Лиад (№3) - Лови день

Хакан нахмурился, а потом дернул головой, услышав, как кто-то сыграл быстрый и веселый пассаж из песни, которую они репетировали.

— Угу, я понял, что ты имеешь в виду. Но… у меня такое чувство, будто нас прогнали в дальний угол!

Кори бережно поставил на пол свою порцию футляров и нот.

— Так может быть лучше, Хакан, — неохотно проговорил он. — Мы не такие, как все остальные. Мы… как бы ты это сказал? — тот порыв ветра, который ломает ветку. Здесь все знают, кто мы. Я знаю только тебя. Ты знаешь только немногих.

Хакан почувствовал, что краснеет.

— Они и правда так думают? — вопросил он. — Они считают, что королевское жюри выберет нас из-за…

— Герои, — кратко подтвердил Кори, и Хакан покраснел еще гуще. — Мы играем с гандикапом, по отдельности или вместе.

— Это нечестно! — проворчал Хакан.

Он неожиданно увидел с десяток лиц, повернувшихся в их сторону, указующие на него персты, компанию любопытных подростков…

Ба-бах!

Рядом послышался негромкий смех, и Кори медленно высвободился из-под скамейки, о которую споткнулся.

Хакан ринулся к нему:

— Ты в порядке, друг? Ты ведь никогда не спотыкаешься!

— А, — нежным голосом отозвался Кори. — Ты хочешь сказать, что я не идеальный?

Хакан пристально посмотрел на него:

— У тебя есть опыт такой игры?

— Я никогда раньше не был на ярмарке, Хакан. Откуда он у меня возьмется?

— Кори, не морочь голову, ты меня отлично понял! Ты уже играл раньше — на конкурсах.

Кори улыбнулся, дружески похлопал Хакана по руке и отвернулся, чтобы открыть футляр с инструментом. Он говорил тихо, словно обращался только сам к себе:

— Хакан, я знаю, что такое конкурс. Я знаю, что играю хорошо. А как будет здесь — откуда мне знать? В Джилле я знаю только, как играешь ты… и мне нравится работать с твоей музыкой. Но не такие уж мы великие маэстро, и, быть может, твои друзья будут говорить с тобой, если ты будешь без меня.

Хакан ухмыльнулся:

— Ну, ты и хитрец!

Кори пожал плечами:

— Надеюсь, ты взял старые струны, которые я просил тебя не выбрасывать. Надо будет с ними порепетировать — пока что.

Хакан рассмеялся и открыл футляр своей мандолетты.

— Пока они все не разорвутся?

— Вот именно, — ответил его друг, доставая гитару. — Вот именно.

Ярмарочные павильоны вызвали у Мири восхищение. Они разместились в долине, прикрытой от ветров высоким холмом, и были построены исключительно из дерева. Постоянные строения и множество высоких дорожек были деревянные, а над рядами мастерских ремесленников и аллеей парадов туго натянули холст на высоких деревянных рамах. Он защищал от снега и ветра, пропуская свет и воздух.

Кое-что происходило и в стороне от строений: спуски на санях, соревнования в резьбе по дереву, командное перетягивание саней. Однако было ясно, что в центре ярмарки находятся деревянные строения.

— Кем, кажется, что Джиллов два! Один на все время, второй — для ярмарки!

Кем рассмеялась:

— Конечно! Ярмарка — это нечто особое. Каждый год она приносит много денег, но в городе она не поместилась бы. Люди съезжаются сюда со всей страны! Посмотри вон туда — вон тот высокий шест, он для…

Не сбившись с шага, Мири отметила его местоположение, не слушая, как Кем объясняет очевидное: радиобашня выше флагштоков.

— Почему я раньше этого не видела? — спросила она, задержавшись, чтобы рассмотреть радиотранслятор.

— Ее привозят на поезде. Королевский голос бывает на всех важных событиях. Если Хакан с Кори победят на конкурсе, то их могут передать по радио на весь Бентрил!

— А электричество? — осведомилась Мири. — Я не вижу проводов!

Кем удивленно посмотрела на нее:

— Не знаю. Наверное, для электричества используют поезд.

— Правда? — сказала Мири и решительно направилась туда. Удивленная Кем секунду смотрела ей вслед, а потом пошла за ней, надеясь, что ее подруга не сделает никаких необдуманных поступков.

* * *

Вал Кон и Мири тихо попрощались с Хаканом, стараясь не потревожить Кем, заснувшую у него на плече.

— Веди машину хорошо, мой друг, — сказал Вал Кон.

Хакан ухмыльнулся:

— Не беспокойся. — Его улыбка стала шире. — А до чего ж мы здорово играли!

Вал Кон мягко засмеялся:

— Да, Хакан. Будь осторожен. Спи спокойно. Доброй ночи.

Они стояли на крыльце и махали руками, пока задние фонари не скрылись за поворотом дороги, а потом тихо вошли в дом, бесшумно пройдя по темному коридору и лестнице. Фру Трелу ушла с ярмарки вскоре после первого выступления Хакана и Кори, сказавшись усталой. Было бы крайне неразумно будить ее в столь поздний час.

Мири с глубоким вздохом улеглась на кровать. Вал Кон присел рядом на краешке. Глаза его улыбались.

— Хорошо провела время, шатрез?

— Чудесно. И эта штука будет еще неделю? Я так разбалуюсь, что уже не смогу работать!

Он смеялся. Она прищелкнула пальцами, села и запустила руку в глубокий карман.

— Чуть не забыла, босс. У меня… — Она замялась, неожиданно смутившись. — У меня для тебя подарок.

— Подарок? Интересно, а он не взорвется? Ты поэтому села так далеко от меня?

Она улыбнулась, придвинулась ближе, так что их бедра соприкоснулись, и вручила ему синюю бархатную коробочку.

Он повернул ее в своих изящных пальцах, нашел защелку и открыл крышечку. Пристально наблюдавшая за ним Мири увидела, как на его лице выражение радостного ожидания сменилось открытым восторгом.

— Джилиата, — пробормотал он, склоняясь над серебряным драконом на черной тесьме. — Я тебя приветствую. — Он поднял на нее горящие зеленые глаза. — Лизамиа кешок, шатрез.

Она улыбнулась и ответила на еще не обретшим беглость низком лиадийском:

— На здоровье, Вал Кон — муж. Мне радостно доставлять тебе радость.

Он рассмеялся и крепко ее обнял.

— Произнесено с солсинтрийским выговором! — Он протянул коробочку ей. — Ты его наденешь?

Она вынула подвеску из гнезда, расправила мягкую тесьму пальцами и надела ему на шею, закрепив сложную застежку.

— Вот так.

Он поднял голову, а потом выгнул бровь, заметив странное выражение ее лица.

— Что-то не так?

— Нет. — Она прикоснулась к его лицу, и ее пальцы порхнули по его щеке, лбу и губам. — Все так. — Она ухмыльнулась. — Я просто опьянела. Он пунша. И от ярмарки. Боги.

Наступило короткое молчание. Ее рука опустилась, и она немного отодвинулась, вспомнив вопрос, который встал перед ней утром.

— Мы теперь богатые, босс?

Он весело рассмеялся:

— Мы уже довольно давно богатые, ты и я. А сегодня нам просто дали сколько-то денег.

Теперь наступила ее очередь смеяться. Она нежно сжала его пальцы.

— Мы выбрались оттуда довольно поздно. Я все собиралась тебя спросить — тебе сказали о станции?

— О станции? — Он сдвинул брови. — Ветрового поезда?

— Не-а. О той, которую называют Королевским голосом. О радиостанции.

Он сощурил глаза:

— А! Вот оно что! А я решил, что Королевский голос — это что-то вроде Королевских глаз. Какой-нибудь представитель власти.

Мири покачала головой:

— Нет. Это передвижная радиостанция, с антенной, со всем, что нужно. Ездит по всей стране. Использует генератор с одного из поездов.

— Мне надо ее посмотреть. — Через картинку у себя в голове она ощутила почти что жажду. — Мне надо увидеть этот передатчик!

Она кивнула и снова засунула руку в карман юбки.

— Я так и решила, что ты захочешь. Вот: четыре пропуска, особое одолжение для героев. Пришлось долго уговаривать. Думала, Кем от меня отречется.

Вал Кон крепко ее обнял:

— Мири, Мири! Все идет как надо! Скоро мы уедем в Лаксако — город, где привыкли к летающим машинам и есть радиофабрики. Наверное, мы скоро отправимся домой — или хотя бы наладим связь.

— Обещай мне одну вещь, — серьезно попросила она.

Он чуть отстранился.

— Что я должен обещать?

— Что ты не утащишь нас в смог, пока ярмарка не закончится!

Он широко улыбнулся.

— Конечно! Мы останемся до конца праздника.

Тут она ответно его обняла — крепко и долго.

Вандар

Ярмарка

Ледяные серые тучи плыли через перевал Форнем, гонимые мощным ветром с океана. Мири тщетно бросала на них возмущенные взгляды. Рядом с ней, облокотившись на перила парадного крыльца, стоял Вал Кон, глядя, как королевская почетная стража шагает к дому от своего временного лагеря. Он тихо вздохнул при виде двух машин в конце подъездной аллеи: любопытные, приехавшие посмотреть на поле боя.

С аллеи послышался знакомый рев — а потом появилась машина Хакана. На ветру развевались зеленые и красные ярмарочные ленты. Стекло со стороны водителя было опущено, несмотря на холод. Из подъезжающей машины доносился голос Хакана, но слов разобрать было нельзя.

— Я сказал, — повторил он, запыхавшись, — что у нас есть хорошие новости и плохие.

— Сначала плохие, — твердо заявила Мири, открывая заднюю дверцу и начиная заталкивать туда корзинку с ленчем, корзинку с обедом и перекусы, которые фру Трелу заставила их взять.

— Всегда, — поддержал ее Вал Кон.

— Ладно. Плохая новость — это что трио «Замковый камень» все-таки не приедет на ярмарку. Они все свалились с пневмонией или еще чем-то. Корреспондент с радио вчера вечером позвонил матери Кем и сказал, что надо найти им замену.

Мири пожала плечами.

— С такой плохой новостью ничему серьезному не сравниться!

Хакан практически не покраснел.

— Ну, вы ведь их не слышали, так что не понимаете… А я так надеялся с ними познакомиться!

Вал Кон кончил укладывать в машину лишние одеяла, выданные фру Трелу, и устроился рядом с Хаканом на сиденье, тревожно поглядывая на большую горячую кружку, ненадежно пристроенную рядом с водителем.

— Тогда, — сказал он, — можешь поделиться с нами хорошей новостью.

— Ладно, — снова повторил Хакан. — Хорошая новость — это то, что они — директора ярмарки — решили устроить конкурс на место, которое должно было занять трио «Замковый камень». Он открыт для любого трио!

Мири пристроилась рядом с Вал Коном, захлопнула дверцу — и автомобиль начал набирать скорость.

Вал Кон смотрел прямо перед собой. Хакан немного подвинулся, чтобы видеть их обоих.

— Ну? — вопросил он.

— Что — ну? — переспросила Мири, и тут же начала качать головой. — Нет. Нет. Ни за что. Ни в коем разе. Я не встану перед…

Вал Кон смеялся, продолжая смотреть вперед.

— Мири, я же слышал, как ты поешь, — это великолепно! — сказал Хакан. — У нас прекрасный шанс выиграть. Нам нужно только придумать хорошее название — я уже подобрал пару — и порепетировать сегодня, после конкурса дуэтов. — Он близоруко прищурился. — Послушай, тебе даже не обязательно много петь, если…

— Нет! — воскликнула Мири. И, ткнув Вал Кона локтем в бок, она добавила на земном: — И перестань смеяться, безобразник!

Но Вал Кон продолжал посмеиваться, не принимая участия в споре, который шел у него над головой всю дорогу до ярмарки.

Мири сердито засунула сложенные газеты под мышку. Они вышли из репетиционной и направились в зал, где проходил конкурс. Проблема была не в том, что ей пришлось слушать, как репетируют Вал Кон и Хакан. Неприятно было слушать тех, кто был вокруг, ловить их замечания — и собирать газеты. Эти двое ушли в свой собственный мирок, который едва соприкасался с Вандаром, и бормотали что-то насчет последовательности номеров и тому подобного, не замечая указующих перстов, взглядов и газет.

В основном это были вчерашние газеты. В каждой рассказывалось о битве, а в четырех или пяти, в том числе в «Королевской газете», были помещены фотографии с церемонии награждения. В других газетах были едва узнаваемые рисунки, и на одном, который превратил ее раздражение в гнев, шрам Вал Кона был самой заметной его чертой.

Снег еще не шел, что, как решила Мири, было небольшим утешением. Она покачала головой. Каким-то образом было решено, что завтра она будет с ними петь, и она даже не могла обвинить в этом решении Вал Кона, который на протяжении всего спора только хохотал. Однако ей еще придется придумать название, поскольку она категорически отвергла те три, которые предложил Хакан: «Перевальное трио» и «Трио фру Роберсун» и «Трио фермы „Дуновение весны“.

— Ветер забери все это, — проворчала она, — и будь я проклята, если…

Трррах!

— Ого! Ну, теперь уж точно снег пойдет! — воскликнул Хакан. А потом он остановился, заметив, что оба его друга застыли на месте, подняв головы к небу.

Взгляд Мири был устремлен в одну точку затянутого тучами неба. Она едва заметно поворачивала голову, следуя за звуком.

— В чем дело? — недоуменно спросил Хакан. — Это же просто гром…

— Тихо! — шикнул на него Кори.

Хакан тоже прислушался. Действительно, гром был какой-то неожиданный. И теперь ясно слышимый грохот удалялся на северо-восток, к перевалу Форнем.

— Странно, — заметил он секунду спустя. — Кажется, будто гром разносится против ветра!

Мири произнесла что-то на языке, которым они с Кори иногда пользовались, разговаривая друг с другом. Она повторила это три раза, все громче, словно читала заклинание:

— Звуковой барьер. Звуковой барьер. Звуковой барьер.

Кори ответил ей на том же языке, повел плечами в этом своем чужеземном жесте и закончил теми же словами:

— Звуковой барьер. — А потом он вздохнул и спросил: — У вас часто бывает такой гром, Хакан? Такой отдельный? Без вспышки молнии?

— Ну, во время снежных буранов несколько раз в год бывает гром. Обычно это значит, что буран будет сильный. Но, кажется, я еще слышу этот… Вы думаете, это ветроворонка? У нас ее не бывало с тех пор, когда я был еще совсем маленький!

— Нет, не думаю, друг мой. Наверное, просто сильный порыв ветра. Я пару раз слышал такой гром… дома. И Мири тоже… Но здесь мы ничего похожего не слышали.

Звук стих. В толпе снова возобновились разговоры, и через несколько секунд одинокий далеко разнесшийся раскат грома уже превратился в необычное воспоминание с ярмарки.

— Ну вот! — сказал Хакан, когда они подошли к залу, где должен был проходить конкурс. — Это туча взламывала лед!

Он указал в сторону серого занавеса, который двигался вниз по склону горы, заслоняя собой все, что было за ним.

— Точь-в-точь как на Пустоши, — без энтузиазма отметила Мири на земном. — Разница только в том, что кругом слишком много веселых людей. И еще идиот космолетчик, не знающий местных ограничений!

— Шатрез, мы точно не знаем. Как бы там ни было, авиация здесь развивается быстро.

— Да что ты говоришь? Вот что я тебе скажу. Докажи, что это был местный летательный аппарат или природное явление, а я возьму на себя следующие десять вахт, когда они нам понадобятся.

— Ага, а если нам больше никогда вахты не понадобятся?

Она ухмыльнулась:

— Всегда предпочитаешь подстраховаться, лиадиец?

— Пошли! — поторопил их Хакан, хватая Кори за руку. — Уже объявляют порядок выступлений!

Широко улыбаясь, они послушно ускорили шаги.

Вандар

Ярмарка

Мири вышла из двустворчатой двери, обтянутой тканью, и ее засыпало снегом. Холод обжег ей ноздри, мгновенно очистив их от запаха тысяч людей.

Выступление Хакана и Кори было назначено после следующей группы. Мири снова попыталась придумать название, стараясь избавиться от нового предложения Хакана — «Хакан и Кори и Мири» или «Мири и Хакан и Кори». Она вздохнула. Музыкальный талант Хакана уравновешивался его неспособностью выбрать имя, которое бы звучало удачно.

Несмотря на снег — или благодаря ему, — ярмарка вокруг концертного зала оставалась оживленной. Сани, которые утром без дела стояли на поле, теперь активно использовались для катания. Отдаленный холм был скрыт за белой пеленой. За разбросанными повсюду жаровнями хорошо присматривали, и Мири медленно направилась к одной из них, стараясь не наступить на какого-нибудь ребенка.

Как наемник, она почти не имела дела с детьми. И она определенно не выработала такого умения разговаривать с ними и терпеливо отвечать на их вопросы, как у Вал Кона. Похоже, ему дети по-настоящему нравились!

«И очень хорошо, — подумала Мири, — потому что они тут повсюду».

Как раз в это мгновение один из них пробирался к жаровне в сопровождении своей уменьшенной копии. У обоих были расстегнуты куртки, а капюшоны болтались за спиной. Они встали перед огнем и повернули лица к снегу, радостно хихикая, пока более высокий из них не заметил ее. Он улыбнулся:

— Хорошая ярмарка, фру.

— Хорошая, зама, — ответила она, чувствуя, как ее губы изгибаются в улыбке. — Застегните куртки, когда пойдете кататься на санях.

Меньший громко засмеялся.

— А мы уже покатались! — сообщил он ей. — Теперь мы идем есть!

— Правильное решение, — одобрила их Мири. Они засмеялись и, помахав ей, ушли от жаровни.

Мири пошла по засыпанной снегом дорожке, восхищаясь яркой белизной снега, который так не походил на серые осадки Пустоши. Здесь детям хорошо…

Она не додумала до конца эту мысль, напрягая слух. Снег заглушал звуки, хлопья мягко шуршали о куртку.

Она не ошиблась! Из-за облаков донесся еле слышный гул — звук современного летательного аппарата, зависшего на одном месте.

Шум ярмарки заглушал этот звук, так что на секунду она усомнилась в собственном слухе. А потом шум послышался снова — тот звук, который был предметом ее надежд, молитв и проклятий, когда Кламас начал распадаться вокруг них, морозя их, обжигая их, убивая их… Она прогнала это воспоминание и пробежала последовательность Радуги с такой быстротой, что перед ее мысленным взглядом цвета слились в пестрое колесо.

Гул раздался снова — кажется, став громче, — и она повернулась, намереваясь бежать за Вал Коном, привести его сюда, чтобы он послушал.

«Зачем, Робертсон? — презрительно спросила она себя. — Что он сможет сделать? А? Тебе нужно радио, и быстро».

Проклятье! Радио здесь, а передать сообщение невозможно! Должен же быть способ…

Из-за угла концертного зала вышел мужчина, окутанный снегом и ослепленный им. Она увернулась, изумленно заморгала при виде его громадных размеров, и, движимая счастливыми воспоминаниями, окликнула:

— Джейсон? Точильщик?

Он остановился, вырисовался в снегу и вопросительно улыбнулся с высоты своего роста:

— Простите, фру?

Мири со смехом извинилась:

— В снегопаде я приняла вас за знакомого.

— Это бывает, когда дует снежный ветер! — добродушно прогудел он. — Удачной вам ярмарки!

И он исчез, оставив позади себя тепло и смятение. Вдали прогудел гонг, ему откликнулись другие. Начинался новый час. Она бросилась в зал с названием трио на губах.

Хакан и Вал Кон все еще готовились к выступлению. Мири прошла к первым рядам и сразу же ощутила на себе взгляд Вал Кона. Она улыбнулась и взмахнула рукой в жесте старинного торгового, который означал «потом нужно поговорить». Он улыбнулся и махнул в ответ, успокаивая ее.

Перед объявлением их выступления Вал Кон на минуту сел за рояль, чтобы проверить его. В некоторых песнях он будет играть аккомпанемент на гитаре, в других — играть первую мелодию, а Хакан — петь. Несколько прикосновений к инструменту его успокоили. Он кивнул кому-то за кулисами, и беловолосая женщина в меховых сапогах вышла на середину сцены под топанье и свист слушателей.

— Следующим выступает новый дуэт. Хакана, конечно, многие из нас знают, а его напарник Кори в наших местах появился недавно, и у нас всех сейчас есть возможность их послушать!

Музыка началась сразу же, и публика засмеялась, глядя, как конферансье поспешно ретируется со сцены. Хакан дождался, пока она скроется за кулисами, и запел.

Мири немного успокоилась. Пока никто не упомянул о том, что Хакан и Кори — герои. Она села поудобнее и стала внимательно вслушиваться. Трио «Снежный ветер» должно чертовски хорошо выступить, чтобы пробиться на радио.

Аплодисменты стихли, и Мири прошла к сцене, присоединившись к небольшой группе, собравшейся у ступенек. Она вздохнула. Судя по количеству почитателей и продолжительности аплодисментов, Хакан и Кори не имели такого успеха, на какой надеялись.

Хакан задержался, чтобы поговорить с друзьями, а Мири слабо улыбнулась мужу, удивившись тому, что он полон радости.

Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, а при виде удивленно поднятых бровей рассмеялся.

— Так мы недостаточно традиционны, мы оба? — спросил он по-бенски.

— Похоже, что так, босс, — ответила она на земном.

Он скосил на нее свои яркие зеленые глаза:

— Проблема, шатрез?

Она пожала плечами и потянула его за собой подальше от сцены. Они нашли места у прохода, ближе к дверям, и уселись как раз в тот момент, когда следующая группа объявила о своей готовности и на сцену вышла конферансье.

— Проблема или решение. Я не знаю, — осторожно проговорила она и повернулась так, чтобы смотреть ему прямо в лицо. — Кто-то сидит наверху и кружит выше облаков. Не транспортный корабль. Например, неэкранированный аппарат или реактивная штучка. За всем этим шумом толком не разобрать. Но делает облет.

— А! — сказал он.

Мири с трудом подавила желание спросить, что на этот раз означает это «А!».

— Дело в том, — сказала она вместо этого, — что я знаю, как привлечь их внимание. Если ты хочешь.

Вал Кон выразительно поднял бровь и стал ждать продолжения.

— Нам надо только, — проговорила она так, словно не была уверена в том, что он и сам уже об этом не подумал, — попасть на радио. Эта идея Хакана насчет трио… Если бы мы с тобой могли спеть что-нибудь на земном или лиадийском… Может, куплеты: один на бенском, один на земном, один на лиадийском. — Она увидела, как он нахмурился. — Я знаю, что это против правил, босс, но больше ничего в голову не приходит. Если только ты не собираешься захватить станцию.

— Захватывать станцию неэффективно. И ты думаешь, твой идиот космолетчик будет слушать?

— А что, по-твоему, он делает? Был бы прямой смысл провести проверку всех частот, как это сделали мы с тобой. Они вышли на радио, как на маяк, а теперь кружат рядом, пытаясь решить, стоит ли делать остановку.

Он кивнул:

— В роли сержанта ты пропадала даром, Мири. Ты могла бы стать…

— Эй! Кори! Мири! Тут кое-кто хочет, чтобы мы научили их нашему стилю игры! — воскликнул Хакан, явившийся в сопровождении двух молодых женщин и робкого мужчины.

Вал Кон рассеянно улыбнулся подошедшим. В улыбке Мири ощущался легкий морозец.

— Хакан, это лестно, — сказала она резче, чем ей хотелось. — Но мы… нам надо репетировать. Нам надо играть лучше!

Хакан стушевался и начал бормотать что-то невнятное. Одна из молодых женщин обратилась к Мири, как к равной:

— Я — фру Рэнд. Когда вы отрепетируете и выступите… Хакан сказал, что вы завтра собираетесь выступать… после этого мы хотим работать с вами! У Хакана с Кори есть что-то новое. Не революционное, конечно. Но новое, не такое закосневшее. Все эти традиционалисты согласны слушать только точно то же самое, что игралось годом раньше. Вот подождите, и увидите, кто победит — традиционная группа! Но на следующий год, я… мы — так выступим, что хочешь не хочешь, а заметить нас придется!

С этим она повернулась, махнула рукой своим друзьям и удалилась. Хакан посмотрел им вслед со странным выражением лица, а потом глаза у него засияли — к ним подошла Кем.

— Хакан и Кори, вы хорошо выступили!

Она улыбнулась и взяла Хакана под руку.

— Ну, хоть кто-то так думает! — сказал Хакан, демонстративно глядя на Мири.

Вал Кон начал было что-то говорить, но Мири предупреждающе подняла руку, заставив его замолчать.

— Хакан, — очень серьезно спросила она, — ты все еще хочешь создать из нас трио?

Он заметно побледнел.

— Конечно, Мири, — промямлил он. — Я не имел в виду…

— Тихо! — приказала она.

Вал Кон наклонил голову, чтобы спрятать улыбку.

— Если мы делаем трио, то делаем как надо, — объявила Мири. — Во-первых, название. Название должно быть такое: трио «Снежный ветер», если только кто-нибудь не…

— Нет, это хорошо. Просто здорово! — Хакан улыбнулся Кем и прижал к себе ее руку.

— Прекрасно. Это мы решили. Так. — Она указала пальцем по очереди на Вал Кона и Хакана. — Вы двое, вы хорошо работаете вместе. Я? Я немного пою. Раньше я в основном пела на вечеринках, а не на сцене. А тут хорошие… лучшие группы Бентрила! Нам надо быть или очень-очень традиционными, как сказала та фру, или другими! Такими другими, что они не смогут сравнивать. Быть традиционными у нас нет времени. Итак, мы готовимся быть другими!

Мири неожиданно повернулась к подруге Хакана:

— Послушай, Кем, эта ярмарка… Может, тебе не очень весело. Если будем хорошо играть, можем сделать себе имя — устроиться, как хочет Хакан. Но тогда надо, чтобы он усердно репетировал!

Кем со смехом подняла руку:

— Мири, не тревожься. Хакан счастливее всего, когда играет. Если вы с Кори поможете ему зазвучать так, чтобы его услышали, то о большем я и мечтать не могу. Годится?

— Ладно. — Мири обвела всех взглядом и улыбнулась. — Фру Трелу прислала нам много еды. Помогите нам ее съесть, и мы поговорим. А потом — репетировать.

Она направилась под снегопад таким решительным шагом, что Вал Кон не сразу смог ее догнать и взять за руку.

Вандар

Ферма «Дуновение весны»

«К черту все это», — решила Мири и похлопала своего мужа по плечу.

— Вал Кон?

Он повернулся:

— Ты не спишь?

— Не-а. И ты тоже.

— Нет. Адреналин.

— Гм. А я-то думала, что ты можешь спать где угодно и когда угодно. — Она придвинулась к нему и положила руку ему на талию. — И если уж на то пошло, то я думала, что и я могу. Пыталась воспользоваться «Радугой», но все время сбиваюсь.

Вал Кон привалился к ней спиной и вздохнул:

— Не знаю. Интуиция говорит мне, что ты права насчет этого корабля и его интереса. Но есть и другие вопросы, а Контур…

— А что, к черту, может он сказать по этому поводу? — вопросила она. — Если бы Контур мог помочь тебе видеть сквозь облака, тогда от него была бы польза.

Он мгновение помолчал, а потом повернулся лицом к ней.

— Контур, — жестко проговорил он, — указывает на то, что устанавливать контакт с кораблем полезно только в том случае, если мы собираемся улететь с планеты. Мы собираемся?

Она раздраженно пошевелилась.

— А почему ты меня спрашиваешь?

— Мы — спутники жизни, Мири, — мягко сказал он. — Я спрашиваю, чтобы знать. Я спрашиваю, потому что здесь на самом деле не так уж плохо и потому что жизнь здесь может быть приятной. Ни Хунтавас, ни Департамента Внутренних Дел…

Мири могла бы догадаться, что Вал Кон прочтет ее тайные мысли. Она немного помолчала, пытаясь все обдумать.

— Ну, — в конце концов проговорила она, — у тебя есть планы. Тебе надо присматривать за этим своим семейством. Тебе надо кое-что сказать брату. Тебе надо кое-что сказать Точильщику. И через пару лет мне может наскучить зарабатывать себе на хлеб пением…

— Значит, собираемся, — сказал он. — Чтобы улететь с этой планеты, нам следует как можно скорее войти в контакт с теми, кто может нам это устроить — даже с Хунтавас или Департаментом. Это противопоказано в том случае, если корабль принадлежит икстранцам. Однако они вряд ли стали бы дожидаться, облетая одно поселение, когда можно грабить целый мир. Кстати, вероятность того, что это икстранцы, находится в районе одного процента.

— А какова вероятность того, что это Точильщик? — с надеждой спросила она.

— Менее десяти процентов. Ближе к девяти.

— Гм. Множество процентов остается, а? И каковы шансы, если уж использовать эту штуку?

Вал Кон нежно погладил ее по плечу:

— Двадцать два процента за то, что наверху разведчик, тридцать процентов — что это контрабандист, решивший посмотреть, что случилось с его компаньоном. Несколько меньше шансов на то, что это случайная находка, а вероятность того, что это Хунтавас, довольно мала.

Мири в темноте покачала головой:

— Ты не мог бы выдать сухой остаток? День был трудный, ночь бессонная.

— Самая высокая вероятность, — сказал Вал Кон, стараясь говорить как можно туманнее, но все же дать ей необходимую информацию, — это та, что кто-то целенаправленно нас ищет. Несколько вероятнее, что это Департамент Внутренних Дел, а не корабль Клана Корвал. Намерения с такого расстояния определить довольно трудно.

— Все зависит от того, что твой брат решил делать с тем компьютерным кодом. И я до сих пор не уверена в том, что это была удачная мысль.

— Их надо было предостеречь, — мягко ответил он.

Мири хмыкнула:

— Тогда скажи мне, ведь традиция разведки у вас в крови — не говоря уже о твоей бабушке-контрабандистке, — какова вероятность того, что они прилетят на Запретную планету, взломав звуковой барьер и все существующие правила авиации?

Из темноты прилетел тихий вздох.

— Вопрос, конечно, риторический? Невелика.

— Посмотри на эту чертову штуку, лиадиец. Что она говорит?

Он снова вздохнул и негромко засмеялся:

— Она говорит, что, несмотря на все, это только предположения. Если окажется, что икстранский генерал решил устроить воскресную охоту, тогда все цифры Контура означают, что как ни маловероятно подобное событие, оно все равно может произойти.

— Великолепно! — проворчала Мири. — Я тебе не рассказывала, как мне нужно было выбросить пять семерок подряд, чтобы не вляпаться в неприятности?

— И получилось?

— Нет. Выбросила только четыре.

— И… что потом?

— Вляпалась в неприятности.

Вал Кон ухмыльнулся:

— Можно узнать подробнее?

— Как-нибудь потом. — Она прикоснулась к его щеке. — В сущности, ты говоришь мне, что если мы собираемся действовать по этому плану, то скорее всего попадем в беду. А если нет — то беда может нас найти сама.