Одно было хорошо — мальчик, кажется, раздумал убегать.
— Вы пойдете к себе? — спросил он.
— Нет. — Я пошевелил левой ногой. — Посижу немножко тут. Путь предстоит долгий, так что лучше набраться сил.
— Я с вами, — сказал Даниил.
— Тогда иди сюда. Тут ужасно холодно.
Несостоявшийся беглец прижался ко мне. Вместе и правда было теплее, настолько теплее, что уже через минуту я почувствовал, как глаза мои закрываются сами собой.
Я проснулся от бурчания своего желудка. В сказках герои могут терпеть голод и холод, а уж былинные и мифологические персонажи, кажется, вовсе не нуждались в таких банальных вещах, как теплый обед, мягкая постель и уборная. У меня же затекло все тело, ломило кости, в животе бурчало, а мочевой пузырь готов взорваться. Да еще и левая рука онемела напрочь. Но именно слева ко мне прижимался во сне Даниил Мельхиор. Мальчик еще спал. Свет, лившийся из распахнутого люка, позволял разглядеть его бледное лицо, еще по-детски мягкое, но уже со взрослыми морщинками.
На улице, судя по всему, было ненастно — свет в люке был какой-то серый, и на пол время от времени падали капли. Я размял ноги и потрепал Даниила по плечу:
— Подъем, соня!
— Нет! Я не хочу! — вскрикнул он и проснулся.
— Как жизнь? — поприветствовал я его.
— Ух ты! А я думал, мне это все приснилось! — Он сел на пятки и огляделся.
— Опять голоса слышал? — догадался я.
— Ну… почти.
— Понятно. Давай-ка выбираться отсюда!
Я встал, потянулся, с трудом разминая конечности. Даниил вскочил, как кузнечик, — свеж, бодр, подтянут.
Ушибленная нога заболела шагов через десять, так что спускались мы осторожно. Даниил шел рядом, хотя мог легко меня бросить. Подозреваю, что это было от страха, — как ни силен был этот подросток вчера ночью в бою с Закладной Жертвой, при дневном свете перед лицом встречи с Искателем и инквизиторами он отчаянно трусил.
Мы спустились по винтовой лестнице и вступили на пятый этаж. По тому, что вышли мы довольно далеко от кабинета директора, возле аудитории для занятий магией рун, я понял, что ночью мы сидели в Звездной Башне — единственной, где привидения почти не появлялись.
Вот тут нас и заметили. Собственно, нас увидели, еще когда мы спускались. Кто-то из старших детей поднял тревогу, и когда мы ступили на пятый этаж, навстречу нам уже бежали.
Впереди, с развевающейся гривой, мчался сам мессир Леонард. За ним неслась Берегиня с одним из своих «Царевичей». Потом подоспели Лыбедь и Спурий. Оборотень был мокрый как мышь и с разбега хлопнул меня по плечу:
— А! Я ж говорил, что он живой!
— Максимилиан Мортон! — закричал директор, нацеливая рога мне в живот. — Где вы были всю ночь?
Я крепко стиснул ладонь дернувшегося было бежать Даниила:
— В Звездной Башне.
— Мы там были! Час назад! Вас никто не видел! Где вас носило?
Он кричал, топал ногами и все порывался пырнуть меня рогом. И пырнул бы, если бы не подбегавшие отовсюду ученики и педагоги.
— Мы ищем вас уже два часа! Вся Школа на ногах! Вы понимаете, что было бы, если бы вы погибли? Это крайне безответственно! Я вами ужасно недоволен! Если дама Морана не вынесет вам выговор, я сделаю это сам! Более того — считайте, что выговор у вас уже есть! И строгий выговор! Что вы молчите? Оправдывайтесь, если смо…
Но тут мессир Леонард увидел Даниила, и словесный поток иссяк.
— Эт-то что такое? — прошипел он. — Откуда? Как? Почему? Кто позволил?
Я уже открыл рот, чтобы все объяснить, но Даниил меня опередил.
— Я убежал, — сказал он. — А мастер Мортон меня остановил. А потом он подвернул ногу, и мы решили подождать, пока она перестанет болеть. А потом уснули. Вот.
— Вы хотели убежать?
— Да, потому что я знаю, в чем меня обвиняют. — Мальчик оглядел собравшуюся толпу. Вокруг нас уже стояло человек пятьдесят, и любопытные продолжали прибывать.
— Все считают, что я служу Белому Мигуну и хочу убить мастера Мортона, — громко произнес Даниил. — Но это неправда. Я… Я не хочу, чтобы меня допрашивали инквизиторы. Поэтому я хотел убежать. Или умереть. А мастер Мортон не дал мне это сделать.
— Мальчик невиновен, мессир. — Я крепче стиснул ладонь Даниила. — Если бы он действительно был связан с Мигуном, я был бы уже мертв.
Директор вдруг ткнулся мне рогами в живот. Я охнул от боли и покачнулся.
— Повтори это для Искателя, — проворчал он.
Глава 16
Нас вдвоем — Даниил так крепко держался за мою руку, что чуть не раздавил мне пальцы, — отконвоировали в учительскую. Впереди маршировал мессир Леонард, за ним мы, а замыкали шествие Берегиня и ее «Царевичи». У всех троих были такие решительные лица, что я боялся, как бы они не набросились на нас по дороге. Спурий рысил рядом, забегая то справа, то слева.
У порога учительской нас встречали почти все мои коллеги. Дама Морана мстительно улыбалась, а у Черного Вэла было такое выражение лица, что я чуть было не закричал: «Это он! Он во всем виноват!» Даниил, проходя мимо него, прижался ко мне и спрятал глаза.
В учительской на ковре сидел большой черный пес со стоячими ушами. Он сидел настолько неподвижно, что его можно было принять за статую, если бы не блестящие глаза. Увидев его, Даниил спрятался за меня и тихо вскрикнул. Я обнял мальчика свободной рукой.
Дверь в учительскую так и осталась распахнута настежь — человек двадцать учеников застряло в ней так плотно, что их не мог бы сдвинуть с места даже направленный взрыв. И еще около сотни теснились снаружи.
— Искатель прибыл на рассвете, часов в пять утра, — объяснил мессир Леонард, — и мы сразу отправились к вам. Вы, как специалист, должны были помочь нам установить контакт с этим существом. Но вас не было в комнате. Тогда мы отправились сразу за арестованными, но нашли только ученика Голду. Ученика Мельхиора на месте не оказалось. Я сопоставил факты и поднял на ноги всю школу. Мы были уверены, что вы уже мертвы!
— Я жив, как видите, и прошу у вас прощения за то, что заставил переволноваться, — сказал я. — Надеюсь, это зачтется Даниилу?
— Его виновность должен доказать Искатель. Иди сюда, мальчик! Встань здесь.
— Я не хочу, — Даниил помотал головой, не отпуская мою руку. — Я ни в чем не виноват! Это не я!
— Ученик Мельхиор слышит голоса, — объяснил я. — Они отдают ему команды — и он подчиняется. Я считаю, что это кто-то из взрослых. В любом случае опознание так не проводится!
— Я подумал об этом, — кивнул мессир Леонард. — Ученик Голда!
Из соседнего помещения Берегиня за руку вывела Эмиля и поставила рядом с Даниилом.
— Достаточно? — нарочито уважительно обратился директор к мальчику.
— Он боится, — сказал я. — Я готов. Пусть Искатель осмотрит и меня.
Сбоку у двери стоял, привалившись к стене, Черный Вэл. Его прищуренные глаза, в которых горел недобрый огонек, не отрываясь, смотрели на мальчишек. Когда он посмотрел на меня, в его взгляде мелькнуло презрение.
— Мне кажется, — не выдержал я, — что здесь должны собраться все заинтересованные лица. Мне, например, кое-что известно о прошлом и настоящем Черного Вэла…
— Лорда Черного Вэла, с вашего позволения, юноша, — процедил тот и отлепился от стены. — Если мессир директор позволит, я тоже представлю свою кандидатуру…
Он спокойно прошел мимо меня и остановился с другой стороны от Даниила. Мальчик смотрел на него с таким выражением лица, что не надо было быть психологом, чтобы сказать — он боится зелейника, и боится смертельно. А тот подлил масла в огонь, взяв Даниила за подбородок:
— Тебе дается последний шанс. Я еще могу кое-что изменить…
Даниил отодвинулся ко мне.
— Нужно бы еще парочку добровольцев, — мечтательно протянул мессир Леонард. — Для статистики.
Он обернулся к Искателю, и громадный черный зверь величаво кивнул лобастой головой.
Берегиня шагнула к двери, за которой теснились ученики.
— Ты, ты, ты, ты и ты, — наугад ткнула она пальцем в тех, кто стоял ближе. — Три шага вперед.
Названные с опаской протиснулись в учительскую Их расставили так, чтобы они более-менее разбавили наш редкий строй. И только после этого Искатель встал.
Как я уже упоминал, это был огромный черный пес с торчащими ушами, лобастой головой, широкой грудью бойца и сильными лапами, но без хвоста и каких бы то ни было признаков пола. Негромко клацая когтями по полу, он подошел к нам.
Первым в ряду стоял какой-то семикурсник — мимо него Искатель прошел, даже не поведя ухом. Вторым оказался Эмиль Голда. Зверь слегка приостановился — я заметил, как зажмурился мальчик, — но лишь втянул носом воздух… Тишина стояла такая, что я слышал собственное дыхание… То же самое постигло третьего и четвертого добровольца. А пятым оказался Черный Вэл.
Я затаил дыхание, когда Искатель принялся обнюхивать его опущенную руку. Никто из нас не имел понятия, как этот зверь находит свою жертву. Но он недолго задержался возле зелейника и, миновав девочку-добровольца, подошел к нам.
Даниил пискнул и попытался укрыться за меня, когда черный нос с сопением ткнулся ему в живот. Дама Морана даже вскрикнула — но тут Искатель отвернулся от перепуганного мальчика и не менее внимательно обнюхал меня. Он долго тыкался в наши с Даниилом сцепленные руки, потом изучил мои ноги и… отошел.
В стороне, среди остальных учителей, стоял Спурий — уже в своем человеческом облике. Искатель направился прямо к нему и уселся перед изумленным оборотнем, задрав морду.
Тот побледнел и попытался отступить, но в этот миг их взгляды встретились, и оборотень замер, как парализованный. Наши дамы отодвинулись от него — даже Лилита отступила на шаг.
— Но я тут ни при чем! — выдохнул Спурий. — Я сам пострадавший! Это ошиб…
Он осекся и стал медленно нагибаться, не отрывая глаз от взгляда Искателя до тех пор, пока они не оказались на одном уровне.
— Я его понимаю! — изумленно ахнул Спурий. — Мы с ним… Мы одной крови! И он говорит мне… Да, — это он промолвил совсем другим тоном, явно обращаясь к Искателю, — я так и сделаю.
Спурий выпрямился и подошел к нам. Склонив голову набок и словно к чему-то прислушиваясь, он прошелся туда-сюда перед нами и, повернувшись к зрителям, развел руками.
— Да, — кивнул он, — кто-то из них пытался заставить меня напасть на лорда Мортона. Я это чувствую так же, как и Искатель. Кто-то из них. Но кто — я не могу объяснить. Этот человек… он… хорошо спрятался. Он затаился. Его нельзя идентифицировать обычным способом. Можно только его спровоцировать.
Даниил — я видел это — перевел дух. На лице Черного Вэла не дрогнул ни единый мускул. Зато Эмиль Голда был близок к обмороку.
— Значит, надо ждать? — подвел черту директор.
Спурий и Искатель кивнули.
— Это невозможно! — кинулась в бой дама Морана. — Это школа! Мы не можем превращать ее в следственный изолятор! У нас и так сегодня будет сорвана половина уроков потому, что дети слишком возбуждены, чтобы сосредоточиться на учебном процессе. Я уж не говорю о педагогах! Я требую, чтобы правонарушитель был вычислен как можно скорее, чтобы мы вернулись в нормальный режим работы! Я надеюсь, мои претензии тут кого-нибудь волнуют?
Искатель отреагировал на ее тираду своеобразно — он прошел к камину и лег на коврик у огня, свернувшись калачиком.
— Надо ждать! — отрубил директор и посмотрел на часы. — До начала занятий еще четверть часа. Есть время добраться до своих аудиторий. Вы меня слышите? Ко всем относится!
Когда надо, наш директор умеет быть грозным и действительно опасным. Не прошло и трех минут, как большинство зрителей исчезли. Искатель не пытался нас задержать, поэтому мы тоже ушли.
Весь день школа жила под напряжением. Мессир Леонард не вылезал из своего кабинета, потому что едва он высовывал нос наружу, как его начинали атаковать сороки с телеграммами от различных журналистских агентств с просьбой дать эксклюзивное интервью. Даму Морану бомбардировали реляциями и пространными письмами из Министерства Образования и высших сфер. Вороны и сороки с гербами на крыльях носились по этажам на бреющем полете, сбрасывая на учеников свои визитные карточки, так что многие девушки уже к обеду ходили в платках, оберегая волосы. Пришло несколько писем и десяток телеграмм и мне. Кроме семейства Граф, которое были обеспокоено моим состоянием, о моем существовании вспомнила добрая треть моих однокурсников по Неврской Школе Искусств, что в Беловежской Пуще, и из Педагогического Маг-Колледжа в Похиоле. Пришла даже коротенькая телеграммка от моего преподавателя в Ветеринарной Школе: «Горжусь и тревожусь». И только от загадочного наблюдателя, чьи конверты приходили без обратного адреса, с единственной литерой "М", я не получил ни строчки.
Но главное было не это, а Искатель. Огромный черный пес, сверкая глазами, важно расхаживал по этажам и время от времени обнюхивал кого-нибудь из учеников. Во время перерыва на обед он уселся возле учительских столов на возвышении, и школьники ели под его пристальным взглядом. А когда я встал, он направился за мной и проводил меня до аудитории, но конца урока не дождался — отправился бродить по своим делам.
Искатель ни на кого не нападал, ни к кому не выказывал враждебности: я после четвертой пары, увидев его у дверей учительской, даже подошел и дотронулся до торчащих ушей — но вместе с тем это странное существо внушало всем суеверный страх. Так простые смертные обыватели смотрят на настоящего мага. Он ничего не делал, но я чувствовал, что Искатель видит и слышит больше, чем любой из нас.
В пятницу у меня пять пар уроков, так что освобождаюсь я только часам к пяти. Поскольку впереди ждали два выходных, можно было не осчастливливать своим присутствием учительскую, и я отправился в живой уголок.
В поведении его обитателей уже чувствовалась весна. Козлерог, грифоны и гриф линяли, сбрасывая зимнюю шерсть и оперение. Началась линька и у Жаравь-птиц — две из них встретили меня с голыми спинами и без маховых перьев на крыльях. Фараонки и албасты проснулись, но были еще вялыми и только плавали туда-сюда вдоль стенок аквариумов. Я решил в выходные сменить им воду, чтобы ускорить пробуждение. Единственными, кто проигнорировал начало весны, была пара волков. Они сидели в разных концах своей вольеры и даже не смотрели друг на друга.
Я присел перед решеткой. Звери обратили в мою сторону две пары янтарных умных глаз.
— Понимаю, — сказал я, — вам тут ужасно тесно. В вольере, где и самим побегать негде, заводить щенков — верх легкомыслия. Но обещаю, что в будущем году выбью для вас отдельную вольеру в школьном парке.
Звери не сводили с меня глаз, но я вдруг почувствовал, что они прислушиваются не только к моим словам. За стеной, в тамбуре, отделявшем живой уголок от кабинета для практических занятий, что-то происходило.
В школе еще не объявили отбой, более того — до ужина оставалось почти полчаса, и зайти туда мог любой. Но дело в том, что я запер дверь на крюк! В тамбур не мог никто проникнуть!
И все-таки там кто-то был. Волки внезапно прыгнули вперед, прижимаясь лбами к решетке, и я сквозь шорохи, попискивание, хруст и шипение обитателей живого уголка услышал… голоса.
Они мне были смутно знакомы — мужской и женский. И они ссорились.
— Ты должен попытаться! Еще раз! — убеждал женский.
— Я уже пробовал, убедись сама, — возражал мужской.
— Попробуй еще раз! Не сдавайся! В конце концов, это твой долг!
— Знаю!
— А раз знаешь, почему ничего не делаешь?
— Я пытаюсь, но ты же сама видишь…
— Ничего я не вижу и ничего не хочу знать! Ты мужчина или кто?
Я осторожно встал и направился к двери. Волки угадали мой маневр и заметались вдоль решетки, подвывая. Пользуясь любым предлогом, чтобы пошуметь, к ним присоединились шуликуны, а дивы подняли такой крик, что я испугался, как бы этот бедлам не спугнул незваных гостей. Тогда я не узнаю, кто они такие.
Левой рукой я коснулся амулета. Он слегка нагрелся — верный признак того, что совсем рядом кто-то использует магию. Наши амулеты — это одновременно аккумуляторы магической энергии и индикаторы среды. Они подают сигнал тревоги, если против хозяина совершаются враждебные колдовские действия, а также при случае могут выступать как вампиры, забирая чужую энергию. В случае с колдовством Вероники мой амулет не сработал, во-первых, потому, что магические действия были сильно растянуты во времени, а во-вторых, он просто не принял ее любовную магию за враждебную.
Итак, я подкрался к двери, сжимая в кулаке амулет и мысленно проговаривая необходимые формулы, чтобы оказаться в нужном состоянии сознания. Голоса за дверью ненадолго умолкли. Я ощутил сильную вибрацию — кто-то пытался проникнуть мыслью в мой разум. Автоматически — натренировался на нежити еще в Колледже — я поставил защиту.
— Вот, опять, — тихо вскрикнул мужской голос.
— Больно? — встревожился женский.
— Ты же знаешь — я больше не могу чувствовать боль…
— Тебе не удалось?
— Нет. Он меня учуял.
— Что же делать? Мы обязаны встретиться с ним!
Я почувствовал, что вспотел. Эти незнакомцы говорили обо мне!
— Попробуем еще раз, попозже!
— О, чтоб мне исчезнуть! Этого попозже может и не быть! Ну, что это такое! Один раз получилось — и то не сумел удержать контакт! Придется делать все самой. Когда-то я неплохо управлялась с толпой. Неужели не управлюсь с одним-единственным человеком!
— Будь осторожна, Жен…
«Жен!» Женевьева? Так звали мою мать… Возможно ли? Мои родители…
Я распахнул дверь.
В тамбуре не было окон, его освещали два светильника у наружной двери и еще одна лампа-факел у большого трюмо. Мой силуэт возник темным пятном на фоне света из живого уголка.
Тамбур был залит бледно-голубым сиянием, струящимся из трюмо. Зеркало стояло боком ко мне, я не видел, кто там отражается, но в тот миг, когда сделал шаг, входная дверь дрогнула от мощного толчка.
Мне показалось, что из зеркала раздался крик. Дверь дрогнула снова, и крючок слетел с петли.
Черная тень ворвалась в тамбур и ринулась на трюмо. Я успел узнать Искателя, но остановить его уже не мог. Огромный пес со всего размаха обрушился на зеркало, и оно треснуло.
Дождь осколков посыпался на пол, голубое сияние померкло.
Отряхнувшись от осколков, Искатель, как ни в чем не бывало, подошел и ткнулся большой головой мне в руки, словно обычный, требующий хозяйской ласки пес.
— Что ты наделал, скотина? — промолвил я. Но он только посмотрел снизу вверх блестящими желтыми глазами. Волки за моей спиной взвыли.
Вечер пятницы был тягостным. Искатель ластился ко мне, пытаясь даже вилять задом вместо отсутствующего хвоста, но я гнал его прочь чуть ли не пинками. После ужина я заперся у себя и тихо предавался самобичеванию. Раскинув мозгами, я решил, что сам во всем виноват — ну что бы мне запереть дверь на ключ! Или раньше не полениться и прибить новый крючок взамен этого хлипкого! Да его ребенок легко вырвет из петли, не то что пес ростом с теленка! Теперь я лишился возможности поговорить со своими родителями… А ведь они явно хотели мне что-то сказать!
До звонка к отбою оставалось всего несколько минут, когда в дверь забарабанили.
— Мастер Мортон!
Это был голос Вероники. Уже несколько дней девушка ловко избегала моего общества, да и я дал себе зарок держаться от нее подальше, но тут все обещания были забыты, и я поспешил отпереть дверь.
— Мастер Мортон, скорее!
Она ворвалась ко мне в комнату, бледная, растрепанная, и схватила меня за руку:
— Бежим!
— Куда?
— Нам нужна ваша помощь!
Если честно, другую такую ловушку придумать было бы трудно. Я пошел за этой девушкой, даже не спросив ее ни о чем. Ее магия еще владычествовала надо мной, но и без этого я ей верил — столько тревоги было в голосе Вероники.
— Куда мы идем?
— Мы вам все объясним! Скорее же!
Звонок на отбой застал нас на полпути в одну из рекреаций. Она была не заперта, но огни уже погасли, и дети сидели вокруг камина, держа в руках свечки. Десяток лиц повернулись к нам.
— Привела! — Вероника гордо поставила меня перед учениками.
Я огляделся. Здесь было несколько третьекурсников во главе с Антоном Буре, почти весь шестой курс и кое-кто из семикурсников. В числе последних обнаружился Адам Лекс, полулежавший в кресле. Кристина Шульц сидела рядом с ним и держала его за руку.
— Ты откуда здесь взялся? — спросил я Адама.
— Сбежал, — лаконично ответил он и напустился на Веронику: — Ты кого нам привела? Это же препод!
— Ну и что! — кинулась на мою защиту Вероника. — Макс самый лучший из преподов! Вы сами знаете — остальные бы тут же стали спрашивать, что да как, а Макс пошел сразу!
— Макс? — не поверил я своим ушам. — Что за фамильярность?
— Ой, да хватит, — отмахнулась девушка. — У нас проблема, а вы нам еще морали читать будете!
— Адам прав, — вступил в разговор его сокурсник. — От преподов одни проблемы!
— Во-первых, не препод, а мастер Мортон, — неожиданно вспылил я. — А во-вторых, Вероника сказала, что вам нужна помощь. И если это не розыгрыш, то вы просто обязаны принять любую помощь, в том числе и мою — и еще благодарить за то, что до вашей просьбы снизошли. Рассказывайте, что случилось?
Ребята переглянулись. Девушки шестого тревожно зашептались. Взгляды присутствующие переместились на Антона Буре.
— Мастер Мортон прав, — проворчал он и поднял на меня глаза. — Нам просто некому довериться. И если вы не поднимете нас на смех…
— И не подумаю, — пообещал я. — Что случилось?
— Дэн ушел, — сказал он. — Сразу после ужина. И увел с собой Эмиля.
Обоих мальчишек отпустили, и они весь день провели вместе со всеми, а вечером вернулись в свои спальни в рекреации третьекурсников. Пока Искатель не вынесет решение, они оба считались невиновными. И вот…
— То есть как так ушел? Совсем? И куда?
— Мы догадываемся, — подал голос Адам. — В подвалах есть кое-какие тайные комнаты. Мы там с Берегиней проводили учения в прошлом году. И она говорила, что часть подземелий не отпирается.
— Где эта часть?
— Под Башней Баньши.
Я присвистнул. На вершине этой башни жила баньши, там же чаще всего видели Закладную Жертву. Ее труп был замурован в стену именно там. Тела всех, кто становился привидениями Школы МИФ, находили в ее подвалах — за исключением Прилежного Ученика, который умер в библиотеке, и Нетопыря, который человеком не был отродясь. Плана этой части подвалов не существовало, ибо туда не совался даже мессир Леонард, специалист по потустороннему миру. И Даниил Мельхиор пошел туда, да еще с товарищем!
— Мы хотели его остановить, — сказал один из «Царевичей» — парни стояли на страже у входа, — но нас просто обошел. Понимаете — мы хотели, но не смогли!
— Понимаю, — вздохнул я. — Еще как понимаю… Адам, это он сразил тебя возле комнаты с книгами?
— Да, — помрачнел тот. — Ко мне подошел Черный Вэл и кое о чем намекнул. Я ему не поверил и решил проверить. Ну и получил по полной программе… Как он меня скрутил — ума не приложу!
— Даниил слышит голоса, которые приказывают ему поступать так или иначе, — вспомнил я слова самого мальчика. — Тебе крупно повезло тогда, Адам. У Даниила не было приказа тебя убивать. И вы двое, — обернулся я к остальным «Царевичам», — тоже дешево отделались. Мальчики слишком спешили на голос, чтобы сражаться с вами.
— Что же теперь будет? — спросил Антон.
— Не знаю! — отрезал я. Меня разбирала злость и досада — я подозревал кого угодно, даже самого Даниила, но не верил, что все настолько серьезно! — Но вы должны были знать! Ведь вы знали, правда? Вы все знали с самого начала?
Ребята помрачнели. Как всегда, они были уверены, что с честью пройдут все испытания, все преодолеют и сами раскроют тайну, потому что взрослым некогда и преподаватели просто не верят в детские фантазии. Но реальность оказалась слишком опасной, и им ничего не оставалось, кроме как довериться мне.
— Ладно, — я пристукнул кулаком по раскрытой ладони, — что толку сидеть, когда надо действовать.
— Что вы хотите сделать? — встрепенулся Лекс.
— Как — что? Спасать мальчишек.
— Вы скажете…
— Директору? Нет времени. Если вы считаете, что я не смогу это сделать, предупредите остальных взрослых. И больше никакой самодеятельности! А я пошел.
И я в самом деле развернулся и отправился на второй этаж, откуда открывался выход в Башню Баньши.
Я шел быстро, словно стараясь обогнать собственные сомнения и страхи. Здесь явно не обошлось без Белого Мигуна — в том, что Даниил Мельхиор может оказаться его адептом, я уже не сомневался. Вопрос в другом — при чем тут Эмиль Голда и я сам? Стоит ли мне вообще совать туда свой нос? Не проще ли разбудить мессира Леонарда или пойти поискать Искателя? Пусть пес-охотник пойдет первым! Да и Берегиня тут бы не помешала… Но я шел один, не представляя, что и как буду делать. Хорош спасатель — лезет вперед очертя голову!
Я шел, а в голове роились сомнения. Что я смогу один? Зачем иду в подземелья? Что меня там ждет? Нужен ли я там вообще? Но все сомнения отметались одним соображением — там, внизу, дети, которым нужна помощь. И на третьем этаже тоже остались дети. Они надеются на меня, ждут, что я смогу это сделать…
А что сделать? Спасти мальчишек? От чего? От самих себя? Или от Закладной Жертвы? Или от обладателя таинственного Голоса?
На узкой лестнице, ведущей в подвалы, на меня пахнуло холодом, и перед носом материализовался Нетопырь Карлик. За его спиной маячили еще две-три полупрозрачные фигуры.
— Куда спешим? — воинственно окликнул меня он.
— Мальчишки ушли к Закладной Жертве, — ответил я и попытался пройти сквозь призрака.
— Поучился бы врать у мелкоты, — проворчал Нетопырь, снова оказываясь передо мной. — Куда ты лезешь? Жить надоело?
— Уйди, а то развею, — предупредил я, сжимая в кулаке амулет.
— Ой-ой, какие мы страшные, — проворчал Нетопырь, но взлетел повыше, — а я тебе говорю — поворачивай назад!
— В самом деле, мастер Мортон, — вокруг меня закружились привидения, — не надо этого делать! Это опасно для вас! Подождите до утра!
Они пробовали меня остановить и даже хватали за руки. Ощущение не из приятных — руки словно окунались в лед. Пальцы левой, которой я сжимал амулет, окоченели и утратили чувствительность, а правая онемела, и поднять ее, чтобы перехватить амулет, сил не было.
Одно-два привидения не могут причинить вред человеку, но когда их пятеро, они становятся опасны. Поняв, что меня просто не пропустят, я рванулся с места бегом. Пришлось врезаться головой в живот Неугомонному Строителю — словно в сорокаградусный мороз выскочить без шапки, — я на миг потерял ориентацию и натолкнулся плечом на стену, а когда снова открыл глаза, передо мной замер Безумный Проповедник.
— Остановитесь! — возопил он, простирая руки к своим собратьям. — Прочь, порождения Тьмы! Сей доблестный отрок решил вознести свою жизнь на алтарь Господа, через жертвы идя на это ради любви! Не следует становиться на пути того, кого влечет мученический венец! Ибо Господь наш…
Дальше я дослушивать не стал. Пользуясь тем, что привидения приостановились, дабы послушать Проповедника, я бросился бежать по лестнице вниз.
Она была запутанная — несколько раз разветвлялась, шла то вверх, то вниз, выходила в темные мрачные залы и превращалась в прямые коридоры. Спотыкаясь в темноте на каждом шагу, я спешил вперед. Ориентировался я интуитивно, догадываясь, когда надо свернуть, а когда лучше двигаться по прямой. Меня вело нечто сильнее меня. Успеть найти мальчишек до того, как их нашла Закладная и…
С разбегу я вылетел в круглый зал и затормозил, в последний момент заметив на полу нечто белое. Откуда-то сверху сочился бледный свет, позволяя рассмотреть мрачные своды, низкий потолок, три черных провала боковых ходов — и тело в центре зала.
Крадучись, словно в каждой щели ждала засада, я подобрался ближе — и вскрикнул, падая на колени. Передо мной лежало тело Эмиля Голды!
Мальчик был обнажен, его торс, руки и ноги были разрисованы рунами. За запястья и щиколотки он был привязан к четырем железным костылям — к пятому тянулась цепочка от его шеи. Глаза мальчишки были распахнуты, в них застыло изумление. Мне показалось, что он не дышит.
Я ужасно боюсь трупов и еще недавно мог упасть в обморок при виде крови. Меня и сейчас трясло, но я понимал, что должен убедиться, жив Эмиль или уже мертв. На первый взгляд на теле не было повреждений, но тут было так темно…
Было темно — до того момента, когда я дотронулся до мальчишеской груди кончиками пальцев. Тут же с боков вспыхнул желтый свет, озаряя и сам зал, и нас с Эмилем, и огромную пентаграмму, в центре которой мы находились.
Я плохо учился в школе, когда мы проходили темные науки. Как раз в то время я простыл и был отослан домой, а экзамены сдавал по конспектам сводного брата Эраста. Да и билет мне достался… Короче говоря, я только по лежащему телу Эмиля и по крови, которой он был разрисован, догадался, что мы имеем дело с черной магией. И что это — ловушка, в которую я влез и сам захлопнул за собой дверцу.
Но руки мои опирались о тело Эмиля, и я услышал, как в груди у него еле-еле стучит сердце. Мальчишка был еще жив, но жизнь покидала его тело с каждой минутой. Дотянувшись, я закрыл ему глаза и попробовал снять петлю с его шеи.
— Как трогательно!
От страха руки мои дрогнули, и я отдернул их, пока окончательно не придушил Эмиля. Голос был абсолютно чужим. Я могу поклясться жизнью, что никогда прежде не слышал его даже во снах. И в то же время…
Сбоку послышались тяжелые уверенные шаги. Некто подошел и остановился на краю пентаграммы.
— Я давно ждал тебя, Максимилиан Мортон. Посмотри на меня!
Шея моя одеревенела, и голову я поворачивал очень долго, а когда наконец увидел…
