Неограненный алмаз

– Но я думаю, это хорошо, что своих подопечных мисс Даниелс водит в церковь. Все-таки Божий храм предназначен и для святых, и для грешников.

– Арабелла! – в унисон выкрикнули обе дамы, изумленные до самой глубины своих мелких душонок.

– Я думала, – начала Каролина, – что у тебя самые стойкие моральные убеждения во всем городе и что ты первая поставила подпись под петицией. Неужели ты ее не подписывала?

Арабелла легкомысленно махнула рукой.

– Мистер Морган меня не просил. Думаю, он меня недолюбливает. А Генри он просто ненавидел. – Последнее было правдой – Джекоб его ненавидел. Но только за то, что Генри имел все права на Арабеллу, которую Джекоб считал своей собственностью.

Маргарет наклонилась к ней и похлопала по руке:

– Я уверена – ты не права. Мистер Морган – замечательный человек. Он так добр к моей Аулу.

Глаза Арабеллы остановились:

– В самом деле? Ему нравится Лулу?

– Да, так нравится, – в восхищении возвела к потолку очи Маргарет, – что посоветовал держать ее за запертыми дверями. Он считает, что в нее влюблены парни всего города. – Маргарет наклонилась к Арабелле и доверительно понизила голос: – Я иногда задаюсь вопросом, не влюбился ли в нее сам мистер Морган. Лулу призналась мне, что раз или два бывала в его доме.

Тонкая фарфоровая чашка треснула в руке Арабеллы. Чай пролился на синее платье.

– О, какая я неловкая! – воскликнула она. – Посмотрите, что я наделала. – И добавила, поднимаясь: – Мне надо переодеться. Извините, но наша вечеринка, по-видимому, закончилась.

У нее были более важные дела – подготовиться к встрече с Джекобом Морганом, который должен будет объяснить, зачем его навещала Лулу и почему у него возникло столь внезапное желание избавиться от Пруденс Даниелс.

Да, сегодня Джекобу придется многое объяснить.

Сара с изумлением оглядела себя в зеркало. Свадебное платье, которое помогла ей сшить Пруденс, выглядело просто великолепно. Материал стоил немалых денег, и Сара спрашивала себя, не сошла ли она с ума.

Но ее очень привлек белый цвет этой материи. Может, хотя бы цвет даст ей почувствовать себя иначе, чем обычно, когда она постоянно ловила на себе осуждающие взгляды. Просторное платье поможет ей скрыть живот. Сара опустила голову, глядя, как он увеличился за последнее время, и вздохнула. Женщине на седьмом месяце беременности не следовало бы надевать белое.

– Что-то не так? – спросила Пруденс, сидя на полу. Подворачивая подол платья, она воткнула еще пару булавок и прищурилась, оценивая, насколько ровен край.

– Все просто великолепно, мисс Пру. Мечта становится явью. Но... – Сара с сожалением покачала головой. – Оно белое, а такой цвет должны носить девушки.

Пруденс поднялась на ноги и воткнула оставшиеся булавки в красную подушечку.

– Ты никогда не была замужем?

– Никогда.

– Тогда ты имеешь все права надеть белое. Кроме того, на свадьбе будут только те, кто живет на ранчо.

– Но кто проведет церемонию? Не могу представить, чтобы преподобный Энтвистл на это согласился. Он первым поставил подпись на петиции.

– Брок и Моуди сказали, что эту задачу они берут на себя. Я уверена, что они найдут способ убедить преподобного отца выполнить свои обязанности. – Она не собиралась объяснять, каким именно образом они намерены это сделать. Невесте не обязательно знать.

– Никак не могу поверить, что выхожу замуж. Думаю, я поступаю правильно. Я люблю Мартина, но не уверена, честно ли обременять его чужим ребенком.

– Ты напрасно мучаешь себя сомнениями. Я вижу, как к тебе относится Моуди.

– Тогда почему ты не можешь увидеть, как к тебе относится Брок Питерс? – Сара заметила, что ее удар достиг цели – Пруденс смутилась и отвернулась в сторону.

– Тебе это кажется, – возразила Пруденс, расправляя свое платье. – Брок собирался покинуть ранчо всего несколько дней назад. Если бы шериф Пибоди не приехал со своей дурацкой петицией, Брока давно бы здесь не было.

Сара скинула с себя подвенечный наряд, набросила на плечи старое платье и присела рядом с Пруденс.

– Ты думаешь головой, Пру, там, где надо думать сердцем. Брок любит тебя. И, думаю, ты его тоже.

Пруденс заставила себя рассмеяться.

– Не будь смешной. Мы друзья, и не больше того. Я не позволю себе влюбиться в человека, который не хочет чем-либо себя обременять и способен покинуть тебя в любой момент. И вообще, ты ничего не знаешь о наших отношениях, – сказала Пруденс «Я и сама их не понимаю», – добавила она про себя.

Сара покачала головой:

– Да, наверное, не знаю. Но я знаю, какими эти отношения могут быть, если ты прислушаешься к своему сердцу. Не упусти своего шанса стать счастливой, Пру. Второй такой возможности может и не быть.

«Нет, – подумала Пруденс, – Брок ничем не отличается от других мужчин». Сознание этого причиняло ей боль куда большую, чем все прочие неприятности.

– Я проживу всю жизнь без мужчин. До сих пор я прекрасно обходилась без них.

Сара с сожалением вздохнула.

– Знаешь что? Брок прав, ты настолько упряма, что это мешает тебе самой. Когда-нибудь ты проснешься и поймешь, что сделала самую большую ошибку в жизни.

«Уже поняла», – подумала Пруденс. Она отдала Броку Питерсу свою девственность, она отдала ему свое сердце. И скоро у нее не останется ничего, кроме горьких воспоминаний и душевной боли.

Глава 20

Когда скачет всадница, кто-нибудь должен придерживать ее лошадь.

Бросив случайный взгляд в окно ателье, Арабелла увидела на другой стороне улицы, прямо перед гостиницей, Джекоба, любезно беседовавшего с Лулу Лауэри. Своего собеседника Лулу по-хозяйски держала под руку. Рука же Джекоба не менее властно покоилась чуть ниже ее талии. От этой картины Арабелла изменилась в лице.

– Миссис Поттс, – окликнула ее модистка, – нам нужно закончить примерку.

Не сводя глаз с пары за окном, Арабелла раздраженно выкрикнула:

– Минутку, миссис Уилкис. Я хочу посмотреть, как ткань выглядит при дневном свете. – Она сделала вид, что рассматривает синий шелк. – Это не займет и минуты. – Джекоб склонился к Лулу для поцелуя, и Арабелла сжала кулаки. – Чертов ублюдок! – прошипела она.

– Вы что-то сказали, миссис Поттс? – поспешила переспросить Берта Уилкис, боясь проявить невнимание к заказчице. Именно заказы миссис Поттс позволяли существовать ее маленькой швейной мастерской. После того как миссис Поттс появлялась в новом платье, все дамы города спешили заказать что-нибудь подобное. Арабелла Поттс считалась законодательницей мод в городе.

– Еще нет, – мрачно ответила Арабелла. – Но очень скоро я скажу.

– Отлично! Просто великолепно! – обескуражено произнес Брок, выходя из здания городского суда. Он был крайне удручен. В его нагрудном кармане лежало предписание, выданное ему судьей Купером, которое обязывало мисс Пруденс и остальных женщин, проживавших на ранчо, покинуть окрестности города.

За все годы своей юридической практики Броку еще ни разу не доводилось встречаться с таким несправедливым решением. Судья совершенно не хотел прислушиваться к доводам Брока. Подобную предвзятость по отношению к обитательницам ранчо можно было объяснить только тем, что Купер был другом Джекоба Моргана.

Брок постарался проявить все свое искусство адвоката, но его усилия оказались тщетными. Стараясь от него отвязаться, судья заявил, что не может больше его слушать, и, если Брок не хочет поставить свою подпись под предписанием, ему придется проявлять свое красноречие перед судом. Броку оставалось довольствоваться возможностью хоть в суде побороться за правое дело.

Садясь на лошадь, Брок подумал, что судья напрасно так ехидно улыбался на прощание – он еще не знал, насколько искусно Брок умел вести дела. Никаких законных оснований у судьи не было, и Брок сумеет это доказать.

Разбор этого дела был важен и для него самого – в случае выигрыша он получал известность и мог вернуться к своей адвокатской практике, снова открыть свою контору.

Брок уже решил для себя, что времена странствий закончились. Он слишком устал от бродячей жизни. Хотелось осесть, иметь крышу над головой – и в своем воображаемом доме он видел Рыжую, как бы нелепо это ни выглядело. Но она уже показала свое отношение к нему, так что надо еще подумать о том, где можно пустить крепкие корни.

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как к нему приблизились три всадника.

– Стой, Питерс. Мы хотим с тобой потолковать.

Это был Дэйв Стюарт, и с ним те самые ковбои, которых Брок видел с Морганом два дня назад. «Отлично! Просто великолепно! И ни одного свидетеля вокруг», – подумал Брок.

Он натянул вожжи, останавливая Уилли. Выбора не было – на него смотрели дула трех пистолетов.

– Что тебе надо, Стюарт? Ты загораживаешь мне дорогу.

– Моему хозяину не нравится, что ты мешаешь ему избавиться от мисс Даниелс.

Брок поднял брови:

– Вот как? Морган послал вас сказать мне это?

– Нет, – ответил Стюарт. – Наш хозяин слишком мягок. Он не выносит, когда убивают. Мы решили поговорить с тобой сами.

– Чего с ним говорить? Может, его просто прикончить? – буркнул один из ковбоев.

Дэйв отрицательно покачал головой, и Брок выдохнул с облегчением.

– Нет, Патч, хозяину это не понравится. Нам надо только преподать мистеру адвокату небольшой урок. Слезай с лошади, Питерс.

Брок повиновался.

– Патч, возьми веревку и свяжи Питерсу руки. Скоро Рождество. Думаю, мисс Пруденс будет рада такому замечательно упакованному подарку. – Он повернулся к другому ковбою: – Ты знаешь, что делать, Мэйсон. – После этого распоряжения Стюарт хлестнул лошадь и ускакал прочь.

– Вы всегда делаете то, что говорит Стюарт? – спросил Брок, надеясь, что сможет их уговорить.

– Заткнись! – прикрикнул Мэйсон. – Слишком много болтаешь. Ты выставил нас вчера дураками перед хозяином. Мне и Патчу это не понравилось.

«Вот какие у них причины, – подумал Брок. – У этих двоих вместе мозгов не больше, чем у воробья. Убедить в чем-либо их будет невозможно».

Когда руки и ноги Брока были связаны, Патч сделал шаг вперед и нанес ему сильнейший удар. Брок согнулся, стараясь разорвать веревки, но это было бесполезно. Он никак не мог избежать ударов, которые буквально сыпались на него. Скоро его лицо было все в крови.

– Не лезь больше в дела Моргана, мистер, – пригрозил Патч и ударил Брока в живот. Брок упал на камни, и Патч тут же двинул ему коленом в подбородок. Что было дальше, Брок уже не помнил.

– Бог мой! Что случилось? – воскликнула Пруденс, вбегая в коридор, куда Шорти и Слим втаскивали безвольно обмякшее тело. В ее глазах мелькнул страх. Она сразу поняла, что Брока жесточайше избили – все его лицо покрывали синяки и кровоподтеки.

– Мы и сами не знаем, мисс Пру, – ответил Шорти. – Мы со Слимом ехали в город за провизией и увидели лошадь Брока. Мы пошли по ее следу и нашли его.

– Он сильно избит, – горько добавил Слим. Пруденс сделала глубокий вдох, чтобы овладеть собой.

– Отнесите его в мою комнату, парни. Ханна, – повернулась она к индианке, пришедшей посмотреть, что происходит, – вскипяти воду, достань бинты и принеси в мою комнату. – Ханна молча кивнула; было видно, что зрелище произвело на нее не меньшее впечатление, чем на Пруденс. Повернувшись, она скрылась на кухне.

Когда Брока уложили на кровать, Пруденс попросила Шорти разжечь огонь, а Слима послала помочь Ханне.

– Хотелось бы думать, что Брок пострадал, упав с лошади, – сказала Пруденс Шорти, – но даже я не столь наивна.

– Нет, мэм. Его избили до потери сознания. Думаю, даже не надо говорить, кого я подозреваю.

Пруденс молча стала стягивать с Брока куртку, и тут на пол из кармана выскользнул листок бумаги. Пруденс развернула его и, быстро пробежав глазами текст, свела брови. Похоже, Брок ездил в город, чтобы встретиться с судьей, и, кажется, его визит был неудачным.

Шорти помог Пруденс раздеть Брока. Их взорам предстали синяки и ссадины на его груди и животе; шею пересекал глубокий порез.

– Черт бы побрал этих сукиных сынов. Им это с рук не сойдет.

Пруденс смахнула с ресниц слезы.

– Для мести у нас будет много времени, Шорти, а сейчас надо заняться лечением.

Но она обязательно отомстит, поклялась Пруденс. Джекоб Морган заплатит сполна за то, что он сделал с Броком, и за то, какую боль это ей причинило.

В комнате появились Ханна и Слим. Они принесли два таза горячей воды и бинты. На обычно непроницаемом лице Ханны читались изумление и боль.

– Мистер Морган – очень плохой человек. Я буду молиться своему богу, чтобы он его покарал, – сурово заявила она.

Пруденс решила развеять мрачное настроение. Она похлопала Шорти по плечу.

– Мы со всем управимся. Почему бы тебе и Слиму не спуститься на кухню, чтобы перекусить? Ханна оставила ваш обед на плите. По дороге попросите полковника Карстерса подняться сюда. Я хотела бы с ним поговорить.

Ковбои неохотно кивнули и удалились, после чего Пруденс снова повернулась к кровати.

– Думаешь, он поправится, Ханна? – спросила Пруденс.

– Мы вылечим его, – ответила Ханна, деловито выкладывая из своего мешочка лекарственные растения. – Ханна не позволит, чтобы с мистером Питерсом случилось что-нибудь плохое. Он хороший человек. Он – ваш человек, мисс Пру.

– Да, он мой человек, – машинально повторила Пруденс и вздохнула. Если бы это было правдой.

Ханна проницательно улыбнулась.

– У вас будет много детей. Смотри, какой он крепкий. У этого человека должны быть сыновья. – И индианка тихо засмеялась.

Пруденс поспешила отвести глаза от полуобнаженного Брока.

– Не думаю, что нам стоит это обсуждать. Особенно сейчас, – строго сказала Пруденс.

– Вы хорошая девушка, мисс Пруденс, но вы – глупая женщина. – После этой странной сентенции Ханна принялась обрабатывать раны, а Пруденс осталось лишь, отвернувшись к огню, раздумывать над словами индианки.

Приходилось признать, что она права.

Несмотря на решение Брока уехать, несмотря на все, что между ними произошло, она все еще продолжала его любить. Похоже, ее глупость не знает границ.

– Шорти сказал, что вы хотели меня видеть, мисс Пру, – раздался голос Моуди. Его глаза не отрывались от лежащего человека, губы искривились в изумлении. – Бог мой! Морган заплатит за это. Что с ним? – спросил он, глядя на Брока.

– Ханна считает, что ничего страшного. Но у него сломано несколько ребер, и он до сих пор без сознания. Слава Богу, что хотя бы не отморозил себе пальцы.

– Если надо с ним посидеть, то Сара выразила готовность помочь.

– Спасибо, Моуди, но пока Брок не очнется, я хочу присмотреть за ним сама. Он пострадал из-за меня. Если бы он не поехал в город, чтобы поговорить с судьей...

– Не говорите ерунды... – Моуди поставил стул возле Пруденс и сел. – Не вините себя. Брок знал, во что ввязывается. – Он успокаивающе положил на ее руку свою ладонь. – Мы здесь все за вас. Скажите только слово – и мы с парнями поскачем к Моргану и...

– Нет! – решительно возразила Пруденс. – Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал. – Ее голос чуть смягчился. – Что я действительно хотела бы, Моуди, так это, чтобы вы пока побыли управляющим. Вы солдат с большим опытом. Позаботьтесь о моих людях и проследите, чтобы все было в порядке. Используйте свои военные знания. – Она бы никогда не простила себе, если бы что-то произошло с молодым Уиллом, да и с любым из работников.

– Вы имеете в виду что-то вроде патрулей? Вроде охраны форта от индейцев? – оживился Моуди. Давненько он не занимался планированием военных операций.

Пруденс кивнула:

– Да. Именно так. Делайте все, что считаете необходимым. Я не хочу, чтобы кто-нибудь на ранчо подвергся нападению.

– Я не допущу этого, мисс Пру. Она улыбнулась:

– Я знала, что могу на вас положиться.

– Я и Сара можем отложить нашу свадьбу, если вы этого хотите. Сейчас не лучшее время для праздника.

Пруденс энергично замотала головой:

– Вы этого не сделаете. Я не позволю Моргану мешать нам ни в чем. И празднование Рождества мы тоже не отменим. Так что готовьтесь к свадьбе.

Лицо Моуди осветилось широкой улыбкой.

– Да, мэм. Этому приказу я последую с большим удовольствием.

– Должна признаться, Моуди, что поначалу я смотрела на ваши отношения с Сарой с подозрением. Но вы сделали ее такой счастливой... Я рада, что она будет замужем.

– Знаете, я желал бы того же и вам. Вы обязательно этого дождетесь.

Пруденс грустно покачала головой:

– Поздно. Я наделала слишком много глупостей. Страх взял верх над всем остальным.

– Да, страх мне знаком. Он может охватить человека целиком, и тогда очень трудно от него отделаться. Но когда дело касается любви, вы должны его отбросить, если хотите быть счастливы. Я думаю, что еще совсем не поздно. Если и есть на свете два человека, созданных друг для друга, то это вы и Брок.

Отбросив прядь волос со лба Брока, Пруденс прошептала:

– Надеюсь, что вы правы, Моуди, поскольку я люблю Брока всей душой и сердцем.

Когда она подняла голову, Моуди в комнате уже не было.

Брок с трудом раскрыл глаза. Первое, что он увидел, была Пруденс, сидящая на диване. На ночном столике горела лампа. За окном чернела ночь.

Сколько времени он лежал без сознания? Голова нестерпимо болела, что было неудивительно, поскольку два ублюдка старались ее проломить. Брок попытался сделать глубокий вдох и тут же ощутил боль в ребрах.

Черт побери! Вот это положение! Он чувствовал себя разбитым и неспособным двинуться, как будто превратился в тряпичную куклу. Все же Брок сделал усилие и дотронулся до руки Пруденс, но это движение далось ему слишком трудно – он безмолвно раскрыл рот, сдерживая крик боли.

Пруденс тут же выпрямилась, посмотрела в полуоткрытые глаза Брока и, мысленно возблагодарив Бога, вздохнула с облегчением:

– Как ты себя чувствуешь?

– Как труп. Принесешь мне немного воды? Я умираю от жажды.

Пруденс налила воду в стакан и, поддерживая голову Брока за затылок, поднесла стакан к его разбитым губам.

– Не так много для начала, – предостерегла она.

– Могу себе представить, как я выгляжу, – пробурчал Брок, когда Пруденс опустила его голову на подушку.

– Ты помнишь, что случилось?

– Довольно хорошо. Когда я поднимусь на ноги, я заставлю этих трех подонков пожалеть, что они родились на свет.

Ее лицо исказилось от ужаса.

– Это сделали три человека? Боже! Неудивительно, что ты так выглядишь.

Он кивнул, но тут же пожалел об этом – боль отдалась по всей голове.

– Ты же не думаешь, что такое способен сделать со мной один человек?

Было видно, как его уязвила эта мысль, и Пруденс мягко улыбнулась:

– Прости за глупое предположение.

– Чертовски глупое! Они связали меня, иначе я бы им заплатил по счету. Трусы! Одним из них был твой прежний управляющий.

– Дэйв Стюарт. – Она должна была догадаться, хорошо зная о его жестокости и мстительности. И Бака, наверное, убил именно он. – Мне очень жаль.

– Не жалей, Рыжая. – Он осторожно сжал ее руку. – В том, что случилось, твоей вины нет. Я сам позавчера заявился к ним на ранчо. Они просто таким образом ответили, что мои слова им... не понравились.

– Но ты бы никогда не отправился в город, если бы не мои дела. Думаю, все это произошло все-таки из-за меня. – Пруденс с досадой отвернулась.

– Все еще впереди, – мрачно заметил Брок, – для них все еще впереди.

– Я видела повестку судьи, Брок. Она выпала из твоего кармана.

– Мне жаль, но этого нам не удалось избежать. Дело будет разбираться в суде.

– Суд! Но почему? Я не понимаю.

– Судья Купер, по-видимому, друг Моргана. Говорить с ним бесполезно. У меня не было другого выхода, как обратиться в суд, где решение в нашу пользу могут вынести присяжные.

Ее плечи уныло опустились.

– Но что это изменит? Все мужчины в городе на стороне Джекоба. Половина из них должны ему деньги. Думаю, нам лучше начать собирать вещи.

– И это говорит та Пруденс Даниелс, которую я знал? – «И любил... «, – добавил он про себя. – Самая упрямая женщина на свете? – Брок вздохнул. – Никогда бы не подумал, что ты отступишь, Рыжая. Кроме того, мысль о поражении оскорбляет меня как адвоката.

Пруденс смутилась:

– Я не сомневаюсь, что ты хороший адвокат, Брок. Это просто... ну, мне кажется, что все против нас.

– Ничто на свете не дается без труда. Да, надо признать, что сейчас наше дело выглядит не лучшим образом. Но ты не знаешь, кто тебя будет защищать. Я никогда не садился играть в карты без нескольких тузов в рукаве. – Он попытался улыбнуться разбитыми губами, и сердце Пруденс сжалось от жалости.

– Ты очень задирист для человека с двумя сломанными ребрами, синяками под глазами и телом, по которому словно пробежало стадо.

– Но ты же не рассматривала меня голым, Рыжая?

Она смутилась:

– Нет, конечно, нет! Тебя мыла Ханна, и она сказала... – Пруденс смолкла, не желая открывать, что сказала Ханна.

– Наверное, что-то очень неприличное, судя по твоему румянцу. Я обязательно спрошу Ханну, как только ее увижу.

– Ты этого не сделаешь, Брок Питерс! А теперь спи! Если ты хочешь выздороветь, тебе надо много спать.

Он положил ладонь на ее руку:

– Только если ты согласишься лечь рядом. Он улыбнулся, и она не смогла устоять. Глубоко вздохнув, Пруденс тихо ответила:

– Хорошо. Но ты должен пообещать мне, что будешь спать.

Брок снова улыбнулся, приподнимая одеяло, и она поспешно добавила:

– Я лягу поверх одеяла.

Пруденс погасила лампу и осторожно пристроилась рядом с Броком, стараясь не причинить ему боли. Затем улыбнулась в темноту: «Спасибо тебе, Боже, за то, что ты дал мне еще один шанс».

Затем она закрыла глаза и погрузилась в сон.

Глава 21

За чрезмерной любезностью всегда скрываются крайне нелюбезные намерения.

– Не могу поверить, что у вас хватило совести здесь появиться, Джекоб! Особенно после того, что вы сделали! – В глазах Пруденс, стоящей на веранде, полыхал огонь.

– Прошу прощения, мисс Пру, – появился из-за плеча Джекоба Слим. – Я отлучился со своего поста лишь на минутку, и он проскользнул мимо меня.

– Все в порядке, Слим. Возвращайся на место, пока полковник не обнаружил, что тебя нет на посту. – Уже два дня на ранчо была строгая дисциплина, поскольку Моуди отнесся к ее просьбе очень серьезно. Нетрудно было предсказать, что ожидало ковбоя, если бы полковник узнал, что пост оставлен. – Я сама улажу дело с мистером Морганом.

Судя по взгляду Слима, он в это не поверил, но тем не менее поспешил удалиться.

– Разве ты не пригласишь меня в дом, дорогая? Глаза Пруденс превратились в две узкие щелки.

– Нет. И если ты не прекратишь меня так называть, тебя отучит от этого мой пистолет. – Она похлопала по обвисшему карману фартука, в котором теперь постоянно носила оружие.

– У тебя жалкая охрана, Пруденс. Не стоило ставить у главных ворот этого сопляка.

– Что тебе надо, Джекоб? Я не собираюсь тратить на тебя время. У меня много других забот. – Одна из них – лежащий пластом Брок. Его уже пора было кормить обедом.

Морган был явно взбешен таким приемом, но все же держал себя в руках.

– Я только хотел сообщить, что к случившемуся с Броком не имею никакого отношения. Дэйв Стюарт и двое его помощников сделали это по своей инициативе. Я такого приказа им не давал.

– Ты считаешь, что я в это поверю? Да, Джекоб, я была когда-то наивной, но те времена прошли.

Он умоляюще сложил руки.

– Клянусь, я говорю правду. Стюарта и двух других я уволил.

– Почему? Побоялся, что тебе придется ответить за их дела? Но чего ты боишься? И шериф, и судья в твоих руках. Сомневаюсь, что ты вообще можешь быть обвинен в каком-либо преступлении.

Морган сжал губы.

– Я всегда считал тебя разумной женщиной.

– А я считала тебя другом. – Она зябко поежилась. – Мы оба ошибались.

Морган повернулся к выходу, но на пороге остановился.

– Ты не сможешь победить, Пруденс. На моей стороне весь город.

Глаза Пруденс потемнели, голос стал холоден как лед.

– Счастливого пути. – И она захлопнула за ним дверь.

– Что-то случилось, мисс Пру? – выскочила в коридор Мэри. На руках она держала улыбающегося Би-Джея.

Пруденс взяла у нее ребенка и погладила его по головке.

– Нет, Мэри, ничего не случилось. Все в порядке.

– Как вы думаете, я могу навестить мистера Питерса? Я ужасно волнуюсь.

– Конечно, я уверена, что он обрадуется твоему визиту. Но не оставайся с ним слишком долго. И позаботься, чтобы ребенок не ударил Брока в ребро.

– Да, мэм. Этого не случится.

Пруденс вернула малыша матери и направилась на кухню готовить Броку обед.

Прижимая Би-Джея к груди, Мэри тихо постучала в дверь спальни и вошла в комнату.

– Мистер Питерс, это Мэри. Мисс Пру сказала, что я могу навестить вас.

– Рад тебя видеть, Мэри. – Брок показал на стул возле кровати. – Мне очень скучно тут лежать.

– Вы выглядите точно как мой папа, когда он напился и упал с лестницы в заведении мадам Евы.

На лице Брока появилась кислая улыбка:

– Так плохо?

Она кивнула и добавила:

– Одна его подружка поставила ему синяк под глазом.

Улыбка Брока расползлась шире.

– А ты как себя чувствуешь? Как ведет себя Би-Джей?

Ее голос был полон гордости:

– Прекрасно! У него прорезался первый зуб. – Она открыла рот ребенка и показала маленький беленький зубик. – У некоторых детей зубы не прорезаются до пяти-шести месяцев, но мисс Пру говорит, что Би-Джей – особенный.

– Би-Джей не может не быть особенным, – согласился Брок и вздохнул. – А как себя чувствует Уилл?

– Он совсем рассвирепел, когда узнал, что с вами сделали люди Моргана. Шорти и Барт так и не смогли его успокоить. Тогда Моуди начал с ними военную подготовку; похоже, он немного утихомирился.

Брок не мог не улыбнуться. Полковник, похоже, нашел себя. Интересно, как Шорти и другие работники воспринимают воинскую дисциплину? Зная вольнолюбивый характер Шорти, можно предположить, что у него сейчас траур.

– А как ты, Мэри? Не устаешь от работы?

– О нет, мистер Питерс. Мисс Пру никогда бы этого не допустила. Все мы в полдень обязательно отдыхаем. Я хотела отказаться, поскольку не беременна, но мисс Пру сказала, что с таким шустрым ребенком, как Би-Джей, отдыхать надо даже больше.

– Мисс Пру – умная женщина, – пробормотал Брок.

Мэри стала нервно перебирать складки платья.

– Я долго думала, – неуверенно начала она. – Это правда, что нам скоро придется уезжать отсюда? У меня никогда еще не было такого замечательного дома.

Брок с сожалением посмотрел на печальное лицо Мэри. Что он может ей ответить? Как может он предугадать решение суда, который еще и не начинался?

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы этого не случилось.

Мэри радостно просияла и поднялась со стула.

– В таком случае я скажу всем, чтобы они не волновались. Я верю в вас, мистер Питерс. Вы спасли меня однажды, и я не сомневаюсь, что способны сделать это снова. Вы совершенно особенный человек. Так думают все.

Брок удивленно поднял брови и не удержался от вопроса:

– Все? Даже мисс Пруденс?

– Особенно она, мистер Питерс. Она всегда восхищается вами, говорит, какой вы отважный и храбрый. И, – Мэри смутилась, – я думаю, она к вам неравнодушна. Луанн как-то говорила мне, что противоположности притягиваются.

Брок нахмурился:

– Ты ошибаешься, Мэри. Пруденс и я притягиваемся, как масло и уксус. Масло и уксус не перемешиваются.

– Но когда масло и уксус добавляют в салат... нет ничего вкуснее. – Бросив лукавый взгляд на Брока, Мэри повернулась к двери.

Брок помрачнел. «Масло и уксус никогда не перемешаются, если даже потратить на это сотню лет», – подумал он, откидываясь на подушку. И то же самое можно сказать о нем и Пруденс.

– Удивительно, как вы смеете показываться здесь, Джекоб Морган, после всего, что наделали!

Эти слова почти точно совпадали с теми, что сказала ему несколько часов назад Пруденс, и Джекоб на секунду оторопел. Было видно, как у Арабеллы от ярости раздуваются ноздри. Подойдя к Джекобу вплотную, она размахнулась и так звучно хлестнула его по щеке, что ему показалось, будто у него в голове зазвенел колокольчик.

– Если бы я знала, что в дверь стучишь ты, – гневно продолжила она, – я сказала бы горничной, чтобы она тебя не впускала.

Потирая щеку, Джекоб прикинул, что могло вызвать такую бурю чувств.

– Но, дорогая... – вкрадчиво начал он, лихорадочно перебирая события последних дней.

– Не называй меня «дорогая», ты, старый похотливый козел! Я видела тебя и Лулу Лауэри вчера перед ателье. Я видела, как ты сватал ее своими грязными лапами. Когда-то я думала, что у тебя хороший вкус, но эта девка – потаскушка из потаскух.

Джекоб замотал головой, выражая свое несогласие, и его лицо приобрело невинное выражение.

– Я только проводил эту дурочку домой. Зачем она мне, когда есть ты? Она для меня ничего не значит.

– Так же, как для тебя ничего не значит Пруденс Даниелс? Ты так к ней «равнодушен», что восстановил против нее весь город. Я хотела бы знать – зачем?

Он переменился в лице, и Арабелла поняла, что попала в цель. Выигрывая время, Морган молча пересек комнату, достал из шкафа бренди и налил себе бокал. Черт бы побрал Арабеллу за ее неуемную ревность и бесконечное желание совать нос в чужие дела. У каждого человека свои собственные проблемы. И нечего в них лезть.