Жестокие звезды

– Я понимаю. Ничего страшного.

– Спасибо, – значительно произнес Суслов. – Вы ведь учились на астронавигатора?

– Да, – кивнул я.

– Можете заходить в рубку в любое время. Посмотрите на практике, как мы прокладываем курс и пилотируем эту посудину.

– Я зайду. Мне очень интересно.

– Еще в вашем полном распоряжении корабельная кухня. Вы такой худенький – надо больше кушать! – подмигнул капитан.

– Посмотрим по обстоятельствам, – несколько смутился я.

Суслов напомнил мне сейчас Пашкину тетку, та тоже вечно переживала, что я мало ем.

Я снова внимательно вгляделся в изображение звездной полусферы на стенах и сводчатом потолке рубки. Как же все-таки здорово, что я здесь. В родном поселке, на острове Забвения и даже в столице есть своя прелесть, но ничто не сравнится с этой вот древней красотой. Суровой и враждебной людям.

Может быть, именно поэтому космос и прекрасен?

Вдруг меня словно пронзило что-то. В голове помутилось. Мир подернулся легким туманом.

Я обернулся, Смирнов возвышался за моей спиной монолитной глыбой. Он молча ждал, скрестив на груди могучие руки. Рядом стоял Андреев.

Что со мной такое? Снова дар?!

Я отошел от охранников и прислонился спиной к стене.

Вспышка. Фейерверк внутри головы. Рев в ушах. Тесный скафандр, тесное помещение. Кто-то трясет меня. Я пытаюсь дать сдачи. В скафандре так неудобно драться! Перед глазами плывут темные очертания лица, холодно блестят глаза.

А потом сильный удар. Меня впечатывает в стену крошечного помещения. Из разбитых губ сочится кровь. Лицо – сплошной шар боли. Я так поранился, даже находясь в скафандре. Не помог ни прочный колпак шлема, ни прокладка из мягкого материала на голове.

Меня бьют снова. И снова. Я вижу куски звездного неба где-то вдали. Мир раскачивается, зрение перестает фокусироваться.

Потом яркая вспышка. Я собираюсь с силами, чтобы дать отпор противнику. Я ведь умею драться! Почему же я не сделал этого раньше?

И в этот момент свет падает на лицо того, кто бьет меня.

Я узнаю этого человека…

– Не-е-ет!!! – с удивлением слышу собственный голос.

Мир обретает краски. Оказывается, я вишу на руках майора Смирнова. Он подхватил меня, когда я, потеряв сознание, падал.

– Что случилось?

Я высвободился и без посторонней помощи встал на ноги.

– Отойдите от меня! Мы никуда не полетим! Я хочу назад на Землю!!!

Майор покачал головой и, придерживая меня за плечи, приблизил свое лицо к моему. Точно так же, как в только что пережитом видении.

– Что случилось? – повторил Смирнов. Брови майора приподнялись. Он вопросительно смотрел мне в глаза.

Я молчал. Как сказать ему, что секунду назад в моем сне он избивал меня?

– Идите к себе в каюту и отдохните. До Лунной станции еще около часа пути. Андреев, проводите!

Меня схватил за локоть лейтенант Андреев:

– Идемте, Сергей!

Я плюнул и поплелся в сопровождении лейтенанта к себе в каюту.

«Не сопровождение – конвой! Не каюта – камера!» – невесело улыбнулся я. Что я могу противопоставить экипажу и этим спецназовцам? Захотят – отдадут меня рыночникам, захотят – убьют сами. Неприятно чувствовать себя пешкой в совершенно непонятной мне партии…

Хотя нет, в шахматной терминологии я был скорее королем. Вроде и центральная фигура, и все вокруг меня вертится, а сам-то я ничего толком сделать не могу. Могу только убегать и видеть. Видеть эту проклятую и никому не нужную правду. Да и то не сейчас.

Андреев проводил меня до каюты и, дождавшись, пока я войду внутрь, занял место около двери.

Мысли текли вяло. Я лежал, уставившись в потолок.

Впереди – странное задание. Наверняка космический или наземный бой. И как следствие – возможное ранение или даже смерть. Еще в будущем теперь ожидается драка со Смирновым, в которой я навряд ли одержу победу…

Но на губах осядет сладкий привкус мести. Враг ответит за все. И Секретное Ведомство ответит. А потом и те, кто допустил смерть Пашки.

Я клянусь, что раскрою все загадки и смогу отомстить!

17.10.2222

Прилунились мы без особых приключений.

В этот раз пристегиваться меня не заставили, и я смог наблюдать, как все происходило, через большой экран в кают-компании. Матрица здесь не была полностью трехмерной, да этого и не требовалось. Впечатлений и так осталось целое море.

Луна сначала казалась обычным белым мячом, потом стремительно выросла до размера воздушного шара, дополнилась мелкими деталями, стала не торопясь поворачиваться. Это наш корабль, следуя своей траектории, облетал вокруг планетки, чтобы выйти прямиком к посадочной площадке. Луна все росла. В конце концов она закрыла собой льдистые искры звезд и перестала казаться шаром. Теперь это был действительно настоящий мир, а не глобус из кабинета планетологии. Стало понятно, где верх, а где низ. Теперь я мог с уверенностью сказать, что «Спектр-8» снижается.

Я увидел горные цепи, знаменитые лунные моря, вулканические и метеоритные кратеры.

Гряды гор и одинокие скалы были абсолютно разными. Некоторые чуть-чуть высовывались из окружающего их плоского базальта, другие возвышались на многие километры. Были еще на лунной поверхности и расщелины, уходящие глубоко внутрь спутника и выглядевшие тоненькими шрамами с высоты корабля.

А потом я заметил Купола – цель нашего путешествия, одно из немногих мест на Луне, приспособленных для жизни человека. За несколько столетий освоения спутника мы успели построить всего четыре города на его поверхности. Два из них принадлежали теперь АС, ровно столько же оставалось во владении ЗЕФ.

Купола – это неофициальное название города имени Константина Эдуардовича Циолковского – ученого, который стал родоначальником теории космических полетов. Город КЭЦ располагался рядом в Море Спокойствия и на самом деле состоял из множества куполов разного диаметра и высоты. На нескольких квадратных километрах поверхности спутника красовалось теперь яркое разноцветное пятно.

Почему-то все думали, что строения на других планетах будут делать белыми и скучными, что пионерам новых миров будет не до излишеств. Но вышло все по-иному. Каждый из строителей очередного купола старался переплюнуть своих предшественников, и вместо унылого однообразия в серой пустыне заиграло нездоровое буйство красок.

– Сумасшедшая архитектура! – усмехнулся кто-то за моей спиной.

Я обернулся. Смеялся штурман Бергер.

– Разве вы не должны быть в рубке? – удивился я.

– А! – махнул рукой штурман. – Рядовая посадка, что тут интересного. Мы ж не в состоянии боевой готовности находимся.

– Что вам не нравится в архитектуре? – спросил я, снова переводя взгляд на растущие на матрице Купола.

– Да все нравится, в общем-то, – хитро сказал Бергер. – Только вот цвет у них какой-то дурной. Да вы ж сами видите!

Я кивнул, штурман продолжил:

– Я вообще родом с Марса. У нас здания выглядят посерьезней. Но такая же пустыня, как и тут.

– У вас пустыня зато покрасочней, – улыбнулся я. – Тут серо-белая, а на Марсе – рыжая!

– Ну да, может быть, поэтому у нас и дома не такие радужные, – согласился Бергер.

Я ничего не сказал. Смотрел на растущие Купола и вспоминал Воронежский космодром, тот отчаянный бросок, который мы сделали с Пашкой, надеясь проникнуть на борт летящего к Луне челнока. А потом вдруг мысль перескочила на Наташу, на наш шутливый разговор у озера. «Говорят, лунатики почти все бессильны», – так говорила Ната тогда. А я еще не понимал до конца, что это значит. Я был таким наивным и глупым. Да и сейчас не умнее – все еще не могу избавиться от этих никому не нужных детских переживаний, почему-то чересчур сильно впечатавшихся в сердце.

– Говорят, лунатики почти все бессильны, – с усмешкой бросил штурман Бергер, я вздрогнул от этих слов и повернулся.

– А марсиане – нет? – сумел я взять себя в руки и ответить шуткой.

– Марсиане – это совсем другое дело! – сказал Бергер. Я почувствовал, что он оседлал любимого конька. Сейчас начнет расхваливать свою родину.

– Марсиане – это совсем другое, – повторил штурман и погрустнел. – Жаль, что руководство на планете такое дебильное. Только тихо! Никому не говори.

– В чем дело-то? – не понял я.

– Все города ЗЕФ на Марсе подчиняются одному диктатору. Нетрудно понять, что происходит с неугодными этому человеку людьми.

Я кивнул. Теперь все становилось ясно.

– А вы где там работали и как давно покинули планету?

– Марс? Да лет пять уже как. Я там после Академии работал дежурным на станции связи. Правительственный канал.

– Интересная, наверное, работа, – заметил я.

– Что уж там интересного. Только спился, да и все.

– Почему?

– Так вот вышло. Представь – на сотни километров вокруг ни души. Низкое здание станции связи да вездеход рядом. И все. Ветер сыплет песок под ноги. Вдали отроги гор, сизые облачка над ними. А на небе – звезды, крупные, как спелый виноград; маленький блин Солнца да две кривые луны – Фобос и Деймос.

Я представил себе эту диковатую картинку пустоты и одиночества.

– И вот заходишь внутрь станции, – продолжил штурман, – затворяешь за собой дверцу шлюзовой камеры. Снимаешь и бросаешь в угол шлем, а сам – за пульт управления. Сначала передача на центральный пост о том, что принял смену, потом тесты оборудования, затем постоянная готовность обеспечить правительству связь с любой точкой Экспансии. И вот сидишь, плывут перед глазами стопочки шкал, мелькают красные цифры, и ты думаешь. То об одном, то о другом. Наденешь шлем, выйдешь на верхний колпак станции, где крепится сам передатчик. Посмотришь так вот с высоты третьего этажа на дикую пустоту вокруг и ужаснешься. Вроде клаустрофобии наоборот.

– Агорофобия, – подсказал я.

– Ага, наверное, – согласился Бергер. – И лекарство против этого только одно.

– Какое?

– Простое. На станциях связи есть цистерна со спиртом. Его используют для особой системы, борющейся с замерзанием механизмов поворота антенны. На Марсе ведь в самые теплые дни бывает не больше минус двадцати градусов. Ну и вот. Помечаешь в спиртовом журнале расход. Сцеживаешь грамм двести, водой разбавляешь – и стакан хлоп! Фобию эту как рукой снимает.

– И как же вы в штурманы попали после работы на станции связи?

– Я учился на штурмана в Академии, – подмигнул Бергер. – Просто в какой-то момент меня этой работой на станции связи соблазнили. Говорят, мол, не пыльная, но ответственная – платят много.

– А правда, что Республика Марс собирается отделяться от ЗЕФ? Несколько раз что-то такое слышал…

– Ты б на Луну лучше смотрел, – не стал отвечать штурман. – Первый раз ведь в Куполах, да?

Я понимающе улыбнулся и снова повернулся к матрице.

Увиденное впечатляло. Огромные шатры из пластика и металла заполнили почти всю поверхность экрана. Везде кипела жизнь – летали какие-то мелкие катера и авиетки, сновали малюсенькие фигурки людей, взлетали и садились крупные военные космолеты, переливались огни посадочных площадок и реклам, то тут, то там поднимались столбы пара, тотчас же замерзавшие и снегом летящие назад к поверхности Луны. Видимо, это выбрасывали в вакуум какие-то отходы.

– Почему заправка для космических кораблей находится на поверхности? – осенило меня. – Орбитальный причал было бы намного выгоднее и легче обслуживать!

– Оборона, секретность, – пожал плечами Бергер. – Для рыночников не составит труда подорвать заправочную станцию. Представляешь, как она рванет? Столько энергина в одном месте…

– Но если они и на поверхности Луны сделают с нашей станцией то же самое?

– Не сделают, – сказал штурман убежденно.

– Почему?

– Потому что от цепного взрыва может расколоться Луна, и осколки ее потом могут врезаться в Землю. Рыночники все-таки не самоубийцы.

– Веселая перспектива, – хмыкнул я.

– Расслабься! Мы на своей территории.

Расслабиться не получалось. Перед глазами все маячил выжженный рыночниками поселок. Не самоубийцы ли они?

Луна поразила меня не только во время посадки.

Я долго упрашивал Смирнова разрешить мне хоть на чуть-чуть покинуть «Спектр», пока осуществляется заправка космолета и согласование рейса. В итоге майор согласился, но вышел вместе с Андреевым сопровождать меня и сказал, что дальше пары сотен метров отходить от корабля не даст.

И вот я стоял на обзорной площадке неподалеку от «Спектра» и уже несколько минут не отрываясь смотрел в даль этой серебряной планеты. Впивался взглядом то в одну, то в другую деталь пейзажа, надеясь запомнить их все.

Красный Купол с огоньками причалов и окон, зеленый Купол, тоже испещренный огнями. Строгая кайма гор по линии горизонта. И тени на лунной поверхности резкие, четкие. Полная темнота, а совсем рядом – пронзительный свет. Тяжелые большие звезды в небе. И тут же Солнце и Земля. Необычные и красивые. Солнце очень яркое и белое, а Земля – перламутровый шар с пятнами морей и суши. Воистину – Море Спокойствия.

Занесло же меня, черт побери! Триста восемьдесят пять тысяч километров…

И путь до Луны – только первый шаг в том расстоянии, что предстоит пройти космолету. До планеты Заря и звезды Фомальгаут Б целых семь с половиной парсек, а значит, двести сорок триллионов километров. Умопомрачительные цифры. Как представить себе то, что за такой бездной пустоты находится пригодная для жизни планета и на ней уже живут люди?

– Пойдем, – прозвучал в репродукторе скафандра голос Смирнова. – Пора возвращаться на «Спектр». Через час взлет!

Я кивнул и поковылял к выходу с обзорной площадки. В шесть раз меньший вес, чем обычно, заставлял двигаться короткими прыжками вместо привычных шагов, и я постоянно сдерживался, чтобы не распрыгаться слишком сильно и не свалиться с площадки. Перед одним из таких неловких прыжков в меня и выстрелили.

Я остался в живых только потому, что за мгновение до выстрела почувствовал опасность и сумел чуть-чуть изменить траекторию движения. Луч прошел вскользь, но смог пропороть скафандр.

В Куполах была атмосфера. Чрезвычайно разряженная из-за постоянной экономии кислорода, но все-таки была. Это меня и спасло.

Быстрый и точный выстрел Смирнова в доли секунды уложил снайпера. Он прятался на верхней обзорной площадке. Майор, не теряя времени, бросился к поверженному врагу, знаком показав Андрееву доставить меня на корабль. Благо до «Спектра» нужно было идти всего сотню метров.

Когда в головных телефонах раздался сухой голос Смирнова, я уже почти потерял сознание. Рана на спине ужасно болела, воздуха для дыхания не хватало, сосуды на коже полопались из-за низкого давления атмосферы, а носом беспрерывно шла кровь. Лейтенант Андреев практически нес меня на себе.

Мой приемник в скафандре был настроен на общую со Смирновым частоту, и я мог слышать звук дыхания майора. В разряженном воздухе наушники, правда, работали хуже.

Вскоре Смирнов добрался до несостоявшегося убийцы. Я понял это, потому что майор заговорил:

– Кто тебя послал? – Смирнов, наверное, тряс сейчас киллера за плечи, пытаясь получить ответ. – Кто тебя послал?! – повторил майор. Похоже, убийца не отвечал.

Потом послышались глухой удар и крик Смирнова, а затем я увидел, как с верхней площадки медленно падает чье-то тело.

19.10.2222

– Проснулся! – хлопнул себя по бедрам штурман Бергер.

Я часто заморгал, пытаясь понять, что со мной произошло и почему я лежу в медотсеке.

– Быстро поправился, – ровно сказал майор Смирнов. – Я думал, ты пробудешь без сознания гораздо дольше.

– Я быстро залечиваю раны, – слабо улыбнулся я, чуть приподнимаясь на локте. – По крайней мере, физические… Это особенность организма.

В голове все еще шумело, я пытался собрать разбегающиеся мысли.

– Чем все закончилось? – наконец я вспомнил, что произошло. – Удалось выяснить, кто это был?

– Нет, – ответил Смирнов. – Убийца вырвался и спрыгнул с площадки. Поймать его у меня не вышло. Он довольно долго падал. Пролетел метров сто вниз, потом пробил своим телом защитный кожух над шахтой утилизатора и был сожжен вместе с прочим мусором.

– Как же так? – заморгал я.

– Вот так, – майор опустил голову. – Какое-то дикое невезение. На Луне можно с шестиметровой высоты спрыгнуть – и даже не почувствуешь, здесь разбиться-то почти нереально! Но убийца рухнул в центральный зал и летел до самого подвала мимо всех двадцати этажей! А затем еще в этот кожух умудрился попасть.

– А как же чип с личным делом! Он же выдерживает огромную температуру и давление!

– Похоже, что у парня, чипа не было…

– Но должны были остаться какие-то следы на том месте, где он пробил кожух! Хватило бы и куска ткани для анализа ДНК!

– Обнаружили синюю жидкость, – сказал Смирнов. – Мы не знаем, что это.

Было похоже, что он действительно ничего не знает. Хотя он вполне мог оказаться и хорошим актером. Я вспомнил Кеда. У того была синяя кровь, а он работал на Секретное Ведомство. Я пытался выяснить этот момент еще у Председателя, но так ничего и не добился. Не удивлюсь, если Смирнов темнит. И еще это видение, где мы деремся с майором. Что он действительно обо всем этом знает?

– Вы проводили анализ этой крови?

– Крови? – переспросил майор. – Не знаю, кровь это или нет. Но в любом случае, жидкость испарилась.

Я тихо присвистнул и откинулся на постели.

– Вы хотите сказать, что в меня кто-то выстрелил, чуть не убил, а потом, не оставив никаких следов, провалился в утилизатор?!

Смирнов долго молчал, потом вперил в меня свои стальные глаза и тихо произнес:

– Да.

Я сжал губы. Ну и охрана! Ладно хоть вообще этого киллера убили. Не определи Смирнов, где этот человек прячется, в меня бы стреляли снова. И я сильно сомневался, что и в этот раз убийца бы тоже промахнулся.

– Кто же это мог быть? – задал риторический вопрос Бергер. – Кто точит на тебя зуб?

– Не знаю, – развел руками я. – Капитан предупреждал вас, что миссия не так проста. Ну а теперь и вы в этом убедились. Нужно быть начеку. Есть силы, которые не хотят, чтобы я добрался на Зарю.

– Скорее всего, рыночники, – подытожил штурман. – Кто ж еще?

– Да мало ли кто? – задумчиво произнес Смирнов.

– Почему я тогда все еще на вашем корабле? – спросил я. – Если рыночники нашли меня тут, зачем мы продолжаем маскировать этот рейс под обычную доставку почты? Что они, дебилы, что ли, по-вашему?

– Важна была скорость, – ответил майор уверенным тоном. – Надо как можно быстрее добраться до цели, раз уж враг узнал обо всем. На то, чтобы пересадить тебя в другой корабль, ушло бы драгоценное время! Нужно было бы связываться с СВ, подготавливать к старту военный космолет, заправлять его. А рыночники в эту минуту сражаются с ЗЕФ за планету Заря. Нам надо успеть!

Я решил сменить тему:

– Понятно. А где мы сейчас?

– Мы покидаем Солнечную систему, – ответил мне штурман, – скоро включим подпространственный привод. До Зари примерно неделя пути.

– Ничего себе, – задумчиво проговорил я. – Сколько же я провалялся?

– Немногим больше суток. Я вообще не думал, что ты выживешь, – поделился Бергер.

– Спасибо за оптимизм, – вяло усмехнулся я. – Извините, что расстроил вас и не умер…

Бергер рассмеялся, а Смирнов сказал на это:

– Не передергивай! Тебе нельзя много разговаривать. Лучше отдохни. Хоть у тебя и удивительная регенерация, впереди ждут тяжелые дни.

– А какие новости? Что творится в мире?

– Плохо все, – ответил штурман. – Рыночники захватили Нику. В системе Фомальгаута идут бои. Вокруг Рая тоже сражаются. Возможно, нападут на Полушку…

– А Земля?

– На Земле пока тихо. Политики кидаются друг в друга бумажками, подписывают разные декларации и ультиматумы. Скоро и там начнется резня. Максимум неделя-две, а потом понесется…

– Но почему? Зачем рыночникам такая война? АС ведь должен понимать, что победителя не будет!

– Не знаю. Никто не знает. Наше правительство говорит о планетах и энергине, рыночники все отрицают, говорят, что имеют право на Зарю и ее ископаемые. Восточный Альянс с ПНГК молчат.

– Но…

– Все! – перебил меня Смирнов. – Спать! Меня сейчас сменит лейтенант Андреев.

В медотсек как раз вошел корабельный врач – худой и смуглый южанин по фамилии Пак.

– Вы пришли в себя? – обратился он ко мне удивленно и уважительно. – Крепкий орешек!

– А то ж! – излишне бодро ответил я.

Бергер вышел из помещения, и почти сразу же его место возле койки занял Андреев. Он только улыбнулся и молча кивнул.

– Поправляйся, – бросил мне Смирнов и тоже ушел.

– Спите-спите, – затараторил Пак, – отдыхайте! Я осмотрю вас позже…

Я послушно прикрыл глаза.

– Здравствуй! – раздалось где-то внутри головы. – Пришла пора познакомиться!

– Кто ты такой? – Я поворачивался из стороны в сторону, пытаясь определить источник звука, но, куда бы я ни направлял взор, везде покачивалась серая пустота. Муть подпространства оседала песчаной взвесью на мой усталый мозг.

– Тебе пока не обязательно это знать.

– Тогда что тебе надо от меня? – я не любил игры по непонятным мне правилам. Чисто инстинктивно я потянулся к своему дару, но здесь чутье не могло пробудиться. Я наткнулся на стену.

– Я пришел поговорить, – отвечал неизвестный собеседник.

– Откуда пришел? О чем поговорить?

– Может, ты все-таки прекратишь расспросы и выслушаешь меня?

– Ты пришел ко мне, ты и должен отвечать! – Я неожиданно начал злиться. – Мне уже надоело, что мои вопросы все игнорируют! В конце-то концов! Вломился ко мне – говори о причинах! Кто? Откуда? Зачем?

– Я друг, – подумав, ответил невидимый собеседник. – Я пришел для того, чтобы поговорить с тобой о предстоящем задании. Пришел издалека, из такого далека, что ты себе даже не представляешь…

– Хорошо, – я чуть остыл. – Я не понимаю ни слова из того, что ты мне сейчас говоришь. Начни по порядку, я готов выслушать.

Собеседник снова помолчал с полминуты, затем начал свой рассказ:

– Я на самом деле пришел издалека. Мне нелегко было связаться с тобой. Ты, наверное, уже знаешь, что должен выполнить…

– Не знаю, – перебил я его. – Надо добраться до одной планеты – вот и все, что мне сообщили.

– Странно, – удивился внезапный гость. Но меня было не провести этим деланным удивлением. Я уже насмотрелся за свою жизнь на разных обманщиков и теперь мог с уверенностью сказать, кто врет, а кто нет, даже не используя свое пресловутое чутье.

– Чего тут странного? – заявил я в открытую. – Здесь много разных умников, которые хотят знать, куда и зачем я лечу. Я вполне понимаю свое правительство…

– А если я скажу, что работаю заодно с твоим начальством?

– Я не поверю тебе, – усмехнулся я. – Теперь я не такой дурак, как раньше, меня уже не проведешь разными уловками. Если бы ты был другом, про тебя бы давно сообщили те, кто инструктировал меня!

– Но ведь они ничего не сказали тебе о цели! Почему ты думаешь, что они стали бы предупреждать тебя о друге, который встретится на твоем пути?

– Я ничего не думаю, – отмахнулся я. – Если они не предупредили меня – значит, я сам должен сделать выбор, и я делаю его! Оставь меня и убирайся, если не можешь сказать ничего конкретного. Я не хочу терять время попусту!

– Какой ты злой! – протянул гость. – Ты еще передумаешь! Теперь мы будем встречаться регулярно, я заскучал за эти годы…

– Кто ты, черт побери?! – У меня сложилось стойкое чувство, что надо мной издеваются. – Для чего ждал годы? Вот он я! Спрашивай!

– Вот как ты стал говорить! – медленно проговорил незнакомец именно тем тоном, что раздражал меня больше всего. – Совсем недавно ты протестовал, когда я задавал вопросы. Похоже, ты еще не готов. Что ж, если на самом деле захочешь поговорить со мной – только крикни. Я рядом.

– А если не захочу?

– Тогда не кричи, – хмыкнул собеседник. – Но помни – лишь я смогу ответить на твои вопросы.

– Я и сам могу! – огрызнулся я. – Без твоей назойливой помощи!

– Чего-то верится с трудом, – рассмеялся гость.

– Почему это? Думаешь, мне так важно твое присутствие?

– Я ведь заинтриговал тебя! Так, кажется, это говорят? И теперь ты захочешь со мной встретиться, я знаю! И прежде чем это произойдет, я попрошу тебя об одной вещи.

Я собрался с силами и снова завертелся в серой пелене. Гостя так и не было видно. Вот гад! Где же он прячется?

– Что за вещь? – зло спросил я.

– Подумай над тем, кого ты будешь уничтожать, когда наступит время. Поразмышляй о том, кто на самом деле тебе враг, а кто друг. Я буду подсказывать тебе дорогу, не волнуйся!

– Я и не волнуюсь!

– Не сердись, Сергей. Ни я, ни ты не виноваты, что стали главными действующими лицами в этой нелепой игре. Судьба…

– Судьбу я делаю сам! – чуть ли не прорычал я. – Оставь меня! Уйди! Изыди!

– Хорошо, – согласился собеседник. – Я ухожу. Но ты подумай до моего следующего визита надо всем, что тебе было сказано. Согласие – не пустой звук, а меня уверили, что ты согласишься и сделаешь именно то, что надо.

– А что, мать твою, надо сделать? – закричал я, но гость уже исчез. Я и до этого не мог видеть его, но теперь кое-что изменилось в окружающем тумане – чувство чужого присутствия пропало.

Через мгновение я открыл глаза и понял, что по-прежнему лежу в медотсеке, а на меня со странным выражением на лице смотрит лейтенант Андреев.

– Что такое? – спросил я у него, попутно протирая глаза.

– Ты что-то мямлил во сне, – сказал Андреев.

– Что-то снилось…

– Что?

– Не знаю, не помню, – соврал я и сжал зубы. Опять ложь!

Лейтенант пожал плечами и перевел взгляд на медицинские приборы.

Кто же это был? Очередная проделка провидцев из СВ или еще какой-нибудь службы экстрасенсов, может быть даже не нашей, а американской?

А может, у меня на почве последних событий развивается стойкое помешательство?

23.10.2222

Серая муть на передних экранах, тьма – на задних. Космолет летит в скучно-серой дымке, пронзает пространство, ориентируясь только по выкладкам машин и расчетам астронавигатора. Как говорится: «Идем по приборам».

Я наконец смог попасть в рубку. Врач все никак не верил, что от моих повреждений можно целиком оправится за три дня. Он все не выпускал меня из медотсека, пока этим утром мое терпение наконец не лопнуло и я не вскочил с кровати и не ушел сам.

В рубке, помимо меня, сидел еще штурман Бергер и капитан. Длинноволосому связисту Артамову дали время отдохнуть. Его функции, которых во время полета в подпространстве было не очень-то и много, временно взял на себя Суслов.

– Каково оно? – в очередной раз спросил меня Суслов, обводя рукой рубку и экраны на стенах.

Капитан почтовика был чрезвычайно горд своим кораблем. Он, наверное, давно ждал того, кто ни разу еще не бывал в космосе и знает все манипуляции с подпространством и подсвязью только в теории. Ну что ж, дождался.

– Здорово. Правда, здорово! – ответил я.

В рубку вошел майор Смирнов.

– Почему ты покинул медотсек, Сергей? – холодно спросил он.

– Я здоров! – в тон ему сказал я.

– Ты должен был сказать мне или Андрееву, – с укором проговорил майор.

– Вы мне няньки, что ли?

– Если тебе так угодно, то да! Впредь сообщай, пожалуйста, о любых своих действиях. Будь-то желание пойти к поварихе в каюту или просто необходимость сходить в туалет. Ясно?

– Ясно, – хмуро ответил я. – Боюсь, что расстрою вас и к поварихе не пойду…

– Шутки тут неуместны! – отрезал Смирнов и добавил: – Продолжайте, капитан. Делайте вид, что я и не приходил.

– Как хотите, – сказал на это Суслов. – Хотел разве что поздороваться.

Смирнов немного смягчился и быстро козырнул, капитан со штурманом ответили так же.

– Ты знаешь, почему стабилизаторы устанавливаются в позицию 34–19? – Суслов вновь переключил свое внимание на меня.

– Да, – сказал я. – Это оптимальный показатель для нашей скорости в подпространстве. Чуть больше или чуть меньше – и начнутся обратные релятивистские процессы.

– Молодец! – похвалил меня капитан. – Хорошо учился. Ну, а вот, например, по детектору гравитации видно, что впереди и чуть справа находится гравитационный колодец! Что мы будем делать, когда наша нематериальная проекция приблизится к объекту?

– Нужно будет обойти колодец на расстоянии не менее трех световых часов, иначе не выдержат стабилизаторы…

– Правильно. Если хочешь, можешь заняться расчетом поправки курса, потом сравним твои результаты с моими и штурмана. Думаю, ты справишься!

– Уже приступать?

– Конечно, до объекта – всего пара часов!

– Есть, – полушутливо-полусерьезно козырнул я и погрузился в вычисления.

То и дело я ловил на себе ироничный, но добрый взгляд Бергера. Штурман давно уже все рассчитал и теперь гадал, как быстро я справлюсь с заданием. Я же действовал так, как нас учили в Забвении. Вводил данные в компьютер и оценивал ответы, выдаваемые машиной. Пока все вроде шло правильно. Но потом компьютер ошибся.

Я сначала не поверил своим глазам, когда ответ машины не сошелся с ожидаемым мной. И не просто не сошелся: разница была на целых два порядка! Мгновенно все пересчитав, я пришел к выводу, что прав все-таки я. А это значило, что бортовой компьютер выдает неправильные результаты. Как такое может быть? Неужто капитан со штурманом меня проверяют?

– Ошибка в расчетах! – громко и четко сказал я, чтобы скрыть волнение.

– Так считай внимательнее! – усмехнулся Бергер.

– Я не о себе, – огрызнулся я. – Компьютер врет.