ГЛАВА 17

Роман произнес невеселый вывод с торжественностью свадебного тамады:

– Компания уплывает из наших рук! А наш шеф – господин Жданов – стал излишне сентиментальным! Он желает умыть руки и бросить свой бизнес на съедение злодеев! А надо всего-то...

Андрей резко прервал Романа, поднялся и направился к двери:

– Знаешь, хватит! Твой план себя исчерпал! Я и так сутками ее развлекал, водил по кафешкам, целовал. Я даже пел! После моих вокальных упражнений и всего этого идиотского подарочного набора я бы сам себя бросил!

Но Роман уже вошел в раж и не хотел сдаваться. В конце концов они с Андреем – опытные кавалеры! Почти как кавалеристы! А кавалерия не сдается! Тем более не сдается коварным дурнушкам, жаждущим прибрать к рукам чужие финансы. Он жестом остановил Жданова, запихал его в кресло и принялся увещевать:

– Ну попробуем еще раз – последний... будем действовать по законам стратегии. Лучшая защита – это нападение, Жданов. В твоем случае – нападение... Как бы так помягче выразиться... Значит так: вечером ты закатишь своей принцессе сцену ревности. Хорошо бы «Отелло» освежить в памяти, да времени мало. Можешь для убедительности разбить что-нибудь. На женщин всегда действуют такие штуки...

Андрей почти не слушал приятеля – он просто не представлял, как после сегодняшнего Катиного самопожертвования, после ее слез – таких горячих и искренних, сможет снова морочить девушке голову.

И чем закончится сцена ревности по сценарию Малиновского? Тем, что Катерина, с ее-то прямым характером, просто хлопнет дверью и уволится. И Жданов ее больше никогда не увидит! Пусть лучше все останется как есть – раз они не могут быть вместе, хотя бы останутся рядом!

Андрею вдруг стало страшно от собственных мыслей – как будто они звучат сейчас с огромной громкостью на всю комнату. Он представил ухмылку Малиновского, скажи он, что его отношение к Пушкаревой давно вышло за рамки игры.

Он поспешил усыпить бдительность делового партнера:

– Я больше не могу обманывать Киру! Воображение мое иссякло, все приемы она давно раскусила, – но сбился: – Слушай, я уже миллион раз пожалел, что ввязался в эту бредовую затею! Это низость! Цинизм! Я морочу бедной девушке голову, а она мне верит. Мы совершаем огромную ошибку. Неужели ты сам не видишь?

Жданов безнадежно махнул рукой и резко вышел.

Катя отвернулась от компьютера, обхватила обеими руками голову и закрыла глаза. Все последние дни в любую минуту образ Андрея был у нее перед глазами. Она мечтала прикоснуться к его темным волосам, снова ощутить тепло губ. Но Андрей помолвлен.

За стеной послышались голоса Жданова и Малиновского. Она быстро поднялась и выглянула в кабинет – может, начальнику нужна какая-то информация? Он скверно выгладит – побледнел, осунулся. Катя одернула кофту и тихо спросила:

– Андрей Павлович, вам заказать обед?

– Бывают моменты, Катя, когда людям не до трапезы, – отмахнулся Андрей. – Например, когда тебе сообщают, что твоя фирма разорилась. Или твой дом сгорел. Или тебя бросила любимая девушка. С вами такое случалось? Нет? А со мной, к сожалению, случилось!

Катерина опустила глаза и вышла из кабинета.

Запершись в своей комнатке, Катя разглядывала фотографию Андрея, в который раз изучая высокую линию лба, прямой нос, жесткий подбородок. Видеть его – даже на фотографии – это такое счастье! А быть с ним, а говорить – даже о делах. У нее никогда не хватит сил уволиться из компании – хотя это, пожалуй, самый простой и эффективный выход из ситуации. Она старательно спрятала фотографию в стол и вздохнула:

«Рано или поздно Кира обо всем узнает. Хотя дело не только в ней. Я хочу быть с Андреем. Но мы слишком разные, между нами пропасть! Я не должна быть препятствием на его пути к счастью, к успеху. Я поклялась помогать ему! А значит, мне нельзя больше встречаться с ним. Это самая действенная помощь. Прости меня, Андрей! Но нам придется расстаться. Ты останешься в моей жизни – потому что я слабая и глупая, и не могу уйти совсем – но снова станешь только моим шефом – Андреем Павловичем».

– Предлагаю выпить, – сказал Роман.

– Вперед, пей! – отодвинул стакан Жданов. – Мне даже пить ке хочется.

– А вот это уже симптомчик... – хихикнул коварный Рома.

Это уже слишком – пришел издеваться, когда другу и так тяжело!

– Хватит, Роман, я заварил эту кашу по твоему совету. И мне дурно от одной мысли о том, как это теперь разгребать...

Из коридора послушался невнятный шум, потом радостный женский визг. Роман и Андрей замерли с бокалами, наполненными виски, пытаясь по звуку догадаться, что там опять стряслось. К счастью, их недоумение развеялось с появлением Пушкаревой.

– Катерина, что там происходит?

– Зарплату перечислили. Все радуются, – несмотря на это долгожданное событие, Катя не выглядела счастливой. Она смотрела в пол, изучая каждую ворсинку коврового покрытия.

Роман понял: не время мешать «влюбленным», и осторожно вышел из кабинета.

– Андрей Павлович, я пойду, – все так же, с опушенной головой, Катя побрела к себе, но остановилась у самой двери каморки и наконец решилась посмотреть на Андрея. С надеждой спросила: – Вам еще что-нибудь нужно?

– Да, Катя. Вы. Я хочу подвезти вас…

– Не надо, Андрей Павлович, я сама!

Подхватив свою огромную сумку, Пушкарева поспешила к выходу.

Жданов злился на нее и на себя! Девушки и раньше отказывали Андрею – хотя такое случалось крайне редко – но, кажется, ни одна из прежних неудач не волновала его так сильно. Но Андрей не привык сдаваться! Схватил плащ и бросился следом за Катей:

– Катя, у меня к вам очень важный разговор...

Но прямо в дверях столкнулся с Милко. Маэстро выглядел обиженным.

– Нет, Андрей, это у меня к тебе важный разговор, – затянул он с мягким иностранным акцентом, цепко ухватив Жданова за полу пиджака. И принялся привычно жаловаться: – Моему терпению пришел конец! Если мне и дальше придется работать в этой, атмосфере, я начну шить такое, что можно надеть только на ручную обезьянку…

Андрей устало улыбнулся: ну вот, он упустил, считай, последний шанс помириться с Катей и стать просто счастливым человеком из-за того, что Милко именно сейчас затеял обычный спектакль ради новой прибавки к жалованию.

Отсыпав Милко изрядную порцию обещаний и с трудом спровадив капризного маэстро, Андрей почти автоматически снова заглянул в кабинет Малиновского.

– Ну что, поговорил со своей красоткой? – полюбопытствовал тот.

– Нет, она ушла, отказалась меня слушать, я хотел ее догнать – тут, как назло, Милко... – Андрей рухнул на низкий кожаный диванчик, швырнул пиджак на прозрачный столик для газет и принялся тереть виски руками.

– Соберись! Несчастная любовь плохо на тебя влияет – ты теряешь форму!

– Я устал. Сегодня я собирался положить конец этому фарсу, но даже этого не смог сделать. Я больше не хочу, я отказываюсь пудрить ей мозги разговорами про любовь. Во-первых, не могу так издеваться над ней – это слишком. Во-вторых, не могу так издеваться над собой. Попробовал бы сам целоваться с женщиной, которая... – Андрей не закончил фразу, вздохнул и продолжил: – И, в-третьих, все закончится тем, что Кира об этом узнает.

– Возьми себя в руки, – посоветовал несгибаемый Роман. – Ты не можешь сдаться без боя, потому что на кону слишком большой куш! Противник нам достался сильный. Но мы тоже не лыком шиты! Сотни длинноногих женщин с силиконовым бюстом третьего номера только о тебе и мечтают! И ты не допустишь, чтобы какая-то Катя Пушкарева – жертва ортопедической стоматологии – взяла и бросила тебя, как законченного неудачника. Тебя – потомственного Жданова! Будь мужчиной! Покажи, чего, ты стоишь!

Рома на ходу стал использовать свой талант бизнес-стратега, составляя новый план.

Итак, какие имеются варианты? Надо разложить их по полочкам, рассмотреть каждый и принять решение согласно процентному соотношению угроз и преимуществ, и – вперед. Срочно садиться в машину и ехать к Пушкаревой. Пока она доберется на автобусе, Жданов уже будет ждать у подъезда. Он затащит ее в машину и закатит сцену ревности. Можно купить цветы. Это будет как политика кнута и пряника! Рома с удовольствием применял недавно изученное популярное руководство по бизнес-стратегиям к делам сердечным. Цветы – это будет приз-сюрприз.

– Все так сложно! Не знаю, удастся ли мне что-нибудь исправить, – сомневался Андрей.

Он не хотел больше врать, мучился от чувства вины, но больше всего он боялся окончательно потерять Катю!

– Вперед, не дрейфь!

Легко сказать – да трудно сделать! Ведь Катя... Она такая особенная девушка...

Пока Жданов добирался до места, воображение рисовало ему жуткие картины. Катин папа ответит ему по телефону, что Катя уехала в неизвестном направлении, и попросит Жданова больше не звонить. Или он увидит, как Катя в освещенном прямоугольнике окна целуется с эти Зорькиным. Нет – он сейчас обнаружит у подъезда «скорую» и узнает, что Катя приняла слишком много снотворного.

Сначала Андрей даже боялся смотреть на ее дом, но быстро опомнился: достал мобильник и, услышав знакомый тихий голос Кати, стал говорить с обычной уверенностью:

– Катя, мне очень нужно с вами поговорить. Я здесь, у вашего подъезда. Вы не могли бы спуститься ненадолго? Катя... Катя, вы меня слышите? Спуститесь, пожалуйста, я вас прошу.

– Сейчас, Андрей Павлович... Минутку... – Жданов ярко представил, как исполнительная Катя спешит на зов шефа, торопливо надевает плащик и туфли.

Спустя минуту она и вправду выскочила на улицу и подбежала к машине. Он открыл дверцу.

– Катя, мне нужно с вами, поговорить. Вы не могли бы сесть в машину?

Он галантным, приглашающим жестом открыл дверцу. Катя серой тенью скользнула внутрь и чуть подрагивающими руками стала расправлять полу невзрачного плаща.

– Давайте начистоту, – быстро заговорил Андрей. – Вы избегаете меня. Мне это тяжело...

Он схватил ее за руку и потянул к себе.

– Неужели вы действительно готовы перечеркнуть все, что между нами было?

Катя закусила губу, чтобы не расплакаться, отвернулась к окну и еле слышно прошептала:

– Андрей Павлович... Вы должны понять... Нам лучше расстаться.

– Почему? Это из-за Николая, да? Если так, то хотя бы признайтесь в этом!

– Нет, не так! Все не так! – в отчаянии бросила Катя. – Мне, правда, нужно идти.

Она попыталась приоткрыть дверцу, но Андрей снова удержал ее.

– Тогда почему вы все время смотрите на свои окна? Он там? Он ждет вас?

– Коля здесь ни при чем, это папа. Я сказала ему... – Она схватилась за голову.

Как трудно все объяснить! Она с мольбой посмотрела на Жданова, но, увидев его расстроенное лицо, замолчала.

– Поговорите со мной, Катя... Неужели вы не понимаете, как это для меня важно?

Она покачала головой. Ей лучше уйти, она не выдержит этого разговора, этого взгляда. Закрыла лицо руками.

– Катя, вы плачете? Катенька!

– Хорошо, Андрей Павлович, – подавленно говорила девушка, оглядываясь на окна дома. – Нам и правда пора расставитьвсе точки над «i»

А чего, собственно, он, Андрей Жданов, ожидает от этого разговора? Зачем он его затеял? Сейчас она назовет ему дату будущей свадьбы. Или дату увольнения – он будет в проигрыше! Лучше бы все оставалось, как есть! Неужели она просто исчезнет из его жизни? Жданов посмотрел на Катю так, словно видел ее в последний раз, и пытался вобрать в память все ее самые мелкие черты – даже цвета и запахи.

– Почему? – вздрогнула она. – Почему вы так странно смотрите?

– Скажите честно... Боитесь, что Николай увидит нас вместе?

– Андрей Павлович, он знает, что я сейчас разговариваю с вами, – устало вздохнула Катя. – И, уверяю вас, совершенно спокойно к этому относится.

– Что ж, это радует, – съязвил Жданов, резко тронулся с места и так же резко затормозил, сделав круг по двору. – Он считает, что ему не о чем волноваться?

Катя теперь отвернулась от Жданова и просто грустно смотрела в окно, повторяя:

– Я не могу врать своим близким, притворяться на работе... Чувствую себя такой... А когда вижу вашу невесту... Это ужасно!

Она всхлипнула и обернулась к нему – милая, грустная, растерянная девушка! Андрею очень хотелось прижать Катю к себе, обнять и поцеловать в мокрую от слез щеку. Но он боялся, что его пугливая помощница сразу же сбежит домой! Поэтому он осторожно и нежно взял ее ладошки и прижал к своей груди:

– Я чувствую, что разрушаю вашу жизнь... И жизнь многих других людей... Посмотрите на меня. Пожалуйста... Катя... Неужели чувство вины сильнее, чем любовь? Мы должны быть рядом! Мы с вами все преодолеем! Катя... я... я люблю тебя!

Он говорил очень серьезно и даже решился погладить девушку по щеке. Действительно мокрая – ему не показалось. Катя плачет! Он повернул ее личико к себе, придерживая за подбородок, и увидел, что испуг в ее глазах смешился нежностью, счастьем. Жданов медленно наклонился к ней. Она ощутила на коже тепло его дыхания и замерла в ожидании поцелуя...

– Че творится! Реалити-шоу «За лобовым стеклом». О! Парни, это же Пушкарева! Вы гляньте, эта кикимора мужика подцепила!

Катя с ужасом отпрянула от Андрея: в темноте бесновалась компания подвыпивших местных-раздолбаев. Всех их Катя прекрасно знала. Ближе всех к машине стояли Витька и Генка. Они заглядывали в окна автомобиля, отпускали похабные комментарии и сопровождали их пьяным гоготом.

– Накопила бабок, нашла объявление в газете... – издевался Генка.

– Нет, не накопила. Миллион баксов выиграла, в лотерею, – хихикал Витька.

Катя прижалась к Андрею и пролепетала:

– Андрей Павлович, давайте уедем отсюда, пожалуйста. Мне страшно.

Андрей жестом попытался успокоить Катю, опустил стекло, посмотрел на пошатывающиеся во тьме фигуры и решительно приструнил местную шпану:

– Какой миллион? Да кто вы такие?

Вместо ответа в проем просунулась Витькина голова, салон наполнился запахом алкоголя:

– Дядя, объясняю шутку: меньше чем за миллион с нашей Пушкаревой никто не согласится!

– Что, Пушкарева, Колька не справляется? – гоготнул за спиной приятеля Генка. – Или решила выяснить, как это должно быть на самом деле?

Жданов брезгливо выпихнул голову пьяного остолопа из машины, поднял стекло. Но компания не унималась и стала с улюлюканьем скакать вокруг машины. Андрей исчерпал запасы терпения, отведенные на сегодняшний день, он медленно открыл дверь, кивнул Кате:

– Я на минуту! Хочу, чтобы они извинились перед вами. Катя пыталась удержать своего рыцаря, ухватив за рукав:

– Нет, прошу вас! Они все равно ничего не поймут! Андрей Павлович!

– Спокойно, Катя. Я сумею им объяснить, что они неправы.

Он улыбнулся ей, снял очки и вышел из машины. И бросил ближайшей фигуре:

– Значит так: заткнитесь и извинитесь!

– Ой, пацаны! Дядя, кажется, обиделся!

– Чувак, ты что, извращенец? – поинтересовался Витька. – Нормальную телку себе найти не можешь?

В ответ Жданов со всего размаху ударил Витьку в челюсть. И тут же почувствовал, как кто-то с силой ткнул его в спину. Дыхание перехватило, колени начали подкашиваться. Хулиганы обступили его со всех сторон...

В первые мгновения драки Катерина выскочила из машины и бросилась на помощь любимому. Она неумело пыталась оттащить то одного, то другого хулигана, но снова и снова оказывалась отброшенной к автомобилю. Зато Андрей кинулся в драку с каким-то забытым азартом. Он дрался так, как будто от этого зависела вся его будущая жизнь. Даже со стороны движения Андрея выгладили эффектно – Жданов сражался как опытный профессионал. Он вкладывал в удары всю накопившуюся за последние дни негативную энергию. Вчетверо превосходящие силы противника получали весьма весомые удары и с каждым из них теряли инициативу. Но все же количественный перевес все еще позволял им держаться.

Жданов был просто в ударе! Он не давал противникам опомниться ни на секунду, не снижая темпа, продолжал наносить точные, разящие удары. Сначала нейтрализовал самого опасного противника – крепкого с виду Генку, бывшего ученика спортивной школы, – тот дернулся и повалился на землю, бесцельно молотя кулаками.

Справа от Андрея тут же вырос Витька и успел отвесить Жданову пару сильных ударов. Андрей пошатнулся, но устоял, даже сумел быстро развернуться, наклониться и, как пружина, снизу вверх дал в челюсть своему обидчику. Умело ушел от ответного удара и двинул под ребро третьему сопернику. Повернулся и свободной левой ладонью рубанул по шее еще одного и снова повернулся к Витьке. Крепко стукнул незадачливого юмориста в нос.