Верховный Вождь готов был поверить, но пусть решают духи. И он произнес:
      Владыка Жизни дал нам Разум. У нас есть слова. Каждый может говорить. Слова это ветер. Слова сказаны - кто слышал их? Зоркий Сокол - вождь. Он может говорить на совете вождей. Мысли - не дела. Каждый алдонтин - воин. Каждый имеет разум. Чем докажет молодой вождь, что он правильно понял волю Гичи-Маниту?
      Наступила развязка. Славой или позором покроет себя Зоркий Сокол? Глаза его сияли, он просто жаждал сказать людям главное!
      - Братья! золотые истуканы - это поверженные злые боги майянов, которые всегда мстили нам. Злые духи слабы и трусливы. Не имея сил погубить алдонтинов, они все время лгут, уводят нас с истинного пути на тропу лжи, чтобы там уничтожить. Братья! Задумайтесь! Алдонтины сильный и мудрый народ. Но почему же мы не можем делать тех вещей, что доступны белым людям?
      Пушки, ружья, порох, железные ножи, топоры, колесные повозки. Даже простое конское седло белых людей намного надежней и удобней. Так в чем же причина этого? Спрашиваю вас Я.
      Зоркий Сокол победоносно смотрел на слушателей. Он сказал, что многие давно желали услышать. Кому захочется искать другие причины? Если не злые духи, то кто же тогда виноват?! Имея такой четкий и ясный ответ, надо ли углубляться дальше.
      - Мы уничтожим идолов, изгоним их с нашей земли и чары их колдовства исчезнут. И тогда наш Разум сразу просветлеет и нам станет доступно понимание загадочных вещей бледнолицых.
      В Священной Пещере на Большой Горе хранятся идолы. Мы пойдем туда и я буду кромсать уродливое тело самого большого из них. И если я неправильно понял волю духов, то пусть я умру.
      Священная Пещера была огромной тайной алдонтинов. Только жрецы, и то весьма редко, посещали ее. Лабиринт ходов и лазеек, ведущий в главный зал пещеры, был настолько запутан, что пройти по нему могли лишь посвященные.
      Жрецы вынесли идола. Стоял прекрасный февральский полдень. Солнце висело над горизонтом совсем низко. Но его мягкие, нежные лучи скользими по дружно пробивающейся из-под прошлогодней листвы травке, застилающей все вокруг изумрудным ковром, ласкали набухающие на деревьях почки, согревали суровые лица воинов.
      Зоркий Сокол взял огромный ритуальный топор, подошел к истукану. Чудовище будто бы почувствовало свой предсмертный миг. Его звериный оскал, сверлящий взгляд кровавых глаз уже не наводили ужас на человека. И человек, разрывая пелену страхов и обманов, сделал шаг в пугающую, порализующую неизвестность.
      "Твоим именем, Гичи-Маниту, вершу это", - прокричал молодой вождь, и с огромной силой опустил топор на грудь идола. Тот сразу завалился спиной на землю, беспомощно растопыря коротенькие пухлые ручки и ножки. Огромная вмятина врезала в его тело.
      Вокруг стояла мертвая тишина. Не было страшного грома и молнии, поразивших поднявшего на истукана руку. Не было великого землетрясения, поглотившего нарушившего табу. Не было урагана, разметавшего все вокруг. Стояла тишина. Алдонтины молчали.
      "О, Великий Маниту", - от огромного напряжения плоти и духа застонал Зоркий Сокол и еще раз обрушил свой топор, разрубив шею истукана. Голова чудовища покатилась по склону, сверкая уже никого не пугающими рубиновыми глазами. Молодой вождь наступил ногой на поверженного идола. Он сурово посмотрел на жрецов и вождей и не снимая ноги с бесформенного куска желтого металла произнес: "Трепещите алдонтины и ликуйте. Пусть Владыка Жизни пошлет нам Знак". И он первым начал танец Обновления Жизни. Остальные словно повинуясь неведомой силе, один за другим подключились к пляске. Не было барабанов, бубенцов, погремушек, свистков, трещеток. Музыка лилась внутри танцующих, заполнив все вокруг. Напряжение росло. Входя в экстаз, люди все громче и громче просили Великую Тайну дать им Знак, подтвердить их правоту. Крики, вопли оглашали поляну.
      Зоркий Сокол выхватил нож для скальпирования и начал по всему телу делать неглубокие надрезы. Вскоре он весь залился кровью. Остальные, увлеченные страстью молодого вождя, тоже стали приносить в жертву свою плоть.
      Нечленораздельные возгласы, хрипы, стоны, звериный рев неслись в небо, все настойчивее и настойчивее призывая Высшие Силы проявить себя.
      И вдруг с ясного, чистого неба пошел дождь. Вскоре все промокли насквозь. Струи воды стекали по лицам, смешиваясь со слезами. От огромного напряжения люди слабели, и, не в силах удержаться на ногах, в изнеможении падали на коления. простирая руки к небу. Громадное Солнце - Видимый Сын Великой Тайны огненным шаром висело в безоблачном небе. Солнце алдонтинов.
      Дождь, слезы и кровь смешивались и стекали на зеленую траву. Танец продолжался. Неистовая сила алдонтинов вырывалась в необузданных, неуправляемых движениях. Они победили свой срах. Они сравнялись с духами. Они победили духов.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      ЧТОБЫ ВЫЖИЬ
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      План поголовного уничтожения алдонтинов был разработан правительственным агентом Гудмэном в мельчайших подробностях. Сама идея плана необычайно проста и вполне реалистична. Сотня ружей, выданная правящей верхушке дикарей, являлась надежной гарантией их уступчивости. Мука и крупы, выделенные правительством, в определенной степени компенсировали потери продуктов питания в ночном побоище. Во всяком случае, они не резали мустангов на еду.
      В ночь на 20 апреля все туземцы должны собраться на огромном плацу несколько выше форта по течению Отца Рек. Перед этим с помощью армии они изготовят бревенчатые, а большей частью камышовые плоты. Плотов должно быть достаточно, чтобы переправить всех в три приема.
      Глубокой ночью, когда туземцы заснут, начнется бойня. С юга лагерь переселенцев будут расстреливать орудия северо-западного и северо-восточного бастионов форта. С севера ударят пушки батареи, заранее тайно установленной на скале, расположенной на берегу. Со стороны реки стрельбу поведут бриг и два бота, а с востока нанесет удар кавалерийский полк. Для полно зачистки местности в дальнейшем будет использован и гарнизон форта. Вся территория стана дикарей отлично простреливается артиллерией, а тех, кто в безумии бросится в реку, надеясь уйти на западный берег, добъют матросы, создав из шлюпок цепи по всей реке. Нет никаких сомнений, что план Гудмэна мог быть осуществлен. Но помешало одно непредвиденное обстоятельство.
      Расстрелянный в 1742 г. за сотрудничество с краснокожими Страйк Мистейк имел сына.
      Ред Мистейк - сын энглиша и мэкигэнки до десяти лет гармонично соединял в себе лучшие черты двух рас. Он прекрасно запомнил шикарный кабинет отца, манящую строгость зеленого сукна на рабочем столе, бесконечные ряды книжных полок, таинственные стопки бумаг, расположенных всегда в заданном порядке. Его поражало величие записанного слова, а запах свежих чернил будоражил воображение.
      Но помнил метис и другое. Бесконечными зимними вечерами в вигваме деда собирались лучшие воины. Они рассказывали о былых подвигах, о том далеком времения, когда еще не было лошадей, топоры делались из камня, наконечники стрел из костей животных, а воины с одним копьем выходили сражаться с медведями.
      Среди белых людей его ждали латынь и Древний Рим, греческий и неотразимая культура Эллады, фехтование и великие полководцы всех времен и народов. Его ждали языки франков и спейнов и строгие правила этикета, без знания которых нет входа в общество.
      А в лесах он мчался на мустангах, едва набросив уздечку, тонкую кожаную петлю, на нижнюю челюсть коня. Сжимая детскими коленками бока лошади, он направлял послушное его воле могучее животное. Как все молодые мэкигэны, он презирал седло, считая его уделом изнеженных бледнолицых. Он без промаха бил из лука, метал топорик и нож.
      В мире белых его угнетала чопорность и чванливость. Каждый прием пищи являлся отдельным культовым действом. Бесконечные столовые приборы, порядок приема блюд, движения рук, головы, наклон тела - все регламентировалось и возводилось в ранг закона.
      А в лесах его ждала дымящаяся на вертеле оленина, запеченые в костре индеки, наваристый бульон, сладкие ягоды и орехи.
      Как и дед, великий вождь Победитель Гризли, он делал маленькие надрезы на венах молоденьких жеребят и пил кровь, вбирал в себя силу. А затем вновь забавлялся с ними, ощущая свое единство с животными, растениями, землей и небом.
      В городе Ред надевал строгий костюм и по воскресеньям шел в храм. Его заставляли бесконечно зубрить Священное Писание. В память врезались картины: отец, готовый убить сына из-за страха перед Великим Богом, потом, уничтоживший почти все живое на планете за нежелание подчиняться, обезумевшая толпа людей, распявшая пророка только за то, что он звал их жить по законам добра.
      А рядом был совсем другой духовный мир - огромный пантеон духов и других загадочных непознаваемых существ, мифы и предания о пророках и великих учителях, которые в своем совершенстве поднимались до уровня высших духов и были равны им. этот мир был наполнен несущими огромный эмоциональный заряд многочисленными церемониями и обрядами, связанными с рождением, смертью, охотой, войной заключением мира.
      Здесь не находилось место Творцу, сотворившему землю и людей и требующему для себя всеобъемлющей власти над созданным им миром. Здесь была Великая Тайна, наполняющая Вселенную. Она пребывала всегда, везде, во всем. Земля это арена борьбы добрых и злых духов, среди которых выделяется Великий Дух, дух добра и любви.
      В городе его учили, что драться голыми руками удел грубых мужланов. Настоящий же джентельмен не опустится до того, чтобы ударить человека рукой, тем более ногой.
      А у краснокожих он познавал великое искусство ведения боя без применения оружия, пронизанное философией самоотверженности. "Сегодня хороший день, чтобы умереть" - гласил девиз воинов, ибо смерть есть лишь начало новой жизни. Искусство ведения рукопашного боя, проникнутое уважением к окружающему миру, наполненное глубоким духовным содержанием, давало способность перешагнуть через границы селовеческих возможностей, открывало двери в безграничный мир колективной и личной магии. Внук великого вождя не успел коснуться этой грани жизни мэкигэнов. Он был слишком юн.
      После гибели отца и мужа, мать Реда видела вещий сон и дала обет сражаться с врагами до победы или до смерти. Весенний Родник стала одним из лучших воинов Черного Орла. Ее священный головной убор из орлиных перьев, красивая мужская одежда и боевые регалии просто завораживали воинов. Она беззаветно верила, что пули врагов бессильны перед ней и часто, казалось бы безрассудно, сказала, вновь и вновь меняя убитых под нею мустангов, перед самым строем пехоты или кавалерии. И не раз противник, распаленный безотчатной дерзостью женщины-всадника, пускался в погоню, нарываясь на заранее подготовленные засады.
      Много лет спустя Ред узнал, что мать была с Черным Орлом до конца. Она уже имела высокое офицерское звание и вела за собой сотни людей. Во главе смельчаков она мчалась прямо на пушки, но ни картечь, ни пули не были ей страшны. Когда враг ввел в бой свою кавалерию, началась страшная сеча. Женщина была изрублена на куски, но воинам все же удалось вынести с поля боя тело всеобщей любимицы. Ее похоронили с почестями по законам мэкигэнов. Ради мужа она приняла веру белых людей, но всегда оставалась истинной мэкигэнкой, гордой, непокорившейся. Она ушла на Заоблачные Поляны Охоты в Страну Вечного Покоя, но в памяти мэкигэнов Весенний Родник навсегда осталась среди великих героев. Жена белого по крови человека, носящего гордое мэкигэнское имя Верный Пусть, разделившего судьбу ставшего ему родным народа, не смогла быть мостом через пропасть расового противостояния.
      Но она не испытывала ненависти к белым людям. В жилах ее сына текла энглишеская кровь. Когда началась война, через дальних родственников мужа Ред Мистейк по подложным документам под именем Ричарда Стоуна был отправлен в метрополию. Перед расставанием мать просила его не забывать, что он мэкигэн. Ред поклялся, что в метрополии он узнает все тонкости военного искусства энглишей и вернется на Священную Землю Предков, чтобы быть полезным своему народу.
      Уже в военной школе Ред Мистейк узнал, что движение мэкигэнов разгромлено, лидеры уничтожены, а племена загнаны в резервации. Мучительно долгими вечерами анализировал он причины поражения. И чем больше знаний поглощал молодой курсант, тем яснее становилось: главная причина, это всеобъемлещее экономическое отставание коренных народов Континента. Он понял, что мэкигэнов в резервациях на борьбу до победы уже не поднять. Герои почти все убиты. А те, кто жив, большей частью сломлены.
      Судьба бросала офицера по всей планете. Служба в Индии, экспедиции на Черном Континенте помогли артиллеристи понять ошибки туземных лидеров. Энглишей везде было ничтожно мало, но они всегда побеждали.
      Затем была Семилетняя война с ее гигантскими баталиями, в которых участвовали многие десятки тысяч человек.
      Горячая кровь краснокожего пылала в жилах офицера Ричарда Стоуна. Человек с чужим именем не хотел стать человеком с чужой судьбой. Как часто ночами ему снился сладковатый, пьянящий дым костров, мэкигэнские вигвавы на берегу Синей реки, теплые руки матери. Он рвался на Родину. Он был хорошим офицером, но плохим карьеристом. Его прямота и честность стали нарицательными. Исполнительный, дисциплинированный, верный служебному долгу офицер был всегда пунктуален, корректен как с подчиненными, так и с начальством. Смелый в бою, он никогда не позволял себе жестокость и цинизм в отношении к проигравшему противнику. Дуэли, пьяные дебоши, распутство - обычная жизнь офицера была не для него. Долгие часы он проводил наедине с природой, много читал, любил одиночество. И хотя вряд ли кто чаще Ричарда Стоуна посещал храм, всегда, даже среди отщепенцев, находились люди, готовые обвинить его в недостаточной набожности.
      Кровь отца явно пересилила в сыне Страйка Мистейка. Лишь по едва уловимым чертам можно было найти в нем признак расы матери. Ричарду Стоуну пришлось запомнить, что его бабка по матери была креолкой. Но даже это ему порой ставили в упрек.
      Сложная, многогранная натура метиса не нравилась очень многим. Он был слишком неудобен, для окружающих и уже который год служил в чине капитана.
      Когда, наконец-то, Ред смог попасть на Континент, он растерялся, просто не зная, что делать. как только пришло время служебного отпуска, офицер тайно проник в резервацию мэкигэнов. Прошло уже более двух десятилетий, и народ потихоньку налаживал свой быт, хозяйство. Люди начали обрабатывать землю, разводить животных. У них была еда, но не было свободы. А это убивало воинов быстрее пули. Резервация - тюрьма не для тела. Это тюрьма для души.
      Великий Жрец Горькая Ягода встретил его как родного сына. "Я знал, что ты придешь", - обминая Реда, произнес жрец. Несмотря на годы, старик был бодр и быстр в движениях.
      - Я знал, что ты придешь. Мне было видение. Последний из рода Победителя Гризли, Сын Верного Пути! Твоя мать Весенний Родник была великим воином. Она до последнего дня верила, что останешься мэкигэном. Жестокий мир белых людей не смог сломить тебя. Ты вернулся. Ты должен стать воином, время пришло.
      После поста и долгих молитв он прошел обряд Посвящения в Воины. На грудь, ближе к сердцу, была нанесена татуировка - тотем рода Победителя Гризли благородный олень вапити. Ред Мистейк, долгие годы бывший Ричардом Стоуном, получил свое истинное имя - Сменивший Сущность. По окончании обряда Горькая Ягода сказал.
      - Воин! Белых людей очень много и они слишком сильны. Ты должен знать то, что знают немногие. Две луны назад мэкигэны, эрагезы и алдонтины объединились, чтобы следующей весной начать войну против энглишей. Ты должен покинуть мир белых людей. Через несколько лун в резевации вновь появится разведчик из эрагезов. Он сейчас в резервациях и лесах собирает людей, готовя их дух к войне. Это лучший из разведчиков. Он выведет тебя к алдонтинам. У алдонтинов много воинов. Но у них нет вождя, знающего пушки и военное искусство энглишей. Там ты будешь нужнее.
      Эрагез опоздал совсем не на много. Алдонтины были разбиты. А шестой королевский пехотный полк уже грузился на транспортные суда для отправки в форт Стронг Джампинг.
      Командующий артиллерией полка капитан Ричард Стоун смог быстро убедить начальство, что лучшего проводника, чем Небесная Пума им не найти. Эрагез был зачислен в штат полка. Сразу после прибытия в форт капитан Стоун начал искать пути для установления контакта с алдонтинами. Но после того как его ознакомили с планом полного уничтожения алдонтинов и он узнал, что до катастрофы осталось всего лишь несколько месяцев, Сменивший Сущность понял, что кончилось время думать об осторожности.
      Встреча состоялась во время охоты. Углубившись в лес, капитан и проводник встретились на небольшой поляне с Зорким Соколом и Ястребиным Когтем. Эрагез. прекрасно владеющий алдонтинским, готов был переводить беседу, но Зоркий Сокол улыбаясь сказал.
      - Энглиши дали нам не только хороший урок по искусству войны. Они научили нас многому.
      Видя тревогу на лице офицера, вождь продолжил.
      - Капитан может не беспокоиться, его слова услышат только те, к кому они обращены. Наши люди следят здесь за каждым шорохом. И кто отважится забрести сюда? Ведь энглиши смелы только за толстыми стенами крепостей.
      Затем проницательно взглянув в глаза офицера, вождь, акцентируя каждое слово, медленно произнес.
      - Так что же хочет сказать алдонтинам мой бледнолицый брат.
      Ред, выехавший на охоту не в военной форме, а чтобы быть менее заметным, в охотничьем костюме, быстро расстегнул куртку рубахи, показывая татуировку.
      - Я сын энглиша Страйка Мистейка. Его мэкигэнское имя Верный Путь. Белые люди убили его за то, что он встал на сторону краснокожих. Мой дед - Великий Вождь мэкигэнов Победитель Гризли. Моя мать - Весенний Родник. Ее имя известно всем! Энглиши ничего не знали о том, что три народа готовились к войне с ними. Они опередили нас. Это случайность. Они хотят закрепиться в этой земле навсегда. Форт слишком важен для них. Энглиши хотят уничтожеть всех алдонтинов поголовно. Страх мучает их. Дата еще не установлена. Примерно середина весны. Это должно произойти в день переселения. Они стянут огромные силы. Я знаю, как воевать с энглишами. Я готов перейти на сторону алдонтинских братьев. Те сто ружей, которые вы получили по договору, слишком малая сила. Мы сможем их победить, если первыми нападем внезапно.
      Зоркий Сокол сразу отмел мысль о том, что капитан повокатор. Его привел Небесная Пума, давно известный как преданный разведчик. Да и о плане нанесения объединенного удара краснокожих знали единицы. Алдонтины ждали ружья. Тысячу ружей от команды Фэнда Уэсда. Они еще не знали, что ружей будет вдвое меньше. Вожди готовили удар по форту. Несколько дней на подготовку после поступления оружия и немедленное нанесение удара. Обо всем этом не следовало знать капитану. Зоркий Сокол сразу понял, какие огромные преимущества получат алдонтины, если среди врагов у них будет свой человек такого уровня. Это полностью меняло все. И вождь, одобряюще посмотрел в глаза офицера, положил свою горячую руку ему на плечо.
      - Мой брат! У нас много воинов, готовых грудью идти на пушки. Но сегодня еще очень мало вождей, которые понимают, что не это принесет нам победу. Сменивший Сущность, ты будешь до последнего мгновения среди бледнолицых. Мы станем знать каждый их шаг. Энглиши готовят нам волчью яму. Но они сами попадут в нее. Ты станешь нашими глазами и ушами. Пусть Небесная Пума передает тебе волю совета вождей. А когда мы уничтожим форт, ты сможешь уйти к алдонтинам. Леса бескрайни. Оленей хватит на всех.
      Зоркий Сокол поднялся, поднес к губам свиток. Великолепный вороной скакун послушно подбежал к хозяину, еще дожевывая нежную молодую траву.
      - Солнце клониться к закату. Надо спешить. Мы поедем другой тропой.
      И он резким движением, не касаясь крупа лошади руками, взлетел на хребет. Ласково потрепав мустанга по морде, он что-то шепнул ему на ухо. Ястребиный Коготь тут же тоже оказался на коне.
      Капитан Стоун дернул поводья. Какое-то тепло разлилось по телу. Через мгновение краснокожие растворились в лесной чащобе. Он был спокоен. Он знал, такие люди обязательно победят.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      Небесная Пума проснулся в холодном поту. Ему опять приснился бой у Поваленных Деревьев. Эрагез был один. Он сел, скрестив ноги, положил руки на колени, уткнул в них колову и заплакал. Он знал, что сегодня это надо. Сон не часто терзал его. Прошло столько лет. Но забыть этот бой невозможно.
      В ту ночь энглиши точно знали, что эрагезы не готовы к бою. Бледнолицых привел предатель. Их удар стал полной неожиданностью. Солдат было немного и воины смогли организовать оборону. Но многие испугались и побежали. Великий Вождь Могучий Лось останавливал бегущих и все время кричал.
      - Братья! Мы еще можем победить их.
      Солдаты наступали стройными рядами, штыками наперевес. Не считая убитых и раненых, они перешагивали через трупы и своих и чужих и шли вперед. Четкая барабанная дробь, ровные линии атакующих, ярко-красные мундиры. Эрагезы дрогнули.
      Могучий Лось пытался образумить обезумевших людей.
      - Братья, стойте. Надо сражаться! Мы еще можем победить их.
      Собравшиеся вокруг вождя воины ринулись в последнюю атаку. Их встретили штыки. Солдаты убивали всех. Теряющие силы старики, женщины, дети в изнеможении падали. Острый солдатский штык находил каждого. Бледнолицые останавливались, делали залп и снова шли вперед. Мало кто остался в живых.
      Отец был весь изранен. Тяжело дыша, он взял руку Небесной Думы в свою холодеющую ладонь, и, с огромной надеждой смотря в глаза, сказал.
      - Духи предков уже ждут меня. Я ухожу. Сын мой, ты последний из рода Могучего Лося. Мы проиграли. Они сумели превратить нас в толпу пьяниц и бездельников. Наш народ проклят. Проклад предательством. Ты должен убить Натаниэля Дуанто. Ты - последний из рода вождей. Сними проклятие.
      Отец не успел договорить. Рука безжизненно повисла. Сын запомнил глаза отца. Глаза переполненные виной. Глаза человека, не сумевшего спасти свой народ.
      Затем были годы в резервации. Воины теряли навыки охоты, думая лишь об огненной воде и азартных играх. Женщины забывали ремесла. Моногие уже не считали священными обычаи предков. Он вырос, стал воином. Его ждал мир белых людей. На бескрайних просторах лесов он должен был найти и убить предателя.
      Скитаясь по лесам, воин все чаще и чаще задумывался над судьбой своего народа. Его поражало многое. Эрагезы проиграли войну энглишам, даже не начав ее.
      Земля эрагезов бедно. Нет в ней ни золота, ни драгоценных камней. Но белые всех краснокожих считали досадной помехой на благодатных просторах Континента.
      Торговцы давали эагезам ружья и требовали меха. Но пушных зверей становилось все меньше. У всех племен были ружья. И они истребляли друг друга. Вымирали бобры, а за ними и краснокожие.
      Бледнолицые приучили эрагезов к огненной воде. Никогда ранее не знавшие алкоголя, люди спивались мгновенно. Могучие воины превращались в безвольных, безразличных ко всему людей.
      Энглиши платили за скальпы. И эрагезы охотились на гуролов, как на бобров и оленей. Народ вымирал, но некому было закричать от душевной боли.
      - Люди! Остановитесь! Что же вы делаете? Да никто и не услышал бы этих слов. Пропив последнее, воин шел охотится за скальпами врагов, где чаще всего и находил дорогу в Страну Вечного Покоя.
      Вокруг сновали жрецы Бога Белых. Юркие. Вертлявые. Они говорили одно, делали другое, а думали третье. Высшие Силы эрагезов слабы, как и они сами. И несложно было доказать им превосходство другого Бога. Но эрагезы, забыв своих богов, так и не смогли полубить чужого. Это Бог врагов. Он помог им победить краснокожих.
      В душах была пустота. И лилась огненная вода, лишь на время гоня отчаяние.
      Когда мэкигэны объединили вокруг себя краснокожие народы и имя Черного Орла гремело над страной, многие эрагезы прозрели. Они жаждали войны. Но трусы, пьяницы и болтуны не желали сражаться. Они хотели пить огненную воду. Немало белых охотников жило среди эрагезов. Дорога в мир бледнолицых для них была по разным причинам заказана. Они стали верными воинами-эрагезами. Большинство из них стояло за войну.
      Натаниэля Дуанто эрагезы приняли как сына. Он бил без промаха из ружья и лука. Ловкий, как пума, с чутьем собаки, выносливый как лось, он получил имя Соколиный Глаз.
      Черный Орел наступал. В дремучих лесах энглиши истекали кровью. Для полной победы у краснокожих не хватало воинов. Мэкигэны просили помощи.
      Небесная Пума вышел на свежий воздух. Зачисленный в штат полка скаутом, он служил ординарцем у капитана Стоуна. Ночь была темной, безлунной. По стенам от бастиона к бастиону шагали часовые. Пушки грозно смотрели по сторонам. Кромешная темнота не позволяла различать контуры строений. Казематы, казармы, офицерские квартиры. "Если в одно мгновение тысяча воинов ворвется в форт прямо через стены, - неожиданно осенило эрагеза, - солдаты не успеют взять ружья, построиться. Иох можно всех перебить даже ножами. "Как это просто, удивился он, - но даже Черный Орел не применял этого. Почему? Бледнолицые никогда не встречали такого удара и не готовы к нему".
      "Где бы сегодня были энглиши, если бы эрагезы тогда поддержали мэкигэнов? - спросил себя воин. У эрагезов было много воинов, много оружия. Но они проиграли. У них не было Духа Войны".
      ... Мэкигэны требовали поддержки. И тогда среди тех, кто был против войны, громче всех заговорил Соколиный Глаз. Он убеждал, что энглишей победить невозможно. Он доказывал, что Черный Орел думает только о своей славе. И готов ради нее все вокруг залить кровью краснокожих. Не надо воевать. И энглиши дадут эрагезам плуги и бороны, семена. Они объяснят как разводить коров, свиней, овец, птицы, использовать молоко и шерсть. Научат хорошо жить на маленьком клочке земли, дадут вещи, которых нет у краснокожих. Многие верили ему. Мэкигэны до последнего дня ждали помощи, а эрагезы слушали таких, как Соколиный Глаз. Он хорошо знал язык эрагезов.
      Черный Орел отступал. Энглиши ликовали. Тогда Могучий Лось дал клич собирать людей на войну. Одним из первых быть глашатаем вызвался Натаниэль Дуанто. По дороге он исчез. Исчез навсегда. Он привел войска белых.
      Враги точно знали, что эрагезы еще не готовы. Они сняли все войска, которые сражались с Черным Орлом. Они обрушились ночью . . .
      За месяц до начала войни капитан Стоун в деталях знал весь грандиозный замысел Уинстона Гудмэна. Необходимо было провести совещание вождей и поставить боевую задачу каждому отряду. В глубочайшей тайне началась переброска людей, скарба, лошадей на западный берег. Осталось ровно столько, чтобы не вспушнуть врагов.
      Энглиши высокомерно считали краснокожих неспособными мыслить дикарями. И многое из того, что могло вызвать подозрение, они не замечали.
      Вся операция по замыслу автора должна быть продлится не более одного часа. После осеннего побоища число всех алдонтинов не превышало восьми тысяч человек. Стан переселенцев займет не более одного квадратного километра, вытянувшись прямоугольником вдоль реки. Одновременно беглым огнем будут бить тридцать орудий. Пятиста выстрелов хватит превратить все в кровавое месиво. Большая часть лагеря также простреливается ружейным огнем из форта и кавалерией. Гудмэн извлек уроки из неудач осенней кампании и на этот раз был готов довести дело до конца.
      На совещании вождей решили, что нет смысла перебрасывать воинов шауни на восточный берег. Их задача - уничтожить флот.
      Ни один из шауни никогда не видел кораблей. Это усложняло дело. Капитан нарисовал эскизы и чертежи и по ним обучал вождей.
      - И пистолет, помещающийся за поясом и огромное крепостное орудие стреляют одинаково. Сгорая, порох толкает вперед снаряд. Так и корабли. Они все похожи. И огромный линкор, где более ста пушек, и фрегат, и бриг, и бот, где пушек нет и десятка. Может быть больше или меньше палуб, мачт. Отличаются устройства для постановки и растягивания парусов. Различны способы управления ими.
      Таких толковых учеников у капитана еще не было. Они знали - каждая ошибка несет смерть. И офицер продолжал.
      - При абордаже надо сразу захватить управление парусами и пороховые погреба. Если бой затянется, не минуем пожар и взрыв корабля.
      Обе стороны втайне готовили сокрушающий удар. К 20 апреля все было готово.
      Более половины алдонтинов уже находились на западном берегу. Так же большая часть лошадей, собак. Оставшиеся должны были изображать огромные толпы дикарей, беспорядочно разбросанные вдоль берега. Горели костры, люди негромко переговаривались, готовили незамысловатую еду. Воины, переодетые в женщин и стариков, по несколько раз тайно покидали лагерь, чтобы с шумом вновь войти в него.
      У белых не должно быть сомнений, что их картечь, бомбы, гранаты, зажигательные снаряды найдут свои жертвы.
      Когда разведка донесла, что корабли уже стоят на якорях, под прикрытием суеты, мельтешения, бестолкового перемещения людей - началась переправа.
      К утру бивак опустел. Но тут и там горели костры, звучали тихие, беззаботные голоса, ржание лошадей. Воины подбрасывали хворост в костры, перегоняли мустангов по пустеющему стану. До утра должен был стоять многоголосый шум.
      На случай, если алдонтины смогут организовать переправу под обстрелом, им разрешили иметь столько плотов и лодок, чтобы можно было пересечь реку лишь в три приема.
      Но молодые воины приготовили много плотов из камыша и легких лелноков из коры деревьев. Их укладывали стопами в тайниках и тщательно маскировали.
      Все боеспособные воины остались на восточном берегу.
      Ночной Цветок была переправлена заранее. Она состояла в одном из отрядов, организованных для быстрого приема и переброски прибывших людей в глубь лесов, как можно дальше от берега. Никто не мог быть уверен в удачном исходе сражения. И если враги решатся перейти через реку, в лесах они встретят совсем другую войну.
      Ночной Цветок знала будущее. Но разве судьба народа не в его руках? Духи могут только помогать людям. Почему Гичи-Маниту допустил столько страданий? Он ыл не в силах предотвратить это! Высшие Силы врагов могущественнее. Но если каждый алдонтин напряжен всю свою мощь, Великий Дух впитает ее в себя, и тогда Бог Белых и все их духи отступят. Бледнолицые станут слабы.