Не родись красивой (№3) - Не родись красивой: Жестокие игры

– К невесте?! Вы меня так легко отпускаете? Сказал бы я вам! Хотя чего скрывать?! После наших с вами отношений Кира... она меня мало волнует! Я говорю правду, с нашей последней ночи у меня с Кирой ничего не было!

– Это не мое дело. Не хочу ничего знать! – отвернулась Катя.

Жданов приблизился к ней вплотную, протянул руки, прижал к себе и любовался ее огромными, испуганными глазами. У Катиных глаз есть особое свойство – они всегда кажутся испуганными и тревожными из-за особенной глубины. Он разглядывал Катю, стараясь глазами, даже кожей впитать ее самые мелкие черточки.

Она действительно изменилась! Повзрослела, стала мудрой. Опыт приходит с тревогами и страданием – впервые он заметил, что под глазами у нее залегли глубокие тени, а от уголков разбегаются тонкие морщинки – знак, оставленный усталостью и болью.

Эта новая Катерина нравилась ему даже больше прежней – он нежно и искренне поцеловал ее. Как же они скучали и мучались друг без друга все последние дни!

Катя так устала от страдания и безнадежности, пришло время положить конец страданиям – она оттолкнула Жданова и, пока он приходил в себя, скрылась в подъезде.

«Мне надоело быть несчастной! Я должна принять решение. И я знаю, что это будет. Разлука! Я смогу победить чувства к нему, только если не буду его видеть и ничего о нем не буду знать! Это был последний поцелуй в нашей жизни. Я не могу принести свою любовь в жертву его корысти. Лучше пусть она остается просто безответной! Я не верю больше ни единому его слову – он только обещает порвать с Кирой, чтобы снова манипулировать мною! Вы были хорошим учителем, Андрей Павлович, – теперь в моем словаре нет места слову «доверие»! Только забыли об одном – ученики частенько превосходят своих учителей! А я была такой примерной ученицей!»

Решение, которое Катерина вечером приняла окончательно и бесповоротно, утром уже не казалось девушке таким твердым. Она решила поработать еще несколько дней, оправдываясь перед собой тем, что надо получить ближайшую зарплату.

Сумма не слишком впечатляющая, но зачем дарить ее Жданову и его приспешникам? В дороге и в служебной круговерти Катю не покидали мысли о грядущей женитьбе Жданова. Чудо отменяется, думала она, и чувствовала, как снова становится одинокой и несчастной.

Юлиана заметила Катино подавленное настроение и принялась заботливо расспрашивать и советовать:

– У тебя, Катенька, такой усталый вид. Ты слишком много работаешь. Да-да, Андрей взвалил на тебя слишком много дел! И жених, наверное, ревнует.

– Что же я могу сделать? – задумчиво взглянула на нее Катя.

– Возьми-ка ты отпуск, – посоветовала Виноградова. – Прямо после свадьбы Андрея. Развеешься, отдохнешь, о личной жизни вспомнишь, наконец. И жених будет счастлив. Ах, нет, я забыла: если Андрей и Кира уедут в свадебное путешествие, компанию наверняка оставят на тебя.

– Ну, уж нет. Я не хочу наблюдать их свадьбу! – со злой решимостью ответила Катя. – А тем более отвечать за компанию, пока у Андрея будет медовый месяц!

Юлиана с любопытством глядела на девушку – с виду тихоня, работает безотказно, за четверых, она и не предполагала, что Катя может быть такой решительной!

– Я уйду в отпуск до этой свадьбы.

– Катя, ты не можешь бросить Андрея в такой важный момент, – отговаривала ее Юлиана. – Ты его правая рука, самый надежный помощник. Как он без тебя справится?

– Не думаю, что он заметит мое отсутствие. Наоборот, это будет самый счастливый день в его жизни, – Пушкарева отвернулась от проницательных глаз Юлианы.

– Он тебя чем-то обидел? – заподозрила правду многоопытная пиарщица.

– Что вы! Просто у моего жениха день рождения, – с ходу соврала Катя. – И как раз в день свадьбы. Мы собирались поехать куда-нибудь.

– А как же «Zimalettо»? Кто будет им руководить в отсутствие вас троих?

– Четвертый. Я думаю, найдутся люди.

– Странная ты сегодня какая-то. Ладно, мне пора идти... Виноградова отправилась на поиски Жданова.

А он, как обычно, заперся в кабинете Малиновского и страдал от очередного душевного кризиса.

Он признался, что следил за Катей и видел, какой счастливой она была в тот вечер с Зорькиным! Они вели себя, как обычная влюбленная пара. И как он, Андрей Жданов, разрушил эту идиллию, перехватив Катю у подъезда и потребовав объяснений! Хотя какое он на них имеет право – по большому счету – ведь он скоро женится...

– Умеешь ты все-таки спросить по существу, – восхитился Роман. – И что?

– Теперь это называется «просто друзья»! Но самое страшное, Малиновский, не это. Я попытался ее поцеловать, а она отбивалась так, как будто ей противно!

– Да, Жданов, дело – труба. Если даже твоя верная Пушкарева отказывает тебе, то что говорить про невесту? Ты теряешь форму! Но положение и правда хреновое. Так ты из-за этого Зорькина хочешь отменить свадьбу?

– Нет, я стал иначе смотреть на многие вещи. Начнем с того, что я уже давно не люблю Киру. Если я ее вообще когда-нибудь любил! Но сейчас Кира у меня даже интереса не вызывает!

– Связь с монстрами нанесла тебе душевную травму! – констатировал «доктор Малиновский» и повинился: – Ты сильно изменился, с тех пор как я – дуралей – надоумил тебя приударить за Пушкаревой! Но это было типа розыгрыша – я не предполагал, что ты воспримешь этот план так серьезно! Ты перестал радоваться жизни. Пушкарева превратила тебя в какого-то монаха, такого же затворника, как и она!

– Дело не в Пушкаревой, – отмахнулся от утешений Андрей. – Я просто устал. Постоянно думаю, что скажут родители, какой подлянки ждать от Александра, кому и сколько мы должны, чем закончится совет директоров. После этого могу я думать о женщинах? А тем более о свадьбе?!

– Свадьба – да, согласен, ничего хорошего. Но бросать Киру ради какой-то Пушкаревой! Бегать за ней, как идиот, сходить с ума от ревности... – Малиновский сделал «круглые» глаза, потом прикрыл рот рукой в притворном ужасе и замолк.

– Я делаю это ради компании, – бесцельно оправдывался Жданов. – Между прочим, твои слова! И это не «какая-то» Пушкарева. Это женщина, в руках которой находится наше с тобой будущее! Эта женщина – загадка, которую я должен разгадать!

– Тогда все поправимо. Свадьба, конечно, ужасное событие, но отнесись к ней философски. А Пушкареву, – Роман строго поджал губы и пригрозил другу пальцем, – держи на коротком поводке. Пара нежных слов, два-три влюбленных взгляда – и она опять растает. Пиши – я буду диктовать. Значит, так. «Любимая, восклица...»

– Расслабься. Пару нежных слов я как-нибудь и без тебя напишу!

Андрей вынул ручку, придвинул листок. Ровные твердые строчки ложились на листок одна за другой...

«Твое равнодушие убивает меня. Я схожу с ума, когда думаю, что ты можешь любить другого. Я чувствую, что могу тебя потерять. Я готов на все, чтобы ты была со мной. Счастье, что я вовремя это понял. Свадьбы не будет, я ее отменю! Потому что мне надоело врать вам обеим, а главное – себе. Ты перевернула мою жизнь, ты изменила меня! Спасибо, Катерина! Я тебя очень люблю, Катя! Только тебя!»

– Я схожу с ума! Я готов на все! Если бы не ты! – тихо повторила Катя и брезгливо поморщилась. – И все это ради липового отчета! Свинья вы, Андрей Павлович! Вот она какая, ваша любовь! Вы мне открыточку – я вам баланс. Вы мне другую открыточку – я вам отчет. Я-то все думала: не бывает любви по расчету. А оказывается, бывает. Только это не любовь, а делопроизводство получается!

Малиновский, как верный друг, пробрался тылами в Катину переставшую быть гостеприимной комнату. И начал, как водится, – издалека.

– Добрый вечер, Катерина! Впрочем, насколько он добрый? Только вы можете это знать. Вы же наша волшебница!

– Я не верю в сказки! – резкий тон смутил даже непотопляемого Малиновского.

– Тогда предскажите с практической точки зрения, что вас ожидает – радость или печаль?

– Я не предсказательница. Амуру спросите, – передернула плечами Катя. – Прием с часу до двух в кафе «Ромашка»! Роман Дмитриевич, почему бы вам не спросить прямо, когда будет готов отчет? Сейчас я заканчиваю отчет... реальный. А потом займусь... нужным. Он будет готов завтра... вероятно.

– Но мы не можем ждать...

– Роман Дмитриевич, вы мешаете мне работать, – бывшая «Страшила» указала «Мистеру Обаяние» на двери и углубилась в работу.

Только поздно вечером она выключила компьютер, оделась и вышла из кабинета. Жданов одиноко тосковал рядом с початой бутылью виски.

– Андрей Павлович, я пойду... – Приступ жалости снова сдавил ее сердце.

– Да? Так скоро? А отчет?

– Я закончу завтра.

– Завтра? Но будет слишком поздно.

– И тем не менее. Я очень устала, меня уже ждут.

– Ах, ждут? Единственный и неповторимый Николя Зорькин? – По тому, как Жданов медленно и тщательно ставит стакан, Катя поняла: шеф успел изрядно выпить, даже перебрать! Он перехватил ее у двери и стал орать: – Никуда вы не пойдете! Вы останетесь здесь, со мной! Нам нужно поговорить!

Она выскользнула из его объятий и помчалась из офиса, размазывая по лицу слезы. Неужели он не понимает, как ей тяжело расстаться с ним окончательно?! Почему, почему он не хочет ей помочь?! Андрей, спотыкаясь и поскальзываясь, последовал за ней. Он нагнал ее только на стоянке – у самого джипа Николая.

– Катя! Подождите! – кричал он.

– Коль, поехали быстрее, – Катя открыла дверцу, но Жданов успел схватить ее за пальто.

– Ты не можешь уехать! Ты должна быть со мной. Потому что я тебя люблю! И если ты хоть немножко любишь... любила меня, ты пойдешь сейчас со мной! А не с этим...

– Кать, он пьяный, по-моему, – выбираясь из машины, заметил рассудительный Зорькин.

– Вижу, – кивнула она.

Коля наклонился к упавшему на колени Жданову и попытапся высвободить Катю из пьяных объятий.

– Оставьте ее в покое.

– Ты вообще тут ни при чем! – отмахнулся от него Жданов.

– Он – мой жених! – Катя, как за единственную опору, ухватилась за плечо Зорькина.

– Но я тебя люблю! Понимаешь? Я!

Он замолчал и долго стоял молча, прислонившись к Катимому пальто и вдыхая ее запах. Она должна понять, что они созданы друг для друга, как бы банально это ни звучало! Когда разделявшая их стена рухнет?

– Он тоже... любит, – девушка не отпускала испуганного Николая.

– Катя, плевать мне на него! – пьяно вопил Андрей. – Он – альфонс! Пользуется моими деньгами! Ты же знаешь! Ты же все знаешь!

– Я?! Альфонс?! – даже благоразумный Коля перешел на повышенные тона. – Да тебе вообще известно, откуда на счету у «Ника-моды» такие деньги?!

– Известно, это я их туда положил! Понятно?!

– Что ты туда положил? Если бы не я... Жмот! Жмот и профан! Тебя отец директором назначил – ты в экономике ничего не понимаешь!

– Коля, не надо! – попробовала утихомирить противников Катя.

– Оставь мою девушку в покое! Все оставьте! – продолжал кричать Жданов куда-то в зимний воздух.

Он кинулся к Николаю. Финансист побледнел, но успел первым ударить соперника. Жданов озверел и всей массой навалился на Зорькина. Надо было спасать «напарника», Катерина изловчилась и закатила шефу звонкую пощечину. Андрей сразу притих и протрезвел.

ГЛАВА 39

«Прошу тебя, не вини меня за то, что я сделал. Я и сам не понимаю, что со мной произошло. Я потерял равновесие. Да, ты имеешь полное право отворачиваться от меня, игнорировать меня, даже мстить. Я не хочу смиряться с мыслью, что ты не моя. Мне так важно знать, что только я могу целовать тебя, чувствовать твою нежность. Я люблю тебя, и с каждым днем все сильней. Останься со мной, Катя!»

Катя подняла глаза от записки и растерянно посмотрела на двери в кабинет Жданова. Зачем он продолжает эту детскую игру в записочки? Он ведь может просто поговорить с ней! Она встала и направилась к его столу. Каким он стал бледным и взволнованным!

– Послушайте, эта любовь и эта ревность, о которой вы пишете... – стараясь остаться спокойной, начала она. – Вы, то есть ты... Ты готов рассказать ВСЕМ о том, что происходит между нами?

– Да, Катя. Сразу же после совета директоров я объявлю об отмене свадьбы, и у нас с тобой все будет по-другому. Мы не будем начинать нашу жизнь со лжи и лицемерия! – Андрей сделал шаг в ее направлении.

– Я поняла... – Ее взгляд снова стал холодным. – Значит, только после совета...

– Это самый удобный момент. Сейчас надо потерпеть, осталось совсем немного.

В каморку просунулась голова вице-президента:

– Итак, господа знатоки, Роман Малиновский из Москвы интересуется, как наши дела?

– Отчет готов, – сказал Жданов, показывая папку.

– Катюша, вы наш ангел-хранитель, наша волшебница! – забирая отчет, сказал Роман и принялся петь Катерине дифирамбы. – В ваших руках цифры приобретают магический смысл. Жданов, когда у нас в тылу такие люди, нам ничего не страшно.

Он открыл пакет, и его брови поползли вверх.

– Не понял? Что это, Катя?

– Отчет.

– Я вижу, что отчет, а цифры? Ты где их взяла?

– Это реальные цифры, Роман Дмитрич, – ответила Пушкарева.

– Жданов, это реальный отчет, – Малиновский ничего не понимал. – Ты что-нибудь понимаешь?

Андрей заглянул в папку.

– Катя, что это значит? Что случилось? Катя, вы себя хорошо чувствуете?

– Более чем. Это реальный отчет без всякой мистики и волшебства. – Она невозмутимо посмотрела на них обоих. – Липовый отчет можно сделать только на основе реальных цифр!

– И когда это случится? – сухо спросил Жданов.

– Не могу вам точно сказать.

– Жданов, я бы на твоем месте немедленно сделал пластическую операцию и где-нибудь спрятался. Лучше у Кати в каморке. Или в Латинской Америке – если, конечно, ты успеешь ограбить банк! Катя, вы ведь не сдадите своего президента? – Малиновский здорово струсил: ну ладно, Жданов, – того семья не бросит, а он-то куда трудоустроится? Но показывать слабину сейчас было не время.

– Я, Роман Дмитрич, не Павлик Морозов. Оптимистичная версия будет готова, я думаю, ближе к вечеру, – Катя спокойно расположилась в своем кресле.

– Хорошо бы не очень поздно. Нам с Романом Дмитриевичем нужно время, чтобы освоиться с новыми цифрами. – Жданов старался говорить ровным голосом, но все равно не мог скрыть волнения.

Дверь кабинета отворилась, и в освещенном прямоугольнике дверного проема обрисовался высокий узкий силуэт – в комнату шагнул сухопарый и по-европейски подтянутый Жданов-старший.

Малиновский быстро захлопнул отчет, спрятал его за спиной и улыбнулся учредителю. Андрей отреагировал более нервозно:

– Папа? Почему ты не позвонил?

– А без звонка ты не примешь? – улыбнулся Павел Олегович и обернулся к Катерине: – Катюша, от Андрея я все равно ничего не добьюсь! Скажите честно, как наши дела? Андрей, не мешай мне секретничать с твоим личным помощником. Иди, поговори с мамой, президент.

– Павел Олегович... – Катя смотрела на Андрея и Романа, застывших за спиной отца – основателя компании. Роман пытался подавать Кате какие-то знаки, а «младший» просто оцепенел. – Отчет еще не готов, конкретные цифры я вам не назову...

– Вы знаете, Катя, я редко говорю такие слова, но должен вам признаться – пока мое предприятие в ваших руках, я спокоен, – Жданов-старший улыбнулся краешком губ.

Катя опустила глаза. Как тяжело лгать человеку, который тебе доверяет!

– Спасибо, – еле слышно прошептала она.

– Это вам, Катенька, спасибо. – Павел Олегович махнул рукой и удалился.

– Привет, Катерина. Как дела? – на бегу спросила Юлиана.

– Все замечательно, – Катя грустно подпирала кулачком осунувшуюся щеку.

– По твоему виду не скажешь. Ты говорила с Андреем про отпуск?

– Он меня не отпустит, но это уже не важно. Я все равно уйду из компании, сразу после совета директоров, – застонала Пушкарева.

– Куда? – от неожиданной новости остановилась Виноградова и даже забыла, куда направлялась!

– Все равно, хоть на край света.

– Значит так, край света не обещаю, но кое-что могу предложить, – она взяла Катю под руку. – Мне нужна толковая помощница, и ты мне подходишь. Поедешь со мной? В Египте будут съемки нового реалити-шоу. Я обеспечиваю пиар. Новая обстановка, новые люди, интересная работа! Тебе пора выбраться из этой – как их называли в старинных романах – «затхлой каморки». Признавайся, что тебя здесь держит?

– Отчет.

– Отчет – это кусок бумажки! Бросай все и ни о чем не жалей!

– Я не могу, – призналась Катя.

– Твою жертву здесь никогда не оценят, – доверительно зашептала она. – Поверь мне, мудрой женщине, сжигать мосты иногда очень полезно.

– Почему? – удивилась Катя.

– Потому что жизнь у тебя всего одна, Катерина.

– Я подумаю...

– Только недолго. Договорились?

Катя улыбнулась и кивнула. Да, совсем недолго. Завтра она скажет «да».

Как надоело всех обманывать! Может, бросить к черту фальшивый отчет и продемонстрировать акционерам реальные успехи господина президента? Кто мог управлять хуже? Разве что Александр Воропаев...

Катя окинула взглядом каморку. Странно, но ей будет жаль расставаться с этим обитаемым стенным шкафом. Зато она снова будет свободна. Больше никаких игр, никаких волнений – только реалити-шоу!

Она покачала головой:

«Не могу я его так подставить. Это уже не месть, а экономическое убийство. Я сделаю это в последний раз. Завтра отдам ему фальшивый отчет, все документы по «Ника-моде» и ключи от машины. Прости меня, Коля. Я не хочу ничем быть ему обязанной. Все ему отдам и уйду – мы с ним никогда больше не увидимся. Я получу новую настоящую жизнь, а он – свой фальшивый отчет! Такой вот бартер. Я же люблю вас, Андрей Павлович. И никогда не предам! Вы останетесь президентом «Zimalettо».

Катя решительно взяла трубку и набрала номер Николая:

– Коля, слушай меня внимательно и не перебивай. Мне срочно, слышишь, срочно нужен итоговый отчет по «Ника-моде» с момента регистрации. Срок – завтра утром. Полностью меняю обстановку и уезжаю.

Она снова взялась за работу. Отчет должен быть готов к вечеру.

«Чего она добивается? – думал Жданов. – Я и так в ее руках. Зачем все усложнять еще больше? Ведь я люблю тебя, Катя, – не потому, что завишу от тебя, а просто люблю. За то, что ты есть... Неужели ты этого не видишь? Я знаю, что ты тоже любишь меня и думаешь, что так будет лучше... что ты поступаешь правильно... Но хотя бы... помоги мне – в память о том хорошем, что у нас было!»

Дверь в каморку была открыта.

Андрей остановился в нескольких шагах от входа.

– Катя... – совсем тихо позвал Жданов.

– Уже вернулись, Андрей Павлович? – Катин голос дрожал, хоть она и пыталась говорить сухо и официально.

– Да – с победой. Вот проекты новых контрактов, у нас, наконец, появится возможность выплатить долги. У нас все получится, Кать, – он вошел в каморку.

– У «Zimalettо» все будет в порядке, – горько улыбнулась Катя. Хорошо, что в каморке темно и он не видит ее лица!

– У «Zimalettо»? – Он покачал головой. – У нас, Катя, у нас все будет отлично!

Она бормотала совсем тихо:

– Отчет готов. Завтра сделаю копии и раздам всем членам правления.

Катя протянула ему папку. Андрей открыл ее, полистал отчет и улыбнулся:

– Спасибо, Катенька. Вы меня спасаете... как всегда. Он взял Катю за руки, осторожно притянул к себе и поцеловал.

– Не нужно, Андрей Павлович, – запротестовала девушка.

– Не нужно кому? Тебе? Или мне? Мне сейчас нужно именно это, – он начал страстно целовать ее губы, глаза и зашептал: – Я хочу... Ты знаешь, чего я хочу. Поедем отсюда? Катя... Катенька...

Он крепче прижал ее к себе, снова и снова целовал ее волосы, шею. Но она высвободилась, посмотрела на Андрея, провела рукой по его плечу – такому знакомому и сильному, зарылась пальцами в волосах и поцеловала.

Жданова охватила смутная тревога:

– Ты меня так поцеловала, будто прощаешься навсегда.

Катя грустно улыбнулась и отвела взгляд. Зазвонил телефон. Она подняла трубку, выслушала невидимого собеседника и обреченно посмотрела на Андрея:

– Такси ждет. Завтра тяжелый день, Андрей Павлович. Нам всем надо выспаться! А вам еще отчет читать.

– Прочитаю, вся ночь впереди. Только все равно ничего не запомню. Буду думать о тебе, о нас и не спать всю ночь! Так что представлять отчет придется моему заместителю – Катерине Валерьевне Пушкаревой! – Он снова поцеловал Катю и тихо спросил: – Кать, а где настоящий отчет?

– Здесь, у меня, – она показала на сумку. – Хотите просмотреть?

– Вместо фильма ужасов? Не хочу. Сейчас я хочу смотреть только на тебя!

– На меня перед сном тоже не нужно смотреть, – грустно улыбнулась Катя.

Жданов отстранился и окинул хрупкую фигурку взглядом.

Катя не только повзрослела – она расцвела! Вместо робости в ней появилась уверенность, ее ссутуленные плечики расправились, осанка стала гордой.

Только сейчас он действительно разглядел, какая Катя обаятельная и женственная, она наполнилась удивительной внутренней красотой, которую так легко заметить и трудно описать словами.

Он не хотел больше отпускать Пушкареву от себя даже на несколько минут!

– Кать, останься со мной! Всего несколько часов, и наше будущее изменится! После завтрашнего совета Кира исчезнет из моей жизни. Навсегда. Я обещаю. Ты мне веришь?

– Я вам всегда верила, Андрей Павлович, – Катя говорила тихо, почти шептала – робко и неуверенно, как в свой первый рабочий день, день знакомства со Ждановым. – Я вам доверяла больше, чем себе, Андрей Павлович. До свидания.

– Не пущу, – Андрей сделал шаг и загородил дверной проем. – Скажи, что ты меня любишь. Я же знаю, что любишь!

– Люблю, Андрей... Андрей Павлович...

Андрей обнял ее, погладил по щеке и выпустил из комнаты:

– И я люблю тебя, Катя. Я очень тебя люблю.

Катя шла по коридору, ускоряя шаг, потом побежала. Она затылком чувствовала взгляд Андрея – такой нежный и любящий. Главное, сейчас не оглянуться.

Двери лифта сомкнулись, Катя обессиленно присела на корточки.

– Что же я делаю? Что делаю? Что ты делаешь, Пушкарева? Это ведь был наш последний поцелуй, господин Жданов, последний...

Лифт остановился. Она выпрямилась, поправила складочку на пальто и вышла из здания «Zimalettо» – в новую жизнь.

Примечания

1

От англ. shumustgn! – Шоу должно продолжаться (англ.).