– …и поэтому сейчас я соглашусь с тобой, Дэн, лучше всего всем пойти в этом направлении. Ты согласна, Милли?
      Я посмотрела на Мэтью и состроила гримасу.
      – Извини, Мэтью, я пропустила этот кусок.
      – Какой кусок?
      – Э… с… гм… это все.
      Дэн застонал, а Мэтью вздохнул.
      – Извините, я просто немного устала после серфинга.
      «Интересно, где Мак и когда я смогу выбраться отсюда, чтобы найти его?»
      – Конечно, ты устала, дорогая. – Мэтью откинул голову и широко улыбнулся мне. – Боже правый, именно поэтому я теперь не думаю, что наша исполнительница главной роли действительно должна заниматься серфингом. Ты знаешь, это фантастически опасно и изнурительно, и по правде сказать, мы не можем подвергать опасности нашу звезду и позволить ей выглядеть на экране как облезлая крыса.
      Я нахмурилась.
      – О, это совсем не означает, будто ты так выглядишь сегодня.
      Я улыбнулась.
      – Ну, возможно, лишь чуть-чуть, вот почему я так рад пригласить тебя на место фантастической трюковой дублерши. Тогда, ты знаешь, мы можем оставить прелестные формы кому-нибудь более подходящему для съемок крупным планом.
      Теперь я совсем не понимала, о чем он говорил.
      – Прости, Мэтью, я не уловила. Трюковая дублерша?
      Мэтью потер руки и возбужденно кивнул.
      – Да, Милли, ты будешь фантастически идеальна, я чувствую это. Дэн убедил меня, ты знаешь, и я должен принять его совет. Я вижу, что могу надеяться: ты выполнишь трюки без особого труда. Случайное падение только добавит драматизма и опасности. А лицо я поищу где-нибудь еще, как посоветовал Дэн.
      – Прошу прощения? – задохнулась я.
      Я немного передвинулась на своем стуле, прилагая максимум усилий, чтобы уловить значение слов Мэтью. Я, должно быть, неправильно его расслышала? Он только что сказал: «Лицо поищу где-нибудь еще»? Что не так с моим лицом? Заметив мое замешательство, Мэтью потянулся через стол и снисходительно похлопал по руке.
      – О, ты действительно устала, дорогая. Теперь позволь мне объяснить, к какому заключению мы с Дэном пришли на сегодняшний день.
      Я быстро посмотрела на Дэна, подмигнувшего мне с озорной усмешкой.
      – Ну, по мне, так место для съемок фильма выбрано просто идеально, в особенности все, что касается сцен с океаном. Бог знает, возможно, городок немного захолустный и обшарпанный, но мы можем творить чудеса со спецэффектами, фантастическими ракурсами и тому подобным, ты знаешь.
      Я на минуту задумалась о том, как Мак отреагировал бы на подобное заявление, но не позволила своим мыслям разбрестись еще дальше, чем они уже это сделали. Мэтью продолжал:
      – Серфинг фантастичен, Милли, и он будет великолепно смотреться на большом экране, поэтому ты молодец.
      – Спасибо.
      – И молодец, что ты понимаешь, раз уж наш солидный спонсор дал нам возможность задействовать такого актера, как Дэн, очевидно, нужно внести небольшие изменения в состав исполнителей, чтобы сбалансировать роли.
      «Нужно ли?»
      – Да, конечно, – нервно кашлянула я.
      – Я имею в виду, нам нужна исполнительница главной роли под стать звездному статусу Дэна. Ты понимаешь, куда я клоню?
      «Я понимаю, куда ты клонишь. Я просто немного обеспокоена тем, куда идти мне».
      – Э… да, – ответила я на их вопросительные взгляды.
      – Чудесно, – зааплодировал Мэтью. – Поэтому, Милли, я уверен, ты прекрасная актриса, просто немного слишком… ну, серфинговая, что ли, чтобы быть нашей исполнительницей главной роли здесь. Мы с Дэном сходимся во взглядах. Нам нужен кто-то более… – как бы это сказать? – более стильный. Ты знаешь кого-нибудь масштаба Дэна? Хотя, конечно, трудно подобрать равного ему, Боже правый. Никто не мог бы сравниться с ним, не так ли? – Он ласково взглянул на Дэна. – Но мы обсудили это, и оба сошлись на том, что Рома Чантел просто создана для этой роли, а ты будешь дублершей и статисткой. Так хочет Дэн, а мы хотим его, поэтому искусство требует жертв. Так или иначе мы будем исходить с этих позиций. Не волнуйся – возможно, твоя фамилия будет в заглавных титрах, но не твое лицо на экране. Мы с Дэном думаем, так будет лучше. Как, по-твоему, разве это не прекрасно и здорово?
      К тому времени я едва не проглотила язык от шока. Все мое тело тряслось, и во рту так пересохло, как будто я уже неделю была мертва. Я уставилась на бутылку вина передо мной, словно мне было интересно, не подмешал ли в нее кто-нибудь галлюциногенные наркотики. Я, должно быть, неправильно его расслышала. Я открыла рот, чтобы ответить, но издала лишь жалобное хныканье, которое смогло растопить комок слез, застрявший в моем горле. Я перевела взгляд с Мэтью на Дэна и обратно, искала в их лицах выражение лукавства, ожидая концовки этой такой веселой шутки. Их лица говорили, что продолжения не последует. Это было правдой, они не смеялись. Казалось, их даже совсем не волнует эта шокирующая новость, которую они просто упаковали и доставили мне с эффектом письма-бомбы.
      Что он там сказал? «Прекрасная актриса… слишком серфинговая… более стильный… масштаба Дэна… Рома Чантел». Рома Чантел? Где же я слышала это имя раньше? Я схватилась рукой за горло, когда поняла, кто украл у меня роль прямо из-под носа. Рома Чантел, та девица из рекламного клипа соуса для спагетти. Господи, меня не только снимают с роли моей мечты, меня вытесняет эта пластиковая соломинка, подружка Дэна, которая, вероятно, даже не знает, как пишется слово «актриса», не говоря уже о том, чтобы быть ею. Это она-то более стильная, чем я? Она даже не настоящая. Я не могла найти слов. Подкатили слезы, их было так много, что они угрожали смыть стол, если я бы позволила шлюзам открыться.
      – Но… я не серфинговая, – запиналась я, потянувшись за стаканом воды, чтобы успокоить нервы. Браслеты из ракушек возмущенно звякнули на моем запястье.
      – О, конечно, ты серфинговая, Милли, – загоготал Мэтью. – Ты идеальная серфингистка, и тут нечего стыдиться, на самом деле это скорее пикантно. Только, ты знаешь, наши приоритеты изменились, и ты совершенно не подходишь на главную женскую роль. Бизнес жесток.
      – Но я должна подходить, – причитала я. – Это моя роль.
      – Уже нет, – твердо заявил Дэн.
      – Она моя, она должна быть моей, – продолжала я, зарыдав, все больше и больше повышая голос. – Все это были просто поиски, чтобы войти в характер. На самом деле я не такая, я могу быть такой, какой вы захотите. Пожалуйста.
      Я была в жутком отчаянии.
      – О, мы не хотели бы, чтобы ты изменилась, дорогая, – улыбнулся Мэтью. – Только не теперь, когда ты так фантастически пикантна.
      «Хватит называть меня пикантной, – хотелось мне кричать. – Черт возьми, ты что, думаешь, я йоркширский терьер?»
      – Ты понимаешь, не правда ли, Милли? – спросил Дэн, тоже похлопав меня по руке.
      Я отдернула ее, как будто он был ядовитый.
      – Нет. Нет, откровенно говоря, я не понимаю. Это моя работа, моя карьера, и я заслужила этот шанс. Ты не можешь отнять его у меня, и ты не можешь обращаться со мной таким образом. – Одинокая слеза громадных размеров тяжело скатилась по моей щеке. – Это моя роль, Мэтью знал, как выглядит мое лицо, когда предлагал ее мне.
      Дэн вздохнул, как будто я закатывала сцену из-за какого-то пустяка вроде вкуса мороженого в десертном меню. (Я, кстати, так и не попробовала его; черт возьми, это место было таким претенциозным, что я не могла даже найти мороженого в десертном меню.)
      – Да ну, старушка, не принимай это близко к сердцу. Просто вряд ли ты достаточно сильная актриса, чтобы играть вместе со мной. Я имею в виду, сколько ролей у тебя было? Если не считать роли сыра в чемоданчике для завтрака в твоих маленьких рекламных роликах.
      Откинув голову назад, он засмеялся. Я вдруг захотела, чтобы Мак был здесь и стер улыбку с этой прелестной мальчишеской мордашки. Между прочим, я сама добилась этой работы. Так и вмазала бы Дэну туфлей!
      «Помогите, я превращаюсь в психопатку».
      К одинокой слезе присоединились ее родственнички. Мое лицо было мокрым от слез.
      – Пожалуйста, Мэтью, – плакала я, – ты не можешь отдать мою роль Роме. Она… она даже не может правильно выговаривать «л». Где ты возьмешь текст сценария без единой буквы «л»?
      Я хваталась за любую соломинку, какой бы ничтожной она ни была.
      Мои плечи вздымались, а глаза заволокла такая пелена, что мне пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Взгляды, сопровождавшие меня в ресторане, по-прежнему были устремлены в мою сторону, но уже совершенно по другой причине. По комнате неслось шушуканье и шепот комментариев. Дэн гладил мою ногу и просил не поднимать шум.
      – Убери от меня свои поганые руки! – завопила я, сбрасывая руку, о прикосновении которой мечтала весь прошлый год.
      – Ну же, дорогая…
      – И я вовсе не твоя дорогая, – прошипела я, размазывая тушь по лицу очень дорогой вышитой салфеткой. – Если ты знал, что Мэтью собирается отдать мою роль этой пародии на женщину, которую ты называешь своей подружкой, то зачем же ты меня приглашал, скотина?
      – Ничего удивительного, что Мэтью отдает роль, Милли; она леди и действительно очень хорошая актриса, а кроме того, намного красивее тебя. Буква «л» не проблема.
      – О, а ее фантастически богатый отец к тому же оказался нашим финансовым спонсором, – широко улыбнулся Мэтью.
      Теперь я все поняла.
      – И извини меня, – надменно прервал Дэн, – но Рома – моя подружка, поэтому уточни, когда это я тебя приглашал, Милли, или это было в твоих мечтах?
      Я повернулась к нему, сверкая глазами:
      – Сегодня вечером, Дэн, за этим самым столом, и не пытайся отрицать.
      Дэн посмотрел на меня, поднял выщипанную бровь и засмеялся так, что задрожали плечи.
      – Пригласил тебя? – сказал он. – Боже милостивый, я не приглашал тебя, Милли. Я звал тебя потрахаться. – Он наклонился ближе, но сохранил громкость. – И учитывая те сигналы, которые ты мне подавала, я думаю, так и сделал бы. Ты всегда была от меня без ума.
      – О, Дэн, – захихикал Мэтью с притворной ревностью, – ты ужасен.
      Ярость, кипевшая в моем дрожавшем теле, теперь усилилась волной унижения и фиаско. Я глядела на этих двух мужчин со слезами на глазах, наблюдая, как они давятся от смеха и шутят между собой, не обращая внимания на мой мир, рушившийся на их глазах и проваливавшийся в тартарары. Как я могла доверять им? Как могла позволить Дэну Кленси поцеловать меня? Ведь он такой подлец. Ах, если бы можно было нажать кнопку «перемотка» и вернуться во вчерашний день! Вчера у меня было все, я просто не знала об этом. Проглотив свежий комок слез, я измазала салфетку тушью и встала, собираясь уйти.
      – О, так мы уходим? – сказал Мэтью, захлопав в ладоши. – Фантастика. Ну, ты местная в этом захудалом городишке, Милли. Какой бар нам лучше всего подойдет, чтобы пропустить несколько стаканчиков перед сном?
      – Никакой, Мэтью, – сказала я сухо. – Люди в этом «захудалом городишке» слишком порядочны, чтобы пить с такими, как вы оба.
      Мэтью картинно схватился за грудь, будто смертельно раненный. Хотела бы я, чтобы именно так оно и было.
      – На самом деле на вашем месте я бы поскорее уехала, прежде чем местные услышат о том, как вы обращаетесь с людьми. Видите ли, – я наклонилась через стол, – в этом городе люди заслуживают уважения. Им наплевать, известны ли вы, носите ли вы ботинки от «Гуччи» и сколько у вас связей в мире знаменитостей. Это настоящие люди. И знаете что? Каждый из них по отдельности стоит вас обоих, вместе взятых.
      У Мэтью отвисла челюсть. Дэн пробежался руками по своей идеальной прическе и равнодушно вздохнул.
      – Ну, знаешь, я не думаю, что это очень хороший способ разговаривать со мной, если ты хочешь получить роль в моем фильме, – оскорбился Мэтью. – Я не могу позволить, чтобы статистки так неуважительно относились ко мне. Ты что, не знаешь, насколько я важный человек?
      – Ты не важный человек, – ответила я твердо. – По крайней мере не в реальном мире, где люди работают, чтобы что-то реально изменить.
      «Как Мак Хеггарти», – подсказало мое сознание.
      – Проклятие, ты еще слушаешь ее, – фыркнул Дэн. – Настоящая маленькая хиппи-серфингистка. Пошла прочь, обнимайся с деревом и не мешай нам наслаждаться боланже.
      Я разгладила подол своего красивого нового платья, которое было куплено по случаю празднования, и опустила глаза, дабы скрыть свое разочарование: день закончился не так, как я мечтала. Я готова была упасть в обморок прямо посреди ресторана, но постаралась сохранить хладнокровие. Надела пальто, предусмотрительно принесенное официантом к столу, и застегнула его, как оплот самоуверенности. Затем я потянулась за недавно открытой бутылкой шампанского и дрожащими руками налила себе бокал.
      – Ты прав, Дэн, я была от тебя без ума. Скорее безумна. Настолько, чтобы подумать, будто ты мужчина моей мечты. Фай во всем была права относительно тебя – ты пустой трепач. Сначала ты позволяешь мне все тебе рассказать о своей роли, а потом без малейших угрызений совести похищаешь ее у меня, покупая роль себе и своей пластиковой малышке с конфетными глазами. Ты бессердечен, Дэн; и знаешь, ты не всегда будешь национальным любимцем. Не раз они использовали тебя и выкидывали. Мак тоже раскусил тебя – ты ублюдок. Я просто рада, что знаю это теперь, поэтому мне больше не нужно тратить свою жизнь на самовлюбленного зануду вроде тебя. – Я молча подняла бокал и выдавила улыбку. – За вас, джентльмены, и спасибо вам за поистине ужасный во всех отношениях вечер. Вы друг друга стоите.
      Затем быстрым движением опрокинула бокал и вылила содержимое на безукоризненную прическу Дэна Кленси.
      – Черт побери, Милли! – Он вскочил со своего стула, отряхивая свою рубашку. – Ты знаешь, сколько это стоит, ты, сумасшедшая сука?
      Он попятился назад, а я уверенно прошла мимо. Я толкнула его в плечо, как раз когда официант двигался за ним с десертной тележкой. Дэн Кленси, самый тщеславный человек, которого я когда-либо встречала, свалился прямо на нее. Роскошный шоколадный торт угодил ему на брюки от «Армани», а ваза с кремом приземлилась на голову. Все присутствующие разразились неудержимым хохотом. Дэн завизжал от ужаса, а Мэтью поскользнулся на шоколадном эклере, помчавшись на помощь своей звезде.
      – Ты сука! – заорал Дэн, когда я шагала к двери, холодная как лед, но горящая от эмоций. – Ты всегда была неудачницей. Ты никогда не будешь снова работать в этом бизнесе. Никогда!
      Я не сомневалась в правдивости его утверждения, но если я остановлюсь, чтобы обдумать, что это означает для моего будущего, оно никогда не постучится ко мне в дверь и я непременно потерплю фиаско. Я все еще шла с высоко поднятой головой, не оглядываясь, пока холодный вечерний воздух не ударил мне в лицо. Потом я побежала.
      Я бежала до конца гостиничной дорожки, каждый шаг по гравийной тропинке царапал мои туфли. Добравшись до ворот, я помчалась через тускло освещенное шоссе и свернула направо, к Пу-Корнеру. Ледяной ветер щипал залитое слезами лицо. Я плакала, а мои рыдания уносились по ветру к холмам Донегола. К тому времени как я добралась до Пу-Корнера, мои ноги болели от ходьбы, а легкие умоляли об отдыхе. В доме было темно, я знала, что не смогу никому посмотреть в глаза, и поэтому сидела одна, размышляя о жестоком повороте судьбы, превратившем мою мечту в кошмар. Все, для чего работала в течение последних нескольких лет. Ерундовая работа, которой мне приходилось заниматься. Уроки серфинга и все усилия Фай, Мака и Дэйва, с тех пор как мы приехали в Донегол. Даже помощь моих родителей. Все напрасно. Так или иначе я подвела их всех, особенно Мака. Как я могла подумать, что Дэн лучше Мака? Замечательного, талантливого Мака, такого терпеливого. Беспокоившегося не только о себе, но и о своей семье, друзьях и детях, для которых он расширяет границы прекрасного мира. Как я могла отречься от всего этого ради такого самовлюбленного болвана, как Дэн Кленси?
      – Я разрушила все! – выкрикнула я в темноту и снова побежала. – Мак, где ты?
      Теперь я хромала по набережной к Мейн-стрит, пока не добралась до бара Галлахера. Двери закрыты, освещение скудное, но я услышала звуки музыки и веселья, доносящиеся изнутри. Я постучалась в дверь, не зная условного стука. Внутри мои друзья или празднуют мой успех, или проклинают мою явную измену, в то время как я здесь и не могу войти, чтобы объяснить или поделиться своими чувствами.
      – Эй, Мак? – захныкала я, но дверь по-прежнему оставалась закрытой.
      Я все еще чужая и останусь такой после сегодняшнего вечера, когда распространится известие о том, как я поступила с Маком, одним из своих. Одним из лучших.
      Я встала и направилась в отель к родителям.
      – А они ушли несколько часов назад с Фионой О’Рейли и Дэйвом Бреннаном, – сообщила мне регистратор. – Ну разве они не чудесная пара, эти двое?
      Я кивнула, не в силах произнести ни слова.
      – С вами все в порядке?
      Хлопнув дверью, я выбежала на улицу. Бежала и плакала, пока не добралась до мыса, где, тяжело дыша, упала на высеченную из камня скамейку. Там я сидела, а слезы струились по моему лицу, пока сознание продолжало снова и снова прокручивать в моей голове все происшедшее.
      – У меня нет главной роли. Я не настоящая актриса. Последние три месяца прошли зря. У меня теперь нет ничего. Нет работы, нет перспектив и, самое главное, нет Мака.
      Я обхватила голову руками и дала эмоциям выплеснуться из моей измученной души. Даже дельфин Флиппер не пришел меня спасти сегодня вечером. Никогда я не чувствовала себя столь одинокой.
 
      Я прощалась с родителями на платформе вокзала, наши объятия были неловкими, и не только потому, что между нами стоял чемодан. Я взглянула на часы – в который раз за эту минуту – и посмотрела на вход на платформу.
      – Ты знаешь, Амелия, нам действительно жаль, что у тебя не получилось, – сказала моя мать, опустив взгляд на пыль, которую сильный ветер кружил по земле. – Не так ли, Фрэнк? – Ее голос был тихим, а тон необычно неуверенным.
      Отец грустно махал ирландским флагом на палке – он думал, это будет прекрасным штрихом для моих проводов.
      – Да, милая, ужасно жаль. – Он глубокомысленно кивнул.
      Я засунула руки в карманы черных походных брюк и пожала плечами:
      – Все нормально.
      – Нет, не нормально, милая. Ты заслужила эту работу. Ты показала им все, на что способна, и, – он поднял одну ладонь, как свидетель, дающий клятву в суде, – я знаю, мы никогда не были большими сторонниками актерской… твоей актерской карьеры…
      Я потупила глаза, чтобы скрыть удивление.
      – …но будучи здесь, с тобой, могли видеть, как сильно ты хотела, чтобы это случилось. Мы гордимся, что ты приложила так много усилий, чтобы претворить в жизнь свою мечту. Не так ли, Джорджина?
      – Да, мы действительно гордимся, дорогая.
      Я слабо улыбнулась, приятно удивленная тем, какую перемену произвели в отношениях с родителями несколько дней в графстве Донегол. Они очень замерзли – вероятно, из-за выпитого «Гиннесса», но охотно демонстрировали мне свою поддержку. Я не оправдала их надежд, ну так что? Они не осуждали меня. Я поняла их и знала, что буду по ним скучать. Если бы только со всеми моими другими взаимоотношениями все было так же хорошо.
      – И насчет Мака тоже жаль, – продолжал отец, сморкаясь в носовой платок с трилистниками. – Он, черт возьми, прекрасный парень, извиняюсь за выражение.
      Мать толкнула его локтем куда-то в ребра, явно пытаясь сказать ему, чтобы он не вмешивался в мои любовные дела.
      – Если ты постараешься, Амелия, я уверена, в ближайшем будущем ты сможешь получить даже еще лучшую актерскую работу, – быстро сменила она тему.
      Я слабо улыбнулась и быстро пробежалась взглядом по платформе.
      – Спасибо, мам, думаю, возможно, вы с папой знали, что для меня лучше в первую очередь. Мне тридцать один год, и я пообещала себе: это будет моей последней попыткой сделать актерскую карьеру. Пожалуй, я отложу свою профсоюзную актерскую карту и поищу подходящую работу в Дублине.
      – Врешь, – сказал голос Фай справа от меня. Она брела по платформе против ветра, держась за руку Дэйва. – Простите за резкость, но я ни в коем случае не могу позволить вашей дочери бросить все, к чему она стремилась, только из-за этого ублюдка Дэна Кленси.
      – Я рада это слышать, – пропела мать, гордо проведя рукой по своей солидной прическе. – Как бы там ни было, а мне он никогда не нравился.
      – Смотри-ка, у твоей матери прорезался хороший вкус, – съязвил отец, занося чемодан в поезд.
      Я снова обняла их обоих, вдыхая успокаивающий аромат духов «Анаис-Анаис», прежде чем повернуться к Фай и Дэйву. Они красивая пара. Фай уютно расположилась под мышкой Дэйва, и он явно гордился своим публичным выходом с этой рыжей малюткой в обтягивающих джинсах, которая без труда могла бы вскружить голову любому.
      – Я думаю, тебе следует остаться, – сказала Фай со слезами на глазах. – Не уезжай так скоро.
      Я закусила губу и еще раз взглянула на платформу.
      – Нет, мне нужно ехать. Джеральд вызвал меня к себе в офис, и, так или иначе, я думаю, будет лучше, если вернусь в Дублин и улажу свои дела. – Мы взялись за руки. – Мне нужно решить, что делать дальше. Оставшись здесь, я буду постоянно вспоминать о том, чего почти достигла.
      «Оставшись здесь, я только еще больше буду хотеть Мака».
      Дэйв выступил вперед и горячо меня обнял, и это удивило меня, если учесть, какую боль я причинила вчера его другу.
      – Не сдавайся, серфингистка, – сказал он мне на ухо. – У тебя есть талант.
      – Спасибо, – прошептала я и повернулась, чтобы обнять свою лучшую подругу.
      Фай по моему настоянию оставалась, чтобы побыть с Дэйвом и провести время с семьей. Она, конечно, не заменит ее собственных родителей, но вместе с Дэйвом с гораздо большим успехом даст ей почувствовать себя частичкой чего-то особенного. Фай счастлива здесь. Разумеется, она не сможет полностью исцелиться от своей депрессии, но кто знает, что будет дальше? Главное, она была счастлива и морской воздух определенно пошел ей на пользу. Зачем мне тащить ее обратно в Дублин – чтобы она наблюдала, как я буду хандрить, пока не найду новую цель? Это несправедливо, и кроме того, мне нужно какое-то время побыть одной, чтобы подумать. Мать и отец решили провести следующие несколько дней в путешествии по Ирландии – посетить Голуэй, Керри и Уотерфорд и возвратиться на пароме в воскресенье. Слава богу, отпуск вылечил отца. Я не хотела оставаться и трепать ему нервы. Несмотря на неудачную попытку стать актрисой, мне казалось, драма будет преследовать меня, куда бы я ни пошла. Мои родители знали, что я солгала им, будто Мэтью с самого начала умолял меня сыграть роль в фильме, но они не смеялись надо мной из-за этого. Меня не столько волновала потеря роли, сколько огорчало то, что родители, Фай, Дэйв и Мак никогда не увидят на большом экране, как я играю и занимаюсь серфингом. Я хотела сделать это больше для них, чем для себя. Как бы там ни было, моя мечта утекла в трубу, запечатана и забыта. Или, возможно, не забыта. Теперь я могла снова попытаться сделать что-то со своей жизнью. С сегодняшнего дня стоило начать жизнь с чистого листа. Я больше не хотела оставаться в Донеголе, все рухнуло, и я только теряю время. Кроме того, какое удовольствие заниматься серфингом без Мака?
      Вспомнив о нем снова, я еще раз посмотрела на часы и на платформу. Пожилой человек пытался сесть в поезд со старой собакой. Молодая пара, выглядевшая как панки, сцепившись цепями ремней и языками, шла к поезду. Несколько элегантно одетых мужчин и женщин, поглощенных разговором о бизнесе, устраивались в купе первого класса. Мужчины, женщины, дети, собаки и багаж, но не было там высокого, мускулистого инструктора по серфингу и спасателя на водах. В тот день, когда я сразила его наповал, как он говорил. Фай и Дэйв поняли мой взгляд.
      – Еще есть время, – тихо успокаивала меня подруга.
      – Он будет здесь, если не работает, – добавил Дэйв, тонко улавливая намек.
      Я пожала плечами, как будто присутствие Мака ничего не значило, и занялась проверкой бумажника и билета. Я чувствовала многозначительные взгляды, которыми обменивались между собой четыре участника моего прощального торжества, даже несмотря на то что из гордости уставилась глазами в землю.
      Где он? Я пыталась найти его сегодня утром, а Фай сказала, будто он знает, что я уезжаю сегодня днем. Почему он не пришел и не позволил мне все объяснить? Что я простодушно поверила Дэну Кленси, но очень скоро поняла – он прошлое и должен остаться там. Допустим, я не отвергла Дэна, когда он явился в городок, весь такой знаменитый и расфуфыренный. Если честно, я хотела показать Дэну, чего он лишился, и да, я думала, что легко верну его. Но это было до того, как я поняла. Как только я позволила Дэну поцеловать себя, до меня дошло, что это неправильно. Мак заставлял мое тело взрываться. С Дэном я испытывала такой же трепет, как подросток, обнимающий свою собственную подушку. Это фантазия, а реальность – как хлопушка, оставленная в ирландский ливень, скорее утонувшая, чем сырая. Я знаю, мне не следовало сравнивать этих двух мужчин. Я имею в виду, кто я такая, чтобы вести себя как арабский принц, выбирающий наложницу из гарема? Я оказалась слабой, глупой и обошлась с Маком ужасно после всего того, что он сделал для меня. Но теперь, когда я сравнила этих двух мужчин, я поняла: Мак Хеггарти побеждает по всем показателям. Я была полной дурой, думая о Дэне, а сейчас сходила с ума по Маку, но, вероятно, уже слишком поздно.
      Если бы все произошло как в кино и Мак прибежал бы на платформу в последнюю минуту, схватил бы меня в свои объятия! Сколько я ни пялила глаза на платформу, Мак Хеггарти не появлялся. Он слишком горд для этого. Он знал, что я была готова бросить его ради Дэна, и это его глубоко задело. Он видел, как я целовала Дэна. На самом деле, думаю, я не смогла бы видеть осуждающее выражение этих глубоких зеленых глаз, если бы он все-таки появился, вот почему мне нужно сейчас уехать. Я так и не примирилась с тем, что натворила. Насколько я знаю Мака, он открылся в своей жизни только немногим людям, и для них он сделал бы что угодно, так же как и они для него. Будучи спасателем на водах, Мак всегда готов рискнуть своей собственной жизнью, чтобы помочь кому-то. Я полагаю, он умер бы ради Ника, если бы мог. У него мало друзей, но они верны ему. Мак в любой момент не раздумывая спас бы меня, и он делал это не раз. Я знала это и именно поэтому смогла начать заниматься серфингом. Мак верил мне, а я злоупотребила этим доверием. Упустила свой шанс и теперь убегаю.
      – Может, он застрял в пробке? – вполголоса предположила Фай.
      – Да, верно, эти тракторы на однополосных дорогах ужасно трудно объехать, – сказал мой отец.
      – Или, возможно, что-то случилось на пляже, – любезно добавила моя мать.
      – Очень может быть, – кивнул Дэйв, – а я видел, как автобус с детьми из Белфаста направлялся в город, у них мог быть заказан урок серфинга.
      Я улыбнулась им всем и полезла в вагон, когда маленькая проводница с массой вьющихся волос счастливо проскакала мимо, свистя в свисток.
      – Посадка на Дублин закончена, – объявила она. – Отойдите от края платформы.
      Я захлопнула тяжелую ржавую дверь и свесилась в открытое окно.
      – Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо, – сказала я, видя их встревоженные лица. – И большое спасибо вам всем за поддержку.
      – Не за что, – поклонился Дэйв.
      – Рад быть полезным, – заявил мой отец.
      – Я буду звонить тебе каждый день, – сказала Фай, – даже дважды в день.
      – Я тоже, – сказала моя мать, что было пугающей перспективой, как бы хорошо мы ни ладили последние несколько дней.
      Поезд издал неприятный скрипучий звук, как ногтями по доске, и сдвинулся на дюйм вперед, словно пробудившись от спячки.
      – Боже, я надеюсь, он поедет быстрее, или ты не доберешься до дому, пока Дублин не смоет в море, – крикнул Дэйв.
      Я принужденно засмеялась и помахала, поезд сдвинулся еще на три дюйма и затем начал набирать скорость. Впрочем, скорость – это было сильно сказано.
      – До свидания всем, – крикнула я, – и спасибо вам. Папа, ты теперь следи за своим здоровьем, и, Дэйв, пожалуйста, поблагодари Мака. Я никогда не смогла бы сделать это без него.
      – Поблагодарю. – Он махнул в ответ. – Ему будет жаль, что он не увидел тебя.
      – Я так не думаю, – печально сказала я себе, когда мы проехали конец платформы, отправившись в тряское путешествие в Дублин. – Но мне жаль, Мак. Возможно, когда-нибудь я скажу тебе это сама.
      Мое сердце было разбито.
 
      – Мини-шорты? – взвизгнула я, держа перед собой миниатюрные красные шортики красного цвета. – Я не могу в этом ходить по улицам в конце ноября. Без теплой одежды я умру от холода!
      – Отсутствие теплой одежды – как раз то, что нам нужно, – сальным голосом возразил мой нынешний работодатель, с трудом удерживая слюни. – Но к ним, естественно, прилагаются колготки и теплые гетры. Смотри, они светятся! Так что, дорогуша, из тебя получится очаровательный эльф.
      Я совсем пала духом.
      – Все, иди и переодевайся. А то все Рождество здесь простоишь. Вот твои образцы напитка. Да, и если какой-нибудь полицейский потребует от тебя разрешение на распространение рекламной продукции, просто придумай какую-нибудь отговорку.
      Боже, дай мне силы. Теперь мне придется превратиться в эльфа-преступника.
      Спустя полчаса я, дрожа от холода, стояла на Графтон-стрит. Шел снег. Я мрачно смотрела на свое отражение в витрине магазина. Мини-шорты благодаря обилию лайкры кое-как прикрывали зад. Чего нельзя было сказать о коротеньком жакете и зеленых гетрах, которые лишь привлекали внимание к обтянутым колготками бедрам. Слава Богу, с тех пор как я полгода назад вернулась из Дублина, моя подтянутая фигура серфингистки не изменилась. (Неужели прошло уже столько времени? Хотя мне действительно казалось иногда, что от последней встречи с Маком нас отделяет целая вечность.) Надо сказать, моя стройность объяснялась не хитрой диетой и железной волей, а банальным отсутствием денег. Трудно было назвать сытой жизнь, когда мой основной рацион составляли фасоль и дешевый белый хлеб. Тем не менее, какой бы ни была моя диета, в суровой реальности мне приходилось щеголять в сапогах а-ля восьмидесятые и в красных светящихся гетрах. Кокетливый образ завершала огромная шляпа эльфа, разражавшаяся фальшивой мелодией «Джингл беллс» при каждом резком повороте головы. Еще несколько часов подобной музыки, и мне прямая дорога в сумасшедший дом.