Не родись красивой (№3) - Не родись красивой: Жестокие игры

И окинул взглядом место действия. Похоже, он отлично справился с неприятной компанией, посрамленные хулиганы расползались в разные в стороны.

– Извини, Катька! Ошибочка вышла! Нормального мужика ты подцепила! – крикнул, убегая, Витька.

Катерина бросилась к Андрею. Жданову разбили лицо, разорвали пиджак, но он был так горд и разгорячен после драки, что не обращал внимания на такие мелочи.

– Боже мой, вы целы? – Она бросилась, обняла его, но быстро опомнилась и смущенно улыбнулась. – Не знаю, что и сказать... спасибо вам, Андрей Павлович. Вы... такой смелый... настоящий рыцарь! Только зря вы геройствовали. Я уже давно разучилась, реагировать на насмешки. Я не обижаюсь.

– Катя, меня бесит, что вы так к себе и ко всему этому относитесь. Но я не буду спокойно смотреть, как оскорбляют, дорогого мне человека, – он помолчал и внимательно посмотрел на Катю. – Может быть, ваш друг Коля по-другому к этому относится? Катя, скажите правду. Мне очень важно это знать. Что у вас с ним?

– Он просто мой хороший друг, – замялась Катя. – Мы с детства знакомы. Честное слово, между нами ничего нет.

Она простодушно улыбнулась, и Андрей вздохнул с облегчением – сомнительно, чтобы прямодушная Катя с таким выражением лица могла говорить о любимом! Тем более о любовнике.

Повисла неловкая пауза.

– Ну что, давайте прощаться? – попросила Катя, у нее не было сил уйти первой.

– Подождите... Послушайте... – Андрей удерживал ее за руку. – Катя, у меня есть идея. Она действительно замечательная. Почему бы вам не проболтаться «Женсовету», что Николай – ваш жених? А?

Жданов подошел к ней, снова прижал хрупкую фигурку к себе и горячо зашептал, что им надо быть осторожнее. Он – как влюбленный мальчишка – не сводит с нее глаз, а она оставляет на столе любовные послания. Так нельзя продолжать, это ужасно глупо и очень неосмотрительно! Надо научиться себя контролировать. Она же понимает, какой завязался узел!

Он сможет оставить Киру только тогда, когда спасет компанию. Придется подождать. Им потребуется собраться с силами и вынести очень многое. Это единственный путь. А если слухи про Николая разнесутся по всему офису, они обязательно дойдут и до Киры. Этот отвлекающий маневр позволит им выиграть время и оставаться вне подозрений.

Катя смущенно опустила глаза. Ее сердце сжалось. Вот к чему привела ее тайная мечта о прекрасном принце – между нею и Андреем начинается банальная интрижка! А ведь она все еще лелеет глупую надежду стать его невестой. А теперь все как на подбор – ложь, тайные встречи. Их отношения создают все больше проблем для него!

О себе она не думала, и как всегда согласно кивнула – она привыкла выполнять поручения шефа.

ГЛАВА 18

Роман с видом знатока разглядывал, синяк на лице Жданова:

– У-у-у! Не слабо! Что это с тобой приключилось?

– Ничего особенного, – пожал плечами Андрей. – Просто подрался, вот и все.

– А у Киры неплохо поставлен удар. Если не ошибаюсь, это был левый хук?

– Что ты несешь? Это не Кира. Это были хулиганы. Так получилось, что мне пришлось вступиться за Катю.

– Друг, ты предстаешь передо мной в новом свете! С этого места – подробнее...

– Да что рассказывать, чепуха, – отмахнулся.Андрей. – Какой-то пьяный дебил назвал Катю уродиной.

– А ты, значит, – Роман изобразил эффектный боксерский удар, – вступился, как порядочный человек?

– Ну не мог же я такое хамство оставить без последствий.

Роман улыбался во весь рот. Кто бы мог подумать, что под личиной акулы бизнеса, скрывается благородный рыцарь? После, такой эффектной демонстрации силы Катя стопроцентно должна пойти на примирение!

Жданов подтвердил его догадку. Да, они с Катей помирились и даже условились вести себя осторожнее. А еще Катя пустит слух, что Николай Зорькин – ее жених: официальный или почти официальный. Роман недоуменно поднял брови: вот это новость, так новость! Андрей поспешил успокоить приятеля:

– Это так... Операция-прикрытие, чтобы отвести возможные подозрения.

– Лично я вас двоих ни в чем таком и не подозреваю, – хихикнул Малиновский. – Тебя же не очень сильно по голове стукнули. Но это правильное решение: у тебя невеста, у нее жених. Это справедливо. Но ты забыл еще кое о чем...

Андрей воззрился на Малиновского поверх очков – что этот неугомонный балбес опять затевает?

– Примирение скрепляется подарками. Девушка волновалась, переживала, одного йода на тебя, небось, полпузырька извела. Надо ее чем-нибудь-порадовать!

Андрей с готовностью согласился бы, если только не вечная занятость.

– У меня просто нет времени на такие штучки.

– Тоже мне! Сила есть – ума не надо, а еще рыцарь! Рыцари, между прочим, находили время – целые поэмы своим дамам сочиняли, – напомнил удачливому победителю Роман. – Ну ладно, ладно, твой верный Сирано постарается, – и отвесил мушкетерский поклон, описав рукой с воображаемой шляпой витиеватый вензель. – А она, твой «предмет» здесь?

– Нет, отпросилась с работы. Готовит мне сюрприз. Роман довольно потер руки.

– Ведь мы с тобой любим сюрпризы, правда?

Катя действительно решила сделать Жданову сюрприз. «Как он бросился меня защищать! Он, может быть, рисковал жизнью! Мой Андрей! – Катя перебирала вчерашние воспоминания, глядя в зеркало. – Я должна измениться! У такого прекрасного человека должна быть достойная возлюбленная. Он страдает из-за того, что я такая... Ему пришлось драться, подвергаться опасности из-за того, что меня называют пугалом. Может быть, я сама хочу все время оставаться некрасивой? Может быть, я просто прячусь за этой маской уродки от настоящей жизни, как бабочка в коконе? – задумалась Катя и внезапно приняла решение: – Прощай, гусеница! Тебе пора превратиться в бабочку. И никто больше не посмеет смеяться над тобой!»

Она новой уверенной походкой выпорхнула в большой мир на поиски крыльев.

Выбор был слишком богатым! Кофточки, сияющие бисером, блузки с нарядными воланами, микроскопических размеров юбочки и обтягивающие штанишки теснились на полках магазинов. Солидные деловые костюмы взирали на посетительниц отдела готового платья с манекенов, выбирая себе рослых и пропорционально сложенных обладательниц. Растерянная Катя стояла перед огромным зеркалом, неуверенно перебирала воплощения девичьих грез с громким дизайнерскими именами на ярлычках и ни на чем не могла остановиться. Наконец, нашла платье с довольно большим вырезом и задумчиво приложила к себе, глянула в зеркало – нет, не то!

– Знаете, у вас очень сложный стиль, – продавщица пыталась ободрить клиентку. – Боюсь, одежды такого фасона в нашем отделе нет.

– Я как раз хочу попробовать что-то кардинально новое. Понимаете, мне нужно... буквально преобразиться.

Продавщица поняла, что в одиночку с такой покупательницей ей не справиться, и призвала в помощники дизайнера. В итоге Катя покинула отдел с грудой приятно шуршащих пакетов.

– Отличный выбор! Заходите к нам еще! – Персонал магазина в полном составе с вымученными улыбками провожал трудную клиентку.

Стилист покрутил Катину жидкую косичку и так и эдак и на всякий случай спросил:

– У вас нет каких-то конкретных пожеланий?

– Я хочу измениться. Не быть такой... Она замолчала на полуслове.

– Вы попали куда надо, – просиял мастер дежурной улыбкой и пробормотал в сторону: – И я тоже попал. Что ж с ней делать-то? Измениться она хочет... – вдруг он радостно прихлопнул в ладоши: – Идея! Я вас вижу!

– Я вас тоже, и что? – не поняла Катя.

Она первый раз решилась на посещение салона.

Стилист сосредоточенно раскладывал на столе набор ножниц, расчесок, щипцы для завивки и был похож на хирурга перед операцией. Пушкарева чувствовала себя неизлечимой пациенткой и с ужасом поглядывала на арсенал красоты. Мастер приблизился к ее креслу, и она закрыла глаза...

– Здравствуйте, Андрей Павлович! – весело сказала Катя, несмело шагая в кабинет.

– А, Катя, это вы. – Жданов еще несколько секунд полистал срочно требующие его визы документы, делая пометки, и поднял голову. – Катюша, я... – Его лицо окаменело, и Жданов автоматически завершил фразу: – Очень рад вас видеть.

Катя сняла пальто еще в приемной и теперь стояла перед ним в глубоко декольтированном, вызывающе ярком вечернем платье, с профессионально выполненной, но совершенно не подходящей ее типу внешности прической из мелких завитушек. А неумелый макияж был настолько резким, что подходил разве что для похода в какой-нибудь дешевый и очень темный ночной клуб.

Чтобы оценить произведенный эффект, Катя вытащила из крошечной блестящей сумочки свои старые добрые очки и улыбнулась. Алая помада только подчеркивала скобы.

– И я очень рада вас видеть, Андрей Павлович, – повторила она.

– Вы... у вас новая прическа? – смог выдавить из себя Андрей.

Каким бы теплым ни было его отношение к Кате, сейчас все его силы уходили на то, чтобы сдержать взрыв хохота. До чего нелепо выглядит на ней этот маскарад!

– Да, вам нравится? – с надеждой спросила Пушкарева.

– М-м... очень мило. Очень.

– Мне захотелось немного измениться. – Катя выглядела такой счастливой, ее щеки разрумянились, глаза блестели, и даже толстый слой тонального крема не мог этого скрыть.

– У вас это получилось. Очень. – Андрею почему-то стало неловко.

Он позволил себе улыбнуться, только когда Катя скрылась за дверью.

Катя хотела привычно устроиться за рабочим столом и обнаружила, что на нем, прикрытая рабочими документами, лежит большая коробка конфет. Под крышкой притаилась нарядная открытка. Взволнованная девушка развернула ее и принялась складывать в слова твердые графические буквы, написанные перьевой ручкой: «Мы помирились. Я снова почувствовал, что живу. Я вспомнил, какое это счастье – обнимать девушку, которая тебе нравится, и чувствовать, что ты ей небезразличен. Мы никогда не будем ссориться, и каждый день будет для тебя таким же сладким, как эти конфеты. Обещаю».

Катя вынула одну конфету из коробки, отправила в рот и с нежностью посмотрела на дверь в кабинет Андрея. Она окончательно поняла, что не может отказаться от Андрея, даже если это единственный способ сделать его жизнь счастливой. То, что происходит между ними, – действительно очень важно. Даже если они не будут вместе – ей не в чем себя упрекнуть – она сделала все возможное для их счастья!

В эту минуту Жданов тоже взирал на дверь Катиной комнатушки, но с другой стороны. Взирал, пытаясь понять – кто надоумил ее это сделать? Массовик-затейник Малиновский? Глупые гусыни из «Женсовета»? Кто?

Он уже успел привыкнуть к ее глубоким глазам, к естественному матовому цвету кожи, не искаженному косметикой, к свежему запаху...

В кабинет привычно, без стука и предупреждения, влетел Малиновский и вручил Андрею пачку документов:

– Вот, любуйся! Прогноз продвижения следующей коллекции...

– Здравствуйте, – Катерина робко выглянула, поздоровалась и улыбнулась Малиновскому. Роман едва не выронил бумаги. Андрей сменил секретаршу? Тоже страшненькая – похоже на тенденцию. Нет – «скобки» на месте – значит, наша! Губы накрасила, щечки нарумянила. Что любовь с народом делает!

– Катя... Катя... – пытался прийти в себя Роман. Он на всякий случай глотнул воды, но едва не подавился от сдерживаемого хохота. – Да, Катя! Вы мне распечатайте обновленный отчет по продажам. Пожалуйста!

Она кивнула и скрылась. Рома перевел взгляд на Андрея. Это ради него вменяемый человек с собой такое сделал?!

– Дай я пожму твою мужественную руку! – пылко сказал Роман. – Я бы такой жертвы просто не пережил! Слушай, а может, она так твои чувства испытывает?

– Да ладно тебе! – досадливо поморщился Жданов. – Каждый может попасть к плохому парикмахеру.

– Официально заявляю, Жданов, я за сердце твое боюсь. Еще одно такое превращение, и оно не выдержит! Ты читал в Интернете – инфаркт опять помолодел!

Андрей готов был удавить сверх меры остроумного приятеля! Он поймал себя на том, что ему становится больно, что тот так зло смеется над беззащитной Катей. Но Малиновский, конечно, не виноват. Никто не виноват – он сам дал втянуть себя в этот бесконечный круг лжи и притворства.

– Понимаешь, я уже вроде привык, что она такая и к прическе привык, и как она одевается. Перестал замечать. Не Клаудия Шифер, но... И еще макияж этот...

– Да, такое не скоро забудешь. Я вот боюсь – вдруг теперь во сне будет мне сниться? Слушай, чего мы тут с тобой шепчемся? Пойдем в конференц-зал, обсудим новый план действий!

Жданов с видом мученика поднялся, оглянулся на Катину дверь и вышел первым.

– Итак, коллега... – торжествовал Малиновский, – я считаю, что все идет отлично. Судя по этому... э-э-э... дефиле, она в твоих руках. Чтобы не сорвать нашу блестящую операцию, ты должен похвалить эту... эту... метаморфозу.

– Издеваешься? Как это можно похвалить?!

– Спокойно. Все продумано, – успокоил Рома. – Мы с тобой это уже репетировали! Представь, что Катя – это не Катя, и сыпь комплименты!

– И к чему это приведет?

– К тому, что компания останется в твоих руках.

– Но спать с ней я не буду, – отрезал Андрей. Так далеко он не зайдет никогда!

Малиновский принялся делать успокаивающие пассы руками. В конце концов, Жданов человек мужественный, но не железный! Надо и с его чувствами считаться!

– Да что ты! Никакого интима! Я лично тебя понимаю: после такого вообще заснуть сложно! – Роман уселся на стул и проницательно посмотрел на Андрея. – Но как в таком случае ты представляешь дальнейшее развитие ваших отношений?

– Не знаю. Никак не представляю. Не будет скоро никаких отношений! И потом, она никогда даже не намекала, что хочет меня! Бывают такие женщины, которых устраивают чисто платонические отношения.

Роман скептически посмотрел на него.

– Сам таких видел или в книжке прочитал? Жданов, посмотри правде в глаза, ты не можешь всю жизнь только целоваться с ней! Она неправильно это поймет. И потом, это же не на всю жизнь. Это только до тех пор, пока мы не расплатимся с долгами! Поэтому надо действовать решительно. – Роман взял со стола степлер и коробочку со скрепками, принялся греметь ими как маракасами и пританцовывать в латиноамериканском стиле. – Все некрасивые девушки мечтают о сексе! В них дремлет скрытый вулкан страсти! И то, что Катя об этом молчит, – результат ее хорошего воспитания! Доиграешься, дружище, – она возьмет инициативу в свои руки. Вот тогда ты пропал! Потому что не усвоил аксиому: любой женщине, даже страшненькой, нужен секс. Иначе она озвереет! Такова природа! Против природы не попрешь, сколько ни предлагай дружбу – она перерастает в любовь! Вот и займись, наконец, любовью!

– Для этого у меня есть Кира. С Катей я получаю... интеллектуальное удовлетворение.

– О да! – съязвил Малиновский. – Мозги – это эрогенная зона каждой женщины!

– Рома, любовь бывает разная, – пытался урезонить, разошедшегося приятеля Андрей. – Мало того, что я ее использую! Еще и в постель ее готов затащить! Это уже не просто игра! Это гораздо хуже... Я сам себя уважать после этого не смогу!

Роман положил на плечи другу обе руки и привел последний, непотопляемый аргумент:

– Жданов, ты действуешь исключительно в интересах «Zimalettо».

– Что-то я уже не уверен, что «Zimalettо» нужна такая жертва, – зло бросил Андрей.

Его реакция оказалась для Ромки неожиданной, и он капитулировал.

– Как хочешь. Но помни: если ты не получишь доступ к телу, это сделает другой. И этому герою достанется не только любовь, но и бизнес Пушкаревой...

Сквозь стены конференц-зала доносились крики Воропаева. Враг не дремлет! Коллеги, не сговариваясь, помчались на шум.

В холле компании разъяренный Воропаев размахивал ладонью перед стеклами очков оцепеневшей от неожиданности Пушкаревой:

– Пушкарева! Ау, Пушкарева! Это вы?

– Здравствуйте, Александр Юрьевич, – наконец смогла ответить, девушка.

– Вы сменили имидж? Надеялись, я вас перестану узнавать? – брызгал слюной Александр, презрительно оглядывая Катю с ног до головы. – Почему-то деньги на мой счет до сих пор не поступили. У вас есть разумное объяснение?

– Деньги будут завтра, – Катя хотела уйти, но Воропаев удержал ее.

– Завтра? Ну что же, подождец до завтра. А сегодня объясните мне, как вы можете появляться здесь – в офисе модного дома! – в таком виде? Вы не на птицефабрике работаете! В конце концов, вы же являетесь лицом «Zimalettо». А это вот – не лицо! – Он бесцеремонно тыкал указательным пальцем, в лицо Пушкаревой так яростно, что девушке пришлось сделать несколько шагов назад.

– Воспитанный человек никогда не сделает замечание о внешности женщины. Тем более в такой, форме, – пыталась остановить его Катерина. – Это называется хамство!

– Меня все равно, устраивает ли вас форма того, что я сказал. Главное, чтобы вы усвоили, что если эту фирму изо дня в день превращают в цирк, то еще не означает, что персоналу надо нарядиться дешевыми клоунами! Своим видом вы позорите «Zimalettо»!

Андрей не смог больше выдержать и вмешался:

– Воропаев! Какого черта ты орешь? Кто тебе дал право оскорблять мою личную помощницу?

– А вот и директор птицефабрики пожаловал, – обернулся к нему Александр, злоба буквально выплескивалась из его глаз. – Вот нашел тут у вас птичку симпатичную! Только никак понять не могу, индюк это или петух. А может павлин?

– Слушай, ты, птица-говорун, летел бы ты отсюда, пока не поздно, – Жданов почувствовал, что у него инстинктивно сжимаются кулаки. – Это уже не смешно!

– Не сомневаюсь. Ты от рожденья лишен чувства юмора. – Воропаев вышел с гордо поднятой головой.

Андрей посмотрел на несчастную, расстроенную Катю, осторожно погладил ее по волосам, взял за руку и почувствовал, что она вся дрожит.

– Катенька, да вы что? Нашли на кого внимание обращать.

– Не надо меня успокаивать. Я знаю, что он прав. Она громко всхлипнула и скрылась в своей каморке.

Жданов так и остался стоять в центре кабинета. В том, что произошло, виноват только он. Он с каждым днем испытывал нарастающее чувство вины и поэтому не нашел в себе сил сказать, что она выглядит ужасно. К тому же он боялся разрушить свои дальнейшие планы. А это было нечестно.

Вся эта злополучная операции под названием «Влюби в себя Катю» была придумана ради спасения «Zimalettо» и могла бы стать идеальной, если бы разыгрывалась с участием восковых фигур. Но все они: и он сам, и Николай Зорькин, и, конечно же, Катя – живые люди. Из-за этого безупречный план превратился в сущую неразбериху. И самое ужасное, что план не учитывал тех теплых чувств, которые Катя пробудила в нем. Надо как можно скорее поговорить с ней!

Он решительно направился к Пушкаревой. Тихо постучал и заглянул в полутемное помещение, где привычно пряталась Катя.

– Катя... – быстро заговорил он. – Катя, я вас прошу, не обращайте внимания на Александра. Вы же знаете, что...

Катя снова всхлипнула, оттирая аккуратным носовым платочком размазавшуюся по щекам тушь.

– Он прав. Я действительно выгляжу смешно. Но я хотела, как лучше... Я хотела измениться, чтобы понравиться вам. А получилось...

Жданов чувствовал себя смущенным и виноватым больше обычного.

– Вы мне и так нравитесь, Катя. Вам не надо меняться. Наоборот, Катюша, я заметил вас именно благодаря вашему прежнему облику. Вы появились в «Zimalettо» такая... необычная, такая не похожая на других. И сразу завладели нашим вниманием.

– Вы это говорите, только чтобы утешить меня, – сомневалась Катя.

– Вовсе нет, – горячо возразил Андрей, пожимая Катину руку. – Мне очень приятно, что вы столько готовы сделать ради меня! Но я предпочитаю видеть рядом с собой прежнюю, естественную и нежную Катю. Ту Катю, которая так дорога мне.

– Правда?

– Конечно!

– Андрей Павлович... я стану прежней. Сейчас... Погодите минуточку!

Катя побежала в курилку и с помощью хлопотливых приятельниц из «Женсовета» стала возвращать свой прежний образ. Амура помогла ей смыть яркий макияж, Светлана осторожно расчесала и привычно сколола волосы, Маша набросила поверх яркого платья скромный пиджак, который отыскался у запасливой Ольги Вячеславовны.

Пока они колдовали, Катя с ужасом поглядывала в зеркало и думала: «Какой позор! Я опять стала всеобщим посмешищем. Как я могла сама этого не замечать – ходила с такой нелепой прической, в вульгарном платье и надеялась, что эти простенькие трюки превратят меня в красавицу!

Сегодня у меня есть повод быть благодарной Воропаеву – он открыл мне глаза. А Андрей Палыч, он такой добрый... Хороший – он не хотел меня обидеть! Даже сказал, что я ему нравлюсь такой, какая есть... Если это правда – ради нее стоило пережить день позора!»

Она улыбнулась и почти счастливая вернулась в кабинет Жданова.

– Пока тебя не было, телефоны с ума сходили, – Вика обиженно дулась за своим стильным столиком. – Я на все звонки сама отвечать должна? Может, хоть будешь табличку выставлять: «Женсовет» обедает круглосуточно?

Катя не слушала Викторию, он была слишком занята своими надеждами. Но Вика не унималась, перегнулась через стол, зацепив пышным бюстом стаканчик с карандашами, и заговорщицки прошептала:

– А тебе, между прочим, из «Ника-моды» звонили. Зорькин! Финансовый директор крупной фирмы должен гоняться за тобой?

– Кать, так твой Коля звонил? – обрадовалась Татьяна, по случайности оказавшаяся рядом.

– Что значит, «твой Коля»? – оцепенела Вика. – Он – директор...

– И не только! – заметила прибывшая на подмогу к подругам Света.

– Девочки, – забеспокоилась Катя, – не надо... Пора работать...

– А что? Пускай знает! Финансовый директор «Ника-моды» – Катин жених!

– Чего? – не поверила Клочкова. Такого нокаута она давно не получала. – Его в монастыре воспитывали, что ли? Может, он никогда нормальных женщин не видел?

– Вот оно, лицо черной зависти, – прокомментировала Света, указывая на Вику.

– Было б чему завидовать! – выдавила из себя Виктория. – Да я пальцами щелкну, и все финансовые директора ко мне на коленях приползут!

– Что ж тогда не щелкаешь?

Катерина оставила препирающихся коллег и бросилась в свой кабинет, схватила трубку телефона.

– Коля! Ты что, совсем с ума сошел? Зачем ты мне сюда звонишь?

– Хотел сообщить, что отправил тебе баланс «Ника-моды», – деловито сообщил Зорькин.

– Вот спасибо! А теперь скажи, для этого обязательно было общаться с Клочковой, говорить ей о «Ника-моде» и представляться всеми титулами? Коля! Ты совсем голову потерял? Ты вообще не должен с ней разговаривать! Неужели не понятно, что никому в «Zimalettо» совершенно незачем знать о существовании «Ника-моды»!

– Ладно, Пушкарева. Я все понял... Больше не повторится! А что Виктория? Что она теперь про меня говорит?

– Что вкус у тебя подкачал, Коля... – Катя зажмурилась и выпалила, будто прыгнула в холодную воду: – Так получилось, что в «Zimalettо» все нас с тобой считают женихом и невестой, практически официально...

Она не стала ждать реакции Зорькина и бросила трубку.

ГЛАВА 19

«Сегодня я поняла, – размышляла Катя, – что Андрей может меня обманывать не со зла или с каким-то умыслом. А просто... из лучших побуждений, чтобы лишний раз не расстраивать. Как мне теперь понять, что он испытывает ко мне на самом деле? Андрей Павлович – он в первую очередь бизнесмен и ценит меня как сотрудника. Вокруг него столько действительно роскошных женщин! Еще и Кира Юрьевна рядом всегда. Она его любит, ревнует, бережет. Зачем ему я, когда рядом столько красавиц? Но последние дни Андрей вел себя так странно – неужели я действительно могу ему нравиться? Не просто как хороший человек, а как женщина? Ведь он обнимал меня, целовал, брал за руку. Ведь когда любишь человека, хочешь обнимать его, целовать. Хочешь дарить ему свое тепло и нежность, хочешь быть к нему ближе, быть его частью. Прижать к себе крепко-крепко и никуда не отпускать. И как он мне улыбается, как смотрит на меня. Но вдруг словно свет выключают – он становится таким холодным, злым. Как будто специально ссору провоцирует или хочет меня оттолкнуть...»

В памяти всплыла случайно прочитанная статья из глянцевого женского журнала, богатого нехитрыми советами о пути к женскому счастью, о том, что подобные перепады настроения характерны для сексуально неудовлетворенных мужчин. Автор, имя которого Катя давно запамятовала, советовал барышням быть посмелее и не пускать любовных отношений на самотек, а самим проявлять инициативу! И ее мысли сразу сменили направление.

«Наверное, так происходит от того, что у нас нет настоящей близости... физической близости – секса! – думала она. – Что же мне делать? Я была бы счастлива провести с ним ночь... Или день... Хотя бы час! Наверное, пришло время и мне проявлять инициативу?»

Повод воспользоваться рекомендациями глянцевого печатного издания представился Кате этим же вечером. Андрей снова пригласил ее – в порядке моральной компенсации за караоке-бар – в тихий семейный ресторанчик.

Играла приятная струнная мелодия. Они танцевали в таинственном полумраке. Катя посмотрела на Андрея и осторожно, ожидая ответной реакции, прижалась к нему. Но Жданов так и остался погруженным в свои невеселые мысли. Если бы Катя только знала, как тяжело ему давался каждый новый день этой странной игры. Он оказался в тупике – хотел, чтобы Катя оставалась с ним, принадлежала только ему и боятся признаться в этом даже самому себе. Это дилемма с каждым днем все больше осложняла его жизнь.

Катя осмелела и прильнула к Андрею всем телом, улыбаясь от счастья. Потом снова посмотрела на Жданова снизу вверх. Разглядывала его лицо, мужественный подбородок, мускулистую шею. И вдруг – сама испугавшись – нежно поцеловала.

Он был всем, что она хотела, и всем, чего она не хотела. Она впервые испытывала такие чувства! Жданов удивленно глянул на девушку. Малиновский, как всегда, прав – некрасивые женщины – самые страстные. Первый поцелуй Жданова разбудил в неприметной тихоне настоящую страсть, как поцелуй принца – спящую красавицу.

Он торопливо повел девушку за столик, быстро сел и залпом выпил виски. Катя не сводила с него влюбленных глаз, и этот немигающий взгляд пугал Жданова.

– Что-то случилось? Со мной что-то не так? Почему вы так смотрите? – не выдержал он.

– Нет. Все так. Я просто любуюсь. Простите.

– Нет, Катя, это вы меня простите, – он снова выпил. Ну, что же это такое – ну не может же он в самом деле хотеть такую. Вот эту девушку. Жданов вздохнул и потянул Катю к себе, усадил на колени. – Спасибо вам, что вы здесь... со мной.

– Андрей Павлович! Мы остаемся наедине так редко! Простите меня, что не могу держать себя в руках. Простите меня.

– Катенька! – Он поцеловал ее в щеку. – Катенька, мне тоже жаль, что мы так редко можем видеться. Но я все время думаю о вас... – Сейчас Жданов не лгал, с того дня, как он впервые поцеловал Катю, он все время думал о ней! И сейчас он крепко обнял ее и снова поцеловал нежную девушку. Его губы, сначала теплые и мягкие, постепенно стали жесткими и требовательными. А потом поспешно отстранились.

– Я считаю каждую минуту до нашей встречи, – шептала Катя, прижавшись к его плечу. – Даже когда нас разделяет всего-навсего стена, мне кажется, что вы далеко! Андрей Павлович, вы просто не представляете, не можете себе представить, как я вас люблю. Это невозможно передать словами. Это как волна, которая нахлестывает, и ты готов захлебнуться любовью. Утонуть в ней навсегда.

Жданов был потрясен: девушка, которую он привык считать покорным и зависимым существом, способна говорить с такой страстью и действовать так решительно! Катины теплые губы коснулись его виска и заскользили вниз – к подбородку. Андрей не хотел заходить так далеко.

Он вообще хотел прекратить это слишком решительное свидание как можно скорее! Он осторожно отстранил Катерину и посмотрел на часы.

– О нет! Уже полночь. Катенька, нам пора.

– Полночь. Волшебное время, когда мечты сбываются. Катя вздохнула. Сегодня ее мечте не суждено сбыться – Жданов засуетился, нескладно бормоча оправдания:

– Катя, я должен поехать к ней, я обещал...

– Нет, нет, Андрей Палыч, вы не должны мне ничего объяснять. Я все понимаю.

– Спасибо, Катя, – поспешно поднялся он. – Вы действительно все понимаете!

Когда они приблизились к Катиному дому, девушка, с опаской поглядывая на свои окна, попросила Жданова остановиться вне поля зрения родителей – они наверняка от окон не отходят, беспокоятся.

Автомобиль припарковался в нескольких метрах от аллеи. Как Кате хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался! Вместо того чтобы выйти из машины, она прильнула к любимому. Андрей пристально смотрел в ее глаза – за стеклами толстых очков было столько нерастраченного чувства! Внезапная волна нежности захлестнула его и подтолкнула к ней. Он обнял ее, медленно наклонил голову и поцеловал.

Это был настоящий поцелуй. Самый настоящий. Тот, что сбегает с губ трепещущей волной и растекается по всему телу. Катя нежно Андрея гладила по спине и по плечам. Его прикосновения были полны чувственности, Катя не могла сопротивляться этим новым ощущениям. Крепче сжав руки вокруг его шеи, девушка сама поцеловала его сильно и страстно. Андрей предусмотрительно отстранился.

– Катя! Катя, Катенька... Что с вами? Остановитесь.

– Простите... Простите меня, Андрей Павлович. Господи, какой стыд... – Она закрыла лицо ладонями, выскочила из машины и побежала к подъезду.

Жданов стукнул кулаком по сиденью. Потом еще раз – до боли, в надежде сбросить это наваждение.

– Черт! Жданов! Что ты делаешь? Зачем ты пытаешься убедить себя, что все хорошо? Зачем ты вылез за дозволенные границы? Нас связывали духовные узы, нам не нужно было давать тех обещаний, которые другим людям кажутся необходимыми. И все было хорошо. А теперь ты сам все испортил...