Прикрытие-Один (№2) - Заговор Кассандры

— Ничего подобного! — вспылил Трелор. — Вы не знаете, что случилось в аэропорту. Смит…

— Я знаю, что случилось в Далласе, — перебил его Рид. — И о Смите тоже знаю. — Он посмотрел на сумку. — Это и есть ваш груз?

— Да.

Трелор отдал сумку Риду и вслед за ним отправился в маленькую кухню, выходившую на веранду.

— Отличная работа, Адам, — сказал Рид. — Вы молодец.

Взяв полотенце, он вынул из сумки контейнер и положил его в холодильник.

— Запас азота… — начал было Трелор.

Рид бросил взгляд на запястье.

— Знаю. Хватит ещё примерно на два часа. Не волнуйтесь. К этому времени груз поместят в хранилище. — Он указал на круглый столик в углу. — Присаживайтесь. Я налью вам выпить, и вы все расскажете.

Трелор услышал звяканье стекла и ледяных кубиков. Рид вернулся с двумя бокалами и бутылкой дорогого виски.

Отмерив щедрые порции, он поднял свой бокал:

— Вы замечательно справились, Адам.

Осушив бокал, Трелор яростно замотал головой:

— Говорю же вам — все пошло наперекосяк!

Под воздействием спиртного у него развязался язык, слова хлынули сплошным потоком. Он не умолчал ни о чем, даже о своих похождениях в «Крокодиле», но это его не беспокоило — Рид уже давно дал понять, что осведомлён о его грешках. Трелор описал своё путешествие в мельчайших подробностях, чтобы Рид мог проникнуться его тревогой.

— Неужели вы не понимаете? — жалобно спросил он. — Смит летел тем же рейсом, что и я, и это никак не может оказаться совпадением. Должно быть, в Москве что-то произошло. За моим связным наверняка следили. Нас видели вдвоём, Дилан. Они могут догадаться, что мы работаем вместе! И ещё эта погоня в аэропорту… Смит пытался меня задержать. Зачем? Только если он знает…

— Смит ничего не знает. — Рид налил Трелору ещё виски. — Вам не пришло в голову, что, будь вы на подозрении, вас поджидала бы добрая половина ФБР?

— Да, я подумал об этом. Я не настолько глуп. Но совпадение…

— Именно так. Совпадение. — Рид подался вперёд, в его голосе зазвучала искренняя убеждённость. — Боюсь, в случившемся немалая доля моей вины. Когда вы позвонили из самолёта, я дал вам указания, которые вы, как я понимаю, выполнили точно и безукоризненно. Но я ошибся. Я должен был посоветовать вам не бегать от Смита. Он вспомнил, что видел вас в Хьюстоне, ему стало любопытно. И ничего более.

— Поверьте, это не так, — удручённо произнёс Трелор. — Вы не были там.

Да, не был. Но мысленно не оставлял тебя ни на секунду.

— Послушайте, Адам, — сказал Рид. — Вам ничто не угрожает. Вы сделали все, что нужно, и вернулись домой. Кто может вас в чем-либо упрекнуть? Вы ездили навестить могилу матери. Потом погуляли по Москве. Что тут страшного? Потом вы отправились домой. Недоразумение в аэропорту можно объяснить тем, что вы торопились. У вас не было времени взять свой багаж. Ну а Смит… Вы ведь даже не рассмотрели его толком, верно?

— Но зачем он за мной погнался? — выкрикнул Трелор.

Рид понял, что успокоить его можно, только сказав хотя бы часть правды.

— Потому что вашего связника сняли на видео в Шереметьево — и вас рядом с ним.

Трелор издал стон.

— Послушайте меня, Адам! У русских есть кадр с изображением двух мужчин, сидящих бок о бок за стойкой бара в аэропорту. Больше у них ничего нет. Ни записи голосов, ни иных причин связать вас друг с другом. Но, зная, какой груз везёт курьер, они проверяют всех, кого видели поблизости от него.

— Они знают об оспе, — тупо произнёс Трелор.

— Знают, что она похищена. И что она находится у курьера. Но ищут-то его, а не вас! Никто ни в чем вас не подозревает. Вы случайно оказались рядом с ним.

Трелор провёл ладонями по лицу.

— Не знаю, сумею ли я выдержать это, Дилан… Сумею ли выдержать допрос.

— Вы отлично справитесь, потому что ни в чем не виноваты, — повторил Рид. — Даже если вас подвергнут испытанию на детекторе лжи, что вы можете сказать? Знакомы ли вы с человеком, который сидел рядом? Нет. Собирались ли вы встретиться с ним? Нет. Ведь связник с равным успехом мог оказаться и женщиной.

Трелор вновь пригубил виски. Взглянув на ситуацию с точки зрения Рида, он почувствовал себя лишь немногим лучше. Он мог бы привести великое множество возражений.

— Я устал, — сказал он. — Мне нужно отдохнуть в таком месте, где меня никто не потревожит.

— Все устроено. Шофёр отвезёт вас в отель «Четыре времени года». Там для вас забронирован номер. Выспитесь всласть, потом позвоните мне по телефону. — Обняв Трелора за плечи, Рид повёл его к выходу. — Машина ждёт на улице. Спасибо, Адам. Мы все очень вам благодарны. Ваш вклад в общее дело невозможно переоценить.

Трелор положил ладонь на дверную ручку.

— А деньги? — с придыханием спросил он.

— В отёле вы найдёте конверт. Внутри номер счета и номер частного телефона директора цюрихского банка.

Трелор вышел в сгущающиеся сумерки. Ветер стал заметно крепче, и он поёжился. Он оглянулся, но увидел только чёрный прямоугольник захлопнувшейся двери.

Машины напротив дома не оказалось. Трелор посмотрел направо и налево и увидел её в половине квартала от себя. Он решил, что водитель не смог найти места для парковки.

Он зашагал по тротуару, чувствуя, как тепло виски разливается по его внутренностям, вновь и вновь повторяя про себя утешительные заверения Дилана. Да, Рид прав: все, что произошло в России, осталось в прошлом. Никаких улик против него не существует. К тому же он знает о Риде, Бауэре и остальных так много, что они будут вынуждены всю жизнь оберегать его.

Сознание собственного могущества утешило Трелора. Он поднял глаза, рассчитывая увидеть перед собой «линкольн», но тот стоял ещё дальше по улице, у Висконсин-авеню. Трелор покачал головой. Должно быть, он утомился куда сильнее, чем полагал, и недооценил расстояние до машины. Потом он услышал негромкие приближающиеся шаги.

Вначале он увидел башмаки, потом ноги в брюках с отутюженными стрелками. Подняв лицо, Трелор увидел, что человек стоит буквально в двух метрах от него.

— Это вы!

Глаза Трелора, смотревшие на Ивана Берию, едва не выкатились из орбит.

Берия торопливо приблизился к нему вплотную. Трелор почувствовал запах его дыхания, свист воздуха, вырывавшегося из его ноздрей.

— Я соскучился по вас, — сказал Берия.

Почувствовав острую боль в груди, Трелор слабо вскрикнул. Он подумал, что с ним случился сердечный приступ.

— Доводилось ли вам в детстве прокалывать булавкой воздушные шары? Я сделал примерно то же самое. Проткнул шарик.

Как ни странно, это видение не оставило Трелора даже тогда, когда клинок Берии вонзился ему в сердце. Он втянул в себя воздух и почувствовал, как тот хлынул из его лёгких. Лёжа на тротуаре, он видел людей, шагавших по Висконсин-авеню, видел удалявшегося Берию. Должно быть, он позвал на помощь, потому что Берия повернул голову и посмотрел на него. Потом глаза Трелора закрылись. Закрылась и дверца чёрного «линкольна».

* * *

Доктор Дилан Рид забыл об Адаме Трелоре в то самое мгновение, когда за его спиной захлопнулась дверь. Он лично организовал операцию и прекрасно знал, какая участь ожидает злополучного медика. Когда он вернулся в кухню, там сидели Карл Бауэр и генерал Ричардсон в гражданской одежде.

Ричардсон показал ему сотовый телефон.

— Только что звонил Берия. Дело сделано.

— В таком случае нам пора, — отозвался Рид.

Он бросил взгляд на Бауэра, который вынул контейнер из морозилки и, поставив его на буфетную стойку, откручивал крышку. У его ног стоял лёгкий титановый саквояж размером с холодильную сумку для пикников.

— Стоит ли делать это здесь, Карл?

Бауэр отвинтил крышку и только потом сказал:

— Откройте саквояж, Дилан.

Рид опустился на колени и потянул за ручки. Ёмкость разгерметизировалась, послышался лёгкий свист.

Внутреннее пространство саквояжа было на удивление маленьким, но Рид знал, что по сути дела он представляет собой увеличенный контейнер, вывезенный из России. Его толстые стенки были выложены капсулами с жидким азотом, которые, будучи приведены в рабочее состояние, поддерживали в саквояже постоянную температуру минус двести градусов по Цельсию. Сконструированный в мастерских «Бауэр-Церматта», этот саквояж использовался всякий раз, когда требовалось транспортировать токсичные культуры.

Натянув толстые перчатки из особого материала, Бауэр вынул из контейнера обойму с ампулами. Посмотрев на них, он подумал, что ампулы похожи на крохотные ракеты, готовые к стрельбе. Вот только когда их содержимое будет должным образом модифицировано, они станут куда опаснее любой ядерной боеголовки из арсенала США.

Хотя Бауэр работал с вирусами уже более сорока лет, он никогда не забывал, с чем имеет дело. Прежде чем опустить ампулы в специальный держатель внутри саквояжа, он убедился, что его руки не дрожат, а на стойке и у его ног нет ни следа влаги. Закрыв саквояж, он набрал на кодовом замке буквенную комбинацию и включил охлаждение.

Подняв глаза, он сказал:

— Джентльмены, время пошло.

Жилые дома района Вольта-плейс имели одну общую черту: на заднем дворе каждого из них находился маленький гараж, ворота которого открывались в проулок. Рид и Ричардсон внесли туда саквояж и поставили его в грузовое отделение стейшен-вэгона «вольво». Бауэр задержался на несколько минут, проверяя, не оставил ли кто-нибудь из них следы своего пребывания в этом доме. Отпечатки пальцев, волокна одежды и тому подобные улики его не беспокоили: несколько минут спустя сюда приедут ликвидаторы из Агентства национальной безопасности и вычистят дом. АНБ содержало в окрестностях Вашингтона несколько таких «стерильных» помещений. Этот дом был для ликвидаторов всего лишь очередным пунктом их весьма насыщенного рабочего расписания.

Приближаясь к гаражу, Бауэр услышал звуки сирен, доносившиеся со стороны Висконсин-авеню.

— Похоже, Адам Трелор вот-вот сыграет свою последнюю роль, — пробормотал он, усаживаясь в фургон вместе с Ридом и Ричардсоном.

— Бедняга, ему не суждено увидеть плоды своих трудов, — заметил Рид и вырулил на «вольво» в проулок.

Глава 17

Питер Хауэлл поднялся на верхний ярус широкой лестницы, ведущей в «Галлерия Регионале» на виа Аллоро. Самая престижная художественная галерея Сицилии по праву гордилась рисунками Антонелло де Мессины и величественной фреской XV века, «Торжество смерти», принадлежащей кисти Лорена. Эта фреска особенно занимала Хауэлла.

Остановившись поодаль от туристов, сновавших по лестнице вверх и вниз, Хауэлл удостоверился в том, что за ним никто не следит, вынул сотовый телефон секретной связи и набрал номер, который ему дал Джон Смит.

— Джон? Это Питер. Нам нужно поговорить.

В десятке тысяч километров от Сицилии Смит остановил машину на грунтовой обочине шоссе номер 77.

— Слушаю тебя, Питер.

Продолжая наблюдать за посетителями галереи, Хауэлл рассказал о своей встрече с контрабандистом Франко Гримальди, о последовавшем за этим покушении на его жизнь и схватке с сержантом Тревисом Николсом и его напарником Патриком Дрейком.

— Ты уверен, что они военнослужащие США? — спросил Смит.

— Абсолютно, — ответил Хауэлл. — Я организовал засаду в почтовом отделении, Джон. Как и сказал Николс, к ящику подходил офицер. У меня не было возможности схватить его. И пробраться на вашу базу у Палермо я тоже не сумел. — Хауэлл выдержал паузу. — Что затевают ваши оловянные солдатики, Джон?

— Поверь, я сам хотел бы это знать. Внезапное вмешательство американской армии — военных в роли убийц — добавляло ещё один параметр в и без того запутанное уравнение, которое нужно было немедленно решить.

— Если Николс и его напарник получили санкцию на убийство, значит, кто-то им платит, — сказал Смит.

— Согласен целиком и полностью.

— У тебя есть идеи, как выйти на заказчика?

— Да, — ответил Хауэлл и принялся излагать свой план.

* * *

Десять минут спустя Смит опять мчался по шоссе 77. Въехав на территорию Кэмп-Дэвида, он в сопровождении офицера направился к «Розовому бутону» — домику для гостей, стоявшему ближе других к «Осине». Там он застал Клейна, который сидел у камина и разговаривал по телефону.

Клейн жестом велел ему сесть, закончил односложную беседу и повернулся к Смиту.

— Это был Киров. Его люди допрашивают персонал «Биоаппарата», пытаясь вскрыть связи Ярдени. Пока безрезультатно. Ярдени умел держать язык за зубами. Он жил по средствам и никогда не похвалялся, что скоро отправится в западный рай. Никто ни разу не видел его с иностранцами. Киров проверяет записи его телефонных разговоров и почтовую корреспонденцию, но я не жду от них ничего особенного.

— Люди, завербовавшие Ярдени, действовали крайне осторожно, — сказал Смит. — Они убедились в том, что Ярдени — тот самый человек, который им нужен. Одинокий, жадный до денег, скрытный.

— Я тоже так думаю.

— Что ещё есть у Кирова?

— Ничего. И он сознаёт это. — Клейн фыркнул. — Киров очень старался скрыть своё облегчение от того, что игра переместилась на наше поле. Впрочем, я его понимаю.

— И тем не менее весь этот переполох поднялся из-за образцов, похищенных в России. Если информация просочится…

— Не просочится. — Клейн посмотрел на часы. — Президент ждёт моего звонка через пятнадцать минут. Что у тебя, Джон?

Смит сжато поведал ему о событиях в России и о своей стычке с Трелором в Далласе. Услышав о том, что в дело вмешались американские военные, Клейн изумлённо вскинул брови. Напоследок Смит высказал свои соображения по поводу дальнейших действий.

Клейн на мгновение задумался.

— В целом я одобряю твой замысел, — сказал он наконец. — Но в нем есть несколько уязвимых мест.

— Похоже, у нас нет выбора, сэр.

Клейн хотел ответить, но ему помешал телефонный звонок. Он взял трубку, прислушался, и Смит заметил, как блеснули его глаза.

— Люди, проводившие операцию «Лассо», засекли Трелора! — шепнул он, прикрыв микрофон ладонью. — Смит подался вперёд, но лицо Клейна тут же помрачнело. — Это точно? — осведомился он и после паузы добавил: — И ни одного свидетеля? Никто ничего не видел? — Клейн послушал ещё, потом сказал: — Немедленно передайте мне по факсу рапорты оперативников и фотографию места происшествия. Да, «Лассо» можно прекратить.

Трубка с лязгом опустилась на рычаг.

— Трелор… — Клейн скрипнул зубами. — Полицейские округа Колумбия обнаружили его в Вольта-плейс, неподалёку от Висконсина. Он погиб от колотой раны.

Смит стиснул веки, вспоминая испуганного лысого мужчину с необычными глазами.

— Они уверены?

— На трупе найден паспорт и ещё один документ. Это Трелор. Кто-то приблизился к нему вплотную и ударил в сердце клинком — по мнению полицейских, стилетом. Они считают, что это был уличный грабитель.

— Ограбление… Не было ли рядом с телом небольшой сумки?

— Нет.

— Трелора обобрали?

— Преступник взял деньги и кредитные карточки.

— Но бумажник и паспорт оставил — чтобы полиции было проще удостоверить личность убитого. — Смит покачал головой. — Это Берия. Люди, на которых работал Трелор, понимали, что он — слабейшее звено в цепи. Его убрали руками Берии.

— И кто же эти люди?

— Не знаю, сэр. Но они сделали очередной ход. Они завладели ампулами с оспой, пожертвовав Трелором.

— А Берия…

— Именно поэтому он уехал в Санкт-Петербург и вылетел рейсом «Финнэйр». Это не было бегством. Берия направлялся в Штаты, чтобы ликвидировать слабое звено.

— Это мог сделать кто угодно.

— Вы имеете в виду убить Трелора? Да. Но в данных обстоятельствах разумнее всего использовать человека, о котором мы ничего не знаем. У нас есть описание внешности Берии, но нет ни отпечатков пальцев, ни сколько-нибудь серьёзных данных о схеме его перемещений и методах, которые он применяет.

— Значит, передача произошла в Шереметьево.

Смит кивнул.

— Все это время образцы оспы были у Трелора. — Он помолчал. — А я сидел в тридцати шагах от него.

Клейн взял трубку телефона, не отрывая взгляд от Смита.

— Не будем испытывать терпение президента.

* * *

Увидев главу государства в домашней обстановке и простой одежде, Смит изумлённо округлил глаза. Клейн представил их друг другу, и Кастилья сказал:

— Ваша репутация у всех на слуху, полковник.

— Спасибо, господин президент.

Клейн заговорил об убийстве Адама Трелора и о том, как это событие влияет на ситуацию в целом.

— Трелор… — произнёс президент. — Нельзя ли выйти через него на остальных заговорщиков?

— Поверьте, сэр, мы изучим его жизнь в мельчайших подробностях, — отозвался Клейн. — Но я не жду от этих поисков чего-либо существенного. Люди, с которыми мы имеем дело, подбирали помощников весьма осторожно. Тот, что действовал в России, — Ярдени — не оставил ни малейших улик, которые указывали бы на его хозяев. Вероятно, с Трелором будет то же самое.

— Давайте вернёмся к тем людям, о которых вы упомянули. Что, если они — зарубежные националисты вроде Усамы Бен Ладена?

— Я не вижу следов причастности Бен Ладена, господин президент. — Клейн бросил взгляд на Смита. — У заговорщиков очень длинные руки, они протягиваются от России до НАСА в Хьюстоне, и это свидетельствует об их влиятельности и высоком интеллекте. Эти люди очень хорошо знают, как действуют американская и российская стороны, где они содержат культуры вирусов и как их охраняют.

— Вы предполагаете, что похищение в России было организовано в США?

— Культура оспы уже находится в нашей стране, господин президент. Похититель и курьер погибли от руки наёмного убийцы, который до сих пор был практически неизвестен на Западе. Арабский мир здесь ни при чем. К тому же материал, о котором идёт речь, не только смертоносен, но для превращения в биологическое оружие требует сложного оборудования. Наконец, мы выявили причастность американских военных, по крайней мере, косвенную.

— Наших военных? — переспросил Кастилья. Клейн повернулся к Смиту, и тот поведал президенту о событиях в Палермо.

— Я собираюсь покопаться в прошлом этих двух солдат, господин президент, — вмешался Клейн и, помолчав, добавил: — Иными словами, ответ на ваш вопрос таков: да, весьма вероятно, что этой операцией управляют из Штатов.

Чтобы уяснить смысл сказанного, президенту потребовалось несколько секунд.

— Это немыслимо. Чудовищно, — прошептал он. — Господин Клейн, если бы мы знали, зачем им потребовалась оспа, нельзя ли было бы сделать вывод о том, что именно они собираются предпринять, может быть, даже — кто эти люди?

В голосе Клейна звучала досада:

— Можно, господин президент. Но ваши «если» и «зачем» тоже требуют ответа.

— Позвольте мне подвести итог. На территории округа Колумбия находится источник заражения. Убийца гуляет на свободе…

— Господин президент, — вмешался Смит, — убийца может оказаться нашей единственной надеждой.

— Что вы имеете в виду, полковник?

— Заговорщики ликвидировали двух человек, которые могли попасть к нам в руки. Именно для этого они доставили в Штаты своего наёмника. Думаю, его оставили в резерве на тот случай, если потребуется устранить кого-нибудь ещё.

— К чему вы клоните?

— Берия — наш последний след, ведущий к заговорщикам. Если мы возьмём его живым, он, возможно, направит нас по верному пути.

— Не грозит ли масштабная охота за убийцей чрезмерной оглаской? Не спугнёт ли она его?

— Может и спугнуть, — заговорил Клейн. — Если бы не одно обстоятельство: Берия хладнокровно расправился с человеком на улице Вашингтона. Отныне он не террорист, а обычный убийца. Если нам удастся доказать причастность Берии к смерти Трелора, его начнут разыскивать все правоохранительные органы пяти штатов.

— Но не заставит ли его это залечь на дно?

— Вряд ли, сэр. Берия и его хозяева решат, что им точно известно, какие силы брошены против него, и станут водить нас за нос. Им покажется, что они в полной безопасности, поскольку знают, каковы будут следующие шаги правоохранительных органов.

— К тому же, если мы начнём разыскивать Берию тайно и у заговорщиков не будет сведений о наших замыслах, они могут подумать, что угроза поимки Берии перевешивает пользу, которую он может принести, — добавил Смит. — И тогда он кончит так же, как Ярдени и Трелор.

— Звучит разумно, господин Смит, — согласился Кастилья. — Полагаю, вы уже продумали, как быть с Берией.

— Так точно, сэр, — ответил Смит и начал излагать свой план.

* * *

Инспектор венецианской квестуры Марко Дионетти проворно выпрыгнул из полицейского катера на пристань напротив своего палаццо. Ответив на приветствие констебля, он смотрел, как катер скрывается в потоке судов, ярко освещённых от носа до кормы.

Прежде чем войти в парадную дверь, Дионетти отключил сигнализацию. Его кухарка и горничная, женщины преклонного возраста, служили у него несколько десятилетий. Они не сумели бы справиться с грабителями, а поскольку в особняке хранились ценности, из которых можно было составить экспозицию небольшого музея, охранные меры представлялись совершенно необходимыми.

По пути в кабинет Дионетти взял почту, лежавшую на столике в вестибюле. Устроившись в кресле, он вскрыл конверт, присланный из банка Оффенбаха в Цюрихе. Изучая баланс своего счета, он пригубил аперитив и сунул в рот несколько чёрных оливок «каламата». У американцев много отвратительных привычек, но им следовало отдать должное — они всегда платили в срок.

Марко Дионетти не интересовали подробности операции в целом. Он не задавался вопросом — почему братья Рокко должны убивать и почему они должны погибнуть сами. Да, он почувствовал укол совести, когда предал Питера Хауэлла. Но Питер улетел на Сицилию и никогда оттуда не вернётся. А тем временем состояние рода Дионетти будет преумножаться благодаря американским долларам.

Освежившись под душем, Дионетти в одиночестве сел ужинать за огромный стол, вокруг которого могли разместиться тридцать человек. Когда на стол подали кофе и десерт, он отпустил слуг, и те отправились в свои комнаты на четвёртом этаже. Отдавшись мыслям, Марко лениво ел клубнику в вине «контро», размышляя, где ему провести отпуск на деньги, полученные от американцев.

— Добрый вечер, Марко.

Дионетти едва не поперхнулся. Он с изумлением смотрел на Хауэлла, который вошёл в комнату с таким невозмутимым видом, будто его пригласили в гости, и уселся у противоположного края длинного стола.

Дионетти выхватил из кармана «беретту» и навёл её на человека, от которого его отделяли шесть метров полированного вишнёвого дерева.

— Что ты здесь делаешь? — хриплым голосом осведомился он.

— Тебя это удивляет, Марко? Ты полагал, что я уже мёртв? Тебе так и сказали?

Дионетти пошевелил губами, словно рыба, выброшенная на берег.

— Понятия не имею, о чем ты!

— Зачем же ты взял меня на мушку? — Хауэлл осторожно разжал пальцы и положил на столешницу крохотную ампулу. — Надеюсь, ужин принёс тебе наслаждение, Марко. Аромат морского коктейля был выше всех похвал. И клубника тоже, верно, была хороша?

Дионетти широко распахнутыми глазами посмотрел на ампулу, потом на ягоды, остававшиеся на тарелке. Он тщетно пытался отогнать мрачные мысли, роившиеся в его голове.

— Ты, вероятно, подумал, что я каким-то образом умудрился отравить клубнику? Ведь, как ни говори, я обошёл твои системы безопасности. Слуги даже не подозревали, что в доме находится посторонний. Неужели я затруднился бы подлить в десерт немного атропина?

Смысл слов Хауэлла достиг сознания Дионетти, и пистолет задрожал в его руке. Атропин — органический яд, добываемый из растений семейства белладонновых. Лишённый вкуса и запаха, он убивает, поражая центральную нервную систему. Дионетти лихорадочно пытался вспомнить, сколь быстро действует отрава.

— Учитывая твой рост, вес и дозу, хватит четырех-пяти минут, — сообщил Хауэлл. Он постучал ампулой по столу. — Но у меня есть противоядие.

— Пьетро, ты должен понять…

— Я понял так, что ты меня предал, Марко, — чуть севшим голосом отозвался Хауэлл. — Больше мне ничего не нужно понимать. И если бы ты не располагал кое-какими сведениями, ты уже был бы мёртв.

— Но я могу убить тебя прямо сейчас! — прошипел Дионетти.

Хауэлл укоризненно покачал головой.

— Ты принимал душ, помнишь? И оставил пистолет с кобурой на буфетной стойке. Я вынул патроны, Марко. Если не веришь, стреляй.

Дионетти несколько раз нажал спусковой крючок, но услышал лишь щелчки, показавшиеся ему стуком молотков по крышке его гроба.

— Пьетро, клянусь…

Хауэлл поднял руку.

— У тебя мало времени, Марко. Я знаю, что братьев Рокко убили американские военные. Это ты их направил?

Дионетти облизнул губы.

— Я сообщил им, каким путём скроются Рокко.

— Откуда ты это знал?

— Мне сказали по телефону. Голос был изменён при помощи электроники. Мне велели сначала помочь Рокко, потом американцам, которые отправятся следом за ними

— А потом — мне.

В висках Дионетти запульсировала кровь.

— И тебе, — прошептал он.

У него пересохло во рту, его собственный голос, казалось, доносился издалека, сердце рвалось из груди.

— Пьетро, умоляю! Противоядие…

— Кто платит тебе, Марко? — негромко спросил Хауэлл.

Расспрашивать Дионетти об американцах было бы пустой тратой времени. Они не общались с ним напрямую. Единственной зацепкой оставались кровавые деньги.

Хауэлл вновь постучал ампулой по столу.

— Марко!

— Герр Вейзель… банк Оффенбаха в Цюрихе. Ради всего святого, Пьетро, дай мне противоядие!

Хауэлл подтолкнул к нему сотовый телефон.

— Позвони ему. Такой клиент, как ты, наверняка знает его домашний номер. И назови пароли громко и отчётливо, чтобы я смог их расслышать.

Дионетти включил аппарат и набрал номер. Дожидаясь соединения, он не отрывал взгляд от ампулы.

— Пьетро, прошу тебя!

— Всему своё время, Марко. Всему своё время.

Глава 18

Маленький реактивный самолёт приземлился в аэропорту Кона гавайского острова Биг-Айленд незадолго до наступления сумерек. Под наблюдением Бауэра трое техников выгрузили контейнер с вирусом и уложили его в кузов армейского джипа «хамви». До комплекса «Бауэр-Церматт» было сорок пять минут езды.

Поскольку прежде здесь находился военно-медицинский институт, комплекс был выстроен в соответствии с определёнными требованиями. Чтобы предотвратить проникновение посторонних и не допустить утечки смертоносных организмов, на всей территории между прибрежной скалой и лавовыми полями была снята почва. Огромное углубление было выложено тысячами кубических метров бетона, превратившими его в гигантскую многоэтажную чашу. Она была поделена на три уровня, или зоны. В зоне, залегавшей глубже остальных, находились лаборатории, в которых работали с самыми опасными вирусами. Когда Бауэр вступил во владение комплексом, здесь было практически все, что ему требовалось. Необходимые усовершенствования, стоившие сто миллионов долларов, были произведены в течение года, после чего операция пошла полным ходом.

Как только «хамви» оказался в гараже с массивными стенами, контейнер перенесли на самоходную тележку, которая доставила его к лифту. Тремя этажами ниже Бауэра ждал Клаус Янич, руководитель исследовательской группы, членов которой глава фирмы подобрал лично. Янич и шесть его сотрудников прибыли из цюрихской штаб-квартиры компании специально для работы с оспой. Все они служили у Бауэра много лет, и каждый из них разбогател за это время превыше своих самых сокровенных мечтаний.

И каждый из них знает, что я осведомлён о тайнах, которые могут погубить их в мгновение ока, — думал Бауэр, улыбаясь Яничу.

— Здравствуйте, Клаус.

— Рад видеть вас, герр директор.

Янич был словно соткан из контрастов. Огромный, похожий на медведя мужчина далеко за пятьдесят, он говорил на удивление мягким голосом. Своим круглым бородатым лицом он более всего напоминал дровосека, но это впечатление немедленно исчезало, стоило ему улыбнуться, показав крохотные, словно у ребёнка, зубы.

Янич махнул рукой двум своим сотрудникам в оранжевых защитных комбинезонах, придававших им сходство с астронавтами. Они сняли контейнер с тележки и, держа его с двух сторон, внесли в первую из четырех дезактивационных камер, цепочка которых вела собственно в лабораторию.

— Желает ли герр директор наблюдать за процессом? — осведомился Янич.

— Разумеется.

Янич проводил Бауэра в стеклянную галерею, проходившую над камерами и лабораторией. Из этого наблюдательного пункта Бауэр следил за тем, как группа перемещается из камеры в камеру. Поскольку обеззараживание требовалось только при выходе из лаборатории, путь отнял лишь несколько минут.

Оказавшись в лаборатории, носильщики вскрыли контейнер. Бауэр подался вперёд и сказал в микрофон:

— Будьте очень осторожны при перемещении содержимого.

— Йа, герр директор, — послышался в динамиках металлический голос.

Напрягшись всем телом, Бауэр смотрел, как двое сотрудников погрузили руки в облако азота и медленно вынули барабан с ампулами. За их спинами открылась дверь холодильного отсека, почти ничем не отличавшегося от «газировочного автомата», установленного в «Биоаппарате».

— У нас мало времени, — пробормотал Бауэр. — Остальные люди готовы?

— Готовы и жаждут ринуться в бой, — заверил шефа Янич. — Весь процесс займёт около восьми часов.

— Начинайте без меня, — распорядился Бауэр. — Я отдохну и присоединюсь к вам на завершающей стадии рекомбинации.

Янич кивнул. Он понимал, что Бауэр очень хотел бы присутствовать при начале эксперимента, который сулил эпохальный переворот в биоинженерии, но обстоятельства, по воле которых культура оспы оказалась здесь, очевидно, вымотали пожилого учёного до предела. Прежде чем окунуться в напряжённую атмосферу лаборатории, ему следовало набраться сил.