Глава 8

Свежесрезанные цветы валялись на полу, рядом лежала перевернутая, но, к счастью, не разбившаяся дорогая ваза, а по его новому дорогому обюссонскому ковру расползалось мокрое пятно.

— Я только хотела их понюхать, — донесся с пола голос Каролины.

— Тебе полагалось лежать! — взревел Блейк.

— Да, я знаю, но…

— Никаких «но»! — заорал он, с тревогой оглядывая ее лодыжку.

— Незачем так кричать.

— Я буду кричать, если . — Он остановился, прокашлялся и продолжил гораздо спокойнее:

— Я буду кричать, если захочу. А если захочу, буду говорить шепотом…

— Я отлично вас поняла.

— Позволь напомнить тебе, что это мой дом и я могу делать в нем все, что мне захочется.

— В этом нет необходимости, — покорно произнесла Каролина.

Ее спокойный и дружелюбный тон разозлил его еще больше — Мисс Трент, если вы собираетесь оставаться здесь…

— Я бесконечно вам благодарна за что, что вы позволили мне остаться… — прервала она его.

— Плевать я хотел на твои благодарности…

— Тем не менее я счастлива их высказать.

Блейк скрипнул зубами.

— Сейчас мы установим несколько правил.

— О, конечно, мир не может существовать без правил.

Иначе разразится хаос, и тогда…

— Перестань перебивать меня!

Она слегка приподняла голову.

— А мне кажется, что это вы меня перебиваете.

Прежде чем что-либо ответить, Блейк сосчитал до пяти.

— Это тебе только кажется.

Ее губы скривились в гримасе, которую оптимисты назвали бы улыбкой.

— Как вы думаете, может, стоит предложить мне руку?

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Мне нужно встать, — пояснила Каролина. — Моя… — Она запнулась. Не говорить же этому мужчине, что у нее промокло сзади платье. — Здесь сыро, — выдавила она наконец.

Блейк буркнул что-то, вряд ли подходящее для ушей Каролины, и с грохотом поставил поднос с чаем на стол, видимо, забыв, что у него в руках. Прежде чем Каролина успела моргнуть, он схватил ее на руки и снова уложил на диван.

— Спасибо, — произнесла она, пытаясь сохранять достоинство, что, однако, у нее не слишком получилось.

— Больше не вставай.

— Конечно, сэр. — Она, словно солдат, отдающий честь, взмахнула рукой, но этот жест не улучшил его настроения.

— Ты не можешь быть серьезной?

— Простите, что?

— Отдаешь честь, выкидываешь на пол все мои книги, делаешь из бумаги птичку… Ты когда-нибудь бываешь серьезной?

Каролина, прищурившись, смотрела, как Блейк во время разговора размахивает руками. Она не была в восторге от того, что ее попытки установить дружеские или хотя бы человеческие отношения демонстративно отвергнуты, да еще с руганью.

— Хотите знать, что я понимаю под словом «серьезно»? — тихо и даже сердито спросила она. — Серьезно — это когда мужчина приказывает своему сыну изнасиловать девушку. Серьезно — это когда молодой женщине некуда идти. А когда вазу опрокинули на пол и залили ковер водой — это несерьезно.

В ответ Блейк только нахмурился, и Каролина поспешила добавить:

— А что касается жеста, то я сделала его не в насмешку, а по-дружески.

— У меня достаточно друзей, — отрезал он.

— Да, теперь я это вижу.

— Ты здесь по двум причинам — всего по двум, и лучше бы тебе не забывать об этом.

— Не потрудитесь ли уточнить?

— Первая: ты здесь для того, чтобы помочь нам упрятать за решетку Оливера Пруитта. Вторая… — Он откашлялся и явно покраснел. — Вторая — ты здесь потому, что я по ошибке похитил тебя и теперь перед тобой в долгу.

— Значит, мне не обязательно помогать по дому, работать в саду и улыбаться слугам?

Он внимательно посмотрел на нее, но ничего не ответил. Каролина расценила его молчание как утвердительный ответ и кивнула с таким достоинством, которому позавидовала бы королева.

— Понятно. В таком случае, видимо, вам не стоит пить со мной чай.

— Что?

— Увы, у меня есть такая ужасная привычка.

— Всего одна?

— Всего одна, которая может оскорбить вас, сэр, — с обидой ответила Каролина. — Когда я пью чай с людьми, я стараюсь вести с ними беседу. А когда я с кем-то разговариваю, я люблю это делать вежливо и дружелюбно. А раз так…

— Сарказм тебе не идет.

— А раз так, мистер Рейвенскрофт, — продолжила она громче, — я не уверена, что вы захотите воспользоваться этой возможностью.

— Какой возможностью?

— Ну, стать моим другом.

— Боже правый!

— Пожалуйста, дайте мне поднос с чаем, будьте любезны.

Прежде чем выполнить просьбу, Блейк некоторое время молча смотрел на Каролину.

— Будьте любезны, заберите свою чашку.

— Нет, — неожиданно возразил он. — Я остаюсь.

— Последствия могут быть ужасными.

— Боюсь, если я уйду, для моей мебели последствия могут быть еще ужаснее.

Каролина посмотрела на него и поставила чашку на поднос.

— Вам с молоком?

— Да. И без сахара. И постарайся аккуратнее обращаться с китайским фарфором Это фамильный сервиз. А сейчас мне, пожалуй, следует подумать о…

— О чем? — с любопытством спросила Каролина.

— Что-то надо делать с ковром.

— Я могу сама вычистить его, — осторожно предложила она, — но вы запретили мне помогать по дому.

Не обращая внимания на ее слова, Блейк поднялся, подошел к двери и крикнул:

— Перривик В дверях тут же возник дворецкий, словно Блейк материализовал его силой своего голоса.

— Да, мистер Рейвенскрофт.

— С нашей гостьей случилась маленькая неприятность, — произнес он, указывая на мокрое пятно на ковре.

— С нашей гостьей-невидимкой, вы хотите сказать?

Каролина с нескрываемым интересом смотрела на слугу.

— Что? — переспросил Блейк.

— Если я возьму на себя смелость сделать вывод из вашего поведения за последние несколько дней, мистер Рейвенскрофт…

— Ближе к делу, Перривик.

— Вы, очевидно, не хотите делать достоянием гласности тот факт, что мисс.., э.., мисс.., э.., можем мы ее назвать мисс Невидимка?

— Мисс Трент, — с готовностью подсказала Каролина.

— ..что мисс Трент находится здесь.

— Да, она здесь находится, хотим мы этого или нет, — с раздражением произнес Блейк. — Тебе не нужно притворяться, что ты ее не видишь.

— О да, мистер Рейвенскрофт, теперь она отчетливо видна.

— Перривик, когда-нибудь я задушу тебя.

— Не сомневаюсь, сэр. Но простите, если я возьму на себя смелость и…

— Что еще, Перривик?

— Просто я хотел осведомиться относительно того, означают ли ваши слова, что визит мисс Трент теперь можно сделать достоянием гласности?

— Нет, — ответила за Блейка Каролина. — То есть я бы предпочла, чтобы вы сохранили эту информацию в тайне. По крайней мере в течение следующих нескольких недель.

— Конечно, — ответил Перривик с важным поклоном. — А сейчас, если позволите, я посмотрю, что случилось.

— Спасибо, Перривик, — сказал Блейк.

— Могу я взять на себя смелость, мистер Рейвенскрофт…

— Что еще, Перривик?

— Я просто хотел заметить, что вам и мисс Трент было бы удобнее выпить чаю в другой комнате, пока я здесь прибираюсь.

— Ваш хозяин не пьет со мной чай.

— Нет, пью, — процедил Блейк сквозь зубы.

— Не понимаю. Вы сами сказали, что не хотите иметь со мной никаких дел.

— Это не совсем верно, — прервал ее Блейк. — Мне нравится ругать тебя.

— Это я давно поняла.

Перривик вертел головой из стороны в сторону, словно наблюдал за игрой в мяч. Затем театрально прижал руку к груди и сказал:

— Простите, если я возьму на себя смелость…

— Перривик, ты самый наглый дворецкий во всей Англии, и сам отлично это знаешь.

— Я только собирался спросить вас, — ответил дворецкий с довольным видом, — не хотели бы вы, чтобы я перенес поднос с чаем в другую комнату?

— Отличная мысль, Перривик, — сказала Каролина со смущенной улыбкой.

— Мисс Трент, мне совершенно ясно, что вы женщина утонченных манер, отменного чувства юмора и недюжинного ума.

— О, ради Бога, Перривик, — пробормотал Блейк.

— Не говоря уже об изумительном вкусе и изяществе, — продолжил Перривик. — Это благодаря вам наш сад вчера так чудесно преобразился?

— Да, — не скрывая удовольствия, ответила Каролина. — Вам понравилась новая планировка?

— Мисс Трент, в ней ясно чувствуется рука человека с редким эстетическим чувством, истинным знанием садового дела и женской фантазией.

Блейк стоял с таким видом, словно был готов одним пинком отшвырнуть дворецкого до самого Лондона.

— Перривик, мисс Трент не кандидат для причисления к лику святых.

— Жаль, — заметил Перривик. — Не могу сказать, что я когда-либо сомневался в непогрешимости суждений церкви, но когда я думаю о некоторых личностях, которых она причислила к лику святых, мне кажется, что и…

Смех Каролины наполнил комнату.

— Перривик, мне кажется, я уже люблю вас. Где вы были всю мою прежнюю жизнь?

Он торжественно улыбнулся.

— Служил мистеру Рейвенскрофту, а до этого — его дяде.

— Надеюсь, его дядя был более жизнерадостным.

— О, мистер Рейвенскрофт не всегда был таким хмурым. Знаете, когда он был юношей…

— Перривик, — взревел Блейк, — еще слово — и ты будешь уволен без рекомендаций!

— Мистер Рейвенскрофт! — с упреком воскликнула Каролина. — Неужели вы можете уво…

— О, не беспокойтесь, мисс Трент, — прервал ее Перривик, — он грозится выгнать меня чуть не каждый день.

— На этот раз я выполню угрозу, — прошипел Блейк.

— Это он тоже говорит каждый день, — заметил Перривик, и Каролина усмехнулась в ответ.

— Я перенесу их в другую комнату, — внезапно сменил тему Перривик, собирая чашки на поднос. — Чай будет вас ждать в зеленой гостиной.

— Как я туда попаду? — проворчала Каролина, глядя вслед исчезнувшему в холле дворецкому. — Наверное, останусь без чая.

Не говоря ни слова, Блейк сгреб ее в охапку и поднял на руки.

— Если хочешь чаю, — еле сдерживаясь, произнес он, — ты его получишь. Даже если мне придется идти за дворецким в Борнмут.

— Я не думала, что вы такой покладистый, — сухо заметила Каролина.

— Не дразните меня, мисс Трент. На случай, если вы еще не заметили, мое терпение почти иссякло.

— Я заметила.

Блейк недоверчиво посмотрел на нее.

— Удивительно, как это никто до сих пор не убил тебя.

Он пронес ее через холл и вошел в зеленую гостиную, а Каролина всю дорогу крепко держала его за шею.

Никакого чая там не было.

— Перривик! — взвыл Блейк.

— Мистер Рейвенскрофт! — раздался издалека голос дворецкого.

— Где он? — не удержалась от вопроса Каролина, вертя головой и оглядываясь по сторонам.

— Бог знает, — с досадой проговорил Блейк и крикнул:

— Где ты, черт по… А, вот ты где, Перривик!

— Вы появились так незаметно, — с улыбкой произнесла Каролина.

— Это один из самых полезных моих талантов, — ответил Перривик, стоя в дверях. — Я взял на себя смелость накрыть чай в голубой комнате. Я подумал, что мисс Трент будет приятен вид на океан.

— О, мне, несомненно, понравится, — с восторгом сказала Каролина. — Спасибо, Перривик, вы такой заботливый.

Перривик поклонился, а Блейк нахмурился.

— Могу я сделать еще что-нибудь для вас, мисс Трент, чтобы вы чувствовали себя как дома? — осведомился Перривик.

— Ей уже хорошо, — буркнул Блейк.

— Совершенно ясно, что…

— Перривик, тебе не кажется, что горит западное крыло?

Перривик заморгал, понюхал воздух и недоуменно уставился на хозяина.

— Я не чувствую никакого запаха, сэр.

— Если оно не горит, то его следует поджечь, — сказал Блейк. — Может, тогда ты найдешь себе другие дела.

— Да, конечно, мистер Рейвенскрофт, — ответил дворецкий и с легким поклоном удалился.

— Вам не следует так строго разговаривать с ним, — сказала Каролина.

— А тебе не следует указывать мне, как обращаться со слугами.

— Я и не собиралась. Я только хотела вам подсказать, как стать лучше.

— Это еще более неуместно.

Блейк понес Каролину в другую часть дома, а она пожала плечами, стараясь не замечать, что прижимается к его груди.

— Я часто веду себя неуместно.

— Нет надобности долго общаться с тобой, чтобы понять это.

Каролина промолчала. Вероятно, не стоит разговаривать с хозяином так нагло, но ее губы часто произносят слова прежде, чем их разрешит произнести мозг. Кроме того, теперь она была совершенно уверена, что Сикрест-Мэнор станет для нее безопасным прибежищем на следующие пять недель. Возможно, Блейку Рейвенскрофту не нравится ее присутствие в доме, возможно, ему не нравится она сама, но он чувствует вину перед ней за то похищение, и чувство чести требует, чтобы он обеспечил ей укрытие до тех пор, пока она не освободится от опеки Оливера Пруитта. , Каролина еле заметно улыбнулась. Чувство чести у мужчины — совсем неплохая вещь.

Несколько часов спустя Каролина все еще находилась в голубой комнате, уже больше не похожей на ту, которую она видела утром того дня.

Перривик, стараясь создать для очаровательной мисс Трент уютную обстановку, принес туда несколько подносов с едой, книги, газеты, набор красок и флейту, а когда Каролина сказала, что не умеет на ней играть, вызвался научить ее.

Блейк окончательно потерял терпение, когда Перривик предложил перенести в комнату фортепиано, точнее, предложил это сделать самому Блейку, как более молодому и сильному. Каролина попросила Перривика сыграть ей что-нибудь, на что дворецкий ответил, что играть не умеет, а вот мистер Рейвенскрофт будет счастлив развлечь ее после обеда.

Услышав заявление дворецкого, Блейк всплеснул руками и вышел из комнаты, ворча под нос, что по отношению к нему Перривик никогда не был так заботлив.

После полудня Каролина ела пирожные и листала последние номера «Лондон тайме». Пожалуй, ей нравится такая жизнь. Даже лодыжка теперь болела гораздо меньше.

Ее внимание особенно привлекла светская хроника. Нет, она и понятия не имела, о ком там шла речь, разве что заподозрила в «блистательном и опасном лорде Р.» своего нового друга Джеймса. Именно в этот момент он и появился комнате.

— Вас не было несколько часов, — заметила Каролина. — Хотите пирожных?

Джеймс с нескрываемым любопытством оглядел комнату.

— Здесь готовится пир?

— Нет, просто Перривик хотел, чтобы я чувствовала себя как дома, — пояснила Каролина.

— А, понятно. Кажется, слуги наперебой стараются угодить тебе.

— Это сводит Блейка с ума.

— Отлично. — Он взял с тарелки пирожное. — Угадай, что я нашел?

— Наверное, не сумею.

Он протянул ей свежий номер газеты.

— Про тебя.

— Что?

— Похоже, твой опекун ищет тебя.

— Что ж, ничего удивительного. — Она пробежала глазами страницу. — Я обхожусь ему слишком дорого. Ой, вот смех-то!

— Ты о чем?

— Смотрите. — Каролина показала на свой портрет, помещенный под заголовком «Пропала девушка». — Его нарисовал Перси.

— Перси?

— Да. Бьюсь об заклад, Оливер велел Перси нарисовать меня. Он слишком жаден, чтобы тратить деньги на настоящего художника.

Джеймс поднял голову и посмотрел на портрет более внимательно.

— Не слишком-то похоже.

— Ага, совсем не похоже, но, я думаю. Перси сделал это нарочно. На самом деле он неплохо рисует. Просто он не хочет, чтобы меня нашли. Как и я.

— Глупый мальчишка! — возмутился Джеймс.

Каролина удивленно подняла глаза, уверенная, что ослышалась.

— Кто, простите?

— Этот Перси. Из того, что ты рассказывала, мне совершенно ясно, что он относится к тебе не лучше, чем ты к нему Будь я на его месте, уж я бы не жаловался, что отец выбрал мне такую невесту.

— Если бы вы были Перси, — сухо заметила Каролина, — Перси был бы гораздо лучше.

Джеймс рассмеялся.

— Кроме того, — добавила она, — Перси считает меня ужасно непривлекательной. Он всегда жаловался, что я не могу минуты посидеть спокойно.

— Так оно и есть.

— Почему?

— Посмотри на свою лодыжку.

— Это не имеет никакого отношения к…

— Все имеет отношение к…

— Так-так, — раздался от дверей протяжный голос. — Значит, беседуем?

Джеймс поднял голову.

— А, привет, Рейвенскрофт.

— Куда ты подевался утром?

Джеймс протянул ему газеты, которые привез из города.

— Я ездил наводить справки о нашей мисс Трент.

— Она не наша мисс Тр…

— Прости, — с кислой улыбкой перебил Джеймс, — о твоей мисс Трент Каролина сделала обиженное лицо.

— Я не…

— Глупый разговор, — прервал его Блейк.

— И я так думаю, — согласилась Каролина. Потом указала на заметку о ней и сказала:

— Смотрите, что привез маркиз.

— Мне казалось, я говорил тебе, чтобы ты звала меня Джеймс — Маркиз звучит отлично, — возразил Блейк. — А что в этой чертовой заметке?

Джеймс протянул ему газету.

— Она здесь совсем не похожа.

— Ты уверен? — ангельским голосом спросил Джеймс.

— Конечно. Любой дурак заметит, что глаза нарисованы слишком близко друг к другу, и рот не такой. Если художник действительно хотел сделать похожий портрет, он должен был изобразить ее с улыбкой на лице.

— Вы так думаете? — с восторгом спросила Каролина.

Блейк нахмурился, явно сердясь на самого себя.

— Можно не беспокоиться, что тебя разыщут по этому рисунку. Кроме того, никто не знает, что ты здесь. Да и кому волноваться? Здесь не сказано ни слова о награде.

— Никакого вознаграждения? — воскликнула Каролина. — Ах он, старый скупер…

Джеймс громко расхохотался, и даже Блейк, хоть и злился, не смог скрыть улыбки.

— Нет, мне совершенно все равно, — заявила она, — что он не предложил вознаграждения. Я даже этому рада.

Здесь я чувствую себя гораздо счастливее, чем когда-либо со своими опекунами.

— И я бы чувствовал себя неплохо, — сухо заметил Блейк, — если бы Перривик и миссис Майкл обращались со мной так же, как с тобой.

Каролина повернулась к Блейку, и на ее лице появилась ехидная улыбка. Искушение сказать колкость было столь сильно, что она не смогла ему противостоять.

— Видимо, это зависит от человека.

Блейк начал было что-то говорить, но замолк и рассмеялся, а Каролина внезапно почувствовала себя счастливой оттого, что заставила этого мужчину смеяться. Она нуждалась в нем, в его защите, нуждалась в укрытии, которым стал ей этот дом. — Но что-то подсказывало ей, что и Блейк Рейвенскрофт тоже чуточку в ней нуждается.

В его душе зияла рана, может быть, более глубокая, чем в ее. Она улыбнулась ему и тихо сказала:

— Жаль, что вы редко смеетесь.

— Ты уже это говорила, — буркнул он.

— И была права. — Каролина от волнения всплеснула руками. — Возможно, я во многом ошибаюсь, но здесь я права. Ни один человек не может жить без улыбки так долго, как вы.

— Откуда ты это знаешь?

— Что человек не может жить без улыбки или что вы давно не смеялись?

— И то и другое.

Она на мгновение задумалась и сказала:

— Что касается вас, то я могу сказать только то, что уже сказала. Когда вы смеетесь, у вас такой удивленный вид, словно вы не верите, что можете быть счастливым.

Глаза Блейка изумленно расширились, и он машинально прошептал:

— Да.

— А что касается другого вашего вопроса… — Печальная, задумчивая улыбка появилась на лице Каролины. Она помолчала, подбирая подходящие слова. — Я знаю, как тяжело переживать душевную боль.

— Правда?

— И я знаю, что вам придется научиться смеяться и вновь обрести покой. Я обрела его… — Она покраснела. — Впрочем, это не важно.

— Нет, важно, — решительно произнес Блейк. — Расскажи мне.

Каролина неуверенно оглянулась.

— Что случилось с маркизом? Похоже, он опять исчез.

Блейк не обратил внимания на ее слова. У Джеймса был талант исчезать, если в этом возникала необходимость.

— Расскажи, — повторил он.

Каролина отвела взгляд, не понимая, почему ей так хочется излить душу перед этим человеком.

— Я нашла покой в ночном небе. Этому научила меня мать. Всего лишь простая уловка, но… — Она посмотрела ему в глаза. — Я, наверное, кажусь вам глупой.

— Нет, — ответил Блейк, чувствуя, как какое-то странное тепло окутывает его. — Мне кажется, это самая умная вещь из тех, что я слышал за последние годы.

Глава 9

На следующий день лодыжка у Каролины болела гораздо меньше, но ей все еще требовалась палочка для ходьбы. О том, чтобы завершить начатое в библиотеке, не могло быть и речи — она и без книг еле передвигалась. Бог знает, что она еще натворит, если примется за дело с распухшей ногой.

Накануне за ужином Джеймс обмолвился, что она могла бы нарисовать план комнат в Пруитт-Холле. Когда она спросила об этом Блейка, который во время еды не проронил ни слова, он утвердительно хмыкнул. Сгорая от нетерпения поскорее выполнить просьбу своих хозяев, она села за стол в голубой комнате и принялась рисовать.

Вычертить план, однако, оказалось труднее, чем она предполагала, и вскоре пол в комнате покрылся скомканной бумагой. Потратив полчаса на безуспешные попытки нарисовать чертежи, она в сердцах воскликнула:

— Теперь я буду уважать и ценить архитекторов!

— Прости, что?

Каролина смущенно подняла голову. В дверях стоял Блейк, и Каролина не могла с уверенностью сказать, забавляется он или злится.

— Я разговаривала сама с собой, — запинаясь, произнесла она.

Он улыбнулся, и Каролина с облегчением решила, что он забавляется.

— Я догадался, — сказал Блейк. — Кажется, что-то насчет архитекторов.

— Я пыталась нарисовать план Пруитт-Холла для вас и маркиза, — пояснила она, — но у меня не получается.

Он подошел к столу и посмотрел ей через плечо на очередной рисунок.

— В чем проблема?

— По-моему, мне не удается правильно передать размеры комнат. Я.., я… — Она проглотила подступивший к горлу комок. Блейк стоял так близко, что его запах всколыхнул в ней воспоминание о поцелуе. От него пахло сандалом, мятой и еще чем-то, что она не могла определить.

— Ну? — напомнил Блейк.

— Я , ах.., видите ли, очень трудно передать форму и размер комнат одновременно. — Она указала на чертеж. — Я начала с комнат западного крыла, но мне кажется, что я ошиблась, потому что…

Он наклонился еще ближе, и она потеряла мысль.

— Что «потому что»? — тихо переспросил он.

— Потому что на последнюю комнату в южном крыле не хватило места. — Она ткнула пальцем в крошечный квадратик. — Похожа на чулан, а на самом деле больше, чем даже вот эта комната. — Каролина показала на другой квадратик чертежа.

— А что это за комната?

— Эта? — спросила Каролина, показывая на большой квадрат.

— Нет, та, про которую ты сказала, что она должна быть больше.

— Это гостиная южного крыла. Я ничего не знаю о ней, кроме того, что она должна быть больше, чем я нарисовала.

Мне не позволяли в нее заходить.

Блейк немедленно насторожился.

— Ну-ка, ну-ка.

— Оливер называл ее «Дом сокровищ», но мне кажется, что это глупо, потому что это не дом, а всего лишь большая комната.

— А какие сокровища он там хранит?

— Здесь много странного, — ответила Каролина. — Я не знаю, что именно. Когда он что-то покупал — а делал он это часто, и я подозреваю, что на мои деньги… — Она моргнула, окончательно потеряв нить разговора.

— Когда он что-то покупал, — напомнил ей Блейк, как ему казалось, весьма терпеливо.

— О да, — продолжила Каролина. — Когда он покупал какую-нибудь новую вещь, он хвастался ею и восхищался несколько недель. И всегда требовал, чтобы и мы с Перси ею восхищались. Если Оливер купит подсвечник, то можно не сомневаться, что он выставит его на обеденный стол. А уж если купит дорогую вазу, тогда… В общем, я уверена, вы понимаете, что я имею в виду. Совершенно невероятно, чтобы он купил что-нибудь дорогое и спрятал от посторонних глаз.

Блейк молчал, и Каролина испугалась.

— Я рассказываю сбивчиво?

Блейк пристально посмотрел на план, потом перевел взгляд на Каролину.

— И ты говоришь, что он держит комнату на замке?

— Все время.

— А Перси позволяют в нее заходить?

Она отрицательно покачала головой.

Блейк вздохнул, ощущая, как привычное возбуждение прокатилось по его телу. Так бывало всегда с того момента, как он начал работать на военное министерство, и продолжалось все эти годы, несмотря на то что работа так много отняла у него.

Он давно понял, что любит решать трудные задачи, составлять вместе маленькие кусочки головоломки, пока в его мозгу не появится целостная картина. А Каролина Трент сообщила ему, где Оливер Пруитт прячет свои секреты.

— Каролина, — сказал он, не подумав, — я готов тебя расцеловать.

Каролина испуганно подняла глаза.

— Расцеловать?

Но мысли Блейка уже скакнули вперед, и он не только не услышал Каролину, но и забыл, что сказал ей Он уже думал об угловой комнате в Пруитт-Холле и о том, как лучше в нее проникнуть.

— Мистер Рейвенскрофт!

Он заморгал и посмотрел на Каролину.

— Мне казалось, я просил называть меня Блейком, — рассеянно промолвил он.

— Я называла, — ответила она. — Уже три раза.

— Прошу прощения. — Он посмотрел на чертеж и снова забыл о Каролине.

Она изогнула губы в гримасе — то ли удивленной, то ли недовольной, трудно было разобрать, — взяла в руки палку и направилась к дверям. Блейк, вероятно, так погружен в свои мысли, что и не заметит, как она исчезнет.

Но не успела Каролина взяться за дверную ручку, как раздался его голос:

— Сколько окон в комнате?

Она с удивлением обернулась.

— В какой?

— В потайной комнате Пруитта. Сколько в ней окон?

— Я точно не знаю. Я давно в нее не заходила. Но я помню, как выглядит фасад дома. Сейчас соображу. — Каролина водила пальцем в воздухе, мысленно пересчитывая окна на фасаде Пруитт-Холла. — Значит так: три в обеденной комнате, два рядом. Одно! — воскликнула она.

— Всего одно окно в угловой комнате?

— Нет, я хотела сказать, что с западной стороны только одно окно, а с южной… — Она снова принялась водить пальцем по воздуху. — С южной еще одно.

— Отлично, — произнес Блейк, видимо, самому себе.

— Но вы потратите чертовски много сил, чтобы пробраться в нее, если в этом заключается ваш план.

— Почему?

— Пруитт-Холл стоит не на ровном месте, — пояснила Каролина. — С юга и запада вниз уходят склоны. И с этого угла дома высокий фундамент. Мне поручили заниматься садом, и я, конечно, посадила кусты, чтобы прикрыть его, но все равно…

— Каролина!

— Ой! — Она виновато улыбнулась, сообразив, что отвлеклась от главного. — Я только хотела сказать, что окно находится довольно высоко над землей. В него будет трудно забраться.

Он хитро улыбнулся ей.

— Если есть желание, мисс Трент, найдется и способ.

— Вы действительно в это верите?

— Это риторический вопрос?

Она покраснела и отвела взгляд.

— Вероятно, я слишком бестактна. Пожалуйста, забудьте, что я сказала.

Наступила долгая пауза, на протяжении которой Блейк пристально смотрел на нее и наконец спросил:

— Сколько от окна до земли?

— Думаю, десять — двенадцать футов.

— Так десять или двенадцать?

— Я точно не знаю.

— Проклятие! — выругался он.

Блейк выглядел таким разочарованным, что Каролина почувствовала себя так, словно по ее вине Британия проиграла войну. Она подняла с пола палку.

— Идемте со мной.

— Хорошо Он сделал ей знак идти, а сам погрузился в созерцание ее чертежа.

Каролина обнаружила, что ей совсем не нравится, когда этот мужчина игнорирует ее. Черт! Она стукнула палкой по полу.

Блейк удивленно поднял глаза.

— В чем дело?

— Когда я сказала «идемте со мной», я имела в виду прямо сейчас.

Блейк мгновение смотрел на Каролину, озадаченный ее властным тоном. Потом скрестил руки на груди и сказал терпеливо, как родители разговаривают с ребенком:

— Каролина, если ты собираешься стать частью этой операции на протяжении следующей недели…

— Пяти недель, — напомнила она ему.

— Да, да, конечно. Так вот, тебе придется усвоить, что твои желания не всегда будут самыми главными.