На крыльях удачи

      Теперь вы понимаете, о чем я говорила, когда чувствовала, что «Фай» и «такт» понятия несовместимые?
      Мак улыбнулся, глядя на меня. И я точно знала: в этот момент он вспомнил, при каких обстоятельствах видел меня в последний раз… Да, в тот вечер я орала про «большой пенис» в доме его родителей.
      – Итак, миссис Кленси, вы решили немного поплавать?
      Я вспомнила нашу первую встречу с ним месяц назад на берегу океана.
      – Да нет, – на моем лице появилась недовольная гримаса, – я собираюсь за картошкой в своем бикини. А на что это еще, черт возьми, похоже?
      У Мака от неожиданности отпала челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит. И тут он сделал то, чего я от него никак не ожидала. Мак вскинул голову и искренне, от всей души рассмеялся.
      – А ты молодец, Милли, – в его зеленых глазах плясали веселые искры, – поймала меня.
      Я смущенно поежилась, не в силах сдержать радостную улыбку, появившуюся на покрасневшем от удовольствия лице. Я заставила его рассмеяться! Мак оценил мой сарказм и назвал просто по имени, без всяких «миссис» и обидных прозвищ. Я ощутила прилив гордости. Но этот благостный момент длился недолго. Улыбка быстро исчезла с моего лица, стоило мне вспомнить, что стою перед Маком в дурацкой резиновой шапке и уродливом купальнике, не скрывавшем обилие белого тела. Я тихо пробормотала что-то невразумительное и быстрым шагом направилась к бассейну. Впервые перспектива залезть в воду казалась мне не такой ужасной. Пробормотав молитву, я взялась за поручни и начала медленно спускаться по ступенькам вниз. Однако ванна с водой, оставленная на неделю в холодном доме, вряд ли будет холоднее, чем содержимое этого чертова бассейна. А люди еще удивляются, почему мы предпочитаем сидеть с кружкой пива перед теплым камином и не рвемся заниматься спортом!
 
      – Знаешь, Фай, а плавание не такая уж и плохая штука. Я чувствую себя совершенно спокойно и даже расслабленно.
      – Это потому, что ты еще не оторвала ноги от дна. И вообще мне трудно назвать плаванием висение на стене и барахтанье на мелководье.
      Я зажмурилась, когда очередной ребенок прыгнул в воду перед самым носом, окатив нас с Фай тучей брызг.
      – А, ладно, ты наконец хотя бы волосы намочила, – фыркнула Фай.
      Я засмеялась и протерла глаза, как раз чтобы узреть отряд маленьких чертят, которых вывели на урок плавания.
      – О Господи, Фай, пошли отсюда скорее, пока они не записали весь бассейн.
      Мы вылезли из воды, и я начала нервно поправлять плавки, растянувшиеся чуть ли не до колен.
      – Мы здорово поплавали, Фай.
      – Я отойду на секунду. Перекинусь словом с Дэйвом, и мы пойдем.
      – С Дэйвом? – Нервно оглядевшись вокруг, я посмотрела на окна. – Ты хочешь сказать, что пойдешь в туалет?
      – Нет. Он там стоит, сама посмотри. Вон туда. Разве я не говорила? Он тоже здесь.
      – Нет, черт тебя побери, Фиона, не говорила. – С этими словами я метнулась за ближайшую колонну и уже оттуда увидела Дэйва с камерой в руках. – Какого черта, Фай! Кого ты еще пригласила с собой, чтобы строить глазки? Всех местных журналистов?! И вообще, что этот мерзавец себе позволяет, снимая нас в купальниках? Он идиот или законченный извращенец?
      Фай спокойно пожала плечами и помахала Дэйву, который радостно улыбнулся ей в ответ.
      – Он фиксирует все твои победы, Милли. Кстати сказать, это одолжение с его стороны.
      – Одолжение? Сейчас я ему покажу, что такое настоящее одолжение. Запихну куда подальше его чертову камеру, чтобы неповадно было больше снимать порно.
      – Милли, не будь такой злой. Дэйв – наш друг. Давай помаши ему.
      – Нет, у меня получится только челюсть ему свернуть. Господи, я сейчас сгорю со стыда. – Прикрыв рукой лицо, я рванула к раздевалке, быстро схватила свои изрядно помятые и влажные вещи и скрылась в кабинке. Рухнув на деревянную скамью, я обхватила голову руками. До меня донесся голос Фай, которая беспокойно ходила под дверью.
      – Милли, успокойся. Не надо вести себя как какая-нибудь капризная кинозвезда.
      – А я и есть кинозвезда. Работа у меня такая.
      – Я знаю, но… мне просто хотелось тебе помочь. Я думала, тебе потом будет приятно смотреть, как ты мужественно преодолевала все трудности.
      – Зачем? – фыркнула я в ответ, глотая слезы. – Зачем мне потом смотреть на эту чушь? Все, что со мной здесь происходит, – одно сплошное унижение! – Тяжело вздохнув, я громко зашмыгала носом. – Мы поступили глупо, приехав в этот город! Никакая я не звезда. Мне даже в купальнике стыдно стоять перед камерой, не говоря уже об облегающем гидрокостюме. Все бесполезно, Фай. Лучше мне поехать домой.
      – Не надо, Милли! – умоляющим голосом просила меня Фай, когда из вороха одежды раздался звон мобильного телефона.
      – Алло? – угрюмо пробурчала я. – Кто это?
      – Амелия? Это Джеральд. – Мой агент, как всегда, говорил быстро и напористо. – Хотел узнать, как там твои успехи. Ты уже стоишь на доске?
      Я скорчила гримасу, стараясь удержать зажатую между плечом и ухом трубку и одновременно завернуться в махровое полотенце. Мой агент всегда звонил мне в самые неподходящие моменты!
      – Джеральд, привет! – прокричала я в трубку с преувеличенным энтузиазмом. – Э… конечно, Джеральд, с этим никаких проблем. Я, кстати, сейчас только что занималась в бассейне. Проплыла пятьдесят метров под водой. В общем, все идет по плану. – Кажется, я немного переборщила с заверениями. Интересно, все ли актеры лгут своим агентам столько, сколько вру я? Из-за двери послышалось хихиканье Фай.
      – Прекрасно, – прохрипел Джеральд, прежде чем глотнуть, как я уже знала по опыту, виски. – Вот такие ответы мне нравятся. Роль в этом фильме очень важна для тебя, Амелия, да и для меня. Мы… ты не должна ее провалить.
      Я молча кивнула, прикусив губу.
      – И без глупостей, Амелия. – Джеральд всегда предпочитал говорить напрямик. – Я хочу, чтобы ты не вылезала из воды двадцать четыре часа в сутки, пока у тебя не вырастут жабры. Ты должна кататься как прирожденный гаваец, тебе все понятно?
      С моей стороны последовал очередной молчаливый кивок.
      – Хорошо, я рад, что мы понимаем друг друга. Я буду на связи, Амелия. Удачного дня.
      Я тупо смотрела на телефонную трубку, испытывая лишь одно желание: дойти до бассейна и со всей силой швырнуть ее в воду. Тогда бы Джеральд не смог «оставаться на связи». И мне не пришлось бы объяснять ему, что у меня столько же шансов превратиться в крутую серфингистку, сколько у него появиться на обложке «Вог». Да, но тогда я могу спокойно забыть о главной роли и об актерской карьере в целом, поскольку после подобной выходки мне придется вновь заняться раздачей бесплатных куриных котлет или демонстрировать последние достижения в взбивании капуччино. И тогда бы родители оказались правы… Я глубоко задумалась, упрямо сжав зубы.
      – Милли, с тобой все в порядке? Я не хочу, чтобы ты упала в обморок после «подводных» упражнений, – хихикнула Фай.
      Я медленно открыла дверь и, не удержавшись, громко рассмеялась, увидев смешную гримасу на лице моей подруги.
      – Ох, Фай! Все так запуталось. Теперь Джеральд думает, будто я практически олимпийская чемпионка по плаванию.
      Фиона держала полотенце, пока я переодевалась.
      – Может, ты ею и станешь. Я так и вижу тебя в этих новых плавательных костюмах. Может, у тебя есть скрытый талант, о котором просто никто не догадывается.
      – Да? Наверное, он очень глубоко запрятан. – Тут я громко застонала, уронив носок на мокрый пол.
      Мне вновь захотелось разрыдаться, но я мужественно сдержала порыв. Фай наклонила голову и задумчиво на меня посмотрела.
      – Послушай, Милли. Мы же умные женщины, так?
      Я неуверенно кивнула.
      Фиона продолжила:
      – Хорошо, может, я немного и сумасшедшая, а ты только и делаешь, что врешь. Но в изобретательности нам не откажешь, правильно? – Фай вздернула свой маленький подбородок. На ее лице появилась уверенная улыбка.
      На этот раз я кивнула с большим энтузиазмом.
      – Поэтому я за то, чтобы не сдаваться, смотреть проблемам в лицо, решать их и получать от происходящего удовольствие! Согласна?
      – Да, – ответила я с дрожью в голосе.
      – Замечательно! – Фай кинулась меня обнимать. – Милли, мы забудем обо всех неудачах и начнем все сначала. И я точно знаю, что нам нужно делать.
 
      Мы отыскали Мака на центральном пляже. Здесь волны всегда казались меньше. Они мягко набегали одна на другую, нежно лаская песчаный берег и охлаждая лапы уставших и всегда очень деловых собак. Мак занимался серфингом с детьми, поэтому мы не стали сразу к нему подходить, а уселись на железный парапет, отделявший пляж от детского парка со ржавыми конструкциями, которые язык не поворачивался назвать аттракционами. Фай купила нам по пластмассовому стаканчику горячего шоколада в ближайшем пляжном кафе (на самом деле оно представляло собой грязноватую прибрежную забегаловку, где продавались шоколадки, мороженое и тому подобная мелочь). Я сразу представила себе картину, как родители кричат своим замерзшим отпрыскам: «Вы, черт возьми, на море! Так что ешьте свое мороженое и радуйтесь!»
      Фигура Мака возвышалась над большой группой ребят лет тринадцати-четырнадцати. После нашей встречи в бассейне он успел переодеться, сменив выцветшие джинсы и майку с капюшоном на облегавший его великолепную фигуру гидрокостюм. Кудрявые волосы Мака развевались на ветру, и судя по тому, что они были сухими, в воду он не залезал, а его ученики, похожие на маленьких птичек, то и дело ныряли в море и выбегали обратно на берег. Мак следил за детьми вместе с двумя другими, незнакомыми мне мужчинами, одетыми в одинаковые хлопчатобумажные костюмы. По их «униформе» и слегка уставшим лицам я сделала вывод, что скорее всего это учителя, назначенные дежурными по школе. Конечно, они рады провести этот солнечный день вне стен учебного заведения, но шумная орда неуправляемых детей, требовавшая постоянного внимания, явно им досаждала. Мак же, наоборот, удивил меня: он с неподдельным вниманием и интересом занимался со своими учениками, проявляя чудеса терпения и выдержку. Раньше я в нем этих качеств не замечала. По тому, как Мак активно помогал ребятам, подбадривал их и хвалил за пойманную волну, было видно, что эти занятия доставляют ему искреннюю радость. Он внимательно выслушивал каждого, наклоняясь как можно ниже, когда младшие ученики восторженно рассказывали ему об очередной покоренной волне. Возможно, нетерпимость и небрежность со стороны Мака по отношению ко мне вызваны моим нежеланием хотя бы попробовать поймать даже небольшую волну (не говоря уже о высокой). Он отечески хлопал по плечу младших и обменивался крепким рукопожатием со старшими. А те, в свою очередь, преданно и восхищенно взирали на него. Пытаясь привлечь его внимание, они кричали и размахивали руками, если им удавалось хоть секунду удержаться обеими ногами на доске.
      – Мак, посмотри на меня!
      – Ты это видел, Мак, видел?
      – Эй, Мак, я катаюсь прямо как ты!
      Глядя на радостные лица детей и Мака, я незаметно для себя сама начала смеяться вместе с ними.
      – Ну разве не здорово он умеет ладить с детьми! Посмотри, они все считают его чуть ли не Богом!
      Я задумчиво кивнула, удивляясь, как эти дети могут обожать Мака – мрачного и саркастичного человека. Если не считать сегодняшнего утра в бассейне, я с трудом могла припомнить случай, когда видела улыбку на его лице. Между нами говоря, мне показалось, мы с Фай случайно увидели другую, неожиданную сторону его характера. Сегодняшнее открытие весьма странным образом повлияло на мой желудок, хотя, конечно, может, виноват отвратительный горячий шоколад, которым меня напоила Фай. Что касается отношения Мака ко мне, об этом я предпочитала больше не думать.
 
      Я тряхнула головой и постаралась поскорее вернуться к действительности, торопливо глотнув из своего пластикового стакана. Горячая жидкость немедленно обожгла язык. Господи, и о чем я только думала? С тех пор как мы с Фай оказались в Донеголе, этот парень только и делал, что издевался надо мной. Он нагрубил мне, когда я задала вполне невинный вопрос о религии. В его глазах я – капризная принцесса, хотя обращался он со мной отнюдь не по-королевски. К тому же к моей затее с серфингом Мак относился с той же верой, что и мои родители, считавшие меня неспособной добиться успехов на актерском поприще. Все, мне надо сконцентрироваться. Я не собираюсь заводить банальную интрижку с красавцем преподавателем, как какая-нибудь лыжница с белозубым инструктором. На этот раз мне необходимо сосредоточиться на своей карьере. Я не собиралась упускать шанс, который заслужила, вкалывая как проклятая на подработках. У меня цель, и этот человек должен помочь мне ее достичь. Конец истории.
      Но вообще-то надо отдать Маку должное – носить гидрокостюм он умеет.
      Фай пихнула меня в бок и кивнула в сторону пляжа.
      – Милли, давай уже иди.
      – Куда это я должна идти?
      – Туда, дуреха, к моему братцу. Только не говори, что не заметила среди пузатой мелочи того огромного парня в резиновом костюме. – Фай хитро подмигнула.
      Я пожала плечами и начала внимательно изучать остатки дешевого шоколада на дне стакана.
      – Я не могу вот так просто подойти к нему.
      – Почему нет? – пронзительно закричала Фиона. – Ты что, оставила свои ноги в бассейне?
      – Нет. Но, кажется, он сильно занят, и я не хочу ему мешать.
      – Да это обычный урок с кучкой детворы. Мак спокойно сможет отвлечься на десять минут.
      – Обычный урок? Фай, а если во время нашего разговора какого-нибудь ребенка смоет волной и он утонет? Тогда Мак попадет в тюрьму и потеряет все – работу, репутацию и…
      – Господи, Милли, и чем только у тебя голова забита! – Она резко столкнула меня с парапета. – Все, хватит придумывать всякие отговорки. Иди к нему и с раскаявшимся видом просись обратно в ученики. Умасли его как-нибудь, пока он не согласится провести с тобой занятие. И кстати, можешь заодно попросить у него прощение за недостойное поведение в доме его матери.
      – Спасибо, Фай, – проворчала я мрачно и медленно направилась к группе детей. – Ты всегда знаешь, как поддержать меня.
      С трудом пробираясь сквозь горы морских водорослей и то и дело спотыкаясь о торчащие из песка булыжники, я пыталась мысленно выстроить наш разговор. Но приблизившись к Маку и ватаге шумных ребятишек, поняла, что в голове у меня крутятся только два вопроса: «Неужели я у него самый бестолковый ученик?» и «Как бы выглядел Мак, если б я его умаслила в буквальном смысле этого слова?»
      Меня прошиб пот, несмотря на ледяной ветер, обжигавший пропитанную хлоркой кожу. Прежде чем я успела сообразить, мои руки автоматически достали из кармана блеск и я начала тщательно красить губы.
      – Эй, посмотрите на эту дамочку, – закричал один из парней в резиновом костюме, который был ему велик размера на три. – Она для тебя губы красит, Мак.
      – Что, правда? – громко заорал в ответ его приятель.
      – Я тебе точно говорю. Она, наверное, влюбилась в Мака и хочет поцеловать его в губы.
      – Нет, она просто хочет покататься с ним.
      – Покататься с ним! – загалдели оба сорванца, завиляв бедрами а-ля Том Джонс. – Эта дамочка хочет с тобой покататься, Мак.
      Я торопливо спрятала блеск обратно в карман и, притворившись, будто не слышала двух шутников, гордо продефилировала мимо. Похабные замечания прыщавых подростов не должны меня смущать… В конце концов, я взрослая тридцатилетняя женщина. Правда, очень испуганная…
      – Патрик О’Коннэл, не груби старшим, – чувствуя мою неловкость, сделал замечание мальчику один из учителей – тот, что помоложе. Однако улыбку с лица не убрал.
      – Ричард Фитцджеральд, еще раз скажешь «покататься», зажарю собственными руками, – пригрозил второй преподаватель.
      Мак тихо рассмеялся и удивленно изогнул бровь. Это выражение сохранялось на его лице по мере моего приближения. Не произнося ни слова, он просто молча смотрел на меня.
      – Еще раз здравствуй, – постаралась я сказать как можно небрежнее. – Я тут подумала, дай-ка подойду к тебе, поболтаю.
      – Ну давай выкладывай, что там у тебя. – Мак скрестил на груди руки.
      Я замотала головой, поскольку предпочитала говорить наедине, без тридцати пар ушей за моей спиной.
      – Она хочет остаться с тобой наедине. – Патрик О’Коннэл громко присвистнул.
      – У-у-у… – заверещали остальные.
      Черт, бурная реакция подростков сильно осложняла мое и без того тяжелое положение. Но я решила не отступать.
      – Ты можешь уделить мне пару минут?
      – Чтобы покататься , –полушепотом добавил Ричард Фитцджеральд.
      – Я не могу оставить без присмотра учеников. – Мак равнодушно пожал плечами. – Тебе придется говорить при детях. Только постарайся не ругаться, как в доме моей матери. Все-таки невинные уши слушают.
      Ну хорошо, умник, вот это ты зря сказал. К тому же ватага его малолетних бандитов совсем не походила на невинных овечек. И если этот чертов О’Коннэл не перестанет делать неприличные движения языком, то мне придется серьезно поговорить с его преподавателем.
      – Ладно, – ответила я, гордо вздернув подбородок. – Хм… – Я несколько раз прокашлялась. – Как, кстати, поплавал сегодня?
      – Вообще-то я не плавал сегодня. Мне надо было организовать тренировки для новых спасателей.
      – Прекрасно. Ну и как все прошло?
      – Что? Организация тренировок? – Мак нахмурился. – Замечательно. Без всяких проблем.
      – Прекрасно. – Я напряженно улыбалась, нервно перебирая пальцами. – Это приятно слышать.
      – Да.
      – Да, просто супер. – Я шмыгнула носом и уставилась себе под ноги, которые, казалось, начало засасывать в мокрый песок.
      – Ну а как ты поплавала? – спросил Мак после неловкой паузы.
      – Очень хорошо, спасибо.
      – Ты заходила в воду?
      – Да, было… замечательно.
      – Это здорово.
      – Точно, – промямлила я, все больше чувствуя себя неловко. – Ну, в общем, я пошла.
      – Но, Милли…
      – Мне надо идти. – Я показала пальцем в сторону Фай.
      – Милли…
      – Ну все, Мак, пока.
      – Милли!
      Властный тон Мака заставил меня замереть на месте и изумленно посмотреть в его сторону. Я зажмурилась от ослепившего меня солнца.
      – Смотрите, эта дамочка ему подмигивает, – захихикал кто-то из ребят.
      Я отчаянно захлопала глазами.
      – Так что ты мне хотела сказать, Милли?
      Я крепко сжала губы.
      – Ничего особенного. Просто если ты сильно занят, то это может подождать до завтрашнего дня.
      – Да, я занят, – ответил Мак, кивнув головой в сторону шумной ватаги ребят, сгрудившихся за его спиной, – но не так, чтобы не слышать тебя, Милли. Ты уже прервала нас. Можешь спокойно говорить. Не бойся, я не кусаюсь.
      Я яростно заскрежетала зубами, услышав очередное замечание О’Коннэла:
      – А мне кажется, ей бы понравилось.
      – Ну хорошо. Я хотела поговорить с тобой о… – начала я. – Я хочу сказать, так просто, чтобы ты знал, мне не понравится.
      – Не понравится что?
      – Ну, ты понимаешь, – зашептала я в ответ, нервно дергая головой в сторону О’Коннэла.
      Мак казался искренне озадаченным.
      – Нет, я не понимаю.
      – Я хочу сказать, что не понравилось бы, если бы ты меня укусил! – Мой голос прозвучал так громко, что его было слышно на милю вокруг. Дети вокруг полегли от смеха.
      Да уж, в таких деликатных ситуациях я всегда вела себя с ловкостью переговорщика из ООН.
      – Ну слава тебе Господи! Кажется, этот момент мы выяснили, – прыснул Мак. – Убираем «кусание» из списка.
      – Да она чокнутая, – заметил кто-то из ребят.
      – Кто это сказал? – сурово спросил один из учителей.
      Наконец я собралась с силами и решила, отбросив в сторону стеснение, говорить по существу.
      – Я хотела поговорить с тобой, Мак, об уроках серфинга.
      – Говорил же, она хочет, чтобы Мак поучил ее кататься, – закудахтал юный хулиган.
      Да, я явно недооценила юные умы.
      – Я тебя предупреждал, Ричард Фитцджеральд, – зло проговорил его учитель.
      – И я тоже, ты, маленький засран…
      – Так что ты говорила об уроках серфинга, Милли? – тактично прервал меня Мак.
      Подойдя к нему ближе, я шепотом спросила:
      – А что ты тут забыл с этими ангелочками? Ты же не учитель.
      Мак пожал плечами, и я заметила, как щеки его слегка порозовели.
      – Нет, не учитель. Но я участвую в международной программе по интеграции детей с севера и юга Ирландии при помощи серфинга и других видов спорта. Это действительно стоящая идея.
      – И ты это все возглавляешь? – с неподдельным интересом спросила я.
      – Да, но только то, что касается серфинга. Знаешь, эта программа приносит реальные плоды. Совместные занятия спортом сближают ребят, несмотря на разное вероисповедание и всякие другие отличия… Конечно, я не спасаю весь мир, но, думаю, какую-то пользу все-таки приношу. Даже если они просто научатся держаться на воде и отлично плавать – уже хорошо. Однажды они смогут, если понадобится, спасти жизнь своим друзьям. А такое умение ценится на вес золота.
      Я ошеломленно молчала, пораженная искренностью, с которой говорил Мак, и тем, что он произнес целую речь, и не кому-нибудь, а мне!
      Эта международная программа показалась мне замечательной идеей, к тому же ее основная движущая сила – Мак. Его откровенность подкупила меня. Я улыбнулась. Мак ответил мне тем же, его взгляд на секунду смягчился. Но тут, словно вспомнив о чем-то неприятном, он опять помрачнел:
      – Да, так что ты там говорила о занятиях?
      Между нами опять выросла стена.
      Я тяжело вздохнула.
      – Слушай, Мак, я понимаю, отношения у нас не заладились с самого начала. – Снова глубокий вздох. – Знаю, что кажусь тебе избалованной городской фифой, приехавшей из Англии, которая ни черта не смыслит в серфе и не может отличить один конец доски от другого. Но я совсем не такая. Прошу прощения за тот случай, когда назвала тебя террористом, поскольку теперь понимаю, что ты далек от всего этого. Конечно, я не считала тебя членом ИРА, просто была немного напугана. Даже представить тебя не могу в этой вязаной маске, ха-ха. Только не с таким лицом… – Тут я замолчала. Черт, искренность – заразная штука.
      – С каким лицом?..
      – Что?
      – С лицом писаного красавца, – захихикала высоким голоском одна из девиц.
      – Может, как у Майкла Флэтли? – спросил Мак, приподняв одну бровь и криво ухмыльнувшись.
      Так часто делал Дэн; правда, у Мака это выглядело немного по-другому. Я нервно кашлянула и, засунув руку в карман, начала лихорадочно перебирать мелочь.
      – Да, конечно, извини за сравнение с Майклом Флетли. И за то, что думала, будто ты хочешь меня утопить. И за нелестные отзывы о нашей берло… о нашем коттедже. И за сказанное в доме твоей мамы… ну, ты знаешь, о чем я… И за то, что воспринимала твою помощь как должное… – Тут я слегка призадумалась. – Пожалуй, все это время я вела себя просто как настоящая стерва!
      – Она сказала «стерва», – прыснул со смеху О’Коннэл, к радости своих приятелей.
      – Господи, да это интереснее, чем кино, – добавил кто-то из ребят.
      – Или реалити-шоу, – услышала я чей-то смех. Но мне уже было все равно. Пусть веселятся от души.
      – Извини, Мак. Наверное, я действительно была твоим самым плохим учеником.
      Мак ошеломленно слушал, прикусив нижнюю губу.
      – Дело в том, что с тех пор, как сюда приехала, я была сама не своя. С этим фильмом все так запуталось. Я придумывала одну ложь за другой и уже сама запуталась во всем. Но если моя затея провалится, то родители окажутся правы. Дожив до тридцати одного года, я осталась неудачницей. Пойми меня правильно, я очень хочу научиться серфингу, потому что очень, очень хочу… нет, мне нужна эта работа больше всего на свете. Но вся проблема заключается в том, что… – Я глубоко вздохнула. – Мне очень страшно.
      – Боишься, у тебя ничего не получится? – тихо спросил Мак.
      – Да нет, в основном меня пугает бесславная смерть на дне океана с легкими, полными воды.
      – Эй, Милли, я не позволю тебе утонуть. Спасение утопающих – моя работа.
      – Я знаю. – В этот момент я почувствовала себя очень уязвимой. – Мне это прекрасно известно, но если ты считаешь меня самоуверенной городской девушкой, то сильно ошибаешься. Я самая настоящая трусиха. В бассейне я так и не решилась оторваться от стены. И это в самой мелкой его части!
      – Господи, какими же трусихами бывают девчонки! – простонал Фитцджеральд.
      – Наверняка, Мак, тебе неизвестно чувство страха, – захныкала я. – Ты такой крутой…
      Мак опять закусил губу, а я уставилась на щербинку в его передних зубах. Он склонил голову набок и внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока Мак заговорил.
      – Я похож на супермена?
      – Ну, ты ведешь себя уверенно, а часто – весьма безапелляционно.
      Мак покачал головой, тряхнув каштановыми кудрями.
      – Ты ошибаешься, Милли. Мне бывало страшно. Очень часто. И особенно один раз. Однажды я даже плакал.
      – Правда?
      – Ой, я вас умоляю, – опять простонал Фитцджеральд.
      – Фитцджеральд! Иди сюда, немедленно! – закричал один из учителей.
      – Что ж… – Мак проводил сочувственным взглядом мальчишку, которого за ухо оттаскивал от нас учитель. – Я восхищаюсь твоей смелостью, и спасибо за откровенность.
      – И тебе спасибо.
      Мы оба замолчали. Но неловкости никто из нас не ощущал. Я почувствовала, что между нами возникла связь, и не знала, как к этому относиться. Но возможно, в тот момент мы сделали первый шаг к нашей дружбе.
      Мак протянул мне руку. Кинув на него быстрый взгляд, я крепко пожала ее. Его теплая широкая ладонь обхватила мои пальцы. Меня зазнобило. Я вдруг вспомнила, как приятно бывает прикосновение мужчины. Я имела в виду конкретного человека, и уж конечно, не Мака. Только Дэн был способен заставить мое тело волноваться. Однако дружеское рукопожатие тоже весьма неплохо.
      – Хорошо, я согласен. Я научу тебя кататься, Милли, но тебе придется слушаться меня беспрекословно. И больше никаких капризов.
      Я кивнула, желая, чтобы моя рука не сильно потела в его ладони. Интересно, жарко было только мне или на улице резко потеплело?
      – И, как ты понимаешь, нам все равно придется залезть в воду.
      – Да, Мак.
      Его лицо расплылось в широкой улыбке.
      – Тогда лучшего времени, чем сейчас, нам не найти.
      – Что?!
      Мак выпустил мою руку и хлопнул в ладоши. Дети, в беспорядке шнырявшие вокруг, схватили свои борды и побежали к воде.
      – Не хочешь мне помочь с ребятами?
      – Прямо сейчас? – Я недовольно скривила лицо.
      – Да, ты правильно меня поняла.
      – Ой, я бы с удовольствием, но меня ждет Фай. У нас с ней кое-какие дела.
      – Дела? – Бровь Мака вопросительно изогнулась.
      – Ну да. Важные дела. И я заставила ее ждать столько времени. Так что мне надо бежать. И, честно говоря, я бы хотела заниматься только с тобой.
      При виде этих самоуверенных деток меня бросало в дрожь. Мак положил руку мне на плечо. Мои мышцы напряглись.
      – Да, у нас для этого много времени.
      Еще чуть-чуть, и я была готова забиться в судорогах.
      – Но меня ждет Фай… – И тут, повернув голову, я обнаружила, что моя верная подруга куда-то исчезла. Предательница.
      – Ну, отговорок больше не осталось? – улыбнулся Мак, когда я опять к нему повернулась.
      – Кажется, да. Ну хорошо. Ты меня поймал.
      – Замечательно. Приступим? – Мак направился к воде, и за ним потянулась вереница ребят. Затем, остановившись на секунду, он добавил:
      – Я знаю, ты не очень мне веришь. Но почему-то мне кажется, что тебе понравится кататься на доске.
      «Сильно в этом сомневаюсь», – мрачно подумала я, следуя за вновь обретенным инструктором. Однако теперь мне следовало забыть о своих страхах, капризах и лени и превратиться в бесстрашную, готовую на все серфингистку. Что ж, я готова к эксперименту.
      Вот только если бы можно было не мочить волосы…
 
      Я помогала Маку с международной программой всю неделю. Внимательно слушая его разъяснения ученикам, я старалась запомнить самые важные моменты, активно делая вид перед ребятами, что мне это давно известно. Конечно, поскольку я не имела квалификации инструктора по серфингу и обладала застарелой боязнью воды, Мак не доверял мне ответственных заданий. И с его стороны это было весьма разумно. Я, например, помогала девочкам переодеваться в гидрокостюмы, стараясь сгладить всю неловкость деликатного процесса, учитывая силу подросткового смущения. Также присматривала за ребятами, плещущимися в воде, и принимала участие в футбольных матчах, расставляя ворота и ведя счет (в члены команды я не рвалась, ибо управлялась с мячом по-девчачьи из рук вон плохо). Мне даже один раз пришлось выступить в роли амура, посодействовав Эмили Мэллой из Баллишаннона и Адаму Уилсону из Портраша в организации первого свидания. Мне нравилось новое занятие, и я испытывала гордость, поскольку вносила свою лепту в полезное дело. Общение с Маком во время уроков оказалось на удивление легким и приятным. Мы все время болтали и смеялись, вместе радуясь успехам ребят, когда тем наконец удавалось встать на доску и прокатиться на волне. Господи, как же я хотела оказаться на их месте!
      Мне удалось немного подружиться с океаном. В понедельник я смогла близко подойти к воде – настолько, чтобы, однако, не замочить ноги. В среду мне удалось зайти в воду по самые щиколотки (заметьте, дело происходит ранней весной в Ирландии – значит, мне можно спокойно начислить еще несколько баллов за мужество). К концу четверга я была так поглощена успехами наших самых слабых учеников, которым удалось в конце концов поймать волну, что, забывшись, зашла в воду по пояс. Я промокла, но мне было все равно. Происходящее полностью поглотило меня. Мак тем не менее пришел в бурный восторг при виде моего незапланированного купания в океане.
      Наступила пятница. Первое апреля. День дураков и дурацких шуток, призванных веселить народ. Не самое удачное время для задуманного дела, которого я боялась с тех самых пор, как приехала в этот город.