Но отступать уже было поздно. Меня окружали дети – самые суровые судьи в мире. И кроме того, не спрашивайте почему, я хотела доказать Маку, что чего-то стою. Я чувствовала, за последние несколько недель мы наконец стали друзьями, и хотела добиться его уважения. Если не за результат, то хотя бы за попытку. Такого отношения заслуживал каждый его ученик, невзирая на успехи. Мак всегда поддерживал своих ребят и поощрял в них дух товарищества. А мне сегодня, как никогда, была нужна его поддержка.
      Я стояла на берегу и смотрела на воду, чувствуя, как от страха трясутся колени. Мак определенно что-то говорил, губы его двигались, но голос тонул в грохоте волн, яростно набегавших одна на другую и с силой разбивавшихся о берег. Их высота была небольшой (по крайней мере так сказал Мак), всего лишь один-два фута. Правда, человек, чью «ногу» использовал для измерения Мак, судя по всему, носил ботинки гигантского размера. Как мне сказали, условия для катания были самые благоприятные. Однако слова не убеждали. Мне казалось, что если хоть один из этих цунами обрушится на мою голову, то от меня останется один песок и Мак даже не успеет кинуть мне спасательный круг. Я умирала от ужаса, страха, паники или всех остальных чувств, хоть как-то передававших мое состояние: сведенная судорогой челюсть, ватные ноги и капли пота над верхней губой.
      – Ну как? Все поняли? – спросил Мак группу трясущихся от холода и страха ребят (включая меня), выстроившихся на берегу в линейку.
      Фиона, похожая на школьницу, бодро кивнула. Остальные ученики тоже вразнобой ответили согласием. Я же было подумала попросить Мака повторить ту часть теории, которой предшествовали слова «начнем с самого начала». Но так как эта фраза прозвучала час назад, моя просьба наверняка не вызвала бы радости у остальных. И хотя мне в принципе не было дела до двенадцатилетних подростков, оказаться самой глупой все же не хотелось.
      Поэтому я тоже кивнула, хотя не помнила ни слова из напутствий Мака. В конце концов, я провела с ним на пляже целую неделю, и если бы мне удалось справиться с нервами, то вполне смогла бы вспомнить основные моменты. Оглядевшись вокруг, я подхватила свою похожую на губку доску и пошла к воде вслед за ребятами. Мне удалось подсмотреть за Патриком О’Коннэлом, накинувшим петлю на тощую щиколотку. Я быстро сделала то же самое.
      – А ты у нас натуральная девушка или гуфи? – Парень широко улыбнулся, продолжая жевать огромную розовую жвачку.
      – Э… да в общем-то натуральная, – озадаченно ответила я, невольно касаясь рукой волос, пока Патрик усердно надувал пузырь. – Так, слегка осветлила несколько прядей, чтобы немного оживить общий вид.
      Молодой инструктор сокрушенно вздохнул.
      – Ты что, так за неделю ничему и не научилась? Я имею в виду твои ноги. На какую ты встаешь, правую или левую?
      – Да я сразу поняла, о чем ты. Просто мне захотелось тебя проверить. – Я уставилась на свои ступни. – Скажи мне, Пат, так что я должна сделать, чтобы определить… Как ты меня назвал?
      – Ну, ты запрыгиваешь на скейтборд с какой ноги?
      Скейтборд?! Я что, похожа на продвинутую спортсменку? Скорее уж на старую калошу, случайно попавшую на вечеринку тинейджеров.
      – Поставь ноги вместе, – приказал Мак, возникнув прямо перед моим носом.
      – Вместе? Но тогда на доске балансировать будет еще труднее.
      – Не глупи, Милли, – усмехнулся Мак, – встань на песок обеими ногами.
      Не успела я выполнить его приказ и понять, что происходит, Мак с силой толкнул меня в плечо. Потеряв равновесие, я чуть было не упала на землю, лишь в последний момент каким-то чудом удержавшись на ногах.
      – Какого черта?!
      – Ты гуфи, – спокойно произнес Мак, даже не подумав извиниться.
      – Это точно, – хихикнула Фай.
      Пока я громко возмущалась и жаловалась на жизнь, Мак быстро наклонился к моим ногам и закрепил петлю на левой ступне.
      – Когда я тебя толкнул, – начал объяснять Мак, – ты автоматически сделала шаг назад левой ногой, а правая осталась стоять на месте. Просто таким не самым вежливым способом мы определяем, как тебе удобнее вставать на борд. Теперь мы знаем, что ты гуфи.
      – Хорошо, Плуто. – На моем лице появилась улыбка. – Что дальше?
      Мак вытянул вперед руку:
      – Вперед, в океан!
      – О Господи, я боялась, что именно это ты мне и скажешь!
      – Несколько слов на прощание? – вступил в разговор Дэйв. – Объектив его камеры был направлен мне прямо в лицо, и горящая красная лампочка говорила о том, что все происходящее, включая мои испуганные глаза, безжалостно записывается на пленку.
      – А у тебя, случайно, нет надувных нарукавников? А то я не очень хорошо держусь на воде.
      – Они тебе не понадобятся, – заверил меня Мак. – Скоро ты будешь летать по волнам.
      Я скорчила в камеру мину:
      – Благослови, Господи, эту доску и всех, кто на ней утонет.
      – Удачи тебе, Милли, – улыбнулся Дэйв, повернув вверх большой палец. – Ни пуха тебе ни пера.
      – К черту, Дэйв. И весь этот серфинг туда же.
 
      Я еще никогда так не радовалась при виде Мака, когда тот вынырнул рядом со мной и, встав по пояс воде, устремил за горизонт спокойный взгляд. Было совершенно очевидно: в бушующей стихии он чувствовал себя так же уверенно, как я на январских сейлах.
      – Ну как, Милли, твои ощущения? Поймала «жука»?
      – Наверняка. – Я чихнула. – Мне пришлось заглотнуть столько воды, что я не удивилась бы, если бы, почистив нос, обнаружила в носовом платке небольшого кита.
      – Я имел в виду серфингового «жука».
      – Ах да, конечно. – Очередная волна ударила мне в лицо. – Хм, не могу сказать, будто я сразу почувствовала себя частью морской стихии, но я очень стараюсь.
      – Молодец, – промурлыкал Мак, от чего у меня по телу побежали мурашки. Возможно, причиной тому были холодная вода и ветер, но в глубине души я понимала, что это не так. Очередная волна чуть не сбила меня с ног, пока я стояла, погрузившись в свои мысли. Мак ухватил меня за руку и держал до тех пор, пока не прошли еще три или четыре волны и море относительно не успокоилось. Затем, хлопнув по доске, Мак велел мне «седлать коня». – Давай залезай, и найдем тебе подходящую волну.
      Я кисло улыбнулась и легла на доску вниз животом, прекрасно сознавая, что мой обтянутый резиной зад реет над водой, словно буек, причем в опасной близости от левой руки Мака. Но мне ничего не оставалось, как позабыть о своих комплексах и позволить ему развернуть мое распластанное тело лицом к пляжу. Я вцепилась в доску, будто от этого зависела моя жизнь (что в общем-то было недалеко от истины), моля всех существующих богов проявить милосердие к гуфи-чайнику в моем лице.
      – Когда я крикну «греби», начинай изо всех сил работать руками. Хорошо?
      Я коротко кивнула, не в силах от страха произнести ни слова.
      – Потом я тебя слегка подтолкну, и когда ты почувствуешь, как в тебя бьет волна…
      Бьет? Это мне уже не нравилось.
      – …потом попробуй встать на ноги. Поняла?
      Я пропищала что-то в ответ и зажмурилась.
      – Держи глаза открытыми все время…
      Откуда он узнал? Он же не видел моего лица!
      – …тогда ты увидишь, куда плывешь. У тебя все получится, Милли, не бойся.
      Не бояться? Мне? Да меня сейчас удар хватит!
      – Ну вот, – воскликнул Мак несколько секунд спустя, – кажется, идет хорошая серия волн. Вот одну из них ты и поймаешь.
      Ой, мамочки, боюсь!
      Мой желудок скрутило от страха, когда первая волна подняла меня высоко вверх и начала раскачивать из стороны в сторону, готовясь сбросить мой борд в пучину вод, словно катер в фильме «Идеальный шторм».
      – Не паникуй, я все еще тебя держу. А теперь приготовься, Милли, следующая волна твоя.
      Но я же не обязана ловить именно эту волну, ведь так? То есть я имела в виду, если кто-то захотел бы на ней прокатиться, я бы не стала жадничать. На самом деле я даже благородно ее уступила бы.
      – Готовься, Милли, идет волна! – радостно воскликнул Мак.
      – Но…
      – Приближается…
      – Но…
      – Приготовься. Да какая высокая!
      Высокая?!
      – Мак, я не думаю…
      – Греби, Милли, греби! – закричал он громко.
      Я услышала рев приближающейся волны. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения и страха.
      – Греби, Милли!
      – О Господи! – простонала я и погрузила обе руки в воду по бокам борда, вспомнив уроки Мака.
      Тут я почувствовала, как меня подхватила чудовищная сила и понесла вперед, словно ракету. От дикого гула заложило уши.
      – Я сейчас умру! – потонул мой крик в общем реве.
      – Пошла! – крикнул Мак, с силой толкнув меня вперед.
      В этот момент мне показалось, будто сзади на полном ходу в меня врезался товарный состав. Доска, словно ее выпустили из катапульты, полетела вперед с явным желанием сбросить мое обмякшее тело в ревущую пропасть. Но не тут-то было. Я так крепко вцепилась руками в пластик, что наверняка проделала в нем дыры. Мне удалось не разжать рук, даже когда стена ослепительно белой пены, накрыв меня с головой, закрутила мой борд с невероятной скоростью и мне показалось, будто я попала в барабан стиральной машины. Одновременно ослепнув и оглохнув, я потеряла ориентацию и перестала понимать, где я нахожусь, под волной или внутри. Можно назвать мое пребывание в воде серфингом или нет, я не знала – в тот момент я просто старалась выжить.
      Доска летела вперед, как мне показалось, несколько минут, хотя в действительности прошла всего пара секунд. И в тот момент, когда мои силы были на исходе и я уже готовилась разжать пальцы, невидимая сила внезапно подбросила меня вверх, освободив из водного плена, и я увидела быстро приближающийся берег. Мне удалось крепко прижаться животом к доске и не закрыть глаза. Я пролетела мимо нескольких серферов, плывущих обратно в море, одним из которых оказалась Фиона. Она что-то мне кричала и отчаянно размахивала руками, но я ничего не слышала, кроме оглушающего рева океана.
      Берег быстро приближался, обещая скорый конец моим мучениям. Я попыталась глубоко вдохнуть, но из-за бешеной скорости и брызг дышать оказалось невозможно. Тут я вспомнила, что Мак велел мне встать на ноги. Я чуть не забыла о самом главном! Как же серферы делали это в фильмах? Ведь на болтающейся из стороны в сторону доске, несущейся на огромной скорости, стоять совершенно невозможно. Здесь не справился бы и сам Киану Ривз. Я сжала зубы и посмотрела сначала на берег, а потом вниз на доску. Страх не отпускал меня ни на минуту.
      Давай, Милли, ты сможешь это сделать! Надо хотя бы попробовать. Этого ждет Мак. Используй полученные знания.
      Собрав остатки сил, я приподнялась на трясущихся руках и, упершись ими в шаткую поверхность доски, рывком подтянула под себя ноги. Больно ударившись коленями о борд, я из последних сил попыталась выставить вперед правую ногу. Уф! Мощной волной меня отшвырнуло в сторону. Пролетев по воздуху несколько метров, я со страшной силой ударилась о поверхность воды – впечатление было такое, будто я раздробила себе все кости. Все произошло настолько быстро, что не успела я вздохнуть, как вновь оказалась под водой. Меня начала охватывать паника. Руки и ноги отказывались повиноваться. История повторялась: Милли Армстронг шести лет от роду вновь беспомощно барахталась под водой. Неужели это конец?
 
      Набравшись смелости, я приоткрыла глаза. Все же в свои последние минуты хотелось видеть окружающий мир. Сначала я ничего не могла различить сквозь мутную от песка воду, но затем в пенистом водовороте открылся голубой туннель и в конце его сверкнул просвет. Я потянулась к нему всем своим существом, ожидая в любую секунду увидеть райские врата. С каждым моим гребком он становился ярче. Последний отчаянный рывок, и я, жадно глотая воздух, оказалась на поверхности. Через несколько минут мои ноги коснулись дна. Я сделала несколько неуверенных шагов и без сил рухнула в песок.
      – Ты как, Милли? – прокричал чей-то голос, который вполне мог принадлежать Господу Богу, если бы не подозрительно знакомые интонации, вызвавшие в памяти образ Дэйва.
      Я открыла глаза, и первое, что мне удалось разглядеть, был объектив видеокамеры.
      – Это было потрясающе, Милли! – прокричал друг Мака прямо мне в лицо. – Что ты почувствовала? Тебе понравилось? Ты не ожидала, что будешь лететь по волне с такой скоростью?
      Я скорчила гримасу и улыбнулась в ответ, пока мой мозг отчаянно пытался осмыслить поступающую информацию. В тот момент я ясно понимала только одно: Дэйву не следовало снимать меня с такого близкого расстояния. И ежу понятно, что выгляжу я не самым лучшим образом. Водостойкая тушь никогда не оправдывала свое название.
      – Ты молодец, Милли. Попробовала встать на доску, невзирая на боязнь воды. Это было по-настоящему круто.
      – Ну не знаю, я чуть не утонула. – Отчаянно отплевываясь, я с трудом села. И тут из моих ноздрей на подбородок и грудь хлынула морская вода. Хорошо выглядишь, девочка, молодец. Я быстро вытерла рукой лицо и посмотрела на океан. Волны продолжали свой бесконечный бег, с шумом разбиваясь о песчаный берег. Господи, и не надоело им?
      – Посмотри на те волны, – сказал Дэйв, развернувшись в сторону моря. – Ты поймала одну из них и прокатилась на ней до самого берега. Теперь ты настоящая серфингистка, Милли. Поздравляю!
      Я медленно повернула голову и, с недоверием посмотрев Дэйву в глаза, вновь уставилась на океан. На моем лице появилась неуверенная улыбка, а через несколько секунд меня разобрал неудержимый смех.
      – Я действительно поймала одну из них? – Камера Дэйва продолжала фиксировать каждое мое слово и жест. – Мне трудно в это поверить. Ведь я даже плавать не умею! – Я захлопала в ладоши, не переставая радостно хихикать. Меня переполняло чувство… чего? Гордости? Восторга? Мое лицо расплылось в широкой улыбке. Я победила свой страх. – Я сделала это, Дэйв. Я поймала волну. Конечно, до многократного чемпиона Келли Слейтера мне еще далековато. Но я все-таки сделала это!
      Дэйв радостно кивнул.
      – И я ведь не утонула?
      Очередной утвердительный кивок.
      – А знаешь что? – Тут я опять глупо захихикала. – Мне даже понравилось.
      По крайней мере, сидя в безопасности на песке, я могла притвориться, что это так.
      – Я за тебя рад, – раздался голос Мака, который, выйдя из моря, словно персонаж из рекламы «Баунти», только в кельтском стиле, устремился к нам навстречу. – Ты поймала хорошую волну, Милли. Я же говорил, что у тебя получится. – Радостно улыбаясь, он широко раскинул руки в стороны, и я бросилась в его объятия.
      – Спасибо, Мак! У меня получилось, получилось! И это не первоапрельская шутка, и я не утонула!
      Какое-то время мы стояли молча, крепко обнявшись, пока я не пришла в себя и не отпрянула от него.
      – Это было замечательно. – Было видно, как Мак покраснел от смущения.
      – Да… спасибо еще раз, – заикаясь проговорила я и, сделав шаг назад, как какая-нибудь английская бизнес-леди на собрании директоров, вежливо кивнула ему головой.
      – Прекрасный кадр, – засмеялся Дэйв, опустив наконец камеру. Затем он сложил руки, как нумератор с «хлопушкой», и громко крикнул: – Снято!
 
      Чувства эйфории, захлестнувшего меня после первого опыта катания на доске, моей первой победы над собственными страхами хватило на целый месяц тренировок. Конечно, занималась я не каждый день, как вы понимаете. Я оказалась достаточно капризным учеником. Мне нравилось кататься, когда море было голубым, волны небольшими, ярко светило солнце и не шел дождь. Учитывая же, что дело происходило в апреле, совокупность вышеперечисленных факторов практически равнялась нулю. Тем не менее хорошая погода не была таким уж редким гостем в этих широтах.
      – Господи, но ты же все равно промокнешь в море, черт возьми, – пытался сначала возражать Мак, когда я отказывалась тренироваться под дождем.
      – И что с того? – сказала я, пожав плечами. – Посмотри на это с другой стороны: какой человек захотел бы утонуть в дождь?!
      О его реакции легко догадаться.
      Между тем занятия приносили свои плоды, и я делала успехи. В то же время мне пришлось столкнуться с тем, что серфинг может сильно разочаровать. Пока я изо всех сил старалась научиться его основам (вставать на доску, то есть ставить сначала одно колено, потом колено и одну ногу, затем вставать на оба колена и т. д.), мать-природа, казалось, прикладывала все усилия, чтобы свести шансы заделаться профессиональной серфингисткой к нулю. Раньше мне и в голову не приходило, что постоянно меняющаяся погода может весьма осложнить обучение. Океан совсем не походил на беговую дорожку, на которой я могла бы спокойно осваивать необходимые движения (конечно, если бы у меня возникло подобное желание) до тех пор, пока не довела бы их до совершенства. Он находился в постоянном движении. Взять хотя бы приливы и отливы, не говоря уже о всевозможных подводных течениях и водоворотах. Волны разбивались о берег и о камни и отличались друг от друга как день и ночь. Иногда наступал момент, когда мне казалось, будто у меня уже начинает что-то получаться, а на следующий день океан резко менялся. Как я выяснила, на него к тому же действовали лунные фазы. Не хотелось показаться чересчур раздражительной, но подобные капризы природы по-настоящему выводили меня из себя. Честно говоря, я всерьез вздула бы гавайцев за то, что они вообще познакомили европейцев с подобным видом спорта, поскольку я искренне не понимала, каким образом простой смертный может ему научиться.
      Тем не менее, как не уставал подчеркивать Мак, никто не требовал от меня становиться чемпионкой мира. Моя задача заключалась в том, чтобы научиться основам серфинга. То есть мне надо всего лишь постараться встать обеими ногами на доску, несущуюся с огромной скоростью на гребне гигантской волны, и продержаться на ней какое-то время. Проще простого!
      Почему-то меня не удивляло, что у Фай все получалось быстрее и лучше. К середине апреля она вставала на ноги практически на каждой волне и, судя по всему, была в состоянии продержаться на ней несколько секунд. Я говорю «судя по всему», поскольку, проводя большую часть времени под водой, а не на ее поверхности, не могла лицезреть успехи подруги. Однако я не сомневалась: у нее все прекрасно получается и выглядит она при этом весьма премило. Когда Дэйв заявил, что у таких маленьких серфингистов, как Фай, преимущество из-за низко расположенного центра тяжести, отчего им легче балансировать на доске, я ухватилась за его слова как утопающий за соломинку.
      – У меня центр тяжести находится высоко, – объясняла я каждому, кто готов был меня выслушать, после сотого падения с доски. – Мне просто не повезло с математической точки зрения.
      Большинство ребят обычно просили меня заткнуться.
      К тому же не стоило забывать (еще один аргумент), что Фай весила очень немного. Обладай я комплекцией спички, вне всякого сомнения, вспрыгивала на доску, как газель, и неслась по волнам сколь угодно долго. Мне же, для того чтобы держаться на борде прямо, приходилось изо всех сил бороться с притяжением земли, как жирному тюленю, пытающемуся ходить на ластах. Да, Бог не дал мне ни таланта, ни изящества, зато наградил упорством. В общем, я верила: в мире спорта найдется место для нас обеих.
      По мере того как уменьшался мой страх и росла решимость, мне все чаще удавалось занимать на борде более или менее правильную позу. К концу месяца мое чувство собственного достоинства было безжалостно смыто океаном. Я забыла, что такое маникюр и парикмахерская. Отныне неотъемлемой частью моего имиджа стали сломанные ногти и жесткие от соли, выгоревшие волосы. А краситься я стала меньше, чем монашки. Удивительно, но факт: меня перестала беспокоить собственная внешность. Единственное, чего я хотела, – это научиться стоять на доске!
      И мне это в конце концов удалось. Первого мая, когда лучи полуденного солнца отразились в моей последней на тот день волне, я, как обычно, уперлась руками в борд, приподнялась и… легко вскочила на ноги. Без малейшего усилия! Неожиданно это оказалось так легко. Подобное обычно случается, когда ты в первый раз спокойно едешь на велосипеде без страховочных колес и расквашенного носа, искренне недоумевая, почему раньше это казалось таким трудным делом. И здесь произошло то же самое. К сожалению, я сама была так поражена своей прыткостью, что от волнения не удержалась на ногах и, не успев крикнуть победное «Посмотри на меня!», слетела с борда. Однако факт оставался фактом – мне удалось прокатиться на волне стоя. Конечно, я держалась на доске не так долго, но все же достаточно для того, чтобы у меня появилась надежда. К тому же теперь мне тоже было чем хвастаться перед остальными.
      – Вы это видели? – кричала я ребятам.
      – Ты это видела? – вопила Фионе.
      – Вы это видели? – радостно спрашивала у людей, проходивших мимо, выгуливая своих домашних любимцев.
      Я превратилась в настоящего серфера и несказанно этим гордилась. Берегись, Келли Слейтер! Еще несколько уроков, и Милли Армстронг свергнет тебя с пьедестала!
 
       Дорогие мама с папой,
       приветствую вас со знаменитого западного побережья, где я ищу материал для своей новой потрясающей роли. Я подумала, что вам может понравиться эта открытка с видом, который открывается из окна нашего коттеджа. Вы не поверите, но здесь я занимаюсь серфингом! И это потрясающе! Полюбуйтесь на эти волны! С работой у меня все в порядке, перспективы самые радужные, и я с нетерпением жду начала съемок. Надеюсь, тебе уже лучше, пап. Привет от местных лепреконов и фей.
       Милли
 
      – Господи! – воскликнула Фай, выглянув из-за плеча. – У тебя в письме одна превосходная степень. Не волнуйся, Милли, по твоим «тонким» намекам, я думаю, предки догадаются, что у тебя началась новая потрясающая жизнь. – Она шутливо толкнула меня в плечо.
      Я вздрогнула и нервно затеребила в руках открытку. Общение с моими родителями всегда было обязанностью, но тем не менее я никогда не могла к ней относиться формально и часто мучилась сомнениями. Черт возьми, я всего лишь собиралась отправить обычную открытку, но мне не хотелось отделываться банальными фразами. Я надеялась, что смогу заставить родителей поверить в меня.
      – Хватит вертеть ее в руках. – Фай сунула мне в руки свою открытку. – Лучше оцени мой шедевр.
      – «Дорогие отсутствующие родители, – громко прочитала я. – Мне чертовски хорошо в городе, который вы покинули, бросив всех своих родных, поскольку вам ни до кого нет никакого дела. Надеюсь, вам сейчас так же плохо, как до недавнего времени было мне. Ваша любящая дочь Фай». – В адресе было написано: «Мистеру и миссис О’Рейли, куда-нибудь в тридевятое царство далекой страны седьмого материка нашей планеты».
      – Ну, Фай, это будет… дорого стоить.
      – Прекрасно. – Она широко улыбнулась, протянув открытку пожилому почтальону, сидевшему за стеклянной перегородкой с маленьким окошечком. – Мне сразу становится легче, если я могу сказать предкам все, что думаю о них, при помощи международной почты. Считай, это такое лечение.
      Я наклеила марку и полезла в карман в поисках мелочи.
      – Хорошо, но представь себе тех несчастных, которые действительно проживают по этому адресу и получают твои безумные послания.
      – Дурочка, – фыркнула Фай.
      – И ее сумасшедшая подруга, – раздался чей-то голос в очереди позади нас.
      – Привет, Дэйв, а я тебя не видела. – На моем лице появилась улыбка.
      – Слишком увлеклись ядовитыми посланиями, – ухмыльнулся он и поцеловал Фай в обе щеки, судя по всему, проигнорировав тот факт, что мы в Ирландии, а не во Франции. Я получила один поцелуй.
      – Я смотрю, у тебя высокие отношения с твоими родителями, Фиона. Что это за история?
      Фай сморщила нос и неуверенно переступила с ноги на ногу.
      – Да так, просто семейные шутки. Мои предки слегка… эксцентричны.
      – Я в этом не сомневаюсь. – Дэйв хитро подмигнул. – У такой сумасшедшей девчонки, как ты, не может быть обычных родителей.
      Фай вспыхнула и уставилась в потолок. Дэйв тем временем отдал почтальону посылку, не отрывая взгляда от изящной фигурки моей подруги. Удивительно, как мужчины с их гормонально ориентированным зрением умудряются ходить по улицам прямо, не петляя от одной красивой женщины к другой.
      – Отправь пакет в Дублин первым классом, хорошо, Джимми? – попросил Дэйв старого почтальона, от дряхлости казавшегося почти прозрачным.
      – Конечно, Дэйв, – прохрипел дед прокуренным голосом, а затем хитро подмигнул: – Опять видеокассеты?
      – Что за кассеты? – захихикала я, стараясь заглянуть Дэйву через плечо. – О чем идет речь? Только не говори мне, что в свободное время ты подторговываешь порнофильмами, Дэйв Бреннан.
      На этот раз покраснел Дэйв.
      – Не говори глупостей, Милли. Если, конечно, ты не считаешь съемки занимающихся серфингом девушек грязным порно.
      – Что? – Я попыталась перехватить посылку, но почтальон с удивительным для его возраста проворством опередил меня.
      – И пожалуйста, Джимми, отправь пакет почтой, которую можно отследить и за пределами Баллишаннона. Чтобы не было как в прошлый раз…
      – Что это еще за прошлый раз? – мрачно поинтересовалась я.
      – Когда он отправлял свои видеокассеты, – улыбаясь, пояснил старик. – Мы теперь их отслеживаем. А то в тот раз после Баллишаннона они куда-то исчезли, не оставив и следа. Вот потеха-то была, да, Дэйв?
      – А я просто умираю со смеху, – встряла я в разговор. – Как же это, должно быть, весело, когда фильмы с моим участием, где я выгляжу полной дурой в этом резиновом гидрокостюме, попадают в неизвестные руки и используются непонятно для каких целей. Да я сейчас в истерике буду биться от смеха.
      Моя тирада рассмешила Дэйва до слез.
      – Не будь такой обидчивой, Милли. Ты прекрасно выглядишь на доске, и пропала только одна кассета. Правда, Джимми?
      Тот с готовностью кивнул и улыбнулся, обнажив желтые от табака зубы. Неожиданно мне пришло в голову, что эта потерянная кассета вполне спокойно может лежать у почтальона в спальне, вдохновляя похотливого старика на всякие гадости. Меня прошиб пот. Сердито посмотрев на Дэйва, я резко развернулась и направилась к выходу. Дэвид быстро расплатился и вышел на улицу вместе с нами.
      – Ладно, дамы, я побежал в магазин, работа зовет. А вы что собираетесь делать?
      – Да ничего особенного. – Фай пожала плечами. – Будем, наверное, по сотому разу смотреть «На гребне волны».
      – На следующей неделе нам пришлют новые модели бикини, – подмигнул Дэйв.
      – Хватит болтать всякие глупости, – захихикала в ответ Фай, склонив кокетливо голову. Локоны ее огненно-рыжих волос засверкали, словно старое золото, на фоне черного пальто. Как и следовало ожидать, при виде такой красоты челюсть Дэйва тут же отвисла. Я почувствовала себя лишней.
      – Ладно, мне надо бежать, – сказал, присвистнув, Дэйв, когда они наконец оторвали друг от друга восхищенные взгляды. – Кстати, чуть не забыл. У Мака есть четыре билета на Фрэнки Дулана. Он будет выступать в субботу вечером в отеле «Тирконелл».
      – Господи, я думала, он уже умер! – воскликнула Фай.
      – Да нет, живее всех живых. И по-прежнему в хорошей форме. Дамы старше сорока до сих пор закидывают его трусиками. Ну что? Вы пойдете?
      – А кто он, этот Фрэнки Дулан?
      – Звезда эстрады и достояние Ирландии в обтягивающих штанах, – засмеялась Фай.
      – Точно, – подмигнул Дэйв. – Так ты идешь, Милли?
      – Конечно, – пожала я плечами, – наверное, будет весело. – Чего я не ожидала, так это увидеть звезду шоу-бизнеса в таком маленьком городе, как Донегол.
      – Фрэнки Дулан не просто звезда, он легенда.
      Вряд ли он принадлежит к той же обойме знаменитостей, что и Дэн Кленси, но перспектива немного потанцевать и выпустить пар под песни красавца в обтягивающих штанах показалась мне привлекательной, поскольку временное вынужденное воздержание все чаще давало о себе знать.
      – Хорошо, Дэйв, раз этот человек считается легендой, я пойду.
      – Заметано, – Дэйв подмигнул. – Я, Фай, ты и Мак идем в субботу вечером на красавчика Фрэнки Дулана. Это свидание.
      – Ну я не совсем это имела в виду, – поспешила я оправдаться, но Дэйва уже и след простыл.
 
      – Ты меня разыгрываешь. – Стоя в холле отеля, я с раскрытым ртом смотрела на плакат, изображавший Фрэнки Дулана в полный рост. – Дай угадаю, «красавчик» – это ирония, да?
      – Господи, Милли, как ты могла сказать такое о дедушке ирландской попсы? – театрально воскликнул Дэйв.
      – Скорее это дедушка самого некрасивого участника из «Уэстлайф».
      Я еще раз посмотрела на фото и содрогнулась. Фрэнки определенно походил на Энгельберта Хампердинка. Представьте себе, если взять Энгельберта и засунуть его в один из самых узких белых костюмов Барри Манилова, а затем опустить в бочку с жиром, то получится как раз тот образ, который я лицезрела сейчас. Сальнее мужика я в жизни своей не видела. Да, мой выход в свет не сулил ничего хорошего. Где же ты, Дэн Кленси? Мои гормоны опять разбушевались.
      – Кто хочет пива? Умираю от жажды, – сказал Мак и повел всех в зал.
      – Колин Нолан выиграла здесь свой первый приз на конкурсе талантов, – сообщил нам с Фионой Дэйв. В его голосе звучала неподдельная гордость.
      – Вау, – протянула Фай, – потрясающе. Я люблю Ноланов.
      Кажется, Фиона не шутит.
      Нолан-зал – большое помещение с высокими потолками и обилием люстр из фальшивого хрусталя. Везде толпились люди. Одни суетились в поисках места, другие толкались у барных стоек, тянувшихся вдоль всех стен, кроме той, где находилась сцена. Оглядевшись, я пришла к выводу, что девяносто пять процентов зрителей составляют те, кому сильно за сорок, а то и за все пятьдесят. Самой беспокойной публикой оказалась группа шумных поклонниц в сандалиях фирмы «Шоль» и атласных шарфах с надписью «Я люблю Фрэнки». Женщины пребывали в приподнятом настроении и готовились закидать панталонами своего эстрадного любимца в обтягивающих штанах.
      – Хорошо, всем по пинте, правильно? – спросил Дэйв, подойдя к бармену.
      – Давай по две каждого, – ответила я. – Уверяю тебя, трезвой эту ночь я не переживу.
 
      – Черт, от этого алкоголя и прыжков меня раздуло, как дохлую корову в реке. – Фай на секунду перестала танцевать и схватилась за живот. – Отчаянно хочу писать.