– Я собираюсь принять клятву Убежища.
– Почему?
– Иначе я не смогу заниматься бизнесом, Лейша. "Бейкер Энтерпрайзис" слишком тесно связан с фирмой Дональда Поспулы, с "Аэродином", с полудюжиной других компаний Неспящих. Я понесу огромные убытки.
– Что ты об этом знаешь!
– Лейша, пойми. Это сугубо финансовый ход.
– Разве это главное?
– Конечно, нет. Убежище не требует ничегоаморального, только солидарности с сообществом, в основном экономической.
Лейша отключила интерком. Кевин в ладу с самим собой. Дженнифер никогда бы не заразила его своей одержимостью.
Несколько дней назад ей показалось, что все самое дорогое она уже потеряла. Сегодня список пополнился.
Безопасность, закодированная в кулонах. Клятвы верности. Подброшенные улики. Но сей факт суд оставит без внимания.
Лейша сидела на гостиничной кровати, которая занимала почти всю комнату. Впервые попав в этот отель, Лейша подумала: в гостиничном бизнесе секс играет главную роль. Ложная посылка. Для них важнее всего сон.
Конечно, она не рассчитывала на кристальную честность судей. Практикующие адвокаты не столь наивны. Но она надеялась хотя бы на то, что закон имеет достаточно широкое толкование.
Лейша вспомнила день, когда поняла, что иагаистская экономика весьма ограниченна. Ее зацикленность на совершенства индивида оставляла за бортом тех, кто не имел и никогда не будет иметь никаких достоинств. Нищие подобны паразитам на теле млекопитающего, но они служат пищей другим насекомым, а те идут в пищу птицам, которые становятся жертвой грызунов, а уже их ест страдающее от блох млекопитающее. Кровавая экология торговли, вот что существует на самом деле, а не контракты иагаистов, заключаемые в вакууме. Экология включает Спящих и Неспящих, производителей и нищих, и даже тех, кто кажется бесполезным. Благодаря этому поддерживается экологическое равновесие.
А если закон сдерживают тесные рамки?
И посему он не может дать объективную оценку способностей и правильно трактовать Неспящего или разобраться, что же произошло между ней и Ричардом. И почему нельзя убрать из жизнизависть, вечную, как генетическая структура. Многочисленные акты по правам человека, чтобы избавиться от предрассудков по отношению к биологическим группам: черных, женщин, индейцев. Но никогда прежде в Соединенных Штатах одна и та же группа не становилась одновременно объектом зависти и не порождала столько предубеждений.
Лейша опустила голову. Уже ясно, как пойдет судебный процесс. Ее показания Сандалерос преподнесет как ревность любовницы к законной жене. Ричарда смешают с грязью. Хоссак разыграет свой главный козырь – могущество Убежища. Сандалерос запретит Дженнифер выступать: ее самообладание присяжным—Спящим покажется бесчувственностью, ее желание защитить своих – нападками на внешний мир...
Но ведь так оно и есть.
Присяжные выберут что—нибудь одно: оправдать Дженнифер, поверив в мифический любовный треугольник. Или осудить ее как Неспящую, к тому же из высших эшелонов, и тогда Дженнифер ни за что не выжить в тюрьме. Убежище еще сильнее затаится – могущественный паук, плетущий электронную паутину, все больше проникающийся страхом перед Спящими, которых он редко видит, никогда не вступает в контакт, если только Неспящие не разрушат эту экономику. "Они установили над всем тайный контроль. Они работают с международными компаниями, чтобы поставить нас на колени. И они не остановятся перед убийством".
И тем самым докажут изначальную правоту Дженнифер, защищавшей своих. Словно змея, заглатывающая собственный хвост. Стремясь быть справедливым и одинаковым для всех, закон слишком многое упускает. В будущем настанет царство беззакония.
Лейшу покидала ее прежняя вера в закон, будто из комнаты выкачивали воздух. Она задыхалась, падала в холод и темноту безвоздушного пространства.
Лейша попыталась встать, но ноги не слушались. Ничего подобного раньше не случалось. Она оказалась на полу, на четвереньках, и какая—то часть ее разума сказала: "Сердечный приступ". Но сердца Неспящих не изнашиваются.
Дверь в номер открылась, но сигнализация не сработала. Лейша с трудом поднялась на ноги. В дверном проеме появилась массивная фигура, державшая в руках нечто столь же массивное. Лейша не двигалась. Ее люди оборудовали номер точно такой же системой безопасности, как в ее чикагской квартире. Кода в Коневанго никто не знал.
Если Убежище организует убийства так же хорошо, как кражи...
Незнакомец шарил в поисках выключателя.
– Зажгите свет, – четко произнесла Лейша.
Алиса мигала от яркого света. Огромный предмет оказался чемоданом.
– Лейша? Ты сидишь в темноте?
– Алиса!
– Код твоей квартиры открыл обе двери... Тебе не кажется, что его надо сменить? В холле толпа репортеров...
– Алиса! – Лейша вдруг очутилась в объятиях Алисы и зарыдала.
– Разве ты не знала, что я приеду?
Лейша замотала головой.
Алиса разжала руки, и Лейша увидела, как светится лицо сестры.
– Я знала, что сегодня будет твоя ночь. Ночь, когда ты упадешь в Дыру. Я ПОЧУВСТВОВАЛА вчера. – Она вдруг звонко рассмеялась. – Это было как озарение. За 3000 миль я поняла, что на тебя надвигается огромная беда, и приехала.
Лейша перестала рыдать.
– Сердце подсказало мне, – повторила Алиса. – Точно так же, как у других близнецов!
– Алиса...
– Не надо, Лейша.
И Лейша поняла, отчего светилось лицо Алисы. Это был триумф.
– Я знала, что нужна тебе. И вот я здесь. – Она снова обняла Лейшу, смеясь и плача. – Все будет хорошо. Ты не одна.
Лейша изо всех сил вцепилась в сестру. Она единственная вытащит ее из пустоты. Алиса, надежная, как мать—земля. Алиса, которая отныне всегда будет рядом. Алиса. Единственное, что Лейша не потеряла.
– Я знала, – прошептала Алиса. И прибавила, уже громче: – Теперь я могу уже не посылать эти треклятые цветы.
Сестры проговорили много часов, и Алису стало клонить в сон, когда раздался сигнал интеркома. Лейша выключила его: только срочный сигнал мог пройти через линию. Она повернулась к экрану. На нем вспыхивали два пароля. Неизвестно почему, линия связи принимала их одновременно.
– Это Сьюзан Меллинг. Я должна...
– Говорит Стелла Бевингтон. Я только что включила сеть. Тот...
– ...немедленно поговорить с тобой. Позвони...
– ...кулон, который был...
– ...мне по защищенной линии...
– ...найден на стоянке в гараже...
– ...как только сможешь!
– ...принадлежит мне!
– Мы закончили исследования, – произнесла с экрана Сьюзан. Седые волосы сальными прядями торчали из небрежного пучка, глаза горели. – Гаспар—Тьере и я. Избыточные коды Уолкота в ДНК Неспящих.
– И что же? – спросила Лейша.
– Это незащищенная линия? К чертям, пусть пресса подслушивает. Пусть Убежище подслушивает, пусть знает весь мир!
– Сьюзан, пожалуйста...
– Никаких "пожалуйста". Уравнения не сработают. Между отключением механизма сна на доэмбриональном генетическом уровне и попыткой сделать то же самое после того, как мозг начинает дифференцироваться, – огромная разница. Это невозможно преодолеть. По вполне определенным биологическим причинам. Опуская подробности, скажу – превратить Спящего в Неспящего не сможет никто и никогда. Ни Уолкот, ни сверхумники из Убежища, ни вся королевская конница и вся королевская рать. Уолкот лжет.
– Я... я не понимаю.
– Он все фальсифицировал. Достаточно правдоподобно, чтобы специалистам потребовалось некоторое время на проверку. Но в основе всего – миф, и он, как ученый, не мог этого не знать. Уолкот пришел к тебе со своим псевдооткрытием. Убежище подделало ложные патенты, а Дженнифер Шарафи теперь судят за убийство.
Лейша ясно чувствовала присутствие Алисы в комнате.
– Зачем?
– Не знаю, – сказала Сьюзан. – Но все – небылицы! – И расплакалась.
– Сьюзан... ох, Сьюзан...
– Прости. Вот чего я не хотела, так это плакать... Кто с тобой? Ты не одна?
– Алиса.
– Я подумала, что могу стать созданием своих рук. Глупая идея, а? Мировая литература нам доказала, что творец не может стать творением.
Сьюзан перестала плакать так же внезапно.
– В конце концов, Лейша, это ведь бред какой—то, правда? Если все станут меценатами? – и жестко сказала: – Уничтожь Уолкота, Лейша. Как любого шарлатана, который бессовестно играет на чувствах умирающих.
– Уничтожу. – Лейша неожиданно поняла, кто стоял за спиной Уолкота.
Глава 15.
Заспанный Джордан открыл дверь. 4:30 утра. На пороге стояла Лейша Кэмден с тремя молчаливыми телохранителями.
– Лейша! Что...
– Собирайся быстрее – уверена, Хок уже знает, что я здесь. Никак не могла сообщить тебе о своем приезде, чтобы он не перехватил. Поторапливайся, Джордан. Едем на фабрику "Мы спим".
Надо бы объяснить ей, подумал Джордан, что он окончательно порвал с фабрикой. Но, взглянув на тетку, понял, что она поедет туда и одна. На Лейше был длинный голубой свитер. Голубые тени подчеркивали мешки под глазами. Она приподнялась на цыпочки и подалась вперед, и Джордану пришло в голову, что Лейша очень нуждается в нем.
– Сейчас, – произнес он.
В темной прихожей Джоуи приподнялся с раскладушки.
– Иди в комнату, – сказал Джордан. – Все в порядке.
Рядом с домом на площадке для парковки стоял самолет, свернутый для вертикального приземления. Но это был не аэрокар – на панели управления отсутствовали опознавательные знаки. В воздухе он раскрылся и стремительно понесся над спящим городом.
– Лейша, что все это значит?
– Хок убил Тимоти Херлингера.
У Джордана засосало под ложечкой.
Он знал, что это правда, еще до того, как Лейша заговорила. Казалось, Лейша излучает резкий, зловещий свет, предупреждающий людей об опасности. Она повторила:
– Убийство доктора Херлингера – дело рук Хока.
– И ты рада, – услышал Джордан собственный голос.
Лейша с немым изумлением уставилась на племянника. Они смотрели друг на друга в тесной кабине самолета. Слова вырвались невольно, но и они были правдой. Она рада, что Неспящие здесь ни при чем. Поэтому ей нужно, чтобы Джордан ехал с ней.
– Свидетель обвинения, – произнес он.
– Что?
– Не важно. Рассказывай.
Она нисколько не колебалась.
– Отпечаток сетчатки на сканере совпадет с отпечатком Стеллы Бевингтон. Скорее всего Хок получил его на дне рождения Бека, когда все беззаботно веселились. Помнишь, он вынудил тебя взять его с собой? Именно тогда он стащил кулон Стеллы. Дженнифер передала ей контроллер, чтобы залучить Стеллу в Убежище. Стелла сняла его на вечеринке, потому что еще раз убедилась в доброте и терпимости Спящих, таких, как твоя мать. Стела сообщила Дженнифер, но без подробностей, из—за меня...
Тетка отвернулась. Джордан подавил в себе жалость: Лейша ничего не теряет. Убийца – Спящий.
– Дженнифер знала, что невозможно случайно обнаружить назначение кулона; в противном случае устройство самоликвидируется. Поэтому она не очень встревожилась. Дженнифер уже клюнула на приманку Хока – патенты. Джордан, нет способа превратить Спящих в Неспящих. Хок все блестяще спланировал. Он нанял Уолкота и Херлингера, чтобы они придали мифу наукообразный характер. Убежищепроникло в правительственную информационную сеть и оформило заявки задним числом. Он заставил Уолкота заявить о краже, натравил прессу и даже без обвинительного приговора нанес Убежищу сокрушительный удар. А движение "Мы спим" расцвело.
"Так и произошло", – подумал Джордан. Хок всегда былотменным стратегом. Маленький самолет начал снижаться над фабрикой.
– Но у Херлингера проснулась совесть. Он собирался разоблачить Уолкота и Хока. Поэтому Хок убрал его.
Как это характерно для Лейши, подумал Джордан. Даже в такой ситуации она выдумала угрызение совести, предположила, что причиной гибели ученого стали порядочность и ответственность перед обществом.
– У тебя нет доказательств, – сказал Джордан. – А если все твои слова правда, Хок уже знает, что мы летим к нему, и никаких улик не останется.
Лейша взглянула на него, сверкнув глазами:
– В любом случае там не осталось никаких улик.
– Тогда зачем весь сыр—бор?
Она не ответила.
С ворот фабрики был снят защитный экран. Незнакомая охранница взмахом руки пропустила их на территорию.
Хок ждал в кабинете. На столе выстроился весь парадный набор: куклы племени чероки, кофейная кружка Гарварда, кипа полуграмотных писем от благодарных рабочих, золоченые статуэтки с предприятий "Мы спим". Некоторые Джордан никогда раньше не видел; должно быть, Хок доставал их одну за другой, тщательно расставляя, чтобы видели все входившие. Дешевые поделки. Тотемы сомнительных успехов. Джордану стало холодно. Значит, это реальность. Хок убийца.
– Мисс Кэмден?
Голос Лейши был спокоен, но зловещее сияние не пропало.
– Вы убили Тимоти Херлингера.
Хок улыбнулся:
– Я не убивал.
– Нет, убили, – повторила Лейша, но Джордану показалось, что она не будет настаивать на своем. – Вы организовали фальшивые исследования, чтобы раздуть ненависть к Неспящим, а когда вам представился случай подставить Неспящего, вы не побрезговали.
– Не знаю, о чем вы говорите, – приветливо улыбался Хок.
– Вы пошли на это, чтобы увеличить прибыли предприятий "Мы спим". Скорее вы думали, что такова ваша цель. На самом деле вы из тех слабаков, которые стремятся уничтожить превосходство, если оно им недоступно.
Лицо Хока начало наливаться кровью. Джордан попытался вмешаться:
– Лейша...
– Все в порядке, Джордан, – четко произнесла она. – Мистер Хок знает, что мои телохранители хорошо тренированы, приборы самолета фиксируют каждый мой шаг, я веду запись. Мне ничего не грозит. – Она повернулась к Хоку. – Вам, разумеется, тоже. Вы с Дженнифер чисты. Как только обнаружат, что отпечаток сетчатки принадлежит Стелле Бевингтон, обвинение рассыплется в прах. Она объяснит не только, как потеряла кулон, но и где находилась в то злополучное утро. Стелла была на собрании корпорации в Харрисбурге, штат Пенсильвания. Вы знали, что все это всплывет, не правда ли, мистер Хок? Как только кулон будет представлен в суде и Стелла его опознает. Но ненависть разгорится еще сильнее, а это самое главное для вас.
– Чушь, мисс Кэмден. – Хок овладел собой. – Но я все—таки отвечу на ваше последнее утверждение. – Он взял со стола пачку писем. – Вот это имеет значение. Благодарность людей, которые обрели достоинство работающего человека благодаря "Мы спим".
– Достоинство? Основанное на подлоге, воровстве, убийстве?
– Единственную кражу, о которой мне известно, совершило Убежище,
похитив патенты Уолкота. Так сообщают "новости".
– А! – Лейша выдохнула. – Тогда позвольте мне рассказать еще об одном грабеже, мистер Хок. Вы украли еще кое—что у моей сестры Алисы, у моего друга Сьюзан Меллинг и у каждого из Спящих, поверившего в возможность получить долгую жизнь. Они надеялись в те ночные часы, когда лежат без сна и думают о жизни и смерти. Вы удивляетесь, откуда мне это известно. Сьюзан Меллинг знает, что умирает от неоперабельной опухоли мозга, и ей отчаянно хочется жить. Вы посулили выход, мистер Хок, а потом украли его. У Алисы, у Сьюзан, у каждого из Спящих, которые не признают ненависть. Вы ограбили порядочных людей, которые стараются быть выше ненависти.
На лице Хока застыла улыбка. Спустя некоторое время он насмешливо
произнес:
– Мисс Кэмден, вам в пору писать поздравительные открытки.
Лейша невозмутимо повернулась к выходу, показав этим презрительным движением, как мало ожидала она от встречи. Она бросила вызов Хоку, желая оставаться честной перед собой.
Никто не остановил их. Они не разговаривали, пока самолет не заскользил над черными полями, перерезанными черной рекой. Джордан посмотрел на тетку:
– Ты хотела открыть мне глаза на Хока.
Лейша взяла его за руку:
– Да. Кроме тебя, у меня ничего нет, Джордан. Только ты.
– Сообщество, – спокойно объясняла Дженнифер Шарафи своим детям, – всегда должно стоять на первом месте. Вот почему папа больше не вернется домой. Он предал свое сообщество.
Дети смотрели на свои туфли. Дженнифер понимала, что они ее боятся. Что ж, страх – всего лишь древнее название уважения.
Наконец Наджла тоненько произнесла:
– Почему нам надо покидать Убежище?
– Мы не покидаем Убежище. Оно навсегда с нами. Повсюду, где есть сообщество, будет и Убежище. Вам понравится новое место. Там мы будем в большей безопасности.
Рики поднял на мать глаза – уменьшенная копия Ричарда.
– Когда будет готова орбитальная станция?
– Через пять лет. Мы должны спланировать ее, построить, оплатить. – Пять лет – за такой срок еще никому не удавалось создать орбитальную станцию, даже если купить готовую оболочку у правительства Дальнего Востока.
– И мы никогда больше не вернемся на Землю?
– Отчего же? Ты вернешься сюда, когда вырастешь. Большая часть нашего бизнеса останется здесь. Но мы будем вести дела с орбитальной станции и найдем способ использовать генемоды для построения самого прочного общества на все времена.
Наджла спросила с сомнением:
– А это законно?
Дженнифер встала, складки аббая упали на сандалии. Дети поднялись вслед за ней. У Наджлы на лице все еще было написано сомнение, у Рики – беспокойство.
– Мы сделаем это законным для вас и ваших потомков.
– Мама... – начал Рики и замолчал. По его маленькому лицу пробежала тень. Дженнифер наклонилась и поцеловала его, поцеловала Наджлу, повернулась и направилась к дому. Она поговорит с детьми позже. А сейчас у нее много дел. Надо держать все под контролем.
Глава 16.
Сьюзан Меллинг и Лейша Кэмден расположились в шезлонгах на крыше дома в пустыне Нью—Мексико, наблюдая за Джорданом и Стеллой, медленно идущими к огромному тополю у ручья. Над головой слабо мерцал летний треугольник – Вега, Альтаир и Лебедь. Над горизонтом гасли последние красные отблески. Темнота протянулась к горам, вершины которых все еще сверкали в лучах невидимого солнца. Сьюзан вздрогнула.
– Я принесу свитер, – предложила Лейша.
– Мне не холодно, – ответила Сьюзан.
Лейша нашла пуловер в неприбранном кабинете Сьюзан и на секунду остановилась в гостиной. Полированные черепа исчезли. Она взобралась по лестнице и закутала пуловером плечи Сьюзан.
– Посмотри На них, – произнесла Сьюзан с явным удовольствием. Силуэт Джордана слился с тенью Стеллы. Лейша улыбнулась: по крайней мере зрение у Сьюзан по—прежнему острое.
Женщины молчали. Сьюзан нарушила тишину:
– Опять звонил Кевин.
– Нет.
Маленькая, больная старая женщина шевельнулась на стуле.
– Ты не веришь в прощение, Лейша?
– Нет, верю. Но Кевин не подозревает, что совершил нечто такое, за что нужно прощать.
– Мне кажется, он не знает, что Ричард здесь, с тобой.
– Мне все равно, – сказала Лейша. – Кто теперь что—то может знать?
– Так же, как ты не могла знать, что Дженнифер Шарафи не виновна в убийстве. И поэтому не можешь простить себе, как не можешь простить Кевина.
Лейша отвернулась. Лунный свет резанул щеку, словно скальпель. Донесся тихий смех. Лейша неожиданно сказала:
– Если бы здесь была Алиса!
Сьюзан напряженно улыбнулась. Пора опять увеличивать дозу болеутоляющих.
– Возможно, она снова появится, если ты позарез будешь в ней нуждаться.
– Ничего смешного.
– Лейша, ты не веришь, что Алису посетило сверхъестественное предчувствие?
– Я верю, что она в это верит, – осторожно ответила Лейша. Она слишком дорожила их новыми отношениями с сестрой. Единственное, что у нее осталось после года катастрофических потерь, – Алиса и умирающая Сьюзан.
Тем не менее раньше она всегда была честна со Сьюзан.
– Ты же знаешь, я отрицаю паранормальные явления. Нормальные—то понимаешь с трудом.
– А паранормальные слишком нарушают твое видение мира, да? – Помолчав минуту, Сьюзан добавила мягче: – Ты боишься, что Алиса не одобрит отношений Джордана со Стеллой? Неспящая и Спящий?
– Боже, конечно, нет. Уверена, что одобрит. – У нее неожиданно вырвался резкий и хриплый смех, похожий на лай.
Сьюзан добавила, словно это относилось к делу:
– Еще тебе звонили Стюарт Саттер, Кейт Аддамс, Миюки Иагаи и твой секретарь, забыла его имя. Я им пообещала, что ты перезвонишь.
– Не хочу.
– Их больше двенадцати.
Внизу открылась дверь, Ричард вышел и направился к далекому пологому холму. Он с трудом переставлял ноги, по—видимому, не понимая, куда идет! Теперь очень немногое имело для него значение. Здесь он оказался исключительно заботами Джордана, который посадил Ричарда в машину и привез сюда. Теперь Джордан колебался редко, предпочитая действовать. Спустя секунду вслед за ним радостно протопал Джоуи, которому было все равно, где гулять.
– Ты думаешь, суд над Шарафи покончил со всякой надеждой на взаимодействие Спящих и Неспящих?
– Да.
– Надежда умирает последней, Лейша.
– Да? Как же случилось, что ты умираешь? Прости.
– Ты не можешь прятаться здесь вечно только потому, что разочаровалась в законе.
– Я не прячусь.
– А что ты делаешь?
– Просто живу.
– Черта с два! Не занимайся самообманом, я одной ногой в вечности.
Против воли Лейша рассмеялась.
– Молодец. Немедленно позвони Стюарту и всем остальным.
– Нет.
Ричард исчез в темноте. Джордан и Стелла, держась за руки, возвращались обратно. Сьюзан простодушно сказала:
– Мне бы хотелось, чтобы Алиса была здесь.
Лейша кивнула.
– Да, – добавила Сьюзан, – было бы неплохо собрать твоих друзей.
Сьюзан погрузилась в изучение пустыни, а под ними крался какой—то невидимый мелкий зверек, над головой одна за другой зажигались звезды.
Часть третья.
Мечтатели. 2075 год.
Догмы спокойного прошлого неприменимы к бурному настоящему. Мы оказались в чрезвычайно сложных обстоятельствах и, должны с честью справиться с ними. Наше дело новое и сподвигает нас думать и действовать по—новому. Мы должны освободиться от рабства.
Авраам Линкольн.Послание конгрессу, 1 декабря 1862 г.
Глава 17.
Утром того дня, когда ей исполнилось шестьдесят семь лет, Лейша Кэмден сидела во дворе своего дома в Нью—Мексико и рассматривала свои ноги.
Прямые и сильные, узкие ступни, высокий подъем, кожа – здоровая и свежая. Короткие ногти. Сьюзан Меллинг одобрила бы. Сьюзан придавала стопам огромное значение: состояние вен и костей служило ей барометром старения. Или отсутствием такового.
Лейша невольно рассмеялась. Вспомнить Сьюзан, умершую двадцать три года назад, в связи с собственными ступнями. In memoriam bipedalis.
С каких это пор она считает смешными такие вещи? Конечно, в двадцати—, тридцати—, сорока– или пятидесятилетнем возрасте всевоспринималось слишком серьезно. Наверное, она была очень скучной. Вероятно, молодые не могут быть серьезными, не впадая в уныние. Им не хватает самого важного. В физике это называется моментом вращения. Слишком много времени впереди, слишком мало позади. Словно человек несет лестницу горизонтально, ухватившись за один конец. Даже достойное увлечение не может как следует все уравновесить. Какой уж тут юмор, если балансируешь изо всех сил?
– Чему ты смеешься? – Стелла вошла в кабинет Лейши без стука. – Репортер ждет тебя в конференц—зале.
– Уже?
– Пришел раньше времени. – Стелла фыркнула: она была против бесед Лейши с журналистами. "Пусть празднуют свое трехсотлетие без нас, – говорила она. – Какое теперь это имеет к нам отношение?" Стелла иногда бывала так нелюбопытна. Конечно, ей всего пятьдесят два, и поэтому она еще так серьезна.
– Скажи, что я иду, – попросила Лейша, – только сначала загляну к Алисе. Угости его кофе или пусть ребятишки сыграют ему на флейте, он сразу же будет очарован.
Сет и Эрик только что научились делать флейты из костей животных, которые отыскивали в пустыне. Стелла снова хмыкнула и вышла.
Алиса только что проснулась. Она сидела на кровати, а сиделка осторожно стаскивала с нее сорочку. Лейша поспешно отступила в холл; Алиса не выносила, когда сестра видела ее обнаженной. Только услышав слова сиделки: "Вот так, миссис Ватроуз", Лейша вошла в комнату. Алиса была одета в широкие хлопковые штаны и белую просторную блузку, которую могла надевать правой рукой; левая висела безжизненной плетью после удара. Седые кудри были расчесаны. Сиделка, стоя на коленях, обувала ее в мягкие тапочки.
– Лейша, – произнесла Алиса с чувством. – С днем рождения!
– Ты меня опередила!
– Ужасно, – сказала Алиса. – Шестьдесят семь лет.
Женщины посмотрели в глаза друг другу: Лейша – стройная и прямая, в белых шортах и маечке, и Алиса – опирающаяся единственной рукой с выступающими венами на спинку кровати.
– С днем рождения, Алиса.
– Лейша! – заявила Стелла командным голосом. – У тебя совещание по интеркому в девять, поэтому поторопись...
Алиса еле слышно пробормотала:
– Бедный Джордан...
– Ты же знаешь, ему это нравится, – так же тихо ответила Лейша и пошла в конференц—зал.
Репортер немало удивил Лейшу: долговязый подросток с острыми локтями и плохой кожей, одетый, должно быть, по последней молодежной моде: шорты в форме воздушного шара и пластиковая блуза, обшитая крохотными висюльками в виде скутеров – красными, белыми и голубыми. Он опасливо примостился на краешке стула, а Эрик с Сетом плясали вокруг него, играя на флейтах и ужасно фальшивя. Лейша выпроводила своих внучатых племянников и уселась напротив парня.
– Какую сеть "новостей" вы представляете, мистер... Кавенау?
– Сеть моей средней школы, – выпалил он. – Я не сказал об этом той леди, когда договаривался о встрече.
– Разумеется, – сказала Лейша. Забавно. Впервые за десять лет она согласилась дать интервью, и репортер оказался школьником. Сьюзан оценила бы подобную иронию по достоинству.
– Ну так начнем, – произнесла Лейша. У мальчика прямо—таки на лбу написано, что он никогда не разговаривал с Неспящими. Но никакой зависти паренек не испытывал.
Он оказался более организованным, чем можно было судить по его виду.
– Мама говорит, что раньше ишаки и даже Жители ненавидели Неспящих. Почему?
– А почему ты к ним нормально относишься?
Казалось, его искренне удивил этот вопрос. Он нахмурился, потом искоса взглянул на Лейшу.
– Ну, я не хочу оскорбить вас, или что—нибудь еще, но... с чего бы мне вас ненавидеть? Именно ишакам – Неспящие ведь в некотором смысле просто суперишаки, не так ли? – приходится трудиться в поте лица. Мы, Жители, только получаем удовольствие от плодов их труда. Знаете, – выпалил он в порыве откровения, – я всегда недоумевал, как ишаки этого не понимают и терпят НАС.
– Plus ca change, plus c'est la meme chose [чем больше все меняется, тем больше все остается по—прежнему (фр.)].
– Что вы сказали?
– Ничего, мистер Кавенау. А в вашей школе есть ишаки?
– Не—а. У них свои школы.
Лейша, конечно, об этом знала. Теперь общество Соединенных Штатов состояло из трех слоев: неимущие, которые благодаря таинственному гедонистскому наркотику философии Подлинной Жизни получили в дар праздность. Жители, восемьдесят процентов населения, отбросившие этику труда ради безвкусной общепринятой формулировки аристократов древности: удачливым работать нет необходимости. Над ними – или под ними – находились ишаки: Спящие с улучшенным генотипом, который приводил в действие экономические и политические механизмы под диктовку новоиспеченных бар. Роботы ишаков трудились денно и нощно. И наконец, Неспящие. Вся эта трехслойная организация покоилась на дешевой и общедоступной И—энергии, которая позволяла выделять щедрое Пособие, обеспечивала хлебом и зрелищами избирателей. Лейша подумала, что только воистину американская структура умудряется сочетать демократию с материализмом, посредственность с энтузиазмом, власть – с иллюзией управления снизу.
– Скажите, мистер Кавенау, как вы с друзьями используете свободное время?
– Используем? – удивленно переспросил юноша.
– Да. Например, сегодня. Что вы будете делать, когда закончите записывать интервью?
– Ну... занесу его учителю.
– Он Житель или ишак?
– Конечно, Житель, – ответил мальчик с легким упреком. Акции Лейши стремительно падали. – Потом, возможно, почитаю до полудня, пока не закончатся занятия, – я уже почти научился. Это довольно бесполезное занятие, но мама заставляет. В полдень начнутся гонки на скутерах...
– Кто их оплачивает и организует?
– Наш член законодательного собрания, Кэти Миллер. Вот она – ишак.
– Конечно.
– После одни мои приятели устраивают брейни – вечеринку, наш конгрессмен передал что—то новенькое из Колорадо или еще откуда—то, а потом я хотел бы посмотреть головидео...
– Как оно называется?
– "Тамарра из марсианских морей". Вы будете смотреть? Это агро.
– Возможно, – ответила Лейша. Мойра, дочь Алисы, эмигрировала в одну из марсианских колоний. – Вам известно, что на Марсе нет никаких морей, не правда ли?
– Неужели? – спросил он равнодушно. – Еще мы с приятелями собирались поиграть в мяч, потом я, наверное, трахнусь со своей девушкой. Если успею, съезжу к родителям в загородный домик, они устраивают танцы. Мисс Кэмден! Я сказал что—то смешное?
– Извините, – задыхаясь проговорила Лейша. – Ни у одного аристократа прошлого не было такой насыщенной светской жизни.
– Ага, ну я ведь агроЖитель, – скромно ответил мальчик. – Но я должен задавать вам вопросы. Чем занимается фонд, которым вы управляете?
