришел за советом! – заявил Марик другу, едва тот открыл дверь на его настойчивый звонок. – Прости, старик, что без предупреждения, но знаю – дамочек ты дома не принимаешь.

Миша молча, не выражая ни радости, ни досады, проводил его в свою комнату и, указав рукой на стул, приготовился выслушать.

Они с матерью занимали комнату в небольшой квартире с еще одними соседями – бывшей дворницкой старого московского дома. Комната имела два окна, и для Миши был отгорожен свой угол. Обстановка носила следы былой роскоши: комод и горка красного дерева, секретер с потайными ящиками, столик черного дерева, бронзовые скульптуры на красивых резных подставках – все предметы антиквариата, заслуживавшие внимания коллекционеров. Комната была чисто прибрана; Мишина мама отсутствовала.

– Что смотришь на меня такими удивленными глазами? – между тем продолжал Марик. – Разве ты не собираешься к Свете на день рождения?

– Собираюсь, но не вижу связи, – коротко ответил Михаил. – Так что тебе нужно?

– Понимаешь, полдня толкался по магазинам, но ничего подходящего так и не выбрал. Вот зашел по дороге домой. А ты что даришь? Уже решил?

– Конечно, и давно. – Миша смотрел на него насмешливо. – Я слишком уважаю Свету, чтобы тянуть с таким важным делом до последнего дня.

– Так что же? Не томи! – взмолился Марик. – Хотел купить духи, но в последний момент одумался – слабо для такой круглой даты!

– Я дарю старинное издание Собрания сочинений Лермонтова: огромный фолиант, а иллюстрации лучших руссих художников. Букинистическая редкость! – с гордостью объявил Михаил, очень довольный, что в состоянии сделать такой подарок. – Надеюсь, память на всю жизнь.

– Вот это да! – восхитился Марик – Ну а мне что посоветуешь?

– Я бы на твоем месте, – немного подумав, серьезно порекомендовал Миша, – преподнес что-нибудь ваше, профессиональное. Всякими там духами, побрякушками ее не удивишь – этого добра у нее полно. – Михаил прикрыл глаза, как. бы размышляя над трудной задачей, и после недолгой паузы предложил: – Ну вот хотя бы такой вариант. Света готовится стать певицей, так? Значит, ее интересует все, что касается истории музыки, вокала. Почему бы тебе не поднести дорогое издание о великих певцах, например? С деньгами, похоже, у тебя проблем нет.

– Ну, Мишка, и голова у тебя – прямо Совет Министров! – Марик пришел в восторг от совета друга. – Немедленно бегу искать! Куплю книжищу еще большего формата, чем твоя! Так... А теперь еще вопрос – на засыпку: когда вы со Светой поженитесь? Уже решили? Ты ведь без пяти минут дипломированный юрист. Дату наметили?

В отличие от Миши, который за прошедшие годы почти не изменился, лишь немного потяжелел, Марка трудно было узнать. За одно лето он вытянулся на десять сантиметров: теперь он выглядел долговязым молодым брюнетом, с напомаженным красивым пробором, в отлично сшитом костюме, скрывающем недостатки слишком худощавой, узкоплечей фигуры. Время оказалось не властно над его неугасимой любовью к Светлане, но он это умело скрывал.

– К сожалению, дружище, здесь возникли непредвиденные трудности. – Миша погрустнел. – Работаю я вольнонаемным в военной прокуратуре. Сейчас нашу группу готовят к отправке в Афган – там непорядок в войсках: спекуляция, наркотики... – Он тяжело вздохнул и как-то обреченно взглянул на друга. – Не хотел Свете об этом говорить, расстраивать, но, видно, придется. Меня вполне реально могут призвать и отправить с группой. Как говорится, труба зовет...

Марк молча слушал, и лицо его выражало печальную солидарность. Но он прямо физически ощутил, как в душе у него шевельнулась подленькая надежда. Все уже знали: Афганистан – место, откуда не все возвращаются домой...

Он распрощался, вновь отправился на поиски и раздобыл прекрасно изданную монографию о миланском театре «Ла Скала» и его знаменитых оперных звездах. Потом, лежа в постели, долго размышлял о своей жизни, о Светлане, о Михаиле...

«Неужели так и не смогу вырвать ее из сердца? – тоскливо думал Марк, пытаясь понять, в чем причина ее колдовской власти над ним, над его судьбой. – Ведь столько вокруг других, ничуть не хуже...» Много раз пытался он освободиться от безнадежного чувства к Светлане, встречаясь с другими женщинами. С тех пор, как в одночасье скончался от инсульта отец и появилась нужда в деньгах, он, не бросая консерватории, по вечерам подрабатывал в джаз-оркестре. Имел там немалый успех у ресторанных красоток, но ни одной из них, даже самой привлекательной и страстной, не удалось оттеснить Светлану.

– Нет, я просто на ней помешался! – заключил он в отчаянии, не в силах справиться с этой безнадежной любовью. – Мне нужна помощь психиатра!

Была в этом, пожалуй, доля правды: и во взрослой Светлане, и в любой другой женщине, которой увлекался, он всегда видел только маленькую златокудрую девочку – ее и полюбил на всю жизнь.

Олег Хлебников пребывал наверху блаженства – ничто не могло испортить его безоблачного настроения. «Хоть бы никогда не кончалась эта полоса везения!» – мысленно радовался он, уверенный, что все именно так и сложится.

Внешне он изменился не в лучшую сторону: заметно полысел, прибавил в весе; грузная его фигура выглядела еще внушительнее, но утратила атлетический вид; старые, добротные костюмы едва на нем сходились. Но на неудачи в последние годы пожаловаться не мог – почти все сбывалось, о чем мечтал. Всесильный его дядя устроил ему поступление в Высшую дипломатическую школу, а ведь отбор производился особенно тщательно. Сумел он, при своей любви «сачкануть», и довольно успешно ее окончить. Правда, с занятиями спортом пришлось навсегда расстаться.

Наконец-то повезло и в интимной сфере. С Надей и Светланой у него ничего не вышло; зато удалось осуществить заветную мечту и сделать своей постоянной любовницей молодую, неопытную девушку.

Однажды, придя после занятий домой, он обнаружил хлопотавшую на кухне незнакомую молоденькую женщину. Вид совсем юный, в платочке и грошовом ситцевом платьице; на миловидном личике заметны следы перенесенной оспы.

– Где вы откопали эту деревенщину? – спросил Олег за обедом у родителей. – Забавный экземпляр – в городе такие уже перевелись.

– Это наша новая домработница – Лиза. С Орловщины. Приехала ухаживать за больной теткой, выходила и стала ей не нужна. Обратно возвращаться не хочет – голодно там у них, – объяснил отец.

Скоро Лиза примелькалась, и он обращал на эту пигалицу внимания не больше чем на любой предмет домашней обстановки. Но, поймав как-то на себе жаркий взгляд этой обиженной судьбой девушки, понял: да ведь она в него влюблена... «А у нее недурной вкус!» – посмеялся в душе Олег, не принявший это всерьез. Однако в дальнейшем, видя, как Лиза смущается и пылает, когда он останавливает на ней взгляд, поймал себя на ответном чувстве.

В какой-то будний день – родители ушли, а он еще валялся в постели, так как с утра занятий не было, – Лиза зашла к нему в комнату протереть мебель от пыли. Олег уже проснулся и лежал – как всегда, поутру, – обуреваемый острым желанием. Когда она поравнялась с его постелью, он, не говоря ни слова, схватил эту малышку в охапку, повалил на себя и заключил в объятия.

Лиза что-то шептала, трепеща всем телом и слабо отбиваясь, но скоро затихла. Развернувшись и не встречая сопротивления, он попытался ею овладеть – не удалось. «Да она еще девушка... Нетронутая...» – догадался Олег, почувствовав к ней уважение и неожиданный прилив нежности. Он быстро ослабевал, каждый раз получая наслаждение, и вновь принимался за дело со спортивным упорством. Лиза, как кроткая овечка, терпеливо все сносила. Наконец он одержал победу.

С тех пор они вступали в близкие отношения часто, как позволяли обстоятельства. Олег безумно боялся скандала; после первого свидания ходил сам не свой – опасался: вдруг забеременеет... Но, к счастью, обошлось, и он уже не забывал предохраняться. Так благодаря Лизе, своей безответной рябой наложнице, он перестал быть рабом вожделения и мог теперь спокойно заниматься и развлекаться с друзьями.

С окончанием Высшего дипломатического училища у Олега Хлебникова возникла неотложная проблема: необходимо срочно жениться. Молитвами всемогущего Николая Егоровича его решили направить на работу в советское посольство во Франции. Простой смертный в его возрасте и мечтать не мог о такой волшебной карьере. Но холостых за границу не выпускали – таков закон. «Начну со Светланы, – без всякой уверенности решил Олег, отваживаясь сделать новую попытку. – Может, соблазнится Парижем? Что-то давненько не видел ее с Михаилом... Чем черт не шутит!» Он предпочел бы атаковать Надежду – понимал, что здесь его шансы выше, – но боялся проблем с родителями. Нравились ему обе девушки, и он справедливо считал, что любая из них достойна стать супругой дипломата.

В таком радужно-неопределенном настроении он набрал номер Светланиного телефона – она как раз должна прийти домой из консерватории.

– Светик, здравствуй! Ты, конечно, знаешь: одной ногой я здесь, а другой – уже в Париже ?

– Да так, кое-что слышала, – весело отозвалась Света. – Когда отправляешься? Хотя тебе еще жениться надо.

Она в курсе этой его непростой проблемы и от души сочувствует; как друг он всегда был добрым, отзывчивым и компанейским.

– У меня к тебе дело, связанное с днем рождения, – соврал он, зная, что иначе разговор не состоится. – Встретимся или я заскочу к тебе на минутку?

– Лучше зайди. Я не смогу выйти из дома – столько дел... Может, по телефону скажешь? Если ты с предложением руки и сердца, то не стоит трудиться! – рассмеялась она, исключая этот вариант: давно уж обо всем договорились.

– Все! Через полчаса буду. Лечу! – обрадовался Олег, подхватывая на ходу дубленку.

Когда он приехал к Григорьевым и они со Светой уединились в ее комнате, он без обиняков заявил, надеясь исключительно на свое красноречие:

– Светочка! Как твой старый и верный друг я прошу у тебя пять минут для зачтения своей декларации. Только прояви терпение и не перебивай! – Он принял покорный вид и с мольбой в голосе пояснил: – Молча и без комментариев выслушай и подумай над тем, что я тебе скажу. И не спеши с ответом. Ты его дашь потом. А можешь ничего не говорить. Я и так пойму!

– Ну ты меня и заинтриговал! Валяй – излагай декларацию, а то мне некогда. – Света сложила руки на коленях и изобразила полную готовность слушать со вниманием.

– Так вот, Светочка! Ты знаешь о моих чувствах к тебе, но не отвечаешь взаимностью. Тебе кажется, что ты любишь Мишу, хотя, может, и сама еще не знаешь, чего хочешь от жизни. Все как в тумане! – Он сделал паузу и приосанился. – А я предлагаю тебе ясное, как стеклышко, будущее – стать женой посла! Чем плохо? А пока, реально, – несколько лет интереснейшей жизни в Париже! Франция, да что я говорю – вся Европа открывает перед тобой двери!

Видя, что она как завороженная его слушает, он с жаром продолжал приводить свои аргументы:

– Ты сомневаешься, получится ли у нас? А почему бы и нет? Идеальной любви не существует. Мы – отличная пара, подходим друг другу. А если окажется, что нет, – так разойдемся, как культурные люди. В чем дело? – Он произнес все это залпом, на одном дыхании.

Света, ошеломленная его натиском, сначала онемела, но, придя в себя, сделала нетерпеливый жест, желая его остановить. Боясь, что сейчас с ее стороны последует обычная отрицательная реакция, Олег быстро добавил:

– Нет-нет! Мы договорились: сейчас – ни слова! Ответишь после дня рождения. Спасибо, что выслушала. Я сам себе открою. – Вскочил на ноги, резко повернулся и вышел, не попрощавшись, как обычно, с Верой Петровной.

«Вряд ли мы с ней договоримся, – размышлял он по дороге домой. – Но попытка не пытка! Не выгорит тут, значит, судьба указывает на Надю». В конечном успехе он был уверен.

После того как Надя познакомила мать с Олегом Хлебниковым, Лидия Сергеевна не могла и не хотела видеть рядом с дочерью никого другого.

Он произвел на нее неотразимое впечатление не своими могучими физическими кондициями – к этому она после Розанова относилась скептически, – а безупречной воспитанностью, интересным внутренним содержанием – в общем, сразил.

«Сошлись характерами», – насмешливо думала о матери и Олеге Надежда, видя, как они приятно беседуют, пока она прихорашивается, собираясь куда-нибудь с ним пойти.

– И какого рожна тебе еще надо?! – наседала на нее мать всякий раз, как Надя отказывалась встретиться с Олегом. – Это же твой счастливый лотерейный билет! Открытый путь в высший свет, сливки нашего общества! Шутка сказать – будущий дипломат! Может быть, даже посол! А ты – супруга посла! Каково? – И Лидия Сергеевна мечтательно поднимала на дочь цыганские глаза.

– Это еще бабушка надвое сказала! – неизменно охлаждала ее пыл Надежда. – Ты вот тоже видела себя женой академика. Ну и что?

– Не упусти свой шанс, доченька! – умоляла ее мать. – Поднажми на него, пока не позабыл той ночи и не нашел другую! Очень уж ты далеко его от себя отпускаешь...

– Никуда он от меня не денется! – весело врала Надя, лишь бы успокоить и отделаться от приставаний. – Он-то влюблен, но мне не больно нравится – не мой тип мужчины. Сама меня против таких красавцев настроила! – не упустила она случая поддеть мать. – Я Костю люблю, ты знаешь. Может, еще больше, чем ты своего Васючка.

После этого верного тактического хода Лидия Сергеевна сердито умолкала – дочь наступила на любимую мозоль. Неумеренная страсть и любовь к спиртному оказали свое разрушительное действие: Лидия Сергеевна здорово постарела. Ей исполнилось только сорок, но выглядела она много старше. В волосах полно седины – она, конечно, красила, но корни предательски быстро отрастали. Под дивными, темными, как ночь, глазами набрякли мешки, а некогда овальное лицо стало круглым – припухло. Она располнела, формы ее как-то обвисли.

Единственная страсть и цель в жизни (ей теперь подчинялось все ее существование) – соединиться в законном браке со своим ненаглядным другом Василием Семеновичем Чайкиным. Она была близка к успеху, как никогда раньше. Его грешная жена после длительного сопротивления согласилась дать ему развод. Детей у них не было. Родители ее, которых она не желала огорчать разводом с мужем, умерли. Теперь ей даже хотелось получить свободу. А единственное, чего боялся Чайкин, – это скандала и осложнений по службе, которой дорожил больше всего на свете.

К Лидии Сергеевне он привык, любил ее, и ему уже давно не нужны были другие женщины – ее одной более чем достаточно!

– Так что, мамочка, тебе лучше не вмешиваться. Как говорится, чья бы корова мычала... – закрепляла свой успех Надя. – Я ведь не меньше тебя желаю себе удачи в жизни.

Как Костя ни злился, Надежда не прекращала регулярно встречаться с Олегом: по-прежнему его основная партнерша на танцевальных вечерах, она любила бывать с ним в театрах, на концертах и выставках. Ее устраивало, что он больше не пристает с объяснениями в любви. Она изредка встречалась с Костей, и никто другой ей не нужен. Однако пассивность Олега ее удивляла, даже немного интриговала.

«Наверно, дамочку старше себя завел, с ней и гасит свой пыл, но не может появляться вместе», – догадывалась она, с удивлением отмечая: ей это... неприятно.

«Да я просто собака на сене, – порицала она себя за ревнивое чувство. – Сама не ам и другому не дам».

Отправляясь на очередное свидание с Костей, она начисто забывала о существовании Олега, но после ссоры или в его отсутствие все чаще думала о своем знатном кавалере, особенно когда он долго не звонил. Да и постоянное давление со стороны Лидии Сергеевны сделало свое дело: Надя боялась и не хотела потерять Олега.

Когда ей стало известно, что он получил дипломатический ранг и отправляется во Францию, она не на шутку разволновалась. Знала ведь: Олег всегда мечтал жениться на Свете, до сих пор родные толкают их на этот брак. Но он и ей много раз признавался в любви, жаждал близости. Даже с мамой познакомился... У нее шансов ненамного меньше! «Нет у меня все же настоящего характера, – осуждала она себя. – Слабость проявляю: когда все было нереально, Олег меня не интересовал, А сейчас, когда он может ускользнуть от меня навсегда, аж сердце болит!»

Таким упадочническим настроениям способствовали фактический крах честолюбивых спортивных планов и Кости, и Нади: обоих подвело здоровье.

– Ты подумай-ка получше, доченька! – настойчиво убеждала Лидия Сергеевна, опасаясь, что она упустит Олега. – Ведь тебе уже не светят рекорды. Когда твой успех был близок – зашалило сердечко. Пока подлечили – ушло время! Стара ты теперь для высших достижений. Так что не теряйся, пока на тебя заглядываются. Красота ведь не вечна!

Все эти мысли и чувства особенно одолевали Надежду с тех пор, как она ясно поняла: настал момент принимать решение. Душа ее металась между любовью к Косте и блестящей перспективой стать женой дипломата и уехать в «загранку». Терзаемая сомнениями, Надежда потеряла покой и сон.

Празднование двадцатилетия Светланы проходило на самом высоком уровне. Гости собрались на удивление дружно и вовремя. В холле их приветствовали Вера Петровна и Света, принимали цветы и поздравления. Иван Кузьмич стоял поодаль, тоже принимал поздравления и приглашал пройти в гостиную.

– Поздравляем нашу золотенькую! – по-родственному стиснули Свету в объятиях тетя Варя и ее муж, Вячеслав Андреевич, выражая самые теплые чувства и пожелания.

Еще из родных прибыл поздравить племянницу младший брат отца, Дмитрий Кузьмич, с женой – сумел подгадать командировку в Москву.

Из друзей родителей были приглашены Капитолина Львовна с мужем, родители Олега и Николай Егорович, – но последний прибыть не смог, сказавшись больным.

Светлана пригласила, конечно, своих постоянных друзей и товарищей из консерватории.

– Здоровья, счастья! Больших успехов на сцене! – первой из них поздравила и расцеловала ее Алла Климук, высокая, полная украинка, с уложенными короной на голове косами и ярким румянцем на круглом, веселом лице.

В сверкающем вечернем платье, она пришла со своим другом Ладо, смуглым красавцем грузином. Алла обладала контральто, и они со Светланой составляли прекрасный дуэт, имевший успех на студенческих вечерах и концертах.

Как всегда, в полном великолепии явился Олег: в смокинге он был так импозантен, что мог бы украсить любой светский раут. Надежда, в очаровательном мини, выгодно подчеркивающем ее статную спортивную фигуру и длинные, стройные ноги, привлекла всеобщее внимание.

Светлана улыбалась, рассеянно выслушивала поздравления и комплименты гостей, но сердце ее тревожно билось: нет Михаила...

«Неужели не придет? Что могло с ним случиться?» – тревожно стучало в голове. Без него праздник для нее не в радость... Но вот наконец в дверях появился, пригнув голову, чтобы не задеть за притолоку, Михаил – и глаза ее просияли. Вечернего костюма у него нет, но спортивный пиджак серого букле и темно-синие брюки очень ладно облегали его высокую фигуру.

– Желаю очень много здоровья и счастья! Успехов – больших и ценных, как это издание Лермонтова. – Он обжег ее горячим, нежным взглядом и вручил огромного формата книгу в прекрасном старинном переплете.

Большой букет роз он перед этим преподнес Вере Петровне, поздравив ее и поцеловав руку. Эх, обнять бы Свету, прижать покрепче к себе!.. Но нельзя... И он только ласково стиснул ее руку в сильных ладонях.

Последним поздравил Марик: преподнес букет пышных гвоздик и свой «музыкальный» подарок – почти такой же большой, как у Михаила. Выглядел он весьма элегантно: в модном темно-сером, в черную полоску костюме, бордовом мохеровом свитере и в белоснежной сорочке, длинный и худощавый, в очках и с блестящим косым пробором, он смахивал на безукоризненного английского клерка.

– Марик! Какой же ты стал интересный! – воскликнула приятно удивленная Светлана.

Тот так и просиял от радости – редкий случай, когда она выразила ему свое одобрение.

– Прошу всех к столу! – раздался громкий призыв Веры Петровны.

Гости шумно двинулись в столовую, где было сервировано роскошное угощение.

Пиршество организовали с шиком. У Григорьевых в данное время не было постоянной домработницы – старенькая Агаша лежала в больнице. Для Ивана Кузьмича выделили в помощь жене двух вышколенных официантов; они с профессиональной ловкостью обслуживали гостей – быстро и бесшумно.

Стол, как всегда, ломился от всего лучшего, что могла предложить гастрономия, и гости отдавали должное «Золотому кольцу», марочным винам и изысканным закускам. Звучали тосты, шутки, веселый смех; рассказывались интересные случаи; обсуждались новости культуры и искусства.

Когда все насытились и разговоры выдохлись, решили сделать перерыв. Перешли в просторный кабинет Ивана Кузьмича, где стоял прекрасный «Бехштейн».

– Аллочка, Света! Спойте, девочки, ваш дуэт из «Пиковой дамы»! – дружно попросили любители музыки – их здесь было большинство.

Алла и Светлана не ломаясь охотно согласились: петь они очень любили – ведь в этом вся их профессиональная жизнь. Марик хотел сесть за пианино, но Алла его остановила:

– Спасибо, Марик, нам аккомпанирует Ладошка! Он концертмейстер и уже несколько раз нас со Светой сопровождал.

Вот Ладо взял первые аккорды, и девушки, став вполоборота друг к другу, начали знаменитый дуэт. Они пели так слаженно и красиво, что все затаили дыхание, боясь проронить хоть слово. Высокий голос Светланы прекрасно сочетался с грудным контральто Аллы, образуя сложное, гармоничное звучание.

Когда они закончили, раздались дружные, искренние аплодисменты. Девушки исполнили еще несколько популярных вещей – и вместе, и поодиночке.

Затем общий разговор переключился на литературу: спор разгорелся вокруг книги Дудинцева «Белые одежды». Все считали это произведение интересным, но одни осуждали его запрет, а другие считали его правильным.

Постепенно представители старшего поколения разошлись по домам, а молодежь продолжала веселиться. Взяли с большого стола часть спиртного, кое-какие закуски, закрыли поплотнее дверь кабинета и опробовали мощь нового магнитофона, привезенного Григорьевым из последней поездки в Европу.

Веселье разгорелось с новой силой.

Весь вечер Олег не отходил от Нади, а когда начались танцы, они сразу же задали тон – в азартном шейке. Правда, Ладо и Алла мало в чем им уступали.

– Света мне сказала, что ты к ней снова сватался, – невинным тоном, стараясь казаться безразличной, шепнула Надя своему партнеру, когда шейк сменила плавная мелодия блюза «Сан-Луи».

– Это просто трагедия! – признался Олег слегка заплетающимся языком, крепко прижимая ее к себе и жарко дыша ей в ухо; он много выпил и порядочно захмелел: причина уважительная – Светлана и Миша неразлучны, наглядно демонстрируют, что его предложение отвергнуто. – Предки настояли. Знаешь ведь – давно об этом мечтают, вот я и поддался их уговорам.

– Ну и что же? Думаешь, оставит она Мишу? – осторожно закинула удочку Надя.

Света не открывала ей душу в интимных вопросах и лишь мельком, с иронией сообщила о предложении Олега.

– По-моему, ответ ясен. Вот он, перед нами. – Олег указал глазами на слившихся в танце Светлану и Мишу.

Тесно обнявшись, эти двое упивались близостью друг друга, – кажется, окружающее для них не существует.

– Но меня это не колышет. Мне давно куда больше нравишься ты. – Он еще сильнее прижал Надю к себе и пьяно зашептал ей в ухо: – Ведь сама знаешь... разве не так?..

Крепко обнимая ее молодое, горячее тело, Олег чувствовал острый прилив желания. Ему вновь, как и раньше, страстно хотелось обладать ею. «Все! Со Светой покончено! Нужно заняться Надей, завоевать ее! Родители согласятся. Они видели, что мы с ней все время вместе и как она хороша», – мелькнуло в хмельной голове.

– Наденька! А ну ее, Свету! Пойдем лучше выпьем за нас с тобой! Тоже мне принцесса! – И потянул Надю к письменному столу, где стояли бутылки и закуски.

Надя не любила алкогольных напитков и, как истинная спортсменка, ограничивала себя, бывая в компаниях. Но сегодня обычная сдержанность ей изменила. Душевное смятение, вызванное интригой с Олегом, ощущением утраты первой любви, сделало свое дело. Она позволила себе забыться, напиться чуть не до потери сознания...

В этом своем желании Надежда не осталась одинока – у нее был соратник в лице Марика.

Весь вечер он, всегда такой умеренный в этом, необычно много пил – оплакивал в душе свою неразделенную, безнадежную любовь. Нелегко ему наблюдать откровенное поведение Светланы и Миши – они и не думают ни от кого скрывать, что минуты не могут пробыть друг без друга... Растянувшись в мягком кресле, Марик мрачно взирал на Свету и ее милого друга: те, обнявшись, уютно устроились на широком кожаном диване и, отдыхая, о чем-то нежно ворковали.

В комнате царит полумрак; обстановка самая интимная. На другом конце дивана, тихонько посмеиваясь, целовались Алла и ее Ладошка. Из углов кабинета доносились шепот и возня влюбленных парочек...

Марик глоток за глотком пил шотландское виски прямо из бутылки, заедая конфетами из коробки у себя на коленях. Все усилия Эллочки, хорошенькой блондинки, подающей надежды меццо-сопрано, расшевелить его оказались тщетны. Иногда он выходил с ней танцевать, но вел себя индифферентно. Эллочка переключилась на своего товарища, молодого скрипача, – этот Марик безнадежен...

После нескольких рюмок неразбавленного джина Надя почувствовала сильное опьянение. Душевная боль отступила; она повеселела и ощутила прилив нежности к своему ласковому, внимательному партнеру.

Олег к тому времени уже, как говорится, лыка не вязал, но смотрел на нее с откровенным вожделением. Оба были возбуждены и, когда зазвучало зажигательное танго «Поцелуй огня», начали танцевать, страстно заключив друг друга в объятия...

В середине танца, видя, как Надежда прижимается к нему, дрожа от возбуждения, и почувствовав сквозь хмель, что желание обладать ею стало нестерпимым, Олег мягко, но настойчиво потянул ее к выходу из кабинета. В холле никого... не говоря ни слова, он увлек ее в ванную и запер дверь.

– Ты с ума сошел! Олежка... не надо! – слабо сопротивлялась Надя, плохо соображая, что он делает и где они находятся. – Я не хочу!..

Ее тело говорило ему обратное.

– Наденька, дорогая, мы же все решили! Будь моей... моей навсегда! – бессвязно бормотал Олег, делая свое дело.

Он усадил ее на край ванны, торопливо раздел и быстро овладел ею, суетясь и постанывая от наслаждения. Надежда, ничего не чувствуя, крепко ухватилась за него, боясь опрокинуться навзничь. Тут он, охнув, ослаб и выпрямился...